Заключительныя пренія: дополнительныя рѣчи подполк. Вельяминова, прис. пов. Нечаева и кап. 2-го ранга фонъ-Шульца. Послѣднее слово подсудимыхъ: генераловъ Стесселя, Рейса и Смирнова.
Такъ какъ всѣ уже защитники подсудимыхъ сказали свои рѣчи, то предсѣдатель предложилъ прокурору возразить имъ. Ген. Гурскій отказался отъ этого права. На этомъ пренія сторонъ, казалось бы, и должны были кончиться, но защитникъ ген. Стесселя, подпол. Вельяминовъ, и защитникъ ген. Рейса, прис. пов. Нечаевъ, просятъ судъ предоставить имъ право слова для возраженія на рѣчь защитника ген. Смирнова, кап. 2-го ранга фонъ-Шульца. Послѣдній также заявляетъ ходатайство о томъ, чтобы и ему предоставлено было право дополнить свою рѣчь, если будутъ уважены просьбы Вельяминова и Нечаева.
Судъ удовлетворяетъ всѣ эти ходатайства.
Дополнительная рѣчь подполков. Вельяминова почти вся посвящена выясненію роли ген. Смирнова въ дѣлѣ превращенія ген. Стесселя изъ народнаго героя въ подсудимаго. Онъ сдѣлалъ это путемъ своего доклада военному министру, который полностью былъ напечатанъ въ англійскомъ "Standard^", перепечатанъ въ офиціозной "Россіи", въ "Офицерской Жизни" и вообще получилъ широкое распространеніе. Вслѣдствіе этого защита не могла молчать объ этомъ документѣ, хотя онъ и не былъ оглашенъ на судѣ. Пока этого доклада не было, Стессель признавался героемъ, исполнившимъ свой долгъ; оборона П.-Артура признавалась доведенною до конца -- и о позорѣ сдачи никто не говорилъ.
Путь Стесселя въ Россію былъ рядомъ овацій. Военный министръ, ген.-адъют. Сахаровъ, выѣхалъ ему навстрѣчу и обнималъ его, императоръ германскій пожаловалъ ему орденъ "Pour les mйrites", ген. Стессель былъ принятъ милостиво Государемъ... И вдругъ все это рѣзко измѣнилось.
-- "Здѣсь много говорилось о допустимости или недопустимости сдачи крѣпости,-- продолжаетъ подполк. Вельяминовъ.-- Но вѣдь противъ принятаго ген. Стесселемъ рѣшенія никто изъ начальниковъ не протестовалъ, и онъ одинъ взялъ на себя полную отвѣтственность за судьбу крѣпости, сказавъ: "я одинъ виноватъ, судите меня". И если вы, гг. судьи, признаете ген. Стесселя виновнымъ въ измѣнѣ, то ему должно быть Назначено одно лишь наказаніе -- смертная казнь,-- безъ всякаго снисхожденія; онъ его у васъ не проситъ, но я прошу васъ вникнуть въ его тогдашнее положеніе. Ген. Стессель сдѣлалъ все то, что подсказывала ему его совѣсть".
Защитникъ ген. Рейса, прис. повѣр. Нечаевъ, возражаетъ защитнику ген. Смирнова потому, что не можетъ согласиться съ его мнѣніемъ, будто онъ и его товарищи по защитѣ другихъ подсудимыхъ строили доказательства невиновности своихъ кліентовъ на обвиненіи ген. Смирнова, что они явились, такимъ образомъ, "добровольцами -- обвинителями". Они касались ген. Смирнова, какъ свидѣтеля, давали ему характеристику и оцѣнивали его дѣйствія лишь для уясненія силы и достовѣрности его показаній, а вовсе не для очерненія его, какъ подсудимаго.
Защитникъ ген. Фока, ген. Домбровскій, отказывается отъ слова, такъ какъ считаетъ, что доводы его въ пользу своего подзащитнаго ни въ чемъ не поколеблены рѣчью кап. фонъ-Шульца.
Послѣдній въ краткой рѣчи отвѣчаетъ своимъ оппонентамъ по всѣмъ пунктамъ ихъ возраженія и выясняетъ исключительно тяжелое положеніе ген. Смирнова на судѣ въ положеніи свидѣтеля и подсудимаго одновременно.
Пренія кончены.
Предсѣдатель предлагаетъ подсудимымъ воспользоваться предоставленнымъ имъ правомъ послѣдняго слова.
Первымъ говоритъ ген. Стессель.
-- 19-го декабря 1904 года, въ 3 часа 40 мин. дня,-- начинаетъ свою рѣчь генералъ Стессель,-- Большое Орлиное Гнѣздо было взято послѣ шести штурмовъ японцами. Со 2-го по 18-е декабря взяты были форты второй и третій, Китайская стѣнка и укрѣпленіе No 3-й. Когда крѣпость съ паденіемъ первой линіи обороны и Большого Орлинаго Гнѣзда фактически находилась въ рукахъ японцевъ, мнѣ предстояло рѣшить вопросъ: что дороже для Россіи: нѣсколько часовъ существованія Артура, уже безполезнаго, при чемъ цѣною этого существованія явилась бы смерть всѣхъ защитниковъ Портъ-Артура и жителей, или сохраненіе этихъ еще полезныхъ для Россіи героевъ и передача Портъ-Артура во власть непріятеля. И то, и другое было мнѣ Царемъ ввѣрено. Я рѣшилъ, что 20,000 истерзанныхъ, преданныхъ родинѣ борцовъ дороже,-- и послалъ парламентера. Утверждаютъ, что Портъ-Артуръ не сдался, а былъ сданъ мною. Это совершенно вѣрно. Армія -- не парламентъ и разговаривать не имѣетъ -права. Я лично рѣшилъ сдачу. Я увѣренъ, что офицеры и солдаты не отказались бы, если бы я ихъ послалъ на смерть. Но и они также были увѣрены, что я не сдѣлаю этого, въ угоду своему честолюбію. Борьба за Портъ-Артуръ была не такова, чтобы защитники должны были загладить ее своею смертью. Они сдѣлали все, что могли, и заслужили, чтобы потомство сохранило ихъ имена въ ореолѣ славы. Я увѣренъ, что этотъ ореолъ славы не сниметъ никто. Если правосудіе требуетъ искупительныхъ жертвъ, то для меня легче быть казненнымъ, нежели поставить на карту жизнь героевъ защиты. Меня защищаетъ одинъ изъ главныхъ героевъ Портъ-Артура, полк. Вельяминовъ -- говоритъ въ заключеніе ген. Стессель.-- Если бы этотъ человѣкъ не былъ увѣренъ въ моей честности, онъ не сталъ бы меня защищать.
Затѣмъ поднимается ген. Рейсъ.
-- Прочитавъ два года назадъ въ докладѣ ген. Смирнова о какомъ-то соглашеніи или заговорѣ между мною и ген. Стесселемъ и Фокомъ,-- говоритъ онъ, я былъ крайне изумленъ и рѣшительно не понималъ, на чемъ это предположеніе основано. Прослушавъ теперь обвинительный актъ, судебное слѣдствіе и рѣчь прокурора, я остаюсь въ томъ же недоумѣніи. Все обвиненіе основано на какихъ-то слухахъ, на произвольномъ толкованіи того, что я говорилъ, и даже того, что я хотѣлъ сказать, и, наконецъ, какъ это ни странно, на приписываніи свидѣтелямъ того, чего они не говорили. На первомъ мѣстѣ стоитъ показаніе ген. Бѣлаго о томъ, что я, зайдя къ нему 25 ноября, что-то говорилъ о трудности положенія Артура послѣ паденія Высокой горы. Тяжелое положеніе Артура лежало тогда у всѣхъ на сердцѣ и естественно служило главной темой разговоровъ; объ этомъ шла рѣчь и съ ген. Кондратенко, у котораго я былъ передъ этимъ; онъ самъ сказалъ мнѣ, что съ паденіемъ Высокой начинается агонія Артура. Очень возможно, что подъ впечатлѣніемъ его словъ я что-нибудь и сказалъ ген. Бѣлому о тяжеломъ положеніи, но я вѣдь говорилъ не съ нижнимъ чиномъ, даже не съ молодымъ офицеромъ, а съ лицомъ, занимавшимъ одинаковое со мною служебное положеніе и одинаково освѣдомленнымъ о состояніи. Артура, а потому и не допускалъ мысли, что мои слова могутъ ввести его въ соблазнъ. Совершенно необъяснимымъ является и тотъ фактъ, что, желая, будто бы, добиться извѣстнаго рѣшенія совѣта обороны, изъ всѣхъ его членовъ я пытался уговорить одного ген. Бѣлаго, мнѣніе котораго вообще никогда не пользовалось въ Артурѣ большимъ авторитетомъ. Правда, прокуроръ сказалъ какъ-то нерѣшительно, что заходили и къ другимъ членамъ; но изъ показанія ген. Смирнова видно, что кромѣ ген. Бѣлаго онъ ни отъ кого объ этомъ не слыхалъ.
-- Вопросъ о предѣлѣ обороны можно считать уже достаточно выясненнымъ, но, чтобы придать моимъ словамъ характеръ призыва къ сдачѣ, котораго они, конечно, не имѣли, прокурору пришлось, по его выраженію, перевести ихъ на русскій языкъ; однако, при помощи такихъ вольныхъ переводовъ можно кого угодно обвинить въ любомъ преступленіи.
Мнѣніе, высказанное мною на военномъ совѣтѣ 16-го декабря о невозможности продолжительнаго сопротивленія съ потерей двухъ фортовъ и Китайской стѣнки, было основано исключительно на численности и состояніи бойцовъ и слабости укрѣпленій второй и третьей линій. Кромѣ того, что я сказалъ на этомъ совѣтѣ, я отдѣльно ген. Стесселю о капитуляціи никогда и ничего не говорилъ, такъ какъ не считалъ себя въ правѣ подавать по этому поводу какіе-либо совѣты; съ одной стороны, я зналъ объ юридической отвѣтственности, которой онъ подвергается въ случаѣ капитуляціи, а съ другой -- понималъ и ту нравственную отвѣтственность, которую онъ взялъ бы на себя, допустивъ истребленіе остатковъ гарнизона, больныхъ, раненыхъ и мирныхъ жителей. Поэтому я считалъ, что то или другое рѣшеніе можетъ принять только самъ Стессель -- и никто болѣе.
-- Приказаніе ген. Стесселя, отданное мнѣ 19-го декабря, перевести на англійскій языкъ письмо ген. Ноги съ предложеніемъ вступить въ переговоры, я считалъ закономѣрнымъ, такъ какъ, съ одной стороны, ст. 62 положенія о крѣпостяхъ указываетъ, что окончательное рѣшеніе старшій начальникъ принимаетъ единолично, а съ другой -- я не могъ не согласиться, что крѣпость фактически пала, а потому и не видѣли. никакого основанія отказаться отъ исполненія полученнаго приказанія.
-- Что касается унизительности принятыхъ условій, капитуляціи, то я полагаю, что унизительной можетъ считаться капитуляція на волю побѣдителя, т.. е. безъ.всякихъ условій, или же сопряженная съ какими-либо обрядами, оскорбительными для самолюбія побѣжденнаго. Въ данномъ случаѣ, ничего подобнаго не было, сохраненіе же оружія офицерамъ и разрѣшеніе имъ вернуться на родину несомнѣнно являлись выраженіемъ признанія доблести гарнизона.
-- Переходя къ формальной сторонѣ подписанія условій капитуляціи, я долженъ напомнить, что, получивъ отъ ген. Стесселя согласіе на принятіе предложенныхъ намъ условій, всякія сомнѣнія съ моей стороны относительно пріемлемости ихъ были бы совершенно неумѣстны.
-- Требовать болѣе выгодныхъ условій можетъ тотъ, кто въ состояніи поддержать свое требованіе силой, но сила была не на нашей сторонѣ; поэтому отвѣтъ мой кап. Голованю, который прокуроръ назвалъ историческимъ, вовсе не заслуживаетъ такого громкаго названія и является вполнѣ естественнымъ и понятнымъ.
Затѣмъ ген. Рейсъ еще разъ категорически заявляетъ, что телеграммы ген. Смирнову отъ г.-ад. Куропаткина онъ никогда не видалъ. Относительно словъ прокурора о блестящей карьерѣ подсудимаго, послѣдній говоритъ, что двигался онъ по службѣ наравнѣ со своими сверстниками, никого не обогналъ и получилъ полкъ, пробывъ въ чинѣ полковника шесть лѣтъ. Возвращаясь въ концѣ своей рѣчи къ вопросу о томъ какъ возникло предположеніе о соглашеніи, заговорѣ, подсудимый спрашиваетъ: какую же цѣль имѣли въ виду участники этого соглашенія? Вопросъ этотъ на судѣ не обсуждался, и только въ докладѣ ген. Смирнова имѣется указаніе, что цѣлью его было спасеніе жизни отъ грозившей опасности.
-- Но почему же только въ: ноябрѣ, къ которому ген. Смирновъ относитъ возникновеніе заговора, эта опасность была нами замѣчена, зачѣмъ мы ждали еще мѣсяцъ и привели въ исполненіе нашъ замыселъ только тогда, когда опасность въ сущности уже миновала. Вѣдь въ случаѣ прорыва непріятеля и рѣзни на улицахъ, ген. Стессель и вообще старшіе начальники подвергались наименьшему риску, такъ какъ несомнѣнно японцы предпочли бы захватить ихъ живыми, какъ трофеи, да, наконецъ, можно было, подъ самымъ благовиднымъ предлогомъ, уѣхать на западный фронтъ или на Ляотешань и тамъ спокойно переждать, пока рѣзня въ городѣ окончится.
-- Если будетъ признано преступнымъ, что на совѣтѣ 16-го декабря я откровенно высказалъ свое мнѣніе о положеніи Артура, а затѣмъ исполнилъ приказаніе ген. Стесселя относительно посылки письма и подписанія капитуляціи, то я совершенно не понимаю,-- заканчиваетъ ген. Рейсъ,-- почему только мнѣ это вмѣняется въ вину, а и не тѣмъ также, кто мыслилъ со мной одинаково на совѣтѣ и ѣздилъ со мной въ Шуйшуинъ.
Къ каѳедрѣ подходитъ ген. Смирновъ. Его "послѣднее слово" еще обширнѣе "послѣдняго слова", сказаннаго ген. Рейсомъ.
Онъ начинаетъ его съ общаго очерка тѣхъ неправильностей и отступленій отъ закона, которыя учинены были въ отношеніи крѣпости П.-Артура и въ отношеніи его, подсудимаго, лично, какъ коменданта крѣпости,-- отступленій поставившихъ его въ ложное положеніе, препятствовавшее ему исполнить свои обязанности во всей ихъ полнотѣ.
-- Въ послѣднюю нашу кампанію военныя дѣйствія могли развиться на обширномъ фронтѣ въ 1000 верстъ протяженіемъ, отъ П.-Артура до Владивостока, причемъ болѣе вѣроятнымъ являлось развитіе ихъ въ первый періодъ войны въ зонахъ, прилегающихъ къ правому флангу стратегическаго фронта, а потому совершенно естественнымъ являлось сосредоточеніе нашихъ сухопутныхъ силъ въ Ляоянѣ, а морскихъ -- въ П.-Артурѣ.
-- Вмѣсто того, чтобы быть въ непосредственномъ подчиненіи главнокомандующаго, вслѣдствіе своей важной служебной роли въ отношеніи флота, крѣпость была почему-то подчинена командующему манчжурской арміей, хотя прямой связи съ арміей она не имѣла и только косвенно могла оказывать ей содѣйствіе, отвлекая ту часть непріятельскихъ сухопутныхъ силъ, которую непріятелю угодно было бы выдѣлить противъ Артура. Въ то же время эта крѣпость, вслѣдствіе сосредоточенія въ ней нашей эскадры, приковывала къ себѣ главную часть морскихъ силъ Японіи. Какъ теперь, такъ и тогда ясно было, что въ этой войнѣ доминирующее значеніе принадлежало флоту. При побѣдѣ нашего флота мы могли помѣшать высадкѣ японскихъ армій, обезвредить высадившіяся войска и, наконецъ, только при побѣдѣ нашего флота мы могли бы добиться рѣшительныхъ результатовъ кампаніи, перенеся театръ военныхъ дѣйствій на острова метрополіи, т. е. прибѣгнуть къ рѣшительнымъ мѣрамъ для заключенія мира. Вотъ какое важное значеніе имѣлъ нашъ флотъ, въ отношеніи котораго П.-Артуръ, будучи убѣжищемъ и базой, игралъ служебную роль первостепенной важности. Японцы поняли это важное значеніе флота и съ нарушеніемъ международныхъ правилъ напали на него до объявленія войны. Если бы манчжурская армія взяла на себя служебную роль въ отношеніи нашей эскадры,-- она принесла бы ей большую пользу, что доказывается тѣмъ, что диверсія на Вафангоу отсрочила наступленіе японцевъ на Артуръ на цѣлыхъ два мѣсяца.
-- Адмиралъ Макаровъ, прибывъ въ Артуръ, возбудилъ передъ намѣстникомъ-главнокомандующимъ ходатайство о, подчиненіи коменданта непосредственно командующему эскадрой. Однако, несмотря на сочувствіе намѣстника этому проекту, онъ не осуществился, вслѣдствіе противодѣйствія военнаго министра, ген. Куропаткина, и тогда же былъ учрежденъ Артуръ-Циньчжоускій или Квантунскій укр. раіонъ, съ подчиненіемъ коменданта крѣпости и всѣхъ войскъ, въ раіонѣ расположенныхъ, начальнику, этого раіона. Въ свою очередь, послѣдній былъ подчиненъ не главнокомандующему и не командующему эскадрой, а командующему манчжурской арміей. Я утверждаю, что учрежденіе Квантунскаго, укр. раіона было нецѣлесообразно, такъ какъ онъ составлялъ площадь, вдвое меньшую нормальнаго крѣпостного раіона, а по своему замкнутому положенію и непосредственной связи съ П.-Артуромъ являлся просто естественнымъ раіономъ крѣпости. Едва ли можно выдумать что-либо болѣе искусственное, чѣмъ этотъ пресловутый Квантунскій укр. раіонъ. Несмотря на то, что онъ былъ образованъ изъ части крѣп. раіона и игралъ по отношенію къ нему служебную роль,-- комендантъ крѣпости былъ подчиненъ начальнику укрѣпл. раіона, а для этого потребовалось отнять у коменданта, въ нарушеніе закона, права командира отдѣльнаго корпуса.
-- Исходя изъ требованій, предъявляемыхъ чинившейся эскадрѣ и укрѣплявшему Артуру,-- долѣе не дать врагу проникнуть на полуостровъ,-- слѣдовало подготовить полевыя позиціи на бухтахъ, минировать ихъ, разработать къ нимъ дороги, усиливать укрѣпленія Цзиньчжоу и укрѣпить позиціи на Тафашинскихъ и Нангалинскихъ высотахъ, чѣмъ прочно запирался бы единственный сухопутный путь и обезпечивался бы гор. Дальній отъ безпрепятственнаго его захвата; слѣдовало, наконецъ, эшелонировать на полуостровѣ войска съ такимъ расчетомъ, чтобы въ кратчайшій срокъ можно было сосредоточить къ угрожаемому пункту значительную часть всѣхъ силъ полуострова. Ничего подобнаго сдѣлано не было. Потерпѣвъ пораженіе на Цзиньчжоу, гдѣ подъ удары цѣлой арміи былъ подставленъ одинъ только доблестный полкъ, и отдавъ безъ сопротивленія Дальній, мы заняли невыгодную позицію между бухтами Хзси и Биндао, гдѣ простояли 2 мѣсяца, въ теченіе которыхъ японцы успѣли оборудовать Дальній, какъ базу, и сосредоточить противъ насъ новую армію, ген. Ноги. Этотъ выигрышъ времени 2-хъ мѣсяцевъ, позволившій подготовить Портъ-Артуръ къ оборонѣ, явился, однако, результатомъ диверсіи къ Вафангоу, отвлекшей армію Оку отъ Квантуна. Дѣйствія же наши въ укрѣпленномъ раіонѣ по отношенію къ флоту и крѣпости представляются для меня явленіемъ отрицательнымъ. Сдѣланныя организаціонныя ошибки и отступленія отъ закона я могу выразить въ слѣдующихъ положеніяхъ: 1) противорѣчащее требованіямъ дѣла подчиненіе Портъ-Артура не главнокомандующему и не командующему эскадрой, а командующему манчжурской арміей; эта грубая ошибка, въ своемъ конечномъ результатѣ, привела къ небывалому въ военной исторіи факту истребленія непріятельскими сухопутными войсками судовъ нашей эскадры: 2) учрежденіе особаго укрѣпл. раіона въ предѣлахъ самаго крѣпостного раіона и назначеніе туда особаго начальника съ подчиненіемъ ему коменданта крѣпости, что привело къ крайне невыгодному использованію въ военномъ отношеніи Квантунскаго полуострова, послѣдствіемъ чего, не будь диверсіи на Вафангоу, была бы произведена атака на неготовый къ ея отраженію Артуръ; 3) отнятіе у коменданта предоставленныхъ ему по закону правъ командира отдѣльнаго корпуса и 4) невозстановленіе этихъ правъ послѣ того, какъ войска вошли въ крѣпость.
-- Но если перечисленныя ошибки и отступленія отъ закона пагубно отразились на оборонѣ Квантуна и на пашемъ флотѣ, то преступленіе, выразившееся въ похищеніи и сокрытіи депешъ, адресованныхъ на мое имя, принесло для государства въ конечномъ своемъ результатѣ унизительную сдачу той крѣпости, доблестная защита которой является свѣтлой страницей въ исторіи нашей послѣдней кампаніи.
Затѣмъ ген. Смирновъ перешелъ къ разсмотрѣнію предъявленныхъ къ нему обвиненій по существу ихъ.
-- По обвинительному акту -- говоритъ онъ,-- я подлежу отвѣтственности за то, что, заподозривъ послѣ сдачи японцамъ форта ІІ-го о существованіи между генералами Стесселемъ и Фокомъ соглашенія привести крѣпость въ такое состояніе, въ которомъ можно было бы оправдать ея сдачу, я не устранилъ тотчасъ же ген.-л. Фока отъ командованія, а ограничился лишь посылкою главнокомандующему телеграммы, въ которой просилъ или утвердить меня въ полныхъ правахъ коменданта, или сложить съ меня обязанности послѣдняго и всякую отвѣтственность за дальнѣйшую оборону крѣпости.
-- По общежитейскимъ понятіямъ, проявлять дѣйствіе власти можетъ тотъ, кто властью фактически обладаетъ. Въ данномъ случаѣ, властью обладалъ относительно меня ген. Стессель, которому я былъ подчиненъ. Я могъ лишь захватить власть, но это дѣяніе не карается лишь тогда, когда начальникъ учинилъ безспорный фактъ измѣны интересамъ Государя и Отечества. Однако въ сдачѣ форта II доказать это было невозможно; слѣдовательно, захватить власть я не могъ. Не могъ я и устранить ген. Фока, такъ какъ приказаніе мое объ устраненіи ген. Фока явилось бы отмѣною приказа моего непосредственнаго начальника, при чемъ самымъ мотивомъ такого моего распоряженія было бы исполненіе имъ приказанія, отданнаго нашимъ общимъ начальникомъ. Такое мое распоряженіе было бы противно дисциплинѣ, практически не помогло бы дѣлу и лить ухудшило бы оборону крѣпости. Вообще же мною былъ предпринятъ цѣлый рядъ мѣръ, которыя, къ сожалѣнію, по независѣвшимъ отъ меня причинамъ, не увѣнчались успѣхомъ. Таковыми мѣрами были: 1) предложеніе взять на себя послѣ смерти ген. Кондратенко оборону сѣверо-восточнаго фронта, 2) рѣзкое внушеніе, которое я сдѣлалъ ген. Фоку за сдачу форта II помимо меня, 3) посылка телеграммы главнокомандующему, гдѣ я категорически ставилъ вопросъ или о возстановленіи меня въ полныхъ правахъ коменданта, или о сложеніи съ меня обязанностой такового. Былъ также принятъ цѣлый рядъ мѣръ, имѣвшихъ цѣлью предупредить сдачу форта II вопреки моей волѣ, какъ-то: двукратный докладъ ген. Куропаткину о вмѣшательствѣ ген. Стесселя въ предѣлы моей власти, устраненіе подъ благовиднымъ предлогомъ ген. Фока отъ дѣлъ послѣ 8 августа и т. д. Итакъ, мѣръ я принималъ много, но онѣ не приводили къ желанному результату. Единственная же радикальная мѣра, лишеніе власти ген. Стесселя, не могла быть предпринята за отсутствіемъ явнаго факта преступленія.
-- По 2-му пункту обвин. акта, я обвиняюсь въ томъ, что, узнавъ о посылкѣ ген. Стесселемъ парламентера къ ген. Ноги, я не созвалъ совѣта обороны и не настаивалъ передъ ген.-адъют. Стесселемъ на точномъ соблюденіи имъ ст. 62 пол. объ упр. крѣп., а равно на исполненіи рѣшенія воен. сов. 16 декабря 1904 г. продолжать упорную оборону крѣпости. Въ статьѣ 69 кн. XXII свода воен. пост., по которой я обвиняюсь, идетъ рѣчь о подчиненномъ, исполнившемъ явно преступное приказаніе начальника. Такимъ образомъ, ст. 69 въ прямомъ смыслѣ ко мнѣ непримѣнима, такъ какъ я не участвовалъ въ преступныхъ дѣяніяхъ, совершенныхъ 19 декабря,-- посылкѣ парламентера, отдачѣ безъ боя М. Орлинаго Гнѣзда, Куропаткинскаго люнета и батареи Б. Что касается того, что я не собралъ совѣта обороны, то собирать его въ цѣляхъ противодѣйствія совершившейся уже сдачѣ было бы несоотвѣтственно. Докладывать ген. Стесселю о соблюденіи имъ ст. 62 положенія и исполненіи рѣшенія военнаго совѣта 16 декабря было совершенно неумѣстно, такъ какъ послѣ очищенія, вопреки моему приказанію, Китайской стѣнки, посылки парламентера и очищенія Мал. Орл. Гнѣзда и батареи Б, передо мной открылся планомѣрный обманъ, послѣ котораго умѣстна была одна только мѣра -- полное устраненіе ген. Стесселя отъ власти насиліемъ, что возможно было лишь путемъ сознанія военнаго совѣта, а это отвлекло бы всѣхъ старшихъ начальниковъ съ находившагося въ критическомъ положеніи фронта. Убѣдивъ большинство военнаго совѣта въ томъ, что совершается преступленіе противъ государства, слѣдовало бы произвести аресты генераловъ Стесселя, Фока и Рейса; затѣмъ въ одну ночь слѣдовало смѣнить нѣкоторыхъ военачальниковъ и измѣнить расположеніе войскъ, при чемъ новая линія, на которой предстояло бы организовать оборону, была съ уступкой японцамъ Малаго Орл. Гнѣзда, Курой, люнета и особенно бат. Б обнажена съ своего праваго фланга, на который японцы всю ночь насѣдали. Осуществленіе всѣхъ перечисленныхъ мѣропріятій въ теченіе нѣсколькихъ ночныхъ часовъ являлось дѣломъ неисполнимымъ. Къ тому же и ген. Стессель при помощи своихъ сообщниковъ успѣлъ бы принять противъ меня свои мѣры. Рѣшивъ узнать мнѣніе наиболѣе независимыхъ начальниковъ, я изложилъ адмираламъ обстановку, и они признали, что нѣтъ никакихъ шансовъ на успѣхъ предпріятія. Несмотря на то, что въ нашемъ военномъ законодательствѣ не имѣется закона, требующаго отъ подчиненнаго устраненія начальника въ случаѣ совершенія послѣднимъ преступленія, я считалъ бы себя въ силу нравственнаго императива обязаннымъ совершить переворотъ, если бы можно было этимъ достигнуть такой важной цѣли, какъ защита крѣпости. Предѣльнымъ для сего срокомъ было 16 декабря.
-- Оканчивая свою защиту, я повторю основанія, на которыя опирался.
-- Доминирующее значеніе имѣетъ законъ, требующій отъ подчиненныхъ безпрекословнаго повиновенія начальнику. Единственное изъ этого исключеніе допускается ст. 69 воен. уст. о нак., каковая статья даетъ подчиненному право не исполнить явно преступнаго приказанія начальника. Противъ этой статьи я не погрѣшилъ, такъ какъ при сдачѣ крѣпости я никакого преступнаго приказанія не исполнялъ; напротивъ, все сдѣлалось помимо меня и скрыто отъ меня.
-- Сознаніе военнаго совѣта при той обстановкѣ, которая имѣла мѣсто вечеромъ 19 декабря, практически ни къ чему бы не повело.
-- Какъ по первому, такъ и по второму пунктамъ обвиненія я пеповнненъ въ бездѣйствіи власти, ибо требуемыя и дозволенныя закономъ мѣры были много исчерпаны, а мѣры, переступающія предѣлы закона, не привели бы къ достиженію дѣли.
-- Я исполнилъ свой долгъ по чистой совѣсти,-- закончилъ свою рѣчь ген. Смирновъ.
Затѣмъ засѣданіе было прервано до слѣдующаго дня.