Если мы возьмем за исходную точку воззрения ученых на происхождение и сущность государства, то мы можем разделить политических писателей нового времени на две группы.
По учению писателей первой группы, государство есть создание свободной воли людей. Мотив, который определяет содержание и направление этой воли, созидающей государство, понимается различными учеными различно. Для одних этот мотив -- требование разума, для других -- прирожденное человеку стремление к мирному общежитию или потребность в нем, для третьих -- сознание необходимости обеспечить и гарантировать прирожденные человеку права: свободу и равенство. Под напором этого мотива люди соединяются в государство, но он не есть бессознательный мотив, воздействующий на людей с неотразимой силой, а служит лишь толчком к тому свободному творческому акту, который создает государство. Государство есть продукт свободного соглашения, и формою этого соглашения является договор. Воля отдельных лиц, заключающих этот договор, и есть единственная причина государства и его единственное правомерное основание. Государство само по себе назначения не имеет, оно преследует лишь те цели, ради которых люди соединились в государство. Государство есть искусственное учреждение, созданное свободною волею людей, все государственные учреждения целесообразны, и вся жизнь государства сводится без остатка к деятельности отдельных лиц.
Писатели второй группы признают в государстве самобытный порядок, возникающий и развивающийся независимо от свободной воли людей и преследующий свои самостоятельные цели, не совпадающие с целями отдельных лиц, составляющих государство. Для одних этот самобытный порядок -- организм, для других -- продукт естественных сил, имеющий свою самостоятельную природу, далеко не исчерпывающуюся понятием организма.
Отправною точкою органического учения о государстве служит понятие об организме. Как в организме действует особая сила, которая превращает химические и механические процессы в органические и обусловливает собою жизнь организма, так точно и государством управляет сила, которая производит все те явления в государственной жизни, которые кажутся невооруженному глазу действиями отдельных лиц. Складывая политическую деятельность отдельных лиц, мы не получим того, что называем жизнью государства; складывая индивидуальные воли, мы не получим той силы, которая оживотворяет государство. Человек может действовать лишь по законам своей психической природы, но эти законы не суть те, которые управляют государством. Очевидно, что политическая деятельность отдельных граждан получает свое содержание и направление от одухотворяющей государство силы, и эта сила, лежащая вне человека, и создала государство и управляет его жизнью {368* Zeitschrift für Völkerpsychologie. Bd. II. S. 397; Lasaras. Das Lebender Seele. Bd. II. S. 252; Rottenbur g. Vom Begriff des Staates. Bd. I. S. 35--36.}. Государство, подобно человеку, есть факт первоначальный, не нуждающийся ни в оправдании, ни в объяснении, и имеющий свою последнюю причину в воле Высшего Существа, создавшего вселенную {369* Slein. Die vollziehende Gewalt. Bd. I. S. 3, 5.}. Отличие государства от человека заключается не в том, что оно имеет иную форму и иное содержание, а в том, что оно есть организм высшего порядка, и что в нем поэтому моменты личности, находящиеся у человека в состоянии зародыша неясными и неразвитыми получают самостоятельное бытие и являются раздельными организмами, имеющими особую форму и особое содержание и преследующие особые цели {370* Slein. Die vollziehende Gewalt. S. 8--9. Критическую оценку органического учения о государстве см.: Krieken. Von d. s. organischen Staats théorie; Gerber. Grindsätze des deutschen Staatsrechts; Gumplovicz. Philosophisches Staatsrecht.}. Эти организмы и суть то, что мы называем учреждениями. Эти учреждения, будучи необходимыми составными частями организма, не могут быть поэтому продуктами сознательной деятельности людей, а возникают и растут подобно тому, как растут и развиваются члены человеческого тела, т. е. с естественной и неотразимой необходимостью и в том последовательном порядке, который предначертан им природою. Государственный строй не есть поэтому порядок, выработанный умственной и нравственной деятельностью людей, а продукт естественного процесса, и в этом процессе на долю людей выпадает такая же роль, какую химические и механические силы играют в организме.
По учению Франца, ратующего против органического учения, но в сущности приходящего к тем же результатам, государство есть продукт естественных сил: эти силы суть или силы индивидуальные, коренящиеся в человеке, или силы связующие, лежащие вне человека. Индивидуальные силы людей, соединяющиеся в государство, претерпевают метаморфозу, которая производит продукт, отличный от его конститутивных элементов. Эта метаморфоза и порождает те связующие силы, без которых совокупность людей, составляющих государство, была бы стадом, а не политическим телом. И заблуждения прежних теорий заключаются именно в том, что они игнорировали или, по крайней мере, не умели оценить по достоинству значение этой метаморфозы и объясняли происхождение государства свободной волей людей. Уже простейшее человеческое общение -- семейство, обнаруживает всю ошибочность такого взгляда, так как семья возникает не из свободной воли людей, а из человеческой природы. Семейную связь нельзя объяснить взаимными отношениями между самостоятельными индивидами: семейство не есть сумма, слагающаяся из мужа, жены, детей, а продукт, который имеет качества, отличные от качеств его составных частей, и производит последствия, которые члены семьи, взятые в отдельности, произвести бы не смогли. То же самое должно сказать и про экономические отношения. Если люди берутся за известные занятия по свободному выбору, то, заняв раз известное положение, их охватывает целая сеть отношений, которые ставят одного в зависимость от другого: производителя от потребителя, предпринимателя от работника, господина от слуги и обратно. Везде мы видим, что экономическая деятельность связывает людей помимо их воли и производит следствия, нередко диаметрально противоположные тем, которые имелись в виду и желались людьми. Эти последствия обусловливаются не индивидуальною деятельностью, а природою экономических отношений. А эти экономические отношения и являются одной из тех сил, которые связывают людей в государство. Такими силами являются и общинная связь, отношение людей к земле и целый ряд других факторов, объединяющих людей в государство помимо их воли. Когда завершился этот процесс сплочения, тогда происходит новая метаморфоза связующих сил, которая сводится к тому, что эти силы концентрируются в единую волю. Тогда люди приходят к сознанию своей принадлежности к общему политическому союзу, и дальнейшее развитие государственной жизни уже не обусловливается действием одних слепых сил, но и деятельностью людей, сознательно преследующих цели общежития {371* Frantz. Die Naturlehre des Staates als Grundlage der Staats wissen-schaften. S. 179--185.}.
Эти два противоположных воззрения на происхождение и сущность государства были вызваны, между прочим, и противоположными политическими мотивами. Учение писателей, видевших в государстве искусственное учреждение, созданное людьми и для людей, было протестом против государственного порядка, разрушенного Французской революцией. Рационалисты хотели противопоставить исторически сложившемуся государству политический идеал, который соответствовал бы требованиям разума. Вооружаясь против государственного порядка, который возмущал их и представлялся им грубым насилием, защищая прирожденную человеку свободу и независимость от какого бы то ни было авторитета, которому бы люди подчинились не в силу свободного решения, рационалисты не могли видеть в государстве самобытного порядка, независимого от свободной воли людей и налагающего на человека обязанности помимо его воли. Их политическое учение, исходившее из начала индивидуальной свободы, нуждалось в таком объяснении происхождения государства, которое бы предоставляло этой свободе наибольший простор.
Когда же идеалы рационализма разбились о действительную жизнь, когда жизнь и теория померялись силами и когда эта жизнь выяснила всю незрелость и односторонность политических требований, вызванных отрицательным отношением к действительности, и обнаружила живучесть исторически сложившихся форм общежития, тогда, естественно, должно было возникнуть и новое направление в политической литературе. Но это направление, вооружаясь против односторонностей прежних теорий, впало в противоположную крайность. Если рационалистические теории, ратуя против существующего порядка, безусловно отрицали этот порядок и, выставляя свои требования, игнорировали исторически сложившийся быт, то новое направление, проповедовавшее уважение к существующему, примирялось с данными порядками и видело в них необходимый продукт исторического развития. Если рационалистические теории, исходя из начала свободы, ставили государство в зависимость от свободной воли людей, то направление, исходившее из начала власти, видело в государстве объективный порядок, независимый от человека, и отрицало участие психического труда в образовании и развитии государства и его учреждений.
Указав на политические мотивы, вызвавшие эти два противоположных воззрения на происхождение и сущность государства, нам, знакомым с теми условиями, которые определили направление политических размышлений Макиавелли, нетрудно будет понять, почему он не мог впасть в крайности изложенных нами теорий. Задача политического учения Макиавелли -- начертить такое государственное устройство, которое, с одной стороны, обеспечило бы политическую свободу, с другой же -- упрочило бы авторитет государства. Преследуя эту последнюю задачу, Макиавелли требует, чтобы государство, созданное людьми, в своем дальнейшем существовании перестало быть союзом, зависимым от свободной воли людей; а эта цель достигается тем, что вводятся учреждения и создаются условия политической жизни, которые воспитывают в людях страх Божий, любовь к отечеству, уважение к существующему порядку. Государство, в котором процветают эти добродетели, перестает быть союзом, держащимся волею людей, а делается порядком, который коренится в устойчивых чувствах и привычках людей. И, по учению антиреволюционных теорий, государство есть объективный порядок, но порядок, изначально существующий и составляющий часть мирового плана, предначертанного Творцом. По Макиавелли же, этот порядок -- целесообразное учреждение, продукт сознательной деятельности людей. Государство при своем возникновении не было объективным порядком, оно сделалось таковым лишь при дальнейшем развитии политической жизни, которая требовала, чтобы государственные учреждения имели самостоятельные основы, независимые от случайных желаний и прихотей граждан.
Макиавелли, как и рационалисты, видит в государстве учреждение, созданное людьми. Но исходной точкой рационалистов является отвлеченный человек, мыслимый вне всех тех жизненных условий, которые видоизменяют его природу, влияют на его образ мыслей и определяют направление его деятельности. Рационалисты, кроме того, говоря о происхождении государства, ставят человека в такое состояние, о котором история не дает нам ни малейших указаний. Исходной же точкой учения Макиавелли служит человек, стоящий среди реального мира, человек, облеченный плотью и кровью, человек с его страстями и потребностями. По учению рационалистов, государство есть результат единичного акта свободной воли; эту волю определило прирожденное человеку чувство; и люди, действуя под напором этого мотива, создают необходимый и единственно разумный государственный порядок. Государство, таким образом, при самом своем возникновении выступает во всеоружии всех тех учреждений, составляющих содержание политического строя; и этот строй должен существовать неизменно у всех народов и во все времена; он не растет и не развивается, и тот мотив, который вызвал государство, поддерживает общежитие и в его дальнейшем существовании. По учению же Макиавелли, чувство самосохранения является лишь первым толчком к той творческой деятельности, которая создает государство. Эта деятельность обусловливается, с одной стороны, потребностями людей, с другой -- условиями окружающей их среды. Потребность защиты от внешних врагов соединила людей в государство; по мере же усложнения общественной жизни и возникновения новых потребностей возникают и новые учреждения, и первоначальное государственное устройство видоизменяется, разрастается и совершенствуется. Кроме того, так как потребности и внешние условия не одинаковы у различных народов и в различные времена, то Макиавелли признает и различные виды происхождения государства и не знает того совершенного государственного устройства, о котором мечтали рационалисты.