Династия. Феникс

Глава 1

Проехать прямо на взлётную полосу не получается. Из-за того, что произошло, гвардейцы Династии решают провести дополнительную проверку самолёта. Вдруг там тоже заложена бомба?

Кто бы мог подумать, что враг окажется настолько дерзким и взорвёт автомобиль моего дяди прямо на парковке под башней Династии. Внутри был не только сам Юрий, но и Максим. Взрыв был настолько сильным, что внутри не могло остаться никого живого.

Насколько мне известно, там до сих пор тушат пожар, даже тела ещё не вытащили. И не вытащат, потому что пока не время. Небоскрёб со всех сторон осаждают журналисты, не говоря о том, что внутри ещё хватает агентов кукловода. Часть уже успели вычислить, но это явно не все.

Прошло всего сорок минут с момента взрыва, но весь город, как мне сказали, стоит на ушах. Многие дворяне покидают столицу, справедливо опасаясь, что вот-вот может вспыхнуть война. Из-за передвижений спецслужб и родовых автомобилей на дорогах ужасные пробки.

Тот ещё вечерок выдался в Москве. Да и денёк был не лучше.

Днём едва не убили меня. Виктория Жарова вскрыла вены в гостинице. Правда я сомневаюсь, что она сделала это собственноручно.Теперь этот взрыв.

«День дворянских смертей», «Знатная кровь продолжает литься», «Взрыв в сердце Династии», — подобными сочными заголовками сейчас пестрит весь интернет.

Солдаты корпорации не подпускают никого к месту взрыва, а в сети уже сейчас гуляет множество разных слухов: кто, как, зачем. Одна из основных теорий — Череповы мстят за дневное покушение.

Глупости, ведь рядом с Череповыми был я. Но слухи зачастую не имеют логики, поэтому такая версия продолжает распространяться со скоростью лесного пожара.

Если бы кто и мог устроить подобное, то это князь Жаров. Мой отдел инфоборьбы на пару с пресс-службой Династии продвигают именно такую теорию.

Само собой, они делают это анонимно и очень осторожно, просто чтобы посмотреть, как отреагирует Илья Романович. Пока что его род молчит, даже до сих пор не были принесены официальные соболезнования.

Надеюсь, причина не в том, что он решил, будто это мы причастны к смерти его сестры.

Посмотрим, что Жаров ответит на обвинения. Если вообще ответит. По его реакции многое можно будет понять. Если он просто начнёт отпираться — это одно. Если будет атаковать в ответ — совсем другое. Если продолжит хранить молчание — третье.

У меня уже нет сомнений в том, что Жаров на стороне кукловода, а с главной роли я его сместил. Нет, несмотря на всю власть, Илья Романович вряд ли ведёт весь процесс. Он такой же вспыльчивый и напористый, как Юрий. Столь сложные схемы — не его стиль.

Над ним стоит кто-то гораздо более хитрый и расчётливый. И я уверен, что довольно скоро смогу узнать, кто это.

Мы вынудили его действовать и вынудим ещё. Он уже попался в наши сети и не заметит, как они затянут его на самое дно…

— Александр Сергеевич, это к вам, похоже, — говорит водитель, кивая за окно.

Я поворачиваюсь и вижу фургон Первого имперского телеканала. В который раз поражаюсь находчивости журналистов. Они порой оказываются ретивее, чем некоторые шпионы. Сразу выяснили, где я нахожусь, и примчались сюда в мгновение ока.

— Да, похоже на то, — глухо отвечаю я.

— Падальщики хреновы, — цедит водитель. — У вас дядя и брат погибли, а им лишь бы сенсацию урвать.

Я ничего не отвечаю. В моём положении есть два варианта — либо оставаться в машине и попросить княжеских гвардейцев отогнать репортёров подальше, либо выйти к ним и дать комментарии.

Я выбираю второе. Молчать в такой ситуации ни в коем случае нельзя, хотя и рассказать мне особо нечего. Я далеко от места событий, и журналисты, скорее всего, знают даже поболее моего.

На самом деле нет, конечно. В отличие от меня, всех фактов они не знают.

Тем не менее я должен дать комментарии. Общественность должна видеть, что я не боюсь и готов открыто говорить даже в самых сложных ситуациях.

— Следите за обстановкой, — велю гвардейцам и открываю дверь автомобиля.

— Господин наследник! Мы в прямом эфире! — на бегу предупреждает журналист в круглых очках. — Вы уже слышали о трагедии⁈

— Слышал, — невозмутимо отвечаю я.

— Что вы чувствуете по поводу этого? — очкарик подносит микрофон к моему лицу, а оператор за его спиной наводит камеру, будто гранатомёт.

Я отвечаю не сразу. Что за идиотский вопрос?

— А вы как думаете? Убиты члены моего рода. Максим был мне другом, — голос невольно вздрагивает. — Я чувствую опустошение и гнев, вот что.

— Как вы думаете, кто это сделал?

— Без комментариев. Наш род проведёт собственное следствие и вычислит виновника, а затем уничтожит его. В этом можете быть уверены.

— Но у вас есть какие-то предположения? — настаивает журналист.

— Есть, но озвучивать их я пока не буду. Скажу вот что, — я перевожу взгляд в камеру и ледяным тоном произношу: — Кто бы ты ни был, мы тебя найдём. Мы уже гораздо ближе, чем ты думаешь, но больше ты не достанешь никого из нас. Сделай всё худшее, на что способен. Вся кровь, пролитая тобой, вернётся к тебе десятикратно.

После этого жуткого монолога, от которого у меня самого мороз пробежал по коже, несколько мгновений длится молчание. Журналист, кашлянув, произносит:

— Александр Сергеевич, позвольте…

— Интервью окончено, — отмахиваюсь я и сажусь в машину.

Журналист пытается спросить что-то ещё, но гвардейцы решительно уводят его и оператора от машины. Всем репортёрам, что прибывают чуть позже, вовсе не дают приблизиться. И правильно. Пусть теперь цитируют Первый имперский.

Я сказал вполне достаточно.

Откидываюсь на сидении и на ощупь отыскиваю в подлокотнике бутылку воды. Делаю пару глотков, не замечая, как проливаю немного воды на воротник рубашки.

Твою мать, что за день… Я буквально опустошён.

Хорошо, что мне предстоит долгий перелёт. Успею выспаться в самолёте.

Эмоции распирают грудь изнутри, рвутся наружу, как хищники из клетки. Я усилием воли заставляю их замолчать. Не сейчас. Я не должен показывать чувств при гвардейцах, тем более при тех, кого едва знаю. Если бы рядом был Виктор… Но он далеко, с моими родителями под Рязанью.

Маме уже все передали, насколько мне известно. Надеюсь, она в порядке, и хорошо, что отец очнулся. Ей будет проще пережить всё это, когда рядом любимый человек.

Сергей пришёл в себя очень вовремя. Я рад этому как сын и как тот, кому ещё предстоит до конца уладить все конфликты между кланами. Как только он сможет предстать перед публикой, большая часть разногласий канет в лету сама собой. Угроза мятежа в клане Череповых тоже исчезнет.

Сейчас они противятся тому, что во главе рода стоит женщина, но если её место займёт мужчина, родной сын покойного Альберта Олеговича, это будет совсем другой разговор. К тому же Сергей гораздо лучше своей сестры умеет решать сложные вопросы.

— Не понял, — бурчит водитель. — Это наши? Я не вызывал подмогу.

Открываю глаза и, повернувшись, смотрю в заднее стекло. Подъезжает легковой автомобиль с гербом Династии на капоте.

— Это я вызвал. Они даже слегка задержались, — глянув на часы, замечаю я.

— А. Понятно, — отвечает водитель.

Автомобиль моргает фарами, мол, мы на месте. Открываю окно и машу им рукой, а потом сразу же закрываю. К ночи температура упала, на улице холодно. В Томске, куда я сейчас лечу, ещё холоднее. Надо будет прикупить себе тёплую шапку и зимнее пальто. А то в Москве я обходился осенним, погода позволяла.

— Ваше сиятельство… Вы в порядке? — спрашивает водитель. Он всю дорогу пытался завязать разговор. Какой общительный мужчина.

— Да, — коротко отвечаю я.

— Простите, что лезу не в своё дело. Просто такое случилось, а вы как будто даже не переживаете.

— Я умею держать себя в руках. Давай помолчим, пожалуйста.

— Простите, — бормочет водитель.

Через несколько минут оживает его рация. Гвардейцы, которые осматривали самолёт, сообщают, что можно лететь. Взрывчатки не обнаружено.

— Едем, господин?

— Поехали, — я киваю.

Мы трогаемся, и я оглядываюсь, убеждаясь, что недавно прибывшая машина следует за нами.

Вскоре останавливаемся у самолёта. Это небольшой частный аппарат, с довольно ограниченным топливным баком. Поскольку в целях безопасности мы будем делать крюк через Казахстан, нам ещё придётся сесть для дозаправки.

Выхожу из автомобиля и снова оглядываюсь. Из второй машины выходят четыре вооружённых гвардейца, все в балаклавах, лиц не видно. Один из них прищуривается, пытаясь разглядеть меня.

Я киваю им и первым поднимаюсь в самолёт. Бойцы следуют за мной.

Салон оказывается довольно просторным и весьма комфортным. Снимаю пальто и сажусь в ближайшее кресло, устало вздыхая. Гвардейцы заходят следом. Для них есть отдельный салон, который по размеру такой же, как мой, но сидений там гораздо больше. Этакий экономкласс.

Я осматриваю бойцов и выбираю среди них двоих в балаклавах.

— Вы двое, останьтесь. Хочу чувствовать себя в безопасности.

— Так точно, ваше сиятельство, — отвечает один из них, а второй молча сверлит меня взглядом.

— Остальные будьте в своём салоне, пока я не прикажу выйти, — говорю я.

— Есть, — отвечает за всех офицер.

Они оба садятся на диван напротив меня. В салоне появляется стюардесса, подходит ко мне и мягким голосом произносит:

— Мы взлетаем, господин. Прошу вас пристегнуться и перевести телефон в авиарежим. Как только наберём высоту, появится связь.

— Спасибо, — отвечаю я и, как только достаю смартфон из кармана, раздаётся звонок.

Ну же, давайте. Мне сегодня очень не хватает ещё одной плохой новости…

— Слушаю, — говорю я.

— Ваше сиятельство, говорит личный врач князя Грозина. У меня плохие новости.

— Я не сомневался, — бурчу я. — Что случилось?

— Из-за всех событий у его сиятельства случился новый инфаркт. Он в больнице.

Я закрываю глаза ладонью и глухо произношу:

— Держите в курсе. Передайте командиру гвардии мой приказ — привести все силы в боевую готовность. Первую роту оставить на охране поместья. Вторую и третью… — глянув на сидящих напротив гвардейцев, я осекаюсь. — Стоп, вторая и третья работают в башне Династии. Четвёртую и пятую на охрану всех гражданских объектов рода в Москве. Шестую на охрану больницы. Не подпускать солдат Династии, это приказ наследника. Вы всё запомнили?

— Да, ваше сиятельство, — отвечает врач.

Я молча сбрасываю звонок, и один из гвардейцев, покрупнее, спрашивает:

— Что там?

— Князь попал в больницу с инфарктом, — отвечаю я.

— Отлично, — усмехается гвардеец и снимает автомат с плеча. — Всё как и планировалось.

Поместье князя Жарова

Илья Романович выслушивает доклады, которые поступают один за другим, и не может поверить.

Неужели всё это действительно происходит? Что сегодня за день⁈

Сначала перестрелка в ресторане, где едва не прикончили бастарда Грозиных. Затем — убийство Юры и его сына. И это при том, что Жаров сам собирался прикончить кого-нибудь из Грозиных в отместку за смерть Вики!

Теперь вот говорят, что Григорий попал в больницу. Сердце не выдержало новостей. Ну, ещё бы. Дед уже в возрасте, а тут такое. Сын и внук погибли. Даже не просто погибли, их убили. Прямо на парковке Династии.

— Охренеть, — князь Жаров смеётся и наливает себе ещё водки. — Грозины дохнут один за другим, а мне остаётся только смотреть!

Залпом выпив рюмку, он закусывает лимоном и встаёт. Пройдясь по комнате туда-сюда, решает взять телефон и позвонить Ему.

Проходит несколько гудков, прежде чем Он берёт трубку.

— Алло, — голос, как всегда, искажён. Узнать собеседника невозможно.

— Это ты прикончил Юрия и его сына? — не здороваясь, напрямую спрашивает Илья Романович.

— Нет.

— В смысле, нет? — удивляется князь. — А кто тогда?

— Я не знаю, и меня это беспокоит. Немногие решились бы покуситься на жизнь Грозиных.

— А сегодня в ресторане? Тоже не ты?

Чуть помедлив, Он отвечает:

— Я. Хотел рискнуть и убить бастарда вместе с Череповыми. Увы, неудачно.

— Да уж, неудачно… Тогда, может, это Череповы хлопнули бывшего наследника? В интернете много пишут, что это они.

— Сомневаюсь, их роды сейчас работают вместе, чтобы не допустить войны. Хотя возможно, конечно. Послушай, Илья. Мне жаль твою сестру, и я знаю, что ты думаешь на Грозиных. Они вполне могли это сделать — у меня есть подозрения, что они вычислили, что она работает со мной.

— Я так и подумал, — цедит Жаров, наливая себе ещё водки.

— Не делай резких движений. Надо посмотреть, что будет дальше. Пока нельзя сказать, что всё происходящее нам на руку. Из-за дневного покушения Грозины ворошат структуру Династии, они вычислили многих моих агентов.

— Это был неосторожный шаг с твоей стороны, — замечает князь.

— Знаю! — с неожиданной злобой отвечает собеседник.

— Потише, друг. Не забывай, с кем говоришь.

— А ты не забывай, как крепко я держу тебя за яйца. Давай оба будем сохранять вежливость.

Илья Романович ничего не отвечает и выпивает водку. Поморщившись, он даже не закусывает и спрашивает:

— Значит, пока просто ждём?

— Да, пока ждём. Наследник улетает в Сибирь, наверняка хочет решить вопрос с войной родов. Если получится, мы убьём его там. Готовься. Сегодняшний день — только начало, дальше будет ещё жарче, — произнеся эту фразу, Он отключает связь.

— Надеюсь. Гори оно всё огнём. Я ещё спляшу на пепле, который останется от рода Грозиных, — говорит князь Жаров, сжимая в руке телефон.

Частный самолёт Грозиных. Где-то в небе.

— Да, — киваю я, не спуская глаз с гвардейца. — Всё по плану.

Он поднимает автомат… и убирает его на полку для багажа. После чего снимает балаклаву и протирает в лицо.

— Жарко в ней, это просто пиз**ц. Вся морда вспотела.

— Думаешь, уже можно снимать маску? — покосившись на него, спрашивает второй гвардеец.

— Можно. Остальные без приказа не выйдут. Да и вообще, они наши рожи ещё увидят, им придётся рассказать. Хотя бы нескольким точно.

— К сожалению, да. Хотя есть вариант снять для вас домик где-нибудь в деревне и увезти туда, — говорю я.

— Нет уж, на хрен. Сам езжай в свой домик в деревне, — рычит тот, что снял маску.

Я усмехаюсь, перевожу взгляд на второго и спрашиваю:

— Как ты, брат?

Он тоже стягивает балаклаву, а затем отыскивает в кармане очки и надевает их.

— В порядке, — улыбнувшись, отвечает Максим. — Оказалось, разыграть всю эту сцену не так просто, как думалось.

— Зато у нас всё получилось. Теперь кукловод будет думать, будто вы оба мертвы, и что князь свалился с сердечным приступом, — говорю я.

— Ну да, — снова протирая лицо, хмыкает Юрий. — А ты не боишься, что при этом он захочет тебя грохнуть? С его точки зрения, тогда он обезглавит наш род.

— Если захочет — он об этом пожалеет. Ведь мы будем готовы. Ну а если всё-таки грохнет, вас это вряд ли опечалит, да, дядя?

— Знаешь, Саша, я стал чуть лучше к тебе относиться, когда началась вся эта эпопея с кукловодом, — скалится Юрий. — И твой план пока что отлично работает. Будет интересно посмотреть, как ты закончишь весь этот спектакль, поэтому нет, я не хочу, чтобы тебя убили раньше времени.

— Удивительно, но мне приятно слышать эти слова, дядя, — улыбаюсь я. — Загляните в бар, я попросил приготовить бутылку виски в дорогу. Нам долго лететь.

— Ты не сильно-то обольщайся, — говорит Юрий, вставая и направляясь к бару. — Чтобы я полностью тебя принял, должно пройти лет сорок. К тому времени я уже, наверное, сдохну.

— Надеюсь, что это произойдёт чуть раньше.

Юрий недобро косится на меня, а я лишь улыбаюсь в ответ. Пусть сам думает, к чему относится моя фраза. К тому, что он меня примет или сдохнет раньше.

— Захвати мне какой-нибудь сок, пожалуйста, — глянув в сторону отца, просит Максим.

— Пиво будешь?

— Пиво? Ну…

— Я буду, — поднимаю руку я. — Давай выпьем, Макс. Мы сделали всё, как планировали. Теперь посмотрим, как на это отреагирует кукловод.

Глава 2

— Кстати, я ещё не рассказал тебе самое важное, — говорит Юрий, доставая из бара бутылку виски, стакан и две бутылки пива.

— Что же? — спрашиваю я, забирая пиво. — Спасибо.

— Сначала выпьем. Жёсткий был денёк, — говорит дядя.

Вторую бутылку пива он отдаёт Максу, а сам падает на диван и откупоривает виски. Вдыхает его аромат и только после этого смотрит на этикетку.

— За неимением лучшего сойдёт, — говорит, наливая виски в стакан.

— За неимением лучшего? — удивляюсь я. — Он стоит почти двадцать тысяч за бутылку.

— Я привык к напиткам другого уровня. Ваше здоровье, молодёжь, — Юрий приподнимает стакан и залпом опрокидывает в себя его содержимое.

Я протягиваю руку с пивом Максиму. Чокнувшись, мы делаем по глотку, и я выжидающе смотрю на дядю. А тот, не обращая внимания на нас, снова отправляется к кухонной зоне. Достаёт оттуда нарезанный балык в вакуумной упаковке, сыр, банку с красной икрой и другие закуски. Я даже не знал, что там всё это есть, самолёт готовили без меня. Я позаботился только о виски.

Юрий возвращается, вываливает еду на стол между нами и жадно приступает к еде. Складывает вместе кусочки сыра и балыка, кладёт посередине две оливки, сворачивает всё это в рулетик и отправляет в рот.

Я делаю ещё глоток пива, не спуская с него взгляда. Открыв банку с икрой, Юрий зачерпывает её ложкой и ест.

— Бл**ь, что вы оба на меня так смотрите? Ешьте тоже. Я один здесь голодный?

— Приятного аппетита, дядя. Просто вы собирались рассказать мне кое-что важное.

— Тебе это не понравится, — тихо говорит Максим, глядя сквозь стол.

— В последнее время мне вообще редко нравится слышать новости, — пожимаю плечами я.

— От этой у тебя точно аппетит пропадёт, поэтому держи, — Юрий всучивает мне банку с икрой, из которой торчит ложка. — Хавай.

Я улыбаюсь про себя. Чтобы старший дядя угостил меня чем-нибудь из собственных рук? Не думал, что подобное вообще когда-нибудь случится. Можно счесть за комплимент.

Что бы он ни говорил, а на самом деле заметно, как он стал иначе ко мне относиться. Поэтому, отставив пиво, я с удовольствием закидываю в рот ложку икры. Не привык есть её вот так, без хлеба, но сойдёт.

Юрий наливает себе ещё виски, снова выпивает залпом и снова наполняет стакан. Взяв ещё ломтик балыка, он откидывается на спинку дивана и смотрит на меня, не спеша жуя.

Я передаю икру Максиму, а сам беру пиво и тоже откидываюсь в кресле, отзеркаливая позу дяди. Он усмехается, как будто понимает, что я делаю это специально. А может, и правда понимает. Он только может показаться твердолобым грубияном, а на самом деле ум у него очень острый.

Даже то количество виски, что он выпивает ежедневно, не в силах притупить его. Интересно, почему вообще дядя пьёт? Должна быть какая-то причина.

— Короче, — говорит, наконец, он. — Я знаю, кто кукловод.

— У вас есть прямые доказательства? — уточняю я.

— Нет, конечно, иначе я бы уже пиз**л эту суку ногами. Но косвенных доказательств более чем достаточно.

Максим поджимает губы, отставляет и пиво, и икру, как будто ему вдруг поплохело. Достав из кармана платок, он вытирает губы и говорит:

— Это Алексей.

— Бл**ь, ну кто тебя просил? Весь сюрприз испортил, — Юрий толкает сына в плечо.

У меня на секунду прерывается дыхание, а по спине бегут мурашки. Да, на Алексея я уже думал, и не раз. Но это всё были лишь предположения, которые не имели под собой особых оснований. Да, мой двоюродный дед слишком мутный человек с неясными мотивами. Но он политик, большинство из них — очень скользкие люди.

— Почему вы так думаете? — я перевожу взгляд на дядю.

— Сейчас расскажу. После того как тебя чуть не замочили в ресторане, я начал движуху. Впрочем, сам знаешь — я решил, что это охренительный момент для того, чтобы убрать людей кукловода из династии.

— Верное решение, — соглашаюсь я.

— Ваше высочество одобряет? Спасибо большое, — кривится Юрий и делает глоток виски.

— Не хотел вас оскорбить, дядя. Вы действительно поступили разумно и очень быстро. Если хотите знать, я восхищаюсь тем, что вы успели сделать за столь короткое время, — совершенно искренне говорю я.

— Умеешь ты выкрутиться. Ладно, по хрен. Я так-то ничего серьёзного не сделал, просто вовремя подсуетился. Кукловод сам себя подставил, когда отправил солдат корпорации по твою душу.

— Есть основания полагать, что это сделал не он, а Виктория Жарова, — замечаю я.

— Потому что он её грохнул? — интересуется Юрий.

— Да. Я тоже не думаю, что она сама вскрыла вены.

— Какой кошмар, — Максим, побледнев, берётся за пиво. — Князь Жаров это так не оставит. Что, если он решит, будто это мы её убили?

— Будь уверен, кукловод всё сделает, чтобы он так и подумал, — смеётся Юрий.

— Согласен, на его месте это будет наилучший ход, — говорю я. — Но давайте вернёмся к Алексею.

— Давайте. Короче, большая часть агентов, которых мы вычислили, так или иначе связаны с ним или Евгений. Кто-то открыто признался, что Алексей платил ему за информацию. Кто-то связан с ним через третьи руки. Кто-то раньше работал под его началом, кто-то сотрудничал с Женей в её безумных модных проектах. Проще говоря, ниточек достаточно, и все тянутся к моему любимому дяде, — заканчивает Юрий и допивает виски из стакана.

Я задумчиво покручиваю в руках пиво и смотрю в иллюминатор. Мы уже набрали высоту, и под нами видно только густые облака. Хочется думать, что мы далеко от царящих на земле проблем, но это не так. Они преследуют нас даже в небе.

— Это ещё ничего не значит, — медленно произношу я. — Да, у Алексея есть свои люди в Династии. Но разве это удивительно? Думаю, у каждого Грозина есть информаторы и другие доверенные люди в корпорации.

— Даже у тебя? — осведомляется дядя.

— Нет. У меня пока что нет.

— Пока что? — усмехается Юрий.

— Суть не в этом. Мы не можем быть уверены, что Алексей знал, что его люди работали в интересах кукловода. Понимаете, о чём я? — спрашиваю я, глядя Юрию в глаза.

— Понимаю, — кивает он. — Ты хочешь сказать, что под раздачу попали не только агенты кукловода, но и вообще все агенты. В Династии полно осведомителей членов управляющего совета и других дворянских родов, это само собой. Такие мне тоже попадались.

— То есть сейчас мы можем принимать желаемое за действительное. Не совсем точно, но вы поняли, что я имею в виду.

— Ага, — снова подливая себе виски, кивает дядя. — Тогда вот тебе ещё оху***ая пища для размышлений. Женя свалила в Европу именно согласно твоему плану, так?

— Не совсем. Я предложил покинуть страну, но не сказал, куда ей лететь.

— Сначала она улетела в Дубай и как следует прошвырнулась по магазинам. Но это не суть. Затем она улетела в Мюнхен и знаешь, что делает?

— Боюсь предположить. Снимается для немецких эротических журналов?

— Ха-ха! Если бы, — Юрий закидывает в рот оливку, быстро жуёт и говорит: — Она наводит мосты с немецкими дворянами и миллиардерами. Её уже несколько раз видели на закрытых приёмах и различных вечеринках. Но да, сниматься для журнальчиков она тоже не забывает. Кстати, хочешь, покажу пару фоток? Там есть на что позырить.

— Не хочу. При чём здесь немецкие миллиардеры? — спрашиваю я.

— А вот теперь самое интересное. Люди, с которыми она встречалась, в основном занимаются искусственным интеллектом и нейросетями. Среди них есть мужик, которому принадлежит нейросеть под названием Штимме. Слышал про такую?

— Слышал, и плоды её работы тоже, — мрачно отвечаю я.

Хотя я и так лечу в небе, у меня такое ощущение, будто из-под ног выбили почву. Штимме — это та самая нейросеть немецкой разработки, в которой кукловод подделывал голоса. Это выяснил Егор, так что в информации я уверен.

Само по себе это ничего не доказывает. Но совпадение слишком неприятное, чтобы не обращать на него внимания.

Что, если Алексей с успехом испытал нейросеть и понял, что с её помощью можно делать много всего интересного? А теперь налаживает связи, чтобы не только плести свои интриги с помощью Штимме, но и зарабатывать на этом?

Примерно, как он заработал на оружии, поставив его на войну, которую сам же и организовал…

— Твою мать, — шепчу я, потирая лоб.

— Вот такие дела, Саша. Теперь надо решить, что нам с этим делать. Лично я думаю, стоит напрямую поговорить с Алексеем, — предлагает Юрий.

— Ни в коем случае. Рано. Если он и правда тот, кто мы думаем — мы только спугнём его и дадим возможность замести все следы. Продолжаем следовать плану, — твёрдо говорю я. — И вообще, сейчас нужно сосредоточиться на том, чтобы прекратить войну в Сибири. Будем наблюдать, что сделает кукловод теперь, когда наш род якобы так сильно пострадал.

— Да, посмотрим. Лишь бы он не сделал ничего такого, что мы не сможем исправить, — щёлкнув пальцем по бокалу, говорит Юрий.

— Он не сможет. Князь и дядя Виталий контролируют ситуацию. В крайнем случае вы всегда можете воскреснуть, это точно спутает ему все карты.

— Да уж. Я бы на месте кукловода испугался тех, кто в любой момент может восстать из могилы, — усмехается Юрий, подливая себе виски. — Дядя же не в курсе, что я жив.

— Да, — говорю я, — в эту часть плана я его специально не посвятил.

Москва. Башня Династии

— У себя? — на ходу спрашивает князь Жаров, проходя мимо секретаря в экономическом отделе корпорации.

— Виталий Григорьевич занят! — подскакивает девушка, торопясь следом за князем.

— Не сомневаюсь. Он теперь один за всех, — бурчит себе под нос Илья Романович, плохо скрывая ухмылку.

Что этот параноик Виталя сможет противопоставить ему? Ничего. Он будет трястись, как заяц, и пойдёт на любые условия. Надо будет лишь немного надавить.

— У Виталия Григорьевича важная встреча! Посторонним запрещено входить, — настаивает секретарша.

Жаров резко останавливается, и девушка от неожиданности врезается в его широкую спину. На миг им овладевает соблазн схватить эту симпатичную крошку и воспользоваться ей где-нибудь в свободном кабинете. Но князь тут же отгоняет эти мысли. Сегодня он здесь по делу.

— Посторонним? Ты знаешь, кто я, девочка? — облапывая секретаршу взглядом, спрашивает он.

— К-конечно, Илья Романович. Но у Виталия Григорьевича действительно важная встреча. Пожалуйста, присаживайтесь, я принесу вам кофе, — выдавливая улыбку, девушка указывает на просторный кожаный диван в приёмной.

— Ладно. Принеси эспрессо и бутылку воды, — смягчается Илья Романович.

— Воду с газом?

— Да. И не торопись.

Усевшись на диван, он наблюдает за тем, как уходит секретарша, а затем достаёт беспроводной наушник и вставляет его в ухо. Отыскивает на смартфоне скрытую папку со шпионской программой и включает её, а затем находит нужный пункт. «Кабинет очкарика».

Когда Он поставил прослушку в башне Династии, то дал Жарову доступ к ней. Вряд ли ко всем каналам, но даже нескольких было достаточно, чтобы Илья Романович мог вести свои дела гораздо успешнее других акционеров. Кто владеет информацией — тот владеет миром.

Несколько секунд связь настраивается, а затем Жаров начинает слышать всё так же, как если бы он сидел рядом.

— Вы не можете меня уволить. Я был назначен лично князем, — раздаётся чей-то незнакомый ледяной голос.

— Пока его сиятельство в больнице, а Юрия больше нет, я временно занимаю должность генерального директора, — говорит Виталий, и Жаров усмехается, слыша эти слова.

— Послушайте, господин Грозин. Я всё понимаю, но в такое время вы не можете меня уволить. Вы лучше меня понимаете, что сейчас вам как никогда нужны опытные специалисты, — настаивает неизвестный.

— Понимаю. Но ты не оправдал наше доверие, Ромэн. Ты знаешь, сколько шпионов вычислил Юрий вчера перед гибелью? Я уж не говорю о том, что солдаты Династии пытались убить Александра!

А-а, вот про кого речь. Ромэн Ораж — начальник внутренней службы безопасности Династии. И правда, после всех событий он заслужил увольнение.

— Я с этим разберусь, — цедит Ромэн.

— Мы уже разобрались без тебя, — неожиданно твёрдым тоном произносит Виталий. — Ты уволен, и не заставляй меня повторять это ещё раз. Твой пропуск я уже заблокировал. Все твои вещи заберут из кабинета и вынесут в холл. Свободен.

Дверь кабинета распахивается, и оттуда вылетает мужчина, одетый во всё чёрное. Разрез глаз у него слегка азиатский, хотя в целом он выглядит как европеец. Заметив Жарова, он коротко кивает и вихрем пролетает в сторону лифтов.

Как раз вовремя появляется секретарша с подносом. Илья Романович обворожительно улыбается ей и заглядывает в декольте, когда девушка ставит поднос на столик перед ним. Увидев краешек белого кружевного лифчика, Жаров чувствует, как кровь устремляется вниз.

Кружевное бельё — его слабость. Особенно, чёрт возьми, белое. В нём женщины кажутся ему такими непорочными и развратными одновременно.

— Как тебя зовут, милая? — спрашивает он.

— Дарья, — выпрямляясь, отвечает девушка.

— Ты давно здесь работаешь?

— Полгода, господин. Я могу ещё чем-то помочь?

— Можешь. Вот, возьми мою визитку. Если хочешь, чтобы твоя карьера пошла в гору — позвони мне, — он протягивает Дарье чёрную карточку с золотым тиснением феникса, окружённого пламенем. Герб родовой корпорации.

— Что вы имеете в виду, господин? — девушка широко открывает глаза.

Жаров отвечает не сразу. Осматривает секретаршу с ног до головы, представляя, как она будет выглядеть в одном белье.

— Позвони и узнаешь, — отвечает он, залпом выпивает эспрессо и направляется в кабинет к Виталию.

Грозин сидит за столом, сосредоточенно печатая что-то на компьютере. Бросив короткий взгляд на князя, он ничего не говорит и сначала заканчивает печатать, а уже потом встаёт.

— Здравствуй, Илья.

— Здравствуй, Виталик. Ну, как ты? Прими соболезнования от лица моего рода и от меня лично. Боже, какая трагедия, — Жаров качает головой.

— Взаимно, Илья. Мне очень жаль, что твоя сестра скончалась. До сих пор не могу поверить, что всё это случилось с нашими родами в один день.

— И не говори. Поневоле начинаешь думать, что за этим кто-то стоит.

Виталий поправляет очки, как-то подозрительно глядя на Илью, а затем кивает на дверь:

— Давай продолжим разговор в другой комнате. Я уже несколько часов не выходил из кабинета. Хочешь выпить?

— Нет, спасибо, — Жаров открывает дверь и первым выходит в приёмную.

Они отправляются в комнату для совещаний, где сейчас пусто. Виталий не спеша проходит вдоль длинного стола и усаживается во главе. Хмыкнув про себя, Илья Романович занимает место напротив и складывает руки перед собой.

— Прости, что не соблюдаю положенную вежливость, но у меня очень мало времени. Итак, чем могу помочь? — спрашивает Грозин.

— Знаешь, я тоже никогда не любил все эти расшаркивания. По мне, мы уже достаточно полюбезничали, поэтому к делу. Я намерен собрать экстренное собрание управляющего совета, — отвечает князь Жаров.

— Зачем?

— А ты сам как думаешь? Юра и Максим погибли, Григорий в больнице с новым приступом. Позиции Династии серьёзно пошатнулись. Я не думаю, что твой отец сможет опять занять пост гендиректора. Нам нужно решить, кто займёт его место.

— Я буду занимать его до тех пор, пока отец не выйдет из больницы, — невозмутимо произносит Виталий.

Илья Романович усмехается и говорит:

— Это противоречит уставу компании.

— Ни в коем случае. Заключения о недееспособности князя нет и не будет. Болезнь или несчастный случай не являются поводом для снятия с должности. Согласно указу князя, я являюсь его вторым заместителем.

— В целом ты прав. Но видишь ли, какая штука. Все понимают, что после второго приступа Григорий точно не сможет руководить компанией. И лучше мы заранее найдём ему достойную замену.

Виталий поправляет очки, и его глаза неожиданно блестят, будто обнажённый клинок.

— Ты можешь собрать совет, Илья, у тебя есть право, — произносит он. — Но знай, что я буду голосовать против смещения отца. А под моим управлением сейчас самый большой пакет акций.

— Но не контрольный. Если все остальные проголосуют за смещение…

— То я использую право вето, — перебивает Грозин. — Послушай, обстановка и так сложная. Не надо подливать масла в огонь.

— Ты думаешь? — цедит Жаров. — А я так не считаю. Не я начал этот пожар, но с радостью сделаю его сильнее. Пусть горит, и мне плевать, даже если в итоге останется только пепел?

— О чём ты? — хмурится Виталий.

— О том, что моя сестра мертва! И это было не самоубийство, Виталик. Её кто-то убил, и я догадываюсь, кто это сделал!

Грозин несколько мгновений молчит, а затем снимает очки и смотрит князю прямо в глаза. Когда он начинает говорить, в его голосе неожиданно звенит железо:

— Знаешь, Илья, мы тоже думаем, что Виктория не сама себя убила. Юра и Максим тоже погибли не случайно, представляешь? Только есть один момент — вчерашнее кровопролитие началось с того, что пытались убить моего племянника. И мы точно знаем, кто отдал приказ.

— Ты намекаешь, что это сделал я⁈ — повышая голос, привстаёт князь Жаров.

— Нет. Я точно знаю, что это не ты. Это была Вика, и у нас есть доказательства. Слишком импульсивный был ход, осталось много улик. Встаёт вопрос, с кем она сотрудничала, и не этот ли человек убил её, стараясь замести следы? — чуть склонив голову набок, интересуется Виталий.

Через тело Ильи Романовича будто бы проносится молния. Твою мать, а ведь и правда… Что, если это Он её убил⁈ Почему эта идея вообще не пришла князю в голову⁈

— Ладно, стоп, — сдерживая гнев, произносит Жаров. Ему противно оттого, что приходится отступать, но выбора нет. — Давай не будем продолжать этот разговор. Сделаем вид, что ни ты, ни я, ничего такого сейчас не говорили.

— Меня это полностью устроит, — Грозин надевает очки обратно. — Надеюсь, что и про совет мы не будем вспоминать.

— Да. Пока что, — отвечает Илья и резко встаёт, чуть не уронив стул.

Не прощаясь, он почти выбегает из зала и торопится к лифтам. Достаёт из кармана телефон, но не знает, кому можно позвонить.

Одно князь Жаров знает точно. Надо выяснить, кто Он такой. Потому что теперь начинает казаться, что это именно Он убил Викторию и намеренно сталкивает Жарова с Грозиными.

Если это действительно так — Он жестоко об этом пожалеет.

Глава 3

Приземление в Казахстане оказывается недолгим. Мы садимся на каком-то маленьком аэродроме, где вокруг только степь. Под охраной бойцов Династии, специально прибывших сюда из ближайшего города, наш самолёт быстро заправляют и разрешают взлёт.

Хоть я и потерял всякое доверие к корпоративным солдатам, но здесь с ними не возникло проблем. Подозреваю, что кукловод всё же не всемогущ и не везде смог дотянуться своими щупальцами. Скорее всего, почти вся его агентура находится именно в центральном отделении Династии. И большую часть этих людей Юрий вчера разоблачил.

— Кстати, что вы сделали со шпионами кукловода? — уточняю я у дяди, когда самолёт снова взлетает.

— Разное. Зависело от их должности. Кого-то просто потихоньку уволил или перевёл работать в далёкие колонии, — рассказывает он, глядя в иллюминатор. — Кого-то сдал в прокуратуру — пусть сами разбираются, что с ними делать. Хотя точно могу сказать, что им пиз**ц. Шпионаж за дворянами — это серьёзное преступление.

— Они также нарушили корпоративную клятву, — добавляет Максим.

«Корпоративная клятва» до сих пор звучит как-то дико для моих ушей. Ладно солдаты, которым дают в руки оружие — логично, что они приносят присягу. Но то, что каждый сотрудник, будь он начальник отдела или простой курьер, должен поклясться в верности компании — к этому мне сложно привыкнуть.

С другой стороны, компания дворянская, поэтому всё вполне обосновано.

— Да, нарушать клятву плохо, — скалится Юрий. — Поэтому кое-кто из предателей уже поплатился за это жизнью.

— Вы кого-то убили? — спрашиваю я.

— Лично я никого и пальцем не тронул. Но слышал, будто нескольких человек настигли несчастные случаи.

— Дядя, ну зачем же так, — я качаю головой. — Авторитет компании сейчас и так под угрозой.

— Не учи меня работать, сынок! — Юрий тычет в меня пальцем. — Страх всегда был превосходным инструментом. Может, я удивлю тебя, но фундамент Династии щедро полит кровью.

— Нет, вы меня не удивили. Просто я не думаю, что есть смысл проливать кровь понапрасну.

— Расскажу это Герману Старцеву, если встречу его на том свете, — хмыкает дядя и делает глоток апельсинового сока.

Удивительно, но оказалось, что он знает меру, и после нескольких бокалов виски перешёл на безалкогольные напитки.

Упоминание Старцева меня задевает, но я не подаю виду. Да, я убил его. И сделал это лично. Однако ситуация была совсем иная — Герман собирался убить меня вместе с матерью. Оставить подобное намерение без расплаты было нельзя.

— Сколько нам ещё лететь? — спрашиваю я.

— Часа три, — взглянув на наручные часы, отвечает Максим.

— Тогда я посплю. Со вчерашнего дня не смыкал глаз, — говорю и достаю с полки плед.

— Ох***ная идея, кстати. Я тоже вздремну, — Юрий залпом допивает сок, откидывается на диване и закрывает глаза.

Не проходит и нескольких секунд, как он начинает храпеть. Как у него получилось так быстро отрубиться? Даже когда я очень устаю, не всегда могу моментально заснуть. Мысли мешают.

Впрочем, в этот раз мне не мешают ни мысли, ни дядин храп. Стоит укрыться пледом и устроиться поудобнее, как я уплываю в темноту.

— Саш. Мы подлетаем, — Максим трогает меня за руку.

Я открываю глаза и протираю лицо ладонью. Кажется, что прошло всего лишь несколько минут. Но при взгляде на наручные часы понимаю, что на самом деле минуло почти три часа.

Сидящий напротив меня Юрий, хоть и по-прежнему одет в форму солдата Династии, выглядит свежо и опрятно. Он наблюдает за мной с лёгкой усмешкой, попивая кофе из фарфоровой кружки.

— Вы успели побриться? — спрашиваю я.

— Я принял душ. Ты тоже сходи. Паршиво выглядишь, — замечает дядя.

— Угу, спасибо, — бурчу я и действительно направляюсь в душ.

Судя по цифровой панели в душевой кабине, горячей воды осталось немного. Всё-таки помыться в воздухе — это роскошь, не всегда доступная даже Грозиным. Но мне хватает воды, чтобы привести себя в порядок.

Уже скоро самолёт начинает садиться. Максим и Юрий надевают балаклавы, а я захожу во второй салон, где сидит смешанный силовой контингент — гвардейцы князя, бойцы Вольги и несколько солдат Династии.

— Собираемся, — приказываю я. — Как только выйдем, оцепить самолёт и ждать дальнейших приказов. Давид, ты принимаешь командование.

Я киваю в сторону офицера Вольги. Бывший полицейский и доверенный человек Виктора, которого он нанял служить ко мне лично. Давид невозмутимо отвечает:

— Так точно, ваше сиятельство.

— Возражения есть? — уточняю я, оглядывая остальных бойцов.

— Никак нет, — раздаётся на удивление слаженный ответ.

— Вот и хорошо. Давид, те двое, что летели со мной, будут моими личными охранниками. Приказы им отдаю только я.

— Принято, господин.

— Готовьтесь, мы сядем через пять минут, — говорю я и возвращаюсь в свой салон.

— Порядки наводил? — усмехается Юрий.

— Ну а как иначе. Кстати, продолжайте играть свои роли. Пока рано выдавать даже нашим людям, что вы живы.

— Только не вздумай пользоваться этим. Начнёшь командовать мной — я же не стерплю и врежу тебе прикладом, — грозится дядя, беря в руки автомат.

— Лучше не надо. А то я буду вынужден отправить вас под арест, — улыбаюсь я.

Самолёт садится, и мы наконец-то выходим на свежий воздух. Следуя моему распоряжению, солдаты окружают нас кольцом, а несколько человек Давид отправляет в здание аэропорта, чтобы убедиться в безопасности.

— Твою мать, уже за полдень, — бурчит Юрий, щурясь на солнце. — Терпеть не могу летать на восток. Кажется, что теряешь несколько часов жизни. Сколько мы летели?

— С дозаправкой — около девяти часов, — отвечает Максим.

— А времени сейчас сколько?

— По местному почти два часа дня.

— Из Москвы мы вылетели примерно в полночь, должно быть девять утра.

— Здесь на четыре часа больше, привыкайте, — говорю я. — Думайте об этом иначе — по сравнению с Москвой у вас есть четыре часа форы. Пока в столице все спят, вы уже можете переделать кучу дел.

— Надо же, — Юрий цокает языком. — С такой точки зрения и правда неплохо. Ну и что, мы долго будем здесь стоять? Аэропорт здесь убогий, конечно.

— Да уж, не Шереметьево, — соглашается Максим.

По сравнению с воздушными гаванями столицы аэропорт Томска действительно выглядит довольно жалко. Но есть ли смысл сравнивать Москву и город с населением чуть более миллиона человек?

Достаю телефон и отыскиваю номер князя Домогарова. Он обещал, что меня будут ждать и доставят к нему в поместье, но что-то я никого не вижу, кроме обычных сотрудников аэропорта.

Не успеваю позвонить Кириллу Анатольевичу, как из-за угла аэропорта на взлётную полосу выезжает несколько чёрных внедорожников. Издалека вижу, что это Эльбрусы последней модели — такие же автомобили, как у Виталия, тоже наглухо тонированные и наверняка бронированные. Впереди, сверкая проблесковыми маячками, едет машина полиции.

Наши бойцы напрягаются и берут оружие на изготовку. Но когда машины подъезжают ближе, я распознаю на них гербы князя Домогарова.

— Всем спокойно. Это за нами, — говорю я, убирая телефон в карман.

— Ну ни**я себе. Ты что, важная шишка в Сибири? — смотрит на меня Юрий.

— Как вам сказать. Когда кое-кто пытался утопить Цитату, мне повезло завести здесь полезные знакомства, — пожимаю плечами я.

— Вот видишь, какой этот кое-кто молодец, — скалится Юрий.

Автомобили останавливаются рядом с нами, на улицу выходит несколько гвардейцев. Они быстро осматриваются, и затем один из них открывает заднюю дверь ехавшего в середине Эльбруса, и оттуда появляется князь Домогаров.

Он ещё в прошлый раз произвёл на меня приятное впечатление, хотя мы и не успели особо пообщаться. Немолодой, но очень стильный мужчина с безупречными манерами. Думаю, примерно так выглядел мой дедушка, когда был помоложе.

Аккуратная ухоженная борода, зачёсанные назад волосы, безупречная одежда и грация в каждом движении — князь Домогаров выглядит, будто звезда рекламного ролика.

Можно удивиться, почему он вообще согласился встречаться со мной и помогать в урегулировании конфликта. Всё-таки один из самых могущественных аристократов Западной Сибири, а то и самый.

Однако в тот раз я сумел не только защитить свою компанию, но и справедливо рассудил возникший конфликт, не унизив при этом ни себя, ни других акционеров Цитаты. Поэтому мне кажется, что Кирилл Анатольевич тоже проникся ко мне уважением, и теперь я в этом убеждаюсь.

Князь Домогаров

— Здравствуйте, Александр, — князь подходит ко мне и пожимает руку, а затем даже слегка приобнимает.

Он поднимает ладонь, где на среднем пальце блестит золотой родовой перстень, и кладёт её мне на плечо. Чуть сдавив, смотрит в глаза и произносит:

— Александр, прими мои искренние соболезнования. Я осуждаю тех, кто пролил кровь твоих родных. Если могу чем-то помочь — только скажи.

— Спасибо, ваше сиятельство, — я слегка кланяюсь. — Вы уже помогли тем, что согласились на встречу. Надеюсь, мы с вами сможем быстро потушить пожар, который пылает в вашем регионе.

— Обсудим у меня дома. Должно быть, вы устали с дороги. Поехали, — Кирилл Анатольевич любезно указывает на машину.

— Хорошо. Эти два гвардейца поедут со мной. Это моя личная охрана, — я киваю на Юрия и Максима, чьи лица скрыты балаклавами. — Прошу поселить их в соседней комнате.

— Не проблема, — даже не взглянув на «гвардейцев», соглашается Домогаров.

До его поместья мы добираемся быстро. Оно расположено за городом, в живописном месте между сосновым бором и небольшой речкой, сейчас покрытой льдом. Роскошное главное строение из белого кирпича, а вокруг стоит несколько уютных срубов: гостевые дома, помещения для слуг, баня и даже конюшня.

— Диковато, но красиво, — бурчит себе под нос Юрий, когда мы выходим из автомобиля.

— Что, простите? — смотрит на него князь Домогаров.

— Прекрасное имение, ваше сиятельство, — чеканит вместо него Максим.

— Я так и сказал, — соглашается Юрий.

Кирилл Анатольевич смеривает его взглядом и усмехается.

— Пробудете здесь пару дней и не захотите возвращаться в шумную, грязную Москву. Я вас уверяю.

— Если честно, я был бы рад отдохнуть здесь хотя бы недельку, — говорю я.

— Приезжайте, когда уладите все свои проблемы, Александр. Сходим в лес на лыжах, поохотимся, попаримся в бане. Но пока, я полагаю, нам нужно сосредоточиться на делах. Прошу, — князь Домогаров жестом приглашает нас в сторону дома. — Остальные прибудут через час, у вас есть время отдохнуть.

— Остальные? — уточняю я.

— Другие инвесторы моего фонда. Нам стоит всем вместе обсудить происходящее, — объясняет Кирилл Анатольевич.

Согласно кивнув, я отправляюсь в дом. Снег хрустит под ногами, а мороз покалывает щёки. Да уж, зимнее пальто и шапка мне действительно не помешают.

Дворецкий провожает меня в комнату на втором этаже. Юрия и Максима, как я и попросил, селят по соседству. Мы ненадолго расстаёмся — я снова принимаю душ и пишу сообщение маме:

«Добрался до Сибири. Как ты там?»

«Лучше. Как погода, в порядке?» — сразу же отвечает она.

Это тайный шифр. Мама в курсе, что Юрий и Максим живы, я решил не оставлять её в неведении. Поэтому под погодой имеются в виду именно мои дядя и двоюродный брат.

«Погода хорошая. Теплее, чем ожидалось», — пишу я, имея в виду, что мы с Юрием даже ни разу не успели поругаться. Хотя настоящая погода, по мне, не очень. Минус двадцать четыре градуса — непривычно для жителя столицы.

Мы с мамой переписываемся ещё немного, а затем я сажусь медитировать. Поспать не успею — взглянув в окно, я вижу, что люди уже начали прибывать. Поэтому сажусь на пол и выравниваю дыхание, стараясь привести мысли в порядок.

Через какое-то время в дверь раздаётся осторожный стук. Я открываю глаза и спрашиваю:

— Кто там?

— Ваше сиятельство, собрание начнётся через десять минут, — сообщает дворецкий.

— Спасибо, я скоро спущусь.

Встав, делаю небольшую разминку, надеваю костюм и выхожу. Меня провожают в большой каминный зал на первом этаже. Там на креслах и диванах сидят господа, с большинством из которых я уже встречался во время прошлого визита в Томск.

— Итак, господа, позвольте начать, — говорит князь Домогаров. — Александр Грозин прибыл сюда от лица своего рода и клана, также у него на руках есть доверенность от княгини Череповой, позволяющая вести переговоры от её имени. Александр Сергеевич заинтересован в том, чтобы прекратить начавшуюся войну, как и мы с вами.

— Ещё бы. Акции моего банка упали на семь процентов, когда эта возня началась, и продолжают падать, — бурчит толстяк, чьё тело едва помещается в широкое кресло.

— Как вы вообще это допустили? — его сосед строго смотрит на меня поверх круглых очков.

Спокойно встретив его взгляд, я отвечаю:

— Если вы интересуетесь тем, что происходит в империи, то наверняка знаете — после убийства Сергея Черепова обстановка между нашими кланами напряжённая. Несмотря на то что княжеские роды выступают против войны, некоторые члены кланов хотят сражаться. У них есть для этого основания. После прошлой войны кланов осталось много взаимных претензий и неразрешённых противоречий.

— Почему вы просто не прикажете им остановиться? — продолжает давить мужчина в очках.

— Простите, уважаемый, я не помню вашего имени, — говорю я.

— Павел Андреевич Рогов. Я основатель Всесибирского юридического холдинга.

— В таком случае, я не понимаю, почему вы задаёте такой вопрос. Юрист должен знать, что вассалы — не рабы. У них есть свобода объявлять войны без разрешения сюзерена. Мы не можем просто приказать остановиться, и поэтому должны искать другие способы.

— Мне казалось, что у рода Грозиных достаточно авторитета, чтобы остановить войну одним своим словом, — кривится Павел.

— Вы правы, но в текущей ситуации мы не можем позволить себе давить на членов клана. Обстановка и без того шаткая, и мы полагаем, что есть те, кто специально подливает масла в огонь.

— Согласен! — вставляет князь Домогаров. — По всем признакам война была спровоцирована третьими силами.

— И я надеюсь, что вы, обладающие властью и связями в Сибири, поможете нам отыскать этих провокаторов, — говорю я.

— Конечно, — кивает Кирилл Анатольевич. — Это в наших общих интересах.

— Но что мы будем делать с войной? Как её прекратить? — шумно хлебнув чаю, спрашивает толстяк. — Боевые действия становятся только масштабнее. От Тогучина до Юрги — сплошное поле боя, и оно постепенно смещается на север, то есть ближе к нам. И это не единственный очаг, под Кемерово и под Новосибирском тоже воюют.

— Вы правы., — соглашаюсь я. — Уже много родов в это ввязались, в том числе и те, что не принадлежат ни к одному клану. Если мы ничего не сделаем, вмешаются и другие. Поэтому нужно найти способ всех остановить. Корпоративные силы Династии готовы выступить как миротворцы, но привлекать их следует в последнюю очередь. Сначала нам следует использовать другие меры.

— У нас есть инвестиции в компаниях некоторых воюющих родов. Если мы отзовём средства, это обрушит их экономику. Такая угроза может сработать, — говорит князь Домогаров. — Не говоря уже о том, что мы можем использовать и другие экономические рычаги.

— Я мог бы позвонить губернаторам и другим чиновникам, — потеребив галстук, сообщает Павел Андреевич. — Думаю, они найдут способ повлиять на воюющих.

Звучат и другие идеи, которые постепенно объединяются в стройный план. К делу решаем приступить немедленно — устроив одновременное давление на противоборствующие стороны по нескольким фронтам, у нас есть шанс убедить их прекратить огонь.

После этого необходимо будет сразу использовать солдат Династии, чтобы создать полосы безопасности между владениями противников. Нападать на миротворцев, тем более принадлежащих к княжеской корпорации, они не решатся.

Пока остальные продолжают обсуждение, князь Домогаров касается моего плеча и тихо говорит:

— Александр, я хочу сказать тебе кое-что наедине. Выйдем?

— Конечно, ваше сиятельство.

Мы отправляемся в коридор, где Кирилл Анатольевич жестом просит охранников отойти. Наклонившись ко мне, он шепчет:

— Ты прав, война была спровоцирована. И я точно знаю, кто это сделал.

— Кто же? — спрашиваю я.

— Я скажу, но учти, что информация крайне опасная, поэтому о ней не следует распространяться. Слушай…

Глава 4

Немного помедлив, князь Домогаров произносит:

— Ты должен понимать, что у меня нет доказательств, это лишь предположения…

— Но раз вы о них говорите, они не лишены оснований, — замечаю я.

— Верно, — кивает Кирилл Анатольевич и улыбается. — Ты очень сообразителен для своих лет, Александр. Должен признаться, я восхищаюсь твоим острым умом и самообладанием.

— Благодарю, ваше сиятельство, — отвечаю я и выжидающе смотрю на собеседника.

Кашлянув, он продолжает:

— В последнее время моя разведка обратила внимание на активность некоторых людей в нашем регионе. Мы сделали вывод, что именно они спровоцировали войну. Атака на объекты Череповых, крушение вертолёта графа Брусилова из вашего клана — всё это произошло почти одновременно и наверняка не просто так.

— Мы с князем Грозиным считаем точно так же. Чьи это люди?

— Императорская спецслужба, — Домогаров произносит эти слова так тихо, что мне почти приходится читать по губам.

Я молча киваю в ответ. Да, дедушка говорил то же самое — что спецслужбы Романова в последнее время проявляли активность в Сибири. Но раз и мы, и разведка Домогарова пришли к одним выводам — скорее всего, ошибки нет.

— Неприятные новости, — говорю я.

— Будь осторожен, Александр, — хмурясь, произносит Кирилл Анатольевич. — Если против злоумышляет сам император — это крайне тревожный знак. Один опрометчивый шаг, и он спустит на вас всех своих псов. Поверь, с Романовыми лучше не конфликтовать.

— С Грозиными тоже. У нас достаточно тузов в рукаве, чтобы удивить даже императора.

— Я сделаю вид, что не слышал этих слов. И я прошу тебя не говорить ничего такого в моём доме, — хмурясь ещё сильнее, говорит князь Домогаров. — Я верен империи и правящему роду, и не соглашусь участвовать в интригах против рода Романовых.

— Я вас ни к чему не призываю, Кирилл Анатольевич. Спасибо, что поделились информацией.

— Только из уважения к тебе и твоему почтенному деду. Что ж, теперь давай вернёмся к остальным. Чтобы они не решили, будто мы и правда плетём какие-то интриги, — Кирилл Анатольевич указывает в сторону каминного зала.

Когда мы входим, обсуждение всё ещё продолжается. И пока нас не было, оно явно стало жарче.

— Если бы не Грозины… — громко произносит Павел Андреевич, юрист в круглых очках. Заметив моё появление, он тут же замолкает и смущённо отводит глаза.

— Если бы не Грозины, то что? — невозмутимо интересуюсь я, проходя к креслу.

Сев в него, складываю руки на подлокотники и не отрываю взгляда от юриста. Остальные внимательно наблюдают за нами.

— То этой войны вовсе бы не было, — бурчит Павел Андреевич, садясь на диван.

— Полагаю, вы хотели сказать что-то другое.

— Нет.

— Уверены? — интересуюсь я, продолжая сверлить собеседника взглядом.

Кто-то еле слышно усмехается, заставляя юриста покраснеть. Резким движением поправив галстук, он говорит:

— Если бы ваш род не обладал такими непомерными амбициями и не включил в свой клан сибирские роды, у нас было бы гораздо меньше проблем. И вы не убедите меня в обратном!

— Я и не собираюсь. Скажу вот что: амбиции рода Грозиных — не ваше дело. К тому же благодаря Династии экономика вашего региона постоянно растёт. Да и ваш юридический холдинг, наверное, получает немало контрактов от нас или благодаря нам. Не так ли? — чуть склонив голову набок, интересуюсь я.

Не дожидаясь ответа, продолжаю:

— По крайней мере, мне точно известно, что ваш общий инвестиционный фонд является держателем пяти процентов акций Династии. Вы получаете прибыль от нашей родовой корпорации. Большие деньги — большие проблемы, по-другому никак. К сожалению, локальная война — это ещё не худшее, что может случиться.

— Это для вас она локальная. А для нас всё по-другому, — бормочет толстый банкир и берёт со столика шоколадный эклер.

— Не хотел вас оскорбить. Я имел в виду, что масштабы трудностей могут стать намного шире. Если наш клан и Династия окажутся втянуты в полномасштабную войну, текущий конфликт покажется и нам, и вам лёгкой прогулкой, — говорю я. — Поэтому давайте не будем ни в чём обвинять друг друга. Род Грозиных заинтересован в скорейшем прекращении войны.

— Насколько я понимаю, род Череповых тоже. И мы, Сибирский Инвестиционный фонд, тоже, я прав? — князь Домогаров обводит всех собравшихся взглядов.

— Угм, — кивает толстяк, запихивая в рот остатки пирожного. Прожевав, он вытирает губы салфеткой и говорит: — Вроде бы решили, как действовать. Павел Андреевич надавит на воюющие роды через чиновников, а заодно может пригрозить им судом за неоднократные нарушения правил войны. Они имеют место быть.

— А вы, в свою очередь, ограничите им доступ к счетам и кредитам. В рамках закона, само собой. И опубликуете отказ в предоставлении новых кредитов под предлогом того, что ваш банк не будет спонсировать войну, — произносит Кирилл Анатольевич.

— Верно, — кивает банкир.

— Владимир Васильевич, вы используйте личные связи. Ваша сестра ведь замужем за членом рода Брусиловых, не так ли? Позвоните новому графу и от лица нашего фонда постарайтесь убедить его, что необходимо прекратить огонь, — продолжает Домогаров.

— Непременно, — кивает пожилой мужчина в клетчатом пиджаке.

— Я свяжусь со сторонами лично и пригрожу им отзывом наших инвестиций. Александр озаботится тем, чтобы вразумить воюющих, от лица двух княжеских родов и привести в готовность миротворцев. Александр, если понадобятся люди, я готов предоставить один из полков своей гвардии, — поворачивается ко мне князь Домогаров.

— Думаю, что сил Династии хватит, ваше сиятельство. Мы собрали достаточно войск для поддержания мира. Больше понадобится только в том случае, если война продолжится, — говорю я.

— Вмешиваться в боевые действия мы не будем! — чётко заявляет Кирилл Анатольевич. — Это решение мы обговорили заранее. Члены фонда ни при каких обстоятельствах не собираются помогать ни одной стороне.

— Нейтралитет — это лучшее, что вы можете выбрать, — соглашаюсь я.

— Тогда, я думаю, на этом закончим.

— Нет, нам нужно обсудить ещё кое-что, — я встаю и обвожу всех взглядом. — Давайте думать на шаг вперёд, господа. Прекращение огня — это хорошо, но нам нужно убедить стороны заключить прочный мир. Поэтому, как только завершится горячая фаза, я хочу провести собрание родов, для этого мне понадобится ваша помощь.

— Что конкретно вы хотите сделать? — интересуется банкир и тянется к ещё одному пирожному.

— Собрать всех участников войны и произнести перед ними убедительную речь. На встрече должны быть журналисты, блогеры и все представители медиа, каких только можно собрать. Мне потребуется достаточно большое помещение и техническая поддержка. Я хочу, чтобы собрание транслировалось в интернете и по телевидению, к нему должны подключиться все члены кланов Грозиных и Череповых.

— Сделаем, — немного подумав, кивает Кирилл Анатольевич. — В качестве помещения можно использовать конференц-зал в моём бизнес-центре, он вмещает до двухсот человек. Трансляцию тоже организуем, у меня есть знакомые на телевидении.

— Мой внук ведёт в сети политический блог, — подаёт скрипучий голос старик в клетчатом пиджаке. — Он сможет приехать сам и пригласит своих коллег.

— Прекрасно, Владимир Васильевич, это именно то, что нужно, — говорю я.

Ещё немного — и наш совет заканчивается. Все разъезжаются, а меня князь Домогаров приглашает поужинать вместе. Соглашаюсь, но перед этим хочу сходить наверх.

Поднявшись на второй этаж и убедившись, что рядом никого нет, стучусь в комнату Юрия и Максима. Условным стуком, само собой. Дверь они держат на замке.

Макс осторожно приоткрывает дверь и впускает меня внутрь. Он по-прежнему одет в форму гвардейца, в отличие от Юрия, который переоделся в обычные брюки и футболку. Сидя на диване, он держит в руке пустой стакан и молча смотрит в стену.

— Мы всё проверили, прослушки здесь нет, — тихо говорит Максим, запирая дверь на замок.

Я киваю и поворачиваюсь к Юрию:

— Всё в порядке, дядя?

— Нет, — рычит он. — Ещё и суток не прошло, а я уже готов на стену лезть. Как я вообще согласился на твой план? Я с ума сойду, если буду просто сидеть и ничего не делать.

— Так займитесь чем-нибудь.

— Чем? — Юрий недобро зыркает на меня. — Телевизор посмотреть? Я не знаю, что ты про меня думаешь, но я привык много работать. Не представляю, как можно тратить время на ерунду и сидеть весь день в одной комнате.

— Удивительно, но в этом мы с вами похожи, — замечаю я.

— Вот сейчас остановись, понял? — дядя тычет в меня пальцем. — Мы с тобой ни капельки не похожи.

— Зря вы так думаете. А если хотите заняться чем-то полезным — позвоните Виталию. Уверен, ему не помешает ваш братский совет. Он сейчас отдувается один за всех.

— Отец и так с ним на связи. Но ты прав, наберу-ка я Витальке, — говорит Юрий и отыскивает в рюкзаке «кукловодский» телефон. — Хоть он и грёбаный предатель…

— Почему предатель?

— Тебя это не касается, — отмахивается дядя, но мне почему-то кажется, что как раз наоборот.

— Как прошло собрание? — спрашивает у меня Максим, одновременно прислушиваясь к тому, что происходит за дверью.

— Да, как прошло собрание? — эхом вторит Юрий. — Я надеюсь, ты пришёл не только затем, чтобы на меня полюбоваться.

— Продуктивно, — отвечаю я. — Члены фонда согласились помочь, и мы разработали план действий. Пока что обойдёмся политическим и экономическим давлением. Начнём сегодня же, и я думаю, что на днях добьёмся прекращения огня.

— Да ладно? Ты так быстро сумел уговорить их ввязаться в это? — саркастично интересуется дядя.

— Я неплохо веду переговоры. К тому же князь Домогаров изначально был на моей стороне, да и весь Сибирский фонд заинтересован в том, чтобы война прекратилась.

— А Домогаров у них вроде как главный, да?

— Да, он крупнейший инвестор и председатель фонда. К тому же, разумный человек, с которым приятно сотрудничать, — почесав бровь, я добавляю: — Он рассказал мне кое-что важное.

— Что? — спрашивает Макс.

— Его разведка считает, что войну спровоцировали спецслужбы императора.

— Бл**ь, ну кто бы сомневался, — кривится Юрий.

Максим медленно качает головой и говорит, глядя мимо меня:

— Ты должен рассказать князю.

— Обязательно. Прямо сейчас я это и сделаю. Увидимся, — говорю я и выхожу в коридор.

Зайдя в свою комнату, достаю защищённый телефон и звоню Григорию Михайловичу. Он берёт трубку почти моментально:

— Здравствуй, Саша! Рад тебя слышать.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, взаимно.

— Переключись на видео, хочу тебя увидеть, — просит дедушка.

Я убираю смартфон от уха и переключаюсь на видеозвонок. На экране появляется князь — он сидит в больничной палате. Если бы не деловая рубашка и суровый, как всегда, взгляд, он бы выглядел так, будто действительно проходит лечение.

Мы решили, что лучше всего будет действительно оставить князя в больнице. Для этого в одном из отделений ДинаМед взяли под охрану целый этаж. У дедушки будет достаточно места. В отличие от моих дяди и брата, ему не придётся безвылазно сидеть в одной комнате или прятать лицо.

— Ну что, как ты там? Как погода? — спрашивает князь, и под погодой он тоже имеет в виду Юрия и Максима.

— Я в порядке, и погода тоже. Обошлось без бурана, — говорю я, намекая, что мы до сих пор ни разу не поругались с дядей. Чему я, честно говоря, даже удивлён.

— Правда? Я думал, что буран неминуем.

— Я тоже, но как-то обошлось. Ветер на удивление спокойный, — усмехаюсь я.

Дедушка тоже улыбается, но затем сразу делает серьёзное лицо.

— Полагаю, ты звонишь по делу, — говорит он.

— К сожалению. Есть хорошая новость, а есть не очень.

— Начни с той, которая не очень, — говорит Григорий Михайлович.

— Князь Домогаров тоже считает, что войну спровоцировал император.

Князь хмурится и проводит рукой по бороде, а затем роняет лишь одно слово:

— Понятно.

— Я полагаю, мы ничего не станем с этим делать? Сейчас точно не время вступать в борьбу с Романовыми.

— С ними лучше вообще не бороться. Слишком рискованно для всех. Кстати говоря, как Анна?

— В порядке, — невозмутимо отвечаю я. — Вы так и не отказались от идеи подослать её к императору?

— Это было бы нам на руку. Сам видишь, Романов хочет, чтобы война началась. Если мы будем заранее знать о его планах, то сможем быть готовы.

— И при этом моя мать окажется в опасности. Его величество не дурак и сразу поймёт, кто сливает информацию, — в моём голосе помимо воли появляются железные нотки, и я предпочитаю перевести тему: — Сибирский фонд согласился нам помочь. Уверен, что скоро мы заставим воюющих прекратить огонь, а затем и подписать мир.

— Хорошо. Я не сомневаюсь, что ты во всём разберёшься, — кивает дедушка.

— Спасибо, ваше сиятельство, — отвечаю я.

Немного помолчав, я решаюсь сказать:

— Ваше сиятельство, есть кое-что, о чём я должен вам рассказать. Информация не самая приятная, но вы обязаны знать.

— Дай угадаю, — вздыхает князь. — Ты хочешь рассказать про Лёшу и Женю.

— Да. Юрий вам уже всё передал?

— Передал. Должен признаться, эти сведения и правда мне не понравились, — бурчит Григорий Михайлович. — Но это ничего не доказывает. Я знаю, Алексей мало кому нравится. Он скрытный, изворотливый, циничный человек. Истинный политик. Но он мой брат!

У меня есть что сказать по поводу родных людей. Не так давно мои дядюшки вдвоём пытались утопить Цитату, не говоря уже о личных интригах Виталия. Да и выражение Максима, ставшее для меня крылатым — «в этой семье все друг другу враги» — возникло не на пустом месте.

Но я молчу, решая выслушать князя.

— Он на нашей стороне! — продолжает Григорий Михайлович. — Даже если тебе время от времени кажется иначе, это не так. Всё, что откопал Юра, не доказывает, что Алексей является кукловодом.

— Вы уверены, что мы можем вот так просто от этого отмахнуться? — осторожно уточняю я.

— Никто не отмахивается. Будь уверен, я внимательно слежу за действиями брата. Всегда следил, и он об этом знает, — твёрдо сообщает князь.

— Тогда вы можете ответить на вопрос — по чьему приказу Евгения заводит связи в Германской империи? Это интересы Династии?

— В том числе. Если ты не знал, мы поставляем немцам вычислительную технику. Что касается нейросетей — давно пора было за это взяться. Прогресс не стоит на месте, наша корпорация не должна отставать, — отвечает дедушка.

— То есть это Династия собирается инвестировать в Штимме? — не успокаиваюсь я.

— Нет, — сдаётся Григорий Михайлович. — Это уже личная инициатива Алексея. Я рассматривал другие нейросети, для промышленных нужд.

— Понятно, — отвечаю я.

— Я понимаю твои подозрения. Но не вздумай ничего предпринимать! Алексей — член рода, и он чётко следует твоему, между прочим, плану. Как и его жена. То, что они при этом решили не терять времени даром и заводят связи — их личное дело.

— Хорошо, ваше сиятельство, — сдержанно отвечаю я.

Как по мне, нельзя это так оставлять. Пускай улики пока лишь косвенные, но стоит изучить всю деятельность моего двоюродного деда под микроскопом. То, что Жаров сотрудничает с кукловодом — факт, хотя пока что и не доказанный. Алексей был связан с Жаровым через незаконное производство оружия — и может быть связан как-то ещё.

А это значит, что он либо тоже работает на кукловода, либо сам им является.

Хотя кукловодом, с учётом новой информации, вполне может оказаться сам император. Если так — я даже не знаю, что мы будем делать, когда вычислим его.

Ясно одно. Мы подбираемся всё ближе. Я уверен, что осталось совсем немного до того дня, как я смогу с уверенностью назвать имя нашего главного врага.

Глава 5

Как я и предполагал, пару дней спустя у нас получилось добиться прекращения огня. Участвующие в войне роды посчитали, что лучше прекратить пальбу, чем получить все те «прелести», которые мы с Сибирским фондом им пообещали.

Страх лишиться денег порой оказывается сильнее страха смерти. Во время войны член любого рода, за исключением детей, становится законной целью. Никто не назовёт преступлением обстрел вражеского поместья из артиллерии или убийство снайпером главы рода в собственной спальне. Но при этом вероятность обеднеть напугала воюющих куда больше, чем вероятность получить пулю в голову.

Едва замолкли пушки, я отдал приказ силам Династии выступать. Надев голубые повязки миротворцев, они установили зоны безопасности между зонами контроля враждующих родов. Теперь, чтобы снова начать воевать, противникам сначала придётся пройти по трупам солдат Династии.

Никто из грозинских в здравом уме на такое не решится. Череповские — возможно. Не говоря уже об имперских спецслужбах, которые наверняка внимательно следят за ситуацией. Устроить провокацию с нападением на миротворцев — с их точки зрения, это может стать отличным поводом для эскалации конфликта.

Я приказал ввести повышенный уровень бдительности и не подпускать вообще никого к зонам безопасности. Территорию вокруг будут круглосуточно патрулировать на земле и с помощью дронов. Правда, не уверен, что это поможет, если агенты императора всерьёз решат заново разжечь конфликт.

Поэтому действовать нужно быстро.

Собрание, которое я запланировал, решаю провести на следующий день после прекращения огня. Почему не в тот же день? Потому что необходимо подготовиться, и не только мне. Я потребовал прибыть на собрание всех глав воюющих родов, некоторым из них потребуется время, чтобы добраться до Томска.

С помощью Егора рассылаю абсолютно всем членам кланов Грозиных и Череповых уведомление о собрании. Они должны будут присутствовать онлайн, и это приказ. Если кто-то из глав родов не сможет участвовать лично, вместо него обязан быть доверенный представитель. Отсутствие будет считаться нарушением вассальной клятвы.

Жёсткие условия, на грани законности. Но мне надоело цацкаться, и я не хочу, чтобы конфликт вспыхнул в каком-нибудь другом месте, а потом и в ещё одном, и ещё.

Все большие войны начинаются именно так — с разрозненных пожаров, которые затем объединяются в одно всепоглощающее пламя.

— Как тебе, Александр? — спрашивает князь Домогаров, когда мы входим в конференц-зал, который он предложил для проведения собрания.

— Отлично. Здесь достаточно места и для гостей, и для журналистов, — отвечаю я, осматриваясь.

— Телевизионщиков можно разместить там и там, — указывает Кирилл Анатольевич. — Вот здесь разместим блогеров, они будут снимать на телефоны или ручные камеры, места им нужно меньше. Со звуком здесь не будет проблем, связь тоже стабильная. Сегодня привезли усилители сигнала, так что твою трансляцию можно будет гарантированно посмотреть по всему миру.

— Благодарю, ваше сиятельство. Сам бы я не успел всем этим заняться.

— Я бы тоже, но у меня есть много надёжных людей, — Домогаров улыбается.

— Завидую. У меня тоже есть надёжные люди, но их немного. Всем остальным тяжело доверять, — признаюсь я.

— Да, я слышал про то, как на тебя напали солдаты Династии. Ужасно. На месте твоего деда я бы расстрелял их на месте.

Тактично молчу. Не знаю, что случилось с теми бойцами, которые напали на меня и Череповых в ресторане. Но сомневаюсь, что кто-нибудь из них вернулся домой.

Кирилл Анатольевич меняет тему, возвращаясь к делу:

— Прибудут репортёры Первого имперского и ещё трёх государственных телеканалов. Будут представители различных интернет-изданий, несколько сибирских каналов, люди с радио, независимые журналисты и блогеры… В общем, охват будет впечатляющим.

— Это мне и нужно. Но главное, чтобы меня услышали все роды кланов, — говорю я.

— Думаю, всем будет интересно послушать, что объявит наследник Грозиных. Подобное не каждый день происходит, — усмехается Кирилл Анатольевич. — Кстати, а что ты собираешься сказать?

— Вразумить их. Давно пора было это сделать. Война в вашем регионе стала последней каплей, я не желаю повторения.

— Думаешь, получится одной речью убедить их всех остановиться?

— Я подберу нужные слова. Ещё раз благодарю за помощь, ваше сиятельство, — я пожимаю князю руку. — Мне нужно подготовиться к завтрашнему дню. Если что-нибудь потребуется, позвоните.

— Хорошо. Увидимся, Александр, — кивает князь.

Я отправляюсь на улицу и сажусь в автомобиль, за рулём которого сидит один из бойцов Вольги. Он отвозит меня в поместье Домогарова, где я поднимаюсь в комнату, беру чистый лист бумаги и начинаю записывать речь.

В голове я уже давно её составил. Да и не собираюсь читать с бумажки. Надо просто структурировать мысли, и сделать это лучше не на компьютере, а собственной рукой.

Сижу так до глубокого вечера. Только когда собираюсь лечь спать, замечаю, что мама прислала мне несколько сообщений.

Она пишет, что Сергею становится лучше. Он уже даже вставал, правда, совсем ненадолго.

Я вдруг понимаю, что чертовски соскучился по матери. И, что удивительно, по Сергею тоже. Я ведь уже считал его мёртвым, и теперь очень хочу увидеть, чтобы воочию убедиться, что он жив и приходит в себя.

Но придётся ещё немного подождать. Есть более важные дела.

Начало собрания запланировано на десять тридцать. Я просыпаюсь в пять. Делаю зарядку, принимаю контрастный душ и морально готовлюсь к тому, что мне предстоит.

Я спокойно отношусь к конфликтам и публичным выступлениям. Умею держать себя в руках. Но до этого всё же ни разу не выступал перед столь широкой аудиторией.

Сегодня на меня будет смотреть весь мир, без всяких преувеличений.

В дверь раздаётся осторожный условный стук. Открыв, я вижу перед собой бойца в балаклаве и по глазам узнаю Максима. Молча отхожу в сторону, впуская его.

Оказавшись внутри, Макс спрашивает:

— Ну как ты? Готов?

— Готов, братишка.

— Ты затеял очень серьёзное дело. Если где-нибудь облажаешься…

— Не облажаюсь, — уверенно заявляю я. — Верь в меня.

— Я верю. Но если вдруг…

— Никаких «вдруг». Всё пройдёт великолепно.

Максим открывает рот, чтобы сказать что-то ещё, но вместо этого вдруг обнимает меня. Всего на секунду, и затем резко отскакивает, будто обжёгся.

— Прости, — бурчит он.

— За что? — улыбаюсь я. — Спасибо за поддержку, и не надо сомнений.

То, что Макс меня обнял, о многом говорит. Он ведь терпеть не может тактильный контакт, а значит, действительно хочет меня поддержать. Понимает, что собрание очень важно.

На место мы приезжаем заранее. Я сижу за сценой, наблюдая за тем, как конференц-зал постепенно наполняется людьми. К моменту начала собрания он гудит, как растревоженный улей.

И вот, настаёт момент, когда мне пора выйти на сцену.

Камеры телефонов и профессиональных объективов неотрывно следят за мной, будто хищники, высматривающие слабину. Я поправляю галстук и осматриваю всех собравшихся.

На экранах передо мной мелькают лица глав родов, подключённых по видеосвязи. Почти все места в зале заняты. Роды клана Череповых слева от меня, грозинские справа. Между ними — два ряда пустых кресел. Символично. Несмотря на перемирие, они держат дистанцию.

— Начнём, — говорю я, и зал резко затихает. Мой голос, усиленный микрофоном, звучит непривычно мощно. — Вы все получили уведомление. Вы все присутствуете. Значит, понимаете: игра в солдатики закончилась.

В первом ряду дёргается мужчина лет пятидесяти — Борис Майков, глава одного из череповских родов. Его пальцы барабанят по кожаной папке с фамильным тиснением. Знаю, что внутри — распечатки долгов его семьи перед Династией. Неудивительно, что он нервничает.

От Егора и от Сибирского фонда я получил достаточно информации обо всех враждующих родах. Знаю подноготную каждого.

— Война, которую вы развязали — позор, — продолжаю я, медленно обводя взглядом ряды. Камеры блогеров и журналистов неотрывно следят за мной. — Вы будто забыли, в каком веке живёте. Устраивать перестрелки из-за спорных лесных участков? Взрывать нефтепроводы конкурентов? Вы что, застряли в средневековье? Или решили, что законы империи, уставы кланов и элементарный здравый смысл — это просто декорации для ваших дурацких амбиций?

Справа, среди грозинских, кто-то фыркает. Молодой мужчина — новый глава рода Брусиловых, если не ошибаюсь.

— Сейчас я обращаюсь к членам клана Грозиных, — повышаю голос я, глядя прямо на Брусилова. — Вы все — часть нашей семьи. Нашего наследия. И когда вы начинаете стрельбу без одобрения правящего рода, вы бьёте не только по врагу. Вы бьёте по нашему князю. По моим родным. По каждому, кто десятилетиями строил то, что вы за неделю превратили в руины!

На экране за моей спиной всплывают цифры: убытки, людские потери, графики падения акций. Я специально попросил Егора подготовить слайды. Пусть видят, во что обошлась их игра в героев.

Делаю паузу, чтобы все сумели насладиться информацией.

— Вы думаете, будто вы лучше? Думаете, это Череповы против Грозиных? — резко поворачиваюсь к левой части зала. — Нет. Вы не выступили против нас, вы ударили сами по себе! Потому что пока вы тут меряетесь, кто больше стволов привезёт в зону боевых действий, китайцы уже отгрызли кусок в лесной отрасли. Потому что пока ваши снайперы соревнуются в меткости, императорские аудиторы копаются в ваших налогах. Вы — не защитники своего клана. Вы печётесь лишь о собственных интересах.

— Это провокация! — внезапно вскакивает Борис Майков. Его лицо краснеет от гнева. — Вы сами знаете, кто первый начал! Грозины подожгли наши склады и…

— Сядьте! — мой голос режет воздух как лезвие. Борис замирает, будто наткнулся на невидимую стену. — Вы действительно хотите поднять эту тему? Хорошо, давайте. Расскажите, как ваши люди пытались взорвать газовую станцию под видом наших бойцов. Как вы засылали шпионов в цеха Грозиных, чтобы те портили оборудование. Как…

— Враньё! — Борис бьёт кулаком по спинке кресла. — У вас нет доказательств!

— Нет? — даю знак сидящему за ноутбуком помощнику.

Тот кивает, и на экранах появляются материалы: перехваченные переписки, записи с камер наблюдения, даже сканы чеков о покупке взрывчатых материалов через подставные фирмы.

А как же. У нас было время всё это отыскать. Не только имперские спецслужбы пытались спровоцировать конфликт.

В зале поднимается ропот. Даже череповские перешёптываются, будто не знали об этом.

Может, и не знали. Майков, насколько я понял, был среди них главным сторонником войны.

— Доказательств хватит, чтобы вашу семью исключили из клана за развязывание несправедливой войны. Я готов поднять этот вопрос, когда встречусь с княгиней Череповой. Всё ещё хотите продолжить или мы сделаем вид, что ничего не было?

Борис медленно опускается в кресло, пряча взгляд. Я поворачиваюсь обратно к залу.

— А теперь слушайте все. Я говорю от лица двух родов — Грозиных и Череповых. Я обращаюсь ко всем, кто слышит меня вживую и через интернет. Больше мы не будем уговаривать вас и вежливо просить. Отныне любая попытка решить спор оружием будет жестоко караться. Мы заморозим ваши счета. Отключим от корпоративных ресурсов и разорвём все контракты. Поверьте, у нас хватит сил, чтобы разорить любой из ваших родов.

Тишина. Только щёлкают фотоаппараты.

— Если у вас есть претензии — звоните мне в любое время. Если считаете, что вас обманули, ограбили, подставили — мой номер есть у каждого главы рода. Не надо стрелять! Вы деловые люди или нет? Вы хоть соображаете, что ущерб от ваших войн касается многих, и полученная выгода никогда не перекроет потери⁈ Миллиарды убытков, разрушенные семьи и горы трупов взамен на что⁈ На возможность показать силу своего рода? Вам что, охота просто поиграть в войнушку? Вы что, дети⁈

В задних рядах кто-то неуверенно хлопает. Потом ещё кто-то. Скоро весь зал — кроме некоторых недовольных — аплодирует. Дожидаюсь, когда затихнут рукоплескания, и продолжаю:

— С сегодняшнего дня между вашими землями будут курсировать патрули Династии. И если хоть одна пуля пролетит через границу — отвечать будете вы. Каждый из вас, лично, — делаю паузу, давая время осмыслить мои слова. — А теперь вопросы.

Поднимается лес рук. Журналисты, блогеры, даже пара глав родов. Но я замечаю движение слева — молодая женщина в строгом костюме. Маргарита Одинцова, из череповских. Как мне доложили, острая на язык юристка.

Я молча киваю ей, разрешая задать вопрос.

— Александр Сергеевич, — начинает она, и в её голосе, несмотря на внешнюю уверенность, чувствуется лёгкая дрожь. — Ваши патрули — это оккупация. Вы правда считаете, что клан Череповых примет это? Думаете, мы так просто сдадимся под власть Грозиных и Династии?

— Ваша княгиня одобрила эти меры. Солдаты Династии — не оккупанты, а миротворцы. Кроме того, к ним вскоре присоединятся гвардейцы Череповых. Они будут следить за соблюдением мирного договора, который все враждующие роды подпишут сразу после собрания. Вы можете быть уверены, что мы не преследуем никаких целей, кроме сохранения мира. Таково стремление рода Грозиных и рода Череповых, которое мы озвучили уже очень давно!

Маргарита пытается что-то сказать, но я уже поворачиваюсь к камерам, обращаясь в том числе к тем, кто смотрит на меня через экраны:

— Всем членам обоих кланов: если у вас проблема — звоните. Если не можете решить спор — звоните. Если вас подстрекают к войне — звоните. Но если вздумаете стрелять — последствия вам не понравится, это я обещаю.

Где-то в Москве. В то же время.

— Но если вздумаете стрелять — последствия вам не понравится, это я обещаю. Ещё вопросы? — Александр вопросительно осматривает аудиторию.

Цокнув языком, Он отключает трансляцию. Надо же. Мальчишка произнёс действительно мощную речь, которая наверняка произведёт впечатление на всех. С одной стороны, он не постеснялся угрожать, а с другой — дал понять, что княжеские роды готовы поддержать своих вассалов по любым вопросам. Мастерски смешал горькое и сладкое. Получился коктейль, который многим придётся по вкусу.

— Да, чёрт возьми. Надо было прикончить тебя тогда, когда лежал в больнице, — говорит Он, постукивая ногтем по лакированной столешнице. — Кто же знал, что Белозерская окажется такой идиоткой и пошлёт убить тебя какого-то до***ёба. Ну ничего, ты ещё пожалеешь, что родился на этот свет, наследничек…

— Котик, ты скоро? — доносится из соседней комнаты мелодичный голос.

— Уже иду, — Он встаёт и направляется в спальню. Сейчас просто необходимо спустить пар.

Томск

Когда собрание заканчивается, я чувствую себя выжатым, как лимон. Зайдя за сцену, падаю на стул и закрываю глаза. Кажется, даже отключаюсь на несколько секунд, пока меня не будит голос князя Домогарова:

— Александр, я впечатлён.

— Спасибо, ваше сиятельство, — я приоткрываю глаза.

— Должно быть, ты устал. Ты ни на мгновение не потерял лицо, но я представляю, как это непросто тебе далось.

Я неопределённо веду плечами. Мол, ничего особенного. Кирилл Анатольевич тонко улыбается в ответ и садится рядом.

— Мы нашли провокаторов. Тех, кто сбил вертолёт графа Брусилова и устроил другие… инциденты. Выходки Майкова оказали не такое большое влияние, поэтому ему решили помочь со стороны.

— И кто же это был? — спрашиваю я.

— Как мы и думали, — только и отвечает князь. — Поэтому сделать ничего не можем. Ну, почти ничего.

— О чём вы?

Пожевав губами, Домогаров отвечает:

— Не хотел вскрывать этот козырь, но у меня есть свой человек при дворе. Я ему доверяю. Если мы с ним поговорим, то будем точно знать, насколько глубоко во всём этом замешан император. Если хочешь, я могу ему позвонить, — Кирилл Анатольевич искоса смотрит на меня.

Конечно, хочу. Ещё как.

Возможно, что этот разговор поможет мне понять, является ли император кукловодом…

Глава 6

Мы возвращаемся в поместье Кирилла Анатольевича. Пока едем, я медитирую. Всё-таки собрание и правда оказалось весьма выматывающим мероприятием.

Я был к этому готов. Но столь сильное моральное напряжение не прошло для меня даром. Ничего, отдохну и буду как огурчик.

— Кирилл Анатольевич, я могу посетить вечером вашу баню? — спрашиваю я, открывая глаза.

— Конечно, Александр. Если ты не против, я даже готов составить тебе компанию, — говорит Домогаров.

— С радостью, ваше сиятельство. Только сначала надо сделать то дело, про которое мы говорили.

— Обязательно. Зайдём ко мне в кабинет, и я позвоню, кому нужно. Он уже предупреждён, — кивает князь

Юрий, сидящий в балаклаве на переднем сидении, недобро косится на меня. Так и читаю в его взгляде: «То есть ты пойдёшь в баню, а мы будем скучать в комнате⁈ Ну ты и говнюк».

Я бы с радостью попарился вместе с дядей и Максимом, но им нельзя открывать свои лица. Хотя несколько из наших гвардейцев уже бросают в сторону моих «личных охранников» подозрительные взгляды.

Думаю, что надо сообщить Давиду и нескольким другим бойцам, да и князю Домогарову придётся рассказать. Потому что Юрий и Максим останутся в Сибири, когда я улечу, а улечу я очень скоро. Мирный договор подписан, по большому счёту, все дела завершены. Скорее всего, уже завтра-послезавтра я сяду на самолёт. И на этот раз полечу в Москву напрямую, не делая крюк через Казахстан. Дорога займёт всего часа четыре.

Однако перед отлётом мне предстоит сделать ещё кое-какие вещи. В том числе — небольшой банкет с Сибирским инвестиционным фондом. Господа желают отметить, что у нас получилось остановить войну. А я не против завязать с ними более близкие отношения.

Хоть с некоторыми членами фонда у нас и были небольшие стычки, в целом все они относятся ко мне дружелюбно. А после сегодняшнего собрания, уверен, они прониклись ко мне уважением. Без лишней скромности, я проявил себя как истинный наследник великого рода. И сумел, надеюсь, вразумить всех членов обоих кланов.

Хотя есть у меня опасения, что череповские остались очень недовольны окончанием конфликта и особенно введением миротворцев. Вполне возможно, что угроза мятежа в их клане даже повысилась.

Но это не значит, что моя победа оказалась неполной. Просто одно тянет за собой другое. Но теперь, когда вероятность большой войны снизилась до минимальных значений, возможный мятеж, мы сможем легко подавить. При необходимости Грозины окажут Череповым помощь, и это не обсуждается.

Особенно учитывая, что я наполовину Черепов. Рано или поздно это придётся обнародовать.

Хотя, вообще-то, я надеюсь, что когда Сергей окончательно придёт в себя и сможет предстать перед публикой, то угроза мятежа исчезнет сама собой. Против мужчины и законного наследника вассалы выступать не решатся.

Скорее всего.

Добираемся до дома и выходим из автомобиля. Юрий, оглядевшись, обращается ко мне:

— Александр… Сергеевич, — выдавливает он. — На минутку.

— Конечно, — киваю я, и мы отходим в сторону.

Макс тоже следует за нами и шипит мне на ухо:

— Саня, ты красавчик! Вот это речь! Даже князь не выступил бы лучше!

— Бл**ь, не надо пытаться лизать ему задницу, — бурчит Юрий.

— Ещё скажи, что он плохо выступил. Да он поставил на место всех вассалов двух кланов! Теперь, если кто-то решится воевать, он будет выглядеть полным идиотом, — восторженно шепчет Максим.

— Да-да, твой двоюродный брат молодец. Нет, правда, неплохо, — Юрий пихает меня кулаком в плечо.

— Осторожней. Не выходите из роли гвардейца, дядя, — покосившись на князя, говорю я. — Но спасибо, я это ценю.

— Только ты начал мне нравиться, и теперь снова бесишь. Ладно, насрать. Слушай: пока ты там напрягал половину российского дворянства, мне позвонил Виталик. Знаешь, что случилось после того, как он уволил Ромэна?

— Что?

— Во-первых, Ромэн пропал. За ним на всякий случай установили слежку, но после увольнения он даже дома не появился. Машина осталась на парковке Династии, телефон отключён. Как в воду канул.

— Может, его тоже… того? — осторожно интересуется Максим.

— Может быть, — киваю я. — А может, он работал на кукловода. Вам не кажется странным, что в Династии было столько вражеских агентов, в том числе среди солдат, а начальник внутренней безопасности об этом не знал?

— Не знал, ага. Х*й там, — скалится дядя. — Слушай дальше: Виталька и доверенные люди из княжеской гвардии продолжили копать. Они выяснили, что бо́льшую часть агентов Ромэн держал под контролем. Виталий выгнал его, не дав зайти в кабинет. В тайнике нашли телефон и записную книжку с кучей интересных записей. Вообще-то, там всё зашифровано и ни хрена не понятно, но есть куча следов, ведущих к шпионам.

— Значит, Ораж один из кураторов кукловода. Кто принял его на работу? — спрашиваю я.

— Хороший вопрос, потому что это самое интересное. Это сделал князь, но по просьбе… Давай, догадайся, — усмехается дядя.

— По просьбе Алексея, — хмуро отвечаю я.

— В яблочко. Он притащил его из Европы после одной из дипломатических поездок.

— Детали неизвестны? Может, Ромэн сам как-то втёрся к нему в доверие? — спрашиваю я.

— Х*й знает. Это было много лет назад, вряд ли мы выясним, — пожимает плечами Юрий.

— Не верится. Неужто дед Алексей и правда кукловод? — качает головой Максим.

— Думаю, скоро узнаем, — говорю я.

Юрий, поправив висящий на плече автомат, произносит:

— Слушай, попроси принести нам виски и чего-нибудь пожрать нормального. На говядину Веллингтон я не рассчитываю, но хотя бы просто стейк сожру с удовольствием.

— Вас что, плохо кормят? — удивляюсь я.

— Ты удивишься, но гвардейцев редко балуют вкусняшками. Сделаешь?

— Конечно, дядя. Для вас что угодно, — с улыбкой отвечаю я.

Возвращаюсь к князю и передаю ему просьбу Юрия. Мотивирую тем, что хочу дать своим людям немного праздника в честь удачного проведённого собрания. Про других бойцов не забываю — они тоже получат выпивку и вкусный ужин.

— Почему твоя личная охрана всё время в масках? — спрашивает князь Домогаров, когда мы заходим в дом.

— Для безопасности. Чтобы никто не знал их лица.

— И кому это может навредить? Большинство других твоих людей ходят с открытыми лицами.

— Гвардейцы князя и бойцы Вольги — да. А солдаты Династии ходят в балаклавах. Может, таковы корпоративные правила, — пожимаю плечами.

— Неужели ты не в курсе корпоративных правил? — продолжает допытываться Кирилл Анатольевич.

— Простите, ваше сиятельство, это правда важно? Мне кажется, нам предстоит более серьёзное дело.

— Да. Конечно. Только, знаешь… Мне не слишком по душе, когда в моём доме множатся тайны, — глядя вслед Юрию и Максиму, произносит князь.

— Все тайны рано или поздно раскрываются. В своё время, ваше сиятельство, — отвечаю я.

Домогаров смотрит на меня, кивает и жестом приглашает на второй этаж.

Уж не знаю, какие подозрения шевелятся в голове у Кирилла Анатольевича, но я вполне понятно намекнул ему, что всё расскажу. Просто не сейчас. Надеюсь, его это удовлетворило.

Его можно понять. Два таинственных гвардейца, которые безвылазно сидят в комнате и никогда не показываются на публике без масок. Если князь достаточно проницателен, то может сделать очень даже верное предположение.

Как и все остальные, впрочем. Вот поэтому и нельзя затягивать — может быть, уже сегодня я расскажу Домогарову правду. Пусть он поможет понадёжней спрятать дядю и Макса, пока для них не настанет время «воскреснуть».

Мы поднимаемся по приятно скрипящей деревянной лестнице и заходим в кабинет князя. Он запирает дверь на замок, садится за рабочий стол и открывает ноутбук.

— Садись где удобно, Александр. Я буду говорить по видеосвязи. В кадре тебе лучше не появляться, но ты будешь всё слышать.

Молча киваю и усаживаюсь на софу возле стены. Кирилл Анатольевич делает несколько щелчков мышкой, и затем я слышу исходящую из динамиков мелодию дозвона.

— Здравствуй, Кирилл Анатольевич, — говорит неизвестный, когда мелодия прерывается.

— Здравствуй, Василий. Как ты, как семья? — спрашивает князь.

Они пару минут болтают о ерунде, обмениваясь вежливостями, а затем Домогаров переходит к делу:

— Ты знаешь, я не отвлекаю тебя по пустякам, но мне нужно узнать кое-что важное.

— Спрашивай, — произносит Василий.

— Мне стало известно, что войну в Сибири спровоцировали люди императора. Хочу понимать, насколько всё серьёзно. Он намерен столкнуть кланы Грозиных и Череповых? — сосредоточенно глядя в монитор, спрашивает князь.

Его собеседник, которого я не вижу, отвечает не сразу. Помедлив с полминуты, он говорит:

— Опасные вопросы ты задаёшь, Кирилл Анатольевич.

— С простыми безопасными вопросами я тебе не звоню. Так что скажешь?

— Слушай, я про планы его величества ничего не знаю. Скажу вот что: когда убили Сергея Черепова, кланы без того собирались воевать. Княжеские рода стали суетиться, чтобы этого не случилось, и даже начали работать вместе. Вот это императору не понравилось.

— Что Грозины и Череповы стали дуть в одну дудку? — уточняет Домогаров.

— Именно так. Уж больно резво они начали сотрудничать — сам понимаешь, объединение двух сильных кланов не входит в интересы короны. А Династия вообще давно поперёк горла Романовым. Поэтому да, император решил подключиться. Стал понемножку помогать им столкнуться. Но заварушку начал не он, это я могу тебе точно сказать. Череповых замочил кто-то другой.

— Вот как, — князь задумчиво потирает бородку. — А что теперь? Александр Грозин сегодня произвёл фурор. Думаю, что после его речи немногие решатся поднять оружие, слишком грамотно он их пристыдил.

— А ты ему в этом помог, да? — усмехается Василий.

— Да. В моих интересах было остановить войну.

— Понимаю. Как я и сказал, его величество не посвящает меня в свои планы. Поэтому трудно сказать, предпримет ли он ещё что-нибудь. Зависит в том числе и от того, как будут вести себя Грозины.

— Ясно. Что ж, надеюсь, обстановка в стране стабилизируется. Будь добр, Василий, держи меня в курсе. Ты знаешь, я всегда благодарен тебе за информацию.

— Конечно. На связи, — отвечает тот.

Домогаров закрывает ноутбук, сцепляет руки в замок и задумчиво смотрит на меня.

— Что скажешь?

— Скажу спасибо, ваше сиятельство. Мне многое стало понятно, — отвечаю я.

— Будь осторожен, Александр. С императором нельзя шутить.

— С Грозиными тоже шутки плохи. Но мы не собираемся воевать с Романовыми.

«При условии, что Романовы первыми не начнут воевать с нами. Собственно, уже начали, но это можно стерпеть, если они не продолжат», — добавляю про себя.

— Хорошо. Тогда давай расстанемся ненадолго, — Кирилл Анатольевич смотрит на наручные часы. — Банкет состоится в семь, в том же зале, где мы проводили совещание. Через пару часов мы с тобой можем сходить в баню, как следует попаримся перед праздником.

— С радостью, ваше сиятельство. До встречи, — я встаю, обозначаю поклон и направляюсь к выходу.

Очень интересно. Если верить этому Василию, то не император всё это начал. Он лишь решил подключиться, когда увидел угрозу для своей власти. Звучит логично и сходится с нашими предположениями.

Конечно, я не знаю, что за должность у этого человека и насколько он близок к правителю. Однако Кирилл Анатольевич сказал, что доверяет ему. Да и говорил Василий весьма уверенно.

Значит, можно сделать вывод, что император — не кукловод? Но тогда…

Тогда у меня остаётся только один вариант.

И мне он очень не нравится.

Банкет с Сибирским фондом проходит чудесно. Вкусная еда, напитки, приятная компания. Меня все поздравляют с триумфом, и на этой волне мне удаётся заключить с членами фонда деловое соглашение.

Принято решение, что они инвестируют в Оруженосца и помогут расширить его деятельность на всю Сибирь, включая Дальний Восток. Меня такой вариант вполне устраивает — компания получит мощный толчок, а от меня потребуется лишь расширить географию рекламы и курировать прочие процессы. Наймом секундантов занимаются доверенные люди, приём заявок автоматизирован, социальные сети под контролем специалистов.

Можно сказать, что моя поездка в Томск прошла вдвойне успешно. Или даже втройне. Я не только завершил войну и провёл впечатляющее мероприятие, но также получил союзников и партнёров. Скоро мой любимый Оруженосец станет намного сильнее.

И теперь, пожалуй, я могу с чистой совестью вернуться в Москву. Там у меня есть много незавершённых дел. Главное из которых — это дожать кукловода. Мы уже почти загнали его в угол, а все его попытки ответных действий провалились. Он лишился всей (или почти всей) агентурной сети внутри Династии. Был вынужден устранить Викторию Жарову. Его сила пошатнулась, и теперь самое время добить его, чтобы не дать оправиться.

Ложась спать после банкета, я думаю, что погорячился с тем, будто у меня остался только один вариант. Да, Алексей сейчас кажется наиболее вероятным кандидатом. Жаров — всего лишь партнёр или помощник, в этом нет сомнений. Но ведь есть ещё один Грозин, который может стоять за всем этим…

Ярослав. Старший брат князя, изгой и чёртов маньяк, судя по рассказам.

Если подумать, то он, получается, убил обеих моих бабушек. Черепову и Грозину. Одну собственными руками, а вторую взорвал. Белозерская ведь призналась, что Ярослав в тот день был в Москве — и у меня нет сомнений, что именно он организовал покушение. Кого он хотел убить, Григория Михайловича или нет, сейчас уже не так важно.

Надо дождаться информации от Дмитрия. От него давно не было звонков — надеюсь, он не забыл про свою миссию.

То, что Дима может как-то помогать своему отцу, исключено. У них крайне напряжённые отношения из-за того, что Алексей в своё время бросил мать Дмитрия и ушёл к Евгении.

Хотя разве я могу быть в чём-то уверенным, когда речь идёт о кукловоде? Вряд ли. Не удивлюсь, если Дмитрий и Алексей специально устраивают эту игру в ненависть на публику.

Твою мать, так можно стать отъявленным параноиком, если подозревать всех подряд. Буду отталкиваться от фактов и верить интуиции, которая подсказывает — Дима на моей стороне.

Надо выспаться.

Утром я захожу к Юрию и Максиму и говорю им:

— Я сегодня улетаю.

— Бросаешь нас на съедение сибирским медведям? Я так и знал, — кривится дядя.

— Вы с самого начала знали, что придётся остаться здесь. В Москве вас вычислят, и тогда весь план пойдёт прахом.

— Да уж, если дядя Лёша поймёт, что мы живы… — начинает Юрий.

— Не говори так! — вдруг выкрикивает Макс, тут же смущается и бурчит: — Мы ведь ещё не уверены, что он кукловод.

— Да пох*й. У вас что, другие варианты имеются?

— Ярослав, — озвучиваю я.

— Точно. Ладно, ладно, не будем бежать впереди паровоза, — машет рукой Юрий.

— Идёмте к князю. Я ему доверяю, ему можно рассказать про вас. Он поможет найти укрытие.

— Да, мужик он хороший. Только вот подозреваю, что он отправит нас в какую-нибудь глушь, — бурчит дядя, натягивая балаклаву.

Мы находим Домогарова, и я прошу его о приватном разговоре. Когда заходим в кабинет, Юрий без предупреждения срывает маску и скалится:

— Сюрприз, ваше сиятельство! Рад знакомству.

Кирилл Анатольевич приподнимает брови. По нему не скажешь, что он особенно удивлён, хотя князь умеет держать себя в руках.

— Взаимно, Юрий Григорьевич. А это, полагаю, ваш сын Максим?

— Да, ваше сиятельство. Здравствуйте, — Макс тоже стягивает балаклаву.

— Честно говоря, я подозревал, что это именно вы. Но не верил, будто Грозины решились инсценировать смерть членов рода. Позвольте узнать, зачем вам это? — князь по очереди обводит нас взглядом.

— Так надо, — пожимает плечами Юрий.

— Не можем сказать, Кирилл Анатольевич, — отвечаю я. — Считайте, что это родовая тайна.

— Все тайны в своё время раскрываются, не так ли? — подмигивает мне Домогаров, а я улыбаюсь в ответ.

— Мы хотим попросить вас о помощи. Вы можете предоставить моим дяде и брату безопасное место, где их никто не найдёт? — спрашиваю я.

— Конечно. У меня есть небольшой коттедж в тайге…

Юрий закатывает глаза и горестно вздыхает.

— Чудесное место, — продолжает князь. — Тёплые полы, сауна, крытый бассейн, рядом озеро. Вам там понравится.

— Бассейн, говорите? — оживляется Юрий.

— Да-да, я помню ваши слова про то, что у меня здесь диковато, — усмехается Домогаров. — Решил подсластить пилюлю и не отправлять вас в охотничий домик, где из удобств только дровяная печь.

— Не хотел оскорбить, ваше сиятельство. На самом деле здесь и правда здорово. Я даже захотел купить себе дачу где-нибудь подальше от города, — внезапно откровенничает дядя. — Тишина и простор успокаивают.

— Вот видите. Я же говорил, вы не захотите возвращаться в шумную Москву. Не понимаю, зачем люди тратят сотни миллионов, чтобы купить себе клетушки в центре этого муравейника.

— Езжайте-ка вы с нами в этот домик на денёк-другой, — усмехается Юрий. — Выпьем, подискутируем.

— Почему бы и нет. А ты, Александр, с нами? — поворачивается ко мне Домогаров.

— Нет. Благодарю за всё, Кирилл Анатольевич, вы мне очень помогли. Но мне пора возвращаться в Москву, самолёт уже готовят, — отвечаю я.

Да. Пора домой, в Москву.

А там — новые вызовы, новые проблемы… И финальная схватка с кукловодом.

Я уверен, что она уже началась.

Глава 7

Князь Домогаров предлагает, чтобы его люди отвезли меня в аэропорт, и я решаю не отказываться. Все бойцы, которые летели со мной, тоже возвращаются в столицу — с Юрием и Максимом остаётся только пара доверенных гвардейцев.

Перед тем как отправиться в аэропорт, я запираюсь в своей комнате и звоню Егору. Он не берёт трубку, и через пять минут перезванивает сам.

— Да, ваше сиятельство, — сонно бурчит.

— Привет. Прости, что разбудил. Есть одно дело.

— Угу, да всё в порядке… Слушаю.

— Задание секретное, никто не должен знать, кроме нас с тобой, — предупреждаю я.

— Хе-хе, а разве бывает иначе? — усмехается хакер. — Что надо сделать?

— Подготовить в моей квартире комнату для лежачего больного. Позвони моей матери и попроси передать трубку лечащему врачу, пусть продиктует список необходимого оборудования. Затем позвони Аркадию Тимуровичу, это начальник терапевтического отделения в ДинаМед. Попроси, чтобы достал все необходимые медикаменты. Также подбери сиделку, готовую подписать обязательство о неразглашении.

— Ага, записал… А кто наш больной?

— Прости, Егор, это тебе не нужно знать, — отвечаю я.

— Ладно, как скажете. Когда должно быть готово?

— Сегодня.

— Блин, ваше сиятельство! — с обидой восклицает Егор. — Как же я успею?

— Уверен, ты справишься. Только не вздумай больше никого подключать. Хотя нет, можешь попросить о помощи Оксану. Доставку оборудования оформи по-чёрному. Никто не должен знать, что его привезли ко мне.

— Это-то не проблема. Ладно, сделаю…

— Никому не говори, кроме Оксаны, — напоминаю я. — Всё, до скорого. Через несколько часов я буду в Москве.

— До встречи, ваше сиятельство, — говорит Егор.

Взглянув на часы, я решаю сначала собрать вещи. Но много времени это не занимает — в конце концов, я не брал с собой ничего, кроме одежды и предметов личной гигиены. В европейской части России ещё совсем рано, поэтому неудивительно, что я разбудил своего хакера.

Придётся разбудить и маму, чтобы сообщить ей важные и радостные, надеюсь, новости.

— Алло, — тихо отвечает Анна, взяв трубку.

— Мам, привет. Как тебе моё вчерашнее выступление?

— Не могла поверить, что на экране мой сын. Ты отлично выступил, Саша, горжусь тобой. Он тоже гордится, — добавляет она.

Мы всё ещё избегаем говорить по телефону слово «отец» или упоминать его имя. Да, наши аппараты надёжно защищены, но всякое бывает. Зная возможности кукловода, да и других врагов рода Грозиных — разговор всё равно могут перехватить. Особенно сейчас, когда на меня обращены взгляды всего российского дворянства.

— Хорошо, — отвечаю я. — Собирайтесь, мы едем домой.

— Что? — недоумённо спрашивает Анна.

— Мы возвращаемся в Москву. Я сяду в Рязани, затем самолёт полетит дальше без меня, а мы поедем на машине. Передай Виктору, чтобы нашёл подходящий транспорт для всех, — говорю я, намекая, что лежачему больному требуется особая перевозка.

Хотя Сергей уже и вставал, вряд ли он выдержит долгую дорогу сидя. Потребуется специальная машина, чтобы он мог лежать, а также на всякий случай медсестра и, наверное, какие-то медикаменты и оборудование.

— Но… мы… Ты уверен? — теряется мама.

— Да. Я уже отдал необходимые приказы. Всё будет в порядке. Тем более что угроза войны почти миновала. Собирайтесь, я прилечу часа через четыре, — говорю я и добавляю. — Соскучился по вам. И по Вику тоже. Всё, скоро увидимся.

— Хорошо… — растерянно отвечает Анна.

Удивительно, но в этот раз она даже не спорит со мной. Думаю, ей и самой уже хочется вернуться в Москву. Всё-таки она всю жизнь прожила в столице, и вряд ли ей нравится находиться в деревне под Рязанью.

В плане возвращения матери в Москву меня волнует только один момент. Что, если дедушка всё-таки захочет исполнить свой план и использовать Анну как шпиона при императоре?

С моей точки зрения, смысла в этом нет. Во-первых, мы и так уже знаем, что его величество злоумышляет против нас. Во-вторых, теперь у меня доверительные отношения с князем Домогаровым. А у него информатор при дворе. Если попрошу, Кирилл Анатольевич наверняка не откажет поделиться со мной сведениями.

Собственно, я уже попросил его, чтобы Василий держал нас в курсе. И даже готов платить информатору из своего кармана.

Надеюсь, получится убедить Григория Михайловича не пытаться делать из моей матери шпионку. Всё равно у неё вряд ли получится как следует исполнить эту роль — скрывать эмоции она плохо умеет. К тому же нельзя забывать о том, что она беременна. Срок совсем маленький, но ей в любом случае нужен покой, а на её долю уже выпало слишком много стресса.

Но как бы там ни было, я рад, что мы вернёмся домой все вместе.

Москва. Ресторан «Гимрели».

Князь Жаров морщится, отодвигая тарелку с ягнятиной, к которой едва успел прикоснуться. Вкус сочной баранины у него во рту сменяется на вкус горечи. Потому что новости, которые корпоративная разведка Феникса прислала ему на почту, отнюдь не приятные.

— Всё в порядке, ваше сиятельство? Вам не понравилось блюдо? — рядом тут же появляется учтивый официант.

— Исчезни, — отмахивается Илья Романович.

Официант, на ходу поклонившись, спешит удалиться. Жаров ещё раз перечитывает письмо и бросает телефон на стол.

— Стой! — кричит он официанту.

— Да, ваше сиятельство, — тот немедленно разворачивается.

— Принеси сто грамм чачи. Нет, давай сразу двести.

— Как пожелаете, — поклонившись, юноша отправляется выполнять заказ.

Князь смотрит в пустоту и барабанит пальцами столу. Вскоре у него на столе появляется графин с виноградной водкой, стопка и тарелка баклажановых рулетиков с сыром.

— Комплимент от нашего шеф-повара, — объясняет официант.

Жаров молча машет рукой, прогоняя его. Наливает себе чачи, выпивает и закусывает рулетиком.

— Вот значит как. Ты всё-таки жив, старый мудак, — бормочет он, прожевав закуску.

Ошибка может быть, но вероятность этого крайне мала. Разведка Феникса работает хорошо, агентурная сеть в Европе сильна настолько, насколько это возможно в чужих государствах. Поэтому сомневаться не приходится.

Ярослав Грозин по-прежнему жив. И если так — не мог ли он всё время быть тем, с кем работал Жаров?

Да, они сотрудничали и раньше, до того как Ярослава изгнали. Сотрудничали потом, когда он уже свалил из Российской империи. Но в какой-то момент старший из трёх братьев Грозиных просто исчез и перестал выходить на связь.

Помнится, это случилось вскоре после того, как отгремела война Грозиных и Череповых. Жаров думал, что Ярослава либо по-тихому прикончили, либо он сам решил залечь на дно и осел где-нибудь в тропиках.

Илья Романович и подумать не мог, что таинственный незнакомец, с которым свела его теперь покойная Виктория — это Ярослав.

Но сейчас ему начинает казаться, что Он и есть Ярослав. И выходит, что Он специально столкнул его с Грозиными, так и не отказавшись от идеи отомстить за изгнание.

И Викторию убил тоже он. Или её убили по его приказу, заметая следы.

— Сука, — цедит Жаров и наливает себе ещё чачи. — Твою мать, как я не догадался. Значит, ты, ублюдок, просто использовал меня. Ты хотел уничтожить Череповых, как врагов своего рода. Ты хотел уничтожить Грозиных, как тех, кто изгнал тебя. А я, получается, стал инструментом в твоих руках. Хитрый подонок…

Конечно, нельзя быть уверенным, что всё именно так. Илья Романович сначала думал, что Он — это император. Но увы, догадка не подтвердилась. Император хоть и участвовал в интригах против Грозиных, но затеял всё это кто-то другой.

И если это не Ярослав, то кто?

Есть варианты, конечно. И надо их проработать.

Вздохнув, князь Жаров пододвигает к себе тарелку с остывшей бараниной и одновременно пишет сообщение командиру корпоративной разведки.

Да, есть один вариантик. И человек, которым может быть Он, тоже носит фамилию Грозин…

Рязанская область, село Затишье

Подъезжая к деревне, вижу на дороге настоящий блокпост. Мои ребята ухитрились поставить шлагбаум и даже оборудовали укрепления из мешков с песком.

Машина, на которой меня везут, им знакома, поэтому пропускают без проблем. А когда останавливаемся возле больницы, навстречу мне выходит Виктор, с улыбкой до ушей.

Улыбаюсь в ответ и тороплюсь выйти из машины, чтобы обнять его. И правда, соскучился. Виктор со мной почти с самого начала жизни в этом мире. И уже много раз доказал свою преданность.

— Рад видеть, Александр! — Вик хлопает меня по спине.

— Взаимно. Как ты здесь, не слишком одичал? — глядя на его отросшую бороду, спрашиваю я.

— Наоборот, мне здесь нравится! Деревенские коров держат, каждое утро парное — молочко, творог свежий. Яйца опять же тёпленькие, прям из-под курочки. Кайф. Хочешь яичницу, кстати?

— Ты её отлично готовишь, я помню, — усмехаюсь я. — Не нужно, спасибо. Местные не слишком напрягаются, что вы блокпост поставили?

— Нет, всё в порядке. Мы им тут в свободное время по хозяйству помогаем, ну и сельскому главе всё объяснили. Понимающий мужик оказался, — рассказывает Виктор.

— Хорошо. Зайдём к нему перед отъездом, я поблагодарю лично.

— Проводить тебя в палату?

— Да, — киваю я.

Вик показывает мне дорогу по обшарпанным больничным коридорам и указывает на нужную дверь, но следом не идёт.

— Если что, я никому не рассказывал, — шепчет он. — Парни думают, что мы охраняем кого-то из ваших вассалов.

— Спасибо, дружище. Я не сомневался, что ты сохранишь тайну.

Виктор подмигивает и уходит. Ну а я подхожу к палате и, постучавшись, вхожу.

— Саша! — мама едва не сбивает меня с ног, заключая в объятия.

— Привет. Я тоже рад тебя видеть, — одной рукой обнимая маму, а второй закрывая дверь, говорю я.

— Вот он, Александр Миротворец, — раздаётся негромкий хрипловатый голос.

Мой отец лежит на койке и улыбается. Выглядит он лучше, чем я рассчитывал, но всё равно не очень хорошо. Похудевший и бледный, с тёмными кругами под глазами и потускневшим взглядом. Когда он в таком состоянии, очень заметно сходство с покойным князем Череповым.

— Здравствуй, отец, — я подхожу и осторожно пожимаю ему руку.

Лицо Сергея превращается в маску изумления. Его ладонь застывает в моей.

— Ничего себе, — шепчет он. — Ты понимаешь, что сейчас впервые назвал меня так?

— Да, понимаю. Надеюсь, тебе было так же приятно услышать это слово, как мне его произнести. Представляешь, у меня есть отец — живой, настоящий. А ведь раньше не было.

— Да. А у меня сын, которым я горжусь, — кивает Сергей, крепче сжимая мою руку.

— Мальчики, вы меня растрогали, — говорит мама, смахивая слёзы с ресниц.

— На этом нежности закончились, — улыбаюсь я. — Вы готовы отправляться?

— Да, — кивает Черепов.

— Мы собрали всё необходимое. Виктор сказал, машина прибудет через полчаса, — говорит мама.

— Отлично. Тогда мне нужно поговорить с главврачом и сельским главой. После этого отправимся. В Москве к нашему приезду тоже всё будет готово, — говорю я.

— Что именно? Где ты хочешь нас поселить? — спрашивает Анна.

— У себя, где же ещё. В моей квартире хватит места на всю семью. Ладно, поболтаем по дороге. Рад видеть вас обоих, — получив от мамы поцелуй в щёку, выхожу из палаты.

Уже скоро мы отправляемся в Москву. Предстоит несколько часов дороги, но уверен, что нам не будет скучно. Я с удовольствием поговорю с матерью о всяких обычных вещах, не связанных с дворянскими интригами и войнами.

Вот только обсудить всё происходящее с Сергеем не помешает. Я по глазам вижу, что ему интересно, какие вещи произошли с момента взрыва в ресторане. А произошло очень многое. Если он и в курсе, то лишь поверхностно — всего не знают ни СМИ, ни Анна.

Егор молодец, успевает сделать всё необходимое к нашему приезду. Дом, в котором я живу, многоквартирный, всюду расположено видеонаблюдение. Поэтому приходится договориться со службой безопасности, чтобы на время отключили камеры. К счастью, охранники прекрасно знают, кто я такой, и соглашаются выполнить просьбу, а лишних вопросов не задают.

— Что ж, добро пожаловать. Какое-то время вам обоим предстоит пожить здесь, — говорю я, когда мы заходим в квартиру. Вернее, заходим только мы с мамой, а отца вносят на носилках мои гвардейцы.

Черепов стягивает медицинскую маску, которую на всякий случай надел, и осматривается.

— Неплохо ты устроился, Александр. Сколько отдал за эту квартиру?

— Несколько граммов свинца, — хмыкнув, отвечаю я.

— Что? — отец поворачивается ко мне.

— Саша получил эту квартиру в качестве репарации после войны со Старцевым. Я тебе рассказывала, помнишь? — спрашивает мама, и в её голосе я слышу нотки волнения.

— Да, точно. Вспомнил. После травмы порой забываю некоторые вещи, — чуть смутившись, отвечает Сергей.

— Ты обязательно поправишься. Парни, отнесите его в дальнюю комнату. Там уже всё готово, — велю я.

— Так точно, ваше сиятельство.

У меня звонит защищённый телефон. Достав его из кармана, вижу, что это Дмитрий. О, надо же. Я как раз недавно вспоминал про него.

— Появились дела. Встретимся позже, хорошо? Обязательно отметим ваше возвращение домой, — улыбнувшись матери, говорю я и ухожу к себе в кабинет.

Заперев дверь на замок, включаю глушилку и только затем беру трубку:

— Алло?

— Здорово, Саня. Ну как ты там? Смотрел твоё выступление, — Дмитрий восхищённо цокает языком. — Хорош, хорош. Уделал всех этих напыщенных мудаков.

— Спасибо, я старался. А у тебя как дела?

— Помаленьку. Погода в Германии хреновая, я тебе скажу. В Москве и то приятнее.

— Я только что из Сибири, про погоду можешь мне не рассказывать, — усмехаюсь я.

— И то правда. Есть темы поинтереснее. Думаю, ты уже знаешь про то, что Женя здесь, в Мюнхене?

— Да, я слышал. Говорят, усиленно заводит знакомства с немецкой элитой.

— Она стала местной звездой. Русская красавица то, русская красавица это… Пиз**ц, если честно. Я её даже на рекламном щите уже видел, — усмехается Дима.

— Времени даром она не теряет.

— Это точно. Но самое интересное не это, а то, что мой папаша тоже здесь. Прилетел сегодня утром. Как мне подсказал Виталя, он якобы прибыл с дипломатической миссией. Но мы же с тобой понимаем, что таких совпадений не бывает, да?

— Да, — соглашаюсь я. — Евгения провела предварительные переговоры, а твой отец прилетел заключить окончательную сделку. Вопрос в том, что это за сделка?

— Не знаю. По хрен, если честно. Это так, интересные факты. Хотя, когда я расскажу тебе, что ещё узнал… Может, ты сможешь всё это сопоставить, — говорит Дмитрий.

Я уже могу. Мне достаточно знать, что кукловод связан с той нейросетью, в которую, предположительно, хочет вложиться мой двоюродный дед. Таких совпадений, как только что сказал Дима, не бывает.

Но если он нарыл что-то ещё любопытное — с удовольствием послушаю.

— Я узнал, что Ярослав Грозин жив, — говорит Дмитрий.

Я не сразу верю своим ушам и переспрашиваю:

— Ты уверен?

— Да. Он жив, или был жив полгода назад. Его видели в Берлине, у меня даже есть записи с камер наблюдения. Местные династийцы помогли достать.

— Твою мать… И чем он занимается? С кем связан?

— Понятия не имею. Скорее всего, он живёт по поддельным документам, ни одного человека с фамилией Грозин или похожей в Германской империи нет, — отвечает Дима.

Я невольно задумываюсь — а что, если Ярослав до сих пор в Германии? Не мог ли Алексей прилететь туда, чтобы встретиться с ним? Да и вообще, замминистра иностранных дел часто бывает в Европе… У него есть и были все возможности лично видеться со старшим братом и вместе строить козни.

Встряхиваю головой, прогоняя эти мысли. Слишком надуманно. Хотя, как знать. Я уже не понимаю, как можно быть хоть в чём-то уверенным во всей этой паутине интриг.

— Как ты вообще узнал, что он жив? — спрашиваю я.

— Ну, ты же просил узнать, вот я и узнал, — смеётся Дмитрий. — А если конкретно, то я нашёл его старого друга по имени Франц. Наполовину немец, наполовину белорус.

— Не суть. Что рассказал тебе этот Франц?

— О-о, Сашок. Он рассказал мне такое, что у тебя волосы дыбом встанут. Ты там сидишь? Лучше сядь, потому что это просто лютый пиз**ц…

Глава 8

— Знаешь, в последнее время у меня выработался иммунитет к шокирующим новостям, — говорю я. — Поэтому давай без пугающих прелюдий, выкладывай.

— У-у, какой ты серьёзный, — смеётся Дмитрий. — Ладно, слушай. По словам Франца, Ярослав был связан с теми оружейными фирмами, которые мы недавно накрыли. Не могу ручаться, что это так и есть, но Франц утверждает, что он занимался оружием и фирмы были именно в Италии.

— Легко поверю, что это правда, — говорю я. — Ярослав и раньше сотрудничал с Жаровым.

— И, судя по всему, продолжал это делать. Хотя знал ли об этом Жаров — большой вопрос. Опять же, Франц говорит, что наш с тобой родственник всегда действовал тайно и ни с кем не вёл прямых дел.

— Откуда этот Франц столько знает? — спрашиваю я. — Кто он вообще такой?

— Прямо сейчас — обычный алкаш, который целыми днями просиживает в баре. Я несколько дней поил его пивом и шнапсом, чтобы узнать всё необходимое, — отвечает Дима.

«Ну и про себя не забывал, наверное», — думаю я, но решаю оставить это при себе. Несмотря на то, каким балагуром Дмитрий себя выставляет, он отлично справляется с поставленной задачей.

— А вот раньше он был юристом и партнёром Ярослава, — продолжает Дима. — Помогал ему проворачивать хитрые схемы как раз для того, чтобы спрятаться от налогов и ответственности. Я навёл справки — у Франца действительно была адвокатская контора, но в какой-то момент он перешёл дорогу не тем людям и его разорили.

— И почему он с радостью тебе рассказывает всё, что знает? — уточняю я.

— Потому что скучает по дням, когда он что-то значил. Психология, Саш, психология. Хотя бы в своих рассказах старый пьяница снова становится крутым юристом, который решает серьёзные проблемы. А я его вовсю подбадривал и восхищался каждым словом, — Дмитрий усмехается.

— Цинично. Хотя, возможно, ты сделал его немножко счастливее.

— Однозначно сделал, потому что несколько дней поил его на халяву. Ладно, к сути: Франц утверждает, что Ярослав вёл немало дел с российским дворянством. В том числе, у него есть тайная доля в Фениксе, которой официально владеет какой-то венгерский ишпан. Граф, по-нашему.

— Но при этом он никогда не вёл дела напрямую. То есть, вероятно, даже Жаров не в курсе, что Ярослав является его акционером, — говорю я.

— Да, вполне возможно. Наш с тобой… Тебе он кто, двоюродный дед? А мне, получается, дядя. Ладно, плевать. В общем, Ярослав тот ещё жук. Любитель всё запутать, — смеётся Дима.

— Нам надо узнать, жив ли он до сих пор и может ли он быть связан со всем происходящим.

— Может, Сань, ещё как может. Франц говорит, Ярослав всю жизнь мечтал отомстить за изгнание. Как там было… «Я хочу обрушить бурю на свою семью, и всю Россию готов утопить в крови, лишь бы вернуть положенный мне титул». Вот. Это цитата.

— Поэтично. Если он и правда кукловод, то у него почти получилось, — хмуро произношу я.

— Угу. Слушай дальше, самое вкусное впереди. Когда я спросил про покушение, которое случилось тридцать лет назад, Франц удивился. Он спросил: а что, разве Ярослав не убил своего брата? Он ведь всё так хорошо спланировал! — восклицает Дмитрий, пародируя немецкий акцент.

Я всё-таки решаю послушать совета, который Дима дал мне в начале разговора, и сажусь на кресло. Прикрываю глаза и протираю лицо ладонью.

Так значит, всё-таки Ярослав спланировал то убийство… Именно по его вине погибла моя бабушка и чуть не погиб мой дядя. Хотя да, изначально бомба предназначалась для князя. Ведь это была его машина — ужасное стечение обстоятельств, что на ней поехал не Григорий Михайлович, а его жена и сын.

Не уверен, что этому Францу можно на сто процентов доверять. Если он и правда алкоголик, то может выдумывать кучу историй, лишь бы его бесплатно поили. Но Дима убедился в том, что этот немец действительно был связан с изгоем Грозиных. Значит, и эта информация может быть правдой.

— Ты там как? Сознание потерял? — усмехается Дмитрий.

— Нет. У меня и раньше были косвенные свидетельства о том, что именно Ярослав устроил тот взрыв. Теперь они просто подтверждаются.

— М-м, вот как. Ничем тебя не проймёшь. Ладно, тогда последний кролик в моей шляпе на сегодня. В организации взрыва участвовал князь Жаров. Якобы именно он помог достать бомбу. Кто-то другой помог устроить слежку за Григорием Михалычем и выбрать момент для установки бомбы, — рассказывает Дима.

И вот тут у меня по спине пробегает мерзкий холодок, а рука сама собой сжимает подлокотник кресла. Потому что я прекрасно знаю, кто это сделал. Фактов у меня нет, но пазл всё равно складывается идеально.

Графиня Белозерская. Вот кто следил за князем и выбрал момент. Зачем она это сделала — я не знаю. Но она призналась, что виделась с Ярославом в тот день. Также она рассказала, что как раз незадолго до покушения Жаров открыл военное производство. Вполне сходится с тем, что он помог достать бомбу, а Белозерская, как член близкого к Грозиным рода, устроила слежку…

Ярослав же просто планировал и координировал весь процесс.

Всё сходится.

— А главный фокус знаешь в чём? — продолжает тем временем Дмитрий. — В том, что Ярослав считал, что Жаров после этого покушения его кинул.

— В каком смысле? — не понимаю я.

— В смысле, предал. Думаю, речь о том, что Илья Романыч после войны Грозиных и Череповых решил вложиться в Династию и вроде как встал на нашу сторону. Похоже, Ярославу это не понравилось.

— Да. Похоже на правду, — задумчиво произношу я.

— Угу, — согласно мычит Дмитрий. — Вот такие новости, Сашок. Сам решай, что с этим делать. Если хочешь, я могу продолжить копать про дела Ярослава. Франц много ниточек мне подкинул, есть за что потянуть.

— Похоже, тебе понравилась эта работа?

— Ага. Самому не верится. Чувствую себя крутым шпионом, — усмехается Дима.

— Ты и есть своего рода шпион. Странно, что разведка не смогла найти эти сведения без тебя…

— А вот это и правда странно, — соглашается Дмитрий. — Знаешь, у меня такое чувство, что зарубежная разведка Династии намеренно водила князя за нос. Но не может же она быть полностью подкуплена или подчиняться кому-то другому, да?

— Всё может быть. Кто занимался созданием зарубежной корпоративной разведки? — интересуюсь я.

— Нашёл у кого спросить. Я к Династии никаким боком не отношусь. Кроме того, что у меня там процент благодаря фамилии.

— Ладно. Я спрошу у князя и попробую натолкнуть его на верные мысли. Спасибо за информацию, Дима. Я буду ждать следующего звонка.

— Только особо не жди. Я хоть вам и помогаю, но работаю на расслабоне. Давай, на связи, — Дмитрий сбрасывает звонок.

Я откладываю телефон и дотягиваюсь до глушилки, чтобы её выключить. А затем откидываюсь на спинку кресла и устало вздыхаю.

Чем больше информации, тем сильнее сужается круг поиска. Итак, что мы имеем?

Император не может быть кукловодом. Да, он действует против нас, но в других интересах. Это заметно и по самим действиям — ему хочется столкнуть два клана, чтобы не дать им объединиться, не более того. Цель кукловода другая.

И почему-то мне кажется, что это именно месть. Растоптать род Грозиных и заодно род Череповых, разрушить Династию. Кому это может быть нужно?

Ярославу, никаких сомнений. У него для этого есть все мотивы и, судя по всему, возможности. Дмитрий со всей уверенностью сказал, что у Ярослава есть немало проектов в Российской империи, которыми он управляет через пятые руки.

Именно так и действует кукловод. Добивается своих целей, используя других людей, и без сомнений жертвует ими. Даже Виктория Жарова не избежала этой участи.

Сам князь Жаров — один из таких людей. Не пешка, но всё равно лишь фигура на доске.

А что насчёт Алексея? Может ли он тоже работать с кукловодом — и быть не просто фигурой, а полноценным партнёром?

Вполне возможно. И в этом случае появляется вопрос — если они и правда работают вместе, кто в этой паре главный? Ярослав, который желает отомстить, или Алексей, который лишь его использует?

Уверен, что изворотливый политик вполне способен использовать ослеплённого местью старшего брата…

В дверь кабинета раздаётся осторожный стук и следом голос мамы:

— Саша? У тебя там всё хорошо?

— Да, мам. Был рабочий разговор, — говорю я, вставая и подходя к двери.

Открыв её, получаю улыбку и поцелуй в щёку.

— Я так рада, что ты привёз нас сюда, — шепчет Анна. — Спасибо.

— Пожалуйста. Я решил, что нам стоит пожить вместе и получше узнать друг друга, — отвечаю я.

К сожалению, это не единственный мотив, но я решаю его не озвучивать. Я также решил, что Сергея нужно как можно быстрее поднять на ноги и объявить о том, что он жив. Особенно если в клане Череповых начнут расти мятежные настроения.

— Я собираюсь заказать еду, у тебя в холодильнике совсем ничего нет. Может, поужинаем вместе? — предлагает мама.

— Спасибо, но я слишком устал после перелёта. Да и в Томске было много работы. Надо отдохнуть, поужинайте без меня, — обняв маму, я запираю кабинет на ключ и отправляюсь в спальню.

Не успеваю даже начать переодеваться, как снова раздаётся телефонный звонок. Григорий Михайлович — должно быть, он узнал, что я вернулся в Москву.

— Слушаю, ваше сиятельство, — говорю я.

— Здравствуй, Александр. Как ты, рад вернуться домой?

— Конечно. Хотя, честно признаться, я немного завидую тем, кто остался в Сибири. Я бы тоже с удовольствием задержался там на недельку.

— Серьёзно? Никогда не любил отдых в глуши, — признаётся дедушка.

— Возможно, вам бы понравилось. Даже одному из моих личных охранников, старшему, вдруг приглянулась загородная тишина, — усмехаюсь я.

— Хм. Надо же. Позвоню ему после тебя, узнаю, что ему полюбилось… Ладно, к делу. Есть что-нибудь новое по кукловоду?

— Есть, — чуть помедлив, говорю я. — Мне только что звонил Дмитрий.

Я понимаю, что информация вряд ли покажется князю приятной. Но скрывать её смысла нет, поэтому я выкладываю всё.

Какое-то время Григорий Михайлович молчит, лишь тяжело дышит в трубку. А затем вдруг говорит:

— Собирайся, поехали.

— Куда поехали? — не понимаю я.

— К Жарову. Нам предстоит серьёзный разговор, — железным тоном произносит дедушка.

— Ваше сиятельство, это плохое решение. Жаров помогает кукловоду и думает, что вы в больнице с приступом. Мы не должны…

— Александр, мне плевать! Я только что узнал, что Илья причастен к гибели моей жены. Моей жены! — выкрикивает князь так, что динамик в моём телефоне хрипит. — Он причастен к тому, что я развязал несправедливую войну. И к тому, что происходит сейчас — тоже! Я заставлю его ответить. Сегодня!

Судя по звуку на фоне, дедушка врезал по чему-то кулаком.

— Григорий Михайлович, это сломает наш план…

— Нет. Если мы заставим Жарова всё рассказать, то у него будет выбор. Либо начать войну с нашим родом, потому что я это так не оставлю. Либо сдать нам кукловода и перестать ему помогать. Тогда, быть может, я его прощу. Но это вряд ли — я при любом раскладе сделаю так, что Илья вылетит из правящего совета Династии… — цедит князь.

Подумав, я решаю согласиться на эту авантюру. В конце концов, зачем тянуть? Мы можем нанести удар по могуществу кукловода, лишив его важного союзника. По сути, мы и так выигрываем, самое время продолжать давить. Именно это я и собирался делать, когда вернусь в Москву.

Вот, вернулся. Можно начинать.

— Хорошо, поедем, — соглашаюсь я. — Но надо будет принять меры безопасности. Подождите, ваше сиятельство, я пришлю за вами машину.

— Поторопись. И позвони в поместье Жаровых, скажи, что ты прибудешь к князю с официальным визитом от нашего рода. Они не смогут отказать.

— Договорились, — отвечаю я и кладу трубку.

После этого сразу же звоню Виктору и отдаю необходимые приказы. Одна машина с моими гвардейцами отправится за дедушкой и возьмёт с собой всё необходимое. Несколько гвардейцев незаметно рассредоточатся вокруг поместья Жаровых и будут следить за безопасностью. Отряд Вольги будет дежурить неподалёку в боевой готовности.

Я сомневаюсь, что Илья Романович решится напасть на нас в своём доме, нарушив все законы гостеприимства, но лучше перебдеть.

Успеваю принять душ и переодеться в чистый костюм, когда Вик мне звонит и докладывает:

— Александр, мы подъезжаем. Проводить тебя на парковку?

— Не надо, сам спущусь. Ты отправил людей к поместью?

— Да. Мы на всякий случай подняли пару дронов. За границей владений Жаровых, само собой. Территория под визуальным контролем.

— Хорошо, спускаюсь, — говорю я и кладу трубку.

Когда включаю свет в прихожей, в коридор выглядывает мама. Она не задаёт глупых вопросов о том, куда я так поздно собрался. Просто подходит, целует в щёку и спрашивает:

— Поздно вернёшься?

— Не знаю, наверное. Но к завтраку точно вернусь. Пока, — отвечаю я и выхожу в подъезд.

Когда спускаюсь на парковку, то вижу свой Лексус. Честно говоря, я по нему соскучился.

Сажусь на заднее сидение и вижу за рулём Матвея, а рядом с ним Виктора. Всё привычно, даже что-то похожее на ностальгию шевелится в груди.

— Всем привет. А вы кто? — повернувшись к сидящему рядом со мной мужчине, спрашиваю я.

— Очень смешно, — бурчит Григорий Михайлович, но всё же приподнимает уголки губ. — Иди сюда, наследник, дай обнять.

— Непривычно видеть вас в таком виде, — смеюсь я, обнимая дедушку.

Да уж, когда князь Грозин одет в чёрную толстовку с капюшоном и джинсы — это действительно выглядит непривычно. Бороду он спрятал под кофту, надел на лицо медицинскую маску, а на глаза нацепил тёмные очки.

— Да уж, мне и самому непривычно. Я всю жизнь ходил в деловой одежде, — говорит князь и смотрит на себя в зеркало заднего вида. — Хм. А что, мне идёт спортивный стиль.

— Полностью согласен. Матвей, трогай, — говорю я.

— Так точно, — отвечает тот и включает передачу.

Я замечаю, что на расстоянии от нас едет ещё один чёрный внедорожник и на всякий случай уточняю:

— Это наши?

— Да. Мои гвардейцы и юрист. У тебя, как у наследника, есть право привезти с собой охрану и свиту, — отвечает Григорий Михайлович.

— А зачем юрист?

— Затем, что нам может потребоваться подписать с князем Жаровым кое-какие бумаги, — хмуро отвечает дедушка.

Сняв тёмные очки, он вдруг улыбается и треплет меня по плечу.

— Ладно, забудем на время о нём! Александр, я хочу тебя похвалить.

— За Томск?

— Конечно. Это было впечатляюще. Я сейчас не про твоё выступление, а про поездку в целом. Ты сумел остановить войну, а затем пристыдил вассалов обеих кланов. Проявил сильную волю и показал, у кого в руках власть. Молодец, горжусь тобой. Ты станешь достойным князем, когда придёт время.

— Спасибо, ваше сиятельство, — киваю я.

Григорий Михайлович кивает в ответ.

Скоро мы уже подъезжаем к владениям Жаровых. Нас без проблем пропускают и сопровождают до поместья. Когда останавливаемся, я спрашиваю:

— Как быть, ваше сиятельство? Вблизи вас точно узнают.

— Да очень просто. Наплевать! — отвечает князь и снимает толстовку, под которой оказывается обычная рубашка. — Эй, сынок. Позволь одолжить твой пиджак.

— Мой? Хорошо, ваше сиятельство, — слегка растерянно отвечает Матвей и стягивает пиджак.

— Благодарю, — князь одевается, поправляет воротник и первым открывает дверь автомобиля.

— Добро пожаловать, ва-а… — стоящий возле машины слуга теряется, увидев Григория Михайловича.

— Спасибо. Давай без прелюдий, сразу проводи меня и моего наследника к князю, — не глядя на слугу, говорит дедушка.

— Хорошо, господин, — тихо отвечает тот.

Не обращая внимания на изумлённые взгляды гвардейцев Жарова, мы поднимаемся по крыльцу и входим в поместье. Когда оказываемся внутри, моё сердце начинает биться чаще.

Сейчас состоится очень важный, переломный разговор. Что бы князь Жаров ни рассказал нам про кукловода, в любом случае много поменяется. Григорий Михайлович настроен решительно, и я тоже.

Беседа точно будет непростой. Я ловлю себя на том, что готовлюсь к ней, будто к драке, даже кулаки сами собой сжимаются.

Слуга провожает нас к кабинету князя Жарова и, молча поклонившись, уходит. Дедушка смотрит на меня и вопросительно ведёт подбородком, мол, готов?

Я киваю в ответ. Готов.

Мы открываем дверь и заходим.

Глава 9

Где-то в Томской области

— Ого. Свежий воздух пошёл тебе на пользу, — тяжело дыша, Татьяна Грозина притягивает к себе мужа и целует его в губы.

— Я просто очень по тебе соскучился, — отвечает Юрий, скользя ладонью по её обнажённому телу. — Рад, что ты прилетела.

В комнате темно и приятно пахнет деревом. За окном — тайга. Стоит тишина, которой никогда не бывает в Москве или любом другом крупном городе.

Татьяна несколько секунд смотрит Юрию в глаза и усмехается.

— Кажется, что ты говоришь правду, — произносит она.

— В смысле?

— Ну, в Москве у тебя хватает других развлечений.

Юрий, тяжело вздохнув, тянется к стоящей на тумбочке бутылке с водой. Залпом выпив половину, он молча смотрит в темноту за окном. В небе над высокими соснами искрятся звёзды. Их так много, что не верится. Всю жизнь прожив в городе, Юрий не подозревал, что на небе может быть столько звёзд.

— Да-да, мы с тобой это обсуждали. Я знаю, тебе иногда нужно, — говорит Татьяна и накрывается одеялом.

— Знаешь, — задумчиво произносит Юрий, — когда я инсценировал свою смерть, то вдруг подумал: что, если меня по-настоящему прикончат?

— Юра, не говори так!

— Тихо-тихо. Это же возможно, да? Хрен знает, как всё повернётся. Может, будет война с Череповыми или с Жаровыми, или кукловод нас найдёт. Короче, я решил — больше не хочу тратить время на пустые развлечения.

— Даже не знаю, как реагировать, — Татьяна забирает у мужа бутылку и тоже делает глоток воды.

— Да никак. Хочу больше времени проводить с тобой и нашим сыном. Ты видела, как он изменился за последнее время?

— Это заслуга Александра, которого ты так не любишь.

— М-да, — кривится Юрий. — Бастард, на самом деле, не так уж плох. Знаешь, я даже… Сейчас такую вещь скажу, это просто пиз**ц. Я даже начал его уважать.

— Знаешь, а я рада это слышать. Всё-таки он член семьи. Будет здорово, если вы подружитесь.

— До дружбы там ещё далеко, — хмыкает Юрий.

Они с женой замолкают и молча смотрят за окно, где постепенно тает ночь.

— Смотри, рассвет, — шепчет Татьяна.

— Офигеть, — говорит Юрий, глядя на то, как алая заря поднимается над верхушками сосен.

Немного полюбовавшись рассветом, он говорит:

— Знаешь, когда всё кончится, давай купим дом за городом. Где-нибудь подальше, километров за триста от Москвы.

— А как же ты будешь добираться в офис?

— Куплю вертолёт. Думаю, что Грозину дадут разрешение на полёты над городом, а на крыше небоскрёба Династии есть вертолётная площадка.

— Я не против, — улыбается Татьяна.

Они продолжают лежать обнявшись. Через полчаса в их дверь раздаётся осторожный стук.

— Вы уже проснулись? — негромко спрашивает Максим.

— Нет! Мы спим, — с усмешкой отвечает Юрий.

— Судя по тому, что ты отвечаешь — не спите.

— Над чувством юмора ему ещё предстоит поработать, — замечает Юрий, и Татьяна улыбается в ответ.

— Хотите шашлык на завтрак? — спрашивает Максим.

— Где ты его возьмёшь? — удивляется Татьяна.

— Сам пожарю. Во дворе есть мангал, а в холодильнике мясо. Я уже замариновал.

Родители Максима недоумённо переглядываются, а затем Юрий восклицает:

— Ну давай, посмотрим, что у тебя получится!

— Хорошо, — отвечает Макс и, судя по шагам, уходит.

Час спустя вся семья сидит на кухне и ест горячие, только с углей, шашлыки. Юрий махом уплетает целую палку и берёт ещё.

— Понятия не имел, что ты умеешь готовить. Тем более шашлык, — говорит он.

— Очень вкусно, сынок, — улыбается Татьяна.

— Знаю, спасибо. Меня Александр научил.

— Блин, хорошо, что я не успел откусить, а то бы поперхнулся. Александр научил? — хмуро спрашивает Юрий.

— Да. Мы с ним как-то ездили за город и вместе жарили шашлык. Точнее, он жарил, но я всё запомнил. Несколько раз попробовал сам и вот, научился, — невозмутимо сообщает Максим.

«Ох**ть можно. Да бастард уже сделал для нашей семьи больше, чем все остальные, вместе взятые. То есть, он реально стремится нас объединить, как сказал тогда на новогоднем ужине. Причём у него классно получается», — думает Юрий. Качнув головой, он зубами снимает с палки ещё кусок мяса и жуёт.

— У твоего двоюродного брата, оказывается, много талантов, — говорит Татьяна, макая кусочек мяса в томатный соус.

— Да. Я рад, что мы подружились, — на мгновение взглянув матери в глаза, отвечает Максим.

— Я тоже. Давайте как-нибудь соберёмся все вместе — мы и Саша с Аней. Мне кажется, будет здорово. Что думаешь, Юра?

— Посмотрим, — бурчит он и смотрит на лежащий рядом телефон. — Интересно, как там дела в Москве?

— У них сейчас ночь, пап. Какие там могут быть дела? Спят ещё, — пожимает плечами Максим.

Москва. Поместье князя Жарова. В то же время.

— Прости, что приехали в столь поздний час. Но разговор очень серьёзный, — говорит Григорий Михайлович, входя в кабинет.

Стоящий у рабочего стола Жаров удивлённо приподнимает одну бровь.

— Григорий? Тебя что, уже выписали из больницы?

— Я сам себя выписал. А если точнее, это всё была игра. У меня не было сердечного приступа, просто мы хотели, чтобы кое-кто так подумал, — дедушка с ходу выкладывает все карты.

Ну, почти все. Хотя Илья Романович не дурак, и может догадаться, что если сердечного приступа не было, то и взрыв на парковке Династии мог оказаться фальшивкой.

Жаров стреляет глазами то в меня, то в деда, а затем говорит:

— Александр, будь добр, закрой дверь. Кажется, разговор и правда предстоит серьёзный. Садитесь, господа.

Я щёлкаю замком, прохожу вглубь комнаты и сажусь в кожаное кресло. Жаров садится напротив, а вот дедушка остаётся стоять. Он сжимает-разжимает кулаки и неотрывно смотрит на Илью Романовича. Будто цепной пёс, готовый в любой момент броситься в атаку.

— Так и будешь стоять, Григорий? Ты какой-то взбудораженный. Всё в порядке? — спрашивает Жаров.

— Ты же любил её, да? — глухо интересуется дедушка.

— Кого?

— Светлану. Мою жену.

— Та-ак, — Илья Романович откидывается в кресле. — Что-то я не понимаю, какого хрена происходит. Вы зачем приехали, Грозины? Что хотите обсудить? Вспомнить былое?

— Ответь на вопрос, — железным тоном произносит Григорий Михайлович.

Они с Жаровым смотрят друг другу в глаза, будто пытаясь задавить друг друга взглядом. Я здесь вообще пока что лишний, но в любой момент готов вмешаться. Что-то мне подсказывает, что дедушка не сдержится.

Цокнув языком, Жаров говорит:

— Ладно, отвечу, если ты так хочешь. Светлана мне нравилась, хотя и была старше меня. Может, я даже любил её — хрен знает, никогда не понимал это чувство. Но потом ты на ней женился, и мне стало плевать. Я нашёл себе другую. Вот и всё, доволен?

— Не ври. Ты присылал ей цветы, уже когда мы были женаты. Думаешь, я не знал? Просто не хотел ссориться с твоим родом из-за такой ерунды.

Илья Романович натужно смеётся и отвечает:

— Что за бред. Ладно, Григорий, хватит. Говори уже прямо, чего хочешь. Или, может, ты скажешь, наследник? — бросив на меня короткий взгляд, спрашивает Жаров.

— Я скажу, — говорит дедушка, делая шаг вперёд.

Ну вот, я так и знал.

Кулак врезается в лицо хозяина кабинета с глухим щелчком. Илья Романович подскакивает, а князь бьёт его ещё раз. Жаров падает обратно в кресло, а Григорий Михайлович наклоняется, хватает его за грудки и орёт:

— Ты убил мою жену! Ты! Вместе с моим братом-изгоем вы хотели убить меня, но вместо этого убили любовь всей моей жизни!

— Да ты совсем еб***лся, старик! Отпусти меня! — вопит в ответ Илья Романович.

Ох, надеюсь, у него в кабинете хорошая звукоизоляция. Если всё это услышат слуги и гвардейцы — ничего хорошего не выйдет. Впрочем, теперь уже поздно. Игра идёт в открытую, и мне тоже пора сделать свой ход.

— Мы всё знаем, — невозмутимо говорю я. — Ярослав в тот день был в Москве, это он всё спланировал. Вы достали взрывчатку, а графиня Белозерская установила слежку и подсказала момент для закладки бомбы. Гибель моей бабушки — случайность, но это ничего не меняет. С вашей помощью убили члена рода, и за это предстоит ответить.

— С радостью послушаю, что ты на это скажешь, — отпустив Жарова, цедит дедушка и отходит на шаг.

Тяжело вздохнув, Илья Романович вытирает бегущую из носа кровь. Исподлобья взглянув на меня, он переводит взгляд на Григория Михайловича и говорит:

— Я скажу, что у вас обоих крыша поехала. Вы охренели, обвинять меня в подобном⁈

— Я так и думал, — дедушка достаёт из кармана телефон. — Идём, Александр. Князь Жаров, род Грозиных объявляет тебе войну. Жди, к утру мои танки будут стрелять по твоему поместью.

Лицо Илья Романовича напрягается. Он изо всех сил пытается не показывать этого, но я вижу, что ему страшно. Потому что он прекрасно понимает — в прямом столкновении против Династии он не выстоит. Какое-то время наверняка продержится, но затем его род и корпорация Феникс сгорят в пламени войны, а из пепла никто не возродится.

Жаров снова вытирает кровь и бурчит:

— Ладно, Григорий. Сядь. Давай поговорим.

— А ты уверен, что я хочу продолжать разговор⁈ — метая взглядом молнии, восклицает дедушка.

— Давай без театральщины. Садись, я всё расскажу.

Григорий Михайлович убирает телефон в карман и падает в кресло. Положив руки на подлокотники, он испытующе смотрит на Жарова. А тот, шмыгнув носом, отзеркаливает дедушкину позу и говорит:

— Да уж. Столько лет прошло. Я думал, ты уже не вспоминаешь про тот случай.

Князь Грозин гневно раздувает ноздри и спрашивает:

— Ты серьёзно? Убили мою жену и чуть не убили сына. Подставили Череповых, заставив меня развязать войну. Ты, кстати, неплохо наварился на той войне и потом за эти же деньги купил себе долю в Династии! Подонок, — выплёвывает дедушка напоследок.

— Давай без оскорблений. Это не худшая вещь, которую я сделал в жизни. И я, между прочим, успел за это поплатиться.

— А по-моему, как только вы стали членом совета Династии, ваши дела резко пошли вверх, — вставляю я.

— Да. Только в итоге из-за всех этих интриг я тоже потерял родных людей, — отвечает Жаров.

— Старцев сам виноват, а до Виктории мы ещё дойдём. Рассказывай про то покушение, — требует Григорий Михайлович.

Илья Романович берёт со столика, стоящего между нами, бутылку коньяка и делает глоток из горла. Поморщившись, ставит бутылку на место и говорит:

— Ладно. Как вы знаете, мы с Ярославом вместе вели кое-какие дела. И продолжали вести, уже когда его изгнали из империи. Он предложил мне убить тебя, Григорий. Затем мы собирались договориться с Алексеем, чтобы вернуть Ярослава в род, и за это я должен был получить кресло в совете Династии. Вот так всё просто.

Вижу, что князь Грозин крепко сжимает губы, сдерживая рвущиеся наружу слова. Предполагаю, что среди них нет ни одного приличного.

— Белозерская участвовала? — уточняю я.

— Ты же сам сказал, что… Бл**ь. Ты блефовал, да? — Жаров криво ухмыляется.

— Не совсем. У меня просто нет доказательств, — пожимаю плечами.

— Понятно. Тогда да, ты прав. Это она подсказала, когда лучше всего заложить бомбу. Кто же знал, что на машине поедет не князь, а княгиня.

— Зина мне ещё за это ответит, — качает головой князь Грозин.

— Не трогай её. Это всё твой старший брат, он ею манипулировал, как последней дурочкой. Ты же в курсе, что она была без памяти в него влюблена?

— Да, — коротко отвечает дедушка.

— Ну и вот. Ярослав вертел ею, как хотел.

— Давайте к делу, — перебиваю я. — Что случилось, когда покушение не удалось?

— Случилась война, — разводит руками Илья Романович. — И да, я хорошо заработал, продавая оружие Грозиным. А когда всё кончилось, вложился в Династию. Ярославу это очень не понравилось, мы поссорились. Он разорвал все связи и пропал. Я думал, что он мёртв.

— А он жив, — говорю я. — По крайней мере, был жив полгода назад.

— Надо же, вы всё-таки умеете искать информацию, когда хотите. Да, я это тоже недавно выяснил. Только не будем забегать вперёд. Слушайте.

Усевшись поудобнее, князь Жаров смотрит в пустоту между мной и дедушкой, а затем говорит:

— Лет двенадцать или тринадцать назад Виктория подкинула мне одно дело. Она тогда уже жила в Европе с Череповым и связалась с каким-то мужиком. Он не хотел называть своего имени, но предложил очень выгодный бизнес. Я согласился. Мы начали сотрудничать и отлично заработали.

— Это был Ярослав? — перебивает князь Грозин.

— Ты опять забегаешь вперёд, Григорий. Слушай дальше: мы продолжили сотрудничать, и со временем он предложил мне устроить переворот в Династии.

Илья Романович замолкает, с мрачным выражением лица наслаждаясь произведённым эффектом. Я не то чтобы поражён, скорее наоборот — рад, что мои догадки подтвердились.

Князь Жаров действительно лишь помощник кукловода. Главный злодей — кто-то другой.

— Что дальше? — спрашивает Григорий Михайлович.

— А дальше мы вместе строили шпионскую сеть внутри Династии. Собирали досье на каждого члена вашего рода. Наращивали силы, подкупали и запугивали людей. Проще говоря, готовились к тому, чтобы отобрать у Грозиных корпорацию.

— Ты так спокойно говоришь об этом. Думаешь, последствий не будет? — спрашивает князь Грозин.

— Думаю, что мы с тобой уже не будем сотрудничать, но мне плевать. Знаешь, почему я это рассказываю? Потому что Вика тоже Ему помогала. А Он убил её. Зарезал, как собаку, — стискивая подлокотники, отвечает Илья Романович.

— Вот что вы имели в виду, когда сказали, что поплатились за свои поступки? — уточняю я.

Жаров молча кивает и снова прикладывается к бутылке с коньяком.

— Всё, что сейчас происходит — это Его рук дело, — говорит он, вернув коньяк на столик. — Он начал действовать сам, не посвящая меня в детали, и я понятия не имею, почему именно сейчас.

— Это не так уж важно. Кто он? — спрашивает князь Грозин.

— Когда до меня дошло, что это Он убил Вику и специально попытался нас стравить, я тоже решил это выяснить, — произносит Илья Романович. — Вообще-то, я всё время думал, что это именно Ярослав…

— Так ты что-нибудь выяснил или нет? — с нажимом спрашивает Григорий Михайлович.

— Выяснил кое-что, — усмехается Жаров.

У меня в кармане вдруг вибрирует телефон. Жаров прерывается, и они вместе с дедушкой смотрят на меня. Я бросаю взгляд на экран и вижу, что это Виктор.

— Важный звонок, — говорю я и беру трубку. — Алло?

— Александр! Вы у окна⁈

— В смысле? — не понимаю я.

— Здесь снайпер на крыше! Мы увидели его через дрон! — тяжело дыша, выкрикивает Вик. — Я не успею добежать, прячьтесь!

Одновременно с этой фразой, дедушка спрашивает:

— Илья, хорош тянуть. Ты узнал, кто это?

— Думаю, что да, Григорий. Ты вряд ли будешь рад такое слышать, но это — один из вас…

Я бегу к окну, на ходу восклицая:

— На пол!!!

Не успеваю.

Окно разлетается вдребезги. Мне кажется, что я чувствую, как пуля пролетает в сантиметрах от меня. Повинуясь инстинктам, падаю на пол и кричу в трубку:

— Вик, он выстрелил!

— Я уже возле дома. Ребята с другой стороны. Сейчас возьмём его, — хватая ртом воздух, отвечает Виктор и сбрасывает звонок.

Я оборачиваюсь и вижу, что князь Грозин лежит на полу, накрыв голову руками. А князь Жаров по-прежнему сидит в кресле, медленно сползая набок. Из простреленного лба течёт кровь, заливая лицо.

Твою-то мать. Мы почти узнали, кто такой кукловод.

Но он, как выясняется, не жалеет даже самых важных союзников…

Глава 10

Григорий Михайлович, приподняв голову, смотрит на Жарова.

— Твою мать, Илья… — мне кажется, что в его голосе сквозит сожаление.

— Не вставайте, — говорю я и подползаю к окну.

Прячась за проёмом, осторожно встаю и задёргиваю плотные шторы. Теперь снайпер нас не увидит, но всё ещё может начать палить наугад. Хотя я уверен, что его целью был именно Жаров.

Вопрос только в том, как кукловод узнал, что мы поедем к нему сегодня и о чём будет говорить? Решение нанести визит было спонтанным.

Я не успеваю как следует об этом подумать, как раздаётся громкий стук в дверь.

— Илья Романович! Господа! У вас всё в порядке⁈

— Это вряд ли, — качаю головой я.

— Да уж, объясниться будет непросто, — бормочет князь Грозин. — Кто тебе звонил?

— Виктор. Они заметили снайпера с помощью дрона, но не успели добежать. Ага, вот и он, — говорю я, когда на телефон поступает звонок. — Да, Вик?

— Мы его взяли, — произносит он.

— Хорошо. Увидимся на базе.

— Понял, сваливаем.

Я убираю телефон в карман и встаю, показываю князю большой палец. Тот кивает и тоже поднимается. В дверь тем временем продолжают долбиться.

Григорий Михайлович подходит и щёлкает замком. Внутрь тут же врываются гвардейцы Жаровых, а следом за ними и гвардейцы Грозиных. Жаровские молча застывают, когда видят убитого князя. Грозинские молодцы, быстро соображают, что обстановка напряжённая, и встают между нами и местными солдатами.

— Снайпер, — сухо сообщает дедушка.

Командир гвардейцев Жарова поднимает на него взгляд и спрашивает, стискивая автомат:

— У вас есть при себе оружие, ваше сиятельство?

— Только не вздумай обвинять нас в убийстве господина, солдат, — хмурится Григорий Михайлович.

— Надеюсь, вы понимаете, князь. У нас есть основания, — говорит гвардеец и подаётся вперёд.

— Стой на месте! — телохранитель дедушки выставляет руку, остальные приподнимают оружие.

Я выхожу вперёд и говорю:

— Всем сохранять спокойствие. Как и сказал князь Грозин, это был снайпер. Он стрелял через окно, — я отдёргиваю штору, за которой видно разбитое окно. — Мы не уверены, в кого именно он целился, но…

— Что здесь происходит⁈ — в кабинет врывается мой одноклассник, Андрей Жаров.

Все резко замолкают. Даже я не знаю, что сказать. Андрей первым делом вонзает неприязненный взгляд в меня, и только потом замечает отца. Он смотрит на него, бледнея с каждой секундой и осознавая, что случилось. После этого он издаёт душераздирающий, животный вопль и бросается к телу.

— Папа! Отец! — из глаз Андрея брызжут слёзы.

Он протягивает дрожащие руки к мертвецу, но не решается коснуться его. Я чувствую, как у меня в горле встаёт твёрдый комок. Как бы я ни относился к Андрею, не хотел бы я сейчас оказаться на его месте. Подобное я пережил совсем недавно, но у меня была хотя бы надежда, что отец выживет. Здесь же без вариантов.

— Мои соболезнования, сынок, — глухо произносит Григорий Михайлович.

Жаров медленно поворачивается к нему и цедит сквозь зубы:

— Вы его убили, — по интонации непонятно, вопрос это или утверждение.

— Послушай, Андрей, — дедушка миролюбиво приподнимает ладонь. — Я понимаю твои чувства, но не стоит разбрасываться словами.

— Это вы его убили! Вы убили мою тётю, а теперь и моего отца! Гвардейцы! Взять их! — выкрикивает мой одноклассник.

Атмосфера в комнате резко накаляется. Наши бойцы закрывают меня и дедушку собой, беря оружие на изготовку. Солдаты Жаровых рассредотачиваются по комнате. В тишине щёлкают предохранители автоматов.

Стоящий ближе к двери гвардеец берётся за висящую на груди рацию и бормочет в неё:

— Общая тревога. Перекрыть все выезды. Подмогу на третий этаж, в кабинет князя.

— Не забудьте сказать, чтобы они отправились в ту сторону, — я указываю в окно. — Снайпер, судя по всему, стрелял из-за границ ваших владений. Но вы ещё можете его найти.

Гвардеец исподлобья смотрит на меня, но всё же говорит в рацию:

— Отряд на северо-запад, к высоткам. Поднимите дроны, перекройте улицы. Ищем стрелка со снайперской винтовкой.

— Какого стрелка⁈ Это Грозины его убили! — вопит Андрей.

Его лицо покрыто багровыми пятнами, глаза выпучены и налиты кровью. Не хочу представлять, насколько обжигающая буря сейчас царит у него в груди.

— Ваше сиятельство, — взглянув на окно, произносит командир жаровских солдат. — Похоже, это и правда был снайпер. Господа Грозины не вооружены.

— Вообще-то, у меня есть при себе пистолет, — я расстёгиваю пиджак и показываю наплечную кобуру. — Но все патроны на месте, можете проверить. К тому же очевидно, что в Илью Романовича стреляли не из пистолета.

— Даже если и так! Его убили или по вашему приказу, или из-за вас!!! — вопит Андрей и хватается за автомат ближайшего бойца. Хорошо, что тот крепко держит оружие и не отдаёт.

— Ваше сиятельство, успокойтесь! — восклицает он.

— Моего отца убили! Вашего князя! Куда вы смотрели, придурки⁈ — орёт Жаров.

Не в силах отобрать у гвардейца автомат, он отталкивает его и бежит к стене. Схватив с полки книгу, он распахивает её, и вдруг в руке у него оказывается револьвер.

— Не стрелять! — тут же выкрикивает князь Грозин.

Андрей направляет револьвер на меня.

Выстрел.

Запах пороха ударяет в нос. Запястье пронзает резкая боль — но она сразу же проходит.

Просто, когда я выхватил свой пистолет, то неправильно поставил руку, и отдача показалась слишком сильной.

Я оказался быстрее Андрея и успел выстрелить первым. К счастью, не попал, да и не целился в него. Пуля вонзилась в пол под ногами Жарова.

Он вздрагивает и отступает, упираясь спиной в стеллаж с книгами. Я поднимаю руки, показывая, что не собираюсь продолжать.

— Никому не стрелять! Убрать оружие! — Григорий Михайлович расталкивает своих гвардейцев и выходит на середину комнаты. — Я сказал, убрать оружие!

— Ваше сиятельство, позвольте, — гвардеец Жарова подходит к Андрею и медленно забирает револьвер. — Спасибо.

— Сейчас послушайте меня внимательно. Предельно внимательно! — громогласно объявляет дедушка. — Ни я, ни мой наследник непричастны к гибели князя Жарова. Обвинения в этом мы будем рассматривать как клевету и оскорбление чести, и будем реагировать соответствующим образом. Мы приносим соболезнования роду Жаровых и окажем любую помощь, если вы попросите. А теперь — мы уходим. Александр!

— Да, ваше сиятельство, — я убираю пистолет в кобуру.

В сопровождении своих гвардейцев мы направляемся к выходу из кабинета. Андрей, тяжело дыша, смотрит мимо нас, на тело отца.

Я останавливаюсь рядом с одноклассником. Он переводит на меня ненавидящий взгляд и ничего не говорит.

— Ты вряд ли хочешь слушать, но я всё равно скажу, — произношу я. — Твоего отца убили по приказу нашего общего врага. Если ты хочешь его найти, нам надо объединиться. Нашим родам нет смысла враждовать, особенно сейчас.

— Да пошёл ты, — цедит Андрей, не отводя взгляда.

— Пожалуйста, подумай над моими словами, — спокойно отвечаю я и ухожу.

— Прикажи, чтобы нам освободили проезд, — строго говорит князь Грозин гвардейцу у дверей.

— Хорошо, — бурчит он и берётся за рацию.

Когда мы выходим на улицу и садимся в машину, меня на несколько мгновений охватывает головокружение. Перед глазами темнеет. Я сразу же беру себя в руки, но должен признаться — это стоит усилий.

Матвей, заведя автомобиль, давит на газ и вполголоса возмущается:

— Да что ж такое-то! Мы уже второй раз с вами приезжаем в чужое поместье, и при вас погибает глава рода! Это что, проклятие какое-то⁈

— Можно и так сказать, — отвечаю я, ослабляя галстук.

И у этого проклятие есть прозвище — кукловод.

Дедушка берёт из подлокотника бутылку с водой и делает пару шумных глотков. Утерев бороду рукавом, он протягивает бутылку мне и спрашивает:

— Твои люди поймали убийцу?

— Да. Надеюсь, они успели уйти. Должны были отправиться на мою базу.

— Матвей, ты слышал? Едем на вашу базу, — приказывает князь.

— Как скажете, ваше сиятельство.

— Побыстрее. Мигалки есть?

— Всё никак не установим, — жалуется Матвей.

— Плевать, езжай. Не обращай внимания на светофоры. Если что, я решу вопрос с полицией, — говорит дедушка.

— Так точно, — кивает Матвей и ускоряется.

Григорий Михайлович протирает лицо ладонью и устало вздыхает.

— Чёрт возьми. Я не могу поверить, что Ильи больше нет.

— Вы сожалеете об этом? — спрашиваю я, закрывая бутылку с водой.

— Как ни странно, да. Полчаса назад я ненавидел его, и сам был готов убить, но теперь… Всё-таки он был моим партнёром долгие годы. Я вырастил его, как предпринимателя. Я никогда по-настоящему не доверял ему, но… Не знаю, как сказать, — дедушка качает головой. — Всё равно он был со мной рядом и не раз выручал.

— Я понимаю, ваше сиятельство. Нечто похожее я испытываю к Андрею. Мне жаль, что он так потерял отца.

— Хуже всего то, что он винит нас в его смерти. И знаешь, он не так уж сильно ошибается, — кривится князь.

Я ничего не отвечаю, но в целом согласен. Если бы мы не приехали к Жарову сегодня и не стали допытывать, он мог бы прожить ещё долго. Но кукловод узнал, что мы будем разговаривать и…

Тут до меня доходит. Прослушка. Раз кукловод установил прослушку в офисе Династии, даже в кабинете Виталия, что ему мешало поставить жучок в кабинете князя Жарова?

Он мог услышать его разговор со мной, когда я сказал, что собираюсь к нему с официальным визитом. И заранее подослал стрелка. А когда услышал, что Жаров собирается рассказать про него — то отдал приказ убить Илью Романовича.

Всё сходится.

Достаю из кармана телефон и звоню Виктору. Он берёт трубку моментально, не успеваю услышать ни одного гудка.

— Да, Александр? Вы с князем в порядке?

— В полном. Едем на базу.

— Отлично. Мы тоже, уже почти на месте. Что с нашим другом делать, пока вас ждём? Может, объяснить ему как следует, что лучше сотрудничать?

— Не надо. Просто не спускайте с него глаз. Буквально, слышите? Мы скоро приедем, — отвечаю я.

— Принято, — говорит Вик.

— Всё в порядке, они уже почти на базе, — убирая телефон, говорю я.

— Хорошо, — кивает Григорий Михайлович и сжимает кулаки. — Мне не терпится поговорить с этим снайпером.

— Вряд ли мы узнаем что-то стоящее. Кукловод не оставляет следов, а исполнители для него — расходный материал. Он даже Жарова не пожалел.

Князь вопросительно поднимает брови и кивает на Матвея. Я машу рукой, мол, ему можно доверять. Дедушке этого хватает.

— Значит, мы подобрались к нему вплотную, — ледяным тоном произносит Григорий Михайлович. — Он убил Викторию, убил Илью, убил ту женщину из отдела Виталия…

— Екатерину, — напоминаю я.

— Да. Всё это сообщники не последнего ранга. Если сравнивать с шахматами, то он только что лишился ферзя.

— Да, вы правы. Мы почти загнали его в угол, — соглашаюсь я и добавляю: — Мне лишь интересно, сколько ещё крови он успеет пролить до того, как мы прижмём его к стенке.

— Он ответит за всё, Александр, — твёрдо говорит князь. — Как думаешь, что хотел сказать Илья перед смертью? Он сказал — это один из вас. Он имел в виду Ярослава?

— Его или кого-то другого, — уклончиво отвечаю я.

Дедушка явно понимает намёк и недовольно морщится. Отвернувшись к окну, он проводит рукой по бороде и говорит:

— Мы с этим разберёмся.

Скоро мы добираемся до базы. Нас встречает один из бойцов Вольги, который был с Виктором, и показывает дорогу. Мы спускаемся в подвал, где у нас расположен склад всякого не слишком нужного барахла.

В одной из комнат, где нет ничего, кроме бетона и пары ржавых труб, сидит наш пленник. Он за руку прикован к одной из труб. Лицо разбито, куртка в грязи, но в целом он в порядке.

Вик стоит над пленным с пистолетом в руках. Молча кивает мне и князю, а затем спрашивает:

— Мне остаться?

— Будь добр. Нашему другу может понадобиться внушение, — говорю я.

— Без проблем, — Виктор отходит к стене, как бы освобождая нам место для беседы.

Григорий Михайлович закрывает дверь и таким тяжёлым взглядом смотрит на снайпера, что тот весь сжимается. Под взглядом князя некоторые люди могут штаны обмочить, поэтому не хочу мешать психологическому давлению и поворачиваюсь к Виктору:

— Вы забрали винтовку?

— Да. Гильзу не нашли. Возможно, вниз улетела.

— Не страшно. Вас кто-нибудь видел?

— Наверняка. Но мы были на тачке без номеров, на лицах маски. Не узнают. Вы как, собираетесь отдать его Жаровым? — уточняет Вик.

— Посмотрим, — вставляет дедушка. — Смотря, как он будет себя вести.

Он приближается к пленному и встаёт над ним, а затем требует:

— Посмотри на меня!

Снайпер медленно поднимает глаза.

— В кого ты целился? — спрашивает князь.

— В того, в кого попал, — морщится мужчина.

— Ещё раз ответь мне так же дерзко, и разговор продолжится иначе, — обещает дедушка таким тоном, что я безоговорочно ему верю.

Пленник, судя по всему, тоже чувствует, что это не пустая угроза, потому что покорно бурчит:

— Простите, князь.

— Так-то лучше. Кто тебя нанял?

— Я не знаю имён клиентов. Меня нанимают через интернет, платят криптовалютой. Я не задаю лишних вопросов, — помедлив, снайпер добавляет: — Но в этот раз всё было по-другому.

— Как по-другому? — вмешиваюсь я.

— Мне позвонили. Назвали несколько знакомых имён, сразу перевели предоплату. Я так и думал, что дело мутное, на бабки повёлся, — мужчина качает головой.

— Телефон при себе? — спрашиваю я.

— У ваших.

— Целых два, — Виктор достаёт из кармана оба телефона.

Один — обычный смартфон марки Держава, почти как у меня. Второй — старый обшарпанный кнопочник, на котором даже интернета нет.

— Дай угадаю, звонили по этому? — я беру старый телефон.

— Да.

— Какой номер?

— Последний.

— Хочешь связаться с нанимателем? — уточняет Григорий Михайлович.

— Конечно. Может быть, голос окажется знакомым. Хотя, зная кукловода, голос может быть и поддельным. Вик, Николай на базе?

— Да, у себя в кабинете.

— Тогда идём к нему. Забирай, — кивнув на пленного, говорю я.

Через несколько минут мы заходим в кабинет моего главного хакера. Для своих — Егор, для всех прочих — таинственный Николай. Заметив нас, он поднимается из-за рабочего стола и отвешивает неловкий поклон.

— Здравствуйте, ваши сиятельства, — взглянув на снайпера, он спрашивает: — Этот, что ли, в Жарова стрелял?

— Вы уже в курсе, Николай? — хмуро осведомляется дедушка.

— Уже вся Москва в курсе, князь, а то и вся Россия. Интернет кипит.

— М-да, не сомневаюсь. Журналисты, наверное, в экстазе. Столько дворянских смертей за последнее время, — бурчит Григорий Михайлович и садится на свободный стул.

Я подхожу к Егору и протягиваю ему телефон.

— Сейчас будем звонить одному человеку. Сможешь отследить, где находится абонент?

Он смотрит на экран, чешет нос и говорит:

— Номер российский, но там может быть переадресация, и не одна. Дайте мне пятнадцать минут, сейчас всё настрою.

— Работай. Ваше сиятельство, кофе? — поворачиваюсь к дедушке.

— Нет, спасибо. Похоже, у меня и так давление поднялось.

— У нас в аптечке есть тонометр, — говорит Егор, но, наткнувшись на мрачный взгляд князя, бурчит: — Извините.

Подхожу к кофемашине, которую подарил отделу инфорборьбы, и делаю себе двойной эспрессо. Немного подождав, когда остынет, выпиваю его залпом. Как раз к тому моменту Егор щёлкает пальцами и говорит:

— Готово. Можете звонить.

Я беру телефон и подношу к пленнику.

— Скажешь, что задание выполнено, и ты успешно скрылся. Спроси, когда будет остаток гонорара. Проще говоря, сделай вид, что всё в порядке.

— И зачем мне это? Всё равно ведь убьёте, — кривится снайпер.

— Может быть, мы оставим тебя в живых. Но если откажешься сотрудничать — выдадим новому князю Жарову. Я хорошо его знаю, и поверь — в этом случае умирать ты будешь долго.

— Ладно. Звоните, — бурчит мужчина.

Я вызываю последнего абонента и ставлю на громкую связь.

— Тишина, — на всякий случай предупреждаю.

Один гудок. Второй. Третий… Каждый из них кажется невыносимо долгим.

— Всё получилось, друг мой? — раздаётся в трубке знакомый голос.

Голос Алексея.

Глава 11

Григорий Михайлович бледнеет, когда слышит в трубке голос брата. А затем хмурится и качает головой.

Ясно, не верит, что это он. Впрочем, я тоже не спешу делать выводы. Зная кукловода, голос вполне может быть изменён.

— Да, задание выполнено, — отвечает снайпер. — Что с деньгами?

— Перечислю через полчаса. Хорошая работа, друг мой, — отвечает Алексей (если это, конечно же, он) и кладёт трубку.

Пленник исподлобья смотрит на меня и спрашивает:

— Довольны?

— Не совсем, — отвечаю я и возвращаю телефон Егору.

— Кто-то из ваших? — слегка ухмыляясь, интересуется снайпер.

— Это уже не твоё дело, мерзавец, — глухо отвечает князь.

Я открываю дверь и прошу гвардейцев на время увести пленника. Затем запираю дверь на замок и снова подхожу к кофемашине. Пока она гудит, наполняя чашку, я молчу.

— Абонент находится в Европе, — подаёт голос Егор. — Переадресация идёт через несколько подставных номеров, но конечную точку я вычислил.

— Где именно в Европе? — не поворачиваясь, уточняю я.

— В Мюнхене, Германская империя.

— Это ещё ничего не значит! — тут же восклицает дедушка.

— Как раз наоборот, ваше сиятельство, — отвечаю я, глядя на него через плечо. — Но я тоже думаю, что голос может быть изменён, а след специально ведёт в Германию. Если кукловод кто-то другой, он наверняка в курсе, где сейчас находится Алексей, и может водить нас за нос.

— Вот именно! Если бы Алексей был кукловодом, то не стал бы так глупо подставляться, — соглашается князь.

«И это единственный аргумент, который мне кажется по-настоящему сильным», — думаю я, делая глоток кофе.

— Надо разобраться, — говорю я. — Давайте сделаем вот что: через полчаса наш стрелок снова позвонит нанимателю и скажет, что деньги не пришли, даже если они к тому времени придут. Пусть затянет беседу, а мы послушаем и по разговору попытаемся понять, Алексей это или нет.

— Когда кукловод подделывал Юру, он неплохо ему подражал, — бурчит Григорий Михайлович.

— Да, вы правы. Он наверняка хорошо знает манеру речи каждого из Грозиных, — соглашаюсь я. — Но мы сделаем ещё кое-что. Пока снайпер будет разговаривать, вы позвоните Алексею. Если он возьмёт трубку, то мы на сто процентов убедимся, что это не он.

— Отличная идея, — кивает князь.

— Тогда через полчаса позвоним. Николай, ты сможешь выяснить какие-то детали про абонента? Может, модель телефона или что-нибудь ещё? — спрашиваю я.

— Вряд ли, — качает он головой. — Для этого надо взломать немецкую сеть и покопаться в данных сотовых вышек. Я мог бы, конечно, но это слишком долго… — Егор запинается. — То есть, это же незаконно, нельзя так поступать.

— Понятно. Тогда мы вернёмся через полчаса, — киваю я. — Ваше сиятельство, хотите перекусить? Может, закажем что-нибудь?

— Нет аппетита, — мрачно отвечает князь.

Вставая со стула, он вытаскивает из кармана телефон и говорит:

— Мне нужно поговорить с директорами Династии. После гибели князя Жарова нас ждут тяжёлые времена. Особенно учитывая, что новый князь Жаров настроен к нам враждебно.

— Когда он остынет, я попробую с ним поговорить. Может, получится донести до него, что у нас общий враг, — пожимаю плечами я. — Хотя особо не надеюсь, конечно. Андрей не самый договороспособный человек.

— К тому же он ещё слишком юн и может наломать дров. В отличие от тебя, Александр, он куда менее рассудительный, — произносит дедушка.

— Спасибо за комплимент, ваше сиятельство, — я обозначаю поклон.

Григорий Михайлович, кивнув в ответ, выходит из комнаты. Забрав кофе, я с усталым вздохом сажусь в кресло. Да уж, с каждым разом всё интереснее и интереснее…

— Что пишут про смерть Жарова? — спрашиваю я, обращаясь к Егору.

— Вас никто не обвиняет, если вы об этом, — криво усмехается тот.

— Знаешь, я бы не удивился.

— Я бы тоже. Но пока пишут, что его убил неизвестный по приказу враждебного рода.

— А пресс-служба Жаровых что говорит? — уточняю я.

— То же самое. Пока что, — отвечает хакер.

— Это ты верно заметил. Пока что. Если им захочется, то враждебным родом можно будет назвать кого угодно. Исполнитель у нас, его винтовка тоже — а значит, Жаровы смогут предоставить фальшивые доказательства того, что это были Грозины, или Череповы, или кто угодно ещё, — размышляю я вслух.

— Ну, при желании да. Найти козла отпущения и показать какую-нибудь пушку на камеру — много ума не надо, — соглашается Егор.

— Отдать им снайпера мы не можем, он слишком много слышал. Но вот винтовку вполне.

— Снайпера можно отдать, ну… не очень живым, — предлагает хакер.

Перевожу взгляд в стену, размышляя над словами Егора.

— Разумно, конечно, но я не хочу так действовать. Хватит винтовки. Гвардейцы Жаровых наверняка узнают, что убийца покинул место на машине без номеров, в компании каких-то людей в масках. Пусть думают, что это была группа эвакуации, а винтовку они выкинули где-нибудь по дороге, — приняв решение, я достаю телефон и звоню Виталию.

— Алло? — сонным голосом отвечает тот.

— Здравствуйте, дядя. Извините, кажется, я вас разбудил. Должно быть, вы ещё не слышали последние новости.

— Не слышал. Лёг спать сразу, как приехал домой. Тяжёлый день… Так, что случилось? — спрашивает Виталий.

Я рассказываю, как мы с князем совершили не особо удачный визит в поместье Ильи Романовича. А затем прошу поднять силы Династии и создать видимость активных действий. Вроде как мы тоже ищем убийцу, но в итоге найдём лишь оружие, которое отдадим Жаровым.

— Ого, — удивляется дядя. — Вот это новости. Но я тебя понял. Хорошо, сейчас всё сделаю, — говорит Виталий и добавляет: — А ещё попрошу пресс-службу, чтобы опубликовали соболезнования от лица рода.

— Да, это не помешает. Спасибо, дядя.

— Кстати, Александр. У меня появилась информация, которую нам надо обсудить. Но лучше это сделать лично, думаю, ты понимаешь. Сможешь приехать в небоскрёб Династии завтра? То есть, уже сегодня.

— Да, смогу. Буду рад увидеться, — отвечаю я.

— Тогда до встречи, — говорит Виталий и сбрасывает звонок.

Я ставлю телефон в беззвучный режим и позволяю себе спокойно допить кофе, а также немного помедитировать. Правда, вместо медитации я уплываю в дрёму — уж больно напряжённым выдался вечер.

Когда проходит полчаса, дверь открывается, и в комнату заходит Григорий Михайлович. Следом Виктор приводит пленного и усаживает его на стул посреди помещения.

— Ему перевели деньги, — говорит Вик, доставая из кармана смартфон снайпера.

— Сколько? — интересуюсь я.

— Понятия не имею. Там крипта, я в ней не шарю, — Виктор протягивает смартфон Егору.

Тот смотрит на экран и присвистывает:

— Если перевести в рубли — почти пятнадцать миллионов.

— Жизнь князя Жарова дорого оценили, — хмыкаю я.

— Может, это… Я могу перевести их куда, только скажете, — предлагает хакер.

— Николай, вы в своём уме? Как это будет выглядеть, если кто-нибудь узнает? — хмурится дедушка.

— Так, будто Грозины присвоили деньги за убийство Жарова, — опуская взгляд, бурчит Егор-Николай. — Но кто узнает? Это же криптовалюта, отследить почти невозможно.

— Исключено, — отрезает дедушка.

— Хорошо, простите, — бурчит хакер. — Ну что, начнём?

— Начнём, — говорю я.

Протягиваю пленному телефон, с которого мы звонили нанимателю, и объясняю задачу:

— Вот что вам нужно сделать. Заявите, что деньги до сих пор не пришли, и постарайтесь затянуть разговор как можно дольше. Взамен мы сохраним вам жизнь и спрячем где-нибудь в далёкой колонии.

— И что я там буду делать?

— Не переживай, мы найдём для тебя работу. И сразу учти, если захочешь бежать — умрёшь, — сурово глядя на снайпера, обещает князь.

Помявшись, тот отвечает:

— Ладно, согласен.

Хотя формально его согласие и не требуется. Если не мы, так молодой князь Жаров, если найдёт его, точно разделается с ним. Да и кукловод может замести ненужные следы.

— Как будто у тебя есть выбор, — хмыкает Виктор.

— Ваше сиятельство, вы готовы? — спрашиваю я у князя.

Григорий Михайлович кивает, приподнимая смартфон. Я набираю номер нанимателя и ставлю на громкую связь. Несколько длинных гудков, и он отвечает.

— Слушаю, — снова голос Алексея.

— Где мои деньги? — хрипло спрашивает пленник.

— Перечислил несколько минут назад.

— Денег нет. Ты что, решил меня нае**ть?

— Следи за словами, друг мой, — с усмешкой отвечает наниматель. — И вообще, не торопись меня обвинять. Просто подожди немного, деньги должны скоро прийти.

Я внимательно прислушиваюсь к голосу, стараясь понять, может ли это быть подделка. Когда я слышал голос Юрия в Рязани, то почти сразу распознал фальшивку — небольших различий в интонации хватило для этого. Но здесь… всё идеально. Чистый голос моего двоюродного деда.

Либо нейросеть стала работать качественнее, либо это и правда он.

Пока снайпер продолжает пререкаться, князь Грозин набирает номер брата. Прижав телефон к уху, качает головой и набирает снова. Вижу по лицу, что он растерян — кажется, впервые замечаю подобную эмоцию у своего несгибаемого деда.

— Ладно, достаточно, — говорит наниматель. — Деньги я отправил, не надо паниковать. Просто подожди. А когда получишь их — вали из России, понял? Тебя не должны поймать.

После этих слов он сбрасывает звонок. Я молча киваю на дверь, и Виктор уводит пленника. Я смотрю на князя, который сжимает в руках телефон и смотрит в пустоту.

— Что там, ваше сиятельство?

— У него было занято, — глухо отвечает князь.

В этот момент я испытываю странную смесь эмоций. С одной стороны, я рад — похоже, что у нас появилась реальная зацепка на кукловода. С другой стороны, мне жаль деда. Ему явно больно осознавать, что родной брат может оказаться предателем.

Телефон в руке Григория Михайловича вибрирует. Он смотрит на экран и говорит:

— Лёша перезванивает.

— Ваше сиятельство, только не… — начинаю я.

— Разберусь, — отмахивается он и жмёт на кнопку ответа. Чуть помедлив, включает громкую связь. — Здравствуй, брат.

— Здравствуй, Гриша, рад тебя слышать! — бодрым голосом отвечает Алексей.

А ведь в Мюнхене сейчас ночь. У нас тоже ночь, но там на два часа меньше. В такое время большинство людей спят.

Да и голос… Он ровно такой же, как по телефону снайпера.

— Почему так поздно, что-то случилось? — спрашивает Алексей.

— Случилось кое-что. Ты ещё не слышал об убийстве князя Жарова? — спрашивает князь.

В трубке повисает молчание. А затем мой двоюродный дед выдавливает:

— Ты шутишь?

Изумление в его голосе неподдельное. Но я-то прекрасно знаю, на какую актёрскую игру способен Алексей. Чего только стоит его недавнее выступление, на котором он публично отрёкся от рода Грозиных. Это было частью моего плана, но тем не менее.

— Не шучу, — отвечает Григорий.

— Кто его убил? Как это вообще случилось?

— Неизвестный. Скорее всего, наёмник кукловода. Ты… будь осторожен, ладно? Мы не знаем, кто может стать его следующей целью.

— Конечно, брат. Ты тоже. Ты ведь ещё в больнице?

Помедлив, князь говорит:

— Нет. Я был рядом, когда Илью убили. Мы с Александром.

— Что? Вы не пострадали, надеюсь? — обеспокоенно спрашивает Алексей.

— Всё в порядке. Как дела в Германии? — резко переводит тему дедушка.

— По плану. Я почти заключил все нужные нам договоры. Буду держать тебя в курсе. Кстати, есть ещё одно дельце, про которое я пока не буду рассказывать… — я почти вижу лукавую ухмылку Алексея, когда он это произносит. — Но вам всем понравится, обещаю.

— Хорошо. Пока, — говорит князь.

— Пока, брат.

Григорий Михайлович кладёт трубку и тяжело вздыхает.

— Странно, что он не спит в такое время, — бурчит он.

— Я подумал о том же, — говорю я.

— Это всё равно ничего не доказывает. Мало ли чем он сейчас занят! Давайте так, — князь встаёт и смотрит на моего хакера. — Николай, для вас есть важное задание. Нужно выяснить, с кем говорил мой брат в тот момент, когда снайпер общался со своим нанимателем.

— Но как это я сделаю, ваше сиятельство? — спрашивает хакер. — Для этого мне нужен доступ к телефону Алексея Михайловича.

— Вы получите доступ. Когда-нибудь слышали про Чернокнижник? Внутренний софт службы безопасности Династии.

— Слышал, конечно. Виталий Григорьевич открыл мне доступ, но ограниченный, — жалуется хакер.

— Вы получите полный. Программа имеет доступ ко всем корпоративным телефонам Династии и к личным телефонам членов рода.

— К моему тоже? — уточняю я.

— Да, к твоему тоже. И к моему, — кивает князь.

— Ваше сиятельство, вы серьёзно? — хмурюсь я. — Учитывая, насколько серьёзная шпионская сеть была у кукловода внутри корпорации…

— Вот именно, была. Получить доступ к Чернокнижнику снаружи невозможно. Несколько сотрудников постоянно отслеживают активность внутри программы, никто чужой не сможет в неё проникнуть.

— Ромэн работал на кукловода. Он вполне мог придумать способ, — говорю я.

— Александр, это исключено! — настаивает дедушка. — Николай, что скажете? Вы уже работали с этой программой.

— Ну… Если честно, она и правда выглядит неприступной, — отвечает хакер.

Григорий Михайлович удовлетворённо кивает, но тут Егор продолжает:

— Но в любой программе есть уязвимости. Если хорошо понимать её алгоритмы, можно найти лазейку.

— Ромэн наверняка прекрасно знает алгоритм, — настойчиво говорю я.

— Ладно, я понял, — бурчит князь. — Дам задание переписать эти ваши алгоритмы или что там нужно сделать. Одним словом, усилить безопасность.

— И запретить доступ к личным смартфонам Грозиных, — добавляю я.

— После того как мы узнаем насчёт Алексея, — соглашается дедушка. — Сейчас я позвоню кому надо, вам откроют доступ к Чернокнижнику.

— Спасибо, ваше сиятельство! — глаза Егора блестят от восторга.

Дедушка связывается с кем-то в службе безопасности Династии, и уже через несколько минут мой хакер принимается за дело. Он говорит, что это займёт какое-то время, поэтому я приглашаю Григория Михайловича в другую комнату. Нам нужно поговорить наедине.

Мы заходим в другой кабинет. За стеклом видно уличный тир и полосу препятствий, где тренируются мои гвардейцы. Ночные фонари светят тусклым холодным светом. Но этого света хватает — мы не включаем лампу в комнате, оставаясь в полумраке.

— Знаю, знаю, Александр. Ты хочешь сказать, что мой брат может быть кукловодом, — недовольно качая головой, говорит Григорий Михайлович и садится на диван, который скрипит под его весом.

— Один из ваших братьев. Либо Ярослав, либо Алексей. Либо, позвольте мне быть откровенным, они могут работать вместе, — садясь рядом, отвечаю я.

Тяжело вздохнув, князь проводит рукой по бороде и говорит:

— Да. Непросто в это поверить, но ты прав. И я могу рассказать, почему.

— Почему же?

— Видишь ли, в детстве они были не разлей вода. Я много учился, часто ездил с отцом на деловые встречи, даже когда был ребёнком. Ярославу всё это было не так интересно. Он много времени проводил с Лёшей, когда тот был маленьким. Всюду таскал его за собой. Алексей в Ярославе души не чаял, — рассказывает Григорий Михайлович.

Я молча киваю, ожидая продолжения.

— Но это полбеды. В детстве можно дружить, а потом, будучи взрослыми, забыть друг о друге. К сожалению, так часто бывает даже между родными братьями. Но моих братьев связывает кое-что большее, чем просто детская дружба…

Князь замолкает. Поглаживая бороду, он глядит в пустоту. Складывается впечатление, будто он смотрит в далёкое прошлое, времена своей юности.

— Что их связывает? — не выдержав, спрашиваю я.

Григорий Михайлович переводит на меня взгляд, но не успевает ничего сказать. В дверь раздаётся стук, и в комнату заглядывает Егор.

— Господа, всё получилось быстрее, чем я думал. Информация у меня на руках.

— Говори, — произносим мы одновременно с князем.

— Пока убийца общался с нанимателем, Алексей тоже говорил по телефону. Его собеседник был в России…

Глава 12

— Вот только вызов был исходящим, — заканчивает Егор.

— Ещё раз, что? — переспрашивает князь.

— Вызов был исходящим. То есть не Алексею Михайловичу звонили, а он кому-то звонил. Я не могу посмотреть номер, знаю только, что абонент в Петербурге.

— Получается, что Алексей не мог говорить с нашим стрелком, — делаю вывод я.

— Получается, так, — разводит руками Егор.

— Спасибо, — с нескрываемым облегчением говорит Григорий Михайлович. — Вы развеяли наши сомнения.

«Не до конца, — думаю я. — Всё ещё есть вероятность, что Алексей и есть кукловод. Потому что за него со снайпером мог говорить подручный. Хотя возникает вопрос, зачем подделывать голос Алексея — если он и правда враг, зачем подставлять самого себя? А время двух разговоров и правда лишь совпадение».

Поклонившись, хакер уходит. Князь смотрит на меня и спрашивает:

— Вот видишь? Это не мог быть он.

— Подозрения никуда не делись. Вы как раз собирались что-то рассказать, ваше сиятельство. О том, что ваших братьев связывает что-то очень важное, — отвечаю я.

Григорий Михайлович недовольно морщится и откидывается на спинку дивана. Теперь, когда выяснилось, что Алексей не мог говорить со снайпером, дедушке явно расхотелось откровенничать.

Но он уже начал, и поэтому придётся закончить.

— Хорошо, — говорит он. — Я расскажу со слов Ярослава, поскольку меня там не было. Но сомневаться в правдивости истории не приходится. Вот что произошло…

Владения рода Грозиных.

Много лет назад.

Ярослав с маленьким Лёшкой возвращаются домой. Они гуляли по владениям Грозиных, тайком искупались в пруду, где гвардейцы иногда ловят рыбу, и долго лежали на солнце: хотели высохнуть, чтобы князь не понял, что они купались.

Солнце уже клонится к закату. Лёша, как всегда, что-то без умолку болтает. Рассказывает о мультике, который он видел вчера, и наверняка придумывает кучу деталей на ходу, пересказывая сюжет.

Вдруг он замолкает. Ярослав оборачивается и видит, как младший брат замер, уставившись куда-то в заросли. Его глаза широко раскрыты, а губы дрожат.

— Ярик, — шепчет он, — смотри…

Ярослав приглядывается и видит в кустах её. Собака. Большая, грязная, с торчащими рёбрами и оскаленной пастью. Её глаза горят, как угли, и она неотрывно наблюдает за двумя детьми, принюхиваясь.

Как она здесь оказалась⁈ Впрочем, чего удивляться — поместья Грозиных обширны, сюда нередко забредают дикие или бездомные животные из Московской области.

Ярослав сразу понимает, что это не просто бродячая собака. Она голодная, злая, возможно, даже бешеная. И они с братом вполне могут стать для неё добычей.

— Лёша, не двигайся, — шепчет он, чувствуя, как быстро колотится сердце.

Но Лёшка не может стоять спокойно. Он делает два шага назад, и это движение становится роковым. Собака рычит, её тело напрягается, а младший Грозин от страха начинает плакать и бросается в объятия брата.

Собака с лаем кидается на них.

— Беги! — кричит Ярослав, хватая Лёшку за руку.

Они оба срываются с места, а пёс несётся следом за ними. Оглянувшись, Ярослав видит её острые, жёлтые клыки, и понимает — им не убежать.

Он не думает. Отпускает руку брата и встаёт между ним и собакой. Зубы впиваются ему в руку, и боль пронзает её, как электрический ток. Ярослав кричит, но второй рукой хватает собаку за шею, пытаясь оторвать от своей руки.

Несмотря на измождённый вид, большой пёс оказывается сильнее подростка.

— Лёша, беги! Позови гвардейцев! — орёт Ярослав, видя и чувствуя, как по его руке хлещет горячая кровь.

На миг обернувшись, он видит, что младший брат послушался. Он несётся в сторону поместья, зовя по дороге на помощь. Но владения рода Грозиных слишком огромны, до дома далеко, а они специально ушли сегодня подальше, чтобы им никто не мешал…

Собака мотает лохматой башкой из стороны в сторону, разрывая плоть. Она разжимает клыки, и Ярослав едва не теряет сознания, видя, во что превратилось его предплечье. А пёс опять бросается на него.

Ярослав падает на землю, с воплем пытаясь отбиваться. Кровь и собачья слюна заливают футболку, горячее зловонное дыхание обжигает лицо. Он пытается удержать собаку, но та кусает его снова и снова, зубы впиваются в его руку, плечо, грудь. Боль становится невыносимой, паника охватывает с ног до головы.

— Нет! — кричит Ярослав, и в голове будто что-то щёлкает.

Он больше не чувствует страха, только ярость. Хватает псину за горло обеими руками и сжимает изо всех сил. Она рычит, пытается вырваться, но Ярослав не отпускает.

Когда собака ослабевает, он сбрасывает её с себя и оказывается сверху. Продолжает душить, а затем подскакивает и бьёт тварь ногами. Он пинает и топчет её, не останавливаясь даже, когда слышит хруст костей и понимает, что пёс уже мёртв.

В его груди пылает беспощадный огонь. Когда сил уже нет, в груди расцветает тёплое чувство. Глядя на труп собаки, Ярослав радуется.

Не столько тому, что он спасся. А тому, что он уничтожил врага. Забрал чью-то жизнь.

Ему понравилось.

Москва, база гвардии Александра Грозина

Наше время

— Ярослав с большой гордостью рассказывал, как он убил этого пса. И знаешь, он сильно изменился с того дня. Сам говорил, как ему понравилось убивать, — заканчивает князь. — Он утверждал, что нет ничего лучше. Что это высшая форма власти — отобрать чью-то жизнь.

«В чём-то он прав, — думаю я. — И это убеждение отлично подпадает под методы кукловода. Он убивает без раздумий».

— Значит, Ярослав спас Алексею жизнь, — говорю я вслух.

— Да. Они с тех пор ещё крепче подружились, но со временем немного отдалились друг от друга. А когда случилась та история с княгиней Череповой, Алексею тяжелее всех было поверить в то, что Ярослав сотворил такое.

— Но всё же он встал на вашу сторону?

— Он поставил честь и благополучие рода выше, чем любовь к брату, — кивает Григорий Михайлович.

— При этом он всё же мог помогать ему после изгнания, — осторожно добавляю я.

Дедушка мрачнеет и бурчит:

— Да. Он уже тогда имел связи за границей. А когда перешёл на службу в министерство, стал часто бывать в Европе.

«То есть Алексей вполне мог быть тем, кто помог Ярославу наладить бизнес в России после изгнания. Остальные бы вряд ли решились, боясь гнева Грозиных и самого императора, по указу которого Ярослав был лишён российского подданства», — думаю я.

— Я всё равно не верю. Как бы Алексей ни любил Ярослава, как бы они ни были близки — он бы ни за что не предал род. Запомни, он всегда действует в интересах Грозиных. Всегда! — твёрдо заявляет князь. В полумраке черты его лица кажутся резче, чем они есть, а взгляд — темнее.

— Как скажете, ваше сиятельство. У меня всё равно нет никаких доказательств, но вы должны понимать, что подозрения остались.

— Ты это уже говорил.

— Возможно, скажу ещё раз. Просто знайте, я продолжу искать, — глядя деду в глаза, произношу я.

Он качает головой:

— Если придётся изгнать ещё одного брата, я этого не переживу.

«Кукловод заслужил гораздо более суровую кару, чем изгнание», — думаю я, но решаю не говорить этого вслух.

— Как бы там ни было, мне всё-таки кажется, что это Ярослав. Ведь он жив, как выяснилось, — говорит Григорий Михайлович.

— Да, кстати. Кто вам сказал, что он мёртв?

Подумав, дедушка отвечает:

— Ромэн.

— Который работает на кукловода, — хмыкаю я.

— Я доверял ему. Он столько сделал для Династии! Как выяснилось, всё это было лишь прикрытием, чтобы плести свою паутину, — цедит князь.

— После того как Виталий его уволил, он больше не сможет этого делать. Кстати, вы не знаете, Ромэна до сих пор не нашли?

— Не интересовался.

— Тогда спрошу завтра у дяди. Мы собирались встретиться, — говорю я.

Князь рассеянно кивает, протирает глаза и смотрит на наручные часы. Сегодня у него часы с синим циферблатом и кожаным ремешком. Судя по потёртостям — старинные.

Кажется, это какое-то напоминание из прошлого.

— Я поеду домой. Нужно выспаться и обдумать всё, что случилось. Нам предстоят тяжёлые времена, — говорит Григорий Михайлович вставая.

— Это так, но мы с ними справимся. Вместе, — говорю я, поднимаясь следом.

— Кстати говоря, Александр. Я думаю, тебе пора дать должность в Династии, и у меня уже есть одна идея, кем ты можешь стать. Но обсудим позже. До встречи, — князь пожимает мне руку, похлопывает по плечу и выходит из комнаты.

Немного пройдясь по базе, я тоже решаю отправиться домой. Скоро уже утро, надо хоть немного поспать. Дедушка прав — времена настали непростые. Только я разобрался с войной и подумал, что кукловод у нас на крючке, как на тебе. Убийство Жаровых спутало все карты. Теперь начнутся волнения внутри корпорации, да и что выкинет Андрей — совершенно неясно.

Наверняка ничего хорошего.

Добравшись до дома, я осторожно прохожу в свою спальню и ложусь на кровать. Не хочу разбудить родителей.

Странное чувство, но приятное — осознавать, что в одной квартире со мной есть родители. Мои мать и отец. Что любопытно — это не я живу с ними, а они со мной. Квартира-то моя.

Несмотря на то что я проспал всего несколько часов, с рассветом глаза открываются сами. В голове туман, в теле слабость — но я всё равно заставляю себя подняться и сделать зарядку. После неё и контрастного душа начинаю чувствовать себя намного лучше.

Выйдя в гостиную, чуть не сталкиваюсь с мамой. Она как раз выходит из комнаты, где мы расположили Сергея.

— Доброе утро! — удивляется она. — Я думала, ты ещё не приехал.

— Доброе. Приехал ночью. Как отец?

— Нормально. Скоро должен приехать врач, но мы успеем позавтракать. Как ты смотришь на то, чтобы поесть всем вместе? — спрашивает Анна.

— С удовольствием. Могу даже приготовить омлет.

— Можешь, но только потому, что я вчера заказала продукты, — улыбается мама.

— Тогда я на кухню, — подмигиваю я.

Как раз, когда омлет дожаривается, Анна и Сергей появляются на кухне. Черепов сидит на инвалидном кресле и что-то смотрит в телефоне. Подняв на меня глаза, он говорит:

— Привет, Саша. Ты уже слышал новости?

— Если ты про князя Жарова, то я там был, — как бы между делом отвечаю я. — Кому кофе?

— Что значит, ты там был? — бледнеет мама.

— Мы с дедушкой приехали, чтобы с ним пообщаться, и во время разговора в голову Илье Романовичу выстрелил снайпер. Тебе с молоком?

— Как ты можешь так спокойно об этом говорить⁈ — не унимается Анна.

— А что, мне биться в истерике? Я уже видел смерть, и не раз. И вообще, давайте не будем об этом. Я думал, у нас семейный завтрак, — говорю я, раскладывая омлет по тарелкам.

— Ты прав, — Сергей блокирует телефон и кладёт его на стол экраном вниз. — Давайте о чём-нибудь другом.

— Расскажи, например, как ты себя чувствуешь. Что говорят врачи? — спрашиваю я, ставя перед ним тарелку.

— Скоро встану на ноги. Собственно, я уже могу ходить, но напрягаться не рекомендуют, — отвечает отец.

Мама, поджав губы, наливает мне кофе, а себе и Сергею — травяной чай. Видимо, кофе ему пока нельзя.

С некоторым трудом, но у нас получается провести обычный семейный завтрак. Никаких разговоров о делах, просто болтовня ни о чём. Мама немного ругает меня за то, что я совсем забросил школу. А меня это удивляет — какая школа, когда вокруг такое происходит? Тем более, князь сказал, что даст мне должность в Династии.

Аттестат, конечно, надо получить, но я уверен, что смогу сдать все экзамены. Особенно с учётом того, что род, управляющий Бриллиантом, сотрудничает с Вольгой.

— Послушай, а что с той девушкой, которая спасла меня? Забыл, как её зовут, — спрашивает Сергей.

— Оксана. С ней всё в порядке, живёт у меня на базе. Её тоже задело, потребуется пластическая операция, — отвечаю я.

— Я всё оплачу. Если бы не она, меня бы сейчас здесь не было, — говорит Сергей.

— Не стоит, я уже всё решил. Но если вы хотите как-то её отблагодарить, мешать не буду. К тому же главную роль сыграла другая женщина, которой, к сожалению, уже нет в живых.

— Это связано… с нашими проблемами? — уточняет Черепов.

Я молча киваю. Разговор опять ушёл в сторону кукловода. Честно говоря, мне это надоело — о чём ни вспомни, везде он. Когда всё закончится, придётся приложить усилия, чтобы перестроиться на нормальную жизнь.

— Кстати, Саша, я вчера заглянула в почтовый ящик. Ты вообще просматриваешь почту? — спрашивает мама.

— Меня долго не было дома. Да и кто будет писать мне обычные письма? Туда только реклама приходит, — отмахиваюсь я.

— Вообще-то, тебе пришло письмо. Никаких подписей нет, просто «Александру». Может быть, твоя поклонница? — улыбается Анна.

— Правда? Где оно? — спрашиваю я, прямо любопытно, кто решил отправить мне бумажное письмо.

— Сейчас принесу, — мама встаёт и вскоре возвращается с конвертом.

Обычный, белый, на котором аккуратным почерком написано моё имя.

— Спасибо, — говорю я и встаю. — Пойду собираться, мне нужно встретиться с дядей Виталием. Если врач скажет, что нужны какие-то лекарства, звоните мне. Я всё организую.

— Есть другая просьба. Найди мне хорошего реабилитолога, — просит Сергей. — Я хочу как можно скорее встать на ноги. Моя сестра вряд ли хорошо справляется с ролью княгини.

— Да, ты прав. Но сейчас у рода Череповых всё более-менее в порядке. Да и тебе пока что рано выходить на сцену.

— Знаешь, это не тебе решать. В моём роду много проблем, с которыми я должен разобраться, — твёрдо говорит отец.

— Понимаю. Но если ты раньше времени возьмёшься за работу, то снова быстро окажешься на больничной койке. Тебе надо восстановиться, — говорю я и тепло улыбаюсь, всё-таки я беспокоюсь за отца и не хочу, чтобы ему стало хуже.

— Да, надо. Поэтому я и прошу тебя найти реабилитолога!

— Найду. До встречи, — киваю я и ухожу в свою спальню.

Там я сажусь на кровать и распечатываю письмо. Оно написано от руки, что уже необычно. Как только читаю первую строку, у меня по спине бегут мурашки.

'Здравствуйте, Александр Сергеевич.

Меня зовут Екатерина, я помощница вашего дяди Виталия'.

Это ведь та самая женщина, о которой мы только что говорили с родителями. Та, что предупредила Оксану о взрыве.

Почему она решила мне написать? И когда успела это сделать? Может быть, передо мной — очередная ловушка от кукловода?

Мотнув головой, продолжаю чтение:

'Я пишу вам потому, что больше не могу молчать. Прошу, отнеситесь к моему письму серьёзно.

Я работаю на человека, который много лет действует против Грозиных. Я один из его главных агентов внутри Династии, но я не одна, их очень много. Возможно, десятки.

Я не знаю, что это за человек и как его зовут. В своё время он помог мне вылечить новорождённого сына от тяжёлой болезни и так завербовал. Сначала я думала, что стала корпоративной шпионкой, но всё оказалось гораздо ужаснее. Когда он заставил меня курировать подготовку к теракту в Рязани, я не выдержала.

Я в последний момент позвонила Оксане, капитану династийских сил, и предупредила о взрыве. Я уверена, что рано или поздно он поймёт, кто это сделал, и может меня убить. Но пока что он мне доверяет.

Этот человек хочет захватить корпорацию изнутри. Он обещал мне должность директора, цитирую: «когда власть в Династии сменится». Но если этот человек использует столь страшные методы для достижения цели — мне от него ничего не нужно. Своих детей я спрятала и, надеюсь, что он никогда их не найдёт.

Не знаю, смогу ли вам помочь, и поверите ли вы мне. Но мне известны имена некоторых людей, которые точно сотрудничают с ним. Список на втором листе.

Простите за сумбур, Александр. Надеюсь, вы поняли, что я хотела сказать. И простите, что нанесла вред вашему роду и компании.

С уважением, Екатерина'.

Просматриваю список имён, составленный на отдельном листе. Большая часть из них мне ни о чём не говорит — скорее всего, более или менее рядовые сотрудники Династии. Но вот пара пунктов привлекают внимание.

«Князь Илья Романович Жаров». С ним всё понятно. От мертвеца мы больше ничего не узнаем.

«Князь Кирилл Александрович Вальтер». А вот уже гораздо интереснее. Имя знакомое — насколько я знаю, он акционер Династии и один из членов управляющего совета. Но никакие подробности про этого человека мне неизвестны.

Выходит, что в руководстве корпорации у кукловода был не только Жаров? Есть и другой князь, вполне возможно, не менее могущественный, который до сих пор оставался в тени. И вот сейчас, когда Династия окажется под ударом после гибели Жарова, он может сыграть свою роль.

Как любопытно.

Получается, что кукловод ещё не так близок к проигрышу, как я думал. У него остались сильные фигуры на доске, которыми он наверняка воспользуется…

Глава 13

Возле башни Династии непривычно много солдат. Хотя я прекрасно понимаю, с чем это связано. Одного за другим убивают членов влиятельных родов, а князя Жарова достали даже в собственном доме.

Правда, среди Грозиных на самом деле нет потерь. Юрий и Максим в порядке, и уже довольно скоро их можно будет вернуть в Москву.

Вокруг не только династийцы, здесь есть также гвардейцы князя и ребята в незнакомой мне форме.

Когда выхожу из машины, то спрашиваю у одного из княжеских гвардейцев:

— Чьи эти ребята с синими щитами на шевронах? Наёмники?

— Никак нет, ваше сиятельство. Это личная гвардия Виталия Григорьевича.

— Вот оно что. Спасибо, — отвечаю я и направляюсь к зданию.

Главный холл небоскрёба каждый раз производит на меня впечатление. Огромное пространство из стекла и металла, широченный экран напротив входа, где бесконечно транслируются имиджевые ролики. Входя сюда, ты сразу понимаешь, что попал в обитель действительно крупной корпорации.

— Здравствуйте, Александр Сергеевич! — рядом со мной появляется симпатичная девушка-администратор, обдавая сладким запахом духов.

— Доброе утро, — киваю я.

— Позвольте вас проводить, — улыбается она и тут же, не дожидаясь согласия, направляется к лифтам.

На ходу она бросает на меня кокетливый взгляд через плечо, как бы приглашая полюбоваться её походкой. Похоже, именно за этим она так быстро пошла вперёд — чтобы я мог без зазрения совести оценить вид сзади.

Есть на что полюбоваться, не спорю. Но если красотка думает, что мне сейчас есть дело до флирта или до чего-то большего, то сильно ошибается.

— Я могу ещё чем-то помочь? — интересуется девушка, нажимая на кнопку лифта.

— Нет, спасибо.

— Хорошего дня, Александр Сергеевич! — лучезарно улыбнувшись, она уходит, снова бросая на меня взгляд через плечо.

Жму на кнопку девяностого этажа, где работает Виталий. Несмотря на то что лифт скоростной, по дороге успеваю позвонить барону Булатову и обсудить кое-какие дела Цитаты. Всё-таки девяностый этаж — это чертовски высоко.

Возле лифта меня встречают два бойца личной гвардии Виталия и провожают к нему.

— Здравствуй, Александр! — когда вхожу в комнату, дядя поднимается навстречу.

— Здравствуйте. Рад видеть.

Я подхожу к нему и пожимаю руку. Виталий указывает на кресла у панорамного окна, и мы садимся в них.

— Можем говорить свободно. Это другой кабинет, и здесь точно нет прослушки, — говорит дядя. — Но в том я бываю время от времени и подкидываю кукловоду пищу для размышлений.

— Хорошо. Дезинформация может сбить его с толку, — соглашаюсь я и смотрю в окно.

Вид почти такой же впечатляющий, как из кабинета князя на девяносто девятом этаже. Центр Москвы как на ладони, видно всех пятерых двуглавых орлов на башнях Кремля. В моём мире на их месте были рубиновые звёзды, но в этом мире сохранились орлы.

— Хочешь чего-нибудь? Кофе, перекусить? — спрашивает Виталий.

— Нет, спасибо. Я позавтракал дома.

— Рад, что у тебя сохранился аппетит. А я в последнее время почти не ем, кусок в горло не лезет, — кривится дядя. — Столько работы не было даже тогда, как князь получил настоящий приступ.

— Он ведь возвращается к делам, не так ли?

— Уже вернулся. После того как вы наведались к князю Жарову, нет смысла поддерживать легенду. Теперь мы говорим, что это было лишь подозрение на приступ, а в целом всё в порядке.

— Логично, — киваю я.

— Да, и я очень рад, что он опять возьмётся за дела. Работать одному за троих директоров непросто, — вздыхает Виталий.

Помолчав немного, он произносит:

— Знаешь, Александр, я хочу поблагодарить тебя.

— За что? — уточняю я.

— За то, что открыл мне глаза. Я всегда хотел занять место генерального директора Династии после смерти отца. Многое делал для этого, и зачастую причинял вред членам семьи. Пытался подставить старшего брата, — Виталий снимает очки и качает головой. — Всё это было так эгоистично и глупо. Я бы не смог управлять корпорацией. Точнее, смог бы, но понял, что не хочу.

— Почему-то у меня такое ощущение, что я разрушил вашу мечту, — говорю я.

— В каком-то смысле да. Благодаря твоему плану я ненадолго стал тем, кем всегда хотел. И оказалось, что мне это не по душе. Поэтому да, моя мечта разрушена — но вместо неё появилась новая. Хотя это не мечта, скорее цель.

— Какая?

— Ромэн и другие агенты кукловода превратили нашу службу безопасности в решето. Мы до сих пор не вычислили всех шпионов и тех, кто может оставаться верен кукловоду. Я хочу это исправить. Когда всё закончится, я намерен найти на место финансового директора подходящего человека, а сам стану директором по безопасности, — говорит Виталий, надевая очки.

— Вам отлично подойдёт эта роль. Странно, что вы раньше об этом не думали, — говорю я.

— Думал. Просто считал, что это слишком мелко для княжича. Моё мнение изменилось. Я создам лучшую службу безопасности и самую сильную корпоративную армию в мире! — решительно произносит Виталий и улыбается.

Я улыбаюсь в ответ и говорю:

— Полностью поддерживаю, дядя. И не сомневаюсь, что у вас получится, — когда я продолжаю, моя улыбка гаснет: — Кстати, о шпионах. Я вчера получил письмо. Точнее, получил его давно, просто не замечал… В общем, вот.

Я достаю из кармана послание Екатерины и протягиваю его Виталию. Он только смотрит на конверт, и его брови сразу подскакивают вверх.

— Катя!.. Это её почерк.

— Вы уверены?

— Конечно. Она много лет со мной работала, я знаю её почерк.

— Что ж, спасибо, что развеяли мои сомнения. Значит, это не очередная уловка кукловода. Прочитайте, пожалуйста, — прошу я.

Виталий надевает очки и достаёт письмо из конверта. Когда он заканчивает, то закрывает глаза и сидит так.

— Знаешь, Александр, — шепчет он. — Катя мне нравилась. Но я знал, что она замужем, и не показывал этого. Хотя, думаю, она догадывалась. У нас были хорошие, хоть и всего лишь дружеские отношения.

— Мне жаль, что всё так получилось, — искренне говорю я.

— Да, мне тоже, — Виталий протирает глаза. — Надо найти её семью и обеспечить им безопасность. Не хочу, чтобы кукловод добрался до её детей.

— Вряд ли они ему интересны. Но если хотите, это можно сделать.

— Я просто обязан. Кстати, Александр, она пишет, что предупредила о взрыве Оксану…

Я мысленно напрягаюсь, готовясь врать. Да, чёрт возьми, ложь недостойна дворян. Но выдать Виталию то, что Сергей Черепов жив, я пока не могу.

— Видишь ли, я должен тебе кое в чём признаться, — глядя в пол, произносит дядя. — Когда ты был в Рязани, перед тем, как всё это началось, я тоже невольно стал помощником кукловода.

Я отвечаю не сразу. Требуется время, чтобы осмыслить эти слова и потушить гнев, который внезапно вспыхивает в груди.

— Что вы имеете в виду? — невозмутимо спрашиваю я.

— Позволь мне быть откровенным. Я рассчитывал сделать так, что твоя миссия провалится. В этом случае я бы подставил тебя перед князем и заставил его задуматься о том, стоит ли оставлять тебя наследником, — говорит Виталий.

Мне неприятно слышать это, хотя я и догадывался. Но одно дело думать самому, и совсем другое — слышать, что я оказался прав.

— Но когда я понял, что в игре участвует кто-то ещё и намерен столкнуть Медведевых и Вронских, я изменил свои планы. Я позвонил своему агенту среди людей Медведева. Его младшему брату, если быть точнее.

— И убедили Медведева сотрудничать? — уточняю я.

— Да, именно так. Ты помнишь, я сам тогда тебе позвонил и сказал, что заставил принять Давида Артуровича верное решение.

— Помню. При чём здесь кукловод?

— При том что недавно выяснились кое-какие подробности. Это брат графа Медведева заложил бомбу в ресторане. Он оказался двойным агентом — помогал и мне, и нашему врагу, — объясняет Виталий.

— Вы уверены?

— На сто процентов. Будь уверен, он ответит за это. Но факт остаётся фактом — я помог кукловоду собрать Медведевых и Вронских в одном месте, чтобы убить их вместе с наследником Череповых. Хорошо, что ты не пострадал…

— Меня никто не собирался убивать. На меня, как вы помните, свалили организацию взрыва, — хмуро отвечаю я.

Дядя молча кивает и поправляет очки, а затем говорит:

— В тот момент я понял, к чему могут привести мои интриги внутри рода. И поверь, больше я не собираюсь заниматься подобным. Власть не стоит того, чтобы страдали близкие мне люди.

Хоть Виталий и не говорит этого прямо, я понимаю — сейчас он просит прощения за всё, что сделал против меня.

— Спасибо, что всё рассказали, дядя, — отвечаю я. — Для меня это важно.

Виталий кивает и берётся за список, где Екатерина перечислила имена. Внимательно читает его и чем дальше, тем сильнее хмурится.

— Часть этих людей мы уже вычислили. Часть придётся проверить. У меня нет причин не доверять информации, но сам понимаешь.

— Конечно, — киваю я. — Однако рядовые сотрудники и мелкие руководители меня не особо интересуют. Что скажете насчёт князя Вальтера?

— Таинственная фигура. Я мало что про него знаю. Его отец был графом, а княжеский титул Кирилл Александрович получил сам, лет десять назад. Он воевал с британцами в Африке, и благодаря ему Российская Империя завладела новой колонией. За это ему и дали титул.

— Надо же. По-моему, в наше время нечасто можно встретить людей, которые добыли титул на войне.

— Ты прав. В этом плане Вальтер, считай, уникален. Собственно, завоёванную колонию отдали ему в управление, он заключил несколько контрактов с Династией, а затем стал акционером, — рассказывает Виталий.

— У него десять процентов, не так ли?

— Именно. Что вполне позволяет ему претендовать на место генерального директора, если его поддержат другие члены управляющего совета. Правда, князь Вальтер никогда не был замечен в каких-то интригах или действиях против Династии. Даже не знаю, что и думать…

— Надо к нему присмотреться, — уверенно заявляю я. — Возможно, что именно он главный помощник кукловода внутри компании, а не Жаров.

— Думаю, скоро узнаем, — кивает дядя. — Теперь, после гибели Ильи Романовича, Династию в любом случае ждут перемены. Посмотрим, как будет действовать Вальтер.

— Держите меня в курсе, ладно? — прошу я. — Если он начнёт расшатывать обстановку, нужно будет немедленно отреагировать. И возможно, именно через Кирилла Александровича у нас получится выйти на кукловода.

— Да, возможно, — соглашается Виталий. — Честно говоря, я думал, что удастся сделать это через Ромэна. Судя по всему, он был одним из главных кураторов кукловода внутри Династии. Если бы мы знали раньше, то не упустили бы его… Когда я уволил Ромэна, то не подозревал, что он работает на врага!

— Честно говоря, я подозревал, но доказательств не было. К тому же князь доверял ему. Если бы солдаты Династии не попытались убить меня в тот раз, господин Ораж до сих пор бы плёл свою паутину, — говорю я.

— Да, та атака дала нам повод сильно пошатнуть власть кукловода. Было очень глупо с его стороны так поступать, — хмыкает Виталий.

— Поэтому я и думаю, что это была не его инициатива. Скорее всего, это был приказ Виктории Жаровой. За что она и поплатилась.

— Думаю, ты прав. А что касается Ромэна — мы его так и не нашли. Он засветился на камерах недалеко от владений Жаровых. Нет уверенности, что это он. Но столь мрачно одевающихся людей в мире мало, — хмыкает Виталий.

— Да уж, — вспоминая Оража, который вечно одевается во всё чёрное, соглашаюсь я.

— Рано или поздно мы его поймаем, — дядя смотрит на часы и спрашивает: — А теперь как насчёт поговорить о чём-то более приятном?

— О чём?

— На днях Династия будет выплачивать акционерам дивиденды. Поскольку Жаров успел вернуть тебе твои пять процентов, ты получишь хорошие деньги. Уже знаешь, как ими распорядишься?

— Да, есть идеи, — киваю я.

Виталий смотрит на меня поверх очков и усмехается.

— Это всё? — спрашивает он. — Ты получишь целое состояние, и так спокойно на это реагируешь?

— Деньги — лишь инструмент, — пожимаю плечами я.

— Ты прав, конечно, но мог бы хоть чуть-чуть порадоваться, — слегка недоумённо произносит дядя.

— Я рад, правда. Деньги мне пригодятся, есть много проектов, в которые я хотел бы их вложить. Но кое-что меня беспокоит.

— Что?

— После выплаты дивидендов всё начнётся, дядя, — говорю я, глядя Виталию в глаза. — Ключевые игроки получат свои деньги и начнут расшатывать компанию изнутри. Поэтому на вашем месте я бы тоже не слишком радовался, а готовился к новому этапу борьбы…

Большой Кремлёвский дворец, кабинет императора всероссийского. Вечером того же дня.

— Здравствуй, мальчик мой. Позволь обнять тебя, — император встаёт из-за стола и подходит к посетителю. — Не передать словами, как я опечален гибелью твоего отца. Он был одним из лучших и достойнейших аристократов нашей империи.

— Спасибо, Сергей Алексеевич, — бурчит Андрей.

Император коротко обнимает его и похлопывает по плечу. Жаров чувствует себя, с одной стороны, неловко, а с другой — он невероятно польщён тем, что его пригласили в Кремль.

— Садись, — говорит император и указывает на кресло. — Хочешь кофе? Перуанский, мой любимый.

— Да, ваше величество. Спасибо, — отвечает Андрей.

Сергей Алексеевич приказывает подать кофе. Пока его несут, император молчит. Андрей тоже молчит, не зная, что сказать. Потирая взмокшие от волнения ладони, он оглядывает дорогую обстановку кабинета.

Когда приносят кофе, император берёт чашку и поднимает её:

— За твоего отца. Светлая память.

Жаров тоже приподнимает чашку и делает глоток. Кофе настолько горячий, что больно обжигает нёбо. Никакого вкуса Андрей не чувствует.

— Значит, теперь ты князь. Скажи, какие у тебя планы? — спрашивает Сергей Алексеевич.

— Пока не знаю, ваше величество. Я ещё не успел как следует ознакомиться с делами.

— Ты же был наследником. Разве ты не помогал отцу править родом?

— Не особо, ваше величество. Я ведь ещё учусь в школе.

Император ставит чашку на блюдце и произносит:

— Значит, тебе не помешает помощь. Скажи, а что ты думаешь насчёт Грозиных? Они были рядом с твоим отцом, когда его убили. Ты не думаешь, что они как-то в этом замешаны?

Андрей кривится, потрогав языком обожжённое нёбо, и отвечает:

— Не уверен, ваше сиятельство. Никаких доказательств нет. К тому же бойцы Династии нашли винтовку убийцы. Передали её нам несколько часов назад.

— Но не самого убийцу?

— Нет.

— Любопытно. Знаешь, Андрей, я ничего не хочу утверждать. Но у рода Грозиных в последнее время проблемы, особенно на фоне гибели Юрия и его сына. Твой отец, как мне известно, думал, что Династии нужна твёрдая рука, и собирался занять место генерального директора. Это могло стать причиной его гибели, если понимаешь, о чём я, — неотрывно глядя на Жарова, говорит император.

Андрей медленно кивает, а Сергей Алексеевич, сделав глоток кофе, продолжает:

— Одним словом, если ты решишь отомстить — я не буду против. Даже, наоборот, я окажу тебе всяческую поддержку. Как официальную, так и более… м-м… непубличную, скажем так.

— Поддержку? — удивляется Андрей.

— Да. Можешь считать, что корона на твоей стороне. Подумай над этим, и завтра утром дай свой ответ, хочешь ли ты принять мою помощь. А теперь можешь идти, — произносит Сергей Алексеевич и теряет всякий интерес к юному князю Жарову.

Андрей медленно встаёт, кланяется и выходит из кабинета.

Покидая Кремль, он не может поверить в то, что сейчас услышал. Сам император предлагает ему побороться с Грозиными и обещает помочь! Разве можно от такого отказываться⁈

Даже если Грозины не убивали отца и тётю Викторию, они всё равно как-то в этом замешаны. Не говоря уж о том, что Андрей с радостью бы наказал бастарда за все унижения, что ему довелось испытать…

Когда Жаров отъезжает от Кремля, ему поступает звонок с неизвестного номера. Помедлив, он берёт трубку:

— Алло?

— Здравствуйте, Андрей Ильич, — раздаётся искажённый голос, будто говорит робот. — Мы не знакомы, но я был другом и партнёром вашего отца. Примите мои соболезнования.

— Спасибо. Кто вы? — спрашивает Жаров.

— Моё имя неважно, даже ваш отец его не знал. Дело не в этом. Дело в том, что я знаю, кто виновен в гибели вашего отца. И я могу помочь вам наказать этих людей.

Глава 14

Разговор с Виталием, хоть и прояснил кое-что, добавил и новых вопросов. На чьей стороне князь Вальтер? Есть ли у кукловода ещё союзники в управляющем совете?

Однако есть и положительный момент. У нас есть время для того, чтобы подготовиться к следующему этапу противостояния. Пока не выплатят дивиденды акционерам (а также и премии членам управляющего совета, не все из которых являются акционерами), никто не будет делать резких движений. В том числе и кукловод.

Но затем… Я уже предвкушаю бурю. Если цель кукловода — захватить Династию, то сейчас для этого наиболее удобный момент. Сила рода Грозиных под сомнением после «гибели» Юрия и Максима. В здоровье князя у многих возникают вполне разумные сомнения. Жаров младший наверняка не будет сидеть сложа руки.

Проще говоря, обстановка кажется очень шаткой. И будь я на месте кукловода, с удовольствием продолжил бы её расшатывать.

Это будет непростая борьба, но мы к ней готовы. Род согласился на мой план, и теперь уже поздно отступать. Зато, когда мы победим, то полностью избавим корпорацию от врагов, которыми она наполнилась за годы работы. Не только кукловод, но и все нелояльные сотрудник, руководители и акционеры исчезнут.

После этой схватки Династия станет ещё сильнее, чем раньше.

А пока — надо продолжать действовать.

Виталий отправляется на совещание, а я остаюсь в его кабинете. Я прошу секретаршу принести кофе, а затем достаю телефон и звоню Дмитрию.

— Алло-о, — сонным голосом протягивает он, когда берёт трубку.

— Доброе утро, — говорю я и делаю глоток эспрессо.

— Санёк, ты в курсе, сколько у меня времени? — раздражённо бурчит Дима.

— Нет, потому что я не уверен, где именно ты находишься.

— Там, где сейчас только пять утра. И спать я лёг в три… Ох, блин. Я думал, что вчера уехал с блондинкой, но у меня в кровати почему-то брюнетка.

— Это приятный сюрприз или не очень? — усмехаюсь я.

— Если бы ты видел её роскошное тело, сам бы ответил на этот вопрос. Давай перезвоню, мне надо совершить… утренние процедуры.

— Я надеюсь, ты имеешь в виду туалет и душ. Или собираешься разбудить брюнетку? — с усмешкой уточняю я.

— Одно другому не мешает. Перезвоню, — смеётся Дмитрий и сбрасывает звонок.

Что ж, я подожду. Мне есть чем заняться, утренние процедуры очень важны.

Перед уходом Виталий открыл мне на своём компьютере доступ к программам службы безопасности Династии. Я собирался провести небольшой анализ зарубежной структуры, а конкретно — европейской. Ведь есть сомнения в её эффективности, и, что важнее — в лояльности.

Виталий уже и без меня озаботился этим вопросом, поэтому можно ознакомиться с готовыми аналитическими сводками. Но кое-что придётся поискать самому.

Сводки оказываются настолько увлекательными, что я забываю про кофе и не замечаю, как проходит целый час. Дима до сих пор не перезванивает — похоже, его утренние процедуры затянулись.

А ведь он понимает, что я хочу не просто поболтать. Я думал, что Дмитрий вовсе не такой, как про него говорили остальные Грозины, но теперь убеждаюсь — безответственности в нём и правда хватает.

Тем временем информация по зарубежной службе безопасности Династии заставляет меня поразиться мастерству кукловода. Если бы мы не начали копать в этом направлении, то никогда бы не нашли тех сведений, что сейчас передо мной.

В это трудно поверить, но, похоже, вся европейская разведка и офицеры корпоративной армии работают на врага.

Об этом говорит очень многое. Благодаря показаниям шпионов, найденных здесь, в центральном офисе Династии, Виталий сумел найти несколько интересных ниточек. Начав распутывать клубок, он понял, что Ромэн аккуратно и постепенно сменил начальство европейских отделов СБ на лояльных себе людей. Имел место тихий, незаметный саботаж. Служба вроде бы работала как надо, но порой её действия согласовывались непонятно с чьими интересами.

Любопытные совпадения, которые, как теперь ясно, не могут быть совпадениями.

Закончив изучать сводки Виталия и сделав свои выводы, я звоню князю. У меня появилась идея, что делать дальше, её стоит обсудить.

— Я не уверен, что правильно тебя понял, Александр, — хмуро произносит дедушка, когда я выкладываю ему свои соображения.

— Это рискованный шаг, я понимаю. Но европейская структура не так уж велика, и есть вероятность, что она полностью контролируется врагом. Я рекомендую полностью уволить начальство, а лучше арестовать и допросить. Также обязательно нужно избавиться от всех солдат.

— Избавиться? — переспрашивает Григорий Михайлович.

— Не в том смысле, конечно же. Просто уволить. Прислать на их место бойцов из каких-нибудь колоний.

— И ты думаешь, Дима сумеет со всем этим справиться?

— Да, — отвечаю я. — Если ему дать шанс, он наверняка проявит себя. Не думаю, что его хватит надолго, но основную задачу он выполнит. А за это время вы сможете подыскать других надёжных руководителей.

Князь задумчиво вздыхает в трубку и говорит:

— Хорошо, Александр. Мне некогда глубоко вникать в это, но я тебе верю. Сделаем так, как ты говоришь.

— Спасибо, ваше сиятельство. Это не только мои выводы, дядя Виталий пришёл почти к такому же мнению.

— Я позвоню кому нужно, и всё будет сделано. А ты предупреди Диму, что в ближайшее время ему предстоит как следует поработать, — говорит дедушка.

— Лучше я скажу, что ему предстоит облететь Европу и от лица Династии уволить нескольких обнаглевших начальников. Думаю, в таком формате задание больше придётся ему по душе, — с улыбкой говорю я.

Григорий Михайлович смеётся и отвечает:

— Да, ты прав. После обеда я сам ему позвоню и расскажу все подробности. Ну а ты пока что увлеки его этой идеей.

— Договорились, — соглашаюсь и сбрасываю звонок.

Залпом допиваю остывший кофе, и тут как раз перезванивает Дмитрий. На этот раз его голос звучит бодро и весело, как всегда.

— Вот теперь доброе утро! — объявляет он.

— Как там брюнетка? — спрашиваю я.

— Ушла не попрощавшись. Но перед уходом напомнила мне, как приятно делать по утрам разминку, — усмехается Дима.

— Рад, что у тебя хорошее настроение. Хочешь, сделаю его ещё лучше?

— Чувствую подвох. В чём дело, Саня, хочешь поручить мне новое задание? — цокает языком Дмитрий.

— Не я хочу. Это интересы рода. Но уверяю, тебе понравится…

Как я и думал, Дмитрию приходится по душе идея о том, что он будет кататься по отделениям корпорации, открывать двери с ноги и увольнять начальников. Он с радостью соглашается на эту миссию. Тем более, на помощь ему прибудут немалые силы, которыми он будет лично руководить.

Дедушка обещает подключить свои связи с некоторыми европейскими дворянами, да у Дмитрия и своих немало. Так что нет сомнений в том, что с заданием он справится.

— Арестовать ключевых руководителей надо одновременно, чтобы они не успели сбежать, — предупреждаю я. — Поэтому, когда к прибудут бойцы, тщательно спланируй операцию. Задержания должны произойти в разных странах одновременно.

— Учитывая, что у меня есть все данные, включая их домашние адреса — никаких проблем.

— Главное, чтобы они согласились сотрудничать. Кому-то можно обещать жизнь и свободу, а кому-то пригрозить казнью, — говорю я. — Нам нужна информация о делах кукловода — судя по всему, европейское руководство сливало корпоративную информацию и помогала деловым интересам врага. Возможно, мы сможем найти ещё какие-то фирмы, кроме итальянских оружейников.

— Разберёмся, Саш. Может, по мне и не скажешь, но я хорошо разбираюсь в людях. Соображу, кому надо сунуть пряник под нос, а кого хлестнуть кнутом.

— Я с первого взгляда понял, что ты умный человек, — делаю вполне искренний комплимент. — Григорий Михайлович позвонит через пару часов и расскажет подробности.

— Через пару часов⁈ — наигранно злобно восклицает Дима. — Ты так здорово всё расписал, что я немедленно хочу приняться за дело!

— Придётся чуть-чуть потерпеть, — улыбаюсь я.

Что ж, процесс запущен. У нас получилось разрушить структуру кукловода в центральном офисе, теперь следующая задача, более масштабная. Когда мы разорвём его паутину в Европе, то наверняка найдём много интересного. Это поможет нанести ему очередной сильный удар.

Интересно, что готовит при этом сам кукловод… Я уверен, он не остановится. Мы с ним оба понимаем, что борьба входит в финальную стадию. Время вытаскивать козыри. Уверен, что князь Вальтер — как раз один из козырей врага. Хорошо, что мы вовремя узнали о нём, и можем подготовиться.

Прошло какое-то время. Я не следил за днями, потому что было много работы.

Операция Дмитрия в Европе оказалась успешной — он сумел задержать всех, кого мы планировали. Теперь предстояли допросы, сбор и проверка информации. Но уже понятно, что я оказался прав. Очень осторожно, но европейские руководители работали на врага.

Я получил от Династии положенные мне дивиденды. Когда увидел поступившую на счёт сумму, то не сразу поверил. Виталий не соврал: пять процентов акций семейной корпорации принесли больше, чем я заработал за всю предыдущую жизнь. Дядя был прав — это целое состояние. Если бы я хотел, то смог бы жить на эти деньги до конца жизни припеваючи.

Но сейчас мне не до эйфории. Деньги — инструмент. И я намерен с его помощью построить собственную империю. Пусть я и Грозин, пусть я скоро войду в Династию, я всё равно хочу иметь личное наследие.

Первым делом — выкупаю свои акции Цитаты. Хорошо, что мы с Белозерской в своё время заключили тот договор. Сейчас цена акций выросла, но я купил их по старой цене.

По факту, я и так управлял этим пакетом, но теперь я буду непосредственно получать от неё прибыль.

Увеличив свою фактическую долю в компании, я вкачал в Цитату дополнительные средства. Мы в последнее время получаем больше заказов, поэтому важно модернизировать логистику и производственные мощности.

Заказал немецкие станки с ЧПУ, переманил инженеров из конкурентного Титан-Холдинга, запустил программу лояльности для оптовиков. После собрания совета мы решаем расширить инфраструктуру: арендуем склады в столицах регионов, чтобы товар быстрее доставлялся по всей империи.

Помимо собственных производств, заключаем точечные контракты с местными заводами: они смогут выпускать продукцию под нашим брендом и зарабатывать, а мы получим увеличение объёмов без вложений в новые производственные линии.

К следующему году Цитата должна удвоить обороты. Мои вложения окупятся не сразу, но зато я заметно увеличу личный доход и смогу продолжить развитие.

Любимый Оруженосец тоже получил щедрые вливания. Я решил продолжить экспансию. Открываю отделения на Северном Кавказе: в Ставрополе, Грозном и Махачкале — там, куда конкуренты ещё и не подумали добраться. Нанимаю пару внештатных специалистов по продвижению, им я поручил разработать и внедрить стратегию продвижения. Сюда входит не только реклама, но и расширение сети сотрудничества с дуэльными клубами и многое другое.

Немало средств я вкладываю в Вольгу. Нанимать новых людей не рискую: опасаюсь, что кукловод может заслать ко мне своих шпионов. Вместо количества я выбираю качество. Не увеличиваю численность бойцов, а модернизирую их экипировку и обеспечиваю лучшую подготовку.

Я заказал для них новейшие бронежилеты и шлемы, которые обеспечат моим ребятам лучшую защиту. Купил модернизированное оружие, новые дроны-разведчики и прочую технику, включая несколько бронеавтомобилей. Арендовал землю в Подмосковье и организовал там полноценный полигон, где гвардейцы будут регулярно проходить учения.

И конечно, бойцы стали получать зарплату в два раза больше, чем до этого. Мне важна их преданность, а улучшить качество жизни людей и их семей — самый простой, но и самый эффективный способ получить лояльность.

Отдел инфоборьбы я тоже оснастил новейшим оборудованием и лучшими программами. Для будущих информационных войн мы выкупили несколько СМИ и сеть каналов в соцсетях. Никто не знает, что именно я ими владею, но в нужный момент они смогут нанести мощный удар.

Остаток средств разложил по криптовалютам, облигациям, золотым и нефтяным счетам. Если Династию начнёт пошатывать, я хочу, чтобы мой личный капитал был в безопасности.

Однажды утром мне звонит князь и хмуро спрашивает:

— Ты уже слышал?

— Может быть. О чём речь? — уточняю я, садясь на кровати.

— О Жарове. Юный князь пошёл в атаку.

— Наконец-то. Я уж думал, он отказался от мести, — усмехаюсь я.

— Тебе смешно, Александр? А вот мне не очень, — бурчит Григорий Михайлович. — В семь пятнадцать утра пришло сообщение, что Феникс выходит из всех совместных проектов с Династией. Андрей даже не потрудился позвонить лично — прислал сухое официальное письмо, копии в совет директоров и СМИ.

— Одну минуту, — говорю я и беру с тумбочки ноутбук.

Открываю поисковик, вбиваю название семейной компании Жаровых и сразу же нахожу это самое письмо.

«В связи с несовпадением стратегических интересов…» Ну, всё понятно. Никакой конкретики, просто отписка. Андрей и его юристы даже не потрудились придумать красивую причину для разрыва отношений.

— Ваше сиятельство, я могу получить доступ к корпоративной информации? — спрашиваю я.

— Конечно. Приезжай в офис, кое-что обсудим.

— Буду через час. Можете, пока попросить кого-нибудь скинуть некоторые сведения? — спрашиваю я.

— Попрошу аналитиков позвонить тебе. До встречи, — отвечает князь.

Пока я добираюсь до небоскрёба Династии по утренним пробкам, изучаю информацию, которую прислали мне аналитики.

Феникс выходит из трёх совместных проектов: завода композитных материалов в Тольятти, логистического хаба в Новороссийске и стартапа НейроКот. Несмотря на легкомысленное название, эти ребята разрабатывают перспективные приложения для смартфонов с ИИ.

Потери серьёзнее, чем может показаться. Феникс силён именно в промышленности, и они в том числе поставляли нам оборудование. Акции Династии упали в одночасье, и перспективы тоже не очень. Придётся искать новых поставщиков тяжёлого оборудования, а это время и затраты.

Но главный удар — разрыв контракта на поставку полимеров для памятного рязанского Техпрогресса. Жаров — монополист в этом сегменте: 80% российского рынка. Без его материалов завод встанет через неделю.

При условии, что мы ничего не сделаем, конечно же.

Видел бы Жаров моё лицо, когда я, вместо паники, позвонил князю Домогарову. Андрей бы наверняка разозлился, потому что в этот момент на моих губах играла довольная улыбка.

Я знал, что у Сибирского фонда есть контракты с китайцами. В том числе имеется одна фирма, которая как раз производит полимеры, необходимые Техпрогрессу. Их материалы дороже, зато объёмы — втрое больше, чем может дать «Феникс». Если получится выбить скидку, Династия даже останется в плюсе, потому что сможет увеличить выпуск перспективных пластиковых процессоров.

Когда я вхожу в кабинет князя, тот сразу сворачивает телефонный разговор и быстрым шагом направляется ко мне.

— Александр! — дедушка обнимает меня и хлопает по спине. — Ты ещё не успел доехать, но уже решил часть наших проблем!

— Спасибо, ваше сиятельство. Связи в Сибири не в первый раз меня выручают.

— Это так. Я должен позвонить князю Домогарову и лично поблагодарить его, — кивает Григорий Михайлович.

— Что ещё происходит? — спрашиваю я, снимая пальто. — Наверняка Жаров затеял большую игру.

— Ты прав. Но прежде чем перейдём к деталям, позволь вручить тебе кое-что.

Дедушка подходит к столу, берёт с него документ и отдаёт мне. Это приказ с личной печатью князя, и там написано, что мне пожалована должность в Династии.

Какая? О, это оказывается сюрпризом даже для меня…

Глава 15

— Интересная формулировка, — говорю я, читая название своей должности. — А что входит в обязанности?

— Делать то, что ты делаешь, — отвечает князь. — Только теперь я прошу тебя бороться не только за род, но и за Династию.

— Меня устраивает, — отвечаю я, достаю из кармана ручку и ставлю на приказе роспись.

Григорий Михайлович пожимает мне руку и указывает на кресла. Выглянув в коридор, он просит секретаря подать нам чай.

Мы позволяем себе поболтать как дедушка с внуком, не вспоминая о делах. Это даёт возможность немного отвлечься от сложных мыслей и зарядиться энергией.

— Значит, советник по чрезвычайным вопросам, — усмехаюсь я, бросая взгляд на подписанный документ.

— Тебе не нравится? Формулировку можно переделать.

— Нет, наоборот. Звучит весьма солидно.

— Сам придумал, — широко улыбается князь.

— И какие у меня первоочередные задачи? — спрашиваю я.

Григорий Михайлович ставит чашку с чаем на стол и сцепляет руки в замок. Взгляд холодеет, и через пару мгновений передо мной не любимый дедушка, а суровый глава корпорации.

— Ты прекрасно понимаешь, что происходит, — низким голосом произносит он. — Кукловод наверняка взял молодого Жарова под контроль. Кроме того, мне докладывали, что Андрей встречался с императором. Он тоже, как ты помнишь, не сильно к нам дружелюбен.

— Ещё бы. Выходит, Андрея могут поддерживать сразу двое наших врагов.

— Вот именно. Столкнуть два клана не получилось, поэтому они переходят к другому формату войны. Сегодня утром они нанесли первый удар.

— Что происходит сейчас? — спрашиваю я.

— А тебе мало того что уже произошло?

Он щёлкает пультом, включая экран на стене. На нём загорается сводка. Акции Династии упали на 12%, три дочерних предприятия приостановили работу из-за срыва поставок полимеров, а в соцсетях уже полыхает хештег #Династия_в_жопе.

Жаров выступил в прямом эфире, обвинив нас в «удушении малого бизнеса» и «корпоративной диктатуре». Его пиар-команда слила в СМИ фальшивые отчёты о якобы миллиардных долгах Династии перед государством.

— Думаете, это всё? — спрашиваю я, изучая данные.

— Нет. Через час пройдёт экстренное заседание управляющего совета. Половина из них уже требует моей отставки.

Мои пальцы автоматически стучат по столешнице, выбивая ритм. Раскладываю в голове пасьянс из доступных ресурсов и думаю, как нам ответить на эту атаку. Медлить нельзя. Пресс-служба Династии уже приступила к работе, но мы должны нанести контрудар.

— Ваше сиятельство, дайте мне доступ к пресс-службе Династии и право подписи на экстренные траты. Нам понадобится плотно поработать со СМИ.

— Уже готово, — он кивает. — У тебя есть право отдавать приказы без согласования со мной. Все, кроме директоров и членов совета, обязаны их выполнять. Только не забывай отчитываться, что и кому ты приказываешь.

— Не вопрос. Мне в любом случае придётся советоваться с вами, ведь в Династии я новичок.

— Уверен, ты быстро войдёшь в курс дел. На предприятиях мы разберёмся сами, твои связи с Домогаровым позволят восстановить поставки полимеров. Всё остальное тоже решим, — дедушка делает глоток чая. — Им не удастся так просто нас свалить.

— Хорошо. Тогда я немедленно приступлю к делу.

— Твой кабинет на девяностом этаже, — князь протягивает мне электронный ключ. — Мне нужно кое-что сделать перед совещанием.

— Спасибо, — отвечаю я, забирая карточку. — Я тоже хочу быть на совещании.

— Само собой. Оно начнётся в три. Увидимся, — дедушка хлопает меня по плечу.

Спускаюсь на девять этажей и нахожу свой новый кабинет. Просторное помещение с окном во всю стену. Напротив широкого рабочего стола — несколько экранов на стене.

Насладившись видом из окна, я сажусь за стол, включаю компьютер и достаю телефон.

Первым делом набираю номер Егора. Он отвечает после первого же гудка.

— Егор, привет. Есть срочная работа: активируйте протокол «Белый шум». Залейте все соцсети компроматом на Феникс. Что у нас есть?

— Куча всего, ваше сиятельство, — отвечает хакер. — Офшоры, невыплаты зарплат на заводах, слив персональных данных клиентов. Используем свеженькую сеть каналов, подключим ботов и сольём всё, что нужно.

— Создай какой-нибудь хештег. Надо отомстить им за Династию в жопе. Нужно что-нибудь звучное, чтобы он стал вирусным… Знаешь что? Сделай хештег «ФениксГорит».

— Отличная идея, ваше сиятельство. Через час хэштег будет в топе.

— Погоди, это ещё не всё. В твоём распоряжении все мощности пресс-службы Династии. Я сейчас позвоню их начальнику и предупрежу об этом. Не стесняйся в масштабах.

— Ни хрена себе! — восклицает Егор. — Ну, тогда мы точно заставим задницу Жарова полыхать!

— Развлекайся, — усмехаюсь я и сбрасываю звонок.

Следующий этап: подготовить гвардию к непредвиденным ситуациям. Я не исключаю, что Жаров будет действовать и на низшем уровне. Нападения на мои объекты «бандитов» или другие физические диверсии вполне возможны.

Виктор обещает взять мою квартиру и деловые объекты под усиленную охрану. Граф Булатов поднимает гвардию и берёт на себя безопасность всех производств Цитаты. Секунданты Оруженосца заранее готовятся к провокациям.

Параллельно я просматриваю сводки новостей и получаю донесения от диспетчеров службы безопасности Династии. Жаров продолжает действовать: к нашим проблемам добавляются забастовка рабочих в одной из африканских колоний и авария в производственном цеху в Подмосковье. Выглядит как несчастный случай, но таких случайностей не бывает.

Значит, Андрей пошёл в полноценную атаку. Не думаю, что он бы смог всё так распланировать и организовать. Чувствуется опытная рука. Даже две руки — императора и кукловода.

Что ж, раз они хотят играть по-крупному, я тоже буду.

Достаю флешку с компроматом Егора, которую предусмотрительно взял из домашнего сейфа. Нахожу файлы с данными о чёрных прибылях рода Жаровых, которые они получают из Европы.

В прошлый раз мы опубликовали на всё. Покойный Илья Романович пошёл на уступки, но его сын развязал полноценную войну. Значит, будем воевать.

Рассылаю материалы шести оппозиционным блогерам и главному редактору «Золотого льва». Когда всё это появится онлайн, можно будет заставить спецслужбы империи действовать. Не сомневаюсь, что давить Андрея они не будут, но отреагировать будут обязаны. Это сильно ударит по авторитету Жаровых.

Слышу из коридора быстрые шаги и затем стук в дверь. В кабинет входит Виталий. Он выглядит обеспокоенным.

— Это срочно, — говорит он и почти подбегает к моему столу. — Поздравляю с назначением. Ты уже в гуще дел, как я погляжу, — Виталий кивает на сводки и графики, открытые на настенных экранах.

— Приходится. Жаров больно нас ударил, и это явно только начало.

— Даже не сомневайся. Есть подозрения, что на сегодняшнем собрании он либо выступит за отстранение князя, либо сольётся и продаст кому-нибудь акции.

— Он имеет право? — уточняю я.

— Да. Но я пришёл не поэтому! — Виталий быстрым жестом поправляет очки. — Нам пришло уведомление от имперского казначейства о проведении глубокой аудиторской проверки.

— Даже так? Его величество совсем не скрывается, — качаю головой я.

— А зачем ему скрываться? Он император и считает себя неприкосновенным.

— Между прочим, зря. Но атаковать его напрямую мы не можем, придётся разбираться с Жаровым… Проверка — это очень плохо?

— Ничего хорошего, — кривится Виталий. — Она отнимет у нас много административного ресурса. Экономический отдел будет парализован, да и в других станет труднее работать.

— Значит, надо это предотвратить.

— Ты прав. Надо что-то сделать, — Виталий придвигает кресло на колёсиках и садится рядом со мной.

Задумчиво потерев лоб, он щёлкает пальцами и говорит:

— Что, если создать отдельную переговорную группу по аудиту? Будем водить аудиторов за нос долгими разговорами и завалим бесполезной информацией.

— Отличная идея, дядя, — я киваю. — Формально мы выполним требования имперских чиновников, не так ли? Но вместо того, чтобы они парализовали нас, мы парализуем их. Надо к тому же создать им максимально некомфортные условия.

— Выделим маленький кабинет где-нибудь на нижних этажах, где много суеты, — соглашается Виталий.

— Если кто-нибудь решит поменять асфальт под окнами, тоже будет здорово. Отбойный молоток отлично помогает сконцентрироваться, — улыбаюсь я.

— Это всё равно может не сработать. Аудиторы собаку съели на подобных уловках, они сразу поймут, что мы делаем.

— Пускай. Мы ведь тоже понимаем, почему они решили организовать проверку именно сейчас.

— Конечно. Плюс можем издать задним числом несколько указов, которые затруднят доступ к информации. Им придётся запрашивать у себя в ведомстве дополнительные разрешения. В общем, усложним им жизнь. Спасибо, Александр, — дядя пожимает мне руку и сразу же встаёт.

— Совершенно не за что. Вы сами всё придумали, я только дал небольшую подсказку, — пожимаю плечами я.

— Иногда небольшой совет — это всё, что нужно, — чуть улыбнувшись, произносит Виталий и уходит.

В кабинете есть холодильник и мини-бар. Я достаю бутылочку с апельсиновым соком и спокойно выпиваю его, стоя у окна. А затем возвращаюсь к работе.

К обеду сводки меняются. Хештег #ФениксГорит набирает десятки тысяч просмотров, акции компании Жаровых падают. Мы проталкиваем версию о том, что Феникс разорвал контракты с Династией, поскольку больше не может их вытягивать. То есть это у них проблемы, а не у нас. Да и на фоне недавних скандалов с оружейными фирмами дела у молодого князя не очень.

— Думаешь, этого хватит? — спрашивает князь, когда я рассказываю ему о результатах.

— Нет. Это только первый шаг. Предлагаю подать иск и обвинить Жарова в порче деловой репутации, а также потребовать уплаты штрафов за разрыв контрактов и срыв поставок. Уверен, ваши юристы смогут найти для этого повод. На выигрыш я не рассчитываю, но потрепать Андрею нервы мы сможем.

— Я тоже об этом думал, но сомневался, стоит ли заходить так далеко, — Григорий Михайлович вздыхает. — Но раз враги не сдерживаются, то и мы не будем.

— Вот именно, — соглашаюсь я.

— Завтра я попробую встретиться с императором. Хочу поговорить с ним с глазу на глаз, может, удастся как-то всё уладить. Без его поддержки Жаров нам не соперник.

— Не забывайте, что у Андрея есть ещё кукловод. Но там уже другие методы, так что вы правы. Лишить Андрея поддержки короны важно.

— Уже отправил запрос на встречу с императором. Надеюсь, они ответят уже сегодня. Кстати, мне звонил Алексей. Он подключит связи в политике и поможет нам выстоять.

— Хорошо, — сухо отвечаю я.

Не стоит, как мне кажется, доверять Алексею, ведь он до сих пор под подозрением. Впрочем, если он на стороне врага, то в любом случае сделает, что собирался. Поэтому терять нечего.

— Ты не забыл про собрание? — спрашивает дедушка.

— Не забыл. Буду к трём.

— Конференц-зал на девяносто восьмом этаже. До встречи, — говорит князь и кладёт трубку.

На собрании обязательно надо присутствовать. Познакомлюсь с членами управляющего совета и пойму, как с кем из них работать. Особенно мне интересно встретиться с князем Вальтером и понять, что он за человек. Вполне возможно, он станет нашим главным внутренним врагом.

Коридор на девяносто восьмом этаже напоминает тоннель из хрусталя и стали: стеклянные стены, в которых отражаются силуэты проходящих мимо людей.

Иду, поправляя галстук, когда из-за поворота возникает фигура в синем костюме. Чуть не сталкиваюсь с этим человеком и сразу узнаю его. Тот самый, с кем я желал встретиться — князь Кирилл Вальтер.

Помню, Виталий рассказывал, что он герой колониальной войны. Это заметно — начиная от блестящих медалей на груди и заканчивая глубоким шрамом на скуле, будто от ножа.

Кирилл Александрович сдержанно смотрит на меня и еле заметно кивает:

— Господин наследник. Или советник, как предпочитаете?

— Здравствуйте, ваше сиятельство. Можно просто Александр, рад знакомству, — я протягиваю руку.

Любопытно, он уже слышал о моём назначении. Значит, держит руку на пульсе.

Вальтер медленно перекладывает кожаный портфель из правой руки в левую и отвечает на рукопожатие.

— Взаимно, — негромко произносит он.

На несколько секунд воцаряется молчание. Мы будто сканируем друг друга, изучая взгляд, одежду, манеру держаться. Как боксёры, которые оценивают друг друга перед боем.

Фиксирую интересные детали. На руке князя дешёвые часы с исцарапанным браслетом, костюм тоже не новый. При этом медали блестят, будто только что отполированные. Похоже, он гордится своим военным прошлым и не гонится за модой.

Он спокоен, как удав. Лицо не выражает никаких эмоций. Холодный и твёрдый, как ледяная глыба, человек.

— Слышал, у нас какие-то проблемы с Жаровым, — говорит, наконец, Кирилл Александрович.

— К сожалению. Но мы с ними справимся. Надеюсь, вы понимаете, что совету сейчас важно сплотиться, — отвечаю я и добавляю, глядя Вальтеру в глаза: — Мы не дадим ни князю Жарову, ни кому-то другому развалить Династию изнутри.

— Безусловно, — невозмутимо кивает он. — Мне только интересно, чем вы ответите на следующий ход Андрея Ильича.

— А вы знаете, каким будет его следующий ход?

— Догадываюсь, — князь смотрит на свои обшарпанные часы. — Вам не стоит недооценивать ресурсы Феникса. Даже если он и правда начнёт гореть, пожар может выйти из-под контроля. Нам пора, Александр Сергеевич.

С этими словами Вальтер кивает в сторону конференц-зала, пропуская меня вперёд.

За огромным овальным столом — двенадцать стульев, несколько из которых не заняты. На месте нет как минимум Юрия, который якобы погиб. Григорий Михайлович сидит во главе стола, о чём-то тихо переговариваясь с соседом слева от себя.

— Здравствуйте, дамы и господа! — объявляю я, заходя в кабинет.

Меня приветствуют нестройным хором. Направляясь к свободному креслу рядом с князем, быстро просматриваю лица.

Часть присутствующих — акционеры или их доверенные лица. В том числе представитель Сибирского инвестиционного фонда и второй, от имперской канцелярии. Да, у короны тоже есть доля в Династии, а именно десять процентов.

Остальные члены совета — крупные управляющие, мужчины и женщины. По глазам вижу, что они все напряжены, а кто-то даже смотрит на меня и князя с откровенной враждебностью. Воротилам бизнеса не по нраву, что дворянские интриги мешают делам.

Едва я сажусь в кресло, как дверь с грохотом распахивается. Входит рыжеволосый юноша в чёрном костюме, за которым следуют два адвоката с дипломатами.

Я не сразу узнаю Андрея. Его растрёпанные волосы превратились в аккуратную причёску, а с настолько серьёзным лицом я его не видел никогда.

Но главное — изменился взгляд. За плёнкой злобы я вижу в них глубокую боль и понимаю её. Жаров за короткое время потерял тётю и отца, причём обоих убили. Последнего — почти на глазах у Андрея.

Неудивительно, что он хочет отомстить. Но как жаль, что он совсем не понимает, кто на самом деле пролил кровь его родных.

— Простите за опоздание, дамы и господа, — бросает он, плюхаясь в кресло. — Сегодня много дел.

— Это заметно, — бурчит в ответ князь Грозин. — Ты можешь объяснить, что делаешь, Андрей? Ты губишь не только нас, но и себя.

Жаров кривится и нагло игнорирует вопрос. Щёлкнув пальцами, он протягивает руку и один из адвокатов достаёт стопку документов. Он начинает раскладывать их перед членами совета, и Андрей тем временем говорит:

— Предлагаю начать с главного. Ставлю на голосование вопрос об отстранении Григория Михайловича от должности гендиректора. Основание — утрата доверия и неспособность управлять компанией. У нас за короткое время случилось несколько кризисов.

— Текущий спровоцировали вы, Андрей Ильич, — невозмутимо отвечаю я.

Несколько человек согласно кивают, и среди них, что удивительно — князь Вальтер.

— Ты серьёзно? Думаешь, это сработает? — усмехается князь Грозин и отбрасывает документ. — Ну что ж, давайте голосовать. Всех лишних прошу покинуть кабинет, — он с угрозой смотрит на адвокатов Жарова.

— Конечно, Григорий Михайлович, — Андрей улыбается. — Но согласно регламенту, вам тоже надо выйти. Мы не можем голосовать при вас.

Он смотрит на Вальтера, и тот снова кивает.

Так, а вот это мне уже не нравится. Похоже, у союзников кукловода есть какой-то хитрый совместный план…

Глава 16

Князь Грозин медленно поднимается, опираясь кулаками на стол. Его суровый взгляд сейчас остёр словно бритва и обращён целиком на Жарова. Андрей застыл, как мышь перед удавом, и с явным усилием сохраняет внешнее спокойствие. Хотя глаза прекрасно выдают волнение.

— Регламент, говоришь? — голос глухой, словно доносится из подземелья. — Ты не можешь говорить мне о регламенте. Ты здесь впервые, мальчик, и не тебе диктовать правила.

— Правила есть правила, — напряжённо отвечает Жаров.

— Ты так и не ответил мне на вопрос, Андрей. Что ты делаешь? Ты объявил мне войну, но из-за чего? Это не Грозины убили твоего отца.

— Не смейте говорить о моём отце, — рычит Жаров.

— А ты не смей указывать мне. Ты здесь никто, у тебя нет власти. Я согласился на голосование только затем, что хочу посмотреть на твоё лицо, когда оно закончится. Но я никуда не уйду.

— Согласно регламенту… — настаивает Андрей.

— Плевать мне на регламент. Я желаю посмотреть, кто из вас проголосует за моё отстранение, — дед садится и осматривает всех членов совета.

Один из них, седой мужчина с залысинами на лбу, ёрзает на стуле и бурчит:

— Григорий Михайлович, это недопустимо.

— Я здесь решаю, что допустимо, а что нет. Голосуйте! — приказывает князь.

Он сейчас ходит по тонкому льду. Ведь формально Жаров прав — член совета, судьба которого решается на голосовании, обязан покинуть кабинет.

Дедушка отказывается выполнять правила собственной компании и внаглую давит авторитетом. Уверен, это не слишком понравится членам совета и может заставить их усомниться в законах Династии.

С другой стороны, закон здесь мы, Грозины. Андрей пришёл и пытается выгнать Григория Михайловича с поста. Подчиняться ему и выходить из комнаты — серьёзный удар по авторитету.

— Вы останетесь, Григорий Михайлович, — говорит Вальтер неожиданно твёрдо. — Но только как наблюдатель. Без права голоса.

— Мне не требуется твоё разрешение, Кирилл, — хмуро сообщает князь Грозин.

— Не хотел вас оскорбить, — вежливо отвечает Вальтер.

Жаров переводит взгляд на меня, и я ловлю в нём вспышку чего-то вроде отчаяния. Он не ожидал, что Вальтер скажет подобное? Так они заодно или нет? Что вообще здесь происходит?

— Голосуйте, — рычит Григорий Михайлович.

Андрей, прочистив горло, говорит:

— Итак, кто за отстранение — поднимите руку.

И он первым тянет ладонь вверх. Следом к нему присоединяется представитель императора. На враждебный взгляд дедушки он никак не реагирует.

Остальным сложно проголосовать. Поднять руку — значит присоединиться к мятежу, а это сложно сделать, глядя правителю корпорации в глаза.

— Смелее. Или вы боитесь открыто выступить против меня? — спрашивает князь Грозин. — Я бы всё равно узнал, кто из вас проголосует за моё отстранение. Давайте, действуйте!

Я краем глаза слежу за Вальтером, но его руки спокойно сложены на столе. Странно. Или он расчётливо ждёт остальных, не торопясь выступать?

Женщина, сидящая справа от Виталия, поднимает руку. Взглянув на неё, голосует «за» тот седой мужчина с залысинами.

— Трое за, — озвучиваю я. — Это всё?

— Не стесняйтесь, — замогильным тоном произносит дедушка, но никто не шевелится.

— Итак, трое за. Кто против? — спрашиваю я.

Моя рука взлетает первой. Виталий тоже приподнимает ладонь и говорит:

— У меня два голоса. Мой и Юрия.

Следом голосуют ещё несколько человек, но я с удивлением вижу, что не все. В том числе князь Вальтер, который продолжает спокойно держать руки на столе.

— Пятеро против, — говорю я.

Андрей каменеет. Его пальцы сжимают край стола так, что белеют костяшки.

— Князь Вальтер, вы не проголосовали, — сдавленным голосом произносит он.

— Да. Я решил воздержаться, — невозмутимо отвечает тот и оглядывает зал. — Предложение…

— Отклонено, — перебиваю я. — Для смещения гендиректора нужно две трети голосов. У вас всего одна треть.

Жаров неожиданно вскакивает, опрокидывая стакан с водой.

— Это не по правилам! Вы должны были выйти! — тыча пальцем в Григория Михайловича, возмущается он. — Люди побоялись проголосовать при вас!

— Сядь, Андрей, — произносит князь Грозин. — Или я позвоню твоей матери. Она, кажется, до сих пор не знает, куда ты дел её акции «Феникса».

Я не знаю, о чём конкретно речь, но Андрею явно это не нравится. Да и сама фраза — «позвоню твоей матери». Дедушка выставил Жарова мальчишкой, который пришёл на ковёр к директору школы.

Громко сглотнув, Андрей говорит:

— Ладно. Тогда по-другому. Если Грозины продолжают оставаться во главе Династии, я не хочу иметь с этой компанией ничего общего!

— Ты уже и так разорвал все деловые контракты, — замечает Григорий Михайлович.

— Я намерен продать свою долю акций! — объявляет Жаров.

Ненадолго воцаряется молчание. Я заинтересованно смотрю на одноклассника. Неужто попытка свергнуть деда голосованием была только ради этого? Чтобы красиво объявить о выходе из состава акционеров? Нет, вряд ли. Меня не отпускает ощущение, что всё это — прикрытие для чего-то другого.

Хотя этот ход сам по себе хорош. Пусть у Жарова всего пять процентов, в деньгах это огромная сумма. И сейчас он просто вытянет её из кармана нашего рода — именно рода, ведь средства Династии не могут быть расходованы на покупку её же акций.

То есть, таким образом, он ослабит наш бюджет, прекрасно понимая, что в текущем положении деньги нам очень нужны. Да, при этом Андрей лишится места в совете, но он сам сказал, что не хочет иметь с компанией ничего общего.

А чтобы влиять на Династию изнутри, у кукловода есть другие шпионы… Он ничего не теряет. Я уверен, что весь этот фарс спланировал именно он. Андрей здесь — лишь актёр, режиссёра нет на сцене.

По факту получается, что мы спонсируем кукловода, но вынуждены это сделать, чтобы не потерять часть контроля над компанией.

— Хорошо, — кивает князь Грозин. — Я с радостью выкуплю у тебя долю.

— Не стоит. У вашего рода и без того проблемы, чтобы тратить столько средств, — издевательски кривится Жаров.

— У моего рода всё в порядке. Я куплю твои акции по рыночной цене, — произносит Григорий Михайлович.

— А я отказываюсь продать их вам. В моём праве решать это! Поэтому… — Андрей медленно поворачивается, выдавливая триумфальную улыбку, — Кирилл Александрович, не хотите ли купить мою долю?

— Я согласен, — спокойно кивает Вальтер.

— Отлично. Подробности обсудим позже. Счастливо оставаться! — с этими словами Жаров быстрым шагом направляется к выходу.

Когда он хлопает дверью, дедушка что-то цедит сквозь зубы и смотрит на Кирилла Александровича.

— Прости за нескромный вопрос, но у тебя хватит средств? — спрашивает он.

— Если бы не хватило, я бы не стал соглашаться. Скажу сразу, перепродавать кому-либо долю Жарова я не намерен. Меня устраивает быть владельцем пятнадцати процентов Династии, — говорит Вальтер.

Виталий, искоса взглянув на него, поправляет очки. Встретившись со мной глазами, он еле заметно качает головой.

Да уж. Только что на наших глазах произошла любопытная рокировка. Жаров вышел из совета Династии, но при этом оставил свои активы Вальтеру — другому предполагаемому помощнику кукловода.

Изящный ход. Таким образом, против нас открыли третий фронт. Первый — информационная война, которая лишь начинает разгораться. Второй — деловое давление со стороны Феникса. И теперь третий — враг внутри главного управляющего органа Династии.

Неплохо, должен признать. И это ещё не всё, что способен сделать кукловод. Может, я и сумел потушить огонь межклановой войны, но искры ещё тлеют. Если постараться, можно заново разжечь пожар.

Зато с уверенностью можно сказать, что враг пошёл ва-банк. Он выбрасывает на стол сильнейшие козыри, и теперь нам остаётся лишь отбить их. Тогда победа будет у нас в руках.

— Что ж, раз эта идиотская сцена закончилась, приступим к обсуждению дел, — говорит дедушка.

Дальше начинается обычное совещание. Ну, насколько может быть «обычным» совещание в условиях резко наступившего кризиса. Хоть все и стараются сохранять спокойствие, атмосфера тревоги витает в воздухе. Совещание продолжается до конца рабочего дня.

Принимается несколько важных решений, которые можно свести к одному тезису — на экономическом фронте Династия занимает оборону. Будут заморожены некоторые активы, заключены резервные контракты и запущены дополнительные производственные мощности.

Когда совет расходится, мы остаёмся в кабинете втроём — я, Виталий и Григорий Михайлович.

— Жаров меня удивил, — признаётся Виталий. — Зачем он устроил эту клоунаду? Было очевидно, что он не сможет сбросить тебя так просто, отец.

— Конечно. Он это сделал, чтобы получить повод выйти из совета, — бурчит князь.

— А разве ему нужен был повод? Акционер волен в любой момент продать свою долю, — теребя галстук, произносит дядя.

— Конечно. Смысл в том, чтобы сделать это с шумом. Будь уверен, его пресс-служба уже выпустила нужные материалы. Злой князь Грозин отказался от реформ в Династии, невзирая на кризис. Благородному князю Жарову ничего не осталось, кроме как покинуть тонущий корабль, — кривится Григорий Михайлович.

— Верно. Это исключительно политический ход. К тому же он так обосновал продажу своей доли Вальтеру, — замечаю я и отвлекаюсь на телефон, куда пришло сообщение от Егора.

Виталий тяжело вздыхает:

— Не думаю, что Жаров сам бы додумался до такого.

— Конечно, нет. Им управляют, как марионеткой, причём сразу два человека. Дёргают бедного юношу за ниточки. Того и гляди разорвут, — князь качает головой.

— А когда разорвут — используют в качестве топлива для пожара, — соглашаюсь я. — Хм, кстати. Этот экстренный совет был призван ещё и отвлечь нас. Пока мы здесь голосовали, враг провёл хакерскую атаку.

— Что? — хмуро переспрашивает дедушка.

Я молча показываю ему экран телефона, где открыт отчёт от Егора. Неизвестные пытались взломать серверы Династии в Европе, были обрушены облачные сервисы нескольких заводов, из-за чего на производстве возникли немалые затруднения.

— Это ещё не всё. Была скоординированная атака на сайт моего Оруженосца, — говорю я. — И попытка проникновения в дата-центр Цитаты.

— Значит, настоящей целью был не я, — хрипит князь. — Молодой Жаров учится быстро.

— Учится не он, — поправляю я. — Это почерк кукловода. Жаров — всего лишь пешка.

Мой телефон снова вибрирует. Очередные неприятные новости: Егор сообщает о фейковых новостях про мою связь с организованной преступностью в Сибири. Достаётся и князю Домогарову — его обвиняют в том, что он прогнулся под Династию и пляшет перед Грозиными на задних лапках. Явная попытка рассорить нас с союзником.

Война идёт на всех фронтах. А самые опасные удары всегда наносятся из тени.

— Похоже, что всё только начинается, — мрачно произносит Виталий, глядя на свой смартфон. — Наши акции ещё упали. На конец биржевого дня стоимость Династии снизится на несколько процентов.

— Это пока ничего не значит, — отмахивается Григорий Михайлович. — Но ты прав, всё только начинается.

В задумчивости постучав костяшками пальцев по столу, я говорю:

— Я могу поговорить с Жаровым. Может, мне удастся донести, что его всего лишь используют, и не стоит с нами воевать.

— Вряд ли он тебя послушает, — мотнув головой, произносит Виталий.

— Вряд ли. Но попробовать можно. Может, я хотя бы смогу посеять сомнения, и он перестанет действовать так резко. Снизить интенсивность событий нам не помешает.

— Да, ты прав. Попробуй с ним побеседовать, — кивает князь.

— Договорились, — слегка улыбаюсь я.

После этого мы расстаёмся. Когда я приезжаю домой, родители уже спят — ну, по крайней мере, свет в их комнатах не горит. А на столе меня ждёт ужин и записка от мамы, в которой она желает мне приятного аппетита. Это то, что мне сейчас нужно.

С аппетитом уплетаю ужин, принимаю душ и отправляюсь в кровать. Отключаюсь моментально и сплю без сновидений — прошедший день неслабо меня вымотал.

Утром, когда после зарядки выхожу из спальни, то неожиданно вижу в гостиной отца. Глядя на себя в зеркало, он медленно делает приседания. Судя по напряжённому лицу, даже такое простое упражнение даётся ему нелегко.

— Доброе утро. Рад видеть, что ты приходишь в форму, — говорю я.

— Спасибо, — отвечает он, делая очередное приседание. — Реабилитолог составил мне программу упражнений. Я стал гораздо лучше себя чувствовать. Инвалидное кресло мне теперь точно не нужно. Знаешь, как только я стал заниматься, голова тоже прочистилась. Уже не таких проблем с памятью. А как у тебя дела?

— В двух словах не скажешь. У нас война с Фениксом, и события только набирают оборот, — отвечаю я.

Стиснув зубы, Сергей делает последнее приседание и поворачивается ко мне.

— Понятно. Значит, враг пошёл в последнее наступление.

— Именно так. Нам предстоит сражение, после которого мы либо победим, либо проиграем, — соглашаюсь я.

— Кто это «мы», Саша? Мы Грозины, или мы — Грозины и Череповы? — глядя мне в глаза, интересуется отец.

— Не думаю, что твоему роду стоит вмешиваться.

— А мы уже в этом по самую глотку. Ты читаешь новости? Несколько вассалов объединились и готовятся выдвинуть моей сестре вотум недоверия. И параллельно готовят войска.

— То есть, всё-таки готовится мятеж.

— Да. И я не уверен, что мой род сможет выстоять…

— Без тебя, — заканчиваю я.

— С языка снял, — улыбается Черепов. — Мне пора вернуться.

Чуть помедлив, я говорю:

— Не могу тебе запретить. Но послушай — давай выждем ещё немного. Если ты появишься сейчас, кукловод найдёт другой способ поднять мятеж. А если ты «воскреснешь» уже во время мятежа — это будет гораздо более сильный ход.

— Рискованно, — хмурится Сергей, поднимая с пола гантели.

— Придётся рискнуть. Зато представь лица своих вассалов, когда они увидят тебя, — усмехаюсь я. — Второй раз поднять оружие, тем более против законного наследника, они не посмеют.

— Что ж, ты прав. Ради такой победы стоит рискнуть, — соглашается отец.

Кивнув, я ухожу на кухню, где встречаю маму. Она с улыбкой целует меня в щёку и подаёт кофе.

— Спасибо, — говорю я, усаживаясь за стол.

Просматривая биржевые сводки, я вижу, что Династия продолжает падать. А согласно отчётам, с нами хотят разорвать контракты несколько дворянских родов, включая зарубежные. Это не похоже на панику вследствие внезапного падения акций нашей компании. Скорее наоборот — выглядит как спланированная акция.

И я даже знаю, кто за этой акцией стоит. Не кукловод, нет. Конкретно этот удар исходит скорее от императора.

Злость берёт оттого, что Романов так открыто выступает против нас. И ведь мы ничего не можем сделать в ответ — не сейчас, по крайней мере. Бодаться с императором можно, но не в таком положении. Нам и без того предстоит решить слишком много проблем.

— Я могу чем-то помочь? — спрашивает мама, ставя передо мной тарелку с сырниками.

— Конечно. Без твоей моральной поддержки я сейчас не обойдусь, — откладывая телефон, отвечаю я.

Анна, улыбнувшись, говорит:

— Я знаю, что ты со всем справишься даже без моих подбадриваний. Но я хочу помочь по-настоящему. Что я могу сделать?

— Прости, мам. Думаю, что ничего.

— Ну, что ж. Я никогда не хотела участвовать во всех этих корпоративных интригах, — вздыхает мама. — Уверена, мужчины рода Грозиных вполне разберутся без меня.

— Не сомневайся, — киваю я, отламывая вилкой кусочек сырника.

Не успеваю обмакнуть его в сметану и съесть, как раздаётся звонок телефона. Это не кто иной, как министр Ларин.

Хм, неожиданно. И сомневаюсь, что он звонит с хорошими новостями.

Беру трубку:

— Да?

— Александр, доброе утро. Буду краток. У вашего рода большие проблемы.

— Я в курсе, господин министр. Или вы хотите рассказать мне что-то, чего я не знаю?

— Вот именно, — отвечает Ларин. — Ты даже не представляешь, насколько всё плохо. Слушай…

Глава 17

Мама, взглянув на меня, выходит из кухни. Видимо, она догадалась, что разговор серьёзный, и мне лучше не мешать.

— Я не знаю, что вы не поделили с императором, но он спустил на вас всех собак, — шёпотом говорит Ларин.

— Вы имеете в виду аудиторскую проверку или есть что-то ещё? — уточняю я.

— Есть очень много всего. Мне стало известно, что его величество надавил на несколько дворянских родов и заставил разорвать контракты с Династией. Кроме того, он нацелился и на вашу Цитату. Вы в курсе?

— Насчёт контрактов — да. Это уже в новостях. А чем ему не угодила Цитата?

— Да всё тем же. Она принадлежит Грозину, — отвечает Тимофей Иванович.

— Ну, там же не только моя доля. Есть ещё Белозерская и Булатов.

— Какая разница? Там есть вы, и это главное. В ближайшее время вас тоже ожидает строгая проверка, поэтому подготовьтесь. Также мне на стол попал проект закона о дополнительных налогах на производство и продажу канцелярских товаров.

— Даже так? Император издаёт новые законы, чтобы мне насолить? Приму это как комплимент, — усмехаюсь я.

— Не думаю, что здесь есть что-то весёлое, Александр, — бурчит Ларин. — И это ещё не всё.

— Слушаю, — говорю я и делаю глоток кофе.

— Феникс вчера вечером получил грант на развитие тяжёлой промышленности. Он вышел из ваших проектов, но теперь сможет развивать собственные. Ему также безвозмездно предоставили старые заводы на юге империи. Понимаете? С его помощью корона ослабляет Династию и отбирает у вас часть бизнеса.

— Да, понимаю. Но кто сказал, что у него получится? Мы не сидим сложа руки.

— Он тоже. Могу сказать, что Феникс также получил тайные налоговые льготы и дополнительные субсидии в тех отраслях, из которых вас хотят выдавить, — говорит Тимофей Иванович. — Я не знаю, как вы собираетесь бороться с таким противником…

— Как-нибудь справимся, — спокойно отвечаю я.

— Александр, хочу сразу сказать — я вряд ли чем-то смогу помочь. Поймите меня правильно, но я не собираюсь сражаться с императором. Как максимум, я могу попробовать задержать какие-то проекты помощи Жарову.

— Всё в порядке, господин министр. От лица рода благодарю за информацию. Приезжайте вечером в Наследник, вас будет ждать особенный ужин, — говорю я.

— Не стоит, Александр. Я бы предпочёл сделать вид, что не вмешиваюсь. Но если появится что-нибудь ещё — обязательно позвоню. Сочтёмся, — отвечает Ларин.

— Хорошо. Всего доброго, — говорю я и кладу трубку.

Не могу сказать, что удивлён. На что-то подобное я рассчитывал, но не думал, будто император будет так открыто давить на нас и поддерживать Жарова. Он думает, что мы не можем ударить в ответ? Ещё как можем.

Надо посоветоваться с князем и решить, как именно мы отреагируем. Потому что терпеть такое нельзя. Не только мы видим, как корона плюёт на род Грозиных. Если просто утрёмся и ничего не сделаем, это будет пятно на репутации и повод для других проверить нас на прочность.

Первым делом я решаю, как быть с Цитатой. Звоню Булатову, и мы вместе придумываем идеальную схему обхода повышенных налогов. Которые, я уверен, будут приняты очень быстро.

Сначала мы переведём часть экспорта Цитаты на азиатские рынки. У нас уже есть договорённости с китайской фирмой «Хон Ю» и сингапурским фондом «Золотая пальма». Они готовы выкупать партии канцтоваров по цене выше рыночной, но с отсрочкой платежа. Это даст нам время перестроить логистику.

— Прекрасно, Александр. Я сейчас свяжусь с азиатами. Но как быть с налогами? — спрашивает Богдан Борисович.

— Мы не будем платить, — улыбаюсь я. — Все контракты оформляем через офшорные компании на Кипре. У меня есть человек в Европе с хорошими связями. Юридически Цитата будет продавать азиатам товары по себестоимости, а те перепродавать у себя с наценкой. Налоговая получит отчёты с нулевой прибылью.

— Гениально и рискованно, — хмыкает Булатов. — Хорошо, я этим займусь. Но мне бы не помешала твоя помощь.

— Постараюсь приехать сегодня, но не обещаю. Думаю, что Белозерская тебе поможет.

— Хм, не уверен. Её вызвал к себе твой дед, ты в курсе? Сегодня днём она поедет к нему, и разговор, похоже, планируется неприятный, — сообщает Богдан.

— Правда? Я не знал, — отвечаю я.

Зато я точно знаю, зачем именно князь вызвал Зинаиду Павловну к себе. Речь наверняка пойдёт о её участии в покушении тридцатилетней давности. Тогда, в кабинете Жарова, князь сказал, что Белозерская ответит за это.

Видимо, для графини пришло время отвечать.

Я не буду в это вмешиваться. Меня тогда ещё на свете не было, так что пускай Григорий Михайлович сам разбирается.

Закончив разговор с Булатовым, я доедаю завтрак и отправляюсь в башню Династии. Школа? Какая школа? Думаю, теперь я появлюсь в Бриллианте только для сдачи экзаменов. Совершенно нет желания сидеть на уроках, когда происходит такое.

Пока еду, изучаю информацию, поступающую от аналитиков Династии и от Егора, который активно мониторит сеть. Ничего хорошего я в этих сводках не вижу.

Акции Династии снова упали после выхода новостей о разрыве контракта со «СтальИнвест», принадлежащего роду Суворовых — давних союзников императора.

Ещё три партнёра из списка богатейших дворянских корпораций отказались от совместных проектов. Это уж не говоря о заголовках вроде «Склады Династии в Новороссийске заблокированы таможней», «Кредиторы требуют досрочного погашения займов», «Заводы в Твери и Казани остановлены из-за внезапных проверок МЧС» и всё в таком духе. Император развернул против нас масштабную кампанию.

Ещё один подлый удар нанесли по моим личным делам. Хакеры вывели из строя платёжную систему Оруженосца, и теперь наши клиенты просто не могут оплатить услуги. Кто-то согласен заплатить наличными, но большинство просто отказываются от заявок и уходят к конкурентам.

Егор обещает, что его отдел починит всё в течение суток. Но сутки — это много. Особенно учитывая, что главный урон придётся не по доходам, а по репутации.

Внезапно среди этого потока негатива всплывает письмо от Дмитрия:

'Сашок, привет. Предатели рассказали много интересного. Я вскрыл сеть фирм-прокладок кукловода в Швейцарии и Лихтенштейне. Поговорил со своими друзьями среди европейских дворян и устроил врагам сладкую жизнь. Налоговые службы организовали облавы, а следом мы провели информационную атаку. Короче, мы как следует врезали по кошельку кукловода. Радуйся.

p.s. Мне помог отец. Не спрашивай, как я на это решился, но без его вмешательства не справился бы. Он знает всех важных людей в Европе'.

Отправляю короткое «Спасибо». Дима молодец, и действительно как следует взялся за порученную миссию. Но Алексей… Почему он решил ему помочь? Догадался, что мы его подозреваем, и теперь жертвует фигурами, чтобы самому остаться чистым? Или он всё-таки на нашей стороне?

Пока не буду делать выводы. Надо дождаться, когда Дмитрий сможет выяснить что-нибудь о Ярославе или даже найти его.

Пишу ему вдогонку ещё одно письмо: «Больше не привлекай Алексея. Плотно займись поисками Ярослава. Отличная работа, род гордится тобой».

Надеюсь, это не прозвучит слишком пафосно. Но я действительно горжусь, что он сумел успешно провернуть запланированную операцию. Мы не только ударили по кошельку кукловода, но и лишили его структуры в Европе.

Ещё одна победа, праздновать которую рано. Ведь кукловод на пару с императором бьют по нам не менее больно.

Машина подъезжает к небоскрёбу Династии. Здание, обычно сияющее стеклом и сталью, сегодня похоже на раненого зверя: на парковке мигают синие огни машин имперских спецслужб, у входа толпятся журналисты с камерами.

Увидев мой автомобиль, они тут же бросаются наперерез. Матвей еле успевает затормозить, чтобы никого не сбить.

— Психи, — бурчит он.

— Подождём немного. Не хочу с ними разговаривать, — говорю я.

Из небоскрёба выходит несколько вооружённых до зубов солдат Династии и грубо расталкивают репортёров, освобождая мне дорогу. Но когда я выхожу из машины, один журналист ухитряется прорваться и суёт микрофон мне в лицо.

— Александр, вы согласны, что Династия может обанкротиться в этом году⁈

В ответ я усмехаюсь и коротко отвечаю:

— Нет.

— Но показатели…

— Свали, придурок! — династиец отпихивает журналиста в сторону.

— Дамы и господа, на днях мы проведём пресс-конференцию с ответами на все острые вопросы. До тех пор всю актуальную информацию о состоянии дел компании вы можете получить от пресс-службы, — громко произношу я и направляюсь к входу в здание.

Даже в холле царит хаос. Сотрудники бегают туда-сюда, орут в телефоны. Вместо ролика на огромном экране отображаются графики, в которых слишком много кроваво-красных цифр.

Я поднимаюсь на девяносто девятый этаж и направляюсь в кабинет князя.

За тяжёлой дубовой дверью Григорий Михайлович стоит у окна, смотря на город. Без пиджака, рукава закатаны, на столе — пустая склянка из-под нитроглицерина.

— Здравствуй, Александр. Ты в курсе событий? — оборачивается он.

— Да, ваше сиятельство. Но, вероятно, не всех. Вы плохо себя чувствуете? — я киваю на баночку на столе.

— Небольшая стенокардия, ничего страшного. Давненько я не получал столько плохих новостей разом, поэтому неудивительно, что мне понадобились таблетки, — морщится дедушка.

— Я могу чем-то помочь?

— Можешь свернуть шею этому ублюдку на троне? Я был бы счастлив! — рычит князь и садится в кресло.

— Вы хотите сказать, что надо предпринять решительные меры против императора? — спокойно уточняю я, садясь рядом.

Григорий Михайлович вздыхает и качает головой.

— Не знаю, — говорит он. — Это рискованно, но мы должны ответить. Сегодня утром я ездил в Кремль и знаешь, что?

— Ничего хорошего, судя по всему.

— Меня не пустили, — цедит дедушка. — Заставили прождать сорок минут, а потом сказали, что его величество не сможет меня принять. Это оскорбление и явное проявление вражды!

— Вражду он проявляет и другими способами, — пожимаю плечами я.

— Конечно. Но такой поступок — плевок в лицо. Я не собираюсь это терпеть. Я князь Грозин, глава крупнейшей российской корпорации! — Григорий Михайлович стучит кулаком по столу. — Никто не смеет так оскорблять меня, даже император!

— Согласен, мы должны ответить. Что предлагаете?

— Вообще-то, я бы с радостью выслушал твои предложения. Ты ведь теперь советник по чрезвычайным вопросам! А ситуация как раз чрезвычайная, — дедушка откидывается в кресле и выжидающе смотрит на меня.

Немного подумав, я говорю:

— Что ж, я думаю, нам надо перейти в ответное наступление по трём фронтам: экономика, политика и информационное поле, — я достаю телефон и открываю на нём схему. — Император хочет задушить нас налогами и проверками? Мы покажем ему, что нельзя этого сделать, тем более так легко.

— Конкретнее, пожалуйста, — просит князь.

— У меня есть компромат на нескольких крупных начальников налоговой и аудиторской службы. Если опубликуем, то им тоже грозят серьёзные проверки, уже от прокуратуры. Сделаем то же, что они пытаются сделать с нами.

— Отличная идея. Я позвоню Алексею, у него осталось много знакомых в прокуратуре, — кивает Григорий Михайлович.

Я не в восторге от того, что снова придётся привлечь двоюродного деда. Причём по двум причинам: во-первых, если он враг, то будет в курсе всех наших планов. Во-вторых, если он не враг, то наша легенда о том, что Алексей более не имеет отношения к Грозиным, пойдёт прахом.

Но отказываться смысла не вижу. Помощь замминистра иностранных дел будет как нельзя кстати.

— Кроме того, предлагаю завалить проверяющих горой бесполезной информации, — продолжаю я. — Пусть тратят время впустую, ковыряясь в архивах. А также подать иск о неправомерных проверках.

— Что ж, допустим. Что ещё?

— Надо ударить по Фениксу. Сейчас корпорация Жарова — главный инструмент как императора, так и кукловода. Через подставные фонды скупаем все доступные акции Феникса, затем организуем массовую продажу. Когда котировки рухнут, выкупим долги Жарова у банков. Его заводы станут нашими за гроши.

— Примерно то же самое сейчас собираются сделать с нами, — кривится князь.

— Значит, вопрос в том, кто будет действовать быстрее и эффективнее, — отвечаю я.

— Ты прав. Я отдам распоряжения. Что-то ещё?

— Нужно показать императору, что мы тоже умеем расшатывать обстановку. Мой отдел инфоборьбы добыл кое-какой компромат на Романова. Завтра они «случайно» попадут в распоряжение политической оппозиции. Одновременно сливаем реальные данные о коррупции в Фениксе: как покойный Илья Романович получал гранты через поддельные тендеры, а император закрывал на это глаза.

— Император взбесится, — предупреждает князь.

— Именно, — соглашаюсь я. — Но он не сможет открыто защищать Феникс, не потеряв лица. А мы тем временем запустим пиар-кампанию под названием типа «Династия — опора России». Снимем ролики с ветеранами заводов, нашими ежегодными благотворительными акциями в школах. Пусть народ видит: мы стоим за правое дело, люди рады работать у нас. Мы вовсе не монстры, которые хотят навредить своей стране, как нас сейчас хотят выставить в СМИ.

Я беру со стола стакан с водой и делаю несколько глотков, а затем продолжаю:

— Дмитрий выяснил, что чёрный нал от производства оружия князь Жаров получал с помощью государственных структур. Предлагаю организовать утечку этой информации. Не напрямую, конечно — через блогеров, живущих за границей, и анонимные каналы в соцсетях. А потом предложим императору сделку: служба безопасности Династии поможет замять скандал в обмен на отмену налоговых проверок.

— Ты предлагаешь шантажировать корону? — князь приподнимает бровь.

— Не совсем. Предлагаю показать, что у нас есть зубы и даже императору выгоднее быть на нашей стороне.

— Это будет очень рискованно. Но, возможно, других вариантов нет. Вчера мы решили занять оборону, однако сегодня стало понятно — это плохая стратегия. Слишком серьёзно нас атакуют, поэтому надо атаковать в ответ, — князь встаёт и снова подходит к окну. — Хорошо, Александр. Мы сделаем всё так, как ты сказал. Конечно, я внесу свои коррективы, но в целом план останется неизменным.

— Благодарю за доверие, ваше сиятельство, — отвечаю я.

— Ты собирался побеседовать с Жаровым. Возможно, Андрей к тебе прислушается, хоть я и сомневаюсь. Но попробуй перед тем, как мы нанесём удар, — просит Григорий Михайлович.

— Хорошо, я сейчас позвоню ему.

— А я отдам все необходимые приказы, — кивает дедушка. — Увидимся, Александр.

— До встречи, — говорю я, вставая.

Спускаюсь на девяностый этаж, в свой кабинет, и уже оттуда звоню Андрею на личный телефон. Трубку он берёт не сразу, но в итоге всё-таки отвечает:

— Чего тебе? — раздаётся вместо приветствия.

— Нам надо серьёзно поговорить. От этого зависит судьба наших родовых компаний. А ещё я знаю, кто на самом деле убил твоего отца. Сегодня в двенадцать, ресторан «Савельев и сёстры», — говорю я и сразу же сбрасываю звонок, не давая Андрею шанса отказаться.

Он не перезванивает, но, надеюсь, любопытство окажется достаточно сильным.

До назначенного времени я решаю вопросы, которые навалились на меня на новой должности. А затем отправляюсь в ресторан. Прошу службу безопасности предоставить мне машину с мигалками, чтобы избежать пробок в обеденный час-пик.

Приехав на место, я сажусь за столик и заказываю себе обед. Не успеваю отложить меню, как вижу — в ресторан заходит Жаров в сопровождении охранников.

Заметив меня, он хмурится и быстрым шагом направляется к столику.

— Здравствуй, Андрей, — говорю я, взглядом указывая на стул рядом с собой.

Жаров смотрит на этот стул и садится на другой, напротив меня. Жестом отогнав официанта, он сцепляет руки в замок и произносит:

— Мне мало удовольствия с тобой встречаться, поэтому давай сразу к делу.

— Хорошо. Ты же понимаешь, что император тебя использует? Он не хочет поднять Феникс, он хочет опустить Династию. Сейчас он осыпает тебя грантами и льготами, но потом это закончится, и твоей компании придётся возвращать долги.

— Не придётся, — бурчит Андрей.

— Ты правда думаешь, что император любит просто так раздавать деньги? Он, так или иначе, найдёт способ вернуть вложения. В любом случае он не будет поддерживать тебя вечно и бросит, как только добьётся цели. Если добьётся. А если нет — всё равно бросит.

— Ты не заставишь меня отступить, понял? Я буду мстить до конца, — решительно заявляет Жаров.

— А за что ты мстишь? Это не мы убили твою тётю и твоего отца, — замечаю я.

— Да, точно. Ты сказал, что знаешь, кто это. Собрался кого-то подставить?

— Нет. Скажи мне вот что, Андрей: тебе кто-то помогает? Звонил тебе кто-то неизвестный, человек без имени, который захотел помочь тебе в борьбе против нас?

— Не твоё дело, — чуть помедлив, отвечает он, и я по взгляду вижу, что прав.

— Так вот, это он убил твоих родных. Его цель — отобрать или разрушить Династию. Именно он пытался столкнуть нас с Череповыми. Он использовал твоего отца, а когда пришло время, убил его. Сейчас он использует тебя, и концовка может быть такой же.

— Ты мне угрожаешь? — рычит Жаров.

— Я пытаюсь объяснить, что твой враг — не Грозины, а этот неизвестный. Мы ищем его, и скоро найдём. Осталось немного. Знаешь, даже твой отец перед смертью понял это и искал его, но тот оказался быстрее.

— Знаешь что, дружище? Пошёл ты на х*й, понял? Мои родные погибли именно тогда, когда пытались бороться с вами. Так или иначе, это ваша вина! — Андрей резко встаёт, чуть не роняя стул. — И я пойду до конца, чтобы уничтожить ваш род и разорить Династию.

— Ты сам это сделаешь? Или тот, кто стоит за тобой? — невозмутимо уточняю я.

Жаров ничего не отвечает и направляется к выходу из ресторана.

Что ж, я хотя бы попробовал. Конечно, на успех изначально не рассчитывал.

Теперь остаётся лишь дождаться, каким будет следующий ход врагов…

Глава 18

Напряжённые дни пролетают, как мгновения. Одним утром я с удивлением замечаю, что на календаре уже февраль. С таким количеством работы я совсем перестал обращать внимание на дату.

Но не так уж важно, какое сегодня число и даже какой месяц. Важнее другие цифры, которые отображают то, что борьба вышла на новый уровень.

Для меня каждое утро начинается со сводок от Егора и аналитиков Династии. Ни мы, ни противники не сидим сложа руки, поэтому каждый день приходится отвечать на новые вызовы и наносить собственные удары.

Сливы информации, хакерские атаки, проверки и суды, бесконечный информационный шквал в СМИ — всё это и многое другое происходит без конца. Если пламя стихает в одном месте, то сразу же вспыхивает в другом.

Акции Феникса падают, поскольку наш с князем план сработал безупречно. Мы скупили все акции, до которых смогли дотянуться, а затем разом выкинули их на рынок, тем самым сильно снизив стоимость. Наши боты разнесли по всему интернету картинки с логотипом Феникса, охваченным огнём.

Наверняка специалисты Жарова сумеют выровнять ситуацию, но удар по репутации мы нанесли очень мощный.

В назначенный день оппозиционный интернет-канал «Русская правда» публикует полуторачасовой ролик, обличающий императора. Он основан на том компромате, что слил Егор, но журналисты «Правды» и сами хорошо постарались.

В ролике — дотошное расследование на тему того, как император спровоцировал войну между кланами в Сибири, и как он связан с незаконной торговлей оружием.

Одновременно с этим наши анонимы сливают в сеть документы Феникса: тендеры на гранты, подписанные рукой Ильи Жарова. Журналистам Романова приходится немало потрудиться, чтобы замять ситуацию.

Вся эта возня не осталась незамеченной для общества. О противостоянии императора и Династии пишут статьи, называя это крупнейшей внутренней борьбой в России со времён попытки революции в двадцатом веке.

Напряжённость в массах растёт — люди справедливо полагают, что информационная и экономическая война в любой момент может перерасти в настоящую.

Грозины ни в коем случае не собираются первыми браться за оружие. Но вот Романов, похоже, начинает терять терпение. На некоторых объектах Династии случились попытки диверсий, кое-где удачные. Погибли люди.

И эти первые ласточки мне очень не понравились — если император продолжить давить физически, мы будем вынуждены как минимум ответить. А как максимум — ударить по-настоящему первыми.

Надеюсь, до этого не дойдёт. Гражданская война последнее, что нам нужно. И я удивлён, что Романов готов проливать кровь, лишь бы добиться своей цели и ослабить Династию.

Кукловод тем временем остаётся в тени, и меня это беспокоит. Я не думаю, что он просто наблюдает за тем, как мы бодаемся с императором. Он что-то готовит, что-то большое…

И вот сегодня утром я узнаю, что не ошибался в своём предположении.

Просыпаюсь от стука в дверь моей комнаты. Понимаю, что ни мама, ни Черепов не стали бы будить меня до рассвета без причины, поэтому говорю:

— Войдите.

— Саш, это я, — Сергей заходит в комнату. — Я включу свет?

— Я сам.

Включаю стоящую на тумбочке лампу и сажусь на кровати, протирая лицо. Бросив взгляд на телефон, вижу, что на часах шесть с небольшим.

— Что стряслось? — спрашиваю я.

— Вассалы Череповых подняли мятеж. Они публично потребовали от Галины отречения от титула, — отец подходит ко мне.

Странно, но в этот момент я чувствую облегчение. По крайней мере, больше не надо гадать, куда кукловод направлял свои усилия всё это время.

— Когда?

— Только что. Я проснулся и полез читать новости. Они оказались неприятными.

— Да уж. Сколько родов присоединились к мятежу?

— Семь. Пять из них находятся в европейской части империи, и два в Сибири. Ходят слухи, что они уже готовят войска на случай, если моя сестра откажется выполнять требования. Они дали ей время до полудня.

— Значит, терять это самое время нельзя. Я позвоню Даниилу, — говорю я и беру с тумбочки телефон.

— Зачем? Ты думаешь, он на что-то способен? — кривится Сергей.

— До сих пор он вполне неплохо справлялся, — отвечаю я, хотя и понимаю, что лукавлю.

Даниил справлялся посредственно. Пока была серьёзная угроза войны между кланами, все основные решения принимал я. Когда нас атаковали в ресторане, муж Галины вовсе потерял самообладание и чуть не пальнул мне в лицо.

Но он, тем не менее, сейчас исполняет роль военачальника Череповых. Надо как минимум узнать, что он собирается делать.

— Что ж, попробуй. Давай хотя бы выясним, как он планирует действовать, — в такт моим мыслям произносит Сергей.

Я набираю номер Даниила. Он не отвечает на звонок, но через минуту перезванивает сам. Ставлю на громкую связь, чтобы отец тоже слышал наш разговор.

— Доброе утро, Александр. Чем обязан такому раннему звонку? — без капли дружелюбия в голосе интересуется Даниил.

— Доброе утро. Я услышал про требования ваших вассалов и хочу…

— Нам не требуется помощь Грозиных, — перебивает он.

— Вы меня даже недослушали.

— Я прекрасно понимаю, что вы хотите предложить нам свою поддержку. Так вот, в ней нет необходимости. Поймите меня правильно, Александр, мы способны справиться с угрозой без вас. У вашего рода, насколько я знаю, сейчас и без того достаточно проблем.

— Правда? Я думал, вы не слышали об этом, — говорю я, намекая, что ни Даниил, ни Галина даже не поинтересовались, нужна ли помощь нам.

Вот уж, действительно, оба ничего не понимают в политике. Когда у союзника проблемы, надо поддержать его хотя бы на словах. А ведь после того, как я помог Галине Альбертовне забрать титул, я никто иной, как союзник.

— Простите, Александр, у меня сейчас нет времени на пустые разговоры, — бурчит Даниил.

— А разговор вовсе не пустой. Я надеюсь, вы не собираетесь принимать требования мятежников?

— Не собираемся. Я готовлю войска.

— К чему?

— К сражению. Мятежники заранее собрали силы недалеко от Москвы. Если они решат напасть, то будут возле поместья в течение нескольких часов, — отвечает Даниил.

Услышав эти слова, Сергей дёргается и скрипит зубами. Похоже, он с трудом сдержал гневный возглас.

Понимаю, есть из-за чего разозлиться. Я сам как минимум в недоумении — если Даниил заранее знал, что мятежники собирают войска, почему ничего не сделал? Почему ждал, когда ему выставят ультиматум?

— То есть вы будете просто ждать, когда враг придёт к вам домой? — уточняю я.

— У нас недостаточно сил, чтобы атаковать первыми. Мы займём оборону.

— Вы понимаете, что в обороне невозможно выиграть войну?

— Другие вассалы придут к нам на помощь, — бубнит Даниил.

— Я бы не рассчитывал. Если вы запрётесь в поместье, это будет воспринято как слабость.

— У нас всё под контролем, — упрямо продолжает Даниил. — Благодарю за звонок, Александр, всего доброго.

— Придурок, — рычит Сергей, когда я вешаю трубку. — Он вообще не соображает, что делает.

— Увы, — соглашаюсь я. — Он и раньше был не слишком доволен, что я помогаю им с делами. А после покушения в ресторане совсем перестал меня воспринимать. Понять его можно, конечно, но в такой ситуации лучше забыть про гордость.

Отец медленно кивает. У меня складывается впечатление, что он погрузился в свои мысли и не слышит мои слова.

— Я поеду в поместье, — вдруг говорит он вставая.

Не уверен, что это хорошая идея. Но спорить с Сергеем не собираюсь, потому что могу понять и его тоже. Судьба рода висит на волоске, и бездействовать ни в коем случае нельзя. Настал момент, когда наследнику Череповых пора «воскреснуть».

— Хорошо, — говорю я. — С тобой отправятся ребята из Вольги, которых уже знают среди вашей гвардии. А ещё несколько человек из отдела инфорборьбы.

— Зачем?

— Ты собираешься встретить врагов на пороге или как? Я предлагаю попытаться их остановить. Выступишь онлайн, — говорю я.

— Да. Хорошо. Честно говоря, я пока не решил, что делать. Я просто должен быть там, — кивает Сергей.

— Сейчас мы вместе разработаем план действий, — говорю я и набираю номер Егора.

Егор находит и присылает всю необходимую информацию за рекордные пять минут. Карта с метками скоплений мятежников, списки родов-предателей и свежие посты в соцсетях от пресс-службы Жаровых.

«Восстание против тирании — долг каждого дворянина», — пишут они. Аккуратно не называют имён, но хештег #СправедливоеВосстание уже полыхает в топе.

Сергей листает отчёт, и его лицо каменеет с каждой страницей. Жаровы не просто поддерживают мятеж — они стали его рупором. Их медиасеть крутит ролики с «угнетёнными вассалами», требующими «свободы от цепей Череповых». Явно готовились заранее, ведь такие материалы не создашь за то время, что прошло с объявления мятежа.

Я удивлён, но лишь тому, что Жаров не пытается скрываться, что работает с кукловодом. Ведь всё это — явно его рук дело.

Сначала мы наносим ответный информационный удар. Отдел инфоборьбы грамотно пользуется тем, что Жаровы решили поддержать мятежников.

«Кто на самом деле дёргает за нитки?», «Мятеж — проект предателей», и всё в таком духе. Репутация Жаровых в последнее время тесно связана со слухами об измене Родине, поэтому это нам на руку. Сможем создать нужное впечатление о бунте.

Хоть Даниил и отказался от нашей помощи, я всё равно приказываю привести гвардию и Вольгу в боевую готовность. Одновременно дроны-разведчики начинают кружить над лагерем мятежников в Подмосковье. Тепловизоры фиксируют около двух тысяч человек и десятки единиц бронетехники.

Серьёзная сила. Для того чтобы захватить поместье Череповых, этого может оказаться вполне достаточно.

Я звоню князю Домогарову и прошу прийти на помощь. Он уже в курсе ситуации, и обещает урезонить тех мятежников, что находятся в Сибири. Оказывается, они уже пытались атаковать миротворцев, но получили отпор и отступили. А теперь, когда за дело возьмётся Сибирский фонд, у них точно ничего не получится.

Около девяти утра приходит уведомление: Феникс анонсирует «гуманитарную помощь» мятежникам. Грузовики с едой и медикаментами уже выдвинулись. Агенты Династии на месте подтверждают: вперемешку с лекарствами и консервами там спрятаны артиллерийские снаряды.

Отвечаем незамедлительно. Дедушка звонит генералу полиции, и колонну останавливают под предлогом проверки документов. Открыто объявлять о том, что Жаров помогает мятежникам оружием, мы пока не будем, но все нужные фотографии сделаны. А пока грузовики просто разворачивают, намекнув, что второй раз всё закончится куда печальнее.

— Уже что-то, — бурчит Сергей, когда мы получаем эти новости. — Но только это не поможет. У мятежников и своих снарядов хватает.

— Будем надеяться, что они не станут их применять, когда увидят тебя, — говорю я, посматривая на часы.

В дверь раздаётся стук. Мама проснулась. Она осторожно заглядывает в мою комнату и произносит:

— Доброе утро, мальчики. Что это вы здесь делаете? — по её обеспокоенному тону понятно, что она чувствует проблемы.

— Послушай, любимая. Нам надо поговорить, — Сергей подходит к ней, и они вместе выходят из комнаты.

Я не слышу их разговор, доносятся только ровный серьёзный тон отца и короткие всхлипы матери. Да уж, ей наверняка будет непросто отпустить его в поместье. Ведь есть неиллюзорный шанс, что убедить мятежников не получится, и тогда Сергей окажется под ударом.

Но поступить по-другому мы не можем. Надеюсь, Анна это понимает.

Вскоре приезжают бойцы Вольги и команда из отдела инфоборьбы. Сергей, надев костюм, отправляется с ними. Я еду на базу своей гвардии, чтобы продолжить работать оттуда. По пути решаю кое-какие вопросы Династии, но уделить им должное внимание не получается. Все мысли об отце и о том, какие будут последствия, если мятеж завершится успехом.

Я ни в коем случае не позволяю себе думать о том, что мы проиграем. Но обязан просчитать все варианты.

— Привет. Когда начнётся трансляция? — спрашиваю я, входя в кабинет к Егору.

— Здрасьте, ваше сиятельство. Уже вот-вот, — отвечает он.

— Хорошо. Посмотрим, как отреагируют наши враги, — говорю я и сажусь рядом с хакером.

* * *

В неизвестном месте, в то же время

На экране телефона — заставка, где изображено поместье Череповых, и обратный отсчёт до начала трансляции.

«Интересно, что же они скажут? Наверняка откажутся принимать условия восставших. Вопрос лишь в том, как они это сделают», — думает Он.

Встав, Он наливает себе чай и садится обратно в кресло. Устроившись поудобнее, ждёт, когда Череповы начнут выступать.

Три секунды до начала трансляции. Две. Одна…

— Твою мать, — Он роняет чашку на пол, и та разбивается. Ароматный напиток растекается лужей.

На экране — Сергей Черепов. Живой, настоящий.

— Не может быть…

— Здравствуйте, — говорит Сергей. — Вы все знаете, кто я. Меня считали погибшим, но это не так. Я выжил и всё это время скрывался, считая, что враги рода попытаются закончить дело.

— Нет-нет, какого хрена? Ты же сдох, — цедит Он. — Ты не можешь быть жив!

Тут Он вспоминает про сообщение, которое отправила Екатерина перед самым взрывом. Похоже, что от него всё-таки был толк. Вероятно, Сергей успел выйти из ресторана и пострадал не так сильно, как хотелось бы.

— Сука…

— Только что моя сестра передала мне титул, который по праву является моим, — продолжает Черепов. — Я обращаюсь к мятежникам. Отныне я — ваш князь, и я требую немедленно остановиться…

— Сука, — повторяет Он и отключает трансляцию.

Что скажет сейчас Сергей — не так уж важно. Гораздо важнее, что он жив. Но надо постараться убедить мятежников в том, что это не так.

— Выходит, вы всё это время водили меня за нос, — бормочет Он. — Если Черепов жив, то, возможно, и Юрий Грозин с сыном тоже живы? Князь Грозин на самом деле не получал второй сердечный приступ…

В чём ещё вы могли обвести меня вокруг пальца? И как я это упустил?

Он хмуро вздыхает, до треска сжимая в руке телефон.

Впервые за всё время он думает, что Его игра зашла слишком далеко. И, похоже, он в ней проигрывает…

* * *

Москва

Выступление Сергея проходит великолепно. Мои специалисты подготовили отличную речь, а отец добавил нужных эмоций — надеюсь, что у него получилось достучаться до восставших.

Скоро узнаем. Пока мы сделали всё, что могли. Если они всё-таки пойдут в атаку, придётся воевать. И Грозины выступят на стороне Череповых, мнение Даниила отныне не учитывается.

Некоторое время спустя мятежники публикуют ответ. Они отказываются подчиняться требованиям Сергея и выражают сомнения в том, что он это он. Якобы это подделка, созданная нейросетями — даже прикладывают какие-то аргументы, которые могут убедить разве что полного дурака.

Но это лишь повод отказаться. Войска мятежников выдвигаются к поместью Череповых, и останавливать их никто не собирается. Имперские силы отказываются вмешиваться, и у них есть на это право. В конце концов, восстание подняли не против короны, а всего лишь против княжеского рода.

— Да, Александр, — когда я звоню отцу, он отвечает моментально.

— Занимайте оборону. Я отдаю приказ своей гвардии, силы Грозиных тоже…

— Не надо, — довольно резко отвечает он.

— Что значит не надо? — хмурюсь я. — Ты отказываешься воевать или что?

— Я не хочу, чтобы люди гибли напрасно, поэтому не собираюсь оказывать сопротивление. Я позволю мятежникам подойти к поместью и выйду им навстречу. Они думают, что я подделка? Я покажу им, что это не так! — решительно произносит Сергей.

— Рискованно. Но это будет впечатляюще, — улыбаюсь я.

— Надеюсь. Спасибо за поддержку, Александр. Увидимся позже, — говорит Черепов и кладёт трубку.

— Что будем делать? — спрашивает у меня Егор.

— Продолжай давить в инфополе. Сергей отказался воевать, но я уверен, что он сможет победить без единого выстрела.

— Сомневаюсь, — бурчит хакер.

— А я нет. Вот увидишь — в этот раз кукловоду не удастся пролить ни капли крови…

Глава 19

Несмотря на то что Сергей отказался воевать, я всё равно приказал отрядам Вольги отправиться к поместью Череповых. Точнее, сесть в засаде неподалёку — чтобы в случае чего оперативно прийти на помощь. Гвардия Грозиных по приказу дедушки поступила точно так же.

Мы не можем быть уверены, что среди мятежников нет людей кукловода, которым он способен отдать приказ убить моего отца.

Отец очень рискует. Но я понимаю, что риск стоит того, а он не может поступить по-другому. Сейчас именно тот момент, когда он должен выйти и прямо посмотреть в глаза мятежникам. Это будет лучшим завершением конфликта.

Но если вдруг начнётся стрельба — мы будем готовы и сможем атаковать врагов с тыла.

Благодаря усилиям князя Домогарова сибирские мятежники публично отказались от участия в мятеже. Они принесли роду Череповых публичные извинения и заверения в верности. Вряд ли это поможет им избежать наказания, но, по крайней мере, они сдались.

С подобными заявлениями выступили и некоторые другие вассалы рода. Всё-таки появление Сергея на многих произвело впечатление. Против мужчины и истинного наследника титула уже не все решились бунтовать.

Но те роды, что уже собрали силы под Москвой, решили пойти до конца. Собственно, выбор у них был небольшой — либо поджать хвосты, либо попытаться-таки осуществить задуманное. Они решили рискнуть и выбрали второй вариант. Понимаю, но ни в коем случае не одобряю.

Занимаясь делами Династии, я был вынужден постоянно отвлекаться на то, что происходит вокруг рода Череповых. Войска мятежников спокойно продвигались вперёд, не встречая сопротивления. Их действия контролировались полицейскими дронами и вертолётами. Но полиция, как известно, не вправе вмешиваться в дворянские войны, если император не отдаст подобного приказа.

А он, судя по всему, не собирался его отдавать. Похоже, его вполне устраивает, что и без того ослабший клан может развалиться у нас на глазах.

Только вот я в любом случае этого не допущу. Даже если что-то сделают с Сергеем, остаюсь ещё я. У меня на руках есть тест ДНК, который подтверждает родство. В крайнем случае я объявлю себя новым князем Череповым и с поддержкой Грозиных уничтожу мятежников.

Надеюсь, что до этого не дойдёт, поскольку последствия в любом случае будут не самыми приятными.

В башню Династии я сегодня не поехал, остался на базе своей гвардии. Со всеми нужными людьми общаюсь по телефону. И в какой-то момент получаю звонок от Виталия.

— Слушаю, дядя, — говорю я, взяв трубку.

— Здравствуй, Александр. Как обстановка? — обеспокоенно спрашивает он.

— Хуже, чем хотелось бы, но лучше, чем могла бы быть.

— Звучит как «неплохо», — усмехается Виталий. — Знаешь, я звоню тебе по двум вопросам.

— По каким?

— Только пойми меня правильно. Наш род и род Череповых — давние враги. Это удивительно, что мы, по сути, поддерживаем друг друга…

— Ничего удивительного, — перебиваю я. — Война никому не выгодна. Мятеж в их клане тоже. Вы же понимаете, что если бунтовщики отнимут у Череповых титул, это будет нам во вред? Грозины сейчас в тяжёлом положении, у кого-то из наших вассалов тоже может возникнуть желание поднять мятеж.

— Конечно, ты прав. Но, ты знаешь, сегодня утром начали ходить слухи. После выступления Сергея Альбертовича, — вкрадчиво произносит Виталий.

— Что за слухи? — уточняю я, хотя уже и так догадываюсь.

— Скажу прямо. В интернете пишут, что именно он — твой отец. Мало того что вы похожи, есть и другие факторы.

Я отвечаю не сразу. У меня нет желания врать, тем более мы с Виталием в последнее время сблизились. Он открылся мне, как никому другому, и я буду чувствовать себя отвратительно, если совру ему.

Но и говорить правду я тоже не хочу. Сейчас точно не время.

— Послушайте, дядя, разве сейчас есть смысл это обсуждать? Давайте дождёмся, чем закончится мятеж. В любом случае вам лучше обсудить это с нашим князем, — говорю я.

Достаточно завуалированно, но умный человек догадается, что за всем этим скрывается лишь одна фраза. «Да, Черепов — мой отец».

А Виталий, безусловно, не глупец.

— Я… понял тебя, Александр, — сдавленно произносит он. — Ты прав, сейчас не стоит это обсуждать.

— Спасибо, — отвечаю я. — А какой второй вопрос?

Кашлянув, дядя отвечает:

— Я тут узнавал, как там наши миротворцы, как погода в Сибири.

— И как погода?

— В порядке, но мне сказали, что в Москву идёт мощный циклон. Понимаешь?

— Кажется, да, — говорю я. — У нас тут происходит много интересного, и ураган больше не в силах сдерживаться. Хочет быть в центре событий.

Мы с Виталием оба понимаем, что речь идёт о Юрии и Максиме. Мой деятельный старший дядя наверняка с ума сходит от осознания того, что он не может участвовать в развернувшейся экономической войне.

— Да, всё верно, — отвечает Виталий.

— Знаете, я думаю, что для этого скоро настанет время. На то есть причины. Сегодня утром Сергей Черепов воскрес, и кое-кто может понять — если воскрес один, то и другие могут вернуться к жизни.

— Есть и ещё одна причина. Князь Вальтер зашевелился. Недавно он полностью получил свою долю акций от Жарова и теперь созывает внеочередное собрание управляющего совета. Мне доложили, что он проводит тайные встречи с членами совета. Вполне возможно, что готовит свержение князя, — в голос Виталия вторгаются нервные нотки. — И поверь мне, он попытается это сделать гораздо продуманнее, чем Андрей Жаров.

— Не сомневаюсь. Что мы можем сделать в ответ?

— Есть пара идей. Некоторые члены совета на нашей стороне, на кого-то мы можем надавить или убедить их не раскачивать лодку. Но Вальтер тоже может быть весьма убедителен. У него в руках немало власти, а если кукловод ему помогает…

— Почти наверняка помогает, — вставляю я. — Не удивительно ли, что именно сейчас, когда начался мятеж, Вальтер решил созвать совет?

— Да, всё верно. Враги пытаются расфокусировать наше внимание и заставить расходовать ресурсы. Ещё и эти чёртовы проверки, — скрипит зубами Виталий.

— Мы справимся, дядя. С мятежом у Череповых я разберусь сам. Прочие трудности тоже под контролем. Я думаю, вам с князем стоит сосредоточиться именно на предстоящем собрании и не допустить, чтобы Вальтер перетянул на свою сторону достаточно людей, — говорю я.

— Так мы и поступим. Что ж, Александр, спасибо за разговор. Я вернусь к работе.

— Взаимно, дядя, я тоже. Увидимся, — отвечаю я и сбрасываю звонок.

Встаю со стула и, немного размявшись, выхожу в коридор. На базе непривычно тихо — только где-то внизу лязгают инструментами механики, занимаясь ремонтом машин. Большая часть моих сил сейчас возле поместья Череповых.

Прохожу по коридору и заглядываю в кабинет отдела инфоборьбы. Здесь пахнет кофе и раздаётся бесконечный стук клавиш.

— Где начальник? — спрашиваю я, оглядевшись и не увидев Егора.

— В столовой, ваше сиятельство, — отвечает парень с дредами.

Отрпавляюсь туда. Егор сидит за столом и с аппетитом уплетает ватрушку, но при этом не перестаёт работать. Перед ним открыт ноутбук, а рядом лежат два смартфона.

— М-м, ваше сиятельство! — заметив меня, он приподнимается и придвигает ко мне блюдо с ватрушками. — Хотите? Очень вкусные, тёпленькие ещё.

— Хочу, — говорю я и сажусь рядом. — С детства ватрушки не ел.

— Я тоже, — хакер протягивает один из телефонов мне. — Смотрите, что Жаровы вытворяют.

Я читаю открытую статью и удивлённо хмыкаю. Андрей, похоже, и правда готов пойти ва-банк. Он дал комментарий одному из главных информационных порталов империи, где утверждает следующее:

«Род Жаровых не одобряет действия рода Череповых и рода Грозиных, которые выступили против справедливого восстания. Я готов оказать угнетённым любую помощь. Я полностью поддерживаю борьбу против тирании Череповых. Мой покойный отец не сумел их вовремя остановить, но при необходимости я закончу его дело».

Ясно, что скрывается за этими словами. Жаров почти напрямую угрожает тем, что в случае чего готов незамедлительно выдвинуть войска против Череповых. А то, что его слова опубликовали на портале, принадлежащем государству, становится понятно — это может произойти с поддержкой императора. Возможно, молчаливой. А возможно, Романов решится на то, чтобы подключить свою армию.

Учитывая, что мы уже подняли свои силы, это может закончиться весьма плачевно для всех… Угроза гражданской войны сейчас высока как никогда.

Меня распирает от злости. И в первую очередь я злюсь не на Андрея, который вряд ли осознаёт, что делает. Им просто вертят, как хотят — и кукловод, и император. Меня злят именно действия правителя.

Как он может быть настолько безответственным? Почему он готов так просто развязать внутренний конфликт лишь затем, чтобы ослабить Грозиных? Это ведь во вред всей стране. Погибнут люди, будут потеряны предприятия и миллиарды прибыли, в том числе и налогов. И всё это потому, что императору мерещится угроза для его власти?

Такое недопустимо. Я пока не знаю, что смогу с этим сделать, но определённо что-нибудь сделаю. Да, это будет игра на уровень выше, чем даже борьба с кукловодом, но я к ней готов. Надеюсь, что и весь род Грозиных согласится — мы обязаны ответить.

В мои размышления врывается голос Егора:

— Ну и как нам на это реагировать?

— Обвините Жарова в попытке развязать межклановый конфликт. Задайте справедливый вопрос: почему император никак на это не реагирует? Другие дворяне не вправе вмешиваться в войну другого рода, только при соблюдении некоторых условий. Даже если мятежники попросят Жарова помочь, это будет незаконно, — говорю я.

— Если только император ему не позволит, — хмыкает хакер. — А он, видимо, собирается позволить.

— Видимо. Поэтому особенно важно прекратить мятеж. Где бунтовщики сейчас?

— Сейчас… — Егор открывает на ноутбуке трансляцию. — Ага. Уже подбираются к поместью Череповых.

— Стрельбы нет?

— Вроде нет. Мы бы узнали.

— Хорошо. Сергей всё же грамотно поступил, — киваю я. — Врагам никто не оказывает сопротивления, поэтому они наверняка надеяться просто захватить род Череповых и заставить их отречься от титула.

— Только вот послушают ли они его? — с сомнением спрашивает Егор.

— Скоро узнаем, — отвечаю я.

* * *

Поместье рода Череповых. Два часа назад.

Горничная вбегает в комнату Галины и, заикаясь, говорит:

— Ва-ваше сиятельство. Т-там…

— Что такое? — княгиня обеспокоенно прижимает к себе младшую дочь. — Враги уже здесь?

— Нет, — бледная служанка мотает головой. — Там ваш брат. Сергей Альбертович.

Ошеломлённая Галина застывает, не зная, что ответить. В её голове царит полнейшая пустота, прерываемая только биением пульса в висках.

— Мамочка, дядя Серёжа вернулся? — спрашивает дочка.

Княгиня ничего ей не отвечает и шепчет:

— Но… как… он же…

— Я не знаю. Он только что подъехал к крыльцу. Это точно он! — восклицает служанка.

Галине кажется, что она вот-вот потеряет сознание. С трудом удерживая себя в руках, она усаживает дочку на диван рядом с собой и говорит горничной:

— Пригляди за ней.

— Конечно, госпожа.

Будто во сне, Галина быстрым шагом направляется в коридор. По лестнице на первый этаж она как будто бы слетает, не чувствуя под собой ног. А потом видит в холле большую группу мужчин. Некоторые из них вооружены, и лица кажутся знакомыми — неужели бойцы Александра Грозина? Похоже на то.

Даниил находится среди них, исподлобья глядя на светловолосого мужчину, стоящего к Галине спиной. Этот мужчина будто бы отчитывает мужа княгини, но когда она появляется в холле, то замолкает и поворачивается.

Галина покачивается и на сей раз чуть действительно не падает в обморок. Сергей оказывается рядом быстрее Даниила и ловит её, а после этого осторожно сажает на пуфик.

— Это правда ты? — шепчет Галина.

Её голова кружится, перед глазами всё мутное от слёз. Она не может поверить, что брат, которого она считала погибшим, теперь стоит перед ней.

До этого они не виделись много лет после того, как Сергея изгнали в Европу. Но когда он вернулся, они несколько раз встречались — и казалось, что он вовсе не уезжал. Они разговаривали и смеялись точно так же, как в детстве.

Но потом Сергей погиб и…

Нет, выходит, что всё-таки не погиб!

— Это правда я, — брат гладит её по волосам и целует в лоб. — Прости, сестричка, что заставил так переживать. Я был серьёзно ранен, но мне помогли. А теперь я полностью пришёл в себя.

— Кто тебе помог? — Галина смотрит на солдат за спиной брата. — Грозин?..

Тот, помедлив, молча кивает.

— Род Грозиных нам не враги. Сейчас наш враг — мятежники и князь Жаров, который их поддерживает. А также ещё кое-кто… Но об этом позже. Послушай, сестра. Ты должна немедленно передать мне титул.

— С радостью! — так поспешно восклицает Галина, что ей становится стыдно.

Даниил кривится и что-то бормочет, а Сергей понимающе улыбается и снова целует сестру.

— Ты никогда не была создана для дворянских игр. Ещё раз прости. Это моя вина, что тебе пришлось во всё это ввязаться. Спасибо, что не осталась в стороне. Если бы не ты, наш род был бы уже уничтожен.

Сергей выпрямляется, оглядывает всех стоящих в холле гвардейцев и слуг, которые сбегаются посмотреть на воскресшего наследника… нет, теперь уже на главу рода.

— Слушайте все! — громогласно объявляет он. — Как только Галина Альбертовна подпишет документ, я стану вашим князем. Я принимаю руководство родом и командование над всеми его силами. У кого-нибудь есть возражения?

Седой офицер гвардии выходит вперёд и произносит:

— Никак нет, ваше сиятельство. Я говорю от лица всей вашей гвардии.

— Благодарю, офицер, — кивает Сергей. — Вы все знаете, что я много времени провёл за границей, но это не значит, что я позволю роду Череповых пасть. Слушай приказ: обеспечить безопасность владений, установить тщательное наблюдение за всеми границами. При попытках проникновения немедленно докладывать мне. Если кто-нибудь попробует напасть — разрешаю вести огонь на поражение.

— Так точно, ваше сиятельство!

— Идём, Галя, — Сергей берёт сестру за руку и помогает ей встать. — Подпишем нужные бумаги. А затем я выступлю онлайн и попробую убедить мятежников остановиться.

— Думаете, это поможет? — хмуро спрашивает Даниил.

— Я хотя бы пробую, — скользнув по нему взглядом, отвечает Сергей.

Они втроём уходят в кабинет, где княгиня подписывает все необходимые документы и тем самым передаёт титул своему восставшему из мёртвых брату. Сразу после этого он уходит, и Галина остаётся наедине с мужем. Больше не скрывая рыданий, она бросается к нему в объятия и, всхлипывая, говорит:

— Наконец-то всё это закончится.

— Да, любимая, — бормочет Даниил. — Прости, я… подвожу тебя и твой род.

— Не говори так! Ты делаешь всё, что можешь, — Галина крепче обнимает мужа.

— И этого оказывается недостаточно. Видимо, мы с тобой оба не созданы для большой политики, — грустно усмехается он.

Вскоре Сергей выступил в интернете в прямом эфире и произнёс впечатляющую речь. Увы, она не оказала большого влияния на мятежников — те объявили, что считают всё это подделкой и не откажутся от своих требований.

Их войска выдвинулись к поместью, и тогда новый князь Черепов принял решение не оказывать сопротивления. Он решил, что будет разумнее побеседовать с лидерами мятежа лично и убедить их сложить оружие.

И вот теперь — они уже здесь.

Галина наблюдает из окна, как БМП и танки свободно вторгаются во владения Череповых. За ними, на границе территории, бойцы разворачивают артиллерийские орудия. Если переговоры пройдут неудачно, здесь разверзнется настоящий ад.

— Галина Альбертовна, — раздаётся за спиной голос служанки. — Ваш брат приказал отвести вас и детей в убежище.

— Отведите детей, на всякий случай. Я останусь здесь. Я хочу видеть, как мой брат их остановит.

— Но ваше…

— Я остаюсь! — неожиданно твёрдым даже для себя тоном произносит Галина.

Машина гвардии Череповых, над которой развевается белый флаг, выезжает навстречу мятежникам. В воздухе над ней стрекочут вертолёты — полицейские и журналистские. Вероятно, всё происходящее сейчас транслируется в интернете и по всем телеканалам. Вся империя, а то и целый мир наблюдают за их поместьем прямо сейчас.

Безоружные гвардейцы Череповых о чём-то переговариваются с мятежниками. Через несколько минут к поместью возвращаются уже несколько машин. Похоже, план Сергея сработал. Он не стал сразу отправляться к врагам и отправил делегацию, чтобы передать — они не будут оказывать сопротивления и хотят переговоров.

— Ты умно поступил, брат, — шепчет Галина, перебирая в руках платок. — Ты не сказал, что сдаёшься, просто вызвал их на разговор… Посмотрим, что же они скажут, когда увидят твоё лицо!

Смяв платок в кулаке, Галина быстрым шагом отправляется на крыльцо. Она видит Сергея, стоящего перед закрытыми пока что дверьми. Его осанка безупречна, а на лице застыло властное и непоколебимое выражение.

— Удачи, — коснувшись его руки, шепчет Галина.

— Она мне не понадобится, — отвечает князь Черепов, не взглянув на сестру. — Я просто выйду и заставлю предателей сдаться.

— А потом?

— Потом я накажу их так, как посчитаю нужным. Зависит от их поведения.

За дверью раздаётся скрип тормозов. Выждав несколько мгновений, Сергей кивает слугам, и те распахивают двери. Князь решительно идёт вперёд, на крыльцо, по которому как раз поднимаются мятежники.

— Всё ещё думаете, что я фальшивка⁈ — сурово спрашивает он.

Ответом ему служит поражённое молчание. Главы мятежных родов, побледнев, смотрят на него во все глаза.

— Судя по вашим лицам, не думаете, — произносит Сергей. — Хорошо. А что насчёт этикета? Или вы забыли, что князю и главе своего клана нужно поклониться?

Один из мятежников, глянув на остальных, медленно сгибается в поклоне. Остальные следуют его примеру. Сергей удовлетворённо кивает и говорит:

— Теперь послушайте, как всё будет. У вас ещё есть шанс спасти себя и свои семьи, — он подаёт знак рукой.

Гвардейцы Череповых выбегают на крыльцо и окружают бунтовщиков. Их охранников разоружают, а лидеров мятежа заставляют встать на колени. Сергей подходит ближе и встаёт перед ними.

— Вы задержаны и будете казнены здесь и сейчас, если откажетесь пойти на мои условия, — продолжает он. — Отныне я — князь и глава вашего клана, и это вы будете выполнять мои требования, а не я ваши. Возражения?

— Нет, ваше сиятельство, — выдавливает один из мятежников.

— Хорошо. Свяжитесь со своими людьми и прикажите им сложить оружие, чтобы ни у кого не возникло соблазна открыть огонь. После этого вы подпишете капитуляцию, условия которой мы ещё обсудим. Ваш мятеж объявляется законченным!

«Я бы никогда так не смогла», — подумала Галина, восхищённо глядя на то, как её брат покончил с мятежом, не позволив прозвучать ни одному выстрелу.

Глава 20

«Князь Черепов едва успел встать на ноги, но уже поставил всех на колени».

После того как Сергей угомонил мятежников, в СМИ пестрело множество ярких заголовков. Но этот мне понравился больше всего. Я даже поручил Егору подключить наших ботов и распространить ссылку на статью как можно шире.

Когда отец захватил лидеров мятежа, те приказали своим войскам сложить оружие. Мои люди и гвардейцы Грозиных помогли людям Череповых захватить всех солдат мятежников. Обращались с ними мягко — бойцы лишь выполняли приказ, это была не их идея идти штурмовать поместье сюзерена.

Мой отдел инфоборьбы, пресс-служба Династии и медиа-сеть Череповых устроили такой шквал в публичном пространстве, что все попытки государственных СМИ и рода Жаровых очернить победу показались жалкими.

Я посчитал уместным лично съездить в поместье Череповых от лица рода Грозиных. Публично показал, что между нашими родами теперь дружеские отношения — для врагов это и так не секрет, пусть знают и все остальные.

Заодно я взял с собой маму. Она наверняка хочет увидеться с Сергеем. Да, это лишь даст новую почву для слухов о том, что Черепов — мой отец. Но мне плевать. Всё равно мы достаточно скоро об этом объявим. Я знаю, что мои родители намерены это сделать. На сей раз мама не собирается скрывать, от кого беременна.

Так что есть ли смысл открещиваться? Пока я просто не буду давать никаких комментариев, несмотря на лавину запросов от СМИ.

Подъезжая к поместью, я вижу десятки развёрнутых артиллерийских орудий. Правда, теперь они смотрят не на поместье Череповых, а в противоположную сторону. В воздухе жужжат дроны-разведчики, а вот полицейские и журналистские вертолёты исчезли. Полагаю, их попросили покинуть воздушное пространство рода.

Журналистов, впрочем, вокруг хватает. Стоят фургоны Первого имперского и других телеканалов, блогеры снимают на телефоны. Отец правильно поступил, что позволил им приехать и всё осветить. Как общество, так и наши враги должны видеть — истинный князь благородно обошёлся с мятежниками и не стал никого убивать.

На моих глазах берут интервью у одного из пленных офицеров:

— Нас просто попросили сложить оружие, — говорит он. — Никаких угроз не было.

— А вы не боялись, что это может быть обманом, и гвардейцы Череповых откроют огонь? — спрашивает репортёр.

Вот же проходимец. Пытается высосать негатив даже там, где его нет.

— Ну, опасения имелись, конечно. Мы настороже были. Но нет, с нами вежливо обращались, а Сергей Альбертович объявил амнистию. Мол, никто из нас не понесёт никакого наказания, — отвечает офицер. — Только господа наши будут наказаны, как зачинщики.

Удовлетворённо кивнув, я направляюсь к крыльцу. Журналисты, заметив нас с мамой, тут же бросаются наперерез, но Виктор оказывается тут как тут. Вместе с моими гвардейцами они преграждают журналистам путь.

— Анна Григорьевна! Князь Черепов действительно отец Александра⁈ — выкрикивает репортёр в очках.

Мама опаливает его взглядом и ничего не отвечает, тут же отвернувшись.

— Даже не смотри на них. Мы не будем давать никаких комментариев, — негромко говорю я.

— И не собиралась, — мама передёргивает плечами. — Пусть мучаются! Мы сами расскажем, когда посчитаем нужным.

— Всё верно, — улыбаюсь я.

Сергей выходит на крыльцо, чтобы встретить нас. Мы обмениваемся вежливыми поклонами, а затем я пожимаю ему руку и на публику произношу:

— Сергей Альбертович, поздравляю вас с принятием титула и победой над мятежниками. От лица рода Грозиных я передаю своё восхищение вашими решительными действиями и тем, что вы не позволили пролиться ни единой капли крови.

— Я целиком поддерживаю своего сына и наследника рода, — говорит Анна. — Я лично глубоко восхищаюсь вашей отвагой. Не каждый бы осмелился выйти безоружным навстречу врагу.

— Александр Сергеевич, Анна Григорьевна, мне крайне приятно слышать ваши слова, — кивает Сергей. — В свою очередь, благодарю род Грозиных за оказанную поддержку. Пройдёмте в дом.

Мы заходим внутрь и направляемся по коридору в небольшую уютную гостиную. Как только закрываются двери, мама тут же бросается на шею Сергея и целует его.

— Я так переживала! — восклицает она.

— Тише, любимая, — улыбается отец. — Всё в порядке.

— Ты настоящий герой. Немногие бы поступили так смело на твоём месте.

— У меня был образец для подражания, — Сергей глядит на меня. — Обычно это сын должен брать пример с отца, но в нашем случае получилось наоборот.

Отец усмехается и с теплом говорит:

— Но здесь нечего стесняться, я горжусь, что мой сын так рано стал настоящим мужчиной.

— Спасибо, — киваю я. — Здесь нет моей заслуги. Ты сам всё сделал.

— Неправда. Твоё выступление в Сибири меня очень вдохновило, — подмигивает отец.

Он вновь поворачивается к маме, и они сливаются в долгом нежном поцелуе. На моём лице сама собой появляется улыбка. Приятно видеть, когда твои родители на самом деле любят друг друга.

Мы выпиваем по чашке чая и затем расходимся. У Сергея много дел, да и у меня не меньше. Мама, конечно же, не хочет уезжать, но мы с отцом оба обещаем, что вечером они снова увидятся.

— Потерпи немного, дорогая, — говорит Сергей. — Какое-то время нам ещё придётся скрывать свои отношения, но скоро все узнают. Мы устроим пышную свадьбу, как всегда мечтали.

— О-о, и у меня будет белое платье? — кокетливо интересуется Анна.

— Любое, какое захочешь. До встречи, — он на прощание целует её, и мы расходимся.

Я прошу Виктора отвезти маму домой — к ней домой. Она сама этого захотела, решив больше не стеснять меня. Хотя с чего она это решила?

Она ни капли мне не мешает. Но думаю, причина в другом. Полагаю, она хочет привести себя в порядок для встречи с Сергеем. И сделать это без лишних глаз.

Я же вновь отправляюсь на базу.

Мы с Егором сидим у него в кабинете и мониторим происходящее. Хакер пьёт вторую банку энергетика подряд, ну я обхожусь чаем.

— Видели, ваше сиятельство? Императорские вовремя сообразили, что эта битва проиграна и переобулись в воздухе, — усмехается Егор, протягивая мне планшет. — Посмотрите, там несколько вкладок. Везде одно и то же.

— Разумно с их стороны, — соглашаюсь я, просматривая материалы. — Теперь они поддерживают князя Черепова. «Законный князь остановил мятеж»… Ха, полчаса назад они называли его тираном, а мятеж — справедливым восстанием.

— Чудеса риторики, правда? — хмыкает Егор, глотнув энергетика. — Стоит поменять пару слов, и посыл становится совершенно другим.

— Ты прав. Слово — великая сила. А что насчёт Жаровых?

— Их пресс-служба зачем-то продолжает давить. Вроде бы понятно, что всё уже кончено, но… Такое чувство, будто у них есть какой-то козырь. Хотя, может быть, это просто по инерции. Выходят запланированные материалы и всё такое.

— Что пишут? — уточняю я.

— Примерно то же, что и раньше. Справедливое восстание, род Жаровых не потерпит тирании, бла-бла-бла… Ох, надо же. Князь Жаров намерен выступить в прямом эфире через полчаса, — говорит хакер.

— Хм. Раз они продолжают воевать с нами в инфополе, значит, что-то готовят. Держи в курсе, мне надо позвонить, — говорю я и выхожу из кабинета.

Набираю номер Виталия. Его уже можно считать директором по безопасности Династии, поэтому и задавать необходимые вопросы я буду ему.

— Да, Александр. Коротко, если можно, — говорит в трубку дядя.

— Мне нужны сведения о том, что происходит во владениях Жаровых и у их вассалов.

— Нет проблем. Позвони начальнику внешней корпоративной разведки, у тебя есть номер?

— Нет, — отвечаю я.

— Сейчас скину. Как я понимаю, всё пока не так радужно, как хотелось бы? — уточняет Виталий.

— Похоже на то. А как у вас?

— Вальтер активно действует. Он через третьи руки заблокировал поставки важных минералов из Африки, и запустил слух о том, что это произошло по вине князя. Теперь уже нет сомнений в том, что он хочет его сместить, — на сей раз в голосе Виталия нет волнения. В нём звучит праведная ярость.

— Понятно. Хорошо. Значит, теперь мы на сто процентов уверены, что он наш враг.

— Да, и это ещё не всё. Долго рассказывать, а у меня много дел. Сейчас скину тебе номер.

— Спасибо, дядя. Если понадобится помощь — звоните.

— Конечно, — отвечает он и сбрасывает звонок.

Я говорю с начальником корпоративной разведки, и он докладывает, что Жаров продолжает собирать войска. Его вассалы делают то же самое. Хотя, казалось бы, зачем? Всё официально закончено, мятежники объявили о капитуляции.

Не нравится мне это. Я передаю сведения Сергею и возвращаюсь в кабинет Егора, перед этим захватив из столовой очередную ватрушку. Вкусно, как в детстве — причём как в детстве прошлой жизни.

— Что-то интересное происходит? — спрашиваю я входя.

— Угу, — мрачно мычит Егор. — Здесь фотки всплыли. Вассалы Жаровых собирают войска. Некоторые уже маневрируют, но пока непонятно, куда и зачем двигаются.

— Да, про это я только что узнал. Ещё что-нибудь?

— В информационном поле тишина, если не считать того, что они активно продвигают выступление Андрея Ильича. Вовсю пытаются убедить людей в том, что это будет сенсация.

— Не нравится мне это, — качаю головой я. — Неужели Жаров собирается воевать?

— С Череповыми?

— Ну а с кем ещё? Правда, он должен понимать, что и Грозины могут вмешаться. Хотя кто его знает… Может, он этого и не понимает, а просто следует указам кукловода. Или императора.

— Но император вроде как отступил, — с сомнением произносит Егор.

— Это публично. Попробуй узнать, не оказывает ли он ему тайную поддержку. Может быть, предоставляет разведданные или даже отправил оружие. Я пока предупрежу Виктора, — говорю я и сажусь на стол.

Откусываю кусок от ватрушки, но она уже не кажется такой вкусной. Может, потому, что остыла. А может, у меня в горле встал комок от осознания того, что угроза вооружённого конфликта никуда не делась. Даже более того, она стала ещё реальнее.

А ведь совсем недавно казалось, что всё и правда кончено.

— Вик, — говорю я в трубку. — Оставляй гвардию в боевой готовности. Держите под контролем окрестности. Есть вероятность, что на нас могут напасть.

— Ага. Мне тут видео в Хамелеоне прислали, хочешь глянуть? — спрашивает он.

— Расскажи вкратце.

— Наёмники шевелятся. У них казарма в Люберцах, попрыгали на машины в полной амуниции и рассосались по городу. Люди из окон сняли.

— Нехорошо. Сбрось мне видео, я отправлю в Династию. Ты ещё с моей матерью?

— Только вышел. Ты же не думаешь, что я буду при ней такое говорить.

— Сделай доброе дело. Вернись и забери у неё телефон. Скажи, что это в целях безопасности.

— Сейчас, — отвечает Виктор и сбрасывает звонок.

Я решаю сделать ещё один важный звонок. А именно — позвонить в Сибирь. Похоже, что настало время вернуть «ураган» в Москву.

Князь Вальтер уж очень резво взялся за дело. Но у нас в рукаве спрятан козырь, который способен спутать ему все карты. Да и всем членам совета, которые решат выступить на его стороне.

— Неужели сам наследник решил побеседовать с сибирским отшельником? — раздаётся в динамике насмешливый голос Юрия.

— Я тоже рад вас слышать, дядя. Как там дела? Всё ещё холодно?

— Потеплело в последнее время. Что за пиз**ц у вас творится, рассказывай. Через интернет хрен поймёшь, что на самом деле происходит, и меня это бесит.

— Понимаю. Отчасти поэтому я прошу вас вернуться в Москву, — говорю я.

— Так, погоди. Что случилось? — хмуро спрашивает Юрий.

— Вы наверняка видели, что Сергей Черепов, так сказать, восстал из мёртвых. Кукловод тоже это видел. Он может понять, что и вы живы. А если начнёт искать, то может найти. А я не хочу, чтобы вы пострадали.

— Слышь, не делай вид, что беспокоишься обо мне… — начинает дядя.

— Я правда беспокоюсь, — перебиваю я.

— Ладно, ладно, допустим. Ты скорей не обо мне, а о Максе беспокоишься, он же твой дружбан. По**й! Ты давай выкладывай, чего от меня хочешь.

— Необходимо ваше присутствие в Династии. Кирилл Вальтер собирается сместить князя с поста гендиректора, мы должны ему помешать.

— Зае**сь! Вальтер никогда мне не нравился. Всё, пакую вещи. За прикрытие не парься — князь Домогаров поможет. Отличный мужик, мы с ним подружились.

— Рад слышать, — говорю я. — Значит, скоро увидимся. Дайте знать, когда будете в Москве.

— Ага, пока, — Юрий вешает трубку.

Я ставлю телефон на беззвучный и откладываю его. Позволяю себе доесть ватрушку и допить чай, прежде чем приступить к дальнейшим делам.

Проходит время, и наступает момент, когда Жаров должен начать выступление. Мы с Егором садимся рядом и открываем трансляцию. Пока что на экране заставка — герб Жаровых и логотип Феникса.

— Ну, сейчас узнаем, что он приготовил, — бурчит Егор.

Я молча киваю, сверля взглядом экран, и тут трансляция запускается.

Удивляюсь тому, как строго выглядит мой одноклассник, сидящий за столом в кабинете своего отца. Новая причёска и твёрдый взгляд делают его гораздо взрослее. Уж не знаю, каким образом, но Андрей, похоже, отыскал в себе силу духа, которой у него раньше не было.

— Я буду краток, — говорит он, прямо глядя в камеру. — Гвардейская разведка донесла до меня шокирующие известия. Князь Черепов не просто так скрывался после взрыва в Рязани. Есть основания полагать, что именно он организовал этот теракт, тем самым едва не устроив войну кланов. Сергей Черепов — виновник того, что едва не вспыхнула война между кланами.

Егор фыркает:

— Что он пытается сделать? Это же глупо.

— Это для общественности, — хмуро отвечаю я. — Давай дослушаем.

Хакер замолкает, а непривычно серьёзный Андрей продолжает:

— Это ещё не всё. Есть неопровержимые доказательства, что именно Сергей Черепов убил свою жену и мою тётю Викторию.

— Ни х*я себе, — вырывается у Егора.

У меня тоже на языке вертится несколько неприличных слов. Но я молчу, сосредоточенно глядя в экран и чувствуя, как в груди разгорается пламя.

Неужели я всё-таки прав, и Андрей намерен воевать? Ну, по крайней мере, пока что всё говорит именно об этом.

— В номере, где якобы совершила самоубийство моя тётя, были найдены следы ДНК Сергея Альбертовича, — продолжает Жаров. — Я предоставил сведения компетентным органам и получил подтверждение, что ошибки быть не может.

— Ваше сиятельство, вы были правы, — побледнев, бормочет Егор. — Император на самом деле ему помогает.

Я молча киваю, слушая речь Андрея. А он только подтверждает слова хакера:

— Также есть основания полагать, что и мой отец был убит по поручению князя Черепова. А, быть может, он и сам выпустил пулю. Серийный номер винтовки, которую мы нашли, совпадает с номером винтовки из партии, что в своё время закупила гвардия Череповых.

— Проверь. У нас должно были остаться фотографии винтовки, — говорю я, не отрывая взгляд от экрана, и Егор тут же начинает стучать по клавишам ноутбука.

— Также мне поступили сведения, что князь Черепов обманул всех вас, заявляя, будто завершил мятеж без единого выстрела. В моём распоряжении есть кадры того, как он на самом деле подавил восстание. Видео шокирующее, поэтому прошу детей и впечатлительных личностей не смотреть, — произносит Жаров.

Трансляция ненадолго прерывается. Я сижу, не шевелясь, чувствуя, как руки мелко дрожат от гнева.

— Что насчёт винтовки?

— Правда, — обречённо говорит Егор. — Простите, это моя вина. Я должен был проверить, мы бы тогда ни в коем случае не отдали её Жаровым.

— Не переживай, мы тогда думали о другом, — отмахиваюсь я.

А кукловод хорош. Впечатляющий ход, сделанный очень вовремя.

На экране запускается видео, явно сделанное на телефон. Какой-то лес, дымящаяся трава… и тела в военной форме повсюду. Что самое жуткое — они лежат не хаотично, как если бы погибли во время боя, а в ряд. У некоторых связаны руки.

— Вот, — говорит хриплый голос за кадром. — Смотрите, что Череповы натворили. Это один из отрядов повстанцев, они находились в тылу. Среди них сын графа Игнатова, вот его тело. Правда, опознать только по документам можно… Сами видите.

«Да уж видим», — думаю я.

Кадры и правда шокирующие. Сын графа Игнатова выглядит так, будто ему выпустили несколько очередей из автомата прямо в лицо.

— Жесть, короче, — продолжает хриплый голос, снимая остальные тела. — Это уже после того, как капитуляцию подписали. Отыгрались Череповы. Безоружных расстреляли.

Видео прерывается, и на экране снова появляется Андрей Жаров. Он несколько мгновений молчит, выдерживая драматическую паузу, а затем произносит:

— Учитывая тяжесть всех перечисленных преступлений, а также неопровержимые доказательства, — произносит он, — высочайшим указом мне было дано позволение незамедлительно объявить войну роду Череповых, в обход действующих правил объявления дворянской войны. В эту минуту, пока я говорю, мои бойцы уже уничтожают озверевших вояк тирана. Я предупреждаю всех, кто захочет выступить на его стороне. Закон и справедливость на нашей. Род Череповых будет уничтожен, и будут уничтожены все, кто посмеет оказать им помощь.

Трансляция заканчивается. Егор хватается за голову, а я только достаю телефон и хочу позвонить князю. Но он звонит мне первым:

— Ты смотрел? — спрашивает он.

— Конечно. Что думаете, ваше сиятельство?

— У нас нет выбора. То, что он сказал в конце, было сказано нам. Этот сопляк думает, что род Грозиных испугается? — рычит дедушка. — Как бы не так. Мы вступаем в войну.

Глава 21

— Я только за. Но мы же оба понимаем, что это провокация, и нас просто вынуждают начать войну, — говорю я.

— Конечно. Но такую пощёчину я не собираюсь терпеть, — отвечает князь Грозин. — Император хотел ослабить нас и боялся, что мы объединимся с Череповыми? Что же, он сам вынудил нас это сделать. Мы с ними выступим на одной стороне и разобьём Жаровых.

— Если Андрей погибнет, их род будет прерван, — замечаю я.

— Да. Я постараюсь этого избежать, но обещать не буду. Он пообещал уничтожить и Череповых, и нас, если мы вмешаемся. Во времена моей молодости за такие слова немедленно последовал бы вызов на смертельную дуэль. Будем считать, что Андрей сам определил свою участь.

— И всё же давайте постараемся оставить его в живых, — говорю я. — Он не понимает, что делает. Император и кукловод шепчут ему на ухо с двух сторон.

— Да, ты прав, — соглашается дедушка. — Но Жаров должен осознать, что бывает, когда не думаешь своей головой.

Немного помолчав, он добавляет:

— В городе уже началась стрельба. Я отправил за Анной и прошу тебя тоже приехать в поместье.

— Посмотрим по обстановке. Есть риск, что могут атаковать мою базу, а я как раз здесь.

— Официально мы пока не вступили в войну, поэтому на нас не имеют права нападать. Но я уже ничему не удивлюсь, — вздыхает Григорий Михайлович. — Всё, Александр, мне пора.

— До встречи, — я кладу трубку.

Егор шумно вздыхает и смотрит на меня. Его глаза полны страха.

— Это уже не просто перестрелка, ваше сиятельство. Наша война со Старцевым — детский сад по сравнению с тем, что будет. Масштаб предстоит такой, что…

— Успокойся, — твёрдо говорю я, кладу ему руку на плечо и сжимаю. — Приди в себя, слышишь?

— Ага. То есть, хорошо. Да. Я в порядке, — тараторит хакер.

— Уверен?

— Нет.

— Тогда возьмись за дело и сразу станет легче. Раздели своих людей на две команды. Одна пусть занимается информационной борьбой — нам нужно опровергнуть все обвинения, которые озвучил Жаров. Необходимо выставить его агрессором, который начал несправедливую войну.

— А император? Он ведь его поддержал, — Егор громко сглатывает.

— Не обвиняйте Романова напрямую, — чуть подумав, отвечаю я. — Но посейте сомнения среди публики — почему император такое позволил? Почему он поверил недостоверным сведениям? И всё в таком духе. Действуйте по обстановке, используйте любой инфоповод.

— Хорошо. А второй команде чем заняться?

— Кибератаками. Взломайте все аккаунты пресс-службы Феникса, обрушьте все сервера, уничтожьте все данные, до которых сможете дотянуться. Никакой пощады. Также сливайте весь возможный компромат, включая фотографии снарядов, которые Жаров хотел передать мятежникам под видом гуманитарки.

— Хорошо. Сделаем! — решительно заявляет Егор. После того как я поставил перед ним столько задач, он и правда успокоился.

— Держите меня в курсе. Потребуются сжатые отчёты, если понадобятся детали, я запрошу сам. Успешной охоты, — пожав хакеру руку, я выхожу в коридор и нос к носу сталкиваюсь с Виктором.

Он вдруг обнимает меня и похлопывает по спине:

— Ну что, Александр, повоюем?

— А с чего ты взял, что мы будем в это вмешиваться?

Вик смеётся и отвечает:

— Я же не дурак. Когда Грозины объявят, что вступают в войну?

— В ближайшее время. Как только мы отвезём мою мать в поместье и примем другие меры.

— Так я и думал. Приказы?

— Обеспечьте безопасность базы, — говорю я. — У отдела инфоборьбы много работы, я не хочу, чтобы им помешали.

— Может, лучше быстренько перевезти их в Цитату?

— Не стоит. Когда Грозины объявят войну Жаровым, Цитата тоже окажется под ударом. Кстати говоря, свяжись с бароном Булатовым и предупреди его об этом. Пусть поднимает свою гвардию.

— Он не обрадуется, — смеётся Виктор.

— Знаешь, я тоже не слишком рад происходящему. Но ничего. Это последний раунд — больше кукловод ничего не сможет сделать…

— Согласен. Ублюдок просто пытается продлить агонию, — кивает Вик. — А ты куда, в поместье?

— Да, но не прямо сейчас. Подождём хотя бы полчаса и посмотрим, как будут действовать враги. Ты говорил, что куча наёмников рассосалась по городу? Часть из них вполне может быть поблизости.

— Я отправлю патрули, чтобы проверили, и приготовлю для тебя машину.

— Договорились. Спасибо, Виктор, — я пожимаю ему руку.

— Не за что, Александр. Не зря я пошёл к тебе на службу, — подмигивает он. — Так и знал, что будет весело.

Не хочется оставлять своих людей, но я знаю, что Вик и Егор прекрасно справятся без меня. К тому же мы будем на связи — даже если враги действительно атакуют базу и используют глушилки связи, у нас есть резервные каналы, которые они подавить не смогут. Егор предусмотрел такой вариант.

В итоге я через полчаса отправляюсь в поместье Грозиных. В Москве царит если не паника, то как минимум взволнованное оживление. На дорогах, ведущих за город, пробки. Кое-где в небо поднимается дым, несколько раз издалека доносятся выстрелы и даже взрывы. Московский воздух постепенно наполняется запахом гари.

Пытаюсь дозвониться до отца, но не получается. Тогда я набираю номер Галины:

— Здравствуйте, Александр, — удивительно спокойным тоном приветствует меня она.

— Здравствуйте, Галина Альбертовна. Я не могу дозвониться до вашего брата. Всё в порядке?

— Насколько возможно. Сами понимаете, он слишком занят.

— Конечно. Послушайте, между нами — Грозины не останутся в стороне. Мы не станем выжидать, но перед тем, как действовать, обязаны кое-что сделать.

— Я не сомневалась, Александр, — судя по голосу, Галина даже улыбается. — Вы, наверное, не признаетесь, и Серёжа… то есть, князь тоже отказался со мной об этом говорить. Но я подозреваю, что мы с вами родственники. Именно поэтому вы так упорно нам помогали.

Чуть помедлив, я говорю:

— Надеюсь, с вашей семьёй всё будет в порядке. Я бы хотел поближе познакомиться с вашими дочками, — намекаю на то, что она права. — До свидания.

— До свидания, Александр.

Повесив трубку, я открываю интернет и просматриваю информацию, которая заваливает меня с силой лавины.

Судя по поступающим сведениям, пока что всё начинается с малого. Наёмники и группы спецназа Жаровых захватывают деловые объекты Череповых. Почти везде они встречают сопротивление, и где-то борьба затягивается. Таким образом, боевые действия в Москве идут уже в десятке мест, если не больше.

Но вот за городом и в других областях страны… Там всё куда печальнее. Несколько родов из клана Череповых прямо заявляют о том, что переходят на сторону Жарова.

Большинство, к счастью, сохраняет верность князю. Вассалы обоих кланов идут друг на друга — нападения на дворян и полноценные бои вспыхивают в Ростовской, Нижегородской, Смоленской и других областях. По всей европейской части империи.

Про колонии на других континентах даже говорить не хочется — заручившись поддержкой местных, вассалы двух кланов устроили ожесточённое кровопролитие. Пламя войны вспыхивает в Африке, Южной Америке и Австралии. Хоть это и далёкие события, они играют немалую роль.

Пока нельзя сказать наверняка, но войну в колониях Череповы почти наверняка проиграют. У них не так много зарубежных войск и не хватает средств, чтобы оплатить услуги наёмников. Надежда есть только там, где местные тоже решат сражаться.

Но вернёмся в Россию. В Сибири и на Дальнем Востоке, к счастью, всё относительно спокойно. За Уралом не так много родов, приносивших присягу Череповым. Их удаётся быстро подавить даже без оружия. Они понимают, что со всех сторон окружены врагами и заранее капитулируют. Кто-то, впрочем, проявляет упорство и готовится к блокаде.

Как раз, когда я подъезжаю к поместью Грозиных, мне звонит князь Домогаров. Я и сам собирался связаться с ним, поэтому рад, что он позвонил первым.

— Здравствуй, Александр, — говорит он. — Вижу, что ваша борьба с императором всё-таки вылилась в кровопролитие.

— Зрите в корень, Кирилл Анатольевич, — отвечаю я.

Домогаров явно понимает — война ведётся не столько против Череповых, сколько против Династии. Ведь мы уже не раз и не два показали, что намерены сблизиться с Череповыми. Уверен, даже если мы сами не вступим в войну в ближайшее время, то последуют какие-нибудь провокации.

— Послушай, Александр, я скажу прямо. Мне очень не нравится то, что происходит. Даже если это не затронет меня и остальных сибиряков напрямую, последствия мы ощутим, и они будут печальными, — напряжённым тоном произносит Домогаров. — Поэтому Сибирский фонд намерен вмешаться.

— Как именно?

— Сначала ответь, собираются ли Грозины сражаться. Судя по сведениям, которые мне поступают — вы готовите войска.

— Так и есть. Мы не будем затягивать и объявим Жаровым войну уже сегодня.

— Вы будете выжидать положенное время или…

— Не будем, — перебиваю я. — Враг не играет по правилам, поэтому мы тоже не собираемся.

Конечно, мы не обсуждали этот вопрос с дедушкой, но у меня нет сомнений, что наш род поступит именно так. К тому же тянуть нельзя. У Жаровых гораздо больше сил и ресурсов.

Если потеряем время, Череповых могут сломить достаточно быстро. А если решим следовать положенным правилам дворянских войн — имперские бюрократы смогут водить нас за нос и выдумывать различные препоны очень долго.

— Я так и думал, — говорит князь Домогаров. — Что ж, хорошо. Я подожду, когда вы начнёте. Сибирский фонд готов публично выступить на вашей стороне и просить императора прекратить войну.

— Думаете, это поможет? — невозмутимо спрашиваю я, глядя в окно.

Мы уже подъезжаем к владениям Грозиных. К счастью, никаких препятствий по пути не возникло. А мама, насколько я знаю, уже в поместье.

— Пойми правильно, Александр. Если бы я мог, то сказал прямо — ваше величество, вы сошли с ума и на наших глазах развязали гражданскую войну. Но по ряду причин я не могу так поступить. Будем дипломатичны. К тому же все дворяне, да и простой народ прекрасно видят, кто и с кем на самом деле воюет.

— Вы правы, Кирилл Анатольевич. Давайте будем дипломатичны и понадеемся, что это хоть как-то поможет.

— Я подключу все свои связи и попробую надавить на Романова, — обещает князь. — Ты знаешь, у меня большие связи. Я сильнейший аристократ за Уралом и способен объединить всю Сибирь и Дальний Восток. Собственно, я это и собираюсь сделать. Мои люди уже договариваются о встречах и звонках.

— Не знаю, как вас благодарить, — честно говорю я.

— Не стоит благодарности. Я делаю это по двум причинам — из уважения к тебе и твоему деду, а также потому, что я люблю свою страну. Будем на связи, Александр. Как только появится что-нибудь интересное, я тебе позвоню.

— Договорились. Спасибо.

— Не за что. Кстати говоря, твои знакомые пока задержатся здесь. Сам понимаешь — лететь туда, где разгорается война, опасно. Самолёт могут сбить даже случайно. Как я слышал, у вас уже отменили воздушное сообщение. Ну всё, созвонимся!

— До свидания, — отвечаю я и сбрасываю звонок.

Сильнейший аристократ за Уралом, как он сам себя назвал (и это правда) на нашей стороне. Очень хорошо. Всё-таки я и правда могу поблагодарить Юрия и Виталия за то, что пытались провернуть ту махинацию с Цитатой… Именно благодаря ей я познакомился с князем Домогаровым.

Впрочем, теперь это уже неважно. Мы с дядьями помирились, я не держу на них зла. Общий враг куда опаснее, а когда мы справимся с ним то, уверен, сохраним дружественные отношения. Воспоминания о том, к чему приводят интриги, останутся у каждого из нас.

Поднимаюсь по крыльцу поместья, и меня встречает мама. Вопреки моим ожиданиям, в её глазах нет слёз — но лицо такое бледное и напряжённое, что я не узнаю её.

— Скажи мне, Саша, — замогильным тоном произносит она. — Когда это всё закончится? Мы когда-нибудь сможем жить спокойно?

— Конечно, дорогая. Всё уже почти закончилось. Знаешь поговорку — самый тёмный час перед рассветом? Это как раз он.

— И насколько же тёмным он будет? Может быть, настолько, что я уже не буду рада рассвету? — едва разжимая губы, спрашивает Анна.

— Послушай, — я беру её за руку. — Всё будет хорошо. Верь мне. Никто из тех, кто нам дорог, не умрёт.

— Как ты можешь быть в этом уверен? Против нас сам император.

— Просто верь мне. Я сказал, что верну тебе любимого — и я вернул. Поэтому не сомневайся.

— Александр! — на пороге появляется Григорий Михайлович. Взгляд его суров как никогда. — Идём.

— Увидимся позже, мама, — я целую её руку и следую за князем.

Он летит по коридорам, как вихрь, и вскоре мы оказываемся в его кабинете. Там же находятся ещё несколько человек, а напротив стола стоит камера.

— Вы готовы, господа? — спрашивает оператор в очках.

— К чему? — уточняю я.

— К объявлению войны, — отвечает дедушка. — Я хочу, чтобы мы сделали это вместе. Ты не против?

— Ни в коем случае. Благодарю за честь, ваше сиятельство, — киваю я.

— Князю лучше сесть в кресло, а господин наследник пусть встанет слева от него, — говорит оператор. — Скажете, когда будете готовы.

— Я готов, — говорит Григорий Михайлович, как только садится.

— Я тоже, — киваю я.

— Хорошо. Полминуты, господа, мы убедимся в качестве связи, — оператор подаёт сигнал своим помощникам, и те подходят к стоящим рядом компьютерам.

— Есть что-то особенное, что мы должны сказать? — спрашиваю я у деда.

— Не знаю. Думаю, что ты и так всё понимаешь — мы объявляем войну и начинаем боевые действия немедленно. Император подтёрся правилами, поэтому я не собираюсь играть в благородство.

— Всё правильно, ваше сиятельство, — киваю я.

— Господа, мы готовы! — говорит оператор. — Пять секунд. Четыре, три…

«Два» и «один» он показывает пальцами, а затем, мгновение помедлив, кивает. Мы с князем в прямом эфире.

Я твёрдо смотрю в камеру, сохраняя невозмутимое выражение лица. Григорий Михайлович, выдержав небольшую паузу, говорит:

— Я буду краток. В связи с происходящими событиями род Грозиных не может оставаться в стороне. Обвинения в адрес князя Черепова, которые нам озвучил юный князь Жаров, выглядят нелепо и ничем не подтверждены. Большинство из них уже опровергнуты, а некоторые и вовсе абсурдны. То, что происходит — вопиющая несправедливость. Род Грозиных и Династия готовы покончить с ней.

Князь замолкает, и я беру слово:

— Мы объявляем о заключении союза с кланом Череповых и вступаем в войну на их стороне. Войска нашего рода и Династии приступают к боевым действиям немедленно. Заверяю, что наши люди не будут намеренно причинять вреда мирному населению, а также гражданским сотрудникам противника. В то же время мы не потерпим провокаций и будем отвечать на них максимально жёстко, — помолчав секунду, я продолжаю: — Добавлю ещё кое-что. Хочу обратиться лично к его величеству. Сергей Алексеевич, в ваших силах остановить это кровопролитие. За столом переговоров мы добъёмся гораздо большего. Надеюсь, вы прислушаетесь к нашим словам.

— Присоединяюсь к словам своего наследника, — произносит Григорий Михайлович. — Пока ещё не поздно, мы можем договориться. На этом всё.

Оператор кивает и говорит:

— Мы вышли из эфира. Впечатляющая речь, господа.

— Спасибо, — бурчит дедушка. — Не те слова, которые я хотел бы произнести, однако выбора нет. Дьявол!

Он со всего размаху бьёт ладонью по столешнице и качает головой, а затем говорит:

— Выйдете все.

Оператор и его помощники поспешно покидают кабинет, закрывая за собой дверь. Князь смотрит на меня:

— Что скажешь, Александр? Выходит, кукловод добился своего. Началась война кланов, пускай и не тех, что он планировал изначально. У него даже получилось впутать императора!

— Не совсем так, ваше сиятельство, — говорю я. — Думаю, что всё идёт далеко не так, как планировал кукловод. Он допускает ошибки одну за другой, и это заметно. Инициатива на нашей стороне. Жаров — пустая марионетка, и мы его победим.

— Может, он и марионетка, однако у него в руках много сил. Это будет не так просто, как ты думаешь, Александр…

— Не согласен. Наш клан и Династия гораздо сильнее клана Жаровых и Феникса. Мы победим. Знаете, в чём главная ошибка наших врагов?

— В чём?

— В том, что они запутались в собственных целях. Кукловод хотел захватить Династию, но в условиях войны князь Вальтер не сможет даже попытаться вас сместить. Император не хотел, чтобы кланы Грозиных и Череповых объединились, но подтолкнул нас именно к этому, — я улыбаюсь. — Может быть, так и не скажешь, однако они уже проиграли.

Задумчиво проведя рукой по бороде, князь улыбается мне в ответ:

— А ведь ты прав. Может, это и не будет просто — но победа обязательно будет за нами!

Глава 22

Как и сказал Григорий Михайлович, силы Грозиных принялись за дело немедленно. Оперативные отряды Династии отправились на помощь осаждённым на нескольких объектах солдатам Череповых. Первая гвардейская рота немедля отправилась на базу наёмников в Люберцах и приступила к штурму.

Но это только начало. Наши силы реагируют на действия противника, а вскоре их ждёт большой сюрприз. Ведь план боевых действий был подготовлен заранее.

На наше объявление войны Жаров отреагировал скупо: сообщил, что готов к сражению и не боится нас. Возможно, это действительно так. Но Андрей наверняка понимает, что наш клан и Династия заметно превосходят его по всем фронтам: по силе экономики, количеству, оснащению и подготовке войск.

Нельзя сказать, что в гвардии Жарова и армии Феникса сплошь неопытные голодранцы. Нет, у него весьма подготовленные бойцы. Однако они не идут ни в какое сравнение с нашими. Андрюша слишком полагается на императора.

Мы с дедом отправляемся в штаб гвардии, расположенный на территории поместья. Капитан гвардии князя и другие офицеры уже должны быть там, а штаб войск Династии, расположенный в глубоком бункере под небоскрёбом, на прямой связи с ними.

И я, и князь переоделись в военную форму гвардии. Необходимо соответствовать обстановке.

— Что с твоей личной гвардией? Где они? — спрашивает Григорий Михайлович, пока мы едем на автомобиле в штаб.

— На базе. Всё в порядке, мы поставили оборону.

— Учитывай, что мы воюем с крупным противником, — мрачно произносит князь.

— В городе запрещено применять артиллерию и бронетехнику, кроме автомобилей. Атаковать нашу базу они смогут только пехотой.

— Не только. В дворянских войнах используют любые лазейки, вот тебе одна из них: ещё лет сорок назад протащили закон о том, что пехотные миномёты не считаются артиллерией. Насчёт дронов-камикадзе вообще пока нет никаких законов.

— Я в курсе. Вокруг здания стоят глушилки и антенна перехвата управления. Если Жаров пошлёт на нас дроны, мы их посадим или вернём им же.

— Будь осторожен. Гражданские не должны пострадать, — хмурится Григорий Михайлович.

— Понимаю. Мои люди сделают всё возможное, чтобы этого не случилось. К тому же вокруг нашей базы расположены в основном промышленные здания, там почти нет гражданских.

— Уже хоть что-то. Я не хочу, чтобы невинные люди гибли из-за всего этого.

Автомобиль останавливается возле здания штаба, и мы сразу направляемся внутрь.

— Основное командование будет вести капитан Игнатьев, — пока мы идём по коридору, сообщает дедушка. — Мы приняли решение, что гвардия, не считая текущих задач, будет стоять на охране наших объектов в Москве. Наступательные операции будут проводить войска Династии. Есть какие-нибудь предложения на этот счёт?

— Пока нет, ваше сиятельство, — отвечаю я. — Сначала надо понять обстановку, а уже затем принимать решение.

— Это верно, — кивает князь и открывает передо мной дверь.

Штаб гудит как растревоженный улей. На стенах горят экраны с картами Москвы, где красные метки скоплений противника множатся, как сыпь. Капитан гвардии Олег Игнатьев, чьё лицо покрыто шрамами, подходит к нам и отдаёт честь.

— Рад видеть, господа, — низким хриплым голосом произносит он. — Позвольте сразу к делу, мне есть что доложить.

Мы проходим к одному из интерактивных экранов на стене, и Олег указывает на Серебряную башню — памятный небоскрёб Череповых, который уже пытались захватить во время первого мятежа.

— Наёмники Жарова штурмуют небоскрёб, они уже в торговом центре у подножия. Точное число сил неизвестно. Все подъезды заблокированы, небо контролируется дронами, — докладывает Игнатьев. — Гвардейцы Череповых держат оборону, но точная ситуация неизвестна. Если враги захватят башню, то получат полный контроль над медиасетью Череповых, в том числе секретные данные. Думаю, вы понимаете, господа, что это будет серьёзный удар по экономике союзника и нашей общей информационной безопасности.

— Вы правы. Что можем сделать? — спрашиваю я.

— Можем атаковать по земле, но это сулит большие потери. Наёмники заблокировали все подъезды, наверняка расставили снайперов, а может, даже успели заминировать улицы. Предлагаю отправить спецназ Династии на крышу.

— Вертолётами? — уточняет князь Грозин.

— Так точно. В распоряжении Династии есть три десантных вертолёта, отправим два из них. Параллельно начнём имитацию атаки с улицы, чтобы отвлечь внимание, — предлагает Игнатьев.

Григорий Михайлович задумчиво проводит рукой по бороде и кивает:

— Хорошо, приступайте. Нельзя допустить, чтобы медиасеть союзников захватили.

— Есть, — капитан гвардии отходит, чтобы отдать приказы.

Я тем временем изучаю поступающие данные от поместья Череповых. Войска, которые ещё недавно были мятежными, заняли оборону на стороне Сергея. Войска Жарова приближаются к поместью — они не стали применять никаких тактических хитростей и отправились в лобовую атаку.

Первый серьёзный бой начнётся с минуты на минуту. Врагов не собираются подпускать на дальность стрельбы артиллерии, поэтому столкновение случится где-то в полях.

Надеюсь, Череповы продержатся до прихода подмоги. Там есть небольшие силы Грозиных, которые помогли разоружить мятежников, но основным силам требуется время на подготовку.

Тем временем поступают доклады из других частей империи: вассалы всех трёх кланов начинают воевать тут и там. Пока это лишь первые перестрелки на границах владений и попытки, не всегда удачные, захвата объектов друг друга. Но пламя только разгорается, и с каждым часом становится всё жарче.

Через полчаса начинается сражение в Подмосковье. Силы Жаровых, несмотря на численное преимущество, оказываются скованы боем. Гвардейцы Череповых ценой своей жизни задерживают их продвижение.

Современная война, однако, это что-то невообразимое. Мы находимся в штабе, но благодаря камерам, дронам и средствам связи можем одновременно наблюдать за ходом всех сражений в реальном времени. Конечно, не всегда удаётся получить оперативные, а главное, достоверные сведения, но тем не менее.

Полк династийцев приходит Череповым на помощь, и бой продолжается. Судить о его возможном исходе пока рано — к Жаровым тоже идёт подмога.

— Вертолёты в воздухе, — докладывает тем временем капитан Игнатьев. — Отдаю приказ о начале наземной операции.

Князь только молча кивает, а Олег включает на одном из экранов картинку с дрона, который сейчас летает рядом с Серебряной башней.

Звука нет, но по кадрам понятно, что там сейчас творится. Вспышки выстрелов, взрывы, грохотание пулемётов на бронемашинах — я будто слышу всё это, и в груди внезапно нарастает злоба.

Чёртов идиот Андрей, который повёлся на речи императора и кукловода. Чёртовы император и кукловод! Как они решились довести до того, что на улицах Москвы будет вестись настоящая война⁈ Ладно кукловод, но Романов…

Я совсем не понимаю, что в голове у нашего правителя.

Дрон взлетает выше и снимает панораму над крышами зданий. Вертолёты с гвардейцами Династии приближаются и зависают над башней. Две группы бойцов из первого вертолёта спускаются на тросах, разбивают окна верхних этажей и проникают внутрь.

— Они внутри, — дублирует Игнатьев.

У него на голове наушники с микрофоном, где слышны переговоры спецназа. Встретив мой вопросительный взгляд, он снимает наушники и включает на пульте громкую связь.

— Группа-один, занимаем верхний этаж. Контакта нет, — раздаётся чуть искажённый помехами голос.

— Группа-два, продвигаемся к серверной…

Внезапно экран, где транслируется видео с дрона, белеет от вспышки. Второй из наших вертолётов кренится, изрыгая клубы чёрного дыма, и летит вниз, пропадая из поля зрения камеры. Через несколько секунд я вижу взрыв.

— Твою мать, — выдыхает князь. — Он же рухнул на улицу.

— База, я Сокол-один! Сокол-два подбит! — раздаётся вопль по громкой связи.

— Сокол-один, уходите, быстро! — приказывает Игнатьев.

— Так точно!

— Сукины дети, — рычит Олег, подносит к губам рацию и говорит в неё. — Посмотри, куда он упал.

Приказ, судя по всему, был отдан оператору дрона. Он облетает сверкающую стеклом Серебряную башню и несётся к столбу дыма, который поднимается через две улицы.

Вертолёт упал посреди дороги, и взрыв разнёс витрины магазинов. Рядом находится вход в метро — несмотря на боевые действия, которые происходят совсем рядом, обычные горожане всё равно спешат по своим делам.

Спешили, вернее…

Оператор приближает изображение, и мы ясно видим лежащие на асфальте тела. Другие люди в панике убегают или помогают раненым. Из дымящейся машины вытаскивают женщину с ребёнком.

— Достаточно, улетай, — хрипло велит Игнатьев.

Лицо князя Грозина напряжено и напоминает восковую маску. Он молча достаёт телефон и уходит в коридор. Не знаю, кому он собирается звонить, но лучше не буду ему мешать. Перевожу взгляд на капитана:

— Откуда стреляли?

— Скорее всего, с улицы. Думаю, огонь вели из ПЗРК. Ублюдки подготовились, зная, что у нас есть вертолёты.

— Разве не запрещено сбивать авиацию над городом? — спрашиваю я.

— Это наёмники, — цедит Олег. — Им правила не писаны. А князь Жаров потом скажет, что они самостоятельно решили сбить вертолёт.

— Группа-один, контакт! Ведём бой! — раздаётся с пульта возглас вперемешку с треском выстрелов.

— Простите, ваше сиятельство, я должен работать, — говорит Игнатьев.

— Конечно, — киваю я.

— Группа-один, принято, — передаёт он сообщение спецназу. — Обе группы, внимание: пленных не брать, эти ублюдки сбили Сокол-два со всеми парнями. Они не успели десантироваться.

— База, я группа-два. Серверы под контролем, контакта нет. Какого х*я? Где упала вертушка?

— На улице, где же ещё. Десятка полтора гражданских двухсотые, если не больше.

— Суки… Разрешите присоединиться к зачистке, — злобным тоном говорит командир второй группы.

— Разрешаю. Только оставь людей для охраны серверов.

— Так точно!

Проходит некоторое время. Я внимательно слежу за происходящим и время от времени выдаю Олегу рекомендации. Он удивляется, насколько разумны мои предложения, и принимает большинство из них.

Вскоре мне поступает звонок от Виктора:

— Александр! Ну что, и до нас веселье добралось! — смеётся он.

— Кто на вас напал? — спрашиваю я.

— Жаровы, кто же ещё! Здесь машины его гвардии. Хорошие такие, ребята в восторге.

— Не понял. Вы что, уже отбили атаку?

— А то. Они приехали и начали хреначить из гранатомётов почём зря. Походу, штурмовать не собирались, просто хотели нас тут всех под обломками похоронить. И очень удивились, что мы отказались умирать, — Вик усмехается. — Короче, половину мы перебили, остальных взяли в плен. Что прикажешь делать?

— Посадите в подвал. Офицеров допросить — возможно, у них есть какая-то информация о планах.

— Так точно. Если будет что-то интересное, позвоню. Что? — спрашивает Вик мимо трубки. — Да, с ним. Сейчас. Александр, с тобой Егор хочет поговорить.

— Хорошо, — отвечаю я, и в трубке тут же раздаётся обеспокоенный голос хакера:

— Ваше сиятельство! Вы видели падение вертолёта?

— Практически в прямом эфире.

— Говорят, семнадцать гражданских погибло, ещё двадцать пять ранено. Это, конечно, вина наёмников, но вы видели, что говорят на этот счёт государственные СМИ?

— И что говорят государственные СМИ? — спрашиваю я, не предчувствуя ничего хорошего.

— А вот, цитирую: «Действия Грозиных привели к массовой гибели гражданских».

Несколько секунд я молчу. Не хочется верить, что это на самом деле так. Действия Грозиных? Серьёзно⁈

— Ну это только один заголовок, прочие в том же духе… В общем, усиленно ратуют за то, что это наша вина, — заканчивает Егор.

— Бред, и не только мы с тобой это понимаем. Император сам себе роет могилу, — холодным тоном произношу я. — Действуйте, это надо немедленно опровергнуть. Я могу скинуть видео с дрона, там чётко видно, что вертолёт подбили с земли.

— Нет необходимости. Люди на телефон снимали, есть куча роликов с разных ракурсов. Попадание ракеты прекрасно видно. Я не понимаю, зачем его величество отдал приказ публиковать такую гнусную ложь.

— Тебе ли не знать. Чем чудовищнее ложь, тем охотнее толпа поверит в неё, — процитировал я известного пропагандиста из моего прошлого мира, которого, к счастью, в этом мире не было.

— Да, я понимаю, но всё равно… А, ладно! Пошёл работать. Надеюсь, больше гостей у нас не будет, — произносит Егор и возвращает телефон Виктору.

— Вы-то там как, Александр? Всё в порядке? — спрашивает он.

— Ситуация под контролем. Держи в курсе, что будет происходить у вас.

— Конечно. На связи, — говорит Вик и сбрасывает звонок.

Не успеваю я убрать телефон, как Игнатьев трогает меня за плечо:

— Ваше сиятельство, небоскрёб Династии обстреляли из миномётов.

Вспоминаю, как дедушка упоминал о том, что пехотные миномёты формально не считаются артиллерией. Хотя они по всем параметрам относятся именно к этому виду вооружения.

Интересно, какая сволочь в своё время протолкнула этот закон…

— Последствия? — спрашиваю я.

— Пожар на сорок первом этаже, с ним справились. Выбиты окна, несколько сотрудников погибло. В целом в порядке. Тех, кто вёл огонь, уже уничтожили.

— Снова наёмники?

— Никак нет, гвардейцы Жарова. Ещё один отряд диверсантов ликвидировали при попытке приблизиться к зданию. При них было много взрывчатки.

— Кто бы сомневался. Скажите бойцам, пусть сделают фотографии. Уверен, их действия можно квалифицировать как нарушение правил дворянской войны или даже как теракт, — говорю я.

— Простите, ваше сиятельство, — кривится капитан. — Но по-моему, эта война вряд ли будет вестись по правилам…

— Император собирается выступать в прямом эфире! — вдруг докладывает один из диспетчеров, сидящих за компьютером.

— Когда? — спрашиваю я.

— Сейчас. Уже заставка по всем каналам. Экстренное обращение.

— Вывести на монитор, — велит Игнатьев.

Одна из карт Москвы сменяется на заставку в виде герба Российской Империи. Буквально через несколько секунд вместо неё появляется сидящий за столом Сергей Алексеевич Романов. За его спиной — такой же герб, как мы только что видели.

— Мои подданные, — начинает он. — Сегодня мы стали свидетелями чудовищной трагедии. Безрассудные действия отдельных кланов, привели к гибели десятков мирных жителей. Я осуждаю действия рода Грозиных, которые посмели использовать боевую авиацию над густонаселённым районом…

— Что он несёт⁈ — вдруг взрывается Олег. — Это была транспортная авиация, всё по закону! Да и какие десятки? Там даже двадцати человек нет!

— Тише, — лязгаю я, и капитан затыкается, только рычит, будто пёс на цепи.

— … скорблю вместе со всеми. Родственники раненых и погибших получат компенсацию не только от тех, по чьей вине состоялась трагедия, но и от меня лично, — Романов делает небольшую паузу и продолжает: — С этой минуты в Москве объявляется чрезвычайное положение. Всех, у кого есть возможность, я прошу покинуть город. Трассы будут находиться под охраной императорских войск и полиции, вы можете свободно…

«Чрезвычайное положение, да неужели? А о чём ты думал до того, как началась война?» — возмущаюсь я про себя, пока император продолжает обещать горожанам безопасный выезд из города.

— Выключите его! — вдруг раздаётся голос князя.

Я оборачиваюсь и вижу, как Григорий Михайлович входит в комнату. Олег подаёт знак, и речь императора прерывается. На экране снова карта Москвы, усыпанная красными точками.

— Я поговорил со многими дворянами, — сообщает дедушка, приподнимая телефон. — Не мы одни понимаем, что Романов слишком далеко зашёл. Обвинить нас в том, что наёмники сбили транспортный вертолёт? Это уже ни в какие ворота. Знаешь, что в Совете безопасности сказали об обстреле нашего небоскрёба?

— Что?

— Они выразили беспокойство. Выразили беспокойство! — сжимая в руке телефон, рявкает князь. — Хотя у нас тоже погибли гражданские, и хорошо, что не слишком много.

— Император не стесняется открыто подыгрывать Жарову, — сухо констатирую я. — А о чём, позвольте узнать, вы говорили со многими дворянами? Только не говорите, что вы убеждали их поднять полноценный мятеж против короны.

— Нет. До этого, я надеюсь, не дойдёт. Но есть несколько человек, готовых при необходимости вступить в войну на нашей стороне. А большинство остальных согласились подписаться под петицией. Мы намерены просить императора остановить войну или хотя бы перестать вмешиваться в неё. Кстати, многие чиновники тоже на нашей стороне. Твой друг — министр Ларин, например.

— Это хорошо. Возможно, император прислушается, когда поймёт, что вся знать против происходящего, — киваю я.

— Слабо верится, если честно, — вздыхает князь. — Но петиция со всеми подписями окажется у него на столе не раньше завтрашнего утра. До тех пор будем воевать…

К вечеру поступает несколько важных известий.

Серебряная башня зачищена, все наёмники уничтожены. Как и приказал капитан Игнатьев, пленных брать не стали. Меня немного беспокоило то, что с противником обошлись так жестоко, но наёмники, безусловно, заслужили подобную участь. Ведь гибель ни в чём не повинных людей именно на их совести.

Войска Жаровых в Подмосковье не смогли продвинуться. Вечером бои прекратились, и стороны договорились о временном прекращении огня, чтобы собрать своих раненых и погибших. Однако наутро всё наверняка начнётся заново.

Мы с князем остаёмся спать в штабе. Перед сном я звоню маме и успокаиваю её тем, что инициатива на нашей стороне, а враги не сумели подойти к поместью Череповых. С отцом тоже удаётся поговорить — правда, всего пару минут.

Он говорит, что если под Москвой у их клана всё неплохо, то в других регионах дела хреновые. Несколько вассалов уже разбиты и капитулировали, другие под серьёзной угрозой. У клана Жаровых значительно больше сил, а войска Династии не везде успевают прийти на помощь.

Другими словами, ситуацию нельзя назвать стабильной. Как нельзя с уверенностью заявить, за кем осталась победа в первый день войны.

Я ложусь на твёрдую кушетку, надеясь, что удастся поспать. Восстановить силы необходимо. Вместе со мной в комнате ещё несколько человек, включая князя и капитана Игнатьева.

Как только я закрываю глаза, воздух прорезает истошный вопль сирены.

— Обстрел! — подскакивая, кричит капитан. — В укрытие!

Глава 23

Грохот взрывов прорывается даже сквозь вопли сирены. Снаряды ложатся так близко, что вокруг трясутся стены и с потолка сыпется крошка.

Хорошо, что мы заранее предполагали подобное и легли спать одетыми.

Подскочив, я сую ноги в ботинки и уже готов бежать. Помогаю князю подняться, и мы с остальными офицерами торопимся вниз, в бетонное укрытие.

— Аня в поместье? — говорит князь.

— Анна Григорьевна в безопасности, ваше сиятельство. Не беспокойтесь, — отвечает Игнатьев. — За мной, скорее!

За окном звучит характерный свист, и следующий снаряд взрывается совсем рядом. Стена, мимо которой я как раз бегу, разом покрывается трещинами, окно за спиной вылетает. У меня звенит в ушах, а сердце колотится так быстро, что его удары сливаются в единый ритм.

Капитан открывает металлическую дверь и пропускает всех вперёд. В руке он держит рацию и вопит в неё:

— Откуда стрельба⁈

— Ищем, капитан! Бьют ствольной артиллерией, откуда-то издалека.

— Сукины дети, специально ночи дождались, — рычит Олег, последним начиная спускаться.

В бомбоубежище холодно, тесно и неуютно. Тусклый свет, разгоняя тьму, одновременно множит тени в углах. Несмотря на то что мы включаем вентиляцию с системой очистки воздуха, здесь душно.

Князь, вытирая пот со лба, садится на кушетку и потирает грудь. Я подхожу к нему и тихо спрашиваю:

— Как ты, дедушка?

— Бывало и получше, — честно признаётся он. — Я не в том возрасте, чтобы так внезапно срываться. А ещё здесь нечем дышать.

— Вентиляцию включили, скоро станет получше, — обещаю я.

— Включайте аппаратуру, временный штаб будет здесь! — приказывает тем временем капитан и смотрит на нас. — Господа, в соседней комнате есть всеё необходимое для управления войсками. Даже если обстрел продолжится, мы по-прежнему сможем руководить всеми операциями.

— Да, идёмте туда, — хрипло говорит князь и поднимается.

Мы входим в комнату, заставленную допотопной военной аппаратурой. Ламповые мониторы, проводные телефоны и всё в таком духе. Почти всё сделано из металла, пластиковые здесь только некоторые кнопки.

Не слишком красиво, зато наверняка надёжно. Впрочем, кое-что современное здесь тоже есть — большой интерактивный монитор на стене, который уже работает. Он разделён надвое — с одной стороны карта Москвы, с другой — карта владений Грозиных. На последней отмечено положение наших войск, которые окружают территорию плотным кругом.

— База, я Цербер-три, — раздаётся из рации Олега. — Артиллерия противника обнаружена.

— Я база. Уничтожить! — приказывает Игнатьев.

— Так точно. Передали координаты нашей арте, — почти одновременно с его словами на карте появляется несколько красных точек.

— Мы можем включить видео с дронов? — спрашиваю я.

Капитан взглядом адресует мой вопрос младшим офицерам, которые расселись за пультами.

— Можем, — кивает один из них. — Сейчас сообразим, как это делается.

— Я хочу связаться с убежищем под поместьем, — произносит князь. Выглядит он по-прежнему неважно — бледный, на висках выступили капельки пота.

— Вон тот телефон, ваше сиятельство, — Игнатьев указывает на одну из красных трубок, висящих на стене. — Вам что-нибудь нужно? Здесь есть медикаменты.

— Обойдусь. Хочу поговорить с дочерью, — отмахивается князь

— Там есть тонометр? — негромко спрашиваю я у Олега.

— Да. Препараты от давления тоже. И… — запнувшись, он добавляет: — Снотворное. Простите, господин наследник, мне кажется, Григорию Михайловичу лучше отдохнуть.

Я молча иду к аптечке. Пока ищу нужные таблетки, дедушка разговаривает с Анной, а сверху продолжают рваться снаряды. Здесь, в бункере, взрывы звучат как удары глухих барабанов. Судя по обрывкам докладов, которые я слышу, обнаруженные пушки — не единственные.

Интересно, кто нас атакует. Скорее всего, силы Феникса — личная гвардия рода Жаровых вряд ли обладает столь мощной артиллерией. Как я уже понял, огонь ведут с дистанции больше тридцати километров. Неудивительно, что мы не смогли заранее их засечь.

— Всё, Аня, я должен идти. Не беспокойся, — говорит князь в телефон, когда я подхожу к нему. — Мы с Александром в порядке, враги будут уничтожены. Постарайся уснуть, тебе нужен покой, — он кладёт трубку.

— Держите, вам нужно померить давление, — почти приказным тоном говорю я и вручаю Григорию Михайловичу тонометр.

— Ни к чему, — он откладывает прибор и кивает на экран. — Что там происходит?

— Послушай, я пока не хочу становиться князем, — глядя деду в глаза, говорю я. — Позаботься о себе, пожалуйста.

Григорий Михайлович смеряет меня мрачным взглядом и бурчит:

— Ладно, — он садится на скамейку и начинает закатывать рукав.

Предлагать ему снотворное я пока не хочу. Начнём с малого. Радует, что он хотя бы согласился на тонометр.

— База, я Цербер-один! — вдруг из рации звучит новый голос. — С севера приближается противник!

— Похоже, нас атаковали по-настоящему, — хмуро констатирует дедушка.

— Картинку, быстрее! — рявкает Игнатьев диспетчерам.

— Уже почти, капитан. Вот!

Вместо карты Москвы на большом экране появляется видео с дронов, которые летают над территорией поместья. Картинок много, и капитан тут же приказывает убрать несколько из них, чтобы чётче разглядеть, что происходит на севере.

А там движется большая колонна боевых машин. Во главе едет несколько танков, которые на наших глазах перестраиваются в боевой порядок.

— Цербер-один, продолжать визуальный контроль и готовиться к бою. Цербер-два, двигайтесь к ним, держите левый фланг и не атакуйте без приказа.

— Есть. Так точно, — раздаются ответы.

Олег продолжает отдавать поручения, а я тем временем смотрю то на видео с дронов, то на карту поместья. Осознание приходит внезапно, но я нисколько не сомневаюсь в своих выводах.

— Капитан! На севере идёт отвлекающий удар. Основная атака будет с другого направления, — говорю я.

— С чего вы взяли, Александр? — спрашивает он.

— Сами взгляните. Кажется, что врагов много, но там в основном танки и машины поддержки. Чтобы захватить территорию, нужна пехота, а её здесь нет.

— Пехота может пока оставаться в тылу. Танки послали, чтобы пробить оборону, — с сомнением произносит Игнатьев.

— Разве есть такая необходимость? Противник должен быть в курсе, что у нас здесь нет большой системы укреплений. Мы не готовились к войне за месяц. К тому же оцените рельеф на севере. У нас господствующая высота, там неудобно наступать.

— С востока гораздо удобнее, — задумчиво соглашается капитан и подносит рацию к губам. — Цербер-три, усилить визуальный контроль. Возможно появление противника. Цербер-два, отставить приказ. Оставаться в готовности.

Я оказываюсь прав. Минут через двадцать после того, как вражеские танки завязывают бой, с востока подходят новые силы — на этот раз более лёгкие и манёвренные. Бронетранспортёры и другая колёсная техника. Их много, и они явно нацелены не просто прощупать оборону, а захватить поместье одним наскоком.

Сражение затягивается до утра, но ни один вражеский солдат не успевает ворваться во владения Грозиных. Наступление отбито со всех сторон, артиллерия врага уничтожена, как и большая часть техники. За отступающими машинами устраивают охоту операторы дронов-камикадзе.

— Хорошо, — Игнатьев садится на стул и впервые за всю ночь выпускает из рук рацию. — Думаю, теперь мы все можем немного отдохнуть. Господа, я отдам необходимые приказы и поставлю дежурных. Нам всем надо поспать.

— Вы правы, — киваю я.

Кстати, я оказался прав — нас атаковали именно войска Феникса. Но сегодня они потерпели сокрушительное поражение, и это наша первая заявка на большую победу.

Мы поднимаемся наверх. На улице уже светло, и я невольно щурюсь при виде бьющего в окна солнечного света. Но усталость не отступает — мне действительно нужно поспать после напряжённой ночи на ногах.

Князь решает съездить в основное поместье и отдохнуть там. Ну а я падаю на ближайшую койку и закрываю глаза.

Почти успеваю заснуть, как раздаётся звонок телефона. Вот чёрт, надо было его отключить. Он ведь абсолютно точно не заткнётся, а мне нужно вздремнуть хотя бы пару часов.

— Алло?

— Александр, здравствуй. Я удивлён, что ты мне не звонишь.

Я не узнаю голос и смотрю на экран. Надо же, это барон Серебряков, отец моей школьной подруги. Так и знал, что рано или поздно он свяжется со мной.

— Простите, Филипп Романович, — говорю я. — Помню про вас, но не хотел вмешивать.

— А с чего ты взял, что я хочу оставаться в стороне? — раздражённо хмыкает Серебряков. — Мы ведь официальные союзники!

— Я помню. Но не хочу подвергать вас и вашу семью риску. Сами видите, насколько далеко всё зашло.

— Дальше, чем ты думаешь, — бурчит Филипп. — Только что наёмники атаковали мои объекты, а ночью на территорию поместья пытались проникнуть диверсанты. Жарову плевать, что официально я не вступил в войну!

— Жаль слышать, — отвечаю я. — Вам требуется помощь?

— Нет, мы отбились, хотя и с трудом. Семью я ещё вчера тайно вывез из города. Поэтому теперь готов воевать!

— Хорошо, барон. Я передам ваши контакты командиру штаба. Уверен, ваш вклад нам очень пригодится.

— Отличною До свидания, Александр.

— Всего доброго, — говорю я и кладу трубку.

Вот, значит, как. Жаров совсем распалился и атакует даже тех, кто не вступил в войну на официальном уровне. Что ж, такая тактика понятна, но перспективы у неё крайне плохие. Ведь Андрей просто-напросто заставил подключиться к войне ещё один род.

«А что, если в этом и состоял план? Не знаю, как император, но кукловод явно хочет, чтобы огонь пылал как можно ярче», — думаю я.

Надо будет позвонить Дмитрию и узнать, как у него дела. Кто бы ни был кукловодом, Ярослав или Алексей… Так или иначе, кукловод сейчас в Европе, подальше от всего этого.

Удобно, ничего не скажешь. Устроить войну в одном государстве, при этом находясь в другом… Высший пилотаж, между прочим. Можно даже восхититься способностями нашего противника.

Но я не собираюсь им восхищаться. Я намерен его уничтожить, и знаю, что мы близки к этому. Несмотря на войну и всё остальное — кукловод будет повержен.

С этими мыслями я засыпаю. А проснувшись, я первым делом звоню именно Дмитрию, несмотря на обилие пропущенных звонков от всех подряд.

Дима неожиданно берёт трубку почти сразу.

— Сашок, ну как вы там? — спрашивает он.

— Воюем, — отвечаю я.

— Прикинь, мы тоже, — усмехается Дмитрий. — Новости до вас ещё не дошли?

— Что ты имеешь в виду?

— Наёмники напали на офис Династии во Франции. И я сейчас именно здесь. Вот это совпадение, правда?

— Это не совпадение. Вы отбились? — спрашиваю я.

— Слушай, не будь таким серьёзным. Я сам понимаю, что это ни хрена не совпадение! Они хотели замочить именно меня. Но, как ты можешь понять, неудачно. Ладно, это всё фигня, — Дима вдруг резко меняет тему. — Я узнал кое-что интересное про князя Вальтера.

— Про Вальтера? — удивляюсь я.

За всеми событиями войны я про него и думать забыл. Из-за того, что Династия ввела военное положение, у него нет шансов скинуть князя. Замена директоров, особенно генерального, запрещена во время боевых действий, это чётко сказано в уставе компании.

— Про него, родимого, — усмехается Дмитрий. — Короче, он ведь купил долю акций у Жарова, верно?

Он замолчал, дожидаясь ответа, так что я был вынужден ответить:

— Верно.

— А откуда он взял бабки? Это же огромная сумма, даже у князя не может быть столько свободных денег. Так вот, он получил их отсюда, из Франции. Мы, знаешь ли, раскопали кучу теневых предприятий и счетов кукловода. С одного из них князю Вальтеру недавно перевели нужную сумму. Само собой, неравными платежами, через офшоры и так далее…

— Я понял, — перебиваю я. — Скинь мне все данные. Это поможет помешать Вальтеру сделать то, что он задумал.

— А что он задумал? — интересуется Дмитрий и тут же сам отвечает: — Дай угадаю — хочет скинуть деда и захватить власть в Династии?

— Именно так. И как только война закончится, он попытается это сделать.

— Ну да, понятно. Вот же хитрый жук. Кто бы мог подумать, что он тоже заодно с кукловодом, правда?

— Поверь, это последний козырь, который есть у нашего врага, — уверенно говорю я.

— Да уж, не сомневаюсь. Кстати, я надыбал адрес этой фирмы и планирую сегодня туда явиться. Вместе с парнями, у которых есть большие пушки, само собой.

— Хорошо. Захватите документы и компьютеры. Там могут найтись данные, которые выведут нас на кукловода.

— Не учи учёного, Сашок. Я уже столько этих данных захватил, там Виталя со всей службой безопасности с ума, наверное, сходят… Ладно, мне пора. Давайте там аккуратнее.

— Ты тоже, — говорю я.

Умывшись, я отправлюсь в главную комнату штаба и там опять погружаюсь в бурю информации, поступающей со всех сторон. Помимо боевых действий, не затихает экономическая война — юристы Жарова и аудиторы императора продолжают ставить нам палки в колёса.

— Император получил петицию, — без прелюдий заявляет князь Грозин, входя в штаб с кружкой кофе в руке.

— И как отреагировал? — отвлекаясь от тактических сводок, спрашиваю я.

— Пока никак. Ждём. Что на поле боя?

— В регионах и колониях по-разному, долго рассказывать. В целом, ситуация контролируемая, если не считать поражения графа Веригина под Самарой, — говорю я. — С другой стороны, в Астрахани вассалы Жарова сложили оружие. Главы родов в плену, астраханские силы выдвигаются к Москве на помощь нам.

Григорий Михайлович удовлетворённо кивает, делает глоток кофе и коротко спрашивает:

— Череповы?

— Бои продолжаются. Подошли резервы с обеих сторон, но продвинуться войска Жарова не смогли. Поместье пока в безопасности.

— Хорошо. И какие у нас дальнейшие планы? — спрашивает князь, взглянув на капитана Игнатьева.

— Мне есть что рассказать, ваше сиятельство, — отвечает тот. — Взгляните на карту.

Олег выкладывает князю стратегический план, который мы с ним придумали. Он включает в себя много пунктов, но суть его простая. Удерживать оборону возле владений Череповых, продолжая сковывать основные московские силы Жарова. Не давать его вассалам прийти на помощь, связывая их боями в регионах. Там, где появится возможность — захватывать предприятия и наносить урон экономике врага.

Князь вносит свои коррективы, но в основе план остаётся неизменным. Игнатьев отдаёт необходимые приказы, и теперь нам нужно внимательно следить за происходящим и вовремя реагировать на изменяющуюся обстановку.

Спустя несколько дней кровопролитных боёв война в Подмосковье окончательно приобретает позиционный характер. Войско Жарова так и не смогло продвинуться ближе к поместью Черепова. Солдаты обеих сторон окопались и теперь методично обстреливают друг друга артиллерией, время от времени осуществляя вялые попытки пехотных штурмов.

Император проигнорировал петицию, подписанную почти всеми московскими дворянами. Точно так же, как он проигнорировал митинг простолюдинов, который те собрали прямо под стенами Кремля. Бои в городе к тому времени почти замолкли, поэтому горожане без опаски вышли на Красную площадь и требовали от правителя остановить войну.

Он не вышел к ним, и даже не выступил перед СМИ. Странный. Хранить молчание в такой момент — смерти подобно. Но, похоже, Романов решил дождаться каких-нибудь успехов своего подопечного, а на требования простого народа не обращать внимания.

Зря.

Посмотрим, что он сделает, когда князь Домогаров завершит свою дипломатическую миссию. Пока что у него всё складывается как нельзя лучше — все сибирские дворяне единогласно поддерживают остановку войны. Они намерены публично просить императора об этом.

Меня беспокоит одно — что, если Романов и тогда промолчит? А ответ простой: тогда нам останется только воевать до конца.

Однажды вечером мне звонит Егор и почти кричит в трубку:

— Ваше сиятельство, вы видели⁈

— Что именно?

— Ваш двоюродный дед… Он тоже начал действовать.

— Алексей? — хмурюсь я. — Что он сделал?

— А вы сами посмотрите. Сейчас я скину ссылку. Он выпустил такое видео… Не знаю, понравится вам или нет, но на это точно стоит посмотреть!

Глава 24

— Скидывай. Спасибо заранее, — говорю я и сбрасываю звонок.

Сейчас я нахожусь в поместье, позволив себе принять душ и отдохнуть в немного более комфортных условиях, чем жёсткая армейская койка. Однако на ночь я всё равно собираюсь вернуться в штаб.

Набираю номер князя. Он тоже сейчас в поместье, у себя в кабинете — решает деловые вопросы, не связанные с войной.

У князя занято, но уже через минуту он мне перезванивает:

— Да, Александр.

— Ваше сиятельство, Алексей выпустил какое-то видео. Мне сообщили, что там важная информация. Предлагаю взглянуть вместе.

— Что за видео? — бурчит Григорий Михайлович. — Я не отдавал ему никаких приказов. Лёша опять что-то мутит без моего ведома… Ладно, приходи. Посмотрим, что он там записал.

Надев уже ставшую привычной военную форму, я отправляюсь в кабинет князя. Там мы садимся на диван, и я запускаю скинутое Егором видео.

Алексей сидит на фоне герба Российской империи, совсем как император в своём экстренном обращении. Посыл довольно мощный — все знают, что мой двоюродный дед без пяти минут министр и один из важнейших политиков страны. У его слов есть вес.

Судя по всему, видео было записано в посольстве. Не представляю, где ещё Алексей мог найти российский герб в Германии. Ну, либо это графика.

Впрочем, неважно.

— Ваше императорское величество, — начинает он. — Я обращаюсь к вам не как враг, а как человек, чья семья столетиями служила этой империи. Сегодня на наших улицах льётся кровь — и не только солдат, а детей, стариков, тех, кто даже не понимает, за чьи амбиции умирает. Вы называете это войной кланов? Нет. Это война против самой России.

Князь кивает, молча поддерживая слова Алексея. Я пока что тоже с ним согласен, но это лишь прелюдия.

— Каждая бомба, разорвавшаяся в Москве, рушит не здания — она рушит веру народа в корону. Каждая смерть гражданского — это клеймо на вашем правлении. Вы позволили Жаровым превратить столицу в поле битвы, и теперь тень предательства ложится на ваш трон.

— Чёрт возьми, что он творит⁈ — дедушка даже хватается за голову.

Я ставлю видео на паузу. По коже бегут мурашки.

Да уж, такого я не ожидал. Алексей публично, на весь мир, обвинил Романова в предательстве интересов страны. Ни в коем случае нельзя сказать, что он не прав. Сейчас все: и дворяне, и простые люди, думают похожим образом.

Но озвучивать подобное вслух не просто рискованно, это на грани самоубийства.

— Включай дальше, — глубоко вздохнув, говорит Григорий Михайлович.

Я жму на кнопку, и Алексей продолжает свою речь:

— Послушайте меня внимательно: я, Алексей Грозин, отрекаюсь от тишины. Я возвращаюсь в строй. Моя кровь, мой опыт, моя ярость — всё это теперь принадлежит роду Грозиных. Мы стояли у истоков этой империи, и мы не позволим ей пасть.

Голос Алексея подрагивает, но вовсе не от страха. В его тоне слышится злоба, которую он еле сдерживает.

— Князь Григорий и его наследник Александр, все члены рода — не просто моя семья. Они — последний оплот порядка. И если вы продолжите закрывать глаза на резню, устроенную вашими фаворитами, знайте: я снесу каждую стену, за которой прячутся трусы и убийцы. Я сожгу дотла всех тех, кто посмел поставить личную месть выше невинных жизней. Остановите это. Сейчас. Или следующий огонь загорится у вашего порога.

Пауза. Взгляд Алексея становится ледяным. Он приподнимает голову, как бы глядя в камеру сверху вниз.

— Выбор за вами, ваше величество. И помните: Грозины не просят пощады. Мы можем лишь дать её тем, кто этого заслуживает.

Видео обрывается. Я блокирую телефон и убираю его в карман. Представляю, какая битва происходит в комментариях под этим роликом. Но даже не хочу представлять, как отреагируют на подобное государственные СМИ.

— Он с ума сошёл, — негромко проговаривает дедушка, потирая лоб. — Он же по факту поставил императору ультиматум. Либо остановите войну, либо мы объявим войну вам.

— Как он вообще решился на это и почему он не посоветовался с вами? — спрашиваю я.

— Ты что, плохо знаешь Алексея? Хотя, может быть, и плохо… Помнишь, я говорил — всё, что он делает, он делает на пользу роду? Это правда, и я никогда не откажусь от своих слов. Но иногда он действует по собственному усмотрению, не считаясь ни с чьими интересами, в том числе с моими. Только с интересами рода, которые он видит по-своему.

Я задумчиво смотрю в пустоту, не обращая внимания на вибрацию телефона в кармане. Предвкушаю такое количество звонков, что все прошлые дни покажутся мне спокойными, как вечер в деревне.

— У нас есть два варианта, — говорю, наконец, я. — Либо публично опровергнуть слова Алексея и сказать, что позиция рода Грозиных не совпадает с его. Либо хранить молчание и тем самым сказать, что мы полностью его поддерживаем.

— Что бы ты сделал на моём месте? — князь смотрит на меня.

— Вы спрашиваете совета или…

— Внук мой, — Григорий Михайлович кладёт мне руку на плечо. — Послушай. Когда всё это началось, я вдруг понял, насколько стар. Я не выдерживаю того темпа, который мы вынуждены сохранять. Чувствую, как с каждым днём, а то и с каждым часом становлюсь слабее.

— Перестань, дедушка, — отвечаю я и полностью поворачиваюсь к князю. — В тебе полно сил.

— Нет, это не так. Дослушай меня. Как только всё закончится, я хочу, чтобы ты принял титул. Я останусь генеральным директором Династии, и со временем передам эту должность Юрию. Но все эти интриги…

Он тяжело качает головой и смотрит на меня исподлобья:

— Я больше не могу с ними справляться. А у тебя прекрасно получается. Ты станешь сильным князем, который приведёт наш род и весь клан к процветанию, — уверенно заканчивает дедушка.

Не то чтобы я не ожидал подобного. Но не думал, что Григорий Михайлович поднимет эту тему до того, как война завершится.

Кивнув, я отвечаю:

— Благодарю за доверие, ваше сиятельство. Я буду с гордостью нести ответственность, которую вы мне вручаете.

— Знаю, ты меня не подведёшь, — улыбается дед и похлопывает меня по плечу. — Что ж, а теперь давай вернёмся к делу. Как бы ты поступил, если бы уже сейчас был князем?

— Что ж, — не спеша, начинаю я. — Алексей хоть и поступил своевольно, но высказал мысли многих, и наши в том числе. Мы уже пытались достучаться до императора, он нас проигнорировал. Возможно, услышит сейчас. Вопрос лишь в том, стерпит ли. В его силах объявить род Грозиных вне закона и начать полноценную гражданскую войну.

— Я не думаю, что у него хватит на это смелости, — фыркает дедушка.

Замечаю тень презрения в глазах князя. Думаю, император низко пал с точки зрения Григория Михайловича.

— Я тоже, но риск есть. Просто если он пойдёт на уступки сейчас, то будет выглядеть слабым правителем. Однако, если мы дадим ему возможность сохранить лицо, он почти наверняка согласится с нашим вариантом развития событий.

— Что ты имеешь в виду?

— Князь Домогаров и сибирские дворяне. Я ему позвоню, и мы вместе составим обращение. Повернём всё так, чтобы император мог сделать вид, будто принял благородное решение, а не поддался на давление.

— Даже если это сработает, обиду он наверняка затаит, — с сомнением произносит Григорий Михайлович.

— С этим будем разбираться уже после войны, — пожимаю плечами я, как говорится, по одной проблеме за раз.

Дедушка, поглаживая бороду, с минуту смотрит в пустоту, а затем кивает:

— Хорошо. Я думаю, что это наилучший вариант.

— Тогда звоню Домогарову, — я достаю телефон.

Оказывается, он и сам уже пытался со мной связаться, буквально только что. Перезваниваю и не успеваю прослушать даже один гудок, как он отвечает:

— Здравствуй, Александр. Ты в порядке? Как там князь Грозин?

Слышу искреннее беспокойство в голосе князя Домогарова. Даже приятно осознавать, что он переживает за нас. Зародившаяся дружба, не побоюсь этого слова, дорогого стоит.

— Мы оба в полном порядке, Кирилл Анатольевич, спасибо, что спросили. Позвольте угадать — вы посмотрели видео Алексея?

— Да, ты прав. И оно вызвал у меня беспокойство, — мрачно сообщает Домогаров.

— Думаю, оно вызвало беспокойство по всей стране. Послушайте, ваше сиятельство — у нас с князем есть план, как повернуть ситуацию на пользу всей стране.

— С радостью выслушаю.

Я выкладываю Кириллу Анатольевичу свой план: составить такую речь, чтобы у императора была возможность одновременно сохранить достоинство и пойти на компромисс.

— Непростая задача, — хмыкает Домогаров.

— Уверен, мы справимся.

— Похоже, что у нас нет выбора. На другой чаше весов — гражданская война… Хорошо, Александр, так и сделаем. Не клади трубку, я позову своих специалистов. Вместе мы придумаем такую речь, что Романов не сможет её проигнорировать!

— И это нужно сделать быстро, до того как он может принять роковое решение, — добавляю я.

— Конечно. Будем оперативны, — отвечает Кирилл Анатольевич и ставит звонок на ожидание.

— Думаю, дальше ты справишься без меня, — князь Грозин встаёт с дивана. — Я отправляюсь в штаб, ведь война пока продолжается. И чем более сильный урон мы успеем нанести врагу до перемирия, тем лучше для нас.

— Тем более, у нас есть преимущество — Жаров сейчас будет думать, что обстановка только сильнее накалилась. Пожалуй, мы можем использовать резервы, чтобы как следует подпалить Фениксу крылья.

Улыбнувшись, Григорий Михайлович кивает и направляется к выходу. Перед этим он бросает взгляд на свой рабочий стол, а затем на меня — словно призывает занять его место уже сейчас.

Но нет, я не собираюсь так поступать. Мой дед ещё жив и не сложил с себя титул. Могу поработать и на диване.

— Александр, ты здесь? — из динамика телефона раздаётся голос Домогарова, и я снова прикладываю трубку к уху.

— Да, ваше сиятельство.

— Ты на громкой связи. Давай напишем такую речь, чтобы она осталась в веках…

Проходит меньше получаса, и текст полностью готов. Кирилл Анатольевич зачитывает его вслух, мы вносим кое-какие правки и получаем сильный финальный вариант.

— Я запишу видео немедленно, — говорит Домогаров. — Опубликуем его везде, где сможем, разошлём по всем телеканалам страны. А также опубликуем в текстовом формате. Удачи нам обоим, Александр. Если не сработает…

— Сработает, — уверенно говорю я.

— Надеюсь. Полагаю, это наш последний шанс избежать войны. Ещё созвонимся, — говорит князь.

Мы прощаемся, и я тоже отправляюсь в штаб. Дедушка прав — война ещё идёт, и до завтрашнего утра вряд ли закончится. Сейчас уже вечер, но впереди целая ночь, за которую много чего может случиться.

По пути я думаю об Алексее. Вот это поступок! Очень мужественно, надо признать. Не каждый бы решился таким образом проехаться по правителю величайшей страны в мире.

Сказать, что Алексей подставил нас под удар, конечно, можно. Но это не совсем так. Я бы скорее сказал, что он поступил решительно. Отринув мягкую дипломатию, он сказал всё как есть, и поставил перед императором выбор — либо останови войну, либо война настигнет и тебя.

Как говорится, отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Гораздо сильнее меня волнует другое. Если Алексей так поступил — выходит, он не кукловод? Иначе какой смысл был в том, чтобы публиковать это видео?

Конечно, можно предположить, что он таким образом пытается усилить войну и вмешать в неё войска императора. Но я видел искренность в его глазах, слышал в его голосе — я просто не могу заставить поверить себя в то, что у ролика была такая цель.

Нет. Пускай сомнения пока и остаются — мне всем сердцем хочется верить в то, что я всё это время ошибался. Алексей, несмотря на свою изворотливость — не тот враг, с которым мы боремся.

Когда вхожу в штаб, встряхиваю головой, заставляя себя на время забыть об этих размышлениях. Здесь и сейчас я должен снова окунуться в военную стратегию.

Проходит немного времени, и Кирилл Анатольевич скидывает мне ссылку. Я перебрасываю её в сеть штаба, и видео открывают на большом экране.

Князь Домогаров стоит на фоне заснеженного леса — в Сибири снег ещё не сошёл. За ним на ветру колышутся десятки знамён с гербами дворянских родов, символ того, что Кирилл Анатольевич говорит не только от своего имени. За его спиной — всё сибирское дворянство.

Домогаров, как всегда, безупречно стильно одет, а его голос звучит глубоко и твёрдо:

— Ваше императорское величество! От имени объединённых родов Сибири я обращаюсь к вам не с требованием, а с призывом. Прошу, выслушайте меня до конца, — сделав крохотную паузу, князь продолжает: — Тысячи километров от Урала до Тихого океана учат нас одному: даже в лютый мороз можно согреться у общего огня. Сегодня этот огонь грозит спалить всё, что столетиями создавалось нашими предками.

Мы видим боль Москвы и остальных регионов, которые охватила война. Видим слёзы матерей, руины улиц, расколотые судьбы. Война кланов — это рана на теле России, и если её не исцелить, зараза дойдёт до самых окраин империи. Но мы верим: ваша мудрость способна остановить этот хаос.

Сибирь помнит, как вы, ваше величество, прекратили мятеж в Якутии десять лет назад. Не оружием, а словом. Вы собрали врагов за столом переговоров и заставили их стать союзниками. Сегодня мы готовы последовать вашему примеру. Готовы стать щитом между враждующими родами, мостом через пропасть.

Я готов лично возглавить комиссию по перемирию, если вы позволите мне.

Род Грозиных — не мятежники и не агрессоры. Они защищают то, во что верили их отцы: закон, порядок и силу России. Но и род Жаровых — не исчадия ада. Это люди, ослеплённые гневом, за которых говорит чужой яд — ведь вам должно быть известно, что юному князю помогают некие силы, расположенные за границами нашей страны. Дайте нам шанс вывести их из тени, ваше величество. Объявите перемирие, а мы, сибирские дворяне, возьмём на себя труд найти правых и виноватых.

Остановите войну — и Сибирь первой склонит голову перед вашим решением! Сохраните единство империи — и наши войска встанут на защиту трона и государственности. Сибирь служит. Сибирь помнит. И Сибирь верит в своего императора.

— Чёрт возьми, аж слёзы выступили, — говорит Игнатьев, когда видео заканчивается, и не скрываясь вытирает глаза. — Сильные слова.

— Молодец, Александр, — говорит Григорий Михайлович.

— Не всё придумал я. Но многое, — улыбаюсь я в ответ.

— Что ж, — князь складывает руки за спиной и оглядывает штаб. — Теперь нам остаётся только подождать, что ответит Романов. Если он опять промолчит — это будет всё равно что отречься от трона. До тех пор продолжаем войну. Что там под Рязанью?

— Свежий доклад, ваше сиятельство, только что поступил, — отвечает капитан. — Силы Медведевых захватили…

Мы продолжаем работу. Но спустя полчаса или даже меньше мне звонит Егор, и одновременно раздаётся возглас диспетчера:

— Император объявил экстренное обращение! Вывести на экран?

— Конечно, — отвечаю я. — Всем тихо!

Уже в который раз за последние дни я вижу на экране герб Российской империи. В нетерпении сжимаю кулаки, ожидая, что же скажет Сергей Романов.

Он появляется на экране, одетый в военный мундир, и по штабу тут же проносится общий вздох.

— Сука, это плохо. То, что он в военной форме — очень плохо, — цедит Игнатьев.

— Тишина, — напоминаю я.

— Мои поданные, — начинает император. — Я прослушал обращения, направленные вами, все до единого. Я прислушался к словам простых людей и к словам тех, кто обладает властью. Кроме того, я изучил факты, собранные за последние дни императорской разведкой. Всё это дало мне серьёзную почву для размышлений, и я был вынужден принять решение. Это решение было непростым, но оно принято. И я готов озвучить его здесь и сейчас.

Глава 25

Сделав небольшую паузу, Романов продолжает:

— Сегодня я обращаюсь к вам не как правитель, а как отец, чьё сердце разрывается от вида страданий, в которые погружена наша империя. Я слышал голоса Сибири, взывающие к миру. Слышал гнев и боль рода Грозиных, чья преданность России не подлежит сомнению. Слышал и тех, кого ослепила ярость. Но война — не путь к истине. Война — это путь в пропасть, куда мы не позволим рухнуть нашей стране. Я вижу это, как никто другой.

— Лицемерный ублюдок, — кривится Григорий Михайлович. — То есть раньше ты не видел, да? Только когда понял, что все дворяне против тебя, глаза, наконец, открылись.

В словах дедушки был смысл. Обращение Домогарова, хоть и было крайне дипломатичным, всё же несло в себе воинственный посыл. Несложно представить, как знамёна, что колыхались за его спиной на видео, будут подняты против правителя, который позволяет продолжаться бессмысленной бойне.

— Приказываю, — продолжает тем временем император. — Всем воюющим родам прекратить огонь с рассвета завтрашнего дня. Императорские войска возьмут под свою защиту поместья Грозиных, Жаровых и Череповых. Владения всех участников конфликта, включая вассальные роды, объявляются неприкосновенными под защитой короны. Миротворцы выступят немедленно. Князь Кирилл Домогаров, чья мудрость и преданность стали маяком в этой тьме, возглавит мирные переговоры. Я не требую ничьей капитуляции, но вместе мы должны найти общее решение, которое устроит всех.

Немного помедлив, Романов добавляет:

— Служение России — наш общий долг. И сегодня я исполню свою часть долга и остановлю войну.

Эфир прерывается. В штабе царит напряжённая тишина, сквозь которую вдруг прорывается чей-то облегчённый вздох.

— Да ладно, — бурчит Игнатьев и падает на стул. — Вот почему он надел военную форму… Типа миротворцев возглавляет.

— Негодяй, — фыркает князь Грозин. — Исполнит свою часть долга, видите ли. Он просто понял, что его трон зашатался! Ещё чуть-чуть, и в стране возник бы такой раскол, что без миллионов смертей его было бы не решить.

— Можно похвалить императора за то, что всё-таки прислушался, — пожимаю плечами я.

— Да, наверное, — говорит князь. — Но ему придётся очень долго восстанавливать свой авторитет! И не факт, что когда-нибудь получится. Что дворяне, что простые люди прекрасно всё понимают, — дедушка взмахивает рукой, будто отбрасывает что-то. — Романов окончательно потерял моё уважение. Однако я рад, что он принял верное решение.

— Какие приказы, ваше сиятельство? — спрашивает капитан. — К рассвету мы должны прекратить огонь.

— Вот и прикажи всем армиям и нашим вассалам готовиться к этому. Отменить все наступательные операции, занять оборону. В случае если противник будет провоцировать после рассвета — не отвечать, фиксировать все нарушения на фото и видео. Если Жаров и его вассалы продолжат войну, это станет нашим козырем на переговорах.

— Так точно, князь. Сейчас отдам приказы.

— Господа, поступило обращение от офицера императорской армии, — говорит диспетчер. — Они приближаются к нашим землям и просят разрешение на пересечение границы.

— Отказать, — говорю я. — Если собрались нас защищать — пусть защищают на расстоянии. Внутри наших земель им делать нечего.

Григорий Михайлович молча кивает, соглашаясь с моим решением. Затем устало вздыхает и садится на стул.

— Это ещё не конец, — говорит он. — Прекращение огня — не мирное соглашение. А чтобы заключить мир, нам придётся провести переговоры, которые могут повернуться по-разному.

— Вы правы. Но начало положено, — говорю я. — Надеюсь, Жаров поймёт, что без поддержки императора он далеко не уедет.

— Не забывай, что у него есть ещё один тайный союзник.

— Я помню. Но с этим человеком мы вскоре разберёмся. Учитывая, что князь Домогаров упомянул его в своей речи, врагу недолго осталось. Есть шанс, что на него ополчимся не только мы, но и все спецслужбы империи.

— Такая возможность есть, — задумчиво проведя рукой по бороде, говорит князь. — Я подниму этот вопрос на переговорах.

Взглянув на наручные часы — сегодня какие-то старинные с кожаным ремешком — Григорий Михайлович произносит:

— Думаю, мы с тобой можем отдохнуть, Александр. Как ты смотришь на то, чтобы вместе поужинать в поместье? Если случится что-нибудь необычное, капитан нас вызовет.

— Конечно, господа, — кивает Игнатьев.

Пока мы едем в поместье, я звоню отцу. Он берёт трубку почти сразу:

— Здравствуй, Александр. Прости, что не отвечал, пока шла война. Дни были очень напряжёнными.

— Понимаю. Всё в порядке. Что думаешь насчёт слов императора?

— Лживо и противно, однако очень вовремя, — отвечает Сергей. — Скоро война могла достигнуть таких масштабов, что даже приказ императора её бы не остановил.

— Да. Мы с князем с тобой согласны.

На несколько мгновений в трубке повисает молчание, а затем Черепов спрашивает:

— Он сейчас с тобой?

— Князь? Да, он рядом, — говорю я, бросив взгляд на дедушку.

— Дай ему трубку.

— Князь Черепов хочет с вами поговорить, — я протягиваю телефон Григорию Михайловичу.

Чуть сведя брови, он берёт аппарат и прижимает к уху.

— Алло. Да, Сергей Альбертович, взаимно, — какое-то время он выслушивает, что говорит мой отец, а затем хмыкает и отвечает: — Хорошо. Нам есть о чём побеседовать. Всего доброго.

Князь Грозин возвращает мне телефон и довольно хмуро сообщает:

— Он хочет приехать завтра. Выразить благодарность за то, что мы вступили в войну и лично побеседовать со мной.

— Думаю, он в курсе, что вы знаете о тайне, — говорю я.

— Угу, — мычит князь. — И нам с ним предстоит этот вопрос обсудить.

Ужин в поместье проходит в молчании. Мы с дедом оба слишком устали за время войны, и хотя тем для бесед у нас предостаточно, предпочитаем отдохнуть от разговоров. Наевшись, мы коротко прощаемся и отправляемся каждый в свою спальню.

Рассвет застаёт меня в кровати. Проснувшись, я даже не могу вспомнить, как лёг. Военная форма, в которой я ходил все эти дни, валяется на полу, а сам я лежу поперёк кровати.

Поднявшись, смотрю в окно и вдруг понимаю, что сегодня мне не надо бежать в штаб и принимать судьбоносные решения. Всё кончено. По крайней мере, пока. Но даже это «пока» наполняет сердце лёгкостью и покоем.

В полдень на въезде в поместье поднимается шум. К дому подъезжает чёрный мерседес с гербом Череповых. Из машины выходит Сергей.

Мама, стоящая рядом со мной на крыльце, замирает, её пальцы впиваются в мою руку. Я смотрю на Анну и успокаивающе улыбаюсь, мол, всё будет хорошо. В ответ она качает головой. «Не уверена».

Черепов поднимается по крыльцу один, его охрана остаётся возле машины. Григорий Михайлович делает шаг навстречу, его взгляд сегодня суров как никогда. Он встречает вовсе не союзника, с которым они вместе славно воевали. Он встречает того, кто давным-давно украл сердце его дочери.

— Ваше сиятельство, — встав на одну ступеньку с дедушкой, Сергей почтительно кивает. — Рад встрече с вами. В последний раз мы виделись очень давно.

— Это было, кажется, семнадцать лет назад. На балу в честь дня рождения императрицы, — сухо произносит дедушка, пожимая Черепову руку. — Ещё до того, как родился мой внук Александр.

— Думаю, вы правы. Довольно скоро после того бала я был вынужден уехать в Европу, — невозмутимо отвечает Сергей. — Григорий Михайлович, у меня не хватает слов, чтобы выразить вам свою благодарность. Если бы ваш клан не вступил в войну, нам бы пришлось очень тяжело.

— Полагаю, что в данный момент ваш род уже бы прекратил своё существование.

— Мы бы не позволили так просто себя уничтожить, — отвечает Черепов, глядя князю Грозину в глаза.

— Они точно поругаются, — обеспокоенно шепчет мама.

— Не переживай, — так же тихо отвечаю я. — Они просто проверяют друг друга на прочность.

Обменявшись с Сергеем ещё несколькими фразами, дедушка приглашает всех в дом. Мы проходим в гостиную и садимся за стол, слуги подают нам чай и лёгкие закуски. Поздравляем друг друга с окончанием войны.

Но официальная часть, если её можно так назвать, продолжается недолго. Черепов, видя, как Григорий Михайлович таранит его взглядом, сам предлагает:

— Ваше сиятельство, между нами есть вопросы, которые следовало бы обсудить наедине. Давайте сделаем это сейчас.

— С радостью, — тут же отвечает князь Грозин и поднимается. — Прошу в мой кабинет.

Мы с мамой остаёмся в гостиной. Я спокойно беру с тарелки тарталетку с икрой и ем, а мама места себе не находит.

— Почему ты нервничаешь? — прожевав, спрашиваю я. — Ведь случилось именно то, чего ты хотела. Больше не придётся скрываться.

— Я это понимаю. Трудно совладать с собой, — смущённо улыбается мама. — Гормоны.

— Точно. Я порой забываю, что ты беременна. Кстати, как дела? Тебе не надо сходить на УЗИ или что-нибудь в этом роде?

— Да, надо будет скоро сходить. На этом сроке уже можно будет определить пол малыша.

— Отлично. Надеюсь, у меня будет брат, — говорю я и делаю глоток чая. — Но буду рад и сестре.

— Я буду рада тому, если все наши беды, наконец, закончатся, — вздыхает мама.

— Они почти закончились. Осталось совсем немного…

* * *

Кабинет князя Грозина пропитан запахом старых книг и напряжения. Сергей стоит у двери, словно ожидая приглашения сесть. Князь не предлагает.

— Вы знаете главную причину, зачем я здесь, — начинает Черепов.

— Знаю, — Григорий Михайлович садится в кресло. — Ты хочешь забрать мою дочь. Опять.

— Что значит опять?

— Когда она забеременела от тебя семнадцать лет назад, я её лишился. Вот что это значит.

— Вот как. Не я изгнал её из рода, это сделал ты, — хмурится Сергей, тоже перейдя на «ты».

— Я был вынужден, на кону стояла честь рода. Но я не отрицаю, что допустил ошибку.

Черепов кивает и проходит, чтобы сесть в кресло рядом с Грозиным. Положив руки на подлокотники, он произносит:

— Возможно, нам обоим настало время исправить свои ошибки. Я тоже допустил немало.

— Это правда, — Григорий Михайлович внимательно смотрит на собеседника. — Моя дочь тебя любит, я это вижу. Несмотря на то что ей уже за тридцать, что вы столько лет виделись урывками… Каждый раз, когда она смотрит на тебя, в её глазах я вижу любовь. Ответь мне, Сергей — ты любишь её?

— Да.

— Тогда почему не был с ней все эти годы?

— Мой отец угрожал смертью ей и Александру. Я не мог так рисковать. Но я приезжал тайком, мы виделись регулярно и созванивались почти каждый день. Все эти годы она не была одна. Никогда.

— Твой отец угрожал смертью моей дочери? — взгляд князя Грозина на мгновение вспыхивает, но затем он тяжело вздыхает и качает головой. — Знаешь, я читал письмо, которое твой отец написал Александру перед смертью.

— Письмо? Что в нём было? — Сергей быстро подаётся вперёд.

— Спроси у своего сына, он наверняка его сохранил. Суть в том, что твой отец жалел о вражде, которая была между нашими кланами. Которую мы неосознанно поддерживали, даже несмотря на то, что в ней не было никакого смысла, — Григорий Михайлович потирает лоб. — Теперь я знаю, что мою жену убили не Череповы. И что все разногласия, которые были между нами за последние тридцать лет, вызваны кукловодом.

— К сожалению. Но теперь он почти побеждён, не так ли?

— Да. Уверен, уже скоро мы все сможем взглянуть ему в глаза… Даже если это будут мёртвые глаза, — мрачно произносит князь Грозин.

— Мой род и мой клан сделает всё возможное, чтобы помочь найти его. Особенно учитывая, что кукловод действовал через Викторию и порой использовал наши ресурсы против вас. Но это другой разговор, Григорий, — Черепов пару мгновений молчит, собираясь с духом. — Предлагаю укрепить наш союз. Я хочу жениться на Анне и объявить, что Александр — наш сын. Я сделаю его наследником своего титула и, когда придёт время, он станет князем двух кланов. Точнее, объединит их в один.

Григорий Михайлович медленно проводит рукой по бороде. Его взгляд теряет фокус, словно он смотрит в пустоту.

— Знаешь, — медленно начинает он. — В любое другое время я бы отказался. Сказал бы, что это рискованно, что Романов не потерпит столь крупного и сильного клана внутри империи. Но теперь… Наш император показал свою слабость. Он не посмеет сказать и слова против, боясь новой войны.

— Читаешь мои мысли! — с жаром соглашается Сергей. — Именно сейчас наилучшее время.

— К тому же я должен сказать, что впечатлён, — Григорий Михайлович приподнимает уголки губ. — Ты проявил себя как истинный князь, когда остановил мятеж вассалов. Уверен, что с тобой моя дочь будет в безопасности.

— Можешь не сомневаться.

— Что ж, тогда мы это сделаем. Скажи, когда назначите дату свадьбы. Но пока не торопитесь — у нас лишь прекращение огня, а война продолжается.

— Я помню. Но теперь у меня есть ещё более сильная мотивация её завершить, — улыбается Сергей.

* * *

Когда князья возвращаются в гостиную, Черепов не может сдержать широкую улыбку. Князь Грозин же, наоборот, серьёзен как никогда. Он садится рядом с моей матерью и берёт обе её руки в свои.

— Дочь моя, — говорит он. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. Кажется, я уже просил прощения за то, как сложилась твоя судьба. На всякий случай прошу ещё раз.

Анна молчит, изумлённо глядя на своего отца. А он встаёт, увлекая её за собой, и подводит к Сергею.

— Даю своё позволение на брак, — говорит Григорий Михайлович. — Ваш союз скрепит не только ваши отношения, но также прекратит вековую вражду и со временем объединит наши кланы. Александр!

— Да, ваше сиятельство, — я тоже поднимаюсь.

— Скажи, ты будешь готов стать князем двух кланов, когда настанет время?

Сергей смотрит на меня с улыбкой. У мамы широко раскрыты глаза, и она будто бы с трудом стоит на ногах. Князь молча ждёт моего ответа.

Я не заставляю их долго ждать:

— Нет. Я отказываюсь принимать титул князя Черепова сейчас и когда-либо в будущем.

* * *

Небоскрёб Династии. В то же время.

— Неужели это и правда закончилось? — бормочет диспетчер службы безопасности.

— Пока что нет, — отвечает ему Виталий и поправляет очки.

Он осматривает ряды мониторов в диспетчерской, на которые транслируется изображение с камер наблюдения, а также обозначены различные важные параметры небоскрёба.

За время войны Виталий так привык к этой комнате, что уже не слишком хочет уходить. Как только Грозины начали боевые действия, он спустился в бункер службы безопасности и ни разу не поднимался даже на первый этаж.

Кто-то счёл бы это трусостью, особенно зная параноидальный характер Виталия. Но он сидел здесь не из страха, а потому, что держал под прямым контролем все действия СБ и солдат Династии, охранявших башню.

Когда небоскрёб обстреляли ещё в первый день войны, именно благодаря приказам Виталия удалось быстро устранить противника, а также обнаружить и уничтожить диверсантов, которые крались сюда со взрывчаткой.

— Что у нас в седьмом секторе? Там камеры барахлят?

— Да, господин, — отвечает диспетчер. — Сегодня с утра помехи.

— Так почему до сих пор не разобрались? Уже почти час дня. Такие вещи нужно решать без моего вмешательства, — строго говорит Виталий.

В диспетчерскую входит офицер корпоративных сил Династии. Он безоружен, ведь таков приказ. Даже несмотря на то, что этого офицера Виталий хорошо знает и доверяет ему.

Если паранойи в нём и стало меньше, то полностью она не исчезла.

— Ваше сиятельство, есть срочные новости. Наедине, если позволите.

— Хорошо, — кивает Грозин и отдаёт поручения, прежде чем выйти из комнаты: — Разберитесь с камерами. И не расслабляйтесь, война ещё идёт. Прекращение огня может быть в любую секунду отменено.

— Да, господин.

Виталий выходит в коридор вместе с офицером, и тот шёпотом произносит:

— Плохие новости. Мне позвонил информатор, приставленный к одному из членов совета. Как только князь Вальтер узнал, что наступило перемирие, он снова начал действовать.

— Хочет созвать внеочередное собрание?

— Да, господин.

— Спасибо, Иван. Это важно. Формально мы ещё воюем, но он уже готовит почву.

— Есть ещё кое-что, — продолжает Иван. — Но это нужно показать.

— Что это? — Виталий приподнимает брови.

— Идёмте. Лучше увидеть своими глазами. Кажется, что кукловод оставил нам сюрприз прямо здесь.

— Хорошо, идём, — кивает Виталий, и они с офицером отправляются по бетонным коридорам бункера. — Не сомневаюсь, что этот сюрприз был оставлен руками Ромэна… Про него до сих пор ничего нет?

— Никак нет, ваше сиятельство. Как в воду канул, — идя впереди, отвечает офицер.

— Может быть, его тоже убили. Так же, как Екатерину и Жаровых.

— Да, наверное, — поворачивая за угол, соглашается Иван. — Кукловод с лёгкостью лишает жизни тех, кто становится бесполезен. Но если подсуетиться и выполнить важный приказ, можно вовремя соскочить.

— Что? — Виталий резко останавливается и оглядывается. — Иван… Куда мы пришли?

Офицер тоже останавливается и, не поворачиваясь, отвечает:

— Туда, куда нужно. Где нет камер.

Он поворачивается, достаёт из-за пазухи пистолет с глушителем и целится Виталию в грудь.

— Прощай, Грозин.

Глава 26

Раздаётся выстрел.

Виталий даже не дёргается. Иван, чьи глаза с каждым мигом открываются всё шире, жмёт на спусковой крючок ещё раз и ещё. Его лицо бледнеет, а рука с оружием начинает дрожать.

Он выпускает все патроны, но ни одна пуля не задевает Грозина. Как будто все они по волшебству пролетают мимо. Но такого быть не может! Единственное объяснение…

— Пиф-паф. Патроны холостые, — невозмутимо поправив очки, сообщает Виталий. — Я знал, что среди офицеров есть ещё одна крыса. Ты долго прятался, но мы тебя всё-таки вычислили. Нашли пистолет, который ты заранее приготовил, и заменили патроны.

Иван роняет бесполезное оружие и собирается было бежать, когда в руках у Виталия тоже появляется пистолет. И в нём-то патроны наверняка боевые.

— Стой на месте.

— Ваше сиятельство, я… — лепечет офицер.

— На колени, предатель, руки за голову, — железным тоном приказывает Грозин. — Я не буду тебя убивать, ты ещё пригодишься. Но с радостью пущу тебе пулю в ногу или ещё куда-нибудь. Не провоцируй.

— Твою мать, — выдыхает Иван и делает, что приказано.

Не опуская пистолета, Виталий достаёт телефон и прикладывает к уху.

— Я взял его, — говорит он. — Коридор Д-4. Да, как мы и думали. Жду.

Только теперь Иван понимает, каким глупцом он был. Чтобы Виталий Грозин, известный своей паранойей, так легко пошёл за ним в коридор, где нет камер. Это же бред!

Следовало догадаться, что здесь что-то нечисто. Но Иван позволил себе поверить, что всё идёт как надо, и теперь ему придётся за это заплатить…

* * *

Поместье Грозиных

После моих слов улыбка Сергея гаснет. Шагнув ко мне, он произносит:

— Подожди, Александр. Почему ты отказываешься становиться моим наследником?

— Потому что я уже наследник рода Грозиных. Если объединить два клана, рано или поздно это всё равно приведёт к катастрофе. Не этот император, так следующий обязательно захочет распустить объединение и найдёт для этого способ.

— Мы не позволим, — решительно произносит Черепов.

— И что мы сделаем, отец? — интересуюсь я. — Поднимем мятеж против короны? Захватим власть в стране?

Я действительно думаю, что это плохой вариант. Кому будет от этого лучше? Мы только-только избежали гражданской войны, а объединение кланов запустит этот механизм вновь.

— Если бы ты стал императором, это принесло бы только пользу Российской империи, — говорит Сергей. — Твой живой ум и рассудительность нужны этой стране.

Анна ахает и закрывает рот обеими руками от таких слов, а дедушка, как ни странно, согласно кивает.

— Благодарю за высокую оценку моих способностей, — улыбаюсь я. — Но чтобы захватить трон, понадобится пролить слишком много крови. Я против. Есть другие способы улучшить жизнь в стране.

— Какие? — спрашивает князь Грозин. — Раз ты так говоришь, значит, уже есть идеи, — быстро догадывается дедушка.

— Долгий разговор, но да, у меня есть кое-какие идеи, — подтверждаю я. — Предлагаю сначала до конца разобраться с войной и кукловодом, а уже затем браться за новые дела.

— Разумно, — соглашается Григорий Михайлович и улыбается: — Горжусь тобой.

— Что касается наследника Череповых — пусть им станет ваш будущий сын, — говорю я, кивая на маму.

— А если родится дочь? — обеспокоенно спрашивает она.

— Вы ещё молоды, — усмехаюсь я. — Но мы скоро узнаем пол, не так ли? Тогда и будем решать. Но мне почему-то кажется, что у меня будет брат. Что касается меня — я Грозин, и мне этого хватает. Наши кланы всё равно станут союзниками благодаря вашему браку, для этого не обязательно объединять титулы.

Сергей задумчиво смотрит куда-то в пустоту, слегка кивает и говорит:

— Возможно, ты и прав. В любом случае давняя вражда будет закончена, а все прошлые обиды забыты.

— Да. Удивительно это осознавать, если честно, — усмехается Григорий Михайлович. — Грозины и Череповы — ближайшие союзники. Если я услышал подобное хотя бы год назад, то ни за что бы ни поверил, что такое возможно.

— Времена меняются, — с улыбкой говорю я.

У дедушки звонит мобильный. Он, взглянув на экран, говорит:

— Это Виталий. Да, сын? — выслушав, что говорит Виталий, князь Грозин хмуриться. — Ты в порядке? Хорошо. Он что-нибудь сказал?

Пока Григорий Михайлович разговаривавает с моим дядей, Сергей негромко произносит:

— Как ты слышал, князь Грозин дал нам с твоей матерью своё благословение. Думаю, не стоит тянуть. Сыграем свадьбу быстрее. Надо всё устроить, как только пройдут мирные переговоры.

— А я думаю, что сначала нужно разобраться с кукловодом, — возражаю я. — Ты прекрасно знаешь, на что он способен, и вряд ли вам с мамой хочется получить от него свадебный подарок. Он точно не будет приятным.

Помедлив, Сергей кивает.

— Кукловод, чтоб его, — недовольно морщится отец. — Кажется, я совсем забыл про него от хороших новостей. Ты прав. Я могу чем-то помочь? Нужно вычислить ублюдка и обезвредить.

— Возможно. Но пока нам нужно дождаться новостей из Европы. Кукловод на последнем издыхании — мы лишили его шпионской сети и множества активов, а теперь разобрались с Жаровым. После заключения мира Андрей не посмеет снова ставить нам палки в колёса. Остаётся немного дожать.

— Хорошо. Если мой клан может сделать хоть что-то — мы готовы, — говорит отец.

— Спасибо. Кстати, поздравляю со скорой свадьбой, — я пожимаю Черепову руку и смотрю на маму. — И тебя тоже, мама.

— Честно говоря, я не верю, что это на самом деле происходит! — восклицает она и влюблёнными глазами смотрит на Сергея. — Неужели мы с тобой можем больше не скрываться?

— Да, дорогая, осталось немного потерпеть, — он подходит к ней и обнимает за талию. — Как только мы заключим с Жаровыми мирный договор, тут же объявим о наших отношениях и скорой свадьбе.

— Хорошая идея, — киваю я, но умалчиваю, почему она кажется мне хорошей.

Безусловно, я рад за родителей, но есть ещё кое-что. Когда враг узнает о свадьбе, он и правда захочет подготовить сюрприз. И мы сможем его на этом подловить, даже спровоцировать на определённые действия, чтобы поймать. При условии, что не настигнем его раньше. Хотелось бы, чтобы настигли. Но всякое может случиться.

— Виталий задержал очередного агента кукловода, — объявляет Григорий Михайлович, положив трубку. — Последнего, насколько можно судить.

— Тот самый неуловимый офицер? — хмыкаю я. — Дядя рассказывал про него.

— Да. Этот офицер рассказал кое-что интересное. Во-первых, князь Вальтер снова взялся за дело, как только услышал о прекращении огня. Едва мы заключим настоящий мир, как он наверняка попробует сбросить меня с должности, — нахмурившись, говорит князь Грозин.

— Мы этого ждём и будем готовы. А что ещё?

— Во-вторых, он сообщил, через какую фирму получал деньги от кукловода. Угадаешь, где она находится?

— В Европе, — сразу же отвечаю я.

— Естественно, — кривится дедушка. — Я передам информацию Диме, пусть разберётся.

— Хорошо. Кстати, нам бы надо съездить в башню Династии и заняться делами, как вы думаете? — спрашиваю я.

— Ты прав. За время войны накопилось много вопросов, да и к действиям Вальтера надо подготовиться как следует… Поехали.

— Позвольте вас подвезти, — предлагает Сергей. — Мне тоже нужно в город по делам.

— Хорошо, поехали, — немного подумав, соглашается Григорий Михайлович.

Пока мы идём к машине, он звонит Дмитрию и рассказывает об очередной фирме кукловода. У нас есть адрес, и Дима обещает, что нагрянет туда сегодня же.

Сергей высаживает нас у небоскрёба Династии. Я смотрю на него, и мне не нравится то, что я вижу. Немало окон выбито, на парковке — воронки от взрывов и несколько сгоревших автомобилей. В небе целая стая дронов, а на каждом углу — вооружённые до зубов солдаты. Нет того кипения жизни, которое обычно здесь царит, атмосфера весьма напряжённая.

Но это скоро закончится. Я уверен, что переговоры с Жаровым пройдут удачно, особенно при посредничестве князя Домогарова. Кстати, он написал мне сообщение, что уже сегодня вечером прилетит в Москву, и возьмёт с собой надёжных друзей.

Это значит, что Юрий и Максим тоже возвращаются, и меня это радует. Дядя Юра — наш козырь в рукаве. Он, без сомнений, станет неожиданностью для князя Вальтера и всех членов совета, которые решат проголосовать против дедушки.

А ещё это значит, что переговоры могут начаться уже завтра. Это хорошо. Скорее всего, они продлятся несколько дней, и за это время мы сможем как следует подготовиться к попытке свержения генерального директора Династии.

Это последняя битва, и она не менее серьёзная и важная, чем почти законченная война. Ведь если Вальтер каким-то образом сумеет сместить дедушку — мы потеряем большую часть контроля над Династией. Допустить этого ни в коем случае нельзя.

Князь предлагает поработать у него в кабинете, и я с радостью соглашаюсь. Каждый раз, когда я оказываюсь на девяносто девятом этаже, меня охватывает неописуемое, великолепное чувство.

Правда, в этот раз кабинет дедушки больше похож на полевой штаб. Столы завалены отчётами о разрушенных складах, графиками падения акций, списками контрактов, которые надо срочно пересмотреть.

Пока князь Грозин диктует приказы о переброске резервных финансов на восстановление логистики, я уделяю немного времени личным делам. Созваниваюсь с бароном Булатовым, и мы вместе оцениваем баланс «Цитаты». Даже с учётом военных потерь, прибыль за квартал выросла на семь процентов благодаря азиатским контрактам.

Довольно удивительно и очень приятно. Кто бы мог подумать, что имперские аудиторы в итоге сослужат нам добрую службу. Если бы они не устроили на нас облаву, мы бы не заключили такие выгодные контракты в столь короткий срок.

До вечера мы с дедушкой успеваем переделать кучу дел. Работаем почти без перерывов и даже обедаем, не отрываясь от звонков и документов.

Запускаем план «Феникс-2»: заводы Жарова, которые достались нам ещё до войны благодаря придуманной мной схеме, перепрофилируем под производство медицинского оборудования. Спрос на него взлетел после взрывов в городах и большого количества пострадавших. Первая партия уйдёт в больницы Москвы бесплатно — пиар-ход, который Егор уже раскручивает в соцсетях.

— Юридический отдел подготовил иски к страховым компаниям, — докладывает секретарь, кладя передо мной папку. — Они отказываются выплачивать возмещение за разрушенные объекты, ссылаясь на «военные риски».

— Пригрозите дворянским судом, — советую я, подписывая бумаги. — И напомните, что сорок процентов их акций принадлежит Династии.

— Как скажете, советник.

Ох, точно, я же советник по чрезвычайным вопросам. Уже успел забыть за время войны. Привык, что ко мне чаще обращаются «господин наследник» или просто «ваше сиятельство».

К восьми вечера я полностью вымотан, да и Григорий Михайлович тоже. Но мы успели переделать много важных дел, и эта усталость приятная. Мы запустили процесс выхода Династии из военного положения, в котором она так внезапно оказалась. И этот процесс будет проходить дольше, чем хотелось бы.

Война продлилась не так уж много времени, даже если учитывать экономический конфликт, который ей предшествовал. Но восстанавливаться нам придётся не меньше года. Однако в итоге корпорация станет ещё сильнее, чем была.

В дверь раздаётся стук и заходит Виталий. У него бледное лицо и мешки под глазами — видно, что дядя тоже работал не покладая рук. Он, хоть и не командовал войсками, тоже делал немало, взяв на себя обеспечение безопасности всех объектов Династии по всему миру. И с задачей справился великолепно.

Виталий закрывает дверь и без прелюдий сообщает:

— Дима ранен, — голос его подрагивает от волнения.

Мне под рёбра будто вонзается ледяная игла. Я думал, что кукловод на последнем издыхании, и это правда. Но, оказывается, он ещё способен огрызаться.

— Кто это сделал? Где? — суровым тоном спрашивает Григорий Михайлович.

— В пригороде Ниццы. Он поехал в ту фирму, которую мы вычислили. Там началась перестрелка, трое солдат Династии погибли, а Дима получил пулю в живот, — отвечает Виталий.

Значит, это была очень важная для врага фирма. В прошлые разы он не пытался защищать свои активы силой, даже когда Дмитрий с помощью властей устраивал обыски. Но эти мысли я решаю оставить при себе.

— Он выживет? — спрашиваю я.

— Думаю, выкарабкается. Его увезли в госпиталь. Французы пытались замять дело, сказали, что это несчастный случай…

— Несчастный случай⁈ — Григорий Михайлович вскакивает, опрокидывая стул. — Это кукловод! Он мстит за разгром своих фирм!

— Что делаем? — перебиваю я, готовясь набрать номер Виктора. — Штурмовая группа может быть в Ницце за четыре часа.

— Не стоит, — качает головой Виталий. — Во-первых, врага в итоге разгромили, фирма захвачена и сейчас под контролем солдат Династии. Во-вторых, Алексей уже там.

Мы с Григорием Михайловичем молча переглядываемся, а дядя тем временем продолжает:

— Он ворвался в посольство Франции с отрядом дипломатов. Угрожает санкциями от лица Российской империи, требует расследования и так далее. Мол, никто не смеет атаковать подданных нашей страны.

— И? — спрашиваю я.

— Французы испугались. Только что выпустили официальные извинения, все службы согласны сотрудничать, — Виталий поправляет очки. — А наш император, как ни удивительно, поддержал Алексея. Вроде бы даже провёл телефонный разговор с императором Франции, обсуждал случившееся.

— Почему Алексей вдруг решил вмешаться? — задумчиво спрашиваю я, ни к кому не обращаясь.

— Как бы ты поступил на его месте? Его сын ранен, — отвечает Григорий Михайлович. — Или ты до сих пор думаешь, что он может быть кукловодом?

— В последнее время мне всё меньше так кажется, — честно отвечаю я. — Но вы и сами знаете, что некоторые улики указывают на это.

— Да. Но в то же время никакие улики не указывают на это прямо. И будь он кукловодом, стал бы он приказывать атаковать собственного сына?

— Вот именно, — соглашается Виталий. — Даже если он и бросил его вместе с матерью в своё время, он всё равно его любит.

— Не стану спорить, — пожимаю плечами я.

— Надо ему позвонить, — дедушка берёт со стола телефон.

Набрав номер, он ставит вызов на громкую связь. Мы с Виталием, не сговариваясь, подходим к столу князя и ждём ответа.

— Да, брат, — раздаётся голос Алексея.

— Здравствуй. Ты на громкой связи, здесь Виталий и Александр. Мы только что узнали про Диму, как он? — спрашивает князь.

— В операционной. Врачи обещают, что через неделю он встанет на ноги. Вероятно, ему придётся удалить селезёнку, но он выкарабкается.

Виталий качает головой, а Григорий Михайлович тяжело вздыхает и говорит:

— Чёрт возьми. Прости меня, брат. Если бы я знал, что там на него нападут…

— Не стоит, — отвечает Алексей. — Мы все чем-то пожертвовали ради борьбы с кукловодом, не так ли? Кстати, о нём… Хорошие новости, семья — в ближайшие дни я возвращаюсь в Россию. И у меня есть для вас сюрприз. Можете считать, что всё кончилось.

— Что вы имеете в виду? — спрашиваю я. — И что за сюрприз?

— Тебе понравится, Александр, — явно улыбаясь, отвечает Алексей. — Пока ничего не буду говорить, но вы будете все довольны. Всё, пора идти. Скоро увидимся.

Он сбрасывает звонок, оставляя всех нас в лёгком недоумении.

— Может, он сумел найти кукловода? — поправляя очки, спрашивает Виталий.

— Я бы не удивился. Вы оба не знаете моего брата так, как знаю его я, — говорит князь Грозин. — Скажу то, что уже не раз говорил. Алексей может казаться хитрым и даже коварным человеком… Да он такой и есть. Но всё, что он делает — он делает на благо рода. Поэтому я с нетерпением жду его возвращения. Думаю, сюрприз и правда нам понравится…

Глава 27

Ночью к крыльцу поместья Грозиных приезжает наглухо тонированный чёрный Эльбрус. На крыльце стоят все те из нашей семьи, кто остался в Москве — я, мама, князь и Виталий.

А из автомобиля выходят те, кто несколько недель провёл в Сибири.

Юрий выходит первым и помогает Татьяне. Максим появляется с другой стороны, отыскивает меня взглядом и поднимает руку в приветствии. Я делаю то же самое.

— Ну что? — поднимаясь по крыльцу, Юрий широко распахивает руки. У него на лице непривычная густая щетина. — Говорят, вы здесь войнушку устроили?

— И почти победили, — поправив очки, отвечает Виталий. — Если бы император не вмешался, мы бы встречали тебя в поместье Жарова.

— Чего? — мой старший дядя смеётся. — Я тебя не узнаю. Куда ты дел моего скромного младшего брата?

— Я слегка пересмотрел взгляды на жизнь. А ты? Как отдохнул в Сибири?

— Вы знаете, просто оху**но! — обращаясь ко всем, восклицает Юрий.

Поднявшись на площадку, он кланяется Григорию Михайловичу и затем обнимает его.

— Рад тебя видеть, отец.

— Последний раз ты меня обнимал лет двадцать назад, — усмехается князь.

— Просто мы слишком много времени проводили вместе. А теперь я соскучился.

Юрий по очереди пожимает руки Виталию и мне, а затем подходит к Анне.

— Привет, — говорит он.

— Здравствуй, Юра, — тонко улыбнувшись, произносит мама.

Он задумчиво осматривает её и цокает языком.

— Ну ты даёшь, Аня. Как ты могла столько времени скрывать, что встречаешься с Череповым?

Мама бледнеет, а я перевожу вопросительный взгляд на князя.

— Больше никаких секретов внутри рода, — отвечает он на мой молчаливый вопрос.

Киваю. Что же, согласен, так будет лучше. Интересно только, что Юрий думает об отношениях моей матери и Черепова.

К маме подходит Татьяна и с улыбкой произносит:

— Здравствуй, Анечка. Я тебя поздравляю, — Татьяна осторожно гладит её по животу.

— Спасибо, — слегка обескураженно отвечает мама.

Юрий качает головой и спрашивает:

— Так значит, вы с ним собираетесь пожениться? И у нас будет союз с кланом Череповых?

— Так и будет, — вместо матери отвечаю я.

Юрий переводит на меня взгляд и щурится.

— А ты у нас, выходит, не совсем бастард. Точнее, бастард, но от благородной крови. Любопытно. Теперь понятно, откуда в тебе столько ума.

— Умом ещё нужно уметь пользоваться, — пожимаю плечами я.

— У тебя неплохо получается, Сашок, — усмехается дядя.

Наступает молчание. У всех Грозиных, включая Татьяну, подпрыгивают брови. Чтобы Юрий сделал комплимент, да ещё и мне? Ещё и прилюдно? Фантастика какая-то.

— Здравствуй, брат, — ко мне подходит Максим, прерывая тишину.

— Здравствуй, — пожимаю ему руку и обнимаю, похлопывая по спине.

— Идёмте в дом! — объявляет князь. — Я приказал приготовить праздничный ужин.

— Наконец-то нормальная еда! Хотя шашлык на морозе — это тоже особенное блюдо, должен признать. Особенно из свежей оленины, — усмехается Юрий.

— Что ты вообще делал в тайге? — на ходу спрашивает Виталий, когда мы все заходим в холл.

— Медведей, блин, пугал. Что же ещё?

Князь Грозин, поправляя галстук, хмыкает:

— Медведи, наверное, до сих пор в шоке.

— Ещё бы! — Юрий достаёт из кармана смартфон и показывает фотографию: он стоит с ружьём на фоне домика, присыпанного снегом. — Столько времени без большого города, только деревья да звёзды. Лучший отдых для нервов.

— Если бы не волки, которые выли прямо под окнами, было бы вообще чудесно, — говорит Максим.

— Там были волки? — удивляется Анна.

— Волки, росомахи, и насчёт медведей я тоже не шутил, — Юрий машет рукой. — Зато теперь я готов хоть целый совет директоров порвать.

— У вас будет шанс, дядя, — замечаю я.

Вскоре мы проходим в столовую и рассаживаемся за длинным овальным столом. На нём уже стоят закуски, а слуги разливают всем напитки.

Виталий, делая глоток вина, спрашивает у брата:

— А что это с твоим лицом? Собираешься отрастить бороду.

— Нет, оставлю щетину, — поглаживая заросшие щёки, отвечает Юрий. — Скажи, Виталик, я стильно выгляжу?

— Диковато.

— Так, я и был в диком месте. И привёз оттуда частичку дикости!

Юрий рычит и делает вид, будто готов броситься на Виталия. Тот коротко смеётся в ответ.

— Виски, ваше сиятельство? — слуга появляется рядом с моим старшим дядей, держа в руках бутылку янтарного напитка.

— Нет. Красное сухое.

— А ты изменился, — дедушка с интересом смотрит на Юрия. — Даже напитки стал предпочитать другие.

— Я просто решил поменьше пить. Оказалось, что без вискаря тоже можно хорошо отдохнуть. Особенно когда любимая супруга рядом, — Юрий берёт руку Татьяны и целует пальцы.

С ума сойти. Это точно мой дядя? Он всего один раз матерился и ведёт себя совсем иначе.

Вот, оказывается, что отдых на природе делает с людьми. Когда всё закончится, тоже уеду в глушь на пару недель.

Ужин проходит в тёплой семейной обстановке. Все разговаривают, шутят, смеются. Мы совсем не касаемся дел, просто делимся личными новостями.

Этот ужин греет моё сердце. Именно то, о чём я мечтал, когда представлял себе, что смогу объединить род.

Не совсем так, как я думал, но у меня, похоже, получилось.

Сегодня не хватает только Алексея и его семьи. Но Алексей… не знаю. Тень недоверия всё равно лежит на нём, я никак не могу избавиться от подозрений.

После ужина женщины уходят поболтать в другую комнату. Юрий, откинувшись на стуле, почёсывает свою щетину и спрашивает:

— Ну? Рассказывайте. Я наконец-то снова в строю, и мне не терпится в бой.

— Завтра состоятся переговоры с Жаровым, — говорю я. — Император присутствовать не будет, переговоры возглавит князь Домогаров.

— Мне там делать нечего, это вы воевали. Чего хотите добиться? — дядя поочерёдно смотрит на меня и князя. — Будете прогибать сопляка или пойдёте на компромисс?

— Мы все, и Череповы тоже, подписали предварительное соглашение, — говорит дедушка. — Репараций никто никому выплачивать не будет. Войну хотим остановить, но предстоит решить, кто и как будет платить за разрушения, а также решить вопрос с захваченными землями и объектами. Их немало, вассалы тоже славно воевали.

— Жаров, судя по всему, намерен требовать уступок, — говорю я. — Под его контролем несколько важных заводов ближе к Уралу.

— Уступок? — Юрий хмурится. — Пусть попробует. Я ему в Сибири место присмотрел — избушка свободная.

Максим тихо смеётся, глаза за стёклами очков блестят. Я тоже улыбаюсь и произношу:

— Думаю, на переговорах не возникнет трудностей. Хотя император, как нам сказали, подготовил письменный декрет. Будет чего-то требовать от всех сторон, но мы пока не знаем, чего.

— Явиться на переговоры лично яиц не хватает, — скалится Юрий.

— Похоже на то, — согласно хмыкает князь.

— Есть более важный вопрос, — говорю я, переходя к главному. — Князь Вальтер. Он готовит голосование за отставку князя Грозина.

— Насколько нам известно, он настроил против отца уже треть совета, — вставляет Виталий. — У него есть шансы.

— А у нас есть козырь, — усмехаюсь я и смотрю на Юрия.

— Это я, что ли? — смеётся тот. — Что ж, отлично. Я не против спутать этому ублюдку все карты.

На следующий день. Большой Кремлёвский дворец

Кремлёвский зал для совещаний пахнет старым деревом. Окна зашторены несмотря на день, а под потолком горит огромная хрустальная люстра.

Длинный стол, покрытый зелёным сукном, разделяет нас, как линия фронта. Слева — мы с Григорием Михайловичем, справа — Андрей Жаров, ёрзающий в кресле, будто сидит на гвоздях.

Между нами — князь Домогаров с папкой императорского декрета в руках. Сергей Черепов сидит чуть поодаль. Он смотрит на Жарова так, будто готов растерзать его.

Ещё бы. Экономика и вассалы Череповых получили серьёзный урон, они не были готовы к войне такого масштаба.

Домогаров стучит перстнем по столу, прося у всех тишины.

— Прежде всего я обозначу ключевые пункты декрета его величества. Император всероссийский признаёт действия рода Жаровых агрессией и возлагает на них ответственность за действия наёмников, приведшие к жертвам среди мирных подданных, — он отдаёт копии документа молчаливому секретарю, который разносит их участникам переговоров.

Андрей мрачнеет и сжимает кулаки, не скрывая своей злости.

А ведь я говорил тебе, дорогой одноклассник, что император рано или поздно тебя бросит… Ты зря мне не поверил.

— Однако Грозины также нарушили кодекс, допустив бои в черте Москвы, — заканчивает Кирилл Анатольевич.

— Мы защищались, — хмуро отвечает князь Грозин и смотрит на копию декрета. — Наёмники Жаровых первыми начали городские бои, а также использовали миномёты. Как и гвардейцы Андрея Ильича.

— Ложь! — цедит Жаров. — Это были ваши провокаторы в форме Феникса…

— По-вашему, мы сами обстреляли небоскрёб Династии? — интересуюсь я. — Маловероятно.

Андрей сжимает челюсти и громко вдыхает, но не успевает ничего сказать.

— Спокойствие, господа, — спокойно произносит Домогаров. — Выслушайте меня до конца. Декрет обязывает стороны разделить расходы на восстановление. Половину возьмёт на себя казна короны, остальное — поровну между вами.

— Почему мы должны платить? — Жаров тычет пальцем в нашу сторону. — Это они превратили Москву в…

— Потому что вы это начали, — перебиваю я.

— Господа, мы можем оспорить этот пункт декрета, но я не вижу смысла, — вставляет князь Домогаров. — Думаю, так будет справедливее всего.

— Род Череповых согласен, — произносит Сергей.

— Род Грозиных также согласен, — киваю я.

Андрей слегка приподнимает бровь и смотрит на моего деда, который никак не реагирует. А чего он удивляется? Я наследник и не просто так здесь сижу. Имею право говорить за весь род.

— Род Жаровых тоже согласен, — цедит он и отворачивается.

— Тогда переходим к территориальным вопросам, — Домогаров листает документы. — Все земли и объекты возвращаются довоенным владельцам. Контрибуций не будет. Обмен пленными в формате «все на всех», вне зависимости от количества. Выкуп за знатных пленников исключить.

— Не согласен, — говорит вдруг Григорий Михайлович. — Брать выкуп за пленных дворян — древняя традиция. Вассалы на неё рассчитывают, и это вызовет волнения внутри всех трёх кланов. Не думаю, что стоит это допускать.

— Поддерживаю род Грозиных, — произносит Сергей.

— Да, пусть вассалы порадуются, — машет рукой Андрей.

— Хорошо. Я думаю, что этот пункт мы легко отменим, — кивает Кирилл Анатольевич и проводит ручкой по копии декрета.

— Один момент, — хмурится вдруг дедушка, и в его голос вдруг появляется сталь. — Здесь написано, что делим затраты на восстановление и компенсации не поровну. Жаровы и Череповы платят по пятнадцать процентов, Грозины — двадцать. Почему мы платим больше?

— Потому что вы получаете субсидии от императора на восстановление важной инфраструктуры, — сообщает Домогаров. — Порты в Новороссийске, нефтепроводы под Уралом.

— Субсидии Грозиным? Это несправедливо! — Жаров снова вскипает. — Оспариваю этот пункт!

— Вы не можете, ваше сиятельство, — невозмутимо говорит Кирилл Анатольевич. — Это не часть декрета, а отдельный указ его величества.

Андрей открывает было рот и тут же захлопывает его. Он гневно отбрасывает ручку и бурчит:

— Почему же мы не получаем субсидии?

— А разве вы не получали их до войны? — как ни в чём не бывало интересуюсь я. — Теперь наша очередь.

— А ещё потому что ваши дроны разбомбили электростанцию в Мытищах, Андрей Ильич, — Домогаров поднимает фото сгоревшей подстанции. — Это не военный объект.

Молчание. Жаров бледнеет, покрывается красными пятнами и медленно кивает. Крыть ему нечем.

Ещё какое-то время мы обсуждаем прочие детали мирного соглашения, но всё основные вопросы были обговорены в самом начале. Скоро нам приносят распечатанный документ конечного соглашения.

Жаров выводит подпись с такой силой, что ручка едва не рвёт бумагу. Князь Грозин спокойно оставляет размашистый автограф. Сергей подписывается последним — его почерк чёток, как строчка кода.

— Поздравляю, — Домогаров складывает документы. — Мы только что остановили войну.

На улице, пока Жаров уезжает под охраной императорских гвардейцев, Сергей незаметно кладёт руку мне на плечо:

— Ты держался как настоящий князь.

— Спасибо, отец.

Он улыбается в ответ на это слово и говорит:

— Завтра начнём расчёты. Думаю, Жаров попытается сбежать от долгов.

— Пусть попробует, — улыбаюсь я.

Возвращаясь в машину, ловлю взгляд Домогарова. Он кивает, поднимая воротник пальто. Его работа сделана. Наша — только начинается.

Но сегодня хотя бы не будет взрывов.

Только тихий шелест документов, решивших судьбу войны.

Поместье Череповых. На следующий вечер.

Дом Череповых сияет, как ледяной дворец из сказки. Хрустальные люстры бросают блики на стены и начищенный пол. Столы ломятся от угощений. Вино разливают в бокалы с гербом Череповых, будто кровь победы.

Князь Вальтер стоит у камина, ни с кем не разговаривая. Он ничего не ест и не пьёт. Его чёрный костюм сливается с тенями, только военные ордена на груди отражают блики огня. Он наблюдает, как ко мне подходят дворяне — молодые графы, седые бароны, их жёны в платьях стоимостью с годовой бюджет Оруженосца.

— Александр Сергеевич! — граф Лукомский хлопает меня по плечу, обдавая запахом коньяка. — Слышал, вы лично штурмовали Серебряную башню?

— Преувеличивают, — улыбаюсь я, делая глоток шампанского. — Всего лишь помог скоординировать операцию.

— Скромничает! — смеётся графиня Оболенская, поправляя диадему. — Мой муж в ваши годы только на дуэлях дрался. А вы вели войну наравне с князем! Достойно уважения.

— Благодарю, — скромно отвечаю я.

За всё время фуршета мне не удаётся остаться одному. Весь московский свет желает поздравить с завершением войны и выразить своё восхищение. Про то, что я когда-то был бастардом и даже изгоем, уже все забыли.

Отныне я для всех Александр Сергеевич Грозин, наследник великого рода. Который делом доказал, что достоин этого звания.

Внезапно гаснет свет. На лестнице появляется Сергей с моей матерью. Она в платье цвета рассвета — бледно-розовом, с серебряной вышивкой. Шёпот пробегает по залу: они идут, держась за руки, и уже без слов понятно, что сейчас последует.

— Друзья! — голос Сергея разносится по залу. — Сегодня мы празднуем не только мир, но и новую главу истории наших родов.

Он берёт руку Анны, поднимая её. На пальце — кольцо с бриллиантом, которое когда-то принадлежало бабушке Сергея.

— Анна Грозина согласилась стать моей женой.

Мгновение тишины.

А затем — буря аплодисментов. Князь Вальтер хмурится. Мама, покраснев, прижимает ладонь к груди, а Сергей смотрит прямо на Вальтера, будто бросая вызов.

— Безумие… — бормочет кто-то за моей спиной. — Череповы и Грозины? Это же…

— Будущее, — оборачиваюсь я, заставляя говорящего замолчать.

Через час, когда оркестр играет вальс, а пары кружатся под снегом конфетти, я подхожу к Вальтеру. Он курит у окна, бесстыже сбрасывая пепел в горшок с орхидеей.

— Что думаете о свадьбе моей матери с князем Череповым? — с ходу спрашиваю я.

— Неожиданно, — отвечает Вальтер.

— Ещё бы. Кстати, я слышал, ваше сиятельство, вы хотите устроить внеочередное собрание совета Династии?

Он медленно выдыхает кольцо из дыма и отвечает:

— Пора внести перемены в корпорацию, Александр.

— Мы с нетерпением ждём, — с улыбкой отвечаю я. — Думаю, итоги собрания удивят многих.

Глава 28

Солнце бьёт в окна моего кабинета. Ремонтная бригада всё ещё копается на этаже надо мной — слышу, как сверху падают куски штукатурки.

Война закончилась, но её призрак цепляется за стены. Как Вальтер цепляется за власть.

На экране моего компьютера открыты сводки по Династии. Цифры зелёные и радуют глаза: заводы снова работают, биржевые графики ползут вверх. Даже после выплат компенсаций капитализация выросла на пять процентов. Сергей не зря вложился в наши акции — его люди уже сидят в отделе логистики.

Слияние активов наших родов уже началось. Само собой, у всех останется свой бизнес, но мы приняли решение вложиться в проекты друг друга. Уверен, это принесёт не только финансовые, но и другие плоды.

Протираю уставшие глаза и выключаю монитор. Подхожу к окну, глядя на вечерний город с высоты девяностого этажа. Москва быстро оправилась от войны — теперь и вовсе не скажешь, что совсем недавно на улицах велась стрельба, а люди в панике пытались покинуть город.

Раздаётся стук в дверь. Обернувшись, я вижу Виталия.

— Вижу, что ты не занят, — говорит он и заходит.

— Рабочий день официально закончился два часа назад, — отвечаю я.

— Как будто ты работаешь по часам, как обычный сотрудник, — усмехается дядя.

Он прикрывает дверь и подходит ко мне. Встаёт рядом, тоже глядя на город, и произносит:

— Завтра собрание. Должен признаться, я немного переживаю. Мы уверены только в нескольких членах совета, а все остальные вполне могут проголосовать за Вальтера.

— Не беспокойтесь, дядя. Как бы он их ни запугал, или что бы ни пообещал… Против Юрия они не посмеют выступить.

— Надеюсь. Но мы, наверное, поторопились начать деловое слияние с Череповыми. Это не всем членам совета понравилось, — Виталий поправляет очки.

— Им придётся это принять. А когда собрание закончится, нам предстоит избавиться от самых ненадёжных людей в совете, и убедить остальных как следует подумать о своей лояльности.

Виталий медленно вздыхает и кивает.

— Да. Мы справимся. Подбросить тебя до поместья? Отец опять предложил сегодня поужинать всем вместе.

— Да, с радостью, — говорю я.

Вскоре мы приезжаем в поместье Грозиных. Юрий встречает нас в холле. Почти подбегает и разводит руками:

— Ну⁈

— Что «ну»? — спрашиваю я.

— Когда собрание? Вы всё подготовили?

— Всё, что смогли, — отвечает Виталий. — Александр считает, что одно твоё появление заставит членов совета принять нужное нам решение.

— Ещё бы, — скалится Юрий. — Они меня боятся, как огня. А если учитывать, что считают мёртвым… Ха-ха, не терпится взглянуть на их лица!

— Мне тоже, — улыбаюсь я. — Простите, мне нужно принять душ и переодеться. Увидимся в столовой.

— Валяй, — Юрий машет рукой и обнимает за плечи Виталия. — А у тебя как дела? Точно решил, что хочешь перейти в руководство службы безопасности?

— Точно. Давно надо было это сделать…

Отправляюсь в свою комнату, привожу себя в порядок и отправляюсь в столовую. Выйдя в коридор, вижу маму. Она одета в лёгкое платье, и видно, что живот уже слегка округлился. На пальце Анны сверкает кольцо Череповых.

— Привет. Как ты? — она подходит ко мне и целует в щёку.

— Всё отлично. Работа идёт. А как у тебя?

— Сергей звонил, — мама поправляет волосы. — Сказал, что тоже приедет к ужину.

— С документами о слиянии активов?

— С пирогом. Говорит, я слишком худая.

— Тебе надо есть за двоих, — улыбаюсь я. — Можешь позволить себе немного поправиться.

Она смущённо улыбается и вдруг восклицает:

— Я не могу во всё это поверить! Я помолвлена с Сергеем, у нас будет ребёнок… В смысле, ещё один, — она со смехом гладит меня по плечу.

— А может, и не один, — говорю я. — Всё впереди. Но ты права, мне тоже порой не верится, что всё сложилось именно так.

— Лишь бы никаких жутких сюрпризов, как обычно, — вздыхает Анна.

— Не бойся. После войны наш род никто не посмеет тронуть, — отвечаю я.

«Остался только один сюрприз — от Алексея, — думаю я. — Когда он уже прилетит? Сказал, что скоро вернётся в Россию, но с тех пор пропал с радаров. Невольно начинаю думать, будто он что-то готовит…»

— Идём за стол, — говорю вслух. — Все уже, наверное, собрались.

— Да, пошли.

Мы спускаемся по лестнице на первый этаж. Мама берёт меня под руку, а я спрашиваю:

— Ты пока не сходила на УЗИ?

— Записалась на завтра.

— Отлично. Тогда завтра узнаем, кто у меня будет, брат или сестра, — улыбаюсь я.

Утром мы на лимузине едем в небоскрёб Династии. Почти все мужчины рода вместе — я, князь, Виталий, Юрий и Максим. Не хватает только Дмитрия и Алексея.

Не могу передать, как меня это радует. Мы сплотились против общего врага, мы — единое целое. Всё именно так, как и должно быть.

— Нервничаешь, Виталик? — скалится Юрий.

— Немного, — признаётся тот. — Князь Вальтер сделал всё, чтобы победить сегодня.

— Но он проиграет! — уверенно заявляет Григорий Михайлович.

Улицы Москвы напоминают пациента после реанимации — жив, но шрамы останутся навсегда. Возле Пушкинской площади экран с рекламой: «Грозины восстанавливают город!». Кадры строящихся домов, дети с гербами нашего рода на футболках. Егор придумал этот ролик. В последнее время он стал просто гением пропаганды.

— Собрание через час, — говорит князь Грозин, когда наш лимузин заезжает на подземную парковку. — Увидимся в конференц-зале, а пока займёмся делами.

— Это вы займётесь делами, а мне придётся здесь куковать, — ворчит Юрий.

— Осталось немного, дядя, — с улыбкой говорю я. — Уже очень скоро ваш выход.

— О да. И это будет триумф! — сжимая кулак, отвечает Юрий.

В кабинете меня ждёт новый личный помощник. Точнее, помощница, но феминитивы в этом мире не в чести.

— Здравствуй, Оксана, — говорю я. — Чудесно выглядишь.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — отвечает она, смотрит на своё отражение в стекле и поправляет волосы. — Я правда хорошо выгляжу или это дежурный комплимент?

— Правда, — отвечаю я.

— Значит, это благодаря вам. Сама бы я в жизни не оплатила пластических хирургов такого уровня.

Что ж, это правда. От шрама на лице Оксаны осталась только тонкая полоска, едва заметная, и то под определённым углом. Такое чувство, что она стала даже красивее.

А может, всё дело в том, что деловое платье, облегающее спортивную фигуру, идёт ей даже больше, чем форма.

— Я обязан тебе жизнью отца, — говорю я, садясь за стол и включая компьютер. — Это меньшее, что я мог сделать. Кстати, позволь задать вопрос. Я спрошу один раз, и мы больше не будем к этому возвращаться.

— Слушаю, — брови Оксаны чуть сдвигаются.

— Ты уверена, что хочешь заниматься этой работой? Ведь ты всю жизнь была, так сказать, под ружьём. Сначала в имперской армии, потом в Династии.

— Уверена, ваше сиятельство, — твёрдо произносит девушка. — С меня хватило. Я больше не хочу рисковать жизнью.

— Хорошо, — киваю я и просматриваю лежащие на столе бумаги. — Вальтер уже здесь?

— Да, — отвечает Оксана, взглянув в планшет. — В комнате отдыха на восьмидесятом. Пьёт кофе и читает статьи о вас.

— Обо мне? Какая честь, — усмехаюсь я. — Кстати, можешь обращаться ко мне на «ты», когда мы наедине.

Помощница молча кивает и говорит:

— Про тебя много пишут в последнее время. «Истинный наследник рода», «Холодный стратег одолел пламя Жаровых». И всё в таком духе.

— Что ж, приятно. Но наслаждаться славой мне некогда, — я открываю на компьютере утренние отчёты и приступаю к работе.

Оксана уходит заниматься своими делами. Я погружаюсь в графики и доклады и не слышу ничего, что происходит вокруг, когда в кабинет вдруг врывается Виталий.

— Состав совета изменили, — говорит он, закрывая дверь.

— Всё, как мы ждали, — хмыкаю я.

— Да. Двое членов совета выставили доверенных лиц, ещё один сказался больным — скорее, просто хочет постоять в стороне и не лезть в разборки.

— Довольно разумное решение. Но это вряд ли достойное поведение — бежать от проблем, когда компания в кризисе. Однозначный кандидат на исключение, — говорю я.

— Да. Но это не главное. Начало через пятнадцать минут, — Виталий смотрит на наручные часы. — Камеры на этаже отключены, включены глушилки сигнала. Весь персонал на этаже — солдаты Династии в гражданском. Ты готов?

— Конечно, — я встаю и поправляю пиджак. — Идём.

Возле конференц-зала мы встречаем князя Вальтера. Его походка быстрая, резкая, как у истинного военного. Медали всё так же блестят на груди. Цвет галстука — кроваво-красный. Цвет вызова.

— Доброе утро, Кирилл Александрович, — здороваюсь я.

— Доброе, — сухо кивает он.

— Как настроение? Надеюсь, вы готовы к поражению? — не скрывая вызова в голосе, интересуется Виталий.

— Я готов, Виталий Григорьевич. Но только к победе, — вонзив в моего дядю острый взгляд, отвечает Вальтер и направляется в зал.

Стеклянные стены зала отражают нас как экспонаты в аквариуме. Тринадцать кресел за столом из чёрного мрамора, но только двенадцать для членов совета. Я присутствую здесь как наследник рода, не более.

Десять пар глаз, избегающих моего взгляда. Юрия нет — он ждёт сигнала в лифтовом холле. Нет и старика Волконского, «заболевшего» расстройством желудка. Предательски удобная болезнь.

Скольжу взглядом по совету:

Барон Ермолов — лысый как коленка, жуёт жвачку с видом человека, случайно зашедшего не туда. Его текстильные фабрики висят на кредитах Вальтера.

Графиня Лобанова-Ростовская — щурится в планшет, подведённые стрелки в уголках глаз дрожат. Её муж проиграл половину имущества в покер, а Вальтер выкупил её долги. Теперь она голосует, как скажут.

У остальных, даже если они не дворяне, тоже полно скелетов в шкафах и болевых точек. И не всегда понятно до конца, кто сумел грамотнее этим воспользоваться — мы или наш враг.

Сам Вальтер усаживается напротив князя и складывает пальцы домиком, будто пытаясь придушить невидимого врага.

Дедушка сидит прямо как штык. Его сжатый кулак, на котором блестит перстень с фамильным гербом, лежит на столе.

— Начнём, — голос Григория Михайловича режет воздух. — Кирилл Александрович, вы запросили собрание. Говорите.

Вальтер встаёт, поправляя галстук и жестом просит стоящего в углу помощника включить проектор. На стене вспыхивает график убытков.

— За последние три месяца Династия потеряла семнадцать процентов капитализации, — он щёлкает пультом, цифры горят алым. — Из-за чьих амбиций? Из-за детской игры в войнушку! Грозины втянули корпорацию в конфликт, поставив под удар интересы акционеров и всей компании. Пора сменить руководство.

Дедушка не моргает. Только скула дрогнула, будто что-то пробежало под кожей.

— Династия — не биржевая игрушка, — медленно произносит он, не скрывая враждебности. — Это дворянская и родовая корпорация. Честь важнее денег.

— Мы занимаемся бизнесом, ваше сиятельство, а не боремся за чью-то честь или другие интересы, — Вальтер обводит рукой всех членов совета. — Династия давно вышла за пределы вашего рода и даже за пределы Российской империи. Всемирный совет директоров, международные инвесторы, кредитные рейтинги — вот реальность! Вы же ведёте нас в средневековье с вашими «кровными узами»!

Барон Ермолов одобрительно кивает. Незнакомая мне женщина в брючном костюме хищно ухмыляется. Виталий смотрит на Вальтера поверх очков, поигрывая ручкой. Той самой, что я подарил ему на Новый год.

— Голосуем, — Вальтер садится и щёлкает кнопкой на столе, запуская процедуру. На экране появляется список членов совета. — Вопрос: смещение князя Григория Михайловича Грозина с поста генерального директора.

Панели голосования на столе вспыхивают синим. Я невозмутимо наблюдаю за тем, кто и как голосует.

Зубов — За.

Курбатов — За. Не задумываясь.

Мещерская — За.

Друцкой — пауза. Его палец дрожит. Против.

Лобанова-Ростовская — За. Шёпотом извиняется.

Строганов — Против.

Ермолов — За.

Вальтер — За. Естественно.

Виталий Грозин — голосует последним. «Воздержался».

Князь Грозин не имеет права голосовать.

Итого: семь За и только два Против. Но Виталий воздержался не просто так.

В зале тишина, как в склепе. Только Вальтер откидывается на спинку кресла с торжествующей гримасой. Дедушка, низко опустив брови, осматривает тех, кто проголосовал за его смещение.

— Вот, значит, как, — глухо произносит он. — Думается мне, что наш совет ждут большие перемены.

— Да. Но вы в этом участвовать уже не будете. Решение принято, — Вальтер встаёт, поправляя манжеты. — Григорий Михайлович, думаю вы…

— Вы не заметили, что Виталий Григорьевич воздержался? — спрашиваю я.

Кирилл Александрович смотрит на меня ледяным взглядом и смотрит на экран. Возможно, за вихрем «За» он и правда не обратил внимания на последний голос.

— «В случае голосования о смещении главы рода каждый член совета обязан принять решение», — цитирую по памяти пункт устава. — Волконский отсутствует. Виталий Грозин воздержался. Голосование недействительно.

— Волконский прислал документ, в котором просит считать, что голосует За. А что касается Виталия Григорьевича… — Вальтер смеряет моего дядю взглядом. — Это саботаж, и мы все это прекрасно понимаем. Проголосуйте! Даже если будет Против, это ничего не изменит.

— Ну, есть ещё один фактор, который способен кое-что изменить, — достаю телефон, пишу одно слово: «пора».

Наступает тишина. Все ждут, и сами не знают чего. Виталий усмехается, не спуская глаз с Вальтера.

— Что это зна… — начинает Кирилл Александрович.

Двери распахиваются с грохотом.

— Ну что, сучки, не ждали⁈ — раздаётся рёв Юрия. Он врывается в зал, раздвигая охранников как детей.

Женщины вскрикивают. Все как один бледнеют и открывают рты. Ещё бы — все считали моего старшего дядю погибшим, а он здесь, перед ними. А со своей щетиной выглядит ещё брутальнее, чем обычно.

Юрий останавливается в метре от стола, широко расставив ноги. На губах играет триумфальная улыбка.

— Вы что, не рады меня видеть? — громко спрашивает он.

— Как… вы же… мертвы… Сгорели в той машине… — еле слышно шепчет Лобанова-Ростовская.

— А я восстал из пепла, — скалится Юрий. — Но с радостью сожгу кого-нибудь другого.

Он швыряет на стол папку. Документы и фотографии рассыпаются как карты.

— Взгляните, — говорит Юрий. — Будет очень интересно.

— Князь Вальтер получил деньги на покупку доли Жарова из Европы. От того самого человека, что спровоцировал недавнюю войну кланов, — на всякий случай объясняю я, пока члены совета несмело подтягивают к себе бумаги. — Он шантажировал многих из вас. Его цель — не сделать корпорацию сильнее, а передать её врагу — тому, что горит мечтой уничтожить наш род.

— Это подделка! — выкрикивает Вальтер, но его голос дрожит.

— Ещё раз повысишь голос — и вылетишь из окна, ублюдок, — рычит Юрий, мигом оказываясь вплотную к нему. — Лучше заткнись. Ты сказал достаточно.

Кирилл Александрович твёрдо встречает его взгляд. Но по бегающим глазам видно, насколько он шокирован. Сюрприз удался наилучшим образом.

— Это… это какой-то фарс! Что происходит? — лепечет барон Ермолов.

— Всем тихо! — Юрий ревёт, как на плацу. — Вы думали, мы не знаем? Думали, что Грозины слепые? — он обходит стол, тыча пальцем в каждого. — Династия — это мы. Фундамент компании построен на нашей крови и поте. А вы… вы крысы. Которым дали поживиться у нашего стола.

Ермолов открывает рот, чтобы возмутиться, но взгляд Юрия заставляет его подавиться своими словами.

— Совет? Акционеры? — Юрий смеётся, показывая зубы как волк. — Это наш дом. Наши правила. Кто не согласен — вон отсюда, — он указывает на дверь. — Но знайте: уйдёте сейчас — станете врагами. А врагов мы стираем в пыль.

Тишина. Такое чувство, будто все люди в комнате онемели.

Я, не спеша, поднимаюсь и говорю:

— Учитывая, что голосование было сорвано, предлагаю переголосовать. Но поднимем другой вопрос: исключение князя Кирилла Александровича Вальтера из совета. Кто за?

Кнопки нажимаются быстрее, чем крысы бегут с тонущего корабля. Даже Лобанова, даже Ермолов. Только Мещерская бьётся в истерике, царапая стол ногтями.

— Попрошу вас не покидать здание, Кирилл Александрович, — говорю я. — Нам предстоит ещё кое-что обсудить. Надеюсь, вы не станете пытаться сбежать?

— Сбегать не в моих правилах, — хрипло отвечает Вальтер.

— Хорошо. Я скоро к вам приду. Прошу, подождите снаружи. Как можно видеть по голосам, — я киваю на список, — вы больше не член совета, и здесь вам делать нечего.

Кирилл Александрович сдержанно кивает. Капелька пота стекает по его виску, руки слегка дрожат. Он выходит из зала, неслышно прикрыв за собой дверь.

— А теперь, друзья, — князь Грозин встаёт, опираясь на стол, — обсудим лояльность.

Вальтер, к сожалению, не рассказал мне ничего интересного. Как и все остальные помощники кукловода, он никогда не видел его в лицо и общался лишь по телефону, слыша искажённый голос.

Поэтому увы, он ничем не смог нам помочь. И поражение принял с достоинством, согласившись продать все свои акции Династии нашей семье.

Наилучший исход, пожалуй.

А как только закончился совет, мы получили новость — через час в Шереметьеве приземлится самолёт, на котором в Россию вернётся Алексей вместе с Евгенией и дочерью Марьяной.

Мы решили поехать встречать их все вместе. Только мама отказалась, потому что плохо себя чувствовала. Все остальные, включая даже Татьяну, отправились в аэропорт.

Дедушка договорился, чтобы нам позволили выйти на взлётную полосу, которая в любом случае была отдельной. Алексей летел на частном самолёте.

Когда самолёт приземляется, к нему подкатывают трап без ступенек. Почему без ступенек? Как-то странно.

Первыми из самолёта выходят Евгения и Марьяна. Обе с улыбкой машут нам и спускаются. Женя, как всегда, одета слишком откровенно, но сегодня меня это не смущает. Я вообще едва её заметил. Мой взгляд прикован к двери самолёта, откуда вот-вот должен показаться Алексей.

И через несколько секунд он выходит.

Не один.

Он толкает перед собой инвалидное кресло, на котором сидит хмурый лысый старик с седой бородой.

— Твою мать… — выдыхает князь Грозин.

— Это тот, кто я думаю? — поворачиваюсь к нему.

— Да. Это мой брат Ярослав.

Глава 29

Зато теперь мне понятно, почему к самолёту подвезли трап без ступенек. Чтобы Алексей мог спокойно спустить Ярослава Грозина, который сидит на инвалидном кресле.

— Ни х*я себе. Вот это сюрприз так сюрприз, — потирая щетину, произносит Юрий.

Виталий стоит с приоткрытым ртом и постоянно поправляет очки. Будто надеется, что ему всё это кажется. Максим напоминает статую — его лицо неподвижно, только глаза бегают туда-сюда. Татьяна непонимающе смотрит то на нас, то на Ярослава. Вероятно, она даже не знает, что это за старик и почему мы так поражены.

— Да уж. Я чего угодно ожидал, но только не этого, — говорю я.

— Добрый вечер, семья! — Алексей с широкой улыбкой машет нам, спускаясь по трапу. — Смотрите, кого я привёз. Всё Грозины теперь в сборе.

Ярослав угрюмо молчит, избегая встречаться взглядом с кем-нибудь из нас. Его лицо покрыто глубокими, как шрамы, морщинами, кривой нос выглядит так, будто его по меньшей мере пару раз ломали. Неухоженные волосы и борода торчат в разные стороны.

Только глаза… Чёрт возьми, в этих глазах столько гнева, что мне неуютно в них смотреть.

Григорий Михайлович делает шаг вперёд и говорит:

— Здравствуй, брат.

Ярослав смотрит на него исподлобья и хрипло отвечает:

— Я тебе не брат, ублюдок, — его голос звучит, как треск сухих веток.

— Думаешь, я обращался к тебе? — князь Грозин приподнимает бровь. — Я здоровался с Алексеем.

Тот усмехается, и они с Григорием Михайловичем заключают друг друга в объятия. Ярослав прочищает горло и сплёвывает им под ноги.

— Ещё поцелуйтесь для полного счастья.

Алексей смеётся и целует старшего брата в щёку.

— Ты счастлив? — спрашивает он у Ярослава.

Тот кривится и переводит взгляд на остальных. Медленно осматривает нас, будто маньяк, который решает, кого он убьёт первым.

— Вот вы какие, — говорит он и тычет пальцем в меня — Ты! Как тебя зовут?

— Думаю, вы знаете, — спокойно отвечаю я.

— Догадываюсь. Ты тот самый щенок, из-за которого всё пошло кувырком.

— Можно сказать и так. А вы, я полагаю, тот самый пёс, который много лет кусал наш род исподтишка, — возвращаю ему «комплимент».

Юрий смеётся и тычет меня кулаком в плечо. Взгляд Ярослава становится ещё злее. Он вновь обводит взглядом Грозиных и спрашивает:

— Что, посмотреть на меня хотели? — он разводит руками. — Ну вот, смотрите!

— Просто красавец, — констатирует Юрий.

— Как ты нашёл его, дядя? — Виталий смотрит на Алексея.

— Довольно просто. Он был в том самом здании, которое Дима с бойцами Династии вынужден был штурмовать. Мой дорогой старший брат пытался сбежать, конечно, — Алексей кладёт руку на плечо Ярослава, а тот с рыком сбрасывает её. — Но благодаря моему дару убеждения французская полиция смогла ему помешать. Дальше дело техники.

— Если вы хотите меня убить, то поспешите, — вмешивается Ярослав. — Я и так сдохну со дня на день.

— Никто не собирается тебя убивать, — произносит князь. — По крайней мере до тех пор, пока ты не расскажешь правду.

— Правду? — Ярослав харкает на асфальт. Жёлтая мокрота растекается у моих ботинок. — Вы её переварите? Вас же стошнит от того, что я скажу.

Григорий Михайлович вдруг бросается вперёд и хватает старшего брата за воротник. Их лица в сантиметрах друг от друга.

— Ты убил её. Мою жену, — голос деда трещит, как лёд на реке. — Зачем? Или ты всё же хотел убить меня?

Ярослав смеётся, заставляя дедушку стискивать кулаки, и отвечает:

— Она полезла, куда не надо. Как и ты сейчас.

Виталий вдруг срывает очки. Его глаза краснеют, на шее вздуваются вены. Никогда не видел его в такой ярости.

— Сволочь! — выкрикивает он. — Ты испортил мне всю жизнь! Ты… ты…

— Я что? — Ярослав запрокидывает голову, будто подставляя шею под нож. — Расстреляйте меня тут же. Всё равно жить осталось пару месяцев. Рак жрёт мою печень с большим аппетитом, чем вы — свои иллюзии. Тоже мне, великий род!

— Спокойно, братишка, — Юрий похлопывает Виталия по спине. — Он больше не опасен. Только лает, а кусаться уже не может.

Алексей усмехается и говорит:

— Семья, как насчёт отправиться в поместье? Лично я очень соскучился по нашему общему дому!

Он резко разворачивает коляску, чуть не сбрасывая Ярослава. Старик вцепляется в подлокотники, грязно ругаясь.

— По машинам, — командует Григорий Михайлович.

Я ловлю взгляд Алексея — он подмигивает, будто мы заговорщики.

— Надеюсь, это все сюрпризы, ваше сиятельство? — спрашиваю я.

— Как тебе сказать, Александр, — с улыбкой отвечает тот. — Думаю, что мне ещё найдётся, чем вас удивить.

Через десять минут кортеж из чёрных Эльбрусов мчится по шоссе. Внедорожник с Ярославом едет в центре, будто катафалк в похоронной процессии. Я смотрю в окно на мелькающие фонари.

Неужели мы наконец-то поймали кукловода? Он — это Ярослав Грозин, как мы и думали с самого начала?

Почему-то мне кажется, что не всё так просто…

Огонь в камине трещит, будто пытается заглушить тишину. Мы сидим полукругом вокруг Ярослава — его кресло поставлено перед огнём, и его лицо скрыто тенями.

В каминном зале собрались мужчины рода Грозиных. Татьяна предпочла не участвовать в этом, как и мама. Евгения отправилась укладывать спать Марьяну.

Алексей стоит у двери, скрестив руки. Дедушка сидит в кресле с высоко поднятой головой, но пальцы впились в подлокотники, будто в горло врага.

— Говори, — приказывает Григорий Михайлович.

Ярослав усмехается и спрашивает:

— Что говорить? Сказку тебе прочитать, как в детстве?

— Не помню, чтобы ты когда-нибудь читал мне сказки, — невозмутимо отвечает князь.

— Ты с малых лет больше любил деловые бумаги, — кривится Ярослав.

— Потому что я реалист.

— Нет, ты идеалист. Мечтал построить великую компанию и…

— И построил, — железным тоном перебивает дедушка. — Мы с отцом построили, пока ты пил, гулял и убивал людей.

— Подумаешь. Как будто твои руки чисты.

— Гораздо чище твоих. Я бы никогда не решился изнасиловать и тут же убить беременную женщину, — глаза князя блестят, как два обнажённых клинка.

— Не вспоминай про это дерьмо, — цедит Ярослав. — Я её не убивал!

— Кто же тогда её убил? — интересуюсь я.

Старик переводит на меня свой пылающий взгляд и произносит:

— Я отвечу на твой вопрос, мальчик, если ты ответишь на мой.

Я улыбаюсь.

— Этот мальчик переиграл вас по всем фронтам, позвольте заметить. Не один, конечно же. Со мной был весь род, — я приподнимаю руки. — Но мы все живы и здоровы, не считая того, что ваши бойцы ранили Дмитрия. Кстати, как он? — перевожу взгляд на Алексея.

Тот кивает и неопределённо крутит рукой в воздухе.

— Жить будет. Но вести себя так же легкомысленно, как раньше, уже не сможет.

— Вы вроде бы хотели говорить со мной, — бурчит Ярослав.

— Нам кажется, что ты не очень-то хочешь говорить, — не спуская с него взгляда, говорит Виталий.

— Не хочу. Но выбора, похоже, у меня нет… Итак, ты ответишь на мой вопрос? — старик смотрит на меня.

— Может быть.

— Ты сын Черепова, не так ли?

— Да.

Секунду Ярослав молчит, а затем взрывается хохотом. Он смеётся долго, хлопает себя ладонями по коленкам и вытирает слёзы. Но в конце концов закашливается и сплёвывает в камин. Слюна шипит, превращаясь в пар.

— М-да… Кто бы мог подумать. Грозины и Череповы! Уму непостижимо. Как ты это допустил, Гриша?

Григорий Михайлович молчит, а я говорю:

— Ваша очередь. Кто убил княгиню Черепову, если не вы?

— Она сама. Неожиданно, правда? После того, как я… ей обладал, — Ярослав мерзко ухмыляется, — она сбросилась с балкона. Почему-то все решили, что это я её сбросил, но зачем бы мне это делать? Я бы с радостью насладился ей ещё пару раз. Она просто не выдержала, когда я показал, что значит настоящий мужчина.

Пока он говорит, внутри меня будто извергается вулкан. С трудом сдерживаю эмоции, ведь он говорит о моей бабушке. Да, я никогда не знал её, но зато теперь я вижу того, кто над ней надругался. И не могу назвать его иначе, чем…

— Чудовище, — цедит Виталий.

— Как будто вы все здесь благородные рыцари! — вопит в ответ Ярослав. — Я всё про вас знаю! Сколько людей вы разорили, сколько конкурентов задавили, сколько судеб разрушили⁈ Ты! — он тычет пальцем в Юрия. — Я знаю, как ты до смерти забил парня на парковке! А ты, очкарик⁈

— Я никого не убивал, — поражённо произносит Максим.

— Я не про тебя, — отмахивается Ярослав. — Про другого очкарика! Думаешь, я не знаю, что у тебя есть карманный наёмный убийца? Даже ты, сопляк. Ты лично пристрелил Германа Старцева, глядя ему в глаза.

— И сделал бы это ещё раз, — невозмутимо отвечаю я.

— Вот видишь. Вы все такие же чудовища, как и я.

Ярослав поворачивает коляску, скрипя колёсами по паркету.

— Череповы… — он произносит эту фамилию как оскорбление. — Вы думали, я их ненавижу просто так? Они наши кровные враги. Десятилетиями они ставили нам палки в колёса. Долг настоящего Грозина — их уничтожить!

— Поэтому вы несколько раз пытались спровоцировать войну? — спрашиваю я.

— Да. И как минимум один раз у меня получилось, — скалится старик.

Когда он это делает, то вдруг становится немного похож на Юрия. Он скалится точно так же.

Григорий Михайлович гневно вздыхает, стискивая подлокотники кресла. Я знаю, о чём он думает — ведь та удавшаяся война началась после того, как погибла его жена.

— Но пытались вы не единожды, — говорю я.

— Верно. Когда старшего брата твоего отца прикончили на дуэли, это тоже было моих рук дело, — с гордостью произносит он. — В его смерти обвиняли Гришу, но увы, тогда ничего не вышло.

— Зачем? — глухо произносит князь Грозин. — Зачем ты всё это делал? Ты просто хотел отомстить?

— Если бы я просто хотел отомстить, вы все уже были бы мертвы, — отвечает Ярослав. — Нет, я хотел другого… У меня было две цели — полностью уничтожить род Череповых и завладеть тем, что по праву моё. Стать князем Грозиным, как было положено мне по праву рождения! Забрать Династию и всё, что должно быть моим!

— Значит, вот зачем была нужна столь сильная шпионская структура внутри компании, — делаю вывод я. — Чтобы, когда сменится власть, легче было удержать её.

— Умный мальчишка, — смеётся Ярослав. — Да, Он был прав… Ты, пожалуй, самый опасный из всех Грозиных.

— Благодарю за комплимент. А кто это «Он»? — уточняю я.

— Вы правда думаете, что это я всем управлял? Построил весь этот теневой бизнес, договорился с Жаровым и Вальтером, создал сеть шпионов и много чего ещё? Я это начал, пытался воплотить свой план, но получалось у меня хреново. Пока Он не взял дело в свои руки.

— Хорош говорить загадками, — вставляет Юрий. — О ком речь?

— Я уже давно отошёл от дел, племянничек. Мой сын всем руководил. Именно он построил всю сеть внутри Династии и продолжал добиваться цели! Именно благодаря ему мы почти победили, — хрипло заканчивает Ярослав. — Почти…

— Твой сын? — спрашивает князь Грозин.

— Вы его знаете, — Ярослав откидывается в каталке, наслаждаясь моментом. — Он был к вам ближе остальных.

В зале становится тихо. Виталий бледнеет, будто видит призрак. Мы с князем медленно переглядываемся.

— Ромэн, — говорю я.

— Да, — Ярослав хохочет, хрипло, как ворон. — Мой мальчик. Ваш верный начальник службы безопасности. А вы не знали, что значит его фамилия? «Ораж» с французского переводится как «гроза».

Пазл в моей голове складывается за секунду. Ромэн. Он родился и жил в Европе, а детство провёл во Франции — именно там, где теперь поймали Ярослава. Сын русского и японки — кто была его мать, не имеет большого значения. Важнее, кто его отец.

Будучи сотрудником Династии и специалистом по безопасности, Ромэн имел все возможности, чтобы тайно строить сеть шпионов и руководить интригами.

Тот, кого мы считали главным агентом кукловода, на самом деле и есть кукловод!

— Охренеть, — произносит Юрий.

— Удивлены, да? — улыбается Ярослав, показывая жёлтые зубы. — Значит, мой мальчик прекрасно справился с задачей. Я хорошо его обучил и хорошо воспитал — в ненависти к вам и роду Череповых.

— Я не удивлён, — подаёт голос Алексей. — Честно говоря, я подозревал, что Ромэн и есть кукловод.

— Почему вы не рассказали? — спрашиваю я.

Алексей смеётся и отвечает:

— А ты бы мне поверил? Думаешь, я не знал, что ты подозреваешь меня?

— К сожалению, у меня были основания.

— Это правда. И знаешь, эти основания были не беспочвенны, — Алексей выходит на середину комнаты и встаёт рядом с Ярославом.

В комнате снова повисает тишина. Князь Грозин, сведя брови, спрашивает:

— Что это значит, брат?

Приподняв уголки губ, Алексей отвечает:

— Всё очень просто. Я был одним из агентов кукловода.

Глава 30

Треск дров в камине сразу кажется мне оглушающим. Но этот звук быстро заменяет другой — ускоренное биение пульса в моих ушах. Ладони холодеют, перед глазами на миг всё покрывается туманом.

Алексей… Мне не послышалось? Он только что признался, что работал на кукловода⁈

Мой двоюродный дед стоит, тонко улыбаясь и явно наслаждаясь тем, как ему удалось нас поразить. Ярослав издаёт короткий хриплый смешок, похожий на карканье.

— Не всё так славно в вашем семействе, как я погляжу, — говорит он.

Григорий Михайлович медленно поднимается, не спуская глаз с младшего брата. Юрий же, наоборот, резко подскакивает и сжимает кулаки.

— Стой на месте! — железным тоном приказывает князь.

Юрий дёргается, будто зверь на цепи, и рычит:

— Сука, ты нас предал!

— Этого я не говорил, — с улыбкой разводит руками Алексей.

— Тогда объяснись, и чем скорее, тем лучше! — требует Григорий Михайлович. — Хватит театральности, немедленно всё рассказывай!

— Хорошо, хорошо, — Алексей поднимает ладони, будто сдаваясь. — Если бы вы не думали обо мне так плохо, могли бы уже и сами обо всём догадаться. Слушайте.

Он беспардонно отодвигает инвалидное кресло с Ярославом в сторону, не обращая внимания на его ругательства, и встаёт по центру комнаты.

— Ещё до того, как всё это началось. До того, как Александр решил, что хочет вернуть себя и Анну в род, — начинает Алексей, — я уже работал с кукловодом. Я знал, да и все мы знали, что в Династии есть некая вредительская структура. Но мы не подозревали о её масштабах и о том, что она выходит далеко за пределы корпорации. Я копнул немного и понял, насколько всё плохо, и решил, что бороться с такой заразой напрямую слишком опасно.

— Ты решил это без меня⁈ — гневно нахмурившись, гремит князь.

— Да, брат, прости меня. Если бы я поставил тебя или кого-то другого в известность, вы бы начали действовать. А я понимал, что если мы начнём давить на врага — он будет давить в ответ. Собственно, я оказался прав, и мы совсем недавно в этом убедились. Кукловод… Ромэн дошёл до того, что сумел спровоцировать войну кланов.

Алексей переводит взгляд на меня и продолжает:

— Ты первым осознал масштаб проблемы после меня, Александр. Твой план был очень хорош, и он привёл к нужному результату. Но, думаю, ты и сам понимаешь, насколько он был рискован.

— Не менее рискован, чем ваш, судя по всему, — отвечаю я. — Мы могли рано или поздно посчитать вас врагом. И даже считали какое-то время.

— Да, я знаю. Быть шпионом в чужих рядах всегда рискованно, по многим причинам, — усмехается двоюродный дед. — Но давайте вернёмся к делу. Итак, я нашёл способ связаться с кукловодом через одно из его доверенных лиц. Через Екатерину, если точнее. Мне жаль, Виталик, что с ней так вышло.

— Мне тоже, — глухо произносит тот.

— Итак, я связался с кукловодом! — громче произносит Алексей. — Конечно, он не сразу поверил, что я хочу ему помогать. Но со временем мы сработались. Благодаря ему я вложился в тайное оружейное предприятие Жаровых и даже поимел с этого неплохую прибыль. Каюсь, в качестве доказательства серьёзности своих намерений мне пришлось установить за тобой тотальную слежку, — он снова смотрит на Виталия.

— Это был ты?.. — изумлённо произносит он, снимая очки. — Всё это время… Ты?

— Я. Прости, сынок, — Алексей склоняет голову. — Зная твоё душевное расстройство, это было особенно жестоко. Но ты должен знать, что я сливал Ромэну фальшивые сведения. По большей части.

— Почему именно я? — спрашивает Виталий.

— Он считал тебя слабым звеном и планировал сделать кем-то вроде марионетки, когда захватит власть в Династии. Всех остальных планировалось убить. Включая меня, полагаю.

— И ты пошёл на это? — рычит Юрий. — Если бы он приказал тебе убить меня или мою жену, или сына, то что бы ты сделал?

— Ничего. Я бы ни за что не позволил себе пролить даже каплю крови Грозиных, — твёрдо глядя Юрию в глаза, отвечает Алексей. — Суть была в том, чтобы вычислить как можно больше людей кукловода. Тебя не удивило, кстати, что после покушения солдат Династии на Александра и княгиню Черепову вы так быстро нашли большинство шпионов?

— Мы работали не покладая рук, — хлопнув Максима по плечу, отвечает Юрий. Тот, глядя в пол, согласно кивает.

— Не умаляю ваших заслуг, но все нужные сведения вам очень аккуратно подкидывались. Уже через моих доверенных людей, — улыбается Алексей. — Короче говоря, мы все проделали большую работу. Каждый из Грозиных внёс свой вклад, а мой сын едва не пожертвовал жизнью. Однако плодотворную почву для всего этого подготовил ваш покорный слуга, — он картинно кланяется.

— Какой же ты скользкий, — морщась, бурчит Ярослав. — Как болотная змея.

Про себя я был с ним согласен. Однако скользкость Алексея сыграла нам на руку. Он действовал исподтишка, за спиной у всех нас и сильно рисковал не только собой, но и благополучием всего рода…

И в то же время он действительно подготовил почву для поимки кукловода. И лично привёз его к нам. Точнее, он привёз к нам «старшего» кукловода, уже отошедшего от дел. Тот, настоящий враг, который принёс нам больше всего проблем, по-прежнему на свободе.

Мы понятия не имеем, где находится Ромэн и что он готовит. Хотя теперь, когда мы лишили его почти всех ресурсов и союзников — вряд ли он способен нанести сильный удар.

С другой стороны, я бы не был так уверен.

Кашлянув, я обращаюсь к Алексею:

— Полагаю, это ещё не все сюрпризы, ваше сиятельство?

— Ты прав, — отвечает он. — Думаю, что хотя бы часть из вас теперь задаётся вопросом — где сейчас находится Ромэн и как его найти?

Ярослав смеётся и машет рукой:

— Вам никогда его не найти. Мой мальчик неуловим.

— Он очень хорош, — Алексей кивает. — Построить теневую структуру подобной силы… Эх, нам бы пригодился такой союзник! Но не будем о несбыточном. Как найти Ромэна?

Алексей обводит всех нас взглядом. Князь Грозин, вздохнув, ослабляет галстук и говорит:

— Я уже сказал тебе, хватит театральности. Если есть что сказать, выкладывай.

— Прости, брат, не смог удержаться. Ладно — вы ведь знаете, чем я занимался в Германии?

У меня в мозгу будто что-то вспыхивает. Наши сведения и то, что сейчас рассказал двоюродный дед, дают мне осознать полную картину.

— Та нейросеть, которая подделывает голоса. Она называется Штимме, не так ли? — спрашиваю я.

— Браво, мальчик мой! — Алексей хлопает в ладоши. — Благодаря своей прелестной супруге я завёл близкое знакомство с владельцем этой нейросети. Мне пришлось долго вести с ним переговоры. Льстить, убеждать и угрожать исподтишка — но в итоге я добился своей цели.

— Какой? — спрашивает Виталий.

Алексей улыбается и отвечает не сразу. Максим неожиданно подаёт голос:

— Раз Ромэн пользовался этой сетью, мы можем получить его личные данные.

— Очко в твою пользу, Максим! Именно к этому я и стремился.

— Разве это законно? — бурчит Макс, глядя на камин.

— Нет, конечно. Это настолько незаконно, насколько возможно. По законам как Российской, так и Германской империи. Но я пошёл на это ради семьи. Теперь главное! Как бы Ромэн ни шифровался, следы всё равно остались. У меня есть всё, — Алексей достаёт из кармана флешку. — Айпи-адреса, модели устройств, дата и время захода в сеть, всё необходимое. Александр, твой отдел инфоборьбы славится своим профессионализмом. Ты не мог бы?..

Он протягивает мне флешку.

— С радостью, — я встаю, забираю её и тут же звоню Виктору.

— У вас всё равно ничего не получится. У Ромэна всегда есть запасной план. Всегда! — хрипит Ярослав. — Вы ещё удивитесь, когда он сделает свой ход. И он вытащит меня отсюда, если не пустите мне пулю в голову прямо сейчас. А если пустите — тогда он убьёт всех вас.

— Хватит угрожать, старик, — лязгает голос Юрия. — Тебя здесь никто не боится, как и твоего сынка.

— Очень зря, — скалится Ярослав.

Я слушаю их перепалку вполуха, дозваниваясь до Виктора. Наконец, он берёт трубку:

— Да, Александр, — голос звучит сонно.

— Прости, что разбудил. Ты мне срочно нужен.

— Какие-то проблемы?

— Нет. Нужно привезти Егора в поместье Грозиных. Есть очень срочная и важная работа, — отвечаю я. — Оборудование не понадобится, если что, попросим доставить из офиса Династии.

— Не проблема. Мы будем через полчаса.

— Спасибо, Вик, — я кладу трубку и говорю, обращаюсь ко всем: — Мой специалист будет через полчаса.

— Вроде твоего лучшего спеца зовут Николай? — спрашивает дедушка. — А ты приказал привезти Егора.

— Ах да. Простите, ваше сиятельство. На самом деле его зовут Егор, он просто скрывает личность.

— Больше никаких секретов внутри рода, забыл, наследник? — хмурится князь.

— Это был мой последний секрет, — улыбаюсь я.

— Вы все обманываете друг друга, строите козни за спиной… — бурчит Ярослав. — Чем вы лучше меня?

— Всё уже не так, Ярослав Михайлович, — отвечаю я. — Род Грозиных теперь сплочён как никогда. Между прочим, благодаря вам и Ромэну. Можете гордиться — именно ваша жажда мести заставила наш род объединиться.

Старик сжимает подлокотники инвалидного кресла и смотрит на меня так, будто готов убить. Наверное, он и правда готов. Но не может.

И он сам это прекрасно понимает. Понимает, что проиграл.

Огонь в его взгляде тухнет. Он отворачивается к камину, но даже отражение горящего пламени не может скрыть ту пустоту, которая возникла в глубине его глаз.

— Думаю, на сегодня достаточно, — взглянув на золотые наручные часы, говорит Григорий Михайлович. — Предлагаю всем отправиться спать. К утру, надеюсь, хакер Александра сможет достать нужные сведения. Если он сделает это раньше — пускай попросит нас разбудить.

— Да, давайте спать, — Юрий сразу же встаёт. — Разговор был интересный, но утомительный.

— А что делать… с ним? — Макс кивает в сторону Ярослава.

Князь Грозин смотрит на старшего брата, который по-прежнему глядит в огонь и будто бы не слышит нас. Теперь, когда разговор окончен, он перестал казаться таким зловещим — просто несчастный старик, которому недолго осталось.

— Выделим комнату и поставим охрану, — решает князь. — Полагаю, убежать он всё равно не сможет, даже если захочет. Всё! До завтра, семья.

Все отправляются по спальням, только я остаюсь дожидаться Виктора и Егора. Они, как Вик и обещал, приезжают через полчаса. Я отдаю хакеру флешку и рассказываю, что необходимо сделать.

— Нет проблем, — отвечает он. — Если там и правда есть все данные и у Ромэна остался при себе хоть один гаджет из тех, через которые он заходил в Штимме — я его найду.

— Хорошо. Если найдёшь раньше того, как проснёмся — буди, не стесняйся, — отвечаю я. — Кстати, слуги здесь варят отличный кофе. Можешь просить сколько хочешь и вообще, чувствуй себя как дома.

— Трудновато это делать в таких хоромах, — Егор оглядывает холл, который по размерам больше чем весь дом, где мы впервые встретились.

Он отправляется работать в комнату, которую заранее для него подготовили. Вик собирается пойти с ним, но перед этим спрашивает у меня:

— Ну так что? Получается, осталось немного, и мы победили?

— Надеюсь, что так. Интуиция подсказывает, что кукловод ещё способен нас удивить. Держи ухо востро, хорошо? И на всякий случай вели парням прийти в боевую готовность.

— Так точно, — кивает Виктор.

Я отправляюсь спать. По дороге вижу, что в комнате мамы горит свет, и вдруг вспоминаю, что сегодня она должна была съездить в больницу. Стучусь и приоткрываю дверь:

— Ты не спишь?

Мама лежит на постели, укутанная в одеяло по самые глаза, и смотрит какой-то сериал. Рядом с ней на тумбочке стоит большая кружка с чаем и баночка с таблетками.

— Попробуй тут уснуть, — почти стонет она. — Меня весь день тошнит.

— То есть на УЗИ ты не ездила?

— Нет. Поеду завтра.

— Хорошо. Я могу тебе чем-то помочь? — спрашиваю я.

— Если бы, — вздыхает Анна. — Лучше расскажи, что у вас там случилось? Я слышала, Алексей вернулся и привёз с собой Ярослава.

— Да, так и есть, — я подхожу к матери, сажусь рядом на кровать и рассказываю всё, что мы узнали.

Нет смысла ничего скрывать. Как сказал дедушка, никаких секретов внутри рода.

Выслушав меня, мама качает головой и шепчет:

— У меня всё это в голове не укладывается… Родной человек, мой дядя, и принёс нашим родам столько боли.

Под «нашими родами» она наверняка имеет в виду Грозиных и Череповых. И я с ней согласен.

— Теперь всё кончено, — я целую маму в лоб и встаю. — Если завтра будешь лучше себя чувствовать, обязательно съезди в больницу, ладно? Очень хочется узнать, кто у меня будет, брат или сестра.

— Обязательно, — улыбается Анна, и я покидаю её спальню.

Добираюсь до своей, раздеваюсь и ложусь в кровать. Но сколько ни пытаюсь закрыть глаза, они открываются вновь.

Честно говоря, и у меня в голове не укладывается. Но не то, что за всем стояли Ярослав и Ромэн. А то, что история наконец-то подходит к концу.

Не верится. Даже как-то немного тоскливо от этого. Я уже привык, что мы постоянно боремся с врагом, вскрываем его интриги и плетём свои. Это была своего рода игра, в которую я замечательно научился играть.

Впрочем, эти навыки мне ещё наверняка пригодятся. Есть кое-какие идеи насчёт будущего Династии и союза кланов Грозиных и Череповых. А также будущего всей Российской империи.

С этими мыслями, которые приносят покой, я засыпаю.

Меня будит стук в дверь. Открыв глаза, я с удивлением вижу, что за окном уже совсем светло. Часов десять утра, должно быть. Вот это я спать! Обычно всегда поднимаюсь на рассвете.

Видимо, осознание того, что игра подходит к концу, слегка меня расслабило. Нельзя так. Ведь «подходит к концу» это ещё не «окончена».

— Кто там?

— Александр, это я, — раздаётся голос Виктора. — Егор нашёл Ромэна.

Я подскакиваю с кровати и иду к двери, на ходу спрашивая:

— Где он?

Открываю дверь, и тогда Виктор отвечает:

— В Подмосковье. Есть точный адрес. Судя по всему, он не решился выкинуть ноутбук, с которого чаще всего заходил в Штимме, — усмехается Вик. — Зря он понадеялся, что никто не сможет получить конфиденциальные данные.

— Это и правда ошибка с его стороны. А кукловод не допускает подобных ошибок, — говорю я. — Ты собираешься ехать на место?

— Да. Я вызвал самых надёжных бойцов, князь Грозин пообещал ещё дать своих. Командование на мне.

— Отлично. Будьте осторожны, — предупреждаю я.

— Само собой, — кивает Виктор, пожимает мне руку и уходит.

Одевшись, я заглядываю в спальню мамы, но выясняю, что она уехала в город делать УЗИ. Дворецкий рассказал, что она взяла с собой достаточно охраны и поехала в ДинаМед на Маяковской — тот самый госпиталь, где лежал князь после сердечного приступа.

И тот самый, где я впервые проснулся в этом мире.

Я спускаюсь в столовую, где встречаю Григория Михайловича и обоих его сыновей. Они уже позавтракали и теперь беседуют о делах.

— Доброе утро, — говорю я.

— Доброе, — кивает князь. — Ты уже слышал?

— Да. Сборный отряд поехал брать Ромэна. Не уверен, что у них получится.

— Я тоже, — произносит Виталий. — Он не такой идиот. Может, его ноутбук и находится в том месте, но сам он — вряд ли.

— Сто пудов так и есть, — говорит Юрий, сделав глоток кофе. — Этот сукин сын уже не раз доказал, что мозги у него на месте. Он тоже наверняка узнал, что Алексей подбивал клинья к олигарху, который владеет Штимме. И про поимку своего отца тоже. Дважды два сложить он может.

— Скоро мы узнаем, так ли это, — говорю я, садясь за стол.

Мне приносят завтрак, который я с аппетитом уплетаю и затем присоединяюсь к деловому разговору. Уже не удивительно, что остальные Грозины воспринимают меня как равного, даже Юрий.

Через какое-то время мы получаем сигнал о том, что группа достигла посёлка, из которого идёт сигнал. С этого момента все разговоры прекращаются. Мы лишь обмениваемся короткими фразами, глядя на телефоны и ожидая звонка.

Когда звонит мой смартфон, я моментально беру трубку и ставлю на громкую связь:

— Алло.

— Миссия провалена, — тяжело дыша, говорит Виктор. — Ромэна здесь не было, зато была бомба.

— Потери? — коротко спрашиваю я.

— Несколько человек зацепило, все живы. Мы планируем опросить соседей, может, узнаем что-нибудь важное. В идеале нужно обыскать дома и прочесать местность, вдруг он прячется где-то поблизости. Даёте добро?

— Да, — отвечает вместо меня дедушка. — Считайте, что у вас есть право на дворянское следствие.

— Принято, работаем, — говорит Виктор.

Я сбрасываю звонок. Дедушка качает головой, а Виталий разочарованно произносит:

— Как мы и думали.

— Не переживайте, дядя, — говорю я. — У Ромэна больше ничего не осталось, кроме отца. И если он такой верный сын, что много лет следовал его плану мести — значит, рано или поздно он попытается спасти Ярослава. Тем или иным образом. Нам нужно просто немного…

Мой телефон снова звонит. «Номер неизвестен», написано на экране.

— Или нам не придётся ждать, — хмыкает Юрий. — Возьмёшь трубку?

Я жму на кнопку ответа и включаю громкую связь.

— Да?

— Здравствуй, наследник, — раздаётся голос кукловода.

На сей раз не искажённый. Настоящий. Голос Ромэна.

— Здравствуйте, господин Ораж, — говорю я. — Чем могу помочь?

— Помоги себе и своему роду, — отвечает Ромэн. В его голосе мне чудятся оттенки безумия. — Ты там один? Князь и остальные рядом?

— Мы все тебя слышим, кусок говна, — железным тоном произносит Юрий. — Давай, выкладывай, что у тебя.

— Юра? Восстал из мёртвых, как я слышу? — Ромэн смеётся. — Молодцы. Это был отличный ход, я поверил… Должен признать, у вас почти получилось победить. Почти. Слушайте внимательно и не смейте перебивать.

— Говори уже, — вставляет князь.

— Первое: вся сетевая инфраструктура Династии находится под моим контролем. Серверы, базы данных, секретные сведения, доступ к корпоративным счетам… Всё.

— Что ты несёшь, придурок? — фыркает Юрий.

Виталий тем временем бледнеет, хватает со стола свой телефон и начинает что-то проверять.

— Я сказал, не перебивайте меня! — рявкает Ромэн, и на фоне раздаётся женский возглас, от которого у меня леденеет сердце.

Мама… Не может быть. Неужели?

— Где ты сейчас? — спрашиваю я.

— Заткнитесь и слушайте. Я внедрил в Чернокнижника шпионский код. Династия моя! Одно нажатие кнопки — и вся ваша информация будет удалена. Вы никогда не сможете её восстановить. А большая часть ваших денег будет размыта по оффшорным счетам, и вы опять же никогда не сможете вернуть их назад. Я понятно выражаюсь? Стоит мне нажать одну кнопку — я и обрушу всё, что вы строили столько лет! — выкрикивает Ромэн.

— Он не врёт, — шепчет Виталий, показывая нам свой телефон. — Я не могу войти в свой аккаунт. В корпоративном чате паника. Несколько минут назад отрубились серверы по всему миру и программы управления. Даже служба безопасности ослепла.

Лицо князя становится бледнее мела. Даже Юрию, похоже, не по себе. Да и мне, честно признаться, тоже.

Ромэн не блефует. И если мы не сможем ему помешать — он и правда уничтожит Династию одним ударом.

Всё-таки он подготовился к тому, чтобы уйти красиво.

— Вы там, наверное, в шоке, — усмехается кукловод. — Правильно. Теперь слушайте дальше. Я и мои люди захватили ДинаМед на Маяковской. Рядом со мной сейчас ваша сучка… или это сучка Череповых, я запутался. Скажи что-нибудь!

— Д-да, я здесь, — раздаётся голос моей матери. — Он д-держит пистолет у моей головы.

— Только тронь её, — мой голос звучит так, будто доносится из глубин ада. — Если она получит хотя бы царапину — ты нигде от нас не скроешься.

— Думаешь, меня это волнует? Что вы можете сделать, убить меня? Это не страшно, — отвечает Ромэн. — Итак, в одной руке я держу вашу корпорацию, а в другой — жизнь Анны Грозиной. Теперь предстоит решить, что из этого вам дороже. Условия следующие: вы привезёте моего отца к больнице. Нам должен быть обеспечен безопасный вылет из страны. Договаривайтесь с императором, либо сами что-то придумывайте — мне плевать. Я должен получить самолёт с полным баком и надёжного пилота.

— Это всё? — невозмутимо спрашиваю я.

— Нет. Вы скажете мне, что выбираете. Вы получите либо Династию, либо Анну. Либо то, либо другое, но ни в коем случае не вместе. Вы меня поняли? Решите, что вам дороже — ваши деньги или ваша семья. У вас один час. Время пошло.

Глава 31

Осталось 59 минут.

Ромэн бросает трубку.

Виталий срывает очки и прячет лицо в ладонях. Юрий швыряет кружку с недопитым кофе в стену. Григорий Михайлович потирает грудь и пытается встать, но тут же падает обратно на стул.

— Вы в порядке? — спрашиваю я.

— Нет, — отрицательно мотает головой дедушка. — Мы должны что-то сделать. Надо позвонить императору!

— Нет! — одновременно восклицаем мы с Виталием.

— Согласен, — кивает Юрий. — Этот мудозвон сделает только хуже. Разберёмся с этим сами, без шума.

— Согласен. Где Алексей? — спрашиваю я.

— Поехал в министерство… Позвоню ему, — князь берёт телефон со стола.

— Нам ни в коем случае нельзя отдавать Ярослава Ромэну и тем более обеспечивать вылет, — говорю я. — Если мы это сделаем, он убьёт мою мать и нажмёт на свою грёбаную кнопку.

— Ты прав, ему нельзя верить! — выкрикивает Виталий и встаёт, отбросив стул. — Надо убить его. Отправим спецназ.

— Нет, — лязгаю я, и Юрий согласно кивает.

— Ты с ума сошёл? — спрашивает он у Виталия. — Если Ромэн увидит спецназ, точно убьёт Аню и похерит нашу компанию. Надо как-то изящнее.

— Дело даже не в этом. В нём течёт кровь Грозиных, — говорю я. — Мы не будем его убивать.

Все смотрят на меня так, будто я произнёс что-то невероятное. Хотя, наверное, так оно и есть. Мысленно все желают Ромэну смерти, и тут я предлагаю сохранить ему жизнь.

Дедушка опускает руку с телефоном, так и не успев набрать номер. Он смотрит на меня долгим взглядом и кивает:

— Ты прав. Это решение истинного князя. Мы не будем убивать Ромэна. Но мы должны придумать, как его обезвредить и не дать совершить задуманное. Твой хакер ещё в поместье?

— Да, — киваю я.

Григорий Михайлович отдаёт приказ, и вскоре Егор появляется в комнате. При виде такой большой компании Грозиных он слегка теряется и, неловко поклонившись, произносит:

— Здрасьте, ваши сия…

— Садись, — я беру его за плечо и подвожу к столу. — Дело срочное.

— Что случилось? Вы взяли кукловода?

— Нет, — усаживаю Егора на стул. — У нас проблема.

Князь, облокотившись на стол, наклоняется к хакеру:

— Помнишь, когда я дал тебе доступ к Чернокнижнику, после убийства князя Жарова?

— Помню, — кивает Егор.

— Ты сказал, что нельзя получить доступ к программе снаружи корпорации. Так вот, оказалось, что это не так.

Глава моего отдела инфоборьбы вдруг бледнеет, как мертвец. Он спрыгивает со стула, мигом оказываясь на коленях перед князем и вопит:

— Простите меня, ваше сиятельство! Я не хотел! То есть, это был профессиональный интерес… Я не собирался использовать дыру во вред вашего рода!

Все на несколько секунд замолкают, только Юрий усмехается и спрашивает:

— Саша, где ты отыскал такого крутого парня? Мне бы тоже такой пригодился.

— Таких больше нет, — я поднимаю Егора с колен и спрашиваю: — Ты что, сумел получить внешний доступ в Чернокнижник?

— Не то чтобы получить, я сам его создал. Нашёл уязвимость в системе защиты, запустил червя, поставил ложный код в…

— Ближе к делу, — перебиваю я.

— Да. У меня есть доступ, — только тут до хакера доходит, что к чему. — Разве вы позвали меня не поэтому?

— Нет, — отвечает князь. — Но сегодня ты поможешь нам спасти Династию. Слушай, что произошло, только учти — это не должно выйти за пределы комнаты.

Князь кратко рассказывает о том, что сделал Ромэн и какие условия нам поставил. Егор слушает, приоткрыв рот, а затем говорит:

— Я попробую, конечно, влезть в Чернокнижника и посмотреть, что там происходит. Но ничего не буду обещать.

— Действуй. Что тебе нужно?

— Для начала мой ноут. Я сейчас, — Егор срывается с места.

— Бегом! — рявкает ему вслед Юрий, хотя хакер и так бежит.

— Что теперь? — Виталий смотрит на часы. — Время быстро уходит. Даже если мы сможем восстановить доступ к сети Династии, это не поможет спасти Аню.

— Дайте мне пару минут, — говорю я, уже прикидывая в голове варианты развития событий.

Как ни крути, а Ромэн хорошо подготовился. У нас не так много вариантов, как можно победить и спасти одновременно компанию и мою маму.

Но и вариант спасти кого-то одного я не рассматриваю. Мы получим всё, а кукловод — лишь поражение.

Постучавшись, в комнату заглядывает дворецкий:

— Ваше сиятельство, прибыл князь Черепов.

— Черепов? — хмурится дедушка. — Откуда он… Ладно, веди его сюда!

— Как прикажете, — кланяется дворецкий.

Уже через несколько секунд мой отец врывается в комнату.

— Здравствуйте, господа — говорит он. — Что случилось, зачем вы меня вызвали?

— Здравствуй, отец. Тебя никто не вызывал, — говорю я.

— Как это понять? Ты же сам мне позвонил и… — Сергей вдруг останавливается, как вкопанный. — Кукловод. Он что-то опять мутит, не так ли?

— К сожалению, — тихо отвечает Виталий.

— Но это его последний куплет. Скоро песенке конец, — говорю я. — Значит, он позвонил тебе, подделав мой голос?

— Выходит, что так. Ты сказал, что Грозины собирают срочное собрание и хотят меня видеть. Мол, это вопрос жизни и смерти. Я тут же примчался. По дороге до меня дошли слухи, что у Династии какие-то проблемы с сетью, — Черепов приподнимает телефон.

— Ромэн, видимо, специально заманил тебя сюда, чтобы оказать на нас давление, — задумчиво произношу я. — Ведь ты-то однозначно будешь настаивать на том, чтобы мы выбрали мою мать…

— Твоя мама в беде? Да что происходит, чёрт возьми⁈ — закипая, восклицает Сергей.

— Не ори в нашем доме, Черепов, ладно? — недружелюбно говорит Юрий. — У нас серьёзные проблемы. Сейчас всё расскажем.

— Да, — киваю я. — А затем я расскажу свой план.

Осталось 52 минуты

— Простите, но я ничего не могу сделать, — качает головой Егор и показывает на экран ноутбука. — Видите? Этот гад заблокировал всё, что только можно.

— Ни хрена в этом не понимаю, — бурчит Юрий, глядя на строчки компьютерного кода.

— А если попробовать через седьмой протокол? — поправив очки, спрашивает Виталий.

— Седьмой протокол он отключил одним из первых, судя по всему, — отвечает Егор. — К тому же, как мы можем быть уверены, что он не заметит наших действий? Мы понятия не имеем, какие данные ему доступны. Если буду пытаться проникнуть в Чернокнижника, он может это понять и тогда бум! Династии конец.

— Не вздумай произносить таких слов, — угрожающе произносит князь, который сидит неподалёку и пьёт успокаивающий чай.

— Он прав, — вмешиваюсь я. — Слишком рискованно, а Ромэн наверняка предусмотрел, что мы попытаемся восстановить доступ. Он специально не стал говорить, чтобы мы не пытались. Если попытаемся — он с чистой совестью нажмёт на кнопку и затем на спусковой крючок.

— Сука, — цедит Юрий. — Ну и что нам делать? Как узнать, что на экране у этого подонка?

— У меня есть способ! — объявляет Алексей, заходя в комнату.

Мы все смотрим на него, и я говорю:

— На сей раз я попрошу вас обойтись без театральности. Время дорого.

— Ты прав, мальчик мой. К делу: у меня есть свой человек среди людей кукловода. Если он может завести себе шпионов, почему мы не можем?

— Ха! Почему-то я даже не удивлён, — смеётся Юрий.

— Почему ты раньше не сказал? — хмурится Григорий Михайлович. Чашка дрожит в его руке, будто князь готов в любой момент швырнуть её в стену.

— Потому что не было необходимости, — с улыбкой отвечает Алексей. — Я же знал, что Ромэн обязательно захочет сделать последний ход. Честное слово, я не подозревал, что он будет именно таким. Ладно, неважно! Этот человек сейчас с ним, я уверен. Это доверенный программист. Женщина.

— Женщина? — удивляюсь я.

— Ты удивишься, Александр, но даже самых отъявленных злодеев легко соблазнить женской лаской. Кстати, псевдоним этой красавицы как раз Ласка.

— Ласка? — удивляется Егор. — Я её знаю. Не лично, само собой, пересекались на форумах…

— Эта хакерша сможет нам помочь? — громогласно перебивает князь.

— Конечно, — Алексей кивает и достаёт телефон. — Что нам нужно? Узнать, какие данные видит Ромэн?

— Да, — киваю я. — И вообще всё, что сможет помочь нам спасти Династию.

— А как насчёт спасти твою маму? — печатая сообщение, Алексей бросает на меня короткий взгляд.

— У меня есть план. Но чтобы его выполнить, сначала нужно обезопасить компанию.

— Хорошо. Не сомневаюсь, что твой план сработает, — Алексей отправляет сообщение. — Готово. Скоро получим сведения.

— Думаю, что на всякий случай надо подготовить спецназ, — произносит Виталий. — Кто знает, как повернётся ситуация.

— Если нам понадобится спецназ — значит, мы проиграли, — говорю я. — Но если вам так будет спокойнее, дядя, можете отдать приказ.

— Я что-то не понял, — Юрий смотрит то на меня, то на брата. — Сашок, теперь ты у нас главный или что?

— Я принял решение, о котором ещё не сообщал вам, семья, — говорит дедушка. — Я сказал, что когда всё это закончится, то передам титул Александру. Не будем дожидаться моей смерти. Я устал от правления кланом, меня вполне устроит отойти от дел.

В нашей семье хватает мужчин, способных взять на себя ответственность за род и компанию.

Юрий приподнимает бровь, явно размышляя над чем-то. Виталий только пожимает плечами, мол, ничего неожиданного. Алексей подмигивает мне, и тут телефон в его руке издаёт сигнал.

— Пришёл ответ. Изображение, — он протягивает телефон Егору. — Это тебе о чём-нибудь говорит?

Фотография немного смазана, явно сделана в спешке. На ней изображёны два экрана с какими-то цифрами и другими показателями, включая стройные ряды зелёных квадратиков.

— Да, — кивает Егор. — Судя по всему, они мониторят состояние серверов Династии по всему миру… Я понял! — вдруг выкрикивает он.

— Тогда говори, — со стуком ставя чашку на стол, приказывает князь.

— Если мы физически отключим все серверы от сети, он не сможет уничтожить наши данные. Все они останутся на жёстких дисках внутри серверов. В то же время, если мы начнём их отключать, он сразу это увидит… — Егор задумчиво теребит кончик носа. — Мне нужно в башню Династии. Если я немного пошаманю у главного сервера и Ласка мне поможет, то мы введём Ромэна в заблуждение. Будем по чуть-чуть внедрять в Чернокнижника нужный нам код, а потом физически отключать серверы, и Ромэн ничего не увидит.

— Это точно? — сомневается Виталий.

— Да. Но времени, я думаю, понадобится больше, чем час.

— У нас уже сорок девять минут, — глянув на часы, говорю я.

— Есть и ещё одна загвоздка… — продолжает Егор. — Скорее всего, у нас будет лишь несколько секунд, чтобы успеть выключить каждый сервер. Если долго продержим изменения в коде Чернокнижка, Ромэн тоже это увидит.

— Едем! — хлопает в ладоши Юрий. — Ты будешь заниматься своим делом, а мы — держать связь с филиалами Династии по всему миру. Когда подашь сигнал, нужный сервер отключат.

— Езжайте, — киваю я. — А мы с отцом выполним свою часть плана.

Юрий, по дороге хлопнув меня по плечу, быстрым шагом удаляется в холл. Виталий и Егор следуют за ним. Дедушка тоже поднимается с места и спрашивает у меня:

— Ты уверен, что это сработает? Очень авантюрный план.

— Другого у нас нет. И да, я уверен, что он сработает… Нам нужно только немного потянуть время.

— Тогда нужно с ним поговорить. Лучше ты, — хмуро произносит князь. — Я вряд ли смогу сдерживаться.

— Хорошо, — я достаю телефон.

Хоть Ромэн и звонил мне с неизвестного номера, сделать обратный звонок я могу. Проходит всего один гудок, и раздаётся его голос:

— Говори.

— Послушай, Ромэн. Мы пока не готовы принять решение, но у нас возникли небольшие трудности.

— Меня это не волнует. Время идёт. Опоздаете хоть на секунду — пущу твоей матери пулю в голову и уничтожу Династию.

— Если точнее, то трудности возникли не у нас, а у твоего отца, — невозмутимо продолжаю я. — Ему стало плохо. Родовой врач сейчас его осматривает, но мы не уверены, что сможем вовремя…

— Я уже сказал, — цедит Ромэн. — Даже если он будет при смерти — через сорок семь минут он должен быть возле больницы.

— Тебя что, не волнует его состояние? Если повезём его сейчас, он может и скончаться.

— Сорок семь минут.

Я беру небольшую паузу и затем говорю:

— Хорошо. Врач сделает всё возможное, чтобы успеть вовремя. Но главное, что к назначенному времени мы должны принять решение, не так ли?

Кукловод коротко смеётся и отвечает:

— Ты меня не переиграешь, Грозин. Не сегодня.

— Все карты в руках у тебя, я с этим не спорю, — добавляю немного лести. — Мы намерены выполнить условия, но я всего лишь предупреждаю, что могут возникнуть задержки.

— Самый дешёвый приём из возможных. Мне плевать на все ваши трудности. Даже если вы привезёте труп моего отца, через сорок семь… уже почти сорок шесть минут он должен быть возле больницы! — выкрикивает Ромэн.

Психическое состояние у него явно на пределе. Неудивительно, ведь он бросил вызов могущественному роду — пускай не впервые, но зато впервые он сделал это лично.

— Хорошо, как скажешь. Мы будем вовремя, — говорю я и кладу трубку.

— Не получилось, судя по всему, — бурчит дедушка.

— Да, он упёртый, — соглашаюсь я. — Но я думаю, мы успеем… Надо подготовить самолёт.

— Я уже отдал приказ, — кивает Григорий Михайлович.

— Хорошо. Пойду проверю, как там отец…

Осталось 30 минут

— Как у тебя дела, Егор? — спрашиваю я.

В динамике телефона раздаётся его тяжёлый вздох. На фоне слышатся громкие щелчки клавиш.

— Медленно, ваше сиятельство, — отвечает он. — Мне бы ещё час времени, и всё было бы сделано в лучшем виде. А пока мы смогли обезопасить только двадцать процентов серверов.

— Это уже хорошо. Продолжайте работать.

— У нас будет дополнительное время? — с надеждой спрашивает хакер.

— Нет. Ромэн отказывается идти на какие-либо уступки, — качаю головой и поворачиваю за угол.

В поместье сегодня тихо. Все гвардейцы на охране, слуги попрятались по углам, словно мыши. Никто толком не знает, что происходит, но все предчувствуют беду.

Я несу в руках пакет с одеждой, который шуршит при каждом моём шаге.

— Сможешь ускориться? — спрашиваю я, быстро шагая вперёд.

— Делаю что могу. Тут вся служба безопасности Династии со мной, и всё равно не успеваем.

— Мы затянем поездку в аэропорт. Но это не значит, что у вас будет много времени. Может быть, минут двадцать сверху. Рисковать и заставлять Ромэна нервничать ни в коем случае нельзя.

— Понимаю, — вздыхает хакер. — Хорошо, работаем.

Я молча кладу трубку и захожу в комнату, где находится мой отец. Он сидит в кресле напротив зеркала, а вокруг него хлопочет рыжеволосая девушка. Рядом на подставке стоит фотография Ярослава, сделанная сегодня утром.

— Мы успеваем? — спрашиваю я.

— Ещё немного, ваше сиятельство, — взглянув на меня, отвечает девушка. — Получится не идеально, но…

— Сойдёт, — перебиваю я и улыбаюсь Сергею. — Отлично выглядишь, отец.

— Да уж, — бормочет тот, глядя на себя в зеркало. — Но это меньшее, на что я готов пойти.

— Переодевайся, — я протягиваю ему пакет, который принёс. — Пора ехать.

Осталось 14 минут

Кортеж из трёх тонированных Эльбрусов подъезжает к больнице. С первого взгляда нельзя сказать, что она захвачена. Однако отсутствие движения и слишком много вооружённых охранников на входе не дают обмануться. У кукловода ещё осталось достаточно бойцов, чтобы взять ДинаМед под контроль.

Я выхожу из машины и набираю номер Ромэна.

— Мы приехали, — говорю я, когда он берёт трубку.

— Вижу, — отвечает он, и замечаю движение в окне третьего этажа. — Где мой отец?

— Во второй машине, — указываю я. — Спустишься убедиться?

— Сначала скажи, какое решение вы приняли.

— Пока что никакое. Это сложно, ты должен нас понять. Князь и остальные прямо сейчас проводят совет, а мне поручили выполнить твои условия. Спустись и поздоровайся с отцом. Когда доберёмся до аэропорта, решение будет.

— Хорошо, я выйду, — цедит Ромэн. — Но знай, что даже если вы меня убьёте, мои люди закончат дело. Пристрелят твою мать и нажмут на кнопку. Династия рухнет.

— Никто не собирается тебя убивать, — обещаю я, и это чистая правда.

Вскоре Ромэн показывается на крыльце. Он, как и всегда, одет во всё чёрное. Его глаза — будто бездонные воронки, а в руке он держит пистолет, который сразу же направляет на меня.

— Стой где стоишь.

— Стою, — невозмутимо отвечаю я.

Ромэн подходит к средней машине в кортеже и открывает дверь.

— Здравствуй, отец, — говорит он.

Ярослав сидит на заднем сидении, прижимая к лицу кислородную маску. Отняв её, он хрипло произносит:

— Здравствуй, сынок. Я знал, что ты меня не бросишь в гнезде этих негодяев.

— Конечно. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — отвечает Ярослав и тут же закашливается.

Ромэн помогает ему надеть обратно кислородную маску, а затем что-то шепчет отцу на ухо и закрывает дверь. После этого он заглядывает под днище автомобиля, проверяет багажник и проделывает то же самое с другими машинами, не забыв убедиться, кто сидит в салоне и кто за рулём. Для этого он по очереди открывает все двери, потому что сквозь тонированные стёкла ничего не видно.

— Доволен? — спрашиваю я. — Теперь покажи мою мать.

Ромэн достаёт телефон и отправляет кому-то сообщение. Мы с ним сверлим друг друга взглядами, пока двое бойцов кукловода не выводят маму на улицу. За ними идёт женщина в кожаных штанах, которая держит в руках открытый ноутбук и не отрывает от него глаз. Та самая Ласка, полагаю.

Волосы мамы растрёпаны, на щеках — размазанная тушь. Она вроде в порядке, не считая того, что жутко напугана. В руках она держит белый конверт. Снимок с УЗИ, полагаю.

— Саша! — выкрикивает она.

— Всё в порядке, — я улыбаюсь ей. — Вижу, ты успела пройти обследование. Порадуешь меня?

— Б-будут двойняшки, — она выдавливает улыбку.

— Ещё не факт, — Ромэн делает шаг к ней и хватает за руку.

Мгновение спустя он поднимает пистолет и стреляет в своих бойцов. Оба падают замертво. Анна запоздало вскрикивает, уже когда трупы лежат на земле. Ласка только на секунду поднимает глаза от ноутбука и почти неслышно хмыкает.

М-да. Я уже не раз убедился, что кукловод спокойно жертвует людьми. Но когда вижу это своими глазами, становится слегка не по себе.

— Зачем? — спокойно спрашиваю.

— Вы же всё равно их прикончите. Я не собираюсь брать всех с собой. Где-то поблизости наверняка спецназ Династии, не так ли? — на лице Ромэна появляется кривая усмешка. — Можете штурмовать больницу. Убейте всех. Мне они больше не нужны.

— Понятно. Твоя машина эта, — я указываю на последний, третий автомобиль в кортеже.

— Я поеду с отцом.

— Не поедешь. У тебя есть заложник, — киваю на маму. — У меня тоже будет. Ты получишь Ярослава только возле самолёта.

Лицо Ромэна мелко подрагивает, будто насекомые ползают под кожей. Наконец, на его губы пробивается улыбка, больше похожая на гримасу.

— Хорошо. Но вы должны принять решение через, — он бросает взгляд на наручные часы, — восемь минут.

— Мне сообщат решение, когда мы прибудем в аэропорт. Надеюсь, ты сделаешь нам небольшую скидку. Или будем останавливаться посреди дороги?

— Не будем. Но учти, — кукловод отпускает руку моей матери и достаёт из кармана старый кнопочный телефон, — если я нажму кнопку вызова, Династия рухнет.

— Хватит угроз, — встречая его безумный взгляд, говорю я. — Едем. Мама, всё будет хорошо.

С этими словами я разворачиваюсь и иду к средней машине. Сажусь рядом с Ярославом и на всякий случай блокирую двери. Старик смотрит на меня с усмешкой и убирает кислородную маску от лица:

— Я же говорил, у моего сына всегда есть запасной план.

— У меня тоже, Ярослав Григорьевич, — отвечаю я. — Запомните этот момент. Только что вы видели Ромэна в последний раз.

— Что ты несёшь, щенок?

— Я не щенок, — мой голос лязгает, как клинок. — Меня зовут Александр, я наследник титула Грозиных и мог бы стать наследником титула Череповых, если бы захотел. Перед вами сидит человек, который уничтожил всю вашу теневую империю и разрушил все ваши планы. Теперь закройте свой грязный рот и смотрите на то, как я растопчу вашего сына.

Автомобили трогаются. Водители включают проблесковые маячки, и мы едем по улицам Москвы, объезжая пробки и не обращая внимания на светофоры. Я внимательно смотрю по сторонам и сверяюсь с часами. Оглядываюсь на автомобиль, который едет за мной. Тот, который везёт кукловода.

На очередном перекрёстке перед машиной неожиданно вылетает мотоциклист. Он резко встраивается перед автомобилем Ромэна. Машина вынуждена вильнуть и притормозить, а мой автомобиль тем временем поворачивает за угол.

Он останавливается ровно на две секунды. Этого хватает, чтобы Сергей Черепов, который уже ждал нас в назначенном месте, успел сесть внутрь, и машина продолжает движение. Я оборачиваюсь и вижу, как мимо пролетает мотоциклист, а следом появляется автомобиль с Ромэном.

Отлично. Всё по плану.

— Ты ещё кто такой? — Ярослав ошеломлённо глядит на моего отца. — Какого хрена происходит?

— Умолкни, старик, — произносит Сергей. — И молись, чтобы ни один волосок не упал с головы моей жены.

— Вы же ещё не женаты, — улыбаюсь я.

— Какая разница. Скоро будем.

— Кстати, поздравляю. У вас будут двойняшки.

— Что? — отец даже теряется.

— Да. Но обсудим это позже. Приготовься, скоро будем в аэропорту.

Осталось 0 минут

Самолёт уже ждёт. Когда мы подъезжаем к взлётной полосе, я звоню Егору.

— Да! — отвечает он.

— Порадуй меня.

— Все серверы… — на фоне треск клавиатуры, — отключены! Всё! Ромэн ничего не заметил!

— Молодец. Ты лучший, — я вешаю трубку, и автомобиль останавливается.

Убираю телефон, поправляю пиджак и выхожу из машины. Ромэн тоже выходит из машины, держа мою мать перед собой, как живой щит.

— Будешь проверять? — спрашиваю я, указывая на самолёт.

— А ты как думаешь?

— Жду, — равнодушно киваю я.

Мама бросает на меня вопросительный взгляд перед тем, как они с кукловодом исчезают в салоне. Я тем временем достаю из багажника инвалидное кресло и помогаю Ярославу пересесть в него.

Ромэн с Анной скоро выходят.

— Всё в порядке, — говорит он, глядя на своего отца. — Вези его сюда.

— Так не пойдёт. Ты держишь пистолет у головы моей матери, и думаешь, что я так просто отдам тебе твоего отца? Отойди к машине, — железным тоном говорю я.

— Думаешь, что можешь раздавать здесь приказы? — рычит Ромэн. — Я ещё не услышал ваше решение.

— Решение есть. Род Грозиных выбрал Анну, — говорю я. — Забирай своего отца и убирайся. Но проведём обмен как положено.

Лицо Ромэна искажает злорадная улыбка.

— Не ожидал. Неужто люди стали для вас что-то значить?

— Всегда значили, — невозмутимо отвечаю я.

Кукловод спускается по трапу и отходит к машине, не отпуская мою мать от себя. Я тем временем отвожу Ярослава в самолёт. Старик прижимает к лицу кислородную маску и косится на Ромэна.

Ласка стоит рядом с ним, держа ноутбук в руках. Её пальцы танцуют по клавишам.

Когда я спускаюсь, кукловод поднимает телефон и жмёт на кнопку. Ласка кивает:

— Данные стёрты. Деньги ушли.

Ромэн заглядывает в ноутбук, несколько секунд смотрит на экран, а затем выхватывает компьютер и с размаху разбивает его о взлётную полосу.

Он смеётся, толкая маму ко мне. Анна бежит, спотыкаясь, и я ловлю её за плечи.

— Всё кончено, Грозин! — кричит Ромэн, поднимаясь по трапу. Ласка идёт за ним. — Ты проиграл! Ваш род проиграл! Династия уничтожена!

— Разве ты этого добивался? — спрашиваю я, обнимая маму. — Вы же с Ярославом хотели захватить Династию.

— Мне плевать, чего он хотел! Я уже давно не следую его целям. Моей целью было стереть вас в порошок, и я с этим прекрасно справился. Au revoir, Alexander! — произносит он по-французски и заходит в самолёт. Ласка следом за ним.

— Саша… — всхлипывает мама. — Что случилось? Он правда стёр все данные Династии?

— Нет. Представление только начинается, — шепчу я ей на ухо.

Самолётные двигатели ревут. Дверь захлопывается. Ласка машет нам рукой через иллюминатор.

— Зачем ты отпустил их⁈ — Анна хватает меня за рукав.

— Смотри, — указываю на трап.

Дверь распахивается. Из неё выходит «Ярослав», ведя перед собой Ромэна с заломанными за спину руками. Ласка идёт рядом, держа пистолет у затылка кукловода.

Из разбитого носа капает кровь, а изо рта вылетают ругательства одно грязнее другого, на русском и французском языках.

Мой отец срывает латекс с лица. Ненастоящие морщины, старческие пятна и прочий грим, который успели ему нанести.

— Привет, ублюдок, — рычит он, швыряя Ромэна на асфальт. — Не ожидал? Или ты думал, что мы так просто тебя отпустим?

Кукловод продолжает безумно кричать, будто не может поверить, что его всё-таки обманули.

Из-за здания аэропорта, рыча мотором, вылетает Вик на мотоцикле. За ним несутся несколько броневиков Династии.

— Саша… Как?.. — стискивая мою руку, спрашивает мама.

— Очень просто. Сергея замаскировали под Ярослава. Когда вас подрезал мотоциклист — это, кстати, был Виктор — отец сел в машину. Ромэн уже видел настоящего Ярослава возле больницы и не успел рассмотреть, что в самолёт я отвёз ненастоящего.

Анна замирает на секунду, а потом бросается к Сергею, едва не сбивая с ног. Он ловит её, прижимая к груди.

— У нас будут двойняшки? — спрашивает он.

— Да, — отвечает мама, и слёзы катятся по её щекам.

Но теперь это слёзы облегчения. Возможно, даже счастья.

Ромэн выгибается на асфальте, как червь на крючке. Он уже не кричит — то ли рычит, то ли стонет, скребя пальцами по асфальту.

Я подхожу и встаю над ним.

— На всякий случай объясню и тебе кое-что. Ласка была на нашей стороне. Как сказал мой двоюродный дед — раз ты завёл столько шпионов в наших рядах, почему мы не можем сделать того же? Кстати, с Династией всё в порядке. Мы физически отключили серверы, и когда ты нажал на кнопку, произошло ровным счётом ничего.

Ромэн поднимает на меня красные глаза. Вытирает бегущую из носа кровь и спрашивает:

— Где мой отец?

— В машине, — отвечаю я. — С ним всё хорошо. Наш врач вколол ему кое-какой препарат, который вызвал недомогание, а кислородная маска облегчала симптомы. Ничего страшного, через пару часов всё пройдёт.

Кукловод усмехается и качает головой. Турбины самолёта смолкают — их завели только для вида, чтобы усыпить бдительность врага.

— Вот как. Всё-таки я проиграл, — говорит Ромэн. — Что ж, давай. Убей меня.

— Не собираюсь.

Ромэн хмурится и хрипло спрашивает:

— Почему? — в голосе слышится искреннее недоумение.

— А ты разве не понимаешь? — я наклоняюсь к нему. — Потому что ты тоже Грозин. Мы не убиваем своих. Только не думай, будто это значит, что ты останешься безнаказанным…

Эпилог

10 лет спустя

Дверь тюремной камеры открывается. Сидящий за столом мужчина с наполовину европейской, наполовину азиатской внешностью поднимает глаза от книги, которую читает.

— К тебе посетитель, — произносит надзиратель.

— Кто? — спрашивает мужчина, закрывая книгу.

— Князь Грозин.

— А. Хорошо, — он встаёт и подходит к надзирателю.

Протягивает руки, позволяя надеть на себя наручники. Затем его под конвоем отводят в комнату свиданий, где его уже ждут.

Князь Грозин, как всегда, безупречно одет. Светлые волосы убраны в аккуратную причёску, на правой руке блестит обручальное кольцо, на левой — перстень с гербом рода. При виде заключённого он кивает и говорит:

— Здравствуй, Ромэн.

— Здравствуй, Александр.

Ромэн садится напротив меня. Его бледные губы изгибаются в лёгкой улыбке.

— Решил навестить меня под Новый год? — спрашивает он.

— Да. Сегодня будет праздничный ужин в поместье, решил по дороге заехать к тебе, — я достаю из-под стола коробку. — Это подарок.

— Спасибо. Ты уж прости, я для тебя ничего не приготовил, — усмехается кукловод.

Хотя, теперь он уже много лет не кукловод. Всё это давно позади. Теперь — он что-то вроде моего внештатного советника, который иногда помогает решать сложные вопросы.

Кто бы что ни говорил, а я не знаю человека, который был бы так подкован в интригах.

Ромэн открывает коробку и усмехается.

— Книги. Спасибо. Эту я давно хотел, — он приподнимает собрание сочинений Сократа.

— Мы с тобой оба любим античную философию.

— В ней много мудрости. Каждый раз открываю для себя что-то новое, — соглашается Ромэн, убирая книгу обратно в коробку. — Ну, какие новости?

— Три недели назад у меня родилась дочь. Назвал её Светланой, в честь бабушки, — отвечаю я.

— Надо же. Поздравляю. У тебя уже трое, получается?

— Да. Двое сыновей и теперь дочка, как я и хотел.

— У тебя всё по плану, — качает головой Ромэн. — А как твой тесть? Всё ещё правит и слушает твои советы?

— Если бы император сменился, ты бы узнал, даже будучи в тюрьме. Сергей Алексеевич в порядке. И да, я по-прежнему его советник по кризисным ситуациям.

— А остальные?

— Всё по-прежнему. Юрий руководит Династией, а Виталий всё ещё на твоём месте, во главе службе безопасности. За три месяца, что мы не виделись, ничего не поменялось.

— Да-а… Всё-таки ты хорош, Александр. По-настоящему объединить род и жениться на дочери императора — даже для Грозина это что-то невероятное. А если учитывать, что у Романова нет сыновей…

— Я женился по любви, если ты об этом, — перебиваю я. — Мы с принцессой живём душа в душу. Но да, для страны и правящего рода это тоже имеет значение. Мой младший сын станет князем, когда придёт время, а мой старший сын — императором.

— Грозины будут править Российской империей, — Ромэн коротко смеётся. — Кто бы мог подумать. Кто ещё из нас кукловод, Александр? Незаметно, исподтишка ты не просто победил меня и сделал Династию величайшей корпорацией в мире. Ты, по сути, основал новую правящую династию России…

— В отличие от тебя, я не стремился ничего и никого уничтожить, — отвечаю я. — Я лишь хотел объединить не только Грозиных, но и всю империю. Всё случилось как-то само собой.

— Сами собой такие вещи не случаются.

— Знаешь, когда действуешь из добрых побуждений, случается и не такое, — говорю я. — Кстати, о доброте. Пару месяцев назад надгробие твоего отца в семейном склепе потрескалось. Я приказал изготовить новое, смотри.

Показываю Ромэну фотографию на телефоне. Он несколько мгновений смотрит и кивает.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Несмотря на всё случившееся, твой отец был одним из рода. Не вижу смысла это отрицать.

Мы с Ромэном болтаем ещё немного, а затем прощаемся, и я уезжаю. А бывший кукловод возвращается в камеру, где ему предстоит провести остаток жизни.

Но мы с ним ещё не раз увидимся.

Поместье Грозиных

Огни гирлянд мерцают в оконных рамах, бросая золотые блики на снег. Внутри бальный зал превращён в зимнюю сказку: хрустальные люстры обвиты серебряным дождём, столы ломятся от угощений, а ёлка у камина достаёт до потолка, сверкая шарами с фамильными гербами. Запах имбирного печенья и мандаринов смешивается с ароматом хвои.

Я захожу в холл поместья, стряхивая снег с пальто. На пороге меня встречает семилетний Артём — мой старший сын, в бархатном пиджаке и галстуке-бабочке. Его глаза горят, как у бельчонка, нашедшего орех.

— Пап! Ты опоздал! — он хватает меня за руку, таща в зал. — Дедушка Гриша сказал, что без тебя бенгальские огни не зажжём!

— Дедушка Гриша всегда драматизирует, — смеюсь я, но позволяю тянуть себя мимо слуг с подносами.

В зале — всё, как я мечтал десять лет назад. Все Грозины вместе. Зал полон детского смеха, искренних улыбок и тепла. И тепло это исходит вовсе не от камина.

Григорий Михайлович сидит на диване у ёлки, рядом с моим младшим — Артёмом: Мальчик серьёзно тычет пальцем в старинную книгу:

— А вот это наш герб, да?

— Да, — дед поправляет очки. — Запомни его хорошенько. Рано или поздно ты станешь тем, кто будет олицетворять этот герб.

Принцесса Мария, моя жена, стоит у рояля, покачивая на руках спящую Свету. Наша новорождённая дочь сопит, уткнувшись в её шёлковое платье. Заметив меня, Мария подмигивает. Её рыжие волосы переливаются в свете живого огня.

Анна и Сергей Череповы стоят у окна, любуясь снегопадом. Она в бирюзовом платье, он — в белом смокинге. Их двойняшки, Петя и Лиза, носятся вокруг стола, пытаясь стащить крем с торта.

— Серёжа, они же объедятся! — мама игриво хлопает мужа по плечу.

— Пусть. Новый год раз в году, — он наливает ей шампанского. — За нас!

Виталий со своим сыном сидят у камина. Они оба молча смотрят в огонь, и будто говорят друг с другом без слов.

Максим осторожно обнимает свою жену Ирину, чей живот выдаёт скорое очередное пополнение в роду Грозиных. Они так мило о чём-то шепчутся, что не хочется им мешать.

Алексей и Евгения танцуют вальс под рояль, не обращая ни на кого внимания. Их дочь Марьяна, которая с возрастом стала очень походить на мать, танцует рядом со своим ухажёром — наследником графского рода Ульяновых.

Дмитрий, наш вечный бунтарь, стоит у окна с невестой — испанкой по имени Каталина. Она что-то горячо шепчет, размахивая руками, а он ухмыляется:

— Нет, любимая, у нас в роду не стреляют в воздух. Бьют бокалы. Ты же не думаешь, что все русские, тем более в нашем уважаемом роду, такие же варвары, как я?

Каталина заливисто смеётся и целует Дмитрия в нос.

Николай тащит меня к столу, где уже собираются все. Виталий поднимает бокал:

— За Грозиных! Которые…

— Которые всегда вместе! — перебивает Анна, обнимая Сергея.

Бокалы звенят. Дети кричат «Ура!», хотя младшие не понимают, в чём истинный смысл этого поздравления, ставшего нашей традицией. Снег за окнами падает медленнее, будто замедляя время.

Я смотрю на лица. На улыбку своей обожаемой супруги. На счастье Максима и его Ирины. На доверчивый взгляд Артёма, впитывающего мудрость деда. Даже Дмитрий, вечный скиталец, стоит, крепко держа Каталину за руку.

Артём тянет меня за рукав:

— Пап, а когда фейерверк?

— Сейчас, — поднимаю его на руки. — Видишь, дядя Юра уже на улице!

Юрий машет нам из сада. Татьяна стоит рядом с ним, размахивая бенгальскими огнями.

— Поехали! — кричит Юрий, поджигая фитиль.

Небо взрывается золотом. Дети визжат. Мария прижимает к себе Свету, чтобы не испугалась. Сергей обнимает Анну и детей. Григорий Михайлович улыбается, глядя, как Артём несётся на улицу и с разбегу прыгает в сугроб. Юрий ловит его и усаживает на плечи, указывая на небо, где расцветают всё новые вспышки.

В этом грохоте, среди смеха и поздравлений, я ловлю взгляд деда. Он кивает. Всего раз. Но в этом кивке — всё, что только можно передать. Я киваю в ответ, обнимаю жену и осторожно целую мягкие волосы дочери, чувствуя, как громко бьётся моё сердце.

Моя жизнь в этом мире началась непросто. Мне пришлось побороться.

Но глядя на счастливую семью вокруг, на улыбки детей и взрослых, на то единство, что царит в семье Грозиных, я понимаю, что боролся не зря.

Nota bene

Книга предоставлена^{Цокольным этажом}, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться^{Censor Tracker} или^{Антизапретом}.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в^{Ответах}.

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

^{Династия. Феникс}