В Верхоянск мы прибыли девятого июля. Путь между Якутском и Верхоянском был равен тысяче тридцати километров. Мы употребили на него девятнадцать дней. Принимая во внимание, что в начале путешествия дорога была скверная, можно считать, что, в общем, мы двигались сравнительно быстро.
Верхоянск совершенно не заслуживает названия города. Он состоит из маленькой деревянной церкви и нескольких домов, в которых жили поп, начальник округа и купец. Остальные жители — около пятнадцати якутских семей, дюжина казаков и сосланные сюда политические — ютились в юртах.
Город этот совершенно не имеет улиц. Даже в самых маленьких приленских селениях бывала хотя бы одна уличка; здесь же отдельные строения были расположены совершенно беспорядочно и далеко друг от друга. Чтобы попасть из одного жилья в другое, приходилось переходить вброд глубокие лужи и болотца. Эта топкая почва покрыта в летнее время обманчивым зеленым ковром. Не зная местных условий, мы частенько рисковали потерять в этих липких глинистых трясинах наши свободно сидящие якутские „сари”.
Миллиарды комаров обитают как в самом городе, так и в окрестностях. Во время пребывания экспедиции в Верхоянске мы страдали от них нисколько не меньше, чем в самых болотистых местах, пройденных нами до сих пор.
И здесь у человека имеется сожитель из мира животных. Это — северный вид суслика (Spermophilus eversmanni), проворный серенький грызун, величиной с морскую свинку. Эти забавные зверьки копают свои норы не только в окрестностях, но и в самом городе. Они то и дело попадаются вам на глаза.
Верхоянский округ занимает не больше не меньше, как 1 077 824 квадр. километра. Франция почти вдвое меньше этого „маленького” сибирского округа.
Мы поселились на казенной квартире. Подаваемые нам за обедом сочные оленьи спины, молодые глухари, куропатки и рябчики, великолепная рыба, как осетр, моксун и сиг дали нам некоторое представление о животных богатствах этой страны.
Наш передовой уже выехал из Верхоянска, и мы могли рассчитывать, что почтовые станции приготовят нам лошадей. Но исправник убедил нас в том, что станции, расположенные между Верхоянском и Колымском, не смогут снабдить нас необходимым количеством лошадей. Мы решили разделить экспедицию на две части.
Руководитель экспедиции, Герц, выехал из Верхоянска одиннадцатого июля. Он забрал с собой шесть вьючных лошадей и отправился вперед в сопровождении ямщика и одного из казаков. Мне же было поручено руководство оставшейся частью каравана.
Таким образом Герц получил возможность лично заказывать на станциях необходимых мне лошадей. Кроме того, он мог, по прибытии к месту нахождения мамонта, сделать все необходимые приготовления для раскопок.
Пять лишних дней, проведенных мною в Верхоянске, я употребил на экскурсии по его окрестностям. В самом городе имеется только одна достопримечательность — метеорологическая станция. Ею заведовал один научно-образованный политический ссыльный. Он производил регулярные метеорологические наблюдения и ежемесячно посылал свои сообщения Петербургской центральной физической обсерватории.
Верхоянск является самым холодным из населенных пунктов земного шара.
Шкурки песцов, красных лисиц, горностая и белок служат обычным предметом меховой торговли Верхоянска.
Во время одной из загородных прогулок мне посчастливилось наткнуться на остатки интересного ископаемого животного. На этот раз меня сопровождал ссыльный студент-юрист Харьковского университета.
Мы до часу ночи проохотились на тундровых куропаток и уже собирались возвращаться домой. По пути к городу нам пришлось переходить совершенно высохшее ложе какого-то ручейка. Тут я и заметил, что из гальки торчит чья-то могучая бедренная кость. Это была верхняя часть бедра, принадлежавшая одному из самых крупных млекопитающих дилювиального периода, быть может, ископаемому носорогу.
Эта неожиданная находка сделала нас более внимательными. Мы отправились вверх по глубоко вымытому ложу этого ручья и вскоре нашли еще большие и малые кости. На некоторых из них висели остатки связок и сухожилий. Очевидно было, что эти кости принадлежали одному и тому же животному. Можно было ожидать, что где-нибудь поблизости найдутся и другие части скелета.
Мой спутник сообщил мне, что ручеек этот называется Хоптолог. Образующие его источники находятся в тайге, в горах, девятью верстами выше того места, где мы теперь находились.
Дальше, между устилавшими ложе ручья камнями и галькой, мы нашли еще крупные кости конечностей, одну лопатку, ребра и позвонки, в том числе и атлант (первый шейный позвонок), зацепившийся за корень дерева. Наконец, в небольшой луже воды нашлись часть таза и верхняя часть черепа. Так наткнулись мы на остатки мохнатого носорога — современника мамонта. (Rinoceras tichorhinus).
Можно было предположить, что мы находимся где-то очень близко от того места, где этот труп пролежал века. Кости черепа и таза были последней нашей находкой. Как самые тяжелые части скелета они, очевидно, оставались ближе всего к прежнему местонахождению трупа.
Скелет был, вероятно, вымыт из береговых склонов полноводным в весеннее время ручейком. Возможно и то, что он попал в ручей вследствие какого-нибудь обвала или постепенного сползания его берегов. До этого времени он, по всей вероятности, лежал вместе с частично сохранившимися на нем мягкими частями в вечно мерзлой почве. Почва эта оттаяла теперь едва на один метр в глубину.
Собрав рассеянные на протяжении целого километра кости в одно место, мы потащили с собой в Верхоянск только один череп. Вся прочая добыча была доставлена в город лишь на следующий день. На обратном пути в Петербург мы захватили с собой эти остатки носорога.
Рис. 14. Череп ископаемого носорога.
Средства к жизни местные политические ссыльные отчасти добывали охотой и рыбной ловлей. Многие занимались собиранием зоологических и ботанических коллекций. Собранные ими материалы пересылались в русские университеты и музеи.
Интересную фигуру представлял из себя местный помощник исправника, типичнейшая канцелярская крыса. О нем ходило немало забавных историй.
Однажды Петербургская академия наук запросила исправника о новостях в области верхоянской флоры и фауны.
За отсутствием исправника ответ был дан его помощником.
Он гласил следующее:
„Варшавская студентка Флора Твардецкая провела здесь пять лет. Отбыв свое наказание, она уехала на родину. Что же касается женщины по имени Фауна, то таковая верхоянской полиции неизвестна”.
Рис. 15. Якутка
Этот чудак устроил бал, на который пригласил и нас. Купец дал ему взаймы свой граммофон, а „сам исправник” соорудил пунш.
Две довольно миловидных якутки танцевали в своих изящных, но не по сезону теплых меховых кафтанах. Оригинальнее всего была одета местная фельдшерица, уже далеко не молодая особа. Костюм ее был снабжен огромным „турнюром”, который когда-то носили в восьмидесятых годах прошлого столетия.
Таким образом мы поняли, что веселиться можно даже и в Верхоянске. Воспоминание об этом бале под полярным солнцем принадлежит к забавнейшим моментам нашего путешествия.