Мы застали миледи въ ея комнатѣ, освѣщенной лишь одною настольною лампочкой, съ опущеннымъ абажуромъ, такъ что все лицо ея было въ тѣни. Противъ своего обыкновенія смотрѣть прямо въ лицо входящимъ, она сидѣла наклонясь къ столу и упорно глядя въ развернутую книгу.
— Господинъ приставъ, оказала она, — въ виду производимаго слѣдствія, важно ли вамъ заранѣе знать, если кто-нибудь изъ находящихся теперь въ домѣ пожелаетъ выѣхать?
— Весьма важно, миледи.
— Ну, такъ надо оказать вамъ, что миссъ Вериндеръ хочетъ отправиться къ своей тетушкѣ миссъ Абльвайтъ, въ Фризингаллѣ. Она располагаетъ выѣхать завтра рано утромъ.
Приставъ Коффъ поглядѣлъ на меня. Я ступилъ шагъ впередъ, хотѣлъ заговорить съ госпожой, но чувствуя, что сердце во мнѣ такъ и упало (если ужь надо признаться въ этомъ), отступилъ снова, ничего не сказавъ.
— Смѣю ли спросить, миледи, когда именно миссъ Вериндеръ задумала эту поѣздку къ тетушкѣ? спросилъ приставъ.
— Съ часъ тому назадъ, отвѣтила моя госпожа.
Приставъ Коффъ еще разъ поглядѣлъ на меня. Говорятъ, что старческое сердце не такъ-то легко расшевелить. Что до меня, то мое сердце не могло бы забиться сильнѣе теперешняго, еслибы даже мнѣ сызнова стало двадцать пятъ лѣтъ отъ роду!
— Я не въ правѣ, миледи, контролировать поступки миссъ Вериндеръ, сказалъ приставъ, — могу только просить васъ, если можно, отложить поѣздку ея на нѣсколько часовъ. Мнѣ самому надо быть завтра поутру въ Фризингаллѣ, я вернусь часамъ къ двумъ, если не раньше. Если миссъ Вериндеръ можно удержать здѣсь до этого времени, мнѣ бы хотѣлось перемолвить съ ней словечка два, эдакъ невзначай, предъ отъѣздомъ.
Миледи поручила мнѣ передать кучеру приказаніе, чтобы карету миссъ Рахили не подавали ранѣе двухъ часовъ.
— Не имѣете ли еще что сказать? спросила она пристава, покончивъ съ этимъ.
— Только одно. Если миссъ Вериндеръ удивится этой отмѣнѣ ея распоряженій, благоволите не упоминать при ней, что именно я задерживаю поѣздку.
Моя госпожа внезапно подняла голову надъ книгой, какъ бы собираясь что-то сказать, съ величайшимъ усиліемъ удержалась, и снова уставясь въ развернутыя страницы, отпустила насъ движеніемъ руки.
— Вотъ удивительная женщина! оказалъ приставъ, когда мы вышли. — Не владѣй она собой, тайна, которая мучатъ васъ, мистеръ Бетереджъ, нынче же разрѣшилась бы.
При послѣднихъ словахъ истина озарила, наконецъ, мою старую башку. На мигъ я, кажется, начисто лишался разсудка, схватилъ пристава за воротъ сюртука и пригвоздилъ его къ стѣнѣ.
— Проклятіе! вскрикнулъ я: — тутъ что-то не ладно насчетъ миссъ Рахили, а вы все время скрывали это отъ меня!
Приставъ Коффъ взглянулъ на меня, все еще приплюснутый къ стѣнѣ,- не шевельнувъ пальцемъ, не трогаясь ни однимъ мускуломъ грустнаго лица.
— А! сказалъ онъ: — угадали, наконецъ!
Рука моя выпустила его воротъ, голова склонилась на грудь.
— Вспомните, ради нѣкотораго извиненія моей вспышки, что вѣдь я пятьдесятъ лѣтъ служилъ этому семейству. Сколькоразъ, бывало, миссъ Рахиль еще ребенкомъ лазила ко мнѣ на колѣна и дергала меня за бакенбарды. Миссъ Рахиль, со всѣми ея недостатками была, на мой взглядъ, милѣе, краше и лучше всѣхъ молодыхъ госпожъ, располагавшихъ услугами и любовью стараго слуги.
Я просилъ прощенія у пристава Коффа, чуть ли не по слезами на глазахъ и не совсѣмъ-то прилично.
— Не огорчайтесь, мистеръ Бетереджъ, сказалъ приставъ гораздо мягче нежели я могъ ожидать, — при нашемъ дѣлѣ, да если быть скорымъ за обидчивость, такъ мы бы не стоили щепоти соли къ похлебкѣ. Если это васъ утѣшаетъ, схватите меня за воротъ еще разъ. Вы вовсе не умѣете сдѣлать этого какъ слѣдуетъ; но ужь я, такъ и быть, прощу неумѣлость въ уваженіе вашихъ чувствъ.
Онъ скривилъ губы съ обычнымъ уныніемъ въ лицѣ, повидимому, думалъ, что отпустилъ славную шутку.
Я провелъ его въ мою небольшую пріемную и затворилъ дверь.
— Скажите мнѣ по правдѣ, приставъ, сказалъ я, — что вы такое подозрѣваете? Теперь ужь не хорошо скрывать отъ меня.
— Я не подозрѣваю, оказалъ приставъ Коффъ, — а знаю. Несчастный характеръ мой снова началъ одолѣвать меня.
— То-есть, по-просту, по-англійски, сказалъ я, — вы хотите сказать, что миссъ Рахиль сама у себя украла собственный алмазъ?
— Да, сказалъ приставъ, — это именно то, что я хочу сказать, и ни слова болѣе. Сначала и до конца миссъ Вериндеръ владѣла алмазомъ въ тайнѣ и взяла себѣ въ повѣренныя Розанну Сперманъ, по разчету, что мы заподозримъ ее въ кражѣ. Вотъ вамъ все дѣло въ орѣховой скорлупкѣ. Хватайте меня за воротъ, мистеръ Бетереджъ. Если это выходъ вашимъ чувствамъ, хватайте меня за воротъ.
Боже, помоги мнѣ! Чувства мои не облегчились бы этомъ путемъ.
— Ваши доказательства! Вотъ все что я могъ сказать ему.
— Доказательства мои вы завтра услышите, сказалъ приставъ:- если миссъ Вериндеръ откажется отсрочить свою поѣздку къ тетушкѣ (а вотъ посмотрите, она откажется непремѣнно), тогда я долженъ буду изложить завтра всю суть вашей госпожѣ. А такъ какъ я не знаю что изъ этого выйдетъ, то и попрошу васъ присутствовать и выслушать все, что произойдетъ съ обѣихъ сторонъ. А пока, на ночь глядя, оставимъ это дѣло. Нѣтъ, мистеръ Бетереджъ, больше отъ меня слова не добьетесь насчетъ Луннаго камня. Вотъ и столъ накрытъ къ ужину. Это одна изъ человѣческихъ слабостей, къ которой я отношусь наинѣжнѣйше. Звоните, а я прочту молитву.
— Желаю вамъ хорошаго аппетита, приставъ, сказалъ я, — а у меня онъ пропалъ. Я подожду, пока вамъ подадутъ, а потомъ попрошу позволенія уйдти и постараюсь осилить это горе наединѣ съ самимъ собой.
Я присмотрѣлъ, чтобъ ему подали всякой всячины изъ отборныхъ запасовъ, и право, не жалѣлъ бы, еслибъ онъ всѣмъ этимъ подавился. Въ то же время зашелъ и главный садовникъ (мистеръ Бегби) съ недѣльнымъ отчетомъ. Приставъ немедленно заговорилъ о розахъ и относительномъ достоинствѣ дерновыхъ и песчаныхъ тропинокъ. Я оставилъ ихъ обоихъ и вышелъ съ камнемъ на сердцѣ. Въ теченіе многихъ и долгихъ лѣтъ, помнится мнѣ, то было еще первое горе, котораго я не могъ разсѣять въ табачномъ дыму и которое не поддавалось даже Робинзону Крузо. Въ тревогѣ, въ скорби, не находя себѣ мѣста за недостаткомъ отдѣльной комнаты, я прошелся по террасѣ, раздумывая про себя на досугѣ и въ тишинѣ. Не велика важность въ томъ, каковы именно были мои думы. Я чувствовалъ себя изъ рукъ вонъ старымъ, умаявшимся, негоднымъ для своей должности, и въ первый разъ еще во всю свою жизнь, началъ загадывать, когда же Богу угодно будетъ отозвать меня. Несмотря на все это, я твердо держался вѣры въ миссъ Рахиль. Будь приставъ Коффъ самимъ Соломономъ, во всей его славѣ, и скажи онъ мнѣ, что моя молодая леди впуталась въ низкую, преступную интригу, я могъ бы одно лишь отвѣтить Соломону, при всей его премудрости: «Вы ея не знаете, а я знаю.»
Размышленія мои прервалъ Самуилъ, принесшій мнѣ записку отъ моей госпожи.
Уходя съ террасы за свѣчой, чтобъ я могъ при свѣтѣ ея прочесть записку, Самуилъ замѣтилъ, что погода, повидимому, перемѣняется. До сихъ поръ я въ смущеніи ума не обратилъ на это вниманія, но теперь, когда оно пробудилось, услыхалъ тревожное ворчанье собакъ и тихій вой вѣтра. Взглянувъ на небо, я видѣлъ, какъ скученныя облака, темнѣя, шибче и шибче неслись надъ мутнымъ мѣсяцемъ. Наступаетъ гроза, Самуилъ правъ, наступаетъ гроза.
Записка миледи извѣщала меня, что фризингальскій судья писалъ ей, напоминая о трехъ Индѣйцахъ. Въ началѣ будущей недѣли мошенниковъ поневолѣ выпустятъ на свободу. Если вамъ нужно предложить имъ еще какіе-нибудь вопросы, то времени терять болѣе нельзя. Забывъ объ этомъ при послѣднемъ свиданіи съ приставомъ Коффомъ, миледи поручала мнѣ исправить ея упущеніе. Индѣйцы совершенно вышли у меня изъ головы (вѣроятно, изъ вашей также). Я не видѣлъ большаго проку въ томъ, чтобы снова ворошить это дѣло. Но, разумѣется, тотчасъ же исполнилъ приказаніе.
Я нашелъ пристава Коффа съ садовникомъ, за бутылкой шотландскаго виски, по горло въ обсуживаніи различныхъ способовъ выращиванія розъ. Приставъ до того заинтересовался, что при входѣ моемъ поднялъ руку и знакомъ просилъ меня не перебивать пренія. Насколько я могъ понять, вопросъ заключался въ томъ, слѣдуетъ или не слѣдуетъ бѣлую махровую розу для лучшаго произрастанія прививать къ шиповнику. Мистеръ Бегби говорилъ: да, а приставь: нѣтъ. Они сослались на меня, горячась какъ мальчишки. Ровно ничего не разумѣя въ уходѣ за розами, я выбралъ средній путь, — точь-въ-точь какъ судьи ея величества, когда вѣсы правосудія затрудняютъ ихъ, на волосъ не уклоняясь отъ равновѣсія.
— Джентльмены, замѣтилъ я, — тутъ многое можно сказать за обѣ стороны.
Пользуясь временнымъ затишьемъ послѣ этого безпристрастнаго приговора, я положилъ записку миледи на столъ предъ глазами пристава Коффа.
Въ это время я уже былъ какъ нельзя болѣе близокъ къ тому, чтобы возненавидѣть пристава. Но, сознаться по правдѣ, въ отношеніи быстроты соображенія онъ былъ дивный человѣкъ.
Полминуты не прошло еще по прочтеніи имъ записки, онъ уже справился на память съ рапортомъ смотрителя Сигрева; извлекъ изъ него касающееся Индѣйцевъ и уже приготовилъ отвѣтъ. Въ рапортѣ мистера Сигрева упоминалось вѣдь о нѣкоторомъ знатномъ путешественникѣ, понимавшемъ нарѣчіе индѣйцевъ, не такъ ли? Очень хорошо. Не извѣстны ли мнѣ имя и адресъ этого джентльмена? Очень хорошо. Не напишу ли я ихъ на оборотѣ записки отъ миледи? Весьма благодаренъ. Приставъ Коффъ разыщетъ этого джентльмена завтра утромъ по пріѣздѣ въ Фризингаллъ.
Развѣ вы надѣетесь, что изъ этого что-нибудь выйдетъ? — Вѣдь смотритель Сигревъ находилъ индѣйцевъ невинными, какъ младенцы въ утробѣ матери.
— Доказано, что смотритель Сигревъ до сихъ поръ ошибался во всѣхъ своихъ выводахъ, отвѣтилъ приставъ. — Быть можетъ, стоитъ позаняться изслѣдованіемъ, не ошибся ли онъ точно также, а относительно Индѣйцевъ. Затѣмъ онъ обратился къ мистеру Бегби, возобновивъ споръ именно съ того пункта, на которомъ остановился. — Вопросъ вашъ, господинъ садовникъ, сводится на вопросъ о почвѣ и времена года, о трудѣ и терпѣніи. Теперь позвольте мнѣ поставить его съ другой точки зрѣнія. Возьмите вы бѣлую махровую розу….
Въ это время я уже затворилъ за собой дверь и не слышалъ конца ихъ диспута.
Въ корридорѣ встрѣтилъ я Пенелопу, которая тамъ расхаживала, и спросилъ, чего она дожидается.
Она дожидалась звонка молодой леди, когда ей угодно будетъ позвать ее, чтобы снова приняться за укладываніе вещей на завтрашнюю поѣздку. Изъ дальнѣйшихъ разспросовъ я узналъ, что миссъ Рахиль выставила причиной своего желанія ѣхать къ тетушкѣ то обстоятельство, будто ей стало нестерпимо дома, и она болѣе не можетъ выносить ненавистнаго присутствія полицейскаго подъ одною съ ней кровлей. Съ полчаса тому назадъ узнавъ, что отъѣздъ ея долженъ быть отложенъ до двухъ часовъ пополудни, она сильно разгнѣвалась. Миледи, будучи при этомъ, строго выговаривала ей, а затѣмъ (повидимому для того чтобы сказать ей нѣчто съ глазу на глазъ) выслала Пенелопу. Дочь моя сильно пріуныла по случаю перемѣны въ домашнемъ быту.
— Все какъ-то не ладно, батюшка, все какъ-то не попрежнему. Мнѣ чудится, будто надъ всѣми вами виситъ какое-то страшное бѣдствіе.
Таково было и мое ощущеніе. Но при дочери я придалъ этому лучшій надъ. Пока мы толковала, раздался звонокъ миссъ Рахили. Пенелопа убѣжала по червой лѣстницѣ продолжать укладку. Я пошелъ въ залу взглянуть, что показываетъ барометръ насчетъ погоды. Только что я подошелъ къ боковой двери изъ людской въ залу, какъ ее сильно распахнули съ той стороны, а мимо меня пробѣжала Розанна Сперманъ съ такомъ жалкимъ видомъ страданія въ лицѣ, прижавъ руку къ сердцу, словно тамъ и была вся боль.
— Что это, что случилось? спросилъ я, остановивъ ее: — вамъ дурно?
— Ради Бога, не говорите со мной, отвѣтила она, вывернулась у меня изъ рукъ и побѣжала на черную лѣстницу. Я крикнулъ кухаркѣ (мой голосъ былъ ей слышенъ отсюда) присмотрѣть за бѣдняжкой. Но кромѣ кухарки, меня услыхала еще двое. Изъ моей комнаты осторожно выскочилъ приставъ Коффъ и спросилъ, что случалось. «Ничего,» отвѣтилъ я. А мистеръ Франклинъ отворилъ боковую дверь съ той стороны, и поманя меня въ залу, спросилъ, не видалъ ли я Розанны Сперманъ.
— Сейчасъ только попалась мнѣ, сэръ, такая разстроенная и странная.
— Боюсь, не я ли невинная причина ея разстройства, Бетереджъ.
— Вы, сэръ!
— Не умѣю объяснить, оказалъ мистеръ Франклинъ: — но если дѣвушка точно замѣшана въ утратѣ алмаза, я право думаю, что она готова была сознаться мнѣ во всемъ, именно мнѣ одному изъ всѣхъ на свѣтѣ,- и не далѣе двухъ минутъ тому назадъ.
При этихъ словахъ я взглянулъ на боковую дверь, и мнѣ почудилось, что она понемножку отворяется съ той стороны. Не подслушиваетъ ли кто? Дверь прихлопнулась прежде чѣмъ я успѣлъ подойдти. Минуту спустя, когда я выглянулъ въ нее, мнѣ показалось, будто я видѣлъ фалды почтеннаго чернаго сюртука пристава Коффа, мелькнувшія за уголъ корридора. Онъ зналъ, не хуже меня, что теперь ужь нечего надѣяться на мою помощь, когда я догадался, къ чему именно клонится его слѣдствіе. При такихъ обстоятельствахъ было бы совершенно въ его характерѣ положиться на собственныя силы и повести подкопъ.
Не будучи увѣренъ въ томъ, что я точно видѣлъ пристава, и не желая прибавлять ненужной каверзы къ тѣмъ, которыхъ и безъ того Богъ вѣсть сколько накоплялось, я сказалъ мистеру Франклину, что это вѣрно взошла собака, и затѣмъ просилъ его разказать, что у него такое произошло съ Розанной Сперминъ.
— Вы шли чрезъ залу, сэръ? спросилъ я: — вы случайно ее встрѣтили, когда она съ вами заговорила.
Мистеръ Франклинъ указалъ на бильярдъ.
— Я гонялъ шары, оказалъ онъ:- и старался выгнать изъ головы это проклятое дѣло съ алмазомъ. Случайно подвидъ голову, и вдругъ вижу около себя Розанну Сперманъ, точно привидѣніе! Подкрадываться такимъ образомъ до того странно съ ея стороны, что я сначала совсѣмъ растерялся. Но видя въ лицѣ ея страшное безпокойство, спросилъ, не нужно ли ей что-нибудь сказать мнѣ. Она отвѣтила: «да, если осмѣлюсь». Зная, какое на ней подозрѣніе, я только одинъ смыслъ и могъ дать подобнымъ рѣчамъ. Сознаюсь, что мнѣ стало неловко. Я вовсе не желалъ вызывать ее на сознаніе. Въ то же время, при теперешнихъ затрудненіяхъ вашихъ было бы непростительно отказаться ее выслушать, если она точно желала высказаться. Пренеловкое было это положеніе, и, могу сказать, вышелъ я изъ него еще хуже. «Я, — говорю, — не совсѣмъ понялъ васъ. Не могу ли я чѣмъ-нибудь служить вамъ?» Замѣтьте, Бетереджъ, я не грубо вѣдь это сказалъ! Бѣдняжка не можетъ помириться съ тѣмъ, что дурна собой, я тутъ же это почувствовалъ. Я все еще держалъ въ рукахъ кій и продолжилъ гонять шары, чтобы скрыть неловкость положенія. Но оказалось, что отъ этого дѣло вышло еще хуже. Кажется, я вовсе безъ намѣренія огорчилъ ее. Она вдругъ повернулась и пошла отъ меня. «На шары глядитъ, послышалось мнѣ:- на что угодно, лишь бы не на меня!» Не успѣлъ я остановить ее, какъ она уже вышла изъ залы. Меня это тревожатъ, Бетереджъ. Не потрудитесь ли передать Розаннѣ, что я вовсе не хотѣлъ оскорбить ее? Въ мысляхъ, конечно, я былъ жестокъ къ ней, я почти надѣялся, что ее можно уличить въ пропажѣ алмаза. Не то чтобы я зла желалъ бѣдняжкѣ, но….
Тутъ онъ умолкъ, и снова подойдя къ бильярду, опять принялся гонять шары.
Послѣ всего происшедшаго между мной и приставомъ, я не хуже самого мистера Франклина зналъ, что именно онъ не договаривалъ.
Теперь ужь ничто не могло отклонить отъ миссъ Рахили позорнаго подозрѣнія, тяготѣвшаго надъ ней въ умѣ пристава Коффа. Вопросъ былъ ужь не въ томъ, чтобъ успокоить нервное раздраженіе молодой леди, а въ томъ, чтобы доказать ея невинность. Еслибы Розанна ничѣмъ не компрометтировала себя, то надежда, въ которой сознался мистеръ Франклинъ, по совѣсти была бы довольно жестока по отношенію къ ней. Но дѣло было не такъ. Она притворялась больною и тайно была въ Фризингаллѣ; не спала всю ночь, что-то работая или портя. А въ тотъ вечеръ ходила на зыбкіе пески при обстоятельствахъ въ высшей степени подозрительныхъ. По всѣмъ этимъ причинамъ (какъ ни жаль было мнѣ Розанны) я не могъ не полагать, что во взглядѣ мистера Франклина на это дѣло не было ничего неестественнаго или безразсуднаго, особенно въ положеніи мистера Франклина. Я закинулъ ему словечко на этотъ счетъ.
— Да, да! отвѣтилъ онъ: — но есть еще одинъ шансъ, — слабый конечно, — что поведеніе Розанны допускаетъ объясненіе, какого мы пока не видимъ. Я ненавижу оскорблять женскую чувствительность, Бетереджъ! Скажите бѣдняжкѣ то, что я просилъ васъ передать. И если она хочетъ переговорить со мной, нужды нѣтъ, попадусь ли я въ просакъ или нѣтъ, пришлите ее ко мнѣ въ библіотеку. Съ этимъ добрымъ словомъ онъ положилъ кій и ушелъ.
Изъ разспросовъ въ людской я узналъ, что Розанна удалилась въ свою комнату. Она съ благодарностью отклонила всѣ предложенія услугъ и только просила, чтобъ ей дали успокоиться. Тѣмъ оканчивались на сегодня ея призванія (если только ей дѣйствительно предстояло сознаться); я передалъ результатъ мистеру Франклину, который затѣмъ вышелъ изъ библіотеки и отправился въ постель.
Я гасилъ свѣчи и затворялъ окна, когда Самуилъ пришелъ съ вѣсточкой про двухъ гостей, оставленныхъ мною въ своей комнатѣ. Споръ о бѣдой махровой розѣ, повидимому, кончался наконецъ. Садовникъ ушелъ домой, а пристава Коффа нигдѣ не найдутъ во всемъ нижнемъ этажѣ.
Я взглянулъ въ свою комнату. Дѣйствительно, никого не видать, стоитъ лишь пара пустыхъ стакановъ и чувствуется сильный запахъ грога. Не попалъ ли приставъ въ приготовленную для него спальню? Я зашелъ на верхъ посмотрѣть. По всходѣ на второй этажъ, мнѣ почудилось влѣво отъ меня чье-то тихое и ровное дыханіе. Влѣво отъ меня былъ корридоръ, ведшій въ комнату миссъ Рахили; я заглянулъ въ него, а тамъ-то, свернувшись на трехъ стульяхъ, поставленныхъ какъ разъ поперегъ корридора, обвязавъ свою просѣдь краснымъ фуляромъ, и сложивъ подушкой почтенный черный сертукъ, лежалъ и спалъ себѣ приставъ Коффъ.
Лишь только я подошелъ къ нему, онъ мигомъ и не двигаясь проснулся, точно песъ, когда къ нему подходятъ.
— Доброй ночи, мистеръ Беттереджъ, сказалъ онъ: — попомните же, если вамъ когда-нибудь вздумается выращивать розы, бѣдую махровую лучше не прививать къ шиповнику, что бы тамъ садовникъ ни говорилъ противъ этого.
— Что вы здѣсь дѣлаете? спросилъ я: — почему вы не въ своей постели?
— Потому я не въ своей постели, отвѣтилъ приставъ: — что я одинъ изъ многихъ въ сей юдоли, которымъ не дано честно и въ то же время легко добывать деньгу. Нынче произошло нѣкоторое совпаденіе времена возвращенія Розанны Сперманъ съ песковъ и времени, когда миссъ Вериндеръ порѣшила выѣхать изъ дому. Что бы тамъ Розанна ни прятала, моей головѣ совершенно ново, что ваша молодая леди не могла рѣшиться уѣхать, пока не узнала, что уже спрятано. Обѣ онѣ сегодня, должно-быть, ужь переговорили разокъ между собой. Если же онѣ попытаются снова переговорить, когда въ домѣ все успокоится, то мнѣ слѣдуетъ быть по близости, чтобы помѣшать этому. Не браните меня за разстройство приготовленнаго вами спанья, мистеръ Бетереджъ, браните алмазъ.
— Какъ бы я желалъ, чтобъ алмаза и не бывало никогда въ этомъ домѣ! вырвалось у меня.
Приставъ Коффъ окинулъ унылымъ взглядомъ тѣ три стула, на которыхъ осудилъ себя провести ночь.
— И я также, серіозно проговорилъ онъ.