Въ нѣкоторомъ царствѣ, въ нѣкоторомъ государствѣ, жили царь и царица; у нихъ были двѣ дочери, одну звали Пеструшкой, а другую -- Вострушкой.
Пеструшку никто не любилъ, потому что она была злая и лѣнивая, а Вострушку, напротивъ, каждый расхваливалъ; да по правдѣ сказать нельзя было не хвалить ее: такая славная, умная дѣвочка, что просто прелесть!
Пошли онѣ обѣ однажды гулять и, заговорившись, зашли такъ далеко, что не знали даже, какъ домой воротиться.
-- Все ты виновата,-- упрекнула Пеструшка сестру.
-- Чѣмъ, сестричка?-- отозвалась послѣдняя:-- развѣ я могла съ умысломъ заблудиться; повѣрь, мнѣ также непріятно, какъ и тебѣ, но дѣлать нечего; надо имѣть терпѣніе, авось съ Божьей помощью какъ-нибудь выберемся на дорогу.
-- Да покуда выберемся, сколько идти-то придется!
-- Что же дѣлать,-- снова повторила Вострушка и принялась старательно оглядываться на всѣ стороны.
"Хоть бы встрѣтить кого", подумала дѣвочка, и вдругъ съ радостью, въ нѣсколькихъ тагахъ отъ себя, увидѣла словно изъ-подъ земли выросшую старушку.
-- Бабушка,-- обратилась она къ ней почтительно: -- скажи пожалуйста, какъ намъ поближе и удобнѣе выбраться на дорогу, чтобы скорѣй до дому дойти?
-- Вы развѣ заблудились?-- отозвалась старушка.
-- Заблудились, бабушка.
-- Такъ разсказать трудно, потому что дорога идетъ и вправо, и влѣво, и опять на-право поворачиваетъ; а лучше вотъ что: идите вы обѣ ночевать ко мнѣ, завтра я сама доведу васъ до дому.
-- А сегодня нельзя?-- вмѣшалась въ разговоръ Пеструшка, все время молча стоявшая въ сторонѣ.
-- Нельзя, дитятко.
-- Почему?
-- Поздно.
-- Вовсе не поздно; просто тебѣ не хочется,-- грубо замѣтила Пеструшка.
Старая женщина пристально взглянула на дѣвочку и, не говоря ни слова, покачала своей сѣдой головой.
-- Перестань, Пеструшка, нехорошо,-- останавливала ее сестра: -- не надо говорить такъ рѣзко ни съ кѣмъ, а въ особенности съ тѣми, кто гораздо старше насъ.
-- Замолчи, пожалуйста, я сама знаю, что дѣлаю.
-- Охъ, какая бѣдовая,-- шепотомъ проговорила старушка, и, обратившись къ Вострушкѣ, снова предложила слѣдовать за собою.
-- Хорошо, бабушка, мы ночуемъ у тебя съ большимъ удовольствіемъ, если завтра рано утромъ ты проводишь насъ до дому.
-- Конечно, провожу, но вотъ въ чемъ дѣло, друзья мои: я сама никогда не сижу безъ работы и терпѣть не могу тѣхъ, кто ничего не дѣлаетъ, потому намѣрена сегодня вечеромъ засадить васъ за вышиваніе.
-- Можно, это очень пріятное занятіе.
-- Пріятное занятіе,-- сквозь зубы пробормотала Пеструшка, изподлобья взглянувъ на старуху.
-- Что ты, дитятко, говоришь?-- спросила старушка обернувшись.
Тебѣ какое дѣло,-- отвѣтила Пеструшка, и, не обращая вниманія на разные знаки сестры, всѣми силами старавшейся ее успокоить, до того разсердилась, что даже высунула языкъ.
-- Ай, ай, ай, какой срамъ! Ну, признаюсь, не ожидала ничего подобнаго отъ царской дочки,-- замѣтила старая женщина, и, взявъ за руку Вострушку, пошла по направленію къ лѣсу.
-- А меня-то здѣсь одну оставляете!-- крикнула во слѣдъ имъ злая дѣвочка.
-- Нѣтъ, дитятко, мы не оставляемъ тебя одну; иди, коли хочешь, только предупреждаю еще разъ, у меня всѣ сидятъ за работой.
Пеструшка надула губы и нехотя послѣдовала за незнакомкой. Идти пришлось не далеко; едва спустившись съ горы, онѣ очутились около небольшого деревяннаго домика, со всѣхъ четырехъ сторонъ обнесеннаго высокими заборами. Старушка три раза ударила костлявыми пальцами по калиткѣ.
-- Сейчасъ,-- послышался ей въ отвѣтъ такой же старческій голосъ.
Калитка затѣмъ распахнулась, и дѣвочки вошли на широкій дворъ, засаженный различными деревьями. Кругомъ все было тихо, спокойно, нигдѣ не было слышно звука человѣческаго голоса, а между тѣмъ, куда ни посмотришь -- вездѣ работа кипѣла ключомъ. Безчисленное множество пауковъ ткало паутины, цѣлый рой пчелъ хлопоталъ въ ульѣ, муравьи сновали взадъ и впередъ по дорожкамъ таща въ муравейникъ прутики или соломинки; мошки, букашки, таракашки -- всѣ, всѣ что-нибудь да работали.
-- Вотъ видите-ли, друзья мои,-- обратилась старушка къ обѣимъ дѣвочкамъ: -- я правду сказала вамъ, что у меня безъ дѣла никто не сидитъ.
И повела ихъ въ домикъ, который весь состоялъ изъ двухъ небольшихъ покойчиковъ, занимаемыхъ самою хозяйкою. Въ углу одного изъ покойчиковъ стояли длинные пяльцы.
-- Это что?-- спросила Вострушка.
-- Пяльцы, въ которыхъ я вышиваю коверъ,-- отозвалась старушка: -- онъ почти оконченъ, осталось немного, и вотъ именно эту-то работу я намѣрена дать вамъ обѣимъ, и знайте, что пока вы не кончите ее, не пущу домой ни ту ни другую.
Вострушка спокойно покорилась своей участи и, не теряя ни минуты, принялась за вышиваніе. Пеструшка же, напротивъ, сначала вздумала плакать, потомъ сердиться, ворчать; наконецъ со злостью схватила иглу и нарочно стала шить совсѣмъ не такъ, какъ слѣдовало, сбилась съ узора, перепутала шерсти, и когда замѣтила ошибку, то, схвативъ ножницы, должна была распороть все какъ есть и начать снова.
Цѣлую ночь просидѣли обѣ дѣвочки за пяльцами. Къ утру урокъ Вострушки оказался исполненнымъ, что же касается до Пеструшки, то она не сдѣлала и половины.
-- Противная Вострушка, зачѣмъ успѣла кончить раньше,-- кричала маленькая злючка.
-- Да я же говорила тебѣ, что не надо терять времени въ слезахъ и капризахъ.
-- Противная, противная,-- повторяла тѣмъ временемъ Пеструшка, которая имѣла обыкновеніе всегда и во всемъ винить сестру:-- ты это сдѣлала нарочно, чтобы раньше уйти отсюда, но я перехитрю тебя.
И съ досадой оттолкнувъ пяльцы, она о чемъ-то глубоко задумалась. Прошло около часа. На дворѣ стало совершенью свѣтло: букашки, мошки, таракашки, пауки, пчелы и муравьи принялись опять за дѣло.
Пеструшка вышла изъ избы, чтобы посмотрѣть на нихъ, но черезъ нѣсколько минутъ снова вернулась и, обратившись къ сестрѣ, повидимому совершенно спокойнымъ голосомъ, предложила немножко прогуляться.
Вострушка взглянула вопросительно; ей показалось страннымъ, что маленькая злючка заговорила ласково и кротко.
-- Что же ты такъ смотришь на меня?-- спросила послѣдняя, улыбнувшись.
-- Ничего.
-- То-то ничего; понять видно не можешь, почему я перестала плакать и сердиться.
-- Да, Пеструшка, ты угадала; перемѣна, которую я вижу, меня поражаетъ и вмѣстѣ съ тѣмъ радуетъ, потому что пора, давно пора сдѣлаться лучше и добрѣе.
Маленькая злючка ничего не отвѣчала, только улыбнулась какой-то коварной улыбкой; но Вострушка не обратила вниманія на эту улыбку и продолжала слѣдовать дальше.
-- Куда ты меня ведешь?-- спросила она наконецъ, замѣтивъ, что онѣ подходятъ къ самому колодцу.
-- Я хочу показать очень интересную вещь.
-- Какую?
-- Сейчасъ узнаешь, взгляни только въ глубину колодца.
Вострушка нагнулась, а Пеструшка, не долго думая, незамѣтно подбѣжала сзади и такъ ловко подтолкнула ее, что бѣдняжка не успѣла опомниться, какъ уже очутилась въ колодцѣ.
-- Ай, ай!-- кричала несчастная дѣвочка, схватясь за желѣзную цѣпь, къ которой было привязано ведро; но или отъ испуга, или отъ недостатка силъ, цѣпь выскользнула у нея изъ рукъ, она потеряла сознаніе и пошла ко дну, гдѣ, въ концѣ-концовъ опомнившись, съ удивленіемъ увидѣла себя лежащей на мягкой постелькѣ, сдѣланной изъ свѣжей травы, мху и полевыхъ цвѣтовъ, о водѣ да и колодцѣ не было и помину.
-- Гдѣ это я?-- проговорила она, протирая глаза и осматриваясь во всѣ стороны.
-- Будь покойна, не тревожься,-- отвѣтила ей сидѣвшая около лягушка:-- ты попала во владѣнія доброй волшебницы, родной дочери той самой старухи, которая затащила васъ съ сестрой къ себѣ и велѣла дошивать коверъ.
-- Да, да, теперь припоминаю, но гдѣ же сестра моя, гдѣ эта старуха, гдѣ коверъ?
-- Сестра твоя доканчиваетъ заданную работу; она хотѣла было обмануть старуху, сказавъ, что ты въ продолженіи цѣлой ночи ничего не дѣлала и затѣмъ съ горя бросилась въ воду, а она, т.-е. Пеструшка, дошила все какъ слѣдуетъ; старуха же хорошо видѣла, какъ трудилась ты и какъ лѣнилась Пеструшка. Поэтому сію минуту послала гонца къ своей дочери, приказавъ спасти тебя, чтобы немедленно доставить къ отцу и матери.
-- А Пеструшка?
-- Про Пеструшку ничего не знаю.
-- Какъ же я вернусь одна домой? Меня спросятъ, гдѣ Пеструшка.
-- И на это ничего не могу отвѣтить; если хочешь, обратись къ самой волшебницѣ.
-- Проводи меня къ ней.
-- Охотно,-- отозвалась лягушка и, неуклюже запрыгавъ по травѣ, привела Вострушку къ душистому кусту розъ, гдѣ жила добрая волшебница.
Пока лягушка прыгнула въ глубину куста, дѣвочка осматривалась кругомъ, любуясь окружавшимъ ее превосходнымъ садомъ и фонтанами. Но вотъ послышался какой-то шорохъ, кустъ распался на двѣ стороны и посерединѣ его появилась статная фигура молодой женщины, съ ногъ до головы усыпанной цвѣтами.
-- Очень рада, что ты очнулась и чувствуешь себя хорошо,-- заговорила женщина, обратившись къ Вострушкѣ. Возьми отъ меня этотъ клубочекъ съ золотыми нитками, брось его прямо передъ собой на дорогу, а нитку въ рукахъ держи, онъ приведетъ тебя прямо къ дому.
Вострушка искренно поблагодарила добрую волшебницу и только что хотѣла спросить ее о Пеструшкѣ, какъ вдругъ къ крайнему изумленію замѣтила, что волшебница, лягушка и очаровательный садъ -- все мигомъ исчезло...
Только одна широкая дорога виднѣлась передъ глазами, да золотой клубочекъ чувствовался въ кулакѣ. Подумала Вострушка, подумала,-- жаль было сестры, несмотря на то, что она поступила относительно ея не хорошо и не дружелюбно, но дѣлать нечего -- рѣшилась идти одна, разсказать родителямъ правду; бросила клубочекъ, конецъ нитки крѣпко-на-крѣпко зажавъ въ своихъ маленькихъ пальчикахъ.
Къ вечеру того же самаго дня дошла она до дому.
Когда царь и царица узнали объ отсутствіи младшей дочери, то, конечно, сильно взволновались, тѣмъ болѣе, что Вострушка не разсказала имъ, какъ дурно поступила относительно ея сестра, а только сообщила, что она оставлена старухою дошивать коверъ и неизвѣстно когда будетъ отпущена. Царица залилась горючими слезами, царь то же самое.
-- Батюшка, матушка, не плачьте,-- старалась успокоить ихъ Вострушка: -- я припрятала остатки серебрянаго клубочка, подареннаго мнѣ доброю волшебницею. Возьмите его и попробуйте бросить передъ собой, держа въ рукѣ конецъ нитки; можетъ быть онъ приведетъ васъ туда, гдѣ находится теперь Пеструшка.
Царь съ радостью ухватился за эту мысль и на слѣдующій день, съ первыми лучами восходящаго солнца, пустился въ путь-дорогу.
-- Клубочекъ, клубочекъ, сослужи мнѣ службу, вѣкъ не забуду,-- безпрестанно повторялъ царь, слѣдуя верхомъ на лошади за клубочкомъ.
Клубочекъ, ничего не отвѣчая, катился впередъ все прямо и прямо до тѣхъ поръ, пока, наконецъ, показалась избушка старой женщины.
Тогда увидѣвъ въ открытое окно знакомую фигуру дочери, поспѣшно слѣзъ царь съ коня и началъ стучаться. Пеструшка сама выбѣжала навстрѣчу и просила сейчасъ же увезти ее домой; но въ эту самую минуту показалась старуха.
-- Нѣтъ, дитя мое,-- сказала она: -- твоя сестра по добротѣ сердечной и родственному чувству не передала ни отцу, ни матери, какъ нечестно поступила ты относительно ея, а потому я не пущу тебя до тѣхъ поръ, пока ты не зашьешь коверъ, который я нарочно распорола весь сначала; царю же разскажу подробно все, какъ было, и увѣрена, что онъ вполнѣ меня оправдаетъ. Войди сюда батюшка, Царь-Государь, войди въ мою убогую хатку,-- добавила она, обратившись къ отцу Пеструшки и, усадивъ его на самое парадное мѣсто, начала разсказъ о дурномъ поступкѣ дѣвочки.
Царь слушалъ внимательно; затѣмъ, когда разсказъ былъ оконченъ, всталъ съ мѣста и, поклонившись старухѣ, молча отправился въ обратный путь.
-- Ну, что же? Гдѣ Пеструшка?-- спросила царица, когда онъ вернулся.
Царь передалъ разсказъ старухи; царица пришла въ ужасъ, призвала Вострушку и заставила сознаться въ томъ, какъ ужасно оскорбила ее младшая сестра.
-- Бѣдная ты моя дѣвочка,-- сказала она, обнимая дочь:-- хорошая, добрая...
Вострушка разрыдалась и просила никогда не напоминать о поступкѣ Пеструшки.
Прошло два мѣсяца; царь, полагая, что срокъ наказанія кончился, отправился опять за Пеструшкой, и опять вернулся ни съ чѣмъ; такимъ образомъ повторилось еще два раза; наконецъ, на третій -- старуха отпустила ее.
Вернувшись домой дѣвочка долго, долго плакала, просила прощенья у сестры и дала честное, благородное слово исправиться.