Ребята много раз купались в маленьком море и много раз спрашивали, когда же они начнут купаться в настоящем, в большом.
И вот, в тёплое, безветренное утро Машенька потуже обвязала голову марлевой косынкой и взяла мешок с полотенцами; Нина Павловна надела пёструю тюбетейку, раздала ребятам лопатки, ведёрки, сачки, и все отправились к морю.
В то утро волны катились медленно и с лёгким плеском, как бы нехотя, набегали на берег.
На берегу ребята увидели Елену Андреевну и Тиса Тисовича.
Он вынул из кармана градусник и протянул Машеньке:
— Подержите-ка его в море, измерьте температуру.
Машенька сбросила тапочки, вошла по колено в море и опустила градусник в воду. А Тис Тисович посмотрел на свои большие, как луковица на цепочке, часы.
Дети забеспокоились.
— Разве у моря тоже бывает ненормальная температура? — удивилась Таня.
— Она у него повышается? — спросила Ира.
— Море же не простуживается! — всполошился Вова.
Тис Тисович засмеялся, опять посмотрел на часы и сказал Машеньке:
— Нуте-ка, сколько там?
Машенька взглянула на градусник и ответила:
— 27.
— О-о, — протянул Тис Тисович, — 27 градусов!
— Ненормальная температура, — с огорчением сказала Наденька. — Когда нормальная, я знаю, бывает 36 и 6.
А Тис Тисович был очень доволен:
— Это для вас ненормальная, для моря — прекрасная температура! Разрешаю купаться.
Ребята, кто где стоял, не теряя времени, начали было снимать трусики.
— Нет, дорогие, нет! Все в круг, все в хоровод! — сказала Елена Андреевна.
Ребята стали в круг.
— А теперь сядьте, разденьтесь и свои вещи положите перед собой. Вот так. Видите, они кружком лежат? После купанья каждый сразу своё найдёт. Теперь встаньте и крепко возьмитесь за руки!
Ребята так и сделали.
Потом Нина Павловна и Машенька расцепили хоровод между Вовой и Таней, взяли их за руки и полукруглой цепочкой с гиком, с криком все помчались в море.
Но в море цепочка сразу рассыпалась. Ребята стали окунаться, отфыркиваться, брызгаться и визжать от восторга так, что чайки, которые кружились над морем, испугались и улетели.
А у Наденьки зарябило в глазах. Ей показалось, что всё море задвигалось прямо на неё. Ей стало так страшно, что на коже выступили мурашки.
Она стояла у самого берега, даже колен не замочила.
— Ты крепко закрой глаза и открой, — сказал ей Тис Тисович.
Наденька закрыла глаза и открыла.
Теперь не казалось, что на неё движется море. Но всё-таки она не шла дальше, а стояла у самого берега. Ей было очень стыдно. Вот… все радуются, плескаются, окунаются, а она боится и стоит.
Нина Павловна с Машенькой зашли в море подальше и стали лицом к берегу, чтобы всех своих купальщиков видеть.
Увидела Нина Павловна и Наденьку, поняла, как она боится, быстро бросила в воду свою тюбетейку и закричала:
— Наденька, спасай, лови!
И Наденька, забыв, что ей страшно, вытянула руки и пошла за тюбетейкой.
Вот одна волна бежит навстречу, вот другая… Тюбетейка на третьей качается.
Наденька шла дальше, дальше… и поймала тюбетейку.
А волны ей уже до плеч достают. Они тёплые, и так хорошо покачивают вперёд-назад, опять вперёд — опять назад. Посмотришь вниз, — свои ноги увидишь и песчаное дно: такие эти зелёные волны прозрачные.
А рядом стоит Нина Павловна и спрашивает:
— Ну что, разве страшно?
— Нет, — смеётся Наденька, — совсем не страшно.
И ей жалко, что Тис Тисович уже зовёт на берег, что купанье окончилось.