Цель государства и перевоспитание человека в государстве
1. ПЛЕМЯ, НАЦИОНАЛЬНОСТЬ И ГОСУДАРСТВО
Макиавелли чуждо понятие племени как целого, связанного единством происхождения. То, что заставило соединиться людей в общежитие -- не родство, а исключительно общность интересов. Государство не выросло из семьи, и родственные отношения никогда не служили связующим началом общежития. Люди жили первоначально разрозненно, и единство происхождения не сближало их. Лишь когда необходимость защищаться общими силами была осознана людьми, они решились сблизиться и основать государство. При этом сближении единство крови никакой роли не играло, и люди различного происхождения могли соединиться в общежитие. Не бессознательный мотив родства, а свободная воля людей, действовавших в сознании общности своих интересов, соединила людей в государство {78* Discorsi. Кн. I. Гл. 1--2.}.
Соединившись в отдельные группы, люди остаются те же. Ни совместная жизнь в государстве, ни одинаковые исторические судьбы, ни единство языка и религии не налагают на людей особого отпечатка, и наклонности, воззрения и чувства людей остаются неизменными, какое бы историческое прошедшее люди ни имели за собою, под каким бы политическим строем они ни жили, на каком бы языке ни говорили, какую бы религию ни исповедовали. Макиавелли чуждо понятие национальности как культурного целого {79* См. ниже, с. 96--99.}.
Для него существует лишь политическое единство -- народ, который в его глазах не что иное, как совокупность отдельных граждан, связанных своим сожительством в государстве.
Это государство, по воззрению Макиавелли, не объективный порядок, имеющий свое основание в самом себе и преследующий свои цели независимо от воли людей; это и не организм, имеющий свою особую природу и развивающийся по неизменным законам; это, наконец, и не божественное установление, преследующее пути, предначертанные ему Провидением. Государство создано людьми, держится и направляется свободною волею людей. Оно не имеет никакого самостоятельного бытия: человек, которому оно обязано своим существованием, держит его в своей власти и может по произволу видоизменять его, разрушать и вновь созидать. Это положение не есть только последствие, логически вытекающее из воззрения Макиавелли на возникновение государства, но и находит себе подтверждение в многочисленных местах "Discorsi" и "Il Principe". Укажем на некоторые из них. В 10-й главе первой книги "Discorsi" Макиавелли говорит, что между хвалеными людьми заслуживают наибольшей похвалы учредители религий, основатели республик и монархий; напротив, позорна деятельность разрушителей религий, монархий и республик. Таким образом, Макиавелли выходит тут из предположения, что государства и религия -- искусственные учреждения, которые создаются и разрушаются людьми. Устроители государств могут создать по своему произволу любую государственную форму и не связаны ни историческим прошедшим народа, ни естественными условиями страны. Кто хочет, например, учредить республику, способную делать обширные завоевания, тот должен устроить ее по образцу Рима; желающий же создать республику, которая удовлетворялась бы небольшой территорией, должен ввести учреждения Спарты и Венеции {80* Discorsi. Кн. I. Гл. 6.}. Устроитель государства в своей творческой деятельности ничем не стеснен и связан лишь теми целями, которые по произволу ставит себе организуемое им общежитие. Человек не только способен из сырого материала создать любую государственную форму, но и, наперекор естественным условиям, ввести в стране, благоприятной монархии -- республику, а в стране, благоприятной республике -- монархию. Макиавелли требует только, чтобы этот человек пользовался авторитетом и обладал способностями, выходящими из ряда обыкновенных (Discorsi. Кн. I. Гл. 55). Хотя Макиавелли и не отрицает того влияния, которое могут оказать на развитие государственной жизни условия физической природы, тем не менее он не считает этого влияния неотразимым и думает, что оно может быть парализовано учреждениями и законами. Человек в состоянии бороться с физической природой, устранять препятствия, созданные ею, и заменять искусственными средствами недостаток благоприятных естественных условий. Богатство природы и плодородие почвы, говорит Макиавелли, имеют вредное влияние на государственную жизнь в том отношении, что развивают праздность, не понуждают людей к настойчивому труду и делают их склонными к раздорам. Тем не менее желательно, продолжает Макиавелли, чтобы при основании городов выбирались эти именно плодородные местности, ибо в таких местностях население быстрее возрастает и успешнее развивает в себе элементы силы; неблагоприятные же последствия плодородия и богатства страны могут быть устранены законами и учреждениями. И в подтверждение своего мнения приводит Рим, который, благодаря законам, изданным Ромулом, Нумою и другими, сумел преодолеть неблагоприятные условия своего естественного положения {Там же. Кн. I. Гл. 1. Ср. также: Storie Florentine. Кн. I.}. Хотя устроитель государства тем легче достигает своей цели, чем сырее и ближе к природе тот материал, из которого ему приходится создавать свое творение, тем не менее энергическая личность способна установить совершенно новые условия государственной жизни и у народа, который уже долгое время жил под известной формой общежития и привык к ней {82* Там же. Кн. I. Гл. 11.}. Даже народ, в корне испорченный, может быть воскрешен к новой жизни деятельностью одного человека. Если хорошие законы, целесообразные учреждения не в силах спасти народ от упадка, то отдельный человек в состоянии вывести его на путь обновления. И если у этого человека достанет сил и настойчивости и смерть не оторвет его от предпринятого им дела, то он сумеет излечить общежитие от болезни, подтачивавшей его существование {Discorsi. Кн. I. Гл. 17.}. Влияние человека в деле переустройства государства всего резче выступает в том месте "Discorsi", в котором Макиавелли сравнивает реформатора с ваятелем. Как ваятель из сырого мрамора скорее высечет прекрасную статую, чем из камня, который уже служил материалом другому художнику, так точно и реформатору легче основать новый государственный порядок у горных жителей, чуждых всякой гражданственности, чем у жителей городов, которых общежитие уже испорчено. Что может быть характеристичнее такого сравнения: организатор государства и ваятель! Как скульптор должен обладать лишь чувством красоты и искусной опытной рукой, чтобы из куска мрамора создать прекрасный образ, так точно и устроитель государства, по Макиавелли, должен обладать лишь политическим искусством и крепкой волей, дабы облечь грубую форму общежития в совершенный государственный порядок. Как никакой мрамор не в силах устоять против твердого резца ваятеля, так и никакое общество, каковы бы его историческое прошедшее и условия его государственной жизни ни были, не в состоянии поставить реформатору непреодолимых препятствий на пути его организаторской деятельности.
Государство само по себе цели не имеет: оно не что иное, как средство, с помощью которого люди удовлетворяют потребностям, вложенным в них природою. Не люди существуют для государства, а государство для людей. Потребность общими силами защищать общие интересы соединила людей в общежитие. Созданное всеми и для всех государство должно и служить интересам всех: Цель государства -- общее благо {34* Е veramente meravigliosa cosa è a considerare, a quanta grandezza venne Atene per ispazio di cento anni, poichè la si libero dalla tirannide di Pisistrato. Ma sopra tutto meravigliosissima cosa è a considerare, a quanta grandezza venne Roma, poichè la si libero da' suoi Re. La cagione è facile ad intendere; perché non il bene perticolare ma il bene commune è quello che fa grandi le città... Onde ne nasce che gli uomini a gara pensano ai privati ed a publici commodi; e l'uno e l'atro viene meravi-gliosamente a crescere (Discorsi. Кн. II. Гл. 2). E. benchè moite volte, per suffragi pubblici e liberi, si sia dato ampla autorità a pochi cittadini di potere riformagla; non pertanto mai ordinata a commune utilità, ma sempre a proposito della parte loro: il che ha fatto non ordine, ma maggiore disordine in quella città (Там же. Кн. I. Гл. 49). Nonindemo, per non lasciare questa parte indecisa dico, corne in un cittadino che viva sotto le leggi d'una repubblica, credo sia più laudabile e meno pericoloso il procedere di Manilo; perché questo modo tutto è in favore del pubblico, e non risguarda in alcuna parte ail' ambizione privata; perché per taie modo non si puô acquistare partigiani, mostrandosi sempre aspro a ciascuno, ed amando solo il ben commune; perché chi fa questo, non s'acquista particolari amici, quali noi chiamiamo, come di sopra si disse, partigiani. Talmentechè, simil modo di procedere non puô esser più utile ne più desiderabile in una repubblica; non mancando in quello l'utilità pubblica, e non vi potendo essere alcun sospetto della potenza privata (Там же. Кн. III. Гл. 22). La cagione perché tutti questi governi sono stati defettivi, è che le riforme di quegli sono state fatte non a satisfazione del bene commune, ma a corroborazione e securità della parte19) (Discorso sul Riformar lo stato di Firenze). Ср. также: Storie Florentine. Кн. III, § 1; кн. III, § 5 и ниже, с. 139--143.}.
Но по силам ли такая задача государству, как его понимает Макиавелли?
Дабы ответить на этот вопрос, мы должны познакомиться с воззрением Макиавелли на человеческую природу.