НАЧАЛО ПРОПОВЕДИ ХРИСТИАНСТВА В ШВЕЦИИ
(830—1100 гг.)
В 829 г. франкский монах Ансгар отправился в путешествие на север из Хедебю, куда он прибыл ранее из каролингской державы. Он ехал в Бирку, широко известный торговый город того времени в области Меларн в Центральной Швеции, с целью распространения среди шведов христианства в интересах франкского государства и католической церкви. Кроме того, тут сыграла роль и забота о христианских купцах, посещавших Бирку, и о христианах, уведенных в рабство, как это было в обычае в Скандинавии. Сам король Бирки предложил, чтобы в Бирку был послан миссионер.
В те времена не одни только путешествующие купцы, но и ученые географы Европы уже имели некоторое представление о Скандинавии. Переселение народов и начало походов викингов привели к установлению разного рода связей между христианскими народами Юга и Скандинавией, и на Юг стали поступать в большом количестве сведения о странах Балтийского моря. Придворный летописец Карла Великого и Людовика Благочестивого Эйнгарт сделал даже попытку дать подробное описание Скандинавии. Но Ансгар, осуществляя свое предприятие, конечно, основывался только на неверных слухах о Скандинавии. Без сомнения, чтобы решиться в таких условиях на поездку, необходимо было обладать смелостью.
Биограф, друг и последователь Ансгара, Римберт, оставил нам описание этой поездки в неизвестную страну морских пиратов. Римберт рассказывает, что сначала путешественники плыли по морю на одном из купеческих кораблей. При Ансгаре был другой монах, по имени Витмар. Во время плавания по Балтийскому морю они встретили морских пиратов-викингов.
«Купцы, которые ехали с ними (то есть с монахами), — рассказывает Римберт, — защищались храбро и в первой схватке одержали верх, но в следующем сражении с теми же самыми пиратами потерпели поражение, и пираты отобрали у них корабль и имущество; им едва удалось добраться до берега и уйти пешком. Таким образом, они потеряли те королевские дары, которые везли с собой к свеям, и все, что имели с собой, за исключением немногого, что они сумели захватить, когда оставили корабль. И все же они не пожелали отказаться от своего предприятия. Они продолжали пешком свой трудный и бесконечный путь, переплывая на лодках встречавшиеся им по пути озера; в конце концов они прибыли в гавань, которая называлась Бирка, здесь их очень милостиво принял король по имени Бьерн».
Миссионеры объяснили королю цель своего приезда в Бирку. Король, выслушав мнение своих приближенных, разрешил миссионерам остаться в его государстве и свободно проповедовать их учение. Один из приближенных короля, по имени Херигар, фогт города и член королевского совета, особенно благосклонно отнесся к проповеди монахов, одарил их землей и выстроил для них церковь. Миссия была очень успешной. Она продолжалась до 831 г.
Вернувшись из Швеции, Ансгар получил за свои заслуги епископство во вновь учрежденной епархии в Гамбурге. После Ансгара в Швецию отправился с миссией епископ Гаузберт, родом тоже из франкской державы, но к тому времени язычники в Швеции начали борьбу против христианства, и он был изгнан. А в это время Ансгар в Гамбурге тоже испытал силу сопротивления язычества. В 845 г. на Гамбург напали славянские племена и сожгли город, вследствие чего епископскую резиденцию временно пришлось перенести в более надежный Бремен. И все же Ансгар, через тридцать лет после своей первой опасной поездки, отправился на север, ибо не нашлось никого другого, кто согласился бы поехать в Бирку. Было известно, что за это время одного миссионера изгнали из города, другого убили, третий же, бывший раньше миссионером-отшельником, снова остался в одиночестве, после того как умерли последние из немногочисленных членов христианской общины в Бирке. Ансгар снова организовал там общину, которая просуществовала несколько лет. Но так как в этот период шведы больше думали о торговле с Россией, с которой они находились в оживленных торговых сношениях, они мало интересовались христианством.
В рассказах и повествованиях о жизни Ансгара и его помощников оставило свой след легендарное представление о великой борьбе добра и зла. Но все же в более достоверных сочинениях Ансгар выступает как человек очень своеобразный, и даже традиционная схема, в которую втиснуто его жизнеописание, не может скрыть его подлинного образа, образа человека с беззаветным стремлением к открытиям, которое непреодолимо влекло его в неизвестные страны, на край земли, с даром организатора и большой силой воли.
Старания Ансгара ввести в Швеции христианство в то время не могли увенчаться успехом, ибо Швеция была тогда мало заинтересована в связях со странами, лежащими к югу от нее. Она была связана главным образом со странами, расположенными на востоке и юго-востоке[10]. Таким образом, миссия Ансгара осталась в истории Швеции эпизодом, достойным упоминания прежде всего потому, что в его биографии как-то освещается жизнь крупного торгового центра в долине Меларн в IX в. Таким же эпизодом осталась и вторая миссионерская попытка, предпринятая архиепископом Унни из Гамбурга в 30-х годах X в. и окончившаяся его преждевременной смертью в Бирке.
Сведения, полученные нами о периоде этих неудачных попыток миссионеров и о периоде, непосредственно последовавшем за этими попытками, позволяют нам составить некоторое представление о состоянии в этот момент язычества, с которым христианским проповедникам было так трудно бороться. Таинственные обряды, представления о богах — солнца, грома и творения, — которые существовали в доисторические эпохи, теперь были частично приведены в порядок, и из них сформировалась мифология, правда, еще несовершенная. Мир мифов, который сохранился для нас в западноскандинавском варианте Эдды, с асами и ванами, мифами о сотворении мира, о колеснице Рангнара, о Валгалле — жилище погибших бойцов, о страшном обиталище Хели — все это имело свои соответствия и у шведских племен времен викингов. Различные названия местностей в Швеции, как и в других скандинавских странах, напоминают о языческих богах. Такие названия местностей, как Оденсви, Topcxapr, Фриггерокер и Фретуна, свидетельствуют как о поздно появившемся главном боге, боге войны Одене, так и о более близких народу богах и богинях. Даже такой бог, как Улль, играющий в Эдде совсем незначительную роль, представлен в шведской топонимике (ср., например, название местности Ультуна) и пользовался большим почетом в Швеции. В период оживленных сношений между римлянами и германцами образовались германские названия дней недели, стоявшие в прямой зависимости от римских. Так, например, дню Меркурия соответствовал день Одена (onsdag, среда), день Юпитера соответствовал дню Тора (torsdag, четверг), день Венеры соответствовал дню Фреи (fredag, пятница). Германские названия перешли затем к шведам. Люди в те времена верили также в различные одушевленные силы природы, добрые и злые, и все это вместе с древними мифами плодородия жило в сознании шведского крестьянина еще очень долго после введения христианства, вплоть до эпохи развития в Швеции промышленности — спустя тысячу лет.
А между тем в легендах об Ансгаре почти нет упоминаний о языческих богах. Один только раз говорится о каком-то умершем шведском короле Эрике, который был унесен богами. Впервые более или менее ясное представление о характере шведского язычества мы встречаем у Адама Бременского, знаменитого автора написанной на латинском языке первой истории гамбургских архиепископов, значительная часть которой посвящена истории Скандинавии. Адам писал, что в его время, в 70-х годах XI в., в главной области тогдашней Швеции — долине Меларн — существовал важный языческий религиозный центр — широко известный храм в Упсале. Это святилище шведского народа, как передает Адам Бременский, было расположено недалеко от Сигтуны, пришедшей на смену Бирке в качестве торгового центра Швеции и лежавшей на северном берегу Меларнского залива. Адам Бременский пишет:
«Это святилище все украшено золотом, и в нем народ молится перед изображениями трех богов: Тор, могущественнейший из них, возвышается на своем троне посреди храма, а по обеим сторонам его — Водан (Оден) и Фрикко (Фрей). Отличительные черты этих богов следующие. Тор, как говорят, является властелином воздуха. Он управляет громом и молнией, бурей и дождем и хорошей погодой для урожая. Оден (что означает ярость) — бог войны. Он наделяет мужчин храбростью в бою с врагами. Фрей посылает людям мир и сладострастие. Оден выступает вооруженным, как у нас Марс, а Тор со своим скипетром (тут речь, очевидно, идет о молоте бога грома. — И. А.) похож на Юпитера. Каждый из этих богов имеет своих особых жрецов, которые принимают от народа жертвы. Когда угрожает болезнь или голод, приносят жертвы богу Тору, если угрожает война — Одену, перед празднованием свадьбы — Фрею. Каждые девять лет в упсальском храме обычно устраивается один общий для всей Швеции торжественный праздник в честь трех богов, и никто не может быть освобожден от участия в этом празднестве. Все, начиная от короля и кончая самым простым и бедным крестьянином, посылают в этот день дары в Упсалу, а те, кто уже принял христианство, должны присылать выкуп за освобождение от упсальской церемонии.
Для жертвоприношения от всего живого берется по девять жертв мужского пола; их кровь служит для умилостивления богов. Тела умерщвленных долго после жертвоприношения висят на деревьях в священной роще, недалеко от храма. О святости этой рощи язычники такого высокого мнения, что считают каждое дерево в ней божественным. Рядом с людьми здесь висят также трупы собак и лошадей; один из христиан рассказал мне, что он сам видел на деревьях священной рощи семьдесят два таких трупа, висящих друг подле друга».
Рассказчик, Адам Бременский, вообще говоря, хорошо осведомлен о Швеции: в приведенной цитате он ссылается на одного анонимного автора-христианина; в другом месте он указывает как на источник полученных сведений на Свена Эстридсена из Дании, который долго жил в Швеции, а также на путешественников из Гамбурга. Замечательный храм в Упсале, который он описывает — подлинные остатки его сохранились, — был центром шведского язычества, и не только для Меларна, но также и для других шведских «королей и народов», то есть для многочисленных племен, населявших Швецию, и их вождей, имевших связующий центр в упомянутом святилище и общую культовую организацию, о которой говорит Адам Бременский. Упсальский храм стал центром сопротивления новым попыткам включить Швецию в державу католической церкви.
Около 1000 г. эти попытки участились, они начали становиться все более упорными; в различных местах возникали один за другим новые очаги христианства, они как бы окружали главные центры язычества. Весь XI век в истории Швеции наполнен еще плохо известной, но ясно заметной борьбой между язычеством и христианством. Только с помощью аналогии и фантазии мы можем получить некоторое представление о тех личных, экономических, политических, организационных и религиозных конфликтах, которые имели место в Швеции в те отдаленные времена. Рассказы позднейших исландских авторов и назидательные христианские писания не могут нам здесь помочь. Почему старое вероучение в Швеции проявило большую силу сопротивления новому, христианскому учению, чем во всех других странах Скандинавии? Ответить на этот вопрос определенно мы не можем.
Мы можем установить здесь лишь некоторые основные моменты распространения христианства. В течение XI в. ориентация внешней политики Швеции изменилась. Если раньше Швеция поддерживала более тесные связи с Востоком, то теперь она ориентировалась на Юг, и это, конечно, сыграло свою роль при введении христианства. Стабилизация германского государства и его все возрастающее влияние увеличили также значение миссионерской деятельности Гамбурга. Во главе гамбургско-бременского архиепископства стояли очень умелые церковные деятели. Большую роль сыграло введение христианства в странах, граничащих со Швецией. Это было время усиленного распространения христианства. Король Улоф Шетконунг, союзник короля Свена Чугушегга в борьбе против короля Улава Трюггвассона, принял сторону христианства, хотя был не в силах бороться с влиянием языческого храма в Упсале. В Сигтуне начальник монетного двора, англичанин, чеканил монеты со знаком креста; английское влияние сказалось также на архитектуре старейших церквей в Сигтуне. Миссионеры прибывали в Швецию и из Норвегии (норвежские короли начали решительно поддерживать христианство) и из Дании, ставшей к тому времени полностью христианской. По некоторым данным, миссионеры прибывали в Швецию также с востока, из православной России; к концу XI в. даже французские миссионеры нашли сюда дорогу.
Но самое большое влияние в Швеции все же оказывали гамбургские миссионеры. Они создали опорные пункты христианства в Швеции — один в уже ранее принявшем христианство селении Скаре в Вестерйётланде, другой — в Сигтуне, всего в нескольких километрах от самого упсальского храма.
Сын короля Улофа Шетконунга, Анунд Якоб, сражавшийся в 1028 г. с королем Дании Кнутом Великим в Сконе при реке Хельге, под непосредственным воздействием гамбургской миссии перешел, как и его отец, в христианство, за что его похвалил Адам Бременский. Об успехах нового вероучения свидетельствуют также руны, вырезанные на камнях, относящиеся к XI в., — они носят все более открыто христианский характер. Если раньше в надписях призывали Тора, то теперь упоминалось имя христианского бога.
Язычники, однако, не прекращали борьбы, и эти разногласия нашли свое отражение также и в политической истории XI в., в междоусобных войнах и столкновениях разных претендентов на престол.
Вслед за Улофом и его сыном Анундом Якобом приняли христианство (в 60-х годах XI в.) король Стенчиль и целый ряд его последователей; в награду за это им была оказана сильная поддержка со стороны ставшего ранее всех христианским Вестерйётланда. Но и на стороне язычников боролись отдельные короли и престолонаследники. Ревнители старой веры оказывали христианству энергичное сопротивление и даже вели наступление на католическую церковь. Так, в 60-х годах XI в. язычники изгнали из Сигтуны епископа. То же самое произошло и в Скаре. Судя по всему, язычники, боровшиеся против христианства, собирались на происходившем раз в девять лет великом празднике жертвоприношения в Упсале.
Из всех христианских проповедников и церковных организаторов на протяжении всего периода суровой религиозной борьбы в Швеции (XI в.) нет ни одной такой яркой фигуры, как Ансгар. Легенды, которые были много позже сочинены победившей церковью о святом Зигфриде или святых Эскиле и Ботвиде из Сёдерманлапда, или даже о Давиде Мункаторпе из Вестманланда, дают о них мало точных сведений. Об Эскиле сохранились еще следы в легенде о Кнуте англо-датского монаха Эльнота, относящейся к началу XII в. Этот монах рассказывает, что Эскиль прибыл в Швецию из Англии, здесь он проповедовал христианство каким-то диким племенам и в конце концов был убит. Других подробностей о его миссионерской деятельности мы не знаем. Все, что нам достоверно известно о знаменитом Зигфриде, деятельность которого позднейшие авторы легенд приурочили к Смоланду, чрезвычайно незначительно. Все известия о королях, вождях и миссионерах этого периода борьбы в Швеции очень туманны.
Уже упомянутый нами Эльнот кое-что слышал об этой то разгоравшейся, то утихавшей борьбе язычников с христианами в Швеции. Он попытался даже осветить и объяснить отдельные факты в следующих наивных словах:
«Свей и ёты, когда все идет хорошо и согласно их желаниям, на словах сохраняют христианскую верность. Но когда на них обрушиваются неудачи — в виде неурожая, засухи, бури или непогоды, нападения врага или пожара, — то они преследуют почитание бога, которого они на словах чтили, и мстят всем оставшимся верными христианству, которых они стремятся совершенно изгнать из своей страны».
Слова Эльнота в некоторой мере дополняют характеристику этого важного и мало изученного периода шведской истории.
В конце концов сопротивление язычников было сломлено. Упсальский языческий храм пал, его боги были низвергнуты и уничтожены, и на развалинах языческого святилища была построена церковь. Насколько недостаточно нам известен этот период, можно судить по тому, что мы не можем даже установить дату этого важнейшего события. Вероятнее всего, разрушение храма произошло в конце XI в., приблизительно при жизни датского короля Кнута Святого. Вскоре после этого прекратилась власть гамбургского архиепископа над церковью в Скандинавии, и христианская церковь в Швеции попала в подчинение вновь учрежденному архиепископству в Лунде. Это произошло около 1103 г.
Конечно, глубокого, всестороннего изменения в образе мышления в Швеции не произошло непосредственно после, так сказать, официального падения язычества. Еще на протяжении всего XII в. язычество встречало немало приверженцев на далеких окраинах Швеции, но Рим мог уже включить эту отдаленную страну в число стран, находившихся под его влиянием. В Швеции повсюду началось строительство церквей; это были пока еще только деревянные церкви, построенные по типу, принятому в Норвегии; образцы таких церквей имеются в Вестерйётланде и на Готланде. Начали рукополагать священников; вокруг каждой церкви был образован приход; епископства приобрели постоянный характер, вокруг них вырастали большие христианские общины, возникали города нового типа. Около 1120 г. нам известно шесть шведских епископских кафедр в городах Скаре, Линчёпинге, Эскильстуне, Стренгнесе, Сигтуне и Вестеросе. В Сигтуне до настоящего времени сохранились величественные развалины каменной церкви древнейших христианских времен, построенной в романском стиле; церковь эта, несомненно, должна была казаться каким-то чудом скандинавам, никогда не видевшим на своей земле таких зданий. Здесь следует отметить, что в то время южные провинции — Вестерйётланд и Эстерйётланд — имели каждая лишь по одному епископу, в Скаре и Линчёпинге. Зато в Меларне и Ельмарне, старых важных областях Швеции, было четыре епископа, так как римская церковь считала эти области беспокойными. В 30-х годах XII в. епископская резиденция была переведена из Сигтуны в Старую Упсалу, где раньше находился знаменитый языческий храм, к тому времени разрушенный до основания. Так закончилась эпоха миссионерства.