В массах всё больше росло недовольство политикой буржуазного Временного правительства. Солдаты стремились домой, тосковали по родным и близким, каждый хотел засеять свою полоску в надежде снять урожай собственными руками.
Как-то, лёжа на нарах в казармах, я написал стихотворение, под названием "За честь России-матушки". Потом прочитал его на одном из полковых митингов. Солдатам понравилось.
Спустя некоторое время ко мне подошли двое товарищей.
-- Где твоя солдатская баллада? -- спросил один из них.
-- Вот здесь, в кармане,-- ответил я.
-- Ну, тогда пошли!
-- Куда?
-- Прямым рейсом в редакцию "Правды".
Мы пришли в самый разгар редакционной работы. Вокруг секретаря толпилось много людей -- кто с письмом, кто с заметкой. Дошла очередь и до меня. Я показал свой листок. Мельком взглянув на него, секретарь кивнул на дверь:
-- Пройдите, там покажете...
Он что-то хотел добавить, но его прервали нетерпеливые рабкоры, солдаты и заводские ребята.
Я вошёл в кабинет. За письменным столом, заваленным бумагами, сидел человек и что-то писал, склонив набок голову.
-- Что у вас? -- приветливо спросил он.
-- Стихи... Солдатская баллада,-- робко сказал я, положив на стол листок.
-- Садитесь, пожалуйста! -- Товарищ указал на кресло и стал внимательно читать мои стихи. Потом встал из-за стола.-- Это мы напечатаем! А скажите, как у вас дела в полку?
Я начал рассказывать.
-- Как называется ваш полк?
-- Павловский.
-- Ну и какое у солдат настроение?
Когда я сказал, что солдаты против войны, он заговорил, быстро шагая по комнате:
-- Войну надо кончать, и как можно скорей! Армия смертельно устала, ей противна эта бойня... Вы на фронте были? -- спросил он, положив руку на моё плечо.
-- Да! -- ответил я.-- На фронте предают солдат. Нет снарядов, продовольствия...
-- Вот-вот! Об этом говорится и в ваших стихах.-- Он снова заглянул в мой листок.-- Нет! Война нам не нужна... Армия может и должна обратить оружие против своих угнетателей -- помещиков и капиталистов! Павловский полк и теперь, как и в февральские дни, должен быть в первых рядах наших революционных войск.
Я вышел, глубоко потрясённый словами этого человека, который очень задушевно, с большим дружеским участием говорил о наших заветных солдатских делах. Секретарь, увидев меня, спросил:
-- Ну, как ваши стихи?
-- Да вот товарищ одобрил, обещал, что будут напечатаны.
Секретарь улыбнулся:
-- Если Владимир Ильич сказал, значит, стихи пойдут.
-- Ленин?! -- с радостным волнением воскликнул я.
-- Он самый!
На улице меня с нетерпением ждали друзья. Я торопливо поведал обо всём, что со мной произошло в редакции. Солдаты начали меня упрекать:
-- Ах ты чудак! Надо было побольше рассказать о нашей солдатской жизни. Он всё должен знать!
-- Он и так хорошо знает всё! -- заметил я.
А через три дня моё стихотворение появилось в "Правде".
Это было 16 июня 1917 года.