Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ, жилъ-былъ богатырь, по имени Русланъ.
Всѣ окружные жители боялись его, какъ какое-нибудь пугало, потому что онъ слылъ за чрезвычайно нехорошаго, злого человѣка, для котораго ничего не значило не только обидѣть чѣмъ ближняго, но даже лишить жизни.
Довелось ему однажды отправиться, вмѣстѣ съ однимъ изъ пріятелей, въ сосѣдній лѣсъ на охоту. Охота выпала такая удачная, что богатырь загулялся до глубокой ночи.
-- Какъ же теперь домой воротиться,-- сказалъ ему товарищъ:-- смотри, темень какая, ни эти не видно, а путь-то далекій.
-- Правда,-- отвѣчалъ богатырь:-- чѣмъ путаться по болотамъ, да ночевать просто на травѣ, проберемся мы лучше къ жилищу бабы-яги -- костяной ноги, которая, какъ ты знаешь, находится недалеко отсюда.
-- Нѣтъ, нѣтъ!-- испуганно воскликнулъ товарищъ:-- ни за что на свѣтѣ.
-- Почему?
-- Она такая злющая, что не приведи Господи; вопервыхъ, не пуститъ, а во-вторыхъ, коли и пуститъ, такъ не на радость.
-- Смѣетъ она не пустить меня! Я разнесу такъ, что своихъ не узнаетъ!-- возразилъ богатырь и, со словами: "ѣдемъ", повернулъ своего лихого коня по направленію къ жилищу бабы-яги -- костяной ноги.
-- Батюшка, богатырь, не ѣзди, воротись, послушай добраго совѣта -- воротись!-- пробовалъ остановить его товарищъ; но чѣмъ больше уговаривалъ онъ его, тѣмъ было хуже; богатырь только сердился, да глубже всаживалъ шпоры въ бока лошади.
Менѣе чѣмъ черезъ полчаса доскакали они, наконецъ, до избушки бабы-яги. Русланъ спрыгнулъ съ лошади и началъ стучаться что было силы.
-- Кто тамъ?-- послышался изъ избушки сиплый, старческій голосъ.
-- Я, богатырь Русланъ, передъ которымъ трепещитъ весь околотокъ, отворяй скорѣе, пусти ночевать.
-- Пусть себѣ трепещитъ околотокъ, до меня это не касается, и двери открывать не намѣрена.
-- Какъ не намѣрена, когда я приказываю?
-- Приказаніе твое слушаю, но не исполняю,-- отвѣчалъ старческій голосъ, и затѣмъ сію же минуту раздался громкій, раскатистый хохотъ.
-- Какъ, что?-- воскликнулъ богатырь, весь позеленѣвъ отъ злости и, попытался сейчасъ же разломать дверь. Но несмотря на всѣ усилія, дверь не поддавалась.
-- Огня сюда, огня! Я подожгу избушку!-- кричалъ Русланъ, не помня себя отъ бѣшенства.
Товарищъ не двигался съ мѣста.
-- Что же, боишься?-- спросилъ Русланъ.
-- Да, боюсь, мнѣ страшно. Я чувствую, что ни за какія блага не въ состояніи исполнить твоей воли.
-- Тогда я самъ это сдѣлаю,-- отозвался Русланъ и безъ долгихъ разсужденій, взявъ спичку изъ рукъ дрожавшаго товарища, собственноручно поджегъ одинъ изъ четырехъ угловъ крошечной избушки.
Пламя быстро охватило ее; дымъ повалилъ клубомъ. Старая колдунья заметалась, схватила стоявшую въ углу метлу и, сѣвъ на нее, мгновенно вылетѣла черезъ трубу на улицу.
-- Ага, струсила!.. Видно плохо пришлось, не до шутокъ!-- крикнулъ вслѣдъ ей Русланъ.
-- Не до шутокъ-то не до шутокъ, только кому? мнѣ или тебѣ? посмотримъ!-- отозвалась колдунья и, бросивъ къ ногамъ Руслана прекрасную алую розу, въ одну минуту скрылась изъ виду.
-- На память, должно быть,-- сказалъ Русланъ насмѣшливо: -- надо приколоть къ груди дорогой подарокъ.
Но не успѣлъ онъ прикоснуться къ прекрасной розѣ, какъ вдругъ почувствовалъ, что съ нимъ творится что-то особенное: руки и ноги его куда-то исчезаютъ, туловище, становится узкое, длинное и -- о, ужасъ! изъ грознаго, статнаго, храбраго богатыря онъ превращается въ небольшую гаденькую змѣйку.
Онѣмѣвшій отъ ужаса и удивленія, товарищъ, въ первую минуту стоялъ неподвижно, словно вкопанный, но затѣмъ, опомнившись и вѣроятно струсивъ при мысли, чтобы и его не постигла та же участь, махнулъ рукой и бросился бѣжать назадъ безъ оглядки.
Остался Русланъ одинъ-одинешенекъ. И страшно-то ему, и гадко взглянуть на самого себя, а между тѣмъ, ни чего не подѣлаешь.
Проходитъ день, другой, третій -- пресмыкается Русланъ по полю; наконецъ видитъ, на-право по близости течетъ рѣка, широкая-преширокая.
"Дай,-- думаетъ бѣдняга:-- брошусь въ воду, по крайней мѣрѣ одинъ конецъ, а то что за жизнь такая? Стыдно въ свѣтъ показаться!.."
И ползетъ прямо по крутому, обрывистому берегу.
-- Куда путь держишь?-- останавливаетъ его на дорогѣ маленькая ящерка.
-- Топиться иду!-- отвѣчаетъ Русланъ.
-- Зачѣмъ?
-- Тяжело жить на свѣтѣ въ такомъ гадкомъ тѣлѣ, послѣ того, какъ привыкъ видѣть себя человѣкомъ, да еще молодымъ, красивымъ и первымъ силачемъ во всемъ околоткѣ.
-- Полно, перестань, что за малодушіе!-- отвѣчаетъ ящерка.-- Я тоже когда-то была не тѣмъ, чѣмъ видишь меня теперь, да вотъ мирюсь со своей горькой долей, не жалуюсь.
-- А чѣмъ же ты была прежде, милая ящерка?
-- Выла я молодой красавицей-царевной, и знатной, и богатой. Всѣ меня любили и ласкали до тѣхъ поръ, пока однажды я вдругъ прогнѣвила какую-то старую колдунью, которая повстрѣчалась во время прогулки, и со злости, что я не подала ей напиться, превратила изъ молодой дѣвушки -- въ гадкую, ничтожную ящерицу.
-- Бѣдная, жаль мнѣ тебя всей душою; знаю по опыту, какъ тебѣ должно быть обидно.
-- Да, но какъ видишь, топиться не иду, потому надѣюсь рано или поздно снова сдѣлаться царевной.
-- А я не смѣю ни на что надѣяться.
-- Напрасно, почемъ знать чего не знаешь? Послушайся моего дружескаго совѣта: не топись, можетъ быть и тебѣ счастье улыбнется.
Но бѣдный змѣй не ждалъ никакого счастья и, поклонившись ящеркѣ, уже готовился продолжать путь по направленію къ рѣкѣ, какъ вдругъ увидалъ прямо передъ собою огромную птицу съ такими пестрыми, яркими, разноцвѣтными перьями, что на нее даже больно было смотрѣть. Онъ отшатнулся назадъ.
Птица, услышавъ шорохъ, испугалась, встрепенулась, вспорхнула съ дерева, на которомъ сидѣла, и направилась тоже къ рѣкѣ, незамѣтно для самой себя выронивъ изъ праваго крыла два самыхъ красивыхъ, золотыхъ перышка. Одно изъ нихъ упало на спину змѣя, другое на спину ящерицы и -- о, чудо! о, радость!-- оба они моментально преобразились -- онъ въ прежняго статнаго, красиваго богатыря, а она въ прекрасную молодую дѣвушку.
На мѣсто глухой ночи, наступилъ ясный, солнечный день. Поспѣшно вернулся Русланъ вмѣстѣ съ красавицей-царевной въ свое царство, гдѣ былъ радостно встрѣченъ друзьями-пріятелями, которые, узнавъ отъ его товарища о приключившемся съ нимъ несчастій, очень грустили.
Скромная ящерка или, вѣрнѣе выразиться, теперь прекрасная царевна сдѣлалась невѣстою Руслана.
Свадьбу отпировали на славу, гостей понаѣхало со всѣхъ четырехъ сторонъ свѣта, и пиръ задали такой, какого еще никто никогда не запомнилъ. Однимъ словомъ, такой, что ни въ сказкѣ сказать, ни перомъ написать.