Перевод Анны и Петра Ганзен.
Папаша с мамашей и все братья и сестры уехали в театр; дома остались Аня да ее крестный.
-- Мы тоже устроим себе театр! -- сказал он. -- Сейчас же начнем представление.
-- Да ведь у нас нет театра! -- возразила Аня. -- Нет и актеров! Моя старая кукла не годится, она стала такая гадкая, а новую нельзя взять -- платьице изомнешь!
-- Актеры найдутся, если только не брезговать тем, что есть под рукой! -- сказал крестный. -- Ну, построим сначала театр. Вот сюда одну книжку, сюда другую, сюда третью; все три поставим вкось. Теперь по другую сторону еще три -- вот и кулисы готовы. А этот старый ящик будет задней стеной -- мы повернем его сюда дном. Сцена, как всякий видит, представляет комнату. Теперь дело за актерами! Посмотрим-ка, не найдется ли чего подходящего в ящике с игрушками. Сначала надо отыскать действующих лиц, а потом уж сочинять пьесу: одно ведет за собою другое -- и выходит чудесно! Вот трубка от чубука, а вот перчатка без пары; пусть это будет папаша и дочка!
-- Так это всего только два лица! -- сказала Аня. -- Вон лежит старый мундирчик брата. Нельзя ли и его взять в актеры?
-- Отчего же нет? Ростом-то он для этого вышел. Он будет у нас женихом. В карманах у него пусто -- вот уж и интересная завязка: тут пахнет несчастной любовью!.. А вот еще орешный щелкун -- сапог со шпорою! Топ, топ! То-то лихой мазурист! Он топает и прищелкивает! Он будет у нас немилым женихом. Ну, какую же пьесу ты хочешь? Драму или комедию из семейного быта?
-- Комедию! -- сказала Аня. -- Все так любят комедии. А ты знаешь какую-нибудь?
-- Целую сотню! -- ответил крестный. -- Самый большой успех имеют французские, но они неподходящи для девочек. Мы возьмем лучше какую-нибудь из своих: они все ведь на один лад. Ну, я встряхиваю мешок! "Ку-ка-ре-ку! Обновись!" Вот теперь все комедии обновились! Слушай же афишу. -- И крестный взял газету и стал читать как будто по афише:
Трубка и умный малый. Комедия в одном действии.
Действующие лица:
Господин Трубка -- отец.
Госпожа Перчатка -- дочь.
Господин Мундирчик -- милый.
Фон Сапог -- немилый.
Теперь начнем! Занавес поднят -- у нас его нет, ну, значит, он поднят. Все лица налицо. Я поведу речь за папашу. Он сегодня сердит, -- видишь, потемнел весь от куренья:
"Вздор, вздор, ерунда! Я хозяин в доме! Я отец своей дочери! Извольте слушаться меня! Фон Сапог такая персона, что хоть глядись в него, как в зеркало! Он из сафьяна, да еще со шпорою! Тринь-бринь! Тринь-бринь! Он и женится на моей дочери!"
-- Теперь следи за мундиром, Аня! -- продолжал крестный. -- Теперь он начнет. Он носит отложной воротничок, очень скромен, но сознает собственное достоинство и имеет право говорить так:
"На мне нет ни одного пятна! Добрые качества тоже надо принимать в расчет. А я ведь из самой добротной материи, да еще с галунами!" -- "Ну, они только до свадьбы и продержатся! В стирке полиняют! -- Это говорит опять господин Трубка. -- Фон Сапог, тот непромокаем, из крепкой и в то же время тонкой кожи, может скрипеть, щелкать шпорою и похож на Италию!"
-- Но они должны говорить стихами! -- заметила Аня. -- Говорят, это выходит так красиво!
-- Можно и так! -- ответил крестный. -- Захочет публика, актеры заговорят и стихами. Ну, гляди же на барышню Перчатку; гляди, как она ломает пальчики:
Лучше век мне быть без пары,
Только бы избегнуть кары --
Жизнь с постылым проводить!
Мне того не пережить!
Ох, ох, ох,
Лопну, лопну, вот вам Бог!
"Вздор!" -- Это уж отвечает папаша Трубка. А вот теперь говорит господин Мундир:
Перчатка-душа,
Ты так хороша!
Ты мне суждена,
Моей быть должна!
Тут Фон Сапог шаркает, топает, щелкает шпорою и опрокидывает три кулисы разом.
-- Чудо как хорошо! -- воскликнула Аня.
-- Тс! -- сказал крестный. -- Молчаливое одобрение говорит о высокой степени воспитанности зрителей первых рядов. Теперь барышня Перчатка поет свою большую арию с руладами:
Я так убита,
Так сердита,
Что вам клянусь,
Я разреву-у-усь!..
Теперь самый интересный момент, Аня! Видишь, господин Мундир расстегивается и обращает свою речь прямо к тебе, чтобы ты похлопала ему! Но ты не хлопай! Так бонтоннее! Послушай, как он шуршит: "Чаша терпения моего переполнилась! Берегитесь! Я подведу интригу! Вы -- Трубка, а я -- малый с головой! Фьють! и -- нет вас!" Гляди, Аня! Это самая интересная сцена во всей комедии! Мундир схватывает Трубку и засовывает к себе в карман -- лежи тут! -- а затем говорит: "Вы теперь у меня в кармане и не выйдете оттуда, пока не обещаете соединить меня узами брака с вашей дочерью, Перчаткой с левой руки! Я протяну ей свою правую".
-- Ужасно хорошо! -- опять воскликнула Аня.
-- А старая Трубка отвечает:
Что делать мне?
Горю, как в огне!
Ах, где ж мой чубук?
Ведь я -- как без рук!
О, сжальтесь, простите,
Меня отпустите!
Я дочь вам отдам,
Венчаю вас сам!
-- И конец? -- спросила Аня.
-- Что ты! -- ответил крестный. -- Конец только для Фон Сапога. Жених и невеста опускаются на колени; первая поет:
Отец, оживаю!
Второй:
Я вас отпускаю!
Господин Трубка благословляет их, а вся мебель поет хором:
То-то любящий отец!
Он повел их под венец!
Тут и пьесе всей конец!
Вот теперь похлопаем! -- прибавил крестный. -- И вызовем их всех, вместе с мебелью: она ведь из красного дерева!
-- А что, наша комедия так же хороша, как та, что идет в настоящем театре? -- спросила Аня.
-- Она еще лучше! -- ответил крестный. -- Она короче, даром доставлена нам прямо на дом и помогла скоротать время до чаю!