"Русь", 17-го октября 1881 г.
Коммиссія такъ-называемыхъ свѣдущихъ людей въ Петербургѣ, установивъ главныя начала питейной реформы и передавъ ихъ для разработки въ коммиссію редакціонную, признала возможнымъ приступить къ разсмотрѣнію и другаго, предложеннаго ей на обсужденіе законодательнаго вопроса -- переселенческаго. Мы не раздѣляемъ мнѣнія одной петербургской газеты, что "вопросъ переселеній труднѣе и серьезнѣе всѣхъ вопросовъ предлагавшихся до сихъ поръ экспертамъ", труднѣе и задачи "по распредѣленію пониженія выкупныхъ платежей" и даже по устройству питейной торговли. Все зависитъ отъ того, какъ отнестись къ задачѣ: можно и упростить ее, можно и усложнить, и при усложненіи такъ перемудрить, что съ нею, пожалуй, и не справишься. Вопросы о паспортахъ, объ юридическомъ опредѣленія крестьянскаго землевладѣнія частнаго и общиннаго -- безъ сомнѣнія важны и требуютъ разрѣшенія, но они могутъ и должны быть разрѣшены во всякомъ случаѣ, даже еслибъ о "переселеніи" не было и помину. Главная трудность переселенческаго вопроса, по нашему мнѣнію, въ томъ, что обращеніе съ нимъ и разрѣшеніе его способомъ законодательнымъ требуетъ крайней осторожности и осмотрительности, чтобы такъ-называемое "упорядоченіе" не привело къ пущему безпорядку...
Признавая громадное значеніе "переселенія" въ судьбахъ Россіи прошлыхъ и настоящихъ, не отрицая нисколько необходимости для правительства принять нѣкоторое участіе въ этомъ колонизаціонномъ движеніи Русскаго народа и придать ему нѣкоторую организацію,-- мы думаемъ однако, что самый вопросъ объ этомъ правительственномъ участіи поставленъ нашею печатью не совсѣмъ правильно, односторонне, однимъ словомъ, принадлежитъ къ вопросамъ нѣсколько вздутымъ, какъ и вопросъ о малоземельѣ и объ отхожихъ промыслахъ. Сочувствіе къ положенію нашего мужика, заботливость объ его нуждахъ, съ нѣкотораго времени такъ сильно овладѣвшія нашею "прессою", конечно заслуживаютъ похвалы и даже обставляютъ ея рѣзкое отличіе отъ газетъ западно-европейскихъ, которыя на сельскій людъ не обращаютъ ровно никакого вниманія, за исключеніемъ нѣкоторыхъ спеціальныхъ изданій. Желательно однако, чтобъ это сочувствіе исходило изъ побужденій вполнѣ серьезныхъ и искреннихъ, а не только изъ "либерализма" или увлеченія "послѣднимъ словомъ" западной науки или иной западной радикальной доктрины -- въ своемъ отечествѣ составляющимъ достояніе немногихъ, считающимся съ жизнію, а у насъ мгновенно овладѣвающимъ всею публикою и слишкомъ легко обращающимся въ моду. Доходитъ до того, что даже нашего мужика-земледѣльца, какъ увидятъ читатели ниже, величаютъ "рабочимъ": все-таки какъ будто французскій ouvrier и Какъ-то удобнѣе для постановки "рабочаго вопроса"! Сочувствіе не должно же переходить въ сантиментализмъ, или, какъ выражается насмѣшливо крестьянинъ Желнобобовъ, въ "нытье и вытье печати надъ русскимъ мужичкомъ", какъ надъ какимъ-то дряблымъ субъектомъ!... "Не легко крестьянину разлучаться съ семьей и отправляться въ отхожій промыселъ: на горькую долю разлуки съ близкими и скитанія по чужбинѣ осуждаетъ его экономическая нужда!" и т. д. и т. д.-- плачетъ одинъ газетный корреспондентъ по поводу отхожихъ промысловъ. Да, конечно, бываютъ случаи злой нужды, когда земледѣлецъ, даже изъ черноземной губерніи, вслѣдствіе неурожая или крайняго малоземелья, вынужденъ, скрѣпя сердце, добывать себѣ кусокъ хлѣба на чужой сторонѣ; такой крестьянинъ конечно заслуживаетъ участіи и помощи,-- но не угодно-ли г. корреспонденту поплакать предъ Владимірцами -- плотниками, коробейниками, офенями, и, предложить имъ, особенно коробейникамъ и офенямъ, бросить свой вѣковой промыселъ періодическаго скитанія по Россіи и промѣнять свое Владимірское малоземелье или худоземелье на благодарное пахарство въ Оренбургской губерніи? Ежегодно въ урочный срокъ тучами поднимаются съ своихъ мѣстъ эти подвижныя артели, разсыпаются по Малороссіи, Новороссіи, Черноморью, вплоть до "Линіи", до Дуная, проникая даже и за Дунай; появляются на каждой изъ безчисленныхъ сельскихъ украинскихъ ярмарокъ -- этого подвижнаго рынка, обходящаго деревни и села тяжелаго на подъемъ, малоспособнаго къ торговлѣ, земледѣльческаго Малороссійскаго племени; разносятъ по Украйнѣ, къ великому прискорбію украйнофиловъ, московскую цивилизауію, московскую рѣчь и пѣсню; сплачиваютъ русское государственное единство; порой, отдѣльными лицами, осѣдаютъ то тамъ, то здѣсь, въ качествѣ, мѣстныхъ торговцевъ, но большею частью опять тучею же возвращаются домой, дѣлить дуванъ, помогать женамъ въ хозяйствахъ... Поплакалъ бы корреспондентъ и предъ тысячами косарей и другихъ работниковъ, ежегодно совершающихъ походъ въ Адестъ, въ Новороссійскую степь, на Довъ, предложилъ бы имъ болѣе производительный промыселъ, гдѣ- нибудь поближе, но съ нѣкоторымъ напряженіемъ земледѣльческаго труда... Только бы подивились его слезливости косари и. затянувъ пѣсню, продолжали бы свой дальній путь! Интересно бы знать, какой "экономическій законъ" отыскалъ бы чувствительный корреспондентъ и какой-бы нашелъ поводъ потосковать о нужд ѣ, р ождающей "горькую долю отхожаго промысла",-- хоть бы въ тѣхъ московскихъ волостяхъ, гдѣ, для воздержанія крестьянъ отъ отлучекъ изъ дому на промыслѣ, берутъ съ отходящихъ деньги подъ названіемъ гуляцкихъ (см. "Русь" No 40, письмо В. П. Безобразова)? Въ силу какой, напримѣръ, "экономической тяжкой нужды и закона" отправляются ежегодно вовсе, не бѣдные мужики изъ-подъ Лопасни Серпуховскаго уѣзда обшиваясь (осенью и замою) крестьянъ какого-то глухаго уѣзда Новгородской губерніи? Нѣтъ сомнѣнія, что подмосковному жителю можно было бы безъ затрудненія найти себѣ работу въ самой Москвѣ, въ качествѣ истопника или дворника, каковыхъ мы знаемъ изъ той же деревни: во такъ завелось случайно, десятки или сотню лѣтъ тому назадъ, такъ повелось изстари и ведется теперь... Нельзя не обратить вниманія и на то, что отхожіе промысла практикуются преимущественно, если не исключительно, Великорусскимъ племенемъ, и вовсе не потому только, что практикующіе сидятъ на худой или недостаточной землѣ: та же подвижность замѣчается и въ великорусскихъ поселеніяхъ, разсѣянныхъ на Югѣ, напр. въ Харьковской губерніи и другихъ мѣстахъ,-- да и при малоземельѣ Полтавской губерніи, напримѣръ, Великорусъ конечно по зимамъ гулялъ бы на промыслахъ... Удивительно, какъ наши экономисты еще не подняли вопроса объ организаціи и регулированіи законодательнымъ путемъ отхожихъ въ Россіи промысловъ!
"Вопросъ о переселеніи,-- говоритъ "Порядокъ", -- долженъ быть понимаемъ только какъ экономическій вопросъ"...
Намъ кажется вообще ошибочною эта исключительная экономическая точка зрѣнія на явленія русской народной жизни. Г. Головачевъ въ "Русской Мысли" (остаткѣ котораго подробнѣе говорится ниже) такъ-таки прямо и утверждаетъ, что никакой самобытности въ жизни и исторіи Русскаго народа, ни въ сферѣ политической, ни въ сферѣ религіозной, искать нечего, а имѣется она только и единственно въ сферѣ экономической: однимъ словомъ, только эта одна сторона будто бы и представляетъ серьезный интересъ, только сквозь призму экономическихъ интересовъ должна быть разсматриваема и понимаема жизнь народа, и только эта точка зрѣнія должна опредѣлять всѣ дѣйствія правительства по отношенію къ нашему сельскому населенію! Не принимаются и не должны быть принимаемы во вниманіе, по мысли этихъ господъ, ни психическія черты или духовныя племенныя особенности, ни иныя нравственныя побужденія, вплетающіяся въ народную жизнь, осложняющія "экономическіе мотивы г и иногда, вопреки экономическимъ выгодамъ, направляющія народную дѣятельность... При такомъ неживомъ отношеніи къ жизни ничего никогда, конечно, и не уразумѣешь въ судьбахъ не только Русскаго, но и никакого народа. Точно будто въ самомъ дѣлѣ только о хлѣбѣ единомъ живы народа! Точно будто однимъ количествомъ и качествомъ земли опредѣляется ихъ бытіе и работа на землѣ! Точно будто земледѣліемъ исчерпываются для нихъ всѣ земныя задачи, и только "экономическимъ закономъ" объясняются явленія народной жизни, а не тысячью тысячъ условій, побужденій -- явныхъ и скрытыхъ, случайныхъ и постоянныхъ, индивидуальныхъ и общественныхъ, и безчисленнымъ множествомъ всяческихъ причинъ!.. Самые экономическіе факты не могутъ быть растолкованы только экономически. Никакимъ экономическимъ закономъ не объясните вы, почему именно въ Ростовскомъ уѣздѣ Ярославской губерніи процвѣло огородничество, да такъ процвѣло, что служитъ источникомъ богатства для края, тогда какъ по климату, по свойствамъ почвы -- оно находится въ экономическихъ условіяхъ самыхъ невыгодныхъ, во всякомъ случаѣ менѣе выгодныхъ, чѣмъ въ Тверской, Московской и болѣе южныхъ губерніяхъ. Но поѣзжайте въ Ростовъ, и вы услышите тамъ отъ старожиловъ исторію "сладкаго горошка". Вамъ назовутъ имя того предпріимчиваго мужика, который первый возъимѣлъ дерзкую мысль акклиматизовать въ своей деревнѣ это растеніе; вы поймете, что тутъ главную роль играютъ нравственныя свойства Ярославца, да крѣпкій мірской строй помѣщичьяго села, никогда не видавшаго помѣщиковъ и состоявшаго на оброкѣ, и т. д. Почему вишня у насъ разводится только въ Малороссіи, благословенной отъ Бога, по выраженію Петра, "добрымъ воздухомъ", да во Владимірской губерніи, лишенной малороссійскаго "добраго воздуха"? Опять-таки за объясненіемъ надо обращаться не къ экономическому закону, а къ духу предпріимчивости и смѣтливости Владимірца... Въ нашей книгѣ: "О торговлѣ на украинскихъ ярмаркахъ", изданной, тому много лѣтъ, Географическимъ Обществомъ, мы обратили особенное вниманіе на эти живыя, чуждыя повидимому всякой экономической логики, причины экономическихъ фактовъ. Намъ скажутъ, что приведенные нами теперь примѣры касаются только мелкихъ явленій,-- но тотъ же самый пріемъ познаванія и разумѣнія долженъ быть приложенъ, и къ явленіямъ болѣе крупнаго характера. Читая статьи нашихъ газетныхъ публицистовъ, упорно отвергающихъ всякое иное м ѣ рило, кромѣ строго - экономическаго, и допуская въ ихъ мнѣніяхъ логическую послѣдовательность, невольно недоумѣваешь: какъ это они не статутъ бѣднаго альпійскаго охотника съ его горъ, чтобъ онъ, ради "горькой нужда", не ломалъ себѣ шеи, а усѣлся въ долинѣ для болѣе удобной и производительной работы (но увы! онъ все будетъ твердить: "Mutter, Mutter, lass mich geh'n)?-Какъ не выгорятъ Зырянъ изъ лѣсовъ, гдѣ они битьемъ рябчиковъ едва-едва прокармливаютъ себя и свои семьи, и не предложатъ имъ переселиться на Амуръ (но глупы Зыряне и любятъ родимые свои лѣса!)? Какъ допускаютъ Самоѣдовъ мерзнуть на родныхъ тундрахъ и не передвинутъ ихъ къ теплому Каспійскому морю, гдѣ все-таки лучше и привольнѣе, чѣмъ у Ледовитаго Океана? Какъ не добьются наконецъ отъ правительства, чтобъ оно, не мѣшкая, kurz und gut, административнымъ способомъ, да разомъ, поставило все населеніе Россійской имперіи "въ благопріятная санитарныя и экономическія условія" и во что бы ни стало достигло прежде всего -- бездѣлицы -- только лишь одного, поражаясь словами г. Головачева, "результата: зажиточности русскаго мужика" -- не болѣе! Слѣдуетъ впрочемъ прибавить, что потомъ, ужъ по достиженіи такого результата, разрѣшается г. Головачевымъ правительству строить, пожалуй, и желѣзныя дороги. ибо когда всѣ, по его же исчисленію, 85% населенія Русской имперіи обрѣтутъ-де полную зажиточность, тогда -- мудро догадывается онъ -- будутъ богаты не только все государство, во и остальные классы!!
"Если новыя мѣры (относительно переселенія) не будутъ попадать въ цѣль -- говоритъ газета "Порядокъ" -- и не удовлетворятъ той нужды, которая уже гонитъ крестьянъ съ мѣстъ, мы увидимъ новая массы переселенцевъ", и т. д. Массъ мы не видали ни теперь, ни прежде, -- о нихъ не свидѣтельствуютъ ни рѣчь, сказанная экспертамъ Министромъ государственныхъ имуществъ, ни опубликованная министерствомъ цифры: безъ сомнѣнія, однако, всякое нелишнее, неосторожное поощреніе, оказанное переселенію, способно двинуть движеніе цѣлыхъ массъ, -- что вовсе, разумѣется, не желательно. Но хорошо это " уже гонитъ"... Это "уже" продолжается вѣковъ девять, если не болѣе! Нужда или что другое, но что-то несомнѣнно гонитъ Русскаго человѣка съ Запада на Востокъ, Юговостокъ и Сѣверовостокъ. Населилъ онъ въ теченіи цѣлаго рада столѣтій и Московскую, и Владимірскую, и Нижегородскую, и Симбирскую, и Самарскую, и. Уфимскую, и Тобольскую губерній, и всѣ губерніи снизу и сверху этой волосы Россіи, и населитъ еще и Сибирь до Чукотскаго Носа, до Тихаго Океана, до Китайской Стѣны, и Закаспійскія степи до средины Азіи... Очень интересенъ въ этомъ отношеніи трудъ г. Риттиха о которомъ отчетъ помѣщается въ нынѣшнемъ же No. Какъ это можетъ-быть ни прискорбно для "Порядка", ко это такъ. Такова ужъ, видно, историческая миссія Русскаго племени. Съ самаго начала своего историческаго бытія онъ намѣтилъ себѣ просторныя рамки, воспитался на этой идеѣ простора,-- просторъ воздѣйствовалъ даже на его духовную природу, просторъ манилъ и манитъ его до сихъ поръ!... "Кочевникъ" по своей природѣ, какъ выразились "Современныя Извѣстія", Русскій человѣкъ (особенно тотъ его типъ, который зовется великорусскимъ) вызвалъ даже принудительныя относительно себя мѣры, чтобы пріурочить его, прикрѣпить его къ осѣдлости: такое прикрѣпленіе къ землѣ понадобилось не только для селъ и деревень (гдѣ оно породило даже крѣпостное право), но и для посадовъ и городовъ. Вмѣсто упорной борьбы на мѣстѣ (что во многихъ случаяхъ было бы можетъ-быть благотворнѣе), онъ -- при всякой невзгодѣ -- г или "отъѣзжалъ" (если онъ бояринъ), или разбѣгался врозь, уходилъ, благо было куда уходить!... "Ходить", бывать это и въ старину, и теперь -- дѣло ему любезное. "Гулящіе люди", "казачество", отхожіе промысла, куда отправляются чуть не тысячныя подвижныя артели, -- странничество, возведенное даже на степень религіознаго подвига, (чуть не обязательнаго условія душеспасевія), наконецъ недавніе и современные бродяги -- это лишь разные виды все того же непосѣдства, которое было бы совершенно неправильно объяснять только экономическою нуждою. И теперь еще русскій крестьянинъ готовъ кружить, готовъ б ѣ гать, просто оттого, что "надоѣло", отъ "охоты къ перемѣнѣ мѣстъ", по духу малорусской пословицы: "хоть горше да инше!" однимъ словомъ -- съ тоски, отъ неудачи у себя дома, часто по причинѣ очень неважной, даже не раздумывая долго, или задумываясь только надъ тѣмъ:
Куда идти? Обдумать надо здраво:
Губерніи налѣво и направо,
Въ какой изъ нихъ работы не найти!...
но и эта дума не задерживаетъ его ни на мигъ, потому что
Хоть сторона и не совсѣмъ знакома --
Все Русь да Русь! вездѣ онъ будетъ дома!...
Въ томъ-то и дѣло, что историческій вазонъ или истерическое призваніе колонизаціи еще живетъ въ инстинктѣ Русскаго человѣка, еще движетъ его безсознательною силою. Поэтому было бы совершенно ошибочно, повторяемъ, смотрѣть на переселеніе только съ экономической точки зрѣнія. Тутъ, повторяемъ, множество и другихъ мотивовъ, кромѣ малоземелья и худоземелья. Вторженіе административной, хотя-бы повидимому и благодѣтельной, по всѣмъ правиламъ научной теоріи сочиненной регламентаціи и опеки, надѣленіе мной разъ справами", которыя народъ по грубости своей считаетъ за "повинности" (какъ это случилось при возведеніи Екатериною II нѣкоторыхъ селъ въ званіе городовъ, что несомнѣнно бы привело въ восторгъ жителей гдѣ-нибудь въ Германіи или во Франціи), тѣснота и духота, не одна земельная и экономическая,-- многое можетъ быть причиною переселеній, въ связи съ непосредственнымъ колонизаторскимъ инстинктомъ. Переселяются и изъ побужденій вѣроисповѣдныхъ. Тамбовскій молоканъ тянетъ къ молоканамъ Кавказа, старообрядецъ -- къ дальнимъ старообрядческимъ поселеніямъ...
Мы съ своей стороны выскажемъ опасеніе совсѣмъ инаго рода. Мы боимся, чтобъ нелишняя регламентація со стороны правительства не остановила или не извратила какъ ни- будь -- естественнаго, органическаго, колонизаторскаго историческаго движенія Русскаго народа. Этого движенія нечего пугаться, даже еслибъ оно сопровождалось иногда и невыгодными послѣдствіями для переселенцевъ. Конечно желательно предотвратить, по возможности, эти невыгодныя послѣдствія, но однакоже такъ, чтобъ не убить вмѣстѣ съ тѣмъ самаго духа предпріимчивости... Мало ли какого рода предпріятія оканчиваются неудачей въ средѣ мѣщанъ и купцовъ, и никто вѣдь изъ нихъ и не претендуетъ на помощь со стороны государства! Мы вполнѣ признаемъ важность возбужденнаго въ коммиссіи экспертовъ вопроса объ установленіи правилъ относительно отчужденія покидаемыхъ переселенцами земель и относительно условій, на которыхъ частные владѣльцы могутъ допускать поселеніе на своихъ земляхъ (послѣднее необходимо для предупрежденія аграрныхъ затрудненій и усложненій въ будущемъ). Признаемъ также и неотложную важность вопроса объ юридическихъ условіяхъ, въ которыхъ въ настоящее время находится вообще крестьянская, особенно мірская собственность. Мы находимъ несомнѣнно полезною мѣрою -- учрежденіе справочныхъ конторъ, гдѣ крестьяне могли бы получать свѣдѣнія о свободныхъ земляхъ, имѣющихся въ распоряженіи казны или частныхъ лицъ, объ условіяхъ аренды этихъ земель или пріобрѣтенія въ собственность, также о маршрутѣ и способахъ передвиженія. Мы не отрицаемъ ни права, ни возможности для правительства, пользуясь инстинктивнымъ историческимъ или прямымъ экономическимъ побужденіемъ крестьянъ къ переселенію, направлять его, посредствомъ разныхъ льготъ, сообразно съ интересами государства, къ колонизаціи именно тѣхъ или иныхъ мѣстностей предпочтительно предъ другими. Но воспрещать переселенія, но ограничивать административною властію для данной мѣстности число имѣющихъ право выселиться, но обусловливать выселеніе непремѣнныхъ правительственнымъ разрѣшеніемъ и непремѣннымъ направленіемъ именно туда, а не сюда, указываемымъ администраціею сверху,-- мы считаемъ неудобнымъ, и стѣснительнымъ, и способнымъ лишь пріостановить дѣло естественной, свободной колонизаціи. Было-бы, кажется намъ, совершенно искусственною, насильственною и потому едвали и исполнимою мѣрою -- опредѣлять цифру выселяющихся, какъ напримѣръ предлагаетъ г. Риттихъ, сообразно съ экономическимъ разсчетомъ, двумя стами семействъ на губернію, или допускать переселеніе сначала изъ однихъ уѣздовъ въ другіе уѣзды же губерніи, для равномѣрности и правильности разселенія!... Не думаемъ, чтобы такая мѣра и удалась; она не по праву Русскаго человѣка: ужъ переселяться, такъ переселяться куда-нибудь вдаль, на новыя м ѣ ста, стать въ совсѣмъ новыя условія жизни!
Итакъ, мы не считаемъ вопроса переселенческаго головоломнымъ, какъ нѣкоторыя наши газеты; мы не налагаемъ, что въ правительственной регламентаціи этого вопроса скрывается непремѣнной залегъ благосостоянія и "зажиточности" русскаго крестьянина. Признавая однако же нѣкоторую регламентацію и устраненіе нѣкоторыхъ затрудненій, задерживающихъ теперь переселеніе, вполнѣ полезными и важными, мы позволяемъ себѣ вправить желаніе, чтобъ регламентація эта была умѣренна, чтобъ сна не стѣснила свободы. органическаго и историческаго дѣла колонизаціи такъ непрерывно, длиннымъ рядомъ вѣковъ совершавшагося и теперь еще совершаемаго Русскимъ народомъ -- въ предѣлахъ предназначеннаго ему судьбою необъятнаго, исполинскаго простора...