Общественные вопросы по церковнымъ дѣламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860--1886
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
"День", 15-го мая 1865 г.
Новые уставы судоустройства и судопроизводства представляютъ двѣ категоріи, двѣ системы суда, разграниченныя между собою объемомъ судебной власти и свойствомъ дѣлъ, къ нимъ приписанныхъ. Мы разумѣемъ: 1) учрежденіе такъ называемыхъ общихъ судовъ или судебныхъ мѣстъ (окружныхъ судовъ, палатъ и пр.) и 2) учрежденіе мировыхъ судей съ ихъ съѣздами. Общія судебныя мѣста запечатлѣны характеромъ чисто-государственнаго учрежденія; здѣсь судъ является какъ обязанность и право государства, какъ одно изъ отправленій государственной власти Учрежденіе мировыхъ судей вноситъ въ сферу государственнаго суда иное начало,-- такъ сказать земское, и присутствіемъ-то этого земскаго начала и обусловливается цѣлый рядъ тѣхъ особенностей, которыми институтъ мировыхъ судей отличается отъ системы "общихъ судовъ". Такъ напр. мировые судьи назначаются по выбору земства или всѣхъ сословій (на земскихъ собраніяхъ), тогда какъ члены окружныхъ судовъ и палатъ служатъ по назначенію отъ правительства; жалованье мировымъ судьямъ и самое одобреніе дается имъ земствомъ, которое избираетъ ихъ на извѣстный срокъ (три года) и въ правѣ подтвердить этотъ выборъ и на слѣдующее трехлѣтіе. Судебные же чины государственнаго суда подчинены, за нѣкоторыми изъятіями, дѣйствію общихъ законовъ о государственной службѣ. Власть мировыхъ судей одноличная; власть общихъ судовъ -- коллегіальная. Мировой судья полагаетъ рѣшеніе, руководствуясь "внутреннимъ своимъ убѣжденіемъ, основаннымъ на совокупности обстоятельствъ" (ст. 119 уст. угол. судопр.); окружные суды и палаты -- "по точному разуму существующихъ законовъ", предоставляя рѣшеніе вопроса о виновности и невинности въ дѣлахъ уголовныхъ -- внутреннему убѣжденію и совѣсти лицъ постороннихъ суду и не принадлежащихъ къ его личному составу (т. е. присяжныхъ). Мировой судья, живя на мѣстѣ, завѣдывая небольшимъ пространствомъ, стоитъ, такъ-сказать, лицомъ къ лицу съ мѣстною жизнью, видитъ дѣло во всей его живой обстановкѣ, знаетъ всѣхъ и знаемъ всѣми въ своемъ участкѣ, и если намъ нѣтъ дѣла до личныхъ свойствъ предсѣдателя и членовъ судебныхъ мѣстъ, какъ скоро они обладаютъ гражданскими качествами, необходимыми для ихъ званія,-- то напротивъ -- личность мироваго судьи имѣетъ великое значеніе для всего его околотка. Личному его вліянію данъ широкій просторъ, и когда мы сообразимъ, какой немалый объемъ власти предоставленъ мировому судьѣ и ввѣренъ его личной совѣсти и внутреннему убѣжденію (которыя, на этой ступени суда, замѣняютъ ему и общественное мнѣніе и соборную совѣсть, выражаемую въ лицѣ присяжныхъ -- въ высшей сферѣ суда государственнаго), мы поймемъ всю важность учрежденія мировыхъ судей,-- важность, какъ намъ кажется, недостаточно у насъ оцѣненную. Оно именно тѣмъ и важно, что соприкасается непосредственно съ жизнью, захватываетъ область тѣхъ ежедневныхъ житейскихъ отношеній, тѣхъ мелочныхъ жизненныхъ отправленій, изъ которыхъ собственно и сплетается ткань общественной гражданской жизни. Для народа мировой судъ, по нашему мнѣнію, едвали не важнѣе окружнаго суда, и кредитъ судебной реформы едвали не всего болѣе будетъ зависѣть отъ успѣшнаго введенія въ дѣйствіе института мировыхъ судей. Неудача въ этомъ послѣднемъ отношеніи можетъ имѣть послѣдствія самыя невыгодныя,-- и на нашъ взглядъ несравненно легче устроить, властію правительственною, порядочные окружные суды и палаты даже на пространствѣ всей Россіи, нежели ввести повсемѣстно съ надлежащимъ успѣхомъ мировыя судебныя установленія, съ тремя или четырьмя тысячами мировыхъ судей.-- Между тѣмъ нашимъ экспертамъ это дѣло представляется едвали не самымъ легкимъ, и преобладающее между ними мнѣніе клонится, кажется, именно къ тому, чтобы осуществленіе судебной реформы начать съ немедленнаго повсемѣстнаго введенія мировыхъ установленій,-- этихъ "первыхъ ступеней суда", какъ они ихъ называютъ, не въ смыслѣ первенства, а въ смыслѣ малозначимости. Поводомъ къ такому соображенію служитъ, главнѣйшимъ образомъ, то, что выборъ мировыхъ судей (а равно и содержаніе ихъ) предоставлены земству, что учрежденіе это не повлечетъ за собою никакихъ новыхъ расходовъ для государственнаго казначейства и что правительство, провозглашеніемъ принципа "всесословнаго избранія" гарантируя правильность выбора, въ то же время слагаетъ съ себя нравственную отвѣтственность за успѣхъ этой части реформы -- на само общество или земство.
Мы охотно готовы были бы и сами присоединиться къ этому мнѣнію, еслибъ жизнь земства совершалась у насъ вполнѣ нормально и правильно, еслибъ были убѣждены, что достаточно одного правительственнаго провозглашенія принципа, для того чтобъ этотъ принципъ зажилъ полною могучею жизнью. Дѣйствительно, въ такомъ случаѣ самый просторъ, даруемый земской жизни, самое уже предоставленіе земству новыхъ правъ и расширеніе его власти -- вполнѣ обезпечивали бы успѣхъ и дѣлали бы совершенно излишнею всякую постепенность, всякое ограниченіе территоріи при введеніи этой части судебной реформы. Правительству оставалось бы только ввѣрить это дѣло контролю и опекѣ самого земства -- и сосредоточить свое вниманіе на устройствѣ "общихъ судебныхъ мѣстъ". Но къ сожалѣнію наша земская жизнь еще не находится въ тѣхъ условіяхъ, при которыхъ дѣло реформы, и именно на первыхъ ея ступеняхъ, можетъ быть ей безоглядочно ввѣрено. И именно потому, что Институтъ мировыхъ судей захватываетъ непосредственно область самой земской жизни,-- именно потому, при введеніи его въ дѣйствіе, и возникаютъ тѣ затрудненія, которыя не существуютъ для учрежденія общихъ судебныхъ мѣстъ. Такъ напр. устройство окружнаго суда или палаты можетъ быть произведено въ любомъ округѣ -- совершенно независимо отъ соображеній о ходѣ и положеніи нашей крестьянской реформы: ни окружный судъ, ни палата не находятся ни въ какой непосредственной связи съ крестьянскимъ дѣломъ. Не то съ мировыми судебными установленіями: они не только не могутъ находиться внѣ общихъ условій мѣстной жизни, но непремѣнно должны быть поставлены въ гармоническое, согласное съ нею соотношеніе, идти съ нею рука объ руку: въ этомъ только и лежитъ залогъ ихъ успѣха. Что же представляетъ теперь наша земская жизнь, что характеризуетъ ее и такъ сказать окрашиваетъ всѣ ея отправленія? Именно крестьянское дѣло,-- тотъ соціальный и политическій переворотъ, вами еще не пережитый, а только переживаемый, который измѣнилъ всѣ отношенія сословій между собою, всѣ бытовыя условія нашей внутренней жизни -- измѣнилъ и еще продолжаетъ измѣнять, но "еще не опредѣлилъ окончательно новыхъ,-- все сдвинулъ съ мѣста, но еще ничего новаго не установилъ прочно на мѣстѣ. Крестьянское дѣло -- это (по выраженію одного писателя, употребленному въ другомъ случаѣ и по другому поводу) -- живая точка начала, къ которому примыкаетъ вся наша дѣятельность, современно являющаяся и имѣющая явиться.
Въ чемъ же затрудненіе, какое же именно отношеніе имѣетъ къ вопросу о мировыхъ судьяхъ -- этихъ "первыхъ ступеняхъ судебной реформы" -- положеніе крестьянской реформы?
Дѣло въ томъ, что мировыя установленія у насъ уже существуютъ, конечно не судебныя, но не лишенныя въ извѣстной степени и судебной власти: крестьянская реформа уже вызвала у насъ учрежденіе мировыхъ посредниковъ и мировыхъ съѣздовъ. Имъ ввѣренъ ходъ крестьянскаго дѣла, они были его воспріемниками, такъ сказать;-- ими оно начато и до сихъ поръ ведется. Теперь, когда приходится вводить мировыя судебныя установленія согласно уставамъ 1864 года, само собою возникаютъ слѣдующіе вопросы:
1) Можно ли уничтожить должность мировыхъ посредниковъ, какъ уже не требуемую настоящимъ положеніемъ крестьянскаго дѣла? Таково ли положеніе этого дѣла? Если же нельзя, то
2) Можно ли допустить совмѣстное существованіе мировыхъ судей и мировыхъ посредниковъ?
3) Если и этого нельзя, то можно ли произвести "сліяніе мировыхъ крестьянскихъ учрежденій съ мировыми судебными установленіями" и какимъ образомъ? На теперешнихъ ли мировыхъ посредниковъ возложить обязанности мировыхъ судей или же на будущихъ мировыхъ судей возложить обязанности мировыхъ посредниковъ?
Отвѣтъ на первый вопросъ не затруднителенъ. Если можетъ быть уничтожено званіе мироваго посредника, то самое посредничество, функція, присвоиваемая этому званію, еще настоятельно требуется современнымъ положеніемъ крестьянскаго дѣла. Это такъ очевидно, что даже и спора объ этомъ быть не можетъ, и распространяться объ этомъ было бы совершенно излишне. Что касается до вопроса о сохраненіи мировыхъ посредниковъ рядомъ съ учрежденіемъ мировыхъ судей, то огромный размѣръ тѣхъ расходовъ, которые пали бы на земство при подобномъ параллельномъ существованіи этихъ установленій -- дѣлаетъ ужъ самъ собою такое предположеніе несбыточнымъ, не говоря о другихъ неудобствахъ и несообразностяхъ. Затѣмъ естественно возбуждается вопросъ о возможномъ сокращеніи числа посредниковъ, или же и о совершенномъ ихъ сліяніи съ мировыми судьями. Мнѣнія юристовъ-практиковъ и экспертовъ, которыя намъ привелось слышать, въ настоящемъ случаѣ раздѣляются.
Одни полагаютъ, что уставы 1864 года должны быть приведены въ дѣйствіе безъ всякаго отступленія отъ установленныхъ въ нихъ началъ Весь новый судебный порядокъ, говорятъ они, основанъ между прочимъ на слѣдующемъ главномъ, коренномъ началѣ: на отдѣленіи власти судебной отъ административной и исполнительной. Съ передачею же всѣхъ обязанностей по крестьянскому дѣлу мировымъ судебнымъ установленіямъ, это начало не только не осуществится, но будетъ нарушено на первомъ же шагу судебной реформы. Мировыя судебныя установленія обратились бы въ нынѣшнія мировыя крестьянскія учрежденія, но только съ расширеніемъ судебной власти. Дѣла и вопросы, созданные Положеніемъ 19 Февраля 1861 года, въ видахъ высшей государственной администраціи, не только не могутъ быть разрѣшаемы безъ участія и контроля административныхъ властей, но нерѣдко должны рѣшаться единственно по усмотрѣнію этихъ властей: напр. обязательное разверстаніе угодій, принудительный обмѣнъ ихъ, перенесеніе усадьбъ и т. д. Слѣдовательно мировой судья былъ бы въ то же время и независимъ отъ административной власти въ качествѣ судьи, и зависимъ отъ нея въ качествѣ посредника. Съ одной стороны, въ дисциплинарномъ отношеніи онъ состоитъ въ вѣдомствѣ Министерства юстиціи,-- съ другой: въ вѣдомствѣ Министерства внутреннихъ дѣлъ; жалоба на мировыя судебныя установленія приносится кассаціонному суду департаментовъ Правительствующаго Сената; жалоба на крестьянскія мировыя установленія -- губернскимъ по крестьянскимъ дѣламъ присутствіямъ и восходитъ, черезъ министра внутреннихъ дѣлъ, до Главнаго Комитета. Въ отношеніи возбужденія дѣлъ, цѣны иска, порядка рѣшенія, размѣра наказаній, способа перехода дѣлъ въ высшую инстанцію, постановленія рѣшеній и самаго надзора за дѣйствіями мировыхъ учрежденій, въ Судебныхъ Уставахъ и Крестьянскихъ Положеніяхъ установлены различныя и даже противоположныя правила. Посредникъ -- власть преимущественно административная, на ея обязанности лежитъ наблюденіе за общественнымъ крестьянскимъ управленіемъ, утвержденіе въ должностяхъ лицъ административнаго вѣдомства, взысканіе платежей, дѣла рекрутскія и т. п. Вся эта административная и полицейская часть должна быть, по мнѣнію ревнующихъ о чистотѣ юридическаго начала, строго отдѣлена отъ сферы дѣятельности мироваго судьи, которому изъ числа обязанностей мироваго посредника слѣдуетъ передать только обязанности чисто-судейскія: т. е. рѣшеніе дѣлъ судебнаго свойства, возникающихъ изъ обязательныхъ поземельныхъ отношеній, и дѣла нотаріальныя. Всѣ же остальныя обязанности по дѣламъ не судебнымъ должны быть распредѣлены между соотвѣтствующими общими государственными учрежденіями; такъ напр. утвержденіе въ должности лицъ крестьянскаго управленія и вообще надзоръ за послѣднимъ -- могли бы быть ввѣрены полиціи и мѣстной административной власти. Впрочемъ, прибавляютъ сторонники этого мнѣнія, для окончанія нѣкоторыхъ дѣдъ по приведенію въ дѣйствіе крестьянскихъ Положеній 19 Февраля, можно даже сохранить на нѣкоторое время нынѣшнихъ мировыхъ посредниковъ, но на короткій срокъ, въ числѣ значительно уменьшенномъ (по одному на уѣздъ или два уѣзда) и съ подчиненіемъ ихъ прямо губернскимъ присутствіямъ, а не мировымъ съѣздамъ, которые въ такомъ случаѣ подлежали бы совершенному уничтоженію.
Мы съ еврей стороны никакъ не можемъ признать такое мнѣніе правильнымъ, и вполнѣ согласны съ тѣми, которые утверждаютъ, что провести ясную черту между предметами вѣдомства крестьянскихъ и судебныхъ мировыхъ учрежденій нѣтъ никакой возможности,-- что при совмѣстномъ существованіи мировыхъ посредниковъ и мировыхъ судей непремѣнно возникнутъ между ними споры, пререканія о кругѣ власти и тысячи тысячъ столкновеній и недоразумѣній. Еще болѣе стали бы недоумѣвать частныя лица, въ особенности крестьяне, которые въ большинствѣ случаевъ не знали бы, къ кому имъ слѣдуетъ обратиться, къ мировому посреднику или же судьѣ, а волостныя и сельскія управленія не знали бы, кого имъ слушаться. Что же касается до чистоты принципа (раздѣльности власти судебной и административной), то, по нашему мнѣнію, совершенно справедливо возражаютъ нѣкоторые, что безусловное проведеніе какого бы то ни было отвлеченнаго начала въ дѣлѣ законодательства часто можетъ имѣть гибельныя послѣдствія, когда общество привыкло къ совсѣмъ иному порядку и когда у него нѣтъ средствъ, необходимыхъ для осуществленія этого начала. Коренная мысль, на которой построено начало отдѣленія судебной власти отъ административной,-- объясняютъ они,-- есть именно та, чтобъ администрація не рѣшала дѣлъ судебныхъ, но не та, чтобъ ни въ какомъ случаѣ не возлагать на органы судебной власти нѣкоторыхъ обязанностей администраціи, несмотря даже на явную въ томъ необходимость. Съ своей стороны замѣтимъ, что по понятіямъ народныхъ массъ, не только у насъ въ Россіи, но и вездѣ,-- тамъ, гдѣ судъ непосредственно соприкасается съ народною жизнью,-- обязанность "творить судъ и правду", судить и чинить расправу -- соединяется почти всегда въ одномъ лицѣ; наши крестьяне до сихъ поръ постоянно обращаются на судъ къ своимъ сельскимъ старостамъ и начальникамъ, полагая, что лицо, поставленное внѣ общества, надъ обществомъ, уже по самому своему независимому положенію является естественнымъ посредникомъ, т. е. "третьей" между двумя, равно подвластными ему сторонами.
Въ опроверженіе мнѣнія о передачѣ обязанностей мировыхъ посредниковъ, кромѣ судебныхъ, различнымъ органамъ административной власти, или же объ оставленіи мировыхъ посредниковъ въ уменьшенномъ числѣ и по срокъ окончанія спеціальныхъ посредническихъ дѣлъ, другіе юристы представляютъ слѣдующіе основательные доводы. Крестьянское дѣло, утверждаютъ они, еще вовсе не такъ близко къ окончанію, чтобы значительное уменьшеніе посредниковъ не произвело остановки въ его ходѣ; оставленіе же, хотя и сокращеннаго, повидимому, числа посредниковъ отвлекло бы все же многихъ способныхъ людей отъ службы по мировымъ судебнымъ установленіямъ, тогда какъ людей у насъ вовсе не избытокъ. Что же касается до распредѣленія нѣкоторыхъ обязанностей мировыхъ посредниковъ между судебною властью и общею администраціею, то нельзя не признать, что нѣкоторыя дѣда, даже судебнаго свойства, до сихъ поръ не могутъ быть рѣшаемы на общемъ основаніи, по своему особенному временному характеру; передать же обязанности по общественному управленію крестьянъ въ вѣдѣніе полиціи -- значило бы парализировать власть и мировыхъ судей, и мировыхъ посредниковъ, присвоить полиціи несвойственныя ей права, сдѣлать ее всесильною въ средѣ крестьянъ и убить ихъ самоуправленіе. На этомъ основаніи многіе юристы -- и едвали это мнѣніе не самое распространенное -- полагаютъ необходимымъ возложить обязанности мировыхъ посредниковъ и мировыхъ съѣздовъ на мировыхъ судей и ихъ съѣзды, съ тѣмъ, чтобы послѣдніе, т. е. судьи и съѣзды, руководствовались въ отношеніи этихъ посредническихъ дѣлъ -- правилами Положенія 19 Февраля 1861 года.
Соображая всѣ эти мнѣнія, мы съ своей стороны находимъ послѣднее несравненно болѣе основательнымъ, но какъ въ немъ, такъ и въ другихъ, представляется намъ нѣкоторый пробѣлъ. Намъ кажется, что главная задача заключается не въ разсортированы! дѣлъ, не въ разграниченіи вѣдомствъ,-- а въ личномъ составѣ учрежденія, въ рѣшеніи слѣдующаго вопроса: нынѣшній мировой посредникъ можетъ ли быть обращенъ въ мироваго судью? ожидаемый мировой судья годится ли въ посредники?-- Въ чемъ состоитъ существенное между ними различіе? Въ томъ, что посредникъ назначается отъ правительства, судья -- выбирается всѣми сословіями. Разница эта вовсе не случайна и обусловливается свойствами дѣятельности, для которой тѣ и другіе предназначаются. Судьи рѣшаютъ вопросъ о правѣ въ примѣненіи къ частнымъ случаямъ. Посредникъ, въ предѣлахъ указанныхъ правомъ, изыскиваетъ формулы сдѣлки между противоположными интересами. Какіе же это интересы? Это интересы имѣющіе характеръ сословный. Судьи рѣшаютъ споры частныхъ лицъ. Посредникъ -- споръ помѣщиковъ и крестьянъ: характеръ этого спора не чисто гражданскій и не уголовный, а соціальный и политическій. Когда такимъ образомъ стоитъ другъ противъ друга цѣлый сословія, когда ихъ интересы видимо противоположны, когда въ то же время такъ неравномѣрны ихъ общественный, качественныя такъ-сказать силы, тогда выборъ посредника не можетъ быть предоставленъ ни той, ни другой сторонѣ,-- тогда обязанность посредника принимаетъ на себя правительство, стоящее выше всѣхъ частныхъ и сословныхъ интересовъ и въ то же время имѣющее въ виду поддержать слабѣйшую или беззащитную сторону и соблюсти высшую, не формальную только, но и нравственную справедливость. Оно одно, въ столкновеніи этихъ непріязненныхъ другъ другу интересовъ, можетъ удержать равновѣсіе между ними. Вотъ почему мировые посредники по крестьянскому дѣлу были съ перваго же раза назначены отъ правительства, хотя и изъ списка мѣстныхъ дворянъ. Спрашивается: могутъ ли и въ настоящее время мировые посредники быть избираемы, а не назначаемы? Можетъ ли правительство ввѣрить судьбу крестьянскаго дѣла и интересы цѣлыхъ сословій случайностямъ выбора и баллотировки? Рѣшился ли бы кто изъ насъ, по совѣсти, еслибъ это могло отъ него зависѣть, вручить попеченіе о выгодахъ крестьянъ исключительно помѣщичьему сословію? Мы, по крайней мѣрѣ, лично никогда бы не дали на это своего совѣта, точно такъ же, какъ и не желали бы видѣть интересы землевладѣльцевъ отданными подъ охрану однихъ крестьянъ. Но можетъ быть, выходомъ изъ этой проблеммы и представляется формула всесословнаго выбора? Положимъ, что такъ; но, по нашему мнѣнію, этотъ всесословный выборъ еще не имѣетъ у насъ истинной реальности, а представляется чѣмъ-то мнимымъ и призрачнымъ. Производимый на земскихъ собраніяхъ, онъ едвали не будетъ выражать перевѣсъ только одной какой-либо стороны, тогда какъ тутъ ни одна сторона не должна бы имѣть перевѣса. Если еще возможенъ выборъ мироваго судьи всѣми сословіями на земскихъ собраніяхъ (хотя мы и не имѣемъ большаго довѣрія къ такому выбору при нашей современной дѣйствительности), то таковой же выборъ мироваго посредника или, что то же -- мироваго судьи съ обязанностями мироваго посредника -- по нашему мнѣнію едвали мыслимъ. Когда прямая выгода крестьянъ, напр., имѣть посредникомъ добряка и лѣнтяя, который бы недоимокъ не взыскивалъ, разверстаній не дѣлалъ, и т. д.-- а выгода помѣщиковъ имѣть посредникомъ человѣка совсѣмъ съ другими качествами, то можно ли ожидать, чтобы крестьяне и помѣщики сошлись въ выборѣ!
Но нашему мнѣнію то лицо, которому ввѣрены будутъ дѣла, возникшія изъ прежнихъ крѣпостныхъ отношеній (называйте его судьей или посредникомъ), должно быть назначаемо отъ правительства. Если признано будетъ возможнымъ мировыхъ судей назначать отъ правительства (по крайней мѣрѣ на первыя два трехлѣтія), тогда можно будетъ передать имъ всѣ дѣла посредниковъ, сохранивъ и нынѣшній способъ производства этихъ дѣлъ. Въ назначеніи мировыхъ судей отъ правительства мы не видимъ съ своей стороны никакого особеннаго неудобства, вопервыхъ потому, что въ распоряженіи правительства уже состоитъ наличное число кандидатовъ на эту должность, и оно можетъ сдѣлать изъ нихъ, т. е изъ теперешнихъ посредниковъ, строгій и тщательный выборъ; вовторыхъ потому, что по закону мировые судьи должны быть избираемы земскими собраніями по предварительно составленному списку,-- но во многихъ губерніяхъ земскія собранія уже были созваны, а къ выборамъ и составленію списковъ приступлено не было: втретьихъ потому, что даже и по закону (ст. 38 учр. суд. устан.) правительству предоставлено право назначать мировыхъ судей въ случаѣ недостатка лицъ, которыя могли бы быть избраны въ эту должность. Если бы даже мировые судьи и оставались свободными отъ обязанностей мировыхъ посредниковъ, то и тогда противоположность интересовъ помѣщичьихъ и крестьянскихъ, а равно и остатокъ той бытовой разрозненности, которая существуетъ у насъ между этими сословіями -- были бы еще въ наше время не маловажною помѣхою къ безпристрастному совмѣстному общему выбору такого лица, которое, хотя бы даже въ качествѣ мироваго судьи и не было уполномочено на прямое обсужденіе дѣлъ, непосредственно возникшихъ изъ прежнихъ крѣпостныхъ отношеній, все же однако призвано было бы рѣшать споры болѣе или менѣе соприкосновенные съ прежними условіями крѣпостнаго быта. Напр. споръ о землѣ, купленной крестьянами на имя помѣщика, подлежалъ бы, вѣроятно, разсмотрѣнію уже не посредника, а судебныхъ установленій на общемъ основаніи, но можно ли отрицать связь этого спора съ прежними сословными отношеніями?-- Намъ могутъ замѣтить, что назначеніе мировыхъ судей отъ правительства отниметъ у этого учрежденія его земскій характеръ и обратитъ судей въ чиновниковъ. Но и мировые посредники назначены отъ правительства. однакоже никто не станетъ отрицать ихъ земскаго характера, никто не называлъ и не называетъ ихъ чиновниками. Дѣло въ томъ, что внѣшніе признаки отвлеченнаго принципа не всегда оказываются вѣрными въ жизни, и въ крестьянскомъ преобразованіи само правительство явилось и дѣйствовало какъ народная сила. Англійскіе мировые судьи также назначаются отъ правительства, что однакоже не мѣшаетъ имъ быть независимыми. Впрочемъ мы разумѣемъ назначеніе у насъ мировыхъ судей отъ правительства только какъ временную мѣру, и полагаемъ, что такое назначеніе могло бы быть совмѣщено со всѣми тѣми огражденіями въ дисциплинарномъ отношеніи, какія дарованы этому званію судебными уставами 20 Ноября 1864 года.
Одно возраженіе представляется намъ самимъ, которое мы не можемъ не признать справедливымъ. Именно то, что мировымъ судьямъ дано слишкомъ много власти: право подвергать аресту до 3 мѣсяцевъ, заключенію въ тюрьмѣ на годъ и т. д.); при всесословномъ выборѣ предоставленіе такой значительной власти одному лицу еще возможно, но -- при назначеніи отъ правительства -- введеніе такого элемента крупной единоличной власти въ сферу общественныхъ отношеній едвали можетъ быть допущено. Съ этимъ мы согласны и полагаемъ, что нѣкоторое ограниченіе этой власти было бы вполнѣ основательно, и справедливо обусловливалось бы отсутствіемъ выбора.
Во всякомъ случаѣ читатель видитъ, сколько споровъ и затрудненій представляетъ введеніе въ дѣйствіе самыхъ первыхъ основъ новаго порядка суда. Такъ или иначе будетъ рѣшенъ вопросъ, не естественно ли желать, чтобы мѣстность, на которой будетъ приводиться въ исполненіе принятое рѣшеніе, была ограничена въ своемъ объемѣ и чтобы дѣло, въ которомъ на практикѣ намъ приходится идти только ощупью, но было производимо вдругъ, единовременно, на пространствѣ всей необъятной Россіи?