Москва, 15-го августа 1883 года.
Мы были правы, когда въ 14 No "Руси" признавали нѣсколько преждевременнымъ оптимизмъ тѣхъ двухъ нашихъ, впрочемъ случайныхъ, корреспондентовъ съ Литовско-Русской окраины, которые въ томъ же No выступили съ рѣзкимъ словомъ осужденія столичной печати за ея скептическое отношеніе къ недавнему договору Россіи съ Римской Куріей, равно и за недовѣріе ко вновь назначеннымъ Папою польско-латинскимъ епископамъ.
Мы допускали, что этотъ скептицизмъ, это недовѣріе основаны преимущественно на горькомъ опытѣ прошлаго, а потому и представляютъ видъ какого-то стараго, закоренѣлаго предубѣжденія; но хотя упомянутые корреспонденты, въ своихъ чаяніяхъ лучшаго будущаго, и опирались повидимому на новѣйшихъ фактическихъ данныхъ, на знаніи мѣстности и людей, мы тѣмъ не менѣе тогда же предостерегали ихъ "отъ увлеченія въ противоположную сторону, т. е. отъ чрезмѣрнаго пристрастія къ безпристрастію въ дѣлѣ такой важности, каковы русскіе государственные и національные интересы". Напомнимъ читателю, что г. Кузнецовъ, восклицая съ ироніей: "отечество еще не въ опасности", удостовѣрялъ, будто "архіепископъ Гинтовтъ (нынѣ митрополитъ) былъ всегда у Русскихъ въ большомъ почетѣ, а у Поляковъ слылъ за руссофила" (съ чѣмъ, впрочемъ, не совсѣмъ согласны отзывы клерикальной Краковской газеты "Czas"), и что "преконизація епископовъ послѣдовала согласно предложенію самого русскаго правительства, которымъ о пріисканіи достойныхъ лицъ были положены старанія". Другой же корреспондентъ, изъ Минска (весьма, казалось бы, компетентный по своему общественному положенію), авторитетно свидѣтельствовалъ, что каноника Сенчиковскаго (ревностнаго сторонника и главваго двигателя мысли объ употребленіи, среди русскаго католическаго населенія, русскаго языка въ дополнительномъ католическомъ богослуженіи, примѣнявшаго эту мысль и на практикѣ въ своемъ приходѣ) никто никогда отъ прихода не устранялъ; что должность онъ оставилъ самъ, по собственной охотѣ, и, получивъ отъ правительства значительную пенсію, добровольно избралъ себѣ помѣщеніе въ одномъ изъ монастырей Гродненской губерніи...
Конечно "отечество еще не въ опасности", но и русскіе интересы въ Сѣверо-Западномъ краѣ "не въ авантажѣ" обрѣтаются, если только отчасти справедливы полученныя нами на дняхъ свѣдѣнія, въ достовѣрности которыхъ впрочемъ мы не имѣемъ причины сомнѣваться. Начать съ того, что каноникъ Сенчиковскій не на покоѣ въ монастырѣ Гродненской губерніи, а на дорогѣ.... въ Ташкентъ! Онъ спасается въ Ташкентъ (при великодушномъ сод ѣ йств і и русскаго правительства) отъ преслѣдованій новаго митрополита. Оказывается (такъ по крайней мѣрѣ намъ пишутъ изъ Минска), что первымъ дѣломъ и митрополита Гинтовта, и виленскаго епископа Гриневецкаго было -- обрушиться на всѣхъ тѣхъ священниковъ, которые, въ періодъ междуепископ ь я, исполняя приказаніе управлявшаго епархіею прелата Жалинскаго, старались ввести среди русскихъ католиковъ, въ добавочномъ богослуженіи, русскій языкъ, вмѣсто польскаго, и приняли для употребленія особый, съ этою цѣлью изданный по распоряженію правительства, требникъ. За одного изъ нихъ, почтеннаго старика Малышевича, котораго Гриневецкій хотѣлъ уволить немедленно по восшествіи на епископскую каѳедру, нашелъ нужнымъ вступиться (и съ успѣхомъ), генералъ Никитинъ, замѣняющій временно генералъ-губернатора графа Тотлебена. Каноникъ же Сенчиковскій, также изгнанный Гриневецкимъ изъ Гродненской губерніи и вообще изо всей Виленской епархіи, рѣшился искать мѣста военнаго капеллана гдѣ-нибудь при арміи, въ великороссійской губерніи; однако же митрополитъ Гинтовтъ, продолжая преслѣдованіе, не только не далъ ему необходимаго для сего разрѣшенія, но (какъ намъ сообщаетъ изъ Петербурга одинъ изъ сотрудниковъ "Руси") вознамѣрился даже запретить ему священнодѣйствовать (suspende res divinis)! По мнѣнію митрополита, высказанному будто бы Сенчиковскому (и не съ глазу на глазъ), послѣдній не долженъ былъ слушаться и исполнять требованій правительственныхъ чиновниковъ, а долженъ былъ слѣдовать примѣру его самого, Гинтовта, который, будучи тогда ксендзомъ, перешелъ изъ епархіи Жилинскаго въ Царство Польское (гдѣ, прибавимъ, умѣлъ заслужить потомъ благоволеніе генерала Альбединскаго и былъ впослѣдствіи отрекомендованъ имъ въ митрополиты). "Съ той минуты,-- выразился будто бы митрополитъ,-- какъ каноникъ Сеичиковскій осмѣлился прибѣгнуть къ употребленію русскаго языка, онъ ужъ-де не ксендзъ и не католикъ". На возраженіе Сенчиковскаго, что "онъ не Полякъ, а Бѣлорусъ-католикъ и исполнялъ приказанія своего духовнаго начальства и Государя, въ которыхъ нѣтъ ничего противоканоническаго", митрополитъ отвѣтилъ будто бы требованіемъ, чтобъ Сенчиковскій публично докаялся въ этихъ своихъ дѣяніяхъ: "тогда только, а не прежде, и можетъ-де онъ быть прощенъ"... Не знаемъ что сталось бы съ несчастнымъ Бѣлорусомъ, осмѣлившимся въ Бѣлоруссіи замѣнить въ добавочномъ богослуженіи польскій языкъ русскимъ, еслибъ не принялъ въ немъ участія генералъ Червяевъ и не оказалъ бы ему своего могущественнаго покровительства департаментъ иностранныхъ исповѣданій (при Министерствѣ внутреннихъ дѣлъ). Департаментъ упросилъ, хотя и съ большимъ трудомъ, митрополита Гинтовта не налагать на Сенчиковскаго запрещенія, и отправилъ послѣдняго на два года въ Ташкентъ, съ 500 р. годоваго жалованія... Нельзя не быть признательнымъ департаменту за оказанное имъ вниманіе гонимому Бѣлорусу; только невольно сопоставляется въ памяти съ участью Сенчиковскаго -- участь бывшаго епископа Фелинскаго: Фелинскій за поступки противогосударственнаго свойства былъ сосланъ въ Ярославль, съ 5000 р. ежегоднаго содержанія,-- Бѣлорусъ-каноникъ, за исполненіе, въ теченіи 15-ти лѣтъ, требованій русской власти (вполнѣ согласныхъ и съ требованіями каноновъ самой Римской церкви, и съ требованіями правды), не находитъ себѣ теперь мѣста ни на родинѣ, ни въ Европейской Россіи, а долженъ почитать за счастіе, что можетъ удалиться въ Среднюю Азію, съ содержаніемъ несомнѣнно скуднымъ.
Это послѣднее обстоятельство, т. е. удаленіе каноника Сенчиковскаго въ Ташкентъ -- фактъ несомнѣнный и неопровержимый. Что же касается до причинъ такого переселенія и до прочихъ подробностей, нами сейчасъ переданныхъ, пусть же ихъ намъ опровергнутъ, если онѣ не вѣрны. Пусть опровергнутъ, вмѣстѣ съ тѣмъ, и тѣ новыя положительныя данныя о гоненіи на русскій языкъ и на Бѣлорусовъ-канониковъ, которыя читатель найдетъ ниже подъ рубрикою: "Съ Литовско-Русской окраины". Только пусть этимъ свѣдѣніямъ и даннымъ противопоставятъ не голословное отрицаніе, а факты -- свидѣтельствующіе, что новые польско-католическіе епископы д ѣ йствительно нисколько не противятся замѣнѣ польскаго ленка русскимъ въ средѣ бѣлорусскаго католическаго населенія!... Мы очень хорошо знаемъ, что удаленіе приходскаго священника всегда можетъ быть, со стороны епархіальнаго епископа, мотивировано самыми благовидными причинами, чуждыми всякаго политическаго характера, и прежде всего обвиненіемъ "въ недостаткѣ доброй нравственности". Если однакожъ такому остракизму подвергнуты именно тѣ, которые поступали въ духѣ русскихъ народныхъ и государственныхъ интересовъ, согласно съ желан і емъ русской власти, по ея приглашен і ю и въ надеждѣ на ея могущественную защиту, то вѣдь только добровольно зажмуривъ глаза можно не усмотрѣть въ такихъ распоряженіяхъ епархіальнаго католическаго начальства цѣлой системы дѣйствій предосудительнаго характера, совершенно компрометирующей русское правительство въ глазахъ мѣстнаго католическаго клира и всего населенія. Значитъ, русское правительство оказалось не настолько сильнымъ, чтобы защитить тѣхъ, которые ему вѣрно служили и которымъ оно обѣщало свою поддержку? значитъ, новое соглашеніе съ Римской куріей выдало ихъ Полякамъ головою?... Если таковы послѣдствія соглашенія, то стало-быть -- не совсѣмъ неправы тѣ, которые отнеслись къ нему недовѣрчиво.. Но точно ли, однакоже, эти послѣдствія необходимы и уже не могутъ быть предотвращены?...
Намъ кажется, напротивъ, что самое соглашеніе съ Римомъ можетъ въ этомъ случаѣ послужить русской власти полезнымъ основаніемъ и точкою опоры. При неправильномъ положеніи католической церкви въ Россіи, непосредственныя сношенія съ Куріей были конечно для правительства затруднительны, и самыя законныя его требованія были парализованы, такъ-сказать, тѣми антиканоническими условіями, въ которыя эта церковь была у насъ поставлена. Нужды нѣтъ, что вина въ такой неправильности положенія падала исключительно на Поляковъ и была вызвана чрезвычайными историческими обстоятельствами,-- въ глазахъ Рима, разумѣется, она, эта неправильность, стояла на первомъ планѣ. Теперь этой помѣхи не существуетъ. Мятежные польско-католическіе епископы отбыли свое наказаніе; русское правительство явило свою силу, и затѣмъ, какъ только позволили ему обстоятельства, поспѣшило съ искреннимъ благоволеніемъ войти въ положеніе своихъ русскихъ подданныхъ латинскаго исповѣданія и оказать вниманіе къ ихъ духовнымъ нуждамъ. Католическая церковь поставлена вновь на каноническія основанія, а чрезъ это самое открывается, по нашему мнѣнію, для правительства возможность новой серіи дѣйствій, о которой мы и хотимъ сказать теперь нѣсколько словъ,-- разъясненію которой служитъ и помѣщаемая ниже статья г. Иванова: "Вѣроисповѣдный вопросъ",-- статья замѣчательная, хотя мы и не во всемъ съ нею согласны.
Необходимо было бы, кажется намъ, новое формальное представленіе или разъясненіе Римскому Папѣ, что въ предѣлахъ Россійской имперіи исповѣдуютъ католицизмъ не одни инородцы или иноплеменники, т. е. не только населеніе нерусскаго происхожденія, напр. Французы, Бельгійцы, Нѣмцы и т. п. (которыхъ впрочемъ до ничтожества мало въ числѣ русскихъ подданныхъ), не только Поляки (которыхъ всего болѣе), но и населеніе, не совсѣмъ малочисленное (не менѣе полумилліона), происхожденія: Бѣлорусы и отчасти Малорусы. Повидимому въ этомъ фактѣ ничего новаго нѣтъ, и это все извѣстно,-- но только повидимому. Тутъ еще все по прежнему ново. Самый фактъ сталъ для нашего сознанія обнаруживаться лишь съ послѣдняго польскаго мятежа, и "Московскія Вѣдомости" первыя на него указали: это ихъ неотъемлемая заслуга. Но католикъ и до сихъ поръ въ Западной Россіи есть синонимъ Поляка; исповѣданіе вѣры служитъ до сихъ поръ въ этомъ краѣ главнымъ признакомъ для распознанія національностей (хотя бы иногда даже наперекоръ племенному происхожденію!). Даже оффиціальная статистика большею частью руководствуется этимъ же признакомъ: кто исповѣданія православнаго -- тотъ причисляется къ Русскимъ; кто латинскаго -- къ Полякамъ. Вотъ почему и въ статьѣ "о Русскомъ землевладѣніи", помѣщенной въ 14 No, предлагалось, при исполненіи закона 10 декабря, ограничивающаго имущественныя права Поляковъ, обходить щекотливый вопросъ объ исповѣданіи и принимать за основаніе не вѣру, а языкъ -- употребляемый въ молитвѣ и въ семейномъ быту. Какъ ни страннымъ кажется для отвлеченной мысли такое дѣленіе національностей по в ѣ р ѣ, но оно имѣетъ свою глубокую основу не только въ исторіи, но и въ самомъ существѣ русскаго народнаго духа. Оно и теперь до такой степени представляется естественнымъ непосредственному русскому чувству, что едвали не первый г. Ивановъ указалъ на неточность того оффиціальнаго титула, который носитъ у насъ вѣдомство исповѣданій неправославныхъ: мы разумѣемъ титулъ: "департаментъ иностранныхъ исповѣданій", тогда какъ къ завѣдываемымъ симъ департаментомъ исповѣданіямъ принадлежатъ милліоны русскихъ подданныхъ; въ томъ числѣ не только инородцы, т. е. люди не русскаго происхожденія (которыхъ все-таки государство не можетъ признавать иностранцами ), но, какъ оказывается теперь, даже и многія сотни тысячъ Русскихъ по крови и языку, которые уже ни въ какомъ случаѣ не "иностранцы", хотя и католическаго исповѣданія.
Этотъ послѣдній фактъ конечно прискорбенъ для русскаго чувства, но отрицать, не хотѣть знать его -- нельзя. Всѣ эти Русскіе когда-то принадлежали къ одной церкви со всѣмъ остальнымъ Русскимъ народомъ и только впослѣдствіи, насиліемъ и соблазномъ, были отторгнуты отъ православнаго церковнаго единства. Несомнѣнно, что выраженіе "Святая Русь", идущее изъ самой глубокой древности и вполнѣ народное, даже простонародное, а не книжное, не риторами выдуманное (какъ утверждалъ кто-то изъ нашихъ ученыхъ западниковъ), не предполагаетъ понятія о разнов ѣ р і и въ средѣ Русскаго народа. Въ нашемъ простолюдьѣ, при обращеніи къ народному множеству, будь это "міръ", "сходка" или какое бы то ни было сборище, не употребляется другого слова для привѣтствія или именованія, какъ "православные": не скажутъ ни "Русскіе", ни "Руссы" (какъ бы этого ни желалось, можетъ быть, г. Иванову!). Эта нераздѣльность понятія о Русскомъ и православномъ въ народномъ сознаніи объясняется тѣмъ, что подъ многовѣковымъ воздѣйствіемъ православія сложилось самое органическое единство Русскаго народа; что православіе, можно сказать, слилось съ его духовной сущностью, и, какъ повидимому ни скудны дѣла народной вѣры, внимательный наблюдатель-психологъ усмотритъ отраженіе православія и въ быту народа, и въ строѣ его души, и въ его гражданскихъ отношеніяхъ, и въ широтѣ его воззрѣній, и въ его долготерпѣніи и смиреніи -- этихъ величайшихъ нравственныхъ силахъ по ученію христіанскому. Частныя уклоненія отъ православія, въ видѣ разныхъ мелкихъ сектъ, не измѣняютъ такого общаго положенія; наши раскольники-старообрядцы и сами себя причисляютъ, да и должны быть, по исповѣданію своему, причислены къ православію. Въ православномъ Русскомъ народѣ, а не въ комъ другомъ, сѣдалище того духа, которымъ созиждена наша держава. Идея церковнаго единства, безъ сомнѣнія преобладаетъ въ народѣ надъ идеей единства политическаго, преобладаетъ, но не исключаетъ. Русскій народъ, при самой искренней преданности своей вѣрѣ, всегда отличался самою широкою вѣротерпимостью; но чуждый духа прозелитизма, онъ не допускаетъ посягательствъ этого духа извнѣ на его собственный церковный строй. Вотъ почему, между прочимъ, изо всѣхъ вѣроисповѣдныхъ формъ христіанства наименѣе сочувственнымъ является для кореннаго Русскаго народа латинство, вѣчно посягающее на свободу чужой религіи, ищущее не примиренія, а покоренія.
Кстати, по поводу "примиренія". Какъ бы ни усиливался нашъ почтенный сотрудникъ В. С. Соловьевъ, въ цѣломъ рядѣ замѣчательныхъ статей, порѣшить многовѣковой споръ между христіанскимъ Востокомъ и христіанскимъ Западомъ; какъ бы ни увлекался онъ возвышенной идеей примиренія церквей и возстановленія вселенскаго церковнаго единства, но его слова останутся пока, къ сожалѣнію, гласомъ вопіющаго въ пустынѣ, во 1 -хъ потому, что историческій часъ для такого примиренія не насталъ, и настанетъ не скоро, такъ какъ всемірно-историческій антагонизмъ между Востокомъ и Западомъ еще не исчерпалъ всего своего содержанія; еще даже политически не свободенъ Востокъ, и Россія не исполнила еще своей освободительной миссіи; во 2-хъ потому, что гласъ г. Соловьева обращенъ исключительно къ Восточной церкви, которую онъ и пытается подвигнуть къ сознанію своей доли вины въ церковномъ разрывѣ и къ примиренію съ Западной церковью; -- Западную же церковь оставляетъ г. Соловьевъ почти совсѣмъ въ сторонѣ, да она конечно его не только бы не послушала, но ужъ конечно никогда бы не допустила по отношенію къ себѣ, въ предѣлахъ своей цензуры, такого разоблаченія ея винъ и грѣховъ, которое (благодареніе Богу!) возможно стало теперь для почтеннаго автора по отношенію къ нашей смиренной церкви. Если же однако эти разоблаченія находятъ себѣ мѣсто въ нашей печати, то потому, что наша церковь не пугается сближеній, вѣдая, что истина въ ней пребывающая можетъ лишь усилиться въ блескѣ и творческомъ дѣйствіи, какъ только сойдетъ ржавчина, отъ которой тускнѣетъ ея свѣтлый ликъ: все, слѣдовательно, что выѣдаетъ эту ржавчину, можетъ быть только полезно,-- тѣмъ болѣе полезны и статьи В. С. Соловьева, исполненныя горячей, искренней ревности о чистотѣ "мѣста свята" и своими укорами возбуждающія дѣятельность нашего, нѣсколько соннаго церковнаго самосознанія... Возвращаясь затѣмъ къ вопросу о возстановленіи церковнаго единства между Востокомъ и Западомъ, поднятому г. Соловьевымъ, скажемъ въ заключеніе, что это возстановленіе мыслимо лишь тогда, когда не одна, а обѣ стороны, проникшись чувствомъ христіанской любви и тоскою по мирѣ Христовомъ, его поищутъ, и что главнымъ противникомъ примиренія является -- вовсе уже не смиренный, а властолюбивый и гордый Римъ, котораго неправда, по нашему мнѣнію, значительно превышаетъ неправду Востока. Нашъ многоуважаемый сотрудникъ, увлекаемый своимъ, нѣсколько отвлеченно-формальнымъ мышленіемъ, недостаточно вникаетъ въ глубину этой римской неправды, такъ претящей непосредственному православному чувству. Дѣло вовсе не въ Фотіи, не въ Керулларіи, не въ опрѣснокахъ, даже не въ filioque,-- не въ видимыхъ причинахъ разрыва, гдѣ Востокъ, допустимъ, былъ не во всемъ правъ,-- а въ причинахъ внутреннихъ, и при этомъ не только въ той противоположности исконныхъ духовныхъ свойствъ Востока и Запада и ихъ отношеній къ божеству, которая проявилась еще въ дохристіанскія времена и такъ прекрасно раскрыта нашимъ авторомъ, но въ томъ, что таилось въ глубинѣ духа Западной церкви, что только предчувствовалось Востокомъ и выразилось вполнѣ наружу только впослѣдствіи. Мы разумѣемъ здѣсь нѣкоторое искаженіе Западомъ христіанской истины въ самомъ ея существѣ. Вѣдь іезуитизмъ -- не случайный внѣшній наростъ, не "злоупотребленіе", не "уклоненіе": онъ идетъ отъ самаго корня Западной церкви, которая въ самую область нравственную перенесла казуистику римскаго нрава. Если вѣра безъ дѣлъ мертва, и Востокъ можетъ быть уподобленъ человѣку зарывшему свой талантъ въ землю, то едвали Римъ не подлежитъ обвиненію въ томъ, что онъ свой талантъ размѣнялъ отчасти на фальшивую монету, которою и разбогатѣлъ, или по крайней мѣрѣ перелилъ на нѣсколько талантовъ -- подбавивъ къ нимъ въ изобиліи языческой лигатуры. Но довольно объ этомъ; мы воспользовались случаемъ сказать здѣсь нѣсколько словъ, кстати, о статьяхъ нашего философа - богослова, въ виду нѣкотораго недоумѣнія, возбуждаемаго его статьями; болѣе же пространное объясненіе отлагаемъ до болѣе удобнаго времени.
Итакъ, основаніемъ и зиждущею силою Русской державы служитъ Русскій народъ съ его племеннымъ и церковнымъ единствомъ,-- однимъ словомъ православный Русскій народъ.
Онъ, главнымъ образомъ, даетъ собою опред ѣ лен і е русскому государству, говоря философскимъ языкомъ; т. е. имъ опредѣляется наша государственная индивидуальность въ мірѣ, направленіе, призваніе, историческая судьба Россіи. Но по мѣрѣ историческаго развитія въ составъ государственнаго организма вошли инородцы, иновѣрцы, и поверхъ основы племеннаго и церковнаго единства, не колебля, не ослабляя ея, не умаляя ея хозяйскихъ и зиждител ь скихъ, простерлось единство политическое, объемлющее собою органически всѣ чужеродные физіологическіе и духовные элементы. Относительно правъ подобающихъ такому единству нельзя не согласиться, по крайней мѣрѣ во многомъ, съ "Московскими Вѣдомостями", которыя, какъ извѣстно, идеѣ государственнаго единства придавали всегда первенствующее, преобладающее значеніе. При всемъ томъ, въ народномъ сознаніи, да и по нашему убѣжденію, цѣльность и полнота русскаго народнаго духа не мыслима внѣ православнаго вѣроисповѣданія, внѣ единства религіознаго съ кореннымъ, главнымъ, и по своему подавляющему большинству, населеніемъ Россіи, такъ что иновѣрецъ русскаго происхожденія представляетъ всегда нѣкотораго рода аномалію, тѣмъ болѣе иновѣрецъ-латинянинъ. "Русскій католикъ" -- это отчасти звучитъ какъ бы: "восточный западникъ". И тѣмъ не менѣе этотъ прискорбный фактъ имѣется налицо: въ предѣлахъ Россіи, даже за исключеніемъ Царства Польскаго, но все-таки, правда, только на западной русской окраинѣ, католиковъ русскаго происхожден і я (преимущественно Бѣлорусовъ) около полумилліона, а можетъ-быть и свыше. Причина -- долговременное пребываніе этой окраины подъ польскимъ владычествомъ и подъ воздѣйствіемъ ея цивилизаціи, совращеніе предковъ изъ православія въ латинство мечомъ и лестью. Было бы конечно желательно возвратить ихъ въ лоно родной церкви, какъ они возвращены Россіи политически. Но надежды на притягательную ея силу мы теперь, по разнымъ обстоятельствамъ, питать не можемъ,-- посягать же на свободу ихъ религіозной совѣсти не хотимъ, это и безнравственно, и могло бы привести только къ худшимъ, противоположнымъ результатамъ. Между тѣмъ католицизмъ русскаго населенія служитъ Полякамъ могущественнымъ средствомъ для ополяченія, которымъ они именно теперь и спѣшатъ воспользоваться съ особенною страстностью. Должны ли мы допускать этотъ религіозный способъ ополяченія и сами каждаго русскаго католика толкать въ Поляки? Конечно нѣтъ, но такъ однакожъ выходитъ, потому что оффиціально признается на нашемъ Западѣ лишь одна католическая церковь. Не должны ли мы, напротивъ, скрѣпя сердце, во имя идеи политическаго единства, независимаго отъ единства церковнаго, признать въ Россіи существованіе Русскихъ не только православнаго, но и латинскаго исповѣданія, хоть бы лишь на Западѣ, т. е. не однихъ Поляковъ-католиковъ, но и Русскихъ-католиковъ. Этого признанія до сихъ поръ не было; департаментъ иностранныхъ исповѣданій вѣдалъ до сихъ поръ только польско-католическое духовенство, польско-католическую паству. Но очевидно, что разъ признано бытіе русско-католической паст вы, она имѣетъ право и на русско-католическое духовенство. Каноникъ Сенчиковскій такъ себя и называетъ "Бѣлорусомъ", но какъ таковой онъ, можно сказать, да это мы и видимъ, не имѣетъ права церковнаго гражданства!
Такимъ образомъ Римскому Папѣ могъ бы быть предложенъ вопросъ: желаетъ ли онъ признать въ Россіи существованіе, кромѣ польской, еще и русско-католической паствы и священства? Мы не думаемъ, чтобъ съ точки зрѣнія Рима ему было желательно дать на этотъ вопросъ отвѣтъ отрицательный. А въ такомъ случаѣ разрѣшеніе вопроса о русскомъ языкѣ въ дополнительномъ богослуженіи среди русскаго католическаго населенія не можетъ представить ужъ никакого затрудненія. Да и независимо отъ постановки вопроса въ этой формѣ, департаментъ, кажется, могъ бы настоять на оффиціальномъ заявленіи Папы, что введеніе русскаго языка въ добавочное богослуженіе не противно не только общимъ каноническимъ законамъ, но и особымъ, постановленіямъ и преданіямъ Римско-католической церкви. О томъ, что оно имъ не противно, свидѣтельствуетъ напечатанное въ этомъ No извлеченіе изъ любопытнаго циркуляра каноника Сенчиковскаго въ 1878 г. Изъ него становится ясно, что польское духовенство въ своей польской патріотической ревности само, напротивъ, нарушаетъ уставъ Римской церкви, замѣняя польскимъ языкомъ даже латинскій въ иныхъ мѣстахъ литургіи, тамъ, гдѣ употребленіе послѣдняго именно предписано. Само собою разумѣется, что такое свидѣтельство, состоявшееся тогда, когда во главѣ управленія Виленской католической епархіей находился не епископъ Папою поставленный, а лицо назначенное свѣтскимъ начальствомъ, не представлялось до сихъ поръ достаточно авторитетнымъ, и не могло противопоставить преграду фанатизму польскаго духовенства, обратившаго религію въ орудіе полонизма. Но почему же не предложить митрополиту Гинтовту и прочимъ епископамъ издать точно такой же циркуляръ по своимъ епархіямъ? Если они откажутся, мы будемъ знать, какого они духа, съ кѣмъ мы имѣемъ дѣло, и можемъ на нихъ аппеллировать къ Римской Куріи.
Относительно же современнаго настроенія самой Куріи даетъ нѣкоторыя указанія не лишенная интереса статья въ оффиціозномъ политическомъ органѣ Ватикана "Moniteur de Rome" о путешествіи въ Россію, на праздники коронаціи, папскаго нунція Ванутелли. Къ сожалѣнію, не получая этого журнала, мы должны заимствовать ея содержаніе изъ Львовской "Gazety Narodowej". Польскій органъ чрезвычайно недоволенъ тѣмъ, что во всей упомянутой статьѣ, составленной на основаніи донесеній самого нунція и преисполненной похвалъ русскому двору, русскимъ министрамъ, русскому свѣтскому обществу и даже "мѣщанству" (т. е. среднему классу, tiers-etat по иностраннымъ понятіямъ),-- во всей этой статьѣ полу оффиціальнаго органа Куріи, "нѣтъ,-- какъ выражается газета,-- даже намека о Польшѣ, о Полякахъ, которые однакожъ составляютъ-де большинство, если не всю цѣлость католиковъ Московскаго Государства". Напротивъ того, статья старается поставить на видъ, что Римская церковь исключаетъ изъ сферы своихъ религіозныхъ интересовъ "всяк і й вопросъ о нац і ональности ", т. е. не желаетъ покровительствовать одной въ ущербъ другой, что конечно вовсе не на руку Полякамъ. Но выраженію польской газеты, въ этой статьѣ вообще просвѣчиваетъ "итальянская наивность", но именно въ такой-то по нашему мнѣнію, и мудрено предположить особенно сильную симпатію къ интересамъ польщизны, или къ своего рода польской "наивности", мечтающей о самостоятельномъ польскомъ государствѣ. Нунцій Ванутелли пришелъ въ восторгъ отъ отзывовъ, слышанныхъ имъ всюду и отъ всѣхъ въ Россіи о папѣ Львѣ XIII, отъ похвалъ ему, какъ папѣ, "обладающему спокойствіемъ философа, проницательностью государственнаго мужа, всегда готовому вступить въ переговоры съ правительствами, умѣющему сглаживать угловатости (les angles), и не отдѣляющему интересовъ свѣтскаго общества, т. е. правительства, отъ интересовъ общества духовнаго" и т. д. "Русскіе,-- по увѣренію путешественника -- обладая большимъ умомъ и тонкостью, такъ же хорошо понимаютъ Льва XIII, какъ сами Итальянцы"! Вотъ какъ плѣнили достопочтеннаго нунція русскіе салоны; но тѣмъ не менѣе ни салоны, ни сановники не поддались на предложеніе нунція, которое польская газета именно и обозвала (совершенно мѣтко) "наивностью" и которое состоитъ въ слѣдующемъ: "такъ какъ Царь запрещаетъ католическую пропаганду въ оффиціальной Русской церкви, то почему бы не предоставить свободу этой пропагандѣ среди 12 мил л і оновъ русскихъ? Римская бы церковь, привлекая ихъ на свое лоно, одновременно превратила бы ихъ въ сильнѣйшую опору русскаго престола, потому что, не примѣшивая сюда ни малѣйшаго національнаго вопроса, она бы поочистила ихъ отъ элементовъ революціонныхъ". Предложеніе принято не было, но нунцій уповаетъ на время. Пусть уповаетъ! Мы бы даже очень охотно пригласили бритыхъ католическихъ миссіонеровъ пожаловать въ Москву къ нашимъ старообрядцамъ -- Рогожцамъ и Преображенцамъ на бесѣду! Но дѣло не въ этой наивности (замѣчательно, что авторомъ статьи считаютъ самого статсъ-секретаря Папы Якобини), а въ общемъ характерѣ отношеній Рима къ Россіи, едвали вполнѣ благопріятномъ для политическихъ польскихъ затѣй, несмотря на присутствіе въ Римѣ прелатовъ Ледоховскаго и Чацкаго.
Намъ кажется, что департаментъ иностранныхъ или неправославныхъ исповѣданій могъ бы дѣйствовать теперь въ дѣлѣ располяченія католицизма въ Западной Россіи съ несравненно большей энергіей, выставивъ Папѣ Льву XIII на видъ то сопротивленіе, которое оказываетъ польское духовенство оффиціальному признанію русско-католической паствы въ Россіи. Во всякомъ случаѣ, если дѣйствія митрополита Гиптовта и епископа Гриневецкаго переданы намъ вполнѣ точно, то стало-быть и притязанія Поляковъ на Русскій Западный край остаются тѣ же самыя, какъ и до возстанія,-- а въ такомъ случаѣ гдѣ же это "Петербургскія Вѣдомости" и нѣкоторыя другія газеты видятъ залогъ примирительнаго настроенія несчастныхъ, неисправимо-мечтательныхъ польскихъ умовъ?!