(Колыбельная)
Изба. Тараканы. Ночь. Керосинка чадит. Баба над зыбкой борется со сном.
Баю-баюшки-баю,
Баю деточку мою!
Полюбился нам буркот,
Что буркотик, серый кот…
Как вечор на речку шла,
Ночевать его звала.
«Ходи, Васька, ночевать,
Колыбель со мной качать!»
. . . .
Выйду, стану в ворота,
Встрену серого кота…
Ба-ай, ба-ай, бай-баю,
Баю милую мою…
. . . .
Я для того для дружка
Нацедила молока…
Кот латушку облизал,
Облизавши, отказал.
. . . .
Отказался напрямик:
(Будешь спать ты, баловник?)
«Вашей службы не берусь:
У меня над губой ус.
Не иначе, как в избе
Тараканов перебей.
Тараканы ваши злы.
Съели в избе вам углы.
Как бы после тех углов
Да не съели мне усов».
. . . .
Баю-баю, баю-бай,
Поскорее засыпай.
. . . .
Я кота за те слова
Коромыслом оплела…
Коромыслом по губы:
Не порочь моей избы.
Молока было, не пить,
Чем гак подло поступить?
(Сердито.)
Долго ж эта маета?
Кликну черного кота…
Черный кот-то с печки шасть,
Он ужо тебе задасть…
Вынимает, ребенка из зыбки и закачивает.
(Тише.)
А ты, котик, не блуди,
Приходи к белой груди.
(Еще тише.)
Не один ты приходи,
Сон-дрему с собой веди…
(Сладко зевая.)
А я дитю перевью,
А кота за верею.
Пробует положить ребенка. Тот начинает кричать.
(Гневно.)
Расстрели тебя, пострел,
Ай ты нынче очумел?
. . . .
Тщетно борется с одолевающим сном.
Баю-баюшки-баю…
Баю-баюшки-баю…
. . .