Отецъ маленькаго Стены былъ убитъ на войнѣ, а мать умерла съ горя. Когда ее похоронили то друзья-пріятели раздѣлили между собой все богатство, а на долю Степы ничего не осталось.
Вошелъ онъ въ избушку -- одинъ сундукъ стоитъ; пошарилъ въ сундукѣ -- ничего не нашелъ, пошарилъ въ шкафу -- тоже самое, на полку полѣзъ -- чисто.
Только въ самомъ углу за скомканной грязной тряпкой видитъ: лежитъ завалявшаяся гречневая крупинка.
"Что же,-- думаетъ мальчуганъ: -- съ горя хоть это возьму; по крайней мѣрѣ память будетъ о родномъ гнѣздышкѣ", и поспѣшно опустивъ крупинку въ карманъ, выбѣжалъ изъ дома съ тѣмъ, чтобы больше не возвращаться въ село, а идти искать счастья куда-нибудь подальше.
Цѣлый день шагалъ Степа по дорогѣ, самъ не зная куда; наконецъ къ вечеру, почувствовавъ сильную усталость и голодъ, рѣшился остановиться ночевать въ одномъ изъ лежавшихъ на пути постояломъ дворѣ.
Добрый хозяинъ охотно впустилъ его въ горницу, накормилъ ужиномъ и велѣлъ женѣ приготовить постель.
Степа покушалъ съ большимъ аппетитомъ; затѣмъ раздѣлся, легъ и почти сейчасъ же уснулъ крѣпкимъ богатырскимъ сномъ.
Во снѣ приснилась ему низенькая, сгорбленная старушка, которая будто бы предсказала, что найденная на полкѣ гречневая крупинка принесетъ ему большое счастье.
-- Смотри только, береги ее, не потеряй,-- нѣсколько разъ повторяла она, причемъ ни съ того, ни съ сего такъ крѣпко стиснула мальчику обѣ руки, что онъ мгновенно проснулся.
Кругомъ все было тихо, спокойно, отовсюду раздавалось храпѣнье; но сколько Степа ни жмурилъ глазки, уснуть больше не могъ.
Дождавшись первыхъ лучей солнышка, мальчуганъ осторожно присѣлъ на постели, вынулъ изъ кармана гречневую крупинку, положилъ на окно и сталъ внимательно разсматривать. Но вотъ, наконецъ, всѣ въ домѣ проснулись. Степа началъ собираться въ путь и только-что хотѣлъ спрятать свою завѣтную крупинку обратно въ карманъ, какъ вдругъ окно, на которомъ она лежала, само собою отворилось. Онъ увидѣлъ, какъ неизвѣстно откуда взявшійся пѣтухъ схватилъ и проглотилъ ее.
-- Ай, ай, ай!-- крикнулъ тогда мальчикъ такъ громко, что хозяинъ сію же минуту прибѣжалъ съ вопросомъ:-- что случилось?
Степа, заливаясь горючими слезами, разсказалъ суть дѣла.
-- Полно, не горюй, голубчикъ; можно-ли убиваться о подобномъ вздорѣ.
-- Какъ же мнѣ не плакать,-- продолжалъ мальчикъ: -- вѣдь эта крупинка составляла все мое богатство.
-- Какое тамъ богатство?-- отозвался хозяинъ: -- возьми лучше пѣтуха, который причинилъ тебѣ огорченіе; онъ хотя тоже не ахти какое сокровище, но все же подороже гречневой крупинки.
Степа согласился взять пѣтуха и, расплатившись съ хозяиномъ, снова пустился въ путь-дорогу.
Цѣлый день шелъ онъ все впередъ и впередъ, а на ночь опять попросился отдохнуть да обогрѣться; только этотъ разъ не на постояломъ дворѣ, а просто въ маленькой избушкѣ, гдѣ жила какая-то молодая женщина съ мужемъ и дѣтьми.
-- Войди, голубчикъ, отдохни, обогрѣйся,-- ласково сказала женщина: -- да ты, кажись, еще не одинъ, съ товарищемъ,-- добавила женщина, взглянувъ на пѣтуха, котораго Степа бережно держалъ подъ мышкой.
-- Какъ же, этотъ пѣтухъ составляетъ все мое богатство, и я ужасно боюсь, чтобы его грѣхомъ не украли.
-- У насъ по крайней мѣрѣ ничего подобнаго случиться не можетъ;ложись спать покойно, а пѣтуха пусти подъ печку.
Степа послушался хозяйку; ночь прошла благополучно; и мальчикъ, и пѣтухъ, утомленные продолжительнымъ переходомъ, спали какъ убитые; съ наступленіемъ утра они должны были идти далѣе. Но вдругъ въ избушку, откуда ни возьмись, вбѣжала грязная, неуклюжая свинья. Завидѣвъ подъ печкой незванаго гостя, она пришла въ такую ярость, что не долго думая бросилась и задушила его.
-- Ай, ай, ай!-- простоналъ Степа.
-- Что случилось, что, что такое?-- въ голосъ закричали женщина, мужъ ея и всѣ дѣти.
Степа молча показалъ на несчастнаго пѣтуха.
-- Велика важность,-- отозвалась хозяйка: -- стоитъ убиваться о какомъ-нибудь ничтожномъ пѣтухѣ.
-- Но онъ составляетъ все мое богатство!
-- Въ самомъ дѣлѣ?
-- Да,
-- Не тужи! Такъ какъ это случилось у насъ въ домѣ, то я долженъ вознаградить твою потерю,-- замѣтилъ мужъ молодой женщины:-- на мѣсто пѣтуха возьми свинью; она стоитъ гораздо дороже; ты можешь продать ее и выручить значительно больше, чѣмъ выручилъ бы за пѣтуха.
Степа успокоился и пошелъ далѣе. Цѣлый день былъ онъ въ дорогѣ, но когда наступила ночь, то, во избѣжаніе какого-нибудь новаго несчастія, рѣшился никуда не заходить, а лучше переночевать на полѣ, гдѣ паслось цѣлое стадо коровъ подъ надзоромъ пастуха съ мохнатой собакой.
-- Слушай, дяденька,-- обратился онъ къ пастуху: -- можно прилечь около тебя, я не помѣшаю и чуть свѣтъ отправлюсь далѣе.
-- Да отчего же нельзя, дитятко,-- привѣтливо отозвался пастухъ: -- мнѣ еще веселѣе будетъ; вмѣстѣ и поужинаемъ, я угощу тебя превосходной кашицей.
Степа, который проголодался, былъ очень радъ предложенію пастуха.
Привязавъ свинку къ дереву, онъ спокойно принялся за кашицу; затѣмъ, прикрывшись какой-то тряпкой, уснулъ на чистомъ воздухѣ такъ сладко, какъ уже давно не спалъ за послѣднее время; но къ утру его разбудилъ непонятный шумъ. Онъ открылъ глаза, сталъ прислушиваться и -- что же? Оказалось, что несчастная свинка лежала мертвая подъ ногами громадной черной коровы съ такими страшными рогами, что, глядя на нее, самому Степѣ сдѣлалось жутко.
-- Ай, ай,-- закричалъ мальчикъ и бросился будить поспѣшно пастуха.
-- Что случилось?-- спросилъ послѣдній.
-- Свинка, моя бѣдная свинка!-- сквозь слезы бормоталъ Степа.
-- По что же съ нею такое? Волки что ли ее загрызли?
-- Не волки, а одна изъ твоихъ коровъ убила ее досмерти.
-- Неужели?
-- Да, да, теперь я остался совершеннымъ бѣднякомъ, хоть сейчасъ умереть съ голоду.
-- Нѣтъ, дружокъ, этого не случится съ тобою. Если твоя свинка погибла въ моемъ стадѣ, то я предлагаю тебѣ выбрать изъ него любую корову; возьми и продай ее, въ убыткѣ навѣрное не останешься.
"Да, это худо не будетъ", подумалъ Степа, выбравъ прекрасную бѣлую корову съ черной лысиной на лбу, которую привязалъ за веревку и повелъ прямо по дорогѣ.
Въ продолженіе цѣлаго дня они шли спокойно; отъ времени до времени останавливались на лужку, пока корова щипала траву; затѣмъ мальчуганъ подвелъ ее къ рѣчкѣ, чтобы она могла напиться, и снова шелъ далѣе; но когда наступила вечерняя пора и пришлось подумать о ночлегѣ, то его страхъ разобралъ не на шутку; жаль было крупинки, жаль пѣтушка, жаль свиньи, но коровы всего жальче. И вотъ, придя опять на одинъ изъ постоялыхъ дворовъ, очень напоминавшій тотъ, гдѣ онъ провелъ ночь, выйдя изъ родительскаго дома съ крупинкой въ карманѣ, Степа рѣшился вплоть до утра не отходить отъ своей коровки, и вогнавъ ее въ хлѣвъ, самъ расположился на соломѣ.
Ночью просыпался онъ нѣсколько разъ и безпрестанно вскакивалъ,-- коровка стояла покойно. Наконецъ наступило утро. Степа вздохнулъ свободнѣе.
-- Кажется, благополучно кончилось,-- сказалъ онъ самъ себѣ, и взявъ въ руки веревку, уже вывелъ свое сокровище на улицу; но вдругъ, откуда ни возьмись, навстрѣчу выбѣжала лошадь, хорошая, статная, вороная съ густымъ длиннымъ хвостомъ и прелестною гривой. Не успѣлъ Степа моргнуть глазомъ, какъ она лягнула задними ногами, и съ такой силой ударила несчастную корову, что та мгновенно упала за-мертво.
Степа взвылъ на всю деревню. Мужики сбѣжались отовсюду и, разузнавъ въ чемъ дѣло, по общему совѣту порѣшили подарить ему въ утѣшеніе этого же самаго коня, который былъ виновникомъ случившагося несчастія.
Степа снялъ шапку, низко-низко поклонился и, сѣвъ на него, вихремъ помчался прямо по дорогѣ. Долго несъ его конь удалой и ретивой; наконецъ какъ вкопаный остановился передъ громаднымъ дворцомъ изъ бѣлаго мрамора.
-- Слѣзай, Степа,-- сказалъ онъ ему:-- пріѣхали.
-- Какъ пріѣхали, куда пріѣхали?-- говорилъ удивленный Степа.
Но въ эту самую минуту отовсюду сбѣжалась прислуга, одѣтая въ шелкъ и бархатъ и обшитая галунами и золотомъ; въ одно мгновенье, почти силой, стащила его съ сѣдла и проводила въ роскошныя, раззолоченныя палаты, которыя съ этого достопамятнаго дня сдѣлались собственностью и постояннымъ мѣстопребываніемъ бѣднаго мальчика.