Денхам подыскивал подходящую девушку. Протискиваясь по Бродвею сквозь толпу, он ждал, высматривал, и каждый раз нетерпеливо ругался про себя, когда приглянувшееся ему выражение лица оказывалось слишком банальным при более внимательном взгляде.
Он сконцентрировал все внимание на лицах, исключив остальные детали. Его глаза были прищурены словно линза объектива, взгляд его скользил по физиономиям идущих мимо женщин. Они были разные: и дерзкие и напуганные, мрачные и добродушные, сердитые и расчетливые, красивые и корыстные, жестокие и равнодушные. Но ему не встретилось лицо, выражение которого говорило бы: «Вот я. Ты ищешь именно меня».
Похоже, даже такой решительный человек, как Денхам, не был застрахован от неудач. В конце концов, отчаявшись, он направился вниз по улице. В полном расстройстве пересек светящуюся рекламой площадь и побрел дальше. Лица были повсюду: в темных парадных, в парках, автомобилях, такси. Изящные лица, грязные, унылые, веселые. Но не было такого, которое светилось бы, как пламя свечи, а для его лучшей в мире картины было нужно именно оно.
Денхам обнаружил, что вернулся к тому месту, с которого начал поиски, к площади Мэдисоны, залитой светом. Он прошел по Пятой авеню, Парк-авеню, бродил по 47-й улице. Обойдя унылые кварталы Западного Форта, он снова брел по Бродвею сквозь толпу, вытекающую из сотни театров и кинозалов.
Разочаровавшись в окружавших его лицах, Денхам решил закурить. Пачка оказалась пустой, и он зашел в маленький угловой магазинчик, в последующем он не раз будет поздравлять себя с тем, что случайность заставила его зайти сюда. Это был очень маленький магазин, больше похожий на киоск. Едва ли им был доволен и сам владелец, которому негде было толком выставить свой товар. Здесь было так мало места, что даже стойка была завалена яблоками.
Темнолицый продавец подозрительно выглядывал поверх яблок, подавая Денхаму сигареты. Эта гора яблок была и перед глазами Денхама, когда какая-то девушка тихо проскользнула к прилавку и медленно протянула к фруктам свою тонкую белую руку.
Денхам увидит это первым, смуглый владелец магазина в следующую же секунду выскочил из-за стойки, крича во все горло.
— Ага! Вот я и поймал тебя. Воришка! Ха-ха! — Он схватил девушку за запястье. — Ну, тебе не удастся улизнуть. Эй, где там полицейский?
— Нет! — зарыдала девушка, пытаясь слабо сопротивляться. — Пожалуйста отпустите меня. Я ничего не украла. Я хотела украсть, но не сделала этого.
— Каждый час меня кто-нибудь обкрадывает. Меня! Все, достаточно, Эй! Господин полицейский!
— Заткнись! — приказал Денхам. — Девушка говорит правду. Она отдернула руку от твоих гнилых яблок прежде чем ты выскочил из-за прилавка. Она и не собиралась ничего красть.
— Я не хотела. Правда, я не хотела.
— Послушай, Сократ, — заключил Денхам. — Возьми доллар и забудь все происшедшее.
Доллар быстро изменил точку зрения смуглого владельца магазина. Он отпустил свою пленницу и вернулся за стойку.
Упиравшаяся изо всех сил девушка оказалась свободной так неожиданно, что, покачнувшись чуть было не упала, но Денхам вовремя подхватил ее. Свет от единственной в магазине электрической лампочки упал ей на лицо. Денхам взглянул на нее и глаза его расширились. Не спуская глаз с лица своей подопечной, Денхам рассмеялся и победно махнул рукой.
— Такси!
Когда у тротуара раздался визг тормозов, он приказал:
— В ближайший ресторан. И поживей.
Спустя полчаса в белоснежном зале ресторана он все еще продолжал восхищаться своей победой. Девушка сидела напротив него, перед ней стояла целая гора опустевших тарелок и чашек. Она ни слова не сказала до этого, так как была очень голодна и не могла оторваться от еды. Денхам не мешал ей.
Лицо девушки было не просто красивым, оно было прекрасным. Оценивая его профессиональным взглядом, Денхам не мог нарадоваться находке. Ее невероятно голубые глаза смотрели на него из-под приспущенных век, у нее были чувственные и насмешливые губы, приподнятый подбородок говорил о смелости. Ее кожа была чиста и бела. Золотистые волосы, выбивавшиеся из-под поношенной шляпки, прекрасно сочетались с бледностью ее лица. Да! Если бы Денхам был поэтом, он сравнил бы эту девушку с солнечным светом.
Видя его заинтересованный и восхищенный взгляд, девушка улыбнулась.
— Меня зовут Анна Дэрроу.
— Теперь вы чувствуете себя лучше?
— Да, спасибо. Вы были очень добры.
— Не стоит благодарности, — сказал Денхам прямо. — Свое время и деньги на вас я трачу отнюдь не бескорыстно.
Улыбка исчезла с лица Анны. Она затрепетала. Денхам не обращал внимания на ее реакцию.
— Как вы докатились до теперешнего своего состояния?
— Думаю, из-за невезения. Таких девушек, как я много.
— Но с такой внешностью не очень много.
— О, в более приличной одежде я, возможно, выглядела бы получше… Сквозь улыбку Анны все еще сквозил страх. — А в таком поношенном виде…
— У вас есть семья?
— Кажется, у меня есть дядя… где-то.
— Вам приходилось сниматься в кино?
— Лишь несколько массовок… Правда у меня как-то была настоящая роль.
Он рискнул задать еще один вопрос.
— Вы, случайно, не из тех недотрог, которые вопят при виде мыши или падают в обморок увидев змею?
— Я провинциалка… Хотя я не питаю особой любви к мышам, однажды я своими руками убила змею…
Довольный Денхам выпрямился, развернул плечи и встал.
— Послушай, сестричка. У меня для тебя есть работенка.
Анна тоже поднялась, глядя на Денхама пристально и выжидающе.
— Если тебя немного подкормить и дать отдохнуть, ты станешь именно такой, какая мне нужна.
— А когда… когда я получу эту работу?
— Прямо сейчас. С этой минуты. И первое, что ты должна сделать, это купить новую одежду. Пойдем. Мы должны успеть до закрытия магазинов.
— Но… но что же это всё-таки за работа?
— Она принесет тебе деньги, приятное времяпрепровождение и славу. Мы должны отплыть завтра в шесть часов утра и поверь мне, ты не пожалеешь.
Анна снова села и спокойно покачала головой. Теперь на ее лице не было страха, вместо него во взгляде появилась насмешливая терпимость, которую она, казалось, научилась напускать на себя за долгую практику.
— Нет! Извините… Но я не могу… Я не хочу такой работы… Да, я жила воровством… Но я не смогу…
— Что? — вскрикнул Денхам и изумленно уставился на нее, потом он рассмеялся и достал сигареты, о которых он забыл с тех пор, как покинул магазин, где их купил. — О, я понимаю! Нет, не то, сестричка. Совсем не то. Ты неправильно меня поняла. Я предлагаю тебе приличную работу.
— Хорошо, — сказала Анна извиняющимся тоном. — Я не хочу…
— Это какое-то недоразумение. Конечно. Ничего такого. Это моя вина, я так восхищен тобой, что забыл кое-что объяснить. Ну так послушай. Мое имя Денхам. Ты когда-нибудь слышала обо мне?
— Д-да. Да. Вы режиссер. Свои картины вы снимаете в джунглях и саваннах.
— Совершенно верно. И я выбрал тебя для главной роли в своей новой картине. Мы отплывает в шесть.
— Куда?
— Пока я не могу тебе этого сказать, Анна. Это далеко отсюда. И прежде чем мы достигнем места назначения, нам предстоит долгое плавание, спокойное времяпрепровождение, теплое голубое море, мягкий свет луны на воде. Решай, Анна! Какая разница, что нас ждет в конце, но ведь это не хуже бродяжничества по Нью-Йорку? Неужели лучше засыпать каждую ночь со страхом, что твой труп на следующее утро выловят из водосточной канавы?
— Неважно, чем все это закончится, — прошептала Анна. — Это лучше.
— Я честный человек, Анна, — добавил Денхам. — И я буду честен с тобой. Ты будешь заниматься только своим делом.
— Вы не могли бы мне сказать, что нужно будет делать?
— Выше голову и доверься мне, — с этими словами Денхам протянул руку.
Анна пристально посмотрела ему в глаза. Денхам тоже не сводил с нее взгляда. Ему всегда везло! Денхам не мог налюбоваться ее золотыми волосами, ее лицом и фигурой.
Когда их глаза встретились, Анна с мрачной улыбкой положила свою руку в его ладонь.