РАЗСКАЗЫ ДЛЯ ДѢТЕЙ

С.-ПЕТЕРБУРГЪ

ИЗДАНІЕ Ф. А. БИТЕПАЖА.

"Дѣдушка-Морозъ".

Вотъ идетъ "Дѣдушка-Морозъ"!-- весело кричали дѣти, возвращаясь изъ школы наканунѣ рождественскаго сочельника, и цѣлою гурьбою, въ перегонку другъ передъ другомъ спѣшили подбѣжать къ высокому, сѣдому старику, прозванному ими "Дѣдушкой-Морозомъ", потому что онъ обыкновенно появлялся въ городѣ только зимою, передъ Рождествомъ, когда бываетъ холодно.

Имя старика было Андрей; онъ жилъ въ одной изъ сосѣднихъ деревень, лѣтомъ занимался хлѣбопашествомъ, т.-е. обрабатывалъ землю, а зимой ѣздилъ въ извозѣ, да торговалъ ёлками.

Въ городѣ не было, кажется, ни одного ребенка, который бы не зналъ его въ лицо или по крайней мѣрѣ по наслышкѣ. Дѣти въ болѣе старшемъ возрастѣ въ теченіе цѣлаго года старались скопить получаемыя отъ родителей за хорошіе успѣхи деньги, чтобы передъ Рождествомъ купить у дѣдушки ёлку, самыя же маленькія полагали, что "Дѣдушка-Морозъ" даетъ ёлки даромъ, и даетъ только тѣмъ дѣтямъ, которыя умны и послушны; остальныхъ, наказываетъ розгами.

Въ минуту моего разсказа, какъ уже сказано выше, толпа дѣтишекъ, возвращавшихся изъ школы, и завидѣвшихъ своего стараго знакомаго, поспѣшила броситься къ нему на встрѣчу.

-- Здравствуй, дѣдушка!

-- Какъ живешь, какъ можешь?

-- Продай мнѣ поскорѣе вотъ эту самую большую развѣсистую ёлку, я дамъ за нее около рубля, такъ назначила мама, кричали одни.

-- Нѣтъ, мнѣ продай, я дамъ дороже,-- старались перекричать другіе, и какъ бы желая скорѣе заручиться ёлкою, уже протягивали деньги.

-- Ты обѣщалъ доставить къ намъ на квартиру. Сейчасъ сюда придетъ наша горничная, передай ей ёлку, что стоитъ направо, только смотри, именно, эту, я другой не хочу...-- Слышалось со всѣхъ сторонъ..

Андрей едва успѣвалъ удовлетворять требованіямъ своихъ маленькихъ покупателей и отвѣчать имъ; они тормошили его, дергали кто за рукавъ, кто за передникъ, кто за полу, и по прошествіи самаго непродолжительнаго времени, раскупивъ почти весь товаръ, съ громкимъ радостнымъ крикомъ разошлись по своимъ домамъ.

Андрей чувствовалъ себя совершенно довольнымъ; никогда еще продажа ёлокъ не шла у него такъ бойко, какъ сегодня; онъ только-что хотѣлъ присѣсть на тумбочку, чтобы немного отдохнуть, какъ вдругъ замѣтилъ проходившую мимо очень бѣдно одѣтую женщину, которая почти силою тащила за собою маленькаго, точно такъ же бѣдно одѣтаго мальчика.

-- Ахъ, это вы, Анна Петровна, здравствуйте!-- привѣтливо обратился."Дѣдушка-Морозъ", къ молодой женщинѣ:-- не думайте, что я про васъ забылъ да распродалъ все; нѣтъ, вотъ тутъ у меня припрятана вамъ ёлочка маленькая, пушистая, хорошенькая, точь въ точь такая, какъ изволили покупать въ прошломъ году, вѣдь вамъ большой не надобно... возьмите... не дорого спрошу...

Молодая женщина вмѣсто отвѣта молча кивнула головой и сдѣлала шагъ впередъ, но маленькій сынишка остановилъ ее.

-- Купите, не дорого возьму, вѣдь вы всегда были моей покупательницей,-- продолжалъ Андрей, потряхивая передъ Анной Петровной небольшою, дѣйствительно очень хорошенькою ёлочкой.

-- Спасибо, Андрей, но нынче мнѣ не надобно,-- тихо проговорила Анна Петровна.

-- Почему?

-- У насъ этотъ годъ не будетъ ёлки.

-- Мама, развѣ праздникъ Рождества можетъ быть безъ ёлки,-- вмѣшался въ разговоръ маленькій мальчикъ, на глазахъ котораго выступили слезы. Тогда Анна Петровна нагнулась къ нему и начала что-то тихо нашептывать.

-- Ничего, мама, купи, вѣдь папа скоро примется за работу,-- настаивалъ мальчуганъ, употребляя всѣ усилія, чтобы задержать мать на мѣстѣ.

-- Конечно, купите, доставьте удовольствіе вашему сыну,-- продолжалъ старикъ.-- Если не хотите тратить лишняго, то вмѣсто всякихъ украшеній можете повѣсить, ну, хотя бы нѣсколько яблокъ да орѣховъ, и кое-гдѣ зажечь восковыя свѣчи -- это обойдется дешево..

-- Нѣтъ, Андрей, къ великому сожалѣнію, я не могу сдѣлать даже этого, такъ какъ моя меньшая дочь Катюша, проболѣла почти всю зиму, и лѣченіе ея намъ стоило очень дорого, а тутъ еще мужъ, работая на заводѣ, повредилъ себѣ руку, вслѣдствіе чего былъ вынужденъ десять дней пролежать въ больницѣ.

-- Скажите, пожалуйста! А я объ этомъ вѣдь ничего даже и не зналъ; что же, ему очень худо?

-- Теперь опасность миновала, но рука забинтована, въ общемъ онъ очень слабъ и Богъ знаетъ сколько времени пройдетъ, прежде чѣмъ бѣдняга будетъ въ состояніи взяться за работу -- да еще и работу-то найдетъ ли!

-- Значитъ вамъ ёлка ни въ какомъ случаѣ не понадобится?

-- Вѣроятно.

-- Когда я выросту большой, то буду самъ торговать ёлками, и въ рождественскій сочельникъ украшу ими всю нашу комнатку, а тебѣ, милая мамочка, папѣ и сестричкѣ Катѣ подарю изъ нихъ самую лучшую, для себя же оставлю поменьше -- снова заговорилъ маленькій мальчикъ и, подпрыгивая на одной ножкѣ, послѣдовалъ за матерью, которая, взглянувъ на него, невольно улыбнулась.

-- Жаль мнѣ ихъ, да ничего не подѣлаешь,-- пробормоталъ самъ себѣ дѣдушка, провожая глазами уходившую отъ него женщину и ребенка.-- Конечно въ домѣ, гдѣ въ рождественскій сочельникъ не зажжена ёлка, какъ будто и праздникъ не чувствуется, а коли на это нѣтъ денегъ, такъ приходится покориться...

Предложить развѣ мальчугану даромъ одну изъ моихъ маленькихъ ёлочекъ -- я сегодня вѣдь довольно заработалъ,-- мелькнуло въ головѣ дѣдушки, и онъ уже приподнялся съ мѣста, чтобы окликнуть Анну Петровну, но тутъ ему вдругъ стало жалко разставаться съ товаромъ, за который онъ самъ только вчера заплатилъ деньги, и который надѣялся распродать окончательно, если не сегодня, то завтра, въ сочельникъ, уже навѣрное.

-- Да, да, конечно, всѣхъ бѣдняковъ не надѣлишь, проговорилъ старикъ почти громко и, соскочивъ съ мѣста, взвалилъ себѣ на плечи нѣсколько нераспроданныхъ еще ёлокъ, чтобы направиться съ ними домой, закусить, обогрѣться, сосчитать полученную выручку и, отдѣливъ часть ея въ желѣзный сундукъ, гдѣ у него хранились остальныя деньги, къ завтрему прикупить еще того же самаго товара.

Погода стояла хорошая, ясная, хотя было холодно; дѣдушка шелъ впередъ торопливыми шагами, на встрѣчу ему попадалось множество народа, всѣ казались такіе счастливые, довольные.... всѣ почти держали въ рукахъ различныя покупки, тюрички, сверточки.

-----

На слѣдующее утро, т.-е. въ самый день сочельника, "Дѣдушка-Морозъ", снова появился на базарѣ, точно такъ Же какъ вчера окруженный ёлками и точно такъ же осаждаемый покупателями.

-- Мама, постоимъ, посмотримъ,-- услыхалъ онъ позади себя знакомый голосъ вчерашняго мальчика и, оглянувшись, увидалъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ себя высокую, худощавую фигуру Анны Петровны, блѣдной, разстроенной, съ красными, заплаканными глазами.

-- Пойдемъ, Федюша, некогда,-- отозвалась она, поправивъ висѣвшій на рукѣ небольшой узелокъ и стараясь оттащить Федю, но Федя не поддавался -- ему очень хотѣлось хоть нѣсколько минутъ постоять около "Дѣдушки-Мороза" и полюбоваться его красивыми блочками.

-- Можетъ быть, дѣдушка надумается и подаритъ мнѣ одну изъ нихъ,-- тихо проговорилъ онъ матери и, сдѣлавъ ловкій прыжокъ, мигомъ очутился около Андрея, протянулъ ему свою маленькую ручку и взглянулъ на него умоляющими глазами. Старикъ молча кивнулъ головою.

-- Здравствуй, дѣдушка,-- началъ мальчикъ, ласкаясь къ старику,-- знаешь-ли что я скажу тебѣ?

-- Нѣтъ, не знаю,-- шутливо отозвался дѣдушка.

-- Вѣдь я уже учусь читать, и помню наизусть почти всѣ буквы русской азбуки.

-- Въ самомъ дѣлѣ?

-- Правда.

-- Молодецъ! Хвалю.

Федя прижался къ нему ближе и продолжалъ попрежнему убѣдительно смотрѣть въ глаза, какъ бы задавая вопросъ: а что ты мнѣ за это подаришь? Но старикъ словно не понималъ нѣмого вопроса мальчика, и пристально осмотрѣвъ его съ ногъ до головы, спросилъ Анну Петровну о состояніи здоровья ея мужа.

-- Слабѣетъ все....-- отозвалась Анна Петровна нѣсколько дрожащимъ голосомъ,-- да оно и не удивительно. Докторъ велитъ какъ можно больше кушать питательную пищу, а у насъ не на что даже купить хлѣба, къ тому же стоятъ сильные холода, надо топить печи, а къ дровамъ нѣтъ при дѣну... вотъ иду опять въ ломбардъ закладывать послѣднія вещи,-- съ этими словами она указала рукой на маленькій узелокъ.

-- Богъ дастъ вашъ мужъ поправится, и все пойдетъ попрежнему,-- отозвался Андрей, чтобы только что-нибудь сказать.

-- Едва ли; я думаю, что при тѣхъ условіяхъ, въ которыхъ мы находимся, мой бѣдный мужъ скорѣе умретъ, чѣмъ поправится.

-- Зачѣмъ такія мрачныя мысли!

-- Затѣмъ, что не на что купить лѣкарства, нечѣмъ платить за квартиру, все продано, заложено, перезаложено... вотъ теперь несу въ ломбардъ послѣднее -- рабочіе инструменты мужа, они ему навѣрное больше не понадобятся, да верхнюю одежду Феди... авось безъ нея не замерзнетъ... Бѣдный мальчикъ еще не знаетъ про это, я не хотѣла его брать съ собою, но очень уже онъ просился посмотрѣть на ёлочки, да на игрушки, выставленныя въ окнахъ; просто не знаю, какъ мнѣ съ нимъ быть, въ ломбардѣ увидитъ, что изъ узла станутъ вынимать его новое пальто, навѣрное расплачется...

Пока несчастная женщина изливала Андрею все, что у нея наболѣло на сердцѣ, маленькій Федя, спрятавъ свои окоченѣлыя ручки въ карманы, не могъ оторвать глазъ отъ оконъ магазина, гдѣ было выставлено огромное количество всевозможныхъ игрушекъ, и съ любопытствомъ провожалъ глазами каждаго, кто выходилъ оттуда.

-- Федя, пойдемъ,-- окликнула его наконецъ Анна Петровна.

-- Не пойду,-- отозвался Федя,-- здѣсь такъ весело!

-- Но, голубчикъ, мнѣ нѣтъ времени стоять.

-- Оставь меня съ дѣдушкой, онъ навѣрное позволитъ; вѣдь позволишь, да, неправда ли?-- сказалъ Федя обратившись къ старику, и не дожидаясь отвѣта, сейчасъ же добавилъ:-- я знаю наизусть всѣ буквы русской азбуки... и очень, очень люблю тебя за то, что ты всегда давалъ мнѣ такія красивыя ёлки...

Послѣднія слова маленькаго Феди тронули дѣдушку; до сихъ поръ никто изъ дѣтей еще никогда не высказывалъ ему своей благодарности за проданныя ёлки, а вѣдь сколько ихъ они у него покупали... никто никогда не говорилъ ему, что любитъ его, никто, кромѣ покойной матери, давно, давно, когда онъ самъ былъ еще такимъ же маленькимъ, какъ теперь Федя.

Нѣсколько минутъ старикъ смотрѣлъ на него молча, потомъ погладилъ по головкѣ и проговорилъ ласково:

-- Пусть твоя мама идетъ по дѣламъ одна, а ты посиди со мною.

Мальчуганъ, конечно, не заставилъ дважды повторить себѣ любезное предложеніе, и остался очень охотно, а Анна Петровна, тоже весьма довольная тѣмъ, что Федя не увидитъ, какъ она. будетъ закладывать его теплое пальто, поспѣшно направилась къ ломбарду.

Андрея, между тѣмъ, снова осадила толпа покупателей, ёлки распродавались быстро, и чѣмъ больше образовывалось вокругъ него пустого пространства, такъ какъ ёлки все уносились и уносились, тѣмъ толще становился безъ того уже туго набитый кошелекъ.

Увлекаясь выручкою, старикъ, повидимому, совершенно забылъ о существованіи своего маленькаго товарища, который ежился отъ холода, усердно потиралъ руки и дрожалъ словно въ лихорадкѣ.

Но вотъ наконецъ совершенно случайно онъ повернулъ голову по тому направленію, гдѣ стоялъ Федя; жаль ему стало бѣднягу, онъ молча снялъ съ себя сначала теплый платокъ, потомъ рукавицы, чтобы надѣть то и другое на него.

-- Какой ты добрый, дѣдушка, спасибо,-- сказалъ ему тогда Федя.

Андрей на это замѣчаніе ничего не отвѣтилъ.

-- Дѣдушка, ты даешь елки всѣмъ дѣтямъ безъ разбора, или только тѣмъ, которыя умны и послушны?-- снова заговорилъ Федя.

-- Конечно, безъ разбора; не все ли мнѣ равно.

-- Какъ не все ли равно? тебѣ навѣрное вѣдь пріятнѣе сдѣлать подарокъ хорошимъ дѣтямъ, а не дурнымъ.

-- Я никому никакого подарка не дѣлаю.

Федя посмотрѣлъ на своего собесѣдника удивленными глазами.

-- Ну, да, не дѣлаю,-- продолжалъ старикъ,-- я продаю ёлки, т.-е. получаю за нихъ деньги.

-- Вотъ какъ, да... да... теперь я понимаю; кому нужны ёлки, тотъ приходитъ къ тебѣ и проситъ,-- ты отдаешь ему ее, Я, онъ за это въ свою очередь даетъ тебѣ деньги... Деньги тоже, должно быть, очень хорошая вещь, потому что мама всегда радуется, когда онѣ у насъ есть, и плачетъ, если ихъ не откуда взять... она говоритъ, что на деньги можно купить хлѣба, мяса, дровъ, однимъ словомъ, все, что нужно... Ты тоже вѣдь навѣрное покупаешь это своимъ дѣтямъ?

-- У меня нѣтъ дѣтей,-- отвѣтилъ старикъ отрывисто.

-- Тогда женѣ.

-- Я не женатъ.

-- Ну, матери, отцу, сестрамъ, братьямъ...

-- Ахъ какъ ты мнѣ надоѣлъ; отстань, пожалуйста, нѣтъ у меня ни жены, ни отца, ни матери, ни сестеръ, ни братьевъ; понимаешь ли, никого, никого на цѣломъ свѣтѣ.

Федя съ сожалѣніемъ смотрѣлъ на дѣдушку; до сихъ поръ онъ считалъ его не только богатымъ но и счастливымъ, теперь же ясно видѣлъ и понималъ, что дѣдушка счастливымъ быть не можетъ.

Минутъ пять оба собесѣдника стояли молча, затѣмъ наконецъ Федя заговорилъ первый.

-- Если ты на свѣтѣ совсѣмъ одинокій, то на что тебѣ такъ много денегъ? Посмотри вѣдь у тебя ихъ полные карманы? Ахъ да, впрочемъ, понимаю, догадываюсь, навѣрное ты раздаешь ихъ бѣднымъ людямъ, чтобы они могли на нихъ купить себѣ хлѣба и дровъ.

-- Вотъ еще какія глупости; гдѣ мнѣ думать о разныхъ бѣднякахъ, когда самому подчасъ приходится голодать и мерзнуть. Лучше всего совѣтую тебѣ про такія вещи со мною никогда не разговаривать, иначе я разсержусь и прогоню тебя.

Мальчикъ замолчалъ; ему было очень непріятно, что дѣдушка недоволенъ, онъ не зналъ, какъ загладить вину, и чувствовалъ, что слезы подступаютъ ему къ горлу.

-- Не плачь,-- сказалъ тогда старикъ, замѣтившій его волненіе,-- я тебя прощаю, ты навѣрное не то хотѣлъ спросить, а потому вмѣсто того, чтобы сердиться, сейчасъ объясню все совершенно покойно. Слушай. Деньги, вырученныя отъ продажи ёлокъ, я ношу въ сберегательную кассу, съ теченіемъ времени у меня ихъ набирается довольно много, тогда я ихъ обмѣниваю на золотыя монеты, которыя затѣмъ прячу въ сундукъ; мнѣ доставляетъ большое удовольствіе любоваться ими и пересчитывать; съ каждымъ годомъ ихъ набирается все больше и больше, ты только, пожалуйста, объ этомъ никому не говори,-- прошепталъ старикъ, тревожно озираясь на всѣ стороны -- иначе ко мнѣ могутъ забраться воры, украдутъ все богатство, да къ довершенію еще убьютъ.

Федя слушалъ дѣдушку съ широко раскрытыми глазами, и только-что хотѣлъ сдѣлать еще какой-то вопросъ, какъ къ нимъ подошелъ одинъ пожилой господинъ въ сопровожденіи ливрейнаго лакея и, выбравъ самую большую ёлку, небрежно выкинулъ изъ кошелька золотой, а ёлку приказалъ отнести къ себѣ на квартиру.

Послѣ пожилого господина почти сейчасъ же подошла бѣдно одѣтая женщина, очень похожая по фигурѣ и по туалету на Анну Петровну; она тоже выбрала ёлку, только, напротивъ, самую маленькую, вмѣсто золотого, расплатилась мѣднымъ пятакомъ и на собственныхъ плечахъ потащила ее домой.

Вслѣдъ за бѣдной женщиной пришли двѣ дамы, за ними еще кто-то, еще кто-то... Андрей едва успѣвалъ укладывать въ кошелекъ деньги, полученныя за проданныя ёлки. Федя нѣсколько разъ порывался заговаривать съ нимъ, но Андрею было не до того.

-- Погоди... послѣ... теперь, видишь, некогда,-- останавливалъ его дѣдушка всякій разъ, какъ только онъ открывалъ свой маленькій ротикъ.

Но вотъ наконецъ выдалась удобная минутка, пока покупатели не подходили.

-- Что надо?-- ласково обратился старикъ къ мальчику.

-- Ахъ, милый дѣдушка, у меня къ тебѣ большая просьба,-- отозвался Федя, но затѣмъ сейчасъ же, какъ бы сконфузясь, остановился на полсловѣ.

-- Вѣрно пристанетъ, чтобы я сдѣлалъ ему какой-нибудь подарокъ,-- подумалъ про. себя Андрей, и сталъ ощупывать въ карманѣ свой туго набитый кошелекъ. Нѣсколько секундъ продолжалось молчаніе; Федѣ, повидимому, было трудно начать говорить.

-- Ну, что же, что,-- прибодрилъ его дѣдушка.

-- Мама вчера объявила... что по случаю болѣзни папы, нынѣшній годъ Боженька ёлки намъ не принесетъ; мнѣ это очень грустно и за себя... и за Катю... Гдѣ найти Боженьку, чтобы просить у него хотя самую крошечную ёлочку -- я не знаю; мама, конечно, найти его тоже не можетъ; она очень занята, да и папу нельзя одного оставить, на Катю, за которой и за самой-то необходимо присматривать -- разсчитывать нечего, такъ вотъ, дѣдушка... я думалъ: не сходишь ли ты къ нему вечеркомъ, когда посправишься съ дѣлами... не попросишь ли... для тебя Онъ навѣрное сдѣлаетъ...

Андрей успокоился, онъ былъ очень радъ, что разговоръ принялъ другое направленіе, но въ то же самое время ему сдѣлалось жаль Федю.

-- "Ужъ не подарить ли одну изъ ёлокъ?-- мелькнуло въ головѣ старика.-- Нѣтъ, нѣтъ -- старался онъ немедленно отогнать мелькнувшую мысль,-- это, невыгодно,-- лучше вотъ что сдѣлаю -- и затѣмъ добавилъ вслухъ:

-- Подожди, Федюша. Я сейчасъ схожу въ булочную... мнѣ туда надо по одному дѣлу...

И прежде чѣмъ Федя успѣлъ моргнуть глазомъ, Дѣдушка Морозъ, несмотря на свои преклонные годы бросился чуть не бѣгомъ по направленію къ булочной, откуда вернулся очень скоро, держа въ рукѣ небольшой пряникъ въ видѣ сердечка, съ наклеенной сверху картинкой.

-- Вотъ тебѣ отъ меня подарокъ къ наступающему празднику,-- сказалъ онъ скороговоркою, обращаясь къ Федѣ.

Федя былъ въ восторгѣ и не находилъ словъ благодарить добраго дѣдушку. Онъ долго-долго пожималъ въ своей ручонкѣ его жилистую руку, называлъ его нѣжными именами и не отрывалъ глазъ Отъ пряничнаго сердца, которое казалось ему такимъ вкуснымъ, сладкимъ, ароматнымъ.

-- А картинка-то, картинка какая хорошенькая, ее можно сохранить навсегда, сдѣлать рамочку изъ золотой или серебряной бумаги и булавкой пришпилить на стѣну... Да... Да... Сердце я съѣмъ, а картинку оставлю на память,-- продолжалъ мысленно разсуждать самъ съ собою Федя.-- Впрочемъ и сердце жаль ѣсть, развѣ Катя попроситъ половинку... ну, тамъ увидимъ, какъ и что будетъ...

Пока онъ разсуждалъ подобнымъ образомъ, изъ-за угла показалась Анна Петровна, уже безъ узелка... лицо ея было еще болѣе взволновано, но Федя, находясь подъ впечатлѣніемъ своего счастья, ни того, ни другого не замѣтилъ.

-- Мама, посмотри, что мнѣ сейчасъ подарилъ дѣдушка,-- крикнулъ мальчуганъ, поднявъ высоко надъ головою пряничное сердце.

Анна Петровна въ свою очередь поблагодарила старика, который, прервавъ ее на полу-фразѣ, спросилъ шопотомъ, много ли она выручила. На его вопросъ Анна Петровна показала нѣсколько серебряныхъ монетъ, зажатыхъ въ ладони, и отвѣтила такъ же тихо:

-- Въ ломбардѣ много не даютъ; да спасибо и за то, теперь по крайней мѣрѣ у насъ нѣсколько дней хватитъ на хлѣбъ и дрова; что будетъ дальше -- не знаю, но надо предположить, что хозяинъ навѣрное насъ выгонитъ съ квартиры, если мы. ему къ новому году не заплатимъ, а платить не изъ чего...

Съ этими словами бѣдная женщина глубоко вздохнула и сдѣлала знакъ Федѣ слѣдовать за нею. Федя снялъ съ себя теплый платокъ, рукавицы и съ благодарностью то и другое возвратилъ старику.

-- Спасибо, милый дѣдушка, за все, за все! Не забудь, пожалуйста, исполнить мою просьбу,-- сказалъ онъ на прощанье, и побѣжалъ около матери, продолжая попрежнему любоваться пряникомъ..

-- Слава Богу, ушелъ! онъ меня смущалъ своими глупыми разговорами -- пробормоталъ Андрей; но какъ ни старался не думать болѣе о мальчикѣ -- мысль о томъ, что ему, бѣдному, предстоитъ печальный праздникъ, въ то время, когда другія дѣти будутъ радоваться и веселиться, не покидала его... Затѣмъ ему вдругъ стало скучно, что Феди нѣтъ около, стало тяжело подумать о собственномъ одиночествѣ, и, что всего удивительнѣе, ощупывая туго набитые карманы, онъ при этомъ не чувствовалъ прежняго наслажденія.

Но вотъ на городскихъ часахъ пробило восемь, Андрей рѣшилъ отправиться домой.

Придя въ свою крошечную коморку, напоминавшую собою скорѣе собачью конуру, чѣмъ человѣческое жилище, онъ впервые замѣтилъ, насколько она неприглядна и неуютна... Холодно, сыро было кругомъ; вездѣ, куда ни оглянешься, царилъ страшный безпорядокъ, да иначе и требовать нельзя, онъ дома никогда не сидѣлъ, слѣдовательно, самому прибрать коморку было некогда, а прислуги онъ не держалъ, такъ какъ главная его мысль всегда заключалась въ томъ, чтобы скопить больше денегъ.

Снявъ шапку, старикъ поспѣшилъ затопить печь и разогрѣть свой скудный ужинъ; въ виду удачной торговли и предстоящаго праздника онъ на этотъ разъ, конечно, даже могъ бы позволить себѣ купить что-нибудь лишнее, но дѣдушка этого не сдѣлалъ -- ему опять стало жаль денегъ... Онъ остановился посреди комнаты, на минуту о чемъ-то задумался, потомъ съ лихорадочнымъ волненіемъ подошелъ къ кровати, нагнулся и сталъ ощупывать руками довольно тяжелый желѣзный сундукъ съ потайнымъ замкомъ, который могъ открыть только онъ одинъ. Чтобы воры не унесли сундукъ онъ прибилъ его къ полу гвоздями.

Убѣдившись, что сундукъ съ сокровищемъ стоитъ на мѣстѣ, Андрей сперва затворилъ дверь на задвижку, затѣмъ завѣсилъ окно такъ, чтобы нигдѣ не было просвѣта, всталъ на колѣни, открылъ крышку и дрожащими руками началъ пересчитывать деньги. Наверху лежала подробная опись, т.-е. бумага, на которой было записано сколько именно находится наличныхъ денегъ, и даже въ какихъ монетахъ; внизу лежали червонцы.

Надо бы записать въ книжку, сколько сегодня выручилъ отъ продажи ёлокъ,-- подумалъ дѣдушка,-- и разложить деньги по порядку, т.-е. золотыя къ золотымъ, серебряныя къ серебрянымъ, мѣдныя къ мѣднымъ, но, собственно говоря, къ- чему это? Я такъ уже старъ, что не сегодня -- завтра могу заболѣть и умереть, что станетъ тогда съ моими записями и сокровищами? Взять съ собой ихъ нельзя... Какъ жаль, что у меня нѣтъ никого близкаго... ни жены, ни дѣтей, ни^внуковъ, которымъ все это бы осталось! Да, оно, конечно, жаль; но оставивъ деньги кому бы то ни было послѣ смерти, я не могъ бы видѣть насколько этимъ осчастливилъ того человѣка, тогда какъ, подѣлившись при жизни, напротивъ, самъ бы радовался его радости, вотъ какъ, напримѣръ, сегодня, когда, потративъ цѣлыя 20 копѣекъ на покупку пряника, я раздѣлялъ восторгъ маленькаго Феди... Такъ " что же, разложить или не разложить деньги по порядку, записать или не записывать въ книжку,-- проговорилъ "Дѣдушка-Морозъ" уже громко, словно спрашивая чьяго-то совѣта;-- затѣмъ, махнувъ рукою, съ досадою бросилъ въ сундукъ въ общую кучу различныя монеты и захлопнулъ крышку.

Въ комнатѣ, между тѣмъ, было совершенно темно; пришлось зажечь свѣчку или, вѣрнѣе выразиться, оплывшій огарокъ, вставленный въ старый чугунный подсвѣчникъ.

Ужинъ стоялъ на столѣ, но Андрей къ нему даже не дотронулся; онъ спѣшилъ скорѣе раздѣться и лечь въ постель, надѣясь уснуть и успокоиться отъ своихъ тяжелыхъ думъ. Сонъ, однако, точно нарочно бѣжалъ куда-то далеко, далеко... Старикъ безпрестанно ворочался съ боку на бокъ и чѣмъ усиленнѣе старался отогнать отъ себя мрачныя думы, тѣмъ онѣ, съ своей стороны, назойливѣе и назойливѣе осаждали его сѣдую голову, и тѣмъ тяжелѣе чувствовалось полное одиночество... Одиночество, которое онъ испытываетъ съ тѣхъ поръ, какъ сдѣлался взрослымъ, и какъ, похоронивъ сначала отца, а потомъ мать, остался на бѣломъ свѣтѣ одинъ одинешенекъ, безъ роду, безъ племени...

Вотъ и двѣнадцать часовъ бьетъ въ сосѣдней квартирѣ (у дѣдушки собственныхъ часовъ не было), вотъ часъ-два-три-четыре, а онъ, бѣдняга, все не можетъ сомкнуть глазъ. Только къ утру, наконецъ, измучившись безсонницею и продрогнувъ отъ холода, "Дѣдушка-Морозъ" заснулъ крѣпкимъ, богатырскимъ сномъ. Во снѣ ему грезился Федя, сначала какъ то смутно, не ясно, но потомъ все болѣе и болѣе отчетливо; вотъ онъ подходитъ къ нему, беретъ за руку и говоритъ тихо, вкрадчиво:

"Дѣдушка, ты исполнилъ мою просьбу, просилъ у Боженьки для меня маленькую ёлочку... ну, говори же, говори скорѣе,-- просилъ? Да? Дастъ Онъ? Не откажетъ?

"Другъ мой, развѣ Господь Богъ можетъ уважить просьбу такого нехорошаго, злого человѣка, какъ я,-- отвѣчалъ Андрей, обливаясь слезами.

"Какъ, нехорошаго и злого? Кто тебѣ сказалъ, что ты и злой, и нехорошій, это неправда, дѣдушка, неправда ".

И, какъ бы желая защитить Андрея отъ какого то, невидимаго врага, Федя крѣпко охватилъ его за талію и началъ душить въ объятіяхъ.

Но вотъ позади послышался шорохъ. Старикъ постарался высвободиться изъ объятій своего маленькаго друга, обернулъ голову и увидалъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ себя неизвѣстно откуда появившагося ангела съ прекраснымъ миловиднымъ лицомъ и бѣлыми прозрачными крылышками.

Столько святости, столько чего-то теплаго, задушевнаго сказывалось въ его взорѣ! Старикъ протянулъ къ нему обѣ руки, хотѣлъ схватить за край бѣлоснѣжной одежды, но ангелъ тихонько отстранилъ его и, показавъ на хорошо знакомый сундукъ съ потайнымъ замкомъ (не извѣстно почему тоже очутившимся здѣсь) серьезно погрозилъ пальцемъ.

Тутъ Андрей открылъ глаза и проснулся. Голова его была тяжела, онъ дышалъ прерывисто, а сердце билось такъ скоро и усиленно, что, казалось, хотѣло выскочить...

-- Фу, какой тяжелый сонъ, такого давно не запомню!-- вскричалъ старикъ и, быстро соскочивъ съ кровати, безъ завтрака, едва успѣвъ помолиться Богу,-- совершенно машинально отправился на базаръ, чтобы распродать послѣднія оставшіяся у него ёлки: ихъ было всего шесть, не считая седьмую маленькую, которую онъ почему-то все отставлялъ въ сторону и старался никому не показывать.

По прошествіи самаго непродолжительнаго времени всѣ шесть ёлокъ оказались распроданными; старикъ сунулъ вырученныя деньги въ карманъ и только-что намѣревался взвалить маленькую ёлочку на плёчи, чтобы съ нею идти домой, какъ вдругъ къ нему подошла одна знакомая дама и просила немедленно доставить къ ней на квартиру ёлку.

-- Простите, сударыня, не могу исполнить вашей просьбы,-- отозвался Андрей,-- такъ какъ ёлки всѣ распроданы.

-- Какая жалость; ну, если у васъ нѣтъ большой, то продайте мнѣ хоть вотъ эту маленькую.

-- Не могу.

-- Почему?

-- Она тоже почти что продана... возразилъ старикъ съ запинкой и опуская книзу глаза.

-- Это ничего не значитъ, по знакомству вы мнѣ ее все-таки продайте,-- настаивала дама.-- Я имѣю преимущество передъ другими покупательницами, такъ какъ всегда покупаю у васъ.

Андрей отрицательно покачалъ головою.

-- А если я вамъ за нее дамъ двойную дѣну; во-первыхъ, потому, что она мнѣ нравится, а во-вторыхъ, потому что не имѣю времени идти далѣе. Вотъ деньги, берите.

И она сама сунула ему въ руки два серебряныхъ рубля, а затѣмъ, не давъ опомниться, почти вырвала у него елку и удалилась.

Старикъ, видимо недовольный, направился домой.

Несмотря на то что продажа послѣдней маленькой ёлочки была для него крайне выгодна, онъ этому нисколько не радовался. Вмѣсто того, чтобы бережно спрятать вырученныя деньги въ сундукъ, какъ бывало раньше, теперь онъ объ этомъ даже не подумалъ; деньги лежали въ карманѣ, а онъ, вспомнивъ. про то, что утромъ ушелъ изъ дому безъ завтрака, спокойно сѣлъ къ столу, но и завтракъ на этотъ разъ тоже не прельщалъ его, несмотря на то, что состоялъ изъ любимаго блюда, т.-е. изъ кваса и накрошенныхъ туда огурцовъ, которые. онъ самъ себѣ купилъ мимоходомъ.

-- Зачѣмъ эта противная дама вырвала у меня маленькую ёлочку?-- вскричалъ онъ вдругъ, положивъ ложку и выскочивъ изъ-за стола:-- я недаромъ вѣдь отставлялъ ее въ сторону... недаромъ... недаромъ... Мнѣ хотѣлось отнести ее Федѣ, купивъ въ добавокъ яблоковъ, золотыхъ орѣховъ и еще кое-какого лакомства. Какъ бы онъ порадовался, а теперь что же? Знаетъ, ужъ нельзя.

Проговоривъ эти слова, старикъ развелъ руками, глаза его уставились въ одну точку; нѣсколько минутъ онъ стоялъ неподвижно, затѣмъ, словно что-то обдумавъ и сообразивъ, схватилъ шапку, выбѣжалъ на улицу, прямо направившись къ базару, и подошелъ къ первому же торговцу ёлокъ, чтобы купить одну изъ нихъ.

Торговцы всѣ вообще знали другъ друга въ лицо, дѣдушку же Андрея каждый зналъ въ особенности. Говоря откровенно, товарищи его не любили, во-первыхъ, за то, что онъ всегда держался отъ нихъ въ сторонѣ, никогда ничѣмъ не угощалъ, не приглашалъ никого къ себѣ,-- во-вторыхъ, быть можетъ, даже главнымъ образомъ за то, что онъ торговалъ счастливѣе ихъ, и что въ то время какъ къ нимъ приходило всего два, три покупателя, его осаждала цѣлая толпа.

Купецъ, около котораго онъ остановился, сухо отвѣтилъ на его поклонъ и, не поворачивая головы, спросилъ что ему надобно.

-- Я желаю купить маленькую ёлочку,-- отозвался Андрей.

-- Ёлочку? на что, когда ты самъ торгуешь ими?

Андрей вмѣсто отвѣта выбралъ ёлку и спросилъ что она стоитъ.

Купецъ назначилъ цѣну чуть не вдвое, но Андрей даже не подумалъ торговаться, сейчасъ же досталъ деньги и, взваливъ на плечо сдѣланную покупку, скорымъ шагомъ пошелъ все прямо и прямо.

Онъ не чувствовалъ тяжести ноши, она казалась ему легкою и чѣмъ дальше онъ шелъ, тѣмъ отраднѣе становилось у него на душѣ, тѣмъ веселѣе смотрѣли на свѣтъ Божій его умные каріе глаза и тѣмъ больше хотѣлось ему какъ можно скорѣе доставить удовольствіе бѣдному маленькому Федѣ.

По дорогѣ онъ зашелъ въ магазинъ, чтобы купить яблокъ, орѣховъ и цѣлый фунтъ пряниковъ.

"Не мѣшало бы подарить Федѣ и верхнее платье, такъ какъ его теплое пальто заложено въ ломбардѣ -- подумалъ старикъ: -- положимъ, его можно выкупить, но, насколько мнѣ помнится, оно само по себѣ ему совсѣмъ коротко и не впору".

Сказано -- сдѣлано; не откладывая дѣла въ долгій ящикъ, Андрей зашелъ въ магазинъ, гдѣ продавали готовое дѣтское платье, и за недорогую цѣну пріобрѣлъ очень приличное пальто, какъ разъ по фигурѣ Феди, котораго приказчикъ, по счастію, зналъ отлично.

"Нужно и Катюшѣ, что-нибудь купить",-- продолжалъ разсуждать самъ съ собою Андрей, при чемъ невольно припомнивъ, какъ легко была одѣта вчера Анна Петровна, несмотря на трескучій морозъ, рѣшилъ для нея захватить драповую тальму, а для ея больного мужа пару-теплыхъ сапогъ. Кромѣ того, не забылъ онъ также запастись бутылочкой хорошаго вина, окорокомъ ветчины и различными вкусными колбасами. Денегъ потратить пришлось порядочно, но Андрей ихъ не жалѣлъ, онъ думалъ только о томъ, какъ бы доставить побольше радости своему маленькому другу.

-- Ба, ба, ба, а про игрушки-то я и забылъ!-- вскричалъ онъ вдругъ, ударивъ себя по лбу! Какая же ёлка безъ игрушекъ! Конечно, немыслимо! Скажите мнѣ, пожалуйста, сударыня, не извѣстно ли вамъ, гдѣ здѣсь по близости игрушечный магазинъ?-- обратился онъ къ идущей на встрѣчу дамѣ.

-- А вотъ сейчасъ заверните за уголъ, въ первомъ домѣ на-право,-- отозвалась дама, любезно поклонившись.

Андрей поблагодарилъ ее и пошелъ по указанному адресу. Игрушки были закуплены, но въ концѣ концовъ поклажи оказалось такъ много, что Андрей былъ не въ состояніи снести все одинъ. Увидавъ неподалеку отъ себя на улицѣ какого-то блѣднаго, полузамерзшаго мальчика, который протягивалъ посинѣлую отъ холода ручонку и просилъ милостыню, Андрей подозвалъ его.

-- Не можешь ли ты помочь мнѣ снести вещи?-- сказалъ онъ ему:-- я за это заплачу тебѣ.

-- Съ большимъ удовольствіемъ,-- отозвался мальчуганъ,-- только я такъ голоденъ, что самъ едва стою на ногахъ, а потому не знаю, дойду ли...

Андрей посмотрѣлъ на него съ состраданіемъ и, вмѣсто отвѣта, молча подалъ одну изъ купленныхъ для Кати и Феди булокъ, которую мальчуганъ съѣлъ съ видимымъ наслажденіемъ.

-- Теперь я чувствую себя крѣпче,-- сказалъ онъ,-- давайте покупки.

Андрей вмѣстѣ съ покупками сунулъ ему въ руку серебряный рубль.

-- Какъ будетъ счастлива мама, когда я принесу ей столько денегъ!-- радостно вскричалъ мальчикъ и, нагрузивъ себя покупками поспѣшилъ отправиться къ тому мѣсту, гдѣ находился домъ, въ которомъ жили родители маленькаго Феди.

Кругомъ на дворѣ, между тѣмъ, совершенно стемнѣло. Та часть города, куда наши путники направлялись, совсѣмъ почти не была освѣщена, и кругомъ на протяженіи довольно большого пространства царствовалъ такой мракъ, что въ двухъ шагахъ было трудно различать предметы, но какъ маленькій носильщикъ, такъ равно и старикъ -- шли съ увѣренностью, они оба, очевидно, дорогу знали хорошо и менѣе чѣмъ черезъ полчаса времени достигли цѣли путешествія.

Когда они вошли въ крошечную, низенькую и холодную комнату, гдѣ жилъ Федя со своими родителями, то застали всю семью въ сборѣ. Вольной отецъ лежалъ на кровати, прикрытый, вмѣсто одѣяла какими-то жалкими лохмотьями; мать ютилась около окна, сквозь которое падалъ слабый лучъ свѣта отъ стоявшаго по близости фонаря, а Федя и его сестричка Катя молча прижимались къ нетопленной печкѣ, надѣясь, что она все-таки ихъ хотя немножко согрѣетъ.

Катя тихонько всхлипывала, а Федя стоялъ угрюмый; онъ уже больше не надѣялся, что Боженька пришлетъ ему ёлку и гостинца, такъ какъ дѣдушка навѣрное забылъ исполнить то, о чемъ онъ просилъ его. Но вотъ вдругъ кто-то постучался.

-- Войдите, можно,-- отозвалась Анна Петровна.

Дверь скрипнула, отворилась и на порогѣ показалась статная фигура "Дѣдушки-Мороза", узнать котораго въ темнотѣ было однако трудно.

-- Господь посылаетъ милымъ дѣткамъ ёлочку и кое-какія лакомства,-- проговорилъ старикъ тихо.

Больной приподнялся на локоть и началъ пристально всматриваться, жена его встала съ мѣста, дѣти же, не долго думая, съ громкимъ радостнымъ крикомъ бросились обнимать другъ друга, а потомъ побѣжали ближе къ двери, откуда раздавался голосъ.

Въ первую минуту имъ было немножко жутко въ темнотѣ, но затѣмъ, когда они увидѣли, что передъ ними стоитъ ихъ старый знакомый "Дѣдушка-Морозъ", то окончательно успокоились. Что касается его маленькаго спутника, то онъ, поставивъ ёлку и корзину съ провизіей и игрушками на столъ, поспѣшно куда-то скрылся.

-- Не найдется ли у васъ подсвѣчника, чтобы вставить свѣчу,-- обратился Андрей къ Федѣ,-- здѣсь такъ темно, нельзя разобрать покупокъ.

-- Подсвѣчникъ найдется, но свѣчи нѣтъ, отвѣчалъ Федя.

-- Свѣча лежитъ въ корзинѣ,-- продолжалъ дѣдушка и началъ развязывать корзину. Федя тѣмъ временемъ притащилъ подсвѣчникъ.

-- Накрывайте на столъ,-- обратился дѣдушка къ Аннѣ Петровнѣ,-- сейчасъ принесутъ дровъ, надо будетъ протопить, у васъ здѣсь прохладно, а потомъ сядемъ ужинать и примемся украшать ёлку.

Только тутъ Анна Петровна и всѣ остальные догадались, какъ много дѣдушка Андрей для нихъ сдѣлалъ.

-- Спасибо, спасибо, спасибо!-- раздавалось отовсюду; но Андрей, не желая никакой благодарности, убѣдительно просилъ ихъ замолчать.

-- Надо скорѣе приниматься за дѣло,-- повторялъ онъ неоднократно, стараясь высвободиться изъ объятій Феди и Катюши.

-- Что мы будемъ дѣлать прежде, ужинать или. украшать ёлку?

-- Елку... ёлку... ёлку...-- наперерывъ другъ передъ другомъ кричали дѣти.

Въ эту минуту наружная дверь вторично отворилась, и въ комнату вошелъ спутникъ дѣдушки, а за нимъ дворникъ съ цѣлой охапкой березовыхъ дровъ, часть которыхъ сію же минуту была положена въ печку. Весело затрещали они тамъ, распространяя вокругъ и свѣтъ и теплоту; въ маленькой не задолго передъ тѣмъ холодной и неуютной комнатѣ теперь все выглядѣло совершенно иначе... Обитатели ея были довольны и счастливы, но счастливѣе всѣхъ былъ самъ Андрей, впервые испытавшій, какъ хорошо и отрадно, когда знаешь, что сдѣлалъ другихъ счастливыми...

Нѣсколько времени спустя, ёлка оказалась готовою; увѣшанная хорошенькими красными яблочками, прочими лакомствами и свѣчами, она вышла чрезвычайно красивая... дѣти не могли оторвать отъ нея глазъ и молча по очереди то тотъ, то другой обнимали Андрея.

Я говорю, молча, потому что Андрей не позволялъ имъ даже заикнуться о благодарности, а говорить о чемъ-либо другомъ они и не могли, и не хотѣли.

-- Дѣдушка, вѣдь все это намъ Боженька прислалъ?-- раздался наконецъ голосъ Феди, когда общее волненіе утихло.

Андрей утвердительно кивнулъ головой.

-- Прислалъ по случаю завтрашняго праздника?

-- Да.

-- А тебѣ, дѣдушка, собственно тебѣ, что Онъ прислалъ, ты вѣдь не маленькій, ёлка тебя не занимаетъ, что же Онъ могъ прислать тебѣ?-- допытывался Федя.

-- Онъ мнѣ прислалъ счастье, Федюша, счастье, которое заключается въ томъ, что нынѣшній годъ я встрѣчаю великій праздникъ не одинъ и кромѣ того вижу другихъ счастливыми... Да, мой другъ, это великое, ни съ чѣмъ не сравнимое счастье; а для того, чтобы его упрочить, т.-е., такъ сказать, не выпустить изъ рукъ, оставить при себѣ навсегда, я все мое состояніе отдаю твоимъ родителямъ, и съ завтрашняго же дня переселяюсь жить съ вами, если только вы противъ этого ничего не имѣете?-- поспѣшилъ онъ добавить, обратившись къ Аннѣ Петровнѣ и къ ея больному мужу, который едва сдерживая рыданіе, не будучи въ силахъ говорить, молча протянулъ Андрею свои исхудалыя руки, въ то время какъ сама Анна Петровна, обливаясь слезами радости, осыпала его безконечною благодарностью.

-- Дѣдушка будетъ жить съ нами... дѣдушка будетъ жить съ нами! Радостно выкрикивали дѣтки и, взявшись за руки, начали весело припрыгивать вокругъ зажженой ёлки.

Маленькаго мальчика, который пришелъ вмѣстѣ съ дѣдушкой, они щедро наградили яблоками, орѣхами, пряниками, однимъ словомъ, всѣмъ тѣмъ, что висѣло на ёлкѣ, самъ же дѣдушка, кромѣ того, еще далъ ему денегъ въ добавокъ къ раньше подаренному рублю.

Пиръ и веселье продолжались долго; дѣдушка вышелъ изъ квартиры Фединыхъ родителей почти около полуночи, а на слѣдующее утро снова возвратился съ тѣмъ, чтобы остаться тамъ уже навсегда. Его богатство, скопленное многими годами и запертое въ желѣзный сундукъ съ потайнымъ замкомъ, теперь сдѣлалось общимъ достояніемъ, благодаря чему ни Федя, ни Катя, ни ихъ родители больше не терпѣли ни нужды, ни холода, ни голода, а "Дѣдушка-Морозъ" попрежнему, лѣто работавшій на полѣ, а передъ Рождественскимъ праздникомъ занимавшійся продажею ёлокъ, смотрѣлъ на нихъ, радовался и каждый день благодарилъ Бога за то, что онъ хотя послѣдніе годы своей жизни проведетъ въ семьѣ и не будетъ одинокій.

Двѣ сестры.

(фантастическій разсказъ).

На краю обрыва, неподалеку отъ опушки громаднаго дремучаго лѣса, величественно возвышался замокъ графа В., и тутъ же по сосѣдству, нѣсколько ниже, почти подъ горою ютилась хижина лѣсничаго, дочь котораго въ минуту этого разсказа мы застаемъ сидящею на завалинкѣ. Дѣвочку звали Лизой. Примостившись насколько возможно удобнѣе,-- она составляла букетъ изъ только-что собранныхъ полевыхъ цвѣтовъ, подбирая цвѣточекъ къ цвѣточку,-- листочекъ къ листочку; но затѣмъ это занятіе очевидно надоѣло ей, она пристально уставилась глазами въ графскій замокъ и задумалась... Задумалась надъ тѣмъ, почему ей было суждено судьбою родиться крестьянской дѣвочкою, а не дочерью богатаго графа?

-- Досадно!-- проговорила она вслухъ и какъ бы въ подтвержденіе только что сказаннаго, съ неудовольствіемъ бросила на землю цвѣты, а затѣмъ, увидавъ копошившуюся въ травѣ ящерицу, пустила въ нее камнемъ.

Такіе порывы гнѣва и нетерпѣнія у Лизы проявлялись довольно часто; старшая сестра ея, Наташа, сидѣвшая тутъ же, и боявшаяся сказать лишнее слово, чтобы окончательно не вывести ее изъ терпѣнія, молча встала съ мѣста и приподняла съ земли раненую ящерицу, которая вслѣдствіе полученнаго ушиба, совсѣмъ не могла двигаться.

-- Бѣдненькая! я сейчасъ оберну тебя въ тряпку намоченную холодной водой... тебѣ будетъ легче!-- проговорила добрая дѣвочка, и бережно понесла ящерицу во внутрь избушки, откуда по прошествіи нѣсколькихъ минутъ вернулась снова, чтобы подобрать раскиданные сестренкою цвѣты.

Лиза смотрѣла на нее съ насмѣшливой улыбкой, а Наташа дѣлала видъ, будто ничего не замѣчаетъ.

Наташа была только на одинъ годъ старше маленькой Лизы; между ними сходства замѣчалось мало какъ по наружному виду, такъ и по нравственнымъ качествамъ. Лизу всѣ считали почти красавицей и поощряли веселый характеръ. Наташа, напротивъ, не была ни красива, ни развязна; зато съ перваго же раза внушала къ себѣ какую-то необычайную симпатію, довѣріе, и благодаря доброму сердцу, имѣла много друзей.

Лѣтомъ, зачастую собирая въ лѣсу вмѣстѣ съ сестрою грибы и ягоды, она большую долю того и другого несла въ деревню одной слѣпой старушкѣ. Затѣмъ завтракъ дѣлила всегда съ маленькой сиротой-нищенкой, которая жила изъ милости на графской мызѣ, а когда передъ свѣтлымъ праздникомъ получала отъ матери пасху, куличъ и крашеныя яйца, то всѣмъ этимъ дѣлилась съ бѣдными, считая невозможнымъ кушать одной, какъ дѣлала обыкновенно Лиза, Зимою она кормила птичекъ зернами, которыя во время осени собственноручно выбирала изъ случайно оставленныхъ на поляхъ колосьевъ; а разъ наткнувшись въ лѣсу на раненаго зайчика, никому не говоря ни слова, каждое утро ходила дѣлать ему перевязки. Потомъ однажды нашла птенчика, выпавшаго изъ гнѣзда: бѣдняжка былъ совсѣмъ еще маленькій, весь покрытый желтенькимъ пушкомъ вмѣсто перьевъ... Широко раскрывъ ротикъ, онъ жалобно просилъ кушать. Наташа подняла его, снесла домой, положила въ коробочку, наполненную ватой, и кормила изо рта до тѣхъ поръ, пока птенчикъ наконецъ почувствовалъ силу выпорхнуть изъ окна и улетѣть на свободу.

Обѣ сестрички очень любили гулять по лѣсу, но удаляться въ глубину отецъ имъ строго запретилъ.

-- Можете заблудиться, да еще въ болото попадете, спаси Богъ, тогда что? болото же здѣсь тянется на цѣлыя версты, и кромѣ того въ той части лѣса, которая его окружаетъ, говорятъ, живетъ волшебникъ...-- часто повторялъ онъ имъ шутя и какъ бы запугивая.

Дѣвочки въ отвѣтъ молча улыбались; онѣ не вѣрили въ существованіе волшебниковъ, въ глубину же лѣса тѣмъ не менѣе никогда не ходили, чтобы, не сдѣлать непріятное отцу; только одинъ разъ въ жаркую полуденную пору отправились за земляникой и, сильно притомившись, рѣшились войти подальше, чтобы прилечь на полчасика отдохнуть подъ тѣнью липы. Дѣло было какъ разъ въ Ивановъ день.

-- Наташа, посмотри, что это тамъ въ кустахъ копошится подъ папоротникомъ?-- шепнула вдругъ Лиза сестрѣ, показывая пальчикомъ на право, гдѣ дѣйствительно шевелилось какое-то необыкновенное существо, похожее на ребенка, но только съ огромною головою, старческимъ лицомъ и съ длинною сѣдою бородой.

-- Это должно быть одинъ изъ тѣхъ карликовъ, про которыхъ, помнишь, намъ разсказывала мама,-- такъ же тихо отозвалась Наташа, и вставъ съ мѣста, подошла ближе къ этой оригинальной маленькой фигуркѣ, лицо, которой носило отпечатокъ сильной усталости; да это впрочемъ и неудивительно; по словамъ мамы, карлики только ночью выходятъ изъ подъ земли, гдѣ они живутъ обыкновенно, а этотъ очевидно замѣшкался, ну и притомился, къ тому же можетъ быть струхнулъ еще, увидавъ, что ему придется оставаться на поверхности земли вплоть до самаго вечера, т.-е. до тѣхъ поръ, пока кругомъ наступитъ мракъ, и онъ однимъ какимъ-нибудь заколдованнымъ словомъ заставитъ землю разступиться, чтобы спрятаться подъ ея покровомъ. Теперь же, солнечные лучи и яркій дневной свѣтъ очевидно тяжело дѣйствовали на бѣднаго карлика и совсѣмъ его истомили.

Увидавъ карлика, дѣвочки въ первую минуту испугались и хотѣли бѣжать, но затѣмъ, когда Наташа услыхала его порывистое дыханіе и увидала его высунутый языкъ, то ей стало жаль бѣднягу, она подошла ближе и спросила нерѣшительно, не хочетъ ли онъ пить?

Карликъ кивнулъ головою.

Наташа поспѣшила поднести ему кувшинъ въ которомъ была налита свѣжая холодная вода, карликъ сдѣлалъ нѣсколько глотковъ.

-- Дай мнѣ чего-нибудь поѣсть, я страшно голоденъ -- проговорилъ онъ тихо.

Тогда Наташа обратилась къ своей младшей сестрѣ съ просьбою отдать карлику собранную ею раньше землянику, такъ какъ больше ничего съѣдомаго подъ руками не имѣлось.

-- Этого еще только недоставало!-- возразила Лиза недовольнымъ тономъ:-- я съ такимъ трудомъ собирала ягоды, а теперь вдругъ отдамъ ихъ какому-то старому безобразному карлику... Онъ можетъ самъ потрудиться, тутъ довольно ягодъ; и тебѣ бы не совѣтовала возиться съ нимъ. Оставь его въ покоѣ, пойдемъ лучше домой...

Но Наташа по своему доброму сердцу считала невозможнымъ бросить бѣднаго, голоднаго карлика, она начала собирать для него землянику и когда набрала достаточно, то принесла ему.

Карликъ съѣлъ ягоды-съ большимъ аппетитомъ.

-- Теперь можешь уходить, я въ твоихъ услугахъ больше не нуждаюсь,-- грубо обратился онъ къ своей маленькой благодѣтельницѣ, и при этомъ сдѣлалъ такую страшную гримасу, что обѣ дѣвочки бросились бѣжать отъ него.

-- Онъ даже не нашелъ нужнымъ поблагодарить тебя,-- сказала Лиза, когда онѣ наконецъ выбѣжали изъ лѣса и очутились на большой дорогѣ.

-- Я не жду никакой благодарности, но во всякомъ случаѣ не могу равнодушно видѣть страданій каждаго живого существа, и считаю долгомъ помочь ему.

-----

Нѣсколько времени спустя послѣ вышеописаннаго приключенія, мать нашихъ двухъ сестричекъ опасно заболѣла: силы ея ослабѣвали съ каждымъ днемъ; дѣвочки очень скучали, въ особенности Наташа, она не отходила отъ ея постели ни днемъ, ни ночью, при чемъ однако успѣвала и хозяйствомъ заняться, и позаботиться объ отцѣ, на котораго болѣзнь горячо любимой жены сильно подѣйствовала.

Однажды, когда Наташа осталась вдвоемъ съ умирающей женщиной, послѣдняя подозвала ее къ себѣ и проговорила слабымъ, едва слышнымъ голосомъ:

-- Я чувствую, что жить мнѣ остается недолго; на тебѣ, Наташа, какъ на старшей, лежитъ обязанность беречь отца и маленькую Лизу -- не легко будетъ это исполнить, моя голубка, но надѣйся на Бога. Онъ не оставитъ тебя и во-время придетъ на помощь; помни что ты должна будешь въ домѣ замѣнить меня. Угождай отцу, онъ уже немолодъ и убитъ горемъ. Не оставляй также Лизу, старайся оградить ее отъ всякихъ опасностей. Въ жизни ихъ встрѣчается не мало, и я почему-то за нее боюсь въ особенности.

Наташа, обливаясъ слезами, дала честное слово все это выполнить. Тогда умирающая женщина нѣжно прижала ее къ своему сердцу, благословила и вскорѣ скончалась.

Вмѣсто обычнаго спокойствія и тихой хорошей жизни въ хижинкѣ лѣсничаго теперь поселилось горе; всѣ ходили убитые, мрачные. Отецъ былъ глубоко потрясенъ смертью горячо любимой жены; онъ, какъ говорится, совершенно замкнулся въ самомъ себѣ, пересталъ говорить и иногда цѣлые дни молча исполнялъ свою работу, которую по вечерамъ прерывалъ только для того, чтобы сходить на дорогую ему могилу, гдѣ готовъ былъ просиживать по цѣлымъ часамъ, думая свою тяжелую думу.

Что касается Наташи, то она грустила не менѣе его, но дѣлала надъ собою усилія, чтобы не выказывать этого, и все таила на сердцѣ.

Образъ покойной матери стоялъ я нея передъ Гласами постоянно. Она всѣми силами старалась походить на свою дорогую маму и исполнять ея завѣтъ. Лиза же напротивъ громко выражала горе, которое у нея было вполнѣ искренно, и непритворно, но съ теченіемъ времени, благодаря своему легкомысленному характеру, она скоро успокоилась -- стала попрежнему веселой, жизнерадостной, только порою жаловалась на страшную скуку и на то, что ей не съ кѣмъ слова сказать.

-- Отецъ молчитъ какъ истуканъ и вѣчно серьезенъ -- къ нему не приступиться, а Наташа цѣлый день занята по хозяйству, если не дома, то въ саду, ей некогда играть со мною,-- твердила дѣвочка, и невольно задумывалась надъ своей горькой долей, задумывалась точно такъ какъ мы застали ее въ началѣ этого разсказа.

Она съ завистью смотрѣла въ окна графскаго замка, на крышѣ котораго развѣвался громадный голубой флагъ, означавшій, что владѣлецъ замка, который долго путешествовалъ по разнымъ странамъ, вернулся и въ настоящее время находится дома.

-- Наташа, Наташа, какое счастье! вѣдь графъ пріѣхалъ!-- вскричала она, подбѣжавъ къ Наташѣ: - какъ я рада, по крайней мѣрѣ хотя людей живыхъ увидимъ!

Наташа ничего не отвѣтила на замѣчаніе сестры, но въ душѣ подумала, что ей не можетъ быть нисколько веселѣе отъ того, что графъ пріѣхалъ.

-- Ты, Лизочка, и безъ того бы не скучала, если бы рѣшилась чѣмъ-нибудь заняться,-- сказала она ей послѣ довольно продолжительнаго молчанія.

-- Можетъ быть,-- насмѣшливо возразила Лизочка.

-- Не выбѣлишь ли ты мнѣ полотно, которое я наткала за зиму, эта работа не трудная.

-- Покорнѣйше благодарю,-- съ досадой пробормотала Лиза и во избѣжаніе дальнѣйшаго непріятнаго для нея разговора поспѣшила войти въ огородъ, чтобы поболтать съ работавшею тамъ поденщицею; но поденщица оказалась на бѣду ворчлива и неразговорчива, вслѣдствіе чего дѣвочка почти сейчасъ же воротилась къ сестрѣ и снова вступила съ нею въ разговоръ.

-- Я не могу разобрать, что за фигура изображена на флагѣ?-- спросила она ее.

-- На немъ изображенъ карликъ; это графскій гербъ,-- отвѣчала Наташа.-- Развѣ ты не слыхала легенды, которая сложилась по этому поводу?

-- Нѣтъ, разскажи пожалуйста.

-- Съ удовольствіемъ.

-- А отъ кого ты сама ее узнала?

-- Отъ покойной мамы.

-- Разскажи, разскажи пожалуйста!

-- Изволь!-- и присѣвъ на завалинку ближе къ Лизѣ, Наташа начала свой разсказъ слѣдующимъ образомъ:

"Нашъ графъ и его предки не всегда были настолько богаты и могущественны, какъ нынче; напротивъ, въ продолженіе многихъ и очень многихъ лѣтъ они, какъ говорятъ здѣшніе старожилы, бѣдствовали, вслѣдствіе чего графинямъ самимъ не рѣдко приходилось сидѣть за работою иногда до поздней ночи и собственноручно шить себѣ бѣлье и костюмы.

"Однажды случилось такъ, что одна изъ нихъ до того утомилась работою, что заснула за столомъ и вѣроятно проспала бы очень долго, еслибъ вдругъ не почувствовала, что кто-то осторожно прикоснулся къ ея плечу. Открывъ глаза, она увидѣла передъ собою карлицу, которая держала въ рукахъ что-то блестящее. Сначала графинѣ показалось будто это фонарь, но затѣмъ, всмотрѣвшись ближе, она вмѣсто фонаря увидѣла громаднаго размѣра брильянтъ, который поразилъ ее своимъ необычайнымъ блескомъ.

"Что тебѣ надобно?-- спросила графиня.

"Карлица умоляла графиню слѣдовать за ней, объяснивъ, что одинъ изъ ея внуковъ опасно заболѣлъ, и что родители больного малютки находятся въ отчаяніи

"Старая графиня, вынянчившая всѣхъ своихъ дѣтей и имѣвшая большія познанія въ медицинѣ, могла дать разныя полезныя указанія и совѣты. Потому-то карлица и пришла просить ея помощи.

"Графиня встала съ мѣста и послѣдовала за нею. Благодаря блеску громаднаго брильянта, наши путницы свободно вошли въ длинный подземный корридоръ, идти по которому имъ пришлось довольно долго; но вотъ карлица наконецъ остановилась около свода, освѣщеннаго точно такъ же громаднымъ рубиномъ. Подъ этимъ сводомъ графиня увидѣла лежащаго больного ребенка; какъ человѣкъ опытный, она сейчасъ поняла болѣзнь ребенка и сообразно ей дала лѣкарство, такъ какъ захватила съ собою небольшую карманную аптечку; послѣ перваго же пріема ребенокъ почувствовалъ себя легче и вскорѣ совсѣмъ поправился; тогда карлица изъ благодарности принесла ей столько золота и драгоцѣнныхъ камней, что графиня сдѣлалась одной изъ самыхъ богатыхъ и могущественныхъ женщинъ во всей странѣ, за что, въ свою очередь желая отблагодарить карлицу, отдала приказаніе вышить на своемъ гербѣ изображеніе карлика и кромѣ того ежегодно въ Ивановъ день выставлять въ лѣсу для всѣхъ живущихъ тамъ карликовъ столы, уставленные различными вкусными блюдами и напитками.

"Такимъ образомъ повторялось изъ года въ годъ, при чемъ каждый разъ встрѣчалась необходимость заказывать новые столы, такъ какъ вмѣстѣ съ вкусными кушаньями и сладкими напитками, послѣ каждаго торжества исчезали и сами столы..."

На этихъ словахъ къ великому неудовольствію маленькой Лизы разсказъ Наташи долженъ былъ прерваться; она увидѣла входившаго во дворъ отца и поспѣшила отправиться въ хижину, чтобы приготовить ему обѣдать.

-- Что новаго въ графскомъ замкѣ?-- обратилась тогда Лизочка къ отцу.

-- Тамъ всѣ въ большой тревогѣ.

-- Почему?

-- Малютка-сынокъ графа страшно тоскуетъ но своей нянькѣ, которая вчера уѣхала отъ нихъ на родину; говорятъ, несчастный ребенокъ ничего не ѣстъ, никого къ себѣ не подпускаетъ, кричитъ цѣлыми днями и только тогда успокоится, когда сидитъ на рукахъ отца или матери; по приказанію графа, въ замокъ чуть не каждый часъ приводятъ новыхъ нянекъ изо всѣхъ окружныхъ деревень, но ни одна не нравится малюткѣ; сама же графиня до того измучилась, таская ребенка, что съ непривычки чуть не заболѣла, а графъ просто въ отчаяніи.

-- Когда я собирался уходить изъ замка, то старый дворецкій пришелъ къ нему съ докладомъ, что завтра наступаетъ Ивановъ день, и надо позаботиться приготовить все для карликовъ.

-- Графъ какъ крикнетъ на него, какъ топнетъ ногою, такъ дворецкій отъ страха даже въ лицѣ измѣнился.

"Этотъ глупый обычай давно пора прекратить! Ни какихъ столовъ готовить не позволю!-- кричалъ онъ во все горло. Подъ видомъ воображаемыхъ карликовъ, кушанья и напитки съѣдаются и выпиваются Богъ знаетъ кѣмъ, довольно мы позволяли себя дурачить, довольно довольно... больше этого не будетъ, я строго-настрого приказываю прекратить комедію!"

Лизочка слушала отца съ большимъ интересомъ, но такъ какъ Наташа скоро позвала его обѣдать, то и тутъ до конца дослушать опять таки ей не удалось.

Въ замкѣ между тѣмъ дѣйствительно шелъ шумъ, гамъ и переполохъ: призванныя со всѣхъ сторонъ нянюшки, старыя и молодыя, красивыя и некрасивыя, добивались разрѣшенія быть представленными маленькому графчику. Каждой изъ нихъ хотѣлось попасть въ милость, такъ какъ уже одинъ наружный видъ графскаго замка сулилъ въ будущемъ не мало выгодъ, но графчикъ ни на одну изъ нихъ не обращалъ вниманія, продолжая плакать и кричать попрежнему.

-- Господи, да что же это такое будетъ!-- повторяла бѣдная графиня, какъ говорится въ конецъ измученная страданіями капризнаго сынишки.

-- Попробуемъ взять его немного прокатиться,-- предложилъ графъ,-- быть можетъ свѣжій воздухъ на него подѣйствуетъ благотворно?

-- Можетъ быть,-- согласилась графиня.

Графъ сейчасъ же приказалъ заложить фаэтонъ и поѣхалъ кататься въ сопровожденіи графини и маленькаго сына.

Пара рослыхъ вороныхъ лошадей быстро мчала ихъ впередъ. Первое время прогулка дѣйствительно какъ будто нѣсколько успокоила мальчика, но затѣмъ онъ принялся кричать и плакать пуще прежняго.

Чѣмъ больше его уговаривала мать, тѣмъ сильнѣе онъ надрывался, надрывался до того, что даже охрипъ.

-- Дать-бы ему хоть молочка!-- сказала графиня.

-- Да, но чтобы его получить, надо воротиться домой,-- печально отозвался графъ.

-- Ежели Вашему Сіятельству будетъ угодно, то можно спросить молока у нашего лѣсничаго, онъ держитъ корову,-- почтительно проговорилъ сидѣвшій на козлахъ рядомъ съ кучеромъ ливрейный лакей.

Графъ очень обрадовался и приказалъ ѣхать прямо къ хижинѣ лѣсничаго, гдѣ первая ихъ встрѣтила Лиза. Пораженная видомъ изящнаго экипажа и красивыхъ лошадей, она такъ и уставилась въ нихъ глазами и отъ удивленія не могла проговорить ни слова.

Лакей тѣмъ временемъ проворно соскочилъ съ козелъ, чтобы попросить у нея стаканъ молока.

Тогда Лиза, опомнившись проговорила въ отвѣтъ "сейчасъ", побѣжала къ Наташѣ, и взявъ стаканъ парного молока, поставила его на тарелку, а рядомъ положила прекрасную бѣлую розу.

-- Извольте,-- проговорила она съ почтительнымъ поклономъ, поднося тарелку графинѣ.

Маленькій Коля -- такъ звали малютку-графа -- пристально взглянулъ на Лизу, пересталъ плакать, улыбнулся и протянулъ къ ней свои пухленькія рученки. Родители, конечно, этому несказанно обрадовались и спросили его, не хочетъ ли онъ, чтобы Лиза поступила къ нему няней.

Малютка весело улыбнулся, кивнулъ головкой и тихо проговорилъ: "Хочу -- эта няня мнѣ очень нравится".

Тогда графъ и графиня въ одинъ голосъ стали просить дѣвочку сейчасъ же ѣхать съ ними, и послали за ея отцемъ, который только-что ушелъ на поле.

Отцу тяжело было. отпускать Лизочку служить, но она такъ просила его согласиться, что о противорѣчіи нечего было думать, да къ тому же идти противъ желанія графа онъ считалъ невозможнымъ и потому, конечно согласился.

Лиза, какъ говорится, была на седьмомъ небѣ и считала, что счастливѣе ея не можетъ быть человѣка во всемъ мірѣ. Не заходя домой, не простившись съ сестрою и наскоро поцѣловавъ отца, она весело прыгнула въ коляску и покатила по направленію къ графскому замку.

Ей казалось, что все это сонъ, а не дѣйствительность. Она боялась пробужденія, и чтобы скорѣе уѣхать, ничего не взяла съ собою изъ вещей, тѣмъ болѣе, что графиня обѣщала на первый случай дать все необходимое.

Чѣмъ ближе подъѣзжалъ фаэтонъ къ замку, тѣмъ она чувствовала себя довольнѣе и о домашнихъ даже не вспоминала... А отецъ ея тѣмъ временемъ ходилъ взадъ и впередъ около хижины, печальный, задумчивый. Что касается Наташи, то она уткнувшись головой въ подушку, горько плакала.

-----

Лизѣ жилось въ замкѣ прекрасно. Маленькій графъ полюбилъ новую няню всѣмъ сердцемъ, и каждый разъ какъ она брала его на руки, громко выражалъ свой восторгъ. Самъ графъ и графиня совершенно успокоились и конечно относились къ Лизѣ вполнѣ ласково; графиня подарила ей розовое шелковое платье, прелестный черный зонтикъ, хорошенькій бѣлый передникъ съ про49

піявками, а графъ собственноручно надѣлъ ей на шею жемчужныя бусы.

Обѣдъ Лиза получала съ графскаго стола, а помѣщеніемъ пользовалась по сосѣдству съ маленькимъ воспитанникомъ, къ которому, кромѣ нея, былъ приставленъ цѣлый штатъ прислуги, вмѣстѣ съ тѣмъ услуживавшей и ей. Малѣйшее ея желаніе исполнялось моментально, благодаря чему она напустила на себя такую важность, что стала неузнаваема и объ отцѣ и еестрѣ совершенно перестала думать.

Прежде, т.-е. въ началѣ своего переселенія въ графскій замокъ, отправляясь кататься съ маленькимъ графомъ, она всегда просила кучера, хоть на минуточку, остановиться около домика отца, и не выходя изъ экипажа, разговаривала съ нимъ и съ Наташей, хотя и тогда уже отъ нея вѣяло какимъ-то холодомъ, но потомъ -- впослѣдствіи и эти кратковременныя свиданія стали надоѣдать ей, такъ что она уже приказывала кучеру нарочно ѣхать по другой дорогѣ.

-- Глупая дѣвочка, чуждается родного отца,-- думалъ про нее кучеръ, но громко выразить свою мысль не смѣлъ, боясь разсердить Лизу, дурное расположеніе духа которой всегда отражалось на маленькомъ графѣ, въ виду чего не только прислуга, но даже самъ графъ и графиня смотрѣли ей въ глаза и исполняли малѣйшее ея желаніе.

Такимъ образомъ продолжалось довольно долго. Лиза была совершенно счастлива, Наташа тоже начала привыкать къ своему одиночеству. Все шло хорошо и благополучно до тѣхъ поръ, пока однажды вдругъ случилось слѣдующее, совершенно неожиданное обстоятельство.

Поздно вечеромъ, когда отецъ Лизы и Наташи уже собирался ложиться спать, въ избушку кто-то тихо постучался.

Наташа пошла отворить дверь и къ крайнему своему изумленію увидала передъ собою того самаго мальчика-сиротку, которому когда-то отдавала свой завтракъ, и который теперь служилъ поваренкомъ на графской кухнѣ.

-- Что случилось?-- спросила она его съ удивленіемъ.

-- Маленькій графъ пропалъ безъ вѣсти; въ замкѣ всѣ подозрѣваютъ, что Лиза занесла его куда-нибудь въ лѣсъ и бросила,-- прошепталъ поваренокъ дрожащимъ голосомъ.

Наташа схватилась за голову, но не желая встревожить отца, который уже ложился спать, скрыла отъ него ужасную новость, сказавъ только будто Лизочка немного прихворнула и проситъ навѣстить ее.

-- Ежели я не вернусь черезъ часъ или полтора, то значитъ заночую въ замкѣ,-- ты, папа, не тревожься,-- сказала она отцу на прощанье, и еле держась на ногахъ отъ сильнаго волненія, послѣдовала за поваренкомъ.

Несмотря на поздній часъ, въ замкѣ никто еще не ложился; всѣ находились въ страшномъ смятеніи.

На вопросъ Наташи, что случилось, прислуга повторила то же самое, что сейчасъ говорилъ мальчикъ.

Наташа пожелала, однако, узнать подробности, и вотъ что ей разсказалъ дворецкій:

"Сегодня утромъ Лиза по обыкновенію отправилась съ ребенкомъ гулять въ паркъ, но не прошло и 1/4 часа, какъ она вернулась обратно блѣдная, взволнованная, и обливаясь горючими слезами заявила домашнимъ, что ребенокъ пропалъ безъ вѣсти.-- "Я только на одну секундочку оставила его подъ кустомъ на травѣ, говорила она всхлипывая, отошла недалеко, и когда вернулась, то его уже не было; больше ничего не знаю!"

Наташа съ удивленіемъ пожимала плечами.

Графъ и графиня находились въ полномъ отчаяніи, они были твердо убѣждены, что Лиза продала ребенка бродившимъ по близости цыганамъ, и немедленно засадили ее въ тюрьму, сказавъ, что не выпустятъ оттуда до тѣхъ поръ, покуда ребенокъ не найдется; туда ей приказано было подавать кружку воды и кусокъ чернаго хлѣба, при чемъ строго запрещено видѣться " съ кѣмъ бы то ни было.

Наташа принялась упрашивать дворецкаго хоть на одну минуточку пустить ее къ сестрѣ. Дворецкій на всѣ ея просьбы только съ досадою махалъ руками; тогда не видя другого исхода, она бросилась къ самому графу, но графъ грубо оттолкнулъ ее.

-- Довольно съ насъ одной обманщицы и убійцы!-- вскричалъ онъ сердито топнувъ ногою.

Послѣ этого Наташѣ ничего не оставалось, какъ вернуться домой. Выйдя изъ замка, она чувствовала себя въ высшей степени несчастной, разбитой, прилегла на траву, закрыла лицо руками и горько заплакала, но тутъ вдругъ кто-то тихо подошелъ къ ней сзади и дернулъ за рукавъ, она обернулась и увидала передъ собою того самаго карлика, котораго недавно поила водою и кормила земляникой; онъ знакомъ руки пригласилъ ее слѣдовать за нимъ, но Наташѣ сдѣлалось почему-то страшно; вмѣсто того, чтобы исполнить это желаніе, она быстро соскочила съ мѣста и сдѣлала нѣсколько шаговъ назадъ.

-- Небойся,-- сказалъ карликъ,-- въ благодарность за то, что ты не дала мнѣ умереть съ голоду и напоила, я тайнымъ ходомъ провожу тебя къ сестрѣ; желаешь?

Наташа въ знакъ согласія кивнула головой.

-- Я сію минуту сбѣгаю за ключемъ,-- продолжалъ карликъ и моментально скрылся изъ виду, но затѣмъ по прошествіи самаго непродолжительнаго времени, явился снова, держа въ рукахъ цѣлую связку ключей.

-- Пойдемъ!-- обратился онъ къ своей спутницѣ и началъ спускаться подъ гору. Наташа слѣдовала за нимъ нетвердыми шагами... Вотъ они вошли въ какой-то длинный подземный корридоръ; шли-шли и наконецъ остановились около окованной желѣзомъ двери, отворивъ которую, Наташа увидала свою маленькую сестренку сидящею у открытаго, окна. Въ одномъ углу лежала связка соломы, по всей вѣроятности служившая ей постелью, въ другомъ стоялъ столъ и на немъ кружка съ водою и краюха чернаго хлѣба.

Кромѣ этого никакой мебели больше не было.

. Услыхавъ позади себя шорохъ, Лиза обернулась, и когда увидала сестру, то съ громкимъ рыданіемъ бросилась къ ней на шею.

Несмотря на собственное волненіе, Наташа первымъ долгомъ поспѣшила ее успокоить и затѣмъ, когда бѣдная дѣвочка наконецъ перестала рыдать, задала вопросъ, какимъ образомъ все произошло?

-- Мнѣ никто не вѣритъ, всѣ обвиняютъ меня, а я ни въ чемъ не виновата... маленькаго графа унесли карлики...

-- Карлики?-- съ удивленіемъ спросила Наташа: -- почему ты такъ думаешь?

-- А вотъ сейчасъ разскажу подробно,-- и дѣвочка начала разсказывать, какъ въ то время, когда она была въ паркѣ со своимъ питомцемъ, вдругъ раздался вблизи какой-то шорохъ и затѣмъ въ кустахъ показалась крошечная женщина; она была не больше моего Колюши,-- продолжала дѣвочка скороговоркою,-- только голову имѣла большую съ взъерошенными волосами и очень походила на того человѣка, котораго, помнишь, мы видѣли въ лѣсу; я испугалась, хотѣла бѣжать, но карлица просила не бояться, сказавъ, что принесла мнѣ и: моему маленькому воспитаннику по подарку; мнѣ она дала прелестную золотую браслетку, украшенную драгоцѣнными каменьями, а мальчику гремушку. Колюша, громко выражалъ свою радость, а карлица потребовала, чтобы, я прошла съ ней въ ея подземную комнату,.гдѣ у нея спрятана шкатулка съ драгоцѣнными вещами, изъ которыхъ разрѣшила мнѣ выбрать, что пожелаю. Я хотѣла и ребенка взять съ собою, но карлица не позволила. Соблазнъ получить подарокъ былъ слишкомъ великъ; я знала, что съ маленькимъ графомъ ничего не можетъ случиться, такъ какъ разсчитывала придти назадъ черезъ нѣсколько минутъ, слѣдовательно риску никакого тутъ не предполагала. Что касается малютки, то онъ такъ увлекся новой игрушкой, что про меня повидимому забылъ и думать.

И такъ я послѣдовала за карлицей. Колючіе кустарники на каждомъ шагу преграждали намъ путь, но мы не обращали на это вниманія; наконецъ я почувствовала, что мнѣ дѣлается страшно и отказалась идти далѣе.

Карлица сначала ласково уговаривала меня слѣдовать за ней, но потомъ, когда убѣдилась въ томъ, что я этого не сдѣлаю, начала надо мною смѣяться, и въ концѣ концовъ сорвавъ съ моей руки браслетъ, исчезла въ чащѣ лѣса. Я долго еще слышала вдали ея пронзительный голосъ, и задрожавъ словно въ лихорадкѣ, пустилась бѣжать обратно къ тому мѣсту, гдѣ оставила маленькаго графа, но- со страху должно быть повернула не туда, куда,.слѣдовало, и заблудилась. Колючіе кустарники безжалостно рвали мнѣ платье, царапали лицо, руки, вцѣплялись въ волосы... Я начала изнемогать, ноги подкашивались, но это не мѣшало мнѣ все-таки бѣжать впередъ. Послѣ довольно продолжительнаго перехода я наконецъ достигла до того мѣста, гдѣ я оставила своего милаго Колю, но каковъ былъ мой ужасъ, когда его тамъ не оказалось, и когда, обыскавъ всѣ кустарники и напрасно пробродивъ по парку болѣе часу, я должна была вернуться въ замокъ одна, чтобы разсказать подробно обо всемъ случившемся. Мнѣ никто не вѣрилъ. Конечно, собственно говоря, я виновата, слѣдовало ни на минуту не оставлять малютку, но во всякомъ случаѣ обвинять меня въ томъ, будто я его продала -- ужасно, въ высшей степени жестоко и несправедливо. Что теперь со мною будетъ? Помоги мнѣ, спаси меня, дорогая Наташа! Спаси ради Бога!

Наташа всѣми силами старалась утѣшить ее.

-- Надѣйся на Бога,-- говорила она, нѣжно цѣлуя дѣвочку въ лобикъ.-- Молись, Господь поможетъ тебѣ; очевидно, ребенка дѣйствительно украли карлики, но я приложу всѣ свои старанія, чтобы его найти.

Въ это время въ дверяхъ показалась косматая голова того самаго карлика, который провожалъ Наташу въ подземелье.

-- Пора уходить!-- крикнулъ онъ строго,-- если станетъ извѣстно, что я позволилъ вамъ видѣться, то меня отсюда прогонятъ.

Сестры принуждены были разстаться. Лизочка снова сѣла къ открытому окну и горько заплакала, а Наташа молча послѣдовала за своимъ провожатымъ.

Когда они вышли изъ тюрьмы, Наташа первымъ долгомъ поблагодарила его за то, что онъ допустилъ ея свиданіе съ сестрою.

-- Не стоитъ,-- отозвался карликъ,-- я постараюсь сдѣлать все, что отъ меня зависитъ, чтобы смягчить жестокую участь Лизы.

-- Спасибо, спасибо,-- съ чувствомъ повторяла Наташа.

-- Не благодари, Наташа, для такой доброй дѣвочки, какъ ты, каждому пріятно что-нибудь сдѣлать; будь покойна я тебя не оставлю -- или съ Богомъ домой.

Разсуждая подобнымъ образомъ, они пришли къ большой дорогѣ, которая вела въ деревню, гдѣ жила Наташа. Тутъ она простилась со своимъ спутникомъ и тихонько, на цыпочкахъ, чтобы не разбудить отца, вошла въ хижину. Отецъ, однако, услыхалъ ея шаги.

-- Что случилось? говори скорѣе, чѣмъ заболѣла Лизочка?

Наташа постаралась въ короткихъ словахъ и на сколько возможно осторожнѣе сообщить обо всемъ случившемся, но ея старанія не помогли; какъ только онъ узналъ про то, что Лизочка засажена въ тюрьму, и что ее обвиняютъ въ гнусномъ поступкѣ -- съ нимъ сдѣлался обморокъ. Наташѣ стоило большого труда привести его въ чувство; въ продолженіе почти часа бѣдняга лежалъ неподвижно, точно мертвый, а затѣмъ, когда наконецъ открылъ глаза и привсталъ съ постели, то выглядѣлъ страшно измѣнившимся и словно съ разу постарѣлъ на цѣлыхъ десять лѣтъ.

Только къ вечеру удалось Наташѣ немного его успокоить.

-- Господь насъ не оставитъ... Господь намъ поможетъ,-- уговаривала она несчастнаго человѣка и сама мысленно рѣшила во что бы то ни стало проникнуть въ жилище карликовъ и унести оттуда, украденнаго ими малютку-графа; какимъ способомъ удастся ей это сдѣлать, она опредѣлить не могла, но исполнить это обѣщала во всякомъ случаѣ.

Приготовивъ отцу ужинъ и дождавшись, когда онъ легъ въ постель, дѣвочка тихонько вышла изъ дома; она рѣшила ничего не говорить ему о своемъ намѣреніи, такъ какъ боялась, что онъ ее не пуститъ; мимоходомъ забѣжала къ одной старушкѣ-сосѣдкѣ и передавъ заранѣе написанное отцу письмо къ которымъ сообщала, что должна по одному важному дѣлу отлучиться изъ дома, просила ее присмотрѣть за хозяйствомъ до тѣхъ поръ, пока она воротится.

Сосѣдка обѣщала исполнить все въ точности. Ната ша успокоилась. Она взяла съ собою маленькій пакетикъ, въ который завернула платье, платокъ и кусокъ хлѣба, набожно перекрестилась и мысленно моля у Бога милости помочь въ задуманномъ предпріятіи, несмотря на окружающій мракъ, смѣло пустилась бѣжать по направленію къ лѣсу, достигнувъ котораго уходила все дальше и дальше въ глубину густой, порою почти непроходимой чащи. О страхѣ не было и помину, но различныя неудобства и преграды встрѣчались чуть не на каждомъ шагу.

Платье ея ежеминутно зацѣпляло за сучья, ноги спотыкались о пни и кочки, длинныя развѣсистыя вѣтви деревьевъ били по глазамъ, все это въ концѣ концовъ до того притомило и обезкуражило бѣдную дѣвочку, что она чувствовала себя не въ силахъ идти далѣе; въ изнеможеніи опустилась на траву и, подложивъ подъ голову узелокъ, хотѣла заснуть до утра, надѣясь, что при дневномъ свѣтѣ ей будетъ легче продолжать дальнѣйшій путь.

Сонъ, однако, точно нарочно бѣжалъ куда-то далеко, бѣдняжка лежала въ темнотѣ съ открытыми глазами, и чѣмъ больше старалась всматриваться въ окружающіе предметы, тѣмъ ей становилось все страшнѣе.

Она начала мысленно творить молитву, мало-по-малу успокоилась, и къ великому своему удовольствію, вслѣдъ за тѣмъ скоро заснула; но сонъ продолжался не долго: ее разбудилъ шорохъ, она открыла глаза и увидѣла выходившую изъ-за кустовъ крошечную, очень нарядно одѣтую женщину, которая подошла къ ней: совсѣмъ близко и тихо прошептала:

-- Я лѣсная фея; зато, что ты всегда была готова помочь ближнему и относилась ласково ко всѣмъ звѣрямъ и птицамъ, я беру тебя, подъ свое покровительство и помогу найти жилище карликовъ, гдѣ въ настоящее время находится малютка-графъ; не. бойся меня, довѣрься вполнѣ -- я имѣю право явиться къ тебѣ на помощь ровно три раза. Какъ только тебѣ въ этомъ встрѣтится необходимость, возьми, и брось вотъ этотъ маленькій камешекъ на воздухъ, и я явлюсь передъ тобою, какъ листъ передъ травой!

Говоря такъ, крошечная женщина подала Наташѣ три небольшихъ остроконечныхъ, ярко-блестящихъ камешка.

Наташа въ первую минуту приняла все это за сонъ, но затѣмъ, ощупавъ камешки собственными руками, скоро убѣдилась въ дѣйствительности, и благословляя въ душѣ добрую фею, спрятала камешки въ мѣшечекъ, который постоянно носила на шеѣ и въ которомъ у нея хранилась самая драгоцѣнная для нея вещь -- прядка волосъ покойной матери.

-- Спасибо, спасибо тебѣ, добрая фея,-- проговорила Наташа,-- но фея уже не слыхала ея словъ, такъ какъ въ одну минуту куда-то скрылась.

Наташа подошла къ журчавшему по близости ручейку, наскоро умылась, причесала гребнемъ свои чудные золотистые волосы и снова пустилась въ путь.

Кругомъ было совершенно свѣтло: высокія деревья такъ пугавшія Наташу вчера,-- теперь смотрѣли привѣтливо, она уже больше не спотыкалась и не зацѣплялась; настроеніе духа тоже стало иное, ее забавляло все, и шелестъ листьевъ и сами птички, весело перепархивавшія съ вѣтки на вѣтку, но больше всего забавляла ее одна хорошенькая малиновка, которая во все время перехода не переставала виться около нея, такъ близко и до того смѣло, что Наташа невольно обратила на нее особенное вниманіе, въ особенности, когда въ ту минуту какъ она, т.-е. Наташа, хотѣла свернуть съ узкой тропинки на болѣе широкую -- малиновка вдругъ подняла такой жалобный крикъ, что можно было подумать, что ее убиваютъ.

Наташа съ разу поняла и догадалась, что эта птичка послана ей доброй феей съ тѣмъ, чтобы указывать дорогу -- и снова пошла по узкой тропинкѣ; птичка успокоилась, взмахнула крылышками, полетѣла впередъ на извѣстное пространство и потомъ присѣла въ ожиданіи Наташи, но какъ только послѣдняя подходила ближе, сейчасъ же вспархивала снова, чтобы продѣлать то же самое. Такимъ образомъ онѣ совершали свой переходъ довольно долго; когда имъ хотѣлось кушать, то на глаза сейчасъ же являлось множество спѣлой, ароматной земляники; а когда хотѣлось пить -- то являлся источникъ чудной, холодной воды... Случилось, между прочимъ, что Наташа вдругъ оцарапала себѣ ногу, кровь пошла довольно сильно, но хорошенькая малиновка поспѣшила принести ей въ своемъ клювѣ какую-то травку; дѣвочка приложила ее къ больному мѣсту и кровь моментально остановилась. Послѣ всего этого, конечно, не трудно было догадаться, что добрая фея, согласно данному обѣщанію, оказываетъ дѣвочкѣ свое покровительство.

-- Спасибо, спасибо тебѣ добрая фея,-безпрестанно повторяла Наташа и все глубже и глубже уходила въ лѣсъ, который наконецъ сталъ до того густъ, что пробираться сквозь него было очень и очень трудно: деревья росли почти сплошь одно возлѣ другого, а около нихъ вездѣ торчали громадные камни, поросшіе мхомъ.

Но вотъ малиновка вдругъ съ пискомъ на нѣсколько минутъ скрылась въ кустахъ, вылетѣвъ откуда, стала пристально смотрѣть на свою спутницу словно прося не приблизиться.

Наташа исполнила желаніе птички, которая тогда "начала жалобно зачирикала, а затѣмъ, вспорхнувъ съ вѣтки, умышленно задѣла крылышками за лицо дѣвочки и скрылась изъ виду. Не подлежало никакому сомнѣнію, что цѣль путешествія была окончена, и что жилище карликовъ находится близко -- оставалось только отыскать его.

Наташа принялась внимательно обшаривать кустъ, и скоро замѣтила близъ него въ землѣ довольно широкое отверстіе, заваленное камнями. Съ большимъ трудомъ сдвинула она эти камни, послѣ чего ея взорамъ представилась витая лѣстница, которая, безъ сомнѣнія, вела въ жилище карликовъ. Вся она была выложена драгоцѣнными камнями, которые до того блестѣли, что на нихъ было больно смотрѣть; прикрывъ глаза ладонью, Наташа остановилась въ нерѣшимости, она не знала, слѣдуетъ ли ей спуститься ниже или повернуть обратно...

-- Какъ осмѣливаешься ты, дерзкая дѣвчонка, являться сюда! Развѣ не знаешь, какое жестокое наказаніе за это ожидаетъ тебя?-- раздался надъ самымъ ухомъ Наташи визгливый голосъ карлика, который, высунувъ изъ подъ отверстія свою неуклюжую голову, прикрытую черной шапочкой, смотрѣлъ на нее злыми глазами.

-- Я ищу входъ въ жилище карликовъ,-- смѣло отозвалась Наташа.

-- Ты кажется съума сошла! убирайся вонъ, пока я не расправился съ тобою по-своему!-- громко крикнулъ карликъ и уже поднялъ руку, чтобы ударить Наташу, но всмотрѣвшись въ нее внимательно, сейчасъ же успокоился, такъ какъ узналъ въ ней ту самую дѣвочку, которая оказала ему помощь, когда онъ лежалъ въ лѣсу, изнемогая отъ голода.

-- Какъ ты. сюда попала? Не могу ли я тебѣ чѣмъ-нибудь помочь?-- спросилъ онъ уже совершенно другимъ тономъ.

Наташа подробно разсказала ему все. Онъ внимательно слушалъ ея разсказъ, а когда она кончила, заговорилъ въ свою очередь:

-- Твоя сестра страшно избалована, за что теперь и терпитъ наказаніе; совѣтую, какъ можно меньше о ней думать; ты же, милая, добрая, хорошая дѣвочка, получишь много золота и драгоцѣнныхъ камней, будешь жить въ полномъ довольствѣ, богатствѣ, счастьи; только опять-таки повторяю -- тогда, когда перестанешь думать о ней.

-- Я довольна своею жизнью, никакихъ сокровищъ не желаю,-- отозвалась Наташа,-- мнѣ нужно только одно -- освободить сестру, а для этого, необходимо предварительно отъискать и освободить малютку-графа.

-- Значитъ ты готова отказаться отъ всего, что тебѣ предложатъ?

-- Положительно.

-- Жаль, очень жаль; мнѣ хотѣлось порадовать тебя добрыми вѣстями, такъ какъ кромѣ этого ничѣмъ не могу быть полезенъ, занимая только скромную должность привратника въ царствѣ карликовъ и не имѣя никакого права голоса; но во всякомъ случаѣ позволь проводить тебя къ нашему королю и королевѣ, хотя при этомъ считаю долгомъ предупредить, что отъ нихъ хорошаго ждать нечего.

Наташа тѣмъ не менѣе согласилась на то, чтобы карликъ проводилъ ее въ королевскія палаты, и послѣдовала за нимъ по узкому корридору, который казался безконечнымъ и идти по которому было очень трудно, такъ какъ приходилось то спускаться, то опять подниматься по очень высокимъ и крутымъ лѣстницамъ.

-- Хорошо, что здѣсь такъ свѣтло,-- замѣтила Наташа, обратившись къ своему спутнику.

-- Обыкновенно тутъ бываетъ еще свѣтлѣе; теперь же всѣ лучшіе драгоцѣнные камни спрятаны по приказанію короля, такъ какъ недавно неизвѣстно кѣмъ изъ нашей сокровищницы похищены три крупныхъ брилліанта,-- и маленькій словоохотливый карликъ принялся подробно разсказывать, какой переполохъ произвела означенная покража въ ихъ подземномъ царствѣ.

Разсуждая подобнымъ образомъ, они наконецъ достигли большой пещеры, которая раздѣлялась на нѣсколько отдѣленій; стѣны каждаго отдѣленія были выложены изъ бѣлыхъ прозрачныхъ плитъ, а потолокъ и полъ изъ сафировъ, бирюзы и прочихъ тому подобныхъ драгоцѣнныхъ камней. Вездѣ бродило несмѣтное количество карликовъ и карлицъ; нѣкоторые изъ нихъ занимались уборкою комнатъ, нѣкоторые ничего не дѣлали, а только съ напускною важностью ходили изъ угла въ уголъ; между ними бѣгали дѣти карликовъ, такіе крошечные, что на нихъ легко можно было наступить.

-- Завтра у насъ большой праздникъ, день рожденія наслѣднаго принца,-- снова заговорилъ карликъ,-- только на этотъ разъ обычнаго веселья не будетъ, потому что мы всѣ слишкомъ опечалены недавней покражей.

-- Да, да, это дѣйствительно для васъ должно быть непріятно,-- отвѣчала Наташа, слѣдуя за своимъ спутникомъ нѣсколько сконфуженная, такъ какъ всѣ остальные карлики смотрѣли на нее удивленными глазами.

Но вотъ наконецъ Наташа услыхала гдѣ-то вдали плачъ ребенка. Узнавъ голосъ маленькаго графа, она побѣжала туда, откуда доносился плачъ -- такъ быстро, что карликъ едва поспѣвалъ слѣдовать за нею. Нѣсколько минутъ спустя, взорамъ ея представилась слѣдующая картина: на роскошномъ диванѣ, покрытомъ персидскимъ ковромъ, между двумя карлицами, сидѣлъ маленькій графъ, карлицы всячески старались успокоить его, подавали блестящія игрушки, нѣжно улыбаясь, и называли самыми ласковыми именами; но ребенокъ продолжалъ плакать, вырывался изъ рукъ карлицъ и кричалъ во все горло:

"Коля хочетъ домой къ мамѣ, къ папѣ, къ нянѣ Лизѣ..."

Увидавъ Наташу, онъ подпрыгнулъ отъ радости и сталъ къ ней тянуться. Наташа взяла его на руки; карлицы по счастью не препятствовали.

-- Успокойся, Колечка -- теперь я знаю гдѣ ты -- и скоро снесу тебя домой къ мамѣ, къ папѣ, къ нянѣ Лизѣ,-- тихо прошептала дѣвочка.

Ребенокъ пересталъ плакать. Одна изъ карлицъ услыхавъ слова Наташи съ испугомъ хотѣла немедленно отнять отъ нея маленькаго Колю, но, по знаку привратника, рѣшила еще на нѣкоторое время оставить его на рукахъ дѣвочки.

-- Довольно, передай ребенка кормилицамъ, пора уходить!-- проговорилъ наконецъ карликъ, взглянувъ на Наташу строгими глазами.

Наташѣ было жаль разстаться съ ребенкомъ, но успокоенная мыслею, что ей теперь извѣстно гдѣ онъ находится -- она молча повиновалась.

-- Прощай Колечка, скоро приду за тобою и сведу домой,-- прошептала она мальчику -- не плачь!

Но мальчикъ, услыхавъ ея слова, снова разразился рыданіями; онъ не хотѣлъ болѣе оставаться у карликовъ, и чѣмъ дальше уходила отъ него Наташа, тѣмъ кричалъ громче и громче. Наташѣ было очень жаль бѣдняжку, она нѣсколько разъ хотѣла даже воротиться, но карликъ не позволялъ ей это сдѣлать и скоро ввелъ ее въ одно изъ самыхъ богатыхъ помѣщеній подземелья, которое было освѣщено еще ярче, чѣмъ всѣ остальныя; тамъ на золотомъ тронѣ, въ изобиліи украшенномъ драгоцѣнными каменьями, сидѣли король и королева въ пурпуровыхъ мантіяхъ, обшитыхъ горностаемъ; на головахъ у нихъ были надѣты золотыя короны, а король кромѣ того держалъ въ рукахъ скипетръ.

Перешагнувъ порогъ тронной залы спутникъ Наташи далъ на колѣни передъ королевской четой; онъ хотѣлъ, чтобы и Наташа послѣдовала его примѣру; но Наташа на его предложеніе отрицательно покачала головой, и ограничилась только однимъ лишь глубокимъ поклономъ.

-- Кого ты привелъ сюда?-- спросилъ король карлика,-- что это за дѣвочка?

Карликъ въ короткихъ словахъ передалъ королю касательно маленькаго графа, все то, что намъ уже извѣстно; слушая его, король становился все сумрачнѣе и сумрачнѣе.

-- Графъ получилъ вполнѣ справедливое возмездіе съ нашей стороны,-- отозвался король по окончаніи разсказа карлика,-- съ изчезновеніемъ малютки долженъ прекратиться его родъ -- мы рѣшились на подобную месть умышленно, потому что графъ, получившій все свое громадное состояніе только благодаря намъ, выказалъ относительно насъ черствую неблагодарность.

-- Что же касается нянюшки маленькаго графа, продолжалъ онъ, обратившись къ Наташѣ послѣ минутнаго молчанія,-- то она точно такъ же, какъ и графъ, заслуживаетъ строгаго наказанія за то, что постоянно обращается грубо и не дружелюбно со всѣми тѣми, кто ниже ее и слабѣе; за то, что не любитъ животныхъ, за то, что мучитъ ихъ, и наконецъ за то, что такъ холодно относится къ отцу и сестрѣ, которые ее боготворятъ...

-- О, пощадите, ради Бога, пощадите, вѣдь это моя сестра!-- умоляла Наташа, опускаясь на колѣни.-- Если она въ чемъ дѣйствительно виновата, то виновата только вслѣдствіе своей молодости, неопытности и легкомыслія; случившееся же несчастіе навѣрное заставитъ ее измѣниться къ лучшему!..

Ни король, ни королева не обратили вниманія на мольбы несчастной дѣвочки и даже ничего не отвѣчали ей; но она этимъ не смутилась и, крѣпко схвативъ руками ихъ колѣни, продолжала умолять возвратить ей ребенка, такъ какъ отъ этого зависило освобожденіе сестры, умоляла до тѣхъ поръ пока очевидно, разжалобила королеву настолько, что послѣдняя, обратившись къ мужу, что-то прошептала ему на ухо.

Король вмѣсто отвѣта кивнулъ головой, затѣмч. приказалъ привратнику отвести Наташу въ сосѣднюю залу и оставить тамъ до тѣхъ поръ, пока послѣдуетъ какое-нибудь рѣшеніе.

Цѣлыхъ два часа прошло въ томительномъ ожиданіи, Наташа начала даже терять надежду на то, что ее. вызовутъ; но вотъ наконецъ дверь скрипнула, на порогѣ показался карликъ, который знакомъ руки пригласилъ ее за собою слѣдовать.

-- Мы согласны въ нѣкоторой степени уважить твою просьбу и выпустить тебя вмѣстѣ съ графскимъ сыномъ на землю; но для этого ты должна выполнить три нашихъ требованія,-- сказалъ ей король.

-- Согласна, тысячу разъ согласна, даже еще не зная, въ чемъ именно они заключаются,-- радостно воскликнула Наташа.

-- Не спѣши рѣшеніемъ; то, что мы хотимъ отъ тебя потребовать,-- совсѣмъ не такъ легко!

-- Приказывай только, что надо дѣлать, батюшка-король, я ни передъ чѣмъ не остановлюсь, лишь бы облегчить горе отца и печальную участь сестрицы.

-- Хорошо; первымъ дѣломъ ты должна подарить мнѣ твои чудные волосы,-- вмѣшалась королева,-- на предстоящемъ праздникѣ они для меня послужатъ лучшимъ украшеніемъ.

-- О, рѣжьте ихъ. пожалуйста!-- вскричала Натапіа, вполнѣ довольная тѣмъ, что отъ нея требовали такъ немного.

-- Смотри, не пожалѣй,-- продолжала королева,-- вѣдь если ты позволишь обрѣзать себѣ волосы, то на всю жизнь останешься съ голой головой, потому что на. тѣхъ мѣстахъ человѣческой кожи, гдѣ прикоснутся ножницы карликовъ, волосы въ другой разъ уже не вырастутъ, а между тѣмъ они такъ украшаютъ твою голову..

Слова королевы смутили Наташу, но смущеніе продолжалось не долго -- мысль о томъ, что сестра, ея будетъ освобождена и можетъ оправдаться въ глазахъ графа, заставила ее позабыть собственные интересы; да въ общемъ не все ли для нея равно -- оставаться съ волосами или безъ волосъ; вѣдь черезъ это ни отецъ, ни Лиза никогда не разлюбятъ ее, а до того, что скажутъ посторонніе, ей не было дѣла.

-- Согласна,-- проговорила она вслухъ и собственноручно распустивъ волосы, спокойно ожидала появленія карлицы, которая по приказанію королевы должна была исполнить обязанность цирюльника.

Чикъ-чикъ-чикъ!-- послышался металлическій звукъ ловко прыгавшихъ въ ея рукахъ ножницъ, и прядка за прядкою стали тихо падать на полъ. Когда остриженіе оказалось оконченнымъ, карлица подвела Наташу къ зеркалу.

Увидавъ себя обезображенною, Наташа невольно отступила назадъ, а королева съ восхищеніемъ подбирала волосы.

-- Теперь слушай второе условіе,-- сказалъ король,-- на вершинѣ одной скалы, вѣчно покрытой снѣгомъ и недоступной даже для отважныхъ охотниковъ, находится орлиное гнѣздо, въ которомъ спрятанъ мой самый драгоцѣнный громадный брильянтъ,-- ты должна немедленно достать его оттуда и принести ко мнѣ; но помни, что стоитъ тебѣ только сдѣлать одно неосторожное движеніе и ты можешь скатиться въ бездну, откуда живая уже не выйдешь...

Предложеніе короля заставило Наташу серьезно задуматься, но тѣмъ не менѣе, въ концѣ концовъ, она все-таки согласилась.

-- Прекрасно,-- сказалъ тогда король,-- теперь поди немножко отдохни, успокойся и хорошенько покушай, тебѣ необходимо запастись силами, а завтра рано на зарѣ отправишься въ путь -- это самое удобное время, потому что орлы тогда обыкновенно покидаютъ вершину горы, чтобы охотиться за добычей.

Съ этими словами король всталъ съ мѣста и знакомъ показалъ, что аудіенція кончена. Привратникъ увелъ Наташу, и поручивъ дворецкому, приказалъ угостить самыми вкусными блюдами. Она кушала съ большимъ аппетитомъ, затѣмъ выпила стаканъ хорошаго, крѣпкаго вина и легла на заранѣе для нея приготовленную постель съ твердымъ убѣжденіемъ, что Господь поможетъ ей выполнить тяжелую задачу.

На слѣдующій день, какъ только на дворѣ занялась утренняя заря, карликъ-привратникъ вошелъ къ ней въ комнату и осторожно разбудилъ ее.

-- Вставай,-- проговорилъ онъ, ласково теребя ее за руку,-- позавтракай хорошенько и маршъ въ дорогу.

Дѣвочка не заставила дважды повторить себѣ предложеніе встать; наскоро перекусила, и совершенно бодрая, веселая, отправилась въ путь.

Болѣе часу шла она все впередъ и впередъ по дорогѣ, наконецъ дошла до лѣсу, гдѣ вскорѣ очутилась въ узкой долинѣ, со всѣхъ сторонъ окруженной покрытыми густымъ снѣгомъ скалами.

На вершинѣ самой высокой скалы она увидѣла орлиное гнѣздо.

"Это должно быть та скала, про которую говорилъ король", подумала дѣвочка и стала взбираться на гору, но вслѣдствіе неимовѣрной крутизны, вскорѣ почувствовала такую сильную усталость, что еле-еле передвигала ноги. Въ первую минуту она хотѣла присѣсть и отдохнуть, но потомъ раздумала, и собравъ послѣднія силы кое-какъ поплелась впередъ. Кругомъ все было тихо, покойно; но вотъ вдругъ гдѣ-то по близости раздался шорохъ; въ первую минуту она невольно вздрогнула и испугалась, по затѣмъ увидавъ передъ собою маленькаго дѣтеныша-оленя успокоилась, въ особенности, когда онъ вдругъ заговорилъ съ ней человѣческимъ голосомъ:

-- Я родственникъ того оленя, за которымъ ты ухаживала, когда онъ сломалъ себѣ ногу,-- пискливо пробормоталъ четвероногій малютка,-- теперь моя очередь услужить: садись ко мнѣ на спину, я быстро свезу тебя на вершину горы.

Наташа, не долго думая, смѣло прыгнула на спину новаго пріятеля, и схватившись за его рога, съ быстротою вѣтра помчалась вверхъ по скалѣ; достигнувъ вершины, олень остановился.

-- Тебѣ придется немножко пѣшкомъ пройти,-- сказалъ онъ,-- тутъ начинаются уступы, да кромѣ того я боюсь подниматься выше, потому что орлы могутъ заклевать меня, а ты или смѣло, тебя они не тронутъ, я же подожду здѣсь, чтобы потомъ прежнимъ порядкомъ довести обратно.

Наташа въ знакъ благодарности погладила оленя, и стала подниматься одна; она ступала осторожно, безпрестанно оглядываясь назадъ, чтобы не свалиться въ пропасть.

По прошествіи довольно продолжительнаго времени она наконецъ благополучно достигла вершины и къ великой своей радости скоро увидала въ пустомъ орлиномъ гнѣздѣ брильянтъ громадныхъ размѣровъ и необычайнаго блеска.

Въ одну минуту схватила она его руками, быстро спрятала на груди и хотѣла уже спускаться съ утеса, какъ вблизи раздался страшный шумъ: оказалось, что орелъ и орлица съ громкимъ пронзительнымъ крикомъ, махая своими широкими крыльями, летѣли по направленію къ гнѣзду. Замѣтивъ дѣвочку, они посмотрѣли на нее такими злыми глазами, что она пришла въ. ужасъ; гибель казалась неминуемой, еще секунда -- и гадкіе, противные орлы навѣрное заклевали бы ее до смерти, ежелибъ по счастію она не вспомнила о доброй "лѣсной феѣ" и о чудодѣйственныхъ камешкахъ, которые всегда носила при себѣ.

Дрожащею рукою развязала она мѣшечекъ, и вынувъ оттуда одинъ изъ камешковъ, поспѣшила бросить его на воздухъ; послѣ чего вдругъ маленькое, раньше совершенно незамѣтное облачко мгновенно превратилось въ густую черную тучу, которая совсѣмъ скрыла Наташу отъ злыхъ орловъ, и послѣдніе, такимъ образомъ потерявъ изъ виду добычу, принуждены были ни съ чѣмъ улетѣть въ свое гнѣздо.

Наташа успокоилась: она видѣла, что опасность миновала, и хотя черныя густыя тучи виднѣлись по-прежнему надъ ея годовою, но это не казалось страшнымъ въ виду того, что ослѣпительный блескъ брильянта сразу освѣтилъ собою все окружающее пространство, она могла благополучно спуститься съ утеса, гдѣ ее ждалъ олень, который безъ всякихъ приключеній доставилъ ее до долины.

-- Премного и много благодарю тебя, мой добрый другъ,-- сказала ему Наташа на прощанье.

-- Не за-что, Наташа, я только отплачиваю тебѣ за твою доброту къ моимъ родственникамъ,-- возразилъ олень и съ этими словами скрылся изъ виду, неизвѣстно куда.

Время между тѣмъ клонилось къ вечеру. Проводникъ Наташи, карликъ, ждалъ ее у опушки лѣса, чтобы провести къ королю. Онъ полагалъ въ душѣ, что она уже больше не вернется и, завидѣвъ ее, да еще съ брилліантомъ, даже закричалъ отъ радости. Велика была также радость короля и королевы, когда они узнали, что дѣвочка въ точности исполнила ихъ порученіе.

-- Теперь третье условіе,-- сказалъ ей король,-- не менѣе трудное. Въ глубинѣ сосѣдняго лѣса, въ темной пещерѣ живетъ отвратительный драконъ, который недавно укралъ у насъ самый дорогой сафиръ. Ни одинъ карликъ со своею громадной головой не можетъ пролѣзть въ отверстіе, которое ведетъ къ его пещерѣ и, вотъ, если ты принесешь намъ этотъ сафиръ въ цѣлости, то мы отдадимъ тебѣ графскаго сына.

-- Иду, иду съ большимъ удовольствіемъ!-- весело отозвалась дѣвочка.

-- Только не сію минуту -- возразила королева; ты, вѣроятно страшно утомлена и должна непремѣнно подкрѣпиться пищей. Бобъ,-- продолжала она, обратившись къ одному изъ стоявшихъ поблизости карликовъ,-- проводи дѣвочку въ ея комнату и распорядись, чтобы она покушала.

Бобъ немедленно исполнилъ полученное приказаніе.

-- Рано не стоитъ пускаться въ путь,-- сказалъ, онъ Наташѣ, когда та кончила ужинать;-- драконы имѣютъ обыкновеніе только подъ вечеръ выходить изъ пещеры.

Наташа послушалась его совѣта и на слѣдующій день, дождавшись вечера, снова приготовилась въ путь-дорогу, вполнѣ спокойная, что добрая лѣсная фея, по примѣру прошлаго, не оставитъ ее своею помощью, и съ нетерпѣніемъ ожидала, когда карликъ Бобъ прикажетъ ей отправиться.

-- Успѣешь еще,-- сказалъ онъ, войдя наконецъ къ ней въ комнату,-- времени много, не хочешь-ли пока что осмотрѣть,-- наше подземное царство я съ большимъ удовольствіемъ покажу тебѣ.

Наташа согласилась.

-- Пойдемъ,-- сказалъ карликъ, и они вмѣстѣ спустились въ шахты, гдѣ работало множество карликовъ. Сколько золота, серебра, драгоцѣнныхъ камней увидѣла тамъ Наташа, сколько разныхъ необычайныхъ сокровищъ, сколько парадныхъ комнатъ показалъ ей маленькій проводникъ, объяснивъ, что всѣ онѣ открывались только въ большіе праздники и торжественные дни.

По просьбѣ Наташи карликъ проводилъ ее къ маленькому графу, жалобный плачъ котораго издали доносился до ея ушей. Увидавъ ее, малютка сперва съ радостнымъ крикомъ бросился къ ней на шею, потомъ вдругъ отвернулся и проговорилъ съ досадой:-- "я не хочу тебя видѣть, ты такая некрасивая".

Наташа только тутъ вспомнила про свою обезображенную голову и грустно улыбнулась.

"Сколько насмѣшекъ придется мнѣ перенести, когда вернусь на землю", мысленно проговорила она сама себѣ; "но теперь, во-всякомъ случаѣ, объ этомъ думать не время." -- Пора пуститься въ путь.

Послѣднія слова она проговорила громко.

-- Пора, пора!-- подхватилъ карликъ и вывелъ ее изъ шахты, чтобы провести черезъ дремучій лѣсъ прямо къ ущелью.

-- Теперь я долженъ разстаться съ тобою,-- сказалъ онъ въ заключеніе,-- желаю успѣха!-- и мгновенно скрылся изъ виду.

Наташа стала оглядываться по сторонамъ и, увидавъ входъ въ пещеру, немедленно туда направилась; но входъ оказался такой узкій, что не было никакой возможности черезъ него проникнуть, а другого отверстія нигдѣ не было.

-- Что теперь дѣлать!-- вскричала Наташа почти въ -отчаяніи.

Въ отвѣтъ на ея возгласъ вдругъ откуда ни возьмись явилась красивая, маленькая ящерица, которая, подкралась къ ней совсѣмъ близко, сначала- посмотрѣла на нее своими умными, выразительными глазами, а затѣмъ заговорила человѣческимъ голосомъ:

-- Иди за мной!

Наташа повиновалась и къ великому своему удивленію прошла въ отверстіе вслѣдъ за ящерицей почти совершенно свободно.

-- Иди, иди!-- продолжала ящерица, ловко пробираясь впередъ и очищая путь Наташѣ.

Такимъ образомъ онѣ продолжали идти довольно долго; наконецъ, узкій корридоръ кончился, и вмѣсто прежняго мрака, въ которомъ онѣ находились до сихъ поръ, ихъ сразу озарилъ такой ослѣпительный свѣтъ, что маленькая ящерица даже вздрогнула.

-- Мы пришли къ жилищу дракона,-- проговорила она скороговоркой,-- дальше я не могу идти, а буду ждать тебя здѣсь; до свиданья -- желаю счастливаго пути!

Наташа отправилась одна и вскорѣ очутилась передъ высокою пещерой, которая была до того наполнена какими-то особенными ядовитыми парами, что она сразу почувствовала себя словно отуманенною. Ноги ея скользили, потому что земляной полъ былъ совершенно мокрый; по такимъ же мокрымъ стѣнамъ пещеры всюду ползали змѣи, разные гады, и кругомъ распространялся удушливый запахъ плѣсени. Въ самомъ отдаленномъ углу пещеры Наташа увидала лежавшій на полу сафиръ; своимъ громаднымъ размѣромъ онъ не уступалъ размѣру того брилліанта, который она только что нашла въ. орлиномъ гнѣздѣ, а блеску распространялъ еще больше; для того чтобы подойти къ нему, ей пришлось даже закрыть глаза.

Ощупью схвативъ въ руки драгоцѣнный камень, дѣвочка уже собралась идти обратно, какъ вдругъ услыхала на противоположной сторонѣ пещеры свистъ и шипѣнье; она оглянулась и онѣмѣла отъ ужаса: передъ ней стоялъ страшный огромный драконъ. Туловище его походило на туловище крокодила, голова -- на голову змѣи, а крылья -- на крылья летучей мыши. Онъ стоялъ съ широко разинутой пастью, изъ которой торчало длинное лгало, и казался въ высшей степени разсерженнымъ.

Еще одна минута, и онъ навѣрное цѣликомъ проглотилъ-бы бѣдную Наташу; но послѣдняя по счастью вспомнила про то, какую чудодѣйственную силу разъ имѣлъ уже въ ея рукахъ камешекъ доброй феи, и рѣшила испробовать ее вторично.

Какъ только камешекъ былъ брошенъ ею на воздухъ, такъ-она въ ту же минуту почувствовала вокругъ себя вмѣсто прежняго удушливаго запаха живительную прохладу и вслѣдъ за тѣмъ увидала, что пещера вся сплошь покрылась такимъ густымъ туманомъ, что ни дракона, ни остальныхъ, гадовъ, ни даже стѣнъ, положительно нельзя было разглядѣть, и если бы не блескъ изумительнаго сафира, то даже трудно было бы найти выходъ.

Выбравшись, однако, вполнѣ благополучно изъ пещеры, Наташа вновь увидала свою знакомую маленькую ящерицу, которая въ цѣлости доставила ее въ царство карликовъ; тогда Наташа принялась вторично благодарить ее, но ящерица, не желая слушать благодарности, мгновенно скрылась, а Наташа вошла во внутреннія комнаты. Карликъ Бобъ, давно уже безпокоившійся о ея участи, чрезвычайно обрадовался, увидавъ ее, взялъ за руку и повелъ къ королю и королевѣ, которые, замѣтивъ въ рукѣ дѣвочки сафиръ, встали съ мѣста и, сдѣлавъ нѣсколько шаговъ впередъ, пошли на встрѣчу.

Трудно описать ту радость и веселье, которыя были вызваны у карликовъ полученіемъ обратно драгоцѣннаго сафира. Они не знали чѣмъ отблагодарить Наташу и рѣшили дать въ честь нея большой праздникъ.

-- Не надо, право же не надо,-- говорила Наташа,-- отпустите меня скорѣе домой и отдайте маленькаго графа -- мнѣ ничего не надо, увѣряю васъ...

На слѣдующій день король и королева простились съ Наташей, наградивъ ее всевозможными подарками и заставивъ взять съ собою столько золота и серебра, сколько она была въ состояніи снести; нѣжно поцѣловавъ дѣвочку, королева, кромѣ того, еще подарила ей ожерелье изъ драгоцѣнныхъ камней, которое раньше носила сама; сказала, что всѣ подвластные ей карлики всегда будутъ къ ея услугамъ, и что она, т.-е. Наташа, можетъ постоянно обратиться къ нимъ за помощью.

Наташа была тронута до глубины души. Но вотъ наконецъ въ комнату вошли карлицы вмѣстѣ съ маленькимъ графомъ; малютка громко выражалъ свой восторгъ, когда узналъ, что скоро увидитъ маму, папу и Лизу. Сперва онъ какъ будто боялся -Наташи или, лучше сказать, не Наташи, а ея бритой головы, но потомъ скоро освоился и дружески протянулъ ручки.

Простившись еще разъ съ королемъ и королевой и поблагодаривъ ихъ за всѣ оказанныя милости, Наташа взяла на руки ребенка и въ сопровожденіи карлика Боба отправилась въ путь.

Три дня лили они лѣсомъ, затѣмъ, наконецъ, разстались. Прощаніе не обошлось безъ слезъ съ той и съ другой стороны, въ особенности плакалъ карликъ, успѣвшій за это время привязаться къ доброй дѣвочкѣ.

-- Ты должна дать мнѣ честное слово, каждый годъ въ Ивановъ день приходить въ лѣсъ на то же самое мѣсто, чтобы повидаться со мною -- говорилъ онъ, обливаясь слезами и подавая на память отъ себя, чудный браслетъ, который просилъ носить постоянно; затѣмъ дружески пожалъ ея маленькую ручку, повернулъ обратно въ лѣсъ и въ одинъ мигъ скрылся изъ виду.

Наташа нѣсколько минутъ стояла въ нерѣшимости, не зная куда ей слѣдуетъ сперва пойти, т.-е. домой къ отцу или въ графскій замокъ -- послѣднее казалось ей дѣломъ болѣе спѣшнымъ, такъ какъ она находила нужнымъ прежде всего какъ можно скорѣе возвратить сына родителямъ, а затѣмъ освободить изъ заточенія собственную сестру.

"Но куда ты пойдешь такимъ уродомъ" -- шепнулъ ей, вдругъ какой-то тайный невидимый голосъ. Она невольно вздрогнула, и случайно увидавъ въ водѣ расположенной поблизости рѣчки отраженіе собственной фигуры, съ ужасомъ отшатнулась. Она никогда и раньше-то не отличалась красотою,-- а теперь безъ волосъ выглядѣла уже совсѣмъ безобразною.

"Хорошо еще, ежели мои волосы отрастутъ когда-нибудь, а ежели нѣтъ? Послѣднее вѣрнѣе", мысленно проговорила сама себѣ бѣдная дѣвочка, и горько заплакала. Но тутъ вдругъ ей вспомнилась добрая лѣсная фея и она поспѣшила достать изъ мѣшечка третій камушекъ, чтобы подбросить его на воздухъ. Не прошло и минуты, какъ вдругъ откуда ни возьмись передъ лею выросъ кустъ душистой сирени, на одной изъ вѣтокъ которой она замѣтила небольшую баночку, наполненную помадой.

Поспѣшно открыть баночку и намазать содержимой:въ ней массой голову, было дѣломъ одной секунды.

"Что-то будетъ теперь... что-то будетъ теперь..." -- дрожащимъ отъ волненія голосомъ повторяла Наташа, снова подходя къ рѣчкѣ. И что же? за минуту передъ тѣмъ лишенная волосъ голова ея оказалась вся въ длинныхъ бѣлокурыхъ локонахъ.

-- Наташа больше не похожа на ту некрасивую дѣвочку, которая недавно унесла меня отъ злыхъ карликовъ!-- радостно вскричалъ маленькій Коля и обвивъ рученками шею своей спутницы принялся играть ея локонами.

Наташа была совершенно счастлива, она даже боялась вѣрить своему счастію, и остановившись около перваго попавшагося на пути ручейка чтобы посмотрѣть въ водѣ отраженіе собственной фигуры, на этотъ разъ даже вскрикнула отъ радости, когда увидала, что ея миловидное личико обрамляли чудные, бѣлокурые локоны. Какъ глубоко была она благодарна доброй лѣсной феѣ, и съ какимъ восторгомъ пустилась бѣжать по направленію къ графскому замку, гдѣ всѣ встрѣтили -ее съ распростертыми объятіями.

Графъ и графиня не находили словъ выразить признательность; они плакали отъ счастія -- увидавъ малютку-сына, котораго считали навсегда потеряннымъ.

Графъ первымъ дѣломъ позаботился о томъ, чтобы какъ можно скорѣе выпустить изъ тюрьмы Лизу, и когда она пришла въ ихъ покои, то началъ просить у нея прощеніе.

Лиза, отъ природы немного злопамятная, теперь послѣ всего пережитаго и перечувствованнаго, стала гораздо добрѣе, въ особенности она измѣнилась по отношенію къ сестрѣ, къ которой оставалась признательною въ продолженіе всей своей жизни.

Когда первый порывъ общей радости и веселья нѣсколько поуспокоился -- обѣ дѣвочки стали прощаться съ семьей графа: имъ хотѣлось немедленно отправиться къ отцу, чтобы подробно разсказать обо всемъ случившемся. Какъ ни удерживали ихъ графъ и графиня, какъ ни уговаривали, какъ ни плакалъ маленькій Коля при мысли, что у него не будетъ больше его любимой няни, Наташа и Лиза оставались непреклонны; тогда графъ приказалъ заложить шестерку чистокровныхъ рысаковъ въ самый лучшій экипажъ, и щедро наградивъ обѣихъ дѣвочекъ подарками, отправилъ домой въ сопровожденіи ливрейнаго лакея.

Подъѣзжая къ дому, онѣ еще издали увидѣли отца, сидящаго около воротъ ихъ маленькаго домика.

Глубокая печаль выражалась на его лицѣ, бѣдняга совершенно упалъ духомъ; во все время отсутствія дочерей, онъ не зналъ какъ скоротать дни, которые ему казались цѣлыми годами. Онъ уже думалъ, что никогда болѣе не увидитъ своихъ дѣвочекъ и порою приходилъ почти въ отчаяніе при мысли, что не можетъ ничего предпринять, чтобы отыскать ихъ. Силы его начали слабѣть, онъ не спалъ по ночамъ и часто отказывался отъ пищи.

Увидавъ графскій экипажъ и сидѣвшихъ въ немъ Дѣвочекъ, онъ первую минуту не хотѣлъ вѣрить собственнымъ глазамъ, полагая, что все это сонъ; но затѣмъ, когда онѣ подбѣжали къ нему совсѣмъ близко и, обливаясь слезами радости, бросились на шею, то уже болѣе не сомнѣвался въ томъ, что это дѣйствительность.

-- Господи! благодарю тебя!-- воскликнулъ онъ, опустившись на колѣни передъ висѣвшимъ въ углу образомъ. Наташа и Лиза послѣдовали его примѣру; они всѣ трое были совершенно счастливы.

Жизнь ихъ потекла попрежнему тихо, мирно, спокойно; собственно говоря, теперь она потекла лучше прежняго -- лучше потому, что они не только ни въ чемъ не нуждались, но могли даже назваться людьми богатыми; несмотря на все это однако, какъ самъ отецъ, такъ равно и обѣ дѣвочки охотно отдали бы все богатство и достатки за то, чтобы вернуть тѣ дни, когда съ ними жила ихъ милая, дорогая мама...

Силы старика отца стали мало-по-малу возстановляться, благодаря спокойному состоянію духа и тѣмъ неустаннымъ заботамъ, которыми окружали его обѣ дочери. Графъ и графиня остались ихъ лучшими друзьями, равно какъ и маленькій Коля, никогда не перестававшій любить свою бывшую няню.

Касательно карликовъ, графъ тоже сталъ гораздо милостивѣе, чѣмъ прежде, и каждый годъ въ Ивановъ день съ большимъ удовольствіемъ устраивалъ имъ въ лѣсу дорогой изысканный обѣдъ; графиня въ этомъ ему помогала, а Наташа, въ продолженіе всей своей жизни ни разу не нарушила обѣщанія,-- наканунѣ Иванова дня ходить въ лѣсъ къ условленному мѣсту на свиданіе съ Бобомъ, который всегда передавалъ ей поклонъ отъ остальныхъ карликовъ и общую ихъ просьбу -- всегда, вездѣ, во всякихъ случаяхъ обращаться къ нимъ за помощью.

Наташа искренно благодарила за вниманіе добраго Боба и прочихъ его сотоварищей, въ свою очередь посылала послѣднимъ низкіе поклоны, но за помощью обращаться къ нимъ ей ни разу не приходилось, такъ какъ она во всѣхъ отношеніяхъ была вполнѣ довольна, счастлива, покойна.

Любимая птичка.

Сказка.

Подъ тѣнистыми вѣтвями одной старой развѣсистой липы, однажды собралась веселая компанія маленькихъ птичекъ для того, чтобы вмѣстѣ позавтракать.

Къ заранѣе назначенному часу всѣ приготовленія оказались оконченными, и хозяева дома, если только въ данномъ случаѣ можно такъ выразиться, съ нетерпѣніемъ ожидали прибытія гостей. Хозяева же были никто иные, какъ птичка-зябликъ и его супруга. Они устраивали пиръ по случаю того, что ихъ четверо дѣтокъ, только что научились летать; на пиръ было приглашено очень много родныхъ и знакомыхъ.

Мамаша-зябликъ съ самаго ранняго утра суетилась и хлопотала по хозяйству, да и кромѣ хозяйства надо было позаботиться о томъ, какъ размѣстить гостей по вѣткамъ липы, которыя служили имъ вмѣсто креселъ и стульевъ; что касается угощенья, то оно было придумано согласно вкуса приглашенныхъ и состояло исключительно изъ зеренъ, сѣмянъ, червяковъ и различныхъ насѣкомыхъ. Всего этого было наготовлено очень много, такъ что гости не могли упрекать хозяевъ въ скупости.

Супруги-зяблики вообще среди своего птичьяго общества считались большими хлѣбосолами, и всѣ ихъ знакомые знали, что если они уже пригласятъ гостей, то и накормятъ и напоятъ въ волю.

Въ минуту моего разсказа, мамаша-зябликъ находилась въ большихъ хлопотахъ; разложивъ зернышки по вѣткамъ, она тщательно наблюдала за тѣмъ, чтобы они не скатились на землю; что касается папаши, то ему было поручено слѣдить за червяками и насѣкомыми, которые могли легко располстись въ разныя стороны прежде чѣмъ придутъ гости.

-- Спрячь ихъ подъ крылья, да смотри не зѣвай, гляди въ оба,-- обратилась мамаша-зябликъ къ своему супругу.

Супругъ повиновался, и распустивъ крылышки, принялся усердно запихивать подъ нихъ различныхъ червяковъ, мушекъ, мошекъ, таракашекъ. Заинтересованные невиданнымъ еще зрѣлищемъ -- птенчики кружились около и смотрѣли съ удивленіемъ.

-- Чего рты разинули?-- прикрикнула на нихъ мамаша,-- будетъ вамъ шалить да безъ дѣла толкаться, берите примѣръ съ отца и матери, они никогда не сидятъ праздными.

Но маленькіе птенчики повидимому вовсе не были расположены слушать совѣта матери, потому что, не обращая вниманія на ея слова, продолжали свои игры и забавы попрежнему.

-- Мама, Пери ударилъ меня крылышкомъ и сдѣлалъ больно!-- запищалъ старшій птенчикъ, подлетѣвъ къ матери.

-- Да Люлю первый ущипнулъ меня,-- оправдывался Пери, едва сдерживая слезы на своихъ крошечныхъ птичьихъ глазкахъ.

-- Перестаньте ссориться,-- унимала ихъ мать,-- теперь не время, сейчасъ навѣрное придутъ гости; помните, сегодня вы должны быть особенно умны и послушны и не забывать, что на первомъ планѣ гости,-- а не вы.

-- То, что ты сейчасъ сказала, мама, мнѣ совсѣмъ не нравится,-- пропищалъ третій птенчикъ -- я охотно съѣлъ бы приготовленное для гостей угощеніе сейчасъ же.

-- И я тоже,-- сказалъ въ заключеніе четвертый, самый маленькій.

Мамаша-зябликъ только что-хотѣла возразить, какъ папаша ей доложилъ, что идутъ гости, они должны были спѣшить къ нимъ на встрѣчу.

Первыми пришли ласточки, онѣ явились цѣлою семьею: отецъ, мать, бабушка, которая между прочимъ сообщила о своемъ безпокойствѣ по поводу того, что ея мужа, т.-е. дѣдушку, сильно помяла кошка и что, несмотря на это, она его все-таки привела сюда; затѣмъ тянулась цѣлая вереница дѣтей, двѣ замужнія дочери со своими семьями, свояки, своячиницы...

Хозяева даже затруднились, куда ихъ всѣхъ разсадить; но этимъ дѣло не кончилось; кромѣ ласточекъ явились еще другіе гости, и на вѣткахъ липы стало до того тѣсно, что просто негдѣ было повернуться. Гости этимъ однако не смущались, напротивъ имъ было пріятно, что хозяева пригласили всѣхъ разомъ, не дѣлая различія; они весело щебетали, сообщая другъ другу разныя новости, и въ промежуткахъ разговора клевали зернышки съ большимъ аппетитомъ.

Въ общемъ всѣ казались довольны собою и своими сосѣдями, если впрочемъ не считать одного маленькаго недоразумѣнія, которое произошло между семьею ласточекъ и такой же не менѣе многочисленной семьею воробьевъ; дѣло заключалось въ слѣдующемъ:

Воробей-мамаша, поздоровавшись съ хозяевами и съ остальными гостями, непремѣнно хотѣла занять лучшее мѣсто, но это ей не удалось, такъ какъ хозяйка указала на одну изъ низшихъ вѣтокъ, гдѣ она должна, была сидѣть согласно росписанію; въ первую минуту мамаша-воробей обидѣлась, но затѣмъ, вѣроятно разсудивъ, что всякое возраженіе скорѣе приноситъ вредъ, чѣмъ пользу, постаралась скрыть свое волненіе и вступила въ общую бесѣду.

Среди гостей находились также синицы, трясогузки, черные дрозды, которые между ними казались великанами, чижи и сплетницы-кукушки, всюду совавшія: свой носъ; несмотря на ихъ довольно красивую наружность, онѣ никому особенно не нравились, и птицы всѣ вообще ихъ не любили главнымъ образомъ за то, что онѣ имѣли обыкновеніе нести свои яйца въ чужихъ гнѣздахъ.

По вотъ съ поля прилетѣлъ веселый маленькій жаворонокъ.

-- Здравствуй, дружокъ,-- любезно привѣтствовалъ его зябликъ,-- что такъ поздно? Мы давно тебя ожидаемъ.

-- Прости; дѣла задержали, никакъ не могъ раньше вырваться,-- отозвался жаворонокъ, шаркнувъ ножкой.

-- А когда же прилетитъ соловей?-- спрашивали гости одинъ у другого.

-- Онъ обѣщалъ быть непремѣнно! иначе причинилъ бы намъ большое неудовольствіе,-- поспѣшно отозвались хозяева.

-- О, да, да, конечно...-- И опять началось прежнее щебетанье.

-- Господа, вы все разговариваете и совсѣмъ ничего не кушаете!-- обратился хозяинъ-зябликъ къ своимъ гостямъ, любезно раскланиваясь.

-- Благодарю покорно;-- послышалось отовсюду, и милые гости, не заставляя себѣ дважды повторить предложеніе кушать, съ такимъ азартомъ бросились на угощеніе, что стали безцеремонно толкать другъ друга, каждый пробираясь впередъ. Произошло всеобщее смятеніе; сильные конечно брали" верхъ надъ слабыми; больше всѣхъ при этомъ, пострадали птенчики, но видя, съ какою назойливостью дѣйствовали ихъ родители, они старались тоже подражать имъ. Маленькій Пери и его братья позабывъ приказаніе матери оставаться сегодняшній день особенно умными, послушными и помнить, что гости должны быть на первомъ планѣ, безъ церемоніи накинулись на птенчика-воробья, стараясь вырвать у него изъ клюва крупное ячменное зерно: воробей не поддавался; началась свалка, во-время которой воюющіе малютки по неосторожности сбросили на землю находившееся на одной изъ вѣтокъ гнѣздо и подняли страшный шумъ. Родители сочли долгомъ явиться на помощь, но имъ стоило большого труда разнять ихъ. Пери съ пискомъ поспѣшилъ спрятаться подъ крылышко своей мамаши, въ то время какъ его противникъ стоялъ въ сторонѣ сконфуженный и оскорбленный.

-- Пери, какъ тебѣ не стыдно поступать подобнымъ образомъ!-- укоряла мамаша-зябликъ маленькаго сына.

-- Да, мамочка, онъ очень уже безцеремоненъ; если бы ты видѣла, какое громадное зерно ему досталось!-- старался оправдаться птенчикъ-зябликъ.

-- Это ничего не значитъ, мой другъ, во всякомъ случаѣ онъ твой гость, и ты долженъ былъ уступить ему.

-- Вотъ видишь, вотъ видишь!-- вскричалъ тогда птенчикъ-воробей, успѣвшій оправиться отъ недавняго смущенія:-- конечно я гость, и ты долженъ былъ быть со мною любезенъ, но зато я теперь наверстаю потерянное!-- И пернатый малютка, возвратившись къ лежавшему поблизости ячменному зерну, принялся съ ожесточеніемъ теребить его своимъ маленькимъ носикомъ.

Родители дѣлали видъ будто сердятся на него за такой неделикатный поступокъ, но въ сущности были очень довольны: "Молодецъ, молодецъ!-- повторяли они втихомолку:-- кушай себѣ на здоровье!"

Е упру гамъ-зябликамъ, какъ хозяевамъ, эта исторія однако была крайне непріятна, они не знали, какъ къ ней отнесется соловей и очень боялись, что знаменитый пѣвецъ, услыхавъ о неблаговоспитанности ихъ сына, пожалуй откажется пѣть, а между тѣмъ его пѣніе такъ много доставило-бы удовольствія всѣмъ приглашеннымъ.

Грустно склонивъ головку, мамаша-зябликъ подсѣла къ супругѣ соловья, которая занимала самое почетное мѣсто, и осторожно, такъ сказать изъ далека, спросила: будетъ ли она и всѣ присутствующіе имѣть счастье сегодня слушать пѣніе ея мужа.

-- Едва-ли,-- отвѣчала соловьиха.

-- Почему?-- не безъ тревоги спросила хозяйка.

-- Онъ сегодня не въ голосѣ, но ежели хотите, то я могу замѣнить его.

-- Да, да, конечно, мы всѣ тебя объ этомъ просимъ.

Супруга соловья немедленно запѣла.

Кругомъ наступила тишина, всѣ слушали ее съ величайшимъ вниманіемъ, а когда она окончила, просили повторить.

Хозяева вздохнули свободнѣе; все общество снова оживилось; говоръ, шумъ и веселье начались попрежнему.

-- Стоитъ ли обращать вниманіе на неразумную выходку дѣтей,-- старалась поддержать мамашу-зяблика кумушка ея трясогузка:-- они сами не знаютъ, что дѣлаютъ... То ли ещё бываетъ, моя дорогая, не только у насъ грѣшныхъ, а и у людей.

-- Какъ будто люди лучше насъ? Нисколько!-- вмѣшалась въ разговоръ малиновка.

-- Нисколько... нисколько!-- подхватила синичка.-- Люди всѣ такіе злые, гадкіе, только и норовятъ какъ-бы учинить намъ что-нибудь неподходящее; вбили себѣ въ голову, что все на бѣломъ свѣтѣ должно принадлежать имъ однимъ, а мы не смѣй ни въ садъ залетѣть, ни на поле, ни въ огородъ... чтобы насъ пугать, чучелъ вѣдь наставили; слыхали ли вы про это, подруженьки мои милыя?

-- Какъ не слыхать, слыхали: да и видать не разъ приходилось,-- со всѣхъ сторонъ отозвались птички.

-- А я такъ вотъ этихъ чучелъ совсѣмъ не боюсь,-- весело защебетала мамаша-воробей:-- люди хитры, но меня перехитрить трудно; еще прошлымъ лѣтомъ я однажды подлетѣла къ чучелѣ совсѣмъ, совсѣмъ близко, и что же вы думаете, изъ чего онѣ сдѣланы? Туловище изъ метельной палки, обмотанной тряпками, а голова изъ опрокинутой кверху дномъ крынки, поверхъ которой иногда надѣта какая-нибудь дырявая шляпа, а то такъ и ничего; у здѣшняго хозяина въ вишневомъ саду тоже стоитъ такое пугало, а я вчера на зло ему забралась на самое высокое дерево со всей своей семьей да и наклевалась досыта; совѣтую, милыя кумушки, и вамъ сдѣлать то же.

-- Ты говоришь о своемъ подвигѣ такимъ торжественнымъ голосомъ, словно совершила какое-нибудь доброе дѣло,-- вмѣшалась сизокрылая ласточка,-- а по-моему, такъ ничего нѣтъ хорошаго причинять людямъ непріятность.

-- Скажите пожалуйста какая сердобольная! А когда люди въ видѣ потѣхи разоряютъ наши гнѣзда и убиваютъ насъ -- такъ это ничего?

-- Умный человѣкъ ни за что безъ особенной причины не сдѣлаетъ ни того ни другого, а съ глупаго и спрашивать не стоитъ...

-- Вѣрно, вѣрно изволите говорить, сударыня,-- подтвердилъ черный дроздъ:-- я самъ всегда за людей стою; вы только подумайте, кто бы пригрѣлъ да. прокормилъ зимою тѣхъ изъ насъ, которыя не улетаютъ въ теплыя страны, а остаются здѣсь,-- ну кто? Скажите?

-- Положимъ отчасти это такъ, но, тѣмъ не менѣе, не всѣ люди одинаково добры!-- вскричалъ воронъ:-- многіе изъ нихъ выбрасываютъ крошки вмѣсто того, чтобы отдать намъ, и не хотятъ согласиться, что каждый изъ насъ могъ бы вполнѣ этимъ насытиться; удивительно, какъ полиція, поставленная въ городахъ для порядку, не требуетъ отъ нихъ этого; будь я на мѣстѣ полиціймейстера все пошло бы иначе.-- Нѣтъ, какъ вы тамъ ни разсуждайте, а человѣкъ прескверное созданіе!

-- Не скажу,-- возразилъ жаворонокъ:-- вотъ я напримѣръ знаю одну маленькую дѣвочку, которая постоянно заботится о насъ... У нея очень добрая мама, и когда дѣвочкѣ было еще четыре года, то она уже начала наставлять ее всему хорошему.

-- Около ихъ окна есть мѣстечко, гдѣ никогда не бываетъ снѣга, и вотъ зимой эта самая дѣвочка каждый день насыпаетъ туда для насъ разныя сѣмечки; кромѣ того, по приказанію матери, прелестная маленькая Нюша, такъ зовутъ дѣвочку, послѣ каждой ѣды подбираетъ всѣ крошечки и тоже выкидываетъ за окно, все для насъ вѣдь -- развѣ это не доказываетъ доброе сердце? Мы, конечно, не ждемъ приглашенія, сами аккуратно являемся на даровой обѣдъ, а она, чтобы не спугнуть насъ, только тихонько выглядываетъ изъ-за занавѣски.

-- Все это не подлежитъ сомнѣнію. Нюша дѣйствительно очень хорошая дѣвочка и мать ея тоже превосходная женщина,-- сказала синица. Кромѣ зеренъ и крошекъ она иногда еще ухитряется вывѣсить на рамѣ кусочки мяса, и вотъ тогда-то мы задаемъ уже настоящій пиръ!

-- Конечно,-- подтвердилъ дроздъ серьезнымъ тономъ, не допускающимъ возраженія,-- да не отъ одной твоей Нюши, а отъ людей вообще нажива бываетъ не рѣдко; я, напримѣръ, всегда радуюсь, когда они жарятъ гуся.

-- Почему?

-- Потому что, поѣвши гуся выкидываютъ кости, которыя остаются въ нашу пользу...

-- Это случается изрѣдко; моя же Нюша заботится о насъ каждый день; послѣднее время впрочемъ я рѣдко видѣлъ ее -- думаю, что она куда-нибудь уѣхала, или заболѣла, потому что выраженіе лица матери, которая теперь сама выноситъ намъ кормъ, порою бываетъ страшно задумчиво и печально.

-- Твоя Нюша никуда не уѣхала, я вчера еще заглянулъ въ окошко,-- возразилъ дроздъ,-- и видѣлъ, что она лежитъ въ кровати больная.

Маленькій жаворонокъ склонилъ головку; очевидно извѣстіе о болѣзни любимой дѣвочки причинило ему большое огорченіе; супруга соловья это -замѣтила, и чтобы хотя немного успокоить его, поспѣшила добавить слѣдующее:

-- Да ты не тревожься, сегодня утромъ, она уже выходила гулять въ садъ, хотя повидимому еще слаба, такъ какъ шла подъ руку съ няней.

-- Похудѣла небось?-- съ участіемъ спросилъ жаворонокъ.

-- Да, щечки ввалились, но это неудивительно, столько дней провести въ комнатѣ вѣдь не весело и не полезно.

-- Слава Богу, что хотя поправилась-то... Чудная, чудная она дѣвочка, я ее хорошо знаю, такъ какъ всю прошлую зиму провелъ у нея..

-- О! разскажи намъ, дорогой, какимъ образомъ это могло случиться?-- въ одинъ голосъ защебетали всѣ птички.-- Неужели тебя поймали и засадили въ противную душную клѣтку, улетѣть изъ которой не было возможности?

Жаворонокъ отрицательно покачалъ головой; на маленькихъ глазкахъ его какъ будто навернулись слезы, можно было подумать, что ему дѣйствительно пришлось пережить въ людскомъ домѣ нѣчто тяжелое, но затѣмъ онъ проговорилъ самъ себѣ, съ глубокимъ чувствомъ: "Нюша, добрая, хорошая моя!" и о слезахъ больше не "было помину.

-- Ну, ну, разсказывай скорѣе!-- торопили птички.

-- Дѣло было прошлый годъ зимою,-- началъ разсказчикъ, почему-то перепрыгнувъ съ одной вѣтки на другую.-- Зима стояла необыкновенно суровая, снѣгу выпало масса, озера и рѣки покрылись толстымъ слоемъ льда; я не зналъ куда дѣваться отъ холода и голода и чувствовалъ, что моя кровь начинаетъ застывать.

-- Все это намъ дѣло знакомо,-- перебила синичка,-- можешь не распространяться, или лучше прямо къ цѣли, т.-е. разскажи, какъ и когда попалъ въ руки маленькой благодѣтельницы.

-- Мнѣ кажется проще всего было бы, не ожидая ни отъ кого никакихъ благодѣяній, улетѣть заблаговременно въ теплыя страны, какъ дѣлаютъ благоразумныя птички,-- замѣтилъ чижикъ.

-- Молчи, не перебивай, дай ему договорить,-- съ съ досадою остановили чижика остальные слушатели.

Чижикъ нахохлился, ему непріятно было выслушать замѣчаніе, а жаворонокъ продолжалъ:

-- И такъ я два дня почти ничего не ѣлъ, вслѣдствіе чего конечно настолько ослабъ, что не могъ летать, тѣмъ болѣе, что отъ мороза у меня даже захватывало дыханіе... Увидавъ случайно открытое окно и сквозь него двѣ маленькія ручки, которыя насыпали на подоконникъ различныя зернышки и крошки хлѣба, я рѣшилъ подойти туда, собравъ свои послѣднія силы. Вмѣстѣ со мною туда же, на этотъ самый подоконникъ явилась дѣлая стая другихъ птицъ, всѣ онѣ стремились впередъ, толкая одна другую и наперебой другъ передъ другомъ хотѣли захватить кормъ; я попробовалъ сдѣлать то же самое, но отъ сильной слабости у меня внезапно закружилась голова, я потерялъ сознаніе и, словно мертвый, упалъ на подоконникъ... Долго ли продолжался мой обморокъ, опредѣлить не могу, знаю только одно, что когда очнулся, то увидалъ себя лежащимъ въ ручкѣ маленькой дѣвочки на чемъ-то мягкомъ, тепломъ и чувствовалъ, какъ кто-то дулъ мнѣ въ головку, желая этимъ привести въ сознаніе.... "Мама, посмотри, птичка жива,-- раздался надъ самымъ моимъ ухомъ нѣжный голосокъ Нюши,-- позволь ее снести въ теплую комнату, тамъ она навѣрно совсѣмъ оправится".

-- Нѣтъ, дѣточка, не трогай,-- отвѣчала мать:-- слишкомъ большой переходъ отъ холода къ теплу можетъ повредить твоей бѣдной больной птичкѣ, пусть она нѣсколько времени полежитъ на подоконникѣ, только заверни ее въ вату; мы поставимъ ей туда ѣду и воду, и ты увидишь, какъ она скоро поправится.

Дѣвочка послушалась совѣта матери, и исполнила въ точности все, что послѣдняя ей говорила; я же, отогрѣвшись въ ватѣ, дѣйствительно очень скоро набралъ настолько силъ, что даже съѣлъ нѣсколько зернышекъ и выпилъ капельки двѣ-три воды.

Послѣ этого я почувствовалъ себя совершенно бодрымъ, но мнѣ не хотѣлось улетѣть съ подоконника, не поблагодаривъ Нюши, а потому я дождался, когда она снова подошла къ окну.

-- Ну, что, моя крошечка, отогрѣлась?-- спросила меня Нюша.

Въ отвѣтъ ей я зачирикалъ.

Тогда она осторожно взяла меня въ руки, понесла въ комнату и посадила въ прохладное мѣстечко на окно, гдѣ я почувствовалъ себя какъ нельзя лучше, черезъ нѣсколько часовъ былъ уже совсѣмъ здоровъ и принялся напѣвать пѣсенку, стараясь этимъ выразить дѣвочкѣ свою глубокую благодарность за то, что она спасла меня отъ вѣрной гибели.

Съ тѣхъ поръ я поселился въ маленькомъ домикѣ матери Нюши и жилъ на полной свободѣ; въ клѣтку меня хотя и сажали, но дверцы постоянно оставались открытыми, такъ что я могъ свободно выходить на чистый воздухъ, когда мнѣ было угодно. Въ кормѣ я не нуждался, маленькая Нюша ухаживала за мною, и мы съ нею были большіе друзья. Ради меня она порою забывала о другихъ птичкахъ, которыя ежедневно получали отъ нея свою порцію; могъ ли я послѣ всего этого думать о томъ, чтобы покинуть свою благодѣтельницу,-- конечно, нѣтъ... Я не спускалъ съ нея глазъ и интересовался каждымъ ея движеніемъ. Когда она при. мнѣ первый разъ присѣла къ письменному столу, чтобы написать письмо, я съ любопытствомъ помѣстился около; меня чрезвычайно забавляло, какъ она водила перомъ по бумагѣ и какъ послѣ этого на бумагѣ оставались черные слѣды... она черпала перомъ въ какой-то маленькой черной баночкѣ довольно густую черную воду, люди ее называютъ чернилами; мнѣ захотѣлось посмотрѣть на эту воду поближе, я тихонько вспорхнулъ съ мѣста, и только что пристроился на краю маленькой баночки, какъ вдругъ, эта баночка, вѣроятно отъ тяжести моего тѣла, перекувырнулась и чернила пролились на столъ.

-- Ай, ай, ай!-- громко закричала тогда Нюша; на крикъ ея прибѣжала прислуга, которая хотѣла поймать меня, но мнѣ удалось отъ нея вырваться и я въ испугѣ бросился прямо къ Нюшѣ, надѣясь'на ея защиту.

-- Ахъ ты глупенькая птичка,-- сказала тогда Нюша, взявъ меня на руки:-- смотри на кого ты похожа, настоящій трубочистъ! вся выпачкалась -- теперь придется тебѣ хорошенько выкупаться, иначе перепачкаешь и меня и все, куда ни присядешь!

Съ этими словами она осторожно опустила меня въ полоскательную чашку, наполненную холодной водой. Я дѣйствительно былъ похожъ на трубочиста: всѣ мои перья оказались выпачканными чернилами, и куда я ни садился, всюду оставлялъ большія черныя кляксы.

Во время купанья пришлось три раза перемѣнить воду; въ первой ваннѣ, которую Нюша заставила меня принять, вода, была совсѣмъ черная, въ слѣдующей уже меньше, а въ третьей наконецъ чистая.

Я чувствовалъ себя виноватымъ и инстинктивно понялъ, что сильно набѣдокурилъ, но это послужило мнѣ хорошимъ урокомъ, такъ какъ съ тѣхъ поръ я сильно боялся черной жидкости и никогда больше къ ней не подходилъ.

Увидавъ, что Нюша не сердится на меня за мою глупую выходку, я наконецъ успокоился, и наша жизнь потекла обычнымъ порядкомъ.

Къ Нюшѣ по утрамъ каждый день приходилъ учитель, который давалъ ей уроки музыки; я очень любилъ при этомъ присутствовать, и когда учитель уходилъ, принимался насвистывать тѣ самые мотивы, которые Нюша играла подъ его руководствомъ; она же въ это время всегда бывало уставится на меня своими хорошенькими голубыми глазками и смотритъ долго... долго... съ такой любовью, съ такой заботой, что мнѣ такъ и захочется сказать ей какое-нибудь ласковое слово, но бѣда -- люди не понимаютъ птичьяго языка, и всѣ наши рѣчи называютъ простымъ чириканьемъ!.. Но вотъ, мало-по-малу, я къ великому моему огорченію сталъ подмѣчать, что моя маленькая благодѣтельница начала худѣть и чахнуть; то же самое очевидно подмѣчала и ея мама.

-- Нюша больна -- проговорила она однажды и послала за докторомъ. Докторъ прописалъ лѣкарство, должно быть горькое, противное, потому что, принимая его, Нюша всегда морщилась. Въ холодные дни она не смѣла болѣе выходить изъ комнаты и даже не подходила къ окну.

-- Подожди, моя дорогая, Богъ дастъ наступитъ весна, тебѣ будетъ легче,-- старалась успокоить ее мама. Нюша въ отвѣтъ матери мило улыбалась, но въ улыбкѣ ея было столько чего-то грустнаго, тоскливаго, хватающаго за сердце, что я, простая, маленькая, глупенькая птичка, и то не могла видѣть ее безъ сожалѣнія... Мнѣ становилось невыносимо тяжело, я не въ силахъ былъ совладать съ собою и, забившись куда-нибудь въ уголъ, переставалъ пѣть и сидѣлъ нахохлившись...

-- Ты скучаешь, потому что находишься въ неволѣ?-- говорила мнѣ тогда Нюша:-- погоди, съ теплыми лѣтними днями я отпущу тебя на всѣ четыре стороны... будешь свободна!

-- Да нѣтъ же, нѣтъ, хотѣлось мнѣ тогда отвѣчать моей дѣвочкѣ; но... но я вѣдь птичка... и не умѣю говорить такъ, чтобы моя рѣчь была для нея понятна!..

Время между тѣмъ шло обычной чередою; миновала зима, миновала весна, въ концѣ концовъ наступило лѣто ее всѣми его прелестями; деревья и луга зазеленѣли, появились прекрасные цвѣты, солнышко стало свѣтить еще веселѣе, распространяя вокругъ себя не только свѣтъ, но и живительную теплоту... Нюша какъ будто чувствовала себя крѣпче.

-- Дорогая моя птичка,-- сказала она мнѣ однажды,-- теперь я спокойно отпускаю тебя, прощай, лети съ Богомъ, куда тебѣ хочется и не забывай твоей Нюши...

Затѣмъ она открыла окно, поцѣловала меня въ головку и знакомъ руки показала, что я могу улетѣть.

Въ продолженіе нѣсколькихъ секундъ я однако не двигался съ мѣста, жаль мнѣ было покинуть свою милую дѣвочку, кажется еще минутка, и я навсегда бы отказался отъ свободы, съ тѣмъ, чтобы остаться съ нею, но тутъ вдругъ, откуда ни возьмись, явилась одна изъ моихъ родственницъ, малиновка, и, подсѣвъ ко мнѣ, начала разсказывать о томъ, какъ она устроила себѣ гнѣздо, какъ теперь высиживаетъ птенчиковъ, и какъ потомъ будетъ за ними ухаживать.

-- Не стыдно тебѣ вести праздную жизнь,-- сказала малиновка въ, заключеніе, и посмотрѣла на меня такъ строго, что, я невольно опустилъ глаза.

-- Летимъ;со мною... перестань лѣниться... заживи своимъ домкомъ...-- продолжала щебетать малиновка, не отрывая отъ меня взора.

-- Хорошо! - отвѣтилъ я ей тогда съ какой-то отчаянной рѣшимостью, и взмахнувъ крылышками, улетѣлъ навсегда отъ моей Нюши...

Очутившись на свободѣ, среди роскошной зелени, окруженный такими же птичками, какъ самъ -- я первое время находился точно въ чаду: все меня тѣшило, все забавляло... Я приступилъ къ устройству гнѣздышка, для чего первоначально выбралъ укромное мѣстечко, затѣмъ началъ таскать туда необходимый матеріалъ; работа подвигалась быстро; по прошествіи самаго непродолжительнаго времени, гнѣздышко было готово; глядя на него, я не могъ нарадоваться, но радость эта впрочемъ была ничто въ сравненіи съ той радостью, которую я испыталъ, когда у меня появились маленькіе птенчики. Я заботился о нихъ такъ, какъ только можетъ заботиться.самая нѣжная мамаша; несмотря на это. мысль о Нюшѣ почти меня не покидала.

"Когда птенчики мои начнутъ летать, я отправлюсь съ ними къ Нюшѣ" мысленно повторялъ я себѣ чуть не ежедневно, и дѣйствительно, какъ только мои малютки оперились и окрѣпли мы сейчасъ же полетѣли къ хорошо знакомому окошку.

Тамъ все было постарому: тотъ же подоконникъ, почти сплошь усыпанный зернами; та же чашка съ водою, та же полуоткрытая форточка, та же бѣлая занавѣска... Я смѣло опустился на подоконникъ и началъ чирикать, надѣясь этимъ привлечь вниманіе Нюши, но къ сожалѣнію труды мои пропали даромъ; Нюша къ окну не подошла, и такъ какъ мои маленькіе спутники оказались страшно трусливы, и ни за что не рѣшались не только присѣсть на подоконникъ, но даже къ нему приблизиться,-- то я принужденъ былъ вмѣстѣ съ ними улетѣть обратно.

Въ продолженіе лѣта намъ жилось хорошо и привольно, но когда наступила осень и начались заморозки, то я не безъ сожалѣнія вспомнилъ о теплой комнатѣ и готовомъ кормѣ у Нюши, нѣсколько разъ уговаривалъ своихъ птенчиковъ ближи подлетѣть къ окну, но они все еще не рѣшались.

"Мама, мама, посмотри, вѣдь это мой жавороночекъ прилетѣлъ, навѣрное съ своими дѣтками..." -- услыхалъ я наконецъ голосъ Нюши въ одно изъ нашихъ посѣщеній; но птенчики испугались незнакомаго для нихъ звука и поспѣшно полетѣли домой и я принужденъ былъ послѣдовать за ними.

Наступила зима, а съ нею ея неизбѣжные спутники: снѣгъ и стужа. Намъ негдѣ было укрыться отъ мороза, кромѣ того мы чувствовали сильный недостатокъ въ пищѣ; однимъ словомъ вмѣсто прежней привольной жизни приходилось переживать пору голода и недостатка, и вотъ въ одну изъ подобныхъ тяжелыхъ минутъ, мнѣ наконецъ удалось уговорить птенчиковъ идти искать пріютъ у доброй Нюши.

Когда мы прилетѣли къ ея окну, то я увидѣлъ дѣвочку лежащую въ кровати, она выглядѣла совсѣмъ блѣдною, больною и очевидно не могла встать,-потому что, замѣтивъ насъ, позвала маму.

-- Мнѣ кажется, что мой жаворонокъ стучится въ окошко и проситъ, чтобы его впустили,-- сказала она улыбаясь.

Мать поспѣшила открыть окно, а я не замедлилъ влетѣть въ комнату, и смѣло сѣвъ на грудь Нюшѣ прижался къ ея щекѣ своей головою.

-- Милая, хорошая моя, птичка, приговаривала дѣвочка, нѣжно проводя исхудалой ручкой по моимъ перышкамъ,-- какъ я рада, что ты опять прилетѣла къ намъ; съ тобою и зима не покажется мнѣ такой длинной.

-- Посмотри-ка, Нюшечка, кого твой жаворонокъ привелъ съ собою,-- сказала мать, указывая на моихъ дѣтокъ, которыя хотя и полетѣли за мною, но дальше подоконника не смѣли показать носа. Нюша приподняла голову съ подушки; увидавъ птенчиковъ она пришла положительно въ восторгъ и всѣми силами старалась какъ можно скорѣе приручить ихъ. Сначала птенчики относились къ ней съ недовѣріемъ, но потомъ скоро совершенно освоились, и всѣ мы зажили въ полномъ довольствѣ. Я могъ бы назвать себя даже счастливымъ во всѣхъ отношеніяхъ, ежели бы мое счастіе не омрачилось видомъ тяжкой, продолжительной болѣзни Нюши.

Бѣдная дѣвочка худѣла и блѣднѣла съ каждымъ днемъ, родители очень тосковали и даже втихомолку плакали, въ особенности, когда докторъ однажды объявилъ имъ, что положеніе ея опасное.

-- Но не безнадежное?-- дрожащимъ голосомъ спросила мать.

-- Какъ вамъ сказать,-- отвѣчалъ докторъ, пожимая плечами,-- конечно, все зависитъ отъ Бога, ежели намъ удастся протянуть ея жизнь до будущаго лѣта, т.-е. ежели она переживетъ зиму, то, можетъ быть, и поправится.

-- Можетъ быть!-- печально отозвалась бѣдная женщина и, закрывъ лицо руками, горько заплакала.

На глазахъ доктора выступили слезы; но вѣроятно сказать въ утѣшеніе было нечего, такъ какъ, несмотря на видимое горе своей собесѣдницы, онъ повернулся по направленію къ двери и тихимъ шагомъ вышелъ изъ комнаты.

По счастію зима для Нюши миновала благополучно, хотя въ общемъ состояніе здоровья было не важное; она ни разу не вставала съ кровати безъ посторонней помощи, а ходить даже и съ кѣмъ-нибудь уже не могла; ее катали въ креслѣ.

Какъ только, она бывало, сядетъ туда, вся обложенная подушками, такъ мы сейчасъ же принимаемся громко чирикать и кружиться надъ ея головою, выражая этимъ наше сочувствіе...

-- А она что?-- перебила разсказъ маленькая ласточка.

-- Улыбается, ловитъ рукою каждую изъ насъ по очереди, подноситъ къ губамъ, цѣлуетъ..

-- Бѣдная, бѣдная дѣвочка!-- раздавались со всѣхъ сторонъ птичьи голоса.

-- Бѣдная, бѣдная!-- вслѣдъ за другими повторила даже кукушка, которая вообще никогда не отличалась добрымъ сердцемъ и не умѣла выказывать сочувствія.

-- А знаете что я скажу вамъ, милостивые государи и милостивыя государыни,-- вдругъ какимъ то особенно торжественнымъ голосомъ заговорилъ черный дроздъ, выступивъ впередъ.

-- Что, что?-- послышалось въ отвѣтъ ему отовсюду.

-- Никому изъ васъ навѣрное не приходитъ въ голову, что почти мы всѣ здѣсь присутствующіе нѣсколько зимъ подъ рядъ питались подаяніемъ той самой дѣвочки Нюши, о которой сейчасъ разсказалъ жаворонокъ.

Птички переглянулись.

Нѣсколько минутъ продолжалось полное молчаніе, каждая изъ нихъ, очевидно, была занята своею собственною думою, но затѣмъ черный дроздъ снова заговорилъ первый.

-- Ну, такъ какъ же, милые друзья, что вы скажете относительно моего предположенія?

-- То есть, относительно того, что мы все время питались подаяніемъ Нюши?

Дроздъ утвердительно кивнулъ головою.

-- Это не подлежитъ никакому сомнѣнію...

-- Это совершенно вѣрно..

-- Это правда...

- Удивительно! какъ раньше изъ насъ никто до этого не додумался...-- слышалось отовсюду.

-- Прекрасно!-- продолжалъ дроздъ тѣмъ же самымъ поучительнымъ тономъ: -- теперь подумайте, по справедливости, не слѣдуетъ ли намъ за всѣ ея благодѣянія отплатить ей хоть чѣмъ-нибудь.

-- Оно, конечно, не мѣшало бы,-- отозвалась трясогузка,-- но какъ и чѣмъ можемъ отплатить мы бѣдныя безпомощныя птички?

-- Надо постараться найти какой-нибудь способъ.

-- Да, но какой именно, это задача не легкая.

-- А вотъ какой,-- вмѣшался въ общую бесѣду все время сидѣвшій въ сторонѣ соловушка:-- соберемся всѣ гурьбою, полетимъ къ ея окошку и хоромъ пропоемъ каждый свою любимую пѣсенку.

-- Ай да молодецъ, соловушка, хорошо придумалъ, спасибо!-- обратился къ нему жаворонокъ съ низкимъ поклономъ.

-- За что благодарить, это лишнее, развѣ мы не должны быть признательны всѣ одинаково.

-- Такъ-то такъ,-- защебетала синичка,-- но подумали ли вы о томъ, насколько намъ будетъ страшно подлетѣть близко къ человѣческому жилью!

-- Изъ любви къ Нюшѣ мы должны побороть страхъ..

-- Не стыдно ли тебѣ, глупая птичка, быть такой трусливой,-- насмѣшливо воскликнулъ воробей,-- бери съ меня примѣръ, я ничего не боюсь; первый сяду на окно, ежели нужно даже въ комнату влечу и буду кричать во все горло.

-- Ну... ну.. ну... не очень хорохорься!-- шутливо замѣтилъ дроздъ; а какъ ты думаешь, въ какое время дня будетъ всего удобнѣе начать концертъ!-- добавилъ онъ обратившись къ жаворонку.

-- Нюша часто дурно спитъ по ночамъ и засыпаетъ только къ утру, поэтому рано безпокоить ее нельзя,-- сказала малиновка.

-- Конечно; самое лучшее собраться такъ около двѣнадцати,-- предложила синичка.

-- По-моему вечеромъ, возразила -- соловьиха.

-- Какъ бы не такъ, какъ бы не такъ,-- съ досадою возстали остальныя птицы,-- тебѣ хорошо говорить вечеромъ, ты привыкла всегда пѣть по ночамъ, а мы этого не любимъ, да и для Нюши неудобно. Нельзя, милая, быть такой эгоисткой.

-- Ахъ, Боже мой, чего вы всѣ ко мнѣ пристали!-- отозвалась соловьиха,-- я никому не навязываю своего мнѣнія, только предлагаю и въ концѣ концовъ всегда готова сдѣлать такъ, какъ для другихъ удобно.

-- Знаемъ мы васъ, знаменитыхъ пѣвицъ-то! сдѣлаете вы для другихъ, какъ же!-- проговорила трясогузка.

Соловьиха нахохлилась и хотѣла что-то отвѣтить, но маленькая малиновка въ предупрежденіе могущей возникнуть ссоры поспѣшила перебить ее.

-- Теперь не время спорить, голубушки птички,-- сказала она ласково,-- давайте лучше сообща обсуждать вопросъ, какъ все устроить и когда именно приступить къ дѣлу.

Съ этими словами она сдѣлала знакъ остальнымъ птицамъ подойти ближе, и когда птицы, согласно ея рѣшенію собрались въ кружокъ, повела длинную рѣчь о томъ, что и какъ надо устроить.

Много по этому поводу было разговоровъ, споровъ, пререканій; одной хотѣлось устроить такъ, другой иначе, но подъ конецъ все обошлось благополучно и по общему совѣту было рѣшено концертъ устроить завтра не позже половины двѣнадцатаго.

-- А теперь, кажется, пора и по домамъ,-- сказала ласточка, надо дать покой милымъ хозяевамъ, мы слишкомъ долго злоупотребляли ихъ любезностью.

-- Пора, пора,-- согласились остальные гости и начали прощаться съ супругами зябликами, которые изъ любезности пригласили ихъ посидѣть еще, а сами про себя думали:-- давно пора вамъ расходиться, мы устали до изнеможенія и будемъ очень рады, когда. вы насъ оставите...

По счастію гости, словно угадывая мысль хозяевъ, рѣшили не засиживаться, и скоро одинъ за другимъ исчезали.

Папаша-зябликъ, забравъ птенчиковъ, пошелъ немного отдохнуть, а мамаша съ прислугою осталась прибирать недоѣденныя зернышки и прочее угощенье.

На слѣдующее утро большая часть птицъ, пировавшихъ наканунѣ у зябликовъ, явилась къ нимъ снова, но на этотъ разъ уже не въ качествѣ гостей, а просто для того, чтобы гдѣ-нибудь собраться и затѣмъ цѣлой стаей летѣть къ окну маленькой больной Нюши. Прилетѣли почти всѣ, за исключеніемъ впрочемъ, супруги воробья, которая хотя по наружному виду, какъ будто забыла нанесенную ея птенчику птенчикомъ-зябликомъ обиду, но въ сущности не могла съ этимъ примириться, она прислала съ мужемъ передать, чтобы ее не ждали, такъ какъ намѣрена къ назначенному часу прилетѣть прямо на мѣсто.

-- Пусть дѣлаетъ, какъ для нея удобнѣе,-- отозвалась мамаша-зябликъ, и при этомъ такъ строго, такъ выразительно взглянула на Пери, что бѣдняжка даже струсилъ.

Менѣе чѣмъ черезъ полчаса все общество оказалось въ сборѣ, но прежде чѣмъ отправиться въ путь, согласно заранѣе сдѣланному росписанію, жаворонокъ долженъ былъ слетать къ тому дому, гдѣ жила Нюша, и, забравшись на чердакъ, посмотрѣть черезъ низенькое окно, не спитъ ли дѣвочка и вообще не обезпокоятъ ли ее птицы своимъ неожиданнымъ посѣщеніемъ.

Размѣстившись по вѣткамъ развѣсистой липы, птички съ нетерпѣніемъ ожидали возвращенія своего посланнаго и очень удивлялись тому, что онъ такъ замѣшкался; но вотъ наконецъ вдали показалось крошечное темное пятнышко, которое держась въ- воздухѣ съ каждой минутой все ближе и ближе подвигалось къ липѣ.

-- Онъ...-- проговорилъ зябликъ, и дѣйствительно, не ошибся; неустанно махая маленькими крылышками, жаворонокъ направлялся къ нимъ.

-- Ну, что, какъ, можно?-- закидали его вопросами птицы.

Жаворонокъ вмѣсто отвѣта отрицательно покачалъ головой, опустился на первую же вѣтку и, уткнувъ носикъ въ перышки, горько, горько заплакалъ.

-- Что случилось?-- съ испугомъ спросили птички и, какъ бы инстинктивно ночуя бѣду, всѣ сразу перестали чирикать.

Жаворонокъ между тѣмъ продолжалъ плакать.

-- Нюши не стало... Нюша умерла!-- проговорилъ онъ наконецъ сквозь глухія рыданія.

Птички печально склонили головки... Жаль имъ было свою дорогую дѣвочку-кормилицу, и вмѣстѣ съ тѣмъ онѣ серьезно боялись за то, что жаворонокъ но перенесетъ такой ударъ.

-- Милый, хорошій нашъ жаворонокъ,-- заговорила наконецъ сизокрылая ласточка,-- не плачь, не тужи, слезами горю не поможешь. Повѣрь, Нюшѣ на небѣ будетъ легче и отраднѣе, чѣмъ здѣсь, гдѣ она такъ давно и такъ долго страдала... Я нѣсколько разъ своими собственными ушами слышала, какъ люди говорили, что со смертью каждаго человѣка для него начинается новая духовная жизнь, несравненно лучшая, лучшая, конечно, для того, кто здѣсь на землѣ дѣлалъ добро и не обижалъ ближнихъ... Слѣдовательно, мы за нашу Нюшу можемъ быть покойны!

Слова доброй ласточки подѣйствовали благотворно на жаворонка, который хотя, конечно, совершенно успокоиться скоро не могъ, но тѣмъ не менѣе уже такъ не убивался.

Въ день похоронъ Нюши онъ и всѣ остальныя птички полетѣли провожать маленькій гробикъ до кладбища, я когда его закопали въ землю, то очень долго оставались сидѣть на могилкѣ, которую потомъ въ продолженіе остальной части лѣта посѣщали почти ежедневно.

Но вотъ миновало лѣто, наступили холода, заморозки, большая часть птичекъ полетѣли въ теплыя "страны; тѣ же, которыя оставались здѣсь, старались куда-нибудь спрятаться, и конечно не могли уже аккуратно навѣщать дорогую могилку. Одинъ только жаворонокъ оставался неизмѣннымъ посѣтителемъ ея, продолжалъ прилетать до тѣхъ поръ, пока въ одинъ прекрасный день сторожъ, разметавшій снѣгъ, нашелъ его тамъ совершенно окоченѣлымъ.

Газетчикъ-Петя.

На дворѣ стояло пасмурное осеннее утро, снѣгъ, перемѣшанный съ дождемъ и въ общемъ скорѣе похожій на крупинки града, шелъ нѣсколько часовъ подъ рядъ, не переставая; о прогулкѣ нечего было и думать; по улицамъ шли только тѣ, кого заставляла нужда да крайняя необходимость, однимъ словомъ, погода выдалась такая, что, какъ говорится, добрый хозяинъ собаки на дворъ не выгонитъ.

Печально склонивъ хорошенькія головки и пріютившись на креслахъ, придвинутыхъ къ ярко пылавшему камину, сидѣли мальчикъ и дѣвочка.

Первому можно было дать на видъ лѣтъ десять, второй -- не болѣе восьми. Мальчика звали Сережей, а дѣвочку Соничкой.

119

-- Нѣтъ, какъ тамъ ни разсуждай, а мы должны ему помочь, должны обязательно; если бы папа и мама были дома, то они, конечно, поняли бы насъ, согласились съ нами и навѣрное оказали бы даже содѣйствіе, а съ этой противной мистриссъ Рочь пива не сваришь!-- съ жаромъ говорилъ Сережа, очевидно, продолжая раньше начатый разговоръ.

-- Само собой разумѣется, будь дома папа и мама, такъ намъ безпокоиться было бы нечего.

-- Ужасно, ужасно!-- подхватилъ Сережа и, быстро соскочивъ съ мѣста, принялся ходить взадъ и впередъ по комнатѣ.

Причина его волненія заключалась въ слѣдующемъ:

Въ томъ же домѣ, гдѣ жили они, жилъ въ самомъ нижнемъ подвальномъ этажѣ одинъ маленькій мальчикъ, котораго звали Петей, по прозванію газетчикъ; прозваніе это онъ получилъ потому, что его обязанность заключалась въ томъ, чтобы разносить газеты. Сережа и Соничка случайно познакомились съ нимъ на лѣстницѣ и послѣ перваго же знакомства мальчуганъ этотъ такъ имъ понравился, что каждый разъ, когда звонилъ у ихъ двери, они не позволяли прислугѣ отворять, а сами бѣжали къ нему на встрѣчу, чтобы перекинуться; словомъ.

Петя, отъ природы добрый и сообщительный, подавая газету, всегда находилъ разсказать что-нибудь интересное, смѣшное, забавное; дѣтки слушали съ большимъ удовольствіемъ и порою много смѣялись.

Вчера же, когда они, по обыкновенію, выскочили къ двери на знакомый звонокъ, Петя имъ показался такимъ блѣднымъ и сумрачнымъ, что они даже испугались.

-- Ты боленъ?-- спросилъ Сережа.

Петя-газетчикъ утвердительно кивнулъ головою.

-- Что съ тобою?-- продолжала Ооничка, съ участіемъ взглянувъ на своего маленькаго пріятеля.

-- Должно быть, простудился; вчера послѣ разноски газетъ пришелъ домой совершенно мокрый.

-- Надо было сейчасъ же согрѣться виномъ или горячимъ чаемъ.

-- Что вы, барышня, какое вино? какой горячій чай, когда у насъ подчасъ даже не хватаетъ чернаго хлѣба.

Соничка взглянула на него удивленными глазами; ей казалось непонятнымъ, какимъ образомъ люди могутъ нуждаться въ такой простой вещи, какъ черный хлѣбъ, и Петя, словно угадавъ ея мысль, принялся подробно разсказывать о томъ, какъ трудно имъ живется теперь, когда отецъ уже второй мѣсяцъ лежитъ въ больницѣ съ переломленною ногою, а мать надрываетъ послѣднія силы на поденной работѣ, чтобы прокормить семью, состоящую, кромѣ него, еще изъ двухъ маленькихъ сестеръ.

Разсказъ мальчика очень заинтересовалъ дѣтокъ, и разговоръ на эту тему между ними, вѣроятно, продолжался бы долго, если бы его не прервала гувернантка мистриссъ Рочь, строго замѣтивъ Сережѣ и Соничкѣ, что неприлично, молъ, такъ долго стоять на лѣстницѣ и давно пора приниматься за уроки.

Волей-неволей пришлось разстаться. Петя, видимо съ трудомъ переставляя ноги, поплелся къ себѣ, а Сережа и Соня вошли въ комнаты.

Часъ урока на этотъ разъ казался имъ безконечно длиннымъ; они никакъ не могли сосредоточиться, отвѣчали невпопадъ и дѣлали ошибки на каждомъ шагу. Миссъ Рочь выразила полное неудовольствіе и угрожала даже наказаніемъ, но дѣти на этотъ разъ ко всему относились равнодушно, думая исключительно о маленькомъ газетчикѣ и съ нетерпѣніемъ ожидая слѣдующее утро, чтобы увидѣть его снова.

Слѣдующее утро, конечно, своимъ порядкомъ наступило, наступилъ и часъ, въ который Петя обыкновенно приносилъ газету, но только вмѣсто него на этотъ разъ газету подала какая-то маленькая, незнакомая дѣвочка.

-- Ты кто? - спросила ее Соня.

-- Сестра Нети-газетчика -- отвѣтила дѣвочка -- Петя боленъ; сегодня я за него разношу газету, но только это ужасно трудно. Во-первыхъ, устаешь безпрестанно подниматься и спускаться по лѣстницамъ, а во-вторыхъ, съ адресами такая путаница, что не приведи Богъ, больше половины не могу найти, хоть плачь, право!

Послѣднія слова бѣдная дѣвочка проговорила почти съ отчаяніемъ и на глазахъ ея дѣйствительно выступили слезы.

-- Есть ли у него по крайней мѣрѣ что покушать?-- спросилъ между тѣмъ Сережа.

-- Мама, уходя на поденную работу, оставила мнѣ пятачекъ, чтобы купить для него молока и булку;, щ купила, но онъ почти не пилъ... отдалъ все маленькой сестренкѣ, которая, конечно, какъ еще совсѣмъ крошечная, глупенькая, не понимаетъ, что человѣку во время болѣзни должно кушать то, что вкуснѣе -- увидала молоко да булку и давай просить, плакать... Я стала ее отговаривать тихонько, чтобы Петя не слыхалъ, она расплакалась пуще прежняго, тогда онъ взялъ да и отдалъ ей все... я, говоритъ, не. хочу, аппетита нѣтъ, пускай кушаетъ.

-- Какъ можно не хотѣть, нѣтъ, онъ навѣрное отдалъ потому, что пожалѣлъ ее, а самъ, безъ сомнѣнія, голоденъ!-- замѣтила Соничка.

Дѣвочка печально склонила голову; нѣсколько минутъ продолжалось молчаніе; они всѣ трое стояли задумавшись, затѣмъ сестричка Пети заговорила первая:

-- Помогите мнѣ, милый баринъ, разобрать адреса,-- обратилась она къ Сережѣ,-- никакъ не могу взять въ толкъ съ какой улицы начать разноску газетъ, чтобы идти по порядку: бросаюсь точно угорѣлая, по нѣскольку разъ прохожу мимо однихъ и тѣхъ же домовъ, времени трачу массу, устаю, а дома работа стоитъ.

Сережа поспѣшилъ исполнить просьбу, но едва успѣлъ разобрать четвертую часть адресовъ, какъ въ концѣ длиннаго корридора, ведущаго изъ прихожей въ домашнія комнаты, показалась долговязая фигура мистриссъ Рочь.

-- Благодарю, благодарю... довольно...-- произнесла, дѣвочка дрогнувшимъ голосомъ.-- Вотъ идетъ ваша гувернантка, я боюсь, Петя говорилъ, что она строгая... разсердится...

-- Ничего... ничего... надо кончить,-- отозвались въ одинъ голосъ братъ и сестра; но дѣвочка такъ быстро уложила всѣ свои газеты въ сумку и побѣжала внизъ, по лѣстницѣ, что они при всемъ желаніи не могли долѣе задержать ее.

Мистриссъ Рочь, дѣйствительно, выразила большое неудовольствіе по поводу того, что дѣти слишкомъ долго остаются на лѣстницѣ, а въ заключеніе даже припугнула ихъ тѣмъ, что съ завтрашняго дня возьметъ ключъ отъ входной двери къ себѣ и сама будетъ выходить за газетой.

Братъ и сестра молча вернулись въ дѣтскую, гдѣ, какъ видитъ читатель мы и застали ихъ въ минуту этого разсказа озабоченными искреннимъ желаніемъ помочь своему бѣдному маленькому другу. Ихъ смущала мысль, что отецъ и мать, въ тотъ день утромъ только-что уѣхавшіе въ Москву по дѣламъ, вернутся не раньше конца недѣли; они знали, что, будь родители дома, папа первый навѣрное позаботился бы о томъ, чтобы пригласить доктора для Пети, а мама послала бы ему обѣдъ.

Мистриссъ Рочь же, конечно, не только "не сдѣлаетъ ни того, ни другого, а еще и имъ не позволитъ, хотя чѣмъ-нибудь немного помочь несчастному маленькому газетчику.

-- Это ужасно! Это невозможно! Такъ оставить нельзя... мы должны что-нибудь придумать!-- повторялъ Сережа и, порывисто вставъ съ мѣста, принялся расхаживать взадъ и впередъ по комнатѣ съ видимымъ волненіемъ.

Что касается Сонички, то она продолжала сидѣть неподвижно; пристально уставившись глазами въ окно, она машинально слѣдила глазами за тѣмъ, какъ комочки снѣга, перемѣшанные съ дождемъ, скользятъ по стекламъ, оставляя за собою мокрую дорожку, на которую сейчасъ же вновь падаютъ другіе, точно такіе же комочки... Мысли ея были не тутъ... она тоже усиленно работала мозгами, стараясь найти средство облегчить участь Пети.

-- Соня,-- раздался вдругъ надъ самымъ ухомъ голосъ брата,-- я придумалъ...

-- Что?

-- Какъ помочь нашему маленькому газетчику.

-- Неужели! о, говори, говори скорѣе!-- вскричала дѣвочка, радостно захлопавъ въ ладоши.

Сережа сѣлъ рядомъ съ нею, сдѣлалъ знакъ рукою, чтобы она не кричала и заговорилъ вполголоса.

-- Придумалъ; только не знаю, какъ исполнить, очень уже страшно...

-- Ну... ну... ну...-- нетерпѣливо торопила Соня.

-- Надо постараться раздобыть изъ буфета все, что можно, съѣдомое, уложить въ корзиночку и завтра рано утромъ, никому не говоря ни слова, тихонько отнести Петѣ; онъ вѣдь живетъ въ нашемъ домѣ, во дворѣ, около дворницкой -- это не далеко...

-- Ахъ, Сережа, если бы намъ это удалось, то лучшаго и желать нечего,-- такъ же тихо отозвалась Соня,-- но мистриссъ Рочь... ты о ней забываешь! Подумай, если она насъ поймаетъ... что тогда?

-- Тогда скверно; но надо устроить такъ, чтобы она не поймала, я это все обдумалъ...-- Сначал