На дворѣ стоялъ чрезвычайно жаркій, іюльскій день. Шура, Настя и Катюша собрались вмѣстѣ съ отцомъ и матерью ѣхать на именины къ дядѣ Володѣ, и знали заранѣе, что тамъ будетъ очень весело. Въ подарокъ дядѣ онѣ рѣшили набрать корзинку вишенъ съ молодаго вишневаго дерева, которое росло у нихъ въ саду около забора, и часа за два до отъѣзда направились туда всѣ втроемъ, въ сопровожденіи всегдашняго спутника своего, большой пестрой собаки Дружка и молоденькой сѣрой Муму, подаренной на дняхъ Шурѣ тѣмъ же самымъ дядей Володей.
-- Слушайте, только не кушайте много ягодъ,-- предупредила дѣтей мама,-- на тощакъ это очень вредно!
Дѣти ничего не возражали и, взявъ корзинку, бѣгомъ на перегонку другъ передъ другомъ отправились въ садъ.
-- Вотъ прекрасно,-- сказала Катюша,-- но бѣда въ томъ, что намъ не достать ягодъ -- онѣ слишкомъ высоко.
-- Надо принести лѣстницу!-- совѣтовала Настя.
-- Вотъ еще что вздумала,-- возразилъ Шура,-- она тяжелая!
-- Попросимъ садовника.
-- Чтобъ онъ разворчался и другой разъ не пустилъ насъ въ садъ? Нѣтъ я лучше попробую влѣзть на дерево, а вы стойте внизу съ корзинками.
Съ этими словами мальчуганъ принялся приводить задуманный планъ въ исполненіе, но дерево оказалось слишкомъ высокимъ; ноги его скользили по стволу и онъ, вмѣсто того чтобы подниматься кверху, невольно спускался внизъ.
-- Это невозможно!-- сказалъ онъ тогда съ досадой,-- надо придумать какой нибудь другой способъ! Давайте сюда скамейку!-- скомандовалъ онъ сестрамъ, указывая пальцемъ на стоявшую около забора простую деревянную скамейку. Дѣвочки немедленно исполнили полученное приказаніе, скамейка была моментально принесена къ дереву; Шура, взгромоздился на нее и, захвативъ руками длинную вѣтвь, всю обсыпанную вишнями, принялся рвать ихъ очень усердно; но вмѣсто того чтобы бросать въ корзинку, которую Настя держала внизу, стоя около дерева, онъ клалъ ихъ къ себѣ въ ротъ одну за другою.
-- Что ты дѣлаешь!-- сказали сестры,-- такимъ образомъ мы никогда не наполнимъ нашу корзину!
Но мальчикъ въ отвѣтъ только засмѣялся и продолжалъ по прежнему съ жадностью кушать вишни.
-- Я пойду скажу мамѣ!-- вспугнула братишку маленькая Катюша.
-- Ну, ну, успокойся!-- сказалъ онъ тогда и началъ отъ времени до времени бросать нѣсколько ягодокъ въ корзинку, но большая часть по прежнему шла въ ротъ. Все это продолжалось довольно долго, несмотря на то, что и Настя и Катюша нѣсколько разъ напоминали о томъ, что кушать ягоды на тощакъ очень вредно.
Шура на всѣ ихъ замѣчанія или отмалчивался, или отвѣчалъ сердито и рѣзко, продолжая угощаться ягодами до тѣхъ поръ, пока въ концѣ-концовъ почувствовалъ, что ему дѣлается тошно. Тогда, не желая сознаться въ этомъ, онъ началъ усердно наполнять ими корзинку.
-- Довольно!-- сказала дѣвочка.-- Больше некуда -- слѣзай!-- И они отправились съ нагруженною корзиною домой. Шура слѣдовалъ за ними.
-- Что ты такой блѣдный?-- спросилъ его отецъ.-- Ты нездоровъ?
-- Нѣтъ, я здоровъ!-- отозвался мальчикъ, едва держась на ногахъ отъ сильной боли въ желудкѣ.
-- Прикажи закладывать лошадей въ открытую коляску, мы сейчасъ поѣдемъ!
Шура молча направился къ лакейской, чтобы передать желаніе отца, но на половинѣ дороги почувствовалъ себя до того нехорошо, что свалился на первое попавшееся на глаза кресло.
-- Няня!-- закричалъ онъ, собравъ послѣднія силы,-- или сюда скорѣе, мнѣ дурно... очень дурно!..
Услыхавъ изъ сосѣдней комнаты крикъ Шуры, няня бѣгомъ бросилась къ нему на помощь.
-- Что съ тобою, голубчикъ?-- спросила она его съ участіемъ.
Но Шура уже отвѣчать не могъ, а только плакалъ и кричалъ отъ сильныхъ болей въ желудкѣ.
Прибѣжали также мама, папа, Настя и Катюша, сейчасъ же уложили Шуру въ постель и послали за докторомъ. Докторъ сказалъ, что все это произошло оттого, что онъ покушалъ слишкомъ много ягодъ на тощакъ.
-- Но я все-таки вѣдь могу сегодня ѣхать къ дядѣ Володѣ?-- спросилъ его мальчикъ слабымъ голосомъ,-- тамъ будетъ очень весело!
Докторъ улыбнулся.
-- Вы не только не можете ѣхать въ гости,-- отвѣчалъ докторъ,-- но даже я не разрѣшу вамъ вставать съ постели!
-- Неужели?
-- Обязательно, а кромѣ того еще пропишу лѣкарство.
Шура грустно склонилъ головку, на глазахъ его навернулись слезы, но дѣлать было нечего, волей-неволей пришлось покориться. Папа, мама и сестры поѣхали къ дядѣ Володѣ, а Шура остался дома подъ наблюденіемъ няни и, вмѣсто того чтобы веселиться въ обществѣ другихъ дѣтей, которыхъ у дяди Володи собралось очень много, лежалъ одинъ въ кровати и глоталъ горькое лѣкарство.