Ямщикъ подвезъ меня прямо къ больницѣ, откуда уже вмѣстѣ съ фельдшерицей я отправилась въ отведенное мнѣ помѣщеніе. Оно стояло совершенно особнякомъ, довольно далеко отъ больницы и деревни. Надо замѣтить, что этотъ медицинскій участокъ былъ устроенъ не въ селѣ, какъ я ожидала, а въ помѣщичьей усадьбѣ, отдѣльныя постройки которой были расположены вдоль озера на значительномъ разстояніи другъ отъ друга. Собственно моя квартира состояла изъ трехъ комнатъ, что для меня было совершенно достаточно, но видъ этихъ пустыхъ и холодныхъ комнатъ произвелъ на меня какое-то непріятное впечатлѣніе.
Мнѣ предстояло рѣшить задачу, какъ устроить свой образъ жизни. Всего желательнѣе мнѣ было бы, конечно, пристроиться гдѣ-нибудь въ нахлѣбники, но на лицо не оказалось ни одного семейства, гдѣ можно было бы получить сколько-нибудь сносный обѣдъ, и волей-неволей приходилось обзаводиться собственнымъ хозяйствомъ и закупать всѣ необходимыя для этого принадлежности. Насчетъ прислуги я условилась съ одной женщиной, жившей тутъ же въ усадьбѣ. Она приходила ко мнѣ убирать комнаты и готовить обѣдъ, а на ночь уходила къ себѣ домой, такъ что я оставалась одна въ своей квартирѣ. Удивляюсь, какъ никому не пришло въ голову забраться ко мнѣ въ квартиру съ цѣлью воровства! А сдѣлать это было весьма и весьма легко: домъ былъ старый, запоры плохіе, а окна такъ слабо притворялись, что достаточно было самаго незначительнаго усилія, чтобы раскрыть какое-либо изъ нихъ и безъ шума забраться въ домъ. Я очень часто на нѣсколько дней уѣзжала изъ дома и тогда квартира оставалась уже совершенно пустой. Между тѣмъ, нельзя сказать, чтобы кражъ не случалось. Бывало, слышишь, что къ тому или другому воры забрались и утащили что-нибудь, большею частью, изъ съѣстныхъ припасовъ. Даже въ больницѣ нашей были два случая воровства, несмотря на то, что тамъ всегда было много народу.
Поладивъ кое-какъ съ вопросомъ о своемъ обзаведеніи, я пошла обозрѣвать больницу. Зданіе довольно большое, передѣланное изъ какой-то прежде бывшей господской постройки, такъ что зимой особенной теплотой въ комнатахъ нельзя было похвалиться. Оно раздѣлялась на мужскую и женскую половины. Можно было бы помѣстить болѣе 20 больныхъ, но оно приспособлено было для гораздо меньшаго числа. Инвентарь оказался въ самомъ жалкомъ состояніи: бѣлья слишкомъ мало, перевязочнаго матеріала почти совсѣмъ нѣтъ, инструменты, большею частью, тупые, испорченные, не достаетъ самыхъ необходимыхъ вещей и приспособленій. Вотъ она настоящая земская дѣйствительность! Въ клиникѣ мы видѣли, что все дѣлалось на основаніи правилъ послѣдняго слова науки, примѣнялись богатые препараты и новѣйшія изобрѣтенія по разнымъ отраслямъ медицинскихъ наукъ, а тутъ что имѣешь передъ своими глазами? Здѣсь нужно научиться дѣлать все изъ ничего, употреблять самый элементарный матеріалъ и отказаться отъ всѣхъ сложныхъ манипуляцій: главное, чтобъ все дѣлалось просто и быстро. Въ клиникѣ мы разбирали цѣлый часъ одного больнаго, а здѣсь въ часъ нужно осмотрѣть 10--15 человѣкъ, а не то многіе больные рискуютъ остаться безъ совѣта врача, что можетъ послужить причиной крайняго неудовольствія.
Дни въ моемъ участкѣ распредѣлены были такъ, что одни назначались для пріема больныхъ въ больницѣ или для осмотра больныхъ на дому, другіе же для посѣщенія выѣздныхъ пунктовъ. Вотъ въ одинъ изъ такихъ пунктовъ я и отправилась немедленно по пріѣздѣ на мѣсто своей службы.
Проѣхавши верстъ двадцать пять, ямщикъ подвезъ меня къ простой крестьянской избѣ, гдѣ помѣщалась пріемная комната съ аптечкой. Здѣсь обстановка была несравненно мизернѣе и бѣднѣе, чѣмъ въ главномъ пунктѣ, гдѣ помѣщалась больница. Небольшая крестьянская изба состояла изъ двухъ половинъ, изъ которыхъ въ одной жила сама хозяйка крестьянка, а другая раздѣлена перегородкой на двѣ части, совсѣмъ крошечныя. Въ такомъ небольшомъ пространствѣ должны были помѣщаться 80--90 человѣкъ больныхъ, а иногда и еще больше. Тѣснота и давка бываютъ всегда невообразимыя: каждый старается пробраться первымъ къ дверямъ пріемной комнаты, чтобы быть скорѣе отпущеннымъ. Безпрестанно поднимается перебранка, кому какая очередь и кто прежде пришелъ. Мнѣ стоило не мало усилій добиться того, чтобы отпускать сначала дѣтей и болѣе слабыхъ больныхъ, но мало-по-малу они, казалось, привыкли къ такому порядку и безъ ропота пропускали впередъ того или другого больнаго, коль скоро это былъ трудно больной или кто-либо съ ребенкомъ. Впрочемъ, впослѣдствіи я нашла болѣе просторное и лучшее помѣщеніе.
Едва я успѣла соскочить съ телѣги, какъ меня подхватили подъ руки, ввели въ избу и посадили на стулъ. Вслѣдъ за мной хлынула толпа ожидавшихъ больныхъ и обступила меня со всѣхъ сторонъ. Увидѣвъ сразу такое большое количество больныхъ, жаждавшихъ получить отъ меня изцѣленіе или, по крайней мѣрѣ, облегченіе своихъ страданій, я пришла въ ужасъ. Было болѣе пятидесяти человѣкъ,-- число, казавшееся мнѣ огромнымъ, но, по словамъ фельдшера, это было не много сравнительно съ тѣмъ, сколько бываетъ обыкновенно. Мнѣ казалось, что я, какъ новичокъ, явившійся сюда прямо со школьной скамейки, едва ли съумѣю справиться съ такою массою больныхъ. Скрѣпя сердце, я приступила къ ихъ осмотру, предварительно распорядившись, чтобы всѣ больные ходили ко мнѣ по одиночкѣ, для удобства, потому что съ глазу на глазъ и больной менѣе стѣсняется изложить свою болѣзнь, да и врачу легче осмотрѣть и выслушать его. Мало-по-малу я, однако, успокоивалась, такъ какъ по мѣрѣ того, какъ я отпускала одного больнаго за другимъ, дѣло оказывалось вовсе не такимъ труднымъ, какъ оно представлялось въ первый моментъ. Дѣло въ томъ, что однообразіе въ болѣзняхъ поразительное и, притомъ, все болѣе хроническія, застарѣлыя формы. Такъ, нѣсколько человѣкъ подрядъ жаловались на головную боль, потомъ цѣлый рядъ страдающихъ ломотой въ ногахъ или рукахъ, или опять нѣсколько человѣкъ больныхъ однородною болѣзнью. Конечно, это было случайное совпаденіе, что нѣсколько человѣкъ одинъ вслѣдъ за другимъ подходили ко мнѣ и жаловались на одно и то же страданіе, но такое совпаденіе производило на меня странное впечатлѣніе, хотя значительно облегчало самый процессъ осмотра больныхъ. Уже на этомъ первомъ пріемѣ я замѣтила, что преобладающими формами болѣзни были сифилисъ, какъ у взрослыхъ, такъ и у дѣтей, желудочно-кишечныя страданія и разнаго рода накожныя сыпи. Впрочемъ, объ этомъ я подробнѣе поговорю въ другомъ мѣстѣ.
Не обладая достаточнымъ навыкомъ, я провозилась съ осмотромъ больныхъ болѣе нежели слѣдовало, и когда я отпустила послѣдняго больнаго, то уже совсѣмъ стемнѣло. Отъ усталости и голода я едва держалась на ногахъ, а, между тѣмъ, надо была спѣшить къ другому пункту, гдѣ на слѣдующій день утромъ предстоялъ новый пріемъ больныхъ. Чтобы не терять лишняго времени, я рѣшилась отправиться сейчасъ же, а закусить уже дорогой, т.-е. сидя въ телѣгѣ. Выѣхавъ за околицу деревни, я вынула изъ своего дорожнаго мѣшка провизію, взятую мною изъ дома, и взялась было за ѣду, какъ вдругъ къ моему ужасу замѣтила, что мнѣ дали пьянаго ямщика. Дорога, по которой приходилось ѣхать, была въ высшей степени неровна, камениста, то тянулась по крутому косогору, на краю обрыва, то прорѣзывала чащу деревьевъ, такъ что вѣтви задѣвали за лицо. И по такой-то дорогѣ ямщикъ, желая, какъ онъ говорилъ, показать новому врачу, какія у него прекрасныя лошади, пустилъ ихъ вскачь. Вслѣдствіе безпрерывныхъ толчковъ мой импровизированный обѣдъ разлетѣлся во всѣ стороны, да, признаюсь, я и забыла уже про свой голодъ. Не зная дороги и всѣхъ препятствій, которыя могли бы еще встрѣтиться на пути, я съ минуты на минуту ожидала, что лошади понесутъ и я свалюсь въ какой-нибудь обрывъ, а потому напрягала всѣ усилія, чтобы удержаться и не быть выброшенной изъ телѣги. Я умоляла его ѣхать потише, грозила и даже кнутъ отняла, но онъ не унимался и все погонялъ, все погонялъ, приговаривая: "мои лошади хоть куда!" Наконецъ, кое-какъ мы добрались до мѣста, и я, разбитая и измученная, немедленно улеглась спать.
На другой день утромъ, едва и успѣла встать и одѣться, какъ начали приходить больные, и такъ какъ здѣсь я уже была на мѣстѣ, прежде чѣмъ они начали собираться, и такъ какъ, кромѣ того, я ихъ отпускала по мѣрѣ того, какъ они приходили, то здѣсь уже не было такой давки и перебранки, какъ на предыдущемъ выѣздномъ пунктѣ.
Этотъ второй выѣздной пунктъ былъ самый отдаленный; отстоялъ онъ отъ моего мѣстожительства на пятьдесятъ верстъ, каковой путь я должна была совершать еженедѣльно туда и обратно, такъ какъ всѣ выѣздные пункты посѣщались врачами каждую недѣлю въ заранѣе опредѣленные дни. Вслѣдствіе его отдаленности отъ главнаго пункта, здѣсь постоянно жилъ фельдшеръ. Помѣщеніе состояло изъ двухъ комнатъ, изъ которыхъ одну занималъ фельдшеръ съ женой, а другая, собственно кухня, была раздѣлена перегородкой на три части; въ одной изъ нихъ помѣщалась аптека, а въ другой, маленькой каморкѣ, гдѣ стояла кровать, столъ и стулъ, я принимала больныхъ; она, въ то же время, служила мнѣ спальней, такъ какъ я всегда пріѣзжала сюда на ночь. Тутъ-то приходилось мнѣ бороться съ разнаго рода невзгодами. Съ одной стороны, меня донимали насѣкомыя, а съ другой -- я страдала лѣтомъ отъ жары, вслѣдствіе топки кухонной печи, а зимой отъ холода. Ночью, въ сильные морозы, я едва согрѣвалась подъ шубой и мѣховымъ ковромъ, а днемъ единственное спасеніе была лежанка въ комнатѣ фельдшера, куда я ходила согрѣвать свои окоченѣлые пальцы, пользуясь перерывомъ въ приходѣ новыхъ больныхъ. Домъ былъ новый, еще не вполнѣ отдѣланный, а потому со всѣхъ сторонъ продувало.
Окончивъ осмотръ больныхъ въ этомъ пунктѣ, я пускалась обратно домой, куда возвращалась обыкновенно въ 1--2 часа ночи. Дорогой по временамъ случались разныя приключенія, неизбѣжныя при ночныхъ поѣздкахъ, особенно глубокою осенью, когда не видишь передъ собой сидящаго ямщика, когда сверху сѣетъ частый дождикъ, а снизу грязь, камни и канавы. Бывали встрѣчи съ волками, или видишь ихъ сверкающіе, какъ раскаленные уголья, глаза, или издали слышишь ихъ жалобное завыванье. Я не принадлежу къ числу очень трусливыхъ, а потому смотрѣла на подобныя маленькія приключенія, какъ на развлеченіе въ утомительномъ однообразіи постоянныхъ разъѣздовъ. Лишь въ крайнихъ случаяхъ я останавливалась ночевать въ дорогѣ, ибо спѣшила домой, чтобъ на утро принимать больныхъ въ больницѣ; развѣ ужь сильная мятель или невозможная дорога, когда въ часъ приходилось дѣлать три версты, удерживали меня на пути.
Я должна сказать нѣсколько словъ и о третьемъ пунктѣ, хотя я имъ завѣдывала сравнительно не долго; черезъ полгода я была отъ него освобождена. Хотя этотъ пунктъ былъ и ближайшій по разстоянію, но, тѣмъ не менѣе, онъ былъ для меня самый тяжелый и навсегда связанъ въ моемъ воспоминаніи съ самыми непріятными и тягостными впечатлѣніями. Работать приходилось здѣсь при самыхъ невыносимыхъ условіяхъ, а потому я утомлялась физически и нравственно, раздражалась, а подчасъ дѣло доходило до непріятнаго столкновенія съ больными. Я и теперь безъ болѣзненнаго ощущенія не могу вспомнить объ этомъ времени. Пунктъ этотъ былъ организованъ хуже остальныхъ, не доставало самыхъ необходимыхъ приспособленій для приготовленія лѣкарствъ, помѣщеніе было неудобное, не было отдѣльной комнаты для осмотра больныхъ, но главное зло было еще не въ этомъ. Помѣщеніе было даровое, отъ мѣстнаго помѣщика, отъ него же шло и отопленіе, а на наемъ прислуги ему выдавалась извѣстная сумма изъ земской управы. Однако же, особо назначенной прислуги не имѣлось, а жена одного крестьянина, имѣвшаго какія-то обязательства къ тому же помѣщику, приходила разъ въ недѣлю, въ день пріема больныхъ, топить печку и помогать при уборкѣ. Пока продолжалось теплое время года, никакого неудобства въ этомъ не замѣчалось, но съ наступленіемъ морозовъ началось чистое мученіе. Такъ какъ изба цѣлую недѣлю стояла нетопленною, то однимъ разомъ невозможно было ее согрѣть, а потому холодъ былъ нестерпимый: лѣкарства замерзали, такъ что приходилось ихъ оттаивать, окоченѣвшія руки не могли удерживать пера, и при такомъ-то холодѣ надо было раздѣвать и осматривать больныхъ!... Но бывали угощенія и получше.
Желая поскорѣе согрѣть насъ, прислуживавшая намъ женщина часто закрывала трубу слишкомъ рано, неизбѣжнымъ послѣдствіемъ чего являлся угаръ, тѣмъ сильнѣйшій, что печка топилась такъ рѣдко. То мнѣ, то фельдшерицѣ дѣлалось дурно и мы принуждены были ухаживать другъ за другомъ. Разъ, когда я пріѣхала одна, угаръ былъ до такой степени сильный, что спустя часъ по своемъ пріѣздѣ я почти безъ чувствъ свалилась на лавку. Въ такомъ положеніи пролежала я съ полчаса, а больные стояли кругомъ меня въ ожиданіи, не встану ли я опять, чтобы ихъ отпустить, но я даже головы не въ состояніи была поднять, а потому меня уложили въ сани и отправили домой. Такъ продолжалось нѣсколько мѣсяцевъ, пока не былъ введенъ другой порядокъ.
Можно себѣ представить, какъ я была довольна, когда разъ какъ-то по пріѣздѣ въ городъ узнала, что земское собраніе рѣшило отчислить этотъ злополучный для меня пунктъ къ другому участку.