Глава первая

В сгущавшихся сумерках и на фоне искрящейся снежной сетки «Вандара» по внешнему виду тянула не больше чем на старое грузовое судно. Только опытный глаз мог узнать в этой посудине, резво рассекавшей волны, одну из тех, на которых пускаются в самые рискованные предприятия.

К радости для команды судна, пристань Хобокена была изрядно забита. Смешавшись с другими посудинами со скромными и неясными очертаниями, «Вандара» словно растворилась в небытии. У этой пристани не встречались огромные лайнеры, те высились, словно небоскребы, на манхэттенском берегу.

Команда корабля знала, что в чреве «Вандары» бьется двигатель, способный гнать старую посудину со скоростью до четырнадцати узлов. Резвость судна приводила в недоумение многих видавших виды моряков. Но были и такие, которые, глядя на ветхие борта «Вандары», язвительно бормотали: «Господи! И это они называют морским судном!»

Примерно то же сказал Вестон, протягивая водителю такси плату за проезд. Глядя на судно, он вдруг засомневался, к той ли пристани приехал, однако замешательство не помешало ему потребовать от «этого пирата на колесах» положенные пятнадцать центов сдачи.

Сунув мелочь в карман, он вылез из такси со всем благородством, на которое только способен толстяк пятидесяти лет. Тотчас из-за угла магазина высунул свой красный нос старый часовщик.

Вестон окликнул его:

— Привет, кэп! Это не тот корабль, который отправляется на съемку фильма?

Красный нос шмыгнул, в глазах старика застыла подозрительность. Только убедившись, что Вестон не представляет для него никакой опасности, часовщик вынырнул на освещенное пятно снега.

— Вы что, один из тех, кто собрался в это сумасшедшее плаванье? — неожиданно выпалил он.

— Сумасшедшее? — озираясь, переспросил Вестон, в его собственные мозги уже начинали закрадываться какие-то сомнения. — Что же в нем сумасшедшего?

— Возьмите хотя бы парня, который все это возглавляет.

— Денхам?

— Точно! Он хочет снимать львов, а их вряд ли можно попросить улыбнуться.

Вестон ухмыльнулся. Слова старика были не так далеки от его собственной оценки затеи удалого нанимателя «Вандары».

— Хозяин, действительно, не простой орешек, — согласился он. — Но почему ты считаешь все предприятие сумасшедшим?

— Да потому, что так оно и есть.

Часовщик выдвинулся дальше из тени, служившей ему укрытием, чтобы продолжить спор.

— Каждый докер и мало-мальски умный человек скажет вам, что это безумие. Возьмите хотя бы груз, которым набито судно! Трюм забит всякой всячиной, я видел это своими глазами. А команда! Она по крайней мере в три раза больше, чем требуется. Зачем это ему понадобилась такая большая команда!

Он сделал паузу, но лишь для того, чтобы перевести дух. По всей видимости, у него было наготове бесконечное количество обвинений в адрес всего, что связано с «Вандарой». Но прежде чем старик открыл рот, чтобы продолжить свои излияния, его остановил молодой и повелительный голос.

— Эй там! Что вам надо?

Вестон посмотрел на низкую палубу корабля. Свет, струящийся из каюты, позволял хорошо рассмотреть обладателя молодого голоса.

Судя по описаниям, полученным ранее, перед Вестоном был помощник капитана «Вандары», Дрискол с его безрассудными глазами и волевым ртом. Красивый парень, знакомству с ним была бы рада любая женщина.

— Ну так что вы хотите? — более приветливо переспросил Дрискол.

— Я хотел бы подняться на палубу, мистер Дрискол, — ответил Вестон, немного повеселев, так как ему понравился помощник капитана, хотя опыт подсказывал противиться своей способности симпатизировать первому встречному. Он начал осторожно подниматься по мокрому, скользкому трапу.

— О, вы, должно быть, Вестон?

— Вы правы. — Вестон был польщен. — Вестон, из среды театральных агентов, увы, — добавил он, сразу изрядно запыхавшись — моя одышка не позволяет мне действовать с особенной прытью.

— Поднимайтесь! Поднимайтесь! — подбодрил Дрискол. — Денхам будет рад вас видеть. Вы нашли девушку?

Радость Вестона улетучилась. Его лицо перекосилось, и не ответив, он последовал за Дрисколом по корме а затем вверх по лестнице к освещенной каюте.

Низкая, несколько вытянутая каюта была меблирована в спартанском духе, что говорило об отсутствии здесь женских рук. Оживляло каюту лишь зеркало на одной из стен да вешалка с одеждой на другой. Кроме того, в каюте было четыре стула, длинный широкий стол приглашал к изучению развернутых на нем карт. На столе стояла открытая коробка, наполненная какими-то черными рифлеными шарами, крупнее, чем апельсин, но поменьше грейпфрута. На полу возле стола у одного из мужчин, находящихся в каюте, стояла прекрасно отполированная стеклянная плевательница.

Мужчина был среднего роста, худощавый. Его мощные челюсти под пышными усами пережевывали порцию жевательного табака. На нем были рубашка и жилет, хотя голову венчала фуражка. Вестон шагнул в сторону, чтобы увидеть центр каюты и другого человека.

Второй, выхоленный мужчина лет 35, был одет в морскую форму полностью. Вы могли бы увидеть похожего моряка на палубе любого судна, но едва ли еще где-нибудь можно было бы встретить такую волю и неукротимость, которая чувствовалась в этом человеке. Светло-коричневые глаза, сияющие неугасимой жаждой приключений, устремились на вошедшего, раздался нетерпеливый голос:

— Вестон! Я уже хотел было звонить вам.

— Если бы я только знал, что заставлю ждать, — ответил Вестон, потупив глаза на носки своих мокрых ботинок.

— Познакомьтесь со шкипером, капитаном Энглехорном, — сказал Денхам.

Человек в капитанской фуражке, сплюнул в плевательницу, протянул грубую широкую ладонь. Пожав Вестону руку, он отодвинул коробку с железными шарами, чтобы дать тому возможность сесть к столу.

— А с Джеком вы, кажется, уже познакомились, — добавил Денхам, и после того, как Вестон, улыбнувшись, кивнул Дрисколу, он продолжил. — Хорошо! Теперь вы знакомы с людьми, подобных которым вы не встретите на Бродвее. Оба они были со мной в двух последних рейсах, и вот, что я вам скажу, если бы хоть один из них не согласился пойти в этот рейс, я бы не раз подумал прежде, чем пуститься в путь.

Вслед за этой тирадой последовало короткое тягостное молчание. Потом Денхам опустился на стул и устремил взгляд на театрального агента.

— Ну, так где же девушка, Вестон?

— Ее нет.

— Что?! — Денхам ударил по столу. — Послушайте Вестон! Актерское общество и бюро Хэйса отговаривают каждую девушку, которую я пытаюсь нанять. И все агенты, кроме вас, отказывали мне, вы единственный, кто согласился сотрудничать. Вы знаете, я прямой человек…

— Каждый знает это, — заверил Вестон, тяжело дыша. — Но все знают и ваше безрассудство. Ну подумайте, может ли рейс внушить доверие, если все покрыто такой тайной?

— Это уж точно! — проворчал Энглехорн и сплюнул в плевательницу.

— Так оно и есть! — вскричал Дрискол, потирая ладонью челюсть. — Даже шкипер и помощник капитана не знают куда направляется эта посудина…

— Вот видите! — Вестон взмахнул руками. — Подумайте о моей репутации, Денхам. Как я могу уговаривать поехать с вами молодую, прекрасную девушку, да впрочем даже и самую заурядную, когда я даже не могу сказать, что ее ждет.

— А разве ей нужно знать это? — требовательно спросил Денхам.

— Вы плывете неизвестно на какое время, о цели рейса не было даже намека… к тому же, она была бы единственной женщиной на корабле, полном свирепых физиономий, которые мои старые глаза заприметили повсюду.

Когда присутствующие в каюте ухмыльнулись, Вестон торопливо добавил, я, конечно, имел в виду команду.

— Вестон! — Кулак Денхама снова с грохотом опустился на стол. — Я собираюсь снять лучший фильм в своей жизни и мне нужна девушка.

— Вы никогда раньше не снимали женщин в своих картинах. Зачем же она понадобилась вам на этот раз?

— Черт возьми! Мне кажется, я не обещал перед вами отчитываться?

— Тогда, как…

— Что как? Как на это отреагирует публика? Публике нужны смазливые женские личики. К тому же, какой роман без женщины, приключения будут тоскливы и унылы… моя публика любит видеть гибель сотен кораблей и кровь. Но представьте себе: я буду работать над этим фильмом как раб, а публика потом скажет: «Этот фильм был бы вдвое лучше, если бы в нем была женщина». И экспоненты тоже решат: «Если бы в фильме была замешана любовь, он был бы куда интересней». — Хорошо! — Денхам еще раз хлопнул ладонью по столу. — Им нужна девушка. Они ее увидят.

В памяти Вестона всплыли мрачные предупреждения старого часовщика. Денхам, конечно, не был сумасшедшим Но его замыслы не понравились бы ни одному агенту, мало-мальски беспокоящемуся о своей репутации.

— Прошу прощения! — сказал он, взяв в руки шляпу. — Мне кажется, я ничем не могу помочь вам.

— Вы можете многое, — сказал Денхам, — но вам нужно поторопиться. Мы должны отплыть с утренним приливом. На рассвете нас уже не должно быть здесь.

— Почему?

— Думаю, теперь я могу вам сказать это без всякой опаски, раздраженно решил Денхам. — На корабле находится взрывчатка. Страховая компания узнала об этом. Если мы не смоемся отсюда поскорее, полиция сядет нам на хвост. Тогда нам придется добиваться официального разрешения, а это может продлиться не один месяц.

Вдруг его настроение резко изменилось. Подойдя к ящику, который Энглехорн отодвинул в сторону, он взял один из железных шаров и посмотрел на него с горделивой усмешкой.

— Я не могу сказать вам, Вестон, что девушка, которую вы мне найдете, не встретится в этой экспедиции лицом к лицу с опасностью. От них никто не застрахован. Может быть, — продолжал он, широко улыбаясь, — они будут даже серьезнее, чем мелкие неприятности. Но даю вам слово! Пока у нас есть хоть парочка этих штуковин, ничего страшного не случится.

— А что это?

— Газовые бомбы, старина! Мое собственное изобретение. Вернее сказать улучшенный вариант стандартных гранат. Мощности каждой из этих бомб достаточно, чтобы свалить с ног стадо слонов.

— Ч-что? — Вестон начал заикаться. — Денхам, все услышанное лишь усиливает мои опасения. Кажется, я начинаю радоваться, что не нашел девушку.

— Не будьте похожи на кретинов из страховой компании, — презрительно сказал Денхам. — Не беспокойтесь насчет взрывчатки. В ней не больше вреда, чем в обычных леденцах, до тех пор, пока она в руках надежных людей, таких, как Джек, шкипер или я. Но правда говоря, Вестон, муссоны могут причинить нам больше вреда.

— Муссоны?!

— Конечно! Это еще одна причина, по которой мы должны отплыть, как только девушка поднимется на борт. Я, конечно, не сомневаюсь, что шкипер проведет «Вандару» и через бурю; Джек тоже на это способен! — Денхам похлопал Дрискола по широкой спине. — Но муссоны принесут дожди, а дожди помешают съемкам картины. Это будет стоить нескольких месяцев потерянного времени и кучи денег, в таких условиях человек не сможет проявить все свои способности.

— М-муссоны! Г-газовые бомбы! — Вестон по-прежнему заикался. — О господи! Я чувствую себя потенциальным убийцей. — Он натянул поглубже шляпу и взялся за дверную ручку. — Денхам, не ждите от меня никакой девушки.

— Что?

— Что слышали.

— Вот как! Ну что ж, обойдусь без вас.

Денхам с поразительным проворством сдернул с вешалки пальто и шляпу.

— Если вы думаете, что я брошу свою идею только потому, что вы отказываетесь найти мне девушку… — Он подтолкнул Вестона к выходу и распахнул дверь. — …Я собираюсь поставить величайшую в мире картину. Такую, какой никто еще не видел, о которой никто даже и не мечтал. Им придется подыскивать новые слова, когда я вернусь. Вот увидите!

Дверь закрылась.

— Куда ты? — закричал вслед Энглехорн.

Под сапогами Денхама загрохотал трап.

— Я найду девушку для моей картины. Я приведу ее… даже если мне придется сделать это силой.

Вестон застегнул пальто, бросил взгляд на Дрискола и Энглехорна. Он был счастлив, как никогда, что отвертелся от этой безумной идеи. Теперь он точно знал, что кроме как безумной, ее никак нельзя назвать. Старый часовщик был очень прозорлив.

Дрискол рассмеялся.

— Держу пари, — предложил он Энглехорну, — что Денхам найдет девчонку.

— Я не принимаю пари, — сказал Энглехорн, хладнокровно пережевывая табак.

Дрискол повернулся к Вестону, продолжая смеяться, обнажая белоснежные зубы, сверкающие на его загорелом лице.

— У него хватило бы наглости женить меня на ней, если бы этого потребовал сценарий, — сказал он. — Вас проводить?

Глава вторая

Денхам подыскивал подходящую девушку. Протискиваясь по Бродвею сквозь толпу, он ждал, высматривал, и каждый раз нетерпеливо ругался про себя, когда приглянувшееся ему выражение лица оказывалось слишком банальным при более внимательном взгляде.

Он сконцентрировал все внимание на лицах, исключив остальные детали. Его глаза были прищурены словно линза объектива, взгляд его скользил по физиономиям идущих мимо женщин. Они были разные: и дерзкие и напуганные, мрачные и добродушные, сердитые и расчетливые, красивые и корыстные, жестокие и равнодушные. Но ему не встретилось лицо, выражение которого говорило бы: «Вот я. Ты ищешь именно меня».

Похоже, даже такой решительный человек, как Денхам, не был застрахован от неудач. В конце концов, отчаявшись, он направился вниз по улице. В полном расстройстве пересек светящуюся рекламой площадь и побрел дальше. Лица были повсюду: в темных парадных, в парках, автомобилях, такси. Изящные лица, грязные, унылые, веселые. Но не было такого, которое светилось бы, как пламя свечи, а для его лучшей в мире картины было нужно именно оно.

Денхам обнаружил, что вернулся к тому месту, с которого начал поиски, к площади Мэдисоны, залитой светом. Он прошел по Пятой авеню, Парк-авеню, бродил по 47-й улице. Обойдя унылые кварталы Западного Форта, он снова брел по Бродвею сквозь толпу, вытекающую из сотни театров и кинозалов.

Разочаровавшись в окружавших его лицах, Денхам решил закурить. Пачка оказалась пустой, и он зашел в маленький угловой магазинчик, в последующем он не раз будет поздравлять себя с тем, что случайность заставила его зайти сюда. Это был очень маленький магазин, больше похожий на киоск. Едва ли им был доволен и сам владелец, которому негде было толком выставить свой товар. Здесь было так мало места, что даже стойка была завалена яблоками.

Темнолицый продавец подозрительно выглядывал поверх яблок, подавая Денхаму сигареты. Эта гора яблок была и перед глазами Денхама, когда какая-то девушка тихо проскользнула к прилавку и медленно протянула к фруктам свою тонкую белую руку.

Денхам увидит это первым, смуглый владелец магазина в следующую же секунду выскочил из-за стойки, крича во все горло.

— Ага! Вот я и поймал тебя. Воришка! Ха-ха! — Он схватил девушку за запястье. — Ну, тебе не удастся улизнуть. Эй, где там полицейский?

— Нет! — зарыдала девушка, пытаясь слабо сопротивляться. — Пожалуйста отпустите меня. Я ничего не украла. Я хотела украсть, но не сделала этого.

— Каждый час меня кто-нибудь обкрадывает. Меня! Все, достаточно, Эй! Господин полицейский!

— Заткнись! — приказал Денхам. — Девушка говорит правду. Она отдернула руку от твоих гнилых яблок прежде чем ты выскочил из-за прилавка. Она и не собиралась ничего красть.

— Я не хотела. Правда, я не хотела.

— Послушай, Сократ, — заключил Денхам. — Возьми доллар и забудь все происшедшее.

Доллар быстро изменил точку зрения смуглого владельца магазина. Он отпустил свою пленницу и вернулся за стойку.

Упиравшаяся изо всех сил девушка оказалась свободной так неожиданно, что, покачнувшись чуть было не упала, но Денхам вовремя подхватил ее. Свет от единственной в магазине электрической лампочки упал ей на лицо. Денхам взглянул на нее и глаза его расширились. Не спуская глаз с лица своей подопечной, Денхам рассмеялся и победно махнул рукой.

— Такси!

Когда у тротуара раздался визг тормозов, он приказал:

— В ближайший ресторан. И поживей.

Спустя полчаса в белоснежном зале ресторана он все еще продолжал восхищаться своей победой. Девушка сидела напротив него, перед ней стояла целая гора опустевших тарелок и чашек. Она ни слова не сказала до этого, так как была очень голодна и не могла оторваться от еды. Денхам не мешал ей.

Лицо девушки было не просто красивым, оно было прекрасным. Оценивая его профессиональным взглядом, Денхам не мог нарадоваться находке. Ее невероятно голубые глаза смотрели на него из-под приспущенных век, у нее были чувственные и насмешливые губы, приподнятый подбородок говорил о смелости. Ее кожа была чиста и бела. Золотистые волосы, выбивавшиеся из-под поношенной шляпки, прекрасно сочетались с бледностью ее лица. Да! Если бы Денхам был поэтом, он сравнил бы эту девушку с солнечным светом.

Видя его заинтересованный и восхищенный взгляд, девушка улыбнулась.

— Меня зовут Анна Дэрроу.

— Теперь вы чувствуете себя лучше?

— Да, спасибо. Вы были очень добры.

— Не стоит благодарности, — сказал Денхам прямо. — Свое время и деньги на вас я трачу отнюдь не бескорыстно.

Улыбка исчезла с лица Анны. Она затрепетала. Денхам не обращал внимания на ее реакцию.

— Как вы докатились до теперешнего своего состояния?

— Думаю, из-за невезения. Таких девушек, как я много.

— Но с такой внешностью не очень много.

— О, в более приличной одежде я, возможно, выглядела бы получше… Сквозь улыбку Анны все еще сквозил страх. — А в таком поношенном виде…

— У вас есть семья?

— Кажется, у меня есть дядя… где-то.

— Вам приходилось сниматься в кино?

— Лишь несколько массовок… Правда у меня как-то была настоящая роль.

Он рискнул задать еще один вопрос.

— Вы, случайно, не из тех недотрог, которые вопят при виде мыши или падают в обморок увидев змею?

— Я провинциалка… Хотя я не питаю особой любви к мышам, однажды я своими руками убила змею…

Довольный Денхам выпрямился, развернул плечи и встал.

— Послушай, сестричка. У меня для тебя есть работенка.

Анна тоже поднялась, глядя на Денхама пристально и выжидающе.

— Если тебя немного подкормить и дать отдохнуть, ты станешь именно такой, какая мне нужна.

— А когда… когда я получу эту работу?

— Прямо сейчас. С этой минуты. И первое, что ты должна сделать, это купить новую одежду. Пойдем. Мы должны успеть до закрытия магазинов.

— Но… но что же это всё-таки за работа?

— Она принесет тебе деньги, приятное времяпрепровождение и славу. Мы должны отплыть завтра в шесть часов утра и поверь мне, ты не пожалеешь.

Анна снова села и спокойно покачала головой. Теперь на ее лице не было страха, вместо него во взгляде появилась насмешливая терпимость, которую она, казалось, научилась напускать на себя за долгую практику.

— Нет! Извините… Но я не могу… Я не хочу такой работы… Да, я жила воровством… Но я не смогу…

— Что? — вскрикнул Денхам и изумленно уставился на нее, потом он рассмеялся и достал сигареты, о которых он забыл с тех пор, как покинул магазин, где их купил. — О, я понимаю! Нет, не то, сестричка. Совсем не то. Ты неправильно меня поняла. Я предлагаю тебе приличную работу.

— Хорошо, — сказала Анна извиняющимся тоном. — Я не хочу…

— Это какое-то недоразумение. Конечно. Ничего такого. Это моя вина, я так восхищен тобой, что забыл кое-что объяснить. Ну так послушай. Мое имя Денхам. Ты когда-нибудь слышала обо мне?

— Д-да. Да. Вы режиссер. Свои картины вы снимаете в джунглях и саваннах.

— Совершенно верно. И я выбрал тебя для главной роли в своей новой картине. Мы отплывает в шесть.

— Куда?

— Пока я не могу тебе этого сказать, Анна. Это далеко отсюда. И прежде чем мы достигнем места назначения, нам предстоит долгое плавание, спокойное времяпрепровождение, теплое голубое море, мягкий свет луны на воде. Решай, Анна! Какая разница, что нас ждет в конце, но ведь это не хуже бродяжничества по Нью-Йорку? Неужели лучше засыпать каждую ночь со страхом, что твой труп на следующее утро выловят из водосточной канавы?

— Неважно, чем все это закончится, — прошептала Анна. — Это лучше.

— Я честный человек, Анна, — добавил Денхам. — И я буду честен с тобой. Ты будешь заниматься только своим делом.

— Вы не могли бы мне сказать, что нужно будет делать?

— Выше голову и доверься мне, — с этими словами Денхам протянул руку.

Анна пристально посмотрела ему в глаза. Денхам тоже не сводил с нее взгляда. Ему всегда везло! Денхам не мог налюбоваться ее золотыми волосами, ее лицом и фигурой.

Когда их глаза встретились, Анна с мрачной улыбкой положила свою руку в его ладонь.

Глава третья

Анна проснулась на узкой койке и сначала не могла вспомнить, как она сюда попала, ощутила только, что впервые за несколько недель она проснулась без чувства дикого голода. Удивившись его отсутствию, она вспомнила события прошлой ночи и села на постели. Заметив позади койки полную корзину яблок, Анна громко рассмеялась.

Денхам купил их в последний момент, добавив корзину к массе коробок с платьями, туфлями и шляпками, которые забили такси до отказа.

— А это, чтобы не скучать, — сказал он, купив яблоки. На борт «Вандары» они поднялись далеко за полночь, замеченные лишь одиноким вахтенным и подозрительным красноносым стариком, торчавшим на пирсе.

С корзиной в руках Анна спустилась в темный коридор вслед за Денхамом.

— Это будет твоя каюта, — Сказал он. — Ключ ты найдешь внутри. Нашла? Прекрасно! Спокойной ночи, спи крепко! Ты должна выспаться. Если я увижу тебя на палубе до полудня, я прикажу шкиперу приковать тебя к койке цепями.

Анна зачесала свои золотистые локоны назад и посмотрела на крошечные часы, которые обнаружила в каюте. Было почти восемь. Значит она спала всего около пяти-шести часов, но последние дни ей не удавалось поспать даже в течение нескольких часов подряд. Анна зевнула и снова рассмеялась. Любая девушка на ее месте была бы возбуждена столь неожиданными событиями и едва ли могла спать дольше. Чтобы как-то развеяться, она решила подняться на палубу, невзирая на угрожавшие ей цепи шкипера.

Насколько она помнила из слов Денхама, шкипером являлся капитан Энглехорн. Он стар и груб, но хороший человек. Дрискол, помощник капитана, по словам Денхама, был молод, но также груб и хорош как человек.

Она спустилась с кровати худые ноги, встала и подошла к открытому иллюминатору. Как Денхам и обещал, отплытие, видно, часа два назад состоялось. Нью-Йорк уже исчез из вида. Лишь далеко за кормой, на горизонте, виднелась узкая полоска берега. Вокруг было лишь холодное море и мягкое безмятежное небо. Снег, шедший прошлой ночью, перестал, успокоился и шторм. Температура воздуха была уже так высока, что стоя возле иллюминатора в одной ночной сорочке, Анна абсолютно не чувствовала холода.

Отойдя от иллюминатора, Анна стала перебирать вечерние платья с блестками.

— Покупай все, что приглянется, сестричка, — сказал Денхам. Эти расходы ничто по сравнению с тем, сколько бы мне пришлось заплатить какой-нибудь актрисе с Бродвея или же Голливуда. Давай, действуй.

Подозревая, что она будет далеко от магазинов долгое время, Анна вняла словам Денхама. Вечерние туалеты. Нижнее белье. Чулки. Даже роскошная пижама. Кроме того, пальто, всевозможные наряды, шляпки. И наконец, различные безделушки и косметика. Все это было здесь, в этой шаткой горе из коробок, которая грозила падением от дрожи мотора «Вандары».

Анна решила раскрыть только одну коробку, осмотр ее содержимого длился до девяти часов, когда наконец Анна открыла дверь каюты и очутилась в пустынном коридоре.

Под новое пальто она надела свое собственное старое платье, потому что ей вовсе не хотелось, чтобы Денхам думал о ней, как о тряпичнице. Но под платьем было новое, безупречной чистоты шелковое белье.

— Да, — подумала она, поднявшись на палубу, — жаль, что на корабле нет автомобилей. Сейчас самое время стать жертвой дорожной аварии. Я никогда не была в такой к этому.

Палуба была так же пустынна, как и коридор. Даже новичку в морском деле, каким была Анна, не нужно было объяснять, что офицеры и команда заняты делами, связанными с отплытием корабля. Только один человек был в поле зрения. Она увидела спину моряка, залитую лучами утреннего солнца. Старый, смуглый, плотный, лысеющий чудак, ловко связывая веревку, ласково поддразнивал непрестанно бормочущую что-то обезьяну.

У моряка было такое дружелюбное лицо, а Анна чувствовала себя такой счастливой! Тихо подойдя поближе, она резко рванула к себе веревку и крикнула:

— Научите меня тоже.

— Ах, как страшно! — спокойно отреагировал старик. По блеску его глаз Анна поняла, что он услышал ее давно, как только она сделала первые мягкие шаги по палубе. Его спокойствие подсказало ей, что старику было известно о ее присутствии на судне от ночного вахтенного.

— Конечно! — сказал старик. — Но сначала нужно познакомиться. Меня зовут Лампи. А его Игнате…

— А меня Анна Дэрроу.

— Будем друзьями, — объявил матрос. — А это, — продолжал он, проделывая ловкие махинации с веревкой, — морской узел. Вот так и так. Попробуйте.

Анна взяла веревку, но вместо того, чтобы учиться, устремила взгляд на зеленое море, подернутое мелкой зыбью.

— О, Лампи, — вздохнула она, — не правда ли, прекрасно?

— Я бы предпочел оказаться сейчас где-нибудь в кабаке Карли, — сказал Лампи дружелюбно, а Игнате мечтает, наверное, о кокосовом дереве. Но, впрочем, каждому нравиться свое.

— О, да, конечно, — согласилась Анна. — И море не всегда бывает таким прекрасным. Я полагаю, во время шторма оно выглядит ужасно?

— Было бы хорошо, — сухо ответил Лампи, — если бы можно было управлять погодой. Ну ладно, пора работать, — добавил он, услышав свисток.

Лампи ушел. Пригревшись на солнышке, Анна играла с Игнате. По сигналу свистка еще несколько матросов бросились на корму. Из коридора, из которого Анна вышла на палубу, появился человек, подавший сигнал. Молодой мужчина так был занят своим делом, что не заметил Анну.

А она, взглянув на молодого моряка, вдруг ощутила живейший интерес к развивающимся событиям. Он был высок и прекрасно сложен, у него было смуглое лицо, чувствовалось, что он занимает здесь не последнее место. Анна решила, что это и есть Дрискол и встала, чтобы лучше видеть происходящее.

Дрискол носил офицерскую фуражку и роскошный черный шерстяной костюм, который вряд ли можно было купить на морскую получку. Однако и одежда матросов казалась не много дешевле.

Чем они заняты, Анна не понимала. Похоже, они должны были что-то сделать со шлюзовой камерой, которой являлся огромный ящик, стоявший в отдалении. Он был весь опутан какими-то веревками. Чтобы рассмотреть этот ящик, Анна подошла чуть ближе.

Между тем Дрискол продолжал отдавать короткие приказы. Один из матросов выпустил из рук конец веревки. Казалось, он думал что так и надо.

— Нет! Нет! — закричал Дрискол. — Держи ее крепче!

Он попятился и оказался так близко, что Анна могла бы достать рукой его плечо. — Тащите ближе к корме! Назад.

В порыве раздражения Дрискол махнул рукой назад и пальцами задел щеку Анны. Она отшатнулась и чуть не упала. Игнате испуганно заверещал.

— Какого… — обернувшись, он заметил Анну, замолчал на полуслове и потом продолжал более мягко. — Что вы тут делаете? Вы должны спать.

— Я просто хотела посмотреть, — объяснила Анна. Она говорила кротко поскольку сама была виновата.

— Простите меня, — Дрискол застенчиво посмотрел на свои пальцы. Надеюсь вам не было очень больно.

— Совсем нет, — заверила Анна столь энергично, что оба рассмеялись.

— Итак! — сказал Дрискол после некоторой паузы. — Вы та девушка, которую нашел Денхам.

— Он был очень активен, — улыбнулась Анна. — Это было просто ошеломительно. Я никогда не была раньше на корабле.

— А я, — ответил Дрискол переменившимся голосом, который напомнил Анне, что он может быть и грубым, — никогда не был на корабле вместе с женщиной.

— Я полагаю вы не из тех, кто придает много значения предрассудкам?

— Нет, если только она не мешается под ногами.

— Я постараюсь, — вспыхнула Анна.

— Вам это уже не удается, — беспощадно напомнил Дрискол. — Вам лучше оставаться в каюте.

— Что? Ну не весь же рейс? — возмутилась Анна рассмеявшись.

Помощник капитана посмотрел на нее, затем отвел глаза в сторону.

— Вы иногда можете подниматься на палубу, — заверил он, стараясь подавить улыбку. — Скажите, этот удар в челюсть не принес вам большого вреда? Он был хорош.

— Ничего, перенесу. Жизнь частенько наносила мне удары покрепче.

Голос Анны стал резче, и Дрискол посмотрел на нее снова, более внимательно.

— Если это так, — сказал он, — мы должны хоть немного украсить вашу жизнь теперь. Можете подниматься на палубу в любое время.

Еще раз глаза их встретились, и Анна, чуть смутившись, нагнулась, чтобы взять на руки Игнате, Дрискол принялся за работу.

— Может, вам вздремнуть еще часок? — крикнул он.

— Это невозможно! Я очень взволнована чтобы спать.

На палубе появился Денхам. — Я вижу, вы уже подружились кое с кем из команды.

— Да! Помощник капитана слишком подвижен. Но вот Игнате мирное и дружелюбное существо.

Денхам задумчиво посмотрел на Игнате.

— Красавец, — проворчал он под нос. — Красавец, но все-таки животное.

— Я никогда не считал себя особенно красивым, — запротестовал Дрискол, — но…

— Да не ты, Джек. Игнате. Посмотри-ка, каким он стал смирным. Он не был таким даже в руках Лампи.

— Красота, — снова заговорил Денхам, чуть помедлив.

— Красота и Животный Мир. Это интересно. Очень интересно.

— Что? — спросил Дрискол.

— В скором будущем узнаешь, Джек.

Денхам повернулся к Анне.

— Ну, коль ты уже встала с постели, давай немного определимся. Я сделаю несколько проб. Ступай в каюту. Капитан Энглехорн поможет тебе разобрать коробки с нарядами. Выбери то, что тебе понравится. Пока ты соберешься и приведешь себя в порядок, солнце будет уже высоко и света для съемок будет достаточно.

Анна опустила Игнате на палубу.

— Думаю, ты сумеешь отыскать каюту? — спросил Денхам.

— Да, конечно, — сказала Анна, пытаясь скрыть свое волнение. — Я скоро.

Когда она ушла, Дрискол повернулся к своему нанимателю, чуть нахмурившись.

— Кажется, она славная девушка.

— Надеюсь, Джек.

— Она очень подходит для роли.

— Еще как.

— Неужели она так быстро согласилась на эту работу, мистер Денхам?

Денхам посмотрел на помощника недоуменно и нетерпеливо сразу.

— Пойдем, — сказал он, растягивая слова. Поможешь установить мне камеру.

Они занялись делом, команда продолжила подъем груза, приостановленный ударом Дрискола в челюсть Анне. Все работы были закончены, когда Анна вновь появилась на палубе.

Она перебрала коробки с обновами и теперь была просто пленительна в новом платье, которое не шло ни в какое сравнение с ее старым. На ней была мягкая развевающаяся накидка и платье из радужных шелковых полосок.

Белизна рук и ног великолепно контрастировала с коричневой накидкой и ярким платьем.

— Только под венец, — пробормотал Дрискол.

Денхам словно удивился этой щедрой похвале.

— Ты думаешь? — спросил он. — Ты действительно так думаешь, Джек?

Дрискол кивнул.

— Но ведь она не похожа на невесту, предназначенную заурядному человеку? — настаивал Денхам.

— Нет. Не то, чтобы… это звучит дико, но она выглядит, словно невеста для человека, который никогда и не жил на земле…

— Это моя находка: Красота и Животный Мир, — объяснил горделиво Денхам.

— Как бы вы ни называли этот костюм, — Анна подошла к ним, — мне он нравится.

— Прекрасно! — вскрикнул Денхам. — Становись сюда.

— Я нервничаю, мистер Денхам. Наверное, я не подхожу вам?

— Ни слова об этом, сестричка. Если бы я не был в тебе уверен, ты не была бы сейчас на борту этого корабля, У тебя нет причин беспокоиться, как их нет у небесных ангелов.

Анна улыбнулась с надеждой и направилась к месту, указанному режиссером. Стоявший в стороне Дрискол, похлопал в ладони, показывая, что ей не о чем беспокоиться. Лампи и полдюжины матросов быстро подхватили аплодисменты. Игнате, сидевший на плече Лампи, возбужденно заверещал. На шум появился Энглехорн, неустанно жевавший свой табак, увидев Анну, он восхищенно улыбнулся.

— Сначала профиль! — приказал Денхам, Он навел камеру и включил ее. Когда я начну крутить ручку, замри на минуту. Вот так. Потом медленно повернись ко мне. Смотри на меня, Сделай удивленное лицо. Потом улыбнись. Потом прислушайся. Затем рассмейся. Ясно? Камера!

Анна повторила все, что сказал Денхам. Это было легче, чем она ожидала: по крайней мере ничем не отличалось от того, что ей когда-то приходилось делать на студии. За спиной Денхама матросы возбужденно обсуждали происходящее.

— А мне она не очень.

— Ты хочешь сказать, что она не шикарна?

— А, может, он и меня захочет снять в своей картине? — вступил в разговор Лампи.

— Тратить на тебя пленку? Даже и не думай, Лампи. Он не возьмет на себя такой риск.

— Все было прекрасно, — сказал Денхам и кивнул, разрешив расслабиться. Мне надо сменить фильтры.

— Вы всегда снимаете картины сами? — спросила Анна.

— Со своей первой африканской картины. Мы снимали разъяренного носорога, когда мой оператор испугался и удрал. Тупоголовый! Ведь я стоял с ружьем рядом с ним. Он засомневался, смогу ли я пристрелить носорога вовремя. С тех пор я больше не связываюсь с операторами. Я все делаю сам.

Энглехорн, продолжавший равномерно двигать челюстями, подошел к Дрисколу, который стоял нахмурившись.

— В чем дело, Джек?

— Что-то меня беспокоит, — ответил помощник. Не нравится мне эта таинственность…

— Ну, мы ведь плавали с ним уже дважды, — напомнил Энглехорн. — На этот раз тоже все будет в порядке.

— Но теперь на борту женщина.

— Это его дело, — ответил Энглехорн.

— Продолжим, Анна! — скомандовал Денхам. — Встань там. Когда я начну снимать, медленно подними голову. Ты должна быть абсолютно спокойна. Ты не ожидаешь ничего увидеть. Ясно? Камера!

Возбуждение от съемок быстро передавалось от зрителя к зрителю. Только Денхам был полностью погружен в работу, все эмоции были отброшены. Его лицо напряглось и покраснело, словно он хотел передать свое настроение Анне.

— Гляди наверх! Медленнее, медленнее. Ты спокойна, ты ничего особенного не видишь. Подними голову выше. Еще выше. Вот так! Теперь ты увидела это. Ты поражена. Ты не веришь своим глазам. Твои глаза расширяются. Шире. Это ужасно. Но ты очарована. Ты не можешь отвести взгляда. Ты не можешь двигаться. Что это? Ты беспомощна, Анна! У тебя нет шанса! Что ты можешь сделать? Куда ты можешь бежать? Ты беспомощна, беспомощна. Но ты можешь кричать! Это единственная твоя надежда. Ты можешь кричать! Нет, не можешь. Ты словно парализована! Пытайся закричать, Анна. Может быть, если ты отведешь взгляд, ты сможешь закричать. Пытайся отвести глаза. Нет, ты не можешь, но ты их можешь закрыть, Анна. Закрой глаза рукой, Анна. И кричи! Кричи Анна, от этого зависит твоя жизнь!

Закрывшись рукой и словно уменьшившись в своем пышном наряде, Анна закричала. Ее дикий крик был подхвачен и унесен ветром. Это был крик настоящего ужаса. Денхам добился того, чего хотел. Анна не симулировала страх. Она была напугана. Это был такой правдивый крик, что Игнате заметался в панике и спрятала свою маленькую головку на груди Лампи.

— Великолепно! — закричал Денхам и вытер вспотевший лоб. — Сестричка, никто не смог бы сделать этого лучше.

Дрискол схватил плечо Энглехорна.

— О, боже! — прошептал он — Хотел бы я что-нибудь узнать. Зачем он заставляет ее это делать? Что она должна увидеть?

— Успокойся! — также шепотом сказал Энглехорн. Его челюсти продолжали по-прежнему методично двигаться. — Я полагаю, ему можно верить. Мы должны ему верить.

Глава четвертая

Тупой, похожий на утиный, нос «Вандары» рассекал спокойную, маслянистую гладь моря. Гребни вспененных волн накатывали на ее поржавевшие борта и сужались к корме. «Вандара» легко шла по океану, ее мощный мотор развивал скорость до четырнадцати узлов.

Атлантика осталась далеко за кормой. Медленный дрейф через Панамский канал тоже был позади, потом проплыли мимо длинной гряды Гавайских островов, заплывали в Японию за топливом, прошли Филиппины, в Борнео, Суматру. Скорость была по-прежнему четырнадцать узлов.

Направление держали на юго-запад. Время было около полудня. Стояла жара. Было так жарко, что команда ходила в одних брюках и майках, раздеваться дальше им не позволяло присутствие женщины. Лампи, забравшийся в тень со своим неразлучным Игнате, был раздет по пояс, как индеец племени Сиу. На его жилистом теле можно было без труда сосчитать крупные толстые ребра. На нем были потрепанные штаны, доходившие ему до старых острых лодыжек.

Его костюм как нельзя лучше подходил для стоявшей жары. Температура могла повыситься, поскольку «Вандара» приближалась к знойным широтам Индийского океана. Помощник капитана, одетый в парусиновые брюки и чесучовую рубашку, был абсолютно спокоен. По крайней мере таковым он казался, если только не скрывал своего нетерпения, при виде возникшей фигуры.

На палубе появилась Анна. Она была в белой широкополой шляпе, защищавшей ее от солнца, в чопорном, накрахмаленном, прямом платье, парусиновых тапочках, на этот раз она была без чулок. Ее округлые лодыжки чуть загорели и теперь были золотого оттенка, как осенняя листва. Солнце не тронуло кожи ее лица, скрытого тенью от шляпы.

— Добрый день, Лампи, — поприветствовала она.

Лампи сел, потер свои загорелые ребра и усадил на колени Игнате.

— А со мной? — возмутился Дрискол.

— Привет, Джек, — улыбнулась Анна.

— Где ты была так долго?

— Примеряла платья по просьбе мистера Денхама. Она удовлетворенно кивнула. — Я выглядела в них просто великолепно.

— А почему мне не показала?

— Тебе? Ты же видел меня не раз! В каждом новом наряде мистер Денхам заставлял меня выходить на палубу.

— Каждый раз! Да всего-то раз или два.

— По меньшей мере, дюжину раз.

Дрискол покачал головой.

— Некоторым людям нужно хорошо все взвесить прежде чем принять решение. Очень важно определить наиболее фотогеничную часть моего лица.

— Неужели с какой-то частью твоего лица не все в порядке?

— Возможно, мистер Денхам нашел сотню изъянов.

— Мне лично нравится все лицо.

Анна кивнула Игнате, и этот шалун мигом прыгнул ей на руки. В ответ на нескрываемый комплимент она застенчиво улыбнулась.

— Жаль, что не ты мой режиссер.

— Если бы я им был, — сказал Дрискол серьезно, — ты бы сейчас не была здесь.

— Ну и ну! Прелестно.

— Ты знаешь Анна, что я имею в виду! — Все так же серьезно он посмотрел в ее внимательные глаза. — Конечно, это прекрасно, что ты не корабле. Но для чего ты здесь? В какое сумасшествие хочет ввергнуть нас Денхам, когда мы достигнем… того места, куда направляемся?

— Меня ничуть не беспокоит все это. Я даже не задумывалась над той таинственностью, которой окутано место нашего прибытия. Это не имеет значения, мне все равно, что мне предстоит делать, я готова ко всему, — Она приложила руку к глазам и осмотрелась вокруг. — В моей жизни это самые счастливые минуты!

— Ты уверена, Анна?

— Конечно! — Она рассмеялась, пытаясь уйти в сторону от такого поворота разговора. — Мне все так нравится. И Лампи, и ты. Денхам и шкипер. А капитан не напоминает тебе старого барана?

— Что? — Дрискол оглянулся, чтобы убедиться, не слышал ли этого кто-нибудь из команды, или, еще того хуже, шкипер.

— Я сказала на старого прелестного барана.

— Что это пришло в голову, — возмутился Дрискол, — а если бы он услышал!

Они отошли к перилам и лениво посмотрели вниз, на тропический океан. Вода вспахивала бесчисленными слабыми огоньками, которые при более внимательном взгляде оказывались маленькими медузами, каждая из которых напоминала миниатюрный парус. Они были размером не больше ладони, но без страха плыли среди этого огромного океана. Лампи называл их морскими астрами.

Анна и Дрискол молчали, задумавшись. За те несколько недель, что прошли с момента отплытия «Вандары» из Нью-Йорка, они удивительно сблизились. Дрискол был сдержан и неопытен в общении с женщиной. Он признался Анне, что стал плавать только, чтобы избежать учебы в колледже. Он рассказывал ей о своей матери, которая прощала ему все его опасные авантюры, в которых он участвовал после встречи с Денхамом. Анна рассказала Дрисколу, и причем только ему, о своем прошлом, которое привело ее в тот магазинчик, к этим яблокам. О ранчо, где жила, о том, как потеряла отца и мать, о предательстве дяди, которому она передала наследство, оставшееся после смерти отца. Рассказала о своем приезде в Нью-Йорк в поисках работы, о голоде и страхе.

Сейчас она думала как раз об этом.

— Мне повезло, — неожиданно спокойно сказала она, — что мистер Денхам наткнулся на меня той ночью в Нью-Йорке.

— А сам он может вмешаться в разговор о себе? — спросил оживленный голос у них за спиной. Обернувшись, они увидели Денхама, стоявшего на воздвигнутых декорациях.

— Опять проба? — спросил Дрискол.

Анна с готовностью передала Игнате в руки Лампи. Однако Денхам покачал головой.

— Спешить некуда, — сказал он, — но когда ты не будешь занята, Анна, тебе нужно будет заняться шитьем. Только сейчас я заметил, что твое радужное платье разошлось по шву. Оно должно быть в порядке, когда понадобится нам.

— Я займусь этим сейчас же, — пообещала Анна. — Должно быть, оно разошлось вчера, когда я его снимала.

Она ушла. Денхам закурил сигарету. Он предложил закурить Дрисколу, но помощник демонстративно сунул руки глубоко в карманы своих белых брюк.

— Мистер Денхам, — сказал он настойчиво, — есть кое-что, во что бы я хотел вмешаться.

— Что ты имеешь в виду, Джек? — спросил Денхам, посмотрев на тлеющий кончик своей сигареты.

— Когда мы узнаем о месте нашего назначения?

— Теперь совсем скоро, — улыбнулся Денхам.

— Вы собираетесь посвятить нас в то, что должно происходить, когда мы достигнем цели?

— Перестань меня пытать, приятель.

— Но, черт возьми! Мне бы хотелось знать, что вы задумали.

Денхам швырнул окурок за борт и вопросительно взглянул на Дрискола:

— Ты мне не доверяешь, Джек?

— Вы же знаете, что это не так.

— Тогда к чему весь этот шум?

— Я делаю это не ради себя. Анна…

— О! — Денхам стал более серьезным. — Ты уже начал заботиться о ней. Не беспокойся, Джек, я все беру на себя. А тебе не стоит мешать любовные дела с работой.

— С чего вы взяли? — вспыхнул Дрискол.

— Это трудно скрыть, — сказал Денхам, посмотрев наверх, на смотровую вышку. — Смазливые девчонки разбивали сердца и не таких закаленных людей! Они становились мягкотелыми и уже были не способны на великие дела.

— Кто это становится мягкотелым? — возмутился Дрискол. — Разве я вас когда-нибудь подводил?

— Не-е-ет! Я всегда считал тебя надежным парнем, Джек. Но если Красота завладеет тобой… — Он остановился на полуслове и рассмеялся, — я опять возвращаюсь к своей излюбленной теме.

— Что за бред вы несете?

— Это та идея, на которой я строю свой сценарий. Зверь был крутым парнем, круче тебя или кого бы то ни было. Он мог подчинить себе весь мир. Но Красота овладела им. Увидев ее, он размяк. Он забыл законы, по которым жил, и его легко победили враги. Подумай об этом, приятель.

Дрискол все еще таращился в злом недоумении на своего улыбавшегося нанимателя, когда в разговор вмешался молодой матрос.

— Мистер Денхам, — сказал он. — Шкипер просил вас подняться на мостик. Мы достигли отмеченного вами места.

— Хорошо, Джимми.

Лицо Денхама просияло и он развернул плечи в своей обычной манере, когда одерживал победу, так он сделал, когда нашел Анну.

— Пойдем, Джек. Тебя это тоже касается. Ты хотел знать, куда мы направляемся. Идем. Настало время раскрыть карты.

Он устремился на мостик, Дрискол, с заблестевшими глазами, последовал за ним.

Капитан Энглехорн, уравновешенный и невозмутимый как всегда, стоял над столом, на котором была развернута большая карта.

— Сейчас мы здесь, — сказал он, медленно жуя табак. — Два градуса Южной долготы, девяносто градусов восточной широты. Вы обещали дать кое-какую информацию, мистер Денхам, когда мы достигнем этой точки.

— Теперь к западу от Суматры, — сказал Денхам, напряженно разглядывая карту. — Да! К западу от Суматры.

— Мы выйдем из вод, которые мне знакомы, — сказал Энглехорн. — Я знаю восточную часть Индийского моря как свои пять пальцев. Но там я никогда не был.

— И куда мы направимся дальше? — нетерпеливо спросил Дрискол.

— На юго-запад, — отрезал Денхам.

— Юго-запад? Челюсти Энглехорна стали двигаться медленнее. — Но в этом направлении нет ничего… ничего на тысячи миль. Как быть с запасами провизии? Для нашей многочисленной команды нужны запасы еды. А вода? Топливо?

— Успокойтесь, шкипер, — рассмеялся Денхам, его плечи были развернуты, лицо сияло. — Нам не нужно будет так далеко плыть.

Он достал из кармана бумажник, открыл его, вынул массивный конверт, и извлек из него два сложенных листа бумаги. Развернув листы, он положил их на стол перед шкипером и помощником.

— Это тот остров, который нам нужен.

— О! Его координаты. — Энглехорн склонился над картой, затем выпрямился, — Мистер Дрискол, найдите его на большой карте.

— Вы не найдете этот остров ни на одной другой карте, маленькой или большой, шкипер. Все, что вам нужно, нарисовано здесь моим другом, шкипером норвежского судна.

— Это надувательство, — сказал Дрискол.

— Послушайте! — Денхам повернулся к ним, как будто хотел убедить не только словами, но и глазами. — Каноэ с туземцами, живущими на этом острове, было вынесено в открытое море. Когда норвежское судно наткнулось на него, только один из туземцев был жив. Он умер прежде, чем они пришли в порт, но успел кое-что рассказать. По его объяснениям, шкипер и составил карту местонахождения острова.

— А как об этом узнали вы? — спросил Дрискол. Энглехорн продолжал методично жевать.

— Это было два года назад, в Сингапуре. Я знаю норвежца уже несколько лет. Он был уверен, что этот остров заинтересует меня.

— Неужели этот норвежец поверил рассказу какого-то туземца? — проворчал Энглехорн.

— Кого это волнует? Я поверил! А почему бы нет? Неужели вы думаете что такое детальное описание можно выдумать?

Карта, действительно, была очень подробной. На ней был изображен длинный песчаный полуостров, шириной в милю или чуть больше. Слева перед полуостровом был обозначен риф и извилистый проход. В другом направлении часть полуострова, покрытая редкой зеленью, резко заканчивалась обрывом. Эта пропасть, судя по отметкам норвежского шкипера, была в несколько сот футов глубиной, за ней простирались непроходимые леса, покрывающие всю остальную территорию острова. Примерно в центре этой густой растительности можно было увидеть гору, ее очертания на карте напоминали череп. Была еще одна деталь, наиболее любопытная и тревожащая. Через весь остров от одного берега до другого тянулась стена высотой с дюжину крупных людей. Она была неприступной, служа барьером на пути кого-то или чего-то, грозившего приходом из глубины острова.

— Стена! — пробормотал Энглехорн.

— И что за стена! — сказал Денхам. — Она построена так давно, что не одно поколение потомков строителей превратилось в прах. Живущие там давно забыли замечательную цивилизацию, воздвигшую стену, от которой зависит их спокойствие. Эта стена тверда и поныне, словно выстроена несколько лет назад.

Денхам сделал паузу, чтобы многозначительно кивнуть.

— Туземцы постоянно подправляют ее, чтобы не ослабла. Она им нужна.

— Зачем? — спросил Дрискол.

— Видимо за ней есть что-то… чего они боятся.

— Полагаю, стада каких-то животных, — пробормотал Энглехорн.

Денхам бросил косой взгляд на шкипера, его коричневые глаза засверкали; затем он сел и потянулся за нераспечатанной пачкой сигарет.

— Кто-нибудь из вас когда-нибудь слышал, — спросил он, — о… Конге?

Дрискол покачал головой. Энглехорн продолжал задумчиво двигать челюстями.

— Конг?… да. Это малайское суеверие. Это о нем? Бог, дьявол или что-то в этом роде?

— Вот именно, что-то, — согласился Денхам. — Это не человек и не животное. Какое-то чудовище. Мощное существо. Оно держит жителей острова в том же страхе, в каком держало предков тех, кто выстроил эту стену.

Энглехорн возобновил свое неустанное пережевывание. Дрискол по-прежнему не очень доверял услышанному.

— Я заверяю вас, что что-то есть на этом острове, — объявил Денхам. Что-то, чего не приходилось видеть ни одному белому человеку. В каждой легенде есть доля правды.

— Значит, — воскликнул Энглехорн, к которому пришло запоздалое прозрение, — вы хотите снять его.

— Что бы это ни было! Держу пари, смогу.

— А если, — сухо предположил Дрискол, — оно не захочет сниматься?

Денхам улыбнулся и довольно потер ладонью о ладонь.

— Если не захочет? — сказал он. — А зачем, по-вашему, я запасся этими газовыми бомбами?

Он отвернулся и посмотрел на юго-запад. Дрискол, думавший об участии в этом всем Анны, тоже устремил свой взгляд туда, его глаза возбужденно блестели. Энглехорн, медленно жуя, внимательно рассматривал разложенную на столе карту, затем он взял линейку и стал наносить координаты острова на большую карту.

Глава пятая

Высоко над выжженной солнцем и облупленной палубой «Вандары», Дрискол открыл люк смотровой вышки и пролез в него. Встав на колени, он протянул руку Анне. Его коричневая ладонь осторожно сжала нежную белоснежную ручку.

Здесь они могли ощутить легкое дуновение ветерка. Анна откинула свои золотистые локоны назад, чтобы подставить лицо и шею этому приятному бризу. Дрискол одобрительно кивнул, вытерев свой взмокший лоб.

С высоты океан казался еще более синим, чем с палубы. Он простирался настолько, насколько хватало глаз.

Единственные признаки жизни на этом огромном пространстве были видны в небе, над головой. Альбатросы кружились далеко, там, где голубизна неба сливалась с темной синевой океана. На фоне полуденного солнца они напоминали маленькие, сверкающие аэропланы.

— Как красиво! — восхитилась Анна. — Почему ты раньше не проводил меня сюда? Я чувствую себя здесь, как исследователь океана.

— Ты права, — усмехнулся Дрискол. — Исследователь это тот, кто первый. В данный момент ты и есть первооткрыватель. Ты первая женщина, забравшаяся в это воронье гнездо.

— И мы плывем на остров, где мы будем первыми белыми, ступившими на него. Это ужасно волнительно. Как ты думаешь, мы скоро приплывем? — Анна вопросительно посмотрела на него.

— Ну, если остров действительно существует, — ответил Дрискол, улыбаясь ее нетерпению, — мы должны обнаружить его в течение следующих суток.

— Мистер Денхам так много работает, никак не может успокоиться. Кажется, он вовсе не ложился спать всю прошлую ночь.

— Меня все это тоже очень волнует, — ответил Дрискол, — посмотрев на юго-запад.

Анна взглянула на него укоризненно.

— Тебя? Но ведь ты даже не веришь, что остров существует.

— Я надеюсь, что нет, — помрачнел Дрискол.

— И это говоришь ты, кто удрал из дома в поисках приключений! Фи, мистер помощник!

Анна его поддразнивала. Если бы она хоть немного догадывалась о причинах его нежелания видеть этот остров! Дрискол хмуро посмотрел на нее.

— Как ты думаешь, почему меня это беспокоит, Анна? Тебе не приходило в голову, что из-за тебя? Денхам слишком любит риск. Чего он хочет от тебя?

— Он много сделал для меня, Джек, и я выполню все, что он потребует. Ты знаешь, я согласилась сниматься.

— Знаю, Анна. И знаю также, что когда съемки в самом разгаре, Денхам забывает обо всем, пока не получит задуманного. Да, он никогда не просил нас делать того, в чем не участвовал бы сам, но ведь это мы, мужчины. Теперь, когда на борту ты, все меняется.

— Тебе не надо беспокоиться.

— Я ничего не могу с собой поделать. Если с тобой что-нибудь случится!.. Анна, посмотри на меня!

Однако Анна отвернулась совсем, и Дрискол видел лишь ее ухо, с зачесанными за него золотыми локонами.

— Анна, я люблю тебя!

Она стояла все так же отвернувшись, но ее ухо порозовело. Дрискол взял ее за плечи и медленно повернул к себе.

Словно страшась смотреть на него, Анна по-прежнему не поворачивала головы. Затем она высвободила руку, чтобы поприветствовать Игнате, появившегося возле них.

— Джек! Он снова перегрыз веревку.

— Анна! Посмотри на меня!

Но Анна играла с дико верещавшим Игнате. Он взобрался к ней на плечо и обвил лапами шею.

— Мне кажется, он ревнует к тебе, Джек.

Дрискол грубо снял обезьяну с ее плеча.

— Анна, — сказал он. — У нас так мало времени. Пожалуйста, Анна, я боюсь за тебя, я боюсь за тебя и люблю тебя.

Наконец она посмотрела на него и, отбросив притворство, шагнула в его объятия. Дрискол целовал ее волосы, ее ухо, с зачесанными волосами, ее губы, которые улыбались.

Солнце опускалось. Сверкавшее голубизной чистое небо, начинало розоветь на западе, оно становилось изумрудным и нефритовым, с оттенками красновато-коричневого, персикового и — желтого цветов.

На фоне этого разноцветного сияния гордо пролетел альбатрос и скрылся из виду. И вскоре к самым бортам корабля подобралось нечто, похожее на дымку.

Но в вороньем гнезде никто не замечал всего происходящего вокруг, даже Игнате, зло кричавший возле ног Анны,

Глава шестая

Всю ночь вокруг судна стоял плотный туман. «Вандара», ведомая капитаном Энглехорном, медленно продвигалась в тумане, приближаясь к острову, описанному норвежским шкипером. С наступлением утра, она все так же плыла сквозь желто-белую пелену, простиравшуюся на мили.

Никакая одежда не могла спасти от сырости этой пелены. Одежда матросов промокла. Вода капала отовсюду: с рангоутов, штагов и стен, собираясь на палубе, она ручейками стекала за борт.

На расстоянии нескольких шагов, люди и постройки корабля расплывались в дымке и превращались в колышущиеся привидения. Корабль словно исчез в этой мягкой, обволакивающей желто-белой тишине. Стоявшие на мостике Денхам, Энглехорн, Дрискол и Анна не могли, например, различить матроса, наблюдавшего с носа корабля, или матроса, несущего вахту в вороньем гнезде. Они слышали только их голоса. В этой давящей на уши тишине, голоса звучали неожиданно громко, легко пробиваясь сквозь плотную пелену тумана.

— Чертов туман! — глухо выругался Денхам. Нормально говорить ему мешало овладевшее им возбуждение. Его нервы были напряжены до предела, и он не переставал всматриваться в окутывающий их туман. — Вы уверены в наших координатах, шкипер?

— Абсолютно! — спокойно пробормотал Энглехорн и сунул в рот новую порцию табака. Ночью, прежде чем опустился туман, я определил наше местонахождение.

— Джек! — прошептала Анна, взяв Дрискола за руку. Если мы не приплывем куда-либо в ближайшее время, я не вынесу. Никогда еще в жизни я не была так взволнована.

— Не дергайся так сильно, — предупредил Дрискол. А то свалишься за борт.

Потом он добавил более серьезно: — Я взволнован не меньше тебя, но когда я думаю, во что мы можем тебя вовлечь, мне становится не по себе.

— Если вы не ошиблись в расчетах, шкипер, — сказал Денхам, мы должны быть рядом с островом.

— Если мы не увидим его берега, когда туман рассеется, — уверенно проворчал Энглехорн, — значит, мы его не увидим никогда. Мои расчеты точны. Мы прямо возле острова, или у куска океана с его координатами.

С носа корабля раздался резкий крик матроса:

— Глубина больше тридцати саженей.

— Этого следовало ожидать, — голос Дрискола можно было назвать счастливым, — норвежский шкипер лишь предполагал, что здесь есть суша.

— А как мы узнаем, тот ли это остров? — спросила Анна.

— Я скажу тебе! — нетерпеливо выпалил Денхам. — По горе! Его взгляд был устремлен в туман. — По горе в форме черепа.

— Я совсем забыла, — смутилась Анна. Конечно, гора Череп.

— Дно! Раздался крик с носа, он был тут же подхвачен всеми. — Дно! Двадцать саженей!

— Я знал.

Энглехорн все так же спокойно жевал.

— Мелеет слишком быстро. Самый медленный ход, мистер Дрискол. Передайте им приказ!

Дрискол ринулся в рулевую и выкрикнул приказ в трубу, ведущую в чрево судна. В ответ раздался свисток и «Вандара» почти совсем сбавила скорость.

— Смотрите! — воскликнула Анна. — Неужели туман рассеивается?

— Шестнадцать! — раздался крик матроса. — Шестнадцать саженей!

— Какая осадка судна, шкипер? — спросил Денхам.

— Шесть!

Казалось впервые Энглехорн был не так спокоен. Он тоже, как и Денхам, устремил свой взгляд вперед, в то же время внимательно прислушиваясь.

— Слышите — прошептала Анна.

— Что ты слышала? — тоже шепотом спросил Денхам.

Анна покачала головой, остальные трое тоже прислушались. Неожиданно, из вороньего гнезда раздался взволнованный голос Джимми.

— Буруны!

— Сколько до них? — закричал Дрискол.

— Прямо перед носом.

Дрискол бросился в рулевую и нагнулся к трубе. Последовала резкая и отчетливая команда, раздался свисток, вслед за ним заработал задний ход.

— Десять саженей! — крикнул вахтенный.

— Малый вперед! — приказал Энглехорн.

Впереди показались какие-то неясные очертания. Согласно команде, загремела цепь, якорь тяжело упал в воду. Внизу снова раздались свистки. «Вандара» — неожиданно замерла. Все прислушались.

— Шумят не буруны, — объявил Дрискол.

— Это барабаны, — пробормотал Энглехорн, снова обретя спокойствие.

Туман быстро рассеивался. Поднявшийся ветер разрывал его на куски и уносил. Зеркало воды снова засверкало на солнце, но было по-прежнему подернуто слабой дымкой. Впереди, не дальше чем в четырех милях, распростерся чуть поросший лесом берег острова, прямо перед кораблем возвышалась гора в форме черепа, от которой к берегу вели рукава, покрытые песком и камнями.

— Череп! — Денхам победоносно взмахнул рукой. — Вы видите? А вот и стена! Стена! Стена! — Он сильно хлопнул Энглехорна по плечу. Вот он. Теперь вы мне верите? — Словно в порыве безумия, он слетел с мостика и бросился на нос корабля. — Спускайте шлюпки! — закричал он. — Спускайте шлюпки!

— Джек! — воскликнула Анна. — Ты когда-нибудь видел подобное? Не правда ли, чудесно?

Возбуждение покинуло Дрискола. Его губы сжались. Он начал руководить спуском шлюпок и загрузкой снаряжения.

К месту, где команда загружала лодки, подошел Денхам, Анна следовала за ним.

— Я ведь поплыву на берег с вами? — спросила она.

— Конечно!

Услышав это, Дрискол оторвался от своего дела.

— А не будет ли лучше, если она покинет корабль только после того, как мы обследуем берег… и увидим, что нас ждет?

— Послушай, Джек! — жизнерадостно воскликнул Денхам. — Кто здесь руководит? Мое снаряжение и актеры всегда должны быть рядом. Откуда я знаю, когда они мне понадобятся?

— Но, мистер Денхам! — Дрискол отвернулся от Анны, чтобы она не слышала его слов. — Это безумие — рисковать…

— Займись делом, Джек, — резко оборвал его Денхам. — Продолжайте! Грузите ружья и снаряжение. Проследи, чтобы захватили дюжину газовых бомб. И выдели мне пару матросов поздоровее, чтобы нести оборудование для съемок.

Дрискол колебался, потом беспомощно махнул рукой и, бросив исподлобья взгляд в сторону Анны, он повернулся к матросам. Денхам раздраженно встряхнул головой и подмигнул Анне.

— Смотри, чтобы коробки с платьями были погружены в одну из лодок, сказал он. — Если нам посчастливится, мы прямо на берегу отснимем несколько кадров.

Когда Анна спустилась в каюту, Денхам поднялся на мостик. Энглехорн изучал остров в бинокль.

— Что-нибудь видно, шкипер?

— Ничего, кроме нескольких хижин на краю пропасти.

— Я смотрел с носа, и мне кажется, дальше в кустах стоят другие дома, побольше.

— Впервые вижу, чтобы туземцы, населяющие остров, не вышли на берег при появлении корабля.

— Слышишь эти барабаны?

Энглехорн кивнул и они снова прислушались. С острова доносился глухой настойчивый шум.

— Смешно, если они даже не заметили нас, — сказал Денхам.

— Все туземцы до последнего должны были высыпать на берег, — настаивал Энглехорн.

— Может, они увидели нас и подают сигнал?

— Вам ведь приходилось раньше слышать барабаны туземцев, мистер Денхам, — спокойно возразил Энглехорн. — Вы знаете, что в данном случае это не сигнализирующие удары. Скорее, какой-то церемониальный обряд. Я бы сказал, какой-то важный обряд.

Он спустился с мостика и подошел к месту, где Дрискол заканчивал загрузку шлюпок. Он понаблюдал за работой, потом огляделся.

— Боцман, — позвал он.

Низкорослый и грузный человек заторопился к нему.

— Боцман останется на борту с четырнадцатью матросами, — сказал Энглехорн Дрисколу. — Отбери этих четырнадцать человек. Все остальные поплывут с нами.

Дрискол серьезно кивнул и пошел отбирать людей. Первым был отобран Лампи, что очень огорчило ветерана былых авантюрных рейсов.

— Кто будет отвечать за мои газовые бомбы? — спросил Денхам.

— Возьмешь это на себя, Джимми, — приказал Дрискол.

Джимми подошел к ящику, попробовал его поднять, удивившись немалому весу, потом он загрузил его в последнюю шлюпку.

— Вы, конечно, с нами, шкипер? — спросил Денхам.

— Я должен следовать своим правилам, — кивнул Энглехорн. — Я никогда еще не упускал возможности посетить остров, населенный туземцами.

— Вы можете оказать большую помощь. Возможно, придется вести переговоры. Не думаю, что их язык мне знаком.

— Все в порядке, — сказал Дрискол. — Обе шлюпки готовы.

Энглехорн и Денхам спустились в первую шлюпку, и по команде рулевого она двинулась к берегу. Дрискол приказал подвести к борту вторую шлюпку. К нему по палубе торопилась Анна. Он молча помог ей устроиться в лодке и в последний раз окинул взглядом палубу.

— Держите наготове ружья и снаряжение, — сказал он боцману, и не спускайте глаз с острова.

С этими словами он сошел в шлюпку и сел рядом с Анной.

— Впервые я увидела всю команду полностью, — сказала Анна. — Я и представить себе не могла, что она такая многочисленная.

— По двадцать человек в каждой лодке, — сказал Дрискол. — Они нам пригодятся, — добавил он мрачнее.

— Ерунда! Наверное туземцы будут к нам так же дружелюбны, как индейцы в резервациях.

— А может и нет. Слышишь эти барабаны? Шкипер говорил Денхаму, что это похоже на какую-то церемонию. Мне кажется, я догадываюсь, что за церемония.

— Может, они объявляют о помолвке какой-нибудь хорошенькой девушки.

Дрискол посмотрел на нее. Золотые волосы сверкали на солнце, обрамляя ее раскрасневшееся возбужденное лицо.

— О помолвке, — задумчиво повторил он и посмотрел назад, на воронье гнездо, над «Вандарой».

С каждым новым гребком «весел удары барабана слышались громче, ритм становился все более отчетливым, и, как сказал Энглехорн, барабанный бой был слишком величественным, чтобы означать простые сигналы. Приподнятое настроение Дрискола улетучилось.

Шлюпка Энглехорна достигла берега и Денхам уже ступил на землю, где тут же начал приготавливаться к съемкам. Пока шлюпка Дрискола пробивалась через турусы, режиссер приказал одному матросу выгрузить камеру, другому коробку с пленками, третьему — коробку с нарядами Анны. Тем временем Энглехорн распределял ящики с остальным снаряжением. Джимми с явным неудовольствием взвалил на плечо ящик с бомбами.

— Будь все время поблизости от меня, Джимми, приказал Денхам. И смотри под ноги. В этом ящике достаточно трихлорида, чтобы усыпить стадо бегемотов.

— Мы что, должны встретить бегемотов? — спросил Джимми.

— Надеюсь, на что-нибудь более интересное. Где Дрискол?

Подошли Дрискол и Анна. Вторая шлюпка заколыхалась на волнах рядом с первой.

— Оставьте по вооруженному человеку в каждой шлюпке.

— Уже сделано.

— Будь рядом со мной, Анна.

— Я присмотрю за Анной, — быстро объявил Дрискол.

Денхам ухмыльнулся. Дикое возбуждение, поразившее всех при появлении острова, уже стихло. Денхам снова был серьезен, упрям и быстр в своих профессиональных действиях.

— Хорошо, Джек. Все готово, шкипер?

Энглехорн кивнул. Он и Дрискол подали сигналы, и команды обеих шлюпок вытянулись в две колонны. Денхам энергично направился прямо к хижинам, видневшимся за кустами, став во главе отряда. За ним шли матросы, несущие камеру и пленки, потом Энглехорн, Дрискол и Анна.

По мере продвижения в глубь острова стена стала казаться путешественникам громаднее, хотя и была еще на приличном расстоянии. Грубое описание норвежского шкипера не могло передать впечатляющих размеров этого барьера, делившего полуостров на две части. Основание стены было закрыто густыми зарослями кустов, над которыми возвышались редкие деревья. Но самые высокие из них были ничтожно малы по сравнению с величиной стены. Она была сложена из громадных бревен. Однако в одном месте, казалось, были ворота, навешанные на массивные каменные колонны, несущие знаки самой далекой древности.

Звуки барабанного боя все усиливались, но ни одного живого существа не было видно среди хижин. Никто не появился даже тогда, когда отряд с „Вандары“ подошел к самой окраине деревни. Ее размеры указывали на племя из нескольких сот человек, она простиралась на площади, примерно, шести-восьми городских кварталов. Дома были большие и довольно далеко стояли друг от друга. Каждый дом был окружен, как бы замаскирован, зарослями кустарника. Лишь узкие тропинки, протоптанные множеством ног, соединяли дома. Одна особенная деталь делала это поселение непохожим ни на одно, виденное Энглехорном и Денхамом: повсюду валялись громадные обтесанные глыбы. Больше всего их было у стены.

— Думаю, сказал Денхам, показывая на глыбы, — это остатки огромного города. Не правда ли впечатляет?

— Колоссально, согласился Энглехорн.

— Почти Египет, — восхищался Денхам.

— Как вы думаете, кто мог это построить? — спросила Анна трепетным голосом.

— Мне однажды пришлось побывать в Ангкоре, — заметил Дрискол, в мрачном восхищении. Огромный город. И никто не знает, кем он был построен.

— Великолепно! — ликовал Денхам. Какой вид!

По-прежнему не попадалось ни одной живой души. Но вдруг после двух сильных ударов барабанный бой стих. Вслед за этим раздались низкие, дико распевающие голоса. Дрискол остановился и предупреждающе поднял руку. Анна схватила Дрискола за рукав, матросы боязливо переглянулись. Этот дикий вой исходил откуда-то от стены. Денхам подал знак Энглехорну и указал на необычно большой дом, стоявший впереди.

— Если мы обойдем его, — сказал он, — держу пари, мы увидим их.

— Ты слышал, что они вопили? — прошептала Анна Дрисколу. — Они кричали „Конг! Конг!“

— Денхам! — позвал Дрискол. — Вы поняли? Это какая-то церемония, посвященная их богу.

— Я слышал! — сказал Денхам. Идем.

Он осторожно подошел к Энглехорну.

— Ты знаешь их язык?

— Пока не уловил ни слова. Энглехорн напряженно прислушивался. Хотя немного напоминает наречие ниасов.

— Хорошо, если они похожи, — улыбнулся Денхам.

Теперь они были прямо возле большого дома, закрытого кустами, и Денхам остановился, жестом приказывая колоннам подтянуться. Сам он двинулся к углу дома.

— Тихо! — прошептал он. — Оставайтесь здесь, пока я не узнаю, что происходит!

Он исчез, Дрискол, стоявший рядом с Анной, глазами показал своим людям быть начеку. Энглехорн сунул в рот новую порцию табака. Денхам вернулся с сияющими глазами.

— Целый маскарад! — прошептал он. Энглехорн! Дрискол! Взгляните на это. Только тихо.

Сам он, стараясь не шуметь, подошел на цыпочках к матросу и знаком приказал подготовить камеру и треногу. Взяв их, Денхам отправился назад.

Пока он маневрировал, барабаны продолжали тихо стучать. Потом их успокаивающий бой заглушил вопль множества человек. Он раздался словно гром. Это был крик экстаза, победы, страха. Все эти эмоции были ярко выражены. Охваченные волнением, Анна и матросы медленно двинулись вперед и выйдя из-за дома, увидели эту распевающую толпу.

Глава седьмая

Перед ними открылась большая, набитая битком площадь, которая заканчивалась у стены. Над этой площадью возвышались огромные ворота. К порогу ворот вели широкие каменные ступени, на половине пути к воротам на грубо сделанном помосте, покрытом шкурами, на коленях стояла молодая туземка. Не в каждом племени можно было увидеть такую привлекательную девушку, на ее голове был венок из прекрасных цветов, на теле набедренная повязка и ожерелье. Эти украшения лишь усиливали ее покорное, боязливое очарование. По обеим сторонам от девушки, на ступенях и площади, воющие туземцы раскачивались из стороны в сторону. Покачивания сопровождались взмахами рук. Среди толпы метался сморщенный, черный, как головешка, шаман, руководя, по видимому, ритуальным танцем. Чуть в стороне от ступеней за ритуалом царственно наблюдал настоящий гигант, одежда которого была ярко разукрашена мехами, стекляшками и перьями. Все до последнего: женщины, мужчины, дети, шаман и король — были так поглощены церемонией, что не заметили вновь прибывших зрителей.

— О, боже! — прошептал Денхам. — Заставь их подольше делать это!

И начал крутить ручку камеры.

— Что делает этот старик в перьях? — затаив дыхание, спросил Джимми.

Жесты шамана изменились, когда он приблизился к украшенной цветами туземке. Теперь он махал руками, в медленных смиренных жестах, как будто предлагал девушку дюжине громадных танцоров, выскочивших из воющей толпы; это была ужасающая дюжина, их головы были украшены белыми черепами, а тела спрятаны под черными шкурами.

— Гориллы! — задумчиво пробормотал Энглехорн. — Эти люди изображают горилл или что-то в этом роде. Похоже на какой-то ритуал…

Он неожиданно обернулся к Анне и передвинулся так, чтобы заслонить от нее туземцев. Как бы поняв шкипера с полуслова, вся команда сомкнулась, и Анне пришлось встать на цыпочки. Но даже так ей было трудно что-либо разглядеть.

После танцев гигантских обезьяноподобных, шаман подошел к вождю и посмотрел на него. Похоже, его величеству пора было вступать в церемонию. Его роль в ритуале так и осталась загадкой для зрителей на долгое время, так как повернув голову, король углом глаза увидел Денхама с камерой, а потом и весь отряд.

— Бадо! — заорал он и повернулся к ним лицом. — Бадо! Дама пати вего!

Пение, танцы, все звуки, все движения стихли, воцарилось гробовое молчание. Раздался спокойный голос Энглехорна, обращенный к Денхаму.

— Нам повезло, — пробормотал он. — Я понимаю его язык. Он приказал шаману оборвать церемонию и остерегаться незнакомцев.

Все туземцы повернулись к ним и вытаращили на них глаза, затем, словно по чьему-то приказу, женщины и дети стали уходить из толпы.

— Смотрите! — сказал Джимми. — Их женщины уходят. Нам нужно смываться иначе мы влипнем по уши.

Он повернулся, чтобы вернуться на побережье, но Дрискол схватил его за руку.

— Отлично, Джек! — похвалил Денхам, стоящий во главе отряда. — Теперь нечего прятаться. Пусть каждый приготовится к атаке. Будьте готовы ко всему.

Огромный вождь, насмотревшись на незнакомцев, видно, пришел к какому-то решению. Своей могучей рукой он подозвал двух воинов, которые были лишь чуть меньше его, и с этой охраной медленно пошел вперед. Все туземные женщины и дети исчезли с площади.

— Мистер Денхам! — закричал Джимми. — Что задумал этот громила?

— Заткнись! — ответил Денхам, не отводя глаз от вождя. — Я сам не знаю.

Вождь сделал еще несколько медленных шагов по направлению к незнакомцам.

— Джек! — прошептала Анна. — А исчезновение женщин и детей не сулит нам неприятностей?

— Неприятности грозят этим черным, если они что-то начнут, — заверил ее Джек, ободрив улыбкой.

Вождь продолжал приближаться. Некоторые матросы подняли ружья и положили пальцы на курки, Денхам, будто видевший затылком, предупредил:

— Тихо ребята! Пока беспокоится не о чем!

— И правда, — сказал Джек Анне весело. — Пока это лишь блеф. Вождь думает, что испугает нас. Держу пари, что похоже на блеф.

Вождь остановился в полудюжине шагов от Денхама и ждал.

— Пойдем, шкипер, — позвал режиссер. — Если можешь говорить на их языке, то поприветствуй их.

Энглехорн хотел было подойти ближе, но вождь предостерегающе поднял руку.

— Вату! Тама ди? Тама ди?

— Приветствую! — медленно ответил Энглехорн. — Мы ваши друзья. Бала! Бала! Друзья! Друзья!

— Бали, рери! — презрительно закричал вождь. — Таско! Таско!

— Что он сказал, шкипер? — уголком рта спросил Денхам.

— Говорит, что ему не нужны друзья. Говорит убираться к дьяволу!

— Смени тему, — приказал Денхам. — Спроси, что это за церемония?

Энглехорн заговорил спокойным примиряющим голосом, указав рукой в сторону украшенной цветами девушки.

— Ани саба Конг! — ответил вождь не колеблясь, остальные туземцы благоговейно подхватили. — Саба Конг!

— Он сказал, что эта девушка невеста Конга.

— Конга! — возликовал Денхам. — Ну что я вам говорил?

Прежде чем король или переводчик смогли что-либо сказать еще, между ними вдруг возник шаман, его оперение дрожало, глаза зло поглядывали то на своего повелителя, то на незнакомцев.

— Дама си вего! — заорал он. Его старческий болезненный голос звучал как расстроенная скрипка. — Дама си вего. Пунна. Пунна бас!

— Что случилось? — спросил Денхам.

— Он говорит, что церемония испорчена, так как ее видели мы.

— Дай-ка я попробую, — сказал Денхам уверенно. — Как на их языке будет "друг"?

— Бала.

Денхам развернул плечи, вытянул вперед руки, и улыбаясь шагнул вперед.

— Бала! — сказал он. — Бала! Бала! — Он показал на себя, потом на короля и шамана. — Бала! Бала! Бала!

Вождь заколебался, но старый колдун не имел ни малейших сомнений по поводу своей идеи. Он хмурился тем больше, чем шире улыбался Денхам. Жестом он подозвал остальных воинов.

— Таско! — завопил он. Вождь, вняв ему тоже закричал, — Таско!

Двое телохранителей позади него подняли копья. Целая толпа воинов двинулась вперед.

Волнение пересиливало страх, Анна, держась за Дрискола, поднялась на цыпочки, чтобы видеть происходящее. Ее развевающиеся золотистые волосы засверкали на солнце, их блеск отразился в глазах вождя. Он прекратил вопить так резко, как будто его челюсть сорвалась с шарниров, он уставился на Анну, потом перевел взгляд на шамана, как бы ища подтверждение чему-то.

— Малем ма пакето! — заикаясь начал он. — Сита! — Вождь ткнул шамана рукой. — Малем! Малем ма пакино!

Шаман, переставший тоже орать, вытаращил глаза. Воины остановились, опустив копья.

— Что еще? — спросил Денхам, почувствовав некоторое облегчение.

— Он сказал: "Посмотрите! Золотая женщина!"

— Блондинки здесь редкость, — хихикнул Денхам.

Голос вождя усилился в экстазе:

— Конг! Малем ма пакено! Конг ва биса! Коу биса пара Конг!

Сказав это, он повернулся к шаману в поисках одобрения. Старый колдун задумчиво кивнул, Энглехорн перевел:

— Золотая женщина. Подарок для Конга.

— Боже всемилостивый! — возмутился Денхам.

Вождь и шаман подошли к Денхаму, и вождь сделал королевский жест рукой.

— Дама! — сказал он. — Тебо малем на хи!

— Незнакомец! Продай эту женщину нам. — перевел Энглехорн и посмотрел на Денхама в ожидании ответа.

— Диа малем! — торопил вождь.

— Шесть женщин! — быстро сказал Энглехорн. — Он даст шестерых женщин за золотую женщину.

Анна охнула и попыталась улыбнуться.

— Вот во что ты втащил Анну, Денхам! — закричал Дрискол. — Каков будет наш ответ?

Денхам уверенно улыбнулся и неторопливо повернулся к туземцам.

— Скажи им, как можно вежливее, — сказал он Энглехорну, — что мы не хотим этого обмена. — Почти не открывая рта, он добавил, обретясь к Анне, Сегодня у меня нет настроения торговаться, сестричка.

— Тида! — пробормотал Энглехорн вождю извиняющимся тоном. — Нет! Малем ати рота на ни! Эта женщина приносит нам удачу и мы не намерены с ней расставаться.

В ответ на этот отказ, каким бы вежливым он не был, шаман яростно завопил:

— Вату! Там биса пара Конг ди вана та!

— Они не могут упустить такой подарок для Конга.

— С меня довольно, — рявкнул Дрискол, услышав перевод Энглехорна. — Я веду Анну обратно на корабль.

— Тогда лучше поскорей уносить ноги, — небрежно предупредил Денхама Энглехорн, пока этот хитрый шаман не послал воинов, чтобы отрезать нам отход к лодкам.

— Я тоже так думаю! — неохотно согласился Денхам важным тоном белого нанимателя, чувствующего свое расовое господство. — Но давай хоть немного успокоим этого старого болвана, шкипер. Скажи ему, что мы придем завтра, чтобы продолжить знакомство и обговорить некоторые вещи.

— Дулу! — вежливо пообещал Энглехорн вождю и шаману.

Его слова послужили сигналом для матросов, быстро разобравших камеру и треногу. — Завтра! Хи тего пах! Мы вернемся.

— Эн малем? — настаивал вождь. — Малем ма панено?

— А как насчет золотой девушки?

— Уходим! — решительно приказал Денхам отряду. — Улыбайся, Анна. Неужели тебя не тронули комплименты вождя? Шесть за одну! Улыбнись Джеку. И держи выше голову.

— Дула, бала! — заверил вождя Энглехорн. — Завтра, друг.

Отход был быстрым, но чрезмерной спешки не было. Все выглядело довольно мирно. Полдюжины матросов под командой Дрискола двигались первыми, в центре колонны шла Анна. Следом шагали остальные с ружьями наготове. Замыкали шествие Энглехорн и Денхам.

Уходя, Денхам дружески махнул шаману рукой. Той же рукой он надвинул шляпу на глаза, затем опустил ее на пояс с револьвером и стал насвистывать марш. Пока туземцы удивленно таращились ему вслед, он уверенно зашел за угол дома и исчез из вида.

Отряд возвращался по узким тропам среди домов в полном молчании и строгом порядке. Им еще предстояло пересечь открытое пространство, прежде чем они доберутся до лодок.

— Не уверяйте меня, что в тех домах никого не было, — пропыхтел Джимми, перекладывая ящик с бомбами с одного плеча на другое. — Один раз я слышал, как хныкал ребенок.

— Мальчик! Его шлепнула мамаша. Это я тоже слышал.

Дрискол, почувствовавший некоторое облегчение, опустил руку, до сих пор сжимавшую рукоятку револьвера.

— Верить этому или нет, — сказал он, бросив взгляд назад, — но нас никто не преследует, и, если не сказать больше, это так же неожиданно, как и приятно.

Денхам и Энглехорн спешно догнали отряд.

— Я надеюсь, — рассмеялась Анна, обращаясь к ним и Дрисколу, что вы знаете меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я не любительница войн, но и подарком я не хочу быть ни за какие деньги.

Она подтвердила свои слова энергичным кивком и начала с чувством гордости расчесывать волосы, которые были просто восхитительны.

Дрискол посмотрел на нее с раздражением, за которым не могло скрыться его восхищение ее мужеством.

— Тебе ничего не грозит, — пообещал Денхам.

Энглехорн откусил кусок жевательного табака и махнул в сторону лодок.

— Завтра, — сказал он, — мы разберем наши вещи. Я думаю, мистер Денхам, несколько презентов для этого шамана немного охладит его пыл.

Глава восьмая

Когда они собрались в каюте шкипера, Денхам поднял вопрос, который был в голове у каждого во время их похода на остров. Денхам был угрюм, как и все присутствующие. Радость, которую почувствовали путешественники, добравшись до шлюпок, уже прошла. С тех пор у них было достаточно времени взвесить ту опасность, которой им удалось избежать… Но собрались они, чтобы обсудить не это.

— Хотел бы я знать, — сказал он, — кто этот Конг, о котором постоянно болтали вождь и шаман.

— Быть может, это тоже вождь? — высказала свою мысль Анна.

— Нет, — объявил Энглехорн. — Ты видела, как была напугана молодая туземка. Она не была бы так напугана, во всяком случае не так сильно, если бы предназначалась вождю. Скорее наоборот, она была бы счастлива. Выйти замуж за вождя большая удача. Но она была бесспорно напугана.

— Я думаю, разгадка кроется в тех обезьяноподобных туземцах, — сказал Дрискол.

— Почему? — спросил Денхам, недоверчиво глядя на своего помощника.

— Это просто догадка. Мне кажется, они изображали реальное действие в постели новобрачных. Над этими гигантскими воротами висит огромный металлический барабан. Возле него я видел туземца, готового ударить по барабану. И я готов биться об заклад, что в тот момент, когда вождь заметил нас и остановил церемонию, он должен был приказать открыть ворота.

— Я думаю, ты близок к истине, — сказал Денхам.

— Зато я ничего не понимаю, — возмутилась Анна.

— Вождь, — медленно объяснил Дрискол, — собирался послать девушку к тому, кто находится позади ворот. А теперь подумаем о том, что это может быть? Деревня защищена сттеной. За стеной может не быт ничего, кроме диких джунглей и той опасности, от которой туземцы выстроили эту перегородку.

— Вождь собирался открыть ворота и отдать девушку тому, кто обитает в джунглях. Он готовил невесту для Конга. Удар в барабан должен был позвать Конга, чтобы он забрал девушку.

Денхам кивнул.

— Мне кажется, — проворчал Энглехорн, — сегодняшняя девушка, по всей видимости, не первая невеста, предназначенная для Конга.

— Вы имеете в виду… — Анна неожиданно почувствовала тошноту.

— Он имеет в виду, — грубо вмешался Дрискол, — что эта девушка была жертвой. И через какое-то время происходит очередное жертвоприношение… в каждое полнолуние или еще что-нибудь в этом роде.

— Даже если ваши догадки и верны, — недоумевал Энглехорн, — я лично до сих пор не имею понятия, что это за Конг.

— Я имею, — убежденно сказал Денхам. — Эта стена была построена не против низкорослых врагов. Жениха изображала дюжина туземцев потому, что только в таком количестве они могли приблизительно изобразить размеры того, кому предназначалась жертва. А эти шкуры горилл, в которые были облачены танцоры, означали, что Конг есть ничто иное, как горилла. Если он действительно существует, то он настолько огромен, что обычную гориллу он мог бы использовать в качестве мячика.

— Но таких тварей никогда не существовало! — недоверчиво засмеялась Анна. — По крайней мере, в исторические времена.

Денхам повернулся к ней.

— Святой Максрел! — прошептал он. — Интересно, как бы ты там выглядела?

— Вздор! — взорвался Дрискол.

Энглехорн покачал головой, словно не веря своим ушам.

— Не надо быть таким ни во что не верящим, — убеждал Денхам, им снова овладело возбуждение, как при появлении острова. — Помните? Вы оба сомневались в том, что существует остров. Но он есть. — А почему бы в этом богом забытом местечке не могло сохраниться существо, жившее в доисторические времена? Его глаза засияли. — Святой Максрел! Если бы мы нашли его, какая бы была картина!

Эти слова словно выбили почву из-под ног у Дрискола.

— А какова роль Анны в подобной картине? — требовательно спросил он.

Денхам поднялся, раздраженный этим вызывающим вопросом. Но почти сразу же рассмеялся.

— Джек, — сказал он примирительно, — не мог бы ты дать мне возможность делать сценарий по-своему? Мне кажется тебе нужно успокоиться. К тому же, Анна сама может решать. Но не думайте, что я откажусь от картины, если мы действительно обнаружим нечто, сохранившееся с доисторических времен.

Он задумчиво почесал за ухом.

— И потом, я не знаю, что предстоит испытать каждому из нас. Теперь ничего нельзя предсказать.

— М-да!.. — согласился Энглехорн.

— На этом и закончим! — решил Денхам. — Продолжим разговор после ужина. К тому времени у меня, возможно, появится дальнейший план действий.

— И все-таки, — сказал Энглехорн, — не помешает выставить вооруженных дозорных, мистер Дрискол. Этот дряхлый колдун еще себя покажет: барабаны снова забили.

Пока эти четверо разговаривали, барабанный бой, действительно, возобновился. Его звучание было теперь другим: это было низкое гудение, будто люди размышляют вслух, а звуки предназначены для того, чтобы чей-то мозг лучше соображал.

Выставив охрану, Дрискол, вернулся к Энглехорну и посмотрел на небо.

— Облака закроют луну, — предсказал он, — ночь будет темной. А это нам не на руку.

— Мистер Денхам прав, — пошутил шкипер миролюбиво, — Анна размягчила тебя. В темной ночи нет ничего страшного. Мы слишком далеко от берега, чтобы туземцы могли устроить нам сюрприз.

— Не нравятся мне эти барабаны!

Барабанный бой продолжал беспокоить Дрискола так же, как наступающие сумерки, но когда он сел за ужин, то попытался скрыть тревогу. Это было тяжело, к тому же Денхам словно испытывал их терпение, не торопясь с объяснениями своих планов.

— Я кое-что решил насчет наших дальнейших действий, — наконец произнес он, когда ужин был почти завершен.

— Я не знаю, чем это кончится, но вот единственное решение, к которому я пришел. Завтра рано утром я собираюсь сойти на берег. С сильным отрядом это не будет опасно. Я постараюсь узнать об этом Конге.

Дрискол поставил на стол чашку с кофе и посмотрел на Анну.

— Нет, Джек, взбодрись, — улыбнулся Денхам, — Анна останется на корабле и будет в безопасности.

— Хорошо, — пробормотал Энглехорн.

— Я готова пойти с вами, если в этом есть надобность, — сказала Анна.

— Нет. Хотя обычно я не расстаюсь с камерой и актерами. Но когда впереди ждут неизвестные опасности, я готов пойти на уступки. Нам не ясно, что нас ждет. Поэтому ты останешься на корабле, пока мы произведем разведку.

— Позвольте мне возглавить отряд, — сказал Дрискол в восторге, если с вами что-нибудь случится, то картины не будет. А если я наскочу на дерево или еще что, это не отразится на судьбе экспедиции.

— О, вы ведь не позволите ему? — воскликнула Анна.

— Значит, ты готов умереть и ради старика, ведь я не собираюсь брать с собой Анну? — ухмыльнулся Денхам. — Ты готов идти прямо в ад, сынок. Но нет. Раз я что-то затеял, сам должен выполнять.

— Тем не менее, — продолжал он, — я беру обратно свои слова о том, что ты становишься мягкотелым. Ты становишься таким только, когда дело касается кое-чего другого.

Дрискол вспыхнул до кончиков ушей.

— У меня срочные дела в трюме, — сказал он и ретировался прежде чем Энглехорн и Денхам захохотали.

— Меня, — сказала Анна с достоинством, поднявшись из-за стола, — "это ничуть не забавляет. — Но она все-таки улыбнулась им перед тем как выйти на палубу.

Барабаны все так же задумчиво гремели. На палубе попеременно несли дежурство вооруженные матросы. Еще несколько матросов вышли проветриться после дневного зноя. Лампи тоже был среди них. Растянувшись на люке в своих потрепанных штанах, он лениво играл с Игнате.

— Добрый вечер, Лампи.

— Добрый вечер, мисс Анна. Ну-ка, Игнате, уступи даме место. Я слышал, на берегу у вас были неприятные минуты.

— Я была ужасно напугана.

Они немного посидели молча, Лампи был слишком сонный, чтобы разговаривать, на Анну спустившаяся темнота тоже действовала успокаивающе.

Денхам и Энглехорн стояли на мостике.

— Слышишь эти барабаны! — сказал Денхам. — Жаль, черт возьми, что я не могу снимать при свете костра, иначе я бы снова пробрался туда сейчас же.

— Вам лучше быть здесь, мистер Денхам.

— Я знаю! Но я ненавижу что-либо пропускать.

— Что касается меня, то я бы не очень огорчился, если бы пропустил, и очень много.

— Послушай, шкипер! С меня достаточно и Дрискола.

— Я не так взволнован, как он. Но я бы предпочел пока не снимать охрану. Да и возвращаться на берег не очень-то тянет.

— Фи! Туземцы слишком заняты сейчас.

— Я тоже так думаю. Но все-таки лучше я останусь на корабле.

— Тогда я тоже останусь, — засмеялся Денхам. — Сыграем в картишки.

Лампи сидел на палубе и смотрел на еле видную в темноте Анну.

— Что там еще случилось на берегу, что они не дают уснуть старому Лампи? — спросил он.

— Я думаю. — сказала Анна задумчиво, — это, скорее всего из-за девушки.

— Девушки?

— Из-за той, что они приносили в жертву… Конгу.

— Ах, да! — кивнул Лампи. — Кто-то из ребят рассказывал мне. Невеста.

— Невеста Конга! — прошептала Анна и поежилась от страха. — Лампи, как ты думаешь, кто этот Конг?

— О-о-о! — презрительно произнес Лампи. — Какой-нибудь древний туземный бог. У каждого племени есть свой бог. Обычно это какое-нибудь старое бревно или грязная статуя. Держу пари, что Конг это просто куча грязи, а невеста никогда не приблизится к нему ближе чем на милю. Старый шаман наверно поведал бы тебе более подробно, кому предназначается девушка. Обычно шаманы содержат целый гарем, который надежно спрятан.

Анна рассмеялась и, поерзав, чтобы удобнее сесть, прижала лапу Игнате. Чувствительная обезьянка негодующе заверещала и бросилась наутек.

— Поймай его, Лампи. — сказала Анна. — иначе он залезет в каюты и что-нибудь переломает.

— А ну-ка сюда, шалопай! — крикнул Лампи и убежал.

Анна встала и потянулась. Разговор с Лампи успокоил и расслабил ее, она позабыла о Конге и медленно пошла по палубе, сужавшейся к рубке.

На какое-то мгновение она заколебалась возле рубки. Свет иллюминатора сверкнул на золотистых волосах, она неуверенно шагнула в поглощающий мрак. Удары барабанов на острове чуть затихли и превратились в нудный гул.

Стоя на мостике, Денхам уверенно говорил Энглехорну.

— Мы подружимся с ними, шкипер. Им просто не понравилось наше вторжение на церемонию. Мы объясним им, что это было случайно.

— Не знаю, — бормотал в ответ Энглехорн. — Они сказали, что мы испортили ритуал. Возможно, это значило, что им придется подыскивать для Конга новую невесту.

— Отлично! Если они снова будут проводить ритуал, то я непременно сниму его.

Энглехорн посмотрел на своего нанимателя с недоверчивым восхищением.

— Вы неудержимы, — сказал он, ища ногой плевательницу, которая стояла где-то в темноте.

К ним подошел Дрискол, вытирая вспотевший лоб.

— Я осмотрел корабль, — сказал он, — все в порядке. Где Анна?

— Думаю, где-то на палубе. Как давно ты не виделся с ней? — хихикнул Денхам. — Целых полчаса?

— По крайней мере, — растягивая слова, произнес Дрискол. — Я не похож на хладнокровную рыбу.

С этими словами он спустился на палубу.

Там стоял Лампи, недоуменно глядевший на люк.

— Ты видел мисс Дэрроу, Лампи?

— Она была здесь десять минут назад, сэр. Мы разговаривали, потом от нас убежала обезьяна, и мисс послала меня поймать ее. Я думал, что увижу ее здесь, когда вернусь.

— Может быть, ока пошла в свою каюту, — предположил Дрискол.

Лампи, держа Игнате, ушел расстроенный. Возле рубки, там, где вошла в темноту Анна, он наступил на что-то. Остановившись, он поднял предмет и вернулся на освещенное место возле люка.

— На палубу! — заорал он в тот же момент. — На палубу! Все на палубу!

Охранники тут же подхватили крик, и отовсюду стали сбегаться матросы. Дрискол бросился обратно, с мостика торопились Энглехорн и Денхам. Все трое почти одновременно подбежали к Лампи.

— Смотрите, сэр! — заикаясь, сказал старый моряк. — Я нашел это на палубе!

— Браслет туземцев! — вскрикнул Денхам.

— Кто-то из них был на палубе, сэр!

— Обыскать корабль, шкипер, — приказал Денхам.

— Где Анна? — закричал Дрискол.

Энглехорн и Денхам переглянулись, потом шкипер ушел руководить поисками.

— В каюте… — хотел было успокоить Денхам.

— Там ее нет! Я уже осмотрел каюту!

Раздался голос вахтенного, сторожившего корабль со стороны острова:

— Нет сэр! Я не слышал никакого шума. И ничего не видел. — Затем прозвучал резкий, командующий голос Энглехорна: "Давайте в лодку. Возьмите ружья".

Ночь наполнилась звуками: боцманские свистки, скрип шлюпбалок, низкие голоса матросов, занятых работой.

Денхам бросил взгляд на Дрискола.

— Лодку! — завопил он. — Лодку! Эй, шкипер! Ну не думаете же вы…

— Я не знаю. — ответил Энглехорн. — Но мы не можем терять времени.

Мистер Дрискол, командуйте поисками на корабле. И побыстрее, мой мальчик! Работайте побыстрее!

Глава девятая

Горячие руки зажали Анне рот и крепко обвили ее тело, когда она ступила в темное пространство за рубкой. Передавая из рук в руки, ее опустили за борт и бросили на дно сразу же бесшумно отплывшей туземной лодки.

Анна и представить себе не могла, что можно так испугаться. Ни одна прочитанная книга, ни одна услышанная история не могли дать представление о таком ужасе. Ее ужас был так велик, что тело было словно парализовано, это было похоже на страх, который внушает детям темнота. Анна не пыталась звать на помощь, но если бы даже ее рот не был зажат, она не была уверена в том, что смогла бы издать хоть какой-то звук, в горле стоял ком.

Ее ноги тоже были парализованы, страхом. Когда лодка уткнулась в берег и похитители поставили Анну на ноги, она не могла стоять.

Не теряя времени двое верзил взвалили ее на плечи и устремились сквозь темноту к деревне. Несколько раз туземцы, тащившие Анну, менялись. Делали они это по чьей-то резкой команде. Услышав этот голос в третий раз, она поняла, что он принадлежит шаману.

Церемониальная площадь перед огромными воротами была освещена факелами. Племя собралось здесь в полном составе, как это было днем. Туземцы так же расположились рядами вокруг покрытого шкурами ритуального помоста. Впереди сидели те же наряженные гориллами танцоры. Вождь был в своем живописном наряде из шкур, стекляшек и перьев. Воги, шаман, давший распоряжение воинам, тащившим Анну, занял свое место на площади.

Помост посреди каменной лестницы, ведущий к воротам, был пуст. Напуганная Анна приняла это как дурное предзнаменование. В толпе она увидела сочувствующее ей лицо, оно принадлежало девушке, которая была на помосте днем. Теперь молодая туземка была одета так же, как все женщины. Но какое это имело значение. Когда по знаку шамана Анну отнесли на помост, она села на шкуры в полном оцепенении.

Во всех действиях туземцев чувствовалась нервозная спешка, всю дорогу от "Вандары" шаман ударами подгонял воинов. Он заставил их почти бежать к площади с Анной на руках. Теперь он торопился с началом церемонии. Анна, как сквозь туман поняла, что они спешат, опасаясь преследования. Возвращавшееся к ней сознание ничуть не успокоило ее. Она лишилась надежды на спасение с того момента, как был задушен первый же ее вскрик в момент похищения. Она думала о том, в какой кошмар завлекла ее дурацкая таинственность, окружавшая древний остров, и о том, что надежд на спасение нет.

Повинуясь сигналу, туземцы завыли. Их ряды заколебались в гипнотическом оцепенении. Шаман подскочил к помосту и начал повторять свой дневной танец. Фигуры горилл снова выскочили из воющей толпы.

Потом так же, как и днем, последовал сигнал, означающий вхождение в ритуал вождя. Он выступил вперед и по сигналу его руки десяток воинов бросились вытаскивать два огромных бревна, запиравших ворота.

— Ндезе!

Анне не нужно было знать язык туземцев, чтобы понять, что король прокричал: "Откройте!" Мужчины медленно вытащили бревна из огромных железных скоб и начали открывать створки гигантских ворот.

— Ндундо! — заорал вождь.

В тот же момент воин, стоявший на возвышении возле ворот, сильно ударил по металлическому барабану. Раздавшийся грохот словно разбудил Анну, она поняла, что Дрискол прав в своих догадках. Это был сигнал для жениха, ожидавшего с той стороны стены. После удара вой туземцев прекратился, они отошли от помоста. С криками ужасного возбуждения все — женщины и дети тоже бросились к стене. По деревянным лестницам они вскарабкались на самый верх.

Оказавшись так высоко, туземцы возобновили вой, пытаясь осветить пространство за стеной горящими факелами.

— Таско! — заорал король.

Охранники подняли помост вместе с Анной и вынесли его за распахнутые ворота.

— Вату! — крикнул вождь.

В тот же момент воины бросились запирать ворота. Была оставлена только небольшая щель, которая будет закрыта после того, как сквозь нее вернутся охранники, вынесшие помост с Анной.

— Ндундо! — заорал король и снова воин ударил по металлическому барабану.

Рассевшись на стене туземцы подняли факелы выше, чтобы лучше видеть.

За стеной простиралась открытая долина, заканчивающаяся у мрачно чернеющего зева пропасти. Среди долины стоял каменный алтарь, такой же древний, как и стена, к которой он был обращен. К нему восходили крутые ступени, покрытые старым лишайником. Его основание, приподнятое на несколько футов, заросло зеленым мхом, а на основании высились на небольшом расстоянии друг от друга два каменных столба, украшенные гравировками.

— Таско! Таско! — командовал вождь.

Охранники подняли Анну на алтарь и веревками привязали ее между столбов. Анна повисла на веревках, почти потеряв сознание и закрыв глаза.

— Ндундо! — снова прокричал вождь, обращаясь к воину на стене.

Раздался третий удар по металлическому барабану, его эхо прокатилось по долине. Туземцы снова подняли свой вой, способный свести с ума. Охранники встали на колени и поклонились, потом со страхом оглянулись назад и бросились обратно к стене. Ворота за ними закрылись, и Анна осталась одна, без всякой защиты.

Откуда-то из темноты, сгущавшейся у пропасти, раздался глухой, неестественный рев.

— Конг! — дико заорала, освещенная факелами толпа туземцев, находившаяся на стене. — Конг! Конг! Конг!

Почувствовав приближающуюся смерть, Анна подняла голову. Перед ней возвышалась стена, усеянная жаждущими зрелища туземцами, а сзади приближался глухой рев. Анна повернулась, насколько могла и глаза ее расширились от ужаса: там словно ожила часть ночного мрака, став реальным существом. Оно, моргая, смотрело на стену, огромная пасть издавала вызывающий рев, черные, покрытые шерстью лапы, зло барабанили по черной груди.

Перед — факелами существо заколебалось и остановилось, но, будто поняв жесты тысяч рук, повернулось и посмотрело на алтарь.

Оно не смотрело на Анну снизу вверх. Оно смотрело сверху вниз. Подойдя ближе, существо стало разглядывать Анну. Туземцы на стене замерли и сидели не шевелясь. Даже свет факелов казался пригашенным.

Конг чуть отступил назад и зло зарычал. Его огромная лапа, которой он хотел потрогать пламя факелов, отдернулась. Он повернулся и подозрительно посмотрел вверх, на стену, но не дождавшись ни звука от туземцев и не увидев никаких движений повисшей между столбами фигуры, возобновил свои исследования.

Он обнаружил, что не может поднять Анну, и быстро нашел причину. Оборвать веревки не составляло для него никакой сложности, и Конг получил возможность разглядеть ту, что лежала у него на руке. Светлые волосы, бледные щеки, длинные одежды, приводящие в недоумение туфли… его пальцы открывали все новые секреты. Рыча про себя, он крутил девушку в руках так и эдак, наверное, похоже первобытный человек рассматривал пойманную им птичку.

Когда толпа вновь закричала, он даже не взглянул туда. Туземцы неистовствовали, что ничуть его не трогало. Бросив последний внимательный взгляд на блондинку в своих ладонях, он положил Анну на согнутую руку и медленно двинулся во мрак пропасти. Тяжелый скрип открываемых за его спиной ворот не заставил Конга даже повернуть голову. Появившийся в воротах человек громко закричал и выстрелил, пуля, просвистевшая возле уха Конга, лишь заставила его быстрее преодолеть несколько ярдов, отделявших его от мрака джунглей.

Глава десятая

Денхам командовал шлюпками, покинувшими "Вандару", он подгонял матросов до самой деревни. Но с того момента, как распахнулись гигантские ворота, операцией начал командовать Дрискол. Это он преследовал Конга.

Он единственный видел, как этот монстр скрылся в темноте, держа на руке потерявшую сознание Анну. Он же своим выстрелом заставил Конга поторопиться.

— Это мое дело, — сказал он Денхаму.

Режиссер кивнул в ответ:

— О'кей, Джек. Сделаем его вместе.

— Мне нужна дюжина человек, — крикнул Дрискол, повернувшись к команде.

— Кто пойдет со мной?

— Я пойду, — вызвался Лампи, вслед за ним подняли руки все остальные.

— Ты останешься здесь Лампи, — сказал Дрискол. — Я возьму тебя! — показал он. Тебя! Тебя!..

— У кого бомбы? — спросил Денхам. — Они нам понадобятся.

— Они здесь, — подал голос Джимми, и когда один из мощных матросов предложил понести ящик, Джимми ревностно отстранил его. — Не спеши, парень! Я тащил их все это время. И могу тащить дальше.

— Оставим шкипера здесь, охранять тыл. Так? — сказал Дрискол Денхаму. Режиссер кивнул. Все вмести они проверили оружие, снаряжение и факелы.

— Пойдем колонной, — приказал Дрискол. — Не теряйте из виду впереди идущего человека. Все следуйте за мной.

Он быстро пошел туда, где исчез Конг, за ним поспешил Денхам. У алтаря Дрискол остановился и прикинул на глаз высоту колонн. Потом он недоверчиво глянул на Денхама.

— Вы ведь тоже мельком его видели?

Денхам кивнул.

— Я не могу поверить, — сказал Дрискол. — Страшное зрелище. Голова чудовища была выше вершин этих колонн, а они около двадцати футов высотой. Он вздрогнул. И тут же скомандовал. — Вперед. Нельзя терять времени.

Они подошли к пропасти. Слева слышался шум воды. Денхам предположил, что там может быть какой-то проход к расщелине, которая выведет их на плато, они направились в этом направлении.

Вскоре они нашли речушку, что текла по направлению к стене, вытекала из расщелины в обрыве. Расщелина резко уходила вниз, там бежал глубокий поток воды.

— Такой прекрасный пловец, как ты, Джек, — сказал Денхам, — мог бы спуститься по этому скату.

Дрискол кивнул и занялся розысками дороги наверх. Едва он нашел что-то похожее на узкий проход по краю водяного потока, как один матрос из команды вскрикнул.

— Здесь след!

Дрискол осветил факелом след, огромные размеры которого поразили всех. След вел к проходу, только что обнаруженному Дрисколом.

— Идем, — сказал он.

В кромешной темноте подниматься было тяжело. Каждый шаг грозил падением. Один из матросов сорвался в поток и летел сотни футов прежде чем смог зацепиться за камни и выкарабкаться.

— Слава богу, что не потерял ружье, — выдохнул он, успокаиваясь, когда ему помогли выбраться из воды.

Поднявшись наверх, на большое плато над пропастью, отряд оказался перед джунглями. Огромные деревья, буйные заросли растительности были погружены во мрак.

— Может статься, что это плато ведет к горе Череп, — предположил Денхам.

Не видно было ни одного признака какой-нибудь тропы, отряд остановился в замешательстве.

— Ищите следы, — приказал Дрискол.

— Здесь сломан куст, — сказал матрос, — словно прошел кто-то огромных размеров.

Изломы были свежие.

— Здесь еще один след, — крикнул другой матрос.

Этот след был оставлен на открытом пространстве позади сломанных кустов и вел он вверх по реке. Все было предельно ясно, и отряд двинулся вперед быстро, насколько позволяла темнота.

— Крик птицы, — вскоре сказал Денхам. — Слышите? Много птиц.

Звенящую тишину словно разорвал гомон всполошившихся птиц и стрекотание насекомых.

— Скоро рассвет, — обрадованно констатировал он. — Хорошо бы немного передохнуть, Джек.

— Надо торопиться, — возразил Дрискол.

Какое-то время они продолжали молча идти сквозь мрак. Вскоре вокруг стали появляться предметы. Не останавливаясь, отряд двигался по чему-то вроде тропинки, пересекающей равнину. Небо начинало розоветь.

Это немного приободрило людей. Тут и там они продолжали находить огромные следы.

— Вы только посмотрите на размер этого следа! — поразился Джимми, перекинув ящик на другое плечо. — Это чудовище должно быть размером с дом.

— Мы верно идем по его следу, — сказал Денхам Дрисколу.

— Да, он прошел здесь. Поспешим.

— Держите оружие наготове, — напомнил людям Денхам.

— Он вздумал нас учить, — пробормотал под нос Джимми.

Неожиданно перед ними открылась большая поляна, и они были вынуждены пройти открытую местность, лишенную деревьев. Солнце поднялось. Даже сквозь тонкую пелену тумана все теперь было словно на ладони, каждое дерево, куст, каждый стебель высокой травы.

Вскоре они снова обнаружили след, подтвердивший правильность их направления.

Дрискол хотел было повести отряд дальше, но Денхам тревожно вскрикнул. Остановившись, Дрискол посмотрел туда, куда показывал режиссер. Позади раздались панические возгласы матросов.

— Конг! — закричал кто-то. Но это не был Конг.

Из джунглей появилось огромное животное с толстым чешуйчатым телом и покрытым острыми шипами, огромным хвостом, длинная шея заканчивалась маленькой головой. Чудовищная рептилия медленно передвигалась на громадных задних лапах. Передние лапы чудовища располагались близко к шее и были намного меньше задних.

Матросы уставились на чудовище, не веря своим глазам, но для Денхама и Дрискола это было просто второе открытие на таинственном острове.

— Джимми, — закричал Денхам. — Где бомбы?

Он достал одну бомбу, когда чудовище повернуло голову в их направлении.

— Как только я брошу, — крикнул он громко, — все ложитесь там, где стоите, и прижмитесь лицом к земле.

Выйдя на поляну, животное повело ноздрями и недоуменно уставилось на незнакомцев. Затем, видно, приняв решение, неуклюже пошло в атаку с разинутой пастью.

Матросы разбежались, Джимми бросился наутек последним, так как его ноша стала словно вдвое тяжелее. Только Денхам и Дрискол остались неподвижными. Дрискол дважды выстрелил в голову животного, но абсолютно безрезультатно. Денхам терпеливо ждал, когда расстояние сократиться.

Наконец он бросил бомбу.

Она глухо шлепнулась возле передних лап животного. Густые клубы синего дыма окутали тело и голову монстра.

— На землю! — закричал Денхам и шлепнулся ниц.

Дрискол упал чуть в стороне, режиссер протянул к нему руку, чтобы убедиться, что помощник плотно прижался лицом к земле.

В ноздри Дрисколу ударил свежий сырой запах земли, его губы щекотали подмятые стебли растений. Недалеко впереди содрогнулась земля словно упало что-то очень тяжелое. Он хотел было вскочить на ноги, но рука Денхама предупреждающе прижала его обратно. Но вот Денхам убрал руку и приподнялся на локтях.

Дрискол встал. Примерно на расстоянии его собственного роста, лежала подергивающаяся в судорогах голова чудовища. Тело, распростертое на земле, напоминало огромную гору. Близость падения этого монстра заставила Дрискола передернуться.

— О боже! — воскликнул он. Наглотавшись газа, оно прошло еще добрых пятьдесят футов.

— Но все-таки оно свалилось, — победно сказал Денхам. — Я же говорил, что одна из этих бомбочек остановит кого угодно!

— Он мертв?

— Нет, — сказал Денхам. — Но это неважно. Подняв ружье, он подошел к чудовищу и дважды выстрелил в область сердца. Огромное тело забилось в конвульсиях и замерло. Денхам заколебался, но все-таки для верности выстрелил еще в голову рептилии.

Затем он посмотрел на матросов, боязливо возвращавшихся назад.

— Доисторическая жизнь! — воскликнул он и, повернувшись к Дрисколу, добавил: — Джек! Она была права тогда ночью на корабле, я имею ввиду Анну. Даже не догадываясь об истине, oka предположила, что бог туземцев может быть каким-то примитивным пережитком. Но это убитое чудовище показывает, что плато наполнено всевозможными животными, дожившими до наших дней вместе с Конгом.

Дрискол осмотрел свое ружье, проверил не забилась ли в него земля и приказал матросам.

— Ищите следы!

— Я думаю, — сказал он медленно, когда матросы рассыпались по поляне, — что вы, действительно, найдете здесь множество выживших рептилий, но не уверен, что встречи с ними будут очень приятны.

При дневном свете следы было легче искать. Вскоре полдюжины человек доложили, что следы ведут по-прежнему вдоль реки, но теперь ее русло глубоко внизу.

— Туман сгущается, — недовольно сказал Джимми.

— Сгущается! — сказал Денхам, — глядите туда!

Перед ними открылась лощина, где туман превратился в сплошную белую пелену, скрывающую реку. В тот же миг в тумане раздался всплеск воды.

— Думаешь, это он? — сказал Денхам.

— Посмотрим, — ответил Дрискол и двинулся вперед.

Он раздраженно поджидал у кромки воды, когда к нему подтянутся остальные. На берегу был четко виден огромный след, еще не успевший заполниться водой, хотя она быстро наливалась в любое углубление, оставленное на песке.

— Он перешел на ту сторону, — сказал Дрискол, махнув рукой туда, где река образовала небольшое озеро в лощине. — Нам придется плыть.

— Это невозможно. Денхам покачал головой. Мы не можем плыть с ружьями и бомбами.

— Тогда мы сделаем проще, — сказал Дрискол и показал на бревна, валявшиеся на берегу. — Мы сделаем плот.

— Отлично! — согласился Денхам.

— Хорошо. Парни, — обратился Дрискол к команде. Мы будем переправляться на ту сторону. На плоту.

Матросы кивнули, но прежде чем они разошлись в поисках дополнительных бревен и лиан, которые можно было использовать в качестве веревок, Дрискол мрачно добавил.

— Есть кое-что, что вы должны знать, — сказал он и рассказал матросам о том выводе, к которому они пришли с Денхамом после осмотра того чудовища, которое было убито. — Мы можем встретиться здесь с тем, что не рассчитывали увидеть, — закончил он. — Если кто-то хочет вернуться, то сейчас самое время.

Матросы переглянулись. Наконец Джимми спросил.

— Вы думаете, что мы, возможно, захотим вернуться потому, что никогда не видели этих громадных омаров? Правильно мы поняли?

Дрискол кивнул.

— Хорошо! — сказал Джимми, посмотрев на бомбы с чувством благодарности, но ведь они нас тоже никогда не видели. — Мы на равных условиях. Думаю, мы пойдем до конца.

Глава одиннадцатая

Все работали на предельной скорости, но Дрискол был быстрее всех. Он не мог стоять без дела, он работой отгонял от себя картину, которая всплыла перед ним — Анна в лапах чудовища. Была еще одна причина. Денхам ждал подходящего случая, чтобы сказать, как он виноват, Дрискол чувствовал, что этого он тоже не сможет спокойно перенести.

Вскоре плот был закончен. Весь материал, от лиан до бревен, был под рукой, так как река несла в своих водах все, что падало в нее выше по течению.

— Как вы думаете, здесь очень глубоко? — спросил Дрискол.

— Не более десяти-пятнадцати футов, — предположил Денхам. — Но судя по тому, что посередине не видно водорослей и вода стоит там без движения, я думаю, в озере есть очень глубокая впадина.

— Там придется грести.

Окутанные все еще густым туманом, матросы осторожно взобрались на плот, каждый, кроме ружья, держал длинный шест. На плоту было довольно тесно.

— Не намочите ружья, — предупредил Денхам.

— О'кей! — ответил Джимми за всех.

— Все!

— Береги бомбы, Джимми!

— А я что делаю?

— Ну все! Вперед.

Матросы оттолкнулись шестами и плот медленно поплыл.

Неожиданно, словно по команде, все успокоились. То ли подействовал плотный туман, окутывающий их, как покрывало, то ли мысли об Анне, судьба которой волновала матросов не меньше чем Дрискола, во всяком случае, рассудок каждого стал работать отчетливее и трезвее. Внимания требовал плот. Он был не слишком послушным судном и, грозя перевернуться, словно хотел подавить воодушевление, которое пришло к каждому.

— Спокойно, — сказал Денхам. — Держите равновесие. Не давайте ему раскачиваться.

Один конец плота ушел под воду.

— Перенесите все на центр, — руководил Дрискол. Еще ближе к центру.

Плот был уже на середине, когда шесты перестали доставать до дна.

Теперь было необходимо использовать их как весла, что создавало новые сложности. Гребя веслом, было трудно удерживать равновесие, и каждый гребок опасно раскачивал плот.

— Кажется, я уже вижу водоросли! — сказал Дрискол.

— Скоро будет дно.

Внезапно плот словно наткнулся на что-то. Отмель? Или конец торчащего из воды бревна?

— Боже! — в ужасе заорал Джимми.

В дно плота последовал сильный удар. Прямо перед перепуганными матросами из воды показалась огромная чешуйчатая голова и часть громадного чешуйчатого тела.

— Динозавр! — заорал Денхам. — О господи! Динозавр!

В его голосе слышался неподдельный ужас, смешанный с победным возбуждением от открытия.

При появлении монстра на плоту разразилась паника. Матросы начали судорожно грести. Поскорее бы выплыть на мелководье, где можно отталкиваться шестами! В спешке и панике один из матросов потерял равновесие и свалился в воду. К счастью, он упал неподалеку от веревки, скрепляющей плот и успел за нее схватиться. Судорожно вцепившись в веревку, он барахтался позади плота.

Огромная голова склонилась к воде и нырнула. Из воды показался широкий чешуйчатый хребет и тоже исчез.

— Гребите! — быстро приказал Дрискол. — Он собрался поднырнуть под нас. Мы уже недалеко от мели. Налегайте на весла! Давайте вместе, раз!

Матросы прилагали все усилия, но скорость плота не могла сравниться со скоростью тени, проскользнувшей под плотом. Они были совсем недалеко от берега, когда в днище плота последовал ужасной силы удар.

— Бомбы! — закричал Денхам. — Спасай их, Джимми!

Джимми едва удалось спастись самому, Денхам не успел добраться до ящика, хотя успел сильно отбросить ружье к берегу, чтобы попытаться спасти его. Все были в воде. Плот просто развалился на десятки кусков. Одно из бревен ударило по голове матроса, схватившегося за веревку. Он исчез под водой и больше не появлялся.

Остальные устремились вплавь к берегу, рассыпавшись, как стадо овец.

Далеко впереди плыл Дрискол. Он направлялся к тому месту, где должны были быть следы Конга. Денхам, тоже неплохой пловец, плыл вторым. Немного отстав, слева пыхтел Джимми, лишившийся своей тяжести.

Высунувшись наполовину из воды, динозавр продолжал рыскать среди обломков плота. Сильный удар, плотный туман и куча плавающих бревен ненадолго отвлекли его. Между тем люди продолжали ожесточенно грести к берегу. Один из матросов поплыл не в ту сторону, он потерял ориентацию и направился к дальнему берегу, что спасло остальных. Пришедший в себя динозавр заметил этого матроса и погнался за ним, тяжело рассекая воду.

У берега Дрискол задержался, чтобы подать руку Денхаму, Джимми и еще двум матросам. Они бросились по берегу, призывая остальных догонять их. Вскоре почва стала тверже и туман рассеялся.

Дрискол выбежал к высокому узкому гребню, позади которого увидел широкое болото. Перед ним была черная жижа с большими кусками подсушенной на солнце твердой пленки. Денхам, присоединившийся к нему, посмотрел на болото и воскликнул:

— Асфальт! Асфальтовое болото. Оно уже было здесь до того, как на свет появилось первое из живых существ. Здесь погребены тысячи животных, попавших в трясину. Мы должны быть очень осторожны, чтобы не завязнуть и не утонуть.

Дрискол кивнул и обернулся, чтобы подозвать остальных.

Это невиданное болото простиралось вплотную к реке, на пути отряда. Вскоре подтянулись матросы, чьи мокрые лица блестели на солнце. Они словно выныривали из плотного тумана. Дрискол пересчитал оставшихся в живых.

— Смотрите! — закричал Денхам.

Все обернулись. По берегу, пытаясь добраться до ближайшего дерева, бежал отставший моряк из их команды, за ним гналось огромное большеголовое чудовище.

— Остановись! — предостерег Денхам, рванувшегося было вперед Дрискола. — Все равно не подоспеть на помощь вовремя, и не стоит рисковать еще кому бы то ни было.

Между тем преследуемый добежал до дерева и из последних сил взобрался на ветви. Динозавр остановился внизу и стал медленно тянуть вверх разинутую пасть.

— У кого-нибудь есть ружье? — спросил Денхам раздраженно.

— Все оружие на дне реки, — проворчал Дрискол.

— Если бы у нас была хоть одна из этих бомб! — воскликнул кто-то.

— Мне пришлось их бросить, чтобы не утонуть, — оправдывался Джимми.

— Мог бы и спасти парочку, — сказал Денхам.

— Вы же потеряли свое ружье.

— По крайней мере, я пытался его сохранить, — возразил Денхам, криво усмехнувшись.

Кроме ножей, которые носил Дрискол и несколько матросов, никакого другого оружия у отряда не было. Молча, они смотрели в долину. Сквозь туман виднелась голова динозавра, тянувшаяся к сидящему на дереве человеку, между ними оставалось очень узкое пространство. До них долетел душераздирающий вопль, пространство, разделяющее чудовище и человека, исчезло. Люди на холме, непроизвольно сдвинулись плотнее. Один из моряков вдруг резко отвернулся, его вытошнило. Другой зло сорвался с места на помощь своему товарищу, но Денхам остановил и его.

— Надо идти дальше, — сказал Дрискол и повернулся к болоту, чтобы осмотреть его внимательнее. — Рассредоточьтесь и поищите следы, скомандовал он.

Ему стало не по себе от того, как много людей они уже потеряли, бросившись преследовать Конга. Перед его внутренним взором снова встала картина, которую он видел у алтаря в свете факелов. Это видение было так реально, что он поспешил начать поиски возможностей пробраться через трясину, чтобы отвлечься. Но возгласы остальных предупредили его, что это не видение, а реальность.

Чудовище-бог, которого они искали, переваливаясь, шло к ним навстречу из глубины болота.

Эта огромная обезьяна ничем, кроме размеров, не отличалась от своих африканских собратьев, в* осторожном и внимательном выборе пути она невероятно напоминала человека.

Также невероятной казалась та осторожность, с которой она несла Анну. Примитивный мозг Конга ценил свое странное приобретение по непонятным ему самому причинам. Он нес девушку на согнутой руке, как, должно быть, доисторическая женщина качала своего ребенка. Он словно бы прикрывал своей широкой спиной пленницу от чудовищ, неумолимо преследовавших Конга. Они легко передвигались по трясине, прыгая на огромных задних лапах.

Очевидно, это были какие-то доисторические ящеры, выжившие на острове с незапамятных времен. Громадные существа с четырьмя лапами, толстыми короткими шеями и большими головами, заканчивающимися рогами. У каждого чудовища было по три рога, они были направлены на Конга явно с недобрыми намерениями.

Конг и его преследователи были так заняты друг другом, что отряд не был замечен.

— Ложись! — скомандовал Дрискол. — Ложись!

Все не замедлили последовать команде и залегли среди редких кустиков.

— Если бы только у нас были бомбы! — прорычал Денхам.

— Что это за животные? — спросил Дрискол.

— Три… — Денхам колебался назвать слово, которое он знал достаточно хорошо, но никогда не произносил, встречая его только в книгах. — Сейчас. Одну минуту. Трицератопсы.

— Кто они?

— Еще одна из ошибок природы, Джек. Что-то похожее на динозавра. Но их передние лапы более развиты. Они получили свое название из-за трех рогов на голове.

Преследователи приближались к Конгу. Он остановился на сухом участке почвы в центре болота и положил Анну на дальнюю от трицератопсов сторону участка. Одно из чудовищ чуть поотстало, увязнув в трясине и с трудом пробираясь дальше. Двое других были уже у края островка, где остановился Конг. Им повезло больше, чем их собрату, и они уже были близки к своей цели.

Конг не стал дожидаться, когда враги слишком приблизятся. Вырывая огромные куски затвердевшего асфальта, он обрушил их на головы трицератопсов.

— Нет! — сказал Денхам, увидев это. — Не верю своим глазам. Никогда еще не существовало такого сильного животного, как он.

Денхам и все остальные были поражены мощью, с которой Конг швырял огромные глыбы. Одно из чудовищ получило сильный удар по голове, у него сломался рог. Трицератопсы дрогнули, получив серьезные раны, а Конг снова повторил свою атаку. Второе чудовище неохотно отступило и медленно пошло в сторону собравшихся на гребне наблюдателей. Первое тоже пыталось ретироваться, но очередная глыба снова ударила его по голове, оно, пошатнувшись, упало. Конг победно зарычал и ударил себя в грудь.

— Нам лучше оставаться незамеченными, — сказал Дрискол.

— Отступите за кусты.

Справа сквозь заросли деревьев, виднелась узкая каменная лощина, которая могла послужить укрытием. Дрискол махнул рукой в ту сторону и отряд начал отступать. Лощина могла пригодиться и еще по одной причине. Конг, все еще победоносно ревущий, поднял Анну и продолжил свой путь. Дрисколу казалось, что он должен был пройти около дальней стороны лощины.

Оставшийся в живых трицератопс получил не одну рану от асфальтовых глыб и теперь стоял словно в раздумье.

— Пригнитесь, — повторил Денхам предупреждение Дрискола.

Они были уже недалеко от деревьев.

Вдруг, без веских видимых причин, трицератопс повернул под прямым углом и бросился в сторону отряда. Матросы не стали испытывать судьбу и ждать, что чудовище, возможно, снова изменит направление движения прежде чем заметит людей. Они пригнулись и бросились бежать. И снова, как в случае с динозавром, все действовали правильно, кроме одного. Этот матрос все время в страхе оглядывался назад и в результате споткнулся о низко торчащую ветку. Поднялся он слишком поздно. Пытаясь найти хоть какое-то укрытие, несчастный спрятался за стволом небольшого дерева, но трицератопс легко свалил дерево и человека. Затем чудовище приподнялось на задних лапах, нацелилось рогом на жертву и нанесло страшный смертельный удар.

Глава двенадцатая

У людей оставшихся в живых и спасающихся бегством к лощине, уже не было той уверенности и того мужества, которые были в начале преследования Конга. Но все-таки это были отборные люди. Возможности каждого из них были выше обычных. Снова и снова сталкиваясь с неожиданными опасностями, они всегда прежде проявляли большое мужество. Это было самое сильное их оружие. Попадая в неожиданные условия, люди выказывали благоразумие и изобретательность, благодаря которым одерживали победу. Но здесь впервые в жизни они узнали, что такое полная беззащитность. Чем они могли драться против коварных и жестоких фантастических монстров? Их ножи были не больше, чем игрушками против этих громадных чудовищ. Постепенно каждый из них стал осознавать, что надежды на спасение были потеряны с оставшимися на дне реки ружьями и бомбами. Вооруженные ими, они могли бы сражаться. А теперь были так же беспомощны, как третий трицератопс, попавший в ловушку и медленно погружавшийся в черную жижу посередине болота. Никто сейчас, даже жизнерадостный Джимми, не могли бы сказать, что шансы людей и окружавших их тварей были равны.

Тяжелые угрюмые ругательства слетали с губ людей, это были не вызывающие проклятия, а горькие, возмущенные порывы людей, попавших в беду не по своей ошибке. Людей, которые искали спасения.

Только мысли Денхама и Дрискола оставались ясными. Уводя отряд от опасности, молодой помощник напрягал свой мозг в поисках путей освобождения Анны из лап этого страшного похитителя. Денхам же пытался восстановить в уме дорогу к деревне, которой они пришли сюда. Они должны вернуться, если смогут. Нужно оставить одного человека, который бы не упускал из вида Конга, а остальные отступят за оружием и бомбами. Только тогда у них будет шанс.

Сзади слышался треск деревьев, сокрушаемых огромным телом.

— Этот проклятый трирогий ищет нас, — крикнул один их матросов.

— Погоди, Джек! — сказал Денхам, когда Дрискол хотел было уже спуститься в лощину. — У нас есть минута. Трицератопс не сможет пробраться сюда. Нам нужно поговорить.

Он выложил свое предложение в нескольких словах.

— Хорошо! — согласился Дрискол. — Я останусь. * Идите за оружием и бомбами.

— Тебе лучше идти проникнуть за лощину, — сказал Денхам, — Мы же дальше не пойдем, если только не будет необходимо. Если бы только это тупоголовое чудовище поняло, что мы не те, кто нанес ему раны, мы могли бы быстро вернуться в деревню.

Дрискол стал опускаться в лощину. Денхам смотрел ему вслед. Лощина была очень глубокой, ее дно было покрыто толстым слоем грязи и слизи. На крутых стенах этого издающего зловоние оврага, были видны узкие входы пещер, и торчали длинные острые выступы. Денхам смотрел вниз с молчаливой тревогой и только когда Дрискол взобрался на противоположную стену оврага, он облегченно вздохнул.

— Молодец! — крикнул он. — Было бы смешно, Джек, если бы ты поскользнулся. В этих пещерах живет еще одна из мерзостей. Смотри!

Он показал пальцем на паука размером с бочонок, выползшего на своих бесчисленных лапах из пещеры. Для собравшихся на высоком краю эта гадость не была опасна, но каждый с отвращением выругался в адрес гигантского насекомого. Что-то похожее на ящерицу огромных размеров грелось на солнечном выступе скалы. Паук двинулся было в ее сторону, но потом, видно, решил поискать добычу поменьше. В этом качестве он выбрал какое-то округлое ползущее существо со щупальцами, как у осьминога. Паук приготовился к атаке, оба существа скрылись в расщелине.

— Я не собираюсь переходить этот овраг, где ползают такие мерзости, объявил один из матросов.

Денхам оглянулся. Сзади появился злополучный трицератопс. Пробираясь сквозь деревья, он отстал и теперь, похоже, не знал куда идти, потеряв из вида людей.

— Может нам и не придется этого делать, — сказал Денхам. — Замрите. Если мы не будем двигаться, то этот полуослепленный ударами Конга, монстр, возможно, примет нас за камни или стволы деревьев.

Трицератопс неуверенно двигался вперед, задрав высоко свою рогатую голову и осматривая местность.

— Он заметил нас, — уверенно сказал Денхам. — Нужно переходить на ту сторону.

Повинуясь его жесту, люди пошли по огромному бревну, образовавшему что-то вроде моста через овраг. Они двигались осторожно и медленно, далеко внизу мерзкие твари словно поджидали чей-то неуверенный шаг. Поторапливая людей, Денхам оглядывался на трицератопса, как-то в порыве поднял с земли камень, но, опомнившись, отбросил эту бесполезную вещь. Матросы уже балансировали на середине бревна, когда и Денхам ступил на него.

— Смотрите!

С противоположного берега оврага Дрискол показывал на что-то. Он снова махнул в ту сторону и, схватив лиану, спускавшуюся в лощину, скользнул вниз и влетел в узкий проход одной из пещер.

На берегу оврага, там, где только что стоял Дрискол, появился Конг. Увидев людей на бревне, он зарычал и застучал лапой в грудь. Остановившись возле дерева, Конг положил недвижную Анну среди ветвей так высоко, как мог достать, и ринулся в атаку на новых врагов, возникших неожиданно и покушавшихся на его белокурую пленницу. Все еще злой после сражения с трицератопсами, Конг теперь был просто взбешен при виде людей. Появление же трицератопса на противоположном берегу лощины, привело его в неистовую ярость. Денхам последовал примеру Дрискола и, поскольку не успел пройти далеко по бревну, соскользнул в овраг, где скрылся в ближайшей расщелине. Люди на бревне ничего не могли поделать. Опередить Конга было невозможно. Отступать тоже было некуда, трицератопс, увидев своего старого обидчика, уже бросился к бревну, на дне оврага шевелились разные ползучие твари, тоже поджидавшие добычу. Денхам и Дрискол беспомощно наблюдали за развязавшейся трагедией.

— В представлении Конга все движущиеся существа были врагами: и люди на бревне, и чудовище на берегу оврага. Он зарычал и ударил лапами в грудь, Одна из его огромных лап вытянулась вперед словно бы Конг собирался принять ближний бой. В этот момент обезумевший от ярости трицератопс уже решительно шагнул на край бревна. Люди беспомощно прильнули к шершавой его поверхности. Конг схватил свой край бревна и попробовал потрясти его, люди в ужасе закричали.

Дрискол угрожающе заорал из пещеры. Конг сделал было шаг в сторону Дрискола, но, передумав, вернулся к своему ужасному занятию. Денхам попытался бросить камень, но это не возымело действия. Игнорируя крики и камни, не замечая даже вызывающего рева трицератопса, Конг стал яростно раскачивать бревно из стороны в сторону.

Два человека сорвались вниз. Один, пытаясь судорожно схватиться за что-либо, вцепился в лицо распростертого на бревне товарища и, оставив на нем кровавый след, с душераздирающим криком полетел в зловонную жижу на дне лощины. Туда сейчас же ринулся паук. Наблюдавший все это Дрискол мог лишь надеяться, что человек потерял сознание или, еще лучше — мгновенно умер. Второй матрос погиб не от падения, он даже не потерял сознание. Он по пояс погрузился в жижу и ужасно закричал, когда его стали рвать на куски полудюжины огромных пауков.

На противоположном берегу лощины топтался трицератопс. Не имея желания пересекать овраг по дну, он нехотя отступал. Бросив последний взгляд на Конга, чудовище направилось к деревьям.

Конг продолжал неистово трясти бревно. Еще один человек стал добычей мерзких тварей, ползающих по дну оврага. За ним вниз полетел еще матрос, мерзкая тварь со щупальцами вступила в бой с пауками и ящерицами за его окровавленный труп. На бревне остался только один, Конг сходил с ума от бешенства, но не мог стрясти смельчака. Крики и камни Денхама и Дрискола по-прежнему не имели действия. Человек, распростертый на бревне, пронзительно закричал. Конг зло посмотрел на него и в яростном раздражении поднял дальний конец бревна и швырнул его в лощину. Медленно падая, огромный кусок дерева цеплялся за все выступы, его швыряло из стороны в сторону и в конце концов он подобно огромному тарану, обрушился на мерзких тварей, собравшихся в ожидании наживы.

Дрискол, в ужасе глядевший на происходящее, обнаружил грозящую ему самому опасность. Огромный паук карабкался по лиане, свисавшей у входа в пещеру. Вылупленные, торчащие на выкате, бесцветные глаза паука смотрели на Дрискола не мигая. Дрискол достал нож и начал судорожно рубить лиану. Прежде, чем ему это удалось, паук подобрался так близко, что Дрискол слышал его дыхание. Но наконец лиана поддалась и паук слетел обратно в лощину.

Трясясь от ужасного зрелища, Дрискол как загипнотизированный смотрел на кровавый пир на дне оврага и не мог отвести взгляда, но мысли о грозившей Анне опасности снова вернули ясность его рассудку.

— Иди один, — крикнул он Денхаму, — я останусь здесь пока эта лохматая тварь не уберется отсюда, потом я пойду за ней. Ты вернешься с бомбами и с чем-нибудь для моста через лощину, Я постараюсь обозначить дорогу, чтобы вы могли ее найти.

— Мне кажется подлым оставлять тебя, — закричал Денхам в ответ.

— Это единственный наш шанс. Уходи! — нетерпеливо крикнул Дрискол.

Он был так занят разговором с Денхамом, что не заметил огромной лапы Конга, пока режиссер не предупредил его.

Чудовище подошло к краю обрыва и протянуло лапу к пещере, чтобы расправиться со своим очередным врагом. Дрискол отпрянул вглубь пещеры и, достав нож, резко воткнул его в грязную безволосую ладонь Конга. Чудовище отдернуло лапу и зарычало. Денхам швырнул камень. Конг лишь почесал место на груди, куда ударился камень, и снова протянул лапу к пещере.

На этот раз он действовал осмотрительнее и промахнувшись, быстро отдергивал лапу. Он снова атаковал и снова промахнулся. Придя в ярость, Конг сунул лапу в пещеру и стал медленно ощупывать ее. Дрискол ударял ножом, но обезьяна игнорировала раны. Камням Денхама она тоже не придавала значения.

Дрискол вжался в стену пещеры, нанося удары ножом при каждом удобном случае. Дважды огромные согнутые пальцы касались его; дважды он вонзал в них нож и отходил глубже. Вскоре он оказался зажатым в углу, лапа чудовища преградила, ему всякий выход. Если бы ему удалось перерезать сухожилия на запястье или локте, то, возможно, удалось бы вырваться. Пригнувшись ниже, чтобы стать как можно меньше, Дрискол сжал нож и стал выжидать удобного момента…

Глава тринадцатая

Неясная боль от врезавшихся в тело ветвей переросла в резкую по мере того как Анна приходила в сознание. Она повернулась на бок и увидела стену ветвей, среди которых лежала, они окружали ее со всех сторон и только наверху было голубое небо. Где она была, Анна не имела ни малейшего представления, какое-то время, она не могла ничего вспомнить. Она была вся в синяках, ее трясло от пережитого ужаса, мозг отказывался работать. Готовая вновь потерять сознание, Анна лежала на своей грубой подстилке и без всяких эмоций потирала ушибленные места.

Потом, ее сознание заполнило воспоминание об ужасном обезьяноподобном чудовище и она села, дико закричав. Теперь Анна вспомнила все. Яркий свет факелов, когда она стояла на алтаре; красные глаза, которые рассматривали ее сверху, они то закрывались, то снова вспыхивали; огромная волосатая лапа, которая, казалось, сначала нерешительно протянулась к ней; лохматое плечо, на котором она лежала прежде чем сознание покинуло ее, после этого Анна помнила лишь отдельные смутные моменты, ей вспоминалось будто кто-то нес ее сквозь лес.

Сев, она поняла, где находится и почувствовала новый прилив страха. Анна ненавидела высоту, кроме этого, по стволу дерева к ней приближалась змея, в довершение ко всему Конг тоже был здесь.

Он нагнулся над лощиной, шаря там для чего-то своей огромной лапой. Вскоре появилась еще одна тварь.

Из кустов, росших под деревом, вылезло чудовище, размерами чуть меньше самого Конга. Его длинная тонкая шея голодно крутилась во все стороны, передвигалось оно на мощных задних лапах. Передних лап почти не было, лишь слаборазвитые, похожие на клешни отростки, служившие, по всей видимости, для того только, чтобы подносить к пасти пищу. Но зато у этой твари была такая пасть, что Анна вновь закричала от ужаса. Ничего она не видела ужаснее этого кроваво-красного проема, утыканного плотоядными зубами. Когда длинная шея повернулась в ее направлении, Анна решила, что наступил конец.

Ее крик заставил Конга обернуться. Змея торопливо сползла с дерева и исчезла в кустах, так что вся ярость Конга обрушилась на огромного ящера. Застучав лапами по груди, обезьяна ринулась в атаку.

Ящер не дрогнул, и когда Конг приблизился, вытянул вперед свою шею, разинув ужасную зубастую пасть. Конг увернулся и ящер впустую клацнул зубами. Столкнувшись, оба монстра потеряли равновесие. Конг оказался наверху, и в какой-то момент показалось, что битва будет скоро закончена. Тонкая шея ящера была слишком хрупкой, чтобы выдержать захват длинных и мощных лап Конга. Но прежде чем Конг успел сжать шею ящера, тот уперся ему в грудь мощной задней лапой и ударил. Даже Конг не мог противостоять силе такого мощного удара. Его лапы разжались, и он полетел кувырком через голову к краю лощины.

— Нет! — закричала Анна. — Нет! Нет!

Она хотела, чтобы Конг победил. Она не думала о том, что ей опять придется пережить ужас прикасаний его огромных лап, но даже это было лучше, чем ужасная пасть, вновь потянувшаяся было к ней. Но ящеру снова пришлось отвлечься, чтобы встретить новую атаку Конга.

Конг приближался, яростно стуча лапами в грудь. Монстры сцепились, тяжело ударив по дереву, где сидела Анна, ее убежище с треском рухнуло на землю. Оглушенная ударом, Анна лежала под стволом, ее спас лишь небольшой сук, на который упал ствол, иначе она была бы раздавлена. Рядом продолжалась яростная борьба, — пока Конг опять не был отброшен мощным ударом лапы ящера.

На этот раз чудовище-бог оказалось проворнее, оно не стало тратить время на устрашение противника ударами в собственную грудь. Конг действовал осторожнее. Внимательный наблюдатель заметил бы, что Конг уже встречался с подобными врагами и выработал технику сражения, которая отлично служила ему, если он только не был слишком взбешен, чтобы использовать ее. Наконец разум взял верх над яростью. Не спуская глаз с длинной шеи, Конг пошел в атаку, нацелившись теперь не на голову ящера, а на его переднюю лапу. Схватив, он зло вывернул ее и тут же отскочил. Тоже самое он проделал со второй лапой. Теперь передние лапы ящера беспомощно повисли, это причиняло ему боль. Конг снова пошел в атаку и, резко рванувшись вперед, схватил лапами шею ящера. Как и раньше, оба чудовища потеряли равновесие и огромная задняя лапа вновь ударила Конга в грудь.

Однако на этот раз точность удара была уже не та, да и сила тоже. Отпрянув назад, Конг успел схватить конечность, наносящую удар. Это было то главное преимущество, которое ему было нужно. Вытянутая лапа ящера была не так сильна, как согнутая, и Конг смог легко ее вывернуть, опрокинув соперника на живот. Конг прыжком вскочил на спину врага, его колени уперлись в узкие бока ящера, огромные лапы потянулись к разинутой пасти. Прежде чем ящер сумел использовать мощь своих задних лап, чтобы отбросить врага, Конг достиг своей цели. Схватившись лапами за челюсти ящера, Конг потянул их в разные стороны. Ничто не могло выдержать такой ярости, пасть ящера была разорвана пополам. Конг стучал в грудь и рычал, празднуя победу в то время, как его поверженный враг корчился на земле в слабеющих конвульсиях.

Когда изуродованное тело ящера замерло, Конг подошел к нему и посмотрел вниз, громко рыча от удовольствия. Он с великим чувством удовлетворения помахал в воздухе сломанными челюстями и посмотрел на Анну, как бы приглашая ее порадоваться вместе с ним. Как бы то ни было, Анна не выказала ни радости, ни ужаса. Переполненная эмоциями, она вновь была без сознания. Попав в ловушку под стволом дерева, нависшим в нескольких дюймах над ее вздымавшейся грудью, Анна лежала неподвижно, как и тот ужасный ящер, убитый Конгом.

Дрискол наполовину высунул голову над краем лощины, чтобы осмотреться как раз тогда, когда Конг наклонился и заботливо потрогал Анну. Дрискол пересилил себя и выбрался на поверхность, Анна по видимому была еще жива, и ее безопасность зависела от того, сможет ли он идти по стопам Конга и помечать дорогу. Если он не потеряет след чудовища и не попадется ому на глаза, то Анна, возможно, будет спасена отрядом, который должен привести Денхам.

Дрискол старался остаться незамеченным, ему казалось, что Конг забыл о нем: эта обезьяна не делала попыток вернуться к лощине. Сосредоточив все свое внимание на Анне, Конг обхватил лапами ствол дерева, как он сделал это с бревном, служившим мостом через лощину. Осторожно, дюйм за дюймом, он приподнял этот громадный вес и отбросил ствол в сторону, тревожно оглянувшись назад. Подняв Анну, Конг издал глоткой глухой клокочущий звук. Осторожно и легко, как ребенок куклу, он положил свою пленницу на плечо и отправился в противоположную лощине сторону.

Дрискол из своего укрытия смотрел на огромную спину уходящего чудовища. Освободившись от преследователей и расправившись с врагами, Конг, как решил Дрискол, должен направиться теперь прямиком к своему логову, до которого у него не было возможности добраться прежде. Не преследуемый больше крошечными людьми, докучавшими Конгу от самого алтаря, преодолев болото, где его атаковали трицератопсы, разорвав в клочья голодного ящера, чудовище несло свою добычу в логово.

Дрискол осторожно выбрался из-за укрытия. Обождав немного, пока Конг удалится на некоторое расстояние, но не слишком большое, он обернулся в поисках Денхама. Режиссер стоял на противоположном берегу, ожидая. У его ног лежала длинная, свернутая в жгут лиана. Он усмехнулся, кивнув на веревку.

— Я сделал ее пока шло сражение, — сказал он. — Я подумал о том, что возможно у тебя самого будет шанс спасти Анну, я могу бросить тебе один конец и тогда возможно мы что-нибудь придумаем вдвоем.

Впервые, с тех пор, как они покинули деревню, Дрискол почувствовал благодарность к этому человеку. Несомненно, Денхам был из тех, с кем можно было идти в паре. Возможно, он и был виноват в развязавшейся трагедии, но он не останавливался ни перед чем, чтобы помочь выпутаться из нее.

— Веревка возможно еще понадобиться, — согласился Дрискол и улыбнулся. — Брось ее здесь и возвращайся в деревню.

— Я не хочу оставлять тебя одного, черт возьми, Джек.

— А чем ты можешь помочь? — спросил Дрискол. — Вдвоем мы не сможем справиться с Конгом. Нам нужны эти бомбы. Иди за ними. Я буду помечать дорогу для вас и мы спасем Анну, я в этом уверен так же, как и ты.

— Возможно, это единственный выход.

— Так и есть.

Денхам посмотрел на решительное молодое лицо помощника капитана.

— О'кей, Джек. Удачи! — сказал он, повернулся и зашагал к реке, где их преследовал динозавр.

— Увидимся, может быть, — крикнул Дрискол и махнул рукой Денхаму, исчезнувшему среди деревьев.

Далеко впереди тяжело затрещали кусты. Дрискол кивнул. Это был Конг, направлявшийся к своему логову. На истерзанном теле чудовищного ящера уже сидело полдюжины стервятников, в небе было видно еще несколько. Над краем оврага появилась остроконечная голова гигантской ящерицы, запах свежей крови долетел и до тварей, живущих в зловонной жиже на дне лощины. Дрискол с отвращением передернулся и быстро пошел по следам своего огромного врага.

Глава четырнадцатая

Густые заросли, окружавшие поляну, на которой стоял алтарь, доходили Денхаму до пояса, прорываться сквозь них было нелегко. В некоторых местах они скрывали его с головой. Ночь была уже близка. Все это мешало заметить его одинокую фигуру даже с самой высокой точки стены, где как раз и стояли дозорные. Пламя факелов говорило о том, что около дюжины матросов дежурили возле ворот, готовые распахнуть их при первой же команде. Другие дежурили на стенах, осматривая подходы к деревне. Один из них вскоре заметил одинокую фигуру задолго до того, как она появилась на открытом пространстве возле алтаря.

— Е-хо! Денхам!

Это закричал Энглехорн, Его белая фуражка неясно вырисовывалась в кругу света, отбрасываемого факелом. Крик подхватила вся команда.

— Е-хо-о-о-о! Е-хо-о-о-о, вон он!

Фигуры на стене исчезли и появились в проеме быстро распахнутых ворот. Створки ворот были распахнуты на всю ширь, в воздухе не умолкали крики до тех пор, пока Денхам не вышел на открытое пространство. Тишина воцарилась также быстро, как и была прервана при первом появлении Денхама. Матросы в надежде смотрели поверх его головы туда, откуда должны были появиться остальные, но надежды были тщетны.

Энглехорн подбежал первым. Бросив факел, он подхватил под плечо измотанного в конец режиссера.

— Я помогу тебе, — пробормотал он и почти внес его на руках за ворота.

— Где остальные? — спросил один из моряков.

— Обождите с этим! — резко оборвал Энглехорн. — Принесите виски и чего-нибудь поесть. И закройте ворота.

— Нет! — вмешался Денхам. — Оставьте ворота открытыми. Если Дрискол вернется, он будет очень торопиться.

— Где Дрискол?

— Где мисс Анна? — добавил Лампи.

— Я же сказал обождите с этим, — раздраженно остановил вопросы Энглехорн. — Давайте виски?

Пока Денхам вливал в себя виски, шкипер и матросы рассматривали его изодранную одежду, царапины и порезы, его посеревшее лицо. Они со страхом ожидали рассказа.

Энглехорн не убирал бутылку ото рта Денхама, пока жидкости в ней осталось не больше чем на ширину ладони. Сделав последний глоток, Денхам передернулся и медленно вытер рот тыльной стороной руки.

— Мне бы чего-нибудь пожевать, — сказал он.

Энглехорн кивнул и поглядел на одного из матросов, тот тут же исчез. Остальные начали окружать Денхама, чтобы услышать о происшедшем.

— Достаточно! — резко остановил их Энглехорн.

Денхам выпрямился, виски немного подкрепило его.

— Хорошо! — сказал он. Что толку тянуть это. Вот мой рассказ. Никого не осталось, кроме Дрискола и, возможно, Анны. И мне нужны добровольцы, которые вернутся за ними вместе со мной.

— Кто пойдет со мной?

Его слушатели недоверчиво смотрели на него, слезящимися от дыма факелов глазами.

— Что значит "не осталось"?

— Вы имеете в виду, что что-то случилось?

— Это значит… — слова застревали в его глотке, и Денхам остановился, — чтобы глотнуть. — Это значит, что их больше нет, — выдавил он. — Подождите, я расскажу вам подробно, что с нами случилось.

— Это черное, волосатое чудовище, которое похитило мисс Анну и которое вы видели, это только одно из дьявольских существ этого острова. Человек, с которым я расстался прошлой ночью, прошел через все это.

Он остановился, чтобы привести в порядок свои мысли и прямо изложил все, с чем пришлось столкнуться отряду. Дойдя до трагической развязки на бревне, служившем мостом через обрыв. Денхам не упустил ни одной детали.

— Я хочу, чтобы вы знали о том, с чем вам придется встретиться, сказал он. — Как… — закончил он запинаясь и бормоча бессвязные слова. Вы хотите знать, как я остался жив? — спросил Денхам. — Не так ли? Как я и Дрискол избежали гибели? — Он соглашаясь кивнул и терпеливо объяснил счастливое стечение обстоятельств, благодаря которым он и Дрискол оказались в относительной безопасности, в то время как остальные попали в ловушку между трицератопсами и Конгом.

— Я отнюдь не ищу никаких оправданий, — подчеркнул он. — Если бы я лучше позаботился о сохранности бомб, то, возможно, все были бы живы, включая мисс Дэрроу. Прежде чем ступить на бревно, я хотел убедиться, что все перейдут на другую сторону. Что касается Дрискола, то к тому времени он уже был на той стороне и подвергся большему риску, чем все остальные.

Матрос, который задавал вопрос, угрюмо кивнул, остальные тоже были согласны.

— Вы не виноваты в том, что случилось, — пробормотал Энглехорн. — Вы ничем не могли помочь.

— Я не соврал ни на йоту, — прямо сказал Денхам. — Я рассказал только правду и никогда не прощу себе того, что вверг людей в такую опасность. Но никто не может обвинить меня в том, что я бросил их. Если бы я не добрался сюда, у Дрискола и Анны не оставалось бы ни одного шанса.

— Мы никогда не увидим их снова, — мрачно заключил Лампи.

— Какого дьявола, не увидим! — закричал Денхам. Мы увидим их обоих. И скоро! Шкипер, мне нужен ящик с бомбами. Я возвращаюсь за ними. — Он осмотрелся вокруг и повторил свой вопрос: "Кто пойдет со мной?"

— Возьмите меня, мистер Денхам, — вызвался Лампи.

— Если не найдутся крепкие, молодые ребята, ты пойдешь со мной, дружелюбно сказал Денхам. Он снова посмотрел на остальных. — Ну так как?

Все сделали шаг вперед в дружном согласии, случайном, опрометчивом, равнодушном или веселом, смотря по тому, кто как отнесся к опасности, грозившей им.

— Я в вашем распоряжении.

— А почему бы нет, черт возьми!

— Я ничего не потеряю.

— Я согласен.

— Я кое-что задолжал помощнику.

— Мисс Анна как-то пришила пуговицы на моей рубашке.

Таковы были их слова. У них не было иллюзий относительно того, что их ждало, помня о том, что случилось с их товарищем, никто не выказывал бравады или веселья.

Энглехорн был тоже среди добровольцев, как и настойчивый Лампи, но Денхам отстранил обоих.

— Людей достаточно и без тебя, — сказал он Лампи, — что касается вас, шкипер, то вы тоже останетесь здесь охранять ворота.

— Но у меня больше сил, чем у вас сейчас, — возразил Энглехорн.

— Зато я знаю дорогу.

— Вы можете нарисовать мне карту.

— Шкипер! Я не позволил бы занять свое место и самому сильному человеку на всем земном шаре, — раздраженно сказал Денхам. — Будь он хоть самым лучшим следопытом на всех семи морях.

— Я больше не стану вмешиваться в ваши дела, мистер Денхам, понятливо отступил шкипер.

Денхам кивнул и повернулся к еде, которую принес кок. Он ел и отдавал приказы.

— Дайте мне ружье, — командовал он, — и полный патронаж. У всех остальных должно быть тоже самое. Да, еще нож. Принесите дюжину бомб. Шестеро из вас возьмут по две штуки. И помните! Весь ад во время первого похода случился потому, что ни я, никто другой не додумался разделить бомбы. И не теряйте их.

— Вы думаете бомбы остановят этих огромных чудовищ, о которых вы рассказывали? — спросил матрос.

Остальные ожидали ответа.

— Остановят их? — рассмеялся Денхам. — Одной достаточно, чтобы свалить самого большого из них. Даже Конга. — И в доказательство он в деталях пересказал то, как было убито первое огромное чудовище, встретившееся им.

— Когда вы хотите выступать? — спросил Энглехорн.

— Сейчас! И точка.

— Слишком рано, мистер Денхам, — пробормотал шкипер.

Претерпев первые потрясения от рассказа, он снова спокойно и задумчиво пережевывал свой табак.

— Каждую секунду может быть поздно.

— Послушайте, мистер Денхам. Если вы выступите сейчас, вы достигнете обрыва задолго до рассвета. Что вы сможете сделать? Вам не останется ничего, как сидеть сложа руки и подвергаться опасности нападения какой-нибудь твари прежде, чем сможете идти по следам Дрискола.

Денхам быстро взвесил все аргументы за и против и кивнул в согласии.

— Но как усидеть здесь еще четыре часа.

— Поговорите пока с маленьким, грязным, черным шаманом, — злорадно предложил Лампи. — Он мог бы дать нам пару советов. А если он не захочет, я знаю, как заставить его.

— Где он?

Денхэм все это время, как вернулся, не видел шамана, ни вождя, ни кого другого из туземцев.

— Я запер вождя, как только вы ушли с отрядом, — объяснил Энглехорн спокойно. Дверь приперта его собственным копьем. Он вел себя так, как будто хотел преследовать вас и остановить. После того, как я сделал это, туземцы поутихли. Мне кажется, они почувствовали опасность и решили уйти отсюда подальше.

— Куда же они могли деться? — недоумевал Денхам.

— Думаю, большинство женщин по-прежнему в хижинах. Оттуда временами доносятся различные звуки. Что касается мужчин, здесь огромные пространства, покрытые кустами. Спрятаться в них не составляет труда.

— А вам не кажется, что они готовят неожиданную атаку?

— Нет, если я знаю туземцев, — уверенно сказал Энглехорн, — а я думаю, что знаю их достаточно хорошо. Дело в том, что им ни к чему готовить атаку. Они думают, что Конг сделает все сам. Мы ведь достаточно по их понятию навредили ему, сначала лишив его жертвы, а потом преследуя его, пытаясь снова лишить пленницы. Зная Конга, туземцы думают, что это не сойдет нам с рук, что он еще вернется и к этому времени они хотели бы быть отсюда подальше.

— Черт возьми! — тихо воскликнул Денхам. — Они правы! Конг вернется. Он обязательно вернется, если нам удастся освободить Анну.

Матросы, занятые ружьями и ножами, недоуменно подняли головы. Даже Энглехорн был поставлен в тупик, немного пожевав, он сказал:

— Не вижу на то причин. Мне кажется, он предпочтет охоту за чем-нибудь другим.

Денхам, вспомнив теорию, которую он уже высказывал Дрисколу, покачал головой.

— Конг, — настаивал он, — единственное существо за стеной, которое больше, чем животное. Он одна из ошибок природы, как и остальные чудовища, но он не стал просто ошибкой. В огромной голове Конга есть разум, Анна что-то значит для него.

Энглехорн издал вздох сомнения.

— Да, это так, — объявил Денхам. — Если бы я не верил в это, я бы лишился последней надежды увидеть Анну снова. Ведь он вряд ли проявлял такую заботу о туземках, привязанных к алтарю, не так ли?

Энглехорн согласился. Из прямого разговора с вождем он узнал, что туземцы были удивлены тем, что Конг унес Анну с такой заботливостью.

— Он почувствовал, что Анна отличается от туземок, — сказал Денхам, заметив колебания Энглехорна. — Он не имеет никакого понятия, почему она другая, и не знает, что с ней делать. Встретились Красота и Животный Мир.

Он говорил преимущественно с Энглехорном. Матросы, послушав его немного, растерянно покачали головами и стали готовиться к походу… Денхам снова высказывал свою теорию о том, как красота размягчает, привлекает и в конце концов разрушает само сознание животного.

— Он потеряет Анну, — сказал Денхам, — так или иначе он ее потеряет. После этого Конг уже никогда не будет прежним Королем Джунглей. Сила животного будет направлена на что-то более высокое, и это будет причиной того, что оно уже не будет иметь прежней силы в сражениях с другими животными.

— Очень милая теория, — пробормотал Энглехорн, — но по моему мнению, мистер Денхам, она не стоит и ломаного гроша. Конга привлекла белизна волос Анны, в этом я согласен с вами. Но лишь потому, что это необычно. Похоже на то, как сороку привлекают блестящие камешки. Конга, как и сороку, привлекло сияние волос Анны. Когда он проголодается, то бросит ее. И я молюсь за то, чтобы, когда это случится, Дрискол был рядом, чтобы подобрать ее.

— Джеку можно доверять — уверенно сказал Денхам. Он посмотрел на часы. — Мне бы хотелось ускорить время, чтобы не сидеть без дела.

Глава пятнадцатая

Конг шел непроторенной дорогой, но его путь был отчетливо виден по примятой листве, обломанным веткам и вмятинам на влажной почве.

Дрисколу было легче идти по следу чудовища, чем ждать. Даже отсутствие следов не ставило его в тупик. Конг мало заботился о шуме, который он производил, ломал сучья деревьев, треск далеко разносился по джунглям. К тому Же, походка его была неторопливой. Казалось, он вовсе не спешил, и если вокруг него были враги, то он, казалось, ничуть не боялся их.

Конг не шел протоптанными звериными тропами, пересечения которых встречались тут и там и по которым могли ходить только огромные существа, населяющие фантастический остров. Конг шел через нетронутые джунгли, где встреча с врагом была бы менее вероятна.

Дрискол так легко преследовал чудовище, что однажды не рассчитал своей скорости и подошел слишком близко. На какой-то миг он запаниковал и поспешил укрыться, Дрискол по-прежнему считал, что спасти Анну мог либо он сам, либо отряд, в зависимости от действий Конга. Если чудовище обнаружит преследователя, то может произойти все, что угодно. Поэтому Дрискол старался держаться подальше, чтобы не попасться на глаза монстру.

Около полуночи, несмотря на свою осторожность, Дрискол вышел на край поляны, когда Конг только что исчез на другом ее конце. К его счастью, чудовище ни разу не оглянулось назад.

Анна была по-прежнему неподвижна. Дрискол молил бога, чтобы ее неподвижность объяснялась страхом. Свисавшая рука безжизненно болталась, волосы рассыпались, и их белизна неестественно контрастировала с черной шкурой чудовища. Один рукав платья был разорван и правое плечо было оголено. Белое белье создавало еще более яркий контраст с этой черной как сажа громадиной.

За поляной начиналось пространство, покрытое скудной растительностью. Путь Конга все это время шел от лощины вниз, теперь он стал подниматься. Непролазные заросли вьющихся растений закончились. Деревья, ставшие выше, стояли одиноко, не окруженные кустами у своих корней. К полудню Дрискол увидел очертания скалы Череп. Уже никаких сомнений не оставалось в том, что его логово там, и что Конг направляется в свое логово. Дрискол решил, что оно должно быть где-то высоко, доступно только для хорошего скалолаза. Оно должно быть удалено от зарослей растительности, в которых питается большинство чудовищ, населяющих остров. Это могло гарантировать, что врагов Конга здесь будет меньше.

Ближе к сумеркам местность стала подниматься вверх все более круто. Дрисколу приходилось пробираться теперь через нагромождения валунов, и он быстро устал. Его тело покрывали ссадины от падений на камни и острые ветки, он был ужасно голоден, вдобавок его ноги онемели от напряжения, с которым Дрисколу приходилось двигаться, чтобы не издавать шума.

С некоторым запозданием, сместившись немного влево, Дрискол заметил знакомое ему явление. Это был большой поток воды, стекающий с горы, Мутная вода вырывалась из-под камней, стекала вниз по узкому каменистому туннелю и исчезала далеко внизу в джунглях.

В сознании Дрискола всплыли воспоминания о трагедии, разразившейся на реке. Река! Должно быть это и есть начало той реки, которая дальше образует озеро, с обитающим в нем динозавром, и течет потом к поляне с алтарем. Размышляя об этом, Дрискол выбрался из-за выступа скалы и увидел Конга всего в сотне ярдов. Больших усилий стоило ему напрячь свои изможденные мышцы и отпрянуть обратно за выступ.

Выглянув из своего укрытия, Дрискол увидел, что Конг остановился на большом естественном плато, со всех сторон огражденном скалами. Чудовище с напряженно вглядывалось в широкое озеро, лежащее прямо перед ним. Это было удивительное озеро с неподвижной черной водой, и, кажется, без всякого источника. С одной стороны оно примыкало к основанию скалы, на самом верху которой виднелся вход в пещеру с широкой платформой перед ним.

Со стороны озера, не скрытой стеной, Дрискол увидел бурление воды, которое могло означать только ее выход. Лишь сейчас он понял, что это озеро и было настоящим истоком знакомой ему реки.

Почему Конг так подозрительно уставился на озеро, Дрискол не имел понятия. Он думал о пещере. Она явно находилась в тупике. Позади озера не было видно никакой другой дороги. Если Конг захочет уйти, он будет вынужден возвращаться тем путем, каким пришел сюда. И это могло значить только одно, — здесь было логово Конга. Пещера была его домом. Значит, все ему было знакомо здесь, почему же он был так подозрителен?

Дрискол недоуменно выглядывал из-за выступа скалы, пока не увидел причины задержки Конга. То, что прежде казалось лишь частью сгущавшихся сумерек, было огромным могучим существом, чья поднятая голова смотрела на Конга, а извивающееся тело исчезало в озере.

Существо медленно выползало из воды. Конг немного попятился и грубо положил Анну на выступ скалы. Снова подойдя к берегу, Конг встал в угрожающую позу и издал свой глухой вызывающий рев.

Дрискол никогда бы не подумал, что может слушать этот чудовищный рев без всякого страха и смотреть на Конга, защищающего Анну, не только с чувством ненависти. Когда эта громадная обезьяна положила Анну на выступ, Дрискол готов был даже прокричать благодарность в адрес Конга.

Яростно рыча, Конг ринулся в бой. Задние лапы служили ему опорой: он ухватился за камни, чтобы противостоять усилиям огромного гада, обвившего лапы Конга и тянувшего его в озеро.

В отличие от прежних сражений, это была молчаливая борьба. Ползучее чудовище не имело голоса, а Конг, издав первый рев, предупреждающий об атаке, теперь лишь временами натужно хрипел. Его клыки рвали тело гада, а руки сжимали его голову.

Дрискол, наблюдавший битву из-за выступа скалы, долгое время не мог определить на чьей стороне преимущество. Толстые кольца чудовища ужасно извивались. Конг безжалостно работал клыками, а лапы по-прежнему сжимали голову врага. Но вот Конг резко нагнулся, шире расставив ноги, и рванул на себя голову монстра. Все было, кончено. Это была очередная победа короля джунглей, господствующего на этом затерянном острове. Вода забурлила, когда поверженный гад закорчился в агонии. Обвивающие Конга кольца ослабли, и он наконец освободился от их захвата.

Конг выпрямился, но чуть не упал, так он устал от напряжения. С трудом он перешагнул через кольца, лежащие у его ног. Дрисколу показалось даже, что Конга передернуло от отвращения. Снова положив Анну на плечо, Конг медленно побрел к пещере, он был так ошеломлен битвой, что вовсе не заботился об опасности, которая могла возникнуть откуда-нибудь.

Впервые за долгое время Дрискол не боялся быть обнаруженным. Он вышел из-за скалы с ножом в руке, готовый вступить в бой, но затем быстро отбросил эту мысль. Огромные лапы Конга растратили свою большую силу на драку с чудовищем, но оставшихся сил было достаточно, чтобы расправиться с человеком, Дрискол быстро вернулся в свое укрытие и приготовился ждать. Теперь, несмотря на жуткую усталость, он должен был быть начеку и ждать отряд, более того, он не должен спать, чтобы не упустить момент, когда Анне понадобится его помощь.

Из своего укрытия, которое делала незаметным еще и сгущающаяся темнота, Дрискол мог наблюдать за Конгом, который медленно взбирался на скалу, используя выступы, Дрискол запоминал его путь, который мог пригодиться ему самому.

Остановившись наконец перед пещерой, Конг положил Анну на камни между ног. Пока она неподвижно лежала, он глубоко дышал. С каждым таким вздохом к нему возвращались прежние силы. Потом Конг начал качать головой и махать лапами, лампы поднимались все выше и выше, и вот они уже в экстазе барабанили по груди в то время, как из пасти вырвался продолжительный победный рев.

Высоко в звездном ночном небе парило огромное чудовище, похожее на птицу, казалось, оно услышало этот рев. Конг повторил свой вопль, но теперь он был вызывающе направлен в небо.

Дрискол, замерший во мраке, увидел, что Анна пришла в себя и села. Непроизвольно она огляделась вокруг и подняла голову в направлении этих жутких воплей. Ее крик ужаса распорол ночь, как тогда на алтаре.

Конг оборвал свой вопль и посмотрел вниз. В сумерках Анна была не больше, чем тенью. Светилось только пятно, где было разорвано ее платье и виднелось белое белье. Конг присел и протянул лапу к ее растрепанным волосам, которые, как он помнил, были раньше блестящими. Он словно бы недоумевал, что ночью вещи могут быть иными, чем днем. Конг подцепил волосы пальцем, потряс их и потянулся к притягивающей белизне белья.

Одежда Анны затрещала в его пальцах. К белизне белья добавилась открывшаяся белизна кожи. Конг осторожно потрогал свое открытие и снова рванул одежду. Затем взяв Анну, он стал срывать с нее все. Так шимпанзе грубо снимает платье с куклы. Каждый лоскут он возбужденно рассматривал, пытаясь найти связь между тканью и белизной кожи Анны.

Анна истошно кричала и Дрискол, выскочив из своего убежища, стал лихорадочно взбираться на скалу. Спасательного отряда не было видно, а ждать он был больше не в силах… Его мышцы слишком устали, чтобы покорно слушаться, и Дрискол вновь и вновь соскальзывал вниз. Он срывался и падал, но снова пытался взобраться.

Его удивляло, что Конг не слышит его, но взглянув вверх, Дрискол увидел огромную морду Конга, глядевшую вниз с края утеса. Если бы эта ужасная морда выражала злость, то у Дрискола бы не было никакой надежды, но она выказывала лишь недоверчивый интерес. Конг слышал что-то, но ничего не видел в кромешном мраке. Дрискол вжался в скалу и ждал. Вдруг морда Конга исчезла.

Дрискол зло преодолел последние несколько футов подъема: раз он уже обнаружен, то соблюдать осторожность бесполезно. С другой стороны, быстрое исчезновение Конга могло означать, что он вернулся к своему развлечению, не заметив ничего подозрительного.

Дрискол показался над краем скалы в тот момент, когда Конг схватил огромного птеродактиля и начал его рвать на куски.

На этот раз битвы не было. Конг намного превосходил силой своего соперника. Рептилия спланировала вниз, заметив белое пятно на камнях. Конг повернулся вовремя, схватив птеродактиля в тот момент, когда он уже протягивал к Анне свои длинные когти, в мгновение ока этот предок пернатых был разорван на части. Птеродактиль и послужил причиной того, что Конг отвлекся от шума, производимого Дрисколом.

Анна была цела. Пока Конг сбрасывал вниз остатки птеродактиля, она вскочила и бросилась к краю платформы. Дрискол рискнул.

— Анна. — позвал он тихо.

— Джек! О, Джек!

Она стала осторожно пробираться в направлении его голоса. За спиной Конга они наконец бросились друг другу в объятия и зашептали, как шепчут дети, рассказывая друг другу ужасные истории про великанов-людоедов.

— Джек! Я молилась и молилась, а ты все не приходил!

— Теперь я здесь, Анна.

Держа ее в объятиях, он хотел бы быть уверенным в себе, но, увы, не чувствовал этого.

— Джек! Не давай ему прикасаться ко мне больше.

Он сжал свой нож и решил, что может спасти ее по крайней мере от этого.

— Ты ведь не позволишь ему снова прикоснуться ко мне, Джек? — Не беспокойся, дорогая, — пообещал он и, посмотрев вниз, вспомнил: озеро!

— Анна! — прошептал он. — Мы должны…

Конг закончил свои буйства. Он швырнул части птеродактиля со скалы и, повернувшись увидел обнявшиеся фигуры. В его глотке заклокотало, раздался ужасный рев.

— Прыгай, Анна! — крикнул Дрискол и обхватил рукой ее талию. Так вместе они и соскользнули с утеса.

Глава шестнадцатая

Черная вода сомкнулась над головой Анны, и она погрузилась в теплую безмолвную пучину. Озеро было теплым! Падая, она сжала зубы, ожидая попасть в ледяную стужу, но вода необыкновенно приятно обволакивала ее нагое тело. Словно чудодейственная мазь, она смазала все ссадины и разогрела онемевшие от долгой неподвижности мышцы. Хрупкому телу Анны, напоминавшему белую тень в безмолвной черной бездне, это купание пошло на пользу.

В воздухе Дрискол прокричал ей в самое ухо:

— Не бойся и задержи дыхание!

Она задержала дыхание прежде, чем они ушли в глубину, а Дрискол начал грести, чтобы прекратить погружение. Вскоре они вынырнули. Его рука по-прежнему обвивала талию Анны, но, вынырнув на поверхность, Дрискол убрал руку и Анна барахталась сама, судорожно хватая воздух.

— Все в порядке? Ты в порядке?

Дрискол подплыл к ней и поморгал глазами, чтобы стряхнуть капли, стекавшие с волос.

— Да, — слабо ответила Анна. — Я умею плавать. Но Джек! Я никак не могу поверить, что ты действительно здесь.

— Я здесь, — сказал Дрискол твердо и быстро взглянул наверх.

Конг, собратья которого никогда не были дружны с водой, стал спускаться по скале. К этому времени он уже почти спустился. Он передвигал лапами с удивительным проворством, любое другое животное уже валялось бы на камнях внизу с переломанным хребтом.

— Быстрее туда. — крикнул Дрискол.

Показав туда, где вода низвергалась в подземный туннель, он коротко объяснил Анне, что они должны сделать.

— Я готова, — сказала Анна. — Но, пожалуйста, будь со мной рядом, Джек.

— Я буду рядом, — протянул он руку.

Конг опустился с последних выступов скалы и оказался на берегу озера. Его лапы забарабанили по груди, раздался ужасный рев.

Анна испуганно вскрикнула.

— Ныряй! — крикнул Дрискол.

Анна исчезла под водой. Дрискол последовал за ней, быстро продвигаясь вперед при помощи своих сильных ног. Анна вынырнула недалеко от подводного туннеля, Дрискол догнал ее и поплыл рядом.

Конг понял их намерения, его глубоко посаженные глаза обладали достаточно хорошим зрением, чтобы уловить тени под водой. Он злобно зарычал, бросился ко входу в туннель и остановился, вытянув наготове свои огромные лапы.

— Ныряй! — снова крикнул Дрискол.

Анна быстро повиновалась.

Теперь расстояние до туннеля было в пределах ее возможностей. Глубоко под водой ее белое тело настойчиво приближалось к цели. При каждом гребке вокруг нее медленно развевались остатки одежды. Проплывая под тенью огромной вытянутой волосатой лапы, Анна все время хотела оглянуться, чтобы увидеть Дрискола. Поняв этот страх, он сам коснулся рукой ее пятки, что придало ей дополнительные силы.

Вскоре ее подхватил поток, и Анна обладала достаточными знаниями, чтобы не сопротивляться несущему ее течению. В памяти всплыл человек из прочитанной ею книги, который выжил, проплыв через пороги канадской реки, просто позволив течению нести свое тело. Она поступила также. Сомкнув руки над головой, чтобы защитить ее, она позволила потоку нести тело.

Однако опасных препятствий на пути не было. Течение несло ее по туннелю с круглыми стенами, отполированными веками. Только раз Анна больно ударилась коленом. Вскоре туннель кончился и не в силах больше задерживать дыхание, Анна вынырнула на поверхность мутного потока, сбегающего по склону горы Череп. Потом последовало короткое падение в пенящуюся излучину и Анна обнаружила, что плывет в лунном свете между крутыми скалистыми берегами.

— Джек! — позвала она громко и ее снова стала парализовывать боязнь, что она осталась в одиночестве. Анна перевернулась, чтобы посмотреть назад. Дрискол был совсем рядом и протянул к ней руку. Она облегченно закрыла глаза.

— Ты отлично справилась. — сказал Джек ей на ухо. — Эта дорога приведет нас прямо к деревне. Таким образом мы выиграем время. Если Конг будет преследовать нас, ему придется двигаться по земле и, ставлю десять против одного, что мы далеко опередим его.

— Если же нет, — закончил он мрачнея, — ему придется не только войти в воду, чтобы достать нас, но и глубоко нырнуть.

Поддерживаемая рукой Дрискола, Анна благодарно прикоснулась к нему.

— Джек! — вскрикнула она. — Ты ранен.

— Конг! — объяснил он с кривой усмешкой. — Он достал меня, когда я вплывал в туннель.

Анна попыталась прилепить оторванный лоскут кожи на груди Дрискола.

— Ну, мой дорогой. — сказала она смеясь, чтобы не расплакаться, — На мне осталось так мало белья, что не хватит одеть даже куклу, не говоря уже о девушке таких размеров, как я. Но я должна сделать тебе перевязку. Если ты подплывешь к берегу, я отыщу для тебя кусочек материала, пусть уж все мои женские прелести будут обнажены.

Это было смело сказано. Дрискол усмехнулся. Как и Анна, он плыл на спине, чтобы было удобнее поддерживать за головой руку. Перевернувшись, он заключил ее в объятия и целовал, пока оба не скрылись под водой. Анна, отфыркиваясь, появилась на поверхности.

— Это в честь счастливого побега, — сказал Дрискол. Анна робко улыбнулась.

Она все еще была потрясена пережитым ужасом. Она знала, что Конг не оставит их в покое. К тому же, Анна слишком устала, и если бы не рука Дрискола, она бы уже давно лежала на дне реки. Голод тоже ослабил ее, только сейчас она поняла, как зверски голодна. Их могли ждать еще невесть какие опасности, но все-таки она была счастлива до глубины души.

Глазами она подозвала Дрискола, обняла за шею и горячо поцеловала в губы.

— Я тоже хочу отпраздновать побег, — сказала она.

Дрискол поцеловал ее в третий раз и снова перевернулся на спину, подсунув руку под голову Анны.

— Ты знаешь, — спросил он, — о том, где мы и куда плывем?

— Куда ты скажешь.

— Спасибо, что веришь мне, но я должен сказать тебе кое-что.

Продолжая плыть, он объяснил свои догадки относительно реки и куда по его расчетам она должна их вынести. В то время как он говорил, берега реки удалились в ночь и течение усилилось.

— Ты немного отдохнула, — сказал он, — теперь я хочу, чтобы ты плыла. Я не думаю, что нам осталось далеко плыть, но нельзя терять время.

— Я могу плыть, — сказала Анна. — Но вряд ли долго.

Она перевернулась и стала мужественно грести.

— Спокойнее, — посоветовал Дрискол. — Греби медленнее, но продолжительнее. Тебе нужно лишь чуть помогать течению реки нести тебя.

Руки и ноги Анны заработали ритмичнее.

— Отлично. Если ты слишком устанешь, я думаю, мы сможем найти бревно на берегу. Но с бревном мы будем плыть медленнее, а нам нужно спешить. Одному богу известно, что нас еще ждет.

— Я немного продержусь.

— Нам придется выбраться из воды, когда мы достигнем озера, где мы обнаружили динозавра. Вода там неподвижна, нет даже слабого течения. Мы обойдем озеро быстрее, чем переплывем.

Анна была так слаба, что запротестовала против этого.

— Я еще могу плыть, — сказала она Дрисколу, — особенно, когда ты поддерживаешь меня рукой. Но, Джек! Я не смогу быстро пройти и сотни футов.

— Я и не думал об этом. Дорогая, я понесу тебя.

— Понесешь? После того, что тебе пришлось пережить! Джек! Ты не сможешь.

Дрискол молча проплыл еще немного и тихо сказал:

— Ты ошибаешься! Если будет нужно, я буду нести тебя десять миль.

Анна знала, что у него нет сил нести ее. После ночи и дня, в течение которых он шел по следу Конга! И все-таки где-то в глубине души она была счастливо уверена, что он найдет силы, если понадобится. Эта уверенность в нем помогла Анне пережить тот ужас, который она испытывала при воспоминаниях о Конге.

— Он идет за нами, Джек?

— Я бы сам хотел это знать, — сказал Дрискол с нотками волнения в голосе. — Я не верю, что животное может иметь достаточно чувств, чтобы идти дорогой, которую оно не видит. Мы его, конечно, опередили. К тому же, я не верю в то, что Конг вернется в деревню только потому, что помнит тебя. Ведь он должен быть голоден, что может быть для животного сильнее голода? Конг должен остановиться, чтобы утолить его.

— Если он действительно животное. — тихо сказала Анна.

— Если?

Она некоторое время молчала. Потом она сказала дрожащим голосом: Джек! Это было ужасно, быть в его плену. Ты не можешь представить себе его лапы, пока они не прикоснутся к тебе… будут шарить по тебе, как бы изучая. Но временами, от того как он смотрел на меня… Как бережно нес на плече вместо того, чтобы волочить сзади… Я была удивлена… Я думала… В ее голосе послышалась близкая истерика.

Дрискол успокаивающе протянул ей руку.

— Забудь о Конге! — приказал он. — В нем нет ничего неестественного. Если бы ты не была так измождена, ты бы не думала так.

— Может быть, — сказала Анна и поплыла ближе к Дрисколу, так, рядом, они продолжали плыть под тусклым светом луны. Течение становилось все слабее, что заставляло их прикладывать все больше усилий. Однажды, несмотря на ее протесты, Дрискол заставил Анну выйти на берег, чтобы отдохнуть. Это был очень короткий отдых. Он настоял, и когда Анна повиновалась, Дрискол вылез на берег вместе с ней. Вскоре они вновь поплыли.

— Видишь, как расширяются берега, — прошептал он через некоторое время. Напряжение все росло, и они перешли на шепот.

— Мы уже близко к озеру, — догадалась Анна.

Вскоре они увидели его. Течение исчезло совсем, и Дрискол, волнуясь, поплыл к берегу, помогая Анне.

Там он взял Анну на руки. Она слабо протестовала. Потом почувствовав себя в безопасности, доверчиво положила голову ему на грудь. Ее глаза закрылись, а Дрискол пошел со своей ношей к зарослям деревьев и кустов. Анне было удобно в его объятиях и приятно от случайных прикосновений его щеки к ее мягкому плечу. Глаза ее были закрыты до тех пор, пока он не опустил ее на траву.

— Отдохнем минуту, — прошептал он.

Они остановились под тенью огромного дерева, даже сквозь густую листву которого проникал лунный свет, неестественно освещавший тело Анны.

— Ну хватит, — прошептал Дрискол и снова поднял ее. Так он отдыхал еще трижды. Когда Дрискол остановился в четвертый раз и поставил Анну на ноги, она увидела, что они вновь стоят на берегу реки. Течение вновь было сильным, озеро осталось далеко позади.

— Что это было?

Дрискол напрягся. Далеко позади, в лесу, послышался треск.

— Безусловно, это что-то живое, — сказал он коротко. — Нам нужно поспешить.

Анна знала, что это не просто живое существо. Это был Конг. Ее снова охватил ужас.

Плывя, она с удивлением обнаружила, что страх придал ей силы. К тому же, Анна немного отдохнула на руках Дрискола. Он тоже, казалось, посвежел, окунувшись в воды реки. Они упрямо плыли. Когда Анна выбилась из сил, Дрискол заставил ее держаться за его плечи. Такой способ плавания был куда лучше прежнего.

Впереди зазвучало слабое журчание воды, услышав которое Дрискол восторжествовал.

— Помнишь, — прошептал он, — я говорил тебе, что река вынесет нас к перекатам возле поляны с алтарем? На этих перекатах и журчит вода.

Журчание воды становилось все громче.

— Будет немного неприятно, — прошептал он. — Почти так же, как в том туннеле, Анна, Но у нас нет времени обходить перекаты на берегу.

— Я не боюсь, — сказала Анна.

— Храбрая леди!

— Я действительно не боюсь, но будь рядом, Джек.

— Я буду рядом.

Впереди они увидели пенящуюся воду.

— Спокойнее, — сказал Дрискол.

А позади, в лесу снова послышался треск. Он был по-прежнему далеко, но оба слышали его отчетливо. И заторопились.

Течение подхватило людей и понесло по пенящимся перекатам.

Это продолжалось недолго, но оба получили ранения, правая рука Дрискола кровоточила и беспомощно висела вдоль тела, на белой коже Анны виднелся кровавый порез от лодыжки до колена. С трудом они вылезли на берег.

— Она сломана? — взволнованно прошептала Анна при виде его висящей руки.

— Просто онемела, пустяковая рана, Анна! Ты ранена!

— У бедной девушки не осталось даже лоскутка ткани на повязку! — засмеялась Анна, печально посмотрев на свое нагое тело. — Но какое это имеет значение? Смотри, Джек! Смотри!

На другом конце поляны, позади мрачных очертаний огромного алтаря, показалась длинная полоса света. Только при более внимательном взгляде можно было понять, что это… свет факелов, пробивающийся в щель между неплотно закрытыми створками ворот.

— Они ждут нас! — крикнула Анна. — Джек, Джек! Мы спасены!

Стоя неподвижно и взявшись за руки, они облегченно и радостно смотрели в сторону света. Потом Дрискол поднял Анну здоровой левой рукой и побрел навстречу огню факелов.

Когда они шли во мраке, Анне показалось, что она слышала слабый треск со стороны пропасти, но он был слишком слабым и больше не повторился. Она выкинула его из головы и устало прислонилась к груди Дрискола

Глава семнадцатая

Лампи первым увидел их. Вокруг было так много разговоров об этом гигантском черном чудовище, называемом Конгом, что Лампи был чуть взволнован. Все это был вздор, конечно, " досужие сплетни людей, подверженных эмоциям. Однако не было излишним выйти за ворота и осмотреть пустынную поляну…

С такими мыслями Лампи вышел из приоткрытых ворот. То, что он увидел, заставило содрогнуться его старое высохшее тело. Поляна не была пустынной.

— Ого-о-о! — вскрикнул Лампи и рванулся вперед настолько быстро, насколько позволяли ему его старческие ноги. — Мисс Анна! Помощник!

Денхам оборвал свои похвалы Дрисколу, забыл о своей философии, о красоте и животном мире и бросился к воротам. Энглехорн проглотил только что закинутый в рот кусок табака, но несмотря на это был третьим среди первых, встречающих Анну и Дрискола. Затем выбежали кричащие на ходу матросы.

Прямо перед алтарем, совсем рядом с ним, факелы освещали мокрую, шатающуюся фигуру Дрискола. В руках он нес Анну, чья нагота и неподвижность заставила матросов закричать еще громче.

— Готт си данк! — выдавил Энглехорн, выплюнув наконец злополучный кусок табака. Он был так взволнован, что прибегнул к родному языку, на котором не говорил уже лет двадцать.

— Джек! — закричал Денхам. Он восторженно обернулся к морякам. Господи! — прорычал он, — Я же говорил вам, что Джек спасет ее, если только будет возможность!

Ему никто не возражал. На глазах людей были слезы счастья, все словно онемели, окружив Дрискола. Анна смотрела вокруг с чувством глубокого облегчения. Из оцепенения их вывел Лампи. Он пришел в себя быстрее всех.

— Кто-нибудь, побыстрее возьмите Анну из рук помощника, пока он не упал, — резко приказал он. — Вы что, не видите, он смертельно устал!

— Дай ее мне! — сказал Денхам.

Энглехорн вытащил бутылку, к которой раньше прикладывался Денхам. В ней еще кое-что осталось. "Денхам понес Анну к воротам, а Энглехорн подошел к Дрисколу. Помощник сделал длинный глоток из бутылки и содрогнулся.

— Ты как? — спросил Энглехорн.

— Главное, я спас ее! — хрипло сказал Дрискол. — Я спас ее, шкипер.

— Отлично, Дрискол.

— Отлично, черт меня возьми! — кричал Лампи. — Вы великий человек!

Дрискол, чуть окрепший от виски, широко улыбнулся Лампи и осмотрел толпу моряков, сгрудившихся вокруг.

Анну положили на наскоро сделанную на площади постель из разной одежды и одеял. Дрискол тяжело опустился на колени возле нее и попытался влить ей в рот остатки виски. Сделав глоток, Анна поперхнулась и отстранила бутылку рукой.

— Слишком крепкий для нее, — пробормотал Энглехорн.

— Мне ничего не надо, — выдавила из себя Анна, сев на кровати. — Я в порядке. Она привлекла к себе Дрискола и ткнулась лицом в его грудь. — О, Джек! Мы действительно вернулись! — Она разрыдалась.

— Не надо! — успокаивал ее Энглехорн. — Конечно, вы уже вернулись и скоро будете на корабле.

— Плачь, дорогая! — шептал Дрискол. — Ты слишком много пережила.

— Впервые, — сказал он остальным, — я вижу ее слезы.

Все были так поглощены счастливым возвращением Анны и Дрискола, что никто не заметил возвратившихся туземцев; все племя стекалось на площадь. Сначала вышла одна туземка и наблюдала за тем, что творилось на поляне, потом она исчезла из вида. Вслед за ней появилась другая женщина и недоверчиво уставилась на происходящее. Потом она тихо исчезла в темноте за деревней. Вскоре появились мужчины, которых вели вождь и шаман, они направлялись к площади. Некоторые из них взбирались на стену с зажженными факелами.

Энглехорн первым увидел эту приближавшуюся черную массу туземцев и резко скомандовал.

— Бадо! (Стойте!)

Матросы тут же образовали кольцо вокруг Анны, но туземцы ничего не замышляли. Они были просто ошеломлены и не верили своим глазам. Они пялились на Анну, глухо и монотонно бормоча: "Конг… Конг… Конг… Конг. "

— Это, — сказал Денхам многозначительно, — как раз то, что я и хотел бы знать. Что с Конгом?

— Что с ним? — переспросил Дрискол.

— Я приехал сюда снимать картину, — ответил Денхам, — но Конг стоит всех картин в мире. Теперь, когда Джек и Анна спасены, я… хочу… это… животное!

Вся команда, Энглехорн и Дрискол, державший Анну в объятиях, все уставились на Денхама.

— Что?

— Он сумасшедший!

— Неужели мало того, что случилось!

— Мне нужен Конг, — настаивал Денхам. — У нас есть бомбы. Если мы захватим его живым…

— Нет! — взорвался Дрискол. Утаив то, что значил отдаленный треск деревьев, который преследовал их с Анной на протяжении всего пути, он посмотрел на Денхама. — Конг в нескольких милях отсюда. В своем логове. Оно находится на вершине скалы, которую не сможет взять приступом целая армия.

— Это в том случае, если он останется там, — согласился Денхам. — А если нет?

— Почему нет?

Денхам многозначительно посмотрел на Дрискола.

— Потому, что у нас то, что хочет Конг. Ты, Джек, знаешь это не хуже меня.

— То, чего он никогда не получит снова, Денхам. Если ты хочешь…

— Использовать Анну как приманку? — закончил Денхам. — Ничуть. Ты тоже об этом знаешь, Джек. Но ты и все остальные знаете, что когда я чего-то хочу, я довожу это до конца.

— Хорошо! — он вызывающе посмотрел на каждого матроса. — Я начал эту затею с Конгом, и я хочу ее закончить. Животное уже видело красоту, и приманка не нужна. Конг придет и без нее. Его инстинкт, инстинкт животного, говорит ему, что лучше остаться в логове. Но память о красоте по-прежнему жива в нем. И это сильнее инстинкта. Он обязательно придет.

Дрискол выпрямился, держа на руках Анну.

— Я несу ее обратно на корабль, — сказал он.

В этот момент, высоко на стене монотонное бормотание туземцев переросло в ужасные вопли, факелы поднялись выше.

— Конг, Конг!

Со стороны поляны раздались удары в грудь и ужасный вопль Конга. Анна вскрикнула и Дрискол прижал ее к себе.

— Он пришел за нами!

— Закройте ворота! — закричал Денхам. — Заприте их!

Энглехорн оставил Лампи и еще несколько матросов для охраны Анны, все остальные бросились к воротам. К ним присоединились полсотни туземцев.

Огромные створки ворот стали медленно закрываться. Но в сужавшемся проеме, в свете факелов, уже виднелись очертания Конга, его ужасный рев заставлял трепетать людей.

Проем в воротах был уже не шире щели, когда Конг ударил в них. Проем расширился и в нем показалась задняя лапа Конга. Обхватив ею створку ворот, он сильно рванул ее. Толпа на стене ахнула, на площади началась паника.

Дрискол с Анной на руках скрылся за ближайшим домом. Денхам бросился на помощь команде, державшей ворота. Дюйм за дюймом проем становился все шире. Конг просунул в него переднюю лапу, схватил матроса, поднял его высоко и сильно швырнул об стену.

Увидев это, туземцы, державшие бревна, которыми они должны были запереть ворота, как только сомкнутся створки, в страхе разбежались.

Конг прибегнул к тарану. Снова и снова он ударял плечом в ворота. Широкие металлические петли начали отрываться. Под новым натиском чудовища огромные ворота начали медленно падать.

Матросы бросились врассыпную, но большая группа туземцев, оцепеневших от ужаса, была раздавлена огромной тяжестью ворот.

В раскрывшемся проеме показался Конг, он нагнулся и переводил злобный взгляд с маленьких людей, бегавших у его ног, на темные хижины.

— Бомбы! — закричал Денхам. Словно не веря своим глазам, он вытаращился на чудовище и невольно попятился назад. — Бомбы!

Конг пролез в проем ворот и начал терпеливые и медленные вначале поиски Анны в деревне. Туземцы побросали факелы и кинулись под сомнительное укрытие своих домов или попрятались в кустах. Конг срывал одну за другой крыши домов, внимательно всматриваясь внутрь каждого. Сначала он только глухо рычал в раздражении, но от дома к дому его рычание становилось все яростнее.

Денхам, делая огромные прыжки, пробирался за домами и деревьями, пока не оказался прямо на пути Конга. Зажав по бомбе в каждой руке, он выжидал. Его поддерживал отряд вооруженных матросов, некоторые из них тоже держали бомбы. Дрискол с Анной на руках и небольшим отрядом уже выбрался за окрестности деревни и торопливо шагал к побережью и лодкам.

— Он еще не видит нас, — сказал Денхам матросам, когда Конг остановился возле очередной хижины. — Догоняйте Дрискола. Я пойду за вами. Если Конг будет преследовать вас, я брошу бомбы, но не уверен в их эффективности. Скопление домов может помешать распылению газа.

Матросы бросились бежать, Денхам на ходу тревожно оглянулся назад. Конг сорвал крышу с хижины, в которой дрожала от страха семья туземцев, и безжалостно разорвал людей на куски. Денхам остановился, услышав ужасные вопли, но поняв, что он беспомощен, продолжил свой побег.

Конг настойчиво продолжал поиски. Когда он наконец вышел из деревни, Дрискол с Анной были уже почти у лодок. Лунный свет был таким ярким, что их фигуры были отчетливо видны издалека.

Застучав лапами в грудь, Конг бросился бежать с такой огромной скоростью, что расстояние между ним и беглецами быстро сокращалось.

Денхам крикнул, и матросы выстроились в ряд, образовав нечто вроде хрупкого барьера, отделяющего Анну от ее преследователя. Впереди отряда стоял Денхам, сжимая в руках бомбы. Позади него Лампи, держа ещё две бомбы наготове.

Конг был еще далеко, когда первая бомба глухо разорвалась у него на пути. Густой дым окутал чудовище с головы до пят.

Денхам отбежал назад, повернулся и бросил вторую бомбу. Конг прорвался и через второе облако газа, и через третье. Он был уже всего в сотне ярдов от Дрискола, торопливо укладывающего Анну в лодку, но скорость движения чудовища заметно замедлилась. Его глубокий вызывающий рев превратился в задыхающийся кашель.

— Ну что я вам говорил? — завопил Денхам.

С этими словами режиссер бесстрашно подошел так близко к Конгу, что четвертая бомба разорвалась прямо на волосатой груди, Конг был ослеплен.

Слепо шаря лапами, Конг схватил Денхама и швырнул его о землю. Потом обе лапы потянулись к Анне, они были так близко, от нее что их можно было достать протянутой рукой. Но он оказался не в силах сделать последний шаг. Секунда — и Конг рухнул в песок.

— Садитесь в лодки, — приказал Энглехорн. — Мы уходим.

Он побежал к Денхаму, чтобы поднять его.

— Вы ранены?

— Я? Ничуть! Мы свалили его!

— Нам лучше вернуться на корабль, мистер Денхам.

— Конечно! Пришлите сюда кого-нибудь из команды. Прикажите им привезти якорные цепи и инструмент.

— Не хотите же вы…

— А почему бы нет? Он будет без сознания несколько часов. Отдайте приказ.

— Что вы хотите сделать?

— Сковать Конга цепями и построить плот, чтобы перевезти его на корабль, в железную клетку.

— Никакие цепи не удержат… его.

Денхам самоуверенно и бодро расправил плечи.

— У нас будет еще кое-что кроме цепей. Он всегда чувствовал себя королем в своем мире. Ему придется испытать новое чувство. Человек может внушить его любому животному. Чувство страха! Оно удержит его, если не выдержат цепи.

С приподнятым настроением, Денхам схватил Энглехорна за плечи и нетерпеливо потряс его.

— Вы не понимаете, что мы захватили в плен самое огромное животное в мире! Это принесет миллионы! И каждый из вас получит свою долю. Послушайте! Через пять месяцев по всему Бродвею будут расклеены мои афиши.

Глава восемнадцатая

Огромный поток людей хлынул четырьмя рукавами с площади Тайме к Бродвею. Дорожные полицейские беспомощно качали головами и разводили руками, направляя машины в объезд по нижним и верхним улицам. Особенная давка началось перед большим освещенным плакатом.

Кинг Конг Восьмое чудо света

В собравшейся толпе виднелись шелковые шляпки с Парк-авеню, котелки с Бронкса, шелестящие платья из Парижа, потертые пальто и надетые набок кепки с Десятой авеню, широкополые шляпы с Риверсайд драйв. Здесь были представлены все слои общества, и это была внушительная делегация, подобную которой можно было собрать раньше разве что с помощью полиции. В толпе были и мальчишки, разносящие газеты, и торговцы, моряки и клерки, кассирши и стенографистки, секретарши и женщины легкого поведения. Здесь был весь город, люди стояли в очередь за билетами, поглядывая на афишу: "Кинг Конг. Восьмое чудо света".

— Что это такое? — спрашивал нетерпеливый голос из толпы.

— Говорят, нечто вроде гориллы, — говорил другой.

— Она большая?

— Еще какая, парень, — следовал уверенный ответ, — больше слона. Я слышал это от парня, который знает брата одного из матросов корабля, на котором привезли такое чудовище.

— Да? — сомневался другой голос. — Эта обезьяна показывает какие-нибудь трюки?

— О Боже! — жаловался другой голос. — Какая давка!

Вежливо поклонившись, старый швейцар проводил Анну на лучшие места. Эта Анна уже не была похожа на ту Анну, которая была на острове и горе Череп.

На ней было великолепное блестящее французское платье, опускавшееся до самых туфель с серебряными пряжками. Только ее белоснежные плечи и руки были открыты, сверкающие белокурые волосы были уложены в красивую прическу.

— Давай не будем садиться близко к сцене, Джек, — попросила она. — Мне страшно смотреть на него, хотя он и прикован. Все это заставляет меня возвращаться к тем ужасным дням на острове.

— Тебе вообще не обязательно было присутствовать здесь, — сказал задумчиво Дрискол. — но Денхам настаивал. Он сказал, что мы необходимы для рекламы.

Дрискол теперь тоже был другим. Начисто выбритый, в элегантном костюме, он немного переигрывал, напуская на себя важный вид.

— Я рада быть здесь, — сказала Анна, — если это необходимо. Я никогда не забуду того, что сделал для меня мистер Денхам. К тому же, это наверное необходимо и для нас.

— Может быть! Но что-то мне подсказывает: не все будет так гладко. Что-то должно произойти. У меня предчувствие.

— Предчувствие! Кто же верит в предчувствия?

В дверях появился Денхам. И Денхам тоже не был похож на прежнего. Он был в длинном пальто и шелковой шляпе. Но взгляд его оставался таким же самоуверенным и энергичным.

— Привет, Джек! — сказал Денхам. — Привет, Анна! Вы пришли вовремя и оба великолепно выглядите. Как я рад, Анна, что нам все-таки удалось!

— Это было ужасно дорого! — Глаза Анны увлажнились, когда она вспомнила чего все это стоило помимо денег.

— Все окупится, сестричка. В кассе уже 10 тысяч долларов. Неплохо за одну ночь?

Дрискол присвистнул.

— И это только начало. Каждую ночь будет повторяться то же самое.

У входа послышался шум, старый швейцар перегородил дорогу дюжине людей, в которых сразу можно было распознать репортеров: внешне они выглядели, как нечто среднее между банкирами, докторами, лавочниками, то есть чуть приличнее торговцев контрабандными товарами.

— Да, — успокаивающе кивал швейцар, — я знаю вас всех, джентльмены. "Сан", "Геральд-Трибюн", "Тайме", "Уорлд-Делли", Но как я могу вас впустить? Тем более, когда вы притащили целую кучу своих дьявольских аппаратов? Мистер Денхам не давал мне никаких распоряжений.

— Пусти их, Джо, — крикнул Денхам.

— Это репортеры, — объяснил он Анне и Дрисколу. — Они здесь для того, чтобы взять у вас интервью. Может быть, я был недостаточно дальновиден, пригласив репортеров прямо на шоу, но я хотел произвести сразу две сенсации.

— У тебя когда-нибудь брали интервью, дорогая? — спросил покрасневший, вероятно от духоты, Дрискол.

— Только для работы, — пробормотала Анна. — Но мне кажется, что я выглядела тогда не лучшим образом.

— Это и есть мисс Дарроу, джентльмены, — представил ее Денхам. — А это мистер Дрискол, героический помощник капитана "Вандары".

— Вот это парень! — присвистнул репортер. — Что он только не пережил, спасая ее!

— Я слышал, у вас была масса неприятностей, мистер Дрискол, — сказал репортер "Тайме".

— Должна вам напомнить, — вмешалась Анна. — Он сделал это в одиночку. Все матросы, бывшие с ним, погибли.

— Я не сделал ничего особенного, — настаивал Дрискол, оттянув пальцем неожиданно ставший жестким воротничок. — Это Денхам справился с Конгом. Мы бросились наутек, но у Денхама хватило мужества остаться и бросать бомбы.

— Не вмешивай меня в это, — резко запротестовал Денхам. — Мисс Дарроу явилась главной причиной случившегося. Если бы все делалось не ради нее, мы бы никогда не рискнули даже приблизиться к Конгу. Из-за нее Конг и вернулся в деревню.

— Красота! — воскликнул вдохновленный репортер бульварной газетки. "Красота и Животный мир". Какой заголовок! Я получу солидный гонорар за это.

— "Красота и Животный мир!" — восхищенно повторил Денхам и удовлетворенно подмигнул Анне и Дрисколу. — Точно. Это про вас.

— А где то, ради чего мы пришли? — нетерпеливо спросил один из репортеров.

— Ждать осталось совсем немного, — пообещал Денхам. — Когда занавес поднимется, вы сможете сделать сенсационные фотографии. Ваши снимки облетят весь мир. Рядом с ним вы сможете запечатлеть мисс Дэрроу и Дрискола.

— Отлично! — сказал человек с камерой. — Это должно быть здорово.

— Слишком далековато до сцены! — сказал другой. — А что, если этот Лион из "Сан" уберет свою камеру, которую он взгромоздил перед нашим носом?

— Кто, я? — закричал Лион. — Не обращайте на меня внимания, ребята, мой босс, Бартиет не очень-то заинтересуется этим.

— Он даст не больше четырех колонок, — согласился репортер бульварной газеты.

— Скажите мне, — насмешливо спросил репортер из "Сан". — Вы уверены, что эта двадцатифутовая обезьяна надежно привязана?

Он говорил с мягким акцентом уроженца Миссури.

— Я спрашиваю это, — добавил он, — потому что одел лучший свой костюм и не хочу, чтобы он был разорван.

Денхам рассмеялся.

— Смотрите сами. — Он жестом пригласил их за занавес, на затемненную сцену.

Конг был там, но это уже был не король. Он сжался в огромной стальной клетке под тяжестью приковавших его цепей. Массивные звенья тянулись вниз, где цепи соединялись с толстым металлическим полом посредством железных колец. Его лапы и широкое тело были окованы, только голова Конга оставалась свободной. Он молча повернул ее, разглядывая кучку людей. Денхам быстро объяснил репортерам, что Конг все это время молчал, а цепи, сковывавшие его лапы, не давали возможности бить ими в грудь.

— Если вы не возражаете, — насмешливо произнес репортер "Сан", — то я бы хотел, чтобы его старые знакомые подошли к нему первыми.

— Анна! — обернулся Денхам. — И ты, Джек. Я хочу, чтобы вы поднялись на сцену, когда поднимется занавес.

— О, нет! — воскликнула Анна, ее лицо побледнело.

— Не бойся, сестричка, — мягко настаивал Денхам, — Все в порядке. Конг уже не такой, как прежде, он не опасен.

Анна неохотно стала подниматься с Дрисколом на сцену. Конг повернул голову к ней. Фотографы бросились устанавливать свои камеры и вспышки.

— Если мне удастся снять девушку возле этой обезьяны, — сказал репортер бульварной газеты, — то номер будет нарасхват.

— Надеюсь, что обезьяна действительно надежно прикована, — сказал репортер "Тайме".

— Конечно. Этот Денхам не оставил ей никаких шансов удрать. Ведь она принесет ему больше денег, чем золотой прииск.

Денхам уверенно сжал руку Анны.

— Это будет длиться недолго, — сказал он. — Я собираюсь произнести лишь маленькую речь. Потом занавес будет поднят. Вы вдвоем будете позировать. Затем сказав несколько слов прессе, вы можете возвращаться в отель.

Анна была рада, что ее отель был в девяти кварталах от театра. Когда Дрискол снял комнату в отеле напротив театра, она была удивлена его беспечностью.

Денхам энергичным жестом отстранил край занавеса и вышел к зрителям. Группа людей, оставшихся на затемненной сцене могла слышать лишь его голос. С унылым терпением репортеры и фотографы ожидали начала представления, это были люди, привыкшие подолгу ждать окончания вступительных речей. Анна прижалась к Дрисколу и благодарно вздохнула, когда он обвил рукой ее талию.

Глубоко посаженные глаза Конга смотрели на руку Дрискола, цепи слабо зазвенели.

— Дамы и господа, — послышался голос Денхама. — Я вышел к вам, чтобы рассказать одну невероятную историю. Эта история так неправдоподобна, что многие из вас не поверят мне. Но, дамы и господа, у меня есть несомненное подтверждение ее правдивости. Я и мои помощники представим живое доказательство наших приключений, во время которых двенадцать человек нашли ужасную смерть.

Репортер "Сан" кивнул репортеру "Тайме".

— Эти двенадцать действительно не выдумка, — сказал он, — погибло именно столько. Маклайн, который собирает для нас сведения с кораблей, проник на "Вандару" и услышал то же число от старого моряка по имени Лампи.

— В моей газете напечатано, что погибло 9 человек, — не согласился репортер "Тайме".

— Для остальных троих, видно, не нашлось места, — съязвил репортер "Сан".

— Но прежде, чем я расскажу вам больше, леди и джентльмены, доносился голос Денхама, — я собираюсь показать вам кое-что. Я собираюсь показать вам величайшее зрелище, какое вам только приходилось видеть. Я покажу вам того, кто был королем и богом в своем мире, но стал пленником цивилизации. Леди и джентльмены! Посмотрите на Конга, восьмое чудо света.

Занавес поднялся, и все как один зрители вскочили на ноги. Молитвы, вздохи, крики ужаса наполнили театр. Денхам улыбался: это был его триумф.

Конг вертел головой, рассматривая переполненный зал, цепи слабо, но настойчиво зазвенели, словно он трясся.

— А теперь, — сказал Денхам, протянув руку в сторону Анны, — позвольте мне представить мисс Анну Дэрроу, самую отважную девушку из тех, что я знал.

— Это, — продолжал он, когда аудитория снова уселась на свои места, Красота. А это — представитель Животного Мира. Мисс Дэрроу, леди и джентльмены, прошла такие испытания, которых не может представить себе ни одна женщина, о них я расскажу вам позже. Из лап Конга она была спасена отважным помощником капитана "Вандары", мистером Джоном Дрисколом.

Покрасневший Дрискол неохотно присоединился к вышедшей на сцену Анне, зрители недоверчиво разглядывали эту светловолосую, хрупкую девушку и ее молодого, взволнованного партнера.

— Наконец, — продолжал Денхам, — прежде чем я рассажу вам эту историю, репортеры, фотографы и зрители могут сделать снимки Конга. Вы будете первыми, кто запечатлеет его на пленку.

Цепи Конга продолжали звенеть, когда репортеры защелкали камерами.

Денхам подвел Анну ближе к клетке. Она молча повиновалась, пытаясь скрыть свой страх. Репортеры чуть ли не хором просили ее улыбнуться, и Анна старалась изо всех сил выглядеть, как можно лучше. Полумрак сцены был разорван многочисленными вспышками.

Конг обнажил свои страшные белые клыки и неожиданно зарычал. Он впервые подал голос за последние несколько дней. Его рев был многократно усилен эхом, зрители вскочили со своих мест. Губы Дрискола сжались в предчувствии беды. Анна едва не вскрикнула и отошла назад, так что помощник оказался между ней и клеткой. Тем не менее, Денхам громко и самоуверенно рассмеялся.

— Не тревожьтесь, леди и джентльмены, — крикнул он. — Эти цепи сделаны из стали, ему не удастся и пошевелиться.

Рев Конга превратился в глухое урчание, но цепи зазвенели громче.

— Подойдем к нему поближе, мисс Дарроу, — попросил один из фотографов. Ослепляющие вспышки снова заполняли сцену. Анна отпрянула назад, прикрывая руками лицо. Дрискол нетерпеливо посмотрел на Денхама.

— Все будет в порядке, Анна, — сказал он. — Думаю, все уже заканчивается.

— Подождите! — приказал Денхам. — Еще раз, вместе.

Вспышки камер засверкали третий раз. Конг разинул пасть и издал ужасный глухой рей. Когда Дрискол взволнованно обнял Анну, чудовище зло задергалось. Его дикая ярость продолжала расти.

— Святой Макерел! — прошептал Денхам. — Он думает, что ты нападаешь на нее, Джек. Не убирай руку! Не убирай! — Он возбужденно махнул фотографам.

Конг выпрямился. Огромное тело, скованное цепями, напряглось. Головой Конг ударил в потолок клетки и выломал его. Его чудовищные лапы, гремя разорванными цепями, заколотили в грудь. Цепи, сковывавшие задние лапы, были выдраны из пола. От Анны Конга отделяли лишь прутья клетки, которые теперь не казались такими надежными.

В театре разразилась дикая паника. Сотни людей, отталкивая друг друга, бросились к выходу.

Дрискол подхватил Анну на руки и бросился сквозь оцепеневшую толпу репортеров к выходу со сцены. Прутья клетки были выломаны и рев Конга потряс стены театра.

— В мой отель! — крикнул Дрискол. — Он на другой стороне улицы.

— Отпусти меня, — выдохнула Анна. — Если я побегу сама, мы быстрее добежим.

Они бросились бежать по узкой аллее, ведущей от входа к улице. Уже в дверях отеля, Дрискол обернулся назад. Конг вывалился на улицу, пробив заднюю стену театра.

— Лифт! — крикнул Дрискол, вбежав следом за Анной в вестибюль отеля.

Конг ворвался в вестибюль, когда двери лифта закрылись. Охранник отеля разрядил в чудовище револьвер и недоверчиво посмотрел на оружие, корда Конг, не придав значения выстрелам, быстро развернулся и выскочил на улицу, сокрушая все на своем пути.

Глава девятнадцатая

После того как Дрискол запер дверь своей комнаты, Анна бросилась в изнеможении на кровать.

— Я не переживу этого, Джек! Я не могу! Мне страшно так же, как тогда на острове.

— Мы в безопасности здесь. Я не оставлю тебя, дорогая. Его поймают. Все будет в порядке.

Дрискол присел возле кровати, и когда Анна разрыдалась, попытался весело приободрить ее.

— Не стоит плакать, опасность уже позади.

Анна вытерла слезы дрожащей рукой. Дрискол рассмеялся, отошел к стене и подозвал Анну.

— Вот! Вот то, что заставит тебя улыбнуться. Послушай, что творится в соседней комнате.

Подведя к запертым дверям в смежную комнату, он заставил ее прислушаться к пронзительному голосу женщины, разговаривающей по телефону.

— Привет, Джимми! Это Мэйбел… Я рада, что ты вернулся… Говори громче, Джимми. Здесь воют сирены пожарных машин… Конечно, я свободна вечером… В десять часов будет в самый раз…

— Мы не должны подслушивать, — бормотала Анна.

— Ерунда! — сказал Дрискол. Если это развеселит тебя, почему бы нет?

— …подожди, Джимми, ты увидишь мое новое платье… Оно восхитительно, малыш… Хорошо… Конечно, я буду там… Скажи, разве я когда-нибудь обманывала тебя, Джимми?.. Конечно! Как только… О, боже!

Приподнятое настроение Дрискола, как рукой сняло, когда в соседней комнате раздался вопль ужаса.

— О, боже — Джимми! Джимми! Джим…

Дрискол нагнулся к дверям. Но тут окно вышибла огромная лапа Конга. Дрискол обернулся на крик Анны и схватил стул. Конг небрежно отшвырнул Дрискола к стене, пододвинул к окну кровать и схватил Анну. Зажав ее в лапе с той же осторожностью, что и на острове, чудовище слезло со стены отеля на крышу примыкающего к нему здания. Дрискол подскочил к окну в тот момент, когда огромный силуэт Конга исчез за крышами домов.

— Денхам! — заорал он, не отдавая отчета в том, что делает. — Денхам! Где ты?! Когда ты остановишь…

Он бросился к дверям, потом по коридору к лифту.

Улицы Нью-Йорка ожили, за Конгом организовалась погоня. К отелю мчались полицейские машины, расчищая себе дорогу жутко воющими сиренами. Тротуары заполнились сотнями вооруженных полицейских, с каждой минутой их становилось все больше и больше. Со стороны центральной улицы показался эскорт мотоциклистов, за ними ехали шикарные автомобили высших полицейских чиновников.

— …И как только это животное вырвалось? Эти цепи не смог бы разорвать и танк…

— Вызовите несколько пожарных машин! Работенка нам предстоит тяжелая…

— …Очистите улицы от зевак! Уберите всех! Всех до одного…

Дрискол оттолкнул лифтера и выскочил на улицу, в этот момент из-за угла показался Денхам, окруженный полицейскими.

— Он взобрался на стену о геля, офицер! Да не качайте вы головой, черт вас возьми Все было действительно так. Это животное смогло бы вскарабкаться и по гладкому мрамору.

— Денхам! — закричал Дрискол. — Он схватил ее.

Денхам замер словно пораженный молнией и сжал кулаки. Один из полицейских распахнул пальто и вынул револьвер. Мимо пронеслись шесть воющих сиренами полицейских автомашин.

— Смотрите! — Раздался пронзительный крик из плотной толпы зевак, собравшихся перед отелем. На крыше одного из домов появилась черная фигура Конга. Анна казалась маленьким белым пятном на его согнутой в локте лапе. Полицейские стали стрелять, чудовище перебралось на крышу другого дома и исчезло.

— Все на пожарную машину, — закричал сержант, и когда Дрискол и Денхам сели, скомандовал шоферу: "Вперед, парень!"

— Давай, жми! — приказал сержант. — Он направляется на восток к шестой авеню. Подъедь к тому дому, где его видели и остановись.

Конг был уже где-то поблизости. К машине подбежал шофер такси и махнул на восток.

— Оно прыгает! — кричал он, все еще отказываясь верить тому, что увидел. — Оно прыгает по крышам домов и перебралось на ту сторону улицы.

— Вперед! — крикнул сержант. — Обогни этот квартал.

Со стороны улицы Мэдиссон показались желтые огни, и послышался вой сирен. Шофер пожарной машины включил и свою сирену, но полицейские автомобили, сопровождаемые эскортом мотоциклистов, преградили, дорогу. К пожарной машине направился комиссар полиции в окружении инспекторов.

— Пули могут убить это ваше животное, Денхам?

— Полагаю, что в большом количестве — да.

— Вы видели его?

— Мы потеряли его из вида, сэр, — объяснил сержант.

С восточной стороны квартала послышались выстрелы.

— Там мои люди, господин комиссар, — закричал сержант.

— Давайте к ним!

Оглушая сиренами и скрипя на поворотах тормозами, машины помчались по Шестой авеню. Впереди, по бокам и сзади колонны катили мотоциклисты, так противоторпедные катера идут, не отрываясь от эсминца. Последней мчалась пожарная машина. На углу Пятой авеню постовой полицейский показал рукой на юг. Но в этом направлении Конга не было видно. Колонна остановилась.

— Если бы мы только знали, куда он направляется! — закричал комиссар.

— У меня есть кое-какие догадки, — неуверенно сказал Дрискол. — Это должно быть самое высокое место. Конг жил высоко в горах. Он думает, что высота защитит его от врагов. Если в этом районе есть дом, который возвышается над всеми остальными, то там и надо его искать. На самой его вершине.

— Вот почему, — сказал медленно комиссар, — все бегут в сторону здания Импайер Стейт, которое выше тысячи футов.

— Точно, — подхватил один из инспекторов.

— Дрискол прав, — вмешался Денхам. — Это наша надежда.

— Надеюсь, что так, — сказал комиссар. — Едем.

Но их уже окружили репортеры и толпы праздных зевак.

Комиссар стал пробиваться сквозь плотную толпу. Дрискол и Денхам последовали за ним.

— Вон он! Вон он! Вон там!

Вслед за этими воплями из толпы раздался рев чудовища. Конг появился в третий раз, с тех пор как схватил свою пленницу. Он показался в дальнем конце улицы и снова, перепрыгнув с крыши на крышу, исчез из вида.

— Давай за ним, — сказал комиссар шоферу, и колонна устремилась к площади, в центре которой возвышался Импайер Стейт, весь освещенный огнями.

Они подъехали к зданию как раз вовремя, чтобы увидеть картину, которой никто бы из них не поверил, не происходи она на их глазах. На крыше противоположного здания показался Конг. Его тело образовало огромную черную арку, когда он перегнулся через дорогу, зацепившись лапами за нижние этажи небоскреба, стоявшего напротив. Перепрыгнув на стену Импайер Стейт, он начал карабкаться по карнизам.

Когда Денхам, Дрискол и комиссар выскочили из машины, Конг лез по стене здания.

— Не стрелять, — приказал комиссар. — У него в лапах девушка!

Он не ошибся. Анна действительно была в лапе Конга, этой лапой он не пользовался, когда лез.

— Пошлите кого-нибудь наверх, — приказал комиссар. — Но ему, конечно никогда не добраться до крыши. Возможно, мы его перехватим где-нибудь между этажами!

Дрискол оттолкнул вытянутую руку комиссара.

— Вам никогда не поймать его между этажами, — зло закричал он. — Я говорю вам, он залезет на крышу.

— Спокойно, Джек, — сказал Денхам.

— Это правда. Смотри! Он все выше и выше.

Конг был уже так высоко, что его фигура казалась теперь меньше человеческой, а он все поднимался по отвесной стене небоскреба.

— Мы не сможем спасти девушку, — сказал сержант — Если мы пристрелим его, и она погибнет.

— Подождите, — закричал Дрискол. — Мы не пробовали использовать еще одну вещь.

Комиссар вопросительно посмотрел на него.

— Аэропланы, — объяснил Дрискол. — Возможно, их помощью удастся прикончить Конга и спасти Анну.

— Это шанс, — сказал комиссар. — Соединитесь с аэрофлотом, мистер О'Брайен. Пусть пришлют самолеты.

— Я пойду в здание, — объявил Дрискол, оттянув душивший воротник. Попробую сразиться с Конгом сам.

— Я пойду с тобой, Джек, — предложил Денхам.

По приказу комиссара за ними последовало полдюжины вооруженных автоматами полицейских.

— Дай-ка мне эту штуку, — попросил Дрискол, когда они вошли в прохладный вестибюль здания.

Сержант, кивнул, и полицейский отдал Дрисколу свой автомат.

— Я умею им пользоваться, — заверил Дрискол. — Денхам, скажи, что это так.

— Он умеет, — сказал уверенно Денхам. — Этот парень умеет все.

Они немного замешкались, выйдя из лифта на последнем этаже. Ключей от чердака у них не было, нужно было искать служащего.

— Слышите! — прошептал Дрискол.

Откуда-то издалека послышался рокот моторов аэропланов.

— Старая добрая армия! — сказал Денхам, пытаясь улыбнуться.

Вскоре показались и сами аэропланы с зелеными и красными огнями на крыльях, их было шесть. Они летели много выше крыши здания, так высоко, что огни едва виднелись. Но вот один за другим они устремились вниз.

Конг заревел и застучал лапами в грудь.

— Мы можем видеть отсюда, — сказал Дрискол, выбравшись через окно на широкий карниз. Над ними, стоя на краю крыши, Конг вызывающе ревел глядя на гудевших в небе врагов.

Анна в своем блестящем платье лежала между его широко расставленных задних лап.

Один из аэропланов понесся прямо на Конга, пытаясь, очевидно, сбросить его потоком воздуха. Но тут случилось невероятное: обломки крыльев рухнули вниз, на толпу, самолет врезался в стену противоположного здания, люди заполнившие тротуары, в ужасе попятились. Это Конг нанес удар по летающему врагу. Самолеты удалились.

— Они возвращаются, — сказал Денхам, — Все пять возвращаются.

— И на этот раз, — предсказал Дрискол, — они будут стрелять. Когда Конг выпрямится, чтобы застучать в свою грудь, они могут спокойно стрелять в него, не боясь задеть Анну.

— Нам остается лишь молиться, — сказал сержант.

— Вы можете молиться, если хотите, — сказал ему Дрискол. — А я пойду наверх. Я буду ждать возле двери, чтобы вовремя оказаться возле Анны, когда Конг получит свое.

Денхам промолчал, но последовал за ним, то же, после некоторого раздумья, сделали и полицейские.

Когда Дрискол подошел к двери, аэропланы были уже близко, все внимание Конга было поглощено ими. Вцепившись задними лапами в парапет, он издал свой рев, подхваченный ветром, и забарабанил лапами по груди, выпрямившись во весь рост.

Первая машина на долю секунды словно бы зависла перед огромной фигурой Конга и снова взмыла вверх. За этот миг очередь из пулеметов прошила грудь Конга.

Дрискол мог поклясться, что пули попали в сердце чудовища. Конг пошатнулся. Задней лапой он подтолкнул неподвижное тело Анны ближе к парапету крыши. И стал медленно наклоняться, как будто хотел поднять ее. Но не смог. Недоуменно смотрел он сверху вниз на Анну. Он был ранен и начал кашлять.

В небе снова появились аэропланы. Рев Конга сквозь захлебывающийся кашель был по-прежнему ужасен. Он выпрямился и забарабанил по груди.

Один за другим аэропланы ныряли вниз, зависая перед Конгом на краткий, но смертоносный миг. Стук пулеметов заглушал удары лапами в грудь. Вот Конг опять пошатнулся, но снова выпрямился…

Он дрался до конца. Собрав последние силы, Конг замахнулся, чтоб ударить лапой по очередному аэроплану. Однако промахнулся и полетел вниз.

Он упал к ногам людей, представителей цивилизованного мира, убившего Конга — монстра, обитавшего на диком острове, увенчанном горой похожей на голый череп.

Дрискол подхватил Анну на руки.

— Анна! Анна! Ты в безопасности.

Анна прижалась к его груди, тихо и благодарно рыдая.

Денхам и сержант остановились у парапета крыши.

— Отлично! — сказал полицейский. — Это было зрелище. Никогда не думал, что авиаторы справятся с ним.

— Не они убили его, — медленно ответил Денхам.

— А кто же?

— Красота, как всегда. Красота погубила представителя животного мира.

Сержант недоуменно нахмурился.

От непроходимых джунглей фантастического острова с дикой горой, похожей на голый череп, от земли, о которой забыло время и цивилизация, до небоскребов Нью-Йорка пролег путь Конга. И везде его появление, его естество, сила, страсть и ярость вызывали потрясение и ужас.

История трагической любви, которую вы никогда не забудете!