Мишута сидитъ на окнѣ и смотритъ, какъ два его старшіе брата бѣгаютъ по улицѣ и играютъ въ снѣжки, ему хочется тоже пойти туда, но няня не пускаетъ.
-- Отчего?-- спрашиваетъ мальчикъ.
-- Холодно, простудишься, ты еще маленькій!
-- Не простужусь, пусти няня милая!
-- Нельзя, нельзя и нельзя!-- строго говоритъ няня.
Мишута надулъ губки, очень недовольный спрыгнулъ съ окна и забился въ уголъ, но няня, не обращая ни малѣйшаго вниманія на неудовольствіе мальчика, продолжала по прежнему вязать чулки. Мишута постоялъ, постоялъ въ углу, и затѣмъ, вѣроятно соскучившись, снова взобрался на окошко. Братья все еще играли въ снѣжки.
-- Няня!-- опять заговорилъ мальчикъ.
-- Что?-- отозвалась старушка.
-- Такъ мнѣ никакъ нельзя выйти на улицу?
-- Я уже сказала, что нельзя, чего же тебѣ еще надобно?
-- Не сердись; я не буду больше надоѣдать и проситься, если это ужъ ни въ какомъ случаѣ невозможно, но зато сдѣлай для меня вотъ что...-- и Миша, обвивъ пухленькой ручкой морщинистую шею няни, заглянулъ ей въ глаза такъ умильно, такъ ласково, что старушка, любившая его до безумія, не выдержала характера и сразу измѣнивъ тонъ, сказала ласково:
-- Ну, ну, что такое, говори? Вѣдь знаетъ, плутишка, что няня всегда готова исполнить его прихоти.
-- Сходи ты, голубушка, сама на улицу!
-- Зачѣмъ?
-- Принеси мнѣ сюда комокъ снѣгу, я сдѣлаю изъ него бѣленькій мячикъ и буду одинъ играть имъ въ комнатѣ.
-- Опять ты говоришь не дѣло, Мишута. Снѣгъ, во-первыхъ, растаетъ, а во-вторыхъ, играя съ нимъ, точно также можно простудиться, потому что онъ мокрый и холодный.
-- Ахъ, няня, няня, какая ты право несговорчивая!
-- Да все не дѣло, Мишенька, просишь.
-- Ну, ничего, няня, голубушка, исполни мою просьбу.
Няня отрицательно покачала головой.
-- Тогда вотъ что,-- настойчиво упрашивалъ Миша,-- ужъ сама сдѣлай мнѣ мячикъ изъ снѣга и положи его въ печку, пусть высохнетъ и согрѣется!
-- Да вѣдь онъ растаетъ, Миша!-- убѣждала няня.
-- Не растаетъ, увѣряю тебѣ!
Няня попробовала еще уговорить Мишу и употребила все свое краснорѣчіе, чтобы доказать, что снѣгъ непремѣнно растаетъ въ теплой печкѣ, но Миша ничего не хотѣлъ слушать. Старушка знала его упорный характеръ и предвидѣла, что онъ не успокоится до тѣхъ поръ, пока не будетъ сдѣлано согласно его желанія.
-- Изволь,-- сказала она недовольнымъ тономъ,-- я принесу комокъ снѣга, положу въ печку, но когда ты увидишь, что онъ растаялъ, не смѣй мнѣ больше надоѣдать глупостями!
Съ этими словами она вышла на улицу, загребла рукою пясть снѣга, скатала его въ небольшой шарикъ и, снова вернувшись въ комнату, положила этотъ шарикъ въ печку.
-- Можетъ быть, онъ просохъ?-- спросилъ Миша по прошествіи нѣсколькихъ минутъ.
-- Посмотри!-- насмѣшливо отвѣтила старушка.
Миша поспѣшно открылъ заслонку и что же онъ увидалъ?.. Его бѣленькій мячикъ, вмѣсто того, чтобы согрѣться и просохнуть, не только разстаялъ, но даже окончательно превратился въ воду.