Кратчайшій путь въ садъ изъ кабинета миледи былъ чрезъ извѣстные уже читателю кусты. Для болѣе удобнаго разъясненія послѣдующихъ обстоятельствъ нужно прибавить, что дорожка, пролегавшая черезъ эти кусты, была любимымъ мѣстомъ прогулки мистера Франклина. Когда случалось ему уходить изъ дому и его нигдѣ нельзя было найдти, мы обыкновенно начинали искать его въ кустахъ. Нечего дѣлать, приходится сознаться предъ вами, читатель, что я преупрямый старикашка. Чѣмъ упорнѣе старался приставъ Коффъ скрыть отъ меня свои мысли, тѣмъ болѣе я настаивалъ, чтобъ ихъ вывѣдать. Когда мы повернули въ кусты, я попробовалъ попытать его еще однимъ способомъ.
— Будь я на вашемъ мѣстѣ, приставъ, оказалъ я, — то при настоящихъ обстоятельствахъ я совершенно сталъ бы въ тупикъ.
— Будь вы на моемъ мѣстѣ, отвѣчалъ приставъ, — вы составили бы себѣ извѣстное мнѣніе, и именно вслѣдствіе настоящихъ обстоятельствъ совершенно убѣдились бы въ точности и безошибочности нашихъ первоначальныхъ предположеніи. До моихъ мыслей, мистеръ Бетереджъ, вамъ покамѣстъ нѣтъ никакого дѣла. Я привелъ васъ не затѣмъ, чтобы вы подкапывались подъ меня, какъ барсукъ, а затѣмъ чтобъ отъ васъ же получить кое-какія свѣдѣнія. Конечно, вы могли бы сообщить мнѣ ихъ и въ комнатѣ; но двери и уши обладаютъ необъяснимою силой взаимнаго притяженія, а потому людямъ моей профессіи не мѣшаетъ почаще пользоваться свѣжимъ воздухомъ.
Ну, была ли какая-нибудь возможность провести этого человѣка? Дѣлать нечего, я уступилъ и съ величайшимъ терпѣніемъ сталъ ожидать что будетъ дальше.
— Не стану вникать въ побужденія вашей барышни, продолжилъ приставъ, — хотя не могу не пожалѣть о томъ, что она отказывается содѣйствовать мнѣ и затрудняетъ такимъ образомъ производство слѣдствія. Что жь, мы и безъ нея постараемся разрѣшать какъ-нибудь тайну пятна, отъ которой, — даю какъ слово — одинъ шагъ до открытія вора. Гардеробовъ я обыскивать не буду; но за то я намѣренъ порыться въ мысляхъ и поступкахъ вашихъ слугъ, поговоривъ съ ними наединѣ. Однако прежде чѣмъ приступить къ этому разговору, мнѣ необходимо предложить вамъ еще нѣсколько вопросовъ. Вы человѣкъ наблюдательный, мистеръ Бетереджъ, скажите же мнѣ, не замѣтили ли вы какихъ-нибудь рѣзкихъ странностей въкомъ-либо изъ слугъ (кромѣ естественнаго въ этомъ случаѣ переполоха и тревоги), когда оказалось, что алмазъ похищенъ? Не поссорились ли они между собой? Не вспылилъ ли кто-нибудь изъ нихъ случайно, или не заболѣлъ ли кто невзначай?
Мнѣ тотчасъ же пришла въ голову вчерашняя болѣзнь Розанны Сперманъ, но едва хотѣлъ я отвѣчать приставу, какъ взоръ его быстро устремился въ бокъ по направленію кустовъ, а изъ груди вылетѣло тихое восклицаніе: «вотъ тебѣ на!»
— Что съ вами? спросилъ я.
— Да опять ревматизмъ въ спинѣ,- громко отвѣчалъ приставъ, какъ бы съ намѣреніемъ возвысивъ голосъ для какого-то третьяго, невидимаго слушателя. — Вѣрно погода скоро перемѣнится.
Чрезъ нѣсколько шаговъ мы достигли до угла дома, и круто повернувъ направо, вошли на террасу, а оттуда по главнымъ ступенямъ спустились въ садъ. Тутъ приставъ Коффъ остановился на открытокъ мѣстѣ, со всѣхъ сторонъ доступномъ зрѣнію.
— Да! такъ я опять возвращаюсь къ этой молодой женщинѣ, Розаннѣ Сперманъ. Съ такою непривлекательною наружностью, какъ у нея, врядъ ли можно имѣть любовника, не такъ ли? Однако, въ интересахъ самой бѣдняжки, я желалъ бы удостовѣриться, не запаслась ли и она вздыхателемъ, по примѣру своихъ подругъ?
Къ чему, я васъ спрашиваю, клонились всѣ эти вопросы въ данныхъ обстоятельствахъ? Но вмѣсто отвѣта, я только пристально смотрѣлъ ему въ лицо.
— Проходя сейчасъ мимо кустовъ, сказалъ приставъ, — я замѣтилъ въ нихъ Розанну Сперманъ.
— Не въ то ли время вы ее замѣтила, сэръ, когда сказали: «вотъ тебѣ на»?
— Именно тогда. Если тутъ замѣшавъ любовникъ, то нѣтъ ничего удивительнаго, что она пряталась; если же любовника нѣтъ, то при настоящемъ положеніи дѣлъ подобное укрывательство становится въ высшей степени подозрительнымъ, а я, съ прискорбіемъ, долженъ буду дѣйствовать въ силу этихъ подозрѣній.
Скажите мнѣ ради самаго Бога, что могъ я отвѣчать ему на это? Мнѣ извѣстно было, что кустарниковая дорожка была любимымъ мѣстомъ прогулки мистера Франклина; что вернувшись со станціи желѣзной дороги, онъ долженъ былъ непремѣнно пройдти чрезъ все домой, а что Пенелопа не разъ заставала тутъ Розанну, цѣлъ которой, по словамъ моей дочери, состояла въ томъ, чтобъ обратить на себя какъ-нибудь вниманіе мистера Франклина. Если дочь моя была права, Розанна дѣйствительно могла поджидать тутъ мистера Франклина, въ то время какъ замѣтилъ ее приставъ. Стоя между двухъ огней, я положительно не зналъ, на что рѣшиться: выдать ли вздорное предположеніе Пенелопы за свою собственную мысль, или возбудить подозрѣнія пристава противъ Розанны и чрезъ это подвергнуть ее весьма важнымъ послѣдствіямъ. Изъ состраданія къ бѣдной дѣвушкѣ — клянусь и честью и совѣстью, что изъ одного только состраданія — я предпочелъ посвятить пристава въ ея тайну, и разказалъ ему, что Розанна имѣла глупость влюбиться въ мистера Франклина Блека.
Приставъ Коффъ никогда не смѣялся. Но въ тѣхъ рѣдкихъ случаяхъ, когда что-нибудь казалось ему забавнымъ, углы рта его слегка искривлялись, но далѣе этого улыбка не шла. Такъ случилось и теперь.
— Ужь не скажете ли вы, что глупо съ ея стороны имѣть такое некрасивое лицо и быть простою горничной? спросилъ онъ. — Во всякомъ случаѣ любовь ея къ джентльмену съ наружностію и манерами мистера Франклина Блека еще не кажется мнѣ наибольшею глупостію въ ея образѣ дѣйствій. Тѣмъ не менѣе я весьма радъ, что дѣло это разъяснилось; на душѣ стало какъ-то легче. Да, мистеръ Бетереджъ, будьте увѣрены, что я сохраню вашу тайну. Я по природѣ снисходителенъ къ человѣческимъ слабостямъ, хотя должность моя и не всегда позволяетъ мнѣ прилагать эту добродѣтель къ практикѣ. Вы думаете, что мистеръ Франклинъ Блекъ и не подозрѣваетъ о тайной склонности къ нему этой дѣвушки? Небось, будь она посмазливѣе, онъ тотчасъ бы догадался. Да, некрасивымъ женщинамъ плохо жить на бѣломъ свѣтѣ; нужно надѣяться, что хоть въ будущей жизни онѣ получатъ за это свое вознагражденіе. А вѣдь у васъ премиленькій садикъ, а какъ прекрасно содержатся газонъ! Ну, посмотрите сами, какъ выигрываютъ цвѣты, когда она окружены зеленью, а не пескомъ. Нѣтъ, благодарю васъ, я не возьму этой розы. Я не могу равнодушно видѣть, когда подламываютъ ихъ стебли; это волнуетъ меня столько же, сколько васъ самихъ волнуютъ дрязги и неурядицы въ людской. Ну, такъ какъ же, не подмѣтили ли вы въ вашихъ слугахъ чего-нибудь особеннаго, непонятнаго, когда распространилось извѣстіе о пропажѣ алмаза?
До сихъ поръ я былъ довольно откровененъ съ приставомъ Коффомъ; но вкрадчивость, съ которою онъ подъѣхалъ ко мнѣ съ этимъ послѣднимъ вопросомъ, заставила меня быть поосторожнѣе. Другими словами, я не чувствовалъ на малѣйшей склонности помогать его розыскамъ, когда (подобно змѣѣ, искусно пробирающейся подъ травкой) онъ коварно подползъ къ моимъ сотоварищамъ.
— Ничего не пришлось мнѣ замѣтить, отвѣчалъ я, — знаю только, что всѣ мы потеряли головы, не исключая, и меня самого.
— О! сказалъ приставъ: — а неужели вы ничего болѣе не имѣете сообщать мнѣ?
— Рѣшительно ничего, отвѣчалъ я, и мнѣ казалось, что лицо мое въ эту минуту было совершенно ясно и невозмутимо.
Унылые глаза пристава Коффа пристально смотрѣли мнѣ въ лицо.
— Надѣюсь, мистеръ Бетереджъ, что вы позволите мнѣ пожать вашу руку? сказалъ онъ. — Я чувствую къ вамъ какое-то особенное расположеніе.
(Въ толкъ не возьму, почему выбралъ онъ для заявленія своей пріязни именно ту самую минуту, когда я его обманывалъ. Это польстило моему самолюбію, и я не на шутку возгордился тѣмъ, что успѣлъ-таки наконецъ надуть знаменитаго Коффа!)
Мы вернулись домой, такъ какъ приставъ просилъ меня отвести ему особую комнату и затѣмъ препровождать туда для совѣщанія съ нимъ, по-одиночкѣ и по разряду занимаемыхъ ими должностей, всѣхъ слугъ, жившихъ собственно въдомѣ.
Я ввелъ пристава въ мою комнату, а потомъ собралъ прислугу въ прихожей. Розанна Сперманъ явилась въ числѣ прочихъ безъ малѣйшаго смущенія. Но въ лукавствѣ и хитрости она не уступала самому приставу, а я подозрѣваю, что прежде чѣмъ онъ успѣлъ замѣтить ее въ кустахъ, она уже подслушала нашъ разговоръ о слугахъ. Какъ бы то на было, лицо ея имѣло такое выраженіе, словно ей никогда не приводилось даже и слышать о существованіи въ нашемъ саду кустарниковой дорожки. По требованію пристава я сталъ по-одиночкѣ посылать къ нему слугъ. Первое лицо, представшее на судилище — другими словами въ мою комнату — была кухарка. Она оставалась тамъ не долго и возвратилась съ слѣдующимъ замѣчаніемъ: «Приставъ Коффъ хоть и угрюмъ, но за то настоящій джентльменъ.» За ней послѣдовала горничная миледи. Она оставалась на допросѣ подолѣе, а вышедши оттуда, проворчала: «Если приставъ Коффъ не вѣритъ словамъ почтенной женщины, то онъ могъ бы по крайности помолчать объ этомъ!» Вслѣдъ за горничной миледи отправилась Пенелопа, но она скорешенько выбѣжала оттуда съ слѣдующимъ замѣчаніемъ: «Какъ мнѣ жаль пристава Коффа, батюшка. Въ молодости онъ вѣрно испыталъ какую-нибудь сердечную неудачу.» Послѣ Пенелопы наступилъ чередъ старшей служанки. Подобно горничной миледи, она оставалась на допросѣ довольно долго, и вернувшись, отрапортовала слѣдующее: «Я не затѣмъ поступала въ услуженіе къ нашей госпожѣ, мистеръ Бетереджъ, чтобы какой-нибудь полицейскій чиновникъ смѣлъ почти въ глаза называть меня лгуньей!» наконецъ очередь дошла до Розанны Сперманъ, которая, пробывъ у пристава долѣе всѣхъ прочихъ, вернулась безъ малѣйшаго замѣчанія — безмолвная какъ могила и съ поблѣднѣвшими какъ полотно губами. Вслѣдъ за Розанной отправился слуга Самуилъ. Онъ оставался на допросѣ не болѣе двухъ минутъ, и вернувшись, замѣтилъ только, что стыдно тому человѣку, который чиститъ сапоги пристава Коффа. Послѣдняя отправилась Нанси — судомойка. Побывъ тамъ минуты днѣ, она вышла къ намъ съ слѣдующимъ заявленіемъ: «Приставъ Коффъ не безсердечный человѣкъ, мистеръ Бетереджъ; онъ не отпускаетъ шуточекъ надъ бѣдною работящею дѣвушкой.»
Войдя къ мистеру Коффу по окончаніи допроса, чтобъ узнать, не будетъ ли какихъ дальнѣйшихъ распоряженій, я засталъ пристава за его любимымъ занятіемъ — онъ смотрѣлъ въ окно и насвистывалъ себѣ подъ носъ «Послѣднюю лѣтнюю розу».
— Не сдѣлали ли какихъ открытій, сэръ? спросилъ я.
— Если Розанна Сперманъ попросится со двора, отвѣчалъ приставъ, — то отпустите ее, бѣдняжку; только не забудьте тогда предупредить меня, что она уходитъ.
И зачѣмъ я говорилъ ему объ ея чувствахъ къ мистеру Франклину! очевидно было, что несчастная дѣвушка не избѣжала подозрѣній пристава, вопреки всѣмъ усиліямъ моимъ отвратить отъ нея эту бѣду.
— Надѣюсь, вы не подозрѣваете Розанну въ пропажѣ алмаза? отважился я спросить у него.
Углы меланхолическаго рта снова искривились, и приставъ посмотрѣлъ на меня такъ-же пристально, какъ и въ саду.
— Позвольте мнѣ лучше помолчать объ этомъ, мистеръ Бетереджъ, отвѣчалъ онъ. — А то, пожалуй, вы и во второй разъ потеряете голову.
Тутъ меня взяло сомнѣніе, ужь дѣйствительно ли удалось мнѣ надуть знаменитаго Коффа. Я положительно обрадовался, когда кухарка прервала нашъ разговоръ, постучавшись въ дверь и объявивъ, что Розанна Сперманъ просится со двора; причины по обыкновенію были тѣ же: дурнота и желаніе подышать свѣжимъ воздухомъ. По данному приставомъ знаку, я отвѣчалъ, что Розанна можетъ идти.
— Гдѣ у васъ задній выходъ для слугъ? спросилъ онъ, когда посланная удалилась.
Я указалъ ему.
— Заприте дверь вашей комнаты, оказалъ приставъ; — а если меня будутъ спрашивать, скажите, что я заперся, чтобы поразмыслить о слѣдствіи. Углы рта его опять искривились, и съ этими словами онъ исчезъ.
Будучи оставленъ одинъ при такихъ странныхъ обстоятельствахъ, я почувствовалъ всепожирающее любопытство и съ своей стороны пустился на розыски.
Ново было, что приставъ Коффъ заподозрилъ Розанну во время допроса слугъ въ моей комнатѣ. Единственныя женщины, остававшіяся съ нимъ долѣе другахъ, за исключеніемъ самой Розанны, были: горничная миледи и наша старшая служанка, которыя не взлюбили бѣдную дѣвушку съ перваго дня ея поступленія въ вашъ домъ. Сообразивъ все это, я какъ будто случайно заглянулъ въ людскую, увидалъ обѣихъ женщинъ за чайнымъ столомъ и немедленно къ нимъ присоединился. (Замѣтьте, что капля чаю для женскаго язычка то же, что капля масла для угасающей лампы.)
Надежды мои на содѣйствіе чайника не обманули меня. Онъ послужилъ мнѣ какъ вѣрный союзникъ, и менѣе нежели чрезъ полчаса я узналъ столько же, сколько самъ приставъ Коффъ. Оказалось, что ни горничная миледи, на старшая служанка ни повѣрили болѣзни Розанны, случившейся въ четвергъ. Въ тотъ день обѣ чертовки (извините меня за выраженіе, но какимъ другимъ именемъ охарактеризовать двухъ злыхъ женщинъ?) частенько заглядывали на верхъ; пробовали отворить дверь Розанны, но нашли ее запертою; стучались, но не получили отвѣта; прислушивались, но не слыхали въ ея комнатѣ ни малѣйшаго шороха. Вечеромъ, когда Розанна сошла къ чаю, и миледи снова отослала ее въ постель, двѣ упомянутыя чертовки еще разъ стучались въ ея комнату, но опять нашли ее запертою; онѣ пытались было заглянуть въ замочную скважину, но она была заткнута изнутри; въ полночь увидали онѣ изъ-подъ двери свѣтъ, а въ четыре часа утра услыхали трескъ огня (огонь въ комнатѣ служанки въ іюнѣ мѣсяцѣ!) Все это донесено было приставу Коффу, который въ благодарность за ихъ усердіе скорчилъ кислую физіономію, и далъ имъ ясно почувствовать, что показанія ихъ не внушаютъ ему на малѣйшаго довѣрія. Отсюда неблагопріятные отзывы о немъ женщинъ по выходѣ ихъ съ допроса. Отсюда и та готовность (если не считать вліянія чайника), съ которою онѣ принялись злословить пристава за его будто бы невѣжливое съ ними обращеніе.
Зная уловки великаго Коффа и убѣдившись въ его намѣреніи тайно выслѣдить Розанну, я понялъ, что онъ нашелъ нужнымъ скрыть отъ донощицъ, какую существенную пользу принесли онѣ ему своими открытіями. Это были такого рода женщины, которыя, разъ смекнувъ, что имъ повѣрили, не преминули бы прихвастнуть своимъ значеніемъ, и, конечно, заставили бы Розанну Сперманъ стать еще осторожнѣе въ своихъ поступкахъ.
Былъ великолѣпный лѣтній вечеръ; сокрушаясь о судьбѣ этой несчастной дѣвушки и крайне встревоженный общимъ положеніемъ нашихъ дѣлъ, я вышедъ погулять немного, и, конечно, направился въ кусты. Тамъ я встрѣтилъ мистера Франклина, ходившаго по своей любимой дорожкѣ. Онъ уже давно вернулся со станціи и все время просидѣлъ у миледи. Своимъ разказомъ о непостижимомъ сопротивленіи миссъ Рахили допустить осмотръ своего гардероба госпожа моя привела его въ такое уныніе, что онъ видимо уклонялся даже со мной отъ разговора объ этомъ предметѣ. Въ первый разъ съ тѣхъ поръ какъ я зналъ мистера Франклина, пришлось мнѣ подмѣтить на его лицѣ фамильныя складки, характеризовавшія всѣхъ членовъ этой благородной семьи.
— Ну, Бетереджъ, сказалъ онъ, — какъ вамъ нравится эта таинственная, полная подозрѣній атмосфера, въ которой мы живемъ все это время? Помните ли вы то утро, когда я впервые пріѣхалъ сюда съ Луннымъ камнемъ? Боже мой! и для чего мы тогда же не бросили его въ пески!
Послѣ этого приступа мистеръ Франклинъ замолчалъ, желая пересилить свое волненіе. минуты двѣ мы шли рядомъ, не говоря на слова; наконецъ онъ спросилъ меня, что сталось съ приставомъ. Мистера Франклина нельзя было удовлетворить отвѣтомъ, будто приставъ сидитъ въ моей комнатѣ, обдумывая слѣдствіе, а потому я безъ всякой утайки передалъ ему о случавшемся, въ особенности налегая на доносы двухъ горничныхъ относительно Розанны Сперманъ.
Съ свойственною ему сообразительностью, мистеръ Франклинъ понялъ во мгновеніе ока, на кого должны были устремиться подозрѣнія пристава.
— Не говорили ли вы мнѣ сегодня утромъ, спросилъ онъ, — что одинъ изъ городскихъ лавочниковъ встрѣтилъ вчера Розанну Сперманъ, пробиравшуюся чрезъ болота въ Фризингаллъ, между тѣмъ какъ всѣ считали ее больною и даже въ постели?
— Точно такъ, сэръ.
— Если горничная тетушки и старшая служанка не солгали, стало-быть, лавочникъ не могъ ошибиться. Дѣвушка прикинулась больною, чтобъ обмануть насъ. Ей просто нужно было тайкомъ отлучаться въ городъ для какой-нибудь преступной цѣли. Я убѣжденъ, что платье, испачканное краской, принадлежало ей; а огонь, трещавшій въея комнатѣ въчетыре часа утра, зажженъ былъ съ намѣреніемъ истребить это платье. Алмазъ похищенъ Розанной, въ этомъ нѣтъ болѣе сомнѣнія, а я тотчасъ же иду къ тетушкѣ, чтобъ объявить ей объ этомъ обстоятельствѣ.
— Нѣтъ, ужь пожалуста повремените немного, сэръ, раздался позади насъ меланхолическій голосъ.
Мы оба обернулись и очутились лицомъ къ лицу съ приставомъ Коффомъ.
— Но почему хотите вы, чтобы я медлилъ? спросилъ мистеръ Франклинъ.
— Потому что слова ваши миледи тотчасъ же передастъ миссъ Вериндеръ, отвѣчалъ приставъ.
— Прекрасно, но что же можетъ выйдти изъ этого? спросилъ мистеръ Франклинъ, внезапно разгорячаясь, какъ будто приставъ смертельно оскорбилъ его.
— А какъ вы думаете, сэръ, спокойно возразилъ приставъ Коффъ, — благоразумно ли съ вашей стороны дѣлать мнѣ подобные вопросы, да еще въ такое время?
Наступила пауза, мистеръ Франклинъ близко подошелъ къ приставу, и оба пристально посмотрѣли другъ другу въ лицо. Мистеръ Франклинъ заговорилъ первый, но уже цѣлымъ тономъ ниже.
— Вамъ, вѣроятно, извѣстно, мистеръ Коффъ, сказалъ онъ, — что почва, по которой вы теперь ступаете, требуетъ съ вашей стороны величайшей осторожности и деликатности.
— Не въ первый, а можетъ-быть, въ сотый разъ приходится мнѣ имѣть дѣло съ подобною почвой, сэръ, отвѣчалъ приставъ съ своею обычною невозмутимостью.
— Итакъ, я долженъ понять изъ этого, что вы запрещаете мнѣ разказывать тетушкѣ обо всемъ случавшемся?
— Я прошу васъ понять только одно, сэръ, что если вы безъ моего разрѣшенія разкажете объ этомъ леди Вериндеръ или кому бы то ни было, то я откажусь отъ слѣдствія!
Послѣ такого рѣшительнаго отвѣта мистеру Франклину ничего болѣе не оставалось дѣлать какъ подчиниться. Онъ съ сердцемъ отвернулся отъ насъ и ушелъ.
Стоя поодаль и съ трепетомъ прислушиваясь къ ихъ разговору, я рѣшительно недоумѣвалъ, кого слѣдовало мнѣ подозрѣвать теперь и на чемъ остановить свои догадки. Впрочемъ, несмотря на сильное смущеніе, я уразумѣлъ двѣ вещи. Вопервыхъ, что поводомъ къ крупному разговору между приставомъ и мистеромъ Франклиномъ, была, по непостижимой для меня причинѣ, сама миссъ Рахилъ. Вовторыхъ, что оба собесѣдника вполнѣ поняли другъ друга, безъ всякихъ околичностей и предварительныхъ объясненій.
— А вы-таки поглупиди въ мое отсутствіе, мистеръ Бетереджъ, пустившись на розыски безъ моего вѣдома, сказалъ приставъ;- пожалуста будьте впередъ полюбезнѣе и не забывайте приглашать меня съ собой, когда вамъ вздумается кое-что поразвѣдать.
Онъ взялъ меня подъ руку, и повернувъ назадъ, пошелъ опять въ томъ же направленіи, откуда только-что вернулся. Положимъ, что упрекъ его былъ дѣйствительно мною заслуженъ, но изъ этого еще не слѣдовало, чтобъ я сталъ ловить вмѣстѣ съ нимъ Розанну Сперманъ. Я не разсуждалъ въ то время, воровка она была, или нѣтъ; законно ли было мое сочувствіе къ ней, или преступно, я просто жалѣлъ ее — вотъ и все.
— Чего вы хотите отъ меня? спросилъ я, останавливаясь и освобождая свою руку изъ руки пристава.
— Небольшихъ топографическихъ указаній, отвѣчалъ онъ.
Я не имѣлъ причины не дать ему маленькаго урока въ мѣстной географіи.
— Нѣтъ ли въ этомъ направленіи дорожки отъ взморья къ дому? спросилъ приставъ, указывая на сосновую аллею, ведшую къ пескамъ.
— Да, отвѣчалъ я, — тутъ есть дорожка.
— Ну, такъ проведите меня къ ней.
Лѣтніе сумерки начинали уже сгущаться, когда мы съ приставомъ Коффомъ отправились на пески.