Статьи из газеты "День" (1863)
Москва, 23 февраля 1863 г.
Вся грамотная Россія видѣла на дняхъ доказательство особенной милости Русскаго Государя къ жителямъ Царства Польскаго. Милость эта такъ велика, по крайней мѣрѣ съ толки зрѣнія всѣхъ насъ, Русскихъ (да и съ точки зрѣнія Поляковъ неужели меньше?); она имѣетъ или будетъ имѣть такое огромное значеніе въ практической жизни всего общества и каждаго гражданина,-- что поводовъ къ постоянному раздраженію и неудовольствію жителей на администрацію должно убавиться -- едвали не на половину. Мы разумѣемъ здѣсь Высочайше утвержденное единогласное постановленіе государственнаго совѣта Царства Польскаго о необходимости закона, который, "въ видахъ гарантіи личной безопасности всѣхъ жителей Царства, опредѣлилъ бы:
"1) Что каждый арестованый долженъ бытъ письменно извѣщенъ о причинѣ ареста.
"2) Что каждый арестованный, не болѣе какъ на третій день ареста, долженъ быть представленъ суду, который опредѣляетъ о дальнѣйшемъ задержаніи или освобожденіи заарестованнаго.
"3) Что никто не можетъ быть подвергнуть заключенію или какому бы то ни было стѣ;сненію личной свободы иначе, какъ по приговору подлежащаго, ному при открытыхъ дверяхъ и по выслушаніи ".
Изъ протоколовъ засѣданій Польскаго государственнаго совѣта и изъ словъ Е. И. В. Предсѣдателя совѣта и Намѣстника Царства Польскаго (напечатанныхъ во всѣхъ нашихъ газетахъ) видно, что дѣйствіе этого закона предполагаете" оставить во всей силѣ даже и при объявленіи всей страны на военномъ положеніи....
Мы не можемъ не отозваться полнымъ сочувствіемъ этимъ распоряженіямъ нашего правительства относительно Польши. Неужели Поляки не оцѣнятъ всей благодѣтельности этого новаго закона? По крайней мѣрѣ мы, Русскіе, навѣрное бы ее оцѣнили, да и теперь вчужѣ цѣнимъ и съ живѣйшею радостью привѣтствуемъ нашихъ братьевъ Поляковъ. Правительство, такъ великодушно и добровольно отказывающееся отъ своей прерогативы арестовывать людей безъ объясненія причинъ ареста, заточать въ крѣпость и держать въ крѣпости -- безъ суда, однимъ словомъ, подвергать людей какому бы то ни было стѣсненію личной свободы -- въ видѣ административной мѣры и на основаніи однихъ административныхъ соображеній и усмотрѣній -- такое правительство заслуживаетъ самой искренней похвалы и признательности. Неужели Поляки этого не видятъ, не чувствуютъ и не понимаютъ? Этого быть не можетъ; если что-либо смущаетъ 'теперь радость Поляковъ и останавливаетъ выраженія благодарности,-- такъ это только недостатокъ полной вѣры въ несомнѣнность такого крутаго перехода отъ одного порядка къ другому. Но правительство, конечно, не замедлитъ убѣдить ихъ самымъ положительнымъ образомъ въ дѣйствительности и незыблемости новаго закона, и всѣ недоумѣнія Поляковъ скоро разсѣются.
Чтобы понять вполнѣ все значеніе Высочайше утвержденнаго постановленія Польскаго государственнаго совѣта,-- достаточно вспомнить, возстановить въ своемъ соображеніи (а это, кажется, не трудно) тотъ старый порядокъ, который такъ торжественно осужденъ теперь самимъ правительствомъ чрезъ изданіе новаго закона,-- тотъ порядокъ, когда дѣятельности секретной полиціи и жандармскаго корпуса дается полный просторъ, когда люди цѣлыми сотнями исчезаютъ таинственно и внезапно, и пропадаютъ для своихъ родныхъ и друзей безъ вѣсти; когда многолѣтнія заключенія въ крѣпостяхъ входятъ въ разрядъ "административныхъ взысканій", налагающихся не по суду, слѣдовательно безъ строгаго разбора всѣхъ обстоятельствъ дѣла, безъ предоставленія возможности обвиняемымъ воспользоваться всѣми законными средствами къ своей защитѣ. Новая либеральная и человѣколюбивая законодательная мѣра правительства освобождаетъ отъ этихъ бѣдствій Польшу. Теперь это беззаконіе, признанное таковымъ самимъ правительствомъ, правительствомъ же смѣняется на порядокъ вполнѣ законный и предоставляющій обвиняемому всѣ способы къ правильной защитѣ: сама Власть ограждаетъ личность гражданъ отъ административнаго произвола. Такой всенародный актъ добровольнаго ограниченія произвола, такое торжество, данное началу законности -- рѣдкія явленія въ исторіи. Мы, Русскіе, лучше чѣмъ кто-либо, по давнему, безпрестанно возобновляемому опыту, знаемъ цѣну дарованнаго Польшѣ блага и потому, поздравляя Поляковъ, увѣрены, что оно вызоветъ въ нихъ живую горячую признательность, тѣмъ болѣе, что изъ подданныхъ Русскаго Императора, за исключеніемъ Великаго Княжества Финляндскаго, они одни удостоились такой отмѣны существующаго и теперь во всей остальной Россіи порядка. Они по справедливости могутъ гордиться этимъ особеннымъ знакомъ вниманія и довѣрія, этимъ преимуществомъ, которымъ, кромѣ ихъ, никто въ Россіи не пользуется.
Добросовѣстное, неуклонное, твердое исполненіе новаго проектируемаго закона со стороны мѣстной и высшей администрація, вмѣстѣ съ отмѣною наказанія ссылки за политическія преступленія (о чемъ вопросъ, по Высочайшему соизволенію, предоставлено разсмотрѣть и обсудить вмѣстѣ съ пересмотромъ всего обязательнаго для Полыни уголовнаго законодательства) -- эти мѣры, повторяемъ мы, должны въ значительной степени успокоить взволнованные умы въ Царствѣ Польскомъ, и отнять у мятежныхъ духомъ Польскихъ патріотовъ всякій поводъ къ воззваніямъ, которыхъ образчикъ мы имѣемъ честь предложить нашимъ читателямъ.