Продолжается изслѣдованіе цзиньчжоускаго боя. Допросъ свидѣтелей:: инж.-подполк. фонъ-Шварца, инжен. десятника Янова, кап. 2-го ранга. Шельтинга, к.-адм. Лащинскаго, ген. шт. подполк. Одинцова, подполк. Бончъ-Осмоловскаго, г-на Курилова, подполк. Сычева, поруч. Садыкова, шт.-кап. Соломонова и поруч. Костюшко-Вилюжинича; объясненія ген.-лейт. Смирнова.
Засѣданіе начинается съ заявленія генер. штаба подполковника Одинцова, что онъ желаетъ дать дополнительное показаніе, очень важное и имѣющее значеніе не только для него, свидѣтеля, но и для суда, который по тому, что онъ, подполковникъ Одинцовъ, имѣетъ сообщить, будетъ имѣть., возможность оцѣнить по достоинству достовѣрность объясненій подсудимаго генерала Фока.
Такъ какъ подполковникъ Одинцовъ -- тотъ самый свидѣтель, которому въ прошломъ засѣданіи ген. Фокъ далъ аттестацію офицера ген. штаба, "болтавшагося во время боя въ тылу", то желаніе его дать новое и важное показаніе возбуждаетъ особый интересъ и сразу создаетъ въ залѣ суда атмосферу борьбы и сенсаціонныхъ разоблаченій.
Судъ сперва, какъ будто, хотѣлъ уклониться отъ нихъ, боясь, что вопросъ ставится подполковникомъ Одинцовымъ на личную почву, и предсѣдатель суда оставляетъ предложеніе свидѣтеля пока открытымъ, предполагая обсудить его потомъ, но представитель обвиненія, со стороны котораго вызванъ подп. Одинцовъ, проситъ судъ, при обсужденіи сдѣланнаго заявленія, имѣть въ виду его, прокурора, ходатайство о передопросѣ этого свидѣтеля.
Становится яснымъ, что подполковнику Одинцову будетъ предоставлено слово, пока же въ залъ приглашается для дачи показанія инженеръ подполковникъ фонъ-Шварцъ.
Инж.-подполк. фонъ-Шварцъ.
Свидѣтель -- молодой инженерный офицеръ, георгіевскій кавалеръ, преподаватель Николаевской инж. академіи... Его перу за истекшее со времени осады время принадлежитъ рядъ оригинальныхъ и переводныхъ сочиненій объ осадѣ Портъ-Артура:-- "Изъ дневника инженера"; "Укрѣпленіе цзиньчжоуской позиціи"; "Борьба за Портъ-Артуръ" (пер. съ нѣмецкаго); "Осада Портъ-Артура" (пер. съ англійскаго) и, наконецъ "Вліяніе данныхъ борьбы за Портъ-Артуръ на устройство крѣпостей" {Во время печатанія настоящаго отчета вышелъ первый томъ новаго большого труда его, исполненнаго вмѣстѣ съ генер. штаба подполк. Романовскимъ -- "Оборона Портъ-Артура". }. Послѣднее сочиненіе -- его диссертація на каѳедру преподавателя инженерной академіи... Словомъ, предъ судомъ не только боевой офицеръ, но и ученый. Судъ слушаетъ этого свидѣтеля съ напряженнымъ вниманіемъ, а онъ говоритъ спокойно, ясно, съ отчетливымъ знаніемъ дѣла, не только какъ свидѣтель-очевидецъ и участникъ, но и какъ историкъ, ученый...-- Говорятъ, что его академической работой, премированной серебряною медалью, былъ проектъ укрѣпленія позиціи на цзиньчжоускомъ перешейкѣ. Менѣе чѣмъ черезъ годъ послѣ этого ему выпало на долю и въ самомъ дѣлѣ укрѣплять Цзиньчжоу.
-- По чьей иниціативѣ избрана была цзиньчжоуская позиція для прегражденія доступа японцевъ на Квантунъ?-- спрашиваетъ свидѣтеля ген. Домбровскій, защитникъ Фока.
-- Это не относится къ дѣлу,-- останавливаетъ его предсѣдатель.-- У генерала Фока были чисто исполнительныя обязанности. Кѣмъ бы позиція ни была выбрана, генералу Фоку поручено было ее защищать, и насъ интересуетъ, какъ онъ это выполнилъ.
И показаніе свидѣтеля остается въ сферѣ событій, разыгравшихся на Цзиньчжоу 13-го мая.
-- ...Къ 9 часамъ утра наши батареи уже дострѣливали свои снаряды и постепенно замолкали... Ихъ командиры и прислуга отходили на Тафашинъ... Послѣднею замолкла на, позиціи батарея No 5,-- около 11-ти часовъ... Между 1 1/2 и 2 часами дня полк. Третьяковъ попросилъ свидѣтеля пойти на ст. Тафашинъ и доложить ген. Фоку его просьбу о присылкѣ подкрѣпленіи... Но ген. Фокъ не далъ говорить свидѣтелю... Онъ сталъ такъ неприлично и грубо кричать на свидѣтеля за то, что фугасы не рвутся, что потрясенный и измученный всѣмъ пережитымъ на позиціи свидѣтель позабылъ сказать генералу то, что ему было поручено.
-- О какихъ фугасахъ говорилъ вамъ ген. Фокъ?-- спрашиваетъ предсѣдатель.
-- Не могу знать. Вѣроятно о тѣхъ, которые были заложены на позиціи... Но я ими не вѣдалъ.
-- Говорилъ ли вамъ ген. Надѣинъ, что онъ посылалъ 2 б--на, а ген. Фокъ ихъ вернулъ?
-- Да, онъ сказалъ мнѣ: "Когда я замѣтилъ, что японцы, стали передвигаться съ праваго фланга на лѣвый (тотъ самый, который ген. Фокъ велѣлъ особенно беречь Третьякову)" я послалъ туда 2 б--на, но Фокъ ихъ вернулъ".
-- Были ли пустые окопы на позиціи?
-- Были, и на обоихъ флангахъ.
Между тѣмъ защита ген. Фока въ подкрѣпленіе той мысли, что оборонять позицію болѣе чѣмъ однимъ полкомъ по географическимъ и геометрическимъ условіямъ было нельзя, стремилась доказать, что въ окопахъ было такъ тѣсно, что сажать людей было уже некуда.
-- При какихъ условіяхъ началось отступленіе войскъ?
-- По словамъ командира 7-й роты 5-го полка кап. Стеминевскаго, на позицію пріѣхалъ охотникъ на бѣлой лошади и сталъ махать шапкой. Это было принято за сигналъ къ отступленію -- и рота стала отходить.
Показаніе подполк. фонъ-Шварца въ концѣ концовъ все-таки сводится путемъ отдѣльныхъ предложенныхъ ему вопросовъ къ выясненію того, какъ укрѣплялась цзиньчжоуская позиція.
-- Предполагалъ ли ген. Фокъ спустить окопы ниже, до берега моря.
-- Да, онъ мотивировалъ это тѣмъ, что выстрѣлъ изъ этихъ окоповъ внизу будетъ настильнѣе.
Ген. Фокъ и его защитникъ до сихъ поръ настойчиво обращали вниманіе суда на то, что лѣвому флангу, гдѣ произошелъ прорывъ и обходъ позиціи японцами, все время придавалось особое значеніе и на него ген. Фокъ все время обращалъ вниманіе Третьякова. Между тѣмъ подполковникъ фонъ-Шварцъ удостовѣряетъ, что до боя ген. Фокъ совершенно не былъ озабоченъ лѣвымъ флангомъ. Только 8-го мая онъ приказалъ свидѣтелю укрѣпить лѣвый флангъ. Свидѣтель докладывалъ ген. Кондратенко, что надо укрѣплять оба фланга, и по поводу этого доклада ген. Кондратенко сказалъ свидѣтелю: "Какой позоръ для великой державы имѣть въ такомъ состояніи такую позицію, какъ Цзиньчжоу".
Кондукторъ Яновъ.
Сотрудникъ Шварца по укрѣпленію позиціи, инженерный десятникъ Яновъ, вполнѣ подтвердилъ его показаніе въ той части, которая касалась даннаго имъ обоимъ полк. Третьяковымъ порученія доложить ген. Фоку о необходимости подкрѣпить 5-й полкъ.
Выслушавъ докладъ Янова, генералъ сталъ бранить Третьякова. "Передайте коменданту позиціи, командиру 5-го полка, полковнику Третьякову, что онъ не комендантъ позиціи, не командиръ полка, а... (слѣдуютъ бранныя выраженія, которыя свидѣтель постѣснялся передать суду) -- Сидитъ въ окопахъ и требуетъ подкрѣпленія... Ни одного человѣка я ему не дамъ.. А патроны вышлю...". Какой-то офицеръ предложилъ ген. Фоку сообщить объ этомъ Третьякову, но тотъ отклонилъ, сказавъ, что пошлетъ ординарца. Посылалъ ли,-- свидѣтель не знаетъ, но три патронныя двуколки были посланы.
Показаніе этого свидѣтеля производитъ впечатлѣніе полной достовѣрности. Между тѣмъ это про него отозвался въ одномъ изъ предшествовавшихъ засѣданій генералъ Фокъ:
-- Говорятъ, что я былъ взволнованъ и выругалъ какого-то рядчика... Ну это понятно... Пришелъ какой-то гражданскій чиновникъ...
-- Эка, молъ, важность такого и выругать.
Кап. 2-го ранга Шельтинга.
Первый свидѣтель отъ флота,-- командиръ канонерской лодки "Бобръ", единственнаго судна Портъ-Артурской эскадры, принявшаго участіе въ оборонѣ Цзиньчжоуской позиціи -- кап. 2-го р. Шельтинга показалъ:
-- 12 мая я получилъ предписаніе выйти въ море. Былъ штормъ. Вышелъ. 13-го, въ часъ ночи прибылъ въ Дальній... Сказано -- идти въ бухту Таліеннванъ, потомъ въ бухту Хенуеза и обстрѣливать все, что увижу. Пошелъ. Увидавъ японскія войска, открылъ огонь. Маневрировалъ на глубинѣ 12 футовъ... Около 2-хъ часовъ дня подошелъ катеръ съ капитаномъ 2-го ранга Скорупо. Сказано: идите въ Дальній и ждите приказаній атаковать японцевъ съ тылу утромъ 14-го. Ушелъ... Поздно вечеромъ 13-го сказано: поступайте согласно распоряженій. Они заключались въ томъ, чтобы, въ случаѣ оставленія позиціи и Дальняго, взорвать лодку и присоединиться съ командой къ отряду ген. Фока, съ которымъ и отступить въ Артуръ... Взорвать лодку не счелъ нужнымъ. Рѣшилъ прорваться на ней въ Артуръ -- и прорвался.
-- Чьимъ именемъ дѣйствовалъ Скорупо, отдавая вамъ приказаніе перестать стрѣлять?-- спрашиваетъ Фокъ и получаетъ въ отвѣтъ:
-- Вашимъ именемъ, ваше превосходительство.
-- Была ли возможность флоту выйти для поддержки сухопутныхъ войскъ на Цзиньчжоу?-- спрашиваетъ защитникъ ген. Смирнова, капитанъ 2-го ранга фонъ-Шульцъ.
-- При господствѣ на морѣ японскаго флота, вслѣдствіе численнаго его перевѣса надъ нашимъ,-- безусловно нѣтъ.
Контръ-адмир. Лащинскій.
Вопросъ о возможномъ содѣйствіи флота болѣе подробно освѣщается показаніемъ контръ-адмирала Лащинскаго.
-- Этотъ вопросъ,-- говоритъ онъ,-- обсуждался очень обстоятельно еще 25-го апрѣля на собраніи флагмановъ и генераловъ, происходившемъ на броненосцѣ "Севастополь". Рѣшено было, что, вслѣдствіе мелководья и глубокой осадки нашихъ судовъ, можно выслать только мелкія суда... Но они имѣли очень слабое вооруженіе... Командиръ лодки "Отважный", кап. 2-го р. Лебедевъ прямо сказалъ на собраніи, что если его пошлютъ въ цзиньчжоускую бухту сражаться, то онъ будетъ просить его списать на сухопутный фронтъ, потому что онъ хочетъ съ пользою умереть за отечество... А тамъ будетъ смерть безполезная. Его потомъ списали и онъ оправдалъ свои слова геройской смертью. И такъ рѣшено было, что наши канонерскія лодки со стороны Цзиньчжоу помочь не могутъ. Однако, секретно отъ свидѣтеля, капитану Шельтинга дано было порученіе идти въ Дальній въ сопровожденіи 2-хъ миноносцевъ. На томъ же совѣщаніи, командующій эскадрой адм. Витгефтъ напомнилъ генералу Стесселю, что ему дано было для Цзиньчжоу два большихъ морскихъ орудія, но они до сихъ поръ не поставлены на позицію. Стессель промолчалъ. 6-го мая свидѣтель предлагалъ Стесселю же послать туда двѣ 6-ти дюйм. пушки Канэ.-- "Гдѣ я ихъ возьму! Переговорите сами съ Витгефтомъ", сказалъ Стессель.
Пушки были посланы и поставлены сперва на лѣвомъ флангѣ, на томъ самомъ флангѣ, который Фокъ велѣлъ такъ беречь Третьякову. Однако тотъ же Фокъ приказалъ перенести ихъ на правый... Сдѣлать этого однако не успѣли...
-- Знали ли вы, что намѣстникъ, уѣзжая изъ Артура, приказалъ флоту въ случаѣ высадки, а тѣмъ болѣе въ случаѣ боя за Цзиньчжоу помочь своимъ сухопутнымъ товарищамъ?-- спрашиваетъ свидѣтеля защитникъ Стесселя, подполковникъ Вельяминовъ.
-- Нѣтъ, не слыхалъ.
-- Обращаю вниманіе суда,-- говоритъ Вельяминовъ,-- на показаніе адмирала Алексѣева, имѣющееся въ дѣлѣ.
На вопросы защитника ген. Смирнова, капит. 2-го ранга фонъ-Шульца, все о томъ же,-- о возможности нашей эскадры, при наличности блокады Артура японскимъ флотомъ, выйти въ море для противодѣйствія высадкѣ и содѣйствія оборонѣ Цзиньчжоу,-- адмиралъ отвѣчаетъ категорическимъ отрицаніемъ.
-- Одни малыя суда идти не могли, а лучшія, крупныя суда эскадры чинились послѣ подрыва ихъ японцами въ ночь на 27-е января.
Генер.-лейтен. Смирновъ.
Бывшій комендантъ Портъ-Артура, давая суду свои объясненія, какъ свидѣтель по этому обвиненію, подтверждаетъ показаніе ген. штаба подполк. Гурко, что этому офицеру поручено было Фокомъ убѣдить его, коменданта, въ томъ, что оборонять Цзиньчжоу нельзя.
-- Правда ли, будто ген. Фокъ велѣлъ вамъ передать, что этого не станетъ дѣлать ни одинъ порядочный человѣкъ?-- спрашиваетъ его членъ суда бар. Остенъ-Сакенъ.
-- Да, приблизительно въ такихъ словахъ мнѣ передано было мнѣніе ген. Фока.
-- А сообщали ли вы объ этомъ генералу Стесселю?
-- Нѣтъ. Цзиньчжоу -- это въ укрѣпленномъ раіонѣ, а не въ крѣпости. А мои отношенія съ начальникомъ раіона были таковы, что я предпочелъ довести объ этомъ до его свѣдѣнія не лично, а черезъ генерала Кондратенко.
По поводу директивъ объ оборонѣ Цзиньчжоу ген. Смирновъ говоритъ, что колебанія въ нихъ были такъ велики, что онъ считалъ лучшимъ не придавать имъ значенія и дѣйствовать сообразно обстоятельствамъ.
-- Я лично понималъ директиву 6-го мая "о самой упорной оборонѣ" Цзиньчжоу въ томъ смыслѣ, что при данномъ положеніи вещей для этого можно было пожертвовать цѣлуюдивизію. По состоянію верковъ Артура оборона его разсчитана была на 5 полковъ, а у насъ было 9.
Подполковникъ Одинцовъ.
Послѣ перерыва подполковникъ Одинцовъ приглашается сдѣлать свое заявленіе.
Онъ подтверждаетъ все, что говорилъ наканунѣ. Онъ объясняетъ суду, что предложеніе, сдѣланное имъ генералу Фоку въ самой почтительной формѣ, ѣхать на позицію, а не въ тылъ, для выбора ненужной позиціи для 15-го полка, имѣло не только логическое, но и фактическое оправданіе... И въ бою подъ Саншилипу 3-го мая ген. Фокъ также поѣхалъ не на позицію, а куда-то въ сторону отъ нея {По поводу этого обстоятельства, вызванный въ судъ въ качествѣ свидѣтеля, но не спрошенный по этому предмету обвиненія ген. Фока, полк. Гандуринъ напечаталъ въ No 11450 "Нов. Времени"' слѣдующее письмо въ редакцію:
"Изъ газетъ и изъ разговоровъ въ обществѣ я замѣтилъ небольшое недоразумѣніе въ выясненіи нѣкоторыхъ обстоятельствъ Киньчжоускаго боя въ процессѣ о паденіи Портъ-Артура. Какъ очевидецъ событій, позволю себѣ описать ихъ, какъ они происходили въ дѣйствительности. По газетамъ выходитъ, будто г.-л. Фокъ уѣхалъ во время бону Кинь-чжоу для рекогносцировки бухты Инчензы въ тылу, оставивъ для этого поле сраженія. На дѣлѣ было такъ. 15-й вост.-сиб. стр. полкъ стоялъ бивакомъ у Нангалина. Наканунѣ кинь-чжоускаго боя вечеромъ въ полку получено было приказаніе всѣмъ офицерамъ
15-го вост.-сиб. стр. полка, до ротныхъ командировъ включительно ѣхать на другое утро (часа не помню) для изученія побережья бухты Инчензы въ присутствіи ген. Фока. Командиръ полка рѣшилъ ротныхъ командировъ оставить при ротахъ, взявъ на рекогносцировку только батальонныхъ командировъ. Во время производства рекогносцировки были услышаны выстрѣлы со стороны Кинь-чжоу, и затѣмъ пришло и донесеніе о началѣ боя. Ген. Фокъ тотчасъ же бросилъ рекогносцировавшихъ и ускакалъ, приказавъ и 15-му вост.-сиб. стрѣлк. полку идти къ Кинь-чжоу. Офицеры полка, бывшіе на рекогносцировкѣ, карьеромъ возвратились къ мѣсту бивака и полка не нашли, онъ уже ушелъ съ одними ротными командирами. Поскакавъ въ догонку, батальонные и полковой командиры нагнали полкъ у самой почти станціи Тафашинъ. Я состоялъ въ этотъ день въ должности командира 2-го баталіона 15-го восточно-сибирскаго стрѣлковаго полка и лично участвовалъ во всѣхъ описанныхъ событіяхъ. Какъ видите, рекогносцировка предшествовала бою у Кинь-чжоу и повторять ее во время боя не было нужды. Фактъ рекогносцировки утромъ, до боя, могутъ подтвердить всѣ офицеры 15-го вост.-сиб. стр. полка".
Полк. Гандурину возразилъ письмомъ въ редакцію той же газеты (No 1145.2), свидѣтель ген. шт. подполк. Одинцовъ. "Г-нъ И. Гандуринъ, пишетъ онъ, называющій себя очевидцемъ событій, допустилъ большія неточности и даже искаженіе описываемыхъ имъ событій. Бой на Кинь-Чжоу 13 мая 1904 г. начался около 5'/2 ч. утра. Выѣздъ на. рекогносцировку позиціи для 15-го вост.-сиб. стр. полка на случай высадки японцевъ у желѣзнодорожной водокачки (что у бухты Кэси) состоялся около 5 1/2 час. утра. Увидѣвъ, что транспортовъ нѣтъ, ген. Фокъ оставилъ рекогносцирующихъ продолжать рекогносцировку, самъ же уѣхалъ по направленію къ ст. Нангалинъ. Я остался со всѣми. Можетъ быть г. Гандуринъ припомнитъ и разговоръ мой о той задачѣ, которая возложена на 15-й полкъ, о тѣхъ 3-хъ гребняхъ которые надо послѣдовательно занимать подъ натискомъ противника, и какъ на 3-мъ гребнѣ полкъ долженъ будетъ умереть, но не дать противнику выйти на тыловую дорогу генерала Фока, что это воля генерала Кондратенка, приславшаго полкъ. Такимъ образомъ, никто и никому въ это время приказаній о движеніи 15-го вост.-сиб. стр. полка къ Кинь-чжоуской позиціи не отдавалъ. Оставивъ полковника Грязнова и сопровождавшихъ его офицеровъ продолжать детальный выборъ позиціи для батальоновъ и ротъ, я поскакалъ догнать генерала Фока, чтобы подѣлиться съ нимъ сомнѣніями въ необходимости занимать выбранную позицію. Ген. Фокъ вернулся на ст. Нангалинъ около 10 ч. утра и только здѣсь я получилъ разрѣшеніе, не ожидая начальствующихъ лицъ полка, вести его къ посту Перелетному. тогда отъ себя я уже послалъ доложить полк. Грязнову о послѣдовавшей перемѣнѣ въ назначеніи полка, а офицерамъ полка объявилъ, что поведу полкъ къ позиціи я. Если бы приказъ о движеніи 15-го вост.-сиб. стр. полка былъ отданъ на высотѣ у кумирни, откуда началась рекогносцировка (это выходитъ по смыслу письма г. И. Ган.дурина), то и командиръ полка и г. Гандуринъ должны были бы обогнать генерала Фока и меня, такъ какъ по словамъ г. Гандурина "офицеры полка, бывшіе на рекогносцировкѣ, карьеромъ возвратились къ мѣсту бивака и полка не нашли". Ген. Фокъ весьма спѣшилъ вернуться, но шелъ только очень большой рысью и полкъ засталъ на бивакѣ (Первый разъ въ жизни слышу, чтобы можно было 7--8 верстъ скакать карьеромъ, да еще немолодымъ пѣхотнымъ офицерамъ, на неготовыхъ къ скачкѣ лошадяхъ). Прошло болѣе */" часа, прежде, чѣмъ полкъ поднялся, вытянулся; когда же онъ подходилъ къ посту Перелетному (болѣе 5 верстъ отъ ст. Нангалинъ), то полкъ нагнали полк. Грязновъ и сопровождавшія его лица, но отнюдь не у ст. Тафашинъ, какъ пишетъ г. Гандуринъ. Полкъ подходилъ къ посту Перелетному въ 12 ч. дня и только черезъ три часа послѣ этого мною же былъ выведенъ, по приказанію ген. Фока, и расположенъ южнѣе "ст. Тафашинъ. Такимъ образомъ рекогносцировка позиціи для 15-го полка производилась именно во время боя, начавшагося въ 4 3/4 ч. ночи "уже свѣтало), а не предшествовала бою, какъ говорилъ г. Гандуринъ. Подтвержденіе моихъ доводовъ г. И. Гандуринъ можетъ найти въ подлинныхъ документахъ в.-истор. комиссіи по описанію Русско-Японской войны".}.
Затѣмъ Одинцовъ опровергъ сдѣланное наканунѣ такъ рѣшительно заявленіе суду генералами Фокомъ и Стесселенъ, мто ген. Фокъ не былъ въ Артурѣ до 17-го іюля.
-- Нѣтъ, генералъ Фокъ въ маѣ мѣсяцѣ былъ тамъ трижды.
Въ первый разъ онъ былъ тамъ 18-го мая, тотчасъ же послѣ у сосредоточенія его дивизіи у Волчьихъ горъ; свидѣтель хорошо это знаетъ, потому что самъ посылалъ ему туда телеграмму. На это есть документальное доказательство... Второй разъ ген. Фокъ былъ въ Артурѣ послѣ 20-го мая... Онъ ѣздилъ туда въ башо,-- скороговоркой поясняетъ Одинцовъ суду... Въ третій разъ свидѣтель былъ вмѣстѣ съ ген. Фокомъ на большомъ обѣдѣ у ген. Кондратенко -- въ концѣ мая... 3-го іюня свидѣтель уѣхалъ изъ Артура. На обвиненіе его ген. Фокомъ въ томъ, что онъ "болтался" въ тылу во время боя, подполк. Одинцовъ напоминаетъ, что онъ тотъ самый офицеръ, который вызвался провести къ Артуру поѣздъ подполк. Спиридонова, со снарядами; тотъ самый офицеръ, который послѣднимъ ушелъ изъ Тафашина, подготовивъ тамъ все къ взрыву станціи и взорвавъ ее; тотъ самый офицеръ, котораго выбрали прорваться изъ Артура въ Чифу на миноносцѣ "Лейтенантъ Бураковъ" для личнаго доклада Куропаткину о положеніи дѣлъ на Квантунѣ, при чемъ по условіямъ блокады Артура это былъ трудный подвигъ, и миноносцу поставлено было условіемъ, въ случаѣ неудачи взорваться, но не попасть въ руки врага.
Все это Одинцовъ говоритъ рѣшительно, безъ всякихъ колебаній.
-- Я не помню, когда Одинцовъ водилъ меня въ баню, кратко возражаетъ ген. Фокъ. Ген. Стессель молчитъ.
Свидѣтель между прочимъ подтвердилъ, что видѣлъ въ день боя Тахателова. По мнѣнію Одинцова, войска могли задержаться на Нангалинскихъ высотахъ, которыя можно было ночью укрѣпить и затѣмъ дать бой. Но ген. Фокъ хотѣлъ было задержаться въ равнинѣ на Средне-Артурской дорогѣ. Это было неблагоразумно. Позиція была слишкомъ широка. Свидѣтель сообщилъ объ этомъ Стесселю и тотъ приказалъ Фоку отходить.
-- На Талингоуской позиціи я не хотѣлъ давать боя, возражаетъ Фокъ, а только дать войскамъ отдыхъ.
Въ этомъ засѣданіи допрошены были также свидѣтели: артиллеристы -- подполк. Бончъ-Осмоловскій, шт.-кап. Саломоновъ и поручикъ Садиковъ; офицеры 5-го полка -- подполк. Сычевъ и поручикъ Костюшко-Валюжиничь и служившій въ инженерномъ паркѣ Куриловъ. Всѣ они были въ кипени цзиньчжоускаго боя. Ихъ показанія содержатъ цѣлый рядъ мелкихъ, характерныхъ штриховъ и эпизодовъ, но для пониманія обстановки боя ничего существеннаго уже не даютъ.
Подп. Бончъ-Осмоловскій.
Подполк. Бончъ-Осмоловскій съ полубатареей 1-й батареи 7-й вост. сиб. стр. арт. див. прибылъ къ мѣсту боя въ 7 ч. у. 13-го мая и стоялъ на лѣвомъ флангѣ, на Тафашинскихъ высотахъ. Первый выстрѣлъ -- съ дистанціи болѣе 4 верстъ -- около 10 ч. утра; отошелъ съ позиціи послѣ взрыва ст. Тафашинъ, въ 7--8 ч. вечера.
Г-нъ Куриловъ.
Г-нъ Куриловъ, собравъ человѣкъ 100 нижнихъ чиновъ различныхъ частей, засѣлъ съ ними въ окопы впереди батареи No 15, расположенной у самой воды. Отсюда онъ. увидѣлъ стоящимъ вблизи въ морѣ какой-то коммерческій пароходъ съ 2 орудіями, и японскую канонерку съ двумя миноносцами... По водѣ шелъ въ обходъ позиціи японскій б--въ съ 3-мя орудіями, но огнемъ одной изъ нашихъ полевыхъ батарей съ Тафаншна онъ на глазахъ свидѣтеля былъ уничтоженъ. По мнѣнію свидѣтеля, наши канонерки могли свободно пройти въ цзиньчжоускую бухту до боя, числа 8-го -- 9-го мая.
Подполк. Сычевъ.
Подполк. Сычевъ -- георгіевскій кавалеръ -- въ бою командовалъ 6 ротой 5-го полка, на редутѣ No 8. Въ боевой линіи былъ одинъ только полкъ и 2 рабочихъ роты, резервовъ у него не было, если не считать дивизіи, стоявшей у Нангалина. Окопы тянулись на 6 верстъ дугообразно; фланги не могли поддерживать другъ друга. Въ окопахъ можно было помѣстить цѣлую дивизію; свободные окопы имѣлись на лѣвомъ флангѣ. Днемъ вводить резервы было, нельзя, а до ночи мы не додержали позиціи. Отступленіе началось часовъ въ 7 вечера.
Поруч. Садыковъ.
Поручикъ Садыковъ подтвердилъ, что лично слышалъ отъ поручика Музалевскаго о томъ, что приказаніе объ отступленіи было отдано ген. Фокомъ. Въ бою находился при батареѣ 42-хъ лин. орудій. Снарядовъ было по 200 на орудіе. Такъ какъ стрѣляли и до 13-го числа, то ко времени боя на всѣ 4 орудія осталось около 500 снарядовъ. Кончилъ стрѣлять въ 11 часовъ утра и оставилъ батарею потому, что два орудія было разбито, а среди прислуги было много убитыхъ и раненыхъ. Отошелъ съ 10 человѣками. Передъ уходомъ испортилъ орудія и снаряды, но ихъ не взрывалъ, хотя для итого имѣлъ рокъ-а-рокъ. Послѣ отхода явился къ Третьякову и получилъ разрѣшеніе идти въ Тафашинъ. Тамъ встрѣтилъ ген. Фока, который приказалъ свидѣтелю и бывшему съ нимъ поручику Дудорову идти обратно на позицію. Пошелъ и оставался до конца боя при Третьяковѣ, съ которымъ вмѣстѣ отступалъ. Приказанія объ отступленіи не получали и послѣднее было для Третьякова неожиданностью. Куда надо было обращаться за снарядами, свидѣтелю никто не говорилъ.
Штабсъ-капит. Саломоновъ.
Свидѣтель командовалъ батареей No 16 на Известковой горѣ (Тафашинскія высоты). Было 4 крѣп. орудія съ 60 снарядами на каждое. Велъ огонь до 2-хъ часовъ дня.
Пор. Костюшко-Валюжиничъ.
Свидѣтель кратокъ въ своемъ показаніи.
-- Отступили въ силу обстоятельствъ -- и разсуждать о нихъ не нате дѣло. Послѣ боя въ полку настроеніе было тяжелое, хотя полкъ дрался хорошо и по словамъ Стесселя "сдѣлалъ все, что можно".