No 248 [230]
Жил-был охотник, и было у него две собаки. Раз как-то бродил он с ними по лугам, по лесам, разыскивал дичи, долго бродил -- ничего не видал, а как стало дело к вечеру, набрел на такое диво: горит пень, а в огне змея сидит. И говорит ему змея: "Изыми, мужичок, меня из огня, из полымя; я тебя счастливым сделаю: будешь знать все, что на свете есть, и как зверь говорит, и что птица поет!" -- "Рад тебе помочь, да как?" -- спрашивает змею охотник. "Вложи только в огонь конец палки, я по ней и вылезу". Охотник так и сделал. Выползла змея: "Спасибо, мужичок! Будешь разуметь теперь, что всякая тварь говорит; только никому про то не сказывай, а если скажешь -- смертью помрешь!"
Опять охотник пошел искать дичь, ходил-ходил, и пристигла его ночь темная. "Домой далеко, -- подумал он, -- останусь-ка здесь ночевать". Развел костер и улегся возле вместе с собаками и слышит, что собаки завели промеж себя разговор и называют друг друга братом. "Ну, брат, -- говорит одна, -- ночуй ты с хозяином, а я домой побегу, стану двор караулить. Не ровен час: воры пожалуют!" -- "Ступай, брат, с богом!" -- отвечает другая. Поутру рано воротилась из дому собака и говорит той, что в лесу ночевала: "Здравствуй, брат!" -- "Здорово!" -- "Хорошо ли ночь у вас прошла?" -- "Ничего, слава богу! А тебе, брат, как дома поспалось?" -- "Ох, плохо! Прибежал я домой, а хозяйка говорит: "Вот черт принес без хозяина!" и бросила мне горелую корку хлеба. Я понюхал, понюхал, а есть не стал; тут она схватила кочергу и давай меня потчевать, все ребра пересчитала! А ночью, брат, приходили на двор воры, хотели к амбарам да клетям подобраться, так я такой лай поднял, так зло на них накинулся, что куда уж было думать о чужом добре, только б самим уйти подобру-поздорову! Так всю ночь и провозился!" Слышит охотник, что собака собаке сказывает, и держит у себя на уме: "Погоди, жена! Приду домой -- уж я те задам жару!"
Вот пришел в избу: "Здорово, хозяйка!" -- "Здорово, хозяин!" -- "Приходила вчера домой собака?" -- "Приходила". -- "Что ж, ты ее накормила?" -- "Накормила, родимый! Дала ей целую крынку молока и хлеба покрошила". -- "Врешь, старая ведьма! Ты дала ей горелую корку да кочергой прибила". Жена повинилась и пристала к мужу, скажи да и скажи, как ты про все узнал. "Не могу, -- отвечает муж, -- не велено сказывать". -- "Скажи, миленький!" -- "Право слово, не могу!" -- "Скажи, голубчик!" -- "Если скажу, так смертью помру". -- "Ничего, только скажи, дружок!" Что станешь с бабой делать? Хоть умри, да признайся! "Ну, давай белую рубаху", -- говорит муж.
Надел белую рубаху, лег в переднем углу под образа, совсем умирать приготовился, и собирается рассказать хозяйке всю правду истинную. На ту пору вбежали в избу куры, а за ними петух и стал гвоздить[231] то ту, то другую, а сам приговаривает: "Вот я с вами разделаюсь! Ведь я не такой дурак, как наш хозяин, что с одной женой не справится! У меня вас тридцать и больше того, а захочу -- до всех доберусь!" Как услыхал эти речи охотник, не захотел быть в дураках, вскочил с лавки и давай учить жену плеткою. Присмирела она: полно приставать да спрашивать!