Общественные вопросы по церковнымъ дѣламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860--1886
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
"Русь", 1 іюля 1884 г.
По свѣдѣніямъ газетъ, состоялось недавно Высочайшее утвержденіе проекта о церковно-приходскихъ школахъ, въ силу котораго православному духовенству предоставляется право открывать приходскія школы съ двухлѣтнимъ и четырехлѣтнимъ курсомъ... Нельзя, разумѣется, не отнестись съ полнымъ сочувствіемъ къ этому проекту, особенно, если не предписывается духовенству, а именно лишь "предоставляется право" открывать при приходахъ свои народныя училища, хотя бы даже и не на свой, и не на приходскій только счетъ, но и съ пособіемъ отъ высшаго духовнаго вѣдомства. Всякаго подобнаго общаго "предписанія" мы, къ сожалѣнію, научены бояться пуще огня, зная по опыту, какъ силенъ тотъ духъ бездушія, которымъ запечатлѣвается у насъ даже самое живое дѣло, проходящее сквозь канцелярскія сферы, распинаемое бюрократическими благообразными формами,-- и который такъ глубоко проникъ во внутренній строй церковнаго управленія, со времени учрежденія "Духовнаго Коллегіума" при Петрѣ. "Предписаніе", хотя бы и въ видѣ указа Святѣйшаго Синода или "резолюціи" епархіальнаго архіерея "циркулярно" разосланной Духовными Консисторіями, это вѣдь не патріаршая грамота или архипастырское посланіе, какъ бывало встарину, проникнутое искренностью личныхъ убѣжденій и несокрушимою вѣрою въ свое призваніе и авторитетъ; это, прежде всего,-- казенная бумага за No, требующая формальной очистки, внѣшняго исполненія... А именно такой формальной постановки школьнаго дѣла и нужно наиболѣе опасаться. Пожалуй и теперь, одна епархія передъ другой станутъ щеголять въ отчетахъ количествомъ вновь открытыхъ приходскихъ школъ, принуждая приходскихъ священниковъ заводить ихъ во что бы ни стало, забывая, что здѣсь на первомъ мѣстѣ должно стоять не количество, я качество, не усердіе подчиненныхъ къ исполненію начальственныхъ велѣній, а личное свободное изволеніе къ доброму совершенію учительскаго подвига... Вотъ почему мы съ особеннымъ сочувствіемъ прочли это выраженіе: "предоставить", а не заставить, и остается только желать, чтобы епархіальныя начальства дѣйствовали въ разум ѣ этого слова и не обращали тотчасъ же заведеніе школы въ обязательную для приходскаго священника повинность или въ особаго рода способъ домогательства лестныхъ для "духовнаго" тщеславія и свойственныхъ духовному сану равныхъ наградъ...
Но не странно ли, по поводу этого обращеннаго къ духовенству призыва просвѣщать простонародныя массы въ приходскихъ школахъ, толковать о принудительныхъ и поощрительныхъ средствахъ? Вѣдь, казалось бы, пастырство и учительство такъ тѣсно связаны между собою, что всякій приходскій священникъ -- естественный, такъ-сказать прирожденный учитель своей паствы. Пастырствовать -- вѣдь это и значитъ проповѣдывать Евангеліе своей паствѣ, руководить, назидать, просвѣщать ее истинами Вѣры и ученіемъ Св. Церкви, и если паства продолжаетъ, въ этомъ отношеніи, упорно пребывать невѣжественною, то едвали ея пастырь можетъ быть причисленъ къ разряду "добрыхъ". Таковъ выводъ самый простой и самый и логическій, отъ котораго нельзя отдѣлаться никакими софизмами. Невѣжество русской церковной паствы въ низшихъ слояхъ народа (несмотря на христіанскій строй ея духа и приверженность къ Церкви) не можетъ подлежать и сомнѣнію; при всемъ томъ, было бы однакоже ошибочно, основываясь на вышеупомянутомъ выводѣ, обвинять лично нашихъ приходскихъ священниковъ. Выводъ тѣмъ не менѣе остается совершенно вѣренъ и правиленъ: если наши священники лично не виноваты или могутъ быть извинены, то все же кто-нибудь или что-нибудь да виновато; все же есть стало-быть какой-либо порокъ въ самой нашей организаціи церковной, который, независима отъ лицъ и ихъ частной воли, направляетъ весь ходъ дѣла къ печальному результату: къ невѣдѣнію паствою истинъ Вѣры и ученія Церкви, въ надлежащей полнотѣ и точности, и къ недоброму, въ сущности, пастырству.
Мы вовсе не желаемъ бросать укоръ въ лицо русскому смиренному духовенству, особенно сельскому; намъ претитъ это, слишкомъ ужъ немудреное осужденіе, которымъ, въ средѣ русскихъ интеллигентовъ, не клеймитъ его развѣ только лѣнивый,-- благо "пройтись по попамъ", перомъ или кистью, можно у насъ не только вполнѣ безнаказанно, но и съ выгодой: сей гривенничный "либеральный протестъ", дешевое благородство чувствъ, низкопробное остроуміе и таковой же "реализмъ" въ повѣстяхъ или картинахъ -- оплачиваются у насъ очень щедро. Тѣмъ не менѣе жмурить глаза на отношеніе у насъ сельскихъ пастырей къ пасомымъ и мириться съ настоящимъ церковнымъ строемъ едвали позволительно. Наши приходскіе священники лично, конечно, "наемниками" быть названы не могутъ,-- но порядокъ, не ими созданный, а ими только унаслѣдованный, привелъ къ тому, что священнослужительство или пастырство обратилось въ сословную професс і ю, въ одинъ изъ бытовыхъ видовъ "кормленія", въ хлѣбное ремесло,-- въ своего рода еврейское "левитство". Охотно допускаемъ множество исключеній, но никто не станетъ отрицать, что таковъ общ і й типъ и что исключенія возможны лишь въ видѣ труднаго и тѣмъ болѣе славнаго подвига, въ видѣ тяжкой личной борьбы съ общеустановленными формами жизни. Ремесленная сторона беретъ верхъ надъ стороной духовной, професс і я -- надъ мисс і ей,-- а вслѣдствіе этого и внѣшнее отправленіе богослужебныхъ обязанностей -- надъ пастырствомъ. Наши сельскіе священники большею частью -- совершители таинствъ и требъ, но не пастыри, а потому и не учители: таковы неумолимыя условія сложившагося быта и еще больше -- неумолимый законъ нужды, ставящій на первомъ планѣ для каждаго рекомаго пастыря-заботу объ охраненіи себя и своего семейства отъ голода и холода, и объ обезпеченіи будущности своихъ дѣтей: хлѣбною (въ старыя времена большею частью "духовною же") профессіею -- сыновей, и замужествомъ (съ приходомъ вмѣсто приданаго, какъ водилось прежде, да водится отчасти и понынѣ) -- дочерей... Прочтите въ майской книжкѣ "Русскаго Вѣстника" воспоминанія или записки Н. П. Гилярова, подъ заглавіемъ: "Изъ прожитаго". Это драгоцѣннѣйшій матеріалъ для бытовой исторіи Россіи. Разсказъ, написанный живо и, разумѣется, со свойственнымъ автору умомъ и талантомъ, съ правдивою, но такъ-сказать теплою объективностью, безъ всякой предумышленной отрицательной закваски, досягаетъ до прадѣдовъ, и читатель имѣетъ такимъ образомъ предъ собою очеркъ домашней жизни и быта четырехъ священническихъ поколѣній, составленный по семейнымъ преданіямъ и личнымъ дѣтскимъ впечатлѣніямъ и воспоминаніямъ автора. Ничего особенно выдающагося худаго, грязнаго, безнравственнаго не заронилось изъ этой отдаленной старины въ дѣтской памяти повѣствующаго (исторія его собственныхъ школьныхъ годовъ еще впереди и пока еще не появилась): бѣдная, мелочная, будничная жизнь плетется себѣ но тихоньку, съ своими обычными радостями и невзгодами, бокъ-о-бокъ съ крупными историческими событіями и крупными общественными преобразованіями, подчасъ словно придавливаемая ими, но вообще туго и больше по внѣшности поддающаяся ихъ воздѣйствію. Но если вспомнить, что предъ вами развернута картина преемственнаго, чуть не въ теченіи столѣтія, пастырства и учительства церковнаго, т. е. что дѣло идетъ о четырехъ поколѣніяхъ приходскихъ священниковъ,-- если къ заглавію: "Изъ прожитаго" прибавить заглавіе: "Около алтаря", то вы поразитесь отсутствіемъ въ этой картинѣ всякого идеализма, всякого намека на высшія внутреннія задачи своего званія: до такой степени мало отражалась въ ихъ домашнемъ обиходѣ духовная сторона ихъ великой священнослужительской профессіи! А между тѣмъ лица, выставленныя авторомъ, большею частью достопочтенныя и умомъ необиженныя, да и вообще нельзя не пригнать за ними и за всѣмъ ихъ жизненнымъ строемъ достоинства бытовой крѣпости, вѣрности церковному преданію и обычаю и полной искренней близости къ народу, почти нераздѣльности съ нимъ. Несравненно выше они, во всякомъ случаѣ, священниковъ новѣйшей формаціи,-- модной "либеральной" окраски, весьма развязныхъ по части церковнаго преданія, чуждыхъ душой и сердцемъ народу, даже презирающихъ его съ высоты своего семинарскаго образованія, почитывающихъ Писарева -- и цинически "эксплуатирующихъ" народное "суевѣріе" и "невѣжество"...
Но какъ и прежде, такъ и теперь нельзя не признать типъ приходскаго священнослужительства какъ сословной профессіи и хлѣбнаго ремесла -- общимъ или, по крайней мѣрѣ, преобладающимъ, преимущественно въ селахъ. СвяDigitized by Google
щенникъ отправляетъ по праздникамъ богослуженіе, совершаетъ таинства, обряды и требы, разъ въ году выслушиваетъ, болѣе или менѣе торопливо, исповѣдь своихъ прихожанъ,-- но этимъ большею частью и ограничиваются ихъ къ нему отношенія: онъ не назидаетъ ихъ съ церковнаго амвона своей приходской каѳедры живымъ, не затверженнымъ словомъ,-- ничего онъ не толкуетъ имъ, ничего не объясняетъ. Едвали даже кому изъ этихъ сельскихъ пастырей (хотя конечно, на необъятномъ пространствѣ Россіи, всегда найдутся и исключенія) приходитъ даже и въ голову справиться: вѣдомы ли его духовнымъ дѣтямъ, и если вѣдомы, то кому именно -- ну хоть Отче Нашъ и Символъ Вѣры... Народъ растетъ около своего пастыря какъ трава; никто его не учитъ, никто не наставляетъ; ему предоставлено обучаться и просвѣщаться вѣрою самому, чрезъ присутствіе въ храмѣ при богослуженіи. И во сколько возможно -- онъ и обучается и просвѣщается, но воистину въ христіанскомъ строѣ русской народной души и быта слѣдуетъ видѣть скорѣе непосредственное дѣйствіе благодати Божіей, чѣмъ заслугу его приходскихъ наставниковъ! Безъ сомнѣнія, въ силѣ вѣры народной сказывается таинственная божественная сила церковнаго союза -- независимо отъ пастырей, подчасъ и вопреки имъ. По крайней мѣрѣ мы не знаемъ случая, чтобы недостойный служитель алтаря погубилъ въ крестьянахъ вѣру и нравственность; онъ можетъ охладить ихъ усердіе къ приходскому храму, расположить ихъ къ переходу въ расколъ, въ сектантство (какъ это мы и видимъ, въ несчастію), но ужъ никакъ не къ отрицанію вѣры и нравственнаго христіанскаго завѣта, и даже не къ религіозному индифферентизму. Однако кто же станетъ отрицать, что при подобномъ пастырѣ духовное бремя возлагаемое на паству становится неудобоносимымъ?...
Церковное богослуженіе православной Церкви уже само по себѣ, при своей священной художественной красотѣ, не только безъ школы, но даже и безъ каѳедры, даже безъ особливаго разъясненія и истолкованія священника, способно воспитывать и просвѣщать народъ; но зайдите въ любой сельскій храмъ (конечно и тутъ бываютъ счастливыя, хотя и очень рѣдкія исключенія), и сердце стѣснится при видѣ, какъ напряженно и напрасно внимаютъ эти бѣдные люди шибкому, машинальному, небрежному бормотанью дьячковъ (а иногда и самихъ священнослужителей -- при чтеніи длинныхъ молитвъ)! какъ жадно ловятъ они знакомые возгласы и понятныя выраженія, какъ мало прилагается заботы, чтобы дошло до слуха и разумѣнія предстоящихъ, непремѣнно дошло, если не хоть шестопсалміе и иное молитвословіе, то хоть слово Апостольское или Евангельское во всей его членораздѣльности! Но неволѣ приходится говорить народу -- вмѣсто: прослушать обѣдню -- " отстоять " обѣдню и т. п.
Всю эту рѣчь нашу ведемъ мы къ тому, чтобы пояснить -- на какой почвѣ предстоитъ у насъ учредиться церковно-приходскимъ школамъ. Невольно возникаетъ вопросъ: не слѣдовало ли бы прежде всего привести въ лучшее соостояніе школу уже существующую, уже готовую и данную, но пребывающую почти въ запустѣніи? Храмъ -- вотъ она, первая, основная народная школа, не для ребятъ только, но и для взрослыхъ. Если бы священники наши проповѣдывали въ храмахъ, учили народъ съ амвона Слову Божію, изъясняли, толковали имъ смыслъ читаемыхъ при богослуженіи молитвъ, стиховъ, посланій Апостольскихъ и Евангелія, то главная существенная задача вновь учреждаемыхъ церковно-приходскихъ училищъ была бы уже исполнена. Для школы-храма не нужно и заводить особыхъ помѣщеній, набирать учениковъ, отыскивать "источники" для расходовъ на содержаніе и т. д. Въ проектѣ церковно-приходскихъ училищъ на непремѣнную обязанность священника возлагается "преподаваніе Закона Божія"... Да вѣдь это же самое лежитъ на его обязанности какъ пастыря! Чему же иному долженъ наставлять пастырь свою паству, какъ не Закону Божію? Почему же предположить, что усѣвшись на учительскій стулъ въ классной комнатѣ, взявъ катихизисъ въ руки, онъ усерднѣе и успѣшнѣе (въ смыслѣ добрыхъ нравственныхъ результатовъ) исполнитъ пастырскій долгъ учительства, чѣмъ въ самомъ Дому Божіемъ, гдѣ онъ -- предстоятель, гдѣ сердца слушателей уже возбуждены и растворены къ воспринятію благаго словеснаго сѣмени -- и совершившимся или ожидаемымъ богослуженіемъ, и всею обстановкою храма? Наконецъ, если такое требованіе храмоваго учительства отъ приходскаго священнослужителя почему-либо представляется невыполнимымъ или неудобнымъ, то вѣдь даже и безъ приходско-каѳдральнаго учительства -- церковное богослуженіе само по себѣ, чинно, отчетливо, вразумительно совершаемое, развѣ не школа? Это и есть настоящая, существенная народная школа, воспитывающая и просвѣщающая народъ. Кругъ учительской дѣятельности священника въ храмѣ,-- не только въ видѣ проповѣдыванія Слова Божія, но и во образѣ благочестиваго и вразумительнаго богослуженія,-- несравненно обширнѣе, чѣмъ въ классной горницѣ приходскаго училища, да и ученики -- не одни жалолѣтные...
Поэтому не благоразумнѣе ли, не правильнѣе ли было бы озаботиться напередъ возстановленіемъ, но возможности, самого пастырства въ его истинномъ видѣ и образѣ, прежде чѣмъ накладывать на приходскаго священника новыя хлопотливыя обязанности? Не основательнѣе ли порадѣть сначала о томъ, чтобы прямыя-то его обязанности какъ пастыря и учителя своей паствы исполнялись имъ рачительно, добросовѣстно, какъ повелѣваетъ долгъ его высокаго званія; чтобы, короче сказать, прежде чѣмъ учить ребятъ въ школахъ съ указкой, училъ онъ своихъ дѣтей духовныхъ въ храмѣ благоговѣйнымъ богослуженіемъ и собственнымъ пастырскимъ словомъ? Думается также, что едвали можетъ быть великъ успѣхъ отъ преподаванія Закона Божія по книжкѣ въ стѣнахъ училища у таковаго священника, который не умѣетъ назидательно вѣщать Слово Божіе въ храмѣ, или же вообще нерадивъ въ дѣлѣ пастырства... Замѣтимъ кстати, что и вообще преподаваніе Закона Божія, какъ одного изъ "предметовъ" образовательной программы не только народныхъ училищъ, но и среднихъ нашихъ учебныхъ заведеній, гимназій, институтовъ и т. п., производится у насъ болѣе или менѣе неудовлетворительно (опять-таки -- кромѣ рѣдкихъ исключеній), можетъ-быть вслѣдствіе рутинной, формальной, безжизненной методы преподаванія, усвоенной себѣ законоучителями еще въ семинаріяхъ. Да, къ несчастію, "Законъ Божій", это, по выраженію школьниковъ, одинъ изъ самыхъ " скучныхъ предметовъ"; знаніе катихизиса передается большею частью лишь внѣшнимъ образомъ, механически, безъ всякаго воздѣйствія на душу. У насъ въ обычаѣ упрекать людей изъ такъ-называемаго "образованнаго" класса, особенно высшаго, въ совершенномъ незнакомствѣ съ ученіемъ Православной вѣры,-- но вѣдь всѣ подвергающіеся такому упреку непремѣнно да перебывали въ какомъ-либо изъ правительственныхъ учебныхъ, штатскихъ или военныхъ заведеній (иначе вѣдь и на службу нельзя попасть) и слушали уроки "Закона Божія"... Конечно, люди общественныхъ слоевъ имѣютъ всегда возможность пополнить свое школьное образованіе и впослѣдствіи, сами, по окончаніи учебныхъ годовъ; но этой возможности, въ большинствѣ случаевъ, лишены крестьянскія дѣти, обучающіяся въ народныхъ училищахъ. Было ли бы желательно, чтобы Законъ Божій преподавался и въ церковно-приходскихъ школахъ такимъ же способомъ, какъ принято преподавать его теперь, за нѣкоторыми исключеніями, въ вышеупомянутыхъ заведеніяхъ? Много ли будетъ толку отъ подобнаго преподаванія? Намъ лично извѣстны многія изъ земскихъ народныхъ школъ, гдѣ Закону Божію, какъ извѣстно, обучаютъ священники, но гдѣ это обученіе было бы едвали не совсѣмъ безплодно въ смыслѣ нравственнаго и религіознаго воспитанія, еслибъ, независимо отъ священниковъ, сами попечители и попечительницы, или учителя и учительницы не заботились всѣми мѣрами о поддержаніи и развитіи въ дѣтяхъ живаго религіознаго духа, дополняя уроки катихизиса собственными потомъ поученіями, разсказами, чтеніемъ Евангелія, Житій и т. п. Но не всѣмъ земскимъ школамъ удается имѣть такихъ попечителей и учителей... Нельзя не замѣтить при этомъ, что вообще при преподаваніи Закона Божія въ школѣ, въ видѣ уроковъ, несравненно удобнѣе и легче знанію, усвояемому дѣтьми, остаться голымъ и внѣшнимъ, чѣмъ при преподаваніи нешкольномъ, въ храмѣ, гдѣ все способствуетъ религіозному настроенію, гдѣ мысль и чувство слушателя взаимно восполняютъ другъ друга, и знаніе воспринимается всею цѣльностью возбужденнаго нравственнаго существа.
И такъ, что нужнѣе? Церковно-приходская школа съ "уроками Закона Божія", или церковно-приходская каѳедра? Священникъ-педагогъ, учительствующій въ дѣтской школѣ, или священникъ-пастырь и учитель своей паствы? Этотъ вопросъ, разумѣется, и отвѣта не требуетъ. Учрежденіе церковно-приходскихъ школъ не упразднитъ настоятельной вопіющей нужды въ приходскихъ каѳедрахъ и въ истинно-добромъ, учительномъ пастырствѣ. Мало того: безъ послѣдняго едвали мыслимы благіе результаты отъ перваго. Но и въ виду опасностей, угрожающихъ православной паствѣ со всѣхъ сторонъ, отъ штунды, отъ равныхъ духовно-нравственныхъ сектантскихъ ученій, отъ старообрядческаго раскола, отъ растлѣвающаго вѣянія цивилизаціи самаго низкаго качества,-- церковная ли каѳедра, обращающаяся въ взрослымъ, призвана и въ силахъ преподать оружіе для борьбы, "броню" и "шлемъ спасенія", или же зубреніе "Закона Божія" по "Краткому катихизису" дѣтьми отъ 7 до 12 лѣтъ, даже безъ повторительнаго впослѣдствіи курса?
Такъ, по вашему, школы не нужны?-- спросятъ, пожалуй, насъ. Нѣтъ, церковно-приходскія школы все же полезны, а потому и нужны, но приходскія каѳедры полезнѣе и нужнѣе, и безъ нихъ едвали школы, завѣдываемыя приходскими священниками, принесутъ надлежащую пользу. Школы -- необходимое дополненіе церковной приходской каѳедры, и можно съ увѣренностью сказать: гдѣ церковно-приходская каѳедра станетъ оглашаться живымъ словомъ учительства, тамъ тотчасъ же, сама собою, создастся и школа, такъ какъ она сообщаетъ внѣшнія орудія для лучшаго уразумѣнія и усвоенія того, что дается или должно бы даваться каѳедрой. Но не подлежитъ сомнѣнію, что и независимо отъ этихъ соображеній -- знаніе грамоты, письма, счета, сообщаемое школою, само по себѣ полезно крестьянину въ практическомъ отношеніи, особенно въ наши дни, а потому и желательно. Наконецъ, нельзя не признать, что настоящимъ разрѣшеніемъ духовенству открывать таковыя школы упраздняется тотъ перевѣсъ, который искусственно и принудительно, въ силу правительственныхъ же распоряженій, данъ былъ школамъ такъ-сказать св ѣ тскимъ, съ предвзятою мыслью -- устранить духовенство отъ того первенствующаго участія въ дѣлѣ народнаго образованія, къ которому оно призвано по смыслу своего служенія. Правда и то, къ сожалѣнію, что не многіе приходскіе настоятели восчувствовали обиду такого устраненія, да и пользовались-то въ прежнее время правомъ открытія приходскихъ школъ (теперь только возстановляемымъ, но еще весьма недавно духовенству всецѣло принадлежавшимъ) также очень не многіе. Во всякомъ случаѣ, отъ церковно-приходской школы если и нельзя, при настоящемъ положеніи дѣла, непремѣнно ожидать особеннаго блага, то ни въ какомъ случаѣ нельзя ожидать того вреда, который способенъ подчасъ натворить ученикамъ иной прокравшійся въ учителя "развиватель" -- въ училищахъ нецерковнаго вѣдомства. Но сочувствуя возстановленію стариннаго, неотъемлемаго права духовенства, мы не можемъ не привѣтствовать и тѣ условія, при которыхъ правительствомъ совершено это возстановленіе. Вопервыхъ, какъ мы уже сказали, открытіе школъ не обязательно для приходскихъ священниковъ, а только предоставляется. Это выраженіе заключаетъ въ себѣ нѣкоторое ручательство въ томъ, что школы будутъ учреждаться лишь тѣми, кто чувствуетъ въ себѣ призваніе къ такой дѣятельности, а не во" исполненіе, чисто-формальное, начальническаго повелѣнія; говоримъ, впрочемъ: н ѣ которое ручательство, такъ какъ есть основаніе думать, что епархіальныя власти будутъ производить нѣчто въ родѣ нравственнаго насилія надъ приходскими священниками ради угожденія высшему духовному начальству, или же вызывать появленіе школъ всякаго рода наградами. Вовторыхъ, вопреки ходившимъ слухамъ, возстановленіе этого права за духовенствомъ не сопровождается отмѣною чьихъ-либо постороннихъ правъ или упраздненіемъ школъ земскихъ, министерскихъ и иныхъ частныхъ. Тѣмъ лучше: будетъ больше соревнованія, и такъ какъ посѣщеніе школъ, слава Богу, для народа не обязательно, то ему предоставляется свободный выборъ отправлять дѣтей въ ту или другую школу...
Нѣтъ ничего, разумѣется, естественнѣе, приличнѣе, законнѣе и болѣе согласнаго съ желаніемъ народнымъ, какъ завѣдываніе первоначальною народною школою лицомъ духовнаго званія. Съ точки зрѣнія народной -- грамота должна прежде всего вводить учащагося въ область познанія высшей религіозной истины; ученіе -- свѣтъ, отблескъ свѣта божественнаго; ученіе вообще -- не забава, не шутка, а душезиждительное, важное дѣло, укрѣпляющее, просвѣтленіемъ разума, связь человѣка съ Богомъ и Церковью. Извѣстный типъ школьника и то, что называется школьничествомъ -- между крестьянскими мальчиками, тамъ гдѣ школа идетъ хорошо, вообще неизвѣстны; напротивъ того, вы тотчасъ же отличите въ такой деревнѣ, въ толпѣ мальчишекъ -- учениковъ школы: при всей рѣзвости, эти маленькіе мужики держатъ себя уже иначе, сквернословіе, напримѣръ, почитаютъ дли себя уже неприличнымъ, въ храмѣ стоятъ съ особенною чинностью... Сначала всегда съ нѣкоторымъ недовѣріемъ относится крестьянинъ къ школѣ земской или частной, управляемой малоизвѣстнымъ ему свѣтскимъ лицомъ,-- до тѣхъ поръ, дока не убѣдится вполнѣ въ ея церковно православномъ направленіи. Но если во главѣ школы, хотя бы и не приходской, случайно поставленъ священникъ (мы знаемъ одну школу городскую и другую частную въ имѣніи помѣщика, завѣдываемыя исключительно безприходными священниками, страстными педагогами),-- то отъ желающихъ попасть именно въ такую школу, минуя даже ближайшія, отбоя н ѣ тъ... Къ несчастію, такихъ священниковъ -- педагоговъ по призванію,-- болѣе чѣмъ мало...
Повторяемъ: доброе дѣло -- открытіе церковно-приходскихъ школъ поручаемыхъ собственно духовенству, но если желать, чтобъ онѣ принесли народу воистину благой, осязательный плодъ,-- возобновите напередъ спасительное дѣйствіе главной, основной школы -- приходской церковной каѳедры; другими словами: хотите учить и воспитывать народъ посредствомъ приходскихъ священниковъ,-- перевоспитайте пастырей. Не педагогическая подготовка нужна для нихъ въ духовныхъ семинаріяхъ,-- а подготовка къ пастырству,-- и не внѣшняя лишь, а внутренняя,-- не знаніемъ только, а духомъ. Если возразятъ, что подвигъ истиннаго пастырства не возможенъ при настоящей необезпеченности бѣлаго духовенства въ средствахъ жизни, что священникъ поневолѣ отвлекается отъ прямаго своего призванія -- заботами о совершеніи требъ, приносящемъ ему доходъ, безъ котораго ему и существовать нельзя, и т. п., то не говоря уже о томъ, что такое же возраженіе можетъ быть предъявлено и въ проектируемому учительству въ приходской школѣ (конечно малодоходному),-- спрашивается; не настоитъ ли прежде всего необходимость измѣнить матеріальныя условія жизни, въ которыя поставлено наше приходское сельское духовенство, и безъ устраненія которыхъ едвали возможенъ нравственный подъемъ нашего церковнаго клира? Совмѣстно ли приходское священнослужительство, иначе пастырство и учительство, съ понятіемъ о сословной професс і и, о сословномъ хлѣбномъ ремеслѣ,-- съ своего рода Не ощущается ли все болѣе и болѣе надобность разрѣдить духовное сословіе привлеченіемъ въ него лицъ иныхъ сословій (и прежде всего изъ самихъ же крестьянъ),-- не выдвигается ли все рѣзче и настоятельнѣе вопросъ, постоянно доселѣ устраняемый, объ организаціи или вѣрнѣе о призваніи къ жизни приходскихъ общинъ -- этихъ основныхъ готовыхъ ячеекъ церковнаго организма?..