Генералъ-адъютанта Скобелева о маневрахъ I, И и XV корпусовъ германской арміи.
-----
Общія отличительныя черты германской арміи.
Способность германскихъ войскъ всѣхъ трехъ родовъ оружія быстро и отчетливо маневрировать большими массами, какъ въ резервномъ, такъ и въ боевомъ порядкѣ, поразительна и составляетъ отличительную ихъ черту. Умѣнье начальниковъ всѣхъ степеней привести къ данному часу и къ назначенному мѣсту свою часть въ соотвѣтственномъ боевомъ порядкѣ, дѣйствуя для достиженія цѣли крайне рѣшительно и преодолѣвая всѣ препятствія, заслуживаетъ особеннаго вниманія. Развитіе этихъ столь первостепенныхъ боевыхъ качествъ слѣдуетъ искать не столько въ обученіи самихъ войскъ, сколько въ соотвѣтственномъ, систематическомъ воспитаніи начальниковъ частей, отъ ротныхъ, эскадронныхъ и батарейныхъ командировъ включительно. Всѣ они пріучены самостоятельно оцѣнивать обстановку, взвѣшивать шансы, наконецъ, рѣшаться {Необходимо напомнить, что въ 1879 г. командный составъ германской арміи, профильтрованный тремя войнами, веденными въ короткій промежутокъ времени -- съ Даніей въ 1864 г., съ Австріей въ 1866 и съ Франціей въ 1870--71 г.г., заключалъ въ своихъ рядахъ много генераловъ и офицеровъ съ большимъ боевымъ опытомъ. За истекшія съ тѣхъ поръ 50--45 лѣтъ всѣ они выбыли. Тѣмъ не менѣе нужно признать, что на тактическую подготовку корпуса германскихъ офицеровъ все это время обращалось самое серьезное вниманіе и по общимъ отзывамъ лицъ, видѣвшихъ германскія войска на маневрахъ, она стоитъ на большой высотѣ. В. А. }. Эти качества привились нынѣ къ германскимъ войскамъ и прекрасно формулированы общеизвѣстнымъ въ арміи изреченіемъ генерала Шмита: "Начальникъ роты (эскадрона, батареи) долженъ дѣйствовать осторожно, но самостоятельно, не теряя, однако, постоянной связи съ полкомъ".
Во все время маневровъ мнѣ не пришлось ни разу видѣть какой-либо путаницы, которая происходила бы отъ неясно отданныхъ или неясно понятыхъ приказаній. Напротивъ того, во всѣхъ случаяхъ приказанія отдавались спокойно, ясно, безъ колебаній, безъ страха отвѣтственности, крайне вѣжливо, и принимались таковымъ же образомъ подчиненными.
Чѣмъ совершеннѣе войска, тѣмъ, невольно строже относишься къ распоряженіямъ высшихъ начальниковъ. И если предварительныя распоряженія этихъ начальниковъ на маневрахъ, въ большинствѣ случаевъ, могли быть признаны соотвѣтственными (такъ какъ удовлетворяли главному условію на войнѣ -- возможно дольше держать войска въ кулакѣ, не задаваясь никакими сложными маневрами передъ боемъ), то относительно управленія боемъ, оцѣнки поля сраженія и главное -- оцѣнки тактическихъ и стратегическихъ ключей позицій и выбора пунктовъ атакъ въ данный моментъ и при данной обстановкѣ, приходишь къ заключенію, нѣсколько менѣе благопріятному.
Въ этомъ отношеніи особенно обращаетъ вниманіе:
1) Несоотвѣтственное съ наличными силами удлиняете боеваго фронта, причемъ охватъ одного или даже обоихъ фланговъ непріятеля, съ крайнимъ ослабленіемъ центра, былъ явленіемъ какъ бы неизбѣжнымъ, и это часто въ виду непріятеля, занимавшаго сосредоточенное центральное положеніе {Это замѣчаніе Скобелева сохранило свое значеніе до настоящаго времени. Современный германскій уставъ предоставляетъ самимъ начальникамъ рѣшать вопросъ о протяженіи фронта въ зависимости отъ обстановки и даетъ имъ лишь нормы для опредѣленія участковъ наступленія: для роты -- 220 шаг., для бригады (24 роты) -- 2200 шаговъ. Однако среди германскихъ военачальниковъ существуетъ явная тенденція къ расширенію этихъ нормъ. Большинство ихъ держится нормы, данной ген. Блюме,-- 22 километра, т. е. около 21 версты, для арміи изъ 4-хъ корпусовъ, что, за выдѣленіемъ части войскъ въ резервъ, приводитъ къ еще болѣе широкому расположенію боевой линіи. Практика же большихъ германскихъ маневровъ даетъ еще болѣе широкіе фронты. Такъ, на маневрахъ 1909 г. нѣмецкая дивизія растягивалась при оборонѣ на 17 килом., т. е. почти на Ібвер., а три корпуса при атакѣ -- на 27 килом., т. е. болѣе, чѣмъ на 25 вер. В. А. }. Замѣчательно, что рутина наступательныхъ охватовъ до такой степени укоренилась въ германскихъ войскахъ, что я не видѣлъ случая, гдѣ бы обороняющійся задался цѣлью прорвать сосредоточенными силами длинный кордонъ наступающаго {Этотъ методъ побѣды считается офиціально господствующимъ донынѣ. Вплоть до 1906 г. его поддерживалъ въ германской арміи начальникъ ея ген. штаба графъ Шлиффенъ. Противникомъ его теоріи въ послѣднее время явился ген. Бернгарди, который признаетъ и прорывъ центра, какъ противовѣсъ несдержанной растяжкѣ фронта въ погонѣ за выигрышемъ фланга для охвата. В. А. }. Причины подобной односторонности въ выборѣ способа атаки слѣдуетъ, конечно, искать въ опытѣ кампаніи 1870--1871 г.г., который еще долго будетъ отражаться на всемъ строѣ германской арміи. Можно предвидѣть, что преданія этой кампаніи, если не будетъ новой войны со временемъ, послужатъ скорѣе къ ослабленію, чѣмъ къ возвышенію боевой годности германскихъ войскъ, такъ какъ народная гордость изгладитъ изъ ихъ памяти тѣ невѣроятно благопріятныя для нихъ условія, при которыхъ началась и продолжалась минувшая кампанія во Франціи {Это уже однажды случилось съ пруссаками въ отношеніи опыта фридриховскихъ войнъ. Тщательно оберегаемый, онъ привелъ ихъ въ 1806 г. къ грандіознымъ пораженіямъ при Іенѣ и Ауэрштедтѣ. В. А. }.
2) Атака въ лобъ позицій самыхъ трудно доступныхъ и притомъ въ воевомъ порядкѣ до крайности сгущенномъ {Это замѣчаніе Скобелева также сохраняетъ силу и донынѣ. Германскій уставъ признаетъ затруднительность маневрированія войскъ первой линіи и ихъ способность въ большинствѣ случаевъ только къ фронтальному движенію. Рекомендуя использованіе мѣстности въ цѣляхъ затрудненія непріятельскаго наблюденія, германскій уставъ подчеркиваетъ, что забота объ укрытіи отдѣльныхъ частей ни въ какомъ случаѣ не должна нарушать единства дѣйствій. При этихъ условіяхъ требованіе герман. строев. пѣх. устава 1906 г. (съ исправленіями 1910 г.) густыхъ цѣпей пѣхоты въ рѣшительныя минуты боя получаетъ особое значеніе. Что такое густая герман. цѣпь, видно изъ того, что цѣпь съ интервалами въ два шага между стрѣлками считается по уставу уже рѣдкой. Стремленіе использовать наибольшее число ружей для перевѣса въ огнѣ обращаетъ герман. цѣпь въ сущности въ одношереножный строй, въ которомъ стрѣлки занимаютъ пространство, лишь необходимое имъ для свободнаго владѣнія ружьемъ. Вообще, несмотря на слабыя оговорки противъ особенной густоты построеній, уставъ настойчиво проводитъ мысль, что отказъ отъ сомкнутаго порядка есть зло и притомъ такое, котораго часто можно избѣжать даже въ чертѣ досягаемости непріятельскихъ выстрѣловъ. В. А. }. Хотя въ германской арміи, судя по многимъ слышаннымъ мною разсказамъ, еще очень свѣжа память объ ужасахъ знаменитой атаки гвардіи при С.-Прива, но, тѣмъ не Менѣе, вслѣдствіе позднѣйшихъ, весьма удачныхъ дѣйствій противъ армій правительства французской республики, въ германскихъ войскахъ утвердилось убѣжденіе, что рѣшительное наступленіе преодолѣваетъ все (Nur immer Vorwärts, den Feind bei der Gurgel packen, только впередъ, хватай врага за горло). Однако, нѣкоторые передовые военные люди, для которыхъ кровавые уроки подъ Плевной и Шипкой не прошли безслѣдно, протестуютъ противъ такого направленія. Но едва ли оно можетъ измѣниться безъ новаго урока, и не будетъ слишкомъ смѣло предполагать, что въ будущихъ столкновеніяхъ искусный противникъ воспользуется столь слѣпою, несоотвѣтствующею силѣ современной огнестрѣльной обороны, самоувѣренностью германской пѣхоты {Предвидѣніе не обмануло Скобелева, судя по извѣстіямъ о бояхъ одъ Льежемъ. В. А. }.
3) Отсутствіе общаго резерва: въ рѣшающій моментъ видны длинныя, густыя линіи прусской пѣхоты, не имѣющей нигдѣ опорнаго пункта.
4) Весьма часто главный натискъ ведется не на самый чувствительный пунктъ непріятельской позиціи. Это, повидимому, происходитъ отъ того, что старшіе начальники, разъ отдавши распоряженія для наступленія, засимъ уже не въ достаточной степени руководятъ боемъ, такъ сказать, не щупаютъ пульсъ боя, тогда какъ въ этомъ заключается главное условіе успѣха въ современномъ бою, гдѣ разъ принятыя рѣшенія, вслѣдствіе боевыхъ порядковъ, рѣдко поправимы и, вслѣдствіе огромныхъ потерь, рѣшающіе кризисы крайне скоротечны {Это можетъ быть вѣрно и теперь, такъ какъ по современнымъ взглядамъ германскихъ тактиковъ въ задачу авангарда не входитъ развѣдка боемъ обстановки. Неопредѣленность и неясность ея признаются по герман. уставу явленіемъ нормальнымъ на войнѣ, и начальники должны приводить свои рѣшенія въ исполненіе, не ожидая, пока все разъяснится. Этотъ принципъ, конечно, имѣетъ свои выгоды, но будетъ часто вести нѣмцевъ къ напрасному развертыванію или развертыванію въ ошибочномъ направленіи, а такъ какъ по уставу единственнымъ способомъ исправленія ошибки признается выдвиженіе въ вѣрномъ направленіи новыхъ, сохранившихся сзади частей, то это, помимо излишняго утомленія войскъ, поведетъ къ преждевременному расходованію резервовъ. В. А. }.
Всѣ роды оружія дѣйствуютъ душа въ душу: долгъ выручки своихъ развитъ до крайности, отъ солдата до фельдмаршала, а также чувство иниціативы и отсутствіе страха отвѣтственности настолько сильно развиты отъ мала до велика, что едва ли можетъ быть случай, гдѣ бы германскія войска окончательно потеряли голову. Напротивъ того, слѣдуетъ думать, что столь прекрасный корпусъ офицеровъ съумѣетъ выйти съ честью изъ самыхъ затруднительныхъ обстоятельствъ.
Дисциплина въ германскихъ войскахъ весьма строгая и, что главнѣе всего, она соотвѣтствуетъ складу народныхъ понятій и симпатіямъ общества. Я позволю себѣ назвать германскую дисциплину вполнѣ народною, а потому къ проявленіямъ ея намъ слѣдуетъ относиться, какъ въ смыслѣ порицанія, такъ и въ смыслѣ похвалы, съ крайнею осмотрительностью. Эта дисциплина не наружная только, а проникающая все существо какъ офицера, такъ и солдата, не есть продуктъ какой-либо системы, а результатъ совокупности современныхъ народныхъ понятій, которыя въ свою очередь суть послѣдствія исторіи этого народа. Иной взглядъ на дисциплину нынѣ несовмѣстимъ ни съ принципами общеобязательной повинности, ни съ кратковременными сроками службы, ни, наконецъ, съ истекающею изъ этихъ началъ неразрывною связью народа съ арміей, въ обширномъ смыслѣ этого слова.
Позволю себѣ еще прибавить, что разумное дисциплинированіе германской арміи въ значительной степени облегчается: а) повсемѣстнымъ распространеніемъ народнаго образованія и существующими школьными порядками; б) однородностію воспитанія и понятій массы корпуса офицеровъ; в) громадностію пріобрѣтенныхъ въ столь короткое время успѣховъ, возвысившихъ общее германское отечество на такую степень, о которой не смѣли мечтать передовые мыслители прошлаго и нынѣшняго столѣтій; г) опредѣленностью общенароднаго политическаго идеала -- сохраненіе могучаго, единаго германскаго фатерланда и, наконецъ, д) въ весьма значительной степени -- маститою личностью императора. Не только либералы всѣхъ оттѣнковъ, но даже и партія соціалъ-демократовъ преклоняется передъ личностью императора Вильгельма и его дѣтищемъ -- обще-германскою арміею.
Вотъ почему новобранцы изъ округовъ, наиболѣе соціалистическихъ, и вообще вся молодежь, получившая высшее и среднее образованіе, поступая въ ряды арміи, забываютъ на время службы свои политическія убѣжденія, проникаются монархическими преданіями арміи, вліяютъ и словомъ, и дѣломъ на своихъ менѣе развитыхъ сельскихъ товарищей и, по словамъ многихъ опытныхъ офицеровъ, какъ въ мирное время, такъ и въ бою, составляютъ красу полковъ.
Превосходная, разумная дисциплина германскихъ войскъ поражаетъ изъ городахъ, ина походѣ, и во время маневровъ. Вездѣ тишина, чистота, порядочность, въ лучшемъ, военномъ значеніи этого слова. Офицеры показываютъ доблестный примѣръ служебной исполнительности, скажу, пылкой ревности къ своему дѣлу.
Что касается резерва офицеровъ, то и этотъ вопросъ въ германской арміи поставленъ весьма правильно, чему способствуетъ опять-таки сильное развитіе въ народѣ высшаго и средняго образованія.
Наконецъ, относительно вопроса о сверхсрочныхъ унтеръ-офицерахъ, не вдаваясь въ подробности, считаю, однако, не лишнимъ привести здѣсь разговоръ съ однимъ командиромъ армейскаго корпуса. "У насъ, сказалъ онъ, унтеръ-офицеръ, прослужившій 12 лѣтъ сверхсрочной службы, можетъ получить мѣсто въ гражданскомъ вѣдомствѣ съ окладомъ даже около 1,200 талеровъ. Эта мѣра, развиваясь болѣе и болѣе, становится силою арміи. Предоставляя намъ возможность обезпечивать многихъ на всю жизнь, по нашему выбору, она, очевидно, возбуждаетъ въ массѣ солдатъ соревнованіе къ исполненію своего долга и служитъ къ укрѣпленію авторитета строевого начальства".