О ТОМ, КАК МОХНАТКЕ КОНЕЦ ПРИШЕЛ

Хорошо и согласно живут пчелы, в век не поссорятся, не подерутся: тишь да гладь, да Божья благодать. Беда только, что много у них врагов: которую воробей или ласточка на лету проглотит, которая к пауку в паутину попадет -- а там поминай, как звали! Которую разбойница-оса по дороге заколет да и скушает тут же. Правда, и у пчел есть жало, да опасно им сражаться: не выдернешь жала -- и помирай! Пчела без жала и дня не проживет. Зато, конечно, если уж на родной улей воры-грабители нападут, так тут некогда думать о себе: хоть на месте помри -- лишь бы улей спасти: "Все за одного, один за всех". А этих воров-грабителей куда как много, и не перечесть: то вороватая пчела из чужого улья, то хитрец-муравей тихомолком проберется; ну их-то и без жала, кусальцами, так искусаешь, что ой-ой! Никогда не буду! -- Но хуже других два зверя-врага: один небольшой -- мышка, другой большущий -- Мишка. Мышка забирается больше зимою, в погреб, куда ставит пчеляк на зиму ульи; Мишка же нападает во всякую пору, хоть редко, да метко. Затем он ведь и Мишка медведь, что очень уж лаком мед ведать.

В одно утро Мохнатка, возвращаясь домой со взятком, еще издали услыхала что-то небывалое: весь пчельник гудел и жужжал, будто взбунтовался, а сквозь пчелиный гул раздавалось страшное звериное рычание. Подлетела ближе -- и на лету остановилась. Изо всех ульев кругом пчелы повысыпали сотнями, тысячами, и, не то в страхе, не то в злобе смертной, метались над пчельником взад да вперед. От крику-рёва их в воздухе стон стоял. Одно только и можно было разобрать: "Мишка-медведь! Мишка-медведь!" А сам Мишка, громадный, косматый, ворча и рыча, шагал меж ульев на задних лапах, передними насилу отбиваясь от пчел. Вдруг, точно опомнясь, он круто повернул к ближнему улью, -- а улей-то был как раз родной улей Мохнатки, -- и повалил его наземь. Крышка с улья скатилась, и пчелы, остававшиеся еще там, тучей взвились кверху. Медведь же, закрывшись от пчел одной лапой, другой полез прямо в улей, в медовую кладовую, да хапнул самый сочный, золотистый сот. Мохнатка от обиды света не взвидела, не могла уже стерпеть.

-- Все за одного, один за всех! -- вскрикнула она и бросилась на страшного зверя да ужалила его больно-пребольно в самый глаз. Медведь так и взвыл от боли и побежал вон без оглядки. Подоспевший в это время пчеляк поднял опять с земли улей и поставил его на место.

Но бедная Мохнатка! Она вонзила в глаз медведю жало так глубоко, что оно там и засело. Бедняжка вдруг совсем ослабла, свалилась наземь, забилась в траву да незаметно навек заснула. Но, умирая, не жалела ли она о том, что для спасенья улья себя погубила? -- Нет, не жалела: она еще в последний раз чуть слышно прожужжала: "Все за одного, один за всех...".

Рассказ для детей В.П. Авенариуса", Издание С.-Петербургского Фрёбелевского общества. Санкт-Петербург: Типография Императорской Академии Наук, 1879 г.