У постели своего больного ребенка сидѣла мать. Она была такъ печальна, такъ боялась, что онъ умретъ. Ребенокъ лежалъ совсѣмъ блѣдный, съ закрытыми глазками; его дыханіе то было почти неслышно, то вырывалось съ такимъ трудомъ, что походило на вздохъ, и тогда мать еще печальнѣе глядѣла на бѣдное, маленькое созданіе.
Вдругъ послышался стукъ въ дверь, и въ комнату вошелъ бѣдный старикъ, закутанный въ лошадиную попону. Подобныя вещи хорошо грѣютъ, а ему это и нужно было, потому что зима стояла холодная. На дворѣ все было покрыто снѣгомъ и льдомъ, и вѣтеръ дулъ такъ сильно, что рѣзалъ лицо.
Старикъ дрожалъ отъ холода. Замѣтивъ, что ребенокъ на минуту уснулъ, мать встала, налила въ горшечекъ пива и поставила въ печь, чтобы нагрѣть его для гостя. Старикъ-же сѣлъ на ея мѣсто и укачивалъ дитя. Мать опустилась на старый стулъ рядомъ, озабоченно взглянула на тяжело дышавшаго ребенка и взяла его за ручку.
-- Не правда-ль, вѣдь и ты думаешь, что малютка останется живъ?-- спросила она.-- Господь не отниметъ его у меня...
И старикъ -- это была сама Смерть -- какъ-то странно кивнулъ головой; такое движеніе могло означать и "да", и "нѣтъ". Мать опустила глаза; слезы покатились по ея щекамъ... Голова у нея отяжелѣла: вѣдь уже цѣлыхъ три дня и ночи, какъ она не смыкала глазъ; она уснула, но только на одно мгновеніе. Потомъ она вскочила и вздрогнула отъ холода.-- "Что это!?" -- воскликнула она, оглядываясь во всѣ стороны. Но старика уже не было, ребенокъ исчезъ также:-старикъ унесъ его съ собою. А въ углу стучали и шипѣли старые часы; тяжелая гиря спустилась до самаго пола -- бумъ!-- и часы остановились.
Бѣдная мать въ отчаяніи выбѣжала изъ дому и стала громко звать свое дитя.
На дворѣ, въ снѣгу, сидѣла женщина въ длинномъ, черномъ одѣяніи. При видѣ плачущей матери, она сказала: "У тебя въ домѣ побывала Смерть; я видѣла, какъ она выбѣжала съ твоимъ ребенкомъ; она несется быстрѣе вѣтра и никогда не возвращаетъ того, что разъ взяла себѣ.
-- Скажи мнѣ только, какой она пошла дорогой?-- сказала мать:-- я догоню ее.
-- Я знаю эту дорогу,-- сказала женщина въ черномъ,-- но прежде, чѣмъ я укажу тебѣ ее, ты должна пропѣть мнѣ всѣ пѣсни, которыя ты пѣвала своему ребенку. Я люблю эти пѣсни и уже. не разъ слышала ихъ; я -- Ночь, я видѣла твои слезы въ то время, когда ты пѣла.
-- Всѣ, всѣ пропою тебѣ!-- воскликнула мать:-- только не задерживай меня теперь, дай мнѣ догнать Смерть и вернуть свое дитя.
Но Ночь сидѣла молча и безучастно. Тогда мать заломала руки и съ слезами на глазахъ запѣла. И много пѣсенъ было спѣто ею, но еще больше было пролито слезъ. И тогда Ночь сказала: "Ступай направо, въ темный сосновый лѣсъ: я видѣла, какъ Смерть пошла туда съ твоимъ ребенкомъ".
Въ глубинѣ лѣса дороги расходились, и мать не знала, по какой ей идти. Тутъ она замѣтила терновый кустъ, на которомъ не было ни листьевъ, ни цвѣтовъ; время было зимнее и ледяныя сосульки висѣли на всѣхъ вѣткахъ.
-- Не проходила-ли здѣсь Смерть съ моимъ ребенкомъ?-- спросила она.
-- Да, проходила!-- отвѣчалъ терновый кустъ:-- но я не скажу тебѣ, по какой она пошла дорогѣ, пока ты не отогрѣешь меня на своей груди. Я окоченѣлъ и скоро совсѣмъ превращусь въ ледъ.
И мать прижала терновый кустъ къ своей груди, крѣпко-крѣпко прижала, чтобы онъ скорѣе согрѣлся. И шипы вонзились ей въ тѣло и кровь ея полилась крупными каплями. Но терновый кустъ пустилъ свѣжіе зеленые листья и зацвѣлъ среди холодной зимней ночи: такъ тепло было у сердца скорбящей матери. И тогда терновникъ указалъ ей дорогу, по которой ей слѣдовало пойти.
Вотъ пришла она къ большому озеру, на которомъ не было ни корабля, ни лодки. Озеро не достаточно еще замерзло для того, чтобы она могла пройти но льду, но въ то-же время оно не было настолько мелко, чтобы можно было перейти его въ бродъ. А перейти его было необходимо, иначе она не отыщетъ своего ребенка. И вотъ она прильнула къ озеру, чтобы выпить изъ него всю воду. Это было, конечно, нѣчто невозможное для человѣка, но бѣдная мать надѣялась -- авось случится какое-нибудь чудо.
-- Нѣтъ, это ты напрасно затѣяла!-- сказало озеро.-- Давай лучше сойдемся полюбовно. Я люблю собирать жемчугъ, а твои глаза -- двѣ прекраснѣйшихъ жемчужины, какія только случалось мнѣ видѣть. Хочешь, выплачь ихъ въ меня,-- я перевезу тебя тогда въ ту большую теплицу, гдѣ обитаетъ Смерть, ухаживая за цвѣтами и деревьями; каждое изъ растеній представляетъ человѣческую душу.
-- О, чего не отдамъ я за то, чтобы только возвратить мое дитя!-- сказала мать вся въ слезахъ. И она заплакала еще сильнѣе, и глаза ея упали на дно озера и превратились въ двѣ драгоцѣнныя жемчужины. Тогда озеро подняло ее, точно на качеляхъ, и въ одно мгновеніе перенесло на другой берегъ, гдѣ стоялъ чудный домъ въ нѣсколько миль длины. Трудно было рѣшить, гора-ли это съ лѣсами и пещерами, или зданіе, выстроенное человѣческими руками. Но бѣдная мать ничего этого не видала: она вѣдь выплакала свои глаза.
-- Гдѣ-же мнѣ найти Смерть, унесшую моего ребенка?-- спросила она,
-- Она еще не приходила сюда!-- отвѣчала сѣдая могильщица, которая присматривала за теплицею Смерти.-- Но какъ-же ты-то попала сюда? кто помогъ тебѣ?
-- Господь помогъ мнѣ,-- сказала мать.-- Онъ сжалился надо мной, сжалься-же и ты. Гдѣ искать мнѣ моего ребенка?
-- Не знаю,-- отвѣчала старуха;-- да притомъ ты вѣдь ничего не видшщь. Много деревьевъ и цвѣтовъ завяло въ эту ночь, скоро придетъ Смерть и пересадитъ ихъ. Ты вѣрно слышала, что у каждаго человѣка есть свое дерево или цвѣтокъ жизни. Съ виду-то они похожи на обыкновенныя растенія, но внутри у нихъ бьется живое сердце. Дѣтскія сердца также бьются. Поди -- поищи, можетъ быть ты узнаешь біеніе сердца твоего дитяти. По что ты мнѣ дашь, если я скажу тебѣ, какъ дѣйствовать дальше?
-- Мнѣ нечего дать,-- сказала опечаленная мать:-- но я готова пойти для тебя хоть на край свѣта.
-- Ну, тамъ мнѣ искать нечего,-- отвѣчала старуха.-- А вотъ отдай-ка мнѣ лучше свои длинные, черные волосы. Ты сама знаешь, какъ они хороши; мнѣ они также очень нравятся. Взамѣнъ я тебѣ отдамъ свои сѣдые волосы; все-же это лучше, чѣмъ ничего.
-- Только-то?-- спросила мать.-- О, я съ радостью отдамъ ихъ тебѣ.
- И она безъ малѣйшаго колебанія отдала свои прекрасные черные волосы и получила за нихъ бѣлые, какъ снѣгъ, волосы старухи.
Послѣ этого они вошли въ большую теплицу Смерти, гдѣ росли въ перемежку цвѣты и деревья. Здѣсь поднимались желтые гіацинты подъ стеклянными колпаками, тамъ росли большія махровыя розы; въ одномъ мѣстѣ тянулись водяныя растенія, иныя совсѣмъ свѣжія, иныя полузавядшія; водяныя змѣи ложились на нихъ, а черные раки крѣпко впивались въ ихъ стебли; въ другомъ мѣстѣ возвышались роскошныя пальмы, дубы и платаны. Тутъ-же росли петрушка и пахучій тиміанъ. У каждаго цвѣтка, у каждаго дерева было свое имя; каждое растеніе представляло жизнь какого-нибудь человѣка. Эти люди еще жили, кто въ Китаѣ, кто въ Гренландіи,-- по всему свѣту. Были тутъ и большія деревья въ маленькихъ горшкахъ, отчего они росли уродливо, да и горшки, того и гляди, должны были растрескаться; были и маленькіе цвѣточки, сидѣвшіе въ тучной землѣ, обложенные кругомъ мохомъ, и ихъ холили и лелѣяли. Бѣдная мать склонилась ко всѣмъ маленькимъ растеніямъ, прислушивалась къ біенію въ нихъ человѣческаго сердца и между милліонами узнала сердце своего ребенка.
-- Вотъ онъ!-- воскликнула она и протянула руку къ маленькому голубому крокусу, который болѣзненно склонился на сторону.
-- Не трогай цвѣтка!-- сказала старуха:-- стань только подлѣ него и, когда придетъ Смерть,-- я жду ее съ минуты на минуту -- не давай ей вырвать его, погрози, что сдѣлаешь то-же самое съ другими цвѣтами. Это напугаетъ ее, потому что она отвѣчаетъ за нихъ передъ Богомъ, безъ Его позволенія ни одно растеніе не можетъ быть вырвано.
Въ эту минуту въ теплицѣ повѣяло страшнымъ холодомъ, и слѣпая мать почувствовала, что это пришла Смерть.
-- Какъ нашла ты сюда дорогу?-- спросила Смерть.-- Какъ могла ты придти раньше меня?
-- Я -- мать!-- отвѣчала она.
И Смерть протянула свою длинную руку къ маленькому, нѣжному цвѣтку; но мать закрыла его руками,-- крѣпко-крѣпко и вмѣстѣ съ тѣмъ такъ осторожно, чтобы не смять ни одного лепестка. Тогда Смерть дохнула на ея руки, и она почувствовала, что это дыханіе холоднѣе зимняго вѣтра, и ея руки безсильно опустились,
-- Не совладать тебѣ со мной!-- сказала Смерть.
-- Но Господь можетъ это сдѣлать!-- возразила мать.
-- Я только исполняю Его волкъ -- сказала Смерть.-- Я -- Его садовникъ. Я беру всѣ Его цвѣты и деревья и пересаживаю ихъ въ великій райскій садъ, въ невѣдомую страну. А какъ они тамъ ростутъ и каково имъ -- этого я не смѣю тебѣ сказать.
-- Отдай мнѣ мое дитя!-- говорила мать, плача и умоляя. Вдругъ она схватила руками два прекрасныхъ цвѣтка и закричала:-- Я вырву всѣ твои цвѣты, потому что я въ отчаяніи!
-- Не трогай ихъ!-- сказала Смерть.-- Ты говоришь, что ты несчастна, а между тѣмъ хочешь сдѣлать другую мать такой-же несчастной.
-- Другую мать?!-- воскликнула бѣдная потрясенная женщина и въ ту-же минуту выпустила изъ рукъ оба цвѣтка.
-- Вотъ тебѣ твои глаза,-- сказала Смерть:-- я выловила ихъ изъ озера; они такъ ярко блестѣли, я и не знала, что это твои. Возьми ихъ назадъ; они теперь еще свѣтлѣе прежняго. А теперь посмотри вотъ въ этотъ глубокій колодецъ. Я скажу тебѣ имена тѣхъ двухъ цвѣтковъ, которые ты хотѣла вырвать, и ты увидишь всю ихъ будущность, всю человѣческую жизнь ихъ; ты увидишь тогда, что ты собиралась уничтожить.
И мать посмотрѣла въ колодецъ и съ восторгомъ увидѣла, какъ одинъ изъ цвѣтковъ былъ благодатью для всего свѣта, какъ много счастья и радости онъ разливалъ вокругъ себя. И увидала она также жизнь другого,-- но въ ней было одно только горе и нужда, скорбь и отчаяніе.
-- И то, и другое -- Божья воля!-- сказала Смерть.
-- Который изъ нихъ цвѣтокъ несчастія, и который -- цвѣтокъ счастья?-- спросила мать.
-- Этого я не скажу тебѣ,-- отвѣчала Смерть.-- Знай только, что одинъ изъ нихъ -- цвѣтокъ твоего собственнаго ребенка. Ты видѣла тутъ его участь, всю будущность твоего дитяти.
Тогда мать воскликнула въ ужасѣ:
-- Который-же изъ нихъ цвѣтокъ моего ребенка? Скажи мнѣ это! Освободи невинное дитя! Избавь моего ребенка отъ всѣхъ этихъ несчастій! Возьми его лучше! унеси въ царство Божіе! Забудь мои слезы, мольбы, забудь все, что я говорила и дѣлала!
-- Я не понимаю тебя!-- сказала Смерть.-- Чего-же ты хочешь: чтобы я отдала тебѣ ребенка или унесла его въ ту страну, о которой ты ничего не знаешь?
Тогда мать сложила руки, пала на колѣни и стала молиться:-- "Господи, не внемли моимъ мольбамъ, если я прошу у тебя чего-нибудь противъ Твоей воли! Тебѣ лучше знать! Не внемли мнѣ! не внемли мнѣ!"
И голова ея поникла на грудь.
А Смерть понесла ея ребенка въ невѣдомую страну.