ПАРИЖСКІЕ ФЕЛЬЕТОНЫ.

I.

(Дневникъ заѣзжаго).

Лотъ уже болѣе недѣли, какъ я нахожусь къ этомъ,-- "центрѣ всемірной интеллигенціи". Такая масса впечатлѣній, давно забытыхъ ощущеній и мыслей волнуютъ мою душу, всецѣло занимаютъ мой умъ, что я рѣшительно не вѣрю въ возможность выразить все это моимъ слабымъ перомъ ипритомъ выразить такъ, чтобы дѣйствительно подѣлиться съ читателемъ всѣмъ тѣмъ, что не можетъ не интересовать каждаго, имѣющаго малѣйшее понятіе объ этомъ дивномъ, волшебномъ Парижѣ и даже того, кто совсѣмъ ничего не знаетъ о великой столицѣ міра. Всего удобнѣе нахожу изложеніе въ формѣ дневника, въ виду послѣдовательности впечатлѣній.

И такъ, "во едину изъ субботъ" я покинулъ Варшаву, откуда писалъ нѣжныя посланія моей любезной Матренѣ Карповнѣ, и отправился къ цѣли путешествія, черезъ Берлинъ. Послѣ того, какъ въ Александровѣ жандармъ вручилъ мнѣ мой паспортъ и я размѣнялъ послѣдніе рубли на марки и франки,-- для меня исчезли родныя лица, замолкла русская рѣчь. Мнѣ говорили, что послѣ ревизіи паспорта на русской границѣ я свободно могу запрятать сей документъ до возвращенія на родину, ибо онъ уже нигдѣ болѣе не понадобится. Вышло, однако, не такъ. На слѣдующей-же станціи,-- въ Торнѣ, сей самый документъ потребовалъ отъ меня ввалившійся въ мое купе прусскій чиновникъ,-- для какихъ-то отмѣтокъ. Когда я выразилъ мое недоумѣніе, заявивъ, что прежде нашихъ паспортовъ за границей не требовали,-- то означенный чиновникъ весьма ядовито замѣтилъ мнѣ, что прежде было одно время, а теперь другое. При этомъ онъ сообщилъ мнѣ дотолѣ неслыханную мною нѣмецкую поговорку "hauest du meinen Juden, so haue ich deinen Juden" -- (ты бьешь моего жида, я бью твоего), смыслъ поговорки такой: мы дѣлаемъ то самое съ вами, что вы дѣлаете съ нами.

Въ Берлинѣ я пробылъ нѣсколько часовъ воскреснаго дня, до отхода поѣзда на Парижъ. Я объѣздилъ всѣ лучшія улицы города. Больше всего поражаетъ изумительная чистота и аккуратность. Кажется, нѣтъ ни одной ручки замка, которая-бы не сіяла какъ солнце. Вездѣ на улицахъ щеголеватые офицеры и такіе чистенькіе солдатики, точно они только выпущены изъ игрушечнаго магазина. Порядокъ и вѣжливость образцовые. Мнѣ кажется, что мало-мальски шумное проявленіе своего существованія въ этомъ городѣ показалось-бы столь-же страннымъ, какъ громкій разговоръ въ какой-нибудь солидной читальнѣ. Какъ эти нѣмцы любятъ во всемъ порядокъ, какъ все это у нихъ красиво, чисто,-- точно съ иголочки,-- ну, право, нельзя не дивиться. Нашему брату, съ непривычки, я думаю на первый разъ во всякомъ случаѣ нельзя оставаться въ такомъ городѣ долѣе нѣсколькихъ часовъ, и потому я былъ вполнѣ доволенъ, когда положенный срокъ пребыванія въ Берлинѣ кончился, и я вновь усѣлся въ комфортабельнѣйшемъ вагонѣ Sleaping Care, унесшемъ меня подалѣе отъ этой строго молчаливой читальни.

На другой день утромъ я былъ въ Парижѣ. Шумъ, крики газетчиковъ, невообразимый гулъ толпы, пестрѣющіе наряды и какая-то особенная струя веселой жизни,-- все это сразу васъ ошеломляетъ, въ особенности послѣ тихаго, строгаго Берлина.

Остановился я въ Grand-Hôtel. Не смотря на страшную дороговизну, для всякаго пріѣзжаго это истинный центръ Парижа, откуда уже можно оріентироваться, смотря по надобности и цѣлямъ, которыя вы преслѣдуете. Маленькій номеръ въ 8 франковъ (съ роскошной кроватью,-- вездѣ кровати здѣсь представляютъ собою нѣчто въ родѣ гиганскаго зданія подъ балдахиномъ) на 4-мъ этажѣ. Впрочемъ, высота этажа ровно ничего не значитъ: accenseur совершаетъ ежеминутные рейсы сверху внизъ и обратно по всѣмъ этажамъ. Роскошь и великолѣпіе этого первокласснаго европейскаго отеля слишкомъ хорошо извѣстны. Умывшись и оправившись, сошелъ я внизъ,-- въ читальню. Въ этой изящной гостиной (какъ и во всѣхъ ресторанахъ) всѣ въ шляпахъ, въ пальто,-- сидятъ, читаютъ, пишутъ письма, спятъ въ ожиданіи завтрака. Несомнѣнно, большинство посѣтителей и вообще гостей этого отеля,-- англичане. Цѣлыя семейства англичанъ съ хорошенькими и уродливыми лэди. Хотите узнать настроеніе Парижа и какія въ немъ партіи,-- это вы поймете сразу, узнаете, чего и гдѣ надо держаться,-- въ той-же читальнѣ. Подойдите вотъ къ этому гиганту-лакею, самаго солиднаго характера мужчинѣ, съ дипломатическими баками, во фракѣ, черныхъ шелковыхъ чулкахъ и съ совершенно такою цѣпью, какая присвоена членамъ нашего муниципалитета. Онъ наблюдаетъ за порядковъ въ читальнѣ и охраняетъ входъ въ громадную залу знаменитыхъ table d'hôte. Спросите его: отчего нѣтъ газетъ "Intransigeant", напр., или "Gil-Blas",-- такъ онъ васъ окинетъ такимъ гордымъ взглядомъ, что, пожалуй, очень робкаго и оконфузитъ.

-- Такихъ журналовъ мы не признаемъ,-- скажетъ онъ. Вотъ берите "Gaulois", "Figaro", "le Temps" и др. Нашъ отель -- аристократическій, людей солидныхъ.

Вотъ этотъ классическій лакей Grand-Hôtel'я и его классическіе господа (quel maître, tel valet) не перестаютъ скорбѣть объ имперіи, носятъ по ней трауръ,-- не вѣрятъ въ прочность нынѣшней республики, считаютъ переживаемое время паденіемъ, униженіемъ франціи, паденіемъ элегантнаго, великосвѣтскаго Парижа; всѣхъ министровъ считаютъ выскочками (parvenus), самого Греви -- жалкимъ буржуа и, нисколько не стѣсняясь, высказываютъ это гласно, открыто выражая свое недовольство; также точно, какъ всѣ антиреспубликанскіе органы печати издѣваются надъ нынѣшнимъ правленіемъ, и безпощадно осмѣиваютъ papa Grйvy. "Емубы, дескать, огороды садить, а не быть главой государства". Всѣ остальные обыватели, не касаясь рабочихъ и ихъ требованій,-- живутъ себѣ преспокойно и благоденствуютъ, пользуясь плодами своихъ трудовъ. Довольство средняго класса въ Парижѣ въ настоящее время право завидное. Болѣе спокойнаго существованія, какимъ пользуется этотъ классъ населенія,-- нельзя и желать. Я передаю не поверхностное наблюденіе нѣсколькихъ дней,-- а то, что я вынесъ изъ довольно подробнаго изслѣдованія этого вопроса. Недовольными, скучными, вялыми въ Парижѣ представляются только надутые, чванные и спѣсивые фрачники, которыхъ молчаливыя группы собираются въ большихъ отеляхъ, какъ-будто для того только, чтобы оплакивать свое безсиліе, возмущаться тѣмъ, что они оказались выброшенными за бортъ и ни къ чему не пригодными, когда пришлось прокладывать себѣ карьеру и добиваться значенія и популярности не фамильнымъ гербомъ, а собственной головой и талантами (хотя-бы даже талантами крикуновъ,-- но все-же талантами). Таково несомнѣнное двойственное настроеніе Парижа. Впрочемъ, что намъ, заѣзжимъ иностранцамъ, до внутренней политики франціи и Парижа? Пускай себѣ аристократическій хроникеръ фигаро М-г Albert Wolff пишетъ громадныя статьи, въ которыхъ самымъ серьезнымъ образомъ усматриваетъ гибель франціи и Парижа въ томъ, что нѣтъ придворныхъ баловъ, что Греви не дѣлаетъ пріемовъ и что нѣтъ блестящей гвардіи. Для насъ, одно слово Парижъ -- долго еще будетъ представляться обаятельнымъ, волшебнымъ выраженіемъ умственнаго центра вселенной, и нынѣшній Парижъ, несомнѣнно, великъ, волшебенъ, очарователенъ!

Нечего говорить, что уличная жизнь Парижа для иностранца на каждомъ шагу представляетъ массу новыхъ впечатлѣній, поражаетъ васъ, заставляетъ останавливаться въ изумленіи передъ милліонными богатствами, разбросанными въ витринахъ великолѣпныхъ магазиновъ. Здѣсь нѣтъ предѣла человѣческой изобрѣтательности,-- отсюда распространяется мода во всѣ концы міра; въ изяществѣ, тонкости отдѣлки и вкуса,-- вездѣ видны образцы послѣдняго слова искусства. Однѣ бездѣлушки, такъ наз., articles de Paris -- настолько варьируются плодотворной фантазіей парижскаго мастера, что за всѣми новостями, появляющимися по нѣсколько разъ въ день, нѣтъ никакой возможности услѣдить. Всѣ эти вещи, сравнительно, стоятъ очень не дорого. Пройдитесь по безконечнымъ галлереямъ магазиновъ улицы Rivoli и вы не оторветесь отъ милліона заманчивыхъ витринъ. Вотъ ожерелье изъ нитей громадной величины брильянтовъ и крупнаго чернаго жемчуга ослѣпительной красоты,-- это, конечно, цѣлое Состояніе!

Вотъ цѣлая дамская фигура, одѣтая съ головы до ногъ въ такой роскошный и красивый нарядъ, что передъ нею готовы преклониться ;ены банкировъ и первыя аристократки свѣта,-- а тамъ исполинскіе севры, этрусскія вазы и пр. и пр. Игрушечная лавка также заставитъ васъ простоять нѣсколько минутъ въ нѣмомъ восхищеніи. Вотъ цѣлый балъ куколъ, такихъ красавицъ, такихъ. милыхъ и граціозныхъ, такъ, пышно разодѣтыхъ, такъ кокетливо, ласково на васъ, смотрящихъ, что ими. можно увлечься чуть-ли не серьезнѣе, нежели живыми куклами, воспитываемыми въ нашихъ салонахъ. N

Грандіозные магазины "Лувра" и "Au printemps", гдѣ можно найти произведенія всего свѣта, для своего описанія требуютъ особаго сочиненія, что, впрочемъ, блистательно выполнилъ Золя въ своемъ извѣстномъ романѣ "Au bonheur des dames". Движеніе на улицахъ, по роскошнымъ панелямъ, возлѣ тротуаровъ, около залитыхъ Огнями ресторановъ, громадное,-- это цѣлыя волны милліонной толпы. Въ особенности сильно колышется это людское море съ 8 час. вечера и до 12 ночи. Вели посмотрѣть на поверхность улицы, то вамъ покажется, что можно совершенно свободно пройтись по крышамъ движущихся каретъ. Другого экипажа въ зимній сезонъ, кромѣ каретъ, Парижъ не знаетъ. Что поразительно, такъ это -- возможность все-таки пройти въ этой толпѣ такъ, что никто васъ не толкнетъ, а если какъ-нибудь задѣнетъ, то самымъ вѣжливымъ образомъ извинится. Не менѣе поразителенъ фактъ видимаго отсутствія полиціи на улицахъ и полнѣйшее спокойствіе. Меня увѣряли парижане, что никогда еще въ Парижѣ не было такъ тихо и спокойно, какъ нынче. Въ такой толпѣ, само собою, ничего не можетъ сдѣлать скромный полицейскій комиссаръ,-- развѣ-бы поставить ихъ десятки тысячъ на однихъ бульварахъ. Народъ, очевидно, на столько привыкъ жить совмѣстной, общественной жизнью, на столько понимаетъ необходимость взаимнаго уваженія правъ личности, что ему. не надо ихъ внушать. Намъ говорили о безцеремонности публики въ театрахъ по отношенію къ артистамъ въ Парижѣ, Какая это ложь! Я перебывалъ въ большинствѣ театровъ самой разнообразной категоріи и вездѣ порядокъ и приличіе образцовые, можно сказать -- салонные, при чемъ опять-таки полиція какъ будто отсутствуетъ. Достаточно, впрочемъ, побывать хотя въ одномъ общественномъ собраніи въ Парижѣ (я не говорю о сходкахъ, митингахъ и т. п.), чтобы понять, что никакой скандалъ единичнаго лица, или даже группы лицъ, тамъ не мыслимъ. Покажись какой-нибудь пьяница или нахалъ -- онъ моментально стушуется, онъ долженъ исчезнуть,-- до того толпа, въ массѣ, любитъ спокойное, разумное пользованіе наслажденіями.

Парижъ, очевидно, городъ "цивильный", а не военный, и общій типъ парижанина -- это monsieur въ черномъ habit, или просто сюртукъ и съ традиціоннымъ цилиндромъ -- круглой шляпой. Если въ полной театральной залѣ вы увидите болѣе двухъ военныхъ, это уже рѣдкость. На улицахъ военныхъ и солдатъ тоже почти не видно. Ну, а дамы! По изяществу туалетовъ, въ особенности по фасону шляпокъ (въ сравненіи съ которыми наши самыя модныя кажутся уже допотопными) -- конечно, нѣтъ женщины въ мірѣ, которая могла-бы сравниться съ парижанкой. Но за то какія между ними есть нахальныя и безцеремонныя! Попадаются дамочки безукоризненно одѣтыя, со всѣми признаками комильфотности, и тѣ, безъ всякой церемоніи, на улицѣ, тащутъ васъ за рукавъ въ ресторанъ, требуя consomation, или хотя одинъ bock пива. Это послѣднее угощеніе самое модное. Пивомъ просто всѣ опиваются и пьютъ его медленно, какъ-бы дорогое вино, тянутъ по цѣлымъ часамъ какой-нибудь одинъ стаканъ (bock).

Теперь вообразите, что вся эта толпа, въ срединѣ зимы, разгуливаетъ, въ большинствѣ случаевъ, безъ всякихъ пальто или въ самыхъ легенькихъ накидкахъ, при чемъ угощаются, пьютъ коньякъ и пиво ночью на улицахъ, высиживая по нѣсколько часовъ. Правда, здѣсь еще не было меньше 5° тепла, но бываетъ довольно сыро и къ вечеру чувствуется холодъ, но парижанинъ, повидимому, совсѣмъ не понимаетъ возможности простудиться, и сплошь, и рядомъ и теперь вы встрѣтите на улицахъ, ночью, при выходѣ изъ театра джентельменовъ въ однихъ фракахъ и съ открытою грудью. Для такихъ господъ уже совершенно зимнимъ костюмомъ, предназначеннымъ для стужи и мятелей, считается приподнятый воротникъ фрака и носовой платокъ сверхъ шляпы,-- это уже совсѣмъ значитъ закутался.

Зрѣлища Парижа безконечны по своему разнообразію, блистательны, волшебны. Но все это очень кусается, такъ какъ дешевыхъ мѣстъ почти не существуетъ и надо платить отъ 9 до 14 франковъ за мѣсто каждый вечеръ, а это крайне непріятно, въ особенности для того, кто съ 17 лѣтъ (въ качествѣ присяжнаго рецензента) не знаетъ, что значитъ платить за мѣсто въ театрѣ. А соблазнъ такъ великъ! О каждомъ изъ видѣнныхъ мною представленій можно написать интересную статью, но здѣсь я только перечисляю эти спектакли. Въ Theatre Franèais (Comédie Franèaise) я видѣлъ знаменитую "Денизу" А. Дюма, приводящую въ восторгъ чувствительныхъ парижанокъ, вызывающую потоки слезъ. Въ переводѣ у насъ эта пьеса имѣла-бы такой-же успѣхъ, какъ "Дама съ камеліями". Какъ безподобенъ Коклэнъ въ роли резонера! Намъ никогда его въ этомъ амплуа не приходилось видѣть. Какой ансамбль дивный, сколько жизни на сценѣ, восторгъ! Въ St. Martin -- идетъ безсмѣнно "Theodora" съ Сарой Бернаръ. Сюжетъ этой кровавой трагедіи временъ Юстиніана богатъ эффектными мѣстами. Обстановка -- царская роскошь,-- напр., выходъ императора и императрицы въ циркъ со всѣмъ штатомъ царедворцевъ, съ пѣніемъ гимна. Передъ императоромъ все время кадятъ на сценѣ, какъ передъ архіереемъ. Все до мелочей исторически вѣрно. Въ оперѣ слишкомъ дороги мѣста и знаменитости теперь нѣтъ. Пріѣдетъ на-дняхъ на нѣсколько спектаклей Патти. Въ Opéra-comique (конечно, совсѣмъ не то, что оперетка, а серьезнѣйшая великолѣпная опера) идетъ Кармэнъ и "L'étoile du Nord" (Сѣверная звѣзда). Въ первой -- Кармэнъ исполняетъ знаменитая Galli Marié, создавшая эту роль, и можете себѣ представить, какъ она ее исполняетъ!.. Послѣдняя опера "Сѣверная звѣзда" Мейербера, для насъ слиткомъ интересная по сюжету и невозможная, конечно, на нашей сценѣ. Дѣйствующія лица: Петръ Великій, Екатерина, Шереметьевъ и пр. Въ этомъ серьезномъ музыкальномъ произведеніи есть дивныя мѣста, аріи и хоры. Партія Петра Великаго въ особенности благодарна. Поютъ въ этой opйra comique все замѣчательные пѣвцы французы, но съ такими голосами, что итальянцамъ и не снилось. Оркестръ громадный, около 200 человѣкъ. Театръ старинный, получаетъ 240,000 субсидіи отъ правительства. Въ громадномъ и богатѣйшемъ по обстановкѣ новомъ театрѣ "Эденъ", существующемъ съ 1882 года, устройство котораго обошлось въ 12 милліоновъ франковъ, дается волшебный балетъ "Мессалина", въ которомъ, между прочимъ, изображена на сценѣ вся внутренность громаднаго римскаго цирка, гдѣ происходилъ бой гладіаторовъ, сады Лукулла и т. п. Все это просто невиданная роскошь и величіе!

Въ "Nouveautés",-- настоящая французская оперетка, не имѣющая ничего общаго съ нашей. Я видѣлъ тамъ остроумнѣйшую вещицу "Le petit chaperon rouge", въ которой участвуютъ знаменитые Угальдъ. Даркуръ, Врассеръ, Бертелье и др.

Что происходитъ въ разныхъ танцклассахъ -- Closerie de lilas и т. п. Это такія картинки нравовъ, что, не изучивши хорошо Парижа, онѣ не поддаются описанію.

Всего видѣннаго мною, въ такой сравнительно короткій періодъ, нельзя передать въ рамкахъ фельетона. Я ограничился только передачею чисто внѣшнихъ впечатлѣній,-- но теперь, когда я вошелъ, такъ сказать, въ колею парижской жизни, пріискавъ, наконецъ, себѣ болѣе удобное помѣщеніе, я постараюсь подѣлиться съ моими читателями въ послѣдовательныхъ замѣткахъ моего дневника всѣми событіями дня и будничной жизни заѣзжаго въ этомъ современномъ Вавилонѣ. Жизнь въ такомъ городѣ всегда представляетъ интересъ для каждаго, ибо на всемъ свѣтѣ одинъ только Парижъ!

Парижъ 27 (5) ноября 1885 г.

II

Изъ дневника заѣзжаго.

Не легкая вещь, конечно, пріискать въ Парижѣ квартиру для человѣка съ умѣренными потребностями. Роскошныхъ помѣщеній, салоновъ, или маленькихъ будуаровъ для кокотокъ -- гибель. Затѣмъ, всякія chambres pour garèon -- это просто темныя каморки, безъ воздуха, грязныя и чуть не подъ самымъ небомъ. Таковы два крайнихъ типа меблированныхъ квартиръ,-- но нѣсколько чистыхъ комнатъ, просторныхъ и съ простою мебелью, найти не возможно. Квартирный вопросъ, занимавшій меня нѣсколько дней, способствовалъ съ тѣмъ вмѣстѣ изученію Парижа, который я таки порядочно изъѣздилъ, совершая путешествія съ планомъ города въ рукахъ. Наконецъ, я остановилъ свой выборъ на скромной квартиркѣ въ 200 фр. въ мѣсяцъ, въ улицѣ С. Оноре, въ двухъ шагахъ отъ бульваровъ. Это положительно одинъ изъ лучшихъ quartier города.

Можете-ли вы себѣ представить типъ подобной парижской квартирки? Это, право, стоитъ описанія. Ходъ съ улицы и всѣ окна моего помѣщенія также выходятъ на улицу. Помѣщаюсь я на 3-мъ этажѣ. На площадкѣ нѣсколько дверей въ сосѣднія квартиры. Квартира моя состоитъ изъ крошечнаго прохода,-- это передняя; направо, за перегородкой, миніатюрная кухня (совершенно мнѣ не нужная) со всѣмъ арсеналомъ кухонной посуды. За это лишней платы не берется, кухня уже заведена при квартирѣ и ее надо брать.

Узенькій проходъ ведетъ въ первую комнату, или клѣточку въ 5 квадр. аршинъ,-- которая должна изображать столовую. Въ этой крошечной комнатѣ съ большимъ окномъ во всю стѣну, отъ пола до потолка,-- находится все необходимбе: маленькій буфетъ со всей посудой (это также сдается съ квартирой, надо вамъ, или нѣтъ,-- берите). Слѣдующая комната -- самая большая: 7 шаговъ въ длину и 3 1/2 въ ширину -- изображаетъ гостиную (а для меня кабинетъ). Въ ней опять одно громадное окно во всю стѣну, каминъ, два большихъ зеркала, диванъ, кресла,-- все это приличная и старинная мебель, бронза, канделябры и тяжелыя драпри (довольно ветхія). Изъ этой комнаты двѣ двери ведутъ въ двѣ миніатюрныя спальныя съ двумя громадными кроватями подъ балдахиномъ и опять-таки съ окнами во всю стѣну. Въ такихъ четырехъ клѣтушкахъ жило цѣлое семейство. Но сколько надо умѣнія и сообразительности, чтобы изъ одной комнаты нагородить цѣлыхъ четыре съ кухней,-- да еще и съ темнымъ довольно большимъ чуланомъ для всякаго скарба. Что всего болѣе занимаетъ меня въ моей квартирѣ -- это безчисленное множество шкафиковъ съ полками, совершенно неожиданно открываемыхъ мною каждый день и все въ новыхъ мѣстахъ. Они вдѣланы въ стѣнахъ перегородокъ, или въ дверяхъ и нисколько не отнимаютъ мѣста. Квартира довольно свѣтлая, веселая.

Съ виду кажется, чего-бы лучше? Но вотъ переночевали вы первую ночь подъ этимъ балдахиномъ и встаете... дрожа отъ холода и отовсюду обдаваемые вѣтромъ. Это въ томъ Парижѣ, гдѣ и до сего дня много народу гуляетъ въ однихъ сюртукахъ и днемъ, и ночью. На улицахъ здѣсь совсѣмъ холоду не чувствуешь, но попробуйте привыкнуть къ подобнымъ квартиркамъ съ окнами во всю стѣну и съ какими-то картонными стѣнками. Двойныхъ оконъ, конечно, нигдѣ нѣтъ, потому что окна въ домахъ открываются и зимой. При ничтожномъ размѣрѣ комнатокъ и такомъ окнѣ во всю стѣну, свободно пропускающемъ къ вамъ всѣ ураганы,-- вы просто-на-просто живете на улицѣ и точно васъ куда-то на полку посадили. Грѣться можете у камина, но тогда у васъ будетъ жаръ возлѣ самого носа, а отъ окна въ спину холодъ. Что тутъ дѣлать? Сейчасъ на расправу m-me Берту.

Да, надо вамъ знать, что сія почтенная особа приставлена къ квартирамъ въ качествѣ прислуги, хозяйки и экономки. Она мнѣ убираетъ комнату, приноситъ кофе: черезъ нее ведутся всѣ расчеты съ хозяиномъ, съ угольщикомъ и пр. Однимъ словомъ, это въ нѣкоторомъ родѣ исправляющая должность Матрены,-- хотя, конечно, далеко не обладающая всѣми прелестями нашей незабвенной "хранительницы покоя и очага". Еще нужно вамъ сказать, читатель, что въ сіе помѣщеніе, находящееся въ вѣдѣніи m-me Берту, въѣхалъ я не одинъ. Да и отчего не жить тутъ вдвоемъ, когда есть двѣ спальни съ роскошными балдахинами и маленькая кухня?.. Но не смущайтесь, скромныя читательницы (въ особенности),-- не сожительницу обрѣлъ я, а только сожителя и то временнаго, въ лицѣ Ивана Ивановича Козявкина, моего соотечественника и нашего провинціала, который, увидавъ меня въ первый день своего пріѣзда въ Парижъ, обрадовался мнѣ какъ родному и тотчасъ-же, забравъ свой багажъ изъ отеля,-- переѣхалъ прямо на мою квартиру. Я не переношу одиночества и благодаренъ судьбѣ, пославшей мнѣ Ивана Ивановича, хотя на первые дни пребыванія въ Парижѣ. Онъ человѣкъ совсѣмъ простой, скромный, но наблюдательный и пріѣхалъ только посмотрѣть, да пожуировать. Ко мнѣ онъ, по видимому, расположенъ всѣмъ сердцемъ... Сожитель, а не сожительница!... По правдѣ сказать я предполагалъ иначе, покидая родину, но такъ сложились обстоятельства, такъ распорядилась судьба, и я не знаю еще пока: къ лучшему это, или къ худшему? Одинъ изъ моихъ остроумнѣйшихъ пріятелей, съ которымъ я встрѣтился въ Варшавѣ, положительно назвалъ меня идіотомъ, когда я сообщилъ ему о своемъ намѣреніи ѣхать въ Парижъ и работать тамъ по дѣлу вмѣстѣ съ дорогой и близкой моему сердцу особой. По его мнѣнію, ѣхать въ Парижъ съ женою, или хотя-бы съ любимѣйшей и умнѣйшей женщиной -- это все равно, что везти въ Тулу свой самоваръ.

-- Чего, чего, а ужъ женщинъ въ Парижѣ -- всѣхъ сортовъ и категорій, говорилъ пріятель, въ избыткѣ. Да какихъ женщинъ! И для ума, и для сердца, и экономокъ, и сотрудницъ и, однимъ словомъ, какихъ только вамъ нужно.

-- Знаете, продолжалъ онъ далѣе (что извѣстно, впрочемъ, всякому бывалому человѣку), когда ѣдете въ Парижъ, то отнюдь не берите съ собой шубы, ни даже теплаго пальто, калошъ и женщины. Все это совершенно излишній багажъ.

Не думаю, однако, чтобы онъ былъ уже совсѣмъ правъ. Я, по крайней мѣрѣ, до сей поры не знаю, кто можетъ замѣнить здѣсь любящую нашу Матрену Карповну. М-те Берту очень проворная и любезная старушонка,-- но гдѣ-же ей понять русскихъ людей, ихъ вкусы и потребности?

Наши заявленія о холодѣ ее просто удивляютъ. Она увѣряла насъ, что доживя до 50 лѣтъ, въ полномъ здоровьѣ и очень даже сохранившись, она никогда не знала, что такое топленная комната, никогда не видѣла у себя огня въ каминѣ, даже тогда, когда ночью въ ея комнатѣ вода замерзала. Холодъ, по ея мнѣнію, только здоровье даетъ.

Иванъ Ивановичъ пробовалъ было возражать, что у насъ-де, напротивъ, есть даже поговорка -- "паръ костей не ломитъ", но m-me Берту категорически заявила ему, что всѣ русскія поговорки глупы и ихъ слѣдуетъ забыть въ Парижѣ. Не питая, однако, надежды на скорое наше исправленіе, хитрая и изобрѣтательная старушонка посовѣтовала намъ обратиться къ г. Шуберскому, передвижные калориферы котораго знаетъ весь Парижъ и которые (калориферы) имѣютъ здѣсь громадный сбытъ. Изобрѣтеніе дѣйствительно прекрасное и оно доставило уже милліоны рублей его изобрѣтателю. Калориферъ Шуберскаго -- передвижная печка на колесахъ, перевозимая изъ одной комнаты въ другую, причемъ его трубка вставляется въ каминъ или во всякую дымовую печь. Онъ сберегаетъ массу угля, разности по всѣмъ комнатамъ равномѣрную и пріятную теплоту, но при неосторожномъ пользованіи имъ, можетъ, конечно, причинить и смерть, такъ-же, какъ угольная жаровня. Въ первый день мы несказанно обрадовались калориферу, за который платится по 10 фр. въ мѣсяцъ, а по истеченіи ІО мѣсяцевъ, при вы.платѣ 100 фр., онъ поступаетъ въ нашу собственность (и все это безъ всякихъ залоговъ, по одному довѣрію). Въ комнатахъ стало тепло -- настоящій рай. Но вотъ, на другой день мы не знали уже, куда его и спрятать, чтобы не умереть отъ головной боли... Очевидно, для такихъ клѣтушекъ, какъ наши комнатки, калориферъ Шуберскаго -- это просто орудіе самоубійства.

Итакъ, вотъ какимъ образомъ, милые мои читатели, устроился въ Парижѣ вашъ покорный слуга. Сообщенныя мною свѣдѣнія по квартирному вопросу, рисуя довольно важную сторону парижской жизни, быть можетъ, пригодятся кому-нибудь изъ васъ на практикѣ. Не вѣрьте толкамъ о дешевизнѣ жизни въ большомъ городѣ. Ни для кого изъ васъ, сколько-нибудь вкусившихъ наслажденій жизни, или знакомыхъ съ комфортомъ, прежде всего нѣтъ возможности на одну квартиру тратить меньше 150 фр. въ мѣсяцъ. Это крайняя цѣна. Такъ и знайте.

Какъ идетъ обычное теченіе нашей, пока совмѣстной жизни съ Иваномъ Ивановичемъ, что мы видѣли и наблюдали за этотъ десятокъ дней (со времени посылки моего перваго фельетона), я постараюсь передать здѣсь, дѣлая извлеченія изъ своего дневника.

Поднимаемся мы довольно рано и къ 9 часамъ m-me Берту уже приноситъ намъ кофе, слыша раздающіяся изъ разныхъ спаленъ привѣтствія: bonjour m-me Bertout! Êtes vous en bonne santé! "А я также и мерси боку" -- обыкновенно прибавляетъ Иванъ Ивановичъ., благодаря заранѣе, не выжидая отвѣта, такъ ему понравилась изысканная вѣжливость парижанъ и такъ онъ старается имъ подражать.

До чего, въ самомъ дѣлѣ, здѣсь вѣжливы, галантны и общительны поди и какъ важно вліяніе такого обращенія на расположеніе духа, какъ эти миритъ съ людьми, какъ облагораживаетъ всѣхъ.

Къ кому бы вы ни обратились въ толпѣ, на улицѣ, въ театрѣ, въ ресторанѣ за какимъ-нибудь свѣдѣніемь, самый., повидимому, занятой человѣкъ, съ большою готовностью и охотой вамъ все разскажетъ подробно, со всѣми разъясненіями, съ самыми вѣжливыми поклонами и съ полнымъ радушіемъ. Какъ эти люди привыкли жить общественною жизнію, не чуждаться другъ друга!

За утреннимъ кофе и убирая наши комнаты, m-me Берту сообщаетъ намъ, конечно, выдающіяся "новости Парижа", разумѣя подъ этимъ событія нашего квартала, замѣчанія нашего portier, свѣдѣнія съ базара и мѣстныя происшествія: что сказала о насъ сосѣдка нижняго этажа, какая-то хорошенькая актриса, которой мы еще не успѣли представиться, какъ у ней горничная разбила рукомойникъ и т. п.

Послѣ утренняго кофе, если мои занятія не требуютъ выхода изъ дома, я обыкновенно остаюсь и работаю дома до 3 или 4 часовъ, а Иванъ Ивановичъ отправляется бродить по Парижу, возвращаясь къ условленному часу, навьюченный разными покупками. Надо имѣть большую твердость характера, или выходить изъ дому съ нѣсколькими су, чтобы не соблазниться на какую-нибудь покупочку возлѣ любой витрины, такъ все это заманчиво, ново, интересно. Съ 3-хъ часовъ уже и я, во всякомъ случаѣ, покидаю domicilium и дальнѣйшія экскурсіи мы дѣлаемъ вмѣстѣ, вплоть до обѣда, который никогда не бываетъ раньше 7 часовъ.

Вопросъ о питаніи въ Парижѣ также весьма существенный. Большіе рестораны Биньонъ, Maison d'orée, Café anglais, Durand, Riche и т. п. доступны лишь для тѣхъ, кто можетъ свободно бросать деньги за окно. Благодаря довольно широкой натурѣ Ивана Ивановича и стремленію испытать все,-- намъ, конечно, пришлось побывать въ каждомъ изъ этихъ вертеповъ и быть ободранными на родной манеръ, т. е., также точно, какъ и въ нашихъ классическихъ харчевняхъ. За завтраки и обѣды, безъ особыхъ возліяній, приходилось отъ 60 до 80 франковъ, никогда не меньше. Что удивительно, это то, что въ этихъ ресторанахъ даже чисто мѣстные продукты,-- столовое красное вино, всякія креветы и т. под. дрянь стоятъ сравнительно очень дорого. Затѣмъ есть масса прекрасныхъ ресторановъ,-- diners Franèais, diners de Paris и др., гдѣ можно имѣть отличный обѣдъ въ 5 блюдъ со всякими тонкостями за 4 и 5 франковъ съ превосходнымъ столовымъ виномъ. Такого обѣда, хотя съ миніатюрными порціями, всего никакъ нельзя съѣсть. Во всѣхъ такихъ ресторанахъ также роскошная обстановка и множество самыхъ порядочныхъ посѣтителей и посѣтительницъ. Наконецъ, самымъ излюбленнымъ нами пріютомъ стало знаменитое учрежденіе Дюваля,-- établissement du bouillon. Такихъ Дювалей (громадныхъ, дешевыхъ ресторановъ, устроенныхъ знаменитымъ рѣзникомъ-Дювалемъ) въ Парижѣ насчитывается до 30. Здѣсь на все самыя минимальныя цѣны, средняя плата 50 сантимовъ (20 коп.) за порцію чего угодно. Провизія безусловно свѣжая и даже всѣ тонкости французской кухни. Прислуживаютъ исключительно женщины, весьма симпатичнаго типа и строгой нравственности, всѣ чисто одѣты, но институтски, и въ бѣлыхъ чепчикахъ Angot. Ресторанъ обыкновенно въ 2 этажа, прекрасно убранный и съ массой столиковъ. Народу, во время обѣда, и чистой публики, видимо не-видимо и вездѣ поспѣваютъ услужливыя и расторопныя продавщицы. Въ quartier latin обѣдаютъ почти исключительно студенты и артисты, въ особенности интересно побывать въ такомъ заведеніи. Вообще ресторанная жизнь нигдѣ въ мірѣ такъ неразвита^ какъ въ Парижѣ. Есть рестораны, какъ, напр., Américain,-- тоже первоклассный, гдѣ послѣ 12 часовъ ночи, чуть ли не всѣ столики (на верху) занимаются кокотками, разодѣтыми и раскрашенными. Ихъ стекается сюда такая масса, да и въ другихъ ресторанахъ и по улицамъ съ вечера этой птицы налетаютъ повсюду такія громадныя стада, что поневолѣ подумаешь, ужъ не есть-ли Парижъ исключительно городъ кокотокъ.

Всѣ политическія новости и событія дня вы узнаете въ Парижѣ сейчасъ:же на улицѣ, ихъ выкрикиваютъ тысячи разносчиковъ газетъ съ мокрыми листами, только что вышедшими изъ-подъ станка. Все, что говорятъ въ палатѣ Флоке, Клемансо, Касаньякъ,-- все это вкратцѣ выкричитъ вамъ тотъ-же газетчикъ. Тамъ-же, на бульварѣ, узнали мы всѣ подробности сербско-болгарской войны, раненіе князя болгарскаго, его подчинніе султану и все проч. Потомъ закупается весь этотъ печатный матеріалъ и вамъ хватитъ чтенія на всю ночь.

Въ послѣдніе дни парламентскіе вопросы уже не такъ занимаютъ парижанъ. Время выбора президента еще не назначено. Есть много основаній полагать, что Греви будетъ вновь избранъ съ учрежденіемъ вице-президентства. Гораздо больше интересуютъ парижанъ "мѣстныя происшествія". Взрывъ Алембика (аппарата для гонки спирта) на заводѣ г. Эдмонда Жоана, на набережной "la Tournelle, la catastrophe du quai la Tournelle" наполняло столбцы всѣхъ газетъ почти цѣлую недѣлю. Взрывъ, дѣйствительно, былъ страшный, съ разбитіемъ дверей, стеколъ, съ огромными поврежденіями и съ пораненіями около 40 человѣкъ рабочихъ. Третьяго дня, съ Іюльской колонны, съ самаго верху, свалилась внизъ неизвѣстная дама* іг, конечно, разбилась въ дребезги. Тѣло ея выставлено въ моргѣ. Причина самоубійства неизвѣстна. Въ четвергъ предстоитъ годовое собраніе и годовой отчетъ французской академіи. Далѣе, съ декабря готовится рядъ публичныхъ празднествъ и баловъ, которыхъ парижане ожидаютъ съ восторгомъ и нетерпѣніемъ.

По части политики, впрочемъ, довольно жгучимъ вопросомъ является вопросъ объ амнистіи, который долженъ разрѣшиться также въ декабрѣ. Всѣ республиканскіе органы не сомнѣваются въ помилованіи Луизы Мишель и Крапоткина. На помилованіи послѣдняго въ особенности настаиваетъ Рошфоръ, который по этому поводу написалъ въ своемъ Intransigeant рѣзкую, бранную статью противъ всѣхъ, кто такъ или иначе сочувствовалъ, или содѣйствовалъ осужденію Крапоткина. Его помилованіе онъ признаетъ безусловно необходимымъ.

Въ литературѣ послѣднею новостью, имѣющею громадный успѣхъ, слѣдуетъ признать сочиненіе Ренана "Le prêtre de Némi". Книжка разошлась нѣсколькими изданіями въ какихъ-нибудь три дня. О ней говорятъ во всѣхъ газетахъ. "Prêtre de Némi" -- это рядъ драматическихъ діалоговъ, а не то что настоящая драма для сцены. Въ ней Ренанъ высказываетъ тѣ-же мысли на счетъ церкви и религіи,-- но еще съ большею откровенностью и не въ такой абстрактно-философской формѣ, какъ въ другихъ его сочиненіяхъ.

По части удовольствій и зрѣлищъ Парижа, которыми я всегда, для удовольствія читателя, заканчиваю свои описанія, этими днями мы видѣли очень много новаго и интереснаго. Между прочимъ, я считаю особенно интереснымъ посѣщеніе музея восковыхъ фигуръ знаменитаго Grévin, о которомъ, насколько мнѣ извѣстно, ни одинъ изъ парижскихъ корреспондентовъ еще не далъ подробнаго описанія. Между тѣмъ этотъ музей -- послѣднее слово искусства въ смыслѣ художественно-реальнаго изображенія сценъ изъ дѣйствительной жизни. Видя группы бесѣдующихъ между собою парижскихъ знаменитостей: Зола, Доде, Гуно, или засѣданіе палаты депутатовъ, страшныя сцены смерти адмирала Курбе и т. п., вы находитесь въ состояніи до такой степени подчиненномъ иллюзіи, что, право, уже не различаете, гдѣ живые люди, а гдѣ фигуры, и просто теряетесь.

Въ театрѣ Gaité мы видѣли сказочную феерію "Le petit poucet" (мальчикъ съ пальчикъ), въ которой показываются изумительныя чудеса по части волшебныхъ превращеній на сценѣ, картинъ и роскошной обстановки. Между прочимъ, на сценѣ въ теченіе цѣлаго акта (въ царствѣ лилипутовъ) вы видите труппу по крайней мѣрѣ изъ двухъ сотъ человѣкъ дѣтей отъ 6--9-ти-лѣтняго возраста (даже совсѣмъ младенцевъ) и вообразите, что всѣ эти дѣти положительно "играютъ". Игра, выраженіе, грація, кокетство видны въ каждомъ жестѣ, въ каждомъ кивкѣ головою.

Въ большую моду опять входятъ въ Парижѣ всякаго рода concerts, bals de nuits и заведенія въ родѣ блаженной памяти Bal mabile. Всѣ газеты говорятъ о "concerts Métra" и о возрожденіи въ ономъ классическаго національнаго канкана. Этотъ знаменитый дирижеръ прославилъ себя композиціей всевозможныхъ кадрилей. Въ громадной задѣ гуляютъ тысячи народа, публика всѣхъ возможныхъ вкусовъ, и посрединѣ, окруженныя громадной толпой, танцуютъ всего двѣ пары кадриля. Танцоры -- преимущественно приказчики магазиновъ, а дамы нѣчто невозможное. Это грязныя, бѣдно одѣтыя дѣвочки изъ категоріи прачекъ, или filles de Compagne, но что онѣ продѣлываютъ, какой это безумный, инфернальный канканъ, какое задираніе ногъ, переворачиваніе всего существа человѣческаго, это не поддается даже описанію! Эти невзрачныя грязныя дѣвочки извѣстны всему Парижу. Мы видѣли ихъ всѣхъ, и прославленную Goulve и Nana Santerelle и la Queue-Rousse, о которыхъ даже Gaulois пишетъ цѣлыя статьи. Несомнѣнно, это замѣчательные въ своемъ родѣ субъекты. Отплясавъ свой безумный канканъ, среди рукоплесканій тысячной толпы, та-же знаменитая Goulve подходитъ къ вамъ и проситъ угостить ее кружкой пива. Мы по-неволѣ заинтересовались этой дѣвочкой. У ней замѣчательно симпатичное личико, съ красивыми чертами лица, съ русыми волосами и черными глазами. Она очень молода; на видъ ей не болѣе 19 лѣтъ и, однако, ее знаетъ весь Парижъ. Имя ея встрѣчается во всѣхъ современныхъ романахъ. Она совсѣмъ не красится и лицо ея вполнѣ свѣжее, молодое. Одѣта очень бѣдно и просто, въ черное платье. Руки грязны до невозможности, но вся ея прелесть -- дивное сложеніе ногъ рѣдкой красоты. Эта ея сила и слава. Поэтому она щеголяетъ обувью и вся остальная принадлежность ножнаго гардероба безукоризненна.

Но я боюсь упрековъ въ нескромности, хотя все-же не считаю возможнымъ обойти молчаніемъ этой стороны парижской жизни, разъ ею интересуются даже серьезные органы печати.

Посѣщеніе палаты депутатовъ, академій, редакцій газетъ, а также нѣкоторыя свѣдѣнія о пребывающихъ здѣсь нашихъ компатріотахъ я постараюсь постепенно передать моимъ читателямъ въ послѣдующихъ выпискахъ изъ моего дневника. Несомнѣнно, что чисто внѣшнія впечатлѣнія парижской жизни настолько сильны, что на первыхъ порахъ они всецѣло поглощаютъ вниманіе пріѣзжаго.

Парижъ, 23 (11) ноября 1885 г.

III

(Изъ дневника заѣзжаго).

(Русская церковь въ Парижѣ. Русскіе въ Парижѣ и поляки. Чрезвычайный посолъ баронъ де-Жоренгеймъ. Внѣшняя политика, Смерть Альфонса. Тонкинская комиссія. Дополнительные выборы. Французская академія. Выходъ Кассаньяка изъ "Pays". Телефонъ. Новая опера "Сидъ", Театры. Клакеры. Музей Grévin. Г-жа Патти).

Вообразите, что Парижъ пріучаетъ къ аккуратной жизни. Каждое воскресенье мы обязательно посѣщаемъ русскую церковь. Нашъ храмъ въ Парижѣ, весьма скромный по отдѣлкѣ, въ греческомъ стилѣ, признается французами однимъ изъ замѣчательнѣйшихъ, правильнѣе, "любопытнѣйшихъ" зданій въ Парижѣ. (Cette église, est un des monuments les plus curieux de Paris. Guide de l'étranger dans Paris). Обѣдня по праздничнымъ днямъ начинается въ 11 часовъ и служится но "аристократически" -- довольно быстро,-- меньше часу. Посѣтителей храма немного: члены посольства, консульства и болѣе зажиточные обитатели Парижа, всего человѣкъ около 100. Въ кружку бросаютъ щедрое подаяніе,-- очень много золотыхъ монетъ, и собирающій ихъ русскій церковный служитель въ подрясникѣ говоритъ merci и pardon.

Число русскихъ, пребывающихъ въ Парижѣ, даже приблизительно, доселѣ никому неизвѣстно и для опредѣленія этой цифры не предпринималось никакихъ мѣръ, въ полномъ убѣжденіи въ ихъ безполезности. Прежде обязательно было предъявленіе паспорта въ консульствѣ,-- теперь этого не требуется. Между тѣмъ, я увѣренъ, что добыть хотя приблизительную цифру русскаго населенія, пребывающаго болѣе или менѣе постоянно въ Парижѣ, весьма возможно при обязательности для каждаго домовладѣльца или хозяина квартиры доставленія свѣдѣній въ префектуру о всякомъ постояльцѣ, съ указаніемъ его національности. Свѣдѣнія эти требуются отъ каждаго пріѣзжаго самымъ настоятельнымъ образомъ. Конечно, при записываніи отъ васъ не требуется никакихъ документовъ и вы можете назвать себя подданнымъ какого угодно государства, но не слѣдуетъ думать, чтобы такихъ ложныхъ свѣдѣній непремѣнно было-бы большинство. Говорятъ, что наши соотечественники очень не сообщительны за границей, и я готовъ вѣрить, что большинство русскихъ въ Парижѣ, неизвѣстно уже въ силу какихъ племенныхъ особенностей,-- какъ-то упорно отрекаются отъ своей національности, ломаютъ изъ себя настоящихъ парижанъ, немилосердно коверкая родной языкъ, и очень любятъ непризнаваться русскими передъ своими компатріотами. Между тѣмъ передъ разными поставщиками, парикмахерами и лавочниками наши полтавскіе, переяславскіе и тетишскіе аристократы, въ родѣ всякихъ Перебійносовъ, Ерофѣевыхъ и Абалдуевыхъ, весьма охотно разоблачаютъ свое происхожденіе, награждая себя, конечно, княжескими и графскими титулами. Мнѣ показывали карточку какого-то неизвѣстнаго въ Россіи "Prince George, Spiridon de Kultiapkine".

Русскаго разговора вы почти никогда не услышите въ Парижѣ, даже въ компаніи исключительно русской, такъ точно, какъ въ русскомъ ресторанѣ (кстати сказать, очень недурномъ) никогда не увидите русскаго. А посмотрите, какъ дружно бесѣдуютъ между собою народномъ языкѣ нѣмцы, англичане, итальянцы; какъ переполняютъ они кафе и рестораны, которые, хотя-бы только по названію, кажутся имъ родственными. Отчего это мы, въ самомъ дѣлѣ, такъ гнушаезіся, стыдимся всего своего за границей, а дома бранимъ "гнилой западъ"?

Гораздо симпатичнѣе въ этомъ отношеніи поляки. Я не говорю уже объ отношеніяхъ ихъ между собою, но и къ русскимъ, особенно изъ земляковъ, они всегда относятся, какъ настоящіе соотечественники. Я привожу этотъ фактъ не только потому, что мнѣ лично пришлось уже воспользоваться чисто родственнымъ радушіемъ и любезностью кое-кого изъ нашихъ поляковъ Кіевлянъ, встрѣтившихся въ Парижѣ, но тоже самое мнѣ подтвердили и многіе другіе изъ нашихъ компатріотовъ.

Считаю, однако, нелишнимъ заявить, что зато высшій представитель нашей страны -- чрезвычайный посолъ, высокоуважаемый баронъ Артуръ Павловичъ Моренгеймъ, удостоилъ меня самаго любезнаго пріема и вниманія, при чемъ выразилъ свою всегдашнюю готовность выслушивать каждаго изъ обращающихся къ нему съ серьезнымъ дѣломъ русскаго подданнаго и помочь, въ случаѣ надобности, совѣтомъ и личнымъ участіемъ.

За послѣднюю недѣлю Парижъ изъ обще-политическихъ событій интересовался, конечно, сербско-болгарской войной и смертью короля Альфонса. Извѣстіе о послѣднемъ событіи, говорятъ, доставлено сюда, какъ и въ другіе города Европы, днемъ позже, для предотвращенія особенныхъ волненій на биржѣ. Оба событія переполняютъ, конечно, столбцы всѣхъ парижскихъ газетъ. Несомнѣнное сочувствіе всѣхъ органовъ, безъ различія направленій,-- на сторонѣ болгаръ. Что-же касается личности умершаго короля Испаніи, то аристократическіе органы и монархисты относятся къ его памяти съ самой трогательной симпатіей, восхваляя его и какъ человѣка, и какъ главу государства, а Рошфоръ, который, конечно, не придерживается принципа "de mortuis aut bene aut nihil" -- nihil bene о немъ и говоритъ, выставляя его ничтожнымъ, безхарактернымъ, физически и нравственно разслабленнымъ человѣкомъ, тормозившимъ свободное развитіе своей страны.

Рѣчь Бисмарка въ рейхстагѣ отъ 28-го ноября противъ іезуитовъ также занимала вниманіе парижанъ и вызвала комментаріи во многихъ органахъ печати.

По внутренней политикѣ только и слышишь, только и читаешь въ газетахъ о тонкинской комиссіи, которая, повидимому, имѣетъ главной цѣлью -- устроить военное и гражданское управленіе колоніи съ наименьшими затратами. Дополнительные выборы и повѣрки выборовъ по департаментамъ все еще продолжаются.

Для заѣзжаго чужестранца, какъ я, большимъ курьезомъ представляются расклеиваемыя по городу объявленія въ родѣ того, какое я прочелъ сегодня: "Граждане! подавайте непремѣнно голоса за г. Огюста Пула. Вотировать за это кандидата, истиннаго республиканца-реформатора -- это значитъ подавать голосъ за правду, законность, за благо республики и т. д." Тутъ-же, рядомъ, на особомъ объявленіи -- длиннѣйшая рѣчь этого самого г. Пулэ, начинающаяся такъ: "Граждане! вы, конечно, меня не знаете. JО такой-то... зовусь такъ-то... и т. д." Такихъ объявленій разныхъ цвѣтовъ расклеено особенно много на прекрасномъ зданіи Большой оперы, на самыхъ видныхъ мѣстахъ.

Мнѣ удалось быть на годичномъ засѣданіи французской академіи 26-го ноября (доступъ свободенъ, въ особенности для журналистовъ). Масса публики. Отчетъ читался г. Дусе, почтеннымъ несмѣняемымъ секретаремъ академіи. Главныя награды на этотъ разъ получили молодые поэты и художники, между прочимъ, поэтъ André Lemoyne (намъ совершенно неизвѣстный). Произведенія поэтовъ -- дѣвицы Loisaeu и Виконта Borelli читались вслухъ знаменитыми поэтами и чтецами Коппэ и Сюлли Ирюдомомъ. Монтіоновская премія за добродѣтель присуждена г-жѣ Алексисъ (La soeur Alexis), которая всю жизнь посвятила благотворительности, устраивала пріюты, больницы и своими средствами призрѣвала болѣе 50 человѣкъ ежегодно.

Въ печати, въ кругу журналистовъ, большую сенсацію произвелъ выходъ Кассаньяка изъ редакціи "Pays", только что оглашенный въ газетахъ. Кассаньякъ получилъ письмо отъ собственника газеты, откровенно заявляющее, что, молъ, "по случаю перемѣны въ направленіи журнала" (точно передѣлка въ квартирѣ!) мы-де вынуждены просить васъ оставить насъ. Съ выходомъ Кассаньяка тотчасъ-же получено въ редакціи заявленіе объ отказѣ сотрудничать въ журналѣ, подписанное всѣми главными сотрудниками журнала.

Изъ новостей въ мірѣ изобрѣтеній нельзя не упомянуть объ открытіи съ 1 декабря телефоннаго сообщенія между Парижемъ и Реймсомъ. За бесѣду между этими городами по телефону будетъ взиматься плата по 1 франку за каждыя пять минутъ.

Не подлежитъ сомнѣнію, однако, что въ Парижѣ, въ интеллигентномъ, фешенебельномъ мірѣ, а также въ средѣ артистовъ и журналистовъ за эту недѣлю самымъ важнымъ и интереснымъ событіемъ, заслонявшимъ всякіе вопросы внутренней и внѣшней политики, признавалась постановка новой большой оперы "Сида", музыка Масене, либретто Энери Гале и Влау. Первое представленіе сегодня (въ понедѣльникъ); генеральная репетиція была въ субботу. На первыя представленія оперы, по крайней мѣрѣ на первыя пять, попасть простому смертному рѣшительно невозможно. Premières въ Парижѣ, въ каждомъ театрѣ, посѣщаются самыми богатѣйшими людьми, кокотками и мѣстными журналистами. Пріѣзжему во всякомъ случаѣ нельзя достать мѣста ни за какую цѣну. О томъ, что я не буду на первомъ представленіи "Силы", я, конечно, нисколько не скорблю, какъ вообще не интересуюсь посѣщеніемъ парижской grand opéra, имѣя возможность наслаждаться дивной оперой въ классическомъ театрѣ "Opera comique". Для интересующихся новинкой могу сообщить, что содержаніе оперы то-же въ сущности, что въ трагедіи Корнеля того-же названія и въ испанской драмѣ сочиненія de Castra. На этотъ сюжетъ и съ тѣмъ-же почти заглавіемъ написано до сего времени, какъ сообщаетъ театральный критикъ "Figaro", г. Витю, только 26 оперъ и первая изъ нихъ появилась еще въ 1697 г. Талантливый композиторъ Масене наиболѣе извѣстенъ намъ своимъ "Королемъ Лагорскимъ". Распредѣленіе ролей въ Парижѣ слѣдующее: Родриго -- J. de Rezské, Донъ-Діего -- Ed. de Rezské, король -- Melchissedec, Донъ-Гормасъ -- Planèon, Химена -- m-me Fidès-Devriès и Инфанта -- m-me Bosnian.

Тутъ-же, кстати, сообщу вамъ, что на этой недѣлѣ я почти исключительно посѣщалъ французскую оперу (Opéra comique) и наслаждался пѣніемъ дивныхъ примадонъ Galli-Marié и Merguillier, которыхъ слышалъ въ "Севильскомъ цырюльникѣ" и въ "Миньонѣ".

На одномъ изъ представленій я занималъ ложу въ верхнемъ ярусѣ и оттуда весьма отчетливо видѣлъ, между прочимъ, какъ дѣйствуетъ организованная клака въ парижскихъ театрахъ. Цѣлая группа клакеровъ сидитъ въ кучкѣ въ послѣднихъ рядахъ партера. Между ними рѣзко выдѣляется господинъ въ сѣромъ пиджакѣ (единственный во всемъ театрѣ.) Когда приближается моментъ, гдѣ ему приказано аплодировать,-- онъ, на глазахъ всей публики,-- простирая обѣ руки, трогаетъ ими за плечи впереди сидящаго помощника и обозрѣваетъ всю кучку клакеровъ, у которыхъ уже руки на готовѣ. Моментъ... и цѣлый взрывъ аплодисментовъ по сигналу начальника клаки.

Я обѣщалъ читателямъ дать болѣе подробное описаніе музея Grévin -- дѣйствительной достопримѣчательности Парижа. Grévin извѣстный художникъ-карикатуристъ. Имъ устроенъ въ Парижѣ рѣдкій музей -- кабинетъ восковыхъ фигуръ, особенно замѣчательный художественнымъ воспроизведеніемъ лицъ, поразительнымъ сходствомъ и ихъ группировкой въ картины. Сюжеты мѣняются сообразно новостямъ дня,-- но, конечно, есть и постоянно остающіяся фигуры. Заплативъ 2 франка, вы входите въ великолѣпную залу въ 2 свѣта съ балконами и съ подземнымъ ходомъ внизъ. Зала декорирована въ зимній садъ, а колонны, барельефы и отдѣлка потолка стиля Людовика XV. Въ залѣ особенное приспособленіе свѣта, падающаго сверху. По срединѣ залы, на эстрадахъ и въ нишахъ, въ стѣнахъ, расположены фигуры, притомъ такъ, что вы можете быть совсѣмъ близко около каждой изъ нихъ, войти за то самое помѣщеніе, или комнату, гдѣ изображена какая-нибудь сцена, и будете находиться какъ-бы среди этихъ восковыхъ людей. Въ разныхъ мѣстахъ, въ стѣны вдѣланы громадныя зеркала безъ всякихъ рамъ,-- что увеличиваетъ амфиладу до безконечности и часто производитъ весьма комическіе qui pro quo,-- такъ что, если вы новый посѣтитель, то въ концѣ концовъ непремѣнно столкнетесь носъ къ носу съ своей собственной персоной и у васъ, слетитъ шляпа съ головы, или вы обожжетесь сигарой, какъ-то случилось съ однимъ нѣмцемъ" во время моего посѣщенія.

Изъ отдѣльныхъ фигуръ, стоящихъ посреди залы, замѣчательно воспроизведена знаменитая балерина Розита Маури, дѣлающая трудное на. Она возвышается изъ-за. кустовъ тропической зелени и вся ея фигура дышетъ граціей и очаровательной прелестью. Въ боковыхъ нишахъ вы сталкиваетесь съ г. Жюль Греви и можете подробно съ нимъ познакомиться, такъ же, какъ и со всѣми другими знаменитостями Парижа, которыхъ вамъ уже потомъ не надо разыскивать, по городу. Всѣ они въ обычныхъ своихъ костюмахъ и, разумѣется, какъ живые. Въ особенности поразительны фигуры въ салонѣ знаменитостей. Это на эстрадѣ,-- тутъ-же, по срединѣ залы, точно они всѣ вошли вмѣстѣ съ вами и усѣлись среди публики. Вотъ эта группа. Налѣво сидитъ, задумавшись, съ газетой въ рукахъ, Рошфоръ, съ выдающимся лбомъ, умными глазами, красивымъ профилемъ; правѣе бесѣдуютъ между собою, на диванѣ, красавецъ Альфонсъ Додэ (дѣйствительно замѣчательно красивый молодой человѣкъ съ изящными дамскими руками) и Галеви. Далѣе, за раскрытой роялью, сидитъ знаменитый авторъ "Фауста" -- старикъ Гуно. Онъ изображенъ съ поразительной художественностью, какъ-бы въ моментъ творчества. Его внимательно слушаетъ Масене (авторъ новѣйшей оперы "Сидъ).

Съ другой стороны того-же салона, въ живой группѣ, вы видите Зола, прищурившагося сквозь pince-nez, облокотившагося на колонну и нѣсколько сгорбленнаго. Эта фигура опять-таки поразительна своею живостью. Тамъ-же Вольфъ, Вейсъ, знаменитая Тео и много женщинъ изъ артистическаго міра.

А вотъ мастерская Grévin, гдѣ онъ изображенъ за работой. Къ нему въ кабинетъ входитъ Ласушъ (знаменитый комикъ) и при его приходѣ молоденькая натурщица стыдливо прикрывается. Это опять художественно изображенная группа лицъ, производящая полную иллюзію.

Войдите теперь въ залъ засѣданій палаты депутатовъ. На предсѣдательскомъ креслѣ сидитъ Флоке, на трибунѣ Бриссонъ. Направо отъ зрителя группа депутатовъ лѣвой партіи: Клемансо, Тони Ревильонъ, Локруа, Наке (законъ о разводѣ), Жюль Фери и Вильсонъ, Съ другой стороны депутаты правой: Поль-де-Кассаньякъ, устремляющійся къ трибунѣ, анжерскій епископъ Френель, спорящій съ Поль-Беромъ, и др. Вся обстановка залы, мебель, сукно,-- все это до мелочности точная копія дѣйствительности.

Сцена за кулисами театра Comedie-Franèaise изображаетъ артистовъ-въ ихъ костюмахъ, загримированныхъ, готовыхъ къ выходу. Кто просматриваетъ свою роль, кто осматриваетъ себя въ зеркало, кто заглядываетъ въ дырочку занавѣса. Тутъ-же нашъ любимецъ Коклэнъ, въ костюмѣ Скапана. Между ними знаменитые авторы А. Дюма и Сарду, бесѣдующіе съ актерами.

Въ глубинѣ залы, подъ куполомъ, въ волшебномъ свѣтѣ -- апоѳозъ Виктора Гюго. Онъ лежитъ на смертномъ одрѣ, его глаза закрылись на вѣки и божественное перо выпало изъ рукъ поэта...

Въ нижнемъ помѣщеніи музея особенно поразительна сцена смерти командира Ривьера (изъ тонкинской экспедиціи), въ котораго стрѣляютъ дикари Аннамы. Адмиралъ Курбэ на палубѣ "Баярда". Вся палуба корабля, работы матросовъ, распоряженія капитана,-- все это вы видите съ поразительною реальностью.

Грандіозная картина -- Наполеонъ I-й подъ Москвой, послѣ пожара,-- представляетъ рѣдкую панораму живыхъ людей.

Не менѣе интересенъ рядъ сценъ, изображающихъ исторію преступленія (изъ дѣйствительности) отъ убійства и до казни преступника. Здѣсь всѣ акты слѣдственные, вся процедура поимки, арестованія, суда (съ защитой Лашо), всѣхъ приготовленій къ казни и вплоть до гильотины.

Въ маленькой нишѣ, за дверью, вы увидите Луизу Мишель въ своемъ заключеніи. Сквозь окошечко вы видите всю внутренность ея номера. Ея одиночное заключеніе раздѣляетъ съ нею ея любимая кошка. Наконецъ, какъ послѣдняя новость -- лабораторія Пастёра, прославившагося своимъ открытіемъ лѣченія отъ бѣшенства. Онъ работаетъ съ своими учениками. Помѣщеніе лабораторіи огромное и тутъ вы видите всѣ приспособленія, химическія печи, массу колбъ, ретортъ, опыты надъ животными и т. п.

Сколько интереснаго, художественнаго увидите вы и какую массу новыхъ свѣдѣній пріобрѣтете въ теченіе какихъ-нибудь 2-хъ часовъ, осмотрѣвши этотъ знаменитый музей, и все это за 2 франка.

Много новаго, до безконечности много поучительнаго и интереснаго представляется въ Парижѣ каждый день, на каждомъ шагу. Невольно завидуешь тѣмъ счастливцамъ, которые могутъ жить въ такомъ городѣ, жить и работать съ успѣхомъ.

Въ заключеніе сообщу вамъ курьезныя свѣдѣнія, относящіяся къ пребыванію здѣсь знаменитой дивы -- Патти. Она уже болѣе недѣли проживаетъ въ Парижѣ съ супругомъ своимъ Николини. Ежедневно эту знаменитую парочку можно встрѣтить въ Булонскомъ лѣсу. (Не забывайте, что тутъ, если нѣтъ дождя, то погода дивная и такъ еще тепло, что можно свободно гулять въ одномъ сюртукѣ). Патти еще нигдѣ не пѣла и неизвѣстно, согласится-ли дать концертъ, но ее немилосердно атакуютъ просьбами и приглашеніями со всѣхъ сторонъ. Въ особенности допекаютъ ее просьбами о денежныхъ пожертвованіяхъ. Изъ собранныхъ ею писемъ за нѣсколько дней видно, что сумма такихъ требованій уже достигаетъ 400,000 франковъ. Третьяго дня, во время ея прогулки по лѣсу, къ экипажу дивы бросился одинъ господинъ и съ колѣнопреклоненіемъ заявилъ просьбу спѣть въ устраиваемомъ имъ концертѣ (въ его-же пользу), хотя одинъ романсъ, причемъ онъ увѣренъ, что сборъ достигнетъ 25,000 франковъ,-- сумма какъ-разъ ему необходимая. Согласія, конечно, не послѣдовало и дива умчалась въ своемъ экипажѣ.

Парижъ, 30 (18) ноября 1885 г.

IV

Праздники Рождества въ Парижѣ.-- Уличная жизнь.-- Ярмарочные бараки.-- Réveillon.-- Парижскіе публичные балы.-- Театры и зрѣлища.-- Политика и papa Grévy.

Праздники Рождества въ Парижѣ проводятся въ особенности шумно, весело. Особенно празднуется канунъ Рождества, но не въ смыслѣ покоя, отдохновенія. Напротивъ, вездѣ на улицахъ кишитъ народъ, несмѣтныя толпы двигаются по бульварамъ, такъ что на широкихъ тротуарахъ едва можно пройти. Всѣ театры открыты; магазины, лавочки, рестораны торгуютъ всю ночь на пролетъ; даже такіе, которые въ обыкновенные дни рано закрываются. Такъ называемые rйveillon (всенощный кутежъ) въ каждомъ ресторанѣ въ освѣщенныхъ залахъ и кабинетахъ собираютъ за столиками массы веселаго, жуирующаго народа, цѣлыя семейства: мужья со своими женами, дѣтьми и рядомъ съ ними группы разодѣтыхъ кокотокъ, гризетокъ со студентами. Все это кутитъ, пьетъ, распѣваетъ пѣсни, но не скандальничаетъ, никто никого не стѣсняетъ,-- празднованіе и ликованіе всеобщее.

Несомнѣнно, самую характерную черту праздника представляетъ выставка ярмарочныхъ бараковъ вдоль всей безконечной линіи парижскихъ бульваровъ. Эти чистенькія, бѣлыя будочки, разставляемыя по тротуарамъ, переднимъ фасадомъ къ магазинамъ, выростаютъ, точно грибы, мгновенно декорируются, иныя съ большимъ вкусомъ, и какъ бы волшебной силой изъ чудовищнаго рога изобилія осыпаются массой мелкаго товара, самаго красиваго, заманчиваго и разнообразнаго. Казалось-бы, что человѣческая фантазія уже ничего болѣе создать не можетъ: до того переполнены всякимъ товаромъ безчисленные магазины бульваровъ. Но вотъ противъ тѣхъ-же самыхъ магазиновъ насаждаются десятки тысячъ этихъ лавчонокъ съ милліономъ другого товара, совсѣмъ особеннаго рода. Чего только не найдете въ этихъ лавчонкахъ! Какихъ разсказовъ про чудеса изобрѣтательности не наслушаетесь вы отъ остроумныхъ крикуновъ, засѣдающихъ въ баракахъ! Безъ малѣйшей усталости, все съ возрастающимъ любопытствомъ, переходите вы вмѣстѣ съ веселой толпой гуляющихъ отъ одной будочки къ другой -- и вездѣ новый курьезъ, смѣхъ, острота лавочника, какой-нибудь каламбуръ, вызывающій дружный хохотъ въ толпѣ. Главный предметъ торговли -- это такъ называемые article de Paris: всякаго рода изящныя бездѣлушки, фокусы, портъ-сигары съ сюрпризами и такія остроумныя и красивыя игрушки, что ими можетъ охотно побаловаться взрослый, не только дѣти. Вообще, парижскіе мастера славятся своею изобрѣтательностью и изяществомъ въ области игрушечныхъ издѣлій. Къ праздникамъ витрины большихъ магазиновъ представляютъ въ этомъ отношеніи такія волшебныя выставки, какія только можно вычитать въ волшебныхъ сказкахъ Гофмана. Вотъ, напримѣръ, въ громадной витринѣ, во всю стѣну, цѣлая декорація, изображающая и замокъ, и садъ, и собраніе дѣтей и взрослыхъ возлѣ елки.

Тутъ куклы изображаютъ положительно живой міръ въ многочисленныхъ группахъ; онѣ бѣгаютъ, играютъ; иныя сидятъ за миніатюрными столиками съ лакомствомъ, другія разсматриваютъ, разводя рученками отъ удивленія, разложенные тутъ-же лежащіе передъ ними дорогіе подарки; эти одѣваются къ балу; а вотъ маленькая куколка-блондинка (ужасно напомнившая мнѣ одну изъ кіевскихъ барышень -- поклонницъ Тартакова). Она стоитъ, повернувшись въ три четверти, возлѣ маленькаго трюмо, и изъ миніатюрной пудренницы, которую ей подаетъ кукла-горничная, кокетливо пудритъ свое личико. Подобныя игрушки въ большихъ магазинахъ стоятъ, правда, баснословно дорого, и за какой-нибудь кукольный дворецъ -- цѣлый домъ со множествомъ этажей, со всею внутренней обстановкой, картинами, маленькой мебелью, роскошными миніатюрными будуарами, затѣмъ со всѣми службами, конюшнями, съ лошадьми и экипажами и съ цѣлымъ штатомъ кукольной прислуги,-- желающему пріобрѣсть эту недвижимость (я даже думаю, что они покупаются не иначе, какъ по купчей крѣпости) прійдется заплатить навѣрно гораздо дороже, чѣмъ за пріобрѣтеніе поземельной собственности на какой-нибудь Соломенкѣ. Зато въ баракахъ на весь этотъ товаръ цѣна самая ничтожная.

Вотъ, читайте, напр., эту свѣтящуюся вывѣску на игрушечной будкѣ. Тамъ написано: "Oh, maman! achète moi donc ces 13 joujoux,-- les plus amusants dans tout Paris, qui ne coûtent qu'un fr. 25 cent.!." За 1 франкъ 25 c. (50 к. по нашему курсу) ребенокъ дѣйствительно получаетъ 13 игрушекъ, очень занимательныхъ, изящно сдѣланныхъ. Ну, какая мать откажетъ въ такомъ подаркѣ! А вотъ еще приглашеніе, на другой будкѣ: "Oh, papa! vite! vite! fais moi cadeaux de èa! Ah, que c'est bon et c'est pour rien! Ou est donc tu la, papa, papa"! Вотъ какими вывѣсками съ воклицаніями перебиваютъ другъ у друга покупателей эти изобрѣтательные, хитрые купцы!.. И всѣ хохочатъ, спѣшатъ къ лавкѣ, восклицаютъ въ толпѣ: "Oh, papa! oh, maman mais ou, diable, êtes vous la?"

-- Покупайте, сударыня, покупайте, сударь, эту вещицу, сейчасъ-же, немедленно! Я вамъ говорю -- покупайте, не теряя этого единственнаго счастливаго для васъ случая!-- кричитъ другой продавецъ, высовывая изъ своей лавочки какую-то красивую коробочку, въ которой цѣлая масса сюрпризовъ.-- Останавливаетесь возлѣ лавочки, а крикунъ продолжаетъ:

-- Что-же вы еще задумываетесь? Думать тутъ нечего!-- вѣдь за 50 сантимовъ ничего подобнаго въ мірѣ не найдете. Доставайте деньги и берите вещь.

-- Господа! Бросайте все къ чорту и спѣшите сюда! Все это чушь и ерунда,-- а вотъ вещь поистинѣ диковинная!

Вы перебѣгаете къ другому лавочнику,-- надо и его послушать. Онъ предлагаетъ вамъ за 25 сантимовъ (10 к.) чисто отдѣланный портъ-сигаръ, кожаный, съ высовывающимися оттуда пятью "настоящими", какъ онъ заявляетъ, "гаванскими сигарами".-- "Такихъ сигарокъ, продолжаетъ краснорѣчивый продавецъ, конечно, г-ну Греви никогда не снилось курить. Куда ему!-- Да, такъ вотъ пожалуйте, можете понюхать, какъ онѣ хороши! Сами не курите, берите для пріятеля,-- ему поднесете!" -- Вы, наконецъ, берете въ руки портъ-сигаръ съ выглядывающими изъ него сигарами, хотите понюхать -- и въ тотъ самый моментъ портъ-сигаръ вскакиваетъ у васъ въ рукахъ, сигары исчезаютъ и оттуда высовывается голова въ колпакѣ, показывающая вамъ носъ.-- Что за чертовщина! восклицаете вы и, конечно, купите забавный фокусъ. Сколько-же это стоитъ?-- всего 25 сантимовъ!-- Да, кажется, такихъ вещицъ накупилъ-бы цѣлый магазинъ за 10 рублей, свезъ-бы ихъ въ Кіевъ и съ разу состояніе нажилъ. Идемъ дальше.

-- Сюда, сюда, господа, поспѣшите! Нечего тамъ мѣшкать и заглядываться на всякую дрянь. Ну вотъ вамъ вещь! Видите! Скажите по совѣсти: имѣли-ли вы что-нибудь подобное въ рукахъ? Конечно, никогда! Я вамъ ручаюсь и даю въ томъ мое честное слово! Покупайте этотъ дивный, остроумнѣйшій и забавнѣйшій брелокъ. Онъ имѣетъ тысячу сюрпризовъ для дамъ и мужчинъ", стоитъ всего 50 сантимовъ! Кромѣ, какъ у меня, его нигдѣ вамъ не найти,-- а когда вотъ эти всѣ раскупятся, то уже и во всей вселенной вы ничего подобнаго не сыщите. Очень просто! Потому что мастеръ, сдѣлавшій этотъ брелокъ, тотчасъ-же умеръ въ страшныхъ мученіяхъ. Бѣдняга испустилъ духъ послѣ сильнаго припадка бѣшенства. Онъ помѣшался надъ своимъ геніальнымъ изобрѣтеніемъ и взбѣсился отъ отчаянія, что міръ его не оцѣнилъ. Призывали къ нему г. Пастера (знаменитый въ настоящее время модный докторъ Парижа),-- но тотъ только головой покачалъ и произнесъ: "Гм! гм!.. Да, чортъ возьми! Здорово его корчитъ! "-- Такъ вотъ, что-же вы еще раздумываете и какъ будто не рѣшаетесь! Покупайте-же скорѣй!

И такъ далѣе, и т. д.

Вотъ какую болтовню неумолкаемо рѣзкимъ голосомъ, съ ухватками парламентскаго оратора, несетъ цѣлую ночь этотъ почтенный коммерсантъ передъ праздной толпой, чтобы заработать хотя нѣсколько франковъ въ ночь для прокормленія себя и своей семьи!

Всѣ продавцы и продавщицы (между послѣдними попадаются очень миленькія) въ большинствѣ фабричный людъ, изъ семействъ работающихъ при большой фабрикѣ. Ямъ выдается на руки товаръ по фабричной цѣнѣ,-- на заработокъ барыша. За мѣсто для будочки берутъ съ этихъ бѣдняковъ не дорого и вездѣ отдаютъ предпочтеніе бѣднѣйшимъ, и притомъ людямъ семейнымъ. Въ баракахъ можно найти и очень хорошія вещи, всякіе хозяйственные предметы,-- посуду., лампы, всевозможныя письменныя принадлежности, фотографіи, книги, альбомы -- и все это покупается за гроши. Экономные люди только въ этихъ лавчонкахъ и пополняютъ свой домашній скарбъ на цѣлый годъ. Каждая будочка убрана очень чисто, съ большимъ вкусомъ и ярко освѣщена газовыми или керосиновыми лампами.

Есть не мало будочекъ, въ которыхъ торгуютъ живыми цвѣтами (въ Парижѣ масса цвѣтовъ среди зимы), громадными букетами и цвѣтами для бутоньерки, граціозныя цвѣточницы въ своихъ чепчикахъ Angot. Розы, фіалки, ландыши -- въ декабрѣ мѣсяцѣ. Правда, въ томъ-же декабрѣ и подъ тотъ-же канунъ Рождества, на бульварахъ Парижа многія дамы щеголяли въ однѣхъ платьяхъ, даже безъ наброшеннаго платка, а всѣ продавщицы всю ночь напролетъ просидѣли въ своихъ будочкахъ, одѣтыя но комнатному и безъ шляпокъ. Было не меньше 4 градусовъ тепла.

Впрочемъ, на всемъ протяженіи бульваровъ на каждомъ шагу рестораны, гдѣ продается отличный пуншъ, грогъ и пр. согрѣвательныя средства.

Большіе публичные балы въ Парижѣ съ разными благотворительными цѣлями давно въ разгарѣ. Обставляются эти собранія съ поразительною роскошью и великолѣпіемъ. Посѣщеніе ихъ, однако, обходится очень дорого. За входъ нѣтъ платы меньше 20 фр. Фракъ и бѣлый галстухъ обязательны, а для дамъ -- не иначе, какъ вполнѣ бальный туалетъ. Мнѣ пришлось быть на балѣ въ Tribunal de commerce et de l'industrie,-- 19 декабря, въ пользу бѣдныхъ города Парижа. Великолѣпный, громадный дворецъ сіялъ волшебнымъ свѣтомъ электричества, при роскошной иллюминаціи извнѣ. Залы дворца, могущія вмѣстить десятки тысячъ народа, были роскошно декорированы тропическими растеніями; нѣсколько бальныхъ оркестровъ, въ томъ числѣ оркестръ знаменитаго Арбана, размѣщены были въ разныхъ залахъ; громадная витая лѣстница соединяла всѣ этажи. На лѣстницахъ и въ коридорахъ -- сержанты старой гвардіи, въ парадныхъ мундирахъ и съ ружьями въ рукахъ. Порядокъ изумительный: при такой массѣ народа -- всѣ свободно циркулировали. Вестіери для платья расположены съ большимъ удобствомъ по серіямъ и нумерамъ; ни давки, ни толкотни. Президента республики г. Греви не было на балѣ. Онъ извинился разстройствомъ здоровья и усталостью,-- но другіе представители власти -- министры, префектъ Парижа и пр. сановники почтили балъ своимъ присутствіемъ. Богатствомъ нарядовъ и бриліантами щеголяли собственно пожилыя дамы,-- жены банкировъ и крупныхъ коммерсантовъ. Всѣ бальныя платья свѣтлыя,-- все больше кружева, атласъ и бѣлый фай. Ни одного платья со шлейфомъ на всемъ балѣ; всѣ платья очень короткія и съ самыми скромными турнюрами. Танцы особымъ оживленіемъ не отличались, въ виду громадной толпы танцующихъ,-- но стройность и грація царили всюду. Давно забытыя у насъ польки и лансье возстановлены здѣсь въ полной силѣ. Такъ граціозно присѣдать и отвѣшивать такіе учтивые поклоны могутъ однѣ только парижанки, а потому съ верхнихъ галлерей фигуры лансье представлялись особенно красивыми. Вальсъ танцуютъ здѣсь совершенно особенно: придерживая даму обѣими руками за талію, а не обнимая ея, и такимъ образомъ пары граціозно покачиваются, дѣлая самые небольшіе круги и не носясь на залѣ какъ угорѣлые. Въ просторныхъ помѣщеніяхъ буфета продавалось шампанское бокалами и всякія яства и питія. На большомъ балѣ постоянно появляется новая публика, обходитъ залы и уѣзжаетъ. Не могу сказать, чтобы среди этой нарядной толпы на балѣ я встрѣтилъ много красавицъ, и въ этомъ отношеніи, смѣло скажу, что многія изъ нашихъ кіевлянокъ съ полнымъ успѣхомъ могли-бы быть перенесены прямо съ кіевскаго бала на любой парижскій и были-бы здѣсь очень и очень замѣтны. На-дняхъ въ Grand-opéra будетъ большой, чудовищный и великолѣпный балъ-маскарадъ, который считается событіемъ даже въ Парижѣ.

Въ театрахъ, при постоянно полныхъ сборахъ, даются слѣдующія представленія: въ оперѣ -- "Сидъ", "Гугеноты", "Робертъ-Дьяволъ", во французской національной оперѣ (opéra comique) -- "Миньона", "Карменъ"; въ водевилѣ громаднымъ успѣхомъ пользуется прекрасная комедія Сарду -- "Georgette", въ которой я видѣлъ дивную молодую актрису m-lle Brandés съ громаднымъ драматическимъ талантомъ. Она такъ очаровательна, такъ жизненно передаетъ испытываемыя ею на сценѣ чувства, что просто приковываетъ къ себѣ восторженнаго зрителя.

Какая восхитительная грація, изящество! У г-жи Brandés есть нѣкоторыя нѣмыя сцены въ роли Паулы (въ Georgette), въ которыхъ видна сильная борьба чувствъ... Эти нѣмыя сцены, одна ея мимика, вызываютъ бури аплодисментовъ и невольно рыданія подступаютъ къ горлу. Въ Gymnase идетъ "Сафо" -- передѣлка изъ извѣстнаго романа Додэ -- и также имѣетъ громадный успѣхъ. Но главнымъ событіемъ въ театральномъ мірѣ считается постановка въ театрѣ S-t Martin старой пьесы Виктора Гюго "Маріонъ Делормъ". Первое представленіе сегодня. Сарра Бернаръ долго изучала заглавную роль и думаетъ поранитъ Парижъ въ послѣдній разъ передъ своимъ отъѣздомъ въ Америку. Обстановка, декораціи и костюмы,-- все это, конечно, должно быть верхъ совершенства. Сарра Бернаръ совсѣмъ мѣняетъ для этой роли даже свой обликъ и сказала, что ее никто не отличитъ отъ настоящаго портрета Маріонъ. Я удостоился быть весьма любезно принятымъ знаменитой артисткой, которая умѣетъ цѣнить дружбу своихъ поклонниковъ и не забываетъ, между прочимъ, и Кіева. Въ театрѣ Nations идетъ "Notre Dame de Paris". Изъ оперетокъ -- "Разбойники" Оффенбаха и "La Béarnaise" съ Jeanne Granier имѣютъ постоянный успѣхъ. Затѣмъ въ каскадномъ театрѣ въ большую моду въ Парижѣ входятъ такъ наз. Révue. Это какъ-бы большой дивертисментъ, въ которомъ въ монологахъ, сценахъ и остроумныхъ куплетахъ дѣлается обзоръ всѣхъ театровъ, событій дня и всякія пародіи. Вообще Парижъ неистощимъ въ дѣлѣ развлеченій,-- скучать здѣсь невозможно.

Политикой тутъ не любятъ заниматься, да и некогда: каждый занятъ прежде всего собою и думаетъ о себѣ. Избраніе Греви въ президенты прошло въ жизни парижанъ совершенно незамѣтно. Его впрочемъ, предвидѣли и ожидали. Та-же брань и издѣвательства надъ этимъ безусловно честнымъ труженикомъ и вполнѣ достойнымъ представителемъ продолжаетъ сыпаться изъ устъ безпардонныхъ парижскихъ журналистовъ., но и на это никто не обращаетъ никакого вниманія, а менѣе всего самъ достойный papa Grévy.

Сегодня въ газетахъ описанъ церемоніалъ пріема поздравленій на новый годъ въ Елисейскомъ дворцѣ. Къ тому-же самому Греви, котораго осмѣиваютъ самымъ нахальнымъ образомъ.-- должны однако являться всѣ власти, сенаторы, министры, депутаты, и все это совершенно по придворному. Странный это народъ -- французы!

Однако, къ тому времени, когда это письмо появится предъ вами, читатель, вы тоже будете чуть-ли не наканунѣ новаго года, а поэтому пріймите отъ меня тысячи пожеланій.

Парижъ 30 (18) декабря.

V.

(Поѣздка изъ всемірной столицы въ сѣверную Пальмиру. Смѣна впечатлѣній. Оскудѣніе въ Петербургѣ. Обыденная и уличная жизнь. Оскудѣніе въ сферѣ искусства. Назадъ въ Парижъ. Событія дня и происшествія. Убійство префекта де-Варремъ. Убійство въ улицѣ Коммартэнъ. Помилованіе Луизы Житель и Крапоткина).

По независящимъ отъ меня обстоятельствамъ, мнѣ пришлось совершить поѣздку отсюда въ Петербургъ, гдѣ я пробылъ десятокъ дней. Быстрая смѣна мѣстъ, лицъ и впечатлѣній. Съ присущею моему нраву общительностью, хотѣлось-бы все это наглядно и картинно передать моимъ благосклоннымъ читателямъ. Французы говорятъ: "comparaison n'est pas raison", и это вѣрно, но дѣлать сравненія, однако, не возбраняется, въ особенности, когда отъ этихъ сравненій невозможно отрѣшиться, когда они невольно приходятъ въ голову, когда въ нихъ чувствуется потребность. Вопросъ о томъ, "гдѣ лучше?" всегда оставался загадкою для человѣка и врядъ-ли эту загадку можно рѣшить простымъ отвѣтомъ Чацкаго,-- "гдѣ насъ нѣтъ!"

Довольно долгое время не приходилось мнѣ посѣщать нашу сѣверную столицу, но... по чистой совѣсти "и никакому иному смыслу", а также, не взирая на всѣ мои истинно-патріотическія чувства и стремленія, не могу сказать, чтобы тамъ я нашелъ это лучшее. Помню, это было много лѣтъ тому назадъ, когда мнѣ впервые привелось быть въ Парижѣ и возвращаться оттуда на родину черезъ Петербургъ,-- о, тогда быстрая смѣна впечатлѣній была совсѣмъ не въ пользу родного города. Зданія, казавшіяся прежде громадными и величественными, улицы, казавшіяся людными и парадными, магазины, казавшіеся полными богатствъ и блеска,-- послѣ знакомства съ всемірной столицей, все это представлялось черезчуръ скромнымъ, чтобы не сказать мизернымъ. Теперь контрастъ этотъ мнѣ показался еще болѣе поразительнымъ. Когда же я пробылъ въ Питерѣ нѣсколько дней, да повстрѣчался съ старыми друзьями,-- истинными петербуржцами, да присмотрѣлся къ ихъ "проживанію", наслушался отъ нихъ не мало жалобъ на тоску, уныніе, на гнетущее однообразіе этой обыденной петербургской жизни,-- тогда у меня явилось единственное желаніе,-- какъ можно скорѣе убраться подалѣе отъ этого холоднаго, сѣвернаго гранита и перелетѣть опять сюда, гдѣ столько жизни, блеску, свѣта,--

"Гдѣ всюду гулъ толпы свободной,

Гдѣ такъ привольно, такъ легко..."

Я вовсе не хочу изображать изъ себя парижанина и слишкомъ люблю свою родину, чтобы отрекаться отъ нея или находитъ на родинѣ только печальныя картины, но дѣлаю свои наблюденія просто въ качествѣ хроникера обыденной жизни и нахожу теперь въ Петербургѣ значительное, слишкомъ видимое для каждаго пріѣзжаго "оскудѣніе". Я думаю, что самый невзыскательный Чацкій (все тотъ-же любимый мною герой), и тотъ на моемъ мѣстѣ сказалъ-бы:

..."Что въ нынѣшній пріѣздъ

Мнѣ Питеръ скоро надоѣстъ".

Для нагляднаго доказательства оскудѣнія возьму слѣдующій, повидимому, незначительный фактъ, по моему мнѣнію, ярко рисующій положеніе дѣла. Пріѣхалъ я какъ-разъ на праздничные дни, и вотъ, отыскивая какое-нибудь развлеченіе послѣ "трудовъ праведныхъ", по совѣту пріятелей, отправился 26 декабря въ "благотворительный маскарадъ съ лотереей-аллегри въ залахъ дворянскаго собранія". Кажется, подобный праздникъ, въ столицѣ, и въ такой день, долженъ-бы соотвѣтствовать потребностямъ и вкусамъ болѣе или менѣе прихотливой публики. На этотъ вечеръ собирались наиболѣе видные петербургскіе жуиры и многихъ изъ нихъ я, дѣйствительно, тамъ и встрѣтилъ. Вообразите-же теперь обстановку этого столичнаго увеселенія! Большой залъ дворянскаго собранія, прежде всего, показался мнѣ освѣщеннымъ сальными свѣчками: до того мизерно, скупо было въ этотъ вечеръ, очевидно, плохого устройства газовое освѣщеніе высоко-повѣшенныхъ люстръ. Декорацій, убранства никакого. На эстрадѣ игралъ какой-то жалкій, ничтожный оркестръ. По четыремъ угламъ были трибуны продавщицъ билетовъ. Все это были, правда, блестящія представительницы прекраснаго пола, преимущественно изъ артистическаго міра. Такъ, возлѣ одного колеса мнѣ пришлось взять на 1 или 2 цѣлковыхъ всего (по примѣру самой фэшенебельной публики) билетовъ у прославленной и обожаемой Петербургомъ дивной балерины г-жи Цукки; въ другомъ углу продавала билеты очаровательная М. М. Петипа,-- въ своемъ родѣ кумиръ; потомъ артистки французскаго театра и другія. Но въ какой-же обстановкѣ очутились эти столичныя дивы! Каждая трибуна представляла собою стойло, обтянутое кускомъ грязнаго сукна -- и больше ничего. Прислуживающіе лакеи въ грязномъ бѣльѣ и безъ перчатокъ, съ непокрытыми грошевыми подносами, на которыхъ разливалось бокалами шампанское. При этомъ самая мизерная выставка грошевыхъ вещицъ, предназначенныхъ для розыгрыша, По залѣ бродило нѣсколько замаскированныхъ дамъ самаго сомнительнаго свойства; мало-мальски приличный туалетъ обращалъ всеобщее вниманіе... Гдѣ-же вся роскошь прежнихъ дней:

"Бриліанты, цвѣты, кружева,

Доводящіе умъ до восторга?"...

Да объ этомъ нѣтъ и помину. Это однако только описаніе танцовальной залы, а прошли-бы вы въ другія залы и въ особенности въ помѣщеніе столовой, да попробовали-бы тамъ закусить что-нибудь. Выражаясь самымъ снисходительнымъ образомъ, все это представляло собою ничто иное, какъ обыкновенный трактиръ. Вездѣ грязь, скатерти залитыя, немытыя, посуда базарная, прислуга и кушанья -- ниже всякой критики.

Вѣрьте, что я нисколько не преувеличиваю: все это дѣйствительно была поразительная мерзость запустѣнія, не только немыслимая въ столичномъ городѣ, но, скажу прямо, если бы что-нибудь подобное преподнесли-бы вамъ въ Кіевѣ, въ одномъ изъ нашихъ клубовъ, то это вызвало-бы всеобщее негодованіе. Да такая обстановка ни въ одномъ изъ нашихъ клубовъ и немыслима, и, конечно, маскарады кіевскаго клуба не могутъ идти въ сравненіе съ описаннымъ мною маскарадомъ въ петербургскомъ дворянскомъ собраніи. Въ довершеніе картины не могу не упомянуть о слѣдующемъ курьезѣ. Когда мы сидѣли за ужиномъ, въ компаніи знакомыхъ, дамы наши захотѣли пойти въ залу посмотрѣть какое-то торжественное шествіе, которое должно было состояться, кажется, въ 2 часа ночи. Не успѣли онѣ подняться съ своихъ мѣстъ, какъ возлѣ насъ черезъ всѣ столовыя, мимо нарядной публики, двинулось шествіе: грязные половые, или, просто, носильщики со двора, попарно проносили въ буфетную корзинки съ бутылками пива и зельтерской воды. Такое шествіе повторялось-по нѣсколько разъ. Такое-ли или подобное этому шествіе было въ танцовальной залѣ -- этого я доподлинно сказать не могу. Вотъ вамъ описаніе столичнаго увеселенія, маскараднаго бала въ Петербургѣ. Кажется, есть маленькая разница между тѣмъ благотворительнымъ баломъ, на которомъ я недавно былъ въ Парижѣ и который описанъ мною въ предыдущемъ фельетонѣ.

Какова смѣна впечатлѣній, да еще въ такое короткое время! Поневолѣ печальнымъ покажется это оскудѣніе въ "столицѣ многошумной", какою былъ Петербургъ. Выйдите на Невскій, на Морскую, и тамъ вездѣ по магазинамъ, въ ресторанахъ -- все какъ-то чинно, вяло, дешевенько и неказисто. Говорятъ, что г. Грессеръ очень строгъ по трактирной части и не любитъ безчинствъ,-- оттого будто рестораны падаютъ, но, мнѣ кажется, и безъ всякаго безчинства можно "время проводить съ пріятностью".

Что-же замѣтилъ я въ этотъ пріѣздъ въ Петербургъ? Большая и роскошная гостиница "Демутъ", имѣвшая громадные доходы, теперь наканунѣ публичной продажи. Въ "Европейской" за табльдотъ едва садится десять человѣкъ. "Медвѣдь" закрывается въ часъ ночи и пустуетъ. У Бореля такая мерзость запустѣнія, что войти противно; обои въ кабинетахъ ободраны, все засалено, зеркала порѣзаны дурацкими надписями. Какъ будто всего этого не на что возобновить; какъ будто все это волею судебъ должно доживать свой вѣкъ!

-- Да что-же прикажете дѣлать, когда не торгуемъ.

-- Почему-же это такъ? спрашиваете вы.

-- Да кто его знаетъ! "Мизерность" такая повсюду. У господъ офицеровъ денегъ давно нѣтъ, чиновникъ тотъ всегда былъ какъ-то скроменъ, а по купечеству, которые кутятъ, такъ тѣ любятъ закатиться на всю ночь въ какую-нибудь Аркадью или Самаркандъ и уже тамъ себѣ на свободѣ безчинствуютъ.

Таковы глубокомысленныя соображенія прислуживавшаго мнѣ половаго, которыя, право, могли-бы съ успѣхомъ замѣнить любую передовицу нашихъ петербургскихъ газетъ, предающихся самовосхваленію и видящихъ повсюду роскошь и великолѣпіе*

Теперь по части искусства. Что представляютъ собою петербургскіе театры? Въ Александринскомъ съ громаднымъ успѣхомъ идутъ самыя пошлѣйшія и безсодержательныя пьесы, въ родѣ, напр., "Байбаковъ", да все тѣ-же передѣлки, да дешевой фабрикаціи драмы и комедіи гг. Потѣхина, Крылова и др. Все та-же единственная Савина, да подборъ слабенькихъ актеровъ изъ провинцій. Итальянской оперы не существуетъ, а въ русской звѣздой первой величины, пожинающей лавры, наша-же кіевская старая пріятельница -- г-жа Павловская, которая въ Кіевѣ зачастую распиналась при пустой залѣ и вызывала неумолимо-строгія критики со стороны мѣстныхъ рецензентовъ. Первый теноръ -- нашъ-же бывшій сѣтовскій хористъ Михайловъ, а далѣе -- Велинская, Васильевъ, Макарова -- знакомыя все лица. Наконецъ, что можетъ быть несчастнѣе опереточной труппы въ Маломъ театрѣ, содержимомъ г. Арбенинымъ? Вообразите ту-же Кольцову, безголосаго г. Пальма, Бураковскаго, Делормъ et tutti quanti. Все, что когда-то въ савинскомъ театрѣ вызывало тоску и уныніе -- все это съ успѣхомь услаждаетъ неприхотливыхъ жителей сѣверной столицы. Но вѣдь, право, "есть отчего въ отчаянье придти"!

Попалъ я въ этомъ самомъ театрѣ на представленіе "Карменъ", какъ-то иначе названной, въ родѣ "Угнетенная невинность", что-ли, и преспокойно окрещенная "сочиненіемъ" г. Александрова, хотя это ничто иное, какъ самый неудачный переводъ настоящаго текста. И вотъ въ этой самой Карменъ фигурировали всѣ вышеназванныя знаменитости, да прибавьте къ нимъ г-жу Волынскую съ ея убійственнымъ языкомъ и невозможными манерами.

Ничего новаго, сколько-нибудь выдающагося. Никакого развитія въ сферѣ искусства Петербургъ давно уже не представляетъ. Ну развѣ это не оскудѣніе?

Итакъ, бъ этотъ пріѣздъ кромѣ скуки и холода, рѣзкаго, жгучаго холода, отъ котораго я совсѣмъ отвыкъ, ничего отраднаго не нашелъ я въ нашемъ Питерѣ и потому безъ всякаго сожалѣнія покинулъ его, стремясь сюда, въ пріютившій меня чужой край, къ прерваннымъ трудамъ по новому дѣлу, о которомъ будетъ рѣчь впереди.

Опять долой теплое пальто, шарфы и всякое кутанье. Все это въ сундукъ. Въ день пріѣзда я нашелъ великолѣпную погоду, совсѣмъ весенній воздухъ, веселое солнце и даже чистое голубое небо. Эту зиму въ Парижѣ подобные дни чередуются съ туманными и дождливыми, хотя, конечно, послѣднихъ больше. Холодовъ, однако, вовсе не было.

Та-же кипучая жизнь, тотъ-же вѣчный праздникъ на улицахъ, тѣ-же оглушительные крики разносчиковъ газетъ. На нѣкоторыхъ знакомыхъ улицахъ, гдѣ, помнится, двѣ недѣли тому назадъ затѣвалась какая-то перестройка, воздвигнуты совсѣмъ новые грандіозные магазины и съ какимъ-то совсѣмъ будто-бы новымъ товаромъ.

Квартирная хозяйка и вся прислуга встрѣтили меня со свойственной парижанамъ привѣтливостью и чуть-ли не по родственному. Съ участіемъ распрашивали, не замерзъ-ли я на нашемъ сѣверѣ и не привезъ-ли съ собою шкуры бѣлаго медвѣдя. Вечеромъ того-же дня я былъ въ кругу моихъ новыхъ друзей, по большей части изъ среды остроумнѣйшихъ представителей живой парижской прессы, въ роскошномъ помѣщеніи Cercle, съ зимнимъ садомъ, съ покойною мебелью, залами съ зеркальными стѣнами, увѣшанными гоблэнами, и со всѣми приспособленіями комфорта. Мнѣ не приходилось еще говорить о парижскихъ.клубахъ. Объ этихъ, учрежденіяхъ можно сообщить много интереснаго, что я, по неимѣнію мѣста и времени, сдѣлаю въ другой разъ.

Хорошей погодѣ и веселому, беззаботному настроенію уличной толпы нисколько однако не соотвѣтствуютъ печальныя событія послѣднихъ дней въ Парижѣ. Газеты переполнены подробностями цѣлаго ряда убійствъ, имѣвшихъ мѣсто въ Парижѣ и окрестностяхъ въ началѣ этого года. Преступленія эти отличаются особенною смѣлостью и возмутительны по своей жестокости. Убійство префекта Варремъ въ поѣздѣ, шедшемъ изъ Парижа, въ вагонѣ І-го класса, при чемъ трупъ убитаго былъ выброшенъ на полотно дороги, не смотря на строжайшее разслѣдованіе, которымъ заняты чутьли не всѣ судебныя и полицейскія власти, до сихъ поръ остается таинственной загадкой. Мотивъ преступленія, кто былъ убійцей и какъ онъ могъ при такой обстановкѣ совершить преступленіе и такъ легко скрыться отъ преслѣдованія,-- все это возбуждаетъ массу толковъ, догадокъ, предположеній. Между прочимъ, въ печати высказывается сильное порицаніе желѣзнодорожнымъ обществамъ за небрежное отношеніе къ безопасности пассажировъ, отсутствіе всякаго контроля въ поѣздахъ и за сохраненіе вагоновъ старой системы, съ отдѣльными запертыми помѣщеніями, безъ всякаго прохода.

Изъ нѣсколькихъ убійствъ, совершенныхъ въ центрѣ города, при чемъ жертвами были, въ большинствѣ случаевъ, несчастныя падшія созданія изъ класса такъ называемыхъ здѣсь "горизонталокъ", наиболѣе ужаснымъ представляется убійство въ улицѣ Коммартэнъ. На этой улицѣ въ No 52 проживала хорошо извѣстная всему Парижу, а въ особенности посѣтителямъ Эденъ-театра и американскаго кафе, горизонталка Марія Агэтанъ. Это была довольно милая, остроумная женщина, 30 лѣтъ, щеголявшая своими нарядами и бриліантами. Въ послѣдній вечеръ она увезла къ себѣ на квартиру посѣтителя изъ Эденъ-театра. На личность гостя ни дворникъ, ни прислуга особеннаго вниманія не обратили, хотя видѣли его входившимъ въ квартиру Маріи Агэтанъ вмѣстѣ съ нею и вышедшимъ оттуда черезъ нѣкоторое время совершенно спокойнымъ. Послѣ этого гостя къ ней-же пріѣхалъ близкій ей человѣкъ и, войдя въ квартиру Марьи, увидѣлъ свою возлюбленную плававшею въ лужѣ крови съ перерѣзаннымъ до самой тыльной кости горломъ и безъ всякихъ признаковъ жизни. Изъ ящиковъ комода были похищены деньги и всѣ ея драгоцѣнности. Преступленіе, судя по обстановкѣ, совершено въ тотъ самый моментъ, когда несчастная жертва готовилась къ исполненію своихъ профессіональныхъ обязанностей и заносила ногу на постель. Въ этотъ моментъ злодѣй, должно быть зажавши, ей ротъ одной рукою,-- другой -- однимъ ударомъ бритвы, совершилъ свою ужасную операцію. Не замѣтно слѣдовъ борьбы... Несчастная Марія Агэтанъ свалилась, какъ ловко зарѣзанная курица, а ея палачъ, повидимому, совершенно не торопясь, систематически обшарилъ всѣ хранилища и унесъ похищенное... Но описанію многихъ, видѣвшихъ гостя, увезеннаго Маріей Агэтанъ, это вполнѣ приличный посѣтитель театра, безукоризненный фрачникъ, иностраннаго типа. Его часто встрѣчали въ театрахъ и онъ постоянно приглядывался къ роскошно-одѣтымъ кокоткамъ. Этому неизвѣстному лицу, теперь скрывшемуся изъ Парижа, приписываютъ цѣлый рядъ подобныхъ же убійствъ, при тождественной обстановкѣ, совершенныхъ надъ такими-же несчастными, какъ Марія Агэтанъ. Во всѣхъ стихъ случаяхъ, слѣдствія, за неразысканіемъ убійцъ, были прекращены. Теперь убійство въ улицѣ Коммартэнъ слишкомъ интересуетъ населеніе и вся полиція на ногахъ.

Эти происшествія, такъ назыв., faits divers, несомнѣнно больше всего занимаютъ вниманіе парижанъ и всей парижской прессы. Декларація новаго министерства и всякіе политическіе вопросы возбуждаютъ очень мало интереса. Но вотъ надъ чѣмъ потѣшаются наиболѣе остроумные журналисты,-- это надъ выходкой Луизы Мишель, не пожелавшей принять помилованія и выругавшей за эту милость г. Греви. Она оставила тюрьму лишь тогда, когда ей объявили, что ее выведутъ оттуда насильно. Мотивъ этого упорства -- тотъ, что Греви вообще не вправѣ лично миловать кого- нибудь по какимъ-либо особымъ причинамъ: амнистія должна быть всеобщая для всѣхъ политическихъ преступниковъ, а разъ не всѣ помилованы, то она, Луиза Мишель, не хочетъ для себя лично никакой пощады, и снисхожденіе къ себѣ считаетъ оскорбленіемъ своего достоинства. Изъ-за этого помилованія возникла цѣлая исторія, которую усердно поддерживаетъ, конечно, Рошфоръ въ своемъ Intransigeant. Крапоткинъ оставилъ тюрьму съ благодарностью!

Хотѣлось-бы тутъ-же разсказать о другихъ новостяхъ дня въ Парижѣ и о многомъ новомъ, видѣнномъ мною за. это время, но мое письмо и такъ должно выйти длиннымъ, а потому... "позвольте поставить здѣсь точку!"

Парижъ, 6 (18) января 1886 г..