(Переводъ cъ англійскаго).
Едва дверь за гостьею, пришедшею навѣстить мистрисъ Грагамъ затворилась, какъ Нелли вскричала:
-- Однако же, какъ это странно, мама, что у твоей пріятельницы, которая на видъ такъ молода и хороша, при прекрасномъ цвѣтѣ лица и блестящихъ, смѣющихся глазахъ,-- не только сѣдые, но даже совсѣмъ бѣлые волосы! Да у нея, мнѣ кажется, не найдется ни одного чернаго волоска на всей головѣ, даромъ что они такъ густы!
-- Да, Нелли, дѣйствительно странно, что у такой молодой женщины -- ей всего съ небольшимъ тридцать лѣтъ -- такіе волосы. Это одно изъ тѣхъ замѣчательныхъ явленій природы, о которыхъ ты часто слыхала и которое ты видѣла теперь собственными глазами; одинъ часъ страха сдѣлалъ то, что бываетъ слѣдствіемъ долгихъ годовъ; да, дѣйствительно снѣгъ семидесяти лѣтъ не могъ бы убѣлить такъ сильно ея, когда-то чорные какъ вороново крыло, локоны.
-- Давно ли у нея эти бѣлые волосы? Что сдѣлало ихъ такими! Ты знаешь, мама? Разскажи мнѣ пожайлуста все, что ты объ этомъ знаешь? Она такая тоненькая; я видѣла двѣнадцатилѣтнихъ дѣвочекъ, которыя толще ея.
-- Какъ ты пылка, Нелли! Ну, да будь спокойна; я разскажу тебѣ все, что я объ этомъ знаю.
"За десять лѣтъ передъ этимъ, когда въ Виргиніи ближайшіе сосѣди жили по крайней мѣрѣ на разстояніи одной англійской мили другъ отъ друга, Мери Саузернъ только-что вышла замужъ. Ея мужъ былъ адвокатомъ и разумѣется очень часто удалялся изъ дому, такъ какъ его дѣла призывали его въ судъ, находившійся на разстояніи пятнадцати англійскихъ миль, въ городѣ ***. Мери провожала его всегда до воротъ, гдѣ она проща лась съ нимъ съ ласковой улыбкой и смотрѣла какъ онъ уѣзжалъ, разсчитывая видѣться съ нимъ черезъ два или три дня, смотря но тому каковы были его дѣла.
"Въ одно замѣчательное утро, въ мартѣ мѣсяцѣ. Мери съ двумя дѣтьми, груднымъ ребенкомъ и трехълѣтнимъ мальчикомъ, провожала своего мужа. Когда она подняла къ нему лицо, чтобы поцѣловать его на прощанье, онъ замѣтилъ, что у ней не было ея обыкновенной улыбки. На ея прекрасномъ лицѣ лежало выраженіе тоски, и онъ спросилъ:
-- "Что съ тобою, милая Мэри? Не хочешь ли чего-нибудь сказать мнѣ? Какое же ты дитя! Неужели ты думаешь, что я стану смѣяться надъ тобою? Говори пожайлуста!
-- "Нѣтъ, это не то; но я боюсь, что заставлю тебя мучиться, т. е. буду поводомъ тому, что тебѣ будетъ грустно оставить насъ, если я скажу. Но, Гарри, я никогда еще не огорчалась такъ твоимъ отъѣздомъ, какъ сегодня, отвѣчала она, въ то время какъ глаза ея на полнились слезами.
-- "Неужели же у тебя такъ разстроены нервы? Отчего это? Скажи мнѣ пожайлуста, милая Мэри.
-- "О, разумѣется, это очень глупо. Но ты знаешь, вѣдь вчера вечеромъ намъ разсказывали, что Ватъ Вольфъ убѣжалъ изъ тюрьмы.
-- "Такъ что же, Мэри?-- если это правда, то конечно онъ не долго пробудетъ здѣсь въ окрестностяхъ. Всего вѣроятнѣе, что онъ уже за городомъ.
-- "Гарри, ты забылъ, что онъ поклялся отмстить всѣмъ, кто хоть сколько-нибудь способствовалъ его осужденію, въ особенности тебѣ, возразила Мери дрожащимъ голосомъ.
-- "Ха, ха, ха! Ну, милая Мери, именно поэтому-то онъ и будетъ держаться какъ можно дальше отсюда, потому-что будетъ думать, что его здѣсь ждутъ. Успокойся жею Я возвращусь домой сегодня вечеромъ, если ужь ты такъ трусишь.
-- "Нѣтъ, нѣтъ, ни за что на свѣтѣ не желала бы я, чтобъ ты возвращался сегодня вечеромъ черезъ лѣсъ. Я такъ боюсь за тебя. Оставайся лучше тамъ, если ты не можешь вернуться рано.
-- "Вспомни, что мой процессъ вынуждаетъ меня пробыть тамъ до восьми часовъ вечера, но послѣ этого а сейчасъ же поѣду и въ десять часовъ буду здѣсь.
-- "Нѣтъ, Гарри, оставайся въ городѣ, а Треста оставь здѣсь у насъ -- и я буду чувствовать себя спокойнѣе.
-- "Что правда то правда! Сюда Трестъ! закричалъ онъ большому бульдогу, который располагался провожать своего господина.
-- "Береги свою госпожу, старикъ! Но, Мери, увѣряю тебя, что ты боишься совершенно напрасно. Прощай!
Трестъ послѣдовалъ за своею госпожею съ большой неохотою. Очевидно, онъ ждалъ не этого. Но онъ былъ всегда вѣренъ своему имени { Trust -- долгъ, вѣрность.} и Мери чувствовала, что онъ исполнитъ то, что приказывалъ ему его господинъ.
"Хлопоты по хозяйству отвлекли ея мысли отъ этой заботы; она развеселилась -- и забывая такимъ образомъ свои утреннія опасенія, позволила всей прислугѣ, за исключеніемъ няни, присутствовать на праздникѣ, который былъ устроенъ кѣмъ-то изъ сосѣдней прислуги.
"Грудной ребенокъ спалъ совершенно спокойно, а маленькій Гарри сидѣлъ на верандѣ и смотрѣлъ на улицу, когда няня вскричала:
-- "Пойдемъ ужинать, Гарри, а потомъ дадимъ поужинать и нашимъ курамъ.
-- "Нѣтъ! Гарри будетъ ждать папу. Гарри хочетъ, чтобъ папа пріѣхалъ. Мама скучаетъ безъ папы! отвѣчалъ дитя, не сводя глазъ съ улицы.
"Маленькій Гарри слышалъ утренній разговоръ, который очевидно сдѣлалъ на него сильное впечатлѣніе. Когда мать услыхала его отвѣтъ, къ ней съ удвоенной силой возвратились ея опасенія -- и она начала сожалѣть, что не настаивала на томъ, чтобы мужъ ея поручилъ ему-нибудь свои дѣла и возвратился пораньше.
"Маленькій Гарри продолжалъ звать папу, и Мери чувствовала себя съ каждой минутой несчастнѣе. Вдругъ дикая мысль пришла ей въ голову.
"О, почему ея мужъ не слыхалъ этого зова! А можетъ быть онъ и слышалъ его? Зовъ его ребенка, принесенный къ нему вечернимъ вѣтеркомъ, конечно приведетъ его домой. Взглянувъ на часы, она увидала, что ровно семь часовъ. "Еслибы онъ выѣхалъ теперь, то могъ бы быть здѣсь въ девять часовъ, подумала она.
-- "Позови папу, Гарри, а мама станетъ молить Бога, чтобы Онъ прислалъ его, сказала она. И въ то время, когда звуки голоса Гарри разносились по воздуху, усердная молитва матери поднялась къ Богу.
-- "Ты, Всемогущій, приведи его къ намъ! Пришли его къ намъ назадъ или удержи его, какъ будетъ Тебѣ угодно! молилась она.
"Маленькій Гарри сидѣлъ до тѣхъ поръ, пока у него начали смыкаться глаза -- и въ то время, какъ онъ бормоталъ: "папа ѣдетъ", голова у него опустилась и онъ заснулъ на порогѣ.
"Осторожно поднявъ его и положивъ на диванѣ, Мери сказала нянѣ:
-- Не тревожьте его. Мы разбудимъ и раздѣнемъ его, когда пріѣдетъ отецъ, или когда я лягу въ постель.
"Это былъ чудный вечеръ; мѣсяцъ свѣтилъ такъ ярко, что было почти также свѣтло, какъ днемъ. Сидя въ верандѣ, она видѣла далеко предъ собою на улицѣ.
"Кассія, няня, замѣтивъ, что ея госпожа тоскуетъ, старалась развлечь ее веселыми анекдотами. Проговоривъ съ ней такимъ образомъ около часу, она пошла въ комнаты и возвратилась оттуда съ прекраснымъ арбузомъ, который она поставила передъ Мери и подала ей большой ножъ.
"Только-что Мери надрѣзала арбузъ, какъ Трестъ глухо завылъ. Испуганныя женщины стали осматриваться, но ничто не показывалось. Тѣмъ временемъ собака не переставала безпокоиться.
"Минуту спустя, онѣ къ величайшему своему испугу увидали человѣка высокаго роста, выходившаго изъ-за кустарника.
"Тутъ Трестъ залаялъ съ бѣшенствомъ. А когда этотъ человѣкъ подошелъ быстрыми шагами къ дому, то вѣрное животное кинулось на него и схватило его. Въ ту же минуту въ рукѣ его при мѣсячномъ сіяніи сверкнулъ клинокъ ножа.
-- "Трестъ, пусти! Сюда, сюда! вскрикнула Мери. Какъ ни была она испугана, но мысли ея были ясны. Еще одну минуту и предательскій клинокъ пронзилъ бы сердце вѣрнаго животнаго. Она должна была спасти его, пока еще оставалась какая-нибудь надежда.
"Когда Трестъ, не перестававшій лаять, сталъ подлѣ своей госпожи, страшный человѣкъ подошелъ къ ней. Сердце у женщинъ страшно билось. Не оставалось больше никакого сомнѣнія. Ватъ Вольфъ, разбойникъ и поджигатель, убійца, ужасъ цѣлаго города,-- стоялъ передъ ними.
"Съ дьявольскимъ взглядомъ взглянулъ онъ на нихъ и спросилъ:
-- "Знаете ли вы меня? Или мнѣ представиться?
Мери употребляла всевозможныя усилія чтобъ скрыть свой испугъ, и отвѣчала:
-- "Я не видала васъ, но полагаю, что вы голодны и нуждаетесь въ пищѣ?
-- "Голоденъ, да (онъ произнесъ страшное ругательство) -- я голоденъ и хочу пить! и пробормоталъ сквозь зубы: -- пить кровь!
-- "Я подамъ вамъ покушать, сказала Мери, бросившаяся къ двери.
-- "Нѣтъ, вы хотите идти, чтобы поднять тревогу. Но нѣтъ, я знаю, что вы одни, га! одни! Вы можете идти. Вашъ мужъ не возвратится сегодня ночью домой, а ваша прислуга отпущена на праздникъ.
-- "Это правда, но зачѣмъ стала бы я поднимать тревогу? Я всегда радуюсь, когда могу накормить голоднаго или помочь нуждающемуся. Во всю мою жизнь я не сдѣлала никому зла. И вы конечно не сдѣлаете никакого зла той, которая желаетъ помочь вамъ. Не принести ли вамъ пищи? спросила Мери, желавшая протянуть какъ-нибудь время, пока придетъ къ ней откуда-нибудь помощь.
"О! она была мужественная женщина и взглянувъ на ножъ, она ободрилась. Она захлопнула ножъ, которымъ рѣзала арбузъ, и пытаясь спрятать его, рѣшилась продать какъ можно дороже свою жизнь.
"Подъ тѣмъ или другимъ предлогомъ она все еще не приносила ему кушанья, пока онъ сказалъ ей повелительнымъ тономъ:
-- "Что это у васъ тамъ? А, ножъ! Что вы хотите имъ дѣлать?
-- "Отрѣзать арбуза. Я собиралась сдѣлать это, когда вы пришли.
-- "Положите его сію же минуту на столъ! сказалъ онъ угрожающимъ тономъ.
"Она положила ножъ подлѣ арбуза. Наконецъ онъ утолилъ свой голодъ и отодвинулъ стулъ. Тутъ Кассія въ первый еще разъ заговорила:
-- "Не хотите ли покушать арбуза? Позволите ли вы мнѣ, мистриссъ, отрѣзать ему кусокъ? спросила она, обращаясь къ Мери и смотря на нея много выражавшими глазами.
-- "Конечно. Возьмите себѣ кусокъ и дайте также и этому человѣку. Но подождите. Я сперва отдѣлю кусокъ для мистера Саузерна, отвѣчала Мери, которой надежда получить опять въ свое владѣніе ножъ придала силы.
"Теперь у обѣихъ было въ рукахъ по ножу, и обѣ знали свои взаимныя намѣренія.
-- "Вы хладнокровны или хоть только представляетесь хладнокровной. Вы очень хорошо знаете, что вашъ мужъ не пріѣдетъ сегодня, чтобы съѣсть этотъ арбузъ. Но мнѣ нельзя больше терять времени. Ну, такъ вотъ, барыни, я Ватъ Вольфъ, кровожадный Ватъ Вольфъ къ вашимъ услугамъ! Ну, сударыня, пойдете ли вы со мною и отдадите ли мнѣ ваши деньги и ваши украшенія? Я не уйду пока не получу всего этого, сказалъ преступникъ, подходя къ Мери и намѣреваясь схватить ее.
-- "Назадъ! вскричала она, отскочивъ шага на два и поднявъ вверхъ ножъ. Кассія подбѣжала къ ней и вскричала:
-- "Сюда, Трестъ, храбрый Трестъ! Помоги намъ!
"Теперь передъ нимъ стояло трое. Онъ зналъ, что они будутъ защищаться на-смерть. Онъ долженъ былъ измѣнить свои дѣйствія. Онъ могъ побѣдить не иначе, какъ разлучивъ ихъ. Онъ вынулъ пистолетъ, прицѣлился въ спящаго мальчика и сказалъ:
-- "Если вы не сдѣлаете того, что я приказываю, то я надолго усыплю этого мальчика. Ну, что вы скажете на это? Скорѣе!
"Чу! До ея слуха донеслись какіе-то звуки, они слышались все ближе и ближе.
-- "Что это такое? спросилъ мошенникъ.
-- "Мой мужъ! возразила Мери, не сводя глазъ съ бандита.
-- "Вы лжете! сказалъ онъ, прислушиваясь.
"Да это былъ звукъ копытъ быстро-мчавшейся лошади, слышавшійся ужь очень близко. Шумъ растворяющихся воротъ возбудилъ въ ней радость, а въ немъ страхъ.
-- "Дуракъ я, что такъ долго ждалъ! Вотъ же вамъ на память о Ватѣ Вольфѣ!.. и онъ выстрѣлилъ изъ пистолета въ маленькаго Гарри.
"Послышался страшный крикъ и Мери упала безъ чувствъ на полъ, въ то время какъ разбойникъ бросился вонъ изъ дому. Трестъ кинулся за нимъ. Испуганный выстрѣломъ, Гарри Саузернъ вбѣжалъ въ домъ и увидалъ лежавшую какъ трупъ у ногъ его Мери.
"Отъ испугу Кассія разсказывала такъ, что ее почти нельзя было понять. Маленькій Гарри былъ невредимъ, но выстрѣлъ изъ пистолета, который мать успѣла толкнуть вверхъ, въ то время какъ разбойникъ собирался выстрѣлить, разбудилъ спасеннаго такимъ образомъ ребенка.
"Мери привели въ чувство и она, рыдая, бросилась на грудь мужа.
"Онъ разсказалъ ей, что непреодолимая сила влекла его домой, такъ что онъ не могъ даже послать въ судъ извиненія насчетъ своего отсутствія.
-- "Повѣришь-ли, продолжалъ онъ,-- я постоянно слышалъ -- разумѣется это было только воображеніе -- что Гарри зоветъ меня. Даже Спортъ какъ будто чувствовалъ то же самое, потому-что мчался изо всѣхъ силъ.
-- "А въ которомъ часу, Гарри, ты въ первый разъ почувствовалъ это?" спросила Мери.
-- "Вскорѣ послѣ семи часовъ. Что съ тобою, милая Мери? Ты смотришь такъ странно?"
-- "Гарри, въ это самое время звалъ тебя твой ребенокъ!" торжественно отвѣчала она".
-- Какъ странно! Какъ это ужасно странно! вскричала Нелли.-- У нихъ у обоихъ было предчувствіе, неправда ли?
-- Гарри Саузернъ ничего больше не говорилъ объ этомъ своей женѣ. Мери говорила мнѣ, что она приписываетъ это не предчувствіямъ, а скорѣе вѣрѣ и молитвѣ. Очень естественно, что она такъ безпокоилась утромъ; у ней, какъ оказалось и на дѣлѣ, были примы для этого. Но его скорымъ возвращеніемъ, которое было столь необходимо для нихъ, она была обязана своей молитвѣ.
-- Поймали ли, однакоже, этого ужаснаго человѣка? спросила Нелли.
-- Да, Гарри вышелъ изъ дому, чтобъ позвать Треста. Въ ту же минуту возвратился кой кто изъ прислуги.,-- и онъ пошелъ съ ними искать это вѣрное животное. Наконецъ они услыхали его жалобные стоны -- и руководствуясь ими, нашли его, всего израненнаго, но все еще крѣпко державшаго ужаснаго разбойника, который борясь съ нимъ, совсѣмъ выбился изъ силъ и еле дышалъ.
"Его отвели назадъ въ тюрьму, а потомъ казнили, послѣ того какъ онъ признался, что былъ намѣренъ сжечь домъ Гарри Саузерна и извести все его семейство. Такимъ образомъ, страна освободилась отъ этого страшнаго преступника.
Утромъ послѣ этой ужасной ночи, когда Мери посмотрѣлась въ зеркало, то увидала, что ея волосы, которые за нѣсколько часовъ передъ этимъ были черны какъ вороново крыло, сдѣлались такъ же бѣлы какъ теперь"...
-- О, какое несчастіе! Я постоянно тужила бы объ этомъ. А ты, мама?
-- Никогда! Я слышала, какъ мужъ говорилъ ей, что "эти серебристые локоны постоянно напоминаютъ ему о томъ, какая у него мужественная жена". И я убѣждена, что въ его глазахъ она еще прекраснѣе, чѣмъ была когда либо до этой ужасной ночи.
"Нива", No 20--21, 1872