Въ этой поэме я старался, отъ лица воображемаго поклонника Будды, изобразить жизнь и характеръ, а так же, -- определить философию благороднаго героя и реформатора, основателя Буддизма, индийскаго царевича Гаутамы.
Еще четверть века тому назадъ въ Европе мало, или почти ничего не было известно объ этой великой азиатской вере, которая, однако существуетъ уже въ продолжении двадцатичетырехъ вековъ и въ настоящее время превосходитъ численностью своихъ последователей и территорией, на которой она распространена, всякую другую религию. Четыреста семьдесятъ миллионовъ людей живутъ и умираютъ, веруя въ догматы Гаутамы и духовная власть этого древняго учителя простирается въ настоящее время отъ Непала и Цейлона черезъ восточный полуостровъ, въ Китай, Японию, Тибетъ, Среднюю Азию, Сибирь и даже--шведскую Лапландию [Здесь очевидно некоторое недоразумение, ибо въ Лапландии никакихъ буддистовъ нетъ. С. О.]. Сама Индия могла-бы войти въ составъ этой чудной Империи--Веры; хотя исповедание буддизма исчезло изъ страны своего рождения, но печать дивнаго учения Гаутамы неизгладимо лежитъ на современномъ браманстве и самыя характерныя привычки и обычаи индийцевъ создались явно подъ благотворньимъ влиянимъ учения Будды. И такъ, более половины человечества обязаны своими моральными и религиозными понятиями этому славному царевичу, личность котораго, хотя и слабо очерченная существующими источниками, за однимъ только исключениемъ является самою высокою, мягкою, святою и самою милосердною въ истории Мысли.
Буддийския книги, полныя разногласий, ошибокъ, выдумокъ и неверныхъ толкований, сходны все въ томъ, что не заключають въ себе ни одного слова, или действия, могущаго запятнать совершенную чистоту и нежность этого индийскаго учителя, соединявшаго въ себе истинно княжеския качества съ умомъ мудреца и страстною набожностью мученика. Даже Бартелеми Сентъ-Илеръ, совершенно неверно истолковавший многое въ буддизме цитируется очень кстати профессоромъ Максомъ Мюллеромъ, когда онъ говоритъ о Сиддарте: "Жизнь его безусловно чиста. Его неизменное геройство равно его убежденности; и, хотя провозглашаемая имъ теория фальшива, зато личный его примеръ безукоризненъ. Онъ олицетворение всехъ качествъ, которыя проповедуетъ, его самоотвержение, милосердие, безконечная кротость, ни на минуту не изменяются... В продолжении шести летъ одиночества и размышлений онъ молча подготовляетъ свое учение; онъ распространяетъ его, единственно силою своего красноречия и убеждений, в продолжении полвека и умираетъ на рукахъ своихъ учениковъ, со спокойствиемъ мудреца, который всю жизнь делалъ добро, непоколебимо убежденный, что обрелъ истину".
Гаутаме была дорована эта удивительная победа надъ человечествомъ, и хотя онъ не признавалъ обрядности и уже на пороге Нирваны говорилъ, что всякий человекь могъ стать такимъ какь онъ, любящая и благодарная Азия, не повинуясь его приказанию, горячо ему поклоняется. Горы цветовъ покрываютъ ежедневно его непорочные алтари и миллионы усть шепчутъ слова: "Убежище мое въ Будде".
Будда этой поэмы, если онъ действительно существовалъ, въ чемъ невозможно сомневаться, -- родился на границахъ Непала около 620 года до Р.X. и умеръ около 543 г. до Р.X. въ Кусинагаре, въ Ауде.
Такимъ образомъ большинство другихъ религий являются юными въ сравнении съ этой верой, въ которой вечность мировой надежды, безсмертие безграничной любви, не разрушили сушность веры въ конечное торжество добра и самое полное утверждение человеческой свободы, которое когда либо бы ло произнесено.
Нелепости, которыя обезображиваютъ историю и обряды Буддизма, следуетъ приписать тому неизбежному упадку, кь которому, обыкновенно, жречество приводитъ все великия идеи ему доверенныя. О силе и совершенстве учения самого Гаутамы, следуетъ судить по его влиянию, а не по его толкователям, или по той ленивой и обрядливой церкви, которая возникла на основанияхъ буддийскаго братства, "Сангхи".
Я вложиль свою поэму въ уста Буддиста, такъ какъ, чтобы понять духъ азиатскихъ мыслей, необходимо смотреть на нихъ съ восточной точки зрения, и ни чудеса, которыя освящаютъ этотъ разсказъ, ни философия, которая въ немъ заключается, не могли-бы быть иначе такъ правдиво изображены.
Напримеръ, учение о перерожденияхъ душъ, поразительное для современныхъ умовъ, было установлено и вполне принято Индийцами временъ Будды; въ это самое время Навуходоносоръ завоевалъ Иерусалимъ, Мидяне, -- Ниневию, а Фокейцы основали Марсель.
Данное здесь изображение столь древней религиозной системы, конечно, оставляетъ многаго желать, и въ виду требований поэзии, только поверхностно касается многихъ, очень важныхъ философскихъ вопросовъ, а также и долгой проповеднической деятельности Гаутамы. Но цель моя достигнута, если я далъ верное понятие о возвышенномъ характере этого благороднаго царевича и общемъ смысле его учения. Что касается последняго, то по этому поводу возникли большие споры между учеными, которые могутъ заметить, что я бралъ не полныя буддийския цитаты, какъ оне стоятъ въ произведенияхъ Спенсъ-Гарди, и изменилъ не одно место въ данныхъ разсказахъ.
Выраженные здесь взгляды на "Нирвану", "Дхарму" и "Карму" и другия, главныя черты Буддизма, являются, во всякомъ случае, плодами долгихъ изследований, а также--твердаго убеждения, что треть человечества нельзя было-бы заставить уверовать въ простыя отвлечения, или въ "Ничто", какъ исходъ, венецъ Бытия.
Въ конце концовъ, ради памяти знаменитаго подателя этого "Света Азии" и--многихъ известныхъ ученыхъ, посвятившихъ свои труды его памяти, прошу простить мне многочисленные недостатки этого произведения. Оно было составлено въ короткий сравнительно промежутокъ времени, но подъ влияшемъ желания познакомить ближе Востокъ съ Западомъ. Прийдетъ время, надеюсь, когда эта книга, а также мои "Индийская песнь песней" и "Индийская Идиллия" сохранятъ память того, который любил Индию и ея народы.
Эдвинъ Арнольдъ.