В это время Ансаль трижды собирал войска против Шамиля, но Аллах всевышний ничего не увеличил им этими поступками, кроме уничтожения и позора. И вот во время одного из сборищ их против него Шамиль послал им письмо следующего содержания: «О, ансальцы, не дотрагивайтесь пальцами ваших рук до зада медведя, ибо он вас уничтожит».
Затем после их подчинения и покорения посредством силы мощи Шамиля на это письмо наткнулся один отступник из жителей равнины и сказал следующее: «Посмотрите, как справедливо слово этого человека и как стала безобразна среди них [ансальцев] погибель и как она полно завершилась». Конец.
В один из этих трех раз они выслали против Ыиша милицию округа Киндаляль, которая потребовала от жителей Ыиша, чтобы они изгнали Шамиля из их селения. Жители Ыиша испугались того, что эта милиция уничтожит их посевы и плодовые деревья, и стали просить Шамиля, чтобы он ушел из селения куда-нибудь в сторону, а затем, после ухода этой милиции вернулся бы обратно в селение.
Они неотступно упрашивали его. Шамиль указал на большой палец своей ноги и поклялся в том, что «если бы даже те [т. е. милиция] попросили меня шевельнуть этим пальцем ради них, то и то я бы не[79] шевельнул». Затем он вышел с товарищами числом, не превышающим десятка, вооруженный, одетый в кольчугу и шлем, как будто бы [весь] покрытый железом, и остановился на вершине вдали от селения Ыиш на виду тех пришельцев. К нему пришел от них посланцем один человек, которого знал Шамиль со времени обучения, и сказал: «Они просят тебя уйти из этого селения куда-нибудь в сторону, для того чтобы они вернулись, исполнив то, что было на них возложено со стороны Ахмед-хана, а затем ты вернешься обратно в это селение».
Шамиль их заругал, угрожая им и говорил грубые слова, как будто бы он — вождь великого войска, и поклялся, что он не двинет ради них и пальцем. «Пусть приходит ко мне тот, что заставит меня уйти. А ты, если вернешься ко мне с этими словами вторично, то я непременно убью тебя пулей в середину твоего лба».
Когда посланец вернулся к ним [к милиции], то они убежали оттуда позорным бегством, а Шамиль преследовал их сзади с теми, кто был с ним. Затем, подошли со стороны молодцы из Ыиша, забрали многих из милиции и раздели их.
В другой раз вышли ансальцы против Ыиша и остановились на их засеянных полях и в их садах. Они потребовали изгнания Шамиля и удаления его из их селения. Они рубили и жгли находившееся там [на полях и в садах] имущество жителей Ыиша и разрушили несколько жилищ в их местности. Но жители Ыиша не хотели изгнания Шамиля и в то же время испытывали страдания от того, что совершали с ними ради него. К Шамилю пришел тогда один из них, говоря: «Наш кадий, а он — ученый Али ал-Гульзави,[63] говорил при всех нас на собрании о том, что Шамилю нужно уйти из этого селения окончательно[80] из-за этой великой межусобицы для того, чтобы потушить ее». Шамиль призвал Али ал-Гульзави к себе. Они сели на скамью и беседовали. Затем Шамиль спросил его: «Что это такое передают о тебе?» Али ответил: «Я говорил это потому, что выступают отсюда вот хунзахцы, — и он показал в одну сторону, — а отсюда вот — багуляльцы, и отсюда вот и отсюда приходят в движение межусобицы и становятся тягостными и невыносимыми дела». Тогда Шамиль сказал: «Не спеши, о кадий, если неверные устремились бы на жителей Стамбула, осадили бы их и потребовали изгнания хункара[64] из их среды, то разве ты дал бы фетву [т. е. вынес бы решение] об устранении его из их среды для успокоения межусобицы и устранения вреда битвы?» Кадий ответил: «Нет, я бы не дал фетву на это». Тогда Шамиль сказал: «А если дело обстоит так, то я — имам, наподобие хункара, и это селение — как Стамбул». — «Значит ты говоришь, что я распускаю ложные вести, ведущие к межусобице?» — спросил кадий.
Шамиль ответил: «Да, я говорю, что ты — тот, кто приводит к смятению и за подобные ложные слухи тебе надлежит отрубить твою голову». Кадий вышел, пожелтев от страха.
Затем ансальцы вернулись оттуда на гимринскую землю, думая перебить и забрать в плен гимринских мужчин. Они пригласили гимринцев к себе. Некоторые из ансальцев совершали вечернюю молитву под предстоятельством в качестве имама одного мутааллима, а некоторые из них сзади молящихся вели переговоры с жителями Гимр. Вдруг среди гимринцев произошло волнение и крик и этот мутааллим спрыгнул, прервав молитву, с возвышенного места на земле [заменявшего ему во время молитвы кафедру] и убежал.[81]
Ансальцы убили одного искреннего мюрида и одного другого мужчину из Гимр, остальные гимринцы бросились бежать. Ансальцы забрали в плен во время бегства гимринцев Барти-хана. Некоторые из гимринцев закричали своим домашним в Гимрах о том, что «ансальцы убили того-то и того-то и забрали в плен того-то и того-то, примите предосторожности». Тогда все гимринцы начали убегать и укрепляться от ансальцев.
Один закричал на языке Ансаля: «Кто останется спокойно в селении, тот в безопасности». И вот в то время, когда гимринцы, волнуясь, находились в таком положении, ансальцы устремились на них в селение после наступления темноты.
Когда первые из ансальцев проникли в селение, на них бросились юноши Гимр и закричали: «Истинно, первые из товарищей Шамиля уже пришли, а сам он перешел мост и приближается к нам и нет силы и мощи, кроме как при помощи Аллаха всевышнего и великого».
Отступники убежали оттуда, побросав на дороге селения сумки со своим провиантом. Некоторые из них были пленены, некоторые убиты, а некоторые раздеты и стали они блуждать, рассеявшись, подобно людям племени Саба,[65] по различным местам, так что даже в этот день не смогли собраться вместе. Они вернулись в свои родные места группа за группой настолько униженные и несчастные, что даже когда одна женщина из округа их селения, встретив одну группу, сказала: «Добро пожаловать! С чем вы возвращаетесь?», — то они ей не ответили. Она сказала то же самое, встретив другую группу, они ей также не ответили. Встретив третью, она сделала то же самое, и те ей ничего не ответили. Тогда она сказала: «Мать будет искупительной жертвой за вас, нет на вас греха, если вы в страхе убежали». Конец.[82]
Затем Шамиль отправился в Гимры и находился там около недели. А этот ученый Али ал-Гульзави, кадий Ыиша, когда обнаружилось перед ним то, что было в сердцах отступников и он узнал результаты их речей и дел, сказал жителям Ыиша: «Я раньше говорил некие слова, не подтверждая их доказательствами. Я сожалею об этом и отказываюсь от этих слов. Истинно, Шамиль создан для того, что он делает и имеет в этом помощь от Аллаха». И он ушел к себе домой, сложив с себя обязанности кадия, до возвращения Шамиля в Ашильту, как будто бы он стыдился Шамиля.