Новые завоеватели Испании. Завоевателей, которые прибыли из Африки и вызвали падение вестготского господства, называли обычно арабами, и это название применяется до сих пор. Тем не менее необходимо дать несколько более точное определение этого понятия для уяснения хода последующих событий.

Северо-западная Африка, Мавры. К началу VIII в. арабы уже завоевали всю Северо-западную Африку, принадлежавшую ранее византийской империи. Здесь арабы застали коренное население — берберов, народ иного происхождения, у которого, так же, как и у арабов, существовала племенная организация. Берберы, собственно, и известны под именем мавров. Они отличались от арабов большим фанатизмом, так как ими управлял особый класс священнослужителей («святых»), которых они почитали больше вождей племен — шейхов.

Берберы неохотно приняли арабское господство. Мусульманские войска, вторгшиеся в 711 г. под командованием Тарика в Испанию, как раз и состояли в большинстве своем из берберов. Муса же привел с собой больше арабов, и при этом выходцев из различных враждующих между собой племенных объединений — кайситов и кельбитов. В Испании этих завоевателей стали именовать либо маврами (хотя в узком смысле это название относится только к выходцам из Африки, а не к арабам), либо арабами, что, в свою очередь, не совсем верно, так как к этой этнической группе не относятся берберы.

Укрепление арабского господства в Испании. Спустя год после битвы у Сегоюэлы, ознаменовавшей конец вестготской монархии в Испании, Муса продолжил свой поход, направившись через Гвадалахару к Сарагосе, иногда преодолевая сопротивление вестготских вождей, но порой получая, от них помощь. Так, например, граф Фортуний Тарассонский, подобно многим другим магнатам, которые более всего были озабочены сохранением своего имущества и своей власти, покорился арабам и отрекся от христианской религии, получив за это некоторые привилегии. Впрочем, так поступали не все знатные люди. Некоторые из них энергично сопротивлялись захватчикам, отстаивая свои права и владения. Народ, которому нечего было терять, вел себя иным образом[57]. До 713 г. война велась сравнительно гуманно. При взятии Мериды Муса оставил на свободе жителей города и сохранил их имущество. Победители конфисковали лишь то, что принадлежало убитым, эмигрантам и церкви. Однако кампания 714 г. была жестокой, так как арабы предавались всякого рода излишествам. Тем не менее они оставили христианам их церкви.

Закончив поход против территорий, лежащих по течению Эбро, Муса и Тарик совместно начали завоевание территории, названной впоследствии Старой Кастилией, и Кантабрии, продвигаясь с востока на запад и с севера на юг. В этом походе арабы встретили сильное сопротивление. Хотя некоторые графы и покорились (причем посредниками при заключении мирных договоров выступали епископы), другие продолжали доблестно сражаться. Муса будто бы дал следующую характеристику испанцам: «Они как львы обороняют свои крепости и подобно орлам кидаются в сечу на боевых конях. Они не упускают ни малейшей возможности, если она для них благоприятна, и, будучи разбиты и рассеяны, они скрываются под защиту неприступных теснин и лесов, чтобы затем с еще большей отвагой ринуться в бой». Таким образом, Муса говорит о том, что жителям полуострова свойственны два способа ведения войны — борьба с врагом в укрепленных поселениях или партизанские действия, подобные тем, что они вели в свое время против римлян.

Для закрепления своих завоеваний арабы создавали в Амане, Асторге и других пунктах военные колонии. В провинции Вальядолид, в крепости Бару, они встретили упорное сопротивление и вынуждены были на некоторое время задержаться здесь. Из этой местности Муса направился к территориям астуров. Совершив нападение на селение Луко, арабы захватили его и овладели также расположенным неподалеку Хихоном. Астуры и готы укрылись в неприступных горах Пикос де Эуропа и, спустя некоторое время, покинув свое убежище, нанесли арабам жестокий удар. Как раз в тот момент, когда Муса собирался проникнуть в Галисию, он получил категорическое предписание халифа[58] прибыть ко двору и дать отчет о своем поведении в связи с жалобами на действия этого полководца, которые поступили в Дамаск. Мусе пришлось повиноваться, и он вместе с Тариком отправился в Севилью, чтобы сесть там на корабль (714 г.).

Во главе арабских войск остался Абд-аль-Азиз, сын Мусы, который предпринял ряд экспедиций в Португалию и в южную и юго-восточную части Андалусии, захватив Малагу и Гранаду. Вступив на территорию Мурсии, он встретил энергичное сопротивление графа Теодемира, столицей которого была Ориуэла. К выгоде обеих сторон, арабы были немногочисленны, а Теодемир боялся оказаться изолированным (хотя другие графы и оборонялись в различных пунктах, но между ними не было согласия), было заключено соглашение о капитуляции, в результате которого была признана независимость Теодемира и подвластных ему подданных на территории Ориуэлы, Валентенты, Аликанте, Мулы, Бегастро, Анайи и Лорки, причем испанцам было разрешено исповедовать свою религию и сохранить свои храмы. Арабы гарантировали неприкосновенность имущества христиан и обязали их только платить небольшую подать в деньгах и в натуре.

Абд-аль-Азиз был убит, не завершив покорения Испании. Роскошная жизнь, которую он вел вопреки суровым предписаниям своей религии, и то обстоятельство, что он женился на вдове Родриго, Эгилоне, подорвали его престиж у арабских воинов. Дело, начатое им, завершил новый правитель — Аль-Хурр. Аль-Хурр считал, что завоевание полуострова уже закончено и что сопротивление испанцев преодолено в ходе семилетних боев (712–718 гг.). Поэтому он перешел Пиренеи и вторгся в Галлию. Однако Аль-Хурр заблуждался. Именно в это время против арабских завоевателей началась новая и при этом не оборонительная, а наступательная война.

Политика мусульман в период завоевания Испании. Поскольку Испания была завоевана африканскими войсками, ее считали зависимой от африканских владений халифата. Правитель (эмир) Испании назначался африканским наместником, в свою очередь подчинявшимся халифу, резиденция которого находилась в Дамаске, в Сирии. Эта зависимость не помешала Испании стать ареной многочисленных гражданских войн между завоевателями. Не раз Испания вела себя так, как будто бы она была действительно независимой страной.

Арабы в своих завоеваниях вовсе не стремились к обращению покоренных народов в ислам. На поведение арабов, конечно, оказывали влияние такие факторы, как фанатизм того или иного халифа или полководца, командовавшего войсками, но, как правило, они предоставляли народам завоеванных стран право: либо принять ислам, либо платить подушную подать (сверх поземельного налога). Поскольку в соответствии с установленным порядком вновь обращенные платили меньше налогов государству, чем упорствующие приверженцы старой веры, арабы, предпочитая земные выгоды интересам религиозным, считали, что никоим образом не следует силой приобщать к исламу покоренные народы; ведь подобные действия лишали их добавочных податей. Этот мотив наряду с чисто военными соображениями (не всегда легко было успешно вести войны) неоднократно заставлял арабов заключать договоры, подобные соглашению с Теодемиром. При этом они относились с уважением не только к религиозным верованиям, но и ко всему жизненному укладу и обычаям покоренных народов. Таким образом, завоевание, как пишет один испанский историк, «не было делом религиозной пропаганды, а представляло собой более или менее систематический грабеж».

Административная и социальная организация завоеванных территорий. Основная масса испано-римского и вестготского населения продолжала жить в условиях почти полной гражданской независимости под владычеством мусульман, будучи управляема своими графами, судьями, епископами и пользуясь своими церквами. Эмиры довольствовались установлением для покоренных христиан двух разновидностей законных налогов: 1) личным или подушным налогом (величина его варьировала в зависимости от имущественного состояния плательщика, причем он не вносился женщинами, детьми, монахами, калеками, нищими и рабами), 2) поземельным налогом, который обязаны были вносить как мусульмане, так и христиане (первые, однако, только с имений, ранее принадлежавших христианам или евреям). Иногда (как о том можно судить, например, по ставкам личного налога, фиксированным в соглашении о капитуляции Коимбры) с христиан брали личный налог в двойном размере. Этот налог назывался харадж[59] и уплачивался в известной части натурой. Церкви и монастыри также платили налоги. В отношении недвижимой собственности, по-видимому, существовало следующее правило: Муса оставил 1/5 часть завоеванных земель и домов для государства, что составило особый общественный фонд — хумс[60]. Обработку государственных земель он предоставил молодым работникам из числа местного населения (крепостным), которые должны были отдавать 1/3 урожая халифу или его наместнику — эмиру. В этот фонд входили главным образом церковные имущества и имущества, которые принадлежали вестготскому государству, бежавшим магнатам, а также земли владельцев, оказавших сопротивление арабам. Что касается частных лиц, воинов и нобилей, которые капитулировали или подчинились завоевателям, то арабы признали за ними (как в Мериде, так и в Коимбре) право собственности на все их имущество или известную часть его, с обязательством платить поземельный налог ( джизья — подать, аналогичная хараджу) с пахотных земель и с земель, засаженных плодовыми деревьями. Так же поступили арабы по отношению к ряду монастырей (судя по соглашению о капитуляции Коимбры). Кроме того, местные владельцы могли свободно продавать свою собственность. В вестготскую эпоху они в этом отношении были стеснены не утратившими силу римскими законами о куриалах. Наконец, 4/5 конфискованных земель распределялись между полководцами и солдатами, т. е. между племенами, которые входили в состав войска. Согласно одной арабской версии, Муса провел это распределение полностью, однако другие арабские источники свидетельствуют, что завершил его не Муса, а Самах, сын Малика, по распоряжению халифа. Самах отдал остатки еще не распределенных государственных земель в ленное владение воинам, которых он привел с собой. При этих разделах северные округа (Галисия, Леон, Астурия и др.) были переданы берберам (а в армии завоевателей их было больше, чем арабов), а южные (Андалусия) — арабам[61]. Те вестготские крепостные, которые остались на месте, продолжали обрабатывать землю с обязательством (как земледельцы хумса) уплаты 1/3 или 1/5 части урожая племени или вождю, владевшим этими землями. Следовательно, положение земледельцев значительно улучшилось; земли были разделены теперь между многими, и цепи, которые приковывали крепостных к латифундиям, были разорваны. Наконец, сирийские арабы, прибывшие в Испанию позже, получили в некоторых округах не непосредственную собственность на землю, но право получать 1/3 доходов с земель хумса, на которых сидели христиане. Таким образом, между сирийцами и местным населением в округах, заселенных ими, создались отношения, аналогичные тем, которые имели место между вестготскими консортами и галло-римлянами, когда племена Атаульфа получили в свое владение земли в Галлии.

Положение рабов также улучшилось, с одной стороны, потому, что мусульмане обращались с ними более мягко, чем испано-римляне и вестготы, а с другой — еще и потому, что достаточно было любому рабу — христианину перейти в ислам, чтобы стать свободным. Из этой группы бывших рабов и землевладельцев, которые также переходили в ислам, чтобы освободиться от уплаты подушной подати и сохранить свои земли, образовалась группа христиан-ренегатов ( renegades ), которые приобрели впоследствии большое значение в Испании.

Все эти преимущества арабской системы управления в известной мере обесценивались в глазах побежденных, поскольку массы христиан были подчинены иноверцам. Подчинение это было особенно тяжелым для церкви, которая зависела от халифа, присвоившего себе право назначать и низлагать епископов и созывать соборы[62]. Кроме того, с течением времени договоры, заключенные с покоренным населением (как это имело место в Мериде), нарушались, а налоги, которые должны были вносить побежденные, увеличивались. Все это служило причиной беспрестанных волнений. Выиграли от арабского завоевания евреи, поскольку они получили известные привилегии, а стеснительные законы вестготской эпохи были отменены завоевателями. Евреи получили возможность занимать административные должности в испанских городах.

Внутренняя борьба в арабской Испании. После завоеваний Аль-Хурра изолированные районы, сохранившие независимость до известной поры, не причиняли особых забот завоевателям. Арабы направились в Галлию, где различные эмиры одерживали победу за победой, пока один из них, Абд-ар-Рахман, не был разбит франкским вождем Карлом Мартеллом неподалеку от города Пуатье (732 г.). Это поражение не прекратило арабских набегов на Галлию, где они сохранили в течение некоторого времени ряд поселений в Септимании (в том числе Нарбонну). Восстания берберских племен в Африке, начавшиеся в 738 г., отвлекли силы мусульман в другую сторону, и спустя некоторое время волна арабских завоеваний начала откатываться назад.

Больше всего забот причиняли мусульманам внутренние раздоры и в первую очередь скрытое соперничество между арабами и берберами. После поражения эмира Абд-ар-Рахмана при Пуатье, а возможно, и несколько ранее, в самой Испании произошло восстание берберов под руководством шейха Османа Ибн Абу-Нисы или Мунусы (который, как полагают, был правителем Овиедо), вступившего в союз с герцогом Аквитанским Эудесом, на сестре которого он женился. Вскоре после этого, в 738 г., как мы уже говорили, африканские берберы подняли восстание, вызванное увеличением налогового бремени. Им удалось разбить не только арабские войска в Африке, но и армию, направленную халифом и состоящую главным образом из сирийских арабов. Все берберы Галисии, Мериды, Корин, Талаверы и других мест выступили против арабов. Арабский эмир Абд-аль-Малик, управлявший тогда Испанией, оказался в столь затруднительном положении, что вынужден был призвать на помощь остатки сирийской армии, разбитой в Африке и укрывшейся в Сеуте. Эти сирийцы, среди которых имелся крупный полководец по имени Бальдж, неоднократно просили Абд-аль-Малика предоставить им корабли для. переправы в Испанию, чтобы спастись от африканских берберов. Однако эмир не внимал их просьбам, опасаясь, что, как только сирийцы окажутся в Испании, они захватят власть в свои руки. Под давлением обстоятельств он вынужден был все же призвать их на помощь. Сирийцы переправились в Испанию, разбили берберов и подвергли их жестоким наказаниям, но, когда война была окончена и эмир не выполнил данных им обещаний, они в свою очередь подняли восстание, свергли Абд-аль-Малика и выбрали эмиром Бальджа. За этим последовала кровопролитная война между сирийцами и арабами-кельбитами, сторонниками Абд-аль-Малика. Бок о бок с Бальджем сражались рабы-христиане, обрабатывавшие арабские земли. Несмотря на ряд побед, одержанных сирийцами, война продолжалась бы в течение долгого времени, если бы влиятельные представители обеих сторон не выступили с посредничеством. Эмир Африки содействовал примирению и послал нового правителя, Абу-аль-Хатара, по происхождению кельбита, из сирийских арабов, который умиротворил Испанию, объявив амнистию и отправив в Африку наиболее беспокойных шейхов. Он предоставил сирийцам государственные земли, с которых обрабатывавшие ее крепостные стали платить новым держателям этих земель 1/3 урожая. Таким образом, сирийскими арабами были заселены различные округа Андалусии и Мурсии.

Вскоре война возобновилась — на этот раз между кайситами или мааддитами и йеменцами или кельбитами[63]. Война вспыхнула из-за несправедливого обращения со стороны нового правителя — кельбита с арабами другой партии и длилась одиннадцать лет. Власть фактически была в руках двух кайситских вождей — победителей — Сама ила и Юсуфа. Следует отметить, что в это смутное время шейхи избирали эмиров (как это было, например, с Юсуфом), совершенно не считаясь с халифом и африканским эмиром.

Абд-ар-Рахман. Халифами, верховными руководителями мусульманского государства, в течение продолжительного периода были представители знатного рода Омейядов, однако, так же, как и в Испании, на Востоке не прекращалась борьба между честолюбивыми шейхами и соперничающими племенами. Омейяды в конце концов были свергнуты с престола представителями другой семьи — Аббасидами.

Смена династий вызвала в арабских владениях всеобщие смуты. Это произошло в то время, когда Юсуф был эмиром Испании. В Африке часть провинций объявила себя независимыми, другая же часть отказалась признать Аббасидов. При подобных обстоятельствах юноша из семьи Омейядов по имени Абд-ар-Рахман бежал из Сирии[64], где почти все его родичи были умерщвлены во время переворота, и укрылся сначала в Египте, а затем в берберской Африке, пытаясь создать здесь независимое царство. Его попытки оказались безуспешными, и он обратил свои взоры на Испанию. При поддержке бывших клиентов дома Омейядов он высадился на полуострове и выступил против Юсуфа. Сперва война шла с переменным успехом, но в конце концов Абд-ар-Рахман одержал решительную победу над Юсуфом и полководцем Самаилом и стал эмиром, не зависимым от аббасидского халифа. С этого времени начинается новая эпоха в истории арабской Испании (756 г.).

Христианские центры сопротивления. Выше отмечалось, что мусульмане встретили значительное сопротивление в некоторых областях Испании; однако после кампаний Мусы, Абд-аль-Азиза и Аль-Хурра они заключили договоры со всеми графами и вождями, которые стремились сохранить свою политическую независимость. Согласно сообщениям древнейших летописцев, вестготские элементы оказывали непрерывное сопротивление только в одной области — в Астурии. В Астурии укрылись некоторые магнаты южной и центральной Испании, часть епископов и остатки войск, потерпевших поражение в Мериде, в Кастилии и в других местах. Под защитой гор, рассчитывая на помощь местных жителей, они намерены были решительно сопротивляться завоевателям. Сообщение о гибели Родриго в Сегоюэле заставило их подумать о необходимости избрать преемника, который должен был руководить их военными операциями. Магнаты и епископы избрали королем Пелайо.

В первое время Пелайо не мог добиться успеха, так как войско его было немногочисленно. С приближением войск Мусы (во время кампании 714 г.) Пелайо удалился в предгорья Пикос де Эуропа (близ Кангас де Онис), где оборонялся от арабов. Возможно, он платил мусульманам (назначившим в Хихон берберского правителя Мунусу) дань. Спустя некоторое время, когда эмиром стал Абд-аль-Азиз, благожелательно относившийся к христианам, Пелайо, как полагают, посетил Кордову, желая с ним заключить договор. Однако, когда правителем стал воинственный Аль-Хурр, мирным отношениям (впрочем, трудно сказать, действительно ли они имели место) настал конец. Пелайо и его сторонники начали военные действия и, не чувствуя себя в безопасности в Кангасе, отступили в горы. Там, в долине Ковадонги, им удалось разгромить (718 г.) высланный против них отряд под командой Алькамы. Алькама погиб в этом сражении.

Победа при Ковадонге имела большое значение, хотя она решила судьбу лишь небольшой территории. По-видимому, насколько можно заключить на основании сообщений различных летописцев, Мунуса после разгрома у Кавадонги решил эвакуировать восточную часть Астурии. Вскоре он потерпел поражение и был убит на поле Олальес. Однако кордовские эмиры продолжали посылать военные экспедиции против Пелайо, который, видимо, успешно отбивал эти нападения.

Неизвестно, существовал ли в Испании другой центр сопротивления, помимо указанного. Королевство Теодемира в Мурсии и другие маленькие королевства и графства, хотя и были независимы, тем не менее фактически подчинялись арабам или поддерживали с ними добрососедские отношения. Полагают, что только через несколько лет после сражения при Ковадонге, в 724 г., на севере Арагона и на границах баскской области (которая также была в большей своей части независимой) возник новый христианский центр сопротивления, во главе которого стоял некто Гарсия Хименес (возможно, граф). Он разбил арабов и овладел городом Айнсой (в 70 км к северо-востоку от Уэски). Территория, которую заняли Гарсия Хименес и его преемники, называлась Собрарбе. Она включала почти весь нынешний район Больтаньи в Пиренеях. В то же время на территории Наварры существовал другой независимый центр, находившийся в более или менее тесной связи с центром в Собрарбе. В древних документах указывается, что первым вождем или суверенным государем этой земли был некий граф по имени Иньиго Ариста. Имеющиеся сведения о происхождении этих государств настолько сбивчивы и противоречивы, что нельзя ничего определенно утверждать об их ранней истории.

Королевство Астурия. Как уже отмечалось, вокруг Пелайо сгруппировались представители вестготской знати и епископы, в том числе беглецы из Арагона и Наварры, покинувшие свои диоцезы после занятия их арабами. Вполне естественно, что после победы при Ковадонге к Пелайо присоединились новые приверженцы; графы наиболее близких областей, граничивших с Галисией и Кантабрией, использовали создавшееся положение, чтобы освободиться от вынужденного подчинения мусульманам и вступить в соглашение с новым королем. Очевидно, не только Пелайо, преследовавший свои собственные интересы, но и нобили стремились сбросить мусульманское иго, добиваясь овладения конфискованными землями или по крайней мере частью их. Астурийский двор продолжал традиции толедского. Здесь, как и там, продолжается борьба между знатью и королем — знать борется за участие в выборах короля, за сохранение всегда желанной независимости, а король — за право передачи престола по наследству и за укрепление своего единодержавия. Можно сказать, что в течение всего VIII столетия история Астурии сводится именно к этому. Борьба против завоевателей не имела успеха. Непосредственный преемник Пелайо (Пелайо умер в Кангас де Онис в 737 г.), его сын Фавила, ничего не предпринял для расширения границ королевства. Король Альфонс I, герцог Кантабрии и зять Пелайо, вступивший на престол после Фавилы, воспользовавшись гражданскими войнами берберов и арабов, бушевавшими (738–742 гг.) на территории, занятой мусульманами, совершил ряд набегов на Галисию, Кантабрию и Леон, овладев такими важными пунктами, как город Луго, и разграбив другие города. Он все же не смог прочно закрепиться на завоеванной территории. Однако мусульмане отступили за Дуэро, установив новую военную границу — Коимбра, Корин, Талавера, Толедо, Гвадалахара, Памплона. Что касается Памплоны, то арабы заняли ее только на короткое время. Христиане постоянно владели полосой земли, более близкой к морю (Астурия, Сантандер, часть провинции Бургоса, Леона и Паленсии). Между этой границей и прежней линиеи находилась «ничейная» территория, принадлежность которой постоянно оспаривали христиане и мусульмане. Непрерывные победы королей, правивших после Альфонса, мало-помалу расширили королевство, однако до XI в. еще нельзя говорить, что христиане ведут наступление на арабов. Граница независимых христианских владений, которая не всегда была постоянной, не переходила за линию Гвадаррамы в самые благоприятные моменты, остальная же часть полуострова, в том числе большая часть территории Арагона, оставалась в полном подчинении мусульман. Альфонс I умер после описанных выше походов, и его деятельность способствовала восстановлению старого социального порядка на севере. Было предпринято заселение новоприобретенных земель, восстановлены церкви и монастыри. Альфонс I умер в 756 г., в год, когда Абд-ар-Рахман создал независимый эмират.