Вилла де Мулино, близ Болоньи, 5 июля 1856 г.
Дорогой и уважаемый Ганс! Мне чрезвычайно жаль, что я не могу оказать Вашему другу, г-ну Билле, того внимания, которое бы с удовольствием оказал каждому Вашему другу. Дело в том, что я уехал из Лондона на все лето, желая поработать на свободе, среди чудной природы. Вы знаете, мой дорогой товарищ по оружию, какова рассеянная лондонская жизнь, и какое облегчение уйти от нее! Поэтому Вы не удивитесь, конечно, моему намерению пожить здесь подольше и возвратиться в Лондон не раньше конца октября.
Написать и объяснить все это г-ну Билле я не могу, так как он оставил на моей городской квартире только Ваше письмо, не приложив к нему своей карточки, и я не знаю его адреса. Когда Вы увидитесь с ним или будете писать ему, передайте ему, пожалуйста, с каким бы удовольствием я постарался сделать его пребывание в Лондоне возможно приятным, будь я только там теперь. Вы слишком скромны, чтобы сказать ему, что я с величайшей радостью пожал бы ему руку, которую так недавно пожимала Ваша, -- ну, так я скажу ему это сам, когда он опять приедет в Лондон.
А Вы, мой друг, когда Вы приедете к нам опять? Вот уже девять лет (как Вы пишете) протекли с тех пор, как Вы были у нас. В течение этих девяти лет Вы не лишились своего места в сердцах англичан, а, напротив, стали у нас еще более известным и любимым. Когда Аладин выберется из пещер науки и совершит свое победоносное шествие по земле, чтобы сделать нас всех умнее и добрее (я знаю, что Вы это сделаете), Вам следовало бы навестить нас еще раз. Приезжайте и остановитесь у меня. Мы постарались бы устроить Вас возможно лучше.
Я теперь занят "Крошкой Доррит", и она заполонит меня еще месяцев на девять-десять. Она стала положительно любимицей англичан. Заговорив о родине, я невольно вспомнил, что хотел сказать Вам: Вы теперь стали прекрасно писать по-английски. Последнее Ваше письмо написано так, что и англичанин не написал бы лучше.
Г-жа Диккенс просит меня передать Вам, что сочла бы кровной обидой, если бы Вы заподозрили ее в забывчивости, и что Вы только отдаете ей должное, предполагая, что она вспоминает о Вас. Те из моих детей, которых Вы видели в Бродстэрсе, и особенно обе дочери, ставшие теперь взрослыми девицами, чрезвычайно возмущены Вашим намеком на то, что они будто бы позабыли Ганса Христиана Андерсена. Они говорят, что знай Вы их наполовину так хорошо, как они знают сказки ". Л изок с вершок" или "Безобразный утенок", Вы бы не сказали этого. Тем не менее они просят передать Вам их сердечный привет и прощение.
Дорогой мой Андерсен, я так радовался, читая Ваше письмо, я уверяю Вас, что люблю и уважаю Вас больше, чем могу выразить это на бумаге, будь она даже так велика, что можно было бы устлать ей всю дорогу отсюда до Копенгагена. -- Ваш неизменно преданный друг
Чарльз Диккенс.
Tevistock House, Лондон, 3 апреля 1857 г.
Дорогой мой Ганс Андерсен! Третьего дня я получил Ваше желанное письмо и немедленно отвечаю на него. Надеюсь, что ответ мой сразу заставит Вас решиться навестить нас нынешним летом. Из Лондона мы уедем в начале июня, но Вы найдете нас на моей маленькой даче, всего в двадцати семи милях от города. Она лежит близ железной дороги, в прекрасной местности, в расстоянии полуторачасовой езды от Лондона. Мы отведем Вам светлую комнату с прелестным видом, и Вы будете жить там так же спокойно и уютно, как в самом Копенгагене. Если Вы пожелали бы во время своего пребывания у нас переночевать в Лондоне, то городской дом наш от крыши до погреба во всякое время к Вашим услугам. Служанка наша и друг, которая жила у нас много лет, а теперь вышла замуж, будет смотреть и за домом, и за Вами с большим удовольствием.
Итак, прошу Вас, приезжайте в Англию. Мы все лето будем жить в упомянутом месте, и, если Вы дадите мне знать, когда мы можем ожидать Вас, мы все будем ожидать этого дня с истинной радостью.
Я очень заинтересован тем, что Вы сообщили мне о своем новом романе. Можете быть уверены, что он не найдет более внимательного и серьезного читателя, чем я. С нетерпением ожидаю его появления. Я все еще всецело занят "Крошкой Доррит". Надеюсь окончить ее историю в последних числах этого месяца, и после этого Вы застанете меня летом человеком, вполне свободным, играющим в крокет и во всевозможные английские игры, устраиваемые на вольном воздухе. Обе маленькие девочки, которых Вы видели в Бродстэрсе перед отъездом из Англии, стали теперь взрослыми девушками, а старшему моему сыну уже 20 лет с лишком. Но у нас найдутся дети всех возрастов, и все они любят Вас. Вы очутитесь в доме, битком набитом любящими друзьями и поклонниками Вашими, ростом от трех футов до пяти и девяти вершков. Помните! Нечего Вам и думать о поездке в Швейцарию -- Вы должны приехать к нам.
Сердечный привет Вам от всего нашего семейства, и прошу Вас, дорогой Андерсен, верить в мою преданность и дружбу. --
Ваш Чарльз Диккенс.