Польскій вопросъ и Западно-Русское дѣло. Еврейскій Вопросъ. 1860--1886
Статьи изъ "Дня", "Москвы", "Москвича" и "Руси"
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1886.
Москва, 21-го іюля, 1867 г.
Въ опубликованныхъ на дняхъ извѣстіяхъ о ходѣ крестьянскаго дѣла въ Царствѣ Польскомъ мы встрѣчаемся съ нѣкоторыми странными фактами, относящимися до преподаванія русскаго языка въ школахъ. Мы приводимъ ихъ ниже, а теперь считаемъ нужнымъ предпослать имъ нѣсколько словъ.
Царство Польское, созданное Императоромъ Александромъ І-мъ, не представляетъ само по себѣ никакой органической цѣльности. Основаніемъ ему послужило выкроенное Наполеономъ изъ бывшихъ частей Польскаго государства, доставшихся Пруссіи и Австріи, Варшавское герцогство. Урѣзавъ это герцогство съ одной стороны въ пользу Пруссіи, прирѣзавъ съ другой часть Галиціи, его переименовали въ Царство и такимъ образомъ сочинили какое-то искусственно политическое тѣло, какое-то призрачное государство, безъ всякихъ, какъ мы уже сказали, внутреннихъ условій органической цѣльности и реальныхъ, дѣйствительныхъ задатковъ самостоятельнаго государственнаго развитія. Въ самомъ дѣлѣ, отрѣзанное отъ морей, окруженное несравненно могущественнѣйшими державами, очерченное не живыми урочищами, а произвольными, на картѣ проведенными границами, это Царство было слишкомъ безсильно, чтобъ существовать собственною независимою политическою жизнью, и слишкомъ сильно для того, чтобы помириться съ своимъ безобразіемъ, чтобы не поддаться искушенію бунтовать и не стремиться къ своему расширенію. Титуломъ Царства, внѣшними формами политической самобытности навязывались, такъ сказать, самимъ Полякамъ притязанія на совершенную независимость и на созданіе государственнаго объема болѣе соотвѣтственнаго громкому имени. Нѣтъ ничего удивительнаго въ томъ, что Поляки не возлюбили этого новаго, произвольно выкроеннаго, призрачнаго Польскаго государства, привязаннаго вдобавокъ къ Россіи въ лицѣ ея монарха; презрительно называли Царство "Конгрессувкой" и мирились съ нимъ только какъ съ точкой опоры, какъ съ почвой, на которой они могли стать на ноги и собраться съ силами для выполненія своихъ давнихъ замысловъ, для осуществленія своего политическаго идеала. Оно было, въ ихъ глазахъ, только ступенью въ возстановленію старой Польши, задаткомъ иной, блистательнѣйшей политической будущности. Такимъ образомъ въ Царство Польское, которое съ своимъ пышнымъ титуломъ было только карикатурою стараго Польскаго государства до 1772 года и всякого государства вообще, было въ самомъ основаніи заложено стремленіе перестать быть карикатурой или политическою амфибіей. Оно явилось постояннымъ воплощеннымъ запросомъ на прежнія области, нѣкогда принадлежавшія Польшѣ,-- живою угрозой Россіи, хищною дланью, занесенною надъ русскими землями.
Вышло то, что и слѣдовало ожидать. Два мятежа, кровавыя усмиренія, возрожденіе польской національности въ коренныхъ русскихъ земляхъ, исторгнутыхъ нами изъ-подъ польскаго гнета въ концѣ XVIII вѣка, и вынужденное насильственное ея подавленіе -- были результатомъ такого ненормальнаго положенія дѣлъ. Царство Польское превратилось въ аванпостъ европейской интриги противъ Россіи, пороховымъ погребомъ, отъ котораго велись подкопы подъ Сѣверозападный и Югозападный нашъ край, вѣчнымъ поводомъ къ тревогѣ, вѣчною угрозой для безопасности и мира Русскаго народа. Россія истощала всѣ возможныя усилія, чтобы найти ладъ въ тѣхъ отношеніяхъ, гдѣ по самой натурѣ вещей не могло быть ладу; она испробовала разныя программы управленія, заводила и изгоняла русскихъ чиновниковъ; русское общество также съ своей стороны придумывало всяческія проблемы рѣшенія "польскаго вопроса", съ примѣрнымъ самоотверженіемъ, не отваживаясь на крайнее средство,-- пока опытъ не доказалъ, что всѣ эти проблемы сводятся въ дилеммѣ. Эту дилемму, впрочемъ, поставили сами Поляки, формулируя свои притязанія такъ: все или ничего; и дѣйствительно вопросъ иначе и поставленъ быть не можетъ. Это самая логическая его постановка. Если старый принципъ политическаго существованія отдѣльной "Польши" признанъ невозможнымъ, то гдѣ же логическій поводъ признавать наприм. Люблинскую и Августовскую губерніи и Холмскій округъ -- Польшею, а Гродненскую и Ковенскую не Польшею? Или и то и другое Польша, или нѣтъ Польши, ибо всѣ эти области населены преимущественно не Поляками, а составляли одинаково "Польшу" историческую. И наоборотъ: если политическое возрожденіе Польскаго государства допущено въ принципѣ, то почему же отрицать его право къ возвращенію себѣ и прочихъ ненаселенныхъ Поляками, но входившихъ въ политическое понятіе о "Польшѣ", земель? Какое начало положено въ основаніе Царства Польскаго? Это не есть основаніе этнографическое, начало національности, это не есть и принципъ историческаго права, строго проведенный, ибо у вновь созданной Польши отнято все, что собственно и составляло Польское государство, чѣмъ оно жило и двигалось, что было дѣйствительною сущностью политическаго термина "Польша". "Польша", какъ государство, вся зиждется только на принципѣ историческаго права, а не на принципѣ народности или этнографическомъ. Какъ политическій терминъ, "Польша" можетъ обозначать только государство основанное на историческомъ правѣ, слѣдовательно до произведенныхъ въ XVIII вѣкѣ раздѣловъ. Другаго политическаго понятія о "Польшѣ" исторія не выработала. Россія постаралась его сочинить въ видѣ Царства Польскаго, но такое произвольное сочиненіе явилось вредною, лишенною логическаго и историческаго смысла аномаліей, безъ всякихъ задатковъ политической жизни.
Когда однажды основной жизненный принципъ "Польши", какъ историческаго явленія, т. е. какъ скоро историческое право, на которомъ зиждилось Польское государство, было поколеблено, то уничтожился этимъ самымъ всякій raison d'être, всякая органическая причина бытія "Польши", какъ, политическаго понятія. А не поколеблено оно быть не могло. Присоединеніе къ Россіи Руси Малой, Бѣлой, Черной, Червонной (послѣдней еще не вполнѣ) совершилось въ силу самаго святаго права. Выдвигается -- и только въ одной Россіи -- иное понятіе о "Польшѣ", не признаваемое самими Поляками, выработанное не исторіею, а отвлеченною теоріей,-- о Польшѣ, какъ о народности, а не какъ о бывшемъ государствѣ. Навязывается Полякамъ для существованія "Польши", вмѣсто историческаго, другое начало -- этнографическое. Но, вопервыхъ, Поляки пренебрегли имъ, заботясь не о духовномъ возрожденіи своей народности, а о возрожденіи Польши, какъ государства, въ прежней исторической формѣ Польши; вовторыхъ, быстрое онѣмеченіе приморскихъ областей Польши, свидѣтельствующее о томъ, какъ слабо само по себѣ внутреннее духовное содержаніе польской народности внѣ политическаго ея элемента,-- есть невозвратно совершившійся фактъ; втретьихъ, Польша, какъ этнографическое понятіе, не только ускользаетъ до сихъ поръ отъ точнаго опредѣленія, но и при самомъ широкомъ своемъ опредѣленіи еще менѣе чѣмъ Царство Польское представляетъ какія-либо условія для самостоятельнаго политическаго бытія, да и сами Поляки, какъ мы уже сказали, такого основанія не признаютъ и не желаютъ. Все или ничего, говорятъ Поляки, и сами вызываютъ справедливый во всѣхъ отношеніяхъ отвѣтъ -- ничего.
Очевидно, что Царство Польское, не имѣя никакого повода къ историческому бытію и наказавъ Россію за такое, на отвлеченныхъ принципахъ основанное зиждительство, пятидесятью годами неестественныхъ отношеній, безсмыслицы, лжи, смутъ и мятежей,-- Царство Польское, какъ политическій non-sens, содержало въ себѣ съ самаго начала зародышъ смерти и должно неминуемо исчезнуть. Къ этому убѣжденію и пришло русское правительство въ 1864 году и рядомъ послѣдовательныхъ мѣръ приводитъ свое рѣшеніе въ исполненіе. Не говоря о прочихъ мѣрахъ, остановимъ наше вниманіе на преобразованіи учебной части въ Царствѣ, или вѣрнѣе на одной изъ задачъ тамошняго управленія народнаго просвѣщенія. Создавъ Царство Польское, русская власть признала оффиціальнымъ или политическимъ языкомъ -- польскій, навязавъ его всѣмъ обывателямъ безъ различія, а въ томъ числѣ и русскимъ, и присоединенной части Галиціи. Понятно, что какъ скоро изъ Царства Польскаго изъемлется (субстрагируется, какъ сказали бы Нѣмцы) его политическое основаніе, искусственно созданное, но тѣмъ не менѣе державшее всѣ части въ связи единымъ политическимъ цементомъ,-- Царство Польское, переставая быть политическою единицей, распадается на разныя отдѣльныя народности, его составлявшія. Уничтожая оффиціальное или политическое значеніе польскаго языка, русское управленіе въ той области должно было неминуемо принять за руководящія начала для народныхъ школъ: съ одной стороны начало народности, начало этнографическое; съ другой -- политическій живой фактъ русскаго господства. Въ силу этого логическаго основанія учреждены народныя школы съ преподаваніемъ на языкѣ мѣстной народности, литовскомъ, польскомъ, русскомъ и даже нѣмецкомъ, смотря по численному преобладанію народности въ данной мѣстности и съ обязательнымъ обученіемъ языку русскому, какъ общему, государственному. Теперь, ознакомивъ читателей съ положеніемъ вопроса о Царствѣ Польскомъ, еще сохраняющемъ свой грѣшный титулъ, съ системою и задачею русскаго управленія въ области народнаго просвѣщенія, сообщимъ имъ и тѣ скудныя извѣстія о народныхъ школахъ, которыя сообщаетъ намъ отчетъ о ходѣ крестьянскаго дѣла въ Царствѣ:
"Важнѣйшій фактъ по крестьянскому дѣлу въ Царствѣ Польскомъ заключается въ успѣхахъ русскаго языка въ томъ краю. Въ отдѣлѣ Кѣлецкой коммиссіи по крестьянскимъ дѣламъ (около 1/12 всего Царства) преподаваніе русскаго языка введево въ 159 мужскихъ и 3 женскихъ сельскихъ училищахъ. Крестьяне съ замѣтною охотой учатся русскому языку тамъ, гдѣ сношенія правительственныхъ лицъ и учрежденій съ тминными (волостными) управленіями производятся на русскомъ языкѣ. Въ крестьянахъ вовсе не замѣчается національнаго предубѣжденія противъ русскаго языка; напротивъ, поступающія отъ разныхъ административныхъ властей въ волостныя (гминныя) управленія бумаги на польскомъ языкѣ возбуждаютъ недоумѣніе, и войты гминъ (волостные головы) обращались неоднократно къ предсѣдателю крестьянской коммиссіи за разъясненіемъ: какой языкъ слѣдуетъ считать правительственнымъ, русскій или польскій? Въ отдѣлѣ еальской коммиссіи, изъ всѣхъ 86 народныхъ училищъ, преподаваніе русскаго языка введено въ 44-хъ, устроенныхъ въ мѣстностяхъ съ литовскимъ и русскимъ населеніемъ, и идетъ съ положительнымъ успѣхомъ. Преподаваніе въ литовскихъ" школахъ ведется исключительно на русскомъ и литовскомъ языкахъ; польскій же языкъ вовсе не преподается. Въ мѣстахъ, населенныхъ Мазурами и Нѣмцами, успѣхи по введенію русскаго языка въ народное образованіе весьма слабы, несмотря на дѣятельныя мѣры, принятыя мѣстною учебною дирекціей къ повсемѣстному распространенію русской грамотности. Въ школахъ, устроенныхъ нѣмецкимъ населеніемъ, замѣчено, что учителя въ нихъ, обучая охотно дѣтей польскому языку, уклоняются, подъ разными предлогами, отъ преподаванія языка русскаго. По наблюденіямъ коммиссаровъ Сувальскаго и Августовскаго уѣздовъ, подтвержденнымъ и мѣстною дирекціей училищъ, преподаваніе русскаго языка въ школахъ съ польскимъ населеніемъ стало замѣтно ослабѣвать къ осени 1866 года, такъ что русскія книги для первоначальнаго чтенія, розданныя дѣтямъ въ прошедшемъ году, принимались ими весьма неохотно, тогда какъ въ 1865 году эти книги были принимаемы съ явно выражавшимся удовольствіемъ."
Въ этихъ извѣстіяхъ обращаютъ на себя наше вниманіе слѣдующія обстоятельства. Вопервыхъ, какія же это бумаги на польскомъ языкѣ могутъ поступать въ тминныя управленія отъ административныхъ властей? Это обстоятельство не разъяснено. Впрочемъ нельзя конечно и требовать, чтобы ранѣе увеличенія, помощью школъ, числа знающихъ русскую грамоту въ сельскомъ людѣ, администрація обходилась совсѣмъ безъ польскаго языка, послѣ столь долгаго узаконеннаго его преобладанія: школы же введены такъ недавно. Вовторыхъ, отношеніе нѣмецкаго населенія къ русскому языку.
"Въ школахъ (говоритъ отчетъ)-, устроенныхъ нѣмецкимъ населеніемъ, замѣчено, что учителя въ нихъ, обучая охотно дѣтей польскому языку, уклоняются, подъ разными предлогами, отъ преподаванія языка русскаго". Что это такое? Неужели же и въ Царствѣ Польскомъ крошечное нѣмецкое населеніе вырабатываетъ себѣ нѣмецкія привилегіи Прибалтійскихъ губерній? Тамъ, на берегу Балтики, гдѣ, по выраженію покойнаго графа С. С. Уварова, "добрые жители мечтаютъ, что они Германцы Арминія или Карла Великаго",-- такъ мы уже привыкли къ тому, что русскій языкъ, "подъ разными предлогами", не вводится въ среду ненѣмецкаго населенія, сильно жаждущаго русской грамотности, хотя бы для того, чтобы имѣть возможность читать русскіе законы о крестьянствѣ не въ искаженномъ нѣмецкомъ переводѣ,-- тамъ эти разные, очень изворотливые "предлоги" уже какъ-то узаконились, приняли такой легальный видъ въ глазахъ и мѣстной и всякой иной администраціи, что даже ихъ обличеніе не безопасно. Тамъ мы -- nolens-volens -- осуждены на молчаніе, хотя бы и находили такія отношенія къ русскимъ интересамъ несовмѣстными съ честью русскаго народа и государства. Но тамъ край привилегированный; почему же здѣсь, въ Царствѣ Польскомъ, допускаются эти разные предлоги? Какимъ образомъ могутъ быть терпимы такіе учителя? Спрашивается: какая участь постигла бы того Латыша, который, не любя нѣмецкаго языка, вздумалъ бы въ одной изъ школъ прибалтійскихъ губерній учить по-латышски и не учить по-нѣмецки?
Итакъ, желаніе со стороны польскихъ крестьянъ учиться русскому языку несомнѣнно; но расположеніе это находится въ опасности отъ интригъ и польскихъ, и нѣмецкихъ. "Народныя русскія книги", говоритъ тотъ же отчетъ, принимались осенью 1866 г. весьма неохотно, тогда какъ въ 1865 г. онѣ были принимаемы съ явно выражавшимся удовольствіемъ". Желательно было бы, чтобъ это послѣднее обстоятельство было удовлетворительнѣе разъяснено. И почему именно такая перемѣна къ концу 1866 года? Была перемѣна въ личномъ составѣ управленія въ Царствѣ Польскомъ -- это правда, выбыли Н. А. Милютинъ и князь В. А. Черкасскій; но развѣ самая система съ отбытіемъ ихъ измѣнилась??