Киев, 3.04.1891
Многоуважаемый Петр Петрович!
Как я благодарен Вам за память и письмо!1 Вы исполнили евангельскую заповедь: жаждущего напой? Я настолько скучаю по Петербургу, что даже вид "Нового времени"3 вызывает во мне приятное чувство, а тут вдруг письмо, да еще такое милое, товарищеское.
В нашей с Вами жизни, как Вы мне ее описали, есть параллели, но есть у вас такие часы, которым я от души завидую, п<отому> ч<то> у меня их нет -- часы, когда Вы совсем свободны, at home4, как у англичан, когда Вы знаете, что никто не потревожит, и Вы сидите себе с своей книгой, с семьей, с мыслями, словом, на свободе. Я буквально весь принадлежу коллегии, и не в силу особенного рвения, как новая метла, которая чисто метет, а просто как-то так выходит: каждую минуту меня может оторвать от любимой книги воспитатель, ученик, письмоводитель, эконом, или дело, которое вдруг вспомнилось. "Дела не делай, а от дела не бегай". Затем есть еще невыгода в моем положении: зависимость, которой я совершенно не чувствовал как преподаватель, и, что особенно тяжело, это не есть зависимость от власти, которая всегда действует прямо и просто (тяжело бывает, но можно примириться), а зависимость от влияний, разных взглядов, разных вкусов. Обо всем не расскажешь, но в положении моем на первых же шагах много шипов, не столько труда, сколько затруднений. Энергия моя, я надеюсь, ослабеет еще не скоро, и я боюсь не за себя, а за то, что не удастся сделать для коллегии многих вещей, о которых я мечтаю, особенно в смысле учебно-образовательном... Впрочем, поговорим о чем-нибудь другом... Я еще не успел собрать справок по поводу сочинений, Вас интересующих, а в бумагах, к<от>рых еще не разбирал, наверно, какие-то библиографические записи есть. Сам я за это время читал главным образом статьи философского содержания в этом новом московском журнале ГротаJ "Вопр<осы> Филос<офии> и Психол<огии>". Много очень интересного, особенно по этике (Л. М. Лопатина6). Молодцы -- москвичи, вот и капиталы нашли, и сношения с Европой и Америкой завели7, библиографический отдел обставили прекрасно8, и сколько молодых сил выдвинулось, о которых прежде и слышно не было: Шишкин9, Л югославский10, Трубецкой11, Герасимов12. А вот Петербург с "Живой Стариной" Ламанского на мель сел13. Хоть бы Ламанскому тоже найти какого-нибудь конфетчика вроде Абрикосова14 и приспособить его к Folklore'у. Перечитал я на днях "Крейцерову Сонату"15 по поводу статей, которые об ней написаны: Ю. Николаева16, Астафьева17, покойного Никанора18 и какого-то Vox'а19 из Московских Ведомостей. Положительно, руки чешутся написать о "Крейцеровой Сонате"20, до такой степени односторонне относится к ней критика, а иногда просто тупо. Всего больнее, что Толстой сам не понимает, что он написал, что он и доказал своим ребяческим послесловием21. Вообще много бродит у меня литературных планов, но не знаю, удастся ли что-нибудь, частью по суетливости моей жизни, частью по инертности -- моей нравственной болезни, да ведь и печатать негде.
Прощайте, Петр Петрович, крепко жму Вашу руку. Прошу писать и сам буду писать.
Не забывайте Вашего И. Ан<ненского>
Печатается по тексту автографа, сохранившегося в архиве П. П. и В. П. Семенниковых (РО ИРЛИ (ПД). Ф. 275. Оп. 2. No 66. Л. 1-2об.).
Впервые опубликовано: Звезда. С. 164-166.
Семенников Петр Петрович (1838-1900) -- педагог-математик, выпускник С.-Петербургского университета, который он окончил в 1860 г. со степенью кандидата. После окончания университета преподавал в С.-Петербургском Аудиторском училище военного ведомства, в Полоцкой военной гимназии, С.-Петербургской 3-й гимназии, а с 1887 по 1895 г. -- в гимназии и реальном училище Я. Г. Гуревича. Семенников был автором историко-литературных и библиографических работ, библиотечным деятелем, одним из учредителей Русского библиологического общества, владельцем нескольких библиотек в С.-Петербурге. Первая из них была организована в 1865 г. и находилась на Васильевском острове, вторая открылась в 1876 г., а в последние годы его жизни была открыта и третья библиотека Семенникова на Невском проспекте (некоторые печатные каталоги его библиотек перечислены ниже: Каталог Второй библиотеки Семенникова: Беллетристика русская и иностранная. Детские книги. Театральные пьесы. Научные книги. СПб., 1895. [4], 248 с; Каталог книг библиотеки Семенникова: Книги научного содержания, беллетристика, детские книги, театральные пьесы, либретто и периодические издания. СПб.: Тип. ИАН, 1904. [Ч. I-II]. [4], 314 с).
Биографическая справка о нем содержится в следующем издании: По поводу пятидесятилетия библиотеки Семенникова: 25 октября 1865-1915. Пг.: Тип. Сириус, 1915. 13 с., портрет.
1 Письмо в архиве Анненского не сохранилось.
2 См. "Акафист сладчайшему Господу нашему Иисусу Христу": "Иисусе, Хлеб жизни, насыть меня, алчущего; || Иисусе, Источник разума, напой меня, жаждущего".
Ср.: Притч. 25, 21-22; Рим. 12, 20.
3 "Новое время" -- газета, которая выходила в С.-Петербурге с 1868 г. по 1917 г. После 1876 г., когда ее издателем стал А. С. Суворин, газета приобрела консервативную ориентацию, резко противостояла либеральным и демократическим изданиям.
4 Дома (англ.).
5 Грот Николай Яковлевич (1852-1899) -- русский философ, психолог, сын Я. К. Грота, профессор (последовательно) Историко-филологического института князя Безбородко, Новороссийского университета, а с 1886 г. -- Московского университета, председатель Психологического общества, состоящего при Императорском Московском университете (реально с октября 1887 г., официально -- с января 1888 до 1899 г.).
С 1889 г. Общество издавало журнал "Вопросы философии и психологии", основанный Гротом при финансовой поддержке московского купца А. А. Абрикосова, по этой причине в первые годы на его титульном листе присутствовало указание -- "издание А. А. Абрикосова". Периодичность издания -- 5 книг в год. В 1889-1893 гг. его редактором был Грот; в 1894-1895 гг. ему помогал Л. М. Лопатин. В 1896-1897 гг. журнал редактировали Лопатин и В. П. Преображенский, в 1900-1905 гг.-- Лопатин и С. Н. Трубецкой. В 1906--1918 гг. единственным редактором был Лопатин.
Анненский в своих учено-комитетских разборах ссылался на авторитет Грота (см.: ИФА. I. С. 119).
6 Лопатин Лев Михайлович (1855-1920) -- философ и психолог, создатель теории динамического спиритуализма, выпускник Московского университета (1876 г.), впоследствии его профессор.
В первых номерах упомянутого журнала были опубликованы следующие его труды: Положение этической задачи в современной философии // Вопросы философии и психологии. 1890. Кн. 2. Паг. 1. С. 61-72; Критика эмпирических начал нравственности // Там же. 1890. Кн. 3. Паг. 1. С. 64-104; Нравственное учение Канта // Там же. 1890. Кн. 4. Паг. 1. С. 65-82; Теоретические основы сознательной нравственной жизни // Там же. 1890. Кн. 5. Паг. 1. С. 34-83.
Вопрос о влиянии этих работ на "эстетические представления Анненского" был поставлен в следующем исследовании: Петрова Г. В. Творчество Иннокентия Анненского: Учебное пособие / Новгородский государственный университет им. Ярослава Мудрого. Великий Новгород, 2002. С. 26-27, 72-73.
7 Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что в состав Психологического общества уже в начале 1890 г. в качестве почетных членов входили профессора Берлинского университета Г. Л. Ф. Гельмгольц и Э. Дю-Буа Реймон, профессор Парижского медицинского факультета Ш. Рише, профессор Кембриджского университета Г. Сэджвик, а его членами-корреспондентами были председатель и секретарь Берлинского Психологического общества Ф. Гёлер фон Равенсбург и М. Дессуар, а также председатель и секретарь Мюнхенского Психологического общества А. Байерсдорфер и А. фон Шренк-Нотциг (см.: Вопросы философии и психологии. 1890. Кн. 3. Паг. 2. С. 141-142).
8 Отдел "Критика и библиография" в первых номерах журнала "Вопросы психологии и философии" занимал от 50 до 130 страниц, имея довольно определенную структуру и включая в себя разделы "Общие характеристики", "Обзор журналов", "Обзор книг" и факультативно "Полемика", "Заметка", "Письмо в редакцию". Значительное внимание уделялось трудам западноевропейских ученых (монографическим и опубликованным в периодике -- в журналах "Zeitschrift fur Psychologie und Physiologie der Sinnesorgane" (Leipzig), "Mind" (Oxford), "Philosophische Monatshefte" (Heidelberg), "Revue philosophique" (Paris), "Vierteljahrschrift fur wissen-schaftliche Philosophie" (Leipzig), "The American journal of psychology" (Baltimore) и в ряде других изданий).
В числе активных сотрудников отдела в первые годы издания журнала были А. В. Адольф, Ю. Бартенев, К. Вентцель, О. Гади, В. А. Гольцев, А. А. Козлов, Я. Н. Колубовский, В. В. Лесевич, П. Мокиевский, Л. Е. Оболенский, X. Попов, В. П. Преображенский, В. В. Розанов, И. Слободской, Н. Смирнов, Н. И. Тимковский, Е. И. Челпанов.
9 Шишкин Николай Иванович -- физик, преподаватель московской гимназии Л. И. Поливанова, философ, впоследствии -- приват-доцент Московского университета. См. о нем: Белый Андрей. На рубеже двух столетий / Предисл., подгот. текста и коммент. А. В. Лаврова. М.: Художественная литература, 1989. С. 234, 290, 292, 298, 310, 364. (Серия литературных мемуаров).
Речь идет, вероятно, о следующей его публикации, растянувшейся на несколько номеров журнала: Шишкин Н. Психофизические явления с точки зрения механической теории // Вопросы философии и психологии. 1890. Кн. 1. Паг. 1. С. 127-146; Кн. 2. Паг. 1. С. 129-158; Кн. 3. Паг. 1. С. 139-158; Шишкин Н. Дополнительные соображения к статье Н. И. Шишкина "О психофизических явлениях с точки зрения механической теории" (см. отд. I, стр. 156) // Вопросы философии и психологии. 1890. Кн. 3. Паг. 2. С. 147-156.
10 Лютославский (Lutosfawski) Викентий Францович (Винценты) (1863-1954) -- философ, получивший степень магистра в Дерптском университете, приват-доцент Казанского университета (1889-- 1893), выступал с лекциями в Польше и США, жил в Париже; в 1920-1931 гг.-- профессор Университета Стефана Батория в Вильне. К 1891 г. он был автором целого ряда философских работ, опубликованных на разных европейских языках. См., в частности: Lutoslawski Wincenty. El personalismo: Un nuevo sistema de filosofia. Madrid: Establecimento tip. de El Correo, 1887. 23 p.; Lutoslawski W. Erhaltung und Untergang der Staatsverfassungen nach Plato, Aristoteles und Machiavelli. Breslau: W. Koebner, 1888. VIII, 140 S.
В одном из первых номеров журнала был опубликован следующий его труд: Лютославский В. О значении и задачах истории философии: Вступительная лекция, читанная в Казанском университете 9-го сентября 1889 г. // Вопросы философии и психологии. 1890. Кн. 3. С. 45-63; Отд. отт.: М.: Типо-лит. т-ва И. Н. Кушнерев и Ко, 1890.
11 Трубецкой Сергей Николаевич (1862-1905) -- религиозный философ, культуролог, публицист, выпускник историко-филологического факультета Московского университета (1885 г.), с 1888 г. его приват-доцент по кафедре философии, в 1889 г. защитил опубликованную в 1890 г. магистерскую диссертацию "Метафизика в древней Греции", которая была известна Анненскому (см.: ИФА. II. С. 171, 174), с 1900 г. профессор по кафедре философии, с 1905 г. ректор Московского университета.
Речь идет, очевидно, о следующих его публикациях: Трубецкой С., кн. О природе человеческого сознания // Вопросы философии и психологии. 1890. Кн. 1. Паг. 1. С. 83-126; Кн. 2. Паг. 1. С. 132-156; Кн. 3. Паг. 1. С. 159-192; Трубецкой С, кн. Политические идеалы Платона и Аристотеля в их всемирно-историческом значении // Вопросы философии и психологии. 1890. Кн. 5. Паг. 1. С. 1-36.
12 Герасимов Осип Петрович (1863-1919?) -- филолог, историк, педагог. В формулярном списке о его службе, составленном к 1 мая 1905 г. (ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 17. No 73. Л. 141-148), содержится следующая биографическая информация: родился "1863 г. февр<аля> 15 дня", происходил из потомственных дворян, владел родовым имением в "сто десятин земли в Смоленской губ.". В 1888 г. окончил курс по историко-филологическому факультету Московского университета со степенью кандидата и с 19 октября 1888 г. преподавал историю в московских учебных заведениях (сначала -- в 1-й мужской прогимназии, с 1 июля 1895 г.-- в 7-й мужской гимназии). С 1 июля 1899 г. по 1905 г. служил директором Петровского-Александровского Пансиона-Приюта Московского Дворянства.
Впоследствии Герасимов занимал заметное положение в административно-образовательной сфере, в 1906-1907 и 1917 гг. будучи товарищем министра народного просвещения.
См. о нем подробнее прим. 2 к тексту 164 и прим. 7 и 8 к тексту 165.
В первых номерах журнала была опубликована лишь одна его работа: Герасимов О. Очерк внутренней жизни Лермонтова по его произведениям // Вопросы философии и психологии. 1890. Кн. 1. Паг. 1. С. 1-44 (впоследствии она перепечатывалась, см.: Читатель. 1896. Кн. 33. С. 81-128; Лермонтов М.Ю. Иллюстрированное полное собрание сочинений: В 6-ти т. / Ред. В. В. Каллаша. М.: Печатник, 1914. Т. 3. С. Ш-ХХХП).
В качестве реферата эта работа была заслушана в заседании Московского Психологического общества 14 апреля 1888 г. (см.: Вопросы философии и психологии. 1890. Кн. 1. Паг. 2. С. 100). 24 марта 1889 г. в заседании того же общества был заслушан реферат Герасимова "О миросозерцании Гаршина" (Там же. С. 101).
13 Журнал "Живая старина", главным организатором и редактором которого по должности председателя Этнографического отделения Императорского Географического общества был В. И. Ламанский (см. коммент. к тексту 9), издавался в С.-Петербурге с осени 1890 г. по 1917 г. О программе журнала и подписке на него см. соответствующее объявление: Ламанский В. Подписка на "Живую старину" // ЖМНП. 1890. Ч. CCLXX. Август. Паг. 7. С. 1-3.
Очевидно, до Анненского каким-то образом дошли вести об организационных и финансовых проблемах редакции журнала, о которых сообщал и сам главный редактор в письме от 25 апреля 1891 г. к одному из своих учеников: ""Живая Старина" меня очень занимает; я отдался ей с полным увлечением. Подписчиков, увы, еще мало -- за 340, кажется, уже дошло до 350. Вторая и третья книжки стоят не дорого, по 500 рублей с безделицей, а первая (в 2000 экземпляров в дорогой, хотя и дурной типографии) вместе с рассылкой даровой и рассылкой программ стоила дорого -- 1100 рублей слишком. Все у нас трудятся даром. Только один молодой человек -- держит большую часть первых корректур -- и то пока всего 100 руб. Дорого стоит пересылка (4 кн.-- 80 коп.). Впрочем, если к декабрю-январю прибавится еще 150 подписчиков, то второй год можно считать обеспеченным" (цит. по: Грот К. Я. Владимир Иванович Ламанский (ум. 19 ноября 1914 г.). Пг.: [Тип. Т-ва А. С. Суворина "Новое Время",] 1914. С. 17).
В качестве одного из показателей финансового неблагополучия журнала, на мой взгляд, можно рассматривать и публиковавшийся в нем "Список членов И. Р. Географического и Неофилологического Обществ, а также некоторых учреждений и лиц посторонних,-- приславших сочувственные "Живой Старине" заявления, в ответ на предварительно разосланное Отделением Этнографии предложение об ее издании". В рамках этого перечня особо были выделены "А. Лица, заявившие о готовности внести свыше подписной платы" и "Б. Лица и учреждения, заявившие о готовности подписаться на "Живую Старину" свыше одного экземпляра", а во втором выпуске журнала и "В. Лица, заявившие о готовности подписаться на 1 экземпляр "Живой Старины"". Имени Анненского, кстати, не встречается ни в последнем из упомянутых перечней (в нем упомянуты, в частности, Ернштедт, Сыромятников, Шляпкин, Шмурло), ни в первых двух, периодически пополнявшихся на страницах журнала на протяжении 1890-1891 гг. списках.
14 Абрикосов Алексей Алексеевич (1857-19??) -- купец, благотворитель, сын одного из виднейших предпринимателей России А. И. Абрикосова, владельца легендарного кондитерского производства, в конце XIX в. носившего название "Товарищество на паях А. И. Абрикосова Сыновей в Москве", а в наши дни известного как концерн "Бабаевский". Вл. И. Немирович-Данченко, давая характеристику ему и его жене, Надежде Николаевне, в девичестве Хлудовой, во втором браке Крамарж, писал, что они "принадлежали к той категории московских купцов, которые тянулись к наукам, к искусству, к политике, отправлялись учиться за границу, в Лондон, говорили по-французски и по-английски. От диких кутежей их дедов, с разбиванием зеркал в ресторанах, не осталось и следа. Абрикосов, кондитерский фабрикант, участвовал в создании журнала философии и психологии, а у его красивой жены был свой салон. Здесь можно было встретить избранных писателей, артистов, ученых. В ее полуосвещенной гостиной раздавался смех Владимира Соловьева, тогдашнего кумира философских кружков..." (Немирович-Данченко Вл. И. Из прошлого. M.: Academia, 1936. С. 322-323). На рубеже 1880-90-х гг. Абрикосов был "членом-соревнователем" Психологического общества, состоящего при Императорском Московском университете (см.: Вопросы философии и психологии. 1890. Кн. 1. Паг. 2. С. 106).
15 Не представляется возможным установить, имел ли Анненский одно из многочисленных контрафактных литографированных или гектографированных и рукописных изданий различных редакций "Крейцеровой сонаты", которая официально впервые в России вышла в свет в составе XIII тома "Сочинений" Л. Н. Толстого в июне 1891 г., но уже с конца 1889 г. "ревностно" распространялась в читательской среде (ср. с иронической констатацией неподписанной хроникальной заметки "Разные разности": "Знаменитая и вместе злополучная "Крейцерова соната", прочитанная в рукописи чуть не всем Петербургом, начинает проникать и в провинцию. Так, "Дон" сообщает, что в Воронеже новая повесть Л. Н. Толстого обрела такую же, если не большую популярность, как в столицах. Во многих домах устраиваются импровизированные вечера с чаем и "Крейцеровой сонатой",-- затем с винтом по двухсотой" (Неделя. 1890. No 8. 25 февр. С. 263)), или одно из берлинских изданий повести (об истории ее публикации см. подробнее: Гудзий Н. К. "Крейцерова соната" // Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений: В 90 т. / Под общ. ред. В. Г. Черткова. М.: Гос. изд-во "Художественная литература", 1936. Т. 27: Произведения 1889-1890 / Ред. Я. К. Гудзий, H. H. Гусев. С. 588-597).
В. Кривич вспоминал, что эта повесть читалась на одном из "Понедельников" Анненского: "...помню, что чтение "Крейцеровой сонаты" было устроено у нас, кажется, еще до того времени, когда списки этой вещи стали ходить по рукам в Петербурге, и что добывание текста ее было сопряжено с немалыми хлопотами и трудностями" (ВК. С. 229-230).
16 Николаев Ю.-- один из псевдонимов писателя, литературного и театрального критика, "члена-соревнователя" Психологического общества, состоящего при Императорском Московском университете Юрия Николаевича Говорухи-Отрока (1850-1896).
Речь идет, очевидно, о его многочисленных статьях, печатавшихся в "Московских ведомостях" (см., например: Николаев Ю. Литературные заметки: Критики Крейцеровой сонаты: По поводу статьи г. Оболенского "Открытое письмо к Л. Н. Толстому". Новости. No 85 // MB. 1890. No 89. 31 марта. С. 3-4; Николаев Ю. Литературные заметки: По поводу Крейцеровой Сонаты // MB. 1890. No 94. 7 апр. С. 2-4; Николаев Ю. Литературные заметки: Высокопреосвященный Никанор о графе Л. Толстом: Беседа высокопреосвященного Никанора, архиепископа Херсонского и Одесского, о христианском супружестве, против графа Льва Толстого // MB. 1890. No 234. 25 авг. С. 3-4; Николаев Ю. Литературные заметки: По поводу "Послесловия к Крейцеровой Сонате" графа Л. Н. Толстого // MB. 1890. No 248. 8 сент. С. 2-4; Николаев Ю. Литературные заметки: Беллетристическая критика "Крейцеровой Сонаты": По поводу рассказа князя Дм. Голицына (Муравлина) Не убий! // MB. 1890. No 276. 6 окт. С. 3-4; Николаев Ю. Литературные заметки: Вековое недоразумение: По поводу статьи П. Е. Астафьева "Вероучение или рационализм в учении графа Л. Толстого?" Московские ведомости. No 288 // MB. 1890. No 290. 20 окт. С. 3-4) и в значительной своей части послуживших основой его книги: Николаев Ю. Последние произведения гр. Л. Н. Толстого. СПб., 1890.
17 Астафьев Петр Евгеньевич (1846-1893) -- философ, публицист, психолог, член Психологического общества, состоящего при Императорском Московском университете.
Очевидно, в первую очередь внимание Анненского привлекла его работа, опубликованная в том же журнале: Астафьев П. Е. Нравственное учение гр. Л. Н. Толстого и его новейшие критики // Вопросы философии и психологии. 1890. Кн. 4. Паг. 1. С. 64-93. Значительная часть этой статьи посвящена "крейцеровосонатной" проблематике, в том числе изложению полемических по отношению к Толстому сочинений. Переходя к анализу повести, автор следующим образом определял стоявшие перед ним цели: "Мы не будем излагать содержания "Крейцеровой сонаты",-- произведения, ставшего гораздо известнее русской публике в ревностно-распространяемых литографированных и контрабандных изданиях, чем могло бы оно сделаться в издании обыкновенном, не разжигающем как "запретный плод" особого любопытства. Не имеем мы в виду и критики его. И то и другое читатель найдет не только в форме краткого очерка (как, например, в очень живых и метких статьях Ю. Николаева), но и особенно в очень обстоятельной, искренней и беспощадно-строгой брошюре высокопреосвященного Никанора. Мы намерены представить здесь только сущность взгляда графа Л. Толстого на чувство половой любви, по возможности освободив его от тех болезненно-грубых, порой до мучительного циничных форм и образов, в которых этот взгляд в "Крейцеровой сонате" высказан" (С. 81). Реконструируя мировоззренческие построения Толстого и считая "основной мыслию" его мысль "о ничтожестве и призрачности стремлений индивидуальной, личной жизни" (С. 87), Астафьев приходил к такому выводу: "Начав с отрицания "надменных и призрачных" стремлений нелепого и лживого индивидуального бытия, граф Л. Толстой кончает полным отрицанием этого бытия и всего, что с ним связано, начиная с науки, искусства, права и т. п. и кончая половой любовью и самым существованием человеческого рода!" (Там же). Главный пафос статьи Астафьева, для которого "Крейцерова соната", наряду с толстовскими "Исповедью", "В чем моя вера", "О жизни", была лишь одним из текстов, отражающих мировоззрение Толстого, -- показать, что учение его, "столь многих праздных живо развлекавшее и столь многих искренних, но слабых, сбившее -- увы! -- с толку, <...> навсегда останется культурному человечеству уроком, как не должно мыслить" (С. 93).
См. также: Астафьев П. Е. Вероучение или рационализм в учении графа Л. Толстого? (Письмо в редакцию)//MB. 1890. No 288. 18окт. С. 4.
18 Никанор (в миру Александр Иванович Бровкович) (1826-1890/1) -- русский религиозный деятель, богослов, философ. Получил образование в Могилевской духовной семинарии, окончил затем С.-Петербургскую духовную академию (1851), а в 1856 г. был возведен в сан архимандрита. С 1868 по 1871 г.-- ректор Казанской духовной академии, с 1886 г. до смерти -- архиепископ Херсонский и Одесский.
Речь идет в первую очередь о следующем его сочинении: Беседа высокопреосвященного Никанора, архиепископа Херсонского и Одесского, о христианском супружестве, против графа Льва Толстого. Одесса: Изд. Афонского русского Пантелеймонова монастыря, 1890. 56 с; 2-е изд., доп. Одесса: "Славянская тип." Н. Хрисогелос, 1890. 50 с. О характере этого резко полемического сочинения можно судить и по оценке Астафьева (см. прим. 17).
19 Vox -- один из псевдонимов Говорухи-Отрока (см.: Масанов И. Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей / Всесоюзная книжная палата; К печати подгот. Ю. И. Масонов; Ред. Б. П. Козьмин. М: Изд-во Всесоюзной книжной палаты, 1958. Т. 3. С. 339), которым он подписывал некоторые из своих статей, публиковавшихся в "Московских ведомостях" в 1890 г.
20 Следов монографической статьи об этом произведении Толстого в архиве Анненского не сохранилось, но, возможно, некоторые его подходы к заявленной теме дают о себе знать в статьях "Власть тьмы", завершенной в 1905 г. и вошедшей в "Книгу отражений", и "Символы красоты у русских писателей", впервые опубликованной в 1908 г. (Анненский И. Изнанка творчества: I. Символы красоты у русских писателей // Белый камень. [1908]. No 1. С. 99-106). Думается, что Анненского в первую очередь интересовали не вопросы пола, отразившиеся в повести и активно муссировавшиеся в критике. На мой взгляд, он смотрел на "Крейцерову сонату" сквозь призму "музыкальности", категории чрезвычайно важной в поэтической системе Анненского (см.: ИФА. IV. С. 323-324), рассматривая повесть Толстого в качестве своего рода "инструмента" в борьбе с оригинально понимаемой Анненским "музыкой": "...я считаю музыку самым непосредственным и самым чарующим уверением человека в возможности для него счастья, не соразмерного не только с действительностью, но и с самой смелой фантазией, и думаю, что волнение, которое мы при этом испытываем, совершенно ни к чему не может быть приравнено, потому что в нем соединяются: интенсивное ощущение непосредственности, предвкушение будущего и бесформенное, но безусловное воспоминание о пережитом счастии, и не простом, а каком-то героическом, преображенном счастии. <...> Толстому не было и 30, когда он умел уже не подчиняться духу музыки, хотя у музыки в молодости есть очень сильные союзники. Толстой превосходно изобразил в "Люцерне" все счастье и всю силу музыки; на русском языке, может быть, никогда не было сложено такого одушевленного и такого чистого гимна, Аполлону или Дионису -- не знаю. Но тут же в этом рассказе бог музыки был и побежден диалектикой; и великий художник-моралист без труда вступил в свои права: так некогда Сократ прямо с попойки от какого-нибудь Агафона, оставив последних соратников храпеть под столом, с первыми, еще зелеными лучами рассвета уходил босиком по холодной росе купаться в Илиссе, чтобы начать свой трезвый и мудрый день. В сочинениях Толстого рассеяно немало не только умных наблюдений, но и тонких замечаний из области музыки, как и из других сфер нашего духовного бытия. Стоит припомнить хотя бы "Крейцерову сонату". Но странное дело: не только когда вам назовут это сочинение Бетховена, даже когда вы услышите его в музыке,-- к впечатлению или представлению музыкальному примешивается отныне что-то новое и властное, что-то отрицающее самую музыку: мелькает какое-то пространство, где пахнет йодоформом, и что-то бесформенное с лицом, замотанным в белые тряпки, приподнимается с подушек -- выкрикивает злобно-прерывистое проклятие и опять падает туда же, чтобы тревожить мрак только темной белизной уже близкой смерти" (КО. С. 63-64). В центре внимания Анненского -- борьба с "музыкой-красотой" в творчестве Толстого. Говоря о "Власти тьмы", он писал: "...если отдаться во власть этой драмы, то начинаешь стыдиться самой любви своей к музыке" (КО. С. 64). Констатируя позицию Толстого ("Музыки даже не слушай, один Бог знает, что еще может из музыки выйти!"), Анненский так описывал один из этапов этой "борьбы": "Следующий акт в борьбе Толстого с красотой разыгран в "Крейцеровой сонате". Его заполняет красивая женщина, убитая за прелюбодеяние, может быть, даже за одно кокетство; главным же образом и не за прелюбодеяние, и не за кокетство, а за то, что Толстой с молодости не может видеть женского стана, обтянутого джерси. Это его каприз, это -- идиосинкразия великого человека" (КО. С. 135).
21 Об "истории писания и публикации" послесловия и о читательской реакции на его морализм см. подробнее: Гудзий Н.К. Послесловие к "Крейцеровой сонате" // Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений: В 90 т. / Под общ. ред. В. Г. Черткова. М.: Гос. изд-во "Художественная литература", 1936. Т. 27: Произведения 1889-1890 / Ред. Я. К. Гудзий, H. H. Гусев. С. 625-647.