Майерс Александр

Династия. Наследник

Быть наследником рода Грозиных – это не привилегия, а испытание. Когда я возьму на себя эту роль, мне предстоит не только защитить свои права, но и доказать, что я достоин этого звания. Впереди битва за место в семейной корпорации, и многие надеются на мой провал.Каждое решение – это шаг по острию ножа, каждое движение требует расчётов и хладнокровия. Я сам творю свою судьбу и докажу врагам, что недооценивать меня – жестокая ошибка.Моя история продолжается, и я готов сразиться за свое наследие в этом беспощадном мире власти и интриг.

Династия. Наследник

Глава 1

Ночь проходит относительно спокойно. Идёт постепенное информационное наступление с обеих сторон, нашей и Пересвета. Они проталкивают новость о том, что наш клиент погиб из-за грубой ошибки секунданта. Мы это отрицаем, и в ответ выкидываем весь негатив, который успели накопить о Пересвете: провальные дуэли, ссоры с клиентами, да и в целом методы ведения дел Старцева.

Егор тем временем готовит зеркальную атаку на сайт конкурентов. А Виктор приводит гвардию и свободных сотрудников Вольги в боевую готовность.

Я надеюсь, что до прямого столкновения не дойдёт. Да и вообще, постоянно напоминаю себе о том, что это бой между Оруженосцем и Пересветом. Я мог бы начать нападать и на другие предприятия Старцева. Не физически, конечно же, но я всё равно этого не делаю. Пока борьба не выходит за рамки двух конкурирующих фирм, я не буду накалять обстановку. Мне и без того хватает проблем.

Дьявол! Мало того что в Цитате появился Ларин — серьёзный соперник. Так ещё и Старцев снова поднял голову.

Невольно начинаю думать, не могут ли быть мои дядюшки заодно с Череповыми. Вряд ли, конечно. Череповы просто выжидали, а может быть, узнали о моих проблемах в Цитате и решили напасть именно сейчас. Хороший ход. Подлый, но хороший.

Утром Егор атакует сайт Пересвета и «роняет» его. А затем мы запускаем заранее настроенную рекламную кампанию в соцсетях и запасной сайт.

Смысл вот в чём. Потенциальные клиенты не могут зайти ни на сайт Оруженосца, ни на сайт Пересвета. Но у нас есть запасной сайт, на который идёт переадресация с основного. Мы запускаем мощную рекламную кампанию, которая «ловит» всех людей, ищущих услуги наёмных секундантов. Особенно тех, кто пытался зайти на сайт Оруженосца или наших конкурентов. И ссылка в рекламе ведёт на наш запасной сайт. Таким образом, мы перехватываем много клиентов, пока Пересвет этого делать не может.

Утром я запрещаю матери отправляться в бутик. Прошу остаться дома и на всякий случай вызываю охрану. Два человека будут дежурить у подъезда, ещё один у двери в квартиру. Все трое вооружены до зубов, и в случае чего немедленно вызовут подмогу. У мамы в квартире тоже есть тревожная кнопка.

— Саша, ты меня пугаешь, — говорит она. — Что опять случилось?

— Мне надоело, что меня кусают со всех сторон, вот что. Я намерен положить этому конец, — говорю я, надевая пиджак.

— Как именно?

— Так, чтобы в следующий раз враги подумали, стоит ли со мной связываться. Помоги завязать галстук, пожалуйста. Я не умею так аккуратно, как ты.

Мать подходит и начинает завязывать мне галстук. Беспокойство на её лице так бросается в глаза, что мне становится её жаль. Как только я переселился в это тело, постоянно добавлю матери переживаний.

Я просто стремлюсь к своим целям, какого чёрта мне всё время мешают? Я никому специально не переходил дорогу. А даже если перешёл, всегда готов уладить дело миром. Но почему-то все вокруг так и хотят меня уничтожить.

Да, я действительно намерен положить этому конец. Хватит.

— Готово, — тихо говорит Анна, когда заканчивает с галстуком.

— Спасибо, — улыбаюсь и целую её в щеку. — Ты лучше всех. Оставайся дома, хорошо?

— Хорошо. Надеюсь, это побыстрее закончится.

Мама обнимает меня и тут же отстраняется.

— Саш, — недоверчиво протягивает она. — У тебя что, бронежилет под рубашкой?

— Да.

— Боже, зачем? Что ты собираешься делать⁈

— Это на всякий случай. Лично я не хочу, чтобы началась стрельба. Но как знать, враги могут решить иначе. Всё, мам, пока.

Выйдя из квартиры, убеждаюсь, что охранник уже на месте. Возле подъезда тоже. За маму можно почти не беспокоиться. И хорошо, что журналисты перестали постоянно ждать меня на улице.

Сажусь в машину, и водитель везёт меня на базу моей гвардии.

Здание, которое мы взяли в аренду, преобразилось. Снаружи осталось почти таким же, но внутри — совсем другой разговор. Проводку мы пока поменяли только частично, однако электричество есть. Мусор вынесли, местами оштукатурили стены и поменяли окна. И оборудовали всё, как надо.

Виктор и бойцы встречают меня, выстроившись в шеренгу.

— Здравия желаем, ваше сиятельство! — гаркают они.

— Здравия желаю. Вольно, — отвечаю я. — Спасибо, что вы здесь и готовы к бою.

— Рады стараться! — звучит слаженный ответ.

Приятно видеть, что в моей гвардии такие верные люди. Пока что их не много, но скоро станет больше. До максимальной законной численности мне ещё далеко.

Вик покидает строй и подходит ко мне. Пожимаем друг другу руки, и он спрашивает:

— Приказы есть?

— Оставаться в боевой готовности. Я слышал, что у Старцева тоже есть гвардия. А ночью люди Егора обнаружили, что кто-то заключил контракт с частной военной компанией Эглитис. Знаешь такую?

— Ещё бы. Суровые ребята. Командир у них латыш, его фамилия как раз в названии ЧВК.

— Понятно. Мы не уверены, что это Старцев, контракт хоть и оформлен по закону, но заключён анонимно. Значит, наниматель дворянин, у нас есть такое право. Вполне возможно, что скоро придётся воевать.

— Мы готовы, если что, — решительно отвечает Вик и, чуть помявшись, добавляет: — Александр, я хочу попросить прощения.

— За что?

— За косяк с секундантом. Это же я их всех проверял. Не распознал в нём предателя.

— Перестань, — отмахиваюсь я. — Егор их тоже всех проверял и не нашёл ничего подозрительного. Его вообще могли подкупить после того, как он устроился к нам.

— Не узнали, куда он делся? — скрипнув зубами, спрашивает Виктор.

— Пока что нет. Но обязательно узнаем и накажем его. Пусть все знают, что у нас длинные руки, — хлопаю Вика по плечу и направляюсь на второй этаж.

Там расположены кабинеты, которые заняли Егор со своими помощниками. Зайдя в комнату, сталкиваюсь с абсолютной тишиной, нарушаемой только непрестанными щелчками клавиш.

— Всем здравствуйте.

— Доброе утро, ваше сиятельство. Здравствуйте, — неслаженно отзывается мой отдел информационной безопасности.

Егор вообще молча кивает, не отрываясь от мониторов. Перед ним их четыре. Одни забиты строчками кода, на других открыта куча каких-то окон. Подхожу к нему и трогаю за плечо.

— Отвлекись на минутку, надо поговорить. Идём в другую комнату.

— Да-да, сейчас… Надо закончить кое-что.

Приходится немного подождать, пока Егор продолжает что-то делать на компьютере. Смотрю на его экраны, но ничего не понимаю. Для меня это тёмный лес.

— Есть! — вдруг выкрикивает хакер и победно вскидывает руки. — Запихнул им червя! По самую глотку!

— Красава, шеф, — отзывается один из его помощников, тучный парень с длинными волосами.

— Что за червь? — спрашиваю я.

— Вирус, про который мы говорили. Запустил его на сервер Пересвета. Всё, хана их данным. Если получится, даже спалю нахрен сам сервак. Ни за что не восстановят.

— Прекрасно. Доступ к их корпоративной почте получил?

— Ещё ночью. Письма сразу выгрузил, на всякий случай. Вся их клиентская база и переписка теперь у нас.

— Они об этом знают?

— Нет, конечно. То есть, если покопаются, могут зафиксировать вход с другого сетевого адреса. Но я замёл следы, как смог, это будет непросто. А доказать, что это были мы, вообще невозможно.

— Тогда повторю за твоим подчинённым: красава. Пошли, надо кое-что обсудить наедине.

Егор встаёт и следует за мной, на ходу отдавая указания. Смотрю на него через плечо и невольно улыбаюсь. Из запуганного одиночки, которого я когда-то взял на службу, он постепенно превращается в уверенного в себе руководителя. Радует, что он успешно принял ответственность, которую я ему доверил.

Мы заходим в другую комнату, которую оборудовали под столовую. Громкое название, конечно, из кухонного оборудования здесь только стол, электрочайник и микроволновка.

— Хотите кофе, ваше сиятельство?

Видя банку растворимого, качаю головой:

— Нет, спасибо. Присядь, надо поговорить.

— Я что-то не то сделал? — обеспокоенно спрашивает хакер, садясь рядом.

М-да, кажется, я поторопился сделать выводы. Уверенности в нём пока что недостаёт. Работает хорошо, но твёрдости, нужной начальнику, ещё не научился.

— Нет, наоборот. Я хочу похвалить тебя. Вы своими ребятами прекрасно справляетесь.

— Спасибо, ваше сиятельство. Стараемся.

— Они смогут дальше поддерживать атаку без тебя?

— Думаю, да, — подумав, отвечает Егор. — Самое сложное я уже сам сделал.

— Отлично. Потому что я хочу поручить тебе то, о чём никому не следует знать.

Хакер медленно кивает. Я достаю из кармана флешку и протягиваю ему:

— Это база компромата. Твоя и та, что нашлась на компьютере редактора Золотого льва. На Старцева там ничего нет, я уже проверил. Твоя задача найти компромат на его бывших партнёров. Тех, с кем он ссорился и судился, таких немало.

— Не проблема, — Егор забирает флешку. — Если здесь не найду, то можно просто в интернете поискать. И что потом с этим сделать?

— Пока ничего. Но если я прикажу — отправь всё, что найдёшь, редактору Золотого льва через корпоративную почту Пересвета.

— Но зачем? Редактор Льва теперь и так наш человек.

— Да затем, чтобы выглядело так, будто Старцев хочет опубликовать компромат на своих бывших партнёров. А затем предупреди этих людей, тоже с почты Пересвета. Потребуй денег. Они начнут звонить Герману, возмущаться и может даже угрожать. Пусть понервничает.

— Теперь я понял, — улыбается Егор. — Хитрая схема, ваше сиятельство.

— Хитрая и слишком грязная. Это на крайний случай. Не вздумай ничего предпринимать без моего приказа. Понял?

— Да, конечно.

— Вот и хорошо. Теперь ещё кое-что — заранее найди уязвимости на сайтах других компаний Старцева. Подумай, как можно ударить его побольнее. Это опять же на будущее, если он вздумает устроить эскалацию. Пока что война идёт между Оруженосцем и Пересветом. Мы не будем переходить границу первыми.

— Сделаю, ваше сиятельство.

— Хорошо. Ты всем своим людям доверяешь?

— Да не очень, — пожав плечами, сознаётся хакер. — Но все их компы у меня под контролем. Если вздумают сливать информацию — сразу узнаю и позову ребят снизу.

— Так и сделай. И вот ещё что: поручи кому-нибудь мониторить действия Эглитиса. Если наёмники начнут шевелиться, сразу мне сообщай. Всё, пора работать.

— С радостью, — Егор подскакивает и даже руки потирает от предвкушения.

Приятно видеть человека, который кайфует от своей работы. Я тоже получаю удовольствие от своей. И даже соперничество с кем-либо мне в радость, но только когда его в меру.

Я не зря сказал матери, что намерен положить конец нападениям на меня. Сколько можно? Я каждый раз отбиваюсь, но моим врагам почему-то до сих пор кажется, что в следующий раз я обязательно сломаюсь. Не дождётесь. В этот раз я отвечу так, что все вокруг надолго запомнят.

Если вооружённого налёта на редакцию Золотого льва вам показалось мало, то смотрите, что я сделаю дальше.

Я уничтожу Пересвет. Полностью лишу Германа Старцева его компании. А если он решит атаковать меня физически, то я не успокоюсь, пока не убью его.

Вместе с ЧВК у Старцева будет больше людей, чем у нас. К тому же наёмники люди опытные. Я верю в своих ребят, но у большинства из них нет реального боевого опыта. Часть раньше служила в полиции, но это далеко не то же самое, что быть наёмником и мотаться по горячим точкам.

Но даже на случай реальной войны у меня есть план. Который, я уверен, позволит нам победить.

С одной стороны, я надеюсь, что война не состоится. С другой — я жажду её. Хочу показать, что значит связываться со мной. И если всего, что случилось до этого, было недостаточно, то пролитая кровь станет настоящим аргументом. Пусть каждый, кто захочет со мной враждовать, дважды подумает.

Покидаю базу и сажусь в машину. Водитель поворачивается ко мне:

— Куда едем, ваше сиятельство?

— В школу, — отвечаю я.

— Вы уверены?

— Ну конечно. У меня скоро экзамены, перед Новым годом, — морщусь. — Надо подготовиться.

— Опасно же. Мало ли что этот Старцев вытворит.

— Атаковать внезапно он не посмеет. Сначала должен официально объявить войну. Среагировать успеем. Бриллиант охраняют ребята из Вольги. Так что поехали, я и так опоздал на первый урок.

— Хорошо, — водитель заводит машину, и мы едем.

По дороге попадаем в небольшую пробку, поэтому к школе приезжаем уже тогда, когда начался второй урок. Прощаюсь с водителем и быстрым шагом отправляюсь к входу.

Только захожу на территорию школы, как ко мне устремляется какая-то темноволосая девчонка. Она стояла во дворе и как будто бы специально ждала именно меня.

Но стоит ей подбежать поближе, как я узнаю её. Это же Надя Серебрякова! Ничего себе. Она ещё сильнее похудела и стала выглядеть просто очаровательно.

Не добегая до меня пары шагов, она вдруг резко останавливается и смущённо говорит:

— Привет, Саша.

— Привет. Прекрасно выглядишь. Ты просто умница.

— Спасибо, — щёчки Нади приобретают пунцовый цвет.

А я смотрю на неё и думаю, что она действительно стала очень красивой. Из неказистой толстушки превратилась в складную и аккуратную девушку. Как будто бы два разных человека с одним лицом.

— Почему ты не на уроках? — спрашиваю я, прерывая затянувшееся молчание.

— Тебя ждала!

— Зачем?

— Я слышала, у тебя опять проблемы. Ты что-то не поделил с Германом Старцевым, да?

— Вроде того. У нас одинаковый бизнес, и он ведёт нечестную конкуренцию. Откуда ты знаешь?

— Так со вчерашнего вечера о вас везде пишут. Ты после того, как в аварию попал, вообще из новостей не вылезаешь!

— Есть такое, — усмехаюсь я. — Так и в чём дело?

— Мой отец опять просил передать, что готов помочь тебе. А ещё он сказал, что уже имел дело со Старцевым и может кое-что тебе посоветовать.

— Хорошо, я встречусь с твоим отцом, — помедлив, отвечаю я. — Спасибо, Надя. Идём на уроки?

— Идём, — с улыбкой соглашается она.

Вместе добираемся до входа в школу, а в коридорах разделяемся, ведь мы учимся в разных классах. Оборачиваюсь, чтобы взглянуть на Надю со спины и вижу, что она тоже обернулась. Как в той песне: «Я обернулся посмотреть, не обернулась ли она…»

Надежда смущается и сразу прячет глазки. Я только коротко смеюсь. Эх, девчонки. Не умеете вы скрывать свои чувства. А некоторые из вас, наоборот, умеют слишком хорошо.

Жаль, что Надя одного со мной возраста. Я хоть и живу в юном теле, но питаю интерес к женщинам постарше. Это из прошлой жизни осталось, когда я был человеком в возрасте. Не могу воспринимать юных пигалиц как сексуальный объект. Они мне во внучки годятся.

Надежда Серебрякова

Уроки в школе проходят как обычно. Я больше внимания уделяю своему телефону, чем учителям. Мониторю ситуацию, письменно отвечаю на комментарии в соцсетях и вопросы журналистов. Пока что ситуация на прежнем уровне — мы с Германом публикуем порочащие друг друга статьи, но фокус в том, что правда на нашей стороне. И это, как ни странно, минус.

Тот, кто лжёт, может говорить любую чушь и доводить ситуацию до абсурда. Тот, кто говорит правду, вынужден оставаться в рамках этой самой правды. Парадокс информационной войны.

Увы, я не могу перейти к той же тактике и публиковать всё подряд, что в голову придёт. Дворянская честь не позволяет. Это Старцеву плевать на неё, давно уже успел запачкать. Таких, как он, в приличном аристократическом обществе презрительно называют делюганами. Это означает примерно «тот, кто ради прибыли забывает про честь».

Я не из таких. Дворянская честь мне дорога. В конце концов, я потомок великой княжеской семьи, и не могу опозорить фамилию.

После уроков выхожу из школы и набираю номер Филиппа Романовича, отца Нади. Номер я записал ещё в прошлый раз. Неожиданно звонок раздаётся совсем рядом.

— Александр?

Поднимаю глаза и вижу в нескольких шагах мужчину в сером костюме. Он радушно улыбается, держа в руках звенящий телефон. Выглядит не очень опрятно. Костюм слегка помятый, и мужчине явно не помешает сбросить лишний вес и подстричься — волосы с проседью торчат в разные стороны.

Зато теперь понятно, от кого у Надежды было наплевательское отношение к внешнему виду. Хорошо, что она нашла в себе силы измениться.

— Добрый день, Филипп Романович, — протягиваю руку.

— Можно просто Филипп, — пожимая её, отвечает мужчина. — Идёмте? Я на машине. Побеседуем где-нибудь в кафе, я хочу вас угостить.

Интересно, с чего такое дружелюбие? Я не против, но теперь от каждого жду подвоха. А от дворян особенно.

— Простите, ваше благородие, у меня нет времени. Не сочтите за грубость, мы не могли бы сразу поговорить о деле?

— Ну не здесь же, — он обводит рукой школьное крыльцо. — Давайте хотя бы выпьем кофе. Через дорогу есть неплохая кофейня.

— Хорошо, давайте.

Когда проходим мимо парковки, подаю знак своим. Водитель и охранник вылезают из машины и вдвоём следуют за нами.

— Обстановка напряжённая, не так ли? — мазнув по моим людям взглядом, спрашивает Серебряков.

— К сожалению.

— Я вас понимаю. Мы со Старцевым конфликтовали несколько лет назад. Сначала были партнёрами, а потом рассорились. Точнее, он кинул меня на круглую сумму, и мне пришлось долго её возвращать.

— Вернули?

— Не полностью. Вы не представляете, насколько изворотлив этот человек. И насколько опасен, — Филипп внимательно смотрит на меня. — Послушайте. Я знаю, на что он способен. И хочу вам об этом рассказать. А ещё — хочу предложить кое-что и надеюсь, вы не откажете. Готовы меня выслушать?

Глава 2

— Выслушать — конечно, с радостью, — говорю я, намекая, что сотрудничество не обещаю.

Сначала надо понять, что он собирается предложить. А главное, чего хочет взамен.

Филипп радушно улыбается и открывает дверь в кофейню, пропуская меня вперёд. Один из моих охранников заходит следом и внимательно осматривает помещение, другой остаётся у входа на улице.

Мы с Серебряковым садимся за столик и заказываем кофе. Я предпочитаю чёрный без сахара, а он берёт латте с кокосовым сиропом и корицей. А потом ещё и насыпает туда три ложки сахара. Какой сладкоежка. Сразу видно, от кого у Нади была неумеренность в пище.

Сделав глоток своего напитка, Филипп говорит:

— Надежда много рассказывала мне про вас, Александр. Знаете, я хочу сказать спасибо за то, что помогли ей.

— И вы туда же? Я ей не помогал. Просто открыл глаза на правду. Всё остальное Надя сделала сама.

— И всё равно я вам благодарен. У меня не хватало смелости сказать дочери в глаза, что она превратилась в жирную свинью. Оказывается, ей было нужно услышать это со стороны, чтобы измениться. Вы не представляете, как я счастлив видеть Надю такой! Она стала настоящей красавицей.

— Вы правы, — соглашаюсь я. — Вы поэтому так хотели со мной встретиться, потому что благодарны за её преображение?

— Именно поэтому. Когда вас изгнали из рода, я искренне желал помочь, но вы так и не позвонили. Теперь я услышал про ваш конфликт со Старцевым и просто обязан вмешаться!

— Вмешаться? — уточняю я.

— С вашего позволения, конечно же, — Серебряков приподнимает руку. — Но поверьте, у меня есть что вам предложить, помимо информации!

Я делаю глоток кофе, глядя в блестящие энтузиазмом глаза собеседника, и честно признаюсь:

— Знаете, Филипп, я не совсем вас понимаю. Что именно вы хотите предложить?

— Давайте не будем торопиться, Александр. Сначала я вам расскажу про то, кто такой на самом деле Герман Старцев.

— И кто же он?

— Помимо того, что беспринципный и опасный человек, у которого есть деньги и связи, — Серебряков оглядывается и понижает голос, — он внебрачный сын князя Жарова.

Мои брови подлетают вверх. Не доношу до рта чашку с кофе и ставлю её обратно на стол.

— Подождите, но ведь они с князем Жаровым на вид ровесники.

— Да, конечно. Простите, я слегка неверно выразился. Старцев сын прошлого князя Романа Жарова, ныне покойного. И сводный брат нынешнего князя Ильи. Об этом очень мало кто знает! И я советую не распространяться, Александр.

— Как я понимаю, принимать его в род никто не собирался?

— Нет, конечно, он носит фамилию матери. Но как-то ухитрился наладить связь с Ильёй Романовичем. Старцев для Жаровых своего рода наёмник, который не боится запачкать руки, и которого можно использовать для тёмных и незаконных делишек.

— Вы в этом уверены?

— Ещё бы! — уверенно восклицает Филипп.

Задумавшись, я делаю глоток кофе и говорю:

— Знаете, я думал, что Герман как-то связан с князем Череповым. У меня есть основания так считать.

— Возможно, что вы и правы. Дело в том, что Жаровы сами связаны с Череповыми, так что Старцев тоже мог наладить контакт.

Явно замечая непонимание на моём лице, Филипп уточняет:

— Вы не знали? Сестра Ильи Жарова замужем за Сергеем Череповым.

Сергей Черепов. Сын князя, именем которого мне угрожал бывший редактор Золотого льва.

Интересно получается. Дворянские хитросплетения во всей красе. Жаров акционер Династии и если даже не союзник Грозиных, то всё равно сторонник. Или, хотя бы, поддерживает нейтралитет. В то время как Череповы наши злейшие враги.

— Сестра князя Жарова изгой? — уточняю я.

— Всё верно, как и Сергей Черепов. Я не знаю, в чём там было дело, но их обоих изгнали из своих родов, после чего сослали в Европу. Это было лет пятнадцать назад, они только недавно вернулись в Россию.

Я откидываюсь на стуле, задумчиво теребя завязанный мамой галстук. Сложный узел здесь завязан, и я не про галстук.

Выходит, что Старцев, атакуя меня, может действовать одновременно в интересах Жарова, который не хочет отдавать мою долю Династии, и в интересах Череповых, что хотят отомстить мне за потерю Золотого льва. Ведь раз редактор упоминал Сергея, то этот изгой всё же связан с делами рода. Возможно, он курирует как раз «грязные» направления, типа информационных помоек.

— Вижу, что слегка запутал вас, Александр, — улыбается Серебряков.

— Нет, наоборот. Вы открыли мне глаза на некоторые вещи. Информация действительно ценная, Филипп Романович.

— Я же говорил, называйте просто Филипп. Не хочу вас оскорбить, но надеюсь, вы понимаете, что информация не только ценная, но и опасная. Происхождение Старцева — это тайна, которую князь Жаров не хочет раскрывать.

— Само собой. Поэтому я вдвойне вам благодарен.

У меня в кармане вибрирует телефон. Бросаю взгляд на экран — это Виктор.

— Простите, ваше благородие. Я должен ответить.

— Конечно, Александр, — барон Серебряков тактично встаёт и направляется в туалет.

Я беру трубку:

— Слушаю.

— Эглитис пришёл в движение, — сразу переходит к делу Виктор. — Я послал ребят следить за ними, они докладывают, что наёмники покинули базу.

— Куда отправились?

— В баню. Только не думай, что я шучу, но это плохо. У них традиция, посещать баню перед тем, как отправиться на боевое задание.

— Понял. А гвардия Старцева?

— Трудно сказать. У них нет базы, а место сбора может быть где угодно. Мы не знаем, что они делают. Зато заметили каких-то придурков, что следили за нашей базой. Попытались задержать, но те сразу свалили.

— Есть мысли по поводу того, что делать? — спрашиваю я.

— Есть. Предлагаю перевезти наших хакеров в офис Цитаты. Никто не станет его атаковать, потому что по факту это не твоя компания.

— Ну да. Я по сути наёмный работник, хоть и стою во главе. А если Старцев нападёт на Цитату, это будет означать объявление войны всем её акционерам. Хорошая идея, выполняйте.

— Принято, сделаем. В остальном пока что тихо, но мы держим руку на пульсе.

— Хорошо, — говорю я. — Если что, звони.

Убираю телефон и делаю глоток уже почти остывшего кофе. Через пару минут возвращается Филипп и садится рядом со мной.

— Так вот, Александр. К чему я вообще всё это вёл. Старцев крайне опасен потому, что за ним стоит как минимум один княжеский род. А вы, хоть и носите фамилию Грозин, вряд ли можете рассчитывать на помощь рода, не так ли?

— Что вы хотите предложить? — напрямую спрашиваю я.

— Кажется, Надежда вам уже говорила. Я готов принять вас с матерью в свой род, — говорит Серебряков.

— Это серьёзный шаг, ваше благородие. Простите, но я не верю, что вы готовы на подобное только потому, что я замотивировал вашу дочь похудеть.

Филипп улыбается, отпивает свой сладкий латте и говорит:

— Конечно, вы правы. Я хочу предложить нам стать семьёй. Понимаете ли, я вдовец. Мать Надежды умерла два года назад. А вы — отличный юноша, которому я с радостью доверил бы свою дочь. Понимаете?

Ничего себе. На такое я не рассчитывал. Точнее, я думал, что барон Серебряков хочет сосватать мне Надю, но он пошёл гораздо дальше. Приходится приложить усилия, чтобы остаться спокойным.

— Вы хотите жениться на моей матери, и выдать за меня Надю? — уточняю я.

— Всё верно, Александр. Вы получите поддержку моего рода и станете моим наследником. Я понимаю, что мои активы — это не Династия. Но мой бизнес крепко стоит на ногах, есть недвижимость, ценные бумаги, поместье, в конце концов…

— Простите, — перебиваю я. — Вынужден отказать. Я очень благодарен за такое предложение, но я не собираюсь менять фамилию и становиться членом другого рода. Меня вполне устраивает быть Грозиным.

— Но вы же изгой. Это бы решило много проблем.

— Моё изгнание скоро закончится.

— Правда? Я слышал об этом, но думал, это всего лишь слухи, — Филипп явно смущается. — Что ж, простите. Это было чересчур поспешное предложение.

— Пожалуйста, ваше благородие, не чувствуйте себя неловко. Для меня это честь, правда. Если бы ситуация была иной, то я бы, скорее всего, согласился.

— Рад слышать, — бубнит Серебряков.

Ненадолго воцаряется молчание. Мы пьём кофе, а затем барон вдруг говорит:

— Что ж, мне жаль было услышать отказ, но я всё-таки готов вам помочь. И сразу объясню, почему. Как я уже сказал, Старцев в своё время лишил меня крупной суммы денег. Можно сказать, украл. Дело тогда чуть не дошло до реальной войны, и это стало одной из причин, по которой умерла моя жена.

Глядя в пустоту, Филипп проводит рукой по растрёпанным волосам и продолжает:

— Видите ли, у неё было слабое сердце. А все эти суды, угрозы… В общем, её здоровье тогда сильно ухудшилось, и в итоге моей любимой Ирины не стало.

Барон быстро вытирает глаза и смотрит на меня:

— Я хочу, чтобы Старцев ответил. Я не могу обвинить его в гибели жены, но это его вина. Я предлагаю заключить оборонительный союз, Александр. Если Герман объявит войну, моя гвардия выступит на вашей стороне.

«А если кто-нибудь объявит войну вам, тогда уже я буду вынужден поднять свои силы», — думаю я. Помедлив, говорю вслух:

— Буду рад согласиться, но позвольте уточнить. Есть ли у вас другие враги?

— Я понял, понял. Никто не хочет заключать союз с проблемным родом, которому скоро предстоит война.

— Да, и поэтому я благодарен, что вы хотите заключить союз со мной, — улыбаюсь я.

Филипп коротко смеётся и салютует мне чашкой кофе.

— Отвечая на ваш вопрос — у меня нет врагов. Можете проверить через ОценкуРепутации и как угодно ещё. Я в жизни ни с кем не враждовал, кроме Старцева и ещё одного делюгана десять лет назад. Если вам нужно время, я готов подождать.

— Не хочу оскорблять вас таким недоверием. Поэтому с радостью принимаю предложение о союзе.

— Отлично! — Серебряков хлопает ладонью по столу. — Уж простите, но я надеюсь, Старцев как можно скорее объявит вам войну.

— Вообще-то, не факт, что война состоится. Особенно если Герман узнает, что мы заключили союз, поэтому давайте поступим следующим образом.

Я наклоняюсь к собеседнику через стол и понижаю голос:

— Как вы знаете, для заключения союза между дворянами нужно две вещи. Официально скрепить договор через дворянскую палату и публично объявить о союзе. Что насчёт первого, у меня есть друг в министерстве экономики, — говорю я, имея в виду Максима. — Он поможет сделать всё тихо. А публичное объявление мы можем выпустить в какой-нибудь мелкой газете, которую в Москве никто не читает. Например, в издании какой-нибудь африканской колонии. Номинально мы выполним требования, но Старцев, скорее всего, не узнает о нашем союзе.

— Отличная идея, Александр. У меня тоже есть знакомые в правительстве, одна женщина, которая как раз работает секретарём в дворянской палате. Когда мы сможем приступить?

— Немедленно, — я достаю из школьного дипломата чистый лист бумаги. — У вас при себе личная печать? Напишем договор прямо сейчас.

* * *

— Добрый день, Богдан Борисович! — широко улыбается советник Ларин, усаживаясь за стол.

— Добрый, — бурчит Булатов, оглядываясь. — Скажите, Тимофей Иванович. Вы специально выбрали это место? Думаю, что все прекрасно знают — ресторан Наследник принадлежит князю Грозину.

— Вот именно. Поэтому никто не подумает, что здесь мы будем обсуждать то, как уничтожить его внука.

Булатов бледнеет и снова зыркает по сторонам.

— Говорите тише! — шипит он. — Нас могут подслушать.

— Никто не станет так рисковать. Слежка за работниками правительства — серьёзное преступление, которое даже князю Грозину не сойдёт с рук. Тем более, есть ещё кое-что. Видите вон тех ребят? — Ларин указывает на стоящих в стороне амбалов.

— Это ваша охрана?

— И да, и нет. Эту охрану предоставил мне Виталий Грозин. Понимаете, к чему я веду?

Причмокнув губами, Богдан отвечает:

— Если честно, то не понимаю.

— Виталий Грозин попросил меня войти в Цитату и сместить Александра с поста председателя, а потом и вовсе выгнать из компании. Я откровенно говорю вам об этом, потому что знаю — вы хотите того же.

— Почему вы так решили? — хмурится Булатов. — И знаете, если уж начистоту, то мне кажется, что вас попросили уничтожить компанию.

— Вовсе нет. Зачем? Стоит задача лишить активов бастарда.

— Каких активов? У него в собственности ничтожная доля. Остальное только в управлении.

— Это пока. Александр очень быстро растёт. Будьте уверены, если оставить всё как есть — вы и моргнуть не успеете, как он станет владеть всей Цитатой, — говорит Тимофей и подзывает официанта.

Богдан ждёт, пока он сделает заказ, нервно подёргивая ногой. Как только официант уходит, он спрашивает:

— При чём здесь я?

— Я понимаю, что вы не просто так выступаете на стороне Грозина, — с ухмылкой произносит Ларин. — Простите мою прямоту, но мне кажется, что он крепко держит вас за яйца. У него на вас какой-то компромат? Дело в той махинации с сибирским фондом?

Булатов морщится и ничего не отвечает. Если дело с махинацией вскроется, репутация рухнет в бездну. Но есть и ещё кое-что — видео, на котором Булатов занимается сексом с Белозерской. Если Александр обнародует оба этих компромата, жизнь барона будет кончена. Бизнес рухнет, жена уйдёт, останется только застрелиться.

— Можете не отвечать, — продолжает тем временем Ларин. — Я прекрасно знаю, что так и есть. Но послушайте. Я влиятельный человек, у меня есть связи. Поверьте, я смогу снять вас с крючка. В конце концов, кто такой этот Александр? Бастард, изгой. Просто ничтожество, по большому счёту.

«Как любопытно, — думает Булатов. — Он что, не знает, что Александра сделали наследником? Виталий не рассказал ему? Тогда получается, что Ларина нагло используют. Ведь если у него не получится сломить Александра, тогда он станет врагом наследника могущественного рода».

— Ничтожество не смог бы захватить власть в крупной дворянской компании, — говорит Богдан вслух.

— Ему просто повезло, — отмахивается Тимофей. — Тягаться с большими людьми он не сможет. Послушайте, я предлагаю выступить на моей стороне. Я сделаю так, что Грозин не сможет использовать компромат против вас. Готовы меня выслушать?

Булатов смеётся про себя. Ничтожество, говорите? Не сможет тягаться с большими людьми? Интересно, как же он тогда предугадал всю эту ситуацию? Ларин почти слово в слово говорит то, о чём предупреждал Александр. Мальчишка на сто процентов верно просчитал его следующий ход.

— Конечно, — кивает барон. — С радостью вас послушаю. Вы правы, мне тоже не по душе этот наглый бастард. Давайте уничтожим его вместе.

— Отлично, Богдан Борисович, — широко улыбается Тимофей. — Я рад, что вы поступили разумно.

«Ты не представляешь, насколько разумно», — усмехается в мыслях барон.

Глава 3

Война со Старцевым постепенно набирала обороты. Информационная атака с его стороны заглохла, и не потому, что Герман вдруг решил отступить. Мы заставили его это сделать.

Во-первых, мы просто передавили его количеством информации. Один из людей Егора держал под контролем несколько анонимных групп в социальных сетях и тысячи ботов, которые помогали распространять угодные мне материалы.

Во-вторых, на нашей стороне выступили недовольные клиенты Пересвета. Вернее, они действовали в собственных интересах, но помогали при этом нам. А именно — подали коллективный иск в суд, обвиняя Старцева в оказании некачественных услуг и мошенничестве.

В подробности я не вникал, но тут же поручил раздуть эту новость. На фоне десятка грубых нарушений Пересвета гибель нашего единственного клиента, как ни странно, стала казаться мелочью. К тому же я принёс публичные извинения, навестил родственников погибшего и взял на себя организацию похорон. Родные убитого отнеслись с пониманием и не стали предъявлять мне никаких претензий.

И конечно, мы напирали на то, что это была подстава. Рассказали всё как есть о том, что секундант перед дуэлью подменил патроны в револьверах и намекали на то, что это было сделано с чьей-то подачи. Обвинять Пересвет напрямую не стали, но люди в соцсетях додумали это за нас. Учитывая идущую информационную войну, всё казалось очевидным.

Также я и сам подал на Старцева в суд, обвиняя его в нечестной конкуренции и атаке на репутацию. Благодаря помощи Максима моё заявление приняли в дворянской палате в тот же день. Споры между аристократами рассматривает суд чести, и я был уверен, что он выступит на моей стороне, когда придёт время.

В-третьих, Егор со своими людьми смог окончательно обрушить сайт Пересвета. Если верить ему, то сервер получил такую перегрузку, что физически сгорел. Речь идёт не о буквальном пламени, но техника была уничтожена.

После этого, уж не знаю как, но Егор сумел «угнал» адрес сайта Пересвета. Он сделал с него переадресацию на наспех слеплённый сайт, где была опубликована целая куча компромата на Старцева. Все его грязные делишки, как многолетней давности, так и по нашему с ним соперничеству.

Это было не совсем законно, угон домена считается киберпреступлением. Но среди аристократов использовать подобные методы допустимо, если делать это тихо. То есть суд чести даже не стал бы всерьёз рассматривать обвинение в том, что это сделал я. Публикация порочащих материалов — другое дело, но здесь я выступал в качестве обороняющегося, хотя уже давно перешёл в массированную контратаку.

Одним словом, спустя несколько дней мы уверенно давили Старцева по всем фронтам. Я всё ждал, когда ему окажут поддержку. Было интересно, кто это сделает — Жаровы или Череповы. Понятно, что ни те ни другие не стали бы делать этого открыто. Но понять, кто выступил на стороне Германа, было бы несложно. При условии, что они бы стали помогать ему на информационном поле.

Увы, мои враги решили действовать иначе.

Сегодня утром я получил уведомление из дворянской палаты о том, что мой иск признан недействительным. То есть покровитель Старцева, кто бы он ни был, задействовал связи и спас его хотя бы от суда. Но вот понять, кто и как это сделал, не представлялось возможным. Оставалось смириться.

Таким образом, в нашей войне возникла оперативная пауза. В информационном сражении мы одержали разгромную победу и, по факту, почти уничтожили бизнес конкурента. Он лишился сайта, получал обвинения от клиентов, а группу Пересвета в соцсетях мы так залили негативом, что Старцеву пришлось сделать её закрытой. Телефон компании Егор завалил спамом. Мусорные звонки и сообщения поступали на него каждые несколько секунд, поэтому даже те клиенты, у которых сохранился номер телефона Пересвета, не могли до него дозвониться.

Наладить работу фирмы Герман мог бы. Но на это пришлось бы потратить так много усилий, что на его месте проще было открыть новую компанию. И мы внимательно следили, не решится ли он на такое. Хотя в такой обстановке было бы глупо запускать такой же бизнес, но мало ли.

Объявить физическую войну Старцев то ли так и не решился, то ли вовсе не собирался. ЧВК Эглитис покинула Москву, и мы потеряли их след. Вполне возможно, что это был хитрый манёвр, сделанный как раз затем, чтобы мы не смогли контролировать их перемещения.

Что до личных сил Старцева, его гвардия была в боевой готовности. Мы всё-таки нашли место их сбора и следили за ними. Один из наших гвардейцев забрался ночью на крышу и установил несколько скрытых камер, а Егор настроил круглосуточную трансляцию. Кроме того, мы установили наблюдение за домом, где находилась квартира Германа, и его офисом.

Моя гвардия тоже готова к бою. Мы сняли часть охраны с офиса Цитаты, Бриллианта и других объектов. Астетика временно перешла на удалённую работу, все заказы мама оформляла через магазин, а привилегированных клиентов принимала дома. К сожалению, из-за этого моя комната превратилась в склад женской одежды, но я был не против. Всё равно я мало времени проводил дома, а безопасность матери была гораздо важнее, чем мой комфорт.

Наш союз с бароном Серебряковым был заключён, и теперь его гвардия, а это сотня бойцов и бронетехника, могли в любой момент выступить на моей стороне. Само собой, Филипп не приводил их в боевую готовность, чтобы не выдать себя. Ведь если бы он приказал мобилизовать силы, то враги могли бы легко догадаться, что к чему.

Я предложил Старцеву встретиться и всё обсудить, но получил грубый отказ. Он пообещал, что я отвечу за свои действия. То есть расслабляться было рано, наоборот, стоило готовиться к следующему раунду.

Но на какое-то время я всё равно смог отвлечься и развернуться в сторону другой войны. Разгоралась новая битва за Цитату.

Ларин не сидел сложа руки. Он встретился со всеми акционерами, пытаясь перетянуть их на свою сторону. Булатов, согласно моим указаниям, сделал вид, что готов сотрудничать. Ольга отказала. А Белозерская вообще не стала встречаться с Лариным, сославшись на множество дел. Мол, увидимся на собрании совета, уважаемый.

И вот как раз сегодня наш совет акционеров проводит очередное собрание.

Как и в прошлый раз, я приезжаю первым. Как только выхожу из автомобиля, мне моргает фарами стоящая напротив машина. Узнаю красный Эльбрус Ольги и иду к нему.

Когда приближаюсь, она улыбается и жестом приглашает сесть. Залезаю в салон и сразу получаю страстный поцелуй.

— Вообще-то, мой водитель в машине и видит нас, — говорю я, когда поцелуй заканчивается.

— Он ведь никому не расскажет?

— Нет. Мои гвардейцы верны клятве.

— Тогда поцелуй меня ещё раз, — шепчет Ольга и снова тянется ко мне.

Отстраняюсь и говорю:

— Не сейчас. Мне приятно твоё внимание, правда. Но я должен сосредоточиться на совете.

— Ты какой-то напряжённый, — чуть сведя брови, говорит Ольга.

— Сама знаешь, в какой я ситуации. Веду две войны одновременно.

— Так, может… — она проводит ладонью по моей ноге, — я помогу тебе немного расслабиться?

— Я же сказал, не сейчас.

— Тогда после собрания? — не унимается она.

— Посмотрим. Зависит от того, как всё пройдёт. Кстати, спасибо за помощь. Ты всё сделала как надо.

— Пожалуйста. Ты знаешь, я на твоей стороне. И не только потому, что ты хорош в постели, — улыбается Ольга.

— Мои постельные навыки не имеют отношения к управлению компанией, — отвечаю я и смотрю на часы. — Идём. Собрание начнётся через двадцать минут, я хочу прийти в кабинет раньше Ларина.

Ольга не просто открыто занимала мою сторону. Оказалось, что у неё есть знакомый в министерстве экономики. А если быть точнее, то муж её сестры. Неизвестно, знал ли об этом Ларин, но зять Ольги сумел достать для нас кое-какую интересную информацию.

На пару с Максимом они выяснили, что Ларин метит на пост министра. Само по себе это не является чем-то удивительным, конечно. Тем более что действующий министр уже стар и собирается в отставку сразу после Нового года, то есть буквально через пару месяцев. Но методы, которые использует Тимофей Иванович для достижения цели, уже вызывают сомнения.

Имеют место шантаж, угрозы, сбор компромата на других претендентов на пост. Тоже, в целом, ничего особенного. Все так делают, в политике невозможно остаться с чистыми руками. И я вовсе не собираюсь сам шантажировать Ларина тем, что знаю о его махинациях.

У меня есть гораздо более изящный и сложный план, благодаря которому я не просто переиграю Виталия, но и сделаю Ларина своим союзником. Правда, для начала мне придётся ещё немного с ним повоевать. Просто затем, чтобы показать — меня так просто не возьмёшь. А уже затем, когда я предложу ему свою поддержку, он не станет отказываться.

В отличие от моего прошлого мира, в этом мире политики имеют право управлять бизнесом. Но с некоторыми исключениями — те, кто занимают высокие посты, лишаются права заниматься предпринимательством. Пост министра одна из таких должностей. То есть Ларин, если займёт желанное кресло, обязан будет выйти из совета акционеров Цитаты и продать свою долю.

Именно этого я и собираюсь добиться. Помочь ему стать министром экономики, сделать так, чтобы он был мне благодарен. У меня есть идеи, как это провернуть, и я уже начал действовать в этом направлении.

Слегка запоздало — советник министра экономики Тимофей Ларин

Мы с Ольгой заходим в кабинет и садимся за стол. Скоро появляется Булатов, как всегда, немного угрюмый. С тех пор как начались проблемы в Цитате, он вечно находится в мрачном расположении духа.

Я встаю ему навстречу и пожимаю руку.

— Добрый день, ваше благородие. Хотите, немного улучшу вам настроение?

Богдан Борисович неопределённо пожимает плечами.

— Подождите немного. Во время собрания вы обязательно улыбнётесь, — говорю я.

Причмокнув губами, барон говорит:

— Знаешь, Александр, сюрпризы меня в последнее время не радуют.

— Этот обрадует.

В комнату заходят господин Ларин в сопровождении графини Белозерской.

— Здравствуйте! — громко объявляет он. — Вижу, уже все в сборе? Замечательно!

— Здравствуйте, Тимофей Иванович, — киваю ему и затем Белозерской: — Ваше сиятельство.

— Александр, — хмуро приветствует она и садится по правую руку от меня.

Как только Ларин усаживается за стол, я встаю и говорю:

— Дамы и господа, предлагаю сразу начать. В прошлый раз мы собирались поднять вопрос об изменении системы голосования. Тимофей Иванович предложил сделать так, чтобы проценты больше не имели значения. А все члены совета и наш уважаемый консультант госпожа Милецкая имели один голос каждый.

— Не могу придумать ни единой причины, почему бы нам так не сделать, — с улыбкой разводит руками Ларин.

— Что ж, давайте проголосуем. Но помните, что пока вес голосов определяется размером доли, а Ольга не участвует, — говорю я.

— Да-да, конечно. Голосую за, — поднимает ладонь Тимофей.

— Я тоже за, — бурчит Булатов.

— Против, — произношу я.

Учитывая долю в моём управлении, один мой голос сильнее голосов Булатова и Ларина вместе взятых. У них вдвоём 34%, а у меня — 34,5%. Ведь я выкупил у барона часть его доли, теперь у него ровно 15%.

— Ваше сиятельство, — Тимофей переводит взгляд на графиню и приподнимает уголки губ. — Решающий голос за вами.

Зинаида делает вид, что раздумывает. Но мы с ней оба знаем, что она должна сказать. Она смотрит сначала на Ларина, затем на меня, постукивает ручкой по столу и, наконец, озвучивает решение:

— Я за.

Тимофей Иванович не скрывает торжествующую улыбку. Он думает, что одержал очередную победу, но как же он ошибается. Это я позволил ему победить. Ведь меня вполне устраивает стратегия «проиграть битву, но выиграть войну». Тимофей наступает, вклинивается в мою оборону и даже не подозревает, что ловушка рано или поздно захлопнется.

Мы с Белозерской заранее договорились, что она проголосует за это решение. Нам необходимо обмануть Ларина и убедить его в том, что графиня до сих пор враждует со мной.

Хотя заявление в суд она уже отозвала, и это действительно лишило Цитату части проблем. По крайней мере, нам уже не стоит бояться проверок.

— Что ж, решение принято, — наигранно хмурясь, говорю я. — Не могу сказать, что я доволен, но раз так решило большинство, вынужден согласиться. Богдан Борисович, поручите главному секретарю подготовить правки в устав компании.

— Хорошо, Александр, — отвечает тот.

— На следующем собрании мы официально примем эти правки и сможем голосовать согласно новым правилам, — продолжаю я. — Но на этом собрании больше никаких голосований.

— Но разве мы не можем принять эти правки прямо сейчас? Давайте составим их сами, это несложно, — говорит Ларин.

— Я против, Тимофей Иванович, — вдруг выступает Белозерская. — Знаете, я очень рада, что стали членом нашего совета. Но не слишком ли резко вы пытаетесь внести перемены?

— Зинаида Валерьевна, — вкрадчиво говорит советник министра. — Понимаете, есть важный вопрос, за который мы могли проголосовать сегодня.

— Какой же? — спрашивает она.

— Думаю, вы догадываетесь. Александр догадался ещё на прошлом собрании, — Ларин ехидно улыбается.

— Господин советник имеет в виду, что раз проценты больше не имеют значения, нам стоит выбрать нового председателя, — говорю я.

— Нет-нет, Александр, что вы! — Тимофей отрицательно машет руками. — Не совсем так. Я предлагаю объявить голосование за новую кандидатуру. Вы ведь тоже захотите участвовать? Возможно, вы останетесь на месте. Её сиятельство, вы ведь были председателем до этого. Разве не хотите попытаться заново занять кресло?

Белозерская отвечает не сразу. Внимательно смотрит на Ларина и затем произносит:

— В Цитате и так творится чёрт знает что. Я очень рада вернуться в совет, но я хочу в первую очередь заняться делами компании, а не перестановкой в совете.

— Но… — начинает Ларин.

— Давайте обсудим дела, — отрезает графиня.

Тимофей Иванович раздражённо откидывается на стуле. Надеюсь, получилось немного ввести его в смятении. Он-то наверняка рассчитывал, что Зинаида однозначно выступит за то, чтобы попытаться сместить меня. Однако она, никак не проявляя наш тайный союз, выступила против немедленных перестановок.

На следующем собрании Ларин наверняка опять поднимет этот вопрос, и я позволю ему это сделать. У меня будет время подготовиться.

— Что касается дел, у меня есть хорошие новости, — говорю я. — Дело с мошенничеством при продаже сибирских активов официально закрыто. Виновник понесёт наказание.

— Что это значит? — одновременно спрашивают Ларин и Булатов.

— Как что? Управляющий того фонда сядет в тюрьму. Он публично признался в том, что это было его рук дело. Жаль, что вы не разглядели в нём афериста, Богдан Борисович. Но теперь всё кончено.

Лицо Тимофея напрягается. Видно, что он с трудом сдерживает злость. Что, не ожидал? Да, я только что лишил тебя козыря против Булатова. Правда, я и сам его лишился, но у меня есть ещё один. Кроме того, барон будет мне благодарен за то, что я снял с него это бремя.

Небольшой ответный удар, что Ларин не слишком расслаблялся и не думал, что я буду всё время поддаваться.

— А… я… Он правда признался в содеянном? — не верит Булатов.

— Да. Партнёры его заставили, насколько я понимаю. Он сознался, что это была целиком его идея.

— Приятные новости, — напряжённым тоном произносит Ларин, а затем выдавливает улыбку.

— Ещё бы, — улыбаюсь я в ответ.

Мы обсуждаем текущие дела компании, и через пару часов расходимся. Вечером, когда я возвращаюсь домой, мы с мамой садимся ужинать.

— Знаешь, Саша, мне надоело безвылазно сидеть дома, — говорит она, ставя передо мной тарелку с мясным рагу.

— Понимаю. Но ты же знаешь, какова обстановка.

— Ты же вроде победил этого Старцева?

— Я победил Пересвет. А сам Старцев всё ещё точит на меня зуб, и может что-нибудь устроить.

Будто подтверждая мои слова, с улицы слышится грохот. Через секунду раздаются автоматные очереди. Мама вздрагивает и смотрит на меня большими глазами.

— На пол! — приказываю я и подбегаю к окну.

Выглянув в него, я вижу на улице два бронированных внедорожника и группу вооружённых людей. Мои бойцы, что дежурили у входа в подъезд, отчаянно отстреливаются. Точнее, отстреливается только один. Второй, судя по всему, уже убит.

— Говоришь, надоело сидеть дома? — спрашиваю я у мамы, доставая телефон. — Кажется, тебе предоставили повод выйти отсюда.

Глава 4

— Саша, что происходит⁈ — вскрикивает мама, когда с улицы доносится очередная автоматная очередь.

— А ты как думаешь? Старцев объявил нам войну. Прямо сейчас нас атакуют его наёмники, — говорю я на бегу, отправляясь в свою комнату.

— Они убьют нас⁈ — Анна семенит за мной.

— Нет, конечно. Скорее всего, собираются взять в плен и заставить сдаться. Убивать не станут, побоятся гнева князя.

«Хотя, если Германа покрывают Череповы, всякое может быть», — думаю я, но вслух, конечно, такого не говорю.

Когда я достаю из-под кровати железный ящик, а из него — автомат, у матери округляются глаза.

— Откуда…

— Спрячься, — приказываю я. — Нажми тревожную кнопку, нам нужна подмога. И впусти гвардейца, который в подъезде. Быстрее!

Почти выталкиваю мать из комнаты и бегу к окну. Распахиваю его и сразу же открываю огонь по наёмникам. Удаётся зацепить одного, а остальные тут же прячутся за свои бронемашины. Комната наполняется запахом пороха, от грохота выстрелов у меня закладывает уши.

Стрелять по мне в ответ они не смеют. Здесь многоквартирный дом, легко попасть в чужие окна и ранить кого-нибудь. За такое по головке не погладят, тем более наёмников. У дворянских войн есть правила, одно из которых — запрещено причинять вред гражданским.

Есть и другое правило, а именно — война должна быть объявлена официально. Оба участника должны быть уведомлены и имеют право на подготовку. В том числе затем, чтобы обезопасить своих гражданских работников. Но мне никто не звонил и не писал!

Если Старцев просто наплевал на это правило, это грозит ему лишением дворянского статуса и даже лишением имперского гражданства. Или, как минимум, ссылкой в далёкую колонию.

Не думаю, что он пошёл бы на такой риск. Скорее всего, имела место какая-то хитрая схема.

Ладно, сейчас не до этого! Пусть бойцы Эглитиса и не стреляют по мне, зато они активно пытаются убить моего гвардейца. Он внизу один. Если наёмники ворвутся в подъезд, то пробиться затем в квартиру им не составит труда.

— Ваше сиятельство! — в комнату врывается другой мой гвардеец, что дежурил в подъезде.

— На кухню, — говорю я. — Огонь по врагам из окна. Вызови подкрепление.

— На базу напали. Они не могут прийти.

Достаю из кармана телефон, снимаю блокировку и бросаю гвардейцу.

— Барон Серебряков. Скажи, что нужна помощь, срочно.

— Есть!

Боец бежит в кухню, на ходу отыскивая номер Филиппа. А я возвращаюсь к окну.

Как только кто-то из наёмников показывается из укрытия, я тут же стреляю по нему. Попадаю в одного, и он замертво падает на асфальт. Мой гвардеец ведёт огонь из соседнего окна и убивает ещё одного врага.

Противники палят в воздух, пытаясь запугать меня. Не на того напали. Я знаю, что вы не станете стрелять по мне. Смелости не хватит. Как я и сказал матери, просто побоитесь гнева князя Грозина.

Пара наёмников меняет позицию, пытаясь зайти моему гвардейцу во фланг. Я переключаю автомат в режим непрерывной стрельбы и давлю на спусковой крючок. Один противник катится кубарем, но второй достигает нужного места.

Пока я меняю рожок, снизу продолжают доноситься выстрелы, а потом раздаётся радостный возглас и становится тихо. Дьявол! Похоже, что мой гвардеец убит.

— Грозин, сдавайся! — доносится снизу.

Вместо ответа я вновь высовываюсь из окна и стреляю. Никого не задеваю, но мои намерения им наверняка становятся ясны. Сдаваться не собираюсь.

Правда, если ко мне не приедет подмога, шансы невелики. В конце концов, у меня больше нет патронов, это последний рожок. Есть ещё пистолет, и сколько-то боеприпасов у гвардейца, но долго мы всё равно не продержимся. Эглитис ворвётся в квартиру и схватит нас с матерью, а моего человека убьют.

Отвернувшись в комнату, кричу:

— Что там с подмогой⁈

— Едут! — отвечает гвардеец из кухни.

Отлично. Думаю, нам остаётся подождать всего пару минут. Отряд Серебрякова под прикрытием должен дежурить на тайной квартире недалеко отсюда. Мы подготовились к тому, что на меня могут напасть.

Как по заказу, раздаётся свист покрышек, и из-за угла вылетает боевая машина с пулемётом на крыше. На дверях герб барона Серебрякова. Автомобиль немедленно открывает огонь по Эглитису, и одновременно из него выпрыгивают вооружённые бойцы.

— Стреляй! — кричу я.

Дождь свинца обрушивается на наёмников со всех сторон. Гвардейцы Филиппа бросают гранаты. Враги не знают, куда деваться, и уже через минуту оказываются повержены. В живых никого не остаётся.

— Спасибо! — машу людям Серебрякова из окна. — Занять оборону! Ждать приказов!

— Так точно! — отвечают они.

Я откладываю в сторону автомат и потираю плечо, онемевшее от отдачи. Когда выхожу из комнаты, сталкиваюсь с гвардейцем, который возвращает мне мой телефон.

— Его сиятельство звонит, — говорит он.

Смотрю на экран и вижу надпись «Князь Грозин».

— Слушаю, ваше сиятельство.

— Что происходит, Александр⁈ — строго спрашивает он. — Кто на вас напал⁈

Решаю не уточнять, как дедушка узнал об этом так быстро. С его возможностями в этом нет ничего удивительного. Вполне возможно, кстати, что среди моих людей у него есть осведомители.

— ЧВК Эглитис, — отвечаю я. — Они напали без объявления войны.

— Как они посмели, — рычит князь. — Ты смог отбиться?

— Да, мне помогли люди союзника.

— Какого союзника?

— Простите, князь, мне сейчас некогда разговаривать, — я стягиваю футболку и отыскиваю в шкафу бронежилет.

— Я отправлю к тебе людей.

— Вы не можете, я же до сих пор изгой. Это будет расцениваться как вмешательство в чужую войну.

— Мне плевать, кто что скажет! Я не позволю, чтобы какая-то мразь смела нападать на Грозиных! Кто нанял этих ублюдков⁈ Старцев, с которым ты враждуешь?

— Послушайте, ваше сиятельство. Мне не нужна помощь. У меня есть люди и надёжный союзник. Я справлюсь. Попрошу вас только об одном — пришлите кого-нибудь за мамой.

— Ты издеваешься? Я не могу остаться в стороне!

— Ваше сиятельство! — я рискую повысить на князя голос. — Старцев связан с родом Череповых. Если вы вмешаетесь, могут быть последствия. Я справлюсь сам.

Про Жаровых умалчиваю. То, что Герман — бастард их рода, лучше пока сохранить в секрете от кого бы то ни было. Не хочу, чтобы дедушка из-за меня поссорился со своим акционером, это может усугубить раскол в Династии. Который и так существует из-за вражды внутри нашей семьи.

Помолчав пару секунд, Григорий Михайлович спрашивает:

— Ты уверен? Значит, они мстят тебе за захват того издания?

— Всё сложнее, но это может быть одна из причин. Простите, я не могу долго говорить. Вы пришлёте за моей мамой?

— Да, — коротко отвечает князь.

— Спасибо, — говорю я и кладу трубку.

Застегнув бронежилет, достаю из шкафа такую же форму, как у моих гвардейцев. Да, я заказал комплект для себя. Как раз на случай боевых действий, да и просто для того, чтобы иногда тренироваться вместе с ними и не слишком при этом выделяться. В организованный на базе тир я езжу регулярно, когда есть свободное время.

— Попытайся связаться с Виктором, — говорю гвардейцу.

— Уже пытался, ваше сиятельство. Он не берёт трубку.

Подумав секунду, я включаю компьютер и отодвигаю стул:

— Садись. На рабочем столе есть значок в виде синего квадратика. Это наша система наблюдения, открой камеры на базе и посмотри, как там обстановка.

— Так точно, — боец садится за стол.

Мама говорит с кем-то по телефону в своей комнате. Когда я открываю дверь, она говорит:

— Да. Я тоже. Спасибо, — и сбрасывает звонок.

— С кем ты разговаривала? — спрашиваю я.

— С подругой.

— С той самой, которая водит тебя по ресторанам и задерживает допоздна? — секунду молчу. — Прости, сейчас это неважно, — взмахиваю рукой. — Собирайся. За тобой приедут гвардейцы дедушки.

— А ты? — вытирая слёзы, мама осматривает мою форму.

— А у меня много дел.

— Саша, ты не должен воевать вместе со своими людьми! Зачем ты рискуешь собой⁈

— Не могу оставаться в стороне.

— Но…

— Это не обсуждается, — твёрдо прерываю я. — Собирайся.

В дверь раздаётся стук. На всякий случай достав пистолет, я осторожно подхожу и смотрю в глазок. Бойцы Серебрякова.

Открываю дверь и запускаю их.

— Ваше сиятельство, наш барон сообщает, что гвардия готова выдвигаться. Он ждёт указаний.

— Скоро решим. Пускай ваши парни остаются в готовности.

— Так точно, передадим.

— Снаружи чисто?

— Да, — кивает боец.

— Скоро приедут люди князя Грозина. Будьте внимательны, не начните случайно по ним стрелять.

— Принято, ваше сиятельство.

Возвращаюсь в свою комнату и спрашиваю:

— Что там?

— Идёт бой, — гвардеец указывает на монитор. — Часть камер вырубилась, видно только передний двор и основной зал внутри.

Смотрю на экран и вижу, что перед зданием целая куча наёмников. Вооружены они гораздо мощнее, чем те, что атаковали мою квартиру. На моих глазах один из них выпускает снаряд из РПГ, и взрыв разносит часть стены. Наши бойцы заняли оборону внутри. Виктора среди них не вижу.

Камеры передают только изображение, без звука. Но я представляю, какой грохот там сейчас стоит.

— Продолжай наблюдение.

— Есть.

В моём мозгу роится куча мыслей. Я закрываю окно и сажусь на свою кровать. Закрыв глаза, делаю несколько глубоких вдохов и успокаиваю бурю в голове. Надо рассуждать холодно и быстро.

План рождается как будто сам собой. Его пункты списком выстраиваются в голове.

— Открой камеры возле офиса Старцева, — открыв глаза, говорю я.

— Ага, сейчас… Вот они.

Подойдя и посмотрев на экран, я понимаю, что Герман решил окопаться именно у себя в офисе. У него дома, надо полагать, пусто. Семью наверняка заранее где-нибудь спрятал, да и сам не факт, что находится в офисе. Но его личная гвардия точно вся здесь, и заняла оборону, справедливо ожидая ответного нападения.

Я резко встаю и направляюсь к бойцам Филиппа, до сих пор стоящим в прихожей.

— Передайте барону, что надо отбить штурм моей базы. Большую часть сил туда. Небольшой отряд в квартиру Старцева, занять её и попытаться найти деловые документы. Скорее всего, в квартире никого нет. Если встретят сопротивление — отойти, в бой не вступать. Всё запомнили?

— Так точно. Отбить штурм, захватить квартиру противника. В бой возле квартиры не вступать.

Киваю и достаю телефон, но не успеваю набрать номер, как у гвардейца Серебрякова шумит рация.

— Подъехала машина Грозиных, — доносится из неё.

— Отведите мою мать вниз, — говорю я.

— Есть.

Мама, выбежав из комнаты, заключает меня в крепкие объятия и целует в щёку.

— Будь осторожен, слышишь?

— Конечно, — я улыбаюсь. — Всё будет в порядке.

В сопровождении бойцов Анна выходит из квартиры. Я на всякий случай запираю дверь на все замки и возвращаюсь к телефону. Сначала звоню Егору и вкратце объясняю ему ситуацию.

— Сейчас я вызову ребят из Вольги, они заберут тебя из дома и отвезут в офис Цитаты. По идее, на тебя не должны напасть, ты гражданский сотрудник. Но мало ли что.

— Ага, как же! — хакер фыркает. — Александр, вы же сами знаете, всем плевать на это правило. Гражданских убивают только в путь, особенно важных сотрудников.

— Верно. Но про тебя мало кто знает. А на офис Цитаты они точно не станут нападать. Слушай дальше: вызови всех своих ребят и начинайте действовать. Задача — обрушить сайты всех предприятий Старцева. Опубликовать и форсировать новость о том, что противник напал без объявления войны. И сделай то, о чём мы говорили.

— Компромат на его бывших партнёров? — уточняет Егор.

— Да. Только барона Серебрякова не трогайте, про него там тоже есть. Отправь всё редактору Золотого льва и сделай рассылку с почты Пересвета. Пусть бывшие партнёры начнут задалбливать Старцева звонками.

— Сделаем, ваше сиятельство. Что-то ещё?

— На твоё усмотрение. Любые психологические и кибератаки. Не считайся со средствами. Наша цель — уничтожить Старцева, все его бизнесы и его самого.

— С радостью, — злорадно шипит Егор.

Отдав указания хакеру, я звоню Максиму, но он не берёт трубку. Возможно, что на ночь ставит телефон в бесшумный режим. Зная Макса, это вполне разумно.

— Как обстановка? — заглядываю в свою комнату.

— Потише, — отвечает гвардеец, не отрывая глаз от экрана. — Первый штурм отбили, но база, походу, окружена. Думаю, сейчас наёмники перегруппируются и пойдут на второй штурм.

— Идём. Гвардия Старцева уже в пути, надо выручить наших.

— Так точно! — боец моментально подскакивает и хватает автомат.

Я беру свой, и мы вместе бежим по лестнице вниз. Уже, когда выхожу на улицу, опять звонить мой телефон. Надо же, это Максим.

— Макс, привет.

— Привет, — сонным шёпотом отвечает он. — Что-то случилось?

— Да. На меня напали.

— Что? Кто…

— Братишка, послушай и не перебивай. Я не получал уведомления об объявлении войны, но меня атаковали. Надо узнать, как Старцев это провернул. Сможешь?

— Тот самый Старцев, да? — голос Макса дрожит от волнения. — Хорошо, я позвоню знакомому из дворянской палаты. Постараюсь узнать. Ты в порядке?

— Да. Мама тоже, её забрали гвардейцы дедушки. Как что-то появится, сразу мне позвони, хорошо?

— Хорошо.

— Спасибо, Макс, — я кладу трубку.

Оглядевшись, вижу залитый кровью и засыпанный гильзами асфальт. Тела убитых наёмников и моих гвардейцев сложили в стороне, а их оружие сбросили в кучу рядом. Слышу завывания сирен, которые стремительно приближаются.

— Едем, ваше сиятельство? — ко мне подходит человек Филиппа. — Наши уже на подходе.

— Поезжайте. Готовьтесь сразу вступить в бой. А мне надо перекинуться парой слов с полицией.

Гвардейцы Серебрякова залезают в свою боевую машину и сразу же отправляются в сторону базы. Мы с моим гвардейцем ждём. Очень скоро из-за угла вылетают две полицейские машины.

Я иду им навстречу. Автомобили резко тормозят, полицейские выскакивают из них и направляют на меня пистолеты:

— Брось оружие!

— И не подумаю. Слушайте внимательно, господа: меня зовут Александр Грозин. Двадцать минут назад на меня напали наёмники из частной военной компании Эглитис. Вы можете видеть их машины и тела вон там, — киваю за спину. — Это дворянская война, и вы не имеете права вмешиваться. Ущерб, нанесённый городскому имуществу, будет оплачен. Никто из гражданских не пострадал. Вопросы есть?

— Уберите пистолеты, — раздаётся приказ, и вперёд выходит офицер.

Осмотрев бронемашины наёмников и лежащие на асфальте трупы, он переводит взгляд на меня:

— Александр, мы не получали уведомления о том, что вам объявлена война.

— Вот это сюрприз. Я тоже не получал. Но прямо сейчас наёмники штурмуют базу моей охранной компании. Там же находится и база моей гвардии.

— Да, я в курсе. Туда уже отправился полицейский спецназ.

— Немедленно отзовите их! Я не собираюсь отвечать за гибель ваших людей. Повторяю: это дворянская война, хоть она и начата незаконно. Мой противник — господин Старцев. Возможно, вы слышали о нашей вражде.

— Слышал, — бурчит офицер и, покусав нижнюю губу, говорит: — Хорошо. Мы вас не задерживаем.

— Всего доброго. На всякий случай: автомобили наёмников и их оружие являются моими законными трофеями. Прошу их не трогать.

Я сразу разворачиваюсь и иду к машине Эглитиса. Жестом подзываю своего гвардейца и говорю ему:

— Прыгай за руль. Едем к базе. Патроны собрал?

— Конечно. И гранаты тоже.

— Отлично. Дай-ка мне пару гранат. Есть желание подорвать этих ублюдков…

— Вы тоже хотите сражаться, ваше сиятельство?

— А ты как думаешь? — открывая дверь машины, спрашиваю я. — Я не просто собираюсь сражаться. Я хочу лично пустить пулю в голову Старцеву. Как он посмел, ублюдок, атаковать мой дом и угрожать безопасности моей матери? Сегодня ночью или чуть позже, но я обязательно это сделаю.

Глава 5

— Это снова я, — шёпотом говорит Анна в трубку.

— Я слышу, — отвечает собеседник. — Всё в порядке?

— Да, меня забрали люди отца. Везут к нему в поместье.

— Хорошо. Дома у князя ты точно будешь в безопасности. Он собирается помочь Александру?

Вздохнув, Аня отвечает:

— Он хотел, но Саша отказался. У него какая-то мания, решать все проблемы самостоятельно.

— Это не мания. Так поступают мужчины, поэтому он всё делает правильно.

— Весь в отца, — усмехается Анна.

В динамике несколько мгновений царит тишина, а затем собеседник говорит:

— Мне одновременно приятно и больно слышать эти слова. Но я рад, что ты считаешь, будто он похож на меня.

— Больше, чем ты думаешь.

— Надеюсь, мы когда-нибудь с ним познакомимся.

— Это плохая идея, — сразу мрачнеет Анна. — И мы с тобой много раз это обсуждали.

— Да. Я знаю. Слишком многое против этого, — сделав паузу, собеседник говорит: — Мне нужно идти. Увидимся, когда всё закончится.

— Конечно. Люблю тебя, — тихо заканчивает Аня.

— Я тебя тоже люблю.

Когда звонок заканчивается, она удаляет номер из истории звонков и сворачивает Хамелеона. С отцом Саши она всегда разговаривала только через анонимный мессенджер, а номер помнила наизусть, не позволяя себе нигде его записывать.

Как надоело скрывать это всё. Как обидно, что они так и не смогли стать настоящей семьёй. И как больно, что причина всего этого — не в них самих, а в грязных интригах, которые затеяли другие люди.

Увы, ничего не исправить. Хорошо, что теперь они смогли возобновить общение, и стало ясно, почему вообще так всё получилось. Ведь до этого Аня оставалась в неведении и думала, что любимый предал её.

Оказалось, что всё намного проще и сложнее одновременно…

Глядя в окно, она видит, что поместье отца уже близко. Скоро машина заезжает на территорию, и гвардейцы открывают ей дверь. С крыльца спускается слуга и с поклоном говорит:

— Добро пожаловать, госпожа. Прошу за мной. Его сиятельство хочет с вами побеседовать, а затем вы сможете отдохнуть. Мы уже подготовили для вас комнату.

— Спасибо, — говорит Анна, чувствуя себя неловко. За то время, что она жила отдельно от семьи, отвыкла от подобного обращения.

— Это та самая комната, которая была вашей спальней в детстве, — зачем-то добавляет слуга.

На глазах Анны появляются слёзы, а в горле встаёт комок. Детство в этом доме было счастливым, за исключением некоторых моментов. Но как же резко оно оборвалось, когда она вдруг забеременела и потом родила бастарда.

Смахнув слёзы, Аня следует за слугой. Он провожает её в малый каминный зал на первом этаже. Князь сидит там в кресле, в руке у него хрустальный бокал с коньяком. Отблески огня красиво играют на стекле. Отец задумчиво смотрит в камин и поглаживает бороду.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — Анна кланяется. — Почему вам не спится в такой час?

Князь молча отставляет бокал, подходит и коротко обнимает дочь.

— Как я могу спать в то время, когда моему внуку объявили войну? Садись. Хочешь чего-нибудь?

— Нет, благодарю. Мы как раз закончили ужинать, когда… началась стрельба.

— Ты в порядке? — придерживая Аню за локоть, отец помогает ей сесть в кресло.

— Да. Только переживаю за Сашу. Представляете, ваше сиятельство…

— Можешь обращаться ко мне на ты, когда мы наедине.

Неожиданно. Обращаться к отцу как к близкому человеку, да и просто разговаривать с ним ещё непривычнее, чем просто находиться в этом доме.

— Так что ты хотела сказать? — усаживаясь рядом, спрашивает князь.

— Он надел гвардейскую форму и отправился в бой.

— Вот как. Я рад это слышать.

— Чему же здесь радоваться⁈ — восклицает Анна.

— Тому, что мой внук — отважный человек. Впрочем, я в этом и так уже убедился, — Григорий делает глоток коньяка и, повернувшись к огню, вдруг говорит: — Скажи мне, кто его отец.

Аня невольно напрягается и стискивает подлокотники кресла. Сглотнув, она тихо произносит:

— Не надо, пожалуйста. Я не могу сказать.

— Почему? — князь поворачивается к ней. Сейчас его взгляд не такой суровый, как обычно, в нём действительно читается непонимание.

— На то есть причина.

— Какая?

— Отец, я не хочу об этом говорить, — качая головой, отвечает Анна.

— Ты уже почти семнадцать лет скрываешь эту тайну. Я даже немного завидую твоей выдержке. Но ты должна понять кое-что: сейчас, когда я собираюсь вернуть вас с Александром в род, это особенно важно. Я должен знать, чья кровь течёт в его жилах, помимо нашей.

Анна прячет взгляд и ничего не отвечает, чувствуя на себе испытующий взгляд отца. Как бы ей хотелось избавиться от этого груза. Ведь папа прав — хранить такую тайну многие годы непросто.

— Ты не скажешь? — мягко спрашивает князь.

Она молча качает головой.

— Хотя бы скажи, благородный ли он человек.

— Конечно.

— Это известный род? Я знаком с ними?

— Прошу, перестань! Не надо ничего из меня выпытывать! — повышает голос Аня.

— Успокойся, — сведя брови, говорит князь. — Я не буду ничего выпытывать. Только пообещай мне одну вещь, хорошо?

— Какую?

— Когда я буду умирать, ты скажешь, кто его отец. Хотя бы перед смертью я должен узнать, — твёрдо произносит он.

— Зачем ты говоришь такое? Ты ведь и так едва не умер недавно!

— Пообещай, — с нажимом говорит Григорий.

Прерывисто вздохнув, Анна кивает:

— Обещаю. Слово чести.

— Спасибо, — князь отворачивается к огню.

Они молчат, только потрескивают дрова в камине. Но через несколько минут в коридоре раздаются шаги, а затем в дверь стучат.

— Войдите! — говорит Григорий.

В комнату заходит немолодой гвардеец и отдаёт честь:

— Ваше сиятельство, есть информация по поводу боевых действий.

— Докладывай.

Гвардеец бросает взгляд на Анну, которая застывает, боясь услышать страшное. Помедлив, мужчина произносит:

— Всё повернулось не так, как мы рассчитывали…

* * *

На подъезде к базе нас ждёт засада. Четверо наёмников из Эглитиса стоят на дороге, и при виде нас вскидывают автоматы и велят остановиться. Однако, распознав машину со своими знаками, с недоумением опускают оружие.

— Насчёт два выскакиваем и открываем огонь, — говорю я, передёргивая затвор автомата.

— Есть, — отвечает мой гвардеец за рулём.

— Раз. Два!

Мы одновременно открываем двери и выпрыгиваем наружу. Наёмники не успевают ничего понять. Когда смолкает эхо от выстрелов, все четверо лежат на земле.

— Поехали дальше, — хладнокровно говорю я.

К базе мы прибываем одновременно с силами Серебрякова и с колёс вступаем в бой. Больше сотни человек с каждой стороны, повсюду пули, взрывы и смерть. В последний раз я в таком большом бою участвовал очень давно, когда в прошлой жизни воевал в горячей точке.

Наёмники боролись отчаянно, несмотря на то, что их атаковали с тыла. Но долго сопротивляться натиску с обеих сторон не смогли. Когда Вик повёл наших ребят с базы в контратаку, Эглитис дрогнул. Оставшиеся в живых наёмники попрыгали на машины и бежали.

Победа досталась нам дорогой ценой, но всё же это была победа.

— Александр! — Виктор подходит ко мне и крепко обнимает одной рукой. Вторая безвольно висит, залитая кровью.

— Как ты? — спрашиваю я.

— В порядке. Это фигня, — он осторожно постукивает пальцами по плечу. — Навылет прошла. Спасибо, что пришли на помощь.

— Вы и без нас неплохо держались. А теперь отправляйся к медику, — строго приказываю. — Я пока здесь разберусь.

— Так точно, — подмигнув, говорит Виктор и уходит искать врача.

Я тем временем подхожу к командиру гвардии Серебрякова, которого зовут Игнат, и прошу связаться с отрядом, что должен был отправиться на захват квартиры Германа. На связь они не выходят. Тогда звоню Егору и прошу глянуть по камерам, как там обстановка. Ведь за домом Старцева мы тоже наблюдаем.

Оказывается, группу ждала засада. Как только они подъехали и вышли из машины, их начали обстреливать со всех сторон. Всё закончилось буквально за полминуты. После этого гвардейцы Старцева забрали оружие, машину и уехали.

Передаю неприятные новости Игнату и спрашиваю:

— На машине был маячок?

— Конечно. Сейчас посмотрим, — он достаёт из рюкзака планшет и несколько раз нажимает на экран, а потом качает головой. — Нет сигнала. Вырвали, должно быть, или глушилку включили.

— Понятно. Перегруппируйтесь и ждите приказов. Наблюдателей поставили?

— Обижаете, ваше сиятельство. Все подъезды под контролем, на крышах снайперы.

Молча киваю и отхожу в сторону. Ноет плечо, отбитое отдачей, в ушах до сих пор стоит гул. Когда адреналин покинул кровь после схватки, накатила такая усталость, что хочется лечь прямо на асфальт.

Не могу себе позволить, увы. Мы отбили штурм базы, но война только началась. И она идёт не только на физическом фронте, но также на информационном. Егор устроил массовую атаку на все ресурсы Старцева, и он сделал то же самое в ответ. Рухнули сайты Астетики и Вольги, была попытка взлома наших с матерью аккаунтов в соцсетях. Мелочи, но неприятно.

Если с действиями в информационном пространстве всё понятно, то что делать на улицах, я пока не знаю. Идти штурмовать офис Старцева глупо. Он находится в густонаселённом районе, а ночь уже подходит к концу. Если устроим стрельбу на улицах, неминуемо пострадают гражданские, я не хочу отвечать за случайные смерти. Да и самих этих смертей не хочу.

К тому же я до сих пор не понимаю, в каком формате ведётся война. И война или это вообще? Объявления я так и не получил. Надо дождаться, что скажет Максим.

Если это незаконное нападение, то я, как ни странно, имею право лишь обороняться и не могу атаковать в ответ. Попытка налёта на квартиру Старцева уже будет воспринята отрицательно. По мне, так не совсем логично, но так работает закон. Если нет войны, то атакованный имеет право защититься и затем подать в суд. Но предпринимать ответные действия нельзя. Это будет также расценено, как незаконное нападение.

Но если Герман провернул какой-то хитрый финт и объявил мне войну так, что я об этом не узнал — тогда другой разговор.

Не выдерживаю и звоню Максиму. Занято. Это хорошо, значит, он не спит и пытается достать для меня информацию.

Жду, когда он перезвонит, а в это время мне докладывает Егор:

— Ваше сиятельство, Старцев с гвардией покидают офис.

— Он тоже там?

— Да, только что видел его рожу на экране. Сел в машину, они отъезжают. А ещё я подцепился к городским камерам и узнал, куда сбежали наёмники. Они уже за МКАД выехали, хотят, наверное, где-то за городом отсидеться.

— Вероятно, и Герман со своими людьми едет туда же.

— Сейчас прослежу, — говорит хакер. — Но не факт. Они разделились, одной колонной не поехали. Может, боятся, что их накроют. А может, хотят затеряться на улицах и вести партизанскую войну.

— Если что-нибудь увидишь — сразу звони. Как там с нашими делами?

— Работаем, ваше сиятельство. Запускаем вирусы, взламываем, получаем доступ к их ресурсам и личным кабинетам. Кстати, я взломал аккаунт Старцева в Цифровом Царстве. Здесь в личных переписках он многих известных дворян поливает грязью, это можно слить.

— Сливай. Действуем по привычной схеме — сначала пусть опубликует Золотой лев, затем подключай наши каналы в соцсетях и ботов.

— Хорошо, сделаем!

Территорию вокруг базы приводят в порядок. Собирают разбросанное оружие, тела складывают в одном месте. Подумав, я звоню в городской морг и прошу приехать за трупами. Как бы там ни было, оставлять убитых гнить на улице просто бесчеловечно. Даже если они враги и наёмники, которые пошли против меня за деньги.

Наших раненых увозят в госпиталь. Тех, кому досталось посильнее, я велю отправить в ДинаМед. Один из моих принципов — те, кто сражаются за меня, имеют право на лучшее лечение. Неважно, сколько это будет стоить. Верность людей важнее денег.

Какое-то время спустя наконец-то раздаётся звонок от Максима.

— Да, братишка, — беру трубку.

— Саш, ты как там? Всё хорошо?

— Да. Мы отбили атаку на базу. Ты узнал что-нибудь?

— Узнал. Тебе и правда объявили войну, ещё вчера днём. Повод — неразрешимые деловые противоречия, тяжкое оскорбление чести и так далее. Причём в документах указано, что уведомление тебе отправили, и даже стоит отметка о том, что ты его подписал.

— Только вот я ничего не подписывал, — скрипнув зубами, отвечаю я.

— Понимаю. Но формально это не так.

— Ты можешь узнать, кто это устроил?

— Трудно сказать. Надо проводить расследование. Тебе надо подать в суд.

— Так я и сделаю. Спасибо, Макс.

— Не за что. Я могу ещё как-то помочь? — спрашивает он.

— С войной я сам разберусь. Буду благодарен, если ты продолжишь заниматься делом Ларина.

— Да, конечно. Держи меня в курсе, ладно? Не хочу, чтобы ты пострадал.

— Ладно. Пока.

Максим довольно сильно изменился с тех пор, как мы с ним познакомились. По крайней мере, в отношениях со мной он стал гораздо более открытым. Из него уже не надо вытягивать каждое слово, иногда и сам звонит просто поболтать.

Это хорошо. Я действительно чувствую, что мы становимся друзьями. А друзей в этом мире у меня не так уж много, особенно среди Грозиных.

Что ж, значит, война была объявлена официально! С помощью или Жаровых, или Череповых мой противник провернул махинацию и получил возможность напасть внезапно. Но я отбил его атаку и теперь могу напасть в ответ!

Нахожу Игната и Виктора, и мы собираем небольшой военный совет.

— Раз гвардия Старцева уехала из офиса, мы можем его захватить, — предлагает Игнат.

— И какой в этом смысл? Он наверняка заранее спрятал все деловые бумаги и вообще всё ценное, — говорю я.

— Но мы займём объект противника, — настаивает командир Серебряковых.

— Ещё раз — какой в этом смысл? Я имею в виду, военный смысл. С политическим всё понятно, мы сможем объявить, что захватили здание врага. Но нам придётся оставить там часть людей. Зачем распылять силы?

— Вот именно, — поддакивает Виктор. — К победе это нас не приблизит.

— Тогда что вы предлагаете? — бурчит Игнат.

— Гвардия Старцева вместе с Эглитисом покинули город, но часть сил осталась здесь. Они наверняка будут атаковать наши объекты. Не только мои, но и Филиппа Романовича. Надо выставить оборону на важных местах, а в остальных временно приостановить работу.

— Но как это поможет нам победить?

— Слушайте дальше. У Старцева под Москвой есть текстильная фабрика. Отправим диверсионно-разведывательную группу. Пусть проверят обстановку и при возможности взорвут там всё к чёртовой матери.

— Мне нравится эта идея, — говорит Виктор.

— Офисное здание я предлагаю не захватывать, а сжечь, — продолжаю я. — Оно стоит отдельно, пожар не должен перекинуться на другие строения. Но этот момент нужно проконтролировать.

— Предлагаете уничтожить его экономику, — с пониманием кивает Игнат.

— Вот именно. Мой информационный отдел тоже над этим работает. Мы можем больше не сделать ни единого выстрела, но через пару дней Старцев сам запросит переговоров. А я ему откажу, — мрачно добавляю я.

— Вы хотите убить его?

— Да. Поэтому нужно заранее найти, где он спрятался, и готовиться к атаке. Я не собираюсь заканчивать эту войну мирным договором. Только полное уничтожение противника.

— Принято, ваше сиятельство, — говорит Игнат. — Тогда мы с господином Беловым разработаем более детальный план и потом предоставим его вам.

— Работайте, — киваю я и отхожу в сторону.

'Интересно, вступится ли покровитель Старцева за него, когда я начну его добивать? — думаю я. — И если вступится, то кто же это в итоге окажется, Череповы или Жаровы?

Впрочем, мне плевать. Открыто они всё равно не станут его защищать. Так что я пойду до конца. Надоело терпеть укусы со всех сторон. Я больше не бастард и не изгой. Ещё немного — и я стану наследником рода Грозиных. И должен заранее показать, что со мной надо считаться.

Растоптать соперника — лучший для этого способ.

Глава 6

Следующий день проходит относительно тихо. Как Егор и предположил, часть гвардейцев Старцева рассредоточилась по городу и попыталась атаковать наши с Серебряковым объекты. Атака на склад Филиппа была отбита, а попытку нападения на Астетику предотвратила полиция. Когда люди Германа приехали туда, рядом тут же зазвучала сирена, и патруль потребовал не устраивать стрельбу в городе.

В бутике в любом случае никого не было, но они наверняка хотели сжечь магазин. Рискованная акция, потому что рядом расположено многих других магазинов, ущерб мог бы быть значительным. Старцева затаскали бы по судам.

Неужто он так быстро отчаялся, что решается на подобные авантюры?

Благодаря действиям полиции мы быстро узнали, что люди Германа находятся возле бутика, и отправили отряд на перехват. Долго гоняли их по городу, в итоге зажали в тесном переулке и вынудили сдаться, не сделав ни единого выстрела.

Вообще интересно — возле всех городских предприятий, моих и Филиппа, постоянно дежурила полиция. С одной стороны, так и должно быть. Во время дворянской войны стражи закона следят за тем, чтобы ни один из участников столкновения не переходил границы и защищают гражданских.

С другой стороны, на практике полицейские зачастую предпочитают не вмешиваться. Если пострадает чьё-то имущество или даже погибнут люди — отвечать за это будет тот, по чьей вине произошло несчастье. Но в нашем случае полиция неукоснительно исполняет прописанные обязанности.

Подозреваю, что это благодаря дедушке. Князь доверился мне и не стал вмешиваться в войну напрямую. Но похоже, он решил помочь потихоньку, другими способами.

Не скажу, чтобы я от этого в восторге, но в целом не против.

Сидя в кабинете на базе, я изучаю информацию в социальных сетях. За окном уже почти ночь. Атака на репутацию Старцева продолжается, но несколько часов назад он пошёл в контрнаступление. Судя по размаху, он нанял какую-то фирму, потому что его личный отдел инфоборьбы явно не справлялся с нашим натиском.

Раздаётся стук в дверь, и в комнату заглядывает Виктор:

— Можно?

— Заходи, — киваю я.

Беру в руку чашку кофе и только сейчас замечаю, что он уже остыл. Ну вот, опять. Я так увлекаюсь делами, что совсем не получается выпить горячий кофе.

Ладно, холодный тоже вкусный. Делаю глоток, глядя на Виктора, который морщится, усаживаясь на стул, и поправляет висящую на перевязи руку.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

— Да. Врачи сказали, всё заживёт, рука будет нормально работать. Шрам останется, но это не первый, и вряд ли последний.

— Как обстановка?

— Действуем по плану. Офис Старцева сожгли, перед этим вынесли всё более-менее ценное и захватили парочку его служебных машин.

— Да, видел, — отвечаю я. Белые фургоны пригнали в гараж нашей базы на закате.

— Квартиру тоже захватили. Егор докладывает, что все его сайты под нашим контролем. Только что звонили парни, враг пытался атаковать один из офисов барона Серебрякова. Атаку отбили, все нападавшие уничтожены.

— Отлично, — киваю я. — А что с фабрикой?

— Её хорошо охраняют. Диверсанты провели разведку, ночью попытаются устроить подрыв. Собственно, нам больше нечего делать, — Вик пожимает плечами и снова морщится от боли.

— Да, ты прав. У нас остаётся не так уж много вариантов действий. Я не понимаю, почему Старцев сам до сих пор не запросил переговоров. В городе мы его разбили, все его объекты захватили или уничтожили.

— Может, он готовит новую атаку. Или чего-то ждёт.

«Чего он может ждать?» — думаю я.

Того, что мы окончательно уничтожим его репутацию и экономику? Пересвет уже канул в Лету, на Старцева подали в суд клиенты. Если так продолжится, мы разрушим и все остальные предприятия. Егор вот-вот получит доступ к файлам и информации, которые позволят или захватить все его фирмы, или просто уничтожить.

Может, он попробует второй раз напасть на базу? Вряд ли. Мы узнаем, если его силы выдвинутся в город, и на этот раз будем готовы. Мы неплохо потрепали противника, и численность армий у нас сейчас примерно одинаковая.

Как вовремя Серебряков предложил мне союз! Если бы его гвардия не пришла на помощь, нас бы точно разбили. Мне бы неминуемо пришлось или просить помощи дедушки, или самому обращаться к наёмникам.

Что же задумал Герман? Единственный вариант, который приходит мне в голову — он прямо сейчас ведёт переговоры со своим покровителем и пытается уговорить вступить в войну. Или хотя бы помочь исподтишка. А этот самый покровитель, будь это Черепов или Жаров, наверняка раздумывает и взвешивает риски. Либо уже готовится действовать.

Значит, тянуть нельзя. У нас остаётся единственный вариант — уничтожить Старцева и закончить войну.

— Вы нашли, где они прячутся? — спрашиваю я.

— Нет. Судя по всему, уехали куда-то в глушь. Работаем, Александр, обязательно найдём.

— Это нужно сделать как можно быстрее. Лучше всего до конца дня, чтобы ночью выступить, а утром атаковать.

— Хорошо. Есть у меня пара идей, где они могут прятаться. Пойду отдам приказы, — говорит Виктор и встаёт.

Подумав, я решаю попробовать действовать через другие каналы. Не факт, что Старцева с его наёмниками быстро отыщут. Они молодцы, выбрали маршруты без камер, а за городом рассредоточились, чтобы потом собраться в некоем условленном месте.

Если враг действительно хочет подключить своего покровителя, мне нельзя тянуть. Против княжеского рода мне точно не выстоять. Просить же помощи у деда не хочу по многим причинам.

Во-первых, я привык решать свои проблемы сам. Во-вторых, если Грозины вступят в игру, то игра сразу приобретёт гораздо больший масштаб. Последствия могут быть катастрофическими — не только для моего рода и Династии, но и для всей страны.

Можно подумать, будто я преувеличиваю. Но все большие войны, в том числе гражданские, всегда начинаются с малого. Достаточно вспомнить так называемую «войну из-за ведра» между средневековыми государствами Италии. В этом мире она тоже состоялась, насколько мне известно.

Звоню Егору, и вместе мы пытаемся придумать, как заставить Старцева выйти из укрытия или сдаться.

— Есть одна идейка, ваше сиятельство, — говорит хакер. — У Старцева есть фирма, называется Казинет. Она производит дешёвую одежду и всякий текстиль, и я узнал, что работает с государственными заказами. Постельное бельё для солдат, например, поставляли…

— Знаю. Ночью мы собираемся атаковать фабрику Казинета. К чему ты ведёшь?

— Не надо ничего атаковать! Послушайте. Прямо сейчас активен тендер на поставку большого количества полотенец и подобного барахла. Казинет с таким заказом не справится, масштаб не позволяет. А тендер выставило министерство экономики.

— Продолжай, — говорю я, уже представляя, что задумал Егор.

— Если у меня получится доступ к кабинету Старцева на сайте гостендеров, мы сможем подать заявку от его лица. Если ваш брат Максим подсуетится, он сможет сделать так, чтобы приняли именно заявку Старцева. Но выполнить её он не сможет. Тем самым попадёт в чёрный список и должен будет выплатить крупный штраф.

— Это всё хорошо, но слишком долго. Срок выполнения тендера наверняка несколько месяцев.

— Я к тому, что это может спровоцировать его запросить переговоры. Я пробью сигнал и узнаю, откуда он звонит, и вы отправите туда бойцов.

— Вот как. Хорошо, поработай в этом направлении. Свяжись с Максимом от моего имени и всё ему объясни, хорошо? Я уже предупреждал его, что ты мой человек, он тебя выслушает.

— Договорились, ваше сиятельство.

План сработал как нельзя лучше. Егор взломал корпоративную почту Старцева и нашёл там логин и пароль от сайта гостендеров и подал заявку. Максим, чья должность в министерстве позволяла, велел эту заявку принять. Через взломанные аккаунты Казинета в соцсетях мы выпустили новость: мол, мы выиграли большой тендер и готовимся его выполнить.

Уверен, что Старцев мониторит интернет, просто тайно. Увидев эту новость, до него наверняка дойдёт, что к чему. Невыполнение условий государственного тендера — это большой провал, после которого трудно будет восстановиться. Допустить такое он вряд ли захочет.

В одиннадцать вечера раздаётся звонок с незнакомого номера. Я беру трубку:

— Слушаю.

— Александр, это Герман. Я хочу поговорить.

— Перезвоню через минуту, — говорю я и кладу трубку.

Сразу же набираю Егору. Он устанавливает соединение с моим телефоном и говорит, что надо затянуть разговор как можно дольше. Это поможет точнее выявить сигнал и понять, где находится Старцев.

Перезваниваю ему:

— Да, Герман, слушаю тебя.

— Я должен признать, что ты достойный противник, Александр, — сквозь зубы цедит Старцев.

— Жаль, что ты не понял этого до того, как напал на меня. Как думаешь, я прощу тебе внезапное нападение?

— Всегда можно договориться.

— И о чём же нам с тобой договариваться?

Герман тяжело вздыхает и тихо говорит:

— Я хочу признать поражение.

— Неужели? А с чего ты взял, что я захочу принимать твоё поражение? Может, мне хочется ещё повоевать?

— Зачем? — бурчит он. — Нам обоим будет от этого только хуже.

— Тебе наверняка будет хуже, чем мне, поэтому я не против потерпеть. К тому же мне интересно, кто помог тебе тайно объявить войну. Давай так, Герман: ты скажешь, кто помог тебе это сделать, и я подумаю над переговорами.

— Это не важно.

— Ещё как важно! — с нажимом говорю я. — Это, пожалуй, самая важная вещь во всей войне. Потому что ты всего лишь пешка. Тебя использовали, а ты даже этого не понял. Я хочу знать, кто на самом деле решил меня уничтожить.

— Это была моя идея. Я разозлился за то, что ты сделал с Пересветом, и решил тебя убить. Но теперь я понимаю, что это была глупая затея. Ты оказался сильнее, чем я думал.

— Ты вообще себя слышишь? — усмехаюсь я. — Ты только что подтвердил, что действовал по чьей-то указке. Может, ты и правда думаешь, что сам захотел меня убить. Но нет, тебя на эту мысль кто-то натолкнул. Ты же помнишь мою фамилию?

— Помню. Но ты изгой, — глухо говорит Старцев.

— То есть ты думаешь, что князь Грозин не стал бы мстить за мою смерть? Или, тем более, за смерть моей матери, его законной дочери? Тебя и твою семью распылили бы на атомы в тот же день.

Герман молчит. Похоже, он действительно не так умён, и думал, что моё убийство спустят ему с рук, потому что я изгой. Ну да, как же. Неужели он совсем не следил за недавними событиями? После того как дедушка пришёл в себя после инфаркта, многие поняли, что моё изгнание было лишь результатом интриг и меня вот-вот вернут в семью.

Смотрю на экран компьютера, где открыта переписка с Егором. «Ещё минута», — пишет он. Я отправляю сообщение Виктору, чтобы немедленно готовились к выезду.

— Так что, Герман? Просто скажи, кто помогал тебе связями. Сначала они отозвали моё дело из дворянской палаты, потом тайно провели объявление войны. Слово чести, я не буду это обнародовать и устраивать расследование. Мне просто нужно знать.

— Я не собираюсь говорить. В любом случае такие вещи не обсуждают по телефону.

А-а, вот оно. Старцев только что согласился выдать мне своего покровителя. Просто хочет сделать это при личной встрече, боясь прослушки. Намёк вполне понятен.

— То есть ты хочешь переговоров? — спрашиваю я.

— С этого и начался разговор, — бурчит он.

— Знаешь, Герман…

Смотрю на экран и вижу, как Егор скидывает координаты. Тут же пересылаю их Виктору и слышу, как в главном помещении базы вспыхивает активность. Бойцы хватают оружие и бегут на улицу.

Место не так далеко под Москвой, как мы и думали. Через час мы сможем быть на месте.

— Да? — в нетерпении спрашивает Старцев.

— Я против переговоров. За то, что ты хотел меня убить, я убью тебя. Вот и всё.

— Это глупо, Александр. Тебе отомстят.

— Ты правда так думаешь? Когда это большие игроки мстили за пешку, которой сами же решили пожертвовать?

Задав этот риторический вопрос, я кладу трубку. Забираю со стола пистолет и спускаюсь. Часть наших машин уже выдвинулась, я сажусь в одну из последних.

Едем.

* * *

— Ваше сиятельство, послушайте! — стараясь сохранять твёрдый тон, говорит Герман. — Он отказался от переговоров и сказал, что собирается вести войну до конца.

— Значит, тебе придётся воевать до конца, — сухо отвечает собеседница.

— Но я не могу! У меня осталось мало сил, наёмники уже готовы бросить меня… Они не хотят продолжать умирать просто так. Я обещал им лёгкую прогулку, но всё оказалось не так.

— Я поняла. Ты должен был предвидеть, что мальчишка заключит союз с одним из твоих врагов. Я слышала, жена этого Серебрякова умерла из-за тебя.

— Это бред, я здесь ни при чём! — орёт Герман.

— Не смей повышать на меня голос.

— Простите, ваше сиятельство. Я просто на эмоциях. Пожалуйста, вы должны мне помочь. Вы можете задействовать свои связи и…

— И что? — перебивает собеседница. — Ты хочешь, чтобы мой род вступил в эту мелкую войну? Тогда князь Грозин тоже вступит. И что тогда? Хочешь столкнуть два княжеских рода из-за какого мальчишки?

— Но вы же говорили, что будете мне помогать…

— Разве я не помогла? Я не обещала, что наши люди будут воевать на твоей стороне. Разбирайся сам, Герман. Я буду надеяться на твою победу.

— Сука! — вопит Старцев, когда звонок сбрасывается. — Вонючая сука! Лучше бы ты оставалась в Европе, тварь! Ты и твой сраный муженёк! Я так и знал, бл**ь, что нельзя доверять Череповым… Лучше бы я попросил помощи у Жарова.

— Господин! — в палатку забегает гвардеец. — Люди Грозина на подходе!

— Что? Как они…

В следующий миг ночную тишину разрывают взрывы и выстрелы. Герман хватается за пистолет и выбегает на улицу. Судя по вспышкам, их уже окружили и атакуют со всех сторон. Твою мать, как они их нашли? Этот лесок возле недостроенного и заброшенного микрорайона никто и никогда не посещал!

Наёмники Эглитиса бросают оружие и сдаются. Сопротивление оказывают только личные гвардейцы Германа.

Несколько секунд ему требуется на то, чтобы принять решение.

— Всем бросить оружие! — орёт он. — Сдавайтесь! Грозин! Я сдаюсь!!!

Не сразу, но выстрелы прекращаются. Люди Грозина и Серебрякова задерживают всех людей Старцева, заставляя лечь лицом в землю. Герман бросает пистолет и поднимает руки.

Через минуту к нему выходит сам Александр. Он одет в гвардейскую форму, а в руке держит пистолет.

— Ты помнишь, что я сказал тебе? — мрачным тоном спрашивает он.

— Что… Когда?

— Когда мы в последний раз говорили по телефону.

Да, Герман помнил. Александр сказал: «За то, что ты хотел убить меня, я убью тебя. Вот и всё».

— Помню, — сглотнув, отвечает Старцев. — Но я сдался тебе, и по правилам дворянской…

Грозин поднимает пистолет и жмёт на спусковой крючок. Этот выстрел кажется Герману гораздо громче всех, что прозвучали до этого. В ноге вспыхивает боль, и он с воплем падает на землю. Грозин подходит и встаёт над ним.

— По правилам дворянской войны также запрещено нападать внезапно, — ледяным тоном говорит он.

Глядя на Александра снизу вверх, Старцев вдруг замечает, как тот похож на своего деда-князя. Взгляд точно такой же, суровый и властный.

— Кажется, ты хотел мне кое-что рассказать, — говорит Александр. — О том, кто помогал тебе.

— Я скажу. Но обещай, что не убьёшь меня!

— Никаких обещаний такому подлецу, как ты. Говори.

Старцев не находит в себе сил спорить. От страха и боли в простреленной ноге он позволяет себе лишь понадеяться, что Грозин его не убьёт.

— Мне помогала Виктория Черепова.

— Виктория, значит. Сестра князя Жарова?

— Да, да, она, — стискивая зубы, отвечает Герман.

— Князь Жаров знал об этом?

— Н-нет. Я разговаривал только с Викой!

— Она в курсе, что и ты её брат тоже?

— Откуда… — от шока Герман на несколько мгновений перестаёт чувствовать боль. — Откуда ты знаешь⁈

— Неважно. Так она знает?

— Нет. Никто не знает, кроме меня и князя Жарова. Только, видимо, это не так, ха-ха, — Старцев находит в себе силы рассмеяться.

— Не так. Благодарю за информацию, Герман. Но увы, ты должен стать уроком для всех. Пусть больше никто не посмеет нападать на меня и тем более угрожать жизни моей матери. Прощай.

Выстрела, который убил его, Герман Старцев уже не слышит.

Глава 7

— Убил?

— Да, ваше сиятельство. Говорят, он лично пустил ему пулю в голову.

Князь Илья Жаров крепко сжимает кулак. Карандаш, который он до этого вертел между пальцев, с хрустом ломается.

Герман был всего лишь бастардом, плодом мимолётной интрижки его отца. Он носил другую фамилию, никогда не был официально связан с родом. Но всё равно — в его жилах текла кровь Жаровых! Александр Грозин, не колеблясь, пролил эту кровь. И это заставляет Илью чувствовать такой сильный гнев, что дыхание перехватывает.

— Что с телом? — глухим голосом спрашивает он.

— Не знаю, ваше сиятельство. Полагаю, гвардейцы Грозина передали его семье, — с некоторым удивлением докладывает слуга. — Почему вы спрашиваете?

— Тебя не должно это волновать. Узнай, что стало с телом!

— Так точно.

Слуга моментально испаряется из кабинета. Князь Жаров швыряет обломки карандаша в стену, а затем встаёт и решительно подходит к висящему на стене палашу. Реликвия рода, кирасирский клинок его прапрадеда, которым он сражался против французов и других европейцев.

Илья срывает палаш со стены и обрушивает несколько беспощадных ударов на стоящее в углу кресло. Кожа расходится широкими ранами, наружу показывается набивка. Стискивая зубы в немой ярости, Жаров наносит ещё несколько ударов, а затем вонзает палаш в сидушку и отходит.

— Сука, — цедит он.

Подойдя к бару, распахивает его и достаёт бутылку кубинского рома. Делает глоток прямо из горла.

— Сука. Сука, Грозин! — вопит он. — Ты убил моего брата! Он был бастардом, но это не имеет значения! Это! Был! Мой! Брат!!!

Он швыряет бутылку в стену, и та разлетается на осколки. Комнату наполняет резкий запах рома. Через несколько секунд раздаётся стук в дверь.

— Пап, это я, — доносится голос Андрея.

— Войди, — пригладив растрёпанные волосы, отвечает князь.

Сын осторожно входит в комнату. Смотрит на пятно рома на стене, затем видит изрубленное кресло с торчащим в нём палашом и округляет глаза. Приступы ярости отца для него не в новинку, но настолько сильные это всё же редкость.

— Прости, отец. Я случайно услышал твои слова. О каком брате ты говорил? — осторожно спрашивает Андрей.

Илья бросает на сына обжигающий взгляд, который заставляет его опустить голову. Подойдя, князь хлопает дверью, а затем берёт Андрея за плечи и разворачивает к себе.

— Посмотри на меня.

Тот послушно поднимает взгляд.

'У него глаза матери, — думает про себя Илья. — Слишком добрые. Как он будет править родом после меня? Как будет управлять делами? Он хороший парень, но ему не хватает твёрдости. Уметь плести интриги хорошо, но иногда приходится просто встречать кулак кулаком, а не строить хитрые схемы.

Впрочем, иногда хитрость гораздо эффективнее грубой силы, это надо признать'.

— Я должен рассказать тебе кое-что, — говорит князь. — У каждой великой семьи есть свои тайны, и у нас в том числе. Одна из этих тайн — бастард твоего деда. Мой сводный брат.

— У меня есть дядя? — Андрей округляет глаза.

— Был дядя. Сегодня ночью твой одноклассник Александр Грозин убил его.

Андрей открывает рот, но не сразу что-то говорит. В его глазах медленно разгорается понимание.

— Этот Герман Старцев был твоим братом?

— Да. Я никогда не любил его, мы даже не дружили. Просто пользовались услугами друг друга время от времени. Но дело не в этом. Дело в том, что в нём текла наша кровь! — Илья крепче сжимает плечи сына. — Грозин убил его. Ты понимаешь, что это значит?

— Что мы должны отомстить.

— Верно, сын. Александр должен ответить. И не только он. Все Грозины ответят за то, что пролилась кровь Жаровых!

— Пап, ты что… Собираешься воевать с ними? Но ты ведь акционер Династии, как ты…

— Не «ты», сынок. «Мы». Понимаешь? Мы вместе будем с ними воевать! Не сразу, не впрямую. Подождём, но не забудем то, что случилось этой ночью. Мы будем готовиться к тому моменту, когда умрёт их князь, и затем уничтожим их. Захватим Династию и сделаем так, что великий род Грозиных превратится в ничтожество!

— Мы захватим Династию?.. — как-то растерянно переспрашивает Андрей, но затем на его лице проступает улыбка. — Да! Давай сделаем это. Вместе.

— Отлично, сын. Я рад, что ты на моей стороне.

* * *

Как же жарко в Дубае! Егор, бывший секундант Оруженосца, слышал, что в Арабских Эмиратах жарко, но не думал, что настолько. Даже кондиционеры не спасают, хотя они здесь везде. Собственно, здесь только так и можно выжить — перемещаясь между помещениями, в которых есть кондей. Иначе можно с ума сойти.

Впрочем, чего удивляться. Пустыня, как никак.

После того как Егор выполнил данное ему поручение, он только и делал, что наслаждался жизнью. За то, что он подставил клиента Оруженосца и позволил ему погибнуть, Егор получил огромную сумму. Если грамотно распорядиться, на всю жизнь хватит.

Часть средств бывший секундант Оруженосца вложил в ценные бумаги и отправил на банковские вклады. На другую купил себе прибыльную сеть онлайн-сервисов, зарегистрированных в Австрии. Ну и часть денег решил просто потратить в своё удовольствие.

Почему бы и нет? Один раз живём!

Его не мучила совесть за то, что он сделает. Подумаешь, какой-то мелкий дворянин погиб по его вине. Кто он был такой, этот дворянчик, что хорошего сделал в жизни? Да ничего. Жил себе припеваючи благодаря тому, что предки оставили состояние. Понятия не имел, как на самом деле устроена жизнь.

Чтобы чего-то достичь, надо крутиться и рисковать. Вот она, правда. Егор рискнул и не прогадал.

Он читал в интернете, что его действия в итоге привели к войне Старцева и этого изгоя Грозина. Ему было плевать на это, и плевать на то, кто победит. Он своё сделал и своё получил.

Допив холодный кофе, Егор выходит из кафе и почти бегом переходит раскалённую улицу. Воздух такой горячий, что обжигает горло. Зайдя в холл гостиницы, облегчённо вздыхает. Кондиционеры — великое изобретение.

Когда он заходит в лифт, следом за ним заходит другой мужчина. Не обращая внимания на Егора, он что-то смотрит в своём телефоне и почти не глядя нажимает кнопку двенадцатого этажа.

Егору тоже на двенадцатый. Они с мужчиной вместе выходят и направляются в одну сторону.

— Простите, — неожиданно говорит мужчина по-русски. — Вам знаком этот человек?

Он поворачивает телефон к нему, и на экране Егор видит лицо дворянина, который был убит из-за него.

Понимание приходит моментально. Бывший секундант пытается ударить неизвестного, но не успевает. Раздаётся приглушённый хлопок, и в животе вспыхивает пронзительная боль. Перед глазами темнеет, и Егор падает на пол. Он чувствует, как внутренности превратились в кашу.

— Разрывные, — сообщает мужчина. — Как те, которыми был убит этот несчастный. Его семья и Александр Грозин передают вам прощальный привет.

Незнакомец поднимает пистолет и делает ещё два выстрела, а затем спокойно уходит.

* * *

Устранение секунданта-предателя стало финальным аккордом войны. Я не постеснялся опубликовать новость о его смерти в Золотом льве и подконтрольным нам группам в соцсетях. И конечно, рассказал семье убитого на дуэли дворянина. Новость о том, что их родственник был отомщён, порадовала их.

Настало время пожинать плоды победы. По правилам дворянских войн я имел право потребовать контрибуцию с проигравших. С учётом обстоятельств, а именно мошенничества при объявлении войны и внезапного нападения контрибуция обещала быть огромной.

На переговорах я встретился с адвокатом покойного Германа, его вдова отказалась говорить со мной лично. Оно и понятно, кто захочет общаться с человеком, убившим мужа?

Я пригласил адвоката встретиться в Наследнике. Честно признаться, так предложил мне сделать дедушка — чтобы обозначить, что я уже не совсем изгой, и могу решать вопросы в месте, принадлежащим главе моего рода.

— Госпожа Старцева предлагает вам деньги и ценные бумаги на общую сумму семь миллионов рублей, — говорит адвокат.

— Шутки в сторону. Эта сумма едва ли покроет компенсацию семьям моих погибших людей, лечение раненых и ущерб базе.

— Господин Грозин, но вы ведь также захватили некоторое имущество покойного господина Старцева. Мне сообщили, что ваши люди завладели его служебными машинами и ценными вещами при захвате квартиры.

— Это так, — соглашаюсь я. — Но этого всё равно недостаточно.

— Ваши условия? — бурчит адвокат.

— Прописаны здесь, — я протягиваю ему документ. — Считайте, что это ультиматум. Если вас что-то не устраивает, я готов продолжить войну.

— С кем же вы собраетесь воевать? — ещё не прочитав документа, интересуется мой собеседник. — Все гвардейцы покойного у вас в плену.

— Есть же ещё охрана на фабрике Казинета и сама фабрика. Я могу захватить её и продолжить давление в инфополе, а затем предъявить вам новый ультиматум.

Адвокат, поджав губы, ничего не отвечает и опускает взгляд на бумагу. Его глаза бегают по строчкам и становятся всё шире.

— Это… жестоко, господин Грозин.

— Вы так думаете? Старцев собирался убить меня и мою мать и нанёс солидный ущерб моим делам, моей гвардии и репутации. Война случилась по вине покойного, так что я вправе требовать одновременно и репарации, и контрибуцию. Послушайте, я не собираюсь пререкаться. Либо вы подписываете, либо я немедленно отдаю приказ о захвате фабрики. У вас есть время подумать до того, как я допью воду.

Беру стакан, который лишь наполовину полон, и начинаю пить. Глядя на меня, адвокат колеблется, но потом достаёт из кармана ручку и щёлкает кнопкой. Когда я ставлю стакан на стол, его подпись уже стоит на обоих экземплярах документа.

— Верное решение, — говорю я и забираю свой экземпляр. — Всего доброго.

По условиям, что я выставил, мне отойдёт не только солидная сумма в виде денег и ценных бумаг, но также сгоревший офис Старцева, его автомобили, квартира и парковочное место возле дома. Офис я собираюсь восстановить и либо сдавать, либо использовать как место для своих будущих предприятий. Автомобили оставлю на нужды гвардии, кроме Лексуса, на котором планирую ездить сам. А в квартире освежу ремонт и перееду туда жить.

Отличное место. Не центр города, но близко к основным дорогам. То, что там раньше жил мой противник, никак не тревожит. Наоборот, в каком-то смысле радует — я захватил это жилище по праву.

Частью полученной контрибуции я, конечно, поделюсь с бароном Серебряковым. Его вклад трудно переоценить, и я хочу, чтобы мой союзник порадовался.

Кстати, он пригласил меня отметить победу, и я согласился. Мы поужинаем семьями. Не думаю, что Филипп будет подкатывать к моей матери после того, как я прямо отказал ему в брачном союзе. Но это в любом случае маме решать, стоит ли принимать ухаживания барона.

Настроение у меня приподнятое, но где-то на фоне маячит тёмная тень. Я помню предсмертные слова Германа о том, что ему помогала Виктория Черепова, которая к тому же является сестрой князя Жарова. Интересно знать, действовала ли она по собственной воле или с подачи главы своего рода?

Думаю, что стоит обсудить это с дедушкой. Не надо скрывать такое. Тем более что война закончилась.

По дороге в школу звоню в поместье князя и спрашиваю, могу ли я сегодня увидеться с его сиятельством. Дворецкий просит подождать минутку, а затем говорит, что меня будут ждать к ужину. Вот и отлично.

Подходя к классу принимаю поздравления и рукопожатия. Хотя не все стремятся порадоваться вместе со мной. Кто-то заметно сторонится и смотрит даже со страхом. Ну, ещё бы. Я закончил эту войну грубо и лично убил своего оппонента. В некоторых СМИ меня даже назвали жестоким и кровожадным.

Убивать соперников по правилам дворянских войн считается приемлемым. Точно так же, как и на смертельных дуэлях. «Некоторые противоречия могут быть устранены только со смертью одного из враждующих», — как-то так написано в законе. Поэтому ничего преступного в моих действиях не было, однако грязную работу поручают обычно гвардии. И нельзя забывать, что я в теле подростка.

Вот и получился такой эффект — смотрите, на что способен этот юный изгой! Какой он страшный, просто ужас!

Этого я и добивался. Пусть боятся. Уважение я заслужу другими делами, а иметь немного тёмной славы не повредит. Пусть боятся те, кто задумает обнажить оружие против меня.

Когда вхожу в класс, ко мне неожиданно подходит Булатов и пожимает руку:

— Красавец, Саня. Отец передаёт тебе своё восхищение.

— Спасибо, Борис. Передавай своему отцу благодарность.

Похоже, что мои отношения с семьёй Булатовых стремительно налаживаются. Неудивительно, особенно после того, как я снял с барона груз ответственности за сибирские махинации.

Невольно обращаю внимание на Анастасию, которая сегодня одета не совсем по форме. Бордовый пиджак и юбка на месте, но вместо положенных однотонных колготок на ней чулки со стрелкой, а блузка под пиджаком полупрозрачная и позволяет разглядеть кружева на бюстгальтере.

Отворачиваюсь и краем глаза вижу, как Настя оскорблённо задирает носик. Отчаянно сверлит меня взглядом, пытаясь снова обратить на себя внимание, но я спокойно сажусь за стол и открываю ноутбук, готовясь к уроку.

Тогда она скидывает пиджак и сама подходит, цокая каблучками. Встав передо мной, она говорит:

— Поздравляю с победой, Александр.

— Спасибо, — сдержанно отвечаю я.

— Может, ты пригласишь меня куда-нибудь сегодня? Я бы хотела отметить твой триумф.

С улыбкой смотрю на неё и говорю:

— Послушай, Настя. Если я тебе нравлюсь, и ты хочешь познакомиться поближе, то так и скажи.

— Но ты же мужчина! Ты должен делать первый шаг! Я и так выхожу за рамки, — её щёки слегка краснеют.

Да, эмансипация в этом мире не так развита, как в моём старом.

— А с чего ты взяла, что я этого хочу? — спокойно спрашиваю я. — Пойми меня правильно, ты очень красивая, но мне просто не до того. Отличный лифчик, кстати.

— Дурак, — шипит Настя и, взмахнув волосами, возвращается на своё место.

Когда в классе появляется Жаров, то он смотрит на меня так, будто готов убить. Бросив свой портфель на стол, он подходит и цедит сквозь зубы:

— Александр. На пару слов.

— Чего ты хочешь, Андрей?

— Поговорить. Обсудить кое-что, — стараясь звучать более-менее вежливо, отвечает он.

Ну что ж, поговорить я не против. Встаю, и мы вместе с Жаровым выходим в коридор. Посмотрев мне в глаза, он начинает:

— Мой отец передаёт тебе поздравление с победой.

— Ты мог бы сказать это при всём классе. Впрочем, спасибо.

— Он также просил меня пожать тебе руку.

Андрей с неохотой протягивает ладонь, и я пожимаю её.

— Знаешь, что? — говорит он. — Ты молодец, правда. Прикончил врага. Не думал я, что ты способен так действовать.

— Теперь все будут знать, на что я способен, — невозмутимо отвечаю.

— Да, слава про тебя будет ходить угрожающая. Какое-то время. Мы в семье восхищаемся твоей решительностью. Только отец просил передать, что пролитая кровь впитывается быстро, но из неё затем вырастают плоды.

Вот оно что. Отец Андрея вряд ли в курсе, что я знал о его родстве с Германом. Поэтому намёк должен был прозвучать так, будто Жаровы предупреждают меня о последствиях. Мол, пролитие крови может добавить мне проблем.

Но я-то понимаю истинное значение намёка. Князь Жаров передаёт, что будет мстить за смерть своего брата-бастарда.

— Спасибо, Андрей. Передай ему, что я готов к любым всходам. И если вдруг вырастут сорняки, то, без сомнений, вырву их. Или сожгу дотла.

Жаров стискивает челюсти, но ничего не говорит, только молча кивает.

Ну что ж, вызов брошен и принят. Я и не думал, что у меня получится подружиться с Жаровыми. Ведь князь не хочет отдавать мою долю Династии, а с его сыном мы никогда не дружили. Андрей рано или поздно займёт место отца, и вряд ли после этого наши отношения наладятся, скорее наоборот.

Поэтому пусть знают — сдаваться я не собираюсь, и готов продолжать борьбу. У меня для этого есть все средства, а скоро их станет ещё больше.

Ведь теперь, после того как я одержал столь громкую победу, уже не каждый посмеет выступить против меня. А я буду продолжать развитие и становится только сильнее.

Сейчас передо мной стоят три важные цели. Первая — разобраться с Цитатой и Лариным. Вторая — узнать, кто мой отец. И третья — стать полноправным членом рода Грозиных и наследником титула.

Когда я добьюсь всего этого, уже никто не сможет меня остановить.

Репарации — денежные и натуральные платежи, производимые побежденной страной, по вине которой возникла война, победителю в возмещение убытков от войны.

Контрибуция — денежная сумма, взимаемая с побежденного государства в пользу государства-победителя.

Глава 8

Вечером темнеет рано и идёт снег. Давно пора, на улице уже середина ноября, но осень в этом году выдалась тёплая. Не люблю зиму. Будь моя воля, я бы переехал куда-нибудь в южные регионы России, но не могу бросить Москву. Здесь слишком много дел.

Возможно, когда я стану стар и в этом мире, то смогу позволить себе провести последние годы на берегу Чёрного моря. А может, просто куплю себе домик где-нибудь недалеко от Сочи и буду там зимовать. Со временем наверняка получится наладить бизнес так, чтобы он не требовал моего постоянного участия.

Хотя кого я обманываю? Не могу жить без работы. Даже когда отдыхаю, всё время строю планы и думаю над тем, как решить те или иные трудности. Расслабиться на пару дней, могу себе позволить, но затем готов на стену лезть, мне нужна порция новых вызовов.

Таким я был в прошлой жизни и таким же остаюсь в этой. Люди думают, что я пошёл в деда, но это не так. Я таков сам по себе.

Еду в поместье князя на своём новом автомобиле. Трофейный Лексус везёт мягко и плавно покачивается на неровностях дороги. Хорошая тачка, надо только привести в порядок. Герман, судя по всему, любил устраивать бордель на колёсах. На задних сидениях прожоги от сигарет, на полу пятна пролитого алкоголя, а в кармане заднего сидения я отыскал красные кружевные трусики и презерватив. К счастью, не использованный.

Ворота перед территорией поместья заранее открыты, но нас всё равно просят остановиться. Гвардейцы заглядывают в салон и только затем позволяют ехать дальше.

У крыльца меня встречает слуга с зонтом. Спасибо ему. Противный мокрый снег идёт непрерывно, а я одет не то чтобы по погоде, даже головного убора с собой нет. Не думал, что зима наступит так внезапно, а посмотреть прогноз погоды как-то не было времени.

Меня провожают в малую столовую, где горит камин, и предлагают выпить безалкогольный глинтвейн на гранатовом соке. Я такого раньше не пробовал, поэтому соглашаюсь.

Напиток оказывается чудесным. Вкус граната превосходно сочетается со специями, к тому же глинтвейн отлично согревает. Как раз допиваю последний глоток, когда в комнату входит дедушка. Отставив бокал, я встаю и кланяюсь:

— Добрый вечер, ваше сиятельство.

— Здравствуй, Александр, — князь подходит ко мне и пожимает руку, а затем указывает на стол. — Присаживайся. Давай сначала поужинаем.

Дедушка выглядит усталым. Сев за стол, он просит принести себе водки. Слуга уходит и немедленно возвращается с запотевшим графином, а следом приносят салат и закуски.

— Оставь нас. Я сам налью, — говорит Григорий Михайлович слуге.

Тот с поклоном удаляется. Я наливаю себе сок, а князь наполняет рюмку.

— За твою победу, Александр.

— Благодарю, ваше сиятельство.

Выпив, князь закусывает кусочком чёрного хлеба, положив сверху ломтик солёной селёдки и колечко красного лука. Так аппетитно выглядит, что мне даже тоже захотелось выпить.

Ужинаем молча. После салата приносят горячее — телячьи щёчки, томлёные в красном вине, с картофельным пюре и запечёнными томатами. Вот это уровень. До сегодняшнего вечера я ел в поместье князя только на приёмах, и не думал, что он каждый день питается, как в ресторане. Однако чему здесь удивляться — у него есть и личный повар, и возможность покупать лучшие продукты.

Есть, к чему стремиться. Еда из доставки, которую мы обычно едим с мамой, и рядом не стояла с подобными блюдами.

Когда заканчиваем ужинать, я говорю:

— Спасибо, ваше сиятельство. Передавайте мою благодарность повару.

Григорий Михайлович сдержанно кивает и указывает на кресла возле камина:

— Давай пересядем.

Перемещаемся в кресла у огня. Князь достаёт сигару и с наслаждением, прикрыв глаза, втягивает её запах.

— Врачи запретили курить, — объясняет он. — Лишили меня удовольствия. Но думаю, я всё равно сорвусь. Какой смысл в жизни, если запрещаешь себе то, что любишь? Всё равно мне недолго осталось.

— Не говорите так, ваше сиятельство. Операция ведь хорошо прошла, вы можете прожить ещё долго.

— Может быть. А может быть, и нет. Ладно, сейчас не обо мне, — дедушка откладывает сигару. — Итак, ты одержал решительную победу в этой короткой войне. Поздравляю. Ты показал себя, как истинный Грозин.

— Некоторые считают, что я перешёл границы, — пожимаю плечами.

— Потому что лично прострелил башку этому выродку? Я тебя умоляю. Зато теперь другие сто раз подумают, прежде чем выступить против тебя.

— Озвучиваете мои мысли, ваше сиятельство. Именно поэтому я так и поступил, хотя мог бы просто принять его сдачу.

— Перед смертью он сдался? — фыркает князь. — Ничего удивительного. Какое-то ничтожество без роду и племени, непонятно как ставшее дворянином.

— Его мать была из баронской семьи. Но я должен рассказать вам о нём ещё кое-что.

Григорий Михайлович вяло шевелит рукой — мол, рассказывай. Выдержав небольшую паузу, я говорю:

— Старцев был связан сразу с двумя княжескими родами. Во-первых, перед смертью он признался, что в борьбе против меня ему помогала Виктория Черепова. Во-вторых, он был бастардом прошлого князя Жарова и, значит, сводным братом нынешнего.

Воцаряется тишина. Дедушка задумчиво глядит в огонь, затем снова берёт сигару и нюхает её.

— Ты уверен в этой информации?

— Да, ваше сиятельство. О происхождении Старцева мне рассказал союзник, а сегодня в школе ко мне подходил Андрей Жаров. По его намёкам стало понятно, что Жаровы злы на меня за убийство родича и, возможно, собираются мстить.

— Они не посмеют. Но я в любом случае поговорю с Ильёй об этом.

— Не стоит, ваше сиятельство, — отказываюсь я.

— Если они вздумали тебе угрожать, то я не могу оставить это просто так, — железным тоном говорит князь. — Хватит с меня. Как только ты поднял голову и начал действовать, тебя постоянно пытаются задавить. Ты справлялся сам, поэтому я терпел. Довольно! Неужели все вокруг стали думать, что можно безнаказанно атаковать того, кто носит фамилию Грозин⁈

Его голос начинает греметь, как внезапный гром. Отбросив сигару на столик, Григорий хлопает ладонью по подлокотнику и говорит:

— Ты уничтожил врага и тем самым доказал свою силу. Показал, что ты один из нас. Настала пора объявить это официально. Я изменил своё решение, Александр — вы с матерью будете приняты в род на следующей неделе, и тогда же я объявлю тебя наследником.

Я не удивлён. Знал, что это всё равно случится. Но то, что это произойдёт так скоро, заставляет мою кожу покрыться мурашками.

Быстрее, чем я думал. Уже на следующей неделе я перестану быть изгоем и бастардом. Я стану членом рода Грозиных и наследником титула князя. Всего через несколько дней.

— Не знаю, что сказать, ваше сиятельство. Несколько месяцев назад и я подумать не мог, что услышу подобные слова.

— Я тоже не мог представить, что скажу их, — хмыкнув, отвечает князь. — Но за это время многое изменилось. Я узнал тебя, Александр, и убедился, что ты мой истинный внук. Плевать, кто твой отец, главное — в тебе достаточно крови Грозиных. Ты один из нас.

— Не могу передать, как мне приятно слышать это, — я благодарно киваю.

Дедушка кивает в ответ, переводит взгляд на камин и проводит рукой по бороде.

— Теперь обсудим то, что ты сказал. С Жаровыми всё понятно, этот вопрос я решу. Но то, что здесь замешаны ещё и Череповы, мне совсем не нравится. Ты знаешь, кто такая эта Виктория?

— Поверхностно. Сестра князя Жарова, жена Сергея Черепова и изгой.

— Всё верно. Она стала изгоем благодаря мужу — лет пятнадцать назад Сергея изгнали из рода и сослали в Европу. Никто не знает, в чём была причина, однако недавно они вернулись в Россию. Ходят слухи, что князь Черепов решил вернуть их в род. Возможно, даже передать ему титул после смерти.

— Какое интересное совпадение, — не могу удержаться от улыбки. — И у них, и у нас наследником титула станет бывший изгой.

— Действительно, совпадение любопытное. Но мне больше интересно, почему Виктория действовала против тебя. Ты раньше с ней не сталкивался? — князь переводит на меня суровый взгляд.

Я отрицательно мотаю головой:

— Нет. Я и узнал-то о её существовании только перед тем, как убил Старцева.

— Зато она, видимо, прекрасно знала о твоём существовании и почему-то хотела насолить. Есть предположения, почему?

— Ни единого, ваше сиятельство.

— Жаль. Тогда мне придётся поговорить с князем Череповым и узнать. Теперь расскажи мне ещё кое-что: у тебя какие-то проблемы с господином Лариным?

— Никаких проблем. С чего вы взяли?

— Я слышал, будто он вошёл в совет Цитаты и собирается выжить тебя оттуда, — говорит Григорий.

Интересно, откуда он знает? Вряд ли только из слухов. Неужто у князя есть осведомители внутри Цитаты? Впрочем, вряд ли стоит удивляться, если это действительно так.

— Вы слышали верно, — я киваю. — Но повторюсь, никаких проблем нет. Я всё улажу.

— Если хочешь, я мог бы поговорить с министром или как-то иначе надавить на Ларина. Мне не нравится, что он открыто выступил против тебя.

«Знали бы вы, по чьей указке он это сделал, вам бы ещё меньше понравилось», — думаю я.

— Всё в порядке, дедушка. У меня есть план, как переиграть его. В итоге Ларин станет моим союзником.

— Правда? — заинтересованно спрашивает князь. — Поделишься?

Подумав, я выкладываю дедушке свою схему. С помощью Максима и родственника Ольги сделать так, чтобы Ларин занял кресло министра, которое вскоре освободится. Тимофей Иванович будет благодарен и наверняка не станет продолжать бороться со мной.

Проблема здесь может быть только в одном — Виталий вполне мог пообещать ему то же самое. Но на этот случай у меня в плане тоже есть пара пунктов, о которых я, конечно, умалчиваю.

Не хочу беспокоить дедушку тем, какая подковёрная возня идёт внутри рода. Думаю, ему и без того хватает стресса. Он наверняка догадывается, что Виталий с Юрием злоумышляют против меня. Но, похоже, не знает, что они уже давно принялись за активные действия. Уверен, что после того, как я отобью Цитату, они придумают другой способ мне навредить.

Юрий точно просто так не сдастся. Даже если он сам никогда не вернёт себе право наследовать титул — то хотя бы захочет отомстить.

— Надо же. Весьма изобретательно, — говорит Григорий Михайлович, когда я заканчиваю рассказывать. — Если получится, ты не просто избавишься от угрозы в Цитате, у тебя появится союзник в правительстве. Ведь если ты усадишь Ларина в кресло министра, он ещё долго будет оставаться у тебя на крючке.

— Так и есть, — соглашаюсь я. — Он вряд ли захочет, чтобы информация о том, как он стал министром, стала общественным достоянием.

— Только не вздумай его шантажировать. С политиками нужно работать крайне аккуратно, — дедушка морщится.

Интересно, он сейчас думает о своём младшем брате? Почти уверен, что да.

— Конечно, ваше сиятельство. Я не собираюсь заниматься шантажом, лучше стану другом нового министра экономики.

— В политике ни у кого нет друзей, запомни это.

— Понимаю. Я имел в виду, что он будет мне должен, и поэтому будет на моей стороне. Хотя бы какое-то время.

— Хорошо. Рад, что мы друг друга поняли, — дедушка откидывается в кресле и устало вздыхает. — Что ж. Самое важное мы обсудили. Можешь ехать, если хочешь. Но я был бы рад, если б ты остался и ещё поговорил со мной.

— О чём? — уточняю я.

— О чём-нибудь, что не связано с делами. Просто расскажи, например, как у тебя дела в школе. О своих друзьях. У тебя есть девушка?

— Девушки нет, но я имею удовольствие встречаться с одной дамой.

— Ах ты прохвост, — князь приподнимает уголки губ. — Тянет на женщин постарше?

— Да, можно и так сказать.

Мы разговариваем ещё долго, и поместье я покидаю глубокой ночью с чувством тепла на сердце. Давненько я ни с кем не беседовал вот так, по-дружески. В последний раз это было с Максом, когда мы ездили за город.

Было бы неплохо как-нибудь собраться втроём: я, Максим и дедушка. Думаю, что князю было бы приятно провести время с внуками. Этим вечером я вдруг понял, что он такой же человек, как и все. Несмотря на высокий титул и внешнюю суровость, ему так же, как и остальным, хочется простых человеческих радостей. Поужинать и поболтать с родными в неофициальной обстановке — одна из таких радостей.

Увы, но семья Грозиных слишком погружена в работу Династии и внутренние интриги, чтобы кто-то из нас мог себе такое позволить. Так что этот вечер с дедушкой я сохраню в своей памяти, как один из самых приятных в новой жизни.

Вернувшись домой, маму не застаю. Неужели снова встречается со своей «подружкой»? В последнее время это происходит всё чаще.

Впрочем, я не против. И у меня как раз есть немного времени, чтобы попробовать эту «подружку» вычислить. Чем дальше, тем больше я уверен, что она до сих пор тайно встречается с моим отцом.

Каюсь, я даже пытался приставить к ней слежку, но это ни к чему не привело. Со своим неизвестным визави мама встречалась в таких заведениях, куда просто так не зайдёшь. Рядом всегда была охрана — полагаю, принадлежащая как раз «подружке». Моему шпиону чуть голову не открутили, когда он попытался проникнуть в ресторан, где ужинала мама.

Это окончательно убедило меня в мысли, что мой отец — кто-то из очень высоких кругов. Или, по крайней мере, достаточно богат, чтобы позволить себе серьёзную охрану.

Сажусь за компьютер и открываю скрытую папку, в которой сохранил все материалы по поиску отца. Сейчас у меня есть список из нескольких десятков человек. Пробежавшись по нему, я исключаю всех, кто состоит в нашем клане, а также членов нейтральных и союзных родов. Уверен, что мама бы не стала так сильно скрывать личность отца, если бы он был другом Грозиных.

Затем действую по старой схеме — изучаю аккаунты кандидатов в соцсетях, пробиваю их через ОценкуРепутации, просматриваю сведения о родственниках в общей дворянской базе. Убираю тех, кто не может быть отцом из-за цвета волос. Если в роду одни брюнеты или шатены, я не мог бы родиться блондином.

На часах уже почти полночь, и я понимаю, что такими темпами работа займёт слишком много времени. Надо придумать способ, который помог бы сократить её.

И тут меня осеняет. Ну конечно! Я ведь знаю свою дату рождения, значит, могу определить примерную дату зачатия. Можно попробовать выяснить, что делала мама в это время, с кем на тот момент плотно общалась и так далее.

Хорошо, что в этом мире тоже существует интернет, который помнит всё. Путём недолго поиска узнаю, что в месяц, когда я был зачат, проходил крупный бал в честь дня рождения императрицы. Он случился в Петербурге, и туда были приглашены многие дворяне, в том числе семья Грозиных в полном составе.

Через три месяца после этого бала Григорий Михайлович узнал о беременности моей матери, и понеслось. А ещё через полгода родился я.

Значит, можно почти с полной уверенностью предположить, что я был зачат именно на этом балу. Ну, или сразу после него.

Нахожу список приглашённых и сравниваю со своим списком «кандидатов на отцовство». Выписываю все совпадения, а затем исключаю тех, кто не подходит по цвету волос или другим признакам. По возрасту, например.

В итоге у меня остаётся чуть больше десяти человек. Неплохо. Среди них вижу знакомые фамилии — нынешний князь Жаров, которому тогда было чуть за двадцать, например. Чёрт возьми, надеюсь, он не мой отец. Но шанс имеется — мать Жарова блондинка, в её роду хватает светловолосых.

Есть и другие вероятные кандидаты. Бывший партнёр деда по фамилии Лебедев, с которым князь впоследствии рассорился, дело даже чуть не дошло до войны. А ещё среди гостей были Череповы. Сам князь и два его сына, в том числе изгой Сергей Черепов, которому тогда было восемнадцать лет.

Чёрт возьми. А ведь моё отчество именно Сергеевич. Имя распространённое, конечно, и мама могла дать мне отчество просто так.

Но что, если нет?

Могу ли я быть сыном члена рода, который является злейшим врагом Грозиных?

Глава 9

Мама возвращается глубокой ночью. Осторожно заходит, стараясь не шуметь, и не подозревает, что я в это время в глубокой задумчивости сижу на кухне.

В прихожей щёлкает выключатель. Когда я выхожу в коридор, вижу, как мама снимает обувь. Её волосы слегка растрёпаны, а на губах играет мечтательная улыбка.

— Приятный вечер? — спрашиваю я.

Анна вздрагивает и отшатывается, врезаясь спиной в дверь.

— Саша! Ты меня напугал.

— Прости, не хотел, — спокойно отвечаю я и делаю глоток чая.

— Почему ты не спишь так поздно? Завтра же в школу.

— Ты говоришь со мной так, как будто я обычный подросток, у которого нет других дел, кроме уроков.

— Я знаю, что ты не такой, — мама поправляет волосы и зачем-то застёгивает верхнюю пуговицу на блузке. — Я просто беспокоюсь, что ты мало отдыхаешь. У тебя слишком много дел, а тут ещё и эта война…

— Война закончена, я победил. А ты не ответила на мой вопрос, — говорю я.

— На какой?

— Вечер был приятным?

Анна хмурится и спрашивает:

— Что ты имеешь в виду? Что за намёки? Я твоя мать, как ты можешь задавать подобные вопросы?

— Прозвучало так, будто я ревнивый муж, правда? — усмехаюсь я. — На самом деле я хотел спросить другое. Только если спрошу напрямую, то опять услышу «я не собираюсь это обсуждать» или что-то в этом духе.

Мама вздыхает и спрашивает:

— Раз ты знаешь ответ, может, не будем продолжать этот разговор?

— Ты права. Давай поговорим о другом. Я сегодня виделся с князем.

— Он хотел поздравить тебя с победой?

— Не только. Пойдём на кухню, я тебе всё расскажу, — не дождавшись ответа, я разворачиваюсь и ухожу.

Попытка вывести маму из равновесия не увенчалась успехом. Я уже не раз убедился, что пытаться вытащить из неё информацию нахрапом практически бесполезно. Однако попробовать стоило.

Теперь, когда мой круг «подозреваемых» сузился всего до нескольких человек, я просто не хочу останавливаться. Я должен узнать, кто мой отец. Я уверен, это важно.

В конце концов, мне до жути любопытно, почему Анна столь отчаянно скрывает его личность. У этого наверняка есть причина посерьёзнее, чем просто нежелание признаваться в случайной связи.

Тем более, мне начинает казаться, что эта связь далеко не случайна. Может, это интуиция, может, что-то ещё — но я уверен, что тайные свидания матери проходят именно с ним. Если так, то значит, они до сих пор в отношениях. Но почему тогда не могут быть вместе?

Анна вскоре приходит на кухню. Делает вид, что в прихожей ничего не произошло, спокойно наливает себе стакан воды и садится за стол.

— Так о чём вы говорили с князем?

— Он примет нас с тобой в род на следующей неделе.

Несколько мгновений лицо мамы остаётся невозмутимым. Но она не в силах сдерживать улыбку, вслед за которой наружу вырывается счастливый смех. Она подскакивает и крепко обнимает меня.

Реакция кажется мне слишком уж бурной, и дело даже не в запахе шампанского, который исходит от неё. Пьяной она не выглядит, наверняка выпила всего бокал или два. Нет, за этим кроется что-то ещё.

Становлюсь параноиком, кажется. Но почему-то уверен, что мама так сильно радуется по какой-то причине. Ведь она половину жизни прожила в отрыве от Грозиных, и ничего. А теперь столько эмоций.

Она несколько раз целует меня в щёку. В её глазах блестят слёзы.

— Я так рада! Саша, это всё благодаря тебе. Ты доказал князю, что не зря носишь его фамилию.

— Спасибо. Он тоже так сказал.

— Теперь наша жизнь изменится, — мама возвращается на свой стул и не прекращает улыбаться.

— И что же такого случится? — уточняю я.

— Ну как же! Думаю, со временем семья нас примет. Даже Юра не сможет вечно воротить нос. Ты получишь должность в Династии, и мы сможем… жить счастливо! — заканчивает Анна, а я уверен, что она хотела сказать что-то другое.

— Уверен, так и будет. Послушай, я хотел спросить кое-что. Помнишь, когда тебе было шестнадцать, как мне сейчас, ты побывала на балу в честь дня рождения императрицы?

Улыбка на лице матери медленно гаснет. Да, её так просто не проведёшь. Видя подозрительность в её глазах, я только убеждаюсь, что моё зачатие состоялось именно тогда, когда мама ездила на тот бал в Петербург.

Остаётся открытым только вопрос: она встретила моего отца там и поддалась гормонам, или они уже были в отношениях, а там лишь всё произошло.

— Помню, а что? — спрашивает она.

— Представляешь, мне в социальных сетях случайно попалась фотография с того бала. Я покопался немного. Было так интересно посмотреть на тебя в моём возрасте. Вот, я сохранил несколько снимков, — протягиваю ей телефон.

Фотографий того бала в интернете много, и мать присутствовала на многих из них. В то время её считали одной из самых красивых юных дворянок, и жёлтые газеты регулярно публиковали предположения о том, кому же князь Грозин отдаст свою дочь. Поэтому неудивительно, что фотографы так часто стремились поймать её в объектив.

Да и после, когда уже стало известно о маминой беременности, журналисты долго мусолили все мамины встречи с высокородными дворянами, пытаясь угадать, кто из них мой отец. Но ни одно журналистское расследование ни к чему не привело.

Возможно, мать никогда не светилась на фотографиях с моим отцом.

Но я должен был попытаться. Я специально выбрал фотографии с того бала, где мама была рядом с кандидатами из моего списка.

Вот она болтает с Лебедевым, вот Илья Жаров приглашает её на танец, а вот, между прочим, она флиртует с принцем Российской империи.

Кстати, именно с ним у мамы больше всего фотографий с того вечера. И именно его СМИ пророчили как наиболее вероятного кандидата в отцовство. Но Сергей Романов, так зовут принца, уже был женат, а его супруга носила под сердцем их первенца.

Но давайте будем честны, он не первый и не последний принц, который имеет целый выводок на стороне. Он красив, светловолос и явно неровно дышал к Анне. На каждой фотографии видно, что он пожирает её глазами.

Не берусь ответить за маму, но ей явно было приятно его внимание. Да и они могли быть знакомы ещё до того бала.

Разумеется, если бы стало известно, что будущий император изменяет беременной супруге с несовершеннолетней дворянкой — это был бы скандал. Думаю, мать заставили бы сделать аборт, а род Грозиных ждали бы такие проблемы с императорским двором, о которых я и представить не могу.

В то время Династия ещё не была такой могущественной, думаю, всех собак бы свесили на юную дворянку-вертихвостку и лишний бокал вина.

Да, это определённо привело бы к огромным проблемам. Да и сейчас приведёт, если выяснится, что это правда. Разумно, что Анна молчит.

Я показываю маме эти фотографии, исподтишка наблюдаю за её реакцией. Увы, она тщательно скрывает эмоции, хотя при виде танца с Жаровым уголки её губ приподнимаются. Ох, надеюсь, всё же не он мой отец. Хотя вероятность есть.

Но всё же сомневаюсь. Если бы Жаров и моя мать любили друг друга, то он не пытался бы утопить меня. Да и акции Династии отдал бы сразу.

Нет, это не может быть он. Как минимум, я не хочу верить в то, что моя мать может до сих пор любить человека, а главное, встречаться с ним, который разбрасывается угрозами в адрес собственного сына.

На одной из фотографий мама просто улыбается в камеру, стоя рядом с одной из фрейлин императрицы. Но за её спиной видно Сергея Черепова, который смотрит на Анну, отвлёкшись от разговора с каким-то стариком.

Идею, что моим отцом может оказаться Сергей Черепов, я тоже не оставляю. Есть, правда, несколько нюансов — он уже был помолвлен с Викторией Жаровой и уехал на несколько недель сразу после бала. А значит, если зачатие произошло не в ту роковую ночь, а, допустим, на следующий день, то мои догадки идут прахом.

На фотографию, где есть Черепов, мама никак не реагирует. На мой взгляд, даже слишком нарочито пытается показать своё безразличие. А может быть, я вижу только то, что хочу видеть.

Мысленно осаживаю себя. Нельзя привязываться ни к одной версии, какой бы привлекательной она ни казалась.

— Да, это был чудесный праздник, — говорит мама. — Какая же я была красивая, сама себе завидую.

— Брось, ты и сейчас красавица. Не хочу обидеть, но даже удивительно, почему ты до сих пор не нашла себе мужа, — говорю я, убирая телефон.

— Думаешь, ко мне никто не сватался? — фыркает Анна. — Просто большинство кандидатов были… недостойными. Я не хотела выскакивать за кого попало только затем, чтобы не оставаться одной.

— Уважаю твоё решение. А может, дело в том, что ты до сих пор любишь моего отца?

— Саша, не начинай…

— Ты вообще его любила или это была разовая интрижка? — перебиваю я.

Мама замолкает и отводит взгляд. Я ласково беру её за руку и говорю:

— Послушай, я уже понял, что сама ты не расскажешь, кто он. Но я хочу узнать хоть что-нибудь. Для меня это важно. Разве ты не понимаешь?

— Понимаю, конечно, — глухо отвечает она.

— Тогда скажи. Ты любила его?

Помедлив, Анна отвечает:

— Да, конечно. Очень любила. И он меня. Мы думали, что будем вместе, но… не получилось.

— Почему?

— Я не могу рассказать, — она мотает головой и смахивает слёзы с глаз.

— Потому что дедушка был бы против? Или потому что он был женат?

Не стоит забывать, что один из кандидатов был женат, а один помолвлен. Так себе варианты, конечно. Помолвку можно было разорвать. А вот принц мог организовать свою условную гибель и смыться из страны с любимой…

Бред, кажется, я уже не могу успокоиться и заставить себя мыслить рационально.

— Это сложно. Давай не будем об этом, пожалуйста, — настаивает Анна.

— Он вообще жив? — решаю уточнить я.

Вдруг я всё придумал себе? Мой отец мог погибнуть на дуэли или ещё где. Я мог даже не вписать его в список по этой причине. Я был свято уверен, что мать встречается с ним, поэтому проверял лишь живых.

Но мама вполне может встречаться с кем-то другим, а тайну отца хранить, чтобы не порочить его репутацию…

— Ты пытаешься найти его, не так ли? — мама переводит взгляд на меня. — Я же не дура, Саша. Ты задаёшь вопросы, показываешь мне фотографии с бала, который прошёл семнадцать лет назад. Ты вычислил дату своего зачатия и думаешь, что твоего отца я встретила на этом балу?

— Я в этом уверен, — честно отвечаю я.

— Ты ошибаешься.

— В чём именно? Ты встретила его гораздо раньше? Или всё случилось сразу после бала?

Мама морщится и встаёт:

— Не хочу повторяться. Ты прекрасно знаешь, что я скажу.

— Что не хочешь об этом говорить.

— Вот именно. Я иду спать, — она направляется к выходу с кухни. — Кстати, отвечая на твой вопрос: вечер у меня правда был приятным. К сожалению, ты его испортил.

— Пытаешься вызвать чувство вины? — усмехаюсь я. — Не получится. Я не успокоюсь, пока не узнаю, кто он.

— Лучше бы тебе успокоиться. Это не приведёт ни к чему хорошему! — бросает напоследок мать и уходит.

Я спокойно допиваю чай и тоже иду спать. Завтра мне действительно нужно в школу, но что-то я думаю, что не хочу туда идти. Могу себе позволить. Я закончил войну, впереди ещё много сложных дел, да и голова распухла от этого поиска отца. Пожалуй, завтра я отдохну и никуда не поеду. Просто проваляюсь весь день, как обычный подросток, и посмотрю какой-нибудь дурацкий сериал, чтобы очистить голову. Закажу себе большой пирог и буду есть его, не вставая с кровати.

Впереди у меня много вызовов. Есть смысл немного расслабиться.

* * *

Несколько дней спустя, в небоскрёбе Династии

— Да мне насрать, что они тянут с платежами! Надави на них. В первый раз, что ли? Как ты за***л со своим нытьём, а, — говорит Юрий Грозин в трубку. — Почему вообще я должен заниматься этой проблемой? Завтра же отгрузи им всю сталь, нам надо освободить склады под новую поставку. Слышал про контракт с корейцами? Вот и молодец. Работай. Завтра жду звонка. Если продолжат задерживать платежи — спускай на них юротдел.

Не дождавшись ответа собеседника, он сбрасывает звонок и кидает телефон на стол. Крутанувшись в кресле, достаёт из ящика теннисный мячик и кидает его в стену. Мячик отскакивает, Юрий ловит его и бросает обратно.

В дверь раздаётся осторожный стук, а затем доносится голосок секретарши:

— Юрий Григорьевич, вы не заняты?

— Занят, — отвечает он, снова кидая мячик в стену. Посмотрев на секретаршу через плечо, ухмыляется: — А что, ты хочешь снова попросить прибавку к зарплате?

Девушка краснеет, поправляет мини-юбку и отвечает:

— Ваш брат звонил, хочет зайти.

— Пусть заходит. Насчёт прибавки, я не против. Ты знаешь, что для этого надо сделать.

— Вы… хотите сейчас?

Усмехнувшись, Юрий убирает мяч в ящик и отвечает:

— Иди отсюда. Когда Виталик придёт, сделай нам кофе. Мне по-ирландски.

— Хорошо, — покраснев ещё гуще, секретарша закрывает дверь.

Виталий появляется через несколько минут. Сразу следом за ним входит секретарша с подносом, на котором стоят две чашки с дымящимся кофе, хрустальная сахарница и молочник. Оставив поднос на столе, она молча уходит. Виталий оборачивается на неё, оценивая обтянутые мини-юбкой округлости.

— Хочешь её? — с усмешкой спрашивает Юрий, беря свою чашку. — Можно устроить, она на всё готова.

— Нет, — спокойно отвечает Виталий.

— Брат, скажи честно — ты вообще с кем-нибудь трахаешься? Жены нет, любовницы нет. Ты же взрослый мужик, как так?

— Ты хочешь обсудить мою половую жизнь или лучше поговорим о делах?

— Я не против обсудить твою половую жизнь. Слышал про бордель на Старом Арбате? Там такие соски работают — ох**ть можно.

— Юр, хватит. Ты же женат, в конце концов.

— Таня не против. Она знает, что мне время от времени надо спустить пар.

— Александр не сидит сложа руки, — перебивает Виталий. — До меня дошли сведения, что он хочет переманить Ларина на свою сторону и знаешь как?

— Удиви меня, — Юрий откидывается на кресле, делая глоток кофе. По-ирландски, с капелькой виски, его любимый.

— Он хочет сделать его министром.

Старший брат отставляет чашку и коротко смеётся, хотя внутри него начинает зарождаться гнев.

— Продуманный щенок, — скалится он. — Ты ведь то же самое хотел сделать.

— Именно это я пообещал Ларину за помощь с Цитатой. И мы уже начали действовать, но Александр перехватывает инициативу, — Виталий, помедлив, добавляет: — Ему помогает Максим.

Юрий залпом выпивает свой кофе, не обращая внимания на то, какой он горячий. Шумно поставив чашку на стол, рычит:

— Сука. Кто бы мог подумать, что он перетянет моего сына на свою сторону.

— Они подружились, насколько мне известно. Послушай, я предлагаю пока что оставить всё как есть. Отец звонил тебе?

— Да, вчера.

— Он решил принять их с Анной в род на следующей неделе. Пусть Ларин делает, что сможет, а я продолжу помогать ему с постом министра. Но пока что мы просто должны подождать. Пусть отец назначит Александра наследником, и уже затем мы нанесём удар, — говорит Виталий.

— Знаешь, Виталик. Я тут подумал — зачем тебе это всё? — Юрий внимательно смотрит брату в глаза. — Почему ты мне помогаешь? Ты ведь всегда любил Аню, помогал ей. Почему ты хочешь задавить её сына?

— Он может стать сильным соперником, и уже доказал это. Я не хочу, чтобы он вошёл в Династию и обрёл настоящую силу.

— Ты метишь на кресло гендиректора, не так ли? — щурится Юрий, и глаза его недобро блестят. — Хочешь обойти меня?

Виталий невозмутимо делает глоток кофе и спрашивает:

— Разве я стал бы тебе помогать, если бы хотел этого? Александр — наш общий враг.

— Не знаю. Может быть, ты строишь какую-то хитрую схему.

— Мне жаль слышать, что ты мне не доверяешь, — Виталий поправляет очки и качает головой.

— А кому в нашей семье можно доверять? Ты сам всё прекрасно понимаешь.

— Да. Но я на твоей стороне.

— Ну-ну, — Юрий наклоняется через стол, сверля младшего брата глазами. — Слушай, если ты задумал со мной играть, то лучше не стоит. Когда отец умрёт, я стану генеральным. И если кто-то вздумает мне помешать, щадить не буду. Даже тебя.

— Не надо мне угрожать, — в голосе Виталия, что бывает довольно редко, проскакивают железные нотки.

— Поучи меня, бл**ь, ещё. Просто знай, что не стоит со мной тягаться.

— Лучше скажи, что ты собираешься делать на приёме в честь Анны и Александра, — переводит тему Виталий. — Нам всем предстоит выступить и официально признать их членами семьи. Ты сможешь?

— Если слова не застрянут у меня в глотке, то придётся соврать, — кривится Юрий.

— Это нужно для дела. Выступать против отца открыто пока что рано.

— Я не ослышался? То есть ты думаешь, что когда-нибудь настанет время?

— Может быть, — пожимает плечами Виталий. — Нам не обязательно ждать его смерти, чтобы добиться своих целей. Но пока что надо избавиться от Александра. Подождём, пока он вступит в род. У меня уже есть кое-какие идеи, как заставить князя вновь от него отказаться…

* * *

Тем же вечером

Совещание в Цитате прошло удивительно плодотворно. Ларин в этот раз не заикался про смену председателя — возможно, понял, что срубить меня с наскоку не получится, и решил подождать. Белозерская по моей просьбе пыталась встретиться с ним и обсудить, как выгнать меня из совета, но Тимофей отказался от встречи.

Для меня это даже к лучшему. Пока он медлит, я действую. Максим делает всё возможное, чтобы Ларина назначили новым министром после ухода старого, и я тоже дёрнул за кое-какие ниточки. Процесс идёт.

Вечером хочу пригласить маму поужинать в ресторан, но она отказывается. Говорит, что будет встречаться с элитной клиенткой. Я не стесняюсь и звоню Фариде — управляющая бутика сообщает, что сегодня нет клиентов на закрытую примерку. Выходит, мама снова едет на встречу с «подружкой».

Больше не могу терпеть. Я должен выяснить, с кем она на самом деле видится. Уже не осталось сомнений, что это мой отец.

Продолжая работу, я сумел оставить в списке всего троих кандидатов. До финала, так сказать, добрались трое. Илья Жаров, Сергей Черепов и сын императора, которого тоже зовут Сергей. Подходят по всем параметрам.

Жарова я бы вычеркнул, всё-таки, если я его сын, он точно об этом знает. А ведёт себя явно как мой враг. Разве можно любить женщину и ненавидеть своего ребёнка? Я так не думаю.

Черепов тоже стал казаться менее вероятным кандидатом. Он ведь много лет прожил в Европе, а в Москву вернулся только в начале этого года.

Если мать не поддерживала с ним отношения, то что это за свидания, на которые она ездит с завидной регулярностью? Если хорошо подумать, то она с кем-то встречалась и когда я был ещё маленьким.

С трудом, но я даже могу вспомнить светловолосого мужчину, которого видел мельком, когда гулял на детской площадке. Не мотался же он из-за границы в течение шестнадцати лет, чтобы встречаться с Анной?

Так что теперь я думаю, что вполне могу оказаться бастардом императорской семьи…

Он наиболее вероятный кандидат. Его тоже зовут Сергей, он старше и был уже женат, когда меня зачали. Связь с ним могла, да и всё ещё может, разрушить столько жизней, что не счесть.

Сейчас с Династией и Грозиными придётся считаться, но пошатнуть репутацию императорского рода будет крайне опасной затеей. Если они узнают обо мне, то скорее всего просто убьют до того, как я пикну.

Поэтому да, это бы объяснило и страхи матери, и её молчание. Да всё бы объяснило, если честно.

Кажется, пришло время выяснить, кто же мой отец.

Хоть мне и было противно это делать, я тайно спрятал в маминой сумке маячок. И теперь смотрел по карте, куда она едет. Мой водитель ехал за ней, следуя указаниям и оставаясь на расстоянии нескольких улиц.

В итоге мама заехала на подземную парковку гостиницы «Золотой терем», которая считается одной из лучших в Москве. Отлично. Значит, сегодня их свидание пройдёт там. Жаль, но придётся его испортить.

Звоню Виктору, и он сразу берёт трубку:

— Да, ваше сиятельство.

— Привет. Как твоя рука?

— Заживает, всё в порядке. Надеюсь, у нас ничего не случилось?

— Нет, всё в порядке. Послушай, мне нужна эскортница. Срочно.

— Э-э… — ненадолго теряется Вик. — Ну ладно. Кого предпочитаешь?

— Без разницы. Вызови кого-нибудь к гостинице «Золотой терем», прямо сейчас.

— Я так понимаю, она нужна тебе не для того самого. Точно ничего не случилось?

— Да. Вызывай.

— Хорошо, сейчас.

Подъезжаю к месту и жду. Как я и думал, кроме охраны гостиницы, рядом отираются чьи-то гвардейцы. Одеты в гражданское и делают вид, что они просто гуляют, но меня не обманешь.

Столько охраны. Да, у моего отца явно есть положение и средства. Очень большие средства.

Затем-то я и вызвал эскортницу, она нужна мне для прикрытия.

Скоро на такси прибывает шикарная брюнетка. Выйдя из машины, она осматривается, а я выпрыгиваю из своего Лексуса и подхожу к ней:

— Добрый вечер, любезная. Я Александр.

— Знаю, — обворожительно улыбается она. — Читала про вас в ЦЦ. Меня зовут Злата.

— Идёмте, — я предлагаю ей локоть, девушка берёт меня под руку.

Чёрт возьми, как приятно от неё пахнет, я сразу чувствую возбуждение. Это какие-то духи с феромонами?

Заходим внутрь, и я сразу направляюсь к стойке. Охрана гостиницы не обращает на меня внимания, а вот замаскированные гвардейцы внимательно следят.

— Мне нужен номер на час.

— Конечно, господин, — не моргнув глазом, отвечает администратор. — Люкс?

— Пусть будет люкс. Без разницы.

Оплачиваю номер, и мы идём к лифту. Я сверяюсь с показаниями маячка. Он предельно точный, так что я могу сказать, в каком конкретно номере находится мама. Седьмой этаж.

Жму нужную кнопку, затем достаю из кармана несколько купюр и вручаю Злате.

— Ты свободна. Пока не спускайся, побудь где-нибудь на верхних этажах.

— Не поняла… — протягивает она, но деньги сразу же забирает.

— Сделай, как я сказал.

— Хорошо, господин… Это всё, что вам от меня нужно?

— Да.

Эскортница кивает и решает не задавать лишних вопросов. Я выхожу на седьмом этаже, а она отправляется выше.

Снова сверившись с маячком, я подхожу к нужному номеру. Горит табличка «не беспокоить», но мне плевать. Решительно стучусь в дверь. Через несколько секунд доносится голос матери:

— Кто там?

— Простите, мы вынуждены попросить вас перейти в другой номер, — изменив голос, отвечаю я.

— Почему? — спрашивает она и открывает дверь.

Завидев меня, она застывает. Я на всякий случай вставляю ногу в проём и говорю:

— Я же говорил, что не оставлю это просто так. Позволь, я познакомлюсь с отцом.

— Уходи отсюда, — дрожащим голосом говорит мама. — Пожалуйста, уйди!

— Нет. Ты заставишь меня врываться силой? Я хочу узнать, кто он, и я узнаю.

— Саша, ты не понимаешь…

— Аня! — вдруг раздаётся из номера властный мужской голос. — Хватит. Впусти его. Мальчик имеет право знать.

Глава 10

Воцаряется гробовая тишина. Мама бледнеет ещё сильнее и выглядит так, будто вот-вот потеряет сознание. Она упирается руками в дверные косяки, загораживая мне проход. Губы дрожат, глаза полны слёз.

— Саша, пожалуйста. Уходи, — умоляющим тоном говорит она.

Моё сердце разрывается, когда я вижу её такой. Но всё-таки качаю головой и говорю:

— Отойди. Мы оба хотим познакомиться друг с другом, не надо мешать.

— Ты не понимаешь! Это будет катастрофа!

— Аня, — снова раздаётся мужской голос из номера. — Любимая, прошу тебя. Пусть он войдёт.

Я осторожно беру маму за плечи и отодвигаю в сторону. Она сопротивляется, но не слишком сильно. Оказавшись в прихожей, я запираю за собой дверь. На короткий миг меня охватывает волнение, чувствую, как потеют ладони.

Дело вовсе не в том, что сейчас я познакомлюсь со своим отцом. Дело в том, кто он такой. И по реакции мамы, и по тому, какие кандидаты остались в моём списке, я уже понял — это непростой человек.

Анна остаётся в прихожей, тихо всхлипывая. Я прохожу в номер и сталкиваюсь взглядом с человеком, который ждёт меня. У него такие же голубые глаза, как у меня, и светлые волосы — может быть, чуть темнее моих.

Передо мной Сергей Черепов. Дьявол. Я до самого конца не хотел верить, что это он.

Мы молчим.

— Здравствуй, Александр, — говорит он.

Я ничего не отвечаю.

— Наверное, я должен представиться.

— Нет нужды. Я знаю, кто вы, — говорю я.

— Хорошо. Наверное, ты удивлён, что встретил здесь именно меня? — спрашивает Сергей.

— Нет, не особо. Я знал, что увижу или вас, или Сергея Романова.

— И ты расстроен, что не являешься бастардом императорской семьи? — усмехается Черепов.

— Выходит, я являюсь бастардом человека из вражеского рода, — говорю я, опуская эмоции. — У нас здесь что-то вроде Ромео и Джульетты?

— Только без трагичного финала, — невозмутимо соглашается Сергей и переводит взгляд в сторону прихожей. — Аня? Может, вернёшься к нам?

— Да, — доносится глухой голос матери.

— Иди сюда, любимая? — Черепов подзывает Анну к себе. — Думаю, нам нужно поговорить втроём.

— Любимая? — уточняю я. — А как же ваша жена Виктория?

— Её я никогда не любил. Присядь, Александр. Мы должны серьёзно поговорить.

— Это уж точно.

Мама возвращается из прихожей и, пряча взгляд, садится на краешек кровати. Сергей успокаивающе поглаживает её по плечу. Я выдвигаю кресло на середину комнаты и сажусь в него, положив руки на подлокотники.

— Я слушаю.

— Дерзости тебе не занимать, — замечает Черепов.

— Не вижу поводов расшаркиваться. Начинайте.

— Я всё же советую тебе быть повежливее. Или напомнить, с кем ты говоришь?

— С изгоем рода, который забыл о собственном сыне на шестнадцать лет. И даже теперь согласился познакомиться, только когда этот сын фактически вломился к нему. Я ничего не упустил?

— Ты упускаешь гораздо больше, чем думаешь.

Сергей тоже выдвигает кресло и садится напротив меня, отзеркалив мою позу. Я не спускаю с него глаз, а Черепов жёстко смотрит в ответ.

— Итак, пожалуй, начну с самого начала, — говорит он. — Мы с Аней познакомились, когда ей было пятнадцать, а мне семнадцать. Тогда я ещё не знал, кто она, и сразу влюбился в неё, потому что никогда не видел девушки красивее. Да и сейчас я уверен, что на свете нет никого прекраснее её.

Сергей смотрит на мою маму и посылает ей тёплую улыбку.

— Сейчас расплачусь, — сухо говорю я.

— Ты никогда не влюблялся, Александр? — Черепов переводит на меня холодный взгляд. — Или считаешь, что я вру?

— Я считаю, что если бы вы искренне любили мою мать все эти годы, то нашли бы способ быть рядом.

— Он и был, — подаёт голос мама. — Просто ты этого не помнишь.

— Как любопытно. А у меня такое ощущение, что я вижу отца впервые в жизни.

— Оставь свой сарказм, — голос Сергея лязгает. — Выслушай до конца, прежде чем делать выводы.

— Хорошо, — я киваю. — Продолжайте, пожалуйста.

Выдержав напряжённую паузу, он произносит:

— Как ты знаешь, между нашими родами давняя вражда. Грозины и Череповы несколько раз воевали, это соперничество тянется поколениями. Никто уже не помнит, с чего всё началось. Но в последний раз война случилась тридцать лет назад, после того как погибла твоя бабушка.

Не выдерживаю и вмешиваюсь:

— Да, и её убили Череповы.

— Это не доказано! — выкрикивает Анна. — Да даже если и так, Сергей ни при чём! Не он её убил, и не он отдал приказ!

— Тогда, должно быть, это сделал его отец. Разница невелика. Как ты можешь спать с тем, кто причастен к гибели твоей матери? Я не понимаю.

Мама ничего не отвечает, она шокирована. А Сергей подскакивает и нависает надо мной:

— Не смей говорить с ней в таком тоне! — рычит он.

— А то что вы сделаете? — спокойно интересуюсь я, тоже вставая.

— Научу тебя вежливости. Никто не смеет оскорблять Анну при мне, даже ты, понял?

— Вы что-то не так расслышали, Сергей Владимирович, — твёрдо глядя ему в глаза, отвечаю я. — Я никогда не оскорблял свою мать и не сделал этого сейчас. Я лишь задал вопрос, на который хотел бы получить ответ.

— Потому что я люблю его! Устраивает тебя такой ответ⁈ — восклицает мама.

— Не особо. Но что поделать, как говорится, любовь зла, — говорю я и сажусь обратно в кресло. — Простите, не смог удержаться. Расскажите же мне, как так получилось, что вы сошлись.

Сергей тоже садится и продолжает:

— Я тебе уже сказал. Я влюбился в твою мать с первого взгляда. Не сразу, но она полюбила меня в ответ. Мы понимали, что наши отцы будут против такого союза. Старая вражда ослепляла их обоих. Тем более, князь Грозин верил и до сих пор верит, что его жена была убита по приказу моего отца.

— Разве это не так? — ядовито осведомляюсь я.

— Скажу тебе честно: я не знаю. Может быть. В любом случае целью того покушения была не княгиня, а сам князь.

— Как будто это что-то меняет.

— Ты прав, теперь не столь уж важно, кто был целью. Главное, кто погиб той ночью. Но мне тогда было два года. Ты правда думаешь, что я мог участвовать в организации покушения? — спрашивает Черепов.

— Я похож на идиота? Нет, я так не думаю. Но вы — член своего рода, и вас наверняка воспитывали в ненависти к Грозиным, — говорю я.

— Это так. Однако мои чувства к твоей матери оказались сильнее этой навязанной ненависти.

— Как и мои, — подаёт голос мама.

— Когда мы с Аней уже встречались, я пытался поговорить с отцом, — продолжает Сергей. — Я говорил, что мы можем прекратить извечную вражду и объединиться с Грозиными. Что наши кланы, став одним, превратились бы в сильнейший дворянский союз во всём мире. Знаешь, что я услышал?

— Вероятно, отказ, — без энтузиазма предполагаю я.

— Отец сказал, что лучше сдохнет от рака, чем позволит мне просить руки Анны Грозиной. Как иронично, что теперь он умирает именно от рака, — Сергей качает головой.

— Князь Черепов при смерти? — удивляюсь я.

— Четвёртая стадия лейкемии. Ему осталось совсем недолго.

— И вы не боитесь делиться со мной такими сведениями?

— Думаю, что это ни для кого не секрет, особенно после того, как он вернул меня из Европы. Ходят слухи о том, что он хочет вернуть меня в род и сделать наследником, не так ли?

— Так, — соглашаюсь я.

— Это правда. Мой старший брат был убит на дуэли четыре года назад. Кстати, некоторые думают, что к этому приложил руку твой дед, но я не согласен. Да это и неважно. Главное, что, кроме меня, в роду Череповых не осталось других мужчин, а мой отец против того, чтобы титул унаследовала женщина.

Переварив информацию, я говорю:

— Может, лучше мы вернёмся к вам с матерью?

— Да, конечно, — отвечает Сергей и вздыхает. — Мы продолжили встречаться тайно. А вскоре после того бала в Петербурге узнали, что Аня беременна. Тогда уже отец объявил о моей помолвке с Викой Жаровой, без моего согласия, но мне было плевать. Я не хотел жениться на ней. Всё, чего я хотел — жениться на Ане. Поэтому мы решили сбежать.

— Мы всё приготовили. Купили билеты, собирались запутать следы и осесть где-нибудь в Южной Америке, — вдруг добавляет мама и качает головой. — Я помню тот вечер. Я сидела в съёмной квартире с чемоданом и ждала. Но Серёжа так и не появился. А утром я прочитала в новостях, что он женился на Виктории, и решила, что он меня предал.

— Только это было не так! — заявляет Сергей. — Меня заставили. Вика узнала, что я готовлюсь сбежать, а я сделал самую большую глупость в своей жизни. Признался её, что я люблю Аню. Решил поступить честно и не оставлять Вику в неведении. Каким же идиотом я был!

Они с мамой смотрят друг на друга. Я молчу. Такое чувство, что родители просто заново рассказывают друг другу свои переживания о том дне, а я здесь вообще ни при чём.

Черепов продолжает:

— Вика побежала к моему отцу и обвинила меня в изнасиловании. Она угрожала, что расскажет своему брату. Сказала, что Жаровы объявят нам войну, к которой подключатся и Грозины, ведь Жаров тогда уже был акционером Династии. Мой отец поверил ей или просто решил не поднимать шумиху. Его гвардейцы задержали меня, и в тот же вечер заставили заключить брак. А затем посадили под домашний арест. Сбежать у меня не вышло, сколько я ни старался.

— Ваш отец поверил девушке из чужого рода, а вам нет? — удивляюсь я.

— К сожалению, да. Тем более что Вика предоставила доказательства. Она была беременна, — скрипит зубами Сергей.

— Подождите, но я читал, что у вас нет детей, — приподнимаю брови, кажется, эта история слишком запутана.

— Всё верно. У нас и не может их быть. По двум причинам, — Черепов качает головой. — Во-первых, я никогда не спал с Викторией. Можешь не верить, но мы женаты только на бумаге. Я в жизни к ней не прикасался. Я вообще никогда не был с другой женщиной, кроме твоей матери, — с оттенком тепла в голосе говорит Черепов и смотрит на Анну.

Не уверен, можно ли здесь чем-то гордиться. Большинство мужчин засмеялись бы, узнав, что Сергей за свою жизнь занимался сексом с одной-единственной женщиной. Но по мне, в этом действительно что-то есть. Беспрекословная верность — это то, чем действительно можно гордиться. Не каждый способен устоять перед соблазном, а они наверняка были.

— От кого же Виктория тогда была беременна и где ребёнок? — спрашиваю я.

— Этого я не знаю. Сразу после свадьбы она сделала аборт. Неудачно. Вика стала бесплодной. Это вторая причина, почему у нас не может быть детей.

— Поправьте, если ошибаюсь, — медленно говорю я. — Но получается, что мы с вами — единственные потомки Череповых по мужской линии?

— Да.

— Пи***ц, — вырывается у меня.

— Саша! — возмущённо восклицает мама.

— Прости, прости. Случайно вырвалось. Зато это прекрасно выражает мои эмоции.

— Понимаю, — усмехается Сергей.

— А вот я не понимаю кое-чего. Вы женились на Виктории и сделали всё, как приказал ваш отец. За что тогда вас изгнали из рода?

— Из-за кого, Александр. Из-за тебя. Когда стало известно о беременности твоей матери, об этом писали повсюду. Вика пошла к моему отцу и рассказала о нашей с Аней связи, да он и сам подозревал, что мы тайно встречались. Вывод легко было сделать, не так ли? Он решил спрятать меня, чтобы, если Аня расскажет, кто отец, князь Грозин не объявил нам войну. А мне запретил возвращаться в Россию под страхом смерти.

— И как бы ваше изгнание помешало деду объявить войну?

— Формально я перестал быть членом рода Череповых. Повод для войны стал бы незаконным. Максимум, что сделал бы твой дед — убил меня. Но Аня так и не рассказала, кто твой отец.

— И не расскажу! — громко говорит мама. — Саша, ты должен пообещать, что тоже никому не расскажешь. Ты представляешь, какой будет скандал?

— Скандал — это не страшно. Я скорее думаю, что после такого дедушка вряд ли примет нас с тобой в род. А Череповы, может быть, захотят избавиться, — задумчиво говорю я.

— Ты прав, к сожалению. Поэтому нам всем нужно продолжать хранить эту тайну, — говорит Сергей. — Доказательств того, что я твой отец, нет. Мой отец и Вика могут думать что угодно. Но если мы объявим это официально — ситуация изменится.

— Саша, поклянись, что никому не расскажешь! — мама вонзает в меня строгий взгляд.

— Я не самоубийца, так что буду молчать, — невозмутимо говорю я. — Да уж. Должен признать, у вас интересная история.

— Теперь ты понимаешь, почему я не мог быть с тобой и Аней открыто? Но ты должен знать ещё кое-что, — произносит Черепов. — Я пытался как мог. При каждой возможности я прилетал из Европы и виделся с тобой. Конечно, ты этого не помнишь, но я держал тебя на руках, когда ты был совсем малышом. Мне было плевать на угрозы отца. Я хотел видеть, как растёт мой сын, хотя бы урывками.

— Это должно меня растрогать? — спрашиваю я.

— Это должно доказать тебе, что я вас не бросал. Мне угрожали смертью, но я всё равно приезжал к вам. Правда, в какой-то момент отец узнал об этом и угрозы посыпались уже в твой адрес. Мне дали выбор, или я прекращаю наши встречи, или вас с Аней убивают. Думаю, ты понимаешь, что я выбрал, — кривится Сергей.

— Что изменилось? Как вы снова, — взмахиваю рукой. — Как вы дошли до этих тайных встреч?

Мать покусывает губы и прячет взгляд.

— Вот это да… вы и не прекращали. Выходит, вы перестали видеться только со мной? И как?

— Я наблюдал за тобой, как мог, — пожимает плечами Черепов. — С Анной мы продолжили видеться редко, я прилетал по поддельным документам всего на несколько часов. Это всё, что мы могли себе позволить. Пока на тебя не совершили покушение. Понимаешь?

Я ничего не отвечаю. В голове пустота, как в барабане, а в душе вихрь эмоций, с которыми мне трудно совладать. Даже понять их трудно. И всё это несмотря на то, что по факту я другой человек — адаптация к новому телу давно закончилась, и я полностью воспринимаю себя как Александра Грозина. А людей перед собой — как своих родителей.

Встаю и говорю:

— Спасибо, что поделились своей историей. Я никому не расскажу о том, что был здесь и о том, что услышал. Всего доброго.

— Саша, ты… — начинает мама.

— Пусть идёт, — перебивает её Черепов. — Думаю, Александру нужно всё это переварить. Ещё увидимся… сын.

— Может быть, — говорю я и выхожу из номера.

Как в тумане покидаю гостиницу и сажусь в машину, которая ждёт в квартале отсюда. Водитель спрашивает, куда мы поедем, а я не отвечаю, потому что понятия не имею.

Да уж. Мне и правда надо всё это переварить.

Раздаётся звонок телефона, и я беру трубку, даже не глянув, кто это.

— Слушаю.

— Привет. Можем встретиться? — раздаётся голос Максима.

— Встретиться? — рассеянно отвечаю я. — Да, конечно. Где и когда?

— Я могу уехать из министерства на час-полтора. Это срочно. Сейчас скину тебе адрес.

— Какие-то проблемы? — оживаю я.

— Да. При встрече расскажу.

— Хорошо, скидывай адрес.

Передаю данные водителю, и мы едем на место. Это оказывается небольшая шашлычная, куда точно не ходят дворяне. Волга Максима уже стоит у тротуара, а сам он сидит внутри, тщательно протирая столик влажной салфеткой.

— Интересное место ты выбрал, — говорю я, входя и садясь рядом.

Макс заканчивает вытирать столик, поправляет солонку и только затем отвечает:

— Шашлык стал моим любимым блюдом после того, как ты мне его приготовил. Пробую везде, где могу. Пока что здесь лучший.

— Правда? Тогда давай закажем по порции.

— Я уже заказал, его жарят.

— А я нашёл своего отца, — сам не ожидая от себя, вдруг выдаю я.

Брови Максима подскакивают. Он медленно протягивает руку к очкам и поправляет их, а затем спрашивает:

— Правда? Кто он?

— Не могу рассказать, — мотаю головой я. — Вообще, не стоило упоминать, извини.

— Он… хотя бы достойный человек?

— Да, как ни странно. Там всё очень сложно, давай не будем об этом, — отмахиваюсь я.

Помедлив, Максим отвечает:

— Хорошо. Тогда послушай меня, — Макс оглядывается по сторонам, но рядом с нами никого нет, остальные посетители сидят далеко. — Мне звонил отец. Он был очень зол и требовал, чтобы я перестал тебе помогать.

— Ты про Ларина? Он узнал, что мы хотим сделать его министром?

— Похоже, что да. К тому же я узнал, что другие люди тоже хотят помочь Ларину занять кресло. Давят на старого министра и других претендентов, собирают компромат и всё в таком духе.

Пожимаю плечами:

— Как я и думал. Виталий пообещал ему то же самое, что хотим сделать мы.

— Вот именно, — кивает Максим и замолкает, потому что улыбчивый кавказец приносит нам шашлык.

— Приятного аппетита, юные господа! — радушно говорит он.

— Спасибо, уважаемый, — отвечаю я.

Макс молча кивает.

— Давай есть, пока горячий, — говорю я и беру одноразовую вилку. — Пахнет и правда изумительно.

— Он вкусный. Но, может, сначала обсудим дела? Не люблю говорить о работе во время еды, — морщится Максим.

— Расслабься и спокойно ешь. Я всё понял.

— И что мы будем делать? — неуверенно спрашивает Максим.

— Сделаем то, что уже давно пора сделать. Я встречусь с Лариным и раскрою все карты.

Глава 11

Следующие пару дней мама старательно меня избегала. Рано утром уезжала в Астетику, а возвращалась поздно ночью. У меня тоже было полно дел, так что я не обращал на это внимания. Хотя мы оба прекрасно понимали, что нам рано или поздно предстоит обсудить произошедшее.

Поэтому два дня спустя я просыпаюсь пораньше и решаю сам приготовить завтрак. Доставка надоела, если честно. Хочется просто яичницы, горячей, с жидким желтком и обильно посыпанной чёрным перцем. А на закуску — пару хрустящих тостов с сыром. Надеюсь, мама тоже не откажется от такого завтрака.

Слышу, как она почти на цыпочках пробирается в ванную, умывается, а затем сразу отправляется в свою комнату одеваться.

— Надеюсь, ты не собираешься опять молча сбежать? — спрашиваю я, когда слышу, что она вышла из комнаты.

Её шаги замолкают, и доносится ответ:

— Нет.

— Тогда иди сюда. Я приготовил завтрак.

— Опять? — Анна входит на кухню и несмело улыбается.

— Опять. Садись. Я хочу спросить кое-что.

— Интересно, что на этот раз, — вздыхает она, но всё же усаживается на стул.

— Ну, теперь мне нечего спросить такого, чтобы ты ответила: «я не хочу об этом говорить». Надеюсь, между нами больше нет никаких тайн?

— Это была тайна не между нами, Саш. Это была тайна для всех, — сведя брови, бормочет мама.

— Она так и осталась тайной для всех. Я не собираюсь никому рассказывать. Поэтому ты могла бы рассказать мне уже давно, — замечаю я.

— Чем меньше людей о таком знают, тем лучше. Спасибо, — говорит она, когда я ставлю перед ней тарелку с яичницей.

— Приятного аппетита, — сажусь напротив и принимаюсь за еду.

Завтракаем молча. Прожевав последний кусочек тоста, я беру кружку с кофе и как бы между делом спрашиваю:

— Значит, в тот раз это Виктория хотела меня убить?

Мама чуть не роняет вилку и говорит:

— Мы не знаем.

— Вы с Сергеем?

— Да. Ты же вроде обвинил в покушении Белозерскую? — мама, недоев, отодвигает тарелку.

— Да, скорее всего, это графиня наняла убийцу. Но её ведь могли надоумить. Может быть, Виктория в этом участвовала.

— Может быть, — кивает мама. — В этому году она… стала активно интересоваться твоей судьбой.

— Как интересно. Почему? — уточняю я.

— Потому что они с Сергеем вернулись в Россию.

— Ах вот оно что. Они вернулись, вы с отцом стали регулярно видеться, а её замучила ревность. Так, что ли?

— Не ревность. Между ними нет ни любви, ни каких-то тёплых отношений. Это скорее зависть, — хмуро объясняет Анна.

— Её можно понять, — отпив кофе, говорю я. — Муж предпочёл ей другую женщину, а с ней даже ни разу не спал. Если верить ему, конечно.

— Ты не веришь? — мама бросает в меня злобный взгляд.

— Не берусь судить. Если он не прилетал к тебе хотя бы раз в неделю, то… Ну, скажем так, здоровый мужчина долго не выдержит.

— Не смей так говорить о своём отце! Он честный и благородный человек, он…

— Он мой отец только биологически. Чужой человек. Я понимаю, ты его любишь, но я-то вчера увидел его в первый раз в жизни.

Мама поджимает губы, явно сдерживая гнев. Пару раз глубоко вдохнув, она произносит:

— Вчера мы объяснили тебе, почему так вышло. Если бы у нас получилось сбежать, он стал бы тебе настоящим отцом.

— Возможно. Я не сказал, что он сволочь. Я всего лишь сказал, что для меня Сергей Черепов — чужой человек.

Одним глотком допив кофе, я убираю кружку в посудомоечную машинку и обыденно спрашиваю:

— Так значит, когда ваши отцы умрут, он хочет развестись с Викторией и жениться на тебе, как положено? А меня официально объявить своим сыном?

Я не смотрю на маму, но представляю её изумлённое лицо. Молчание стоит такое, будто на нашей кухне вдруг наступил траур.

— Он что, сказал тебе? — негромко спрашивает Анна. — Мы же договорились…

— Нет, ты сказала. Только что, — невозмутимо сообщаю я поворачиваясь.

До мамы не сразу доходит, а потом её щёки краснеют.

— Да как ты… как вообще… Саша! — подскакивает она, не в силах найти слов.

— Сашу послезавтра объявят наследником титула, поэтому шутки в сторону, — говорю я. — Значит, всё так, как я и думал. Он надеется объединить наши кланы или что?

Помедлив, мама произносит:

— Лучше тебе поговорить об этом с ним.

— Хорошо, я так и сделаю. Правда, нам тоже придётся встречаться тайно. Вряд ли кому-то из Грозиных понравится, что будущий князь обедает с Череповым. Это даст им повод расшатать обстановку внутри рода.

— С чего вдруг?

— Ты не понимаешь? — спрашиваю я. — Бывший изгой встречается с другим бывшим изгоем, который принадлежит к члену враждебного рода. Что он задумал? Уже не хочет ли этот бастард развалить клан Грозиных изнутри при помощи их злейших врагов?

— Звучит одновременно бредово и правдоподобно, — бурчит мама.

— Идеальная ложь. Которая, возможно, не так уж далека от правды.

— Что ты имеешь в виду⁈ — пугается Анна.

— Если все узнают, что я сын Черепова, в клане, так или иначе, возникнет смута. Даже без моего участия он может начать разваливаться. Как будущий князь, я не могу такого допустить. Так что не переживай — вашу с Сергеем тайну я буду хранить ещё строже, чем вы.

— Спасибо, — тихо говорит мама и смотрит на часы. — Мне пора в магазин.

— Поезжай. Я всё уберу.

Чмокнув меня в щёку, она уходит. Слышу, как хлопает входная дверь, и тяжело вздыхаю. Да уж. Теперь я начинаю думать, что предпочёл бы не знать, кто мой настоящий отец. Это знание заставляет думать сразу о множестве проблем, которые могут возникнуть, если всё вскроется.

Не зря говорят — меньше знаешь, крепче спишь.

Но с моим количеством задач крепкий сон мне в любом случае не грозит, так что всё в порядке. Да и лучше руководствоваться другой поговоркой: «Предупреждён, значит, вооружён» — так будет правильнее.

С делами клана мне пока что рано разбираться. Поговорить с Сергеем надо, но позже.

Сегодня мне предстоит другая встреча — с господином Лариным. Собственно, уже вполне подходящее время для звонков, так что наберу ему.

— Александр, доброе утро! Не ждал твоего звонка, — говорит он, подняв трубку. На фоне слышится городской шум.

— Доброе утро, Тимофей Иванович. Нам надо встретиться.

— Нам? Лично мне нужно ехать в министерство, у меня сегодня много важных дел.

— Поверьте, наша встреча гораздо важнее, — говорю я. — Вы же знаете, что послезавтра состоится приём в поместье князя Грозина?

— Конечно. Примите мои поздравления с возвращением в род и передавайте привет его сиятельству. Всего доброго, — говорит Тимофей.

— Поздравите меня лично, и привет передадите тоже. У меня есть приглашение на ваше имя плюс одна персона. Можете взять супругу или вашу любовницу Марину, если не боитесь выходить с ней в люди.

— Что ты… Откуда ты знаешь?

— А вы думали, я глупый мальчишка, который просто сдаёт позиции в Цитате одну за одной? — с улыбкой спрашиваю я. — Не знаю, что напел вам мой дядя Виталий, но меня так просто не победить. Не бойтесь, я не собираюсь публиковать компромат на вас. Собственно, наличие любовницы не секрет для вашей жены. У неё тоже есть любовник, и вы оба об этом прекрасно знаете.

— Не знаю, что за игру ты затеял, Александр, но лучше остановись, — цедит Ларин.

— Давайте встретимся. Хочу лично передать вам приглашение на приём и обсудить кое-что. На парковке у министерства, через полчаса, — говорю я и кладу трубку.

Мой трофейный Лексус уже ждёт у подъезда, а водителю я заранее позвонил и сказал, куда мы поедем. Поэтому, как только сажусь на заднее сидение, автомобиль трогается с места.

— Спасибо, Матвей, что привёл салон в порядок, — говорю я, осматриваясь.

— Пожалуйста, ваше сиятельство. Самому приятнее на чистой машине ездить. Я тут в подлокотнике целую коллекцию женских трусиков нашёл, — смеётся водитель.

— Да, похоже, Старцев любил покатать в машине эскортниц.

— И не только покатать.

— Скорее, не только на машине. Фу, давай не будем об этом, — морщусь я. — Как представлю, что вытворяли на этом сидении, тошнить начинает.

— Как скажете, — опять смеётся Матвей.

Паркуемся возле министерства экономики и ждём, когда прибудет Ларин. Скоро показывается его белая Лада Сенатор — типичная машина для чиновников. Правда, я знаю, что у Тимофея есть ещё и Мерседес, которым он старается не светить. Среди госслужащих считается неприличным ездить на зарубежных машинах.

Вот бы и в моём прошлом мире было так же, но не будем о грустном. В этом мире российское автомобилестроение шагнуло куда дальше, чем на моей старой Земле.

Выхожу из машины, а из машины Ларина выходит водитель и отправляется покурить в стороне. Явное приглашение, так что, не задумываясь, сажусь в салон.

— Ещё раз доброе утро, — недружелюбно бурчит Ларин и даже не протягивает мне руку.

— Доброе. Почему вы так напряглись, Тимофей Иванович? Расстроились, что я узнал о любовнице?

— Не советую. Об этом. Трепаться, — чётко разделяя слова, говорит Ларин.

— Я ведь уже сказал, что не буду. Расслабьтесь. Вот, это вам, — достаю из кармана приглашение и протягиваю Тимофею.

Он берёт его и внимательно осматривает, как будто проверяет на подлинность.

— С чего такая щедрость? — спрашивает он. — Мне сказали, на приёме будут только титулованные дворяне.

— В основном да. А кто вам сказал? Мой дядя Виталий?

— При чём здесь Виталий? Ты второй раз упоминаешь его имя.

— Так ведь это он попросил вас войти в совет Цитаты и выкинуть меня оттуда. А взамен пообещал сделать вас министром, — спокойно отвечаю я.

Ларин наигранно смеётся и говорит:

— Ну и фантазия!

— Хватит, это уже выглядит глупо. Я прекрасно знаю, что к чему, поэтому послушайте меня внимательно. Предельно внимательно, слышите? — железным тоном спрашиваю я и, не дождавшись ответа, продолжаю: — Виталий может вам помочь, это правда. Но я тоже могу. Максим Грозин на моей стороне, есть и другие люди в вашем министерстве, которые в моих интересах помогут вам занять желанное кресло.

— Александр, ты…

— Дослушайте, — нетерпящим возражений тоном перебиваю я. — Выбор у вас очень простой. Либо вы продолжите помогать Виталию, и тогда это меня расстроит. Может быть, он сделает вас министром, а может быть, нет. Я в любом случае не отдам вам Цитату и буду бороться до конца, любимыми методами.

— Ты что, мне угрожаешь? — глаза Ларина недобро сверкают.

— Если я начну угрожать, вы поймёте. Пока я просто предупреждаю. Дальше: если вы отступите и не будете лезть в мои дела, я тоже помогу вам стать министром. Вроде бы непонятно, зачем вам предавать Виталия и присоединяться ко мне? Я объясню. Послезавтра на приёме меня не просто примут в род. Князь объявит меня наследником титула.

Тимофей старается не показывать эмоций, но я вижу, как его брови едва не скакнули вверх. Он молча смотрит на меня, ожидая продолжения, ну а я даю ему немного времени, чтобы информация как следует усвоилась.

— Вот и подумайте, Тимофей Иванович, с кем вы хотите дружить. С будущим князем, главой рода и всего клана Грозиных, или с тем, кто будет ему подчиняться и обязательно ответит за свои интриги. Повторять своё предложение второй раз я не буду. Мне надоело убеждать соперников в чём-либо, отныне я предпочитаю решать проблемы жёстко. Спросите у господина Старцева, — заканчиваю я и открываю дверь машины. — Ваш ответ я хочу услышать на приёме, а до тех пор советую не предпринимать лишних действий. Всего доброго.

* * *

Два дня спустя

— Ты готов, брат? — спрашивает Алексей.

— К чему? — хмуро интересуется князь, стоя возле шкатулки для часов и выбирая, какой экземпляр из своей коллекции он наденет сегодня.

— К тому, что сегодня у тебя появится новый наследник.

— Он появился тогда, когда родился на свет, — на мгновение подняв глаза, говорит Григорий. — Просто тогда он ещё не был наследником.

— Я это и имел в виду…

— Хватит ходить вокруг да около. Что ты хочешь сказать? Что сомневаешься в Александре? — князь, наконец, выбирает золотые швейцарские часы и застёгивает их на запястье.

— Нет, — мотает головой Алексей. — Я сомневаюсь в том, что его поддержит клан.

— Он докажет свою пригодность. Дай ему время, — отвечает Григорий и смотрит на плавный ход стрелки часов.

— Ему нужно не просто время, он должен доказать свою пригодность делом. Когда он вступит в права, поручи ему что-нибудь важное, чтобы члены клана убедились, что Александр — достойный наследник.

Князь отвечает не сразу. Посмотревшись в зеркало, он подтягивает галстук, поправляет запонки и уточняет:

— Важное дело? Чтобы те, кто против него, могли проявить себя?

Алексей, не моргнув, отвечает вопросом на вопрос:

— И кто, как ты думаешь, способен на такое?

— Все. Юра, Виталик, ты.

— Я⁈

— Конечно. А может, и все вы вместе, — князь сурово глядит на брата через зеркало. — Думаешь, я не знаю, что ты встречаешься с Виталиком и что-то обсуждаешь? Что вы готовите, моё свержение? Или хотите, чтобы Александр провалился, и на его место я назначил кого-то другого? Этого не будет.

Тонко улыбнувшись, Алексей говорит:

— Восхищаюсь твоей проницательностью. Но послушай, брат. Всё не так, как ты думаешь.

— А как? — повернувшись к нему, строго спрашивает Григорий.

— Я на стороне Александра. Когда ты попал в больницу, мы вместе действовали против того, что задумал Юрий. Ты знаешь это.

— Знаю. Но теперь, когда я выжил, ты решил, что мальчик слишком опасен, не так ли?

— Признаюсь, у меня были подобные мысли, — кивает Алексей. — Но затем я увидел, до чего доходит соперничество внутри клана, и представил, чем всё может закончиться. Может пролиться кровь. Наша, кровь Грозиных! И проливать её будут другие Грозины. Тогда я решил, что не допущу этого. Ты прав — я встречался с Виталей. Он думает, что мы вместе плетём интриги против Александра, а на самом деле я плету интригу против него и Юры.

Выдохнув, Алексей качает головой и продолжает:

— Прости меня, брат. Я не хотел тебе рассказывать. Боялся, ты не одобришь, что я вожу твоих сыновей за нос. Но я хочу лишь одного, чтобы наш род сумел пережить тяжёлые времена, когда… тебя не станет. Клянусь, мне не нужны ни титул, ни трон Династии. Слово чести. Слово брата.

Григорий смотрит на Алексея долгим, тяжёлым взглядом, а тот смотрит в ответ, не отводя глаз. В какой-то момент князь видит перед собой не солидного пожилого мужчину, а долговязого мальчишку, с которым они вместе гоняли меч по двору, вместе учились, вместе влюблялись. Он видит своего родного брата, которого давно потерял в господине Алексее Грозине, заместителе министра иностранных дел.

Улыбнувшись, он говорит:

— Выходит, ты водишь за нос не только моих сыновей, но и меня тоже, и Александра. Он наверняка считает, что ты ведёшь свою игру.

— Наверняка. Но я пока что не хочу ему рассказывать.

— Правильно. Пускай не слишком расслабляется. Подойди, брат.

Григорий вытягивает руки и, когда Алексей подходит, заключает его в объятия.

— Прости, что сомневался в тебе, — говорит князь.

— Всё в порядке. Я политик, а политикам нельзя доверять, — усмехается Алексей.

— Тебе я доверяю.

— Может быть, зря. Шучу-шучу!

«А может быть, и не шучу», — думает он про себя, а вслух говорит:

— Раз теперь ты всё знаешь, можешь не беспокоиться. Как я говорил до этого, я стану Александру верным советником и буду помогать ему во всех делах. Что до твоих сыновей… мы найдём способ урезонить их так, чтобы не нанести вреда роду.

— Подумаем над этим чуть позже, — князь смотрит на часы. — Идём, гости уже скоро начнут прибывать. Сегодня в моём поместье состоится один из самых важных приёмов за историю рода.

Глава 12

Для поездки на приём я арендовал для нас с мамой лимузин. Дедушка предлагал прислать за нами свой, но я отказался.

По столь торжественному случаю я надел классический фрак, в котором было на удивление удобно. Князь заранее прислал мне в подарок галстук из лучшего китайского шёлка, на котором был вышит герб Грозиных. Маме же он подарил золотую подвеску, тоже с нашим гербом.

Мама надела изысканное вечернее платье — скромное, но роскошное, в котором она выглядит настоящей принцессой. Или дочерью великого дворянского рода — ведь, собственно, она ей и являлась.

Честно говоря, я не могу оторвать от неё глаз и понимаю, почему Сергей Черепов до сих пор её любит. Моя мать — красивейшая женщина, и это не единственное её достоинство. Интеллектом, воспитанием и характером она тоже не обделена. Настоящее сокровище.

— Ты просто великолепна, мама, — говорю я.

Она отворачивается от окна и несмело улыбается мне:

— Спасибо.

— Волнуешься?

— Ещё бы. А ты разве нет? — спрашивает она.

— Нет. Всё уже решено, документы подписаны. Нам с тобой надо только покрасоваться на приёме и подписать документы.

— Ты прав, но всё же… Не знаю, как объяснить. Для меня всё иначе, чем для тебя.

— Да, конечно, — я согласно киваю. — Для меня это будет новая жизнь, а для тебя — возвращение в старую. Всё иначе.

— Вот именно, — вздыхает мама и в который раз смотрит на себя через камеру смартфона, чтобы проверить макияж.

— Перестань, — улыбаюсь я. — Говорю же, ты великолепна. Готовься к тому, что тебя все будут осыпать комплиментами и восхищаться тобой весь вечер.

— Да уж. Лизоблюдов на таких мероприятиях всегда хватает, — морщится мама.

— Не суди их строго. Многие хотят подмазаться к Грозиным и получить выгодный контракт с Династией или даже войти в корпорацию.

— Я отвыкла от всего этого, потому и волнуюсь.

— Ничего, привыкнешь заново. А я просто привыкну.

Очень скоро мы подъезжаем к поместью и затем высаживаемся возле крыльца. Снова, как в тот раз на дне рождения дедушки, он выходит нам навстречу. Смотрит, как всегда, сурово, но теперь заметно, что он рад нас видеть. Спускаясь навстречу, он слегка улыбается и первым делом подходит к Анне.

— Дочь моя, ты прелестна.

— Ваше сиятельство, — она делает реверанс.

— Перестань, перестань. Просто обними меня.

Прижав её к себе, князь что-то шепчет ей на ухо. Она так же тихо отвечает, но её слова я слышу:

— Я тоже.

Интересно, что сказал ей Григорий Михайлович? Впрочем, лезть не буду. Это явно что-то очень личное, между отцом и дочерью.

После этого князь поворачивается ко мне и крепко пожимает руку.

— Рад видеть тебя, Александр.

— Взаимно, ваше сиятельство.

— Идёмте внутрь, вас уже ждут. Учтите, что сегодня праздник в вашу честь, но у вас есть и кое-какие обязанности, — говорит дедушка, пока мы поднимаемся по лестнице.

— Какие? Встречать гостей? — уточняю я.

— Да. Не всех, само собой, а только глав родов нашего клана и других важных людей. Будьте рядом со мной, хорошо?

— Конечно, князь, — говорю я. — Только у меня есть одна просьба, если вы позволите. Когда прибудет господин Ларин, прошу оказать ему честь и встретить, как почётного гостя.

Григорий Михайлович смотрит на меня, и в уголках его глаз собираются хитрые морщинки.

— Конечно. Я не откажу тебе в этой просьбе.

— Спасибо, ваше сиятельство.

Внутри уже и правда достаточно много народу. При нашем с мамой появлении все оживают, кто-то начинает хлопать в ладоши, и скоро весь зал подхватывает аплодисменты.

— Тише, тише! Для рукоплесканий ещё рано! — громко говорит князь. — Подождите немного, а пока наслаждайтесь напитками.

Неожиданно, но первыми к нам подходят три человека: мой любимый дядя Юрий со своей женой Татьяной и их сыном Максимом.

— Аня, я так рада! — Татьяна обнимает мою мать, а затем и меня. — Александр, прими мои поздравления.

— Как сказал князь, пока что рано, — сдержанно говорю я. — Но спасибо.

Максим молча пожимает мне руку и кланяется матери, та в ответ делает книксен. Остаётся только Юрий, и все взгляды обращаются к нему. Лицо моего старшего дяди напряжено, а бокал виски в его руке, кажется, вот-вот разлетится вдребезги. Он с великим трудом сдерживает неприязнь, и получается у него откровенно плохо.

— Здравствуй, Юра, — первой говорит мама. — Спасибо, что приехал.

— Как я мог не приехать, — еле разжимая губы, отвечает он. — Большое событие для нашего рода.

Наступает неловкое молчание, которое решаю прервать я:

— Думаю, мы все прекрасно понимаем, что вы против этого, дядя. Я хорошо помню наш с вами разговор в больнице. Вы никогда не примете нас с матерью, не так ли?

Мама явно хочет вмешаться, но князь не даёт ей этого сделать, просто взяв за руку. Еле заметно покачав головой, Анна поджимает губы и опускает глаза. Все остальные тоже молчат, включая Юрия, который сверлит меня взглядом.

— Мне… не нравится, что в нашем роду будет бастард, — медленно, подбирая каждое слово, говорит он. — Ещё меньше мне нравится, что ты станешь наследником. Ты прав, это все понимают.

Он делает большой глоток виски, а затем продолжает:

— Но я не могу идти против воли князя… и семейного совета. Я принимаю вас как членов рода.

— Спасибо, Юра, — негромко говорит мама.

— Пожалуйста, — не взглянув на неё, отвечает он.

«Удивительно. Но я не верю, что он смирился, — думаю я. — Скорее, задавил свою гордость и решил выждать для того, чтобы нанести новый удар. Он точно не простит, что я занял место наследника вместо него».

— Благодарю. Я был рад услышать эти слова, — говорю вслух.

— Не могу сказать, что я был рад их произнести. Но в жизни случаются вещи и похуже, — отвечает Юрий. — Увидимся позже.

С этими словами он резко разворачивается и уходит, швырнув пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта. Татьяна спешит за ним, а Макс, поправив очки, молча уходит в другую сторону.

— Дайте ему время, — говорит князь. — И не беспокойтесь. Я не позволю, чтобы он причинил вам вред.

«Я скорее беспокоюсь о Виталии. Юрий слишком прямолинеен, и хотя за ним большие силы, переиграть его несложно. Трудно будет только при прямом столкновении. А вот Виталий… Где он, кстати?» — думаю я.

Спросить вслух не успеваю. К нам приближаются другие дворяне, которые хотят поздороваться и засвидетельствовать своё почтение. Затем прибывают важные гости, которых мы должны встретить, и так проходит следующий час — в общении, искренних или не очень улыбках, и поздравлениях.

Я жду, когда же приедет Ларин, и вскоре он прибывает на одной машине с Виталием и в сопровождении своей жены. Вот как, интересно. Что это значит? Что он всё-таки выбрал сторону моего дяди?

Хотя, судя по мрачному выражению лица Виталия, это не так. Он улыбается, пытаясь скрыть плохое настроение, однако не может. Сдержанно здоровается с нами и сразу направляется в зал. Когда мама спрашивает, почему он такой хмурый, Виталий ссылается на плохое самочувствие.

Ага, как же. Я знаю, что на самом деле случилось.

— Тимофей Иванович и его прелестная супруга! Очень рад вас видеть, — с улыбкой говорю я и протягиваю Ларину руку.

— Здравствуй, Александр, — отвечает он.

— Господин Ларин, для меня честь принять вас в своём доме, — произносит князь. — Я слышал, вы с Александром стали партнёрами. Пока вы будете помогать друг другу в работе, можете рассчитывать и на мою поддержку.

— Огромное спасибо, ваше сиятельство, — Тимофей и его жена одновременно кланяются.

Я про себя благодарю дедушку за такой тонкий намёк. «Пока вы будете помогать друг другу». То есть если Ларин станет мне мешать, последствия будут не самыми приятными.

Правда, судя по недовольству Виталия, Тимофей уже сообщил ему о том, что переходит на мою сторону.

Мама, которую я тоже предупредил о своей схеме, берёт супругу Ларина под руку и ведёт в зал, собираясь с кем-то познакомить. Князь встречает кого-то из клана, а мы с Тимофеем отходим в сторону.

— Я так полагаю, вы сделали правильный выбор, — говорю я.

— Конечно, Александр. Почему вы сразу не сказали, что всё обстоит таким образом? Зачем уступили мне во время собраний в Цитате?

— Хотел посмотреть, на что вы способны, — уклончиво отвечаю я.

На самом деле на тот момент у меня было слишком много проблем, и я не сразу был готов так надавить на Ларина, как пару дней назад. Но теперь всё срослось наилучшим образом.

— Есть ещё кое-что, Тимофей Иванович. Когда вы станете министром, вы не сможете быть частью компании, не так ли?

— Вы правы, — кивает Ларин. — На такой должности нельзя заниматься бизнесом.

— Тогда я хочу попросить вас продать мне вашу долю в Цитате. Только мне, полностью.

— С удовольствием, ваше сиятельство. Мне так даже лучше, не придётся искать покупателя.

Мы пожимаем друг другу руки и затем проходим в зал.

Когда, наконец, прибывают все гости, князь велит закрыть двери и призывает к тишине. Он поднимается на площадку между двух мраморных лестниц и поворачивается к залу. Мы с мамой и остальные Грозины стоим у подножия лестницы. Сегодня здесь присутствуют все, даже Дмитрий и Марьяна — пятилетняя дочь Алексея и Евгении.

— Дамы и господа! — громогласно начинает князь. — Сегодня мы собрались по особенному поводу. Все вы уже знаете, по какому, поэтому я буду краток. Моя дочь Анна и мой внук Александр некоторое время назад были объявлены изгоями. Это была досадная ошибка, которую мы, к счастью, не боимся исправить.

Немного помолчав, Григорий Михайлович обводит всех взглядом и продолжает:

— Вы также знаете, что Александр — незаконнорождённый потомок нашего рода. До этого года мы не воспринимали его всерьёз и не считали членом нашей семьи. Он и Анна были изгоями, пускай неофициально. Но сегодня это меняется. Анна, ты первая. Подойди, дочь моя.

Мама медленно всходит по ступеням, придерживая подол платья. При виде её не могу удержаться от улыбки.

Князь берёт её ладони в свои и говорит:

— Я не буду просить тебя произносить клятву. Ты была рождена Грозиной, я не могу сомневаться в твоей верности роду…

Пока князь продолжает говорить высокие слова, я нахожу уместным подойти к Виталию и прошептать:

— Как ваше самочувствие, дядя? Получше?

— Да. Спасибо, Александр, — сдержанно отвечает он, не глядя на меня.

— Я знаю отличное средство для того, чтобы всегда чувствовать себя хорошо.

— Какое? — на миг скосив на меня глаза, спрашивает Виталий.

— Не лезть в мои дела.

Глаза Виталия как будто покрываются коркой льда. Повернувшись ко мне, он поправляет очки и ледяным тоном спрашивает:

— Что, прости?

— Вы прекрасно слышали, — твёрдо встречая его взгляд, отвечаю я. — Я не хочу вражды. Через несколько минут я стану членом рода и наследником титула. Давайте дружить, так будет лучше для всех Грозиных. Я прощу вам Цитату, но прошу в дальнейшем воздержаться от попыток причинить мне вред. Война внутри рода сделает всем только хуже, вы согласны?

Дядя так поражён, что не находится с ответом. Впрочем, я и не жду ответа. Князь объявляет мою маму членом рода и целует её в щеку. Зал взрывается аплодисментами, а когда они стихают, дедушка подзывает меня.

Путь вверх по лестнице кажется неожиданно долгим. Ловлю себя на том, что у меня потеют ладони и крутит живот. Я говорил матери, что не волнуюсь? Я не врал. Но теперь, в самый важный момент, волнение охватывает меня с ног до головы.

Поднимаюсь и встаю рядом с дедом. Несколько мгновений князь молча смотрит на меня, а затем говорит:

— Александр. Ты мой истинный внук. В тебе течёт кровь Грозиных, и я при всех говорю — меня не волнует, кто твой отец.

«Ох, ваше сиятельство. Если бы вы знали, вас бы ещё как это волновало», — думаю я, но сохраняю невозмутимый вид.

— Ты был признан сразу после рождения, но никогда не был членом рода по-настоящему. Поэтому теперь я попрошу тебя принести клятву верности.

Киваю и произношу текст, который мне заранее прислали, и который я выучил наизусть:

— Я, Александр Сергеевич Грозин, клянусь в верности всему роду Грозиных и лично его главе. Клянусь верно служить и защищать интересы рода, и неотступно следовать его идеалам. Клянусь не делать ничего, что причинит роду вред, не раскрывать его тайн и бороться с его врагами везде, где их встречу.

Этот текст был придуман столетия назад, и до наших дней дошёл лишь с незначительными изменениями. Но, дьявол! Бороться с врагами везде, где их встречу? Тяжеловато мне будет встречаться с отцом.

Шучу, конечно. Не надо следовать словам буквально. Суть в том, чтобы всегда оставаться на стороне Грозиных, и в этом смысле я не отступлю.

— Принимаю твою клятву и в ответ клянусь быть справедливым и честным лидером для тебя. Клянусь не ущемлять твоих интересов, любить и уважать тебя, как родного человека, коим ты и являешься. Отныне ты полноправный член рода Грозиных! — объявляет князь, и зал рукоплещет уже мне.

Однако Григорий Михайлович поднимает руку, призывая их к молчанию.

— Есть ещё кое-что! — говорит он. — И об этом знают уже немногие. Я подписал указ, согласно которому Александр объявляется наследником моего титула, будущим князем, главой рода и всего клана Грозиных.

На этот раз аплодисментов неслышно. Все изумлённо молчат, так что можно расслышать скрип зубов Юрия, который сверлит взглядом точку на стене.

— Это решение далось мне непросто, но оно принято, — продолжает князь. — Теперь вы все об этом знаете. Лидеров нашего клана я попрошу завтра прибыть в офис Династии для подробного обсуждения. Теперь я прошу подняться сюда своего старшего сына. Юрий, пожалуйста.

Тот оживает не сразу. Одёрнув пиджак, он в абсолютной тишине поднимается по лестнице и встаёт рядом со мной.

— Я рад приветствовать свою сестру и племянника как членов рода. Признаю волю князя и не имею возражений, — коротко говорит он и сразу же спускается.

Представляю, как непросто ему это далось. Однако слова были сказаны, их слышали все — и теперь, если Юрий начнёт действовать против меня, они ему аукнутся. Про него и так уже начали ходить неприятные слухи, а если он продолжит мутить воду, то его станут считать человеком без чести. Тогда получить кресло гендиректора Династии, о котором он так мечтает, будет непросто. А то и вовсе невозможно.

Затем все остальные члены рода произносят короткие речи, которые все заканчиваются одинаково: «Признаю волю князя и не имею возражений». Своеобразный ритуал, который призван показать единство в роду. Вот только по интонации сразу понятно, кто действительно за, а кто лишь вынужден выдавить из себя эту фразу.

Когда всё заканчивается, князь приглашает гостей за столы, и люди начинают рассаживаться. Спускаясь по лестнице, я чувствую, как в кармане вибрирует телефон. Достав его, вижу сообщение с неизвестного номера:

'Поздравляю, наследник.

т. о.'

Подпись легко расшифровать. Твой отец. Что ж, спасибо. Рад, что ты поздравил меня.

На самом деле приятно. Против воли я чувствую, как теплеет на сердце. В прошлой жизни мне не повезло с отцом. В этой его, можно сказать, не было вовсе. Но теперь он появился, и, возможно, у нас даже получится найти общий язык и подружиться.

По крайней мере, я на это очень надеюсь.

Ужин проходит великолепно. После десерта к нашему столику поочерёдно подходят, кажется, все, кто есть на приёме. Все хотят ещё раз поздравить нас. Замечаю, что ко мне стали относиться совсем иначе. Ещё бы. Теперь я не изгой, не бастард, не какой-то мальчишка. Я полноправный член великого рода и его наследник.

— Ты хорошо решил вопрос с Цитатой, мальчик мой, — тихо говорит дед Алексей, пожимая мне руку.

— Спасибо, — сдержанно отвечаю я.

— Не расслабляйся, понял? — шепчет он. — Враги отступят только на время.

— Какие враги?

— Все, что есть. И те, что лишь появятся. Ты же понимаешь, что у наследника рода гораздо больше врагов, чем у изгоя?

— Да. И некоторые из них порой так близко, что их можно коснуться рукой, — говорю я, крепче стискивая ладонь деда.

Он смеётся и хлопает меня по плечу.

— Ты прав. Чертовски прав. Вот и будь внимательнее, понял? Никому не доверяй. Это урок, который я пытаюсь тебе преподать.

С этим туманным намёком он отходит. А когда иссякает поток остальных, желающих поздравить, а мама отлучается припудрить носик, ко мне вдруг подходит черноволосая женщина с потрясающей фигурой, которую я не замечал до этого. Быстро оглядевшись, она вонзает хищный взгляд в меня и говорит:

— Вот ты какой. Похож.

— На кого? — уточняю я, не стесняясь разглядывая её откровенное декольте.

Она подходит вплотную и рычит мне на ухо:

— На моего мужа.

— Виктория, полагаю? — невозмутимо спрашиваю. — Рад встрече. Хотя не очень.

Эх, жаль, она очень даже ничего.

— Взаимно, — отвечает она.

— Как вы попали на приём? Не думаю, что Череповых приглашали.

— У меня много друзей. Я хотела лишь взглянуть на тебя, — цедит она.

— Взглянули?

— Да. Послушай внимательно: ты и твоя мать разрушили мне жизнь…

— Забавно, я могу сказать почти то же самое, — перебиваю я.

— Не слишком радуйся своему возвышению, мальчик. Всё временно. Я обещаю тебе: ты не будешь знать покоя.

Виктория поправляет мой галстук и добавляет с лёгкой улыбкой:

— Есть люди, которых ты очень расстроил, и они отомстят за твои действия.

— Вы о вашем брате, князе Жарове?

— Сам догадайся, — вздёргивает подбородок она.

— Всего десять минут назад он жал мне руку.

— В следующий раз этой рукой он стиснет твою глотку. А я буду смотреть на это и смеяться, — произносит Виктория и, резко развернувшись, уходит и теряется в толпе.

Ну что ж, понятно. Сестрица побежала за помощью к брату, который и так уже мне неоднократно угрожал.

Я и не думал, что на посту наследника меня все оставят в покое. Наоборот, я знал, что у меня появится гораздо больше врагов.

Поэтому Виктория зря рисковала, тайно приходя сегодня. Она не сообщила мне ничего нового.

Я готов к любой войне.

Глава 13

Сергей Черепов

Виктория Черепова (Жарова)

Полтора месяца спустя

Вечером зал ресторана Наследник был забит до отказа. Стоял негромкий гомон, в воздухе витал запах корицы и мандаринов, на окнах мерцала разноцветная гирлянда, а официанты носили красные галстуки с узорами в виде снежинок и ёлочных шаров. Новогодняя атмосфера во всей красе. Идущий за окном лёгкий снег только усиливал её.

Стало ещё приятнее приходить в этот ресторан после того, как я стал наследником рода. Наследник ужинает в Наследнике. Забавно.

Между прочим, дедушка намекнул, что как только я окончу школу, он подарит мне ресторан. Собственно, его название и говорило, что им должен владеть наследник рода Грозиных.

На вопрос о том, почему ресторан в таком случае не достался в своё время Юрию, князь ответил очень просто: «Юра посчитал ниже своего достоинства владеть каким-то рестораном». И в голосе Григория Михайловича в этот момент явно сквозила обида. Ведь, как я выяснил, ресторан существовал уже больше ста лет, и традиция того, что им владеет наследник рода, была незыблемой, пока Юрий не отказался от этой чести.

Что ж, а я не против. Тем более что мне почти не придётся заниматься делами. У ресторана есть отличный управляющий, который работает много лет. Все процессы отлажены, в Москве заведение известно, так что мне остаётся только поддерживать его работу.

Сегодня я ужинаю здесь не один. Со мной мама и, кто бы мог подумать, графиня Белозерская. Её дочери тоже были с нами, но уже ушли, так что мы остались втроём. Официант как раз унёс пустые тарелки и подал чай. Вот-вот принесут десерт, а пока у нас есть несколько минут поболтать.

— Спасибо за приглашение, Александр, — говорит графиня. — Возможно, у тебя получится избавить меня от плохих ассоциаций, связанных с этим местом. Ужин прошёл чудесно.

— Пожалуйста, ваше сиятельство, только ужин ещё не закончился. Шеф-повар приготовил для нас какой-то особенный десерт, — отвечаю я.

Фразу про плохие ассоциации я решил пропустить мимо ушей. Понятно, о чём речь — о том разе, когда мы с дедом вдвоём надавили на графиню, что впоследствии позволило мне войти в Цитату.

Впрочем, теперь графиня была даже довольна, что это случилось. Реструктуризация компании шла полным ходом. Мы продали все розничные активы, запустили интернет-магазин и по моей маркетинговой стратегии быстро выдвинули его в топ поисковых запросов. Пошла первая прибыль.

Также мы активно заключаем договоры с оптовиками, готовыми продавать нашу продукцию. В начале января, после праздников, случатся первые отгрузки, а к концу января мы будем готовы запустить новую линейку товаров под брендом Цитата-Люкс.

Одним словом, дела стремительно налаживались. После того как я разобрался с сибирской аферой и Лариным, нам больше никто не стремился помешать. Дела пошли в гору.

Кстати, о Ларине — несколько дней назад он занял должность министра. Пока что временно, но никто не сомневался, что после Нового года его официально назначат. Свою долю в Цитате он мне уже продал.

— Я рада, что мы с тобой всё-таки сработались, — сделав глоток чая, говорит Белозерская. — Честно говоря, я не думала, что это возможно.

— Всё возможно, если забыть про старые обиды, — говорю я, непрозрачно намекая на покушение. — Лично я не держу на вас зла.

«Ещё бы, — думаю про себя. — Если бы не то покушение, то мой разум переселился в какое-то другое тело. А меня вполне устраивает быть Александром Грозиным. Тем более сейчас, когда я стал наследником рода».

— Анечка, ты просто молодец, — обращается графиня к моей матери. — Воспитала отличного сына. Очень умный и хваткий юноша, уверена, он далеко пойдёт. Если бы мои дочери не были замужем, я бы все силы положила, чтобы выдать одну из них за Александра.

— Спасибо, ваше сиятельство, — с улыбкой, но довольно холодно отвечает мама.

В отличие от меня, она явно не простила Белозерской покушение и в целом предательство. Ведь когда мама была маленькой, они с Зинаидой были очень близки. Анна даже называла её матерью и довольно долгое время жила у них в поместье. Но когда она забеременела мной, Белозерские, как и все, отвергли её.

Графиня, будто угадав мамины мысли, говорит:

— Я хочу попросить прощения, Аня. Я предала тебя тогда, семнадцать лет назад. Я должна была поддержать тебя и спрятать от всех бед, но я поставила политику выше наших отношений. Прости меня.

Неожиданно, и для меня, и для мамы. Анна, бросив на меня короткий взгляд, говорит:

— Жаль, что вы подумали об этом только сейчас. Но всё равно спасибо. Мне было приятно услышать эти слова.

— Не за что, моя дорогая. Надеюсь, ты сможешь меня простить.

Что это с Белозерской? Может быть, она узнала о своей неизлечимой болезни? Или крутит какую-то новую интригу?

Заставляю себя прогнать эти параноидальные мысли. Нет, всё в порядке. Как это ни удивительно, мы с графиней действительно сблизились за последние полтора месяца. Она и у меня неоднократно просила прощения за свои проступки.

Похоже, что она действительно одумалась.

— А вот и десерт! — говорю я, прерывая неловкую паузу.

Официант с улыбкой расставляет перед нами пирожные невероятной красоты, сделанные в виде новогодних ёлок, стоящих на тарелках. Под ними снег из взбитых сливок и сахарной пудры, а сами ёлки сделаны из нежнейшего теста и сырного крема. Объедение.

Мы все не спеша наслаждаемся десертом и запиваем терпким чаем с мандариновыми нотками. Графиня, сделав очередной глоток, интересуется:

— Как твои дела в других направлениях, Александр? Слышала, твой Оруженосец расширился?

— Так и есть. Мой начальник гвардии, который по совместительству является директором Оруженосца, только вчера вернулся из Владимира, где мы открыли новое отделение. А до этого мы открыли отделение в Петербурге. Дело растёт.

— Надеюсь, таких ужасных конкурентов, как Старцев, больше не появилось? — интересуется графиня.

Я морщусь и говорю:

— Не портите аппетит, ваше сиятельство. Со Старцевым всё давно закончилось. Конкуренты появились, но мы с ними соперничаем честно. Без лишней скромности, им пока далеко и до качества наших услуг, и до масштабов.

Умалчиваю о том, что масштабы Оруженосца гораздо больше, чем можно подумать. В Санкт-Петербурге и Владимире мы открыли полновесные отделения со своими офисами, но уже давно привлекли множество наёмных оруженосцев из других городов. По сути, мы уже работаем по всей европейской части России и постепенно начинаем расширяться на Кавказ, Урал и Сибирь. Там и Дальний Восток подтянется.

Это уж не говоря о том, что я планирую открыть собственную фехтовальную школу. Уже выбрал помещение и веду переговоры об аренде, а Виктор подыскивает хороших мастеров.

Ну и с Вольгой тоже всё в порядке. Мы с Виком расширили штат и получили ещё несколько контрактов на охрану. Большую часть средств реинвестируем — закупаем для ратников хорошую экипировку, бронированные автомобили и так далее.

В общем, как и планировал, сейчас я усиленно наращиваю силы и ресурсы. Я понимаю, что врагов у меня ещё достаточно, и все они крайне опасны. Сидеть сложа руки, надеясь на то, что за меня заступится гвардия Грозиных, нельзя.

Мама, закончив с десертом, аккуратно откладывает вилку, промакивает губы салфеткой и говорит:

— Я поеду, если вы не против. У меня встреча.

— Конечно, дорогая, — я встаю и подаю матери руку, помогая встать. — Я посижу ещё немного. Может, закажу ещё одно такое же пирожное. Оно великолепно.

— Смотри, растолстеешь, — смеётся мама и шутя тычет меня пальцем в живот. Правда, натыкается на твёрдые мышцы.

— Не растолстею. Сама знаешь, я хожу в зал, да и работы столько, что объедаться обычно некогда. Привет подруге.

— Передам, — не моргнув глазом отвечает Анна, хотя мы оба знаем, какую «подругу» я имею в виду.

Когда она уходит, я тоже откладываю вилку, хотя пирожное ещё недоел. Глотнув чая, говорю графине:

— Знаете, ваше сиятельство, мне тоже очень приятно, что мы сработались.

Белозерская кивает, а я продолжаю:

— Надеюсь, что мы и дальше продолжим мирное сотрудничество.

— Конечно, — с подозрением в голосе отвечает Зинаида.

— Поэтому я хотел бы расставить все точки и узнать — зачем вы в тот раз пытались меня убить?

Графиня не доносит вилку до рта и с негромким лязгом кладёт её на тарелку. Помедлив, она складывает руки перед собой и произносит:

— Послушай. Причина была проста, и ты её знаешь. Я не хотела, чтобы часть моей компании получил ещё один Грозин. Тем более, позволь мне быть откровенной — чтобы её получил бастард.

Я молча киваю, мол, всё в порядке.

— Теперь я понимаю, что это была чудовищная ошибка. Надеюсь, ты простишь меня, — заканчивает Белозерская.

— Если бы не простил, то ни за что не позвал бы вас обратно в совет Цитаты, даже под давлением Ларина. Но мне интересно ещё кое-что. Вы бы явно сами не решились атаковать кого-то из члена рода Грозиных, даже бастарда. Ведь я был признанным бастардом.

— Думаешь, что мне бы не хватило смелости? — оскорблённым тоном спрашивает графиня.

— Думаю, кто-то вас надоумил. И, возможно, помогал всё организовать. Я хочу узнать, кто это был, — говорю и поднимаю ладонь. — Прежде чем ответите, хорошо подумайте. Я правда намерен продолжать наше партнёрство и развивать Цитату отдельно от всех прочих предприятий. А также я теперь наследник рода, и должен знать, кто мои враги. Если вы поможете мне в этом, я в долгу не останусь.

Почти прямо говорю, что не собираюсь подминать Цитату под Грозиных или Династию. При этом окажу компании всяческую поддержку, когда у меня со временем появится больше власти и средств. Ведь пока я только стал наследником, меня ещё даже никто не вводил в курс дел. Хотя князь обещал разъяснить, как всё обстоит в клане, и даже хотел поручить мне какое-нибудь задание. Чтобы, так сказать, проверить мои силы.

Зинаида Валерьевна протяжно вздыхает. Взяв чашку, она залпом допивает чай и негромко говорит:

— Прости. Я не могу сказать.

— Почему?

— Просто не могу. Давай не будем продолжать этот разговор, у меня из-за этого могут возникнуть серьёзные проблемы, — бросив взгляд в сторону зала, бурчит Белозерская.

— Хорошо, спасибо. То, что вы сказали, всё равно очень полезно для меня, — говорю я и возвращаюсь к десерту.

Вот оно что. Собственно, я догадывался. В тот раз, когда мы говорили втроём — я, графиня и князь Грозин — дедушка заставил Зинаиду написать обязательство о неразглашении. Меня тогда попросили выйти, и я не знаю, о чём Белозерская обязалась молчать.

Теперь понятно. О деталях покушения и о том, кто помогал ей с этим.

Что ж, ничего страшного. Раз она не хочет говорить, я поговорю с дедушкой. Он явно собирался скрывать эту информацию, в том числе и от меня, но теперь обстановка изменилась. Как я сказал — я теперь наследник и должен знать, кто мои враги.

Григорий Михайлович не дурак и понимает это. Так что наверняка не откажется поделиться информацией.

Графиня Белозерская, так и не доев пирожное, вскоре прощается и уезжает. Конечно, я немного испортил ей настроение — но, надеюсь, она не обиделась. Всё-таки должна понимать, что я не просто так задавал вопросы.

Я же действительно решаю заказать ещё один десерт. А пока его готовят, звоню дедушке.

— Слушаю, Александр, — раздаётся в динамике его усталый голос.

— Добрый вечер, ваше сиятельство. Не отвлекаю?

— Меня сложно не отвлечь. Что ты хотел?

— Поговорить с глазу на глаз. Будет не слишком нагло, если я приеду к вам в поместье сегодня?

— Не сегодня, — строго говорит князь. — Что ты хотел обсудить?

— Это нетелефонный разговор, ваше сиятельство, — отвечаю я.

— Что-то случилось?

— Случилось, но уже давно. Я хотел спросить вас кое о чём. Могу я завтра приехать в офис Династии?

— В первой половине дня, после одиннадцати. Утром у меня будет совещание. Сможешь?

— Да, конечно. Кстати, я в Наследнике. Ужинал с матерью и графиней Белозерской, — слегка намекаю я на тему будущего разговора.

— Надо же. И как прошёл ужин?

— Великолепно. Хотите, привезу вам завтра новогоднее пирожное от шеф-повара? Оно просто потрясающее, я заказал уже второе. Думаю, что и от третьего не откажусь.

— Смотри, растолстеешь, — с ухмылкой говорит дедушка.

— Вы с моей мамой что, сговорились? — наигранно удивляюсь я.

— Должно быть, мы просто оба беспокоимся о твоём здоровье. Пирожное захвати, буду рад выпить с тобой чаю. Увидимся завтра.

— До встречи, ваше сиятельство, — говорю я и кладу трубку.

Ладно, насчёт третьей порции я всё же пошутил. Как-никак до этого я съел ужин из трёх блюд и несколько закусок, так что даже второе пирожное осиливаю с трудом. Но не могу удержаться. Давно не ел что-то столь вкусное.

Оставляю щедрые чаевые для официанта и поваров, заказываю доставку пары угощений в офис Династии к одиннадцати часам. А затем направляюсь к выходу. Моему водителю передали, что я выхожу, поэтому стоит мне выйти на улицу, как мой Лексус останавливается возле входа.

За полтора месяца я окончательно привёл машину в порядок. Исправил все недочёты в салоне, поставил новые фары и покрыл кузов матовой плёнкой. Не говоря уж о том, что у меня появились новые автомобильные номера — вместо кода региона на них нанесён герб Грозиных. Номер Г001АС. То есть Грозин Александр Сергеевич.

— Домой, ваше сиятельство? — спрашивает Матвей, когда я сажусь в салон.

— Да, — включая подогрев сиденья, отвечаю я.

«Домой» теперь значит не в ту квартиру, где мы жили с мамой. Две недели назад я переехал в полученную по итогам войны со Старцевым квартиру. Ещё не до конца привык к новому жилью — мне очень нравился ремонт, который там сделали, и пространства было гораздо больше, тем более для одного человека. Но порой я чувствовал себя там немного одиноко.

Впрочем, в квартире я обычно только спал, а всё остальное время проводил в городе. Так что не страшно.

Утром я просыпаюсь до рассвета. Квартира расположена на двадцатом этаже, а на улице ещё темно и тихо. Потянувшись, я подхожу к панорамному окну и наслаждаюсь видом города подо мной. Вид, конечно, не такой впечатляющий, как из кабинета князя на девяносто девятом этаже, но тоже весьма неплох.

Я уже забрался выше, чем был до этого. Не за горами новая вершина.

Приведя себя в порядок, надеваю новый костюм элегантного тёмно-синего цвета и отправлюсь сначала в спортзал, затем в башню Династии. На улице встречаю курьера из Наследника, который доставляет пирожные. Бойцы на входе приветствуют меня короткими поклонами, а затем рядом сразу же оказывается симпатичная девушка-администратор.

От меня не укрылось, как она, приближаясь ко мне, расстегнула лишнюю пуговицу на блузке.

— Доброе утро, Александр Сергеевич! — лучезарно улыбается она. — Чем могу помочь?

— Доброе утро, — я вынужден обратить внимание на табличку на груди девушки, — Алиса. У меня назначена встреча с князем.

— Позвольте проводить вас к лифту, — ненароком коснувшись моей ладони, предлагает Алиса.

— Спасибо, я знаю дорогу. Передайте, что я поднимаюсь.

— Как скажете, Александр Сергеевич. Хорошего вам дня! — говорит она и уходит, преувеличенно виляя бёдрами.

Я до сих не смог определиться, хорошо или плохо то, как стали ко мне относиться после назначения наследником. Ведь теперь не только прислуга, но и все вокруг стараются, уж простите за откровенность, подлизнуть. Кто-то весьма открыто, кто-то более изящно, но тем не менее. Очень многим людям захотелось моего внимания, и порой это утомляет.

— Доброе утро, Александр Сергеевич! Рад вас видеть! Отлично выглядите, господин! — доносится со всех сторон, пока я иду к лифту.

Два вооружённых солдата Династии следуют за мной по пятам, несмотря на то, что со мной идёт мой личный гвардеец. И я не до конца уверен, чей это приказ. Может, дедушка велел охранять меня. А может быть, Виталий велел следить. Пока что он никак не проявлял себя, но я абсолютно уверен — это временно.

И даже начинает слегка нервировать то, что всё затянулось. Чем дольше длится затишье, тем страшнее потом буря.

Когда поднимаюсь на девяносто девятый этаж, моего гвардейца просят подождать в коридоре. В этот раз меня не обыскивают, только вежливо просят оставить телефон. Кладу его в специальный ящик, не пропускающий сигнал, и захожу в кабинет к дедушке.

Тот негромко говорит с кем-то по телефону, стоя у окна. Заметив меня, кивает и жестом просит располагаться. Я усаживаюсь в кожаное кресло, ставлю коробку с пирожным на столик и жду.

— Доброе утро, наследник, — Григорий Михайлович подходит и пожимает мне руку.

— Доброе, ваше сиятельство.

— У меня сегодня много дел, поэтому давай сразу перейдём к сути. О чём ты хотел поговорить?

— О покушении, которое устроила графиня Белозерская. Она вчера созналась, что ей кто-то помогал. Я хочу знать, кто это был, потому что сама она отказалась рассказывать.

Немного преувеличиваю. Прямо ничего такого Зинаида Валерьевна не говорила. Но её слова значили именно то, что я думаю. «Не могу говорить» и «что за глупости, я действовала сама» — совершенно разные фразы.

Князь испытующе смотрит на меня, сведя густые брови, и роняет:

— Зачем тебе это знать?

— Я должен знать, кто мои враги. Иначе как с ними бороться?

— Разумно, — соглашается Григорий и, чуть помедлив, спрашивает: — Надеюсь, ты не собираешься никого атаковать первым?

— Что вы, я мирный человек. Превентивный удар я буду наносить только в том случае, если угроза неминуема.

— Я задал простой вопрос, не юли. Если ты узнаешь, кто это сделал, ты будешь мстить? — железным тоном спрашивает князь.

— Нет, — отвечаю я.

— Хорошо. Ты прав, я не должен скрывать от тебя это.

Князь жмёт кнопку на столе, и я слышу, как в двери за спиной щёлкают электронные замки. После этого Григорий Михайлович смотрит мне в глаза и говорит:

— Слушай. Только не слишком удивляйся. Думаю, ты и сам догадываешься, кто за этим стоит…

Глава 14

Молча киваю. Да, я догадываюсь, но у меня есть как минимум пара предположений. Хотелось бы понять, какое из них верное.

Князь не торопится продолжать. Хоть и он сказал, что не должен скрывать от меня это — видимо, не так уж сильно хочет рассказывать.

— Графиня Белозерская организовала всё сама, от начала и до конца. Однако её к этому подтолкнули, — говорит, наконец, Григорий Михайлович. — И сделал это твой старший дядя.

— Вы правы, ваше сиятельство. Я и правда не удивлён, — холодно говорю я.

— Ты хорошо меня расслышал? — хмурясь, спрашивает князь. — Юра не участвовал в организации покушения. Я это проверил и убеждён, что это правда. Да и вообще — если бы он сам решил тебя убить, мы бы вряд ли с тобой сейчас разговаривали.

— Вы столь высокого мнения о нём или столь низкого обо мне? — уточняю я.

Григорий Михайлович недобро смотрит на меня и говорит:

— Не забывайся, Александр. Хоть ты и стал наследником, не говори со мной в подобном тоне. Прибереги сарказм для кого-нибудь другого.

— Простите, князь. Я просто хочу понять, почему вы так думаете.

— На тот момент ты был никем и никак не проявлял себя. Это сейчас у тебя есть гвардия и какое-никакое влияние. А тогда ты был обычным подростком. Трудно поверить, кстати, что это было всего несколько месяцев назад…

— Вы правы. Мне тоже, — позволяю себе небольшую усмешку.

— Но я имел в виду не это, а то, что Юрий просто нанял бы убийцу получше. А не этого придурка, который просто решил сбить тебя машиной. Выманил он тебя грамотно, но свой шанс использовал как нельзя хуже, — заканчивает князь.

Нельзя не согласиться. Но хорошо, что мне попался такой идиот. Иначе бы я и правда здесь не сидел.

— Но если Юрий не участвовал, при чём он здесь вообще? — спрашиваю.

Погладив бороду, Григорий Михайлович кивает на коробку, что лежит на столике рядом со мной.

— Это пирожные, которые ты обещал привезти?

— Да.

— Я прикажу подать чай.

Он жмёт кнопку на селекторе и отдаёт поручения, а затем отпирает двери и встаёт из-за своего высокого стола. Проходит и садится в кресло рядом со мной.

— Понимаешь ли, Белозерская была в ярости, когда узнала про завещание Светы, — начинает он. — Она встретилась с Юрой и пыталась уговорить его, чтобы Максим вернул ей долю Цитаты, которую тот получил. Юра, само собой, ей отказал. Но он произнёс фразу, которая заставила графиню действовать.

— Дайте угадаю. Он сказал: «Если не хотите потерять ещё долю, избавьтесь от бастарда».

— Почти слово в слово, — хмуро кивает дедушка. — Ты должен понять, что это были всего лишь слова. Ты уже неплохо узнал своего старшего дядю, он порой говорит вещи и похуже, но далеко не всегда претворяет угрозы в жизнь.

Я только пожимаю плечами. Да, это действительно так. Вывести Юрия из себя ничего не стоит, однако его гнев довольно быстро иссякает.

Правда, это не значит, что его можно бесконечно дразнить. Потому что, если разозлить его по-настоящему, он будет проливать кровь, не сомневаясь и не раздумывая. Максим рассказывал, что на его счету как минимум несколько убийств.

— Однако это ещё не всё. Когда графиня сказала, что она так и сделает, Юра ничего мне не сообщил. Он спокойно наблюдал даже тогда, когда ты попал в больницу. Хотя прекрасно знал, что меня тоже беспокоит это происшествие, — князь откидывается на кресле. — Я узнал, что это именно он подтолкнул графиню, только когда мы беседовали с ней в Наследнике в тот раз. Ты помнишь.

— Да, когда вы заставили её написать обязательство о неразглашении. Надо полагать, оно было именно об этом.

— Об этом и о том, что она вообще пыталась тебя убить.

Раздаётся осторожный стук в дверь, и князь гаркает:

— Войдите!

Появляется симпатичная секретарша средних лет. Выглядит она исключительно по-деловому, однако я не могу не обратить внимание на стройную фигуру и исходящий от неё приятный лёгкий запах духов.

Секретарша здоровается со мной, ставит на столик поднос с чаем и удаляется. Бросаю короткий взгляд ей вслед, оценивая вид сзади.

— Ей столько же, сколько твоей матери. Тебе и правда нравятся женщины постарше? — с ухмылкой спрашивает дедушка, замечая мой интерес.

— Ничего не могу с собой поделать, — пожимаю плечами я.

Стерев усмешку со своего лица, дедушка берёт заварочный чайник и разливает чай по чашкам.

— Добавлю ещё кое-что, и на этом закончим, — говорит он. — Я поговорил с Юрой после того, как узнал, и мне очень не понравилась его реакция на всё это. Ему было плевать, что хоть ты и бастард, в тебе есть часть нашей крови. Большая часть, насколько я могу сейчас судить. Но Юра считал, что ты вполне достоин смерти. Тогда-то я впервые и задумался, что ему не стоит быть наследником. Ведь как может править родом тот, кто так легко готов пролить кровь родного человека?

Я открываю было рот, но Григорий Михайлович поднимает ладонь:

— Это был риторический вопрос. Понимаешь, я… Наша семья уже сталкивалась с покушениями внутри рода. В тот раз тоже никто не умер, но последствия всё равно были чудовищными, — его лицо приобретает отрешённое выражение, и я не могу угадать, какие эмоции сейчас испытывает князь.

— Что вы имеете в ви…

— Разговор окончен, — нетерпящим возражений тоном прерывает князь.

Интересно, что он имел в виду? Про какое покушение речь, уж не про убийство ли его супруги, моей бабушки? Неужели его устроил кто-то из Грозиных?

Нет, вряд ли. Иначе я бы точно знал. Но надо будет как-нибудь осторожно расспросить князя об этом.

— Хорошо, ваше сиятельство, — решаю не спорить я. — Тогда давайте попробуем эти пирожные. Они и правда чудесные, вам понравится.

— С удовольствием. Надеюсь, ты понимаешь, что этот разговор был только между нами, и ты не вздумаешь как-то мстить своему дяде.

— Ни в коем случае. Вы правы, это действительно были всего лишь слова.

Князь кивает и открывает коробку с пирожными. Перекладывает их на тарелочки и протягивает одну из них мне.

— Спасибо, — киваю.

— Тебе спасибо. Давненько меня никто не баловал сладостями. Кроме меня самого, — подмигивает князь и отправляет кусочек в рот. — М-м, ты был прав. Очень вкусно.

— В ресторане его подают со снегом из взбитых сливок и сахарной пудры. Ещё вкуснее.

Едим пирожные и болтаем о разном. Больше не касаемся ни важных дел, ни сложных тем — просто беседа между дедом и внуком за чашечкой чая. Даже у меня на время получается отвлечься от множества мыслей, которые всё время вертятся в голове. Надеюсь, что и князь на какое-то время расслабился.

— Да-а, пожалуй, сегодня вечером я поеду ужинать в Наследник и закажу такой же десерт, — говорит Григорий Михайлович, отставляя пустую тарелку. — Хочешь присоединиться?

— С радостью, ваше сиятельство. Может быть, позовём Максима? Он тоже хотел с вами встретиться.

— Максим? — удивляется князь. — По-моему, он не любит людные места.

— Так и есть. Но вы знаете, в последнее время он начал меняться. Ему стало проще общаться с людьми.

— Я слышал, что вы с ним нашли общий язык. Ты не поверишь, как меня радует, что мои внуки сблизились.

— Меня тоже это радует, ваше сиятельство.

— Тогда договорились. Поужинаем втроём, — дедушка кивает и одним глотком допивает чай.

Как раз в этот момент в дверь снова раздаётся осторожный стук. В проёме показывается секретарша:

— Григорий Михайлович, к вам Ромэн. Говорит, у него важная информация.

— Забери поднос, и пусть он войдёт, — строгим тоном говорит князь.

Он моментально меняется, превращаясь из радушного собеседника в непробиваемого руководителя всемирной корпорации. Встав и одёрнув пиджак, он возвращается за свой стол, в то время как секретарша подходит, чтобы забрать поднос.

Когда она выходит, я спрашиваю:

— Мне уйти?

— Наоборот, останься. Ромэн — один из руководителей службы безопасности Династии, моё доверенное лицо. Я хочу, чтобы вы познакомились.

— Интересное имя. Он иностранец?

— И да, и нет, — пожимает плечами дедушка. — Сейчас увидишь.

Через минуту в кабинет заходит широкоплечий черноволосый мужчина с аккуратной бородкой. Он вроде бы выглядит как европеец, но в его чертах проглядывает что-то азиатское. Движения резкие, точные. Он одет во всё чёрное, начиная от галстука и заканчивая начищенными туфлями.

— Доброе утро, ваше сиятельство, — мужчина кланяется и затем поворачивается ко мне. — Александр Сергеевич. Рад знакомству.

— Здравствуйте, — я поднимаюсь и подаю ему руку. — Ромэн, не так ли?

— Верно. Можете звать меня просто Ром. Руководитель отдела внутренней безопасности, — его ладонь шершавая, как доска. У офисных работников редко бывают столь жёсткие руки.

— А по отчеству?

— Я родился и вырос во Франции, у меня его нет, — сухо сообщает Ромэн. — Полное имя — Ромэн-Хитоми Ораж.

— Любопытно. Хитоми — японское имя, не так ли? По-моему, женское, — говорю я.

— Вы правы, ваше сиятельство. Имя моей матери. Предупреждая ваш следующий вопрос — мой отец был русским.

— Ваш отец был русским, мать японкой, а родились и выросли вы во Франции, — подвожу я итог. — Ничего себе, вот это набор.

— У меня необычная судьба, — Ромэн кивает и поворачивается к князю. — Ваше сиятельство, есть информация по делу, которым я занимаюсь. И как удачно, что юный наследник здесь.

— Ты прав, отличное совпадение. Докладывай, — говорит дедушка.

— Я могу остаться? — уточняю я.

— Не просто можешь, ты должен, — повелительно отвечает князь.

Я сажусь обратно в кресло, а Ромэн остаётся стоять. Осанка у него безупречно прямая, будто шест проглотил. Выглядит он и ведёт себя, как дворянин — однако, судя по всему, не относится ни к одному дворянскому роду.

— Тогда немного информации для наследника, чтобы он понимал, о чём идёт речь, — Ромэн смотрит на меня. — Существует род Медведевых, который является членом клана Грозиных. Их предприятие производит компьютерные чипы и входит в Династию. Такие чипы изготавливают только у нас и в Китае. Очень важное производство, стратегически важное для Династии.

Я киваю, впитываю информацию, а Ром тем временем продолжает:

— Их завод называется Техпрогресс и расположен под Рязанью. Проблема в том, что расположен он на землях, которые раньше принадлежали роду Вронских, и они входят в клан Череповых. Медведевы завоевали эту землю тридцать лет назад, во время войны между родом Грозиных и Череповых. Некоторое время назад Вронские решили, говоря простым языком, отжать землю обратно.

— А у них есть для этого основания? — спрашиваю я.

— Если коротко, то есть. Там много спорных деталей, но причины для возврата земель имеются.

— Но Медведевы, конечно, отдавать землю не хотят.

— Прежде всего я не хочу её отдавать! — вмешивается князь. — Техпрогресс — очень важный завод, в который я вложил огромные деньги. Больше двухсот миллиардов, если не ошибаюсь.

— Двести восемьдесят, ваше сиятельство, и это не считая вложений самих Медведевых, — уточняет Ромэн.

— Вот именно. Перенести завод — значит потерпеть крупные убытки. Не говоря уж о том, что я не желаю уступать кому-либо из клана Череповых. Даже перенеся производство, его будет не так просто запустить заново. На какое-то время мы лишимся поставок чипов и будем вынуждены закупать их в Китае. Одним словом, это будет серьёзный удар по могуществу Династии, и мы не можем этого допустить.

— Хорошо, суть понятна, — говорю я.

— Конфликт продолжает накаляться. Вот что я узнал, ваше сиятельство: Вронские выиграли дело в местном суде, а Медведевы подали апелляцию в верховный имперский суд. У нас нет уверенности, что они его выиграют, — говорит Ромэн.

— Чёрт возьми, — ругается Григорий Михайлович. — Разве мы не подкупили рязанского судью?

— Деньги не смогли помочь, ваше сиятельство, — отвечает Ромэн. — Судью запугали. У меня есть сведения, что Вронские исподтишка угрожали жизни его дочери. Всё, что оставалось сделать Медведевым — подать апелляцию.

Дедушка снова ругается, на сей раз более грязно.

— Разве ваше сиятельство или, например, Алексей Михайлович не могут надавить на кого-нибудь в имперском суде? — напрямую спрашиваю я.

— Можем, конечно. Только ты же не думаешь, что в этом случае Череповы станут сидеть сложа руки? Пока что борьба идёт только между родами наших кланов. Если вступят главные роды — ситуация станет гораздо сложнее, понимаешь? — спрашивает князь.

— Да. Ситуация похожа на ту, что была у меня со Старцевым, — соглашаюсь я.

— Верно. Кстати, впечатляющая победа, ваше сиятельство. Моё уважение, — Ромэн обозначает поклон.

— Спасибо. То есть дело с заводом надо уладить так, чтобы конфликт не разросся, и при этом одержать победу.

— Ты прав. И это гораздо сложнее, чем может показаться, — князь проводит рукой по бороде. — Собственно, я и хотел у тебя спросить, Александр. Как ты планируешь провести новогодние каникулы?

— Хотите, чтобы я отправился в Рязань и занялся этим делом? — спрашиваю я.

— Да. Как я только что сказал, это не будет просто. Но ты наследник титула, и в будущем тебе придётся заниматься гораздо более сложными делами. Когда ты займёшь моё место, то будешь решать проблемы всего клана. Их всегда хватает, просто Техпрогресс сейчас — наиболее важная, — заканчивает Григорий Михайлович, и они с Ромэном вдвоём испытующе смотрят на меня.

Полагаю, что отказаться всё равно нельзя. Это своего рода испытание на пригодность. Так что без сомнений отвечаю:

— С радостью, ваше сиятельство.

— Вот и хорошо. Ромэн расскажет тебе детали и поможет со всем остальным. Отправишься сразу после Нового года. Дело в имперском суде начнут рассматривать теперь уже после каникул. Твоя задача сделать так, чтобы этого вообще не случилось. То есть уладить конфликт до конца праздников.

— Хорошо, ваше сиятельство, — невозмутимо отвечаю я.

У меня будет всего чуть больше недели. И это с учётом, что на новогодних каникулах, как и в моём старом мире, многие государственные конторы не будут работать, а многие важные люди улетят отдыхать или будут проводить время с семьями. Препятствий более чем достаточно, но меня это даже заводит.

Люблю, когда сложно.

— Значит, договорились, — говорит князь. — Можешь рассчитывать на любую поддержку. К твоим услугам все ресурсы клана и Династии. На этот раз никаких «я справлюсь сам», понял? Это слишком важно.

— Понял. Благодарю за доверие, ваше сиятельство, — я встаю и кланяюсь.

— Теперь идите. Ромэн, передай ему все материалы. Александр, изучи всё как следует до Нового года. Я хочу, чтобы первого января ты уже вылетел в Рязань.

— Забронирую билет сегодня же. Всего доброго, князь.

— До встречи, ваше сиятельство, — сухо говорит Ром, и мы вместе с ним направляемся к выходу.

Когда мы выходим в коридор, он говорит:

— Мой кабинет на минус пятом этаже. Давайте спустимся, и я передам вам все нужные материалы.

Здесь есть минусовые этажи? Что это за подземное царство?

Молча киваю, и мы заходим в лифт. Ромэн, повернувшись ко мне, неожиданно улыбается:

— Волнуетесь?

— С чего бы? Полагаю, вы слышали обо мне. Я умею решать проблемы.

— Слышал. Один захват Цитаты чего стоит. Но здесь всё гораздо запутаннее, поверьте мне.

— Тем интереснее, — пожимаю плечами я.

— Восхищаюсь вашей уверенностью, Александр Сергеевич, — погасив улыбку, говорит Ромэн.

— Благодарю.

Дело, на самом деле, вовсе не в уверенности, хотя мне её действительно не занимать. Я не сомневаюсь, что смогу найти способ заставить Вронских отказаться от претензий, надо всего лишь погрузиться в детали и найти подход.

Дело совершенно в другом. В том, что у меня может получиться решить эту проблему не выходя из дома. Когда останусь один, я просто позвоню своему отцу и спрошу, какого дьявола род из их клана нападает на род из нашего. Вполне возможно, что у меня получится договориться на берегу, так сказать.

Пока что рано судить, конечно. Но теперь я всё равно начинаю думать, что быть бастардом злейших врагов не так уж плохо…

Ромэн Ораж

Глава 15

Чтобы попасть на подземные этажи, нам приходится выйти из одного лифта и переместиться в другой. Он расположен не в основном холле, а в отдельном коридоре, войти в который возможно только через биометрический пропуск.

За дверью находится маленький тамбур, со всех сторон огороженный металлическими решётками. Мы оказываемся в своего рода клетке.

За решёткой дополнительно расположено пуленепробиваемое стекло с круглыми бойницами, за которыми дежурят вооружённые до зубов бойцы Династии. При виде нас они немедленно занимают позиции у бойниц.

Мой гвардеец, идущий следом, тут же заслоняет меня собой и кладёт руку на пистолет.

— Спокойствие, — говорит Ромэн и добавляет: — Дебют.

— Штамп, — отвечает один из бойцов.

— Они со мной, — Ром кивает на меня и моего гвардейца. — Наследник Александр Грозин и его гвардеец. Запиши.

— Так точно, командир, — отвечает боец и жмёт на кнопку.

Раздаётся противный сигнал, и решётчатая дверь открывается. Когда заходим за неё, дверь захлопывается, и только потом открывается следующая, которая ведёт за ограждение из пулестойкого стекла.

— Дебют и штамп — это были пароль и отзыв? — уточняю я.

— Верно, — кивает Ромэн. — Они меняются дважды в неделю.

— Зачем такие строгие меры безопасности? Вас ведь знают в лицо. Да и меня, полагаю, тоже.

— Я отвечаю за внутреннюю безопасность компании, ваше сиятельство. Должен держать сотрудников в тонусе. Идите за мной.

Мы проходим по ещё одному коридору и оказываемся перед лифтом. Чтобы войти в него, Ромэн вводит шестизначный пароль, и только после этого двери открываются.

— Добро пожаловать в подземную крепость Династии, наследник, — говорит Ром, когда мы начинаем спускаться. — Здесь находятся главные серверы, системы службы безопасности, арсенал и бункер, способный выдержать ядерный удар. В него ведут сверхскоростные лифты из кабинета князя и ещё нескольких.

— С ума сойти, — бормочет мой гвардеец.

— Не знал, что здесь вообще есть подземные этажи. Я имею в виду, настолько глубокие, — говорю я.

— Вы ещё многого не знаете о Династии. Разберётесь со временем. Скажите, когда вы собираетесь войти в Династию и какую должность занять? — Ромэн поворачивается ко мне и смотрит так, будто ведёт допрос.

— Пока не знаю, — отвечаю я. — Разве вас вообще должно это волновать?

— Конечно. Каждый сотрудник проходит тщательный отбор, а те, кто занимают руководящие должности — особенно. Вы не станете исключением, несмотря на свой статус.

— Могу только похвалить вас за такое ответственное отношение к работе, — говорю я.

Ром неопределённо пожимает плечами. Когда лифт останавливается на минус пятом этаже, он вдруг выдаёт:

— Я привык всё планировать на много ходов вперёд. Скоро вы в этом убедитесь.

— Что вы имеете в виду? — как-то напрягаюсь я.

— Конфликт между Медведевыми и Вронскими назревал давно. Я подготовил много материалов и варианты действий, которые помогут вам со всем разобраться. Вот что я имею в виду. Идёмте.

Несмотря на то что мы оказались глубоко под землёй, здесь очень светло, но при этом ни капельки не уютно. Под потолком горят холодные светильники, делая тени в углах гуще, а очертания всех предметов вокруг острее. В кабинете Ромэна на стене расположен большой экран, на котором проигрывается видео, имитирующее вид из окна — скалы, затянутое тучами небо и бушующее штормовое море.

Мрачновато. Если экран призван заставить забыть, что находишься в подземелье, то своей задачей он справляется не слишком хорошо. Наоборот, при взгляде на этот шторм возникает какое-то грядущее и тревожное ощущение.

— Интересный вид, — говорю я, кивая на экран.

Ромэн, встав перед экраном, закладывает руки за спину.

— В раннем детстве я какое-то время жил в Греции, рядом с Эгейским морем. Почти такой же вид открывался из моего окна. Мне нравилось наблюдать за тем, как рождается шторм, — рассказывает он. — До сих пор помню это чувство предвкушения. Когда уже сверкают молнии, от грома трясутся стёкла в окнах, волны в ярости бьются о скалы. И вот, начинается ливень и затапливает всё вокруг. То, что так долго готовилось, наконец случается, и никому не скрыться от всепоглощающего шторма.

На его губах на мгновение появляется тонкая улыбка. Затем он садится за стол и говорит:

— Присаживайтесь. Кофемашина в углу, если желаете.

— Нет, спасибо. Значит, вы жили не только во Франции, но и в Греции, — говорю я, садясь в кресло. Мой гвардеец остаётся стоять у двери.

— Францию я считаю своим домом, потому что учился там в школе и провёл, можно сказать, самые счастливые годы. Ещё я несколько лет жил в Бразилии, был наёмником в Африке и год провёл в Японии, на острове Кюсю. Родина моей матери.

— У вас была насыщенная жизнь. Почему же вы решили осесть в России и работать в крупной корпорации? Вам не скучно? — интересуюсь я.

— Вовсе нет. Передо мной стоят крайне интересные и важные задачи. Одну из них я по приказу князя поручаю сегодня вам, — с этими слова Ромэн достаёт из сейфа красную папку и кладёт её на стол. — Прошу. Изучите, как и велел Григорий Михайлович.

— Можете сказать, на что особо обратить внимание? — спрашиваю я, подтягивая папку к себе.

— На всё. Но главное — на мирный договор, который Медведевы и Вронские подписали по итогам войны. Именно благодаря тому, как он написан, Вронские сегодня нашли лазейку и пытаются вернуть земли. Может быть, вы сможете найти в нём ещё что-то, что обернёт ситуацию в нашу пользу. Хотя лучшие юристы Династии уже пытались.

Приподнимаю папку. Увесистая. Здесь не меньше сотни страниц, а у меня не так уж много времени, чтобы со всем разобраться.

— Я могу показать эти материалы своим людям? — спрашиваю я.

Подумав, Ромэн медленно кивает и говорит:

— Только при условии, что они сохранят информацию в тайне.

— Само собой. Я доверяю своему отделу инфоборьбы.

— Отдел инфоборьбы? — с интересом уточняет Ром.

— В современных дворянских конфликтах информационная война зачастую наносит больше ущерба, чем гвардия.

— В чём-то вы правы. Но гвардия может то, чего никогда не смогут хакеры.

— Убить? — уточняю я.

— Вот именно. Впрочем, в этом деле нам ни в коем случае нельзя доводить до насилия, — Ромэн указывает на папку. — Иначе может вспыхнуть война между кланами.

— Само собой. Вы что-то ещё хотите добавить?

— Только то, что вы можете рассчитывать на любую помощь. Запишите мой номер и звоните в любое время.

— Хорошо, — я киваю, доставая телефон.

Через какое-то время мы прощаемся. Ром передаёт охранникам, чтобы нас выпустили, и мы с гвардейцем поднимаемся обратно в основной холл небоскрёба.

После подземных этажей здесь просто рай — простор и живой свет. Я бы никогда не смог работать так глубоко внизу, без окон. Не знаю, как Ромэну и остальным сотрудникам СБ это удаётся. По мне, так настоящая пытка.

Закончив некоторые другие дела в городе, я еду домой. Там захожу в комнату, которую оборудовал под кабинет, и достаю из потайного сейфа за картиной глушилку с десятком антенн. Почти такую же, как у Виталия в его тайной квартире.

Не хочу становиться таким же параноиком, как дядя, но здоровая осторожность не повредит. Пока что я точно не хочу, чтобы кому-нибудь стало известно о моей связи с отцом. Это может спровоцировать такие события, что борьба за Цитату и война со Старцевым покажутся детским лепетом.

Собственно, это и есть детский лепет по сравнению с тем, что мне предстоит.

Поэтому, даже несмотря на то, что я собираюсь позвонить отцу с одноразового номера и через анонимный мессенджер, а также то, что на телефоне установлена защита от Егора, я включаю глушилку. Теперь есть почти стопроцентная вероятность, с моей стороны никто не сможет прослушать разговор.

Набираю номер Сергея Черепова, который успел выучить наизусть, и слушаю гудки.

— Алло? — раздаётся в трубке.

— Это Александр. Можете говорить? — спрашиваю я.

— Да, говори, я один. И прошу тебя, обращайся на ты. Со мной не надо выкать, по крайней мере, когда мы наедине, — говорит Черепов и, не дав мне ничего сказать, спрашивает: — Как твои дела? Как чувствуешь себя на посту наследника?

Мне становится неуютно от этих вопросов. Такое ощущение, будто мы с ним и правда отец и сын, которые постоянно поддерживают контакт. Но ведь это далеко не так.

— Звание наследника заставляет меня заниматься одним важным делом, — говорю я. — Хочу попросить твоей помощи.

— Помогу чем смогу. В чём дело?

— Во вражде между родами из наших кланов.

Пересказываю Сергею ситуацию, а он внимательно выслушивает, а затем говорит:

— Я что-то слышал об этом краем уха. Но ты должен понять, я здесь пока никто. В отличие от тебя, меня ещё официально не вернули в род. Готовятся документы и так далее, причём в нашем клане есть те, кто против этого.

— Против того, чтобы тебя вернули в род? — удивляюсь я.

— Конечно. В клане Череповых всё далеко не так радужно, как у Грозиных. Идёт борьба за власть, потому что все понимают — когда князь умрёт, титул достанется либо мне, либо кому-то из женщин нашей семьи. А так как мой отец против того, чтобы передать титул женщине, то… Сам понимаешь.

— Кто-то из вашего клана надеется захватить титул князя?

— Вот именно, — подтверждает Сергей.

Немного помолчав, я спрашиваю:

— Почему ты мне это рассказываешь? Я ведь из рода Грозиных, ваших злейших врагов. Не боишься, что я расскажу деду о вашем тяжёлом положении, и мы поможем роду Череповых пасть?

— Нет, не боюсь. Ты не способен на такую подлость.

— Уверен?

— Конечно. Что бы там ни думал, ты мой сын. И мы с тобой похожи гораздо больше, чем ты думаешь, — отвечает Черепов.

Снова чувствую себя немного неловко, поэтому решаю вернуть разговор в нужное русло:

— Так что там насчёт Медведевых и Вронских? Ты можешь попробовать как-то урезонить своих? Конечно, не просто так, давайте найдём компромисс. Я, в свою очередь, могу договориться с Медведевыми.

— Хорошо, я попробую поговорить с князем и что-нибудь узнать. Перезвоню тебе.

— Не надо со мной связываться, я сам перезвоню. Когда? — спрашиваю я.

— Утром тридцатого.

— Хорошо, тогда до связи.

— Был рад тебя слышать, — говорит Сергей, а я кладу трубку.

Какой-то неприятный осадочек остался после этой беседы. Отец, похоже, искренне желает наладить со мной отношения, а я, неожиданно для самого себя, этому сопротивляюсь. Как будто во мне говорит какая-то детская обида.

Похоже, что я слился с прошлым Александром гораздо крепче, чем думал. И я — уже не совсем я, а какая-то новая личность, слитая из двух. Конечно, мой характер доминирует, но кое-что от «настоящего» Александра Грозина мне всё же досталось.

Любопытно.

Отключив глушилку, достаю из телефона одноразовую симкарту, ломаю её и сжигаю в пепельнице. Так как я не курю, большая сигарная пепельница нужна мне именно для этого. Сжигать то, что никому не следует видеть.

Остаток дня провожу, изучая документы по делу Вронских и Медведевых. Действительно, запутанный конфликт, чьи корни уходят гораздо глубже, чем в войну тридцатилетней давности. Эти роды борются между собой уже не первое поколение, хотя когда-то были связаны брачным союзом. То есть у них, по сути, общая кровь, что не мешает пытаться уничтожить друг друга.

Что-то мне это напоминает.

Вечером привозят из химчистки мой фрак, который я собираюсь надеть завтра в Бриллиант, ведь у нас будет новогодний бал. Собственно, получив этот фрак, я решаю, что на сегодня хватит. Стоит выспаться и уложить в голове всё, что я узнал сегодня.

Утром спускаюсь в парикмахерскую, расположенную на первом этаже жилого комплекса, обновляю причёску и делаю другие процедуры. После этого снова приступаю к работе — надо кое-что сделать по Оруженосцу, провести переговоры с потенциальными партнёрами Вольги, разобраться с некоторыми делами по гвардии…

Оставшееся время снова трачу на изучение МВ-конфликта, как я его назвал про себя. Звоню Егору и прошу его найти как можно больше информации по обоим родам. Пусть попробует отыскать что-нибудь, на что можно надавить. Причём и у тех и у других. Даже членам нашего клана может потребоваться сделать внушение. Как знать, согласятся ли Медведевы на компромисс, даже если мы его найдём.

Когда на улице уже темнеет, я надеваю фрак, накидываю сверху тёплое шерстяное пальто и отправляюсь в Бриллиант.

В школе сегодня особенная атмосфера. И дело даже не в наряженной во дворе ёлке, не в гирляндах и не в запахе мандаринов и горящих бенгальских огней. Дело в самих людях. Не каждый раз, приходя в Бриллиант, я видел столько улыбок.

Все юноши и девушки одеты в строгие вечерние наряды и выглядят просто превосходно. Особенно, конечно, девушки. Может, меня и привлекают женщины постарше, но не насладиться царством юной красоты вокруг я просто не могу.

Есть на что посмотреть. Особенно Анастасия сегодня привлекает взгляд. Её красное платье с вызывающем декольте и обнажённой спиной приковывает взгляды всех, включая учителей. Я их понимаю, как здесь удержаться, чтобы тайком не взглянуть.

Сегодня Настя не предпринимает попыток очаровать меня и сделать так, чтобы я поухаживал за ней. Сегодня её тактика — вызвать ревность. Я в этом ни капельки не сомневаюсь, потому что в праздничном зале Анастасия появляется под руку с Андреем Жаровым. Который смотрит на меня взглядом победителя — мол, смотри, какая со мной красавица, а с тобой кто?

— Привет, Саша, — раздаётся скромный голосок рядом.

Поворачиваюсь, и у меня на миг перехватывает дыхание.

— Надя, это ты? — удивляюсь я. — Ты с каждым разом всё красивее и красивее!

Серебрякова смущается и в качестве благодарности делает изящный реверанс. Она одета в красивое белое платье, в котором выглядит так мило и непорочно, что Настя в своём красном наряде выглядит просто шлюхой.

— Ты пришёл без пары? — спрашивает Надя, и надо быть дураком, чтобы не разглядеть намёка в этом вопросе.

Я прекрасно понимаю, что нравлюсь ей, и не хочу обнадёживать, но… Кто мешает подарить красивой девушке хотя бы один вечер? Мы никогда не будем вместе, и она, пожалуй, тоже это понимает. Поэтому я не хочу отказывать ей сейчас.

— Как это без пары? Я знал, что встречу здесь тебя, — с улыбкой говорю и подставляю локоть.

Лицо Нади освещает улыбка, она берёт меня под руку и больше ничего не говорит. Трепещет от волнения и так крепко держится за меня, будто боится, что это всё сон, и я вот-вот исчезну.

Наконец, начинается торжественная часть мероприятия. Сначала речь произносит директор Бриллианта, а затем на сцене появляется его дядя-граф. Не ожидал, что он сегодня приедет. И почему-то мне кажется, что это неспроста.

Когда в своей речи он упоминает, что особенно рад видеть на балу выпускной класс и всех его наиболее достойных членов, включая тех, с кем его связывают узы дружбы и сотрудничества, всё становится понятно. Это же про меня.

После торжественной части начинается фуршет. Официанты разносят закуски и напитки — само собой, безалкогольные. Только я прекрасно знаю, что Булатов и кое-кто ещё из старшеклассников тайком пронесли выпивку. Ну, пускай развлекаются, мне нет дела.

Совсем не удивляюсь, когда граф решительно направляется через зал ко мне и здоровается:

— Александр, добрый вечер!

— Добрый, Антон Егорович.

— Прелестно выглядите, сударыня, — граф с улыбкой делает Наде комплимент и затем опять обращается ко мне: — Послушайте, Александр, у меня есть к вам важный разговор. Можем отойти на минутку?

— Не хотелось бы, ваше сиятельство. У меня праздник, нет желания говорить о делах.

— Я отниму буквально минутку, честное слово!

— Вы так думаете? После разговора я продолжу думать о нём, и это испортит мне настроение. Можем встретиться завтра, Антон Егорович, — продолжаю отнекиваться я.

Графа такой ответ не устраивает, и он берёт быка за рога:

— Вот что, Александр. Мы с тобой уже говорили об этом, и я решил, что мой род готов. Я хотел бы, чтобы наши предприятия вошли в состав Династии.

Серебрякова мнётся рядом, явно чувствуя себя неловко. Я только вздыхаю и качаю головой.

— Вы правда думаете, что такой вопрос может решиться за минутку на новогоднем балу? — спрашиваю я.

— Нет, конечно. Я лишь хотел услышать, что вы, как мой партнёр и наследник рода, поможете с этим.

Вот оно. То, с чем я уже столкнулся. Как только я стал наследником, многим людям стало что-то нужно от меня. Надеются, что с моей помощью у них получится добыть для себя какую-то выгоду.

— Я не могу вам этого сказать. Подобные вопросы решает даже не князь, а совет Династии, на который у меня нет влияния.

— Послушайте, Александр, — с нажимом говорит Антон Егорович. — Мы с тобой работаем вместе уже несколько месяцев, твои охранники обеспечивают безопасность моих предприятий. Но пора сделать следующий шаг. В конце концов, нам никто не угрожает, и я не знаю, сможем ли мы продолжать сотрудничество в текущем формате.

Завуалированная угроза расторгнуть контракт? Правда? Это уже начинает раздражать меня.

— Жаль, если это случится, ваше сиятельство, — холодно отвечаю я. — Если мы прекратим сотрудничество сейчас, то вряд ли сможем продолжить его в дальнейшем. Зато мои люди освободятся для новых контрактов, так что я много не потеряю. Что касается вашего входа в Династию — смогу лишь упомянуть об этом при князе, не более того. А теперь, пожалуйста, не заставляйте мою спутницу скучать и ждать. Сегодня чудесный вечер, и не хотелось бы посвящать его работе.

Поджав губы, граф кивает и молча удаляется. Он явно остался недоволен, но мне плевать. Я же сразу сказал, что не хочу говорить о делах.

— Тяжело быть тобой, да? — ободряюще улыбаясь, спрашивает Надя.

— Да уж, непросто.

В кармане звякает телефон. Достаю его и вижу сообщение с неизвестного номера:

«К. Ч. хочет встречи. Завтра. Перезвони».

Расшифровать несложно. Князь Черепов хочет встретиться со мной. Ещё один мой дедушка-князь, с которым я пока не знаком. А завтра, между прочим, у меня семейный ужин в поместье Грозиных.

И как разорваться между двумя родами?

Да уж, быть мной и правда непросто…

Глава 16

— Что-то не так? — спрашивает Надя.

Я блокирую экран телефона и убираю его в карман.

— Нет. Извини меня за графа, надеюсь, он не испортил тебе настроение?

— Всё в порядке, — улыбается Серебрякова.

— Тогда пошли танцевать, — говорю я.

— Н-но ещё никто не танцует…

— А музыканты уже играют, — я киваю на квартет на сцене. — Пошли.

С небольшим трудом, но мне удаётся вытащить Надежду на танцпол. Беру её руку в свою, а вторую кладу на талию, заставляя Надежду густо покраснеть. Музыка звучит лёгкая и медленная, так что мы танцуем спокойно и плавно.

Моих ушей достигает противный смех Жарова — он что-то говорит про меня, но я не обращаю внимания. Пусть потешается, пока не поймёт, что его спутница сейчас дико завидует Наде и обязательно выместит своё раздражение именно на Андрее.

Скоро к нам присоединяются и другие пары, что заставляет Надю чувствовать себя свободнее. Она уже не так зажимается и начинает в полной мере раскрываться в танце — оказывается, она весьма грациозно двигается. Даже не могу поверить, что когда-то, не так уж давно, она выглядела бесформенной жирной бочкой.

Мы долго танцуем, делаем перерыв на напитки и закуски, а потом танцуем снова. Через какое-то время квартет удаляется, и включают заводную электронную музыку, и бальные танцы сменяются современными.

Я искренне веселюсь, в этот вечер чувствую себя обычным подростком. Даже соглашаюсь на уговоры Булатова, и мы с ним тайком выпиваем немного коньяка. Вряд ли бы кто-то наругал что меня, что его — оба наследники дворянских родов, пусть мой и значительно влиятельнее. Но сам факт того, что мы делаем нечто запретное, доставлял своё особенное удовольствие.

Ближе к полуночи нам говорят, что пора разъезжаться по домам. Музыку выключают, но дают нам ещё какое-то время поболтать и попрощаться — ведь теперь мы не увидим друг друга до конца каникул.

— Здесь так душно стало, — говорит Надя, обмахиваясь рукой. — Может, выйдем на свежий воздух?

— Пойдём, — пожимаю плечами я и веду её к выходу. — Хочешь, отвезу тебя домой на своей машине?

— За мной приедут гвардейцы отца. Или ты… — она запинается, — имел в виду к себе домой?

Ничего себе. Это же буквально предложение переспать. И будь я всё-таки настоящим подростком, устоять было бы тяжело. Но ощущение того, что я обычный парень, выветрилось, как только мы вышли на улицу.

— Нет, я имел в виду к тебе.

— Ну ладно, — краснеет Надя.

Снаружи идёт лёгкий снег, мерцание гирлянд бросает отблески на сугробы. Молча стоим рядом с крыльцом, как вдруг Надя прижимается ко мне и целует в щёку.

— Спасибо, — мямлит она.

— Пожалуйста. А за что?

— За вечер. Было так приятно с тобой танцевать и вообще… провести время.

— Мне тоже, — говорю я.

— Ты мне нравишься, — вдруг выдаёт Надежда.

Чуть не говорю: «я знаю», но вовремя прикусываю язык. Очень не хочется её обижать — Надя такой нежный цветочек, что растоптать его будет просто стыдно. Уж я-то знаю, что женщины подобное не забывают, и неосторожными словами я могу нанести ей травму на всю жизнь.

— Ты не представляешь, как мне приятно это слышать, — говорю я. — И ты мне тоже нравишься. Если бы я был тем, кто тебе нужен, мы бы уже встречались. Но такой человек, как я, лишь сделает тебе больно.

— Ты уже делаешь, — тихо говорит Надя.

— Это быстро пройдёт. Я имею в виду совсем другое. Моя жизнь слишком сложна для того, чтобы делить её с кем-то.

— Ты что, собираешься всегда быть один?

— Может быть. Не знаю. Но ты обязательно встретишь того, кого по-настоящему полюбишь. А с тобой мы просто останемся друзьями.

Серебрякова качает головой и быстро вытирает выступившие слёзы. Глубоко вдохнув морозный воздух, она коротко смеётся и говорит:

— Ну ладно. Я всё равно так и думала.

— Дело, правда, не в тебе.

— Всё в порядке! — восклицает она.

Немного помявшись, Надежда опять тянется ко мне и шепчет:

— Саш… Ты можешь поцеловать меня? Ну, по-настоящему?

— Я ведь только что всё объяснил.

— Я тебя поняла. Просто поцелуй, и всё. Один раз.

Смотрю в её глаза и не могу отказать. Притягиваю Надю к себе и целую в губы — долгим и нежным поцелуем. Когда он заканчивается, Надежда осторожно касается своих губ кончиками пальцев и улыбается.

— Ну, хотя бы одна моя мечта исполнилась, — говорит она. — Мой первый поцелуй случился с тобой. Пока, Саша!

Ещё раз коротко чмокнув меня в щёку, она плотнее кутается в свою шубку, накидывает капюшон и спешит на парковку. Смотрю ей вслед и испытываю странную смесь эмоций. Вроде бы у меня получилось её не обидеть. Тогда почему я сам расстроен, что всё закончилось именно так?

Пожав плечами, я тоже иду на парковку. Водитель, заметив меня, заводит мотор машины, и вскоре мы уезжаем.

Оказавшись дома, я скидываю фрак и иду в кабинет, где достаю из сейфа глушилку и очередную одноразовую сим-карту. Уже поздно, но думаю, Сергей Черепов не откажется поговорить со мной. Вопрос важный.

Трубку он берёт далеко не сразу. Проходит несколько минут, прежде чем в трубке раздаётся тихий голос:

— Да. Это ты?

— Это я, — соглашаюсь.

— Ты получил моё сообщение?

— Поэтому я и звоню. Зачем князь хочет меня видеть?

— Он хочет лично обсудить конфликт между родами наших кланов, — отвечает Сергей. — И не только.

— Ему нужно что-то ещё? — интересуюсь я.

— Ты же знаешь, он при смерти. Он может умереть через полгода, а может, через день. Он хочет познакомиться с тобой.

— Надо же. Хорошо, я в любом случае не против встречи. Во сколько и куда мне приехать?

— Завтра к десяти утра. Я скину тебе адрес. Не свети свою машину, приезжай на такси эконом-класса. Мы с тобой встретимся, а потом я отвезу тебя в поместье Череповых. Договорились?

— Хорошо. Тогда до встречи.

— Как прошёл бал в Бриллианте? — успевает спросить Сергей до того, как я кладу трубку.

— Откуда ты знаешь, что у меня был бал?

— Аня сказала.

— Понятно. А почему тебя волнует, как он прошёл?

— Мне интересно, как живёт мой сын. Всегда было. Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь, — в голосе Черепова появляется улыбка. — Ты не представляешь, как я был горд, когда узнал, что ты открываешь свой бизнес, а уж когда ты захватил Цитату, я буквально танцевал от радости.

Я не знаю, что на это ответить, поэтому просто говорю:

— Бал прошёл отлично.

— Это всё?

— Да.

— Хорошо. Я рад. Тогда до завтра, — говорит Сергей, а я сбрасываю звонок.

На следующее утро я решаю одеться в неприметный спортивный костюм и лыжную куртку, а лицо замотать шарфом. Отец прав, лучше соблюдать конспирацию. Не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, что наследник рода Грозиных встречается с князем Череповым. Князь Черепов, судя по всему, тоже этого не хочет.

Покупаю кофе в кофейне на первом этаже своего дома, прохожу пару кварталов и вызываю такси эконом-класса с одноразовой симки. Высадить прошу в километре от того адреса, который скинул мне Сергей, и до места добираюсь пешком, немного запутав следы и убедившись в отсутствии слежки.

Наконец, я оказываюсь возле старой автомойки, где меня ждёт потрёпанный внедорожник с наглухо тонированными стёклами. Сверяю номер машины с тем, который сообщил мне Черепов, и только затем сажусь в неё.

— Привет, — за рулём сидит сам Сергей. — За тобой никто не следил?

— Доброе утро. Нет, я проверил.

— Хорошо, тогда поехали. Сам понимаешь, связь между нашими кланами сейчас исключительно деловая. Визиты в дома друг другу — это было событие из ряда вон выходящее, которое сразу же появилось бы во всех светских СМИ. Нам с тобой такое не нужно.

— Согласен, — я киваю. — А ты в курсе, что Виктория была на приёме в поместье Грозиных, когда нас с мамой вернули в род?

— Что⁈

Сергей, едва успев тронуться, резко давит на тормоз и поворачивается ко мне.

— Ты уверен, что это была она? — хмурясь, спрашивает он.

— Ещё бы. Она подошла и представилась, а ещё обещала мне месть и что я не буду знать покоя. Я так понимаю, что теперь род Жаровых целиком против меня.

— Не думаю, что Вика сможет настроить князя против тебя. Он всё-таки акционер Династии.

«Ты просто не знаешь, что я прикончил его брата-бастарда», — думаю я про себя, но вслух этого не говорю. Не та информация, которой стоит разбрасываться.

— Скажу так, у князя Жарова есть причины меня не любить. С его наследником мы тоже никогда не ладили.

Сергей ничего не отвечает. Снимает ногу с тормоза, и мы выворачиваем на дорогу.

— Я поговорю с Викой, — сообщает он. — И постараюсь донести, что ей не стоит связываться с тобой и с Грозиными.

— И она вас послушает?

— Я постараюсь быть настойчив.

— Лучше не стоит. Мне кажется, это только сильнее её разозлит. Пока что Жаровы ничего не делают против меня, пусть так и остаётся. Мне и без них хватает проблем, — говорю я.

— Не хочешь, чтобы я за тебя заступался? — с усмешкой спрашивает отец. — Хорошо, не буду. Разбирайся сам. Но если потребуется помощь, всегда можешь просить.

— Буду иметь в виду, — холодно отвечаю я.

Скоро мы добираемся до владений Череповых. Через ворота нас пропускают без проблем. Благодаря тонированным стёклам машины гвардейцы даже не узнали, что внутри есть кто-то ещё, кроме Сергея.

Поместья моего второго деда выглядит совсем иначе, чем у Грозиных. В более старинном, более аристократическом стиле. В нём есть что-то мрачное, готическое и неизбежно устаревшее.

Мы едем не к главному зданию, а к небольшому строению, расположенному поодаль. Что-то вроде хозяйственной постройки с гаражом. Сергей заезжает внутрь и говорит мне:

— Пока не выходи.

Он вылезает из машины, закрывает ворота и только потом машет мне рукой. Мы с ним вместе проходим в соседнюю комнату, где расположена мастерская, пахнущая металлом и машинным маслом. За большим стеллажом оказывается потайная дверь, которая ведёт к лифту.

— Тайный проход в поместье? — спрашиваю я. — Ты выдаёшь мне секреты рода Череповых один за другим. Так сильно мне доверяешь?

— Да, — кивает Сергей.

— Возможно, зря.

— Не пытайся казаться хуже, чем ты есть, — усмехается он и жмёт на кнопку лифта.

Мы проезжаем немного вниз и оказываемся в коридоре. Метров триста нам приходится пройти пешком по мрачному бетонному тоннелю, освещая путь фонариком, после чего мы поднимаемся на другом лифте.

— Подожди секунду, я проверю, — говорит отец.

Он смотрит, чтобы рядом никого не было, и затем мы, пройдя по очередному узкому коридору, оказываемся перед железной дверью.

— Там спальня князя, — говорит Сергей. — Он один, ждёт тебя. Я не буду вмешиваться в ваш разговор и подожду возле лифта.

— Хорошо, — киваю я.

Отец трижды негромко стучит по двери и, немного помедлив, открывает её и пропускает меня вперёд.

Я оказываюсь в просторной комнате, посреди которой стоит широкая кровать, а вокруг неё — куча медицинского оборудования. Так сильно пахнет лекарствами, что в первое мгновение у меня начинает кружиться голова.

Мужчину, который лежит на кровати, я даже не сразу замечаю. Он так бледен, что сливается с простынями. Очень худой, даже истощённый, с чёрными мешками под глазами, лишённый волос. Последствия химиотерапии, полагаю.

Князь Черепов медленно переводит на меня взгляд мутных глаз и приподнимает руку:

— Подойди, — его скрипучий голос звучит хоть и слабо, однако я чувствую скрытую в нём железную волю.

Подхожу и кланяюсь:

— Доброе утро, ваше сиятельство.

— Вежливый! — усмехается князь. — Надо же. Ты знаешь, как меня зовут?

— Альберт Олегович, не так ли?

— Да. Сядь.

Придвигаю стул и сажусь. Князь Черепов внимательно осматривает меня и говорит:

— Чёрт меня побери. Ты и правда похож на моего сына. У тебя его глаза.

Молча киваю в ответ. Альберт Олегович приподнимается на кровати и говорит:

— Знаешь, это в первый раз, когда я не против видеть кого-то из рода Грозиных в своём доме.

— Благодарю, ваше сиятельство.

Немного помолчав, князь произносит:

— Ладно. Не будем размазывать сопли, перейдём к делу. Ты хочешь знать, почему Вронские атакуют род из вашего клана?

— Да.

— Я не могу тебе ответить. Они действуют по собственному усмотрению, а я никак не могу повлиять. Когда это только началось, я просил их остановиться, но меня… — Альберт Олегович недовольно морщится, — уже мало кто воспринимает всерьёз. В любом случае роды в клане не наши рабы. У них есть свобода делать многое, в том числе воевать с другими родами.

— То есть вы хотите сказать, что клан здесь ни при чём? Вронские действуют сами по себе?

— Ты думаешь, я вру? — вопросом на вопрос отвечает князь.

— Ни в коем случае, ваше сиятельство. Просто проясняю.

Он смотрит на меня долгим взглядом, тихо кашляет и говорит:

— Послушай. Я никогда не хотел ухудшать отношения с родом Грозиных. Я знаю, что вы думаете о нас, но я всю жизнь старался соблюдать нейтралитет.

— Однако тридцать лет назад всё же случилась война, — замечаю я.

Мутные глаза Черепова вспыхивают гневом:

— Ты думаешь, она случилась по моей вине? Я здесь ни при чём! Твой дед думает, будто это я устроил покушение, в котором погибла его жена. Это неправда. Я не имею к этому отношения. Кто-то другой устроил его и подставил нас. А когда твой дед отправил против меня войска — что оставалось, сдаться? Конечно, я ударил в ответ!

— И кому же было выгодно подставить вас?

— Я до сих пор задаю себе тот же вопрос. Мы не смогли узнать. Но это был кто-то очень хитрый и расчётливый. И с моим, и с твоим родом случались и другие происшествия… Которые нельзя описать иначе, чем действиями опытного кукловода.

— Кто-то намеренно сталкивает роды Грозиных и Череповых, вы это хотите сказать? — хмурюсь я.

— Может быть, у меня паранойя, — кивнув, отвечает князь. — А может быть, есть кто-то, кому выгодна война между нами. Я повторюсь, что никогда не искал её, и Григорий тоже, насколько я знаю. То, что происходит сейчас между Вронскими и Медведевыми — тоже может быть не просто так.

Немного помолчав, я благородно говорю:

— Спасибо, ваше сиятельство. Я буду внимателен и постараюсь узнать, кто может сталкивать наши роды.

— Не за что. Если потребуется помощь — можешь звонить отцу. Через меня он сможет что-нибудь сделать.

— Ещё раз спасибо.

Наступает молчание, которое затягивается, становясь неловким. Альберт Олегович внимательно оглядывает меня, рассматривая каждую деталь, а затем вдруг спрашивает:

— Значит, ты станешь князем Грозиным?

— Со временем, ваше сиятельство.

— Но при этом ты и мой внук, пусть и незаконнорождённый. В нашем роду нет других наследников по мужской линии. Что нам с этим делать, как ты думаешь?

— Не знаю, ваше сиятельство.

— Я тоже, — качает головой князь. — Я скоро умру и оставлю род в таком ужасном положении. Наследник-изгой, внук-бастард и никаких других вариантов. Я боюсь, что на моём сыне род Череповых прервётся…

— Как знать. Может быть, у него ещё родится другой сын.

Черепов отводит взгляд и говорит будто бы не мне:

— Надо было позволить ему жениться на твоей матери. Как ни странно, тогда всё было бы проще. Анна Грозина стала бы мне гораздо лучшей невесткой, чем эта сука Жарова, — кривится он, будто собирается сплюнуть. — Ладно, всё! Иди.

— Если я могу чем-то помочь, ваше сиятельство, то буду рад, — говорю я поднимаясь. — Вражда между нашими родами может быть закончена. Как будущий князь, я был бы рад это сделать.

Хмыкнув, Альберт Олегович кивает в сторону потайной двери, мол, иди уже отсюда. Я напоследок кланяюсь и разворачиваюсь.

— Мать хорошо тебя воспитала, — говорит вслед Черепов. — Разберись с этим делом между Вронскими и Медведевыми. Только так, чтобы всё закончилось миром. Я не хочу, чтобы наши кланы снова стали воевать. Это будет плохо для всех.

— Согласен, — отвечаю я. — Будьте спокойны, я всё решу. Между нашими родами и кланами сохранится мир.

Князь Альберт Черепов

Глава 17

Поместье Череповых покидаю тем же путём, что и попал сюда. Пока мы идём по потайному коридору, отец не задаёт никаких вопросов. Лишь когда садимся в машину и Сергей заводит мотор, он спрашивает:

— Вы нашли общий язык?

— А ты разве не слышал наш разговор? — уточняю я.

— Думаешь, я подслушивал? — хмуро глядит на меня Черепов.

— Я думаю, что ты стоял за дверью и всё слышал.

— Нет. Я решил, что это будет личная беседа между дедом и внуком, и недостойно её подслушивать.

Помедлив, я говорю:

— Прости, не хотел задеть твою честь. Но это в любом случае была неродственная беседа, мы говорили о делах. Отвечая на твой первый вопрос: да, мы нашли общий язык.

— Хорошо, — Сергей кивает. — Тебе потребуется помощь?

— Может быть. Думаю, вы с князем это ещё обсудите. Пока мы пришли к выводу, что конфликт никому не нужен, поэтому тебе или кому-то ещё надо будет поговорить с Вронскими. А я всё решу с Медведевыми.

— Полетишь туда?

— Да, сразу после Нового года. У меня билеты на четыре часа утра первого января, — говорю я.

Мы как раз проезжаем через ворота, покидая владения Череповых. Сбавив ход, Сергей с усмешкой смотрит на меня.

— Ты делаешь это потому, что сам хочешь, или потому, что князь Грозин тебя попросил? — спрашивает он.

— Не совсем понимаю вопроса, — отвечаю я.

— Первое января, четыре утра. Обычные парни в твоём возрасте в это время ещё празднуют. А ты собираешься лететь в Рязань и решать деловые вопросы?

— Я не обычный парень, я предприниматель и наследник рода.

— Я понимаю. Потому и спрашиваю: ты делаешь всё это потому, что сам хочешь? Тебя устраивает такая жизнь? — продолжает допытываться Сергей.

— Более чем. Это гораздо интереснее, чем просто развлекаться.

— Но как же бесшабашные юные годы? Балы, вечеринки, девушки? — улыбается Черепов.

— Работать мне больше нравится, — пожимаю плечами я. — Вечеринки и девушки — это может быть способ расслабиться, не более того. В отличие от многих, я не вижу смысла жизни в развлечениях.

Хмыкнув, Сергей говорит:

— Ты необычный парень.

«Ещё какой», — думаю я про себя.

Сергей отвозит меня в то же место, где мы встречались. Остановив машину, он произносит:

— Надеюсь, я помог тебе.

— Конечно, спасибо. Я узнал довольно важные вещи, — говорю я, вспоминая про кукловода, которого упоминал князь Черепов.

Это лишь его предположения, но не стоит отрицать, что есть силы, которым интересно столкновение Грозиных и Череповых. У старинных родов вполне могут быть общие враги.

Другое дело, что я понял — сами Череповы нам не противники. Да, если будет прямое столкновение, так просто свалить их не выйдет. Однако шаткое положение главного рода даёт множество шансов для того, чтобы расшатать и уничтожить их клан.

Даже удивительно, что Сергей и Альберт Олегович почти прямо говорили мне о том, что они ослабли. Неужто не боятся, что я доложу дедушке, и он решит использовать возможность? Тогда в историю он сможет войти как тот, кто победил в многовековой вражде.

Хотя князь Грозин наверняка и так обо всём знает. Положение рода Череповых очевидно. Если бы Григорий Михайлович хотел нанести удар, он бы уже это сделал. Или хотя бы готовился к нему.

Однако нет, он приказал мне разобраться с конфликтом вокруг Техпрогресса и не допустить войны.

Выходит, оба князя не хотят вражды, но вражда всё же идёт, и это снова возвращает меня к мыслям о кукловоде.

Что ж, когда прилечу в Рязань, начну с этим разбираться. Сегодня меня ещё ждёт семейный ужин, завтра мы с мамой встретим Новый год, после наступления которого я сразу отправлюсь в аэропорт. Новый год — и сразу новое дело, символично.

— Я рад, что мы делаем что-то вместе, — говорит Сергей, врываясь в мои размышления. — Когда я поговорю с Вронскими, то сообщу тебе.

— Хорошо. Только присылай сообщения на другой номер, — говорю я и диктую номер запасного телефона, о котором знают только мама, Вик и теперь ещё Сергей Черепов.

— Увидимся, Александр. Передавай привет маме и с наступающим тебя, — кивает он.

— Взаимно, — я пожимаю ему руку и выхожу из машины.

Прохожу пару кварталов пешком, беру в кофейне горячий облепиховый чай и вызываю такси. Дома мне будет нужно переодеться, взять заранее подготовленные подарки и отправляться в поместье Грозиных.

За мной заезжает Анна и поднимается в квартиру. Чисто по-женски она тут же начинает наводить порядок и немного ворчит из-за того, что я живу в грязи. Хотя это неправда, ко мне трижды в неделю приходит уборщица, да и сам я люблю, чтобы всё лежало на своих местах. Но мама — такая мама, её не переубедишь.

В канун Нового года Москва забита пробками, и мы с Анной решаем воспользоваться тем, что являемся членами княжеского рода. Гвардейский автомобиль с мигалками расчищает нам дорогу, поэтому все пробки мы объезжаем с лёгкостью.

— Ты приготовил подарки для всех? — спрашивает мама, глядя на подарочные коробки, сложенные на заднем сидении.

— Конечно. Мы же семья.

— Как будто ты не знаешь, что мы ненормальная семья, — усмехается она. — Мы не собирались все вместе с тех пор, как я забеременела тобой. Семнадцать лет уже.

— И это отличный повод подарить всем подарки, — согласно киваю я.

— Что же ты приготовил, например, для Евгении? — с ядовитым оттенком интересуется Анна.

— Сертификат на фотосъёмку в студии Луиджи Кваттроки в Италии. Это известный модельный фотограф.

— Да, я знаю, он снимает для половины мирового глянца. Как у тебя получилось с ним договориться?

— Спросил у пары человек, нашлись связи, — пожимаю плечами я. — Не так уж сложно, когда ты управляющий акционер всеимперской компании.

— Точно. Всё время забываю, что мой сын на самом деле крупный предприниматель, — с улыбкой говорит мама. — А что ты купил для Юрия?

— Это сюрприз. Надеюсь, ему понравится, и всем остальным тоже.

— Надеюсь, ты не попробуешь как-то его оскорбить? — Анна искоса стреляет в меня глазами.

— Что ты, совсем наоборот. Я хочу, чтобы обстановка в роду стала спокойнее. Но выбрать подарок для дяди Юры, который бы его не оскорбил, было сложно.

Сегодня в поместье князя нет лишних людей. Многих слуг Григорий Михайлович отпустил по домам, остались только самые необходимые, включая гвардейцев. В этот раз я вдруг понял, что на самом деле поместье обычно куда живее, чем я думал.

Несмотря на то что вся прислуга казалась незаметной, с отъездом большинства людей дом стал совсем тихим.

На семейный ужин собрались все, даже Дмитрий прилетел из Европы, а Евгения и Алексей привезли свою маленькую дочь Марьяну. Максим приехал отдельно от родителей и отозвал меня в сторону, чтобы подарить подарок. Это оказались классные наручные часы из лимитированной серии. Я сразу же надел их.

Юрий и Татьяна приехали последними. Юрий зашёл в комнату с бутылкой дорогого виски в руке, а за ним водитель принёс ящик шампанского. Судя по всему, в последнее время мой старший дядя стал налегать на спиртное ещё усерднее, чем раньше.

Как только все собрались, я попросил слово. Выйдя в центр комнаты, я поворачиваюсь к остальным и начинаю речь:

— Дорогие Грозины, я буду говорить откровенно. Между многими из нас есть противоречия, и некоторые из них кажутся неразрешимыми. Но я уверен, что мы способны забыть о старых обидах и найти компромиссы, чтобы наш род стал крепким, сплочённым и неуязвимым для всех внешних угроз. Я искренне хочу сблизиться с каждым из вас. Надеюсь, мы не позволим прошлому испортить наше будущее. Я для всех приготовил подарки и, если позволите, хотел бы их вручить.

Закончив, я не вижу на лицах всех собравшихся тёплых улыбок. По-настоящему улыбаются только мама, Максим и маленькая Марьяна. Князь только благосклонно кивает, остальные скорее в недоумении. Алексей тайком подмигивает мне и первым выходит вперёд:

— Надеюсь, никто не против, если я первым получу свой подарок? Иначе просто лопну от любопытства!

— Нет уж, давай по старшинству. Я первый! — князь встаёт рядом с ним.

— Предлагаю одновременно, по-братски, — Алексей хлопает Григория по плечу.

— Думаю, лучше всего всем сразу получить свои подарки. Я специально приехал одним из первых и сложил все коробки под ёлку, они подписаны, — с улыбкой говорю я и указываю на наряженное дерево.

— Ура, подарки! — чуть картаво выкрикивает Марьяна и первой бежит к ёлке.

Остальные тоже подходят и берут подписанные своим именем подарки. По Юрию видно, что он как будто бы брезгует. Однако когда он открывает коробку, на его лице появляется чистое изумление. Хмуро глядя на меня, он спрашивает:

— Как ты узнал?

— Узнал что, дядя? — невозмутимо спрашиваю я.

— Что именно его не хватает в моей коллекции, — Юрий приподнимает бутылку старинного виски, который я купил для него на аукционе.

— Просто угадал. Я ведь знаю, что вы любите благородные напитки. А такого виски правда не было у вас в коллекции? Значит, мне очень повезло.

Дядя подозрительно щурится, а стоящая рядом Татьяна почти незаметно тычет его локтем в бок.

— Спасибо, Александр. Мне так стыдно, что мы ничего для тебя не приготовили, — говорит она. — Это как-то непривычно, дарить друг другу подарки на Новый год.

— По-моему, отличная традиция. Я буду рад, если она закрепится, — я обозначаю лёгкий поклон и отхожу, так и не дождавшись «спасибо» от Юрия. Но то, что он принял подарок, уже о многом говорит.

Через пару шагов я оборачиваюсь, чувствуя на себе взгляд Татьяны. Она улыбается мне, я, а подмигиваю. Да, спасибо за подсказку, какой лучше виски взять.

Ужин проходит гораздо более спокойно и тихо, чем я рассчитывал. Никаких споров или ссор, хотя и тёплых разговоров по душам тоже не было. Мы просто едим, пьём и сдержанно общаемся, как будто люди, которые недавно познакомились.

Когда наступает перерыв перед десертом, Виталий подходит ко мне и говорит:

— Спасибо за ручку, Александр. Очень красивая.

— Один из первых образцов бренда Цитата-Люкс. Скорее всего, для серийного производства мы немного упростим дизайн и материалы. Можете считать, что у вас эксклюзивная ручка, — говорю.

— Ещё раз спасибо, — Виталий делает глоток чая и смотрит в окно, за которым идёт снег. Немного помедлив, он говорит: — Я слышал, тебе поручили разобраться с проблемами Техпрогресса.

— Вроде того, — уклончиво отвечаю я.

— Я мог бы помочь.

— О нет, дядя, пожалуйста. Не начинайте.

— Я знаю, ты всё время отказывался от моей помощи. Но это совсем другой масштаб, ты не сможешь обойтись без поддержки Династии, — быстро проговаривает Виталий.

— Я и не собираюсь. Князь сказал, что у меня будет полная поддержка рода и корпорации.

— Ты знаешь, у нас очень большая компания, и многие вещи делаются медленно. Если бы ты взял с собой моих специалистов…

— Дядя, довольно, — резко прерываю я. — Мне не требуется ваша помощь, и вы прекрасно знаете, почему.

— Почему же? — поправив очки, интересуется Виталий.

— Во-первых, я вас уже просил не лезть в мои дела, помните?

Глаза дяди недобро блестят, но всё же он кивает.

— Во-вторых, я прекрасно знаю, что вы действовали против меня, и не могу вам доверять. Пока что, по крайней мере.

— Александр, я ничего против тебя не совершал, что за глупости?

— Вот именно, — не спуская глаз с Виталия, говорю я. — Мне кажется, что вы считаете меня глупцом. Хотя вы сам очень умный человек, и могли бы уже понять, что я не дурак. Я знаю всё о ваших делах. О слежке за мной, о том, что вы просили Ларина разрушить Цитату или хотя бы выгнать меня из неё. О том, что Ларин разворошил гнездо махинаций в сибирских фондах. Немец, который хотел купить европейские активы Цитаты — тоже ваш.

— Не знаю, почему ты считаешь, будто всё это сделал я, — кривится Виталий.

— У меня есть основания так думать. Про Ларина вы же не будете отрицать — Максим видел, как вы с ним встречаетесь. Но это не так важно, потому что у меня есть кое-что ещё. Помните грабителей, которые напали на бутик моей матери? — в моём голосе помимо воли появляется железо.

— Помню…

— Я немного соврал в тот раз. Мы не сразу убили бандитов. Я узнал их куратора, а его удостоверение сотрудника Династии лежит у меня, — говорю я.

Лицо дяди застывает. Медленно поставив чашку на подоконник, он еле слышно спрашивает:

— Ты понимаешь, что сейчас признался в убийстве сотрудника Династии?

— А вы понимаете, что использовали сотрудника Династии против члена своего рода? — вопросом на вопрос отвечаю я.

Виталий молчит и потирает руки, как будто он замёрз. Наконец, он произносит:

— Послушай, это всё сложнее, чем ты думаешь. И я ни в коем случае не хотел причинить вреда тебе или Ане, я…

— Пожалуйста, дядя, не надо оправдываться. Мне неловко это слушать. Просто не мешайте мне больше.

— Я тебя понял, Александр. Если ты так хочешь, я больше не буду предлагать тебе помощь, — бурчит Виталий.

— Если она понадобится, я сам попрошу. Надеюсь, вы не откажете. Я тоже в любой момент приду к вам на выручку, — говорю я.

— Рад это слышать, — дядя забирает чашку и возвращается к остальным.

Я тоже подхожу к столу и беру чашку чая, когда рядом вдруг оказывается Алексей и негромко говорит на ухо:

— Чудесная речь, Александр. Коротко, но впечатляюще.

— Благодарю, ваше сиятельство.

— Когда отправишься в Рязань, будь так же красноречив и убедителен. Тебе понадобится всё твоё обаяние, граф Медведев — не просто человек. И вот ещё что — ты собираешься отправиться со своей гвардией? — спрашивает Алексей.

— Да, конечно.

— Тебе всё равно предстоит взять бойцов Династии. Ты ведь едешь не от своего лица, а от лица рода и компании. Так что это неизбежно, но вот вопрос — что за люди с тобой поедут? Тех, кого назначит Виталий или, может быть, Юрий?

— На что вы намекаете? — искоса взглянув на двоюродного деда, спрашиваю я.

— На то, что солдаты могут оказаться ненадёжными и иметь приказы, которые будут направлены против тебя или твоей миссии. Я предлагаю сделать так, чтобы ты об этом не переживал, — Алексей тонко улыбается.

— И как же это сделать?

— Помнишь Оксану? Лейтенанта имперских войск, которая помогла нам в больнице.

— Ту, что притворялась медсестрой? Помню, — киваю я.

— В качестве благодарности я устроил её в службу безопасности Династии, на офицерскую должность. Пусть она отправится в качестве командира династийцев, ты ведь сможешь ей доверять?

— С чего бы мне ей доверять, она же ваш человек, — напрямую спрашиваю я.

— А ты не доверяешь мне?

Честно признаться, этот вопрос поставил меня в тупик. Какое-то время мне казалось, что дедушка Алексей играет против меня. Но затем оказалась, что мой враг в политике вовсе не он, а Тимофей Ларин. Какое-то недоверие к Алексею осталось, но теперь я вдруг понимаю, что для него нет особых причин.

— Не хотел оскорбить, — говорю я. — Конечно, я вам доверяю.

— Тогда Оксана отправится с тобой. Кстати, она не замужем, — подмигивает дед и похлопывает меня по спине. — А люди, которые отправятся с ней, тоже раньше служили в имперской армии. Можешь не беспокоиться об их верности.

— Хорошо, спасибо.

Остаток ужина пролетает быстро, и мы разъезжаемся по домам. На следующий день наступает тридцать первое декабря, и мы проводим его вдвоём с мамой. Как и всегда в жизни прошлого Александра, только теперь в другой квартире, в моей.

Бой курантов, шампанское, фейерверки — всё происходит как обычно, так же, как и в моём старом мире. Только на этот раз я почти сразу после полуночи начинаю собираться. В час уже прощаюсь с мамой и еду в аэропорт на своём Лексусе. Со мной отправляется Виктор и ещё несколько гвардейцев на другой машине.

— Как настроение, Александр? — подмигивает Вик, усаживаясь в тачку.

— Настроение отличное. А у тебя шикарная куртка, — замечаю я, видя на начальнике своей гвардии крутую белую кожанку.

— Не поверишь, мама подарила, — смеётся тот. — Я ей каждый месяц кучу денег отсылаю, а она большую часть не тратит и мне же потом подарками возвращает. Устал с ней ругаться из-за этого.

— Что ты, не надо ругаться. Мамы они такие, — улыбаюсь я.

— Да, это точно. Сколько династийцев с нами летит?

— Человек шесть, насколько я понял. В аэропорту встретимся, посмотрим, — отвечаю я.

Бойцы Династии уже и правда ждут нас возле входа в аэропорт. Оксану я узнаю сразу — хотя в офицерской форме она выглядит совсем иначе, чем в белом халате. Подойдя ко мне, она вытягивается в струнку и отдаёт честь:

— Ваше сиятельство, отряд для выполнения долга прибыл.

— Вольно, лейтенант, — говорю я.

— Капитан, — поправляет девушка.

— Прошу прощения, капитан. Я думал, вы остались в том же звании. Самолёт готов?

— Да. Мои люди уже проверили его, можем взлетать.

— Сначала мои люди тоже его проверят. И вот ещё что, капитан — с этой минуты вы поступаете в подчинение начальника моей гвардии. Его зовут Виктор. Виктор, это Оксана.

— Здравия желаю, капитан, — холодно говорит Вик. — Ваши люди остаются в вашем командовании, но вы, в свою очередь, должны принимать приказы только от меня и его сиятельства. Вопросы?

Оксана хмурится:

— Прошу простить, но устав Династии запрещает подобное.

— Тогда можете уезжать, — говорю я. — Либо вы слушаетесь меня, либо вы мне не нужны.

Чуть подумав, Оксана кивает:

— Хорошо. Я поняла.

— Проблем не возникнет? — уточняет Виктор.

— Никак нет.

— Вот и славно. Идёмте на рейс, — я указываю в сторону аэропорта.

Вскоре мы уже стоим на взлётной полосе. Разгоняются турбины, мы начинаем движение и отрываемся от земли. Уши закладывает, к горлу подбирается лёгкая тошнота. Я не слишком люблю летать, а если точнее — не люблю моменты взлёта и посадки. В воздухе спокойно.

Когда мы ещё набираем высоту, у меня вдруг звонит телефон. Самолёт оборудован связью, так что ничего удивительного. Удивительно то, что мне звонит Виталий:

— С наступившим Новым годом, дядя, — говорю я.

— И тебя, Александр. Ты уже летишь в Рязань?

— Да.

— Послушай, ты не хочешь принимать от меня помощь, но я просто обязан поделиться с тобой информацией. Некоторые из людей Династии, что летят с тобой — подставные.

— Что это значит? — хмурюсь я.

— Несколько бойцов из отряда Оксаны не явились вчера. Их заменили. И я точно знаю, что один из заменённых бойцов на самом деле майор, а не рядовой. Не знаю, кто это сделал. Скорее всего, Юрий, ведь он вряд ли простил тебя за то, что ты стал наследником.

— Благодарю за информацию, дядя, — коротко отвечаю я.

— Сам реши, что с этой информацией делать. Будь осторожен, — Виталий кладёт трубку.

Я убираю телефон в карман и пытаюсь понять, что это значит. Получается, мне всё-таки не стоит доверять династийцам, которые летят со мной. А кому тогда можно, Виталию? Не смешите меня.

Однако ситуация и правда интересная. Кто заменил бойцов и какие отдал им приказы? И что случится, когда эти приказы будут исполнены?

М-да, похоже, поездка в Рязань окажется ещё интереснее, чем я думал…

Глава 18

Москва, утро 1 января

— Здравствуй, брат. С наступившим тебя, — говорит Виталий и встаёт, чтобы пожать руку Юрию.

— Привет, — бурчит тот и падает на диванчик.

В кафе, где они встретились, почти нет посетителей. Первый день нового года — это тот особенный день, когда в Москве слишком тихо. Народу хватает и на улицах, и в заведениях, но всё равно ощущение такое, будто город вдруг стал в два раза менее населённым.

К братьям подходит официантка, и Юрий заказывает чёрный кофе и виски. В чашке у Виталия — травяной чай, который приготовили под присмотром его охранника.

— Почему тебе приспичило встретиться в такой ранний час? — спрашивает Юрий, когда ему приносят заказ. Начинает он с виски.

— Есть дела, которые не терпят отлагательств. Ты знаешь, что наследник вылетел в Рязань?

Юрий фыркает:

— Наследник. Теперь ты тоже так его называешь?

— А как ещё его называть? Он наследник, наш с тобой будущий князь, — пожимает плечами Виталий.

— Подожди-подожди, я что-то не понял, — Юра ставит стакан на стол и внимательно смотрит на младшего брата. — Что за ху**ю ты несёшь? Это я — ваш будущий князь. Мы с тобой над этим работает, ты забыл?

Виталий, поправив очки, спокойно отвечает:

— Я решил выйти из этой игры.

— Ты ох**л? Что значит выйти?

— То и значит. Всё кончено.

— В смысле, твою мать, кончено⁈ — Юрий с размаху бьёт ладонью по столу, заставляя посуду звякнуть. — Мы ещё даже не начали! Он получил задание, как ты и хотел! Теперь мы должны сделать так, чтобы он обосрался!

— Потише, пожалуйста, — Виталий бросает взгляд по сторонам, но люди отводят глаза.

Даже если посетители не узнали, кто именно сейчас повышает голос в дальнем конце зала, они сразу могут понять — это люди богатые и знатные. Если они шумят, лучше смотреть в другую сторону и делать вид, что ты ничего не слышишь.

Только на самом деле они, конечно, всё видят и слышат. И потом с радостью напишут в интернете о том, что Юрий Грозин устроил скандал в маленькой кафешке.

Всё, как и нужно Виталию.

— С хрена ли ты поджимаешь хвост, Виталик? Что случилось? — продолжает допытываться старший брат. — Ведь всё идёт, как ты и планировал!

— Нет, всё стало гораздо сложнее. У Александра есть поддержка нашего отца и Алексея. Максим тоже на его стороне. Дело, которое ему поручили — слишком важно для Династии, нам нельзя мешать, иначе всем будет хуже.

— У нас был другой уговор, — не спуская с брата глаз, качает головой Юрий. — Мы должны заставить отца сделать так, чтобы этот щенок перестал быть наследником. А я чтобы стал им обратно! Вот как мы планировали! Ты решил как-то нае**ть меня, да? С кем ты спелся? С этим щенком или с его матерью?

— Я ни с кем не спелся, это было моё решение, — холодно отвечает Виталий. — И я советую тебе тоже никуда не лезть. Александр теперь неприкасаемый, а тебе придётся смириться с тем, что ты…

— Нет! — цедит Юрий. — Нет. Ни за что. Никогда. Я не собираюсь мириться с тем, что моё место занял бастард.

— У тебя нет способов его сместить.

— Один точно есть, но он на крайний случай. Раз ты зассал и кинул меня, братишка, я разберусь без тебя, — Юра залпом допивает виски.

— Ты уже начал, не так ли? — спрашивает Виталий, глядя на брата поверх очков.

— А это уже не твоё дело, понял? Ты меня предал, братик.

— Ты просто не понимаешь, насколько всё стало сложно…

— Иди на х*й, понял? Предатель, — Юрий встаёт из-за стола и бросает на него несколько купюр. — Это за виски. И вот ещё что — если я узнаю, что ты болтал с отцом или ещё с кем-нибудь, я очень сильно разозлюсь. Очень сильно. Ты меня понял?

— Не угрожай мне, — хмурится Виталий.

— А то что ты сделаешь? Запомни мои слова. Я тебя легко заткну, если вздумаешь болтать. И так заткну, что тебе это не понравится. Сука, — рычит напоследок Юрий и быстрым шагом покидает кофейню.

«Отлично, — думает Виталий, наблюдая за ним. — Давай, действуй, совершай ошибки. Попытайся вернуть себе титул, мне это только на руку. Ты только разрушишь свою репутацию и сделаешь меня чуть ближе к трону Династии…»

Рязань, тем же утром

Только мы приземлились в Рязани и добрались из аэропорта до улиц, я сразу проникся атмосферой старинного города. Тёмные улицы, обрамленные закутками, где будто скрываются мрачные древние тайны.

Автомобиль везёт нас в гостиницу. Мы с Оксаной и парой моих гвардейцев едем на одной машине, все остальные — на другой.

— Как вам город, Оксана? — спрашиваю я, отворачиваясь от окна и глядя на девушку.

— Красивый. Я здесь уже бывала.

— Везёт вам. Я никогда не выезжал из Москвы дальше, чем на десять километров. Прошлой осенью был в Томске, но совсем не успел посмотреть город.

— Много дел, понимаю, — пожимает плечами Оксана.

Немного помолчав, я спрашиваю у неё:

— Скажите, вы хорошо знаете всех своих бойцов?

— Часть из них. С несколькими я едва знакома. Но вам не стоит переживать, все они приносили присягу Династии и вашей семье.

— Это не совсем так. Солдаты Династии не служат семье Грозиных, точно так же как семейные гвардейцы не служат компании. Это отдельные структуры, и сейчас они подчиняются мне только потому, что им так приказали, — говорю я и добавляю: — А почему вы взяли с собой малознакомых людей?

— Мне пришлось, ваше сиятельство. Вчера несколько моих ребят не вышли на смену. Один заболел, второй растянул лодыжку, катаясь на лыжах. Ещё один просто не выходит на связь. Надеюсь, он в порядке, — отвечает Оксана.

— Какое любопытное совпадение, не правда ли? Перед важной миссией поменялась половина бойцов отряда.

— Простите, ваше сиятельство, но миссия не такая уж важная. Мы просто сопровождаем вас от лица компании. Господин Ораж сказал, что никаких сложностей не предвидится. Но в случае чего в Рязани у нас есть силы, они смогут прийти на выручку.

— Ромэн назначил вам новых людей? — уточняю я.

— Не могу знать. Мне просто поступил приказ и список назначенных. Вы что-то подозреваете, ваше сиятельство? — спрашивает Оксана.

Я ничего не отвечаю. В голову лезут всякие мысли. Кто же мог приставить ко мне подставных бойцов, а главное — с какой целью? Вариантов пока лишь два. Либо это Юрий, либо Алексей. Но главный вопрос в том, почему Виталий решил рассказать мне об этом.

Наверняка он преследует какую-то цель. Такой человек не будет раздавать советы просто так.

Решаю временно не думать об этом. Нужно сосредоточиться на главном — на переговорах.

В гостинице я принимаю душ и переодеваюсь в чистый костюм, а затем зову к себе в номер Виктора. Он уже в курсе ситуации с засланными казачками в наших рядах, поэтому я просто спрашиваю:

— Ну что?

— По-моему, я вычислил, кто из них майор, — говорит Вик. — Что они задумали, пока сложно сказать. Будем наблюдать.

— Хорошо. Только максимально аккуратно, чтобы они не поняли, что мы их раскусили, — говорю я.

— Принято. Всё сделаем аккуратно.

— Хорошо, я надеюсь на тебя. Теперь я поеду к графу Медведеву. Возьму с собой пару человек из наших и давай-ка мне этого майора. Присмотрюсь к нему сам, а вы пока наблюдайте за остальными.

— Так точно, — кивает Виктор.

Едем к старинному особняку Медведевых, который расположен в историческом центре города. Мне рассказали, что когда-то предки Медведевых построили здесь деревянный терем, но теперь стоит каменный дом в дворцовом стиле. Выдающаяся архитектура напоминала о былых временах.

Когда я вхожу в зал, меня встречает сам граф Давид Медведев. Он одет по-деловому — чёрный костюм, белая рубашка без галстука. Широкое квадратное лицо выражает абсолютную уверенность.

На первый взгляд, он мне показался добродушным, но что-то в его глазах выдавало хитрость и расчётливость.

— Александр Сергеевич, рад принимать вас в своём доме! — громко произносит он.

Он подходит ко мне, пожимает руку и затем неожиданно поднимает.

— Очень рад! — почти кричит граф. — Не представляете, как здорово познакомиться с вами лично.

— Взаимно, ваше сиятельство, — коротко отвечаю я. — Надеюсь, не слишком потревожил вас. Но дело, сами понимаете, не требует отлагательств.

— Ещё бы, ещё бы! Но давайте сначала немного поболтаем. Расскажите мне о себе, а слуги сейчас принесут нам завтрак. В какой школе вы учитесь, Александр Сергеевич?

Что же, этикет требует минут десять поговорить ни о чём. Но мне в любом случае необходимо немного узнать этого человека. Я уже прочитал о нём довольно много, но сухая информация одно, а личное знакомство — совсем другое.

Съедаю пару предложенных бутербродов с икрой, выпиваю чашку крепкого кофе и говорю:

— Спасибо за гостеприимство. Но давайте перейдём к главному, Давид Артурович.

— Хорошо, — кивает он, моментально сбрасывая с лица улыбку. — Тогда лучше пройти в кабинет.

Мы отправляемся в другую комнату и садимся в чёрные кожаные кресла рядом друг с другом. Граф уже не выглядит столь радушным хозяином, и в воздухе чувствуется напряжённость.

— Итак, вы прибыли, чтобы решить проблему с землями? — интересуется он.

— Да. Князь Грозин не хочет, чтобы ваш род потерял эти владения, поскольку нам важен ваш завод, — говорю я.

— Ну ещё бы! Без моего Техпрогресса корпорации несладко придётся. Мои чипы в половине изделий используются, в том числе в военной сфере.

— Вы можете мне рассказать о том, как получили земли и почему Вронские претендуют на них? — спрашиваю я, сложив пальцы домиком.

— А вы разве не в курсе, Александр Сергеевич? — бурчит Медведев.

— Я хочу, чтобы мне рассказали вы. Возможно, я увижу ситуацию под другим углом.

Давид Артурович усаживается поудобнее и начинает:

— Эти земли мы получили после войны тридцать лет назад. А завод начали строить только двадцать лет назад. За это время земли стали частью нашего наследия, там ведь стоит не только завод, но и другие постройки. Вронские сейчас пытаются оспорить законность нашего владения.

— Вы завоевали эти земли? — уточняю я.

— Да. Когда тридцать лет назад два клана воевали, мы атаковали Вронских и разбили их гвардию, а затем взяли поместье в осаду. Они сдались и в качестве откупа предложили нам эти земли.

— Почему же тогда они теперь требуют их обратно? В чём суть их претензий?

— Они утверждают, что не было законного договора, и мы заставили их отдать землю угрозами.

— Это правда?

— Ну, в какой-то мере да. Мы угрожали уничтожить поместье, но откуп они предложили сами!

— Вы подписывали мирный договор?

— В том-то и дело, — кривится Медведев. — Не подписывали. Мы заключили перемирие по слову чести. Но прошлый барон Вронский скончался, а его сын ничего не хочет слышать о слове чести и требует землю назад. Мерзкий ублюдок!

Я киваю, осознавая, что ситуация гораздо сложнее, чем кажется.

— Какие у вас планы? — спрашиваю я.

— Мы готовы отстаивать свои интересы до самого конца. Даже если Верховный суд решит дело в пользу Вронских, я не отдам землю. Пусть попробуют отобрать её силой!

— Вы не сможете противиться решению Верховного дворянского суда. Гарантом его справедливости выступает император. Вы что, собираетесь пойти против императора?

— Тогда мы начнём войну раньше и заставим Вронских отказаться от претензий, — твёрдо говорит Медведев.

— Я здесь для того, чтобы предотвратить насилие.

— Понимаю, но вы тоже должны кое-что понять — я не собираюсь ни отдавать эти земли, ни платить за них. Не пытайтесь найти компромисс, при котором мой род должен будет заплатить Вронским. Они не получат от меня ни копейки!

— Не стоит быть таким категоричным, Давид Артурович, — говорю я. — Если потребуется, вы пойдёте на компромисс. Как я сказал, главное — не допустить насилия и оставить завод там, где он стоит. Если для этого придётся чем-то пожертвовать, нам придётся.

— Нам? Вы хотите сказать, что Грозины возьмут на себя расходы? Потому что я повторяю — Вронские от меня ни копейки…

— Род Грозиных прислал меня, чтобы со всем разобраться, и я разберусь. Я на всякий случай советую помнить, что вы член клана и обладаете ограниченной автономией. Я не хочу на вас давить, но будьте готовы к уступкам. Иначе нам эту проблему не решить.

— Я думал, что вас прислали мне помочь, а не заставлять прогибаться перед врагами, — хмурясь, говорит Медведев.

— Никто не заставляет вас прогибаться. Я устрою так, чтобы вы с Вронскими смогли договориться, и чтобы они навсегда отказались от претензий на землю. Разве ради этого вы не готовы пожертвовать деньгами или даже немного поступиться гордостью?

Граф не отвечает, только издаёт тяжёлый хриплый вздох и качает головой.

— Я постараюсь помочь, — говорю я. — И сделать так, чтобы ваш род вышел из дела с минимальными потерями. Но совсем без потерь вряд ли обойдётся,

Я произнёс это, осознавая, что ставлю на кон свою репутацию. Ни я, ни Череповы ещё не говорили с Вронскими, но почему-то, мне кажется, там будет такая же упёртость и отказ как-либо сотрудничать с Медведевыми. Всё запутаннее, чем я думал.

Ещё и эти подставные бойцы… Может, их отправили специально с целью помешать моей миссии? Юрию было бы выгодно, если бы я провалился. Династия бы пострадала, зато мой старший дядя получил бы новый шанс стать наследником вместо меня. Ведь если я проиграю здесь, мои шансы стать в будущем князем сильно упадут.

— Я надеюсь, что вы не впустую это всё говорите, — бурчит, наконец, он. — Вы всё-таки наследник князя, и обязаны показать, что заботитесь о членах клана. Иначе они могут вас не поддержать.

«Как будто прочитал мои мысли», — думаю я.

— Неужели это угроза, Давид Артурович? — спрашиваю вслух.

— Это дружеское предупреждение, Александр. Я в вас верю и прошу не подвести меня.

— Я со всем разберусь, будьте уверены. Мне нужно посмотреть кое-какие документы, давайте я перешлю вам список, а вы передайте его своим юристам. Копий документов будет достаточно, — говорю я.

— Конечно, никаких проблем, — доставая телефон, кивает граф.

После нашего разговора я выхожу на улицу. Небо уже начало темнеть. За что я не люблю зиму, так это за короткие дни. Зимой всегда хочется, чтобы было больше солнца.

На всякий случай отправляю сообщение отцу, чтобы он не забыл поговорить с Вронскими. Ответ приходит через несколько минут, когда я уже сажусь в машину:

«Сегодня. Через пару часов».

Хорошо. Если нам удастся одновременно надавить на два враждующих рода, может быть, мы сумеем найти компромисс. Но каждое решение требует времени и продуманности. Как наследник, я понимаю, что принятие решений — это не просто формальность. Это ответственность.

Вернувшись в гостиницу, я встречаюсь с Виктором в баре на первом этаже и спрашиваю:

— Как вели себя наши подставные?

— Никак не выделялись. Но когда вы с майором приехали, они все ушли якобы в магазин. Наверняка майор рассказывал им о том, что видел и слышал.

— А он ничего не видел и не слышал, кроме того, что я приезжал в поместье Медведева. Как думаешь, Оксане можно доверять?

— Она из армии. Должна быть верна присяге, даже не знаю, как её сумели уговорить прийти в Династию. Ты говорил, она сама не знала, что ей заменили бойцов? — спрашивает Вик.

— Да, до последнего момента. Так что она, вероятно, не участвует в игре. Пригласи её ко мне в номер сегодня вечером. Скажи, пусть приходит одна и убедись, чтобы у подставных была возможность проследить за ней.

— Это ещё зачем?

— Как зачем? Будем брать на живца, — усмехаюсь я. — Разве солдатам Династии можно следить за офицерами и тем более за членами рода Грозиных? Сомневаюсь. Так что пускай они проследят, а вы с ребятами арестуйте их.

— Понял, — ухмыляется Виктор. — Всё будет сделано.

Я молча киваю и ловлю собственный взгляд в отражении на полированной стойке. Кто бы что ни задумал против меня — я узнаю, кто это и что он замыслил. Я уже не тот Саша Грозин, что был пару месяцев назад.

Вы хотите убедиться, что место наследника принадлежит мне по праву? Хорошо, я докажу вам это. Решительно и жёстко.

Больше никаких долгих партий. Настало время действовать быстро.

Глава 19

Мы с Виктором обсуждаем детали плана, после чего я захожу в свой номер и заказываю по телефону ужин. Сейчас я кое-что сделаю, поем и отправлюсь на встречу с Оксаной.

Достаю из сумки глушилку, что привёз с собой, и звоню отцу. Как всегда, по одноразовой симке с левого телефона.

— Слушаю, — отвечает он.

— Можешь говорить?

— Как меня бесит эта секретность, — вздыхает Черепов. — Да, могу.

— Ты общался с Вронскими?

— Да, буквально только что. Они не хотят компромисса. Или земля, или война, вот как они настроены.

— У Медведевых ровным счётом такая же позиция, — я хмыкаю. — Надо придумать, как надавить на обоих, чтобы заставить пойти на компромисс. И придумать этот самый компромисс.

— Мне приходит в голову только вынудить Медведевых платить за аренду земли, — говорит Сергей.

— Вряд ли согласятся. Они не хотят платить Вронским ни копейки. Они считают землю своей по праву.

— Тогда запугать обоих. Они члены кланов, мы наверняка найдём рычаги.

Найдём, конечно. Только дело ещё и в том, что мне надо решить вопрос в пользу Грозиных. Будет хорошо оставить землю за Медведевыми, но если я хочу, чтобы было отлично — надо разобраться с этим так, чтобы репутация Грозиных выросла.

Получится ли сделать это так, чтобы одновременно не пострадала репутация Череповых?

Я не хочу ссориться ни с могущественным кланом, ни с отцом. Ведь у меня действительно есть шанс остановить вековую вражду, не стоит его отбрасывать.

Похоже, что придётся остановиться на «хорошо».

— Хотелось бы решить этот вопрос без запугивания. Давай подумаем и созвонимся утром, ладно? — спрашиваю.

— Ладно, — соглашается Черепов.

— Тогда до завтра, — говорю я и добавляю: — Кстати, мне тоже приятно делать что-то вместе. Надеюсь, результат нас обоих порадует.

— Рад это слышать. До завтра.

Сергей первым вешает трубку, а я уже привычным движением достаю из телефона симку и ломаю её. Да, вся эта секретность мне тоже не по душе. Но по-другому пока никак.

Да и вообще никак. Когда я стану главой рода, секретности будет только больше. Достаточно вспомнить бункер под небоскрёбом Династии, где обитает Ромэн и другие сотрудники службы СБ. Вот настолько строго всё станет в моей жизни.

Впрочем, я не против. У любого положения есть свои преимущества и недостатки. Нищим быть по-своему хорошо — никакой ответственности, например. Но меня такой расклад не устраивает. Я предпочитаю тяжёлую ответственность и щедрую награду за неё.

* * *

В то же время возле солдатских номеров

— Всем в коридор! Стройся! — громогласно приказывает Виктор.

Из комнат доносится топот, и скоро в коридор выбегает весь личный состав — гвардейцы княжича и солдаты Династии. Оксана выходит одной из первых и смотрит на Вика исподлобья. Он в ответ подмигивает и взглядом указывает на место рядом с собой.

Девушка одета в футболку и брюки защитного цвета, на поясе пристёгнута кобура с пистолетом. Выглядит одновременно соблазнительно и опасно.

— Внимание, слушай приказ, — говорит Вик, возвращаясь к солдатам. — Гвардейцы, сегодня ваша задача — патруль гостиницы и территории вокруг. Состав групп и маршрут сообщу дополнительно. Солдаты Династии! Вы шестеро отправляетесь на разведку. Разбиться на группы по двое, изучить подъезды к поместью барона Вронского, узнать о наличии патрулей и расположение военных объектов. Вы двое остаётесь охранять номера. Вопросы?

— Никак нет! — слаженно отвечают бойцы.

Из «подставных» династийцев Виктор отправил всех на разведку, в гостинице останется только майор. Теперь надо заставить его проследить за Оксаной.

— Вольно, — командует Вик и поворачивается к девушке: — Можно вас на пару слов?

— Конечно, — отвечает она.

Они отходят буквально на пару шагов. Виктор краем глаза видит, что майор делает вид, будто копается в телефоне. Повернувшись к нему вполоборота, он громким шёпотом говорит Оксане:

— Его сиятельство хочет встретиться с вами наедине и обсудить кое-что важное. Это касается нашей общей безопасности. Приходите в сквер за гостиницей через час.

— Разрешите уточнить, это именно служебный вопрос? — приподняв бровь, спрашивает Оксана.

— Само собой. Через час, — Виктор кивает и, махнув рукой, гвардейцам, выходит из коридора.

Когда они оказываются на улице, тот жестами подзывает людей, чтобы те встали в круг.

— Слушай инструктаж, — говорит Вик. — На патрулирование отправится только половина из вас. Остальные — занять скрытые позиции в сквере. По моему приказу задержать того, кто будет шпионить за наследником. Вопросы?

— Кто будет шпионить? — спрашивает гвардеец.

— Один из династийцев. Скорее всего, Тимур, майор с чёрными усами. Задержать мягко и сразу доставить в номер княжича. Ещё вопросы?

Больше вопросов не звучит. Кивнув, Виктор говорит:

— Тогда за работу!

* * *

После ужина я надеваю пальто и перчатки. На улице довольно тепло, снега нет, можно обойтись без шапки. Выхожу из гостиницы и направлюсь в сквер. Два гвардейца на расстоянии следуют за мной, но когда захожу на подметённые от снега дорожки между пихт, приказываю им остановиться. Дальше иду один.

Хорошо, что подмели дорожки. Не будет слышно скрипа снега, если кто-то решит идти тихо. Фонари тоже горят не везде — немногие постояльцы хотят гулять зимой и в темноте.

Оксана пунктуальна, появляется ровно вовремя. Она выглядит так, будто сошла с кадра военного фильма. Твёрдой походкой идёт ко мне, в её глазах сверкают решительность и настороженность.

Дайте угадаю, она подумала, что я позвал её сюда с романтическими намерениями? В другой ситуации это было бы вполне возможно. Красивая женщина, и уже не пигалица, в моём вкусе. Отличная спортивная фигура только добавляет ей очков.

Только красота — это не повод доверять человеку. Я знаю Оксану совсем немного, можно ли откровенно говорить с ней о заговорах, в которые вплетён?

— Привет, — говорю я, шагая навстречу.

— Добрый вечер, наследник, — она кланяется мне.

— Когда мы наедине, можешь обращаться по имени и на ты. На всякий случай сразу скажу: это не свидание, и я не собираюсь к тебе подкатывать. Дело важное.

— Хорошо. Хотя даже обидно немного, — усмехается девушка и сразу же, кашлянув, принимает серьёзный вид. — Простите, неудачная шутка.

— Неправда, шутка смешная. Просто мне сейчас не до смеха.

— Виктор сказал, дело важное.

— Так и есть. Давай немного пройдёмся, — говорю я и первым иду вперёд.

Оксана шагает рядом со мной и молча ждёт, когда я начну. На несколько мгновений это и правда становится похоже на свидание, хоть и довольно неловкое. От Оксаны исходит приятный и необычный запах — аромат кирзы и военной формы, смешанный с тонким букетом женских духов.

— Ты до сих пор работаешь на Алексея Михайловича? — напрямую спрашиваю я.

— Я никогда на него не работала, — хмурится девушка. — Меня завербовали, когда я… избила старшего по званию. Один генерал сказал, что дело замнут, если я соглашусь выполнить пару услуг для важного человека.

— Вот как. За что ты избила офицера?

— Угадаешь с одного раза? — хмыкает Оксана.

— Он к тебе приставал?

— Да, можно и так сказать. Пытался изнасиловать. Но больше он ни с кем не попытается так поступить.

Решаю не уточнить, что стало с тем офицером, и продолжаю спрашивать:

— Но это ведь Алексей попросил тебя отправиться со мной?

— Меня просто назначили, никто ни о чём не просил. Может, ваш двоюродный дед сделал так, что назначили именно меня.

— По крайней мере, он говорил мне, что собирается это сделать, — задумчиво говорю я. — Ладно, послушай: дело касается новеньких в твоём отряде. Ты должна понимать, что их приставили ко мне специально. Один из них на самом деле не рядовой, а майор.

— Что? Который? — удивляется Оксана.

— Тот, что сейчас пытается узнать, о чём мы с тобой говорим. Давай прислушаемся ненадолго.

Мы замолкаем и медленно идём дальше по тропинке, когда вдруг справа раздаются крики и шум.

— Лежать! Мордой в снег! Тащите его, парни!

— Что происходит? — Оксана хватается за пистолет.

— Тише, тише. Всё в порядке. Мои гвардейцы задержали одного из бойцов Династии за то, что посмел шпионить за беседой княжича и офицера.

— Вы не имеете права задерживать сотрудника Династии!

— Ещё как имею, особенно если он подслушивает мои приватные беседы, — невозмутимо говорю я. — Задам тебе один вопрос, он очень простой: ты знала о том, что среди твоих подчинённых есть офицер?

— Конечно, нет! Тем более старше меня по званию… Александр, я не знаю, что за игра ведётся, но я в ней не участвую! Слово чести, — говорит Оксана.

— Ты разве дворянка?

— Вообще-то, да. Мой отец барон.

— Прости, я мог бы и догадаться. Спасибо, я тебе верю, — говорю я. — Теперь послушай: всех остальных новичков надо лишить оружия, средств связи и посадить под замок. Мы пока не знаем, какие у них приказы, но формально обвинить их не в чем. Придумайте с Виктором повод, чтобы обезоружить их.

— Сделаем, — кивает Оксана. — А какой у них может быть приказ?

— Понятия не имею. Думаю, майор точно в курсе. Пойду-ка, кстати, побеседую с ним. Ты будь осторожна и докладывай Виктору обо всём подозрительном. Проблема, которую мне нужно решить в этом городе, очень серьёзная, от этого зависят судьбы многих людей. Судя по всему, внутри Династии есть те, кто хочет этому помешать.

— Это я уже поняла, — бурчит девушка и качает головой. — Не хотела бы я в такое ввязываться, но выбора нет. Лучше бы в армии осталась, там с интригами было попроще…

— Зачем же тогда пошла в Династию? — спрашиваю я.

— Деньги нужны, — коротко отвечает Оксана.

Снова решаю не уточнять подробности и показываю в сторону гостиницы. Тем же медленным шагом мы возвращаемся к зданию и в холле расстаёмся. Оксана просит, чтобы ей позволили присутствовать на допросе, но я отказываю. Без неё разберёмся.

Майор сидит посреди моего номера, привязанный к стулу. Войдя, я развожу руками:

— Не понял? Почему это вы расположили его с таким комфортом?

— Прикажете отвести в подвал, ваше сиятельство? — спрашивает Вик. — Или в лес поедем?

— Зависит от него, — говорю я, не отрывая глаз от династийца.

— Господин Грозин, это ошибка! Я просто гулял! — вдруг оживает он.

— Просто гулял? И совершенно случайно оказался там, где были я и твой капитан?

— Откуда же я знал, что вы там!

— Ну да, и по кустам ты тоже случайно крался, и диктофон нечаянно с собой взял, — глумится Виктор.

— Диктофон — это привычка. Вроде аудиодневника, — говорит майор.

— Там и правда всякая бесполезная болтовня. Но надо всё прослушать, где-то в середине записей может быть важная информация, — говорит Вик.

— Нет там ниче…

— Как тебя зовут? — прерываю я династийца.

— Тимур.

Я подхожу вплотную и произношу:

— Давай не будем тратить время, Тимур. Ты знаешь, почему ты здесь.

— Ничего я не знаю! — выкрикивает он. — Это просто недоразумение.

— Недоразумение? — я хмыкаю. — Нет, это называется шпионаж.

— Зачем мне за вами шпионить? Я служу вашему роду.

— Ты служишь Династии, а не роду Грозиных. А внутри Династии есть люди, которым я не нравлюсь. У меня к тебе есть только два вопроса. Ответишь на них спокойно и правдиво, и никто не пострадает. Кстати, я знаю, что на самом деле ты майор, а не рядовой. Тебя сдали, поэтому нет смысла отпираться.

Тимур замирает на мгновение, а потом натужно смеётся и качает головой:

— Майор, как же! Хотел бы я быть майором.

— Ваше сиятельство, по-моему, он не хочет по хорошему, — хрустя костяшками пальцев, говорит Виктор.

— Ты прав, — соглашаюсь я и говорю Тимуру: — Посмотри мне в глаза.

Он поднимает лицо. Несколько мгновений я сверлю его взглядом, а затем произношу:

— Если ты не захочешь говорить, то это будет последний и самый неприятный допрос, который ты когда-либо переживал. Скажи мне, ты готов пойти на риск?

Он нервно дёргает головой, как будто представляет, что мы с ним сделаем.

— Вы не посмеете тронуть сотрудника Династии.

— Ты правда думаешь, что меня как-то накажут за твою смерть? — усмехаюсь я. — Ты понимал, во что ввязываешься, когда принял от кого-то неофициальный приказ.

— Да зачем мне это нужно? Я не участвую в ваших интригах! — восклицает Тимур.

— Проблема в том, что ты присоединился к игре, пускай и в роли пешки. Теперь зависит только от тебя, как всё сложится дальше.

В этот момент Виктор подходит ближе. Скрип его кожаной куртки звучит зловеще, а кулаки аж подрагивают. Он проходит за спину майору и с силой опускает руки ему на плечи.

— Ох, и замёрз я на улице, пока мы с парнями тебя ждали. Надо бы размяться, разогреться. Ваше сиятельство, давайте я пару раз его стукну, чтобы был сговорчивей.

— Не знаю. Тимур, ты будешь говорить?

— Мне нечего…

— Только не слишком сильно, Вик, — перебиваю я и отворачиваюсь.

Под звуки ударов и вопли прохожу в другую комнату, наливаю себе воды и спокойно выпиваю. Поставив стакан, выкрикиваю:

— Хватит! — и только после этого возвращаюсь в комнату.

Выглядеть майор стал похуже. На лице не появилось ни одного синяка или капельки крови. Но, судя по скрюченной позе, Виктор как следует размял ему бока.

Придвигаю стул и сажусь рядом:

— Хватит усложнять. Скажи, на кого ты работаешь.

— Я служу Династии… — хрипит Тимур.

В таком ключе проходит больше часа. Мы давим на него морально и физически, но майор стоит на своём. Достойно уважения, хотя до настоящих пыток мы, конечно, доводить не стали. Думаю, что утюг на пальцах быстро бы заставил Тимура говорить, но не хочу опускаться до варварских методов.

— Ты всё равно рано или поздно расскажешь. А чем сильнее я устаю, тем быстрее могу решиться на плохие методы допроса, — угрожаю я.

— Вы не понимаете, — вздыхает Тимур. — Если я скажу, меня убьют!

— Кто убьёт?

Глаза майора бегают туда-сюда, и он снова тяжело вздыхает. Мне кажется или я замечаю в его поведению наигранность? Он что, специально томил нас, а теперь делает вид, будто сдался?

— Александр Сергеевич, поймите. Я могу вам сказать, на кого я работаю, — бормочет он. — Но после этого мне не жить.

— Об этом не беспокойся, я обеспечу тебе защиту. Поговорю с князем, он что-нибудь придумает. Это не просто милостивое предложение. Для тебя это единственный шанс выжить.

Тимур смотрит в пол, а потом придвигается ближе ко мне, как может, и шепчет:

— Вы точно сделаете это для меня?

— Конечно. Мне нужна от тебя только информация, — тоже понизив голос, говорю я.

— Тогда… хорошо. Я скажу. Неужели вы сами ещё не догадались, ваше сиятельство?

— Нет.

— Вы серьёзно? Это же так очевидно…

Подумав, я спрашиваю:

— Хочешь сказать, это Юрий?

Майор кивает, и меня опять посещают подозрения. Действительно, слишком очевидно и потому кажется неправдоподобным. К тому же подобные хитрые подставы не в духе моего старшего дяди. Он действует куда более прямолинейно.

— И как я могу быть уверен, что ты не врёшь? — интересуюсь я. — Может, тебе специально поручили подставить Юрия в случае поимки?

Тимур усмехается и говорит:

— Доказательства у меня в диктофоне. Там есть скрытая запись, давайте я расскажу, как её включить.

Он объясняет, какие кнопки нажать и в какой последовательности. Вик делает всё необходимое и включает запись:

— … внимательно. Тимур, ты слушаешь? — раздаётся голос Юрия.

— Да, ваше сиятельство, — а это уже сам Тимур.

— Поедешь с бастардом под видом простого солдата. Сорвёшь эту сделку между Медведевыми и Вронскими. Как именно — мне по**й. Просто сделай, понятно?

— Ваше сиятельство, но что именно мне сделать? Как сорвать сделку?

— Убей кого-нибудь. Дезинформируй. Б**дь, я что, должен тебя учить⁈ Тебя же готовили в диверсанты!

— Простите, ваше сиятельство. Приказ будет выполнен.

Пока мы слушаем запись, Виктор стоит за спиной у майора. Мы с ним переглядываемся, и Вик качает головой. Да, я согласен. На записи не Юрий, хотя голос звучит очень похоже. Но какие-то нотки тембра и отсутствие привычной экспрессии выдают подделку. Скорее всего, это говорил кто-то другой, а голос переделали через нейросеть.

— Хорошо, допустим, — говорю я, щёлкая кнопкой диктофона. — Как ты держишь с ним связь?

— Через телефон. Номер не записан, я его наизусть помню, — отвечает Тимур.

— Вик, дай его телефон.

— Вы что, хотите позвонить ему? — пугается майор.

— Конечно. Скажешь ему, что приказ выполнен. Посмотрим, что он ответ. Диктуй номер.

Помявшись, Тимур называет цифры. Я жму на кнопку звонка и, когда слышу гудки, включаю аппарат на громкую связь.

— Алло, — раздаётся голос.

И это голос Юрия.

Глава 20

Может, я ни разу не говорил с дядей по телефону, да и вживую виделся не так уж много раз — но перепутать его голос я вряд ли могу. Это он.

— Ваше сиятельство, — чуть запинаясь, говорит Тимур. — Задание выполнено.

— Подробнее, мать твою, — отвечает Юрий.

Я весь обращаюсь в слух. Напряжённо вслушиваюсь в каждый звук. Да, это голос Юрия, но здесь как будто что-то не то…

Майор бросает на меня немного напуганный взгляд. Вик толкает его в плечо — мол, не тяни, отвечай.

— Всё как вы и говорили, — торопится сказать Тимур. — Я подкинул мальчишке ложную информацию. Теперь он думает, что у него не получится заставить два рода договориться. Меня не заподозрили.

— Чудесно, — отвечает Юрий, и в его тоне я улавливаю что-то странное. Что-то не так, как должно быть.

Для начала, почему он говорит так скупо? Обычно мой старший дядя за словом в карман не лезет.

— Что он планирует делать? — спрашивает Юрий.

— Пока не знаю, ваше сиятельство, — отвечает майор. — Буду продолжать наблюдение.

— Хорошо. Если тебя раскроют — пеняй на себя, понял? Вот что: по возможности устрани кого-нибудь из людей мальчишки. Начальника гвардии, к примеру. Или кого-то из людей Вронских. Если разразится война, мне это только на руку. Вопросы есть?

— Нет, ваше сиятельство. Приказ принят, — сухо отвечает Тимур, глядя на меня и Вика исподлобья.

Юрий сбрасывает звонок, не попрощавшись. Вот это уже вполне в его духе, но всё остальное… Даже не знаю. Всё это выглядит как тщательно спланированная игра. Мой старший дядя не идиот. Война Медведевых и Вронских вряд ли будет ему на руку, она больно ударит по Династии, особенно если Медведевы проиграют и Техпрогресс придётся переносить. А если завод получит повреждения или будет уничтожен?

Нет. Я не верю, что Юрий так сильно хочет мне отомстить, что готов выстрелить себе в ногу. Он стремится к главному креслу в Династии, зачем он будет рушить то, чем хочет завладеть? Слишком рискованно.

— Посиди пока здесь, — говорю я Тимуру.

Мы с Виктором выходим в другую комнату. Заговорщицки встаём поближе друг к другу, и я спрашиваю:

— Что думаешь?

— Здесь что-то не так, — говорит Вик. — Не похоже, будто это правда твой дядя.

— Согласен. Не тот тембр и темп речи, не хватает экспрессии, он говорит слишком мало и спокойно. Голос изменили нейросетью или что-то вроде того.

— В наше время это не проблема, — Виктор кивает.

— Юрий не дурак, но такие хитрые схемы тоже не в его стиле. Шпионаж, диверсии, дезинформация… Он действует прямолинейнее и жёстче.

— Тогда кто это?

Пожав плечами, я отвечаю:

— Есть несколько кандидатов. Но поменять бойцов и подослать нужных могли только двое. Либо Виталий, либо Алексей.

— Я так понял, что замминистра на вашей стороне?

— Вроде бы да. Но я каждый раз в этом сомневаюсь, — потирая лоб, говорю я. — Его мотивы сложно понять. Из всей нашей семьи он ведёт самые сложные партии, и непонятно, к чему стремится.

— К власти, как и все, — усмехается Виктор.

— Да, но у него, в отличие от остальных, много вариантов. Он может стать министром, есть возможности стать главой рода и гендиректором Династии… Что из этого ему на самом деле нужно — я понятия не имею, — вслух размышляю я.

— Сложно, — Вик качает головой. — Не люблю интриги.

— Тогда займись обязанностями начальника гвардии, а с интригами я сам разберусь.

— Александр, я не то имел в виду. Если нужна помощь — никаких проблем.

— Помощь нужна. Задержи и допроси остальных подставных. Позвони своим знакомым в полиции, пусть нам выдадут разрешение на собственное следствие. У начальника юротдела Цитаты есть право заверять подобные документы вместо меня. Вызови сюда свободный отряд Вольги. Количество людей сам определишь.

— Будет сделано, — кивает Виктор и указывает на дверь. — А с майором что?

— Забери и запри где-нибудь.

Вик выходит, и я остаюсь один. Опершись двумя руками на подоконник, я смотрю за окно. На улице пошёл снег, который красиво опускается на землю в свете фонарей. Приятная картина. Хочется снова одеться и пойти гулять, размышляя о жизни и наслаждаясь лёгким морозом.

Увы, размышления у меня совсем не приятные. В соседней комнате сидит пленник, а где-то в Москве готовится заговор — сейчас я вижу только часть его воплощения. Уверен, что всё намного глубже.

Вероятнее всего, это Виталий. Его участие явно — он сам предупредил меня о подставных бойцах специально, чтобы я допросил их и подумал на Юрия. Бойцы, возможно, сами считают, что их нанял один Грозин, а по факту это другой.

Подстава — это вполне в стиле Виталия. Мой средний дядя привык действовать изящно, и у него всё просчитано на много ходов вперёд.

Алексей? Вряд ли. Хотя усыпить мою бдительность с помощью красотки, которая к тому же не участвует в авантюре — это был бы хороший ход.

Но всё же я не думаю на Алексея. Григорий Михайлович ему доверяет, для меня это много значит. Князя сложно обвести вокруг пальца. Если он верит брату — я тоже обязан ему верить.

Значит, Виталий.

Надо решить, как действовать в ответ. Судя по всему, он действительно хочет, чтобы моя миссия провалилась. Наверное, у него готов свой способ для её решения — ведь ради рода и Династии с конфликтом всё равно надо разобраться. Настоящее соперничество идёт именно на этом поле — кто первым решит вопрос.

Интересные выводы у меня получились. Почти уверен, что если бы у меня возникли проблемы, Виталий бы позвонил с предложением о помощи. Такой приём он использовал уже неоднократно. Судя по всему, считает его весьма рабочим.

Нет уж. Как и во все прошлые разы, сейчас я тоже справлюсь сам.

Отхожу от окна и достаю телефон. Набираю номер господина Оража. На сто процентов я не могу ему доверять — он вполне может тайно помогать одному из моих дядей. Вот и хочу посмотреть, какова будет его реакция.

— Слушаю, Александр Сергеевич, — отвечает тот.

— Добрый вечер, Ромэн. У меня есть вопрос. Кто назначал бойцов в отряд Династии, который поехал со мной?

— Состав формировал один из моих подчинённых. Что-то не так? — сухо спрашивает он.

— К сожалению. Ко мне были подосланы бойцы, у которых был приказ помешать выполнению моего задания, — отвечаю я.

Ромэн несколько мгновений молчит, а потом говорит:

— Кто их подослал?

— Вряд ли вам следует это знать. Скажем так, это внутреннее дело Грозиных.

— Понимаю, ваше сиятельство. Но я всё равно узнаю, когда допрошу их, — невозмутимо отвечает Ромэн.

— Вы не станете их допрашивать. Я звоню вам, чтобы попросить уволить их. Немедленно. После этого я получу разрешение на дворянское следствие, допрошу их как гражданских лиц и затем отправлю в тюрьму.

Чуть помедлив, Ромэн говорит:

— Послушайте, Александр Сергеевич. Не сочтите за грубость, но вы не можете отдавать мне приказы, у вас нет должности в Династии. Кроме того, я начальник внутренней безопасности корпорации. Я должен знать все детали о подобных вещах. Поверьте, я храню столько секретов рода Грозиных, что вы и представить не можете.

— То есть вы знаете, кто против кого играет и где чьи люди внутри компании? — уточняю я.

— Может быть. Я не имею права раскрывать эту информацию никому, кроме князя.

— Я поговорю об этом с князем. Пока ваши бойцы в любом случае задержаны, и моя гвардия их допросит.

— Советую воздержаться. По закону вы не имеете права допрашивать солдат Династии.

— Пожалуй, я проигнорирую ваш совет, Ромэн. Ждите звонка от князя. Всего доброго, — говорю я.

— Один момент, ваше сиятельство. Давайте я пришлю других бойцов на замену.

— Не стоит. Я уже вызвал своих людей. К сожалению, солдатам Династии я доверять не могу. До свидания.

— До свидания, — невозмутимо отвечает Ромэн.

Я бросаю телефон на столик и скидываю пиджак. Устал. Пожалуй, мне надо выспаться — бойцов допросят и без меня. Но сначала позвоню князю.

К сожалению, личный телефон он не берёт. Когда звоню в поместье, дворецкий отвечает, что его сиятельство уже отправился спать. Я говорю, что это срочно и прошу разбудить князя.

Через несколько минут Григорий Михайлович перезванивает мне и сердито спрашивает:

— Надеюсь, это важно? Я только заснул! Теперь могу до утра ворочаться, если не выпить снотворное.

— Простите, ваше сиятельство, — вежливо говорю я. — Это действительно важно.

Рассказываю ему всю ситуацию, в том числе свои соображения о том, что Юрий ни при чём, и кто-то просто умело им прикрывается.

Григорий Михайлович негромко матерится и говорит:

— Хорошо, пусть их допросят. С Ромэном я сам поговорю. Завтра за этими подставными прилетят мои гвардейцы, я хочу, чтобы они тоже с ними поболтали. Как следует поболтали.

— Договорились, — отвечаю я.

— В целом что? Ты поговорил с Медведевым?

— Да. Пока безрезультатно. Завтра буду встречаться с ним снова, у меня есть, на что надавить.

— Помни, что надо со всем закончить до конца новогодних каникул. После этого дела начнут рассматривать в высшем суде, для нас это плохо, — напоминает князь.

— Всё будет сделано, ваше сиятельство.

Прощаемся с дедушкой, и я пишу Виктору сообщение, чтобы будили меня только в крайнем случае. На всякий случай кладу под подушку пистолет и ложусь спать.

Проснувшись утром, делаю зарядку, привожу себя в порядок и звоню Виктору.

— Да, — сонным голосом отвечает тот.

— Пойдём позавтракаем. В ресторане на первом этаже подают отличные блинчики с сёмгой.

— Да, пожрать было бы неплохо, — бурчит Вик. — Я спать до сих пор не ложился.

— И как проходит допрос?

— Бесполезно. Майор уже всё рассказал, а остальные ничего не знают. Им велели слушаться Тимура и всё. Они только и успели понять, что им надо за тобой следить, но зачем, не знают. Они даже не подозревают, на кого работают.

— Жаль слышать. Ладно, тогда оставь их, пусть тоже поспят. Сегодня за ними прилетят гвардейцы князя. Жду в ресторане.

— Скоро буду.

Блинчики с сёмгой и правда очень вкусные, а на десерт я беру один блин со свежей голубикой и ванильным кремом. Вкуснятина, отличный завтрак для того, кому предстоит тяжёлый день. Две чашки крепкого кофе тоже приходятся кстати.

— Дай мне с собой тех, кто успел отдохнуть ночью, — говорю я. — Оксана и пара солдат, которым она доверят, тоже пусть поедут со мной. Нельзя показывать, что у меня контры с Династией.

— А у тебя они есть? — уточняет Вик. — Это ведь с одним из твоих родных вражда, а не с компанией.

— Я сам не вошёл в Династию, она для меня — враждебная структура. К счастью, пока дедушка остаётся на главном посту, компания не сможет обрушить на меня всю свою мощь, — отвечаю я.

— Да уж. Невесело будет, если князь умрёт и его место займёт твой враг.

— Этого не случится, — произношу я и встаю. — Кресло гендиректора Династии займёт тот, кто никогда меня не предаст.

— Ты сам? — усмехается Виктор.

— Не знаю. Я пока что до конца не решил, хочу ли ввязываться в это болото. Работать внутри такой корпорации будет намного сложнее, чем самому… Ладно, сейчас не время. Я поехал к Медведеву.

— Я позвоню ребятам, — Вик достаёт телефон.

Перед выездом я звоню Черепову и рассказываю свой вариант — какой компромисс мы можем предложить Медведевым и Вронским. Выслушав меня, он соглашается, что это хороший вариант, и обещает в скором времени позвонить барону Вронскому и всё обсудить.

Уже через полчаса я выхожу из машины возле поместья Давида Артуровича. Визит оказывается неожиданным. Граф Медведев в этот раз не слишком рад меня видеть, хотя и скрывает это за маской радушия. Выглядит он не слишком бодро — судя по опухшему лицу, ночью он тоже мало спал и много пил.

— Я снова рад вас видеть, Александр Сергеевич! Прошу простить, не ждал вас в гости сегодня. Мы с семьёй собирались поехать в город.

— Я не отниму много времени, Давид Артурович, — говорю я. — Выпьем чаю?

— Да, конечно, — граф подаёт знак слуге и жестом приглашает меня на второй этаж.

Поднимаемся по крутой деревянной лестнице. Выглядит она красиво, не хотел бы я с неё упасть. Сломать шею проще простого.

Мы заходим в кабинет Медведева, где усаживаемся на кресла. Уже через минуту служанка приносит чай и разливает его по чашкам. Как только она уходит, граф спрашивает:

— Дело касается Вронских? Вы придумали, как заставить их отступить?

— И да, и нет. Вам всем придётся уступить.

— Александр, я ведь сказал, — Медведев сводит брови. — Никаких компромиссов с Вронскими.

Я невозмутимо делаю глоток чая и ставлю чашку на блюдце. Испытующе посмотрев на графа, говорю:

— Сколько вам лет, Давид Артурович?

— Пятьдесят пять, — слегка растерянно отвечает тот.

— Тогда давайте вы не будете вести себя как подросток-максималист. Компромисс необходим для пользы Династии, клана и вашего рода. Будет лучше, если дело дойдёт до верховного дворянского суда и вам вовсе придётся переносить завод? Князь этому не обрадуется.

На лице Медведева мелькают, быстро сменяя друг друга, разные эмоции. Возмущение, гнев, удивление. Видимо, он слегка в шоке оттого, что я разговариваю с ним в подобном тоне.

— Сначала выслушайте меня, а потом я с радостью выслушаю ваши аргументы, если они будут, — произношу я. — Договорились?

— Слушаю, — бурчит граф и делает большой глоток обжигающего чая.

— Итак. Барон Вронский претендует на землю, которую вы отказываетесь отдавать. Если всё будет решаться по закону, землю вы можете потерять. Поэтому надо позволить оппонентам войти в ваше дело.

— Что⁈ Вы с ума сошли⁈ — подскакивает Медведев.

— Дослушайте, — с нажимом говорю я. — Вы должны продать Вронским двадцать процентов Техпрогресса. Или даже двадцать пять. Средства, которые они вложат, вы пустите на модернизацию оборудования и увеличение объёмов. Завод останется там, где он есть, Вронские подпишут отказ от земель и будут получать свою долю прибыли. Кланы Грозиных и Череповых окажутся связаны и не будут враждовать хотя бы здесь.

Медведев хмурится и вздыхает.

— Я не могу. Я всю жизнь с ними враждовал, как я могу вести с ними дела? Тридцать лет назад Вронские убили моего брата. Мы тоже убили двоих мужчин из их рода, не говоря уже о десятках гвардейцев. Между нами не может быть сотрудничества!

— Настало время забыть о том, что случилось тридцать лет назад, — твёрдо говорю я.

Давид Артурович залпом допивает чай и качает головой.

— Эти Вронские хитры, как лисы. Уверен, они найдут способ вмешаться в работу Техпрогресса или даже саботировать её.

— Этого не случится, поверьте мне. Мы можем прописать все условия в контракте и обозначить жёсткие рамки для Вронских. Если они не будут соблюдать условия, вы всегда можете выйти из контракта и забрать свои активы. Однако отказ от земель они подпишут сразу, и род Грозиных сделает всё, чтобы он обрёл законную силу.

Перебирая волосатыми пальцами, Медведев снова качает головой и бормочет:

— Я должен подумать. Это не так легко принять. Хочется со всем покончить, но такой ли ценой? Не знаю.

— Времени у вас немного. Завтра вечером я приду за окончательным решением. Если вы не примете этот компромисс, следующий может быть не настолько выгодным, — говорю я и встаю. — Спасибо за чай. Приятной вам семейной поездки.

— Спасибо, — коротко взглянув на меня, отвечает граф. — Слуга вас проводит.

Выйдя из кабинета, я чувствую внутри предвкушение успеха. Оно щекочет меня изнутри, будто лёгкая дрожь. Граф уже надломлен, осталось чуть-чуть надавить. Если и Вронские согласятся на условия — это будет победа.

Выйдя на улицу, я чувствую, как мой телефон вибрирует в кармане. Достаю его, смотрю на экран, и сердце вдруг начинает колотиться быстрее. Это Черепов. Почему он звонит на мой номер, забыв о безопасности? Что-то срочное?

— У нас проблемы, Александр, — говорит Сергей, как только я беру трубку.

— Что случилось?

— Вронские собирают войска!

— Войска? Почему? — говорю я, чувствуя, как по спине невольно пробегает холодок.

— Из-за тебя, — глухо отвечает Черепов. — Ты можешь объяснить, что у тебя там происходит?

Глава 21

Моментально прокручиваю в голове варианты. Я здесь, в пригороде Рязани, всего чуть больше суток. Единственное, что произошло — это небольшая операция по поимке шпионов из Династии и два разговора с графом Медведевым.

— Ничего не происходит, — отвечаю я. — Так, почему они собирают войска?

— Ты вызвал своих людей, — почти идеально скрывая злость, говорит Сергей. — Формально они сотрудники охранной компании, но все понимают, что на самом деле это твои солдаты. Известно, что к тебе вылетает отряд княжеских гвардейцев. На военной базе Династии в Рязани тоже происходит какое-то движение. Барон Вронский считает, что ты готовишься напасть на него.

— Он идиот? — невозмутимо спрашиваю я. — Решил, что ему объявляет войну род Грозиных?

— Ты что, не понимаешь? Здесь вагон вариантов. Войну объявят Медведевы, а Вольга с Династией просто помогут людьми и ресурсами. Или ты начнёшь устраивать диверсии, чтобы вынудить их уступить землю. Или спровоцируешь их самих объявить войну…

— Хватит, я это понимаю, — перебиваю я.

На улице сегодня холодно. Я плотнее запахиваю пальто и отхожу в заснеженный сад, жестом приказывая гвардейцам оставаться у машины. Подметающий дорожки в саду слуга, заметив меня, спешит удалиться.

— Так что случилось? — повторяет свой вопрос Черепов.

— Я же сказал, ничего. Небольшие перемены в личном составе. Что происходит на базе Династии, я не знаю, но выясню. Гвардейцы князя улетят сегодня же. Отряд Вольги я вызвал для своей охраны. Успокой своих вассалов, никто не собирается с ними воевать.

— Они пока что не мои вассалы. Кстати, когда закончишь в Рязани, я хочу попросить тебя помочь кое с чем.

— С чем? — уточняю я.

— Потом скажу. Это тема для долгого личного разговора. Просто имей в виду, что нам надо встретиться, как только ты вернёшься в Москву.

— Постараюсь, — уклончиво отвечаю я. — Сначала мне надо разобраться здесь. Ты позвонишь Вронским?

— Естественно. Постараюсь убедить их, что волноваться не о чем. А ты будь осторожен. Не нравится мне эта возня, — говорит Сергей.

— До связи, — отвечаю я и сбрасываю звонок.

Барон Вронский, оказывается, паникёр. Впрочем, его можно понять. И да, силовой вариант решения конфликта я тоже рассматривал. Это рискованно, но если не останется других вариантов — придётся расчехлять оружие.

Пока я надеюсь, что соперники поймут — если они не примут компромисс, будет только хуже. Лично я не сдамся и продолжу давить на обоих, пока они не согласятся на сделку.

Интересно, что за шевеление на военной базе Династии? Надо позвонить Ромэну, но сначала узнать у Оксаны — может, она тоже в курсе.

Она с солдатами Династии стоит возле своей машины. Точнее, возле машины стоят бойцы, а Оксана чуть дальше. Мужчины украдкой рассматривают её фигуру, делая вид, что любуются крыльцом поместья.

— Можем ехать, ваше сиятельство? — спрашивает девушка, когда я приближаюсь.

— Да, сейчас поедем. Скажи, ты знаешь что-нибудь об активности сил Династии в Рязани?

— Знаю. Но это внутренняя информация компании.

— Это шутка? Или мне придётся звонить господину Оражу, чтобы он мне рассказал? — спрашиваю. — Я здесь как наследник рода, но также от лица Династии. Что происходит на базе?

Помявшись, Оксана отвечает:

— Ромэн приказал привести силы в боевую готовность. Зачем — не знаю.

— И всё? Других приказов им не давали?

— Пока что нет. Возможно, это просто внеплановые учения, — пожимает плечами Оксана.

— Отправляйся туда и поговори с командиром от моего имени. Узнай все подробности и на всякий случай скажи, что наследник рода Грозиных против начала военных действий. Любой боевой приказ, не исходящий напрямую от князя, они должны игнорировать, — говорю я. — Передай слово в слово.

— Так точно, — Оксана кивает. — Могу ехать выполнять?

— Поезжай. Увидимся в гостинице.

Направляюсь к своей машине и сажусь в неё. Едем.

Не нравится мне то, что происходит. Уверен, что это всё не совпадения. Кто-то ведёт свою игру, и я невольно стал пешкой в этой игре. И у меня пока нет более подходящих кандидатов на роль главного игрока, чем Виталий.

Он специально слил мне информацию о подставных бойцах, зная, что я не стану их терпеть. Он спровоцировал бурление, и это привело к тому, что Вронские ощетинились. Договориться с ними теперь будет сложнее.

Хитро. Хорошая партия. Только вот я не собираюсь быть в ней пешкой. Я намерен играть на равных.

Виталий наверняка считает, что я поеду к Вронским разговаривать. После этого будет идеальный момент для провокации, после чего Вронские точно откажутся от дальнейших переговоров. Дело либо дойдёт до суда, либо до войны. Либо Виталий сделает что-то, что всё-таки примирит два рода. Но тогда окажется, что с проблемой разобрался он, а я чуть всё не испортил.

Почти уверен, что именно так он и рассчитывает сделать. Единственное, что он не знает — то, что благодаря мне клан Череповых тоже участвует в игре.

Значит, к Вронским я не поеду. Никаких активных действий предпринимать не буду. Позвоню князю и попрошу его, чтобы династийцы не вздумали браться за оружие. Продолжу переговоры с Медведевыми, а Сергей будет убеждать Вронских.

Мы уже отъехали от поместья. На всякий случай я набираю номер графа. Он не берёт трубку. После отсечки я набираю номер заново, и после третьего гудка Медведев, наконец, поднимает трубку:

— Да, ваше сиятельство.

— Давид Артурович, послушайте. Вронские думают, что мы собираемся решить вопрос силой, но это не так. Как наследник князя, я приказываю отказаться от любых агрессивных действий, в том числе от приведения войск в готовность. Эскалация недопустима.

— То есть они готовятся к войне, а мне вы запрещаете это делать? — хмуро интересуется граф.

— Именно так. Никакой агрессии. Я здесь, чтобы решить конфликт миром.

— Со всем уважением, Александр Сергеевич, но я позвоню князю. Если он тоже скажет мне сидеть сложа руки — только тогда я послушаю.

— Можете позвонить, если хотите. Но пеняйте на себя.

— Что это значит? — спрашивает Медведев.

— Григорий Михайлович будет расстроен, что вы проигнорировали мой приказ и напрасно потратили его время. Можете в этом убедиться. И не забудьте как следует подумать о моём предложении. Увидимся завтра, — говорю я и кладу трубку.

Эскалация — Постепенное усиление, увеличение, расширение чего-либо.

* * *

Выслушав доклад своего агента, Виталий Грозин сбрасывает звонок и подходит к окну. Отодвинув жалюзи, он смотрит на сонный ночной двор старой многоэтажки. Пальцы будто живут своей жизнью, выстукивая по подоконнику сложный ритм.

— Интересно, — говорит Виталий сам себе. — Очень интересно.

Ситуация в Рязани развивается не совсем так, как он предполагал. Но всё же довольно хорошо для него. Вмешиваться напрямую ни в коем случае нельзя — Александр всё равно не примет помощь. А теперь, после того как он задержал подставных солдат Династии, будет вдвойне осторожен.

Но делать что-то надо.

Виталий отворачивается от окна и прикрывает глаза, сосредоточиваясь на микроскопических деталях, которые составляют общую картину. Он всегда хотел избегать подобных ситуаций — напряжения, неопределённости, когда каждый шаг может привести к неожиданным последствиям. И вместе с тем — постоянно к ним стремился, погружаясь в тайную борьбу за власть в Династии. С каждым годом всё глубже и глубже.

Виталий чувствует, как его сердце начинает биться быстрее, дыхание учащается, ладони становятся мокрыми. Он вытирает их о брюки и отходит от окна. Делает несколько кругов по комнате, пытаясь дышать глубоко и ровно. Внезапный приступ паники не отступает, будто монстр, который всегда стоит за спиной.

Он почти бегом отправляется на кухню. Дрожащими руками наливает стакан воды из-под крана и залпом выпивает. Через несколько минут паническая атака уходит, остаётся только слабый налёт тревоги.

Вздохнув, Виталий подходит к тяжёлому холодильнику и с трудом отодвигает от стены. В стене за холодильником расположен сейф, где спрятаны тайные бумаги — отчёты, планы, заметки от информаторов и агентов.

Открыв сейф, Виталий берёт в руки несколько документов и сосредоточенно их перечитывает. Да. Картина ясна. Но как нужно поступить сейчас, чтобы это не разрушило весь многолетний план? Какое действие принесёт в дальнейшем выгоду, а какое только создаст помехи?

Извечные вопросы, которые преследуют Виталия годами. Раньше он всегда находил способ манипулировать ситуацией в свою пользу. Теперь же ему страшно. Страшно играть против собственного племянника. Александр кажется неуязвимым.

На мгновение Виталия охватывает чувство неуверенности. Время — его враг. Ещё раз мысленно анализируя расклад, он приходит к выводу, что его первоначальные планы ставятся под угрозу.

Контроль над ситуацией ускользает из рук. Главное сейчас — не потерять его.

— Что касается Александра, — он произносит вслух, хотя в комнате никого нет. — Он слишком умён, чтобы сбрасывать его со счетов. И даже недостаток опыта ему не помеха, ведь князь на его стороне. Только это не значит, что я ничего не могу сделать!

Он убирает документы в сейф, захлопывает дверцу и ставит холодильник на место. Начинает ходить по квартире туда-сюда, пытаясь привести мысли в порядок. Внезапно его взгляд останавливается на небольшом стеклянном шаре, лежащем на полке. Он манит его, словно является ключом к удачному решению.

Виталий подходит и берёт шарик. Смотрит на него, будто на шар ясновидца, надеясь увидеть там правильный ответ.

— Надо действовать, — шепчет он. — Я решил. Знаю, как надо сделать, чтобы выиграть.

Достав из кармана телефон, Виталий набирает номер.

— Да, — раздаётся искажённый программой голос собеседника.

— Используй второй вариант, — не здороваясь, говорит Виталий.

— Мы же хотели использовать первый.

— Первый больше не подходит. Слишком рискованно.

— Ты рискуешь, Виталий. Если мальчишка…

— Второй вариант, — прерывает Грозин. — Я это не обсуждаю, я отдаю приказ.

Помолчав, собеседник отвечает:

— Хорошо, — и сбрасывает звонок.

— Не очень-то хорошо, но выбора нет, — бурчит Виталий, бросая телефон на стол.

Теперь, когда в игру вмешался кто-то третий, действовать по прежнему плану нельзя. Надо развернуться на сто восемьдесят градусов и поступить так, как никто не ожидает.

* * *

Мне предстоит довольно сложный день, состоящий из звонков, переговоров и обсуждений. Рязанский конфликт — это ещё не всё. Мне нельзя забывать о собственных проектах. Оруженосец, Вольга и Цитата требуют внимания. Несмотря на то что сейчас только начало января и эхо курантов едва успело затихнуть — у меня полно дел.

После возвращения от Медведева я весь день провожу в номере и ни с кем не вижусь вживую, только говорю по телефону. Когда решаю все текущие вопросы по своим предприятиям, Виктор докладывает, что приехали гвардейцы князя. Они забирают пленников и сразу же уезжают.

Вскоре после этого звонит Оксана:

— Ваше сиятельство, я только что закончила на базе Династии.

— И каков результат? — спрашиваю я.

— Насколько я поняла, приказ отдал Ромэн. Я передала ваши слова местному командиру, он начал отнекиваться… В общем, если коротко, то позвонил князь Грозин и приказал сделать то же самое, что и вы. Никакой агрессии без прямого приказа Григория Михайловича.

— Прекрасно. И что командир?

— Отменил боевую готовность, распустил часть бойцов по домам. Но я скажу честно, Александр, это только видимость. Техника в ангарах стоит наготове, несколько штурмовых отрядов могут в любой момент выдвинуться на задание, — рассказывает Оксана.

— Не думаю, что командир настолько глуп, чтобы ослушаться князя Грозина, когда тот лично отдал ему распоряжение, — усмехаюсь я.

— Знаете, ваше сиятельство, в армии я видела глупости и пострашнее, — Оксана вздыхает.

— Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся, да? — спрашиваю я, поздновато соображаю, что в этом мире нет такого выражения.

— Что? Не поняла.

— Не бери в голову. Спасибо, что помогла. Предлагаю вечером поужинать вместе.

— Это опять не свидание? — с ноткой кокетства интересуется девушка.

— Верно.

— Ну вот. Ладно, так уж и быть, я не против с вами поужинать при одном условии: мы не будем говорить о работе.

— Отличное предложение. Тогда увидимся вечером, — говорю я и кладу трубку.

После этого я пишу сообщение Сергею и спрашиваю, как там дела с Вронскими. Черепов пишет в ответ:

«Не очень. Компромисс их не устраивает».

«Продолжай давить. Убеди, что именно они сейчас выглядят разжигателями войны. Если они откажутся вложиться в Техпрогресс сейчас, второго шанса не будет. Им придётся принять другой компромисс, гораздо менее выгодный», — пишу я.

«Я не могу слишком сильно наседать на них. Моё изгнание до сих пор не отменили, я, по сути, никто. Отец тоже не хочет с ними говорить, опасаясь, что они и его не станут слушать. Тогда авторитет князя Черепова окончательно упадёт», — отвечает Сергей.

«Так не допустите этого. Если Вронские откажутся слушать князя, накажите их».

«Мы сами решим, как поступать с членами клана. Напишу тебе позже», — пишет Черепов, и я сквозь экран чувствую холод, исходящий от его слов.

Да, пожалуй, я и правда позволил себе лишнего. Может, наши интересы и совпадают, но я не вправе указывать, как Череповым вести дела со своими вассалами. Хотя применить на их месте силу, хотя бы и мягкую, наложив на род Вронских какие-то запреты и санкции — было бы хорошим выходом. Другие члены клана поняли бы, что лучше прислушиваться к Сергею и пока ещё живому князю.

Что ж, пока я сделал всё, что мог. Теперь мне остаётся только ждать.

Бросаю на себя взгляд в зеркало и решаю, что к ужину с Оксаной стоит переодеться. Принимаю душ, достаю из шкафа чистую рубашку и брюки. Когда заканчиваю одеваться, мне вдруг звонит Егор:

— Здрасьте, ваше сиятельство. Слушайте, я искал что-нибудь по вашей миссии и вдруг понял, что Медведевы и Вронские — это не единственная проблема.

— Что ты имеешь в виду? — уточняю я.

— После той войны между Грозиными и Череповыми осталось много таких вот спорных земель и другого имущества. Когда император заставил кланы прекратить войну, всё осталось как есть, и никто не стал соваться. Но в последние месяцы все как будто с цепи сорвались. Разные роды из обоих кланов начали предъявлять друг другу претензии, пытаться отобрать назад, что было захвачено тридцать лет назад.

— Хочешь сказать, это происходит не просто так? — спрашиваю я.

— Зрите в корень, ваше сиятельство, — чуть шепеляво отвечает Егор. — У меня такое чувство, что кто-то специально подтолкнул дворян. Вернее, подтолкнули нескольких — убедили, заплатили, я не знаю. Остальные уже сами подтянулись, это как цепная реакция. И я боюсь, что может случиться взрыв.

— Твой страх вполне обоснован.

Вспоминаю слова князя Черепова о том, что может существовать некий кукловод, который намеренно сталкивает наши семьи и кланы. И не в первый раз думаю, что он может быть прав. Информация, которую нарыл Егор, только подтверждает — здесь действует чья-то рука.

— Постарайся найти ещё что-нибудь, — говорю я. — Узнай, с кого всё началось. Попробуй понять, кто с ними связывался, найди связи. В общем, придётся тебе поиграть в детектива.

— Да я только с радостью, — усмехается хакер. — Я в детстве мечтал стать крутым сыщиком. Так что воплощу мечту!

— Приятного расследования, — с улыбкой отвечаю я.

Мы прощаемся, я кладу трубку и задумчиво смотрю на пустой экран. Значит, всё это не просто так происходит. Пока я разбираюсь только с одной ниточкой, кто-то неизвестный дёргает сразу за множество. Паутина заговоров и интриг гораздо запутаннее, чем можно было бы подумать.

Остановит ли меня это? Конечно, нет. Наоборот, подобный вызов будоражит и заставляет мозги работать на полную катушку. Я предвкушаю непростую партию и триумфальный выигрыш.

Ведь я люблю, когда сложно.

Глава 22

Оксана является на ужин в соблазнительном красном платье. Если бы я не знал, что на самом деле она офицер, никогда бы не подумал. Обычно строгое выражение лица сменилось улыбкой, твёрдая походка и резкие жесты стали плавными. Удивительное преображение.

Даже жалею немного, что это не свидание.

— Прекрасно выглядишь, — говорю я, когда девушка подходит к столику.

— Спасибо, ваше сиятельство, — отвечает она.

— Не надо формальностей. Можешь звать меня на «ты» и по имени.

Садясь напротив, Оксана обворожительно улыбается и спрашивает:

— Можно даже просто Саша?

— Можно, — киваю я.

— И можно даже задать тебе личный вопрос?

— Конечно.

— Чуть позже задам, — Оксана принимает от официанта меню и изучает его.

Я усмехаюсь:

— Ты меня интригуешь.

— Правда? — невинным тоном спрашивает она. — Я вовсе не собиралась.

— Тем не менее у тебя прекрасно получается. Теперь я очень хочу услышать личный вопрос.

— А я не буду торопиться его задавать, — продолжает улыбаться Оксана.

— Вот и не торопись. У нас весь вечер впереди, — говорю я.

— Только вечер?

М-м, даже так. Прозрачнее намёка быть не может. Интересно, Оксана просто играет со мной или действительно хочет? Вообще-то, она сотрудник службы безопасности Династии, вряд ли её похвалят, если она переспит с членом управляющего рода. С другой стороны, она заигрывала со мной ещё тогда, в больнице, когда служила в имперской армии.

Мой взгляд невольно скользит в её декольте, и я вынужден признать, там есть на что посмотреть. Да и вообще, Оксана мне нравится — и как человек, и как женщина.

Только вот могу ли я сам себе позволить интрижку с сотрудником Династии? Не уверен, что это хорошая идея.

Но противостоять соблазну тоже не так просто, как хотелось бы.

Ладно, посмотрим, как пойдёт. В целом, вряд ли кто-то будет предъявлять мне претензии, если мы с Оксаной немного развлечёмся.

И тут в голове возникает мысль, которая действует, как ледяной душ. Оксана — человек Алексея. Она говорила, что никогда не работала на него, её просто завербовали по его приказу. Но можно ли верить? Что, если через Оксану мой двоюродный дед ищет подход ко мне?

Сам не верю в это. Флирт девушки кажется искренним, но настроение всё равно портится. Даже поужинать спокойно не могу, вынужден всё время думать о том, на что повлияют мои действия…

Буквально заставляю себя забыть об этом и просто насладиться едой и непринуждённой беседой. Когда мы заканчиваем с закусками, и официант приносит салат, Оксана говорит:

— Пожалуй, я готова задать вопрос.

— Какой вопрос? — я подтягиваю к себе тарелку.

— Ой, не притворяйся! Ты же так хотел его услышать.

— Шучу, — улыбаюсь я. — Задавай.

— Ты когда-нибудь жалел о том, что родился Грозиным?

— Ого, — я откидываюсь на стуле. — Не такого вопроса я ожидал, если честно.

— Ты думал, я спрошу, есть ли у тебя девушка? — она коротко смеётся.

— Да, — честно отвечаю я. — Что ж, раз ты спрашиваешь… Нет, пожалуй, никогда. Быть членом рода Грозиных непросто, но я никогда об этом не жалел.

— Завидую. Ты ведь ещё и самый… как бы это сказать? скандальный член рода. То бастард, то изгой, теперь вот наследник. Непростая судьба, но ты с достоинством принимаешь её, — говорит Оксана.

— Буду считать, что это комплимент, — киваю я.

— Это и есть комплимент. Ты не против, если я скажу ещё один?

— Конечно, продолжай, — с улыбкой отвечаю я.

— Ты очень молод, но ведёшь себя так, будто целую жизнь прожил. Честно говоря, меня это восхищает, — произносит девушка, и её глаза сверкают.

— Рад, что смог тебя восхитить, — говорю я. — А вот ты остаёшься для меня загадкой. Ты и медсестра, и офицер, и прекрасная дама… Какая ты на самом деле?

— Сложный вопрос. Не уверена, что я сама знаю на него ответ, — отшучивается Оксана.

— Как ни крути, я хотел бы знать о тебе больше, — говорю я.

— Зачем?

— Мне просто любопытно. Люблю узнавать людей.

— Это ради работы или у тебя другие намерения? — наклонив голову, спрашивает она.

— Я ведь обещал, что мы не будем за ужином говорить о работе. Так что можешь сама ответить на свой вопрос.

Оксана снова улыбается. Её улыбка словно магнит, я не могу отвести от неё взгляд.

Разговор плавно меняет направление на более личные темы. Оксана рассказывает о своих путешествиях по стране, о службе в имперской армии, о том, как она мечтала стать полноценным офицером, но потом судьба преподнесла ей несколько сюрпризов.

Каждое её слово, каждый жест проникают внутрь, несмотря на моё желание сохранять дистанцию. Мы смеёмся, шутим, но между наших слов всё чаще пробегает искры. В один момент Оксана наклоняется и шепчет:

— Ты не думал, что наша миссия здесь может стать ещё интересней, если позволить себе немного расслабиться?

Эти слова вызывают у меня внутреннюю борьбу. С одной стороны, флирт с Оксаной манит, воображение подкидывает горячие сцены одну за другой. С другой — я постоянно напоминаю себе о возможных последствиях и о том, что всё это может быть искусной игрой.

Я ведь и правда не знаю её настоящую. Зато убедился, что она превосходно умеет менять личины, и доверять такому человеку опасно.

— Не всегда можно позволить себе расслабиться, — отвечаю я.

— Но иногда всё же можно, не так ли? — будто случайно касаясь моей руки, спрашивает Оксана.

— Не сегодня, — говорю я, и эти два коротких слова ставят крест на продолжении вечера.

Ужин продолжается, но теперь я чувствую совсем другое напряжение. Нельзя сказать, что вечер испорчен, но атмосфера всё же теряет прежнюю беззаботность.

Оксана делает вид, что всё в порядке, мы продолжаем говорить, шутить и смеяться. И на какое-то время тёмные мысли уходят на второй план.

Вскоре заканчивается наш ужин, и то тепло, которое между нами возникло, начинает затихать. Я медленно встаю из-за стола и говорю:

— Спасибо за вечер. Позволь проводить тебя.

— Конечно, — Оксана поднимается и берёт меня под руку.

До её номера мы добираемся молча. Чувствую, как девушка бросает на меня обжигающие взгляды, но никак не реагирую. Если это проверка на стойкость, то я её пройду.

— Надеюсь, ещё увидимся, — говорю я, когда мы останавливаемся возле двери в её номер.

— Я тоже. И, возможно, в следующий раз всё пройдёт иначе, — отвечает она.

Киваю на прощание и ухожу. Чувствую небольшое разочарование, но убеждаю себя, что поступил правильно. В текущей ситуации лучше проявить максимальную осторожность.

Хотя должен признать, что решение отказаться от продолжения вечера далось мне непросто…

На следующее утро я, как всегда, просыпаюсь с рассветом. Зарядка, бодрящий контрастный душ и за дела. Надо немного разобраться с рекламной кампанией Оруженосца, посмотреть предложения по открытию отделения в Волгограде и заняться кое-какими делами Цитаты.

Я делаю несколько звонков, проверяю отчёты и обсуждаю текущие вопросы с Ольгой и бароном Булатовым.

Мой кофе, как всегда, остывает. Залпом выпиваю холодный, и тут мой телефон звонит. На экране высвечивается номер графа Медведева.

— Доброе утро, ваше сиятельство, — отвечаю я, стоя у окна и глядя на улицу. Сегодня сильный снегопад.

— Александр! — голос графа звучит решительно, но в то же время как-то обеспокоенно. — Я почти готов к компромиссу с Вронскими. Обсудим детали?

Эти слова вызывают у меня одновременно облегчение и напряжение. Радует, что Медведев принял верное решение, но почему так быстро? Я ведь дал ему время до вечера, что сподвигло его поторопиться?

— Конечно, Давид Артурович, — отвечаю. — Где и когда?

— Давайте я приеду к вам в гостиницу, там неплохой ресторан. Вы ещё не завтракали? С радостью угощу.

— Хорошо, жду вас, — говорю я, стараясь сохранить нейтральный тон.

Положив трубку, пишу сообщение Сергею. Если граф Медведев уже согласен, надо ещё сильнее надавить на Вронских — теперь всё зависит от их решения. Предстоит сделать так, чтобы это решение они приняли как можно скорее.

Снова заказываю в номер кофе, и на этот раз сразу прошу холодный. Что толку заказывать горячий, если я сейчас всё равно опять погружусь в дела и напиток остынет?

Не успеваю получить чашку ледяного латте, как мой телефон опять звонит. На этот раз звонок ещё более неожиданный. Виталий. Ему-то что от меня надо?

— Здравствуйте, дядя, — говорю я, взяв трубку.

— Здравствуй, Александр! Граф Медведев тебе уже позвонил?

— Да, — отвечаю я, чувствуя, как меня наполняют подозрения.

— Прекрасно. Прости, что вмешался в твои дела, — говорит Виталий. — Думаю, ты догадываешься, что это я заставил его принять верное решение. Немного надавил на Давида, у меня хватает рычагов давления на членов клана.

— Я не просил о помощи.

— Знаю. Не думай, что будешь мне чем-то обязан. Никто не будет знать о моей поддержке, считай это просто вежливым жестом.

— И по какой причине вы решили сделать этот жест? — уточняю я.

— Послушай, Александр. Буду говорить откровенно: ты знаешь, что я совершил несколько неверных действий по отношению к тебе и твоей матери. Я раскаиваюсь и хочу помочь. Ты доказал, что ты истинный Грозин, и я хочу быть на одной стороне с тобой, — отвечает Виталий.

Я не верю ни единому его слову. Если это попытка втереться в доверие, то весьма неудачная. Виталий уже должен был понять — я не забываю обиды, и второй раз не верю тем, кто однажды предал.

Мой средний дядя очень расчётлив, и ничего не делает просто так. В какой-то момент он решил действовать иначе, и на это есть свои причины, я уверен. Но что стоит за его мнимой добротой, к чему он на самом деле стремиться — прямо сейчас я не могу сказать?

— Александр, ты слышишь? — спрашивает он.

— Слышу. Конечно, вы помогли мне, дядя, но разве я не просил вас не вмешиваться в мои дела? — ледяным тоном интересуюсь я.

— Это не только твои дела. Это касается всего рода и Династии. Заканчивай там скорее и возвращайся в Москву. Думаю, нам есть что обсудить, — говорит Виталий и кладёт трубку.

Вот сволочь. Но ведь он прав — это не только моё дело, речь идёт о благополучии семейной корпорации. Думаю, что если бы дела у меня пошли плохо, кто-нибудь в любом случае вмешался бы. Мне ничего не остаётся, кроме как принять это.

Мысли о разговоре с Виталием не покидают меня. Его мнимые добрые намерения кажутся слишком вычурными, я знаю, что он не будет действовать без личной выгоды.

Мои гвардейцы докладывают, что граф Медведев подъезжает к гостинице. Я оставляю так и не выпитый холодный кофе на столе и спускаюсь в ресторан.

Разговор с Давидом Артуровичем проходит несложно. Он согласен на условия, что я ему предложил. И хочет лишь обсудить размер вложений, которые сделают Вронские, и какие права они получат, как инвесторы.

— Обсуждать это следует с ними, — говорю я. — А они пока что не дали согласия.

— Вы встречались с бароном? — уточняет Давид Артурович, уплетая уже вторую порцию тартара из говядины.

— Пока что нет. С ним общается представитель князя Черепова.

— Значит, Череповы тоже участвуют…

— А вы как думали? — усмехаюсь я. — Вронские члены их клана, и князь Черепов точно так же не заинтересован в войне. Странно, что вы и барон Вронский до сих пор не поняли, насколько бесполезно продолжать конфликт. Главные роды кланов против, вам так или иначе пришлось бы помириться.

— Я уже понял, — бурчит Медведев. — И когда нам ждать ответа?

— Сегодня, если не возникнет трудностей. Спасибо, что приехали, Давид Артурович. Когда Вронские тоже прислушаются к голосу разума, мы встретимся все вместе и обсудим подробности.

Прощаемся с графом, и я достаю телефон. Там есть сообщение от Сергея, которое заставляет меня нахмуриться:

«Вронские отказываются. Их не устраивает компромисс».

«Тогда я еду к ним», — пишу в ответ.

Собравшись, я выхожу из ресторана. Снегопад стал ещё сильнее, солнце светит тускло, и улица, покрытая толстым белым покрывалом, создаёт немного мрачное настроение. Тем не менее в моём сердце пылает решимость — я готов встретиться с Вронскими и понять, почему они отвергли компромисс.

Беру с собой только своих гвардейцев, бойцов Династии решаю не тащить. Раз соперники настроены не слишком дружелюбно, лучше не раздражать их. Всё-таки династийцы вызывают совсем другие ассоциации, нежели моя личная гвардия.

Поместье Вронских расположено далеко от города, ехать приходится долго. Старое здание, расположенное среди хвойного леса, выглядит угрожающе.

Солдаты у ворот останавливают нас, и к машине подходит офицер. Обращаю внимание, что кобура с пистолетом у него на бедре расстёгнута, будто он в любой момент готов выхватить оружие. Выражение лица гвардейца тоже нельзя назвать доброжелательным.

— Здравствуйте, ваше сиятельство, — говорит он. — К сожалению, я не могу вас впустить.

— Вы уверены, что знаете, кто я?

— Княжич Александр Грозин, наследник рода. Со всем уважением, мне было приказано не впускать вас.

— У твоего барона крыша поехала? — вмешивается Виктор. — Он понимает, чем грозит такое оскорбление?

— Не могу знать. Я лишь выполняю приказ, — хмуро отвечает офицер Вронских.

— Советую тебе как следует подумать, стоит ли выполнять такой приказ. Он может стать самоубийственным, — цедит Вик.

Офицер отходит на шаг, его рука тянется к пистолету.

— Довольно! — восклицаю я. — Передай барону, что княжич Грозин огорчён его поведением. Без последствий это не останется. Матвей, разворачивайся.

Больше не обращая внимания на гвардейца Вронских, я закрываю окно и достаю телефон. Череповы должны узнать о том, как их вассалы провоцируют войну.

Начинаю думать о том, что барон Вронский хранит верность не князю Черепову, а кому-то другому. Тому, кто дёргает за ниточки в этой сложной интриге…

* * *

— Как ты себя чувствуешь, отец? — сев рядом с кроватью князя, спрашивает Сергей.

— На грани смерти, как обычно, — бурчит он.

— Я должен обсудить с тобой кое-что. Дело серьёзное.

Альберт Олегович кивает, и Сергей пересказывает ему сложившуюся ситуацию. О том, что Вронские упорно отказываются идти на компромисс, и что они не впустили наследника Грозиных в поместье, тем самым нанеся ему серьёзное оскорбление.

— Что? — в слабом голосе князя слышится замешательство, а затем растущее негодование. — Это не просто оскорбление, это вызов! Как они смеют так поступать⁈ Я всё понимаю, но вести себя столь хамски с Грозиным…

Не договорив, Альберт Олегович начинает кашлять. Сергей подаёт ему стакан воды, но князь отмахивается. Прочистив горло, он сжимает кулаки и говорит:

— Такая дерзость должна быть наказана. У нас больше нет времени на игры. Сообщи барону Вронскому, что я приказываю им принять предложенный компромисс на тех условиях, которые предлагает Александр.

— А если они снова откажутся? — спрашивает Сергей.

— Если они посмеют отказать, я изгоню их из клана. Нет, ты изгонишь их от моего имени! Больше нельзя такое терпеть. Мы должны показать: род Череповых всё ещё правит кланом, и им придётся принять тебя, как князя. Если же изгнание не напугает Вронских — отправим гвардию и заставим их силой.

— Ты уверен, отец? — осторожно уточняет Сергей. — Мы ведь, по сути, выступаем на стороне Грозиных против членов своего клана. Не всем это может понравиться.

— Ты прав, это непростое решение. Но простого у нас нет. Как ни поступи, мы останемся в проигрыше, надо выбирать меньшее из зол. Лучше пусть ходят слухи о том, что мы стали заодно с Грозиными, чем о том, что мы больше не в силах руководить кланом! Пусть Вронские готовятся к последствиям. Я не оставлю их в покое, пока они не поймут, что их поведение будет иметь серьёзные последствия для всего клана!

— Хорошо, отец. Я сделаю всё, как ты сказал. И, если позволишь, сразу прикажу привести гвардию в боевую готовность. Кто знает, как всё сложится дальше…

Глава 23

Я чувствую, что победа уже почти у меня в руках. Да, некоторые аспекты продолжают беспокоить. Например, вмешательство Виталия. Однако наблюдая за развитием событий, я прихожу к выводу, что он не планирует ничего дурного. Прямо сейчас, по крайней мере.

Похоже, что дядя просто решил подмазаться ко мне и усыпить бдительность. А заодно показать князю Грозину — мол, всё в порядке, я на стороне наследника. Я даже помог ему выполнить миссию! В отличие от Юрия, который подослал к нему бойцов с Династии с прямо противоположной целью.

Вполне возможно, что это именно Виталий организовал такую хитрую схему, чтобы подставить старшего брата и окончательно подорвать доверие князя к нему. Ударить по авторитету Юрия, который и так серьёзно пошатнулся после того, как Григорий Михайлович пришёл в себя и лишил его титула наследника.

Зачем это всё Виталию? Ответ простой. Он метит на кресло генерального директора Династии, и Юрий — его главный соперник. Сейчас его позиции ослабли, самое время добить и полностью исключить старшего брата из игры.

Надеюсь, князь Грозин прекрасно видит и понимает, что происходит. Я сам не вижу смысла говорить ему об этом и тем более вмешиваться. Во-первых, всё это мои домыслы, хоть и основанные на фактах, а во-вторых, такие действия Виталия мне тоже выгодны.

Пока нет уверенности, что я тоже соберусь бороться за трон Династии. Но это не исключено, и чем меньше противников у меня будет — тем лучше. Юрий хоть и самый предсказуемый из моих недругов, но при этом весьма опасный. Грубая сила, которую он предпочитает, не утратила своей эффективности даже в наш информационный век.

Добрым словом и пистолетом всегда можно было добиться больше, чем просто добрым словом.

Итак, со стороны рода Грозиных я больше не жду подвохов. С графом Медведевым мы уже подписали предварительное соглашение, и условия отказа от него были слишком суровыми, чтобы Давид Артурович мог решиться на это.

Дело остаётся за Вронскими.

Их упорство, если честно, меня удивляет и беспокоит. Должна же быть какая-то причина, почему они отказываются идти на компромисс даже под одновременным давлением Грозиных и Череповых? Простым упрямством такое не объяснишь. Должна быть причина, по которым барон Вронский предпочитает войну.

Ведь речь теперь не идёт о суде. Если он так и продолжит отказываться, будет война. Сергей сообщил, что привёл гвардию в боевую готовность и в любой момент готов обрушить силы на непокорный род. Он поставил им ультиматум — либо соглашаетесь на компромисс с Медведевыми, либо вас заставят силой. Он дал барону время подумать до сегодняшнего вечера.

Остаётся несколько часов, и Вронский до сих пор молчит, а мне докладывают, что его войска готовятся к бою.

Очень странно. Кто и что пообещал барону, раз он готов рискнуть самим существованием своего рода? Ведь у Череповых, как у правителей клана, есть полное право уничтожить мятежников. Назвать отказ Вронских сотрудничать именно мятежом — не проблема. Юридически это несложно оформить.

Конечно, такие действия ударят по авторитету самих Череповых. Нет ничего хорошего в том, чтобы воевать с членами собственного клана. Особенно, учитывая и без того сложную обстановку с наследованием княжеского титула. Но и молчать в сторонке тоже нельзя. Сергей и его отец приняли сложное решение, и теперь им придётся следовать ему до конца.

Мне же остаётся только ждать.

Сделав все необходимые дела, я решаю расслабиться. В гостинице, где я остановился, есть спа-комплекс. Оплачиваю посещение с полной программой — греюсь в сауне, плаваю в бассейне и затем иду на массаж. Народу в гостинице немного, в спа, кроме меня, и вовсе только влюблённая парочка, мы с ними не обращаем друг на друга внимания.

После того как меня хорошенько разминают, отправляюсь расслабиться в джакузи. Не успеваю улечься поудобнее, как из кармана моего халата раздаётся телефонный звонок. Дотягиваюсь до него и смотрю на экран. Это Егор.

— Привет, Егор. Слушаю тебя.

— Здравствуйте, ваше сиятельство. У меня есть новости, но они плохие.

— Плохие новости зачастую более интересные, — усмехнувшись, отвечаю я. — Что случилось?

— Вронский, похоже, решил объявить настоящий мятеж. Он пытается подбить другие роды из клана Череповых выступить против князя.

— Неужели? Как ты это узнал? — спрашиваю я.

— Взломал электронную почту Вронского. Вы же сами просили следить за его действиями, — с нотками вины в голосе отвечает хакер.

— И он настолько глуп, что отправляет подобные сообщения по электронной почте?

— Ну… Даже не знаю, ваше сиятельство. Похоже, что так.

Подумав, я отвечаю:

— Вряд ли. Проверь адреса, на которые он отправлял письма. Убедись, что это именно барон Вронский их отправлял. Мне почему-то кажется, что кто-то специально мутит воду.

— Хорошо, проверю.

Убираю телефон от уха и смотрю на экран, чтобы проверить время, а потом говорю:

— Займись этим немедленно. У нас осталось чуть больше двух часов до того, как Вронские должны ответить на ультиматум Черепова. Нужно понять, что происходит, и любой ценой остановить кровопролитие.

— Уже занимаюсь, — отвечает Егор.

Снова расслабиться у меня уже не получается. Сидя в джакузи, ощущаю вину перед самим собой. Как я могу валяться в тёплой бурлящей водичке, когда происходят столь важные вещи?

Что ж, немного отдохнуть у меня всё же получилось. Буду считать, что я зарядился энергией именно для решающего вечера.

Вытираюсь, одеваюсь и выхожу из спа, по дороге набирая Виктору.

— Да, Александр, — отвечает тот.

— Боевая готовность. Передай Оксане мой приказ — пусть едет на базу Династии и убедится, что они не собираются предпринимать никаких действий. Езжай с ней. Если династийцы попробуют выступить — останови их любой ценой. Если возникнут вопросы — ты представитель наследника рода Грозиных.

— Так точно, — говорит Виктор и уже затем спрашивает: — А что может случиться?

— Сам не знаю. Кто-то всеми силами пытается сделать так, чтобы сделка не состоялась.

— Наверняка это Череповы, — бормочет Вик.

Я решаю ничего не отвечать. Само собой, начальник моей гвардии не в курсе, как всё обстоит на самом деле. Мне не нравится скрывать от него информацию, но по-другому никак. Это только между мной и Сергеем — хотя князь Черепов тоже в курсе, но его мы в расчёт не берём. Он знал тайну моего происхождения всё это время и хранил её так же строго, как моя мать.

Когда вспоминаю о маме, становится немного тоскливо. После того как я переехал в свою квартиру, мы стали очень редко видеться. Не то чтобы меня это расстраивало, но всё равно — за время в этом мире я успел очень к ней привыкнуть. Завтракать и ужинать вместе, болтать о пустяках, любоваться её красотой — всё это стало привычными и приятными ритуалами для меня.

Когда вернусь в Москву, надо будет обязательно выделить день-другой и провести время с ней. Удивительно, но я скучаю. Кто бы мог подумать?

В прошлой жизни я своих родителей знать не хотел. В этой же мне повезло гораздо больше.

С матерью, по крайней мере. С отцом я так до сих пор и не определился — нравится ли мне Сергей. Пока что всё наше общение было по большей части деловым.

— Оставь мне Матвея и ещё одного бойца на всякий случай, — говорю я Виктору, выныривая из мыслей. — На базу Династии отправляйся немедленно.

— Так точно, — коротко отвечает он.

Я выхожу в фойе гостиницы и на лифте поднимаюсь к себе в номер. Надо позвонить Черепову, и лучше я опять сделаю это с глушилкой. В последнее время мы с ним несколько халатно относились к осторожности. Пока что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы о нашем родстве кто-то узнал.

Но сначала надо набрать Медведеву.

— Добрый вечер, Давид Артурович, — говорю я, открывая дверь в номер. — Как у вас дела?

— Замечательно, не считая плохих вестей, — бурчит тот. — Александр Сергеевич, вы слышали, что Вронский объявил у себя во владениях военное положение?

Ого, даже так. Егор мне ни о чём таком не говорил. Похоже, что события развиваются быстрее, чем хотелось бы.

Уклоняясь от ответа на вопрос, я говорю:

— Послушайте, Давид Артурович. Ни в коем случае не вздумайте ничего предпринимать в ответ. Прикажите своей пресс-службе выпустить заявление, что род Медведевых не хочет воевать и по-прежнему настроен на компромисс. Сделайте это сию минуту, слышите?

— Как скажете, — недовольно говорит Медведев. — Но что, если они нападут на меня?

— Никто на вас не нападёт. Это провокация. Наш клан должен показать, что мы хотим мира. К тому же Вронские собираются воевать не с нами, а с Череповыми.

— Что? С чего вдруг? — удивляется граф.

— Я не в курсе всех деталей, но причина проста — они не хотят идти на сделку с вами. Не переживайте, я сделаю всё, чтобы принудить их остановиться. Кровопролитие нам не нужно.

Давид Артурович вздыхает, и в его вздохе я прямо слышу обратное желание. Он-то как раз не прочь пострелять и уничтожить Вронских, окончательно закрыв тем самым земельный вопрос.

Но всё-таки он отвечает:

— Хорошо. Но я на всякий случай прикажу солдатам быть начеку.

— Только без резких движений, граф. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы нас объявили в агрессии. Противник именно этого и добивается — стоит нам хотя бы вывести БМП на дорогу, Вронский тут же атакует и потом скажет, что мы первые начали.

— Вы же сказали, он собирается воевать с Череповыми? — недоумевает Медведев.

— Так и есть. Но столкновение с нами тоже подойдёт. Вы ещё не поняли? Противнику плевать, кто и в кого будет стрелять. Главное, чтобы конфликт перерос в полноценную войну, — объясняю я.

— Подождите… Но раз Череповы тоже хотят, чтобы Вронские пошли на компромисс, кто тогда наш противник?

— Вы задаёте очень правильный вопрос, Давид Артурович. К сожалению, у меня нет на него ответа. Но мои люди пытаются это выяснить. До скорого, — говорю я и кладу трубку.

Подумав, я также звоню князю Грозину и сообщаю о происходящем. Он обещает лично позвонить командиру рязанских войск Династии и напомнить ему, что боевые действия недопустимы.

Звонит Егор и сообщает, что ошибки нет. Вронский действительно сделал рассылку по членам клана Череповых и убеждал их присоединиться к мятежу. При этом хакер также смог достать детализацию звонков барона — он ни с кем не говорил по телефону. За сегодняшний день у него много пропущенных, ни одного исходящего.

Либо он пользуется другим телефоном, либо не хочет ни с кем говорить. Но зачем тогда вообще было предлагать участвовать в мятеже?

В любом случае рассылать такое предложение по обычной электронной почте глупо. Он же мог хотя бы воспользоваться Хамелеоном.

— Честно говоря, я не знаю, что это может значить, ваше сиятельство, — говорит Егор.

— Продолжай искать информацию. И поручи кому-нибудь из своих людей, пусть посматривают за действиями родов, которым писал Вронский.

— Уже поручил. Несколько родов уже официально объявили, что отказываются от участия в мятеже и остаются на стороне Череповых. Некоторые пока молчат. В публичном поле, по крайней мере.

— Хорошо. Держи меня в курсе, — говорю я и кладу трубку.

Только после этого разговора я, наконец, уединяюсь с глушилкой и вставляю в телефон одноразовую симку.

— Не могу говорить, — подняв трубку, сообщает Сергей. — Что-то срочное?

— Что с Вронскими?

— Они объявили о выходе из клана. Здесь сейчас все стоят на ушах, мне некогда. Делаем что можем. Послушай, — Черепов понижает голос, — я прошу тебя не вмешиваться. Не реагируй на провокации. Мы не знаем, кто это делает, но кто-то очень хочет столкнуть нас с вами.

— Я уже понял. Есть подозрения, кто это?

— Нет. Наша СБ работает над этим. Всё, до связи, — он кладёт трубку.

Каждая следующая новость оглушает всё сильнее. Сначала Вронские объявили военное положение, теперь намерены выйти из клана… Но почему? Это же безумие. Барон должен прекрасно понимать, что не выстоит против Череповых, а рассчитывать на то, что его поддержат другие роды клана, глупо.

Может быть, власть Череповых и шатается, но никто не хочет разрушать клан. Такие объединения строятся веками. Чтобы войти в сильный клан, надо приложить огромные усилия. Никто по доброй воле не согласится отказаться от той поддержки, что он предлагает.

Так почему же Вронские так легко объявляют о выходе? Кто и что пообещал им, раз они готовы рискнуть будущим рода?

Я даже предположить не могу, что может оказаться дороже, чем поддержка всеимперского клана. Или же… что может их напугать?

Идея загорается в моём мозгу, как будто луч солнца сквозь тучи. Хорошо, что я не успел вытащить и сломать сим-карту. Снова набираю Сергею. Он долго не берёт трубку, но я неумолимо продолжаю дозваниваться.

— Да! — шипит в трубку Черепов. — Я же сказал, мы…

— Вронских шантажируют, — перебиваю я.

— Что?

— Сам подумай. Ни один дворянин в здравом уме не захочет выйти из такого крупного клана, как ваш. Однако несмотря на давление, он отказывается идти на сделку с Медведевыми и ради этого даже готов воевать с вами. Есть два варианта. Первый — ему пообещали что-то такое, ради чего он готов рискнуть. Но я не могу представить размер такого куша. Второй вариант — ему угрожают. Всё, что делает Вронский, он делает из страха.

Сергей молчит и тяжело дышит в трубку, а затем произносит:

— Думаю, ты прав.

— Позвони ему. Или пусть князь позвонит. В этот раз не надо давить, проявите сочувствие и узнайте, кто и чем его шантажирует. Можешь сказать, что род Грозиных и Династия также будут на его стороне и сделают всё возможное, чтобы помочь. По крайней мере, убеди его в том, что ему не стоит подставлять свой род под угрозу уничтожения.

— Хорошо. Я понял, — говорит Черепов и кладёт трубку.

Я падаю на стул, всё ещё сжимая телефон в руках. Смотрю за окно, где уже стемнело. Вечер сегодня тихий, снегопада нет, и меня невольно охватывает ощущение, что это затишье перед бурей.

Но возможно, благодаря моей догадке удастся эту бурю предотвратить.

Проходит минут пятнадцать, и мне звонит Виктор:

— Александр, у нас тут хрен пойми что происходит. Командир династийцев собирался отдать приказ выдвигаться…

— Куда? — перебиваю я.

— К поместью Вронских, куда же ещё! Якобы он получил донесение, что те собираются атаковать тебя. Он был готов нарушить приказ князя, чтобы защитить наследника. Это цитата, если что.

— Я так и понял. Что в итоге?

— Оксана уложила его мордой в асфальт, — усмехается Вик. — Огонь баба. Кажись, она ему руку сломала. Никто никуда не поехал.

— Арестуйте его и постарайтесь узнать, кто передал ему такое донесение. Или кто отдал приказ атаковать, — говорю я.

— Приказ принят, — отвечает Виктор.

Положив трубку, я снова задумчиво смотрю в окно. Да, похоже, кто-то в Династии очень хочет этой войны… Но кто? Виталий или Юрий? Или кто-то, кого я совсем не подозреваю?

Может ли это быть тот же человек, что шантажирует Вронского? Скорее всего, так и есть. Всё происходит одновременно и слаженно, как по нотам. За всем этим стоит один человек.

Как только весь этот кавардак уляжется, я обязательно выясню, кто это. Надеюсь, что и остальные члены рода Грозиных приложат усилия вместе со мной — потому что продуманность действий и власть неизвестного противника внушают нешуточное опасение. За всем, что происходит сейчас, я вижу зловещую тень кукловода, у которого в руках — десятки ниточек.

Как знать, какую из них он дёрнет следующей, и к чему это может привести…

Глава 24

Я в нетерпении хожу по своему номеру из угла в угол, постоянно поглядывая на экран телефона. Не знаю, чем это всё закончится, но ожидание меня гнетёт — пусть всё решится уже как-нибудь. Лучше бы миром, конечно… Но если вдруг война — хотя бы исчезнет мучительное чувство неопределённости.

Напряжение ощущается физически. Мне становится душно, и я распахиваю окно, впуская в комнату морозный воздух. За окном по-прежнему тихо — гостиница расположена на окраине Рязани, и городской шум сюда почти не долетает.

Наконец, телефон у меня в руке начинает звонить. Не успевает прозвучать и пары нот, как я отвечаю. Перед этим бросаю взгляд на экран — Сергей.

— Да.

— Александр, ты оказался прав, — мрачным тоном говорит Черепов. — Вронских шантажировали. Поэтому они и продолжали упираться, хотя на самом деле барон будет рад принять предложенный тобой компромисс.

— И чем же таким его шантажировали, что он был готов поставить на кон судьбу всего рода? — спрашиваю я.

— Прости, я не могу тебе сказать. Это внутреннее дело клана. Скажем так, если бы ты был на месте барона, тоже рискнул бы собой.

«Вряд ли», — думаю я про себя, а вслух говорю:

— Что теперь?

— Я убедил Вронского в том, что мы сможем его защитить. Он согласен встретиться и подписать соглашение с Медведевыми. Но перед этим предстоит разобраться с той шумихой, что уже поднялась… А это не так-то просто, — вздохнув, добавляет Сергей.

— Можешь не объяснять. Я сталкивался с информационными атаками.

— Да, я в курсе, — с улыбкой говорит Черепов. — И ты блестяще с ними справился. Аня мне рассказывала.

Я ничего на это не отвечаю. Мне всё ещё непривычно осознавать, что он — мой отец. Судя по всему, их отношения с моей матерью и правда очень нежные — я прямо чувствую тепло в голосе Сергея, когда он говорит про Анну. Но между мной и Череповым нет ничего подобного, хотя его попытки сблизиться со мной о чём-то да говорят.

— Утром я прилечу в Рязань, — вдруг говорит он.

— Сам прилетишь? Зачем? — спрашиваю я.

— Буду лично присутствовать на переговорах как представитель рода. Завтра увидимся, так что до встречи. Мне надо будет рассказать тебе кое-что важное, — с улыбкой в голосе произносит Сергей.

— Хорошо. Тогда до завтра.

— До завтра, — эхом отвечает он и кладёт трубку.

Убирая телефон от уха, я чувствую, как напряжение покидает меня. Падаю на кровать и расслабляю галстук. Нельзя сказать, что всё решилось лучшим образом — но главное, Вронские согласны на сделку. Со всем остальным мы разберёмся. Если понадобится, то окажем им поддержку и разберёмся с тем, кто их шантажирует. Я уверен, князь Грозин не откажется — наказать того, кто пытается спровоцировать войну между кланами, это и в наших интересах тоже.

Сообщаю графу Медведеву о том, что войны не будет, и Вронские готовы подписать соглашение. В голосе Давида Артуровича читаю скрытое недовольство. Похоже, он и правда был бы не против кровопролития. Странно, учитывая, что его силы и силы Вронских примерно равны. Если бы на стороне Медведева выступила Династия, то и у Вронских нашлись бы союзники, и это спровоцировало бы цепную реакцию.

Хорошо, что получилось всё предотвратить.

Чувство облегчения накрывает с головой, и меня начинает клонить в сон. Заставляю себя встать с кровати и, чтобы взбодриться, делаю двадцать отжиманий и столько же приседаний. А потом, выровняв дыхание, набираю номер князя Грозина.

— Я уже слышал, — взяв трубку, говорит он. — Вронские отказались от мятежа и готовы всё подписать, не так ли?

— Всё верно, ваше сиятельство.

— Отличная работа, Александр. Не знаю, как у тебя это получилось, но это настоящий подвиг. Если бы случилась война — последствия могли бы быть ужасными. Как у тебя получилось уговорить Вронских?

— Это не я, ваше сиятельство. Пока я был в Рязани, то ни разу не общался с бароном. Это Череповы.

— Погоди секунду, — через трубку ощущаю, как хмурится Григорий Михайлович. — Ты что, вёл переговоры с Череповыми?

— Да. С представителем их рода, — уклончиво отвечаю я. — Они тоже были заинтересованы в том, чтобы компромисс был принят.

— Почему я только сейчас узнаю об этом⁈ Александр, это не шутки! Череповы — враждебный род, и у тебя нет права заключать с ними какие-либо соглашения, — строго говорит князь.

— Соглашения заключат Медведевы и Вронские. Я и представитель Череповых выступаем посредниками в переговорах.

— Ты ступаешь по тонкому льду, — хмуро продолжает дедушка. — Хоть ты и наследник, не бери на себя слишком много.

— Вы поручили разобраться мне с этим делом, я разобрался. Род Грозиных не получил никакого ущерба. Не понимаю, чем вызвал ваше недовольство, — недоумевающим тоном произношу я.

Хотя на самом деле всё я понимаю. Григорий Михайлович воспринимает Череповых как кровных врагов и не понимает, как вообще можно с ними сотрудничать. Он ведь по какой-то причине считает, что они виновны в гибели его жены.

Надо будет, кстати, подробнее расспросить его о том покушении… Князь Черепов убеждал меня, что они здесь ни при чём. Если у меня получится это доказать — возможно, смогу наладить отношения между кланами. Это в любом случае необходимо сделать, и лучше до того, как я займу место деда.

— Поговорим, когда вернёшься в Москву, — бурчит Григорий Михайлович.

— Конечно, ваше сиятельство. Если завтра всё подпишем, то я завтра же и вылечу.

— Поздравляю ещё раз. Как бы там ни было — хорошая работа. Я не зря доверился тебе…

— Есть один щепетильный момент, — вставляю я. — С которым нужно разобраться до моего отлёта. Лучше прямо сегодня.

— О чём ты?

— Об офицере Династии, который нарушает ваш прямой приказ. Час назад он был готов отправить войска на поместье Вронских.

— Что⁈ — повышает голос князь. — Я ведь лично звонил ему сегодня!

— В том-то и дело. Мой гвардеец доложил, что ему якобы пришло срочное донесение о том, что Вронские хотят убить меня, поэтому он был готов рискнуть и нарушить ваш приказ. Я собираюсь прямо сейчас поехать на базу Династии и допросить его. Вы дадите мне такое право? — спрашиваю я.

— Конечно. Поезжай и заставь его рассказать всё в деталях! Меня очень беспокоит, что кто-то манипулирует моими войсками… Это уже далеко не первый раз, когда бойцы Династии действуют непонятно по чьему приказу! Дьявол! — рявкает дедушка. — Похоже, мне пора плотно этим заняться.

— Думаю, вы правы. Кто-то глубоко запустил свои щупальца в службу безопасности компании, — говорю я. — Надеюсь, что… впрочем, неважно.

— Договаривай.

Помедлив, я решаю сказать:

— Надеюсь, что это кто-то из нашей семьи. В противном случае всё ещё хуже, чем можно подумать.

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, — мрачно отвечает Григорий Михайлович. — У обоих моих сыновей есть влияние внутри компании, и они вполне могут использовать солдат в своих интересах. Я с этим разберусь. Есть несколько надёжных людей, которым я точно могу доверять, они помогут.

— Рад слышать, ваше сиятельство. Я выезжаю на базу Династии, когда будет информация — позвоню, — направляясь к выходу из номера, говорю я.

— Хорошо. Я отдам дворецкому приказ разбудить меня, если ты будешь звонить.

Бросаю взгляд на часы — время уже почти десять вечера. А дедушка в последнее время ложится рано.

— Постараюсь не беспокоить вас без крайней нужды. Спокойной ночи, — говорю я.

— И тебе. Выспись перед завтрашними переговорами, — отвечает князь.

Возле номера дежурит мой гвардеец — точнее, один из сотрудников Вольги. Формально он не входит в мою гвардию, хотя по факту всё иначе.

— Ваше сиятельство? Всё в порядке? — спрашивает он.

— Более чем. Позвони Виктору, скажи, что мы едем к ним.

— Так точно.

Скоро добираемся до базы Династии. Возле шлагбаума дежурят знакомые солдаты — люди Оксаны. Удивительно, но сразу возникает ощущения, будто со своими несколькими бойцами она взяла всю базу под контроль.

Когда выхожу из машины, рядом оказывается Виктор:

— Поздравляю, Александр.

— С чем?

— С тем, что ты сумел заставить Вронских отступить.

— Всё немного сложнее, да и пока что рано меня поздравлять — вот когда завтра они с Медведевым подпишут соглашение, можно будет открывать шампанское.

— Не говори про шампанское. Когда вернёмся в Москву, можно мне пару выходных? Хочу напиться, — с усмешкой говорит Вик.

— Ты? Напиться? Я думал, ты ведёшь здоровый образ жизни.

— Конечно. Но эта командировка вышла чересчур уж стрессовой. Думаю, мне необходимо провести вечер наедине с бутылкой чего-нибудь крепкого.

— Только не увлекайся. Что насчёт выходных — никаких проблем. Когда вернёмся домой, они у тебя будут. А теперь пойдём, пообщаемся с тем офицером, — говорю я.

— Пошли. Он заперт в карцере.

Помещение карцера именно такое, как я себе и представлял — крохотная бетонная камера с маленьким зарешеченным окном. Офицер сидит на полу, левой рукой прижимая к груди правую. Одна половина лица его выглядит так, будто по ней прошлись наждачкой. Да уж, Оксана не стеснялась.

Поглядев на него, я качаю головой и говорю:

— Позовите медика, пусть ему окажут помощь. А потом приведите пленника ко мне. Здесь можно выпить кофе?

— Только растворимый, ваше сиятельство, — отвечает Оксана, которая стоит за моей спиной.

— Тогда лучше чай. Где можно присесть?

Мы отправляемся в офицерскую комнату отдыха. Я располагаюсь на диване и жду, попивая горячий чай. Вскоре приводят арестованного, и я кивком указываю на кресло напротив себя.

— Ваше имя, уважаемый? — спрашиваю я, отставляя чашку.

— Олег, ваше сиятельство, — бурчит тот, поправляя руку, которую повесили на перевязь, и бросает короткий неприязненный взгляд на Оксану.

— Знал я одного Олега. Очень неприятный человек оказался, — говорю я, имея в виду бывшего управляющего маминого бутика.

— Я не сделал ничего дурного, ваше сиятельство, и не понимаю, почему со мной обращаются подобным образом! — с вызовом заявляет офицер.

— Вы нарушили прямой приказ князя. Будьте благодарны, что ещё дышите, — сведя брови, отвечаю я.

— Мне поступило донесение, что Вронские готовят на вас покушение. Между прочим, я беспокоился за вашу жизнь! — в голосе Олега сквозит обида.

— Вот об этом я и хочу поговорить. Кто передал вам информацию? Вронские не собирались ничего такого делать. Они готовились сражаться с войсками своего сюзерена, до меня им вообще не было дела.

— Мне позвонили из центрального офиса Династии! Диспетчер службы безопасности с позывным Грифон. Проверьте мой телефон.

— Оксана, где его телефон? — я перевожу взгляд на девушку.

— У меня, — она достаёт аппарат из кармана и подходит, чтобы отдать его мне.

Изучаю список вызовов и действительно вижу звонок из центрального офиса Династии. Но это только видимость. Если посмотреть чуть внимательнее — становится понятно, что это фальшивка. В том смысле, что кто-то использовал подставной интернет-номер с фальшивыми абонентскими данными. Егор научил меня определять это.

Телефон Олега определил вызов как поступивший от диспетчера Династии. А на самом деле ему звонили совсем из другого места и совсем другой человек. Распознать подобную подделку несложно — но в экстренной ситуации любой человек может не заметить, что цифры не совпадают.

— Вам всегда поступают донесения на личный телефон? — спрашиваю я.

— Изредка. Только очень срочные, — отвечает офицер. — Обычно звонят на базу по защищённой линии.

— Диспетчер с позывным Грифон вам знаком?

— Да, мы уже не раз общались. Я сразу узнал голос.

— Узнали голос, говорите… Интересно. Что ж, сейчас мы со всем разберёмся, — говорю я.

Выйдя из комнаты, звоню князю Грозину и объясняю ситуацию. Тот обещает немедленно связаться со службой безопасности и со всем разобраться.

Проходит около часа, прежде чем Григорий Михайлович перезванивает:

— Ромен выяснил, что к чему. Грифон не звонил в Рязань. Это легко проверить, все диспетчеры СБ сидят под камерами, разговоры записываются. Либо этот Олег врёт, либо кто-то мастерски его обманул.

— Второе, ваше сиятельство, — говорю я. — Я с подобным уже сталкивался… У нас есть противник, который использует технологии для подделки голосов. Точно так же обманули Тимура. Вы помните его, он думал, что работает на Юрия.

— Да-да, я уже тоже это понял. Похоже, нам предстоит поймать несколько жирных крыс, засевших в моей компании, — с гневом в голосе говорит князь.

— Главное — найти не крыс, а дудочника, который ими управляет, — задумчиво произношу я.

— Ты прав. Спасибо, что помог обнаружить проблему, но не вздумай пытаться решить её, понял? Ты мой наследник, но с Династией пока что никак не связан. Я сам с этим разберусь.

— Как скажете, Григорий Михайлович. Но если чем-то смогу помочь — только скажите, — отвечаю я.

— Обязательно. Что до Олега… Передай ему, что он уволен. Я понимаю, чтоего обманули, но это не отменяет того, чтоон едва не нарушил мой приказ. Он получит положенное выходное пособие, а в личном деле не будет никаких негативных отметок. Пусть он считает это моим милосердием. И вот ещё что: эта девушка, Оксана, которая не дала ему отправить войска. Передай, что я временно назначаю её командующей силами Династии в Рязани.

— Хорошо, ваше сиятельство, я передам.

— До связи, Александр. Надеюсь, завтра вы подпишете соглашение и на этом всё закончится, — со вздохом говорит князь.

Мы прощаемся, и я убираю телефон в карман. Вернувшись в комнату, я сообщаю Олегу и Оксане новости. На обоих они производят неизгладимое впечатление:

— Уволен? — сдавленно переспрашивает один.

— Назначена командующей? — задирает брови вторая.

После этого они не самым дружелюбным образом переглядываются, а я лишь киваю в ответ и говорю:

— Вы всё верно поняли. Оксана, я оставлю с тобой Виктора и нескольких своих людей на всякий случай. Пусть они побудут здесь какое-то время и от моего лица присмотрят, чтобы передача командования прошла без проблем.

— В этом нет необходимости, ваше сиятельство, — бурчит девушка.

— Я считаю иначе. Завтра утром будь готова, я хочу, чтобы ты присутствовала на переговорах родов. Увидимся, — говорю я и выхожу из комнаты.

Вернувшись в гостиницу, я принимаю тёплый душ и ложусь на кровать. Но теперь, наоборот, долго не могу заснуть. Мысли не дают покоя. Я думаю о том, кто же так усиленно пытается расстроить сделку Медведевых и Вронских, и тем самым столкнуть кланы Грозиных и Череповых.

Если это Виталий, то он очень, очень сильно рискует. Последствия могут быть непредсказуемыми — а это не в стиле моего среднего дяди. Он любит, когда всё просчитано, войну же нельзя просчитать. На такие действия он может решиться лишь в отчаянии, а я не думаю, что он отчаялся. Наоборот, у меня такое чувство, что после моего назначения наследником он придумал новый план действий и теперь ему следует. Одна из частей этого плана — втереться ко мне в доверие.

Не зря же он помог мне уговорить Медведевых? Вряд ли сразу после этого он заставил Вронских объявить военное положение и мятеж против сюзеренов.

Хотя… Грозины бы выглядели чистенькими, а вот Вронские и Череповы могли бы против собственного желания превратиться в агрессоров. Их репутация и сила клана в любом случае получили бы неслабый удар. Если это Виталий, он мог добиваться именно этого — сделка расстроена, моя миссия провалена, но при этом род Грозиных вроде как не при делах. «Мы сделали всё возможное». А сам Виталий так вообще рыцарь на белом коне — он же мне помог, а то, что я не смог договориться с Вронскими, только моя вина.

Чёрт возьми, как сложно.

Если это не Виталий, то кто? Юрий точно не способен на настолько хитрые схемы. Значит, есть кто-то ещё… Тот самый кукловод, про которого упоминал князь Черепов.

Надеюсь, у Григория Михайловича получится отыскать какие-то следы. Мне тоже очень не нравится, что кто-то действует против нашего рода изнутри Династии. Это ни в какие ворота не лезет.

Уснуть у меня получается только под утро. Такое чувство, что я едва успеваю сомкнуть глаза, как звонит будильник. Настроение не самое лучшее, в голове туман, но я встаю с кровати и делаю активную зарядку. Как следует пропотев, отправляюсь в душ и надеваю чистый костюм.

Сергей звонит и говорит, что он приземлился, и затем скидывает адрес, где будут проходить переговоры. Небольшой ресторан в центре Рязани — Черепов сказал, что он арендовал его полностью, поэтому нам никто не будет мешать.

Отправлюсь туда, вызвав перед этим Оксану и Виктора. Медведев тоже получает от меня звонок и обещает прибыть вовремя.

Ресторанчик весьма уютный, оформлен в классическом стиле. На входе уже дежурят гвардейцы Череповых. Подъезжает машина с красной буквой Д на дверях, из которой выходят Виктор с моими гвардейцами и Оксана с бойцами Династии. Они и люди Череповых холодно осматривают друг друга, а затем Вик говорит:

— Надо проверить здание.

— Уже проверили, — подаёт голос череповский офицер.

— А я хочу сам проверить. Вы же не против? — не дожидаясь ответа, Виктор отдаёт приказ нашим бойцам: — Убедитесь, что внутри всё чисто, нет лишних людей и предметов.

— Так точно.

— Под нашим надзором, — хмурится офицер Череповых.

— Да пожалуйста. Мы же все заинтересованы, чтобы переговоры прошли без эксцессов, — пожимает плечами Вик.

Сергей уже наверняка внутри. Чтобы не проявлять к нему недоверие, я тоже вхожу. Если вдруг мои ребята что-нибудь найдут, выйти — не проблема. Уж засады головорезов в ресторане точно нет.

Сергей и правда сидит за столом, а с ним — мрачного вида мужчина. Судя по всему, это барон Вронский. Невысокий худой мужчина с чёрными как смоль волосами, и густыми бровями. Никогда не видел таких тёмных и широких бровей, как у него. Выглядят, как ненастоящие.

— Доброе утро, господа, — говорю я, подходя к столу.

— Доброе утро, Александр Сергеевич, — Черепов приветствует меня формально, как будто мы впервые видимся. — Рад встрече.

— Взаимно. Ваше благородие, вас я особенно рад видеть, — пожав руку Сергею, я здороваюсь с Вронским.

Он ничего не отвечает, только мимолётом пожимает мою ладонь и спрашивает:

— Медведев едет?

Барон осматривает меня, а потом переводит задумчивый взгляд на Сергея. Замечаю, что мужчина хмурится. Чего это он так пристально нас рассматривает? Мне кажется, мы не настолько похожи с отцом.

— Да, — я сажусь за стол. — Уже вот-вот будет.

— Хорошо, — бурчит Вронский. — Хочу, чтобы это поскорее закончилось.

Меня так и подмывает спросить, кто и чем его шантажировал. Но раз Сергей сказал, что они сами разберутся, я не буду вмешиваться. Я уже сказал, что при необходимости могу поддержать — если Череповы не желают принимать помощь нашего рода, настаивать не буду. Видимо, отец хочет проявить себя и доказать клану, что он имеет право стать князем после смерти отца.

Скоро приезжает Давид Артурович, и мы приступаем к переговорам. От меня многого не требуется — я только убеждаюсь, что обе стороны готовы подписать соглашение. Основные положения утверждены, а все детали будут прописаны в приложениях к договору. Поэтому я достаю подготовленные бумаги и прошу стороны оставить свои подписи и личные печати.

Когда граф Медведев и барон Вронский, я забираю свой экземпляр и говорю:

— Господа, я поздравляю вас с этим решением. Уверяю вас, это на пользу и вашим родам, и нашим кланам. Думаю, что подробности вы можете обсудить и без меня.

— Уже уходите, Александр? Я думал, мы отметим столь значимое событие, — говорит Давид Артурович.

— В другой раз, ваше сиятельство. Благодарю за предложение. Мне нужно возвращаться в Москву, — я встаю из-за стола.

— Александр, на пару слов, — Черепов поднимается следом.

— Хотел предложить то же самое, — приподняв уголки губ, я указываю вглубь зала.

Мы с ним отходим подальше. Наклонившись к Сергею, я шёпотом спрашиваю:

— У нас получилось справиться с одной проблемой, но она далеко не единственная. Твой отец говорил, что подозревает, будто есть какой-то кукловод, намеренный столкнуть наши кланы. Тридцать лет назад у него получилось, теперь он пробует снова.

— Да. Он и со мной делился этими подозрениями, — кивает Черепов.

— Мой человек провёл исследование и выяснил, что многие члены наших кланов в последнее время активизировались, — говорю я, имея в виду Егора. — Такое ощущение, будто кто-то надоумил их. Нескольких, а остальные уже поддержали тренд, так сказать.

— Всё верно. И нам с тобой, как наследникам главных родов, предстоит с этим разобраться, — соглашается Сергей.

Вижу, как он сдерживает улыбку, и спрашиваю:

— Тебя всё-таки сделали наследником?

— Да, — улыбка всё-таки прорывается на его лицо. — Отец наплевал на мнение влиятельных родов клана. Сегодня он утром он подписал бумаги — меня официально возвращают в род и делают наследником титула.

— Рад слышать, правда. Представляю, как много для тебя это значит.

— Думаю, что ты единственный полностью меня понимаешь, — усмехается Сергей. — Мы с тобой оба вчерашние изгои, а теперь — наследники князей. Стоит отметить, как думаешь?

— Может быть, — уклончиво отвечаю я.

— Брось, Саш. Встретимся под видом делового ужина. Нам всё равно предстоит обсудить сотрудничество и этого таинственного кукловода. И я в любом случае хочу узнать тебя поближе. Надеюсь, ты не откажешь, — заглядывая мне в глаза, говорит Черепов.

Чуть подумав, я киваю.

— Хорошо. Когда вернёшься в Москву, приглашаю тебя в Наследник. Знаешь этот ресторан?

— Конечно. И это самое лучшее место, чтобы отметить наш с тобой взлёт. Тогда до встречи в Москве? — Сергей протягивает руку.

— До встречи в Москве, — я пожимаю его ладонь.

На выходе из ресторана я подхожу к Оксане и говорю:

— Жаль, что ты остаёшься. Спасибо за всё, ты очень помогла. Это была незабываемая поездка.

— Она могла бы стать ещё более незабываемой, — подмигивает Оксана, и тут же принимает серьёзный вид: — Удачного пути, ваше сиятельство.

На миг я чувствую укол сожаления. Да, тот вечер в ресторане мог бы закончиться весьма интересно… Но я думаю, что поступил правильно.

— Спасибо, Оксана. Ещё увидимся.

Уже через час я сажусь в самолёт. Лететь совсем недолго, но я всё равно решаю вздремнуть. Отключаю телефон, натягиваю на глаза предложенную стюардессой маску и мгновенно отключаюсь.

Ночь у меня была почти бессонной, а теперь, когда у меня в дипломате лежит подписанное соглашение, я чувствую полное успокоение. Мой короткий сон получается приятным и безмятежным.

Когда шасси самолёта касается взлётной полосы, я просыпаюсь. Сняв маску, смотрю в иллюминатор и вижу знакомое здание Домодедово. Достаю из кармана телефон и включаю его.

Как только я это делаю, на меня обрушивается шквал уведомлений. Я смотрю на Виктора, который сопит в соседнем ряду, и дотягиваюсь, чтобы толкнуть его в плечо:

— Да, Александр, — он тут же просыпается, как будто и не спал вовсе.

— Что происходит? Тебе звонил кто-нибудь?

— Я трубу отключил. А что случилось?

— Я тоже отключил и теперь не понимаю, что творится, — говорю я и открываю первое попавшееся уведомление. Ссылка, которую скинул мне Егор.

Открывается информационный сайт, и я вижу крупный заголовок статьи:

«Александр Грозин начинает войну кланов!»

Не понял. Это что ещё значит?

Читаю дальше, мои глаза лезут на лоб, а всё тело покрывается мурашками.

Нет-нет-нет… Не может быть!

Глава 25

Буквы начинают расплываться перед глазами, биение пульса в ушах заглушает все остальные звуки. Я снова и снова перечитываю короткую заметку, которая обвиняет меня в том, что я решил начать войну кланов.

Оценочных суждений в материале нет, но между строк читается следующее: якобы переговоры, которые вёл наследник рода Грозиных, зашли в тупик. Поэтому он бросил всё и улетел в Москву. Прочие участники переговоров остались в ресторане обсуждать детали, и Александр Грозин…

Убил их всех.

Ресторан взорвали. Заложенное в нём взрывное устройство было настолько мощным, что здание полностью сложилось, как карточный домик. Взрыв был слышен по всей Рязани, а на улице, где стоял ресторан, во всех домах вылетели окна.

Спасатели только потушили пожар и приступили к разбору завалов. Пока неизвестно, выжил ли кто-то, но все факты говорят о том, что это маловероятно.

Граф Медведев и барон Вронский. Оксана и несколько солдат Династии. А главное — мой отец, только вчера вечером назначенный наследником рода Череповых… Скорее всего, они все мертвы.

— Мать твою. Мы же проверили здание. Я сам проверил, — глухим голосом произносит Виктор. — Саш, клянусь, я здесь ни при чём!

— Я разве тебя в чём-то обвинял? — сухо спрашиваю я.

— Там была бомба, а я не заметил её. Это моя вина.

— Судя по всему, бомбу заложили заранее и как следует спрятали, — блокируя экран телефона, говорю я и смотрю в иллюминатор. За окном идёт снег и дует сильный ветер.

— Враги знали, что мы будем встречаться именно в этом ресторане, — продолжаю я, стискивая телефон в руке. — Сергей скинул мне адрес только утром, но кто-то другой мог знать раньше.

— Может, это тот, кто шантажировал Вронских? Хотел убить только его, остальные просто оказались не в том месте не в то время? — предполагает Вик.

— Нет. Всё было сделано так, как неизвестный планировал. Он хотел убить их всех, а меня оставить в живых. Чтобы выставить всё так, будто Грозины решили проблему силой.

Мой телефон начинает звонить. Вижу на экране имя абонента — «Мама». Скрипнув зубами, сбрасываю звонок. Представляю, в какой она сейчас истерике, и я обязан её успокоить — но сейчас я просто не способен подобрать слова. К тому же есть более важные дела.

— Егор, привет. Срочная работа, — говорю я в трубку.

— Да, ваше сиятельство. Уже работаю. Ищу, откуда пошла информационная волна.

— Молодец, всё правильно. Надо узнать, кто первым начал говорить, будто я собираюсь устроить войну кланов.

— Уже работаем. Судя по всему, здесь замешаны такие же помойки, как Золотой лев. Только в этот раз их много.

— Ты хочешь сказать, что шум поднимают Череповы? — удивляюсь я.

— Очень похоже, но пока трудно сказать. У них сильные медиа, сеть очень большая, там куча подставных организаций и людей. Мы ещё не добрались до конца цепочки. Похоже, враги знали, как мы будем действовать, и замели следы, — отвечает хакер.

— Да, это уже не первая информационная атака, которую мне приходится отражать. Тот, кто в этом заинтересован, мог изучить нашу тактику.

— Вы правы. Но я всё равно разберусь, обещаю.

— Хорошо. Как только что-то появится, сразу звони, — говорю я и кладу трубку.

Понимаю, что у меня трясутся руки. Смесь эмоций в груди такая сложная, что я едва могу понять сам себя. Это боль, обида, жгучая злоба с примесью отчаяния — омерзительный коктейль, фонтаном бьющий внутри меня.

Пока я разговаривал с Егором, мама успела позвонить ещё дважды. И как только я кладу трубку, она звонит ещё раз, но я сбрасываю вызов. Следом раздаётся звонок от Ромена, на который я тоже не отвечаю. Ему-то что нужно?

Хотя понятно. Он отвечает за внутреннюю безопасность Династии, а по ней только что был нанесён удар.

Ставлю телефон в режим «не беспокоить» и закрываю глаза, откинувшись на кресле.

— Александр, ты в порядке? — спрашивает Виктор.

— Дай мне минуту.

Пытаюсь отрешиться от всех мыслей и эмоций. Глубоко дышу, мягко уводя в сторону все слова, голоса и образы, что лезут ко мне в голову.

Не так-то просто это сделать. Я представляю, что сейчас чувствует моя мать, и невольно ощущаю то же самое. Пускай Сергей и был для меня чужим человеком, но он явно хотел сблизиться и делал для этого всё возможное в нашей ситуации. К тому же, если верить рассказам, он всегда старался побыть со мной хоть немного. Может, я и не помню этого, но нет причин не верить маме и Сергею.

Я так долго старался найти отца. Нашёл — и его так быстро отобрали у меня.

Несправедливо.

Продолжаю медитировать. Чтобы успокоить вулкан в груди и привести разум в холодное рабочее состояние, мне требуется гораздо больше минуты. Однако я справляюсь с задачей, и, когда открываю глаза, все эмоции отступают на второй план, будто покрытые коркой льда.

Я позволяю только злобе просачиваться наружу. Когда я злюсь, то действую эффективнее.

— Идём, — говорю я поднимаясь.

— Внимание, на выход! — командует Виктор гвардейцам и сотрудникам Вольги, сидящим дальше в салоне. — Боевая готовность. Возможно покушение, никого и близко не подпускать. При малейшем подозрении открыть предупредительный огонь. При виде оружия — открыть огонь на поражение. Приказ ясен?

— Так точно, — в голос отвечают бойцы.

— Думаешь, что кто-то решит меня убить? — надевая пальто, спрашиваю я.

— Все думают, что ты прикончил наследника Череповых. Сам, как считаешь? Я не удивлюсь, если на крыше аэропорта сидит уже целая толпа снайперов, — отвечает Вик.

— Вряд ли.

Перевожу телефон в обычный режим, и он сразу же начинает звонить. На сей раз это Григорий Михайлович, и я решаю взять трубку:

— Да, ваше…

— Где ты⁈ — перебивает меня дедушка. Его голос звенит сталью.

— В Домодедове. Ещё не вышел из самолёта.

— Не выходи! Мои гвардейцы уже в пути.

— Со мной есть мои люди.

— Я сказал, оставайся в самолёте! — тоном, не терпящим возражений, отрезает дедушка. — Ты не представляешь, что происходит. Не вздумай рисковать. Поедешь на бронированной машине, сразу ко мне в поместье. За Аней я уже тоже отправил людей.

— Я вполне представляю, что происходит, и могу кое-что с этим сделать. Спасибо, что позаботились о маме, но к вам в поместье я не поеду. И кстати, мой Лексус тоже бронированный.

— Ты уже достаточно сделал! Не вздумай больше ничего творить!

— Вы думаете, что это я устроил взрыв? — невозмутимо спрашиваю я.

Тяжело вздохнув, князь отвечает:

— Нет, не думаю. Но не все считают так же, особенно после того, как ты лично убил Старцева. За тобой закрепилась слава жестокого человека, и это событие только даёт разным горлопанам повод её укрепить.

— Я это понимаю. Не страшно.

— Послушай, Александр, ты в любом случае должен приехать. Медведевы и Вронские ведь подписали договор?

— Да, он у меня.

— Хорошо. Это доказательство того, что всё не так, как пишут сейчас в интернете. Но ты должен приехать и привезти документ в поместье. Заодно я хочу услышать из первых уст, как всё произошло. Алексей уже здесь, нам надо обсудить, как действовать. Приезжай, — говорит Григорий.

Когда это звучит в формате просьбы, а не приказа, я понимаю, что это действительно разумно. Бумага, которая лежит у меня в дипломате, чрезвычайно важна — пусть это и не гарантия защиты от войны, но крайне важный аргумент против. И меня вполне могут попытаться уничтожить вместе с ней.

— Да, нам и правда надо всё обсудить, — говорю я. — Хорошо, мы ждём ваших гвардейцев.

— Спасибо. До встречи, — говорит князь и кладёт трубку.

Мы всё-таки выходим из самолёта и проходим на парковку аэропорта, не заходя в само здание. Конечно же, нам приходится пройти через запрещённую зону, но никто и не думает останавливать группу вооружённых людей с автоматами.

Как только приближаемся к парковке, я жалею о том, что не послушал князя. Его бойцы наверняка смогли бы проехать прямо на взлётную полосу, а мой Лексус уже осадили журналисты. Заметив меня, они тут же бросаются вперёд, как стая хищников на добычу, и даже поднятые стволы автоматов их не пугают.

— Александр Сергеевич! Пара вопросов!

— По какой причине вы убили наследника Череповых? Клан Грозиных решил опять начать войну?

— Александр, почему вместе с врагами вы уничтожили своего союзника⁈

Виктор поднимает пистолет и делает два выстрела над головами журналистов. Даже это не останавливает некоторых, и тогда Вик делает шаг вперёд, хватает самого резвого репортёра и упирает ствол ему в нос:

— Всем назад! Александр Сергеевич не будет отвечать на вопросы. Пока что никаких комментариев, понятно? Дождитесь официального сообщения от пресс-службы рода.

Виктор бросает на меня короткий взгляд, и я опускаю веки — мол, всё правильно сказал.

— Теперь свалили на хрен отсюда! — отталкивая журналиста, продолжает он. — Иначе я буду расценивать это как нападение на моего господина и прикажу солдатам открыть огонь. С дороги!

Воцаряется тишина, только завывает ветер, который становится всё сильнее. А потом раздаётся звук сирен, который стремительно приближается.

На парковку влетают два автомобиля с гербами рода Грозиных. Из них выпрыгивает отряд вооружённых до зубов гвардейцев. С журналистами они вообще не церемонятся — проламываются через толпу, как носороги. Тех, кто замешкался, не раздумывая, угощают ударами прикладов.

— Ваше сиятельство, князь отдал приказ сопроводить вас в поместье. Прошу в машину, — говорит командир отряда.

— Едем, — коротко отвечаю я.

Как только подхожу к автомобилю, мне опять звонит мама. На сей раз ничего не остаётся, кроме как взять трубку. Но я не могу говорить при всех, поэтому говорю командиру грозинских гвардейцев:

— Это приватный разговор. Не ходите за мной.

— Ваше сиятельство, мы не можем рисковать, — хмуро отвечает тот.

— Так сведите риски к минимуму. Контролируйте обстановку, — говорю я и отхожу в сторону. — И следите, чтобы журналисты не вздумали ничего записывать!

— Пускай попробуют, — вместо грозинца отвечает Виктор и тут же тычет пальцем в толпу репортёров. — Эй ты, очкастый! Камеру убрал.

— Это общественное место, я имею право снимать!

— Знаешь, какие права есть у меня? — передёрнув затвор пистолета, спрашивает Вик. — Убери, сука, камеру, пока я не разозлился!

Отойдя к забору и убедившись, что рядом никого нет, я жму на кнопку ответа.

— Да, мама.

— Саша! — только и выкрикивает она, а затем заходится в рыданиях.

— Послушай, — тихо говорю я, прикрыв рот ладонью, чтобы никто не мог прочитать по губам. — Ещё ничего не известно. Может быть, под завалами остались выжившие.

— Ты видел фотографии⁈ Там никто не мог выжить! — кричит Анна.

— Мы этого не знаем. Прошу, приди в себя. Вполне возможно, что с ним всё в порядке. Может быть, он как раз в тот момент вышел из здания. Ты пробовала ему звонить? — я специально избегаю называть имя того, про кого мы говорим.

— Да. Абонент недоступен.

— Он мог оставить телефон внутри, а сам выйти, — придумываю на ходу, хотя сам в это не верю. — Успокойся. Надо дождаться точной информации. Как ты объяснишь свою истерику перед князем?

— Не знаю, — всхлипывает мама. — Его солдаты уже едут за мной.

— Да, я знаю. Поэтому вытри слёзы. Не вздумай плакать при нём.

— Как мне это надоело, Саша! — в отчаянии кричит она. — Как мне всё! Это! Надоело! Почему я должна скрывать свою любовь ото всех⁈ Постоянно прятаться, бояться каждого шороха, скрывать, кто твой отец! А теперь, когда он погиб, я даже не могу его оплакать! Почему я не родилась в какой-нибудь обычной семье⁈

— Если бы ты родилась в обычной семье, то никогда бы его не встретила, — шёпотом отвечаю я. — И мы ещё не знаем, погиб ли он. Я буду верить, что он жив, пока мне не покажут тело. Почему ты выбираешь думать иначе?

— Не знаю. Я не понимаю, что происходит, — дрожащим голосом признаётся мама. — Ох, меня тошнит…

— В смысле, тебя тошнит? От истерики или от чего-то ещё? — у меня в голове тут же всплывают предположения.

Помедлив, мама говорит:

— Я… могу быть беременна. В последнее время мы с ним… не предохранялись.

— Пи**ец, — не могу удержаться я.

— Саша!

— Что Саша? Ты хоть понимаешь, насколько это серьёзно? Если ты правда беременна и будет мальчик, то у тебя в животе — последний наследник рода Череповых! — сквозь зубы цежу я.

— А как же ты?

— Я Грозин, — вздохнув, я говорю: — Послушай. Заедь по дороге в аптеку, скажи, что тебе нужно что-то от головной боли. Пусть гвардейцы ждут снаружи, они не должны видеть, что ты покупаешь. Возьми тест на беременность. Не используй карточку, расплатись наличными и сделай тест сразу. Только не вздумай выкидывать его в мусорку, лучше смой в унитаз. Убедись, что не осталось следов. Поняла?

— Да, — мой тон заставляет маму сразу подчиниться.

— Хорошо. Увидимся в поместье. Мы с князем и Алексеем будем разговаривать, а ты сразу иди в комнату. Скажи, что плохо себя чувствуешь. Полагаю, ты всё равно не сможешь успокоиться, поэтому они не должны тебя видеть.

— Хорошо, — сдавленно отвечает мама.

— Не переживай. Я уверен, что он выжил. Люблю тебя, мам.

— Я тебя тоже, Саша. Пожалуйста, будь осторожен.

— Со мной здесь целая армия. Всё, до встречи, — говорю я и кладу трубку.

Скоро мы добираемся до поместья князя. По пути гвардейцам приходится отогнать несколько машин с журналистами, которые пытаются ехать за нами. В небе над нами летит вертолёт, и он сообщает, что видит следящие за нами дроны. Кто это, очередные репортёры или кто-то из врагов, мы сказать не можем. Дроны отстают, когда мы приближаемся к поместью.

Мама ещё едет, и это хорошо. Я предупреждаю дворецкого, что маме нездоровится из-за всего случившегося, и прошу сразу подготовить ей спальню. Меня же слуга проводит в малый каминный зал, где мы в прошлом году отмечали день рождения князя. Увы, теперь повод для собрания не такой приятный.

Григорий и Алексей сидят за столом, негромко переговариваясь. Когда я вхожу и кланяюсь, Алексей встаёт и подходит ко мне.

— Александр, здравствуй. Как ты?

— В порядке. Меня никто не собирался убивать, иначе некого было бы назвать виновником.

— Ты прав. Всё было сделано специально, чтобы подставить тебя. И теперь нам надо выяснить, кто это сделал, — двоюродный дедушка жестом приглашает меня за стол.

Сев, я спрашиваю:

— Кто-нибудь ещё приедет?

— Нет. Я поручил сыновьям подготовить Династию к войне, — отвечал князь. — У них сейчас другие задачи.

— К войне? — переспрашиваю я.

— А как ты думаешь? — невесело усмехается Алексей. — Большинство родов в клане Череповых начали шевелиться. Один за другим приводят гвардии в боевую готовность, останавливают предприятия, собирают семьи в поместьях. Кто-то уже даже объявил военное положение.

— Мы отрицаем вину, но не можем в такой обстановке сидеть сложа руки, — хмуро подтверждает Григорий Михайлович. — К тому же война уже началась. Медведевы напали на Вронских, под Рязанью уже идут бои.

— Почему вы не прикажете им остановиться? — удивляюсь я.

— Я уже приказал. Если в ближайшее время боевые действия не прекратятся, я буду вынужден задействовать силы Династии как миротворцев. Но это тоже может привести к нежелательным последствиям, — Григорий Михайлович морщится и потирает грудь с левой стороны.

Мы с Алексеем многозначительно переглядываемся, а князь, заметив это, рявкает:

— Я в порядке! Покалывает немного. Это больше привычка. Давайте о деле.

— Давайте, — соглашаюсь я. — Князь Черепов что-нибудь сказал?

— Хранит молчание, — разводит руками Алексей. — Его авторитет в клане сильно упал в последнее время. Я так понимаю, у него получилось надавить на Вронских, и многим его родам это не понравилось. Ещё им не понравилось, что Сергея вернули в род и сделали наследником. Так что теперь, полагаю, князь Черепов опасается выступить.

— Если он велит отказаться от войны — его могут посчитать слабаком и вместо войны с нами просто объявить мятеж. Если он поддержит тех, кто желает войны — тогда, собственно, его ждёт война. Но в текущий момент клан Череповых ослаблен, и мы легко сможем их победить, — объясняет дедушка, а я согласно киваю.

— А нам-то что делать? — спрашиваю я.

— Пытаемся не допустить, чтобы всё вылилось в масштабное кровопролитие. Я уже поговорил с людьми и запросил для нас встречу с императором. Если он прикажет, то война не состоится. Однако мотивы монарха… не всегда соотносятся с нашими, — туманно заканчивает Алексей.

— Вы хотите сказать, что императору может быть на руку война между кланами? — уточняю я.

— Вполне возможно. Династия за последние десять лет обрела огромную мощь, его величество это беспокоит. Не исключено, что он будет рад, если нас как следует покусают, — невозмутимо отвечает Алексей. — Императору вообще не нравится практика создания кланов, когда множество родов объединяются в одну структуру. Он видит в этом угрозу для власти.

— Правильно делает, — встревает Григорий Михайлович. — Если бы я хотел, то мог бы устроить гражданскую войну и занять российский трон. Имперская армия не выстоит против объединённых сил Династии и нашего клана.

— Вот поэтому ему и может быть выгодно столкновение между нашими кланами. Однако мы попробуем убедить его, что это плохое решение, — кивает Алексей.

Постучав пальцами по столу, я говорю:

— Допустим, что у нас получится так или иначе остановить войну. Главная задача не в этом, это лишь устранение последствий.

— Нет, Александр, главная задача именно в этом! Я не хочу, чтобы люди снова гибли ни за что. Тем более, по вине кого-то неизвестного! Когда я узнаю, кто устроил этот взрыв, он умрёт самой мучительной смертью, — с яростью в голосе произносит князь.

— Об этом я и говорю, ваше сиятельство. Мы должны узнать, кто это устроил. У вас есть предположения?

— Ни одного, — откинувшись на стуле, отвечает Алексей, и Григорий тоже мотает головой.

— У меня тоже. Но мы уже знаем, что есть некто, кто пытался вмешаться в сделку и расстроить её. Но Медведевы и Вронские всё же пошли на компромисс, а он устранил их обоих, вместе с Сергеем Череповым, — мой голос едва не дрогнул, когда я это произнёс.

— Да. Тот самый человек, который подделывает голоса, — кивает дедушка.

— Верно. Есть некий кукловод, который намеренно сталкивает наши кланы. Он провоцирует войну, чтобы уничтожить Череповых и ослабить Грозиных. Мы должны найти этого человека и устранить его самого.

— Только как это сделать, вот вопрос, — задумчиво потирая подбородок, говорит Алексей.

— Честно говоря, я и сам пока не знаю, — говорю я. — К тому же вы правы — первым делом надо остановить войну…

Я достаю из дипломата договор между Вронскими и Медведевыми и кладу его на стол.

— Вот. Надеюсь, это поможет. Если я могу сделать что-то ещё — только скажите.

— Думаю, тебе пока что лучше не высовываться. Многие считают, что именно ты устроил убийство Черепова. Возможно, даже в обход моей воли, — проведя рукой по бороде, князь подтягивает к себе договор. — Спасибо, что сохранил его.

— Цель моей поездки и была в том, чтобы привезти этот документ, ваше сиятельство, — почтительно киваю я.

— Ты отлично справился. Очень жаль, что кто-то обрушил все твои усилия. Но я думаю, у нас получится с этим разобраться, — говорит Григорий.

На столе звонит телефон Алексея. Он смотрит на экран, тут же встаёт и поправляет галстук, как будто готовится к важной встрече.

— Это советник императора, — говорит он и отвечает. — Тигран Арманович, рад слышать! Прошу, скажите, что у вас хорошие новости, и его величество согласен встретиться.

Мне не терпится узнать, согласен ли монарх на встречу, но тут у меня самого звонит телефон. Номер не определяется, потому что звонок идёт через Хамелеона. Встав из-за стола, я беру трубку:

— Алло.

— Александр Сергеевич. Я звоню вам тайно. С вами рядом есть кто-нибудь?

— Можете говорить, — отвечаю я, отойдя вглубь комнаты.

— Я представитель князя Черепова. Он хочет встретиться с вами как можно быстрее. Его сиятельство умирает. Боюсь, что времени совсем нет… Вы можете приехать прямо сейчас?

От автора: Завтра последняя глава этой книги и первая глава следующей. Не пропустите!

Глава 26

Неожиданная просьба ставит меня в тупик. В голове, как вспугнутые птицы, сразу же начинают мелькать подозрения и предположения.

Зачем князь Черепов хочет со мной встретиться, особенно теперь, когда меня подозревают в убийстве его сына и наши кланы на грани войны? Конечно, он один из единственных, кто знает, что Сергей — мой отец. Но всё равно, не может ли это быть ловушкой?

— Александр Сергеевич, вы меня слышите? — раздаётся голос собеседника.

— Минуту. Не кладите трубку, — отвечаю я, отключаю микрофон и убираю телефон в карман.

Алексей как раз заканчивает разговор и восклицает в трубку:

— Спасибо огромное, Тигран Арманович! Я ваш должник. Мы скоро приедем.

Он жестами показывает князю, что пора собираться, и Григорий встаёт. Когда Алексей сбрасывает звонок, то с облегчением выдыхает и говорит:

— Император готов с нами встретиться, причём немедленно. Поехали.

— Поехали, — кивает князь и переводит взгляд на меня. — Кто тебе звонил?

— Ничего серьёзного, — вынужден соврать я.

Ложь недостойна дворян, но сейчас тот случай, когда лучше промолчать. Оба моих деда вряд ли оценят то, что меня приглашает к себе князь Черепов. Я не смогу объяснить им причину этого, не выдав тайну своего рождения. А в текущей ситуации эта правда может сделать только хуже.

— Мы поедем к императору вдвоём. Оставайся здесь, — приказывает Григорий Михайлович.

— Постараюсь, — уклончиво отвечаю я.

— Что значит постараюсь? — хмурится князь.

— Мой отдел инфоборьбы пытается узнать, кто в этот раз поднял волну. Возможно, мне придётся отправиться решать какие-то вопросы.

— Хорошо. Я оставлю в твоём распоряжении одну роту гвардейцев.

— У меня есть свои.

— Этого может быть недостаточно! Если куда-то отправишься, то не забудь надеть бронежилет, — дедушка вздыхает. — Не думал я, что мы снова окажемся в таком положении, когда членам семьи приходится выезжать на улицы в бронежилетах.

— Кстати, нам тоже не помешает их надеть, — вставляет Алексей.

— Да. Едем. Император ждать не любит.

В этот момент в дверь раздаётся стук, и внутрь заглядывает дворецкий:

— Ваше сиятельство, гвардейцы привезли Анну Григорьевну. Она плохо себя чувствует и сразу же отправилась в спальню.

— Хорошо, — отмахивается дедушка. — Скажи, пусть подадут машину. Мы с Алексеем поедем в разных.

— Как скажете, ваше сиятельство, — дворецкий кивает и открывает дверь, чтобы выпустить князя и его брата.

— Будь осторожен, Александр, — говорит мне на прощание дедушка и, проходя мимо, похлопывает по плечу.

Алексей подмигивает и ничего не говорит. Как только я слышу, что их шаги удаляются, то вытаскиваю из кармана телефон и с облегчением вижу, что неизвестный собеседник всё ещё на линии.

— Я здесь, — включив микрофон, говорю я.

— Александр Сергеевич, времени нет. Альберт Олегович умирает, он может уйти в любую секунду.

— Вы специально меня торопите?

— Нет, я лишь объясняю, что у вас нет времени на размышления. Вы приедете? — спрашивает он.

— Как вы докажете, что и правда представитель князя Черепова? Может быть, это ловушка? — интересуюсь я.

— Я знал, что вы можете это сказать. Сейчас я пришлю видео.

— Хорошо.

Я убираю телефон от уха, и через несколько секунд в Хамелеон приходит короткий видеоролик. Включив его, я вижу лежащего в постели Альберта Олеговича. Выглядит он ещё хуже, чем в тот раз, когда я виделся с ним. Кожа да кости — это выражение подходит как нельзя лучше.

— Александр, ты должен приехать. Я даю слово чести, что с тобой ничего не случится. Я не верю, что это ты убил Сергея. Нам нужно обсудить нечто важное, наедине. Прошу, приезжай. Я чувствую, что мне осталось совсем недолго.

Князь говорит медленно, делая вдох почти перед каждым словом. Видно, что речь даётся ему с трудом, как будто бы он говорит через боль. И я вижу, что это действительно он… Однако учитывая подделки под голос Юрия и диспетчера СБ Династии, как я могу верить, что и это — не продукт нейросетей?

— Я должен проверить подлинность видео, — говорю я в трубку.

— Александр Сергеевич, прошу вас, — спокойно, но с нажимом произносит неизвестный. — Тянуть нельзя. Князь в критическом…

— Перезвоните через десять минут, — прерываю я и сбрасываю звонок.

Сразу же набираю номер Егора. Пока идут гудки, я понимаю, что совершаю ошибку. Нельзя просить моего хакера проверить подлинность видео — во-первых, это может занять слишком много времени, во-вторых, я оставлю след в интернете. Даже если я перешлю ролик через Хамелеон, его оттуда можно как-нибудь вытащить. Да и сам Егор. Хоть я ему и доверяю, никто не должен знать, что я связан с Череповыми.

Но чем лучше рискнуть? Разоблачением того, что я сын покойного Сергея, или собственной жизнью, отправляясь на встречу по приглашению незнакомца?

В этом мире нет проекта Возрождение. Если меня убьют, то я умру навсегда.

Но если информация вдруг утечёт и станет известно, что я бастард Череповых, что тогда? Тогда война станет неизбежной. Уже представляю, что скажут роды враждебного клана — Александр Грозин убил собственного отца! Да и князь Григорий вряд ли поймёт это правильно, даже если мама скажет ему, что они с Сергеем всегда любили друг друга.

— Слушаю, ваше сиятельство, — раздаётся в динамике чуть шепелявый голос хакера.

Чуть помедлив, я спрашиваю:

— Как дела? Узнал что-нибудь?

— Кое-что есть. Я ошибался, ваше сиятельство, информационные помойки в этот раз ни при чём. Нас попытались запутать и заставить поверить, что это так, но…

— Ближе к делу, — перебиваю я.

— Новость опубликовали сразу крупные СМИ, принадлежащие Череповым. Что подозрительно — они сделали это очень быстро, буквально через пару минут после взрыва. Даже если они сразу же узнали, написать заметку так быстро невозможно.

— Хочешь сказать, у них всё было готово заранее? То есть род Череповых сам убил своего наследника? — недоумеваю я.

— Не знаю, ваше сиятельство. Делать выводы — не моя работа, я лишь отыскал для вас информацию, — открещивается Егор.

Вздохнув, я говорю:

— Хорошо. Переходи в контратаку. Свяжись с пресс-службой рода Грозиных и службой безопасности Династии — номера, думаю, сам найдёшь. Скажи, что ты служишь мне, и действуйте с ними вместе. Сейчас я скину тебе фото договора между Медведевыми и Вронскими. Скажи, пусть свяжутся с моим дядей Виталием — может быть, он записал разговор с графом Медведевым, где уговаривал его согласиться на компромисс.

— Понял. Работаем, ваше сиятельство. Уже заказал ящик энергетиков для команды, чувствую, ночка будет бессонной, — усмехается Егор.

— Даже не сомневайся, — сухо отвечаю я и кладу трубку.

Батарея моего телефона почти разряжена, но у меня просто нет возможности поставить его на зарядку. Фотографирую договор и отправляю хакеру, а затем жду звонка.

Ровно в назначенное время незнакомец перезванивает:

— Александр Сергеевич, это снова я. Вы проверили подлинность видео?

— Нет. Я решил вам довериться. Надеюсь, это не ошибка.

— Ни в коем случае. Я личный помощник князя, о его просьбе никто не знает, кроме его, меня и вас. Пока что.

— Что значит, пока что?

— Вам нужно приехать в поместье. Официально вы прибудете на переговоры от имени своего рода, но охрана получит указ пропустить вас перед самым прибытием. Князь опасается, что информация может просочиться в СМИ.

— Кстати, об этом. Ваши СМИ утверждают, что это я устроил покушение на Сергея и вовсю разгоняют эту волну, — замечаю я.

— Да, я в курсе. Альберт Олегович не отдавал такого приказа. Медиасетью нашего рода уже некоторое время заведует Виктория Романовна, — с неприязнью, как мне кажется, произносит собеседник.

— Жена… то есть, теперь уже вдова Сергея? — на всякий случай уточняю я.

— Да. Александр, пожалуйста, у нас нет времени на разговоры. Поезжайте в поместье Череповых, только не берите с собой много гвардейцев. Одного-двух человек для охраны, иначе может возникнуть конфликт, а он нам не нужен.

— Вы представляете, как подозрительно всё это звучит?

— Конечно. Простите меня за это, но по-другому никак. Вы сами понимаете, насколько напряжённая сейчас обстановка. Мы с вами ещё увидимся, — добавляет незнакомец. — По крайней мере, я на это надеюсь.

— Тогда до встречи, — говорю я, и на этом наш разговор заканчивается.

Интересно получается. Информационную атаку начала Виктория. Неужели это она убила моего отца? Но зачем ей это? Она что, готова ради личной мести столкнуть два клана и убить тысячи людей?

Впрочем, я не удивлюсь, если это так. А ещё ни капли не удивлюсь, если в этом замешан князь Жаров…

Жаров. Не может ли он быть тем, кто на самом деле дёргает за ниточки?

Ладно. С кукловодом буду разбираться позже. Сначала я поеду к князю Черепову и узнаю, что ему от меня нужно.

Пару раз глубоко вздохнув, я выхожу из комнаты и подзываю гвардейца:

— Да, ваше сиятельство, — тот шагает навстречу.

— Тебе можно доверять?

Вопрос ставит солдата в тупик.

— Конечно, я же принёс клятву верности вашему роду, — недоумённо отвечает он.

— Если я попрошу сделать тебя кое-что так, чтобы об этом не узнали другие гвардейцы и особенно сотрудники Династии, ты сможешь?

— О чём вы говорите, господин наследник?

— О том, что сейчас я не могу никому доверять. Особенно бойцам Династии, с которыми у меня уже несколько раз были проблемы. У рода Грозиных внутри корпорации есть враги. Никто не должен узнать, что я покидаю поместье, понимаешь?

Гвардеец сосредоточенно смотрит мне в глаза, а потом кивает:

— Да, ваше сиятельство. Я сохраню вашу просьбу в тайне. Что нужно сделать?

— Спасибо. Передай моим гвардейцам, чтобы Виктор и Матвей готовились к выезду. Только они двое. Также мне нужна машина без родовых гербов. Желательно бронированная.

— Сделаю. Вы куда-то отправляетесь?

— Да. И я отправлюсь только со своими людьми.

— Ваше сиятельство, но князь приказал… — начинает гвардеец.

— Ты что, невнимательно меня слушал? Никто не должен знать, что я покидаю поместье, — твёрдо произношу я.

— Всё равно ведь узнают, на выезде сейчас куча охраны.

— Плевать. Я уже буду в пути. Выполняй приказ.

— Так точно! — козырнув, солдат бегом отправляется по коридору.

До того, как он передаст мой приказ Виктору, у меня есть ещё немного времени. Отыскиваю дворецкого и прошу проводить в комнату, где разместили маму. Когда подходим к двери, я жестом приказываю слуге удалиться, а сам стучусь:

— Мам, это я.

Слышу за дверью приглушённые шаги и затем щёлканье замка. Дверь приходится открыть самому.

Захожу внутрь. В комнате темно, мама даже зашторила окна. Она обнимает меня и ничего не говорит, только тихо плачет на плече. Неслышно прикрыв дверь, я глажу её по спине и говорю:

— Перестань. Пока что рано оплакивать его. Он может быть жив.

— Ты правда в это веришь? — глухо спрашивает мама.

— Да. Завалы ещё разбирают. Мы не можем знать наверняка, что он погиб.

— Я только что узнала, они нашли тело графа Медведева… — всхлипнув, говорит она.

— Это ни о чём не говорит.

Отстранив маму, я вытираю слёзы с её щёк. Как печально видеть её в таком состоянии, и как же бесит, что я ничего не могу с этим поделать.

— Послушай. Я хочу побыть с тобой, но должен ехать. Оставайся здесь, ладно? Не выходи из комнаты. Если князь увидит тебя в таком состоянии, он будет задавать вопросы.

Анна кривится, но всё же кивает. Думаю, она понимает, что сейчас наихудшее время для того, чтобы раскрыть наш секрет.

— Ты была в аптеке? — спрашиваю я.

Мама крепко сжимает мою руку и кивает, а затем молча показывает два пальца.

— Две полоски? — уточняю я.

Она снова кивает.

Из меня чуть было опять не вырывается ругательство, но я каким-то чудом сдерживаюсь. Дьявол, этого ещё не хватало… Если кто-нибудь узнает, что моя мать носит потомка Череповых, это будет катастрофа.

Впрочем, происхождение одного ребёнка ей успешно удалось скрыть. Кто сказал, что не получится со вторым?

— Не представляю, что ты сейчас чувствуешь, — вновь обняв маму, говорю я.

— Никто не представляет, — шёпотом отвечает она.

Какое-то время мы просто стоим обнявшись. Потом я слышу, как в кармане вибрирует телефон, и спрашиваю:

— Ты уничтожила тест?

— Да, — почти выплёвывает мама. — Как же меня раздражает, что я должна всё скрывать.

— Тебе же не впервой, правда?

— И ты думаешь, мне доставляет удовольствие переживать всё это второй раз⁈ Тем более теперь, когда… — она не договаривает и вновь начинает рыдать.

— Прости меня, — я целую её в лоб. — Мне нужно ехать. Постараюсь вернуться как можно скорее.

— Это опасно? — подняв на меня покрасневшие глаза, спрашивает Анна.

— Нет, — уже не в первый раз за день вру я. — Всё будет в порядке. Не волнуйся, подумай о себе и… — лишь взглядом указываю на её живот.

С тяжёлым сердцем оставляю маму в тёмной комнате одну и выхожу. Слышу, как за спиной щёлкает засов, а затем отвечаю на звонок.

— Александр, мы готовы. Машина у крыльца, — говорит Виктор.

— Уже иду.

— Куда мы едем?

— Скажу по дороге, — отвечаю я и кладу трубку.

У крыльца стоит неприметный серый седан. Выглядит он довольно потрёпанным — по нему и не скажешь, что принадлежит нашему роду. Собственно, это именно то, что я заказывал.

Я сажусь на заднее сиденье, и Матвей трогается. Через блокпост на выезде с земель Грозиных проезжаем без проблем. Конечно, гвардейцы досматривают машину, но стоит мне отдать жёсткий приказ пропустить нас, как они подчиняются. Всё-таки я наследник рода, они обязаны меня слушаться.

— Куда, ваше сиятельство? — спрашивает Матвей.

— В поместье Череповых.

Виктор аж подпрыгивает на переднем сидении и поворачивается ко мне:

— Зачем? Вы что, уже договорились?

— Нет, — я мотаю головой. — Я сам не до конца понимаю, что происходит. Мы едем туда тайно, за этим понадобилась такая машина. Нас должны пропустить. Если возникнут проблемы — не оказывайте сопротивления. Убивать нас они не станут, максимум возьмут в плен.

— Я бы не был так уверен, — бурчит Виктор. — Они же думают, что ты грохнул их наследника.

— Судя по всему, князь так не думает. Иначе бы он не позвал меня на встречу.

— Князь Черепов позвал тебя встретиться? Почему тебя, почему не Григория Михайловича? — удивляется Вик.

— Долго рассказывать. Повторяю приказ: если нас решат задержать или что-то ещё, не оказывайте сопротивления. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас погиб.

— Если они будут стрелять, я тоже буду, — бурчит Матвей.

— До стрельбы не дойдёт, — с внешней уверенностью говорю я, но на самом деле не очень в это верю.

Допустим, что князь Черепов действительно хочет просто поговорить. Но что сделают другие члены рода, когда узнают, что у них в поместье — вражеский наследник? Особенно меня беспокоит Виктория.

Отказываться теперь уже поздно. Я приеду и на практике узнаю, к чему приведёт моё решение.

До владений Череповых мы добираемся достаточно быстро. Но как только пересекаем границу, нас тут же блокируют военные автомобили. Матвей вынужден остановиться. Виктор, скрипя зубами, расстёгивает кобуру пистолета.

— Не доставай оружие, — напоминаю я.

— Не достаю. Просто на всякий случай, чтобы быстро вытащить.

— Думаю, это не поможет, — глядя на автоматчиков, которые нас окружают, говорит Матвей.

Я открываю окно и говорю:

— Александр Грозин на переговоры с князем. Вам должны были доложить.

— Кто⁈ — офицер Череповых подходит вплотную и внимательно смотрит на меня. — Охренеть. Как у тебя смелости хватило сюда явиться?

— Давай-ка повежливей, — осаживает его Виктор.

— А то что ты сделаешь? Давай, вытаскивай свой пистолет. Мы вас всех тут же нашпигуем свинцом.

— Успокойтесь оба, — железным тоном говорю я. — Капитан, я приехал на переговоры. Вам что, не доложили?

— Нет.

— Так свяжитесь с поместьем. И прикажите своим людям опустить оружие, между нашими родами пока нет войны.

Недовольно поджав губы, офицер приказывает своим убрать оружие, а затем снимает с груди рацию. Отойдя на несколько шагов, он с кем-то говорит. Глянув на меня, он вдруг кланяется и говорит:

— Простите мою грубость, ваше сиятельство. Мы сопроводим вас.

Молча кивнув, я закрываю окно.

Скоро мы въезжаем во двор поместья Череповых. Когда я выхожу из автомобиля, к нам подходит слуга.

— Добро пожаловать, ваше сиятельство. Я провожу вас в комнату князя, он вас ожидает. Но только вас, — бросив красноречивый взгляд на Виктора и Матвея, говорит он.

— Мои люди пойдут со мной, — твёрдо заявляю я.

— Надеюсь, проблем не возникнет? — осторожно уточняет слуга.

— Какие проблемы? Я приехал на мирные переговоры, а это моя делегация. Ведите.

— Хорошо, как скажете…

Мы поднимаемся на третий этаж поместья. В коридорах много охраны, слуги и другие сотрудники рода бегают туда-сюда. Представляю, сколько у них всех сейчас головной боли. Наследник убит, а другого нет. Князь при смерти. И при всём при этом назревает война — то ли с другим кланом, то ли с собственными вассалами… Обстановка в роду Череповых гораздо тяжелее, чем в роду Грозиных.

— Оставайтесь снаружи, — говорю я своим, когда мы подходим к двери.

— Так точно, — кивает Вик, и они с Матвеем встают у стены. Находящиеся здесь же гвардейцы Череповых сверлят их недружелюбными взглядами.

Я вхожу в комнату и плотно закрываю за собой дверь. В нос ударяет плотный запах лекарств и смерти. Не знаю, каким образом, но я буквально носом чувствую, что князь Черепов действительно вот-вот умрёт.

Увидев меня, Альберт Олегович слегка приподнимает руку и что-то говорит. Я читаю по губам, что он просит подойти, но слов не слышу — настолько слаб его голос.

Приблизившись к кровати, я почтительно кланяюсь и затем сажусь на стул рядом.

— Ближе, — шепчет князь.

Я наклоняюсь к нему, ощущая спёртый запах его тела. Вижу, как медленно пульсирует вена на его тонкой шее, вижу, как постепенно угасает свет в и без того тусклых глазах. На самом деле, я сейчас почти смотрю на себя прошлого — когда я лёг в капсулу перерождения, то выглядел немногим лучше.

Как же я понимаю князя. Увы, он умирает без надежды на новую жизнь, и я невольно чувствую жалость к нему.

— Ваше сиятельство, я хочу, чтобы вы знали. Это не я устроил покушение на Сергея. Я бы не стал убивать отца, — негромко говорю я.

— Да. Я верю, — произносит Альберт Олегович. — Послушай… меня. Это важно.

— Я слушаю.

— Мой род… угасает. Оба моих сына мертвы, — еле слышный голос князя дрожит от боли. В уголках тусклых глаз собирают слёзы. — Я не хочу войны. Ты… должен всё исправить.

— Я?

— Ты единственный… — он делает прерывистый вздох и прикрывает глаза, будто с трудом может произнести следующие слова. — Ты единственный мужчина, в ком течёт моя кровь. Прими титул. Спаси мой род.

Честно говоря, где-то в глубине сознания я ждал, что он попросит именно об этом. Но всё равно, когда слышу эти слова от князя, то не могу поверить.

— Ваше сиятельство, но я наследник князя Грозина. Я не могу принять ваш титул.

— Александр! — на мгновение в голосе Альберта Олеговича просыпается железная воля. — Ты не можешь отказать. Я завещаю тебе всё, чем владеет мой род. Возглавь его!

Я не знаю, что ответить. Князь Черепов тянется ко мне, и я принимаю его тонкую, сухую руку. Из последних сил он стискивает мою ладонь и говорит:

— Когда я узнал, то велел приготовить документы. Простой… тест ДНК подтвердит, что ты мой внук. Я назначил тебя наследником титула. Сделай… сделай, что должно. Не допусти войны. Помири наши кланы. Умоляю тебя.

— Сделаю всё, что в моих силах, ваше сиятельство, — отвечаю я.

— Документы у человека, который звонил тебе. Единственный, кому я верю в собственном доме… Он свяжется с тобой. Объяви себя князем Череповым. Принеси… принеси нам мир. Сколько ещё будут гибнуть члены наших семей?.. — голос Альберта Олеговича вздрагивает.

— Я должен сказать вам кое-что, — понизив голос, говорю я. — Моя мать беременна от Сергея. У вас родится ещё один внук или внучка.

— Это правда?.. — Черепов расширяет глаза.

— Да.

— Тогда надежда есть. Спасибо, Александр. Мне жаль… жаль, что я не успел узнать тебя получше.

С этими словами он закрывает глаза. Я вижу, как угасает его дыхание, а пальцы, сжимающие мою ладонь, постепенно слабеют.

Грудь князя Черепова перестаёт подниматься. Лицо принимает спокойное, даже умиротворённое выражение. Я осторожно складываю его руки на груди и поправляю покрывало.

Что ж, теперь мне остаётся только без проблем покинуть поместье Череповых. Надеюсь, мне это удастся, потому что всё это вдруг начинает напоминать капкан. Войти сюда было даже слишком легко. Как насчёт выйти?

Едва я об этом думаю, как из коридора доносятся крики и шум. Я встаю, и в этот момент дверь распахивается от удара. Я вижу Вика и Матвея, которых уложили лицом в пол. Оба пытаются сопротивляться, хотя я приказал им этого не делать.

В комнату, громко цокая каблуками, входит Виктория Черепова в сопровождении гвардейцев. На её алых губах играет победоносная улыбка.

— Попался, убийца. Как же тебе хватило смелости явиться прямо сюда⁈ — выкрикивает она так, что в комнате звучит эхо.

— Князь пригласил меня.

— Что за бред⁈ Ты пробрался сюда хитростью, обманув наших солдат и слуг. Сначала ты убил наследника рода, а теперь и князя! — Виктория указывает на уже мёртвого Альберта Олеговича.

— Ваши слова гораздо больше похожи на бред, — невозмутимо отвечаю я.

— Неужели? — обворожительно улыбается она. — Я могу это доказать. Что будет, скажем, если мы сейчас обыщем тебя и найдём в кармане флакон из-под яда, от которого умер князь?

Виктория поглаживает себя по собственному карману, и я понимаю, что действительно попал в ловушку, выкрутиться из которой будет непросто. Виктория обворожительно улыбается и объявляет:

— Наследник Грозиных убил князя Черепова. Арестуйте его и найдите доказательства. А когда найдёте, убейте его. Кровь за кровь, Александр!

Nota bene

Книга предоставленаЦокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоватьсяCensor Tracker илиАнтизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте вОтветах.

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Династия. Наследник