К осени 1768 г. отношения между Турцией и Россией чрезвычайно обострились. Несмотря на подготовку к войне, Россия в то время ещё не была готова к ней. Воспользовавшись незначительным пограничным инцидентом и подстрекаемая французским правительством, Турция в октябре 1768 г. сама объявила России воину. Получив известие об аресте русского представителя в Константинополе Обрезкова, Екатерина писала фельдмаршалу П. С. Салтыкову:
«Бог же видит, что не я зачала; не первый раз России побеждать врагов: опасных побеждала и не в таких обстоятельствах, как ныне находимся»[20].
Хотя война для России не была неожиданностью, подготовка к началу военных действий затянулась. Несмотря на это, царское правительство решительно высказалось за немедленные активные наступательные действия против турок. Обстановка создавалась трудная. В начале войны Турция обладала рядом неоспоримых преимуществ. Её армия была лучше подготовлена к началу боевых действий. Турецкий флот господствовал в Чёрном и Азовском морях, свободно перебрасывая войска в любую точку Черноморского побережья. Турецкое командование рассчитывало, форсировав Днепр у Хотина, двинуть 400-тысячную армию на Каменец и Варшаву с тем, чтобы затем направить удар по Киеву и Смоленску. Одновременно из Крыма должен был начать наступление союзник Турции — крымский хан, имевший 100-тысячную армию. Азов намечался как пункт высадки 50-тысячного десанта для действий против Астрахани. Таким образом, широко задуманный план предусматривал одновременный удар по жизненным центрам России. Однако выполнение этого плана оказалось Турции не по силам.
Русское командование противопоставило туркам свой стратегический план, рассчитанный на активные действия. Основные сухопутные силы России должны были нанести Турции удар с севера, в районе Дуная. Но нужно было во что бы то ни стало парализовать действия турок на море. Это мог сделать только флот. С юга, в архипелаге Эгейского моря, должен был действовать военный флот в тесном взаимодействии с восставшими народами Балканского полуострова.
Выделенная для этой цели эскадра должна была совершить поход из Балтики в Средиземное море.
На Чёрном море предстояло заново создать флот. К началу русско-турецкой войны 1768–1774 гг. Россия не имела на юге ни одного судна. В самом начале войны в Петербурге было решено немедленно восстановить петровские верфи на Дону и выстроить боевую флотилию для действия в Азовском море. Это было необходимо потому, что Архипелагская экспедиция могла отвлечь на себя лишь часть турецких военно-морских сил, кроме того, боевые действия на Черноморском и Азовском побережье не могли быть успешными без активной поддержки с моря.
Весьма трудное и ответственное дело по созданию Азовского флота было поручено контр-адмиралу Алексею Наумовичу Сенявину. А. Н. Сенявин был образованным и опытным моряком и пользовался известностью как хороший организатор и администратор.
Чтобы начать немедленную постройку боевых кораблей, нужно было иметь определённую базу — готовые верфи, корабельный лес и самих строителей.
Сенявин разработал план создания Азовской флотилии, и 11 ноября 1768 г. в Адмиралтейств-коллегии имели «общий совет о донской флотилии». Решено было строить суда на петровских донских верфях, которые стояли в запустении десятки лет.
Для подготовки верфей в Таврове и прочих местах[21] был послан генерал-кригс-комиссар Селиванов. Он должен был заготовить корабельный лес, восстановить нужные для строительства судов постройки и завести разные «магазины»[22].
Сложным вопросом был выбор типа судов для Донской флотилии.
Фарватер Дона часто и совершенно неожиданно затягивался передвижными песками, так же неожиданно менялся и уровень воды в реке. Такие условия чрезвычайно затрудняли плавание судов и доставку их в низовья Дона — в Азовское море.
Нужно было сконструировать суда с мелкой осадкой, могущие нести артиллерию крупного калибра и в достаточном количестве. Проект новых судов был поручен вице-адмиралу Спиридову и контр-адмиралу Сенявину, «ибо первый в нужных местах сам был, а второму действовать»[23].
В начале 1769 г. проекты судов были представлены на рассмотрение Адмиралтейств-коллегии. Предполагалось строить парусно-гребные суда разных типов: 16-пушечные с осадкой до 8 футов; 12-пушечные с осадкой в 5 футов и 8-пушечные с осадкой до 4 футов (так называемые «новоизобретённые» корабли).
Все эти суда были плоскодонными, широкими и небольшого водоизмещения.
22 января 1769 г. Екатерина II утвердила проекты «новоизобретённых» судов.
В конце 1768 г. из Балтийского галерного флота были посланы на Дон 1300 человек «нижних чинов». В числе офицеров, назначенных в Донскую флотилию и сопровождавших команду матросов, находился мичман Ф. Ф. Ушаков. Он вместе с командой балтийских моряков прибыл в Воронеж и поступил под начальство контр-адмирала А. Н. Сенявина.
А. Н. Сенявину предстояло построить в первую очередь 12 «новоизобретённых» кораблей, закончить строительство 5 прамов[24] в Павловске, заложенных ещё раньше, и построить 60 лодок[25].
Сделав необходимые распоряжения в Воронеже, Сенявин с офицерами и штурманами в начале февраля отправился по Дону к Азовскому морю. Прибыв в Таганрог, он срочно организовал промеры глубины бухты. «Промеры чинил сам с бывшими при мне офицерами и штурманами», — доносил Сенявин Екатерине II в феврале 1769 г.[26]. Промеры бухты показали, что в Таганроге можно завести гавань для стоянки судов Донской флотилии.
В начале апреля 1769 г. были спущены на воду 5 прамов и закончена первая партия лодок в двадцать девять штук. В конце июня первые боевые суда были проведены в устье Дона. Прамы были вооружены 44 пушками каждый и напоминали собой скорее пловучие батареи.
Г. А. Спиридов.
Два прама предназначались для защиты Азова с моря. Остальные предполагалось провести в Азовское море и поставить у Таганрога, но из-за мелководья пришлось отложить проводку до весны.
Несмотря на большие трудности с рабочей силой, доставкой леса и других необходимых для строительства материалов, в мае, благодаря неутомимой энергии Сенявина, началась постройка «новоизобретённых» кораблей. На Павловской верфи было заложено шесть кораблей, а другие шесть— на Икорецкой. В Таврове решено было строить мелкие вспомогательные суда.
Особенно много хлопот доставляла строителям Донского флота проводка судов в устье Дона, а затем в Азовское море. Промеры Донского устья показали, что фарватер в Азовское море в полую воду не превышал трёх с половиной футов. Поэтому новые суда спускали к Азовскому морю без военного снаряжения. Это ответственное дело контр-адмирал Сенявин часто поручал Ф. Ф. Ушакову, произведённому в 1769 г. в лейтенанты.
Ф. Ф. Ушаков не раз успешно проводил суда по Дону в Таганрог. Однажды несколько шедших вниз по Дону транспортов попали на мель, потекли и затонули с материалами и припасами для флотилии. Положение, казалось, было безнадёжным, но Ф. Ф. Ушаков проявил смелую инициативу, настойчивую решительность и спас материалы и суда. Он искусно снял с них грузы, а затем полузатонувшие суда отбуксировал в гавань.
Появление первых судов в устье Дона и спешные работы по восстановлению Таганрогской гавани вызвали беспокойство в Турции. Турецкий флот решил захватить Таганрогскую гавань и не допустить строительства флота.
В середине лета в Керченском проливе появилась турецкая эскадра в составе четырёх кораблей, двух галер и многих мелких судов. Корабли бросили якорь в бухте Еникале, а галеры в сопровождении мелких судов направились в Таганрог. Недалеко от Таганрога, у Долгой косы, обе галеры сели на мель. Одну из них туркам удалось снять с мели, другая же была разбита налетевшим штормом. Уцелевшие суда отошли в Еникале. На некоторое время турки отказались от диверсий в районе Таганрога.
Для действий в море нужны были большие суда. Поэтому Сенявин решил построить 3–4 фрегата.
Весь 1769 и 1770 гг. прошли в напряжённой работе. Строители не жалели сил для создания на юге жизненно необходимого флота. Дело успешно подвигалось вперёд.
В марте 1770 г. Сенявин доносил президенту Адмиралтейств-коллегии: «Успех в строении судов по состоянию времени и людей идёт так, что более кажется требовать мне от них не можно»[27].
Ф. Ф. Ушаков тоже неутомимо трудился над созданием флота. Он в 1769 и 1770 гг. плавал в эскадре капитана 1-го ранга Пущина на праме № 5, охраняя устье Дона от нападений турецкого флота.
За эти годы на фронтах войны произошли замечательные события. В двух морских сражениях, в Хиосском проливе и у Чесмы, русская эскадра под командованием адмирала Г. А. Спиридова разбила и уничтожила турецкий флот.
С этого времени и до конца воины русский флот безраздельно господствовал в Эгейском море и на востоке Средиземного моря, не позволяя Турции снова создать там флот.
Почти одновременно с Чесменской победой, в июле 1770 г., русская армия под командованием выдающегося полководца Румянцева разбила при Ларге и Кагуле 150-тысячную турецкую армию.
Кагульская победа скоро позволила русской армии занять левый берег Дуная и ряд крепостей.
Выдающиеся успехи русского сухопутного и морского оружия дали возможность ликвидировать постоянную опасность нападения на русские тылы со стороны крымского хана. Чтобы устранить эту угрозу, решено было в кампанию 1771 г. завладеть Крымом. Выполнение задачи было возложено на вторую армию под командованием генерала кн. Долгорукова при содействии Азовской флотилии.
В начале 1771 г. Азовская флотилия уже имела в своём составе 10 «новоизобретённых» кораблей, 5 прамов, 1 дубель-шлюпку, 1 бот и 58 канонерских лодок.
Первый выход флотилии в Азовское море показал, однако, что прамы и лодки совершенно непригодны для морского плавания. Пришлось прамы поставить в Азовском и Таганрогском портах как морские батареи. Лодки же можно было использовать для плавания лишь вдоль берегов.
Принять участие в совместных действиях второй армии против Крыма могли лишь 12 судов с 190 пушками на них.
В марте 1771 г. Сенявин получил оперативный план действий второй армии по овладению Крымом, а также план содействия флотилией отдельному корпусу под начальством кн. Щербатова, выделенного специально для захода татарам в тыл.
Корпус Щербатова должен был при помощи флотилии форсировать Генический пролив, пройти Арабатскую стрелку, по ней достигнуть г. Арабата и взять его.
Флотилия должна была охранять левый фланг войск от турецких десантов, доставлять продовольствие, фураж к материалы для наводки переправы, а также охранять переправу от нападения с моря. При подходе корпуса к г. Арабату флотилия должна была обеспечить огнём с кораблей атаку города. Затем при захвате крепостей Еникале и Керчи «с морской стороны… сильнейшим образом подкреплять»[28].
В мае Сенявин вывел флотилию в Азовское море, подняв вице-адмиральский флаг на корабле «Хотин»[29].
Он успешно доставил провиант из Таганрога в Петровскую крепость, сопровождал морем корпус Щербатова, доставил всё необходимое для переправы и охранял её. Но едва закончилась переправа, как Сенявин получил сведения, что в Керченском проливе появился турецкий флот. Не теряя времени, он экстренно направился с семью кораблями к проливу, чтобы не допустить высадки неприятельского десанта. Корабль и все канонерские лодки были оставлены у Арабатской косы для поддержки корпуса Щербатова.
19 июня утром наблюдатели на флотилии увидели недалеко от мыса Казаншин (Кезандибы) 14 турецких галер и шебек.
Сенявин начал строить боевую линию, чтобы атаковать сильного противника. Турки были ошеломлены, увидев в Азовском море готовую к атаке русскую эскадру под парусами; они поспешили укрыться под защиту крепостных пушек Еникале. В Керченском проливе собралось до 40 военных и транспортных турецких судов. Однако они не решились атаковать малочисленную эскадру Сенявина.
Русская эскадра атакует турецкий флот в Хиосском проливе 21 июня 1770 г.
А. Н. Сенявин развернул суда своей эскадры и занял вход в Азовское море. Русские войска могли спокойно действовать в Крыму, не боясь высадки десантов в своём тылу.
Вице-адмирал Сенявин радостно доносил Коллегии: «Я скажу, что прошёл Азовское море вдоль от одного края и до другого, и теперь опять на половине. Я думаю, что турки таких судов в Азовском море видеть не уповали. Удивление их тем больше быть может, что по известности им азовской и таганрогской глубины там великим судам быть нельзя… то и по справедливости сказать турки могут, что сей флот пришёл к ним не с меря, а с Азовских высоких гор.
Удивятся они и ещё больше, как увидят в Чёрном море фрегаты и почувствуют их силу»[30].
А. Н. Сенявин ещё в 1770 г в сентябре заложил два 32-пушечных фрегата на верфях, построенных в устье реки Хопра. Летом 1771 г. фрегаты вступили в строй. Это были настоящие морские трёхмачтовые килевые военные суда, имевшие 130 футов длины и 36 футов ширины, вооружённые 32 пушками крупных калибров каждое.
Фёдор Фёдорович Ушаков не участвовал в первых морских действиях Азовской флотилии. Он был назначен офицером нового фрегата под названием «Первый» и занимался проводкой его к морю.
В этой трудной работе закалялась воля и выдержка молодого лейтенанта Ушакова.
После доставки фрегата в Таганрог Ф. Ф. Ушаков был назначен командиром четырёх транспортных судов. На них должен был доставляться корабельный лес из разных мест для окончательной достройки приведённого фрегата. И с этой задачей Ушаков блестяще справился.
Тем временем, пока А. Н. Сенявин с флотилией охранял вход в Азовское море и приковывал внимание турецкого флота к себе, корпус Щербатова 18 нюня занял Арабат, а 3 июля его войска вступили в Еникале и Керчь.
На следующий день флотилия Сенявина пришла на керченский рейд.
Истребление турецкого флота в Чесменский бухте 26 июня 1770 г.
Одновременно с этим вторая армия Долгорукова взяла Перекоп (по-татарски Ферх-Кермен), ворвалась в Крым и овладела городами: Акмечетью, Евпаторией (по-татарски Гезлев), Балаклавой, Карасубазаром, Феодосией (Кафа) и др.
По занятии русскими важнейших городов и крепостей Крымского ханства турецкая эскадра поспешно покинула Керченский пролив и взяла курс на Константинополь.
Таким образом Крым оказался в руках России. Крымских феодалов заставили по договору отказаться от союза с Турцией. Крым объявлялся независимым, и Россия брала его под своё покровительство.
Крымский хан Селим Гирей и другие приверженцы Турции бежали в Константинополь.
Завоевание Крыма было значительной политической победой России. Побеждён был верный вассал и союзник Порты. С другой стороны, Россия делала серьёзный шаг по пути овладения Чёрным морем. Азовское море с его северным побережьем можно было считать прочно обеспеченным, так как крепости Керчь и Еникале, запиравшие проход из Чёрного моря в Азовское, находились в руках русских войск и флота.
На юге для России создалась довольно благоприятная обстановка. Нужно было во что бы то ни стало удержать Крым и ни в коем случае не выпускать из своих рук крепостей Еникале, Керчь, Феодосию, чтобы «скорее поставить твёрдую и непоколебимую ногу права собственности и соучастия нашего в тамошних водах, коим Россия толь долгое время другим уважениям жертвовать принуждена была», — писала Екатерина II Сенявину[31].
Решающую роль в защите Крыма и в дальнейших наступательных действиях должен был сыграть флот. Но суда Азовской флотилии мало соответствовали новым задачам. Нужно было спешно строить линейные корабли и фрегаты, способные действовать на Чёрном море. Турция, потерпевшая ряд крупных поражений на Дунае, в Крыму, в Архипелаге, под давлением Франции и Австрии всё же упорно не хотела признать себя побеждённой. Перемирие, заключённое 19 мая 1772 г. по просьбе Турции, и переговоры о мире в Фокшанах, а затем в Бухаресте турки старались использовать лишь как передышку для приведения в порядок своих вооружённых сил.
Весь 1772 г. прошёл для моряков Азовской флотилии в спешном строительстве морских судов. Так как в Крыму не было обнаружено подходящих мест для устройства верфей, то пришлось продолжать строительство на донских и таганрогских верфях. Одновременно переделывались и приспособлялись к морскому плаванию «новоизобретённые» корабли.
На верфях кипела работа. Спешили к кампании 1773 г. построить суда, способные действовать в море. Торопиться заставляло поведение Турции. В конце августа 1772 г. перемирие было прервано. В Архипелаге турки подготовляли вероломное нападение на русский флот, рассчитывая уничтожить его. Но смелые действия русских моряков опрокинули эти планы. Шедшая из Петербурга в Архипелаг эскадра под командованием капитана 1-го ранга Коняева уничтожила в Патрасском заливе 16 судов дульциниотской эскадры, шедшей на соединение с тунисским флотом. Турция снова вынуждена была просить перемирия. Оно было заключено лишь на четыре месяца.
Вице-адмирал Сенявин, строя новые и переделывая старые суда, постоянно рассылал вдоль крымских и таманских берегов крейсерские отряды, которые зорко следили за поведением противника на море.
В августе 1772 г. один из крейсерских отрядов вошёл в Балаклавскую бухту, куда, по слухам, на помощь татарам должен был прибыть турецкий десант.
В 1772 г. Ф. Ф. Ушаков получил в командование палубный бот «Курьер». На нём он сопровождал из Таганрога до Феодосии полностью достроенный и оснащённый фрегат «Первый». Отсюда на том же боте Ушаков отправился в Балаклавскую бухту, где соединился с крейсерским отрядом. Бот «Курьер» был вооружён 14 пушками и 2 гаубицами. На боте лейтенант Ушаков совершенствовался в самостоятельном управлении парусным судном, учился маневрировать им. Командование хотя и небольшим, но всё же боевым судном было прекрасной школой для Ушакова.
Бот.
В начале сентября все суда были собраны в Еникале и Таганроге на зимовку. Лейтенант Ушаков, по возвращении отряда из Балаклавы, занял пост у Керчи, бдительно охраняя подступы к военным портам.
К весне 1773 г. Азовский флот в результате напряжения всех сил судостроителей и моряков представлял значительную силу. Флотилия насчитывала 6 фрегатов, 10 переоборудованных «новоизобретённых» кораблей и около 15 разных мелких судов. Вице-адмирал Сенявин разделил флотилию на два отряда, оставив часть судов для охраны Керченского пролива. Первый отряд был поручен капитану 1-го ранга Сухотину, второй — капитану 2-го ранга Кинсбергену. Сам Сенявин ввиду болезни оставался охранять пролив.
Отряд Сухотина должен был стеречь район от Феодосии до Суджук-Кале[32]. Отряд Кинсбергена — крейсировать между Феодосией и Балаклавой.
В 20-х числах мая отряды вышли в море. В первые дни крейсерства отряд Сухотина настиг в Кизилташской бухте пять турецких транспортов с порохом и снарядами, атаковал их и сжёг, а сопровождавшие их суда загнал в р. Кубань. Через несколько дней у таманского берега Сухотин снова сжёг один большой транспорт, а другой взял в плен с 80 турками. Наблюдая за порученным районом, особенно за дельтой р. Кубани, 8 июня отряд Сухотина заметил до 20 турецких судов в Кизилташской бухте, напал на них и сжёг два транспорта, остальные успели укрыться в р. Кубани.
Не менее успешны были действия отряда Кинсбергена, имевшего стоянку в Балаклавской бухте. 22 нюня на эскадре получили известие от прибрежного поста, что в море замечен вражеский корабль. Отряд, состоявший из двух «новоизобретённых» кораблей — «Таганрог» и «Корон», снялся с якоря и пошел навстречу противнику, не считаясь с противным штормовым ветром. На рассвете следующего дня на горизонте был замечен турецкий корабль, а через некоторое время показались ещё три вражеских судна. Это были три турецких 52-пушечных фрегата и одна 24-пушечная шебека[33] под флагом вице-адмирала.
Шебека.
Несмотря на то, что против 180 турецких пушек два русских судна могли противопоставить лишь 32 пушки и то мелкого калибра, русские моряки смело пошли на сближение и вступили в неравный бой.
Меткий огонь русских канониров с первых выстрелов нанёс большие потери десантным войскам, находившимся на палубах турецких судов. Это вызвало панику среди неприятельских команд и снизило их боеспособность. Скоро, однако, турки оправились и дрались храбро. Ответный огонь с турецких кораблей стал выводить из строя матросов на русских судах. На корабле «Таганрог» выбыло из строя 20 матросов и 1 офицер. Осталось всего 5 человек. Они вооружились гранатами и были готовы в случае абордажа драться до последнего человека.
Этот беспримерный бой двух маленьких русских судов с тремя турецкими фрегатами и шебекой длился 6 часов и кончился победой русских моряков.
От меткого огня русской артиллерии турки понесли тяжёлые потери в людях, рангоуте[34] и снастях, на них не раз вспыхивали пожары.
Исключительное мужество, стойкость и смелость русских моряков, хладнокровие и высокое мастерство канониров заставили во много раз сильнейшего противника бежать с поля боя с большими потерями.
«Итак, честь этого боя, — доносил Кинсберген Адмиралтейств-коллегии, — следует приписать храбрости войск, с такими молодцами я выгнал бы чорта из ада»[35].
Отряд Кинсбергена, приведя в порядок суда в Балаклавской бухте, прибыл в Керчь.
Ещё несколько раз в 1773 г. русские эскадры Азовской флотилии встречались с турецким флотом и неизменно наносили ему поражение за поражением, срывая все попытки турок высадить десанты на Крымском побережье.
Русские войска в Крыму, постоянно отражавшие нападения восставших татар, получали от Азовской флотилии существенную помощь.
Присутствие турецкого флота в Чёрном море заставляло Сенявина держать крейсеры в море до самой поздней осени, охраняя берега полуострова и конвоируя транспорты с продовольствием.
Русские крейсерские суда.
В кампанию 1773 г. Ф. Ф. Ушаков выполнял ряд поручений, командуя тем же ботом «Курьер». Он ходил с поручениями в Феодосию, Таганрог, участвовал в крейсерстве и неоднократных боях с турецкими судами и эскадрами.
Каждый бой, любую встречу с противником лейтенант Ушаков старался осмыслить и извлечь из них для себя полезный опыт. Просмотр шканечных журналов кораблей, бывших в сражении, беседы с участниками сражений были излюбленным занятием Ушакова. Он внимательно присматривался к матросам, изучал их способности и поведение в бою. Ушаков знал, что только обученные матросы делают боеспособными малоподвижные парусные суда.
В сентябре 1773 г. Ф. Ф. Ушаков был отправлен к балаклавскому отряду крейсеров и получил в командование 16-пушечный корабль «Морею». Через некоторое время его назначили командиром 20-пушечного корабля «Модон», с которым он должен был следовать в Таганрог. Однако осенние штормы не дали возможности выти в море, и Ушаков остался с кораблём зимовать в Балаклавской бухте в составе эскадры.
Азовская флотилия, закончив успешно кампанию 1773 г., энергично готовилась к действиям в будущем году: исправлялись повреждения кораблей и строились новые. За зиму 1773–1774 гг. было построено ещё три фрегата, два палубных бота и два галиота[36].
Под давлением Франции и Австрии турки попрежнему упорно не соглашались на заключение мира, стараясь извлечь выгоды из осложнившегося внутреннего положения России. В стране вспыхнула Крестьянская война под руководством Емельяна Пугачёва.
На севере Швеция грозила войной. Дунайская армия Румянцева, состоявшая из 44 тысяч, была изнурена боями и болезнями. После отдельных блестящих успехов на правом берегу Дуная из-за малочисленности и плохого снабжения армии П. А. Румянцев вынужден был снова отойти на левым берег, чем вызвал большое неудовольствие Екатерины II, требовавшей решительных действий на правом берегу, невзирая ни на что.
Всё это позволило франко-австрийским агентам внушить султану и его правительству, что Россия вот-вот запросит мира и тем самым поставит себя в невыгодное положение.
Обе стороны продолжали готовиться к решительным боям в кампанию 1774 г.
Новый султан Абдул-Гамид, сменивший умершего султана Мустафу, принимал все меры, чтобы достигнуть если не решительной победы, то хотя бы заключения почётного мира. После гибели основного флота при Чесме Турция сумела значительно воссоздать военно-морские силы.
В Архипелаге попрежнему господствовал русский флот, прочно закрывая Дарданеллы. Поэтому Турция готовилась эффективно использовать свой восстановленный флот в Чёрном море, главным образом в районе Крыма.
Фельдмаршал П. А. Румянцев за зиму привёл свою армию в порядок, получил несколько полков пополнения и весной 1771 г. начал решительные действия на правом берегу Дуная, чтобы принудить Турцию к скорейшему заключению мира.
В начале июня 1774 г. Суворов под местечком Козлуджей разбил 40-тысячный турецкий отряд, прикрывавший подступы к Шумле, где сосредоточились главные силы Турции. Одновременно была обложена крепость Рущук, а главные силы армии подошли к крепости Силистрии и окружили ее.
В это время на Чёрном море начала действовать Азовская флотилия. К весне 1774 г. в ней насчитывалось 8 «новоизобретённых» 16- и 20-пушечных кораблей, 4 больших фрегата, 2 бомбардирских корабля, 8 палубных ботов, 4 галиота и 1 военный транспорт[37].
Отряд крейсеров, зимовавший в Балаклавской бухте, в том числе корабль «Модон», командиром которого был Ф. Ф. Ушаков, продолжал нести крейсерскую службу в балаклавском районе, охраняя гавань, где ожидался турецкий десант. Охрану берега и транспортов, ходивших между Керчью и Балаклавой, нёс специальный отряд, состоявший из 4 кораблей и 1 бота.
В Керченском проливе крейсировал второй большой отряд, в составе двух новопостроенных кораблей и 3 фрегатов. Отряд находился под командованием контр-адмирала Василия Яковлевича Чичагова[38], прибывшего в Азовскую флотилию осенью 1773 г. Это была довольно боеспособная флотилия, которая с успехом могла охранять крымские берега и проливы и отразить готовящееся турецким флотом нападение на Крым.
В начале июня турецкая эскадра, состоявшая из 40 судов, под флагами адмирала и вице-адмирала подошла к Керченскому проливу с намерением прорваться в Азовское море и высадить десант в Крыму.
Первый отряд, состоявший из фрегатов и шебек, направился к эскадре Чичагова с целью сковать её и, подойдя на пушечный выстрел, открыл огонь. Но залпы турецких судов были малодействительны.
Второй отряд, состоявший из линейных кораблей, под всеми парусами направился в пролив.
Чичагов разгадал намерение турецкого адмирала отрезать русскую эскадру от пролива и главными силами прорваться в Азовское море. Он повернул на другой галс[39] и стал у мыса Таклы, преградив тем самым вход в пролив. Турецкая эскадра вынуждена была отойти в море. На второй день противник повторил попытку прорваться в Азовское море. Но Чичагов занял с флотом позицию в самой узкой горловине пролива и плотно закрыл его. После незначительной и бесплодной перестрелки турецкий адмирал убедился, что прорыв через Керченский пролив невозможен, и ушёл в море.
Однако 28 июня турки снова показались на горизонте и, подойдя на дистанцию пушечного выстрела, открыли огонь по русской эскадре, во главе которой стал вице-адмирал Сенявин. Турецкие ядра падали в море, не долетая до линии русских судов.
По эскадре противника стреляли два русских бомбардирских корабля. Меткими попаданиями в передовые суда они заставили их прекратить огонь и выйти из боевой линии. За ними последовали остальные суда. Турецкая эскадра вынуждена была отойти к мысу Таклы и там бросить якорь. В это же время другая турецкая эскадра, пользуясь сосредоточением русского флота в Керченском проливе, успела высадить десант под начальством паши Хаджи-Али в районе Ялта — Судак. Это послужило сигналом к восстанию татар. Малочисленные русские войска, изрядно уставшие от постоянного отражения атак повстанцев, вынуждены были отходить. Балаклавским отряд судов смело прикрывал отход русских войск и мужественно отражал атаки турок и татар, пытавшихся захватить Балаклавскую крепость и бухту.
В этих боях принимал активное участие лейтенант Ф. Ф. Ушаков со своим кораблём «Модон». Здесь он получил настоящее боевое крещение.
Благодаря решительным и смелым действиям Азовской флотилии туркам и татарам не удалось захватить Крымское побережье в свои руки. В разгар горячих боёв пришло известие о заключении мира с Турцией.
Наступательные действия Дунайской армии на правом берегу Дуная, неудачи с высадкой десанта в Крыму и провал надежд на победоносное восстание татар, блокада турецкой армии под Силистрией, тщетное ожидание обещанной помощи со стороны союзников — всё это заставило Турцию просить мира, который и был подписан 10 июля 1774 г. в деревне Кучук-Кайнарджи. Екатерина II в этот момент сама стремилась к скорейшему подписанию мира, чтобы иметь возможность подавить Крестьянскую войну под предводительством Емельяна Пугачёва.
Турция вынуждена была признать «вечное и неприкосновенное владение Российской империей» над крепостями Керчью и Еникале с пристанями и уездами, Кинбурном с округом земель по левому берегу Днепра и над территорией степи между реками Южным Бугом и Днестром и городом Азовом с «уездом» (ст. ст. 18, 19, 20).
Порта согласилась на «вольное и беспрепятственное» плавание купеческих судов во всех морях, омывающих Турецкую империю. Русские торговые корабли приобретали право свободного прохода из Чёрного моря в Средиземное через проливы Босфор, Дарданеллы и обратно. Русским купцам предоставлялась возможность «иметь коммерцию» на всей территории Порты Оттоманской с правами и выгодами, какими пользовались «прочие народы» в «наибольшей дружбе с ней находящиеся… как-то французы и англичане» (ст. 11).
Это был весьма важный успех. Чёрное море переставало быть внутренним турецким морем. Восстанавливались исторические права России на Чёрное море. Ещё при киевских князьях (X–XII вв.) существовало причерноморское Тмутараканское княжество и русские суда свободно плавали в Чёрном море.
Другим важнейшим политическим и стратегическим достижением России было признание Портой независимости крымских татар. Турция потеряла вернейшего вассала на северном побережье Чёрного моря и первостепенные стратегические позиции. Признание Турцией независимости Крыма означало его зависимость от России.
Россия фактически устанавливала протекторат над Молдавией и Валахией: право «говорить в пользу сих двух княжеств» (ст. 16).
Порта обязалась уплатить контрибуцию свыше 4 миллионов рублей.
Историческое значение Кучук-Кайнарджинского договора огромно. Он открывал новую страницу в истории международно-правового режима Босфора и Дарданелл.
В договоре ничего не говорилось о праве России держать на Чёрном море военный флот. Это был ловкий дипломатический ход фельдмаршала Румянцева, который непосредственно руководил переговорами.
Румянцев в реляции Екатерине II о заключении мира с Турцией писал, что, уравняв русскую торговлю с «цветущей коммерцией англичан и французов на всех водах без изъятия», Россия получила право строить такие корабли на Чёрном море, какие имеют французы и англичане в Средиземном море. А «умолчание в трактатe о сооружении флота на сем море даёт право неограниченное к построению нам оного»[40].
Таким образом, русско-турецкая война 1768–1774 гг. закончилась победоносно для русского оружия. В упорной борьбе с Турцией наряду с сухопутными армиями выдающуюся роль сыграл флот.
В этой войне Фёдор Фёдорович Ушаков приобрёл первый боевой опыт. Война была для него боевой практической школой. Здесь он возмужал и по-настоящему сформировался как боевой офицер. Он прошёл суровую школу: плавал на боевых кораблях, принимал активное участие в строительстве флота. Непосредственное участие в строительстве верфей, кораблей, доставке леса и, наконец, проведение судов к морю по капризной степной реке Дону обогатили Ушакова исключительно многообразным и полезным для моряка опытом.
Шестилетнее пребывание Ушакова в Азовской флотилии сделало его опытным и закалённым моряком.