"Русь", 6 декабря 1885 года.
Рекомендуемъ особенному вниманію читателей помѣщаемую ниже, очень дѣльную на нашъ взглядъ, статью: "Перекрестный допросъ", т. е. допросъ свидѣтелей на судѣ прокуроромъ и защитниками. Авторъ убѣдительно доказываетъ,-- и мы вполнѣ присоединяемся къ его мнѣнію,-- необходимость отнять у "сторонъ" право непосредственнаго допроса, взамѣнъ чего предоставить "сторонамъ" предлагать свои вопросы свидѣтелямъ -- не иначе какъ черезъ предсѣдателя. Введеніе этой мѣры вынуждается, впрочемъ, не собственно образомъ дѣйствій прокуроровъ: послѣдніе, какъ исполняющіе долгъ государственной службы, держатъ себя вообще при допросахъ съ приличіемъ -- обязательнымъ для ихъ званія. Неприличны бываютъ, скажемъ ужъ кстати, ихъ обвинительныя рѣчи, именно когда они пускаются въ элоквенцію. Не знаемъ, какъ смотритъ на эти рѣчи новый Министръ юстиціи, но еслибъ отъ насъ зависѣло, мы бы за каждый цвѣтокъ, за каждый прихотливый извивъ краснорѣчія, награждали прокурора выговоромъ, а за пустозвонную рѣчь съ ругательствами или издѣваніями надъ подсудимымъ, или съ явною цѣлью взволновать, увлечь своимъ паѳосомъ присяжныхъ, подѣйствовать внѣшнимъ образомъ на ихъ нервы -- вычитывали бы у него по цѣлому году изъ службы! Рѣчь прокурора должна быть убѣдительна безстрастною, строгою дѣловитостью. Но не объ этихъ "рѣчахъ" теперь наша рѣчь, а собственно о допросахъ, и именно о допросахъ, предлагаемыхъ гг. защитниками. Самая обязанность защиты (особенно когда защита нанята,-- а она не нанимается лишь въ рѣдкихъ случаяхъ) побуждаетъ адвоката лѣзть изъ кожи, чтобы подорвать силу выгоднаго для истины, но невыгоднаго для его интересовъ свидѣтельства. Для этого адвокату и необходимо порой смутить, озадачить, сбить съ толку свидѣтеля,-- что и очень удобно при торжественной обстановкѣ суда, когда допросъ обращается къ свидѣтелю-новичку, робкому и смиренному, особенно же къ лицамъ женскаго пола или простаго званія. Мало того: защитнику достаточно иногда набросить (хотя бы вовсе неумѣстнымъ, нейдущимъ къ дѣлу допросомъ) на личность свидѣтеля тонкую, почти неуловимую тѣнь сомнѣнія, одурачить его, выставить смѣшнымъ, заподозрить вскользь, слегка, его нравственное достоинство, и тому подобными гнусными пріемами ослабить довѣріе къ словамъ допрашиваемаго. Можно по истинѣ только удивляться долготерпѣнію свидѣтелей и ихъ уваженію къ суду... Бываютъ такіе неумѣстные, неприличные, нахальные вопросы со стороны иного лихача адвокатуры, что если у свидѣтеля не рыбья кровь -- отвѣтъ "дѣйствіемъ" былъ бы самый естественный. Показываетъ, напримѣръ, дама-свидѣтельница по дѣлу объ украденной у ея пріятельницы шкатулкѣ,-- защитникъ, вмѣсто вопроса: видѣла ли она у потерпѣвшаго лица шкатулку, вдругъ: "а позвольте спросить, свидѣтельница, въ какихъ вы отношеніяхъ находитесь къ вашему мужу"? или: "свидѣтельница, не знакомы ли вы съ г. N N?"... И все это съ такими ужимочками, улыбочками, морганьями, миганьями, которыя досказываютъ остальное... Правда, предсѣдатель имѣетъ право остановить вопрошающаго: часто и останавливаетъ, на что защитникъ обыкновенно съ развязностью отвѣчаетъ: "этого требуетъ интересъ защиты", или же порой, видя, что эффектъ на публику произведенъ: "мнѣ больше ничего и не нужно-съ"... Однимъ словомъ -- для свидѣтельствованія истины въ нашемъ судѣ нужно много мужества, такъ какъ защитникъ того и гляди окатитъ васъ, по выраженію даже "либеральнаго" поэта Некрасова, "ушатомъ помой". Право предсѣдателя "останавливать" неумѣстный вопросъ послѣ уже того, какъ таковой былъ предложенъ, вовсе не достигаетъ цѣли: не останавливать, а предупреждать подобные вопросы -- вотъ что нужно. Нѣтъ сомнѣнія, что поручать предсѣдателю дѣлать вопросы подобнаго рода защитникъ отважится не легко, да и предсѣдатель за подобнаго рода порученіе можетъ ему тутъ же сдѣлать строгое и вразумительное внушеніе.
Безстыдной травлѣ защитниками свидѣтелей долженъ быть положенъ конецъ, и въ судѣ должна же когда-нибудь вновь водвориться благопристойность, изгнанная изъ него нашими адвокатами. Почему бы, кажется, къ предлагаемому авторомъ упомянутой статьи видоизмѣненію не приступить тотчасъ же, безъ замедленія?.