Перепечатано безъ измѣненій съ перваго изданія, одобреннаго Мин. Нар. Просв. для безплатныхъ народныхъ читаленъ и библіотекъ начальныхъ училищъ.
Одинъ законникъ спросилъ однажды Іисуса Христа: что надо дѣлать для того, чтобы наслѣдовать жизнь вѣчную?
-- А въ законѣ что написано? въ свою очередь спросилъ его Христосъ вмѣсто отвѣта.
-- Въ законѣ написано такъ: "возлюби Господа Бога твоего, всѣмъ сердцемъ твоимъ, и всею душею твоею, и всею крѣпостію твоею, и всѣмъ разумѣніемъ твоимъ; и возлюби ближняго своего какъ самого себя -- отозвался законникъ.
-- Правильно ты отвѣчаешь, согласился Господь,-- иди, и поступай такъ.
-- А кто мой ближній? продолжалъ законникъ послѣ минутнаго размышленія.
Чтобы дать ему точное, опредѣленное понятіе о томъ, "кто есть ближній, и какимъ образомъ мы должны относиться къ нему" -- Господь сказалъ прекрасную притчу "о добромъ Самарянинѣ", записанную Евангелистомъ Лукою въ его евангеліи; притча эта заключается въ слѣдующемъ:
"Одинъ человѣкъ шелъ изъ Іерусалима въ Іерихонъ, и во время пути попался въ руки разбойникамъ, которые, снявъ съ него одежду, изранили его и ушли, оставивъ его едва живымъ. Тою же дорогою, по прошествіи нѣкотораго времени пришлось идти священнику; увидавъ несчастнаго, священникъ остановился, посмотрѣлъ, и прошелъ мимо. Вслѣдъ за священникомъ шелъ левитъ, и сдѣлалъ тоже самое. Проѣзжій же Самарянинъ, обративъ вниманіе на умирающаго, сжалился надъ нимъ, перевязалъ ему раны, возлилъ на нихъ масло и вино, посадилъ на своего осла, привезъ въ гостинницу и позаботился о немъ. На другой день, при отъѣздѣ, онъ вынулъ 2 динарія, далъ ихъ содержателю гостинницы и сказалъ ему: "позаботься о больномъ -- если издержишь болѣе, то на возвратномъ пути я отдамъ тебѣ".-- Кто изъ троихъ, думаешь ты, былъ ближній человѣку, попавшемуся въ руки разбойниковъ? сказалъ Спаситель въ заключеніе.
-- Конечно, тотъ, который оказалъ милость, отвѣчалъ законникъ.
-- Иди -- и ты твори такоже! были послѣднія къ нему слова Спасителя.
Какъ бы для правдоподобія Своей притчи, Господь указываетъ именно на дорогу между Іерусалимомъ (городомъ мира, такъ сказать образомъ благодатнаго царствія Божія) и Іерихономъ -- (городомъ розъ, образомъ міра (съ его прелестями) на дорогу, пролегающую сквозь пустынное мѣсто, дикое, гористое, покрытое лѣсами, гдѣ водилось много хищныхъ звѣрей и находился одинъ изъ разбойничьихъ притоновъ. На священника и левита указываетъ Онъ потому, что какъ первые, такъ и послѣдніе (принадлежащіе къ потомкамъ колѣна Левіина) въ тѣ отдаленныя времена, о которыхъ идетъ рѣчь, жили въ разныхъ, такъ называемыхъ священническихъ городахъ Іудеи, поочередно ходили въ Іерусалимъ совершать служеніе при храмѣ, и затѣмъ по окончаніи возложенной на нихъ обязанности снова возвращались назадъ. Обязанность же ихъ, т. е. собственно священниковъ, заключались въ принесеніи жертвъ, въ воскуреніи фиміама, въ совершеніи утреннихъ и вечернихъ молитвословій, въ благословеніи народа, и вообще въ исполненіи священныхъ, религіозныхъ требъ въ храмѣ.-- Что касается обязанности левитовъ,-- то они, собственно говоря, представляли изъ себя помощниковъ священниковъ, и во время священнодѣйствія прислуживали имъ.
Въ продолженіи путешествія евреевъ по пустынѣ, и послѣ -- до построенія храма, левиты переносили скинію и принадлежности ея, охрана которыхъ лежала также исключительно на нихъ.
За симъ, они же исполняли болѣе мелкіе обязанности при храмѣ, какъ то: приготовляли различные предметы, необходимыя для священнодѣйствія -- мыло, ладонъ, вино и проч.; хранили храмъ, его принадлежности, утварь и управляли священной музыкой.
Казалось бы, имъ -- какъ служителямъ религіи и исполнителямъ священнодѣйствій при храмѣ, передъ лицомъ Іеговы -- болѣе чѣмъ кому нибудь другому слѣдовало быть внимательными къ несчастію ближняго, и въ данномъ случаѣ оказать помощь попавшемуся въ руки разбойниковъ человѣку, избитому, ограбленному, едва живому... но они только посмотрѣли на него, и пошли своей дорогой, тогда какъ Самарянинъ, человѣкъ изъ числа того народа, который со стороны Іудеевъ считался даже недостойнымъ общенія съ ними -- сжалился надъ несчастнымъ, откликнулся, помогъ ему,-- онъ, который по мнѣнію законниковъ и тѣхъ же самыхъ священниковъ и левитовъ, никогда не могъ бы назваться и быть ближнимъ, онъ не прошелъ мимо, не сказалъ: "мнѣ не досугъ заботиться объ этомъ совершенно незнакомомъ и чуждомъ человѣкѣ, не досугъ потому, что я долженъ заняться молитвою, дѣломъ или хотя бы собственнымъ удовольствіемъ".
Нѣтъ, онъ не сказалъ этого! Возливая на раны несчастнаго мыло и вино, что тогда употреблялось какъ врачебное средство, смягчающее боль и заживляющее раны, онъ этимъ выказалъ только свое безграничное милосердіе.
Затѣмъ, какъ сказано въ притчѣ, онъ посадилъ раненаго на осла, привезъ въ гостинницу, и не только самъ заботился тамъ о немъ и ухаживалъ, а еще, уѣзжая, поручилъ другимъ заботиться о немъ, оплативъ эту заботу двумя динаріями, что на наши деньги составитъ около 40 коп. Очевидно, Самарянинъ былъ не богатъ -- что служитъ новымъ доказательствомъ его добраго сердца и возвышаетъ цѣну поступка. Облегчивъ страданія несчастнаго, избавивъ его отъ неминуемой почти смерти и доставивъ въ безопасное мѣсто, Самарянинъ могъ бы спокойно продолжать свой путь, съ сознаніемъ, что съ его стороны сдѣлано достаточно, а тамъ будь какъ будетъ! Но Господь Богъ, въ вышеозначенной причтѣ, ставитъ Христіанское понятіе о ближнемъ, или лучше сказать о нашихъ отношеніяхъ къ ближнему, шире подобнаго опредѣленія; Онъ въ лицѣ милосерднаго самарянина указываетъ намъ, что каждое начатое доброе дѣло надо непремѣнно довести до конца, и не довольствоваться цвѣтомъ, когда изъ этого цвѣта со временемъ долженъ получиться плодъ. Самарянинъ поступаетъ именно такъ, онъ не остается равнодушнымъ къ завтрашнему дню того, кому сострадалъ вчера.
Иди -- и ты твори тако же! сказалъ Христосъ законнику.
Если нашему ближнему нужна только одновременная помощь или участіе съ нашей стороны -- и если то и другое оказывается удобоисполнимо, то мы, такъ сказать,-- дѣлаемъ для него должное. Если же ближній нуждается въ продолжительной нашей помощи, то мы обязаны доказать ему, что человѣколюбіе наше и непремѣнное желаніе такъ или иначе выразить свое сочувствіе шире и объемистѣе его несчастія.
Всѣ мы въ Господѣ едино (Гал. 3, 38),-- какъ богатые, такъ и бѣдные, какъ рабы, такъ и свободные; у всѣхъ одно слово -- "Христосъ изъ него же вся", не слѣдуетъ оставлять безъ вниманія и пренебрегать тѣми людьми, которые почему либо нуждаются въ сочувствіи и помощи; если мы пользуемся главнымъ благомъ въ жизни, т. е. здоровьемъ, да ко всему этому еще имѣемъ кой-какія матеріальныя средства, то наша обязанность утѣшить, помочь болящему, подѣлиться чѣмъ возможно съ бѣднымъ и сдѣлать все отъ насъ зависящее, чтобы облегчить его участь.
Если мы сильны, то нашъ долгъ ободрить унывающаго... Если счастливы,-- то во имя Христа не можемъ... не смѣемъ равнодушно относиться къ несчастію ближняго; этимъ мы нисколько себя не уронимъ, на какомъ бы высокомъ посту не были поставлены, случайно въ промежутокъ временнаго нашего пребыванія на землѣ; напротивъ, если мы поможемъ ближнему въ его горѣ, доставимъ неимущему пищу, одежду, принесемъ больному лѣкарство, перевяжемъ его раны, ободримъ, успокоимъ, утѣшимъ, разспросимъ о бѣдственномъ положеніи, разспросимъ съ искреннимъ участіемъ, а не такъ -- ради пустыхъ словъ, тѣмъ ближе станемъ къ Господу нашему Іисусу, тѣмъ больше угодимъ Ему.
Отвѣчая на вопросъ законника "кто мой ближній" -- притчею,-- Спаситель выставилъ милосердіе Самарянина, человѣка изъ числа тѣхъ, которые, какъ уже сказано выше, считались Іудеями, недостойными всякаго вниманія и всякаго общенія, принадлежащаго къ неблагородному порожденію отъ смѣшенія іудейства и язычества, выставилъ Господь именно такого человѣка, конечно, не безъ цѣли, выставилъ быть можетъ потому, что благоволилъ показать этимъ всѣмъ людямъ, что между избранными повидимому членами избраннаго народа (каковыми были въ тѣ времена священники и левиты) могутъ встрѣчаться личности недостойныя уваженія, а что между тѣми, къ которымъ эти самые члены избраннаго народа относятся съ презрѣніемъ, какъ разъ и слѣдуетъ искать милосердія.
Образцомъ такого милосердія является Самарянинъ -- несмотря на то, что онъ исповѣдуетъ законъ, въ который входило много языческаго, много ошибочнаго, много даже нелѣпаго; онъ въ точности соблюдаетъ одну изъ важнѣйшихъ заповѣдей Спасителя: "Люби ближняго своего, какъ самаго себя", слѣдовательно, въ сердцѣ этого человѣка больше гнѣздится христіанскаго чувства, чѣмъ въ сердцахъ тѣхъ людей, которые при совершенно ясномъ и точномъ знаніи закона истиннаго поступаютъ не согласно съ нимъ и идутъ въ разрѣзъ съ тѣмъ, что заповѣдано имъ Господомъ. Не можетъ Господь по своему безконечному милосердію оставить такого человѣка безъ вниманія, который не виноватъ, что родился и выросъ въ невѣжествѣ и что изъ окружающихъ никто не снялъ повязки съ его глазъ, никто не потрудился разъяснить ему всѣ его заблужденія, и такъ сказать вывести на вѣрную дорогу... Припомнимъ при этомъ одну изъ глазъ,.Дѣяній Апостольскихъ", въ которой Святой Апостолъ Петръ говоритъ сотнику Корнилію: "во всякомъ народѣ боящійся Бога и поступающій по правдѣ пріятенъ ему".-- Какъ Господь послалъ Ангела Своего къ Корнилію, чтобы въ награду за добрыя дѣла просвѣтить его истиннымъ ученіемъ, такъ точно рано или поздно приведетъ онъ каждаго вѣрнаго служителя добраго, христіанскаго дѣла къ тому, чтобы причислить его къ членамъ православной нашей Церкви.
Итакъ, коснувшись нѣсколько толкнованія вышеозначенной притчи и вдумавшись въ нее обстоятельно, мы видимъ, что слова Спасителя, обращенныя къ законнику: "иди и ты твори такъ же" -- могутъ служить и всѣмъ намъ урокомъ вполнѣ понятнымъ, что всѣ люди суть наши братіе, и даютъ дальнѣйшій выводъ къ тому, что всѣ люди нуждаются въ взаимной помощи и по тѣлу, и по душѣ, которую каждый изъ насъ можетъ такъ или иначе оказать имъ. Остается только пожелать, чтобы всѣ эти люди во истину были преисполнены христіанскихъ чувствованій милосердія къ ближнему, не относились бы равнодушно къ его скорбямъ, бѣдамъ, болѣзнямъ, какъ сдѣлалъ священникъ и левитъ, а послѣдовали бы примѣру милосерднаго Самарянина, и не презирали брата своего, не проходили бы равнодушно мимо въ то время, когда онъ страдаетъ, не гнушались бы его какъ заразы какой, или чего то въ высшей степени гадкаго, отвратительнаго...
Къ сожалѣнію, однако, между нашими собратами не мало найдется такихъ, которые далеки отъ соболѣзнованія къ ближнему, которые не хотятъ признать необходимости оказывать помощь страждущему, больному, неимущему, имъ живется хорошо на бѣломъ свѣтѣ, они сыты, здоровы... А сытый, здоровый развѣ способенъ разумѣть больного и голоднаго?
Зачѣмъ онъ будетъ омрачать свою жизнь грустными думами, печальными картинами? Не станетъ имъ дѣлать этого до тѣхъ поръ, пока его самаго что нибудь не пристукнетъ, и пока онъ не увидитъ изъ собственнаго опыта, какое великое зло заключается въ безсердечіи, и какое безграничное блаженство есть милосердіе. Счастливъ тотъ человѣкъ, который во время познаетъ разницу между безсердечіемъ и милосердіемъ, во время одумается, во время осмотрится.
Святой угодникъ Тихонъ Задонскій въ одномъ изъ своихъ твореній подъ заглавіемъ "Осмотрись" дѣлаетъ длинный перечень примѣненія этого слова къ различнымъ случаямъ въ жизни христіанина, исповѣдующаго Бога, слушающаго Его святое слово и знающаго изъ священнаго Писанія, что грѣшниковъ въ загробной жизни ожидаетъ вѣчная мука, а праведниковъ вѣчное блаженство. Въ перечнѣ этомъ онъ обращается съ отдѣльнымъ словомъ почти къ каждому человѣку -- къ пастырю, къ начальнику, къ судьѣ, къ господину, къ слугѣ, къ родителямъ, къ дѣтямъ, и заканчиваетъ его слѣдующимъ поученіемъ: "осмотрись и ты, душа моя, какъ живешь, какъ обращаешься, какъ поступаешь, говоришь и мыслишь. Что любишь, что ненавидишь, въ чемъ успокоиваешься, чѣмъ утѣшаешься, что огорчаетъ тебя и въ чемъ надежду свою полагаешь"...
"Призри и утѣши мя, Господи Боже мой, просвѣти очи мои, да некогда усну въ смерть, да не всегда речетъ врагъ мой: укрѣпихся на него"... (Псаломъ 12, 4--5).
Онъ же, святитель Тихонъ, въ другомъ своемъ твореніи говоритъ такъ: "Съ какою надеждою будешь ты, христіанинъ, молиться Богу, когда самъ -- мольбы людей тебѣ подобныхъ не слушаешь?"
Какъ скажешь: Господи помилуй! когда самъ не милуешь.
Какъ будешь просить: "Подай Господи!" -- когда самъ не подаешь.
Какими устами скажешь: "Услыши мя Господи!" когда самъ не слушаешь и не внемлешь воплю ближняго?
О томъ, какое лучшее средство быть полезнымъ своему ближнему,-- мы находимъ хотя краткій, но вполнѣ удовлетворительный и вполнѣ понятный отвѣтъ въ помѣщенной въ изданіи "Душеспасительнаго Собесѣдника" за 1895 годъ статьи, подъ заглавіемъ "Иноческія письма".
"Многими образами можемъ мы быть полезны нашимъ ближнимъ (говорится въ этой статьѣ), можемъ быть полезны имъ и вещественною помощью или " даяніемъ " и словомъ благимъ, которое по суду премудраго, есть паче даянія, т. е. совѣтомъ, наставленіемъ... Но нѣтъ большаго и высшаго благодѣянія нашимъ братьямъ, какъ то, которое мы можемъ оказать имъ молитвою и "добродѣтелью".
"Это не моя мысль, а мысль -- глубокая, мысль питомца Св. Златоуста Марка подвижника.-- Добро, говоритъ онъ словесы пользовать вопрошающія, лучше же молитвою и добродѣтелью содѣйствовать имъ".
"Ибо кто сими, т. е., черезъ молитву и добродѣтель, приноситъ себя Богу, тотъ помоществуетъ и ближнему въ приближеніи къ Богу -- единому источнику всякаго блага".
"Сіе же написано мною для того, чтобы предостеречь моего ближняго отъ любоучительства, которое есть недугъ души, столь же опасный, какъ и любоначаліе. Спасайся".
Мудрымъ, усерднымъ помощникомъ къ нашему душевному спасенію является каждому изъ насъ нашъ Ангелъ Хранитель, котораго Господь Спаситель даетъ каждому христіанину при святомъ крещеніи и который неразлучно пребываетъ съ послѣдователемъ Христовымъ во всю его жизнь, если только самъ христіанинъ не отгонитъ его своими злыми дѣлами.
Когда Господь Богъ сотворилъ родъ человѣческій (говоритъ преподобный Анастасій Сикантъ въ одномъ изъ своихъ твореній), то Ангеламъ Своимъ повелѣлъ охранять его. И Ангелъ Божій наставляетъ на все доброе душу всякаго вѣрующаго, и не перестаетъ охранять ее, въ то время какъ бѣсы всѣми мѣрами соблазняютъ живущихъ благочестиво, стараясь лишить ихъ Царства Небеснаго.
Бѣсы прельщаютъ на грѣхи истинно вѣрующихъ, дабы и они были осуждены на муку вѣчную. И когда вѣрующій живетъ по правдѣ, Ангелъ Господень радуется за него, а когда отступаетъ отъ правды, предается различнымъ порокамъ, то святой Ангелъ начинаетъ глубоко скорбѣть о немъ, бѣсы же торжествуютъ и стараются причинить ему все недоброе.
По рѣченію Св. Василія Великаго, заносятъ въ книгу имена всѣхъ тѣхъ, кто съ чистымъ сердцемъ и искреннею любовью къ ближнему приходятъ въ домъ Господень, всѣхъ молящихся въ церкви съ благоговѣніемъ и нелицемѣрно постящихся. Берегись же, послѣдователь Христовъ, чтобы тебѣ по лѣности, не лишиться сей Ангельской записи.
Итакъ, на основаніи того, что каждому искренно вѣрующему въ Бога -- данъ свыше Ангелъ Хранитель, который ведетъ счетъ всѣмъ добрымъ дѣламъ его, онъ, т. е. человѣкъ, долженъ тщательно беречь свою дорогую охрану и не забывать что рядомъ съ нею находится другой, такой же невидимый духъ -- духъ злобы, т. е. діаволъ. Ангелъ Хранитель, кроткій и молчаливый, соприкасаясь съ сердцемъ человѣка, бесѣдуетъ съ нимъ о правдѣ, о смиреніи, о милосердіи. къ ближнему, о коварности... Бесѣды его дѣйствуютъ на человѣка умиротворяюще.
Діаволъ же -- лукавый, гнѣвливый, гордый, завистливый, ненавистливый,-- дѣлаетъ все возможное, чтобы склонить человѣка на зло, и въ бесѣдахъ своихъ волнуетъ его, раздражаетъ, доводитъ иногда до неистовства. Не дадимъ же, возлюбленные, овладѣть нами этому лукавому демону, отгонимъ его отъ себя страхомъ
Божіимъ, будемъ въ точности соблюдать все, что показано намъ отъ Бога, соблюдать такъ же разумно, такъ же вѣрно и такъ же настойчиво, какъ милосердый Самарянинъ соблюлъ одну изъ важнѣйшихъ заповѣдей Спасителя: "люби ближняго своего какъ самаго себя!"
"Иди, и ты твори такъ-же!"