(Русские в 1962 году)
Зима этого года была особенно суровая...
Крестьяне сидели дома -- никому не хотелось высовывать носа на улицу. Дети перестали ходить в училище, а бабы совершали самые краткие рейсы: через улицу -- в гастрономический магазин или на электрическую станцию с претензией и жалобой на вечную неисправность электрических проводов.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Дед Пантелей разлегся на теплой лежанке и, щуря старые глаза от электрической лампочки, поглядывал на сбившихся в кучу у его ног малышей.
-- Ну что ж вам рассказать, мезанфанчики? Что хотите слушать, пострелята?
-- Старое что-нибудь, -- попросила бойкая Аксюшка.
-- Да что старое-то?
-- Про губернаторов.
-- Про гу-бер-на-то-ров? -- протянул добродушно-иронически старик. -- И чивой-то вы их так полюбили: и вчера про губернаторов и сегодня про губернаторов...
-- Чудно больно, -- сказал Ванька, шмыгая носом.
-- Ваня! -- заметила мать, сидевшая на лавке с какой-то книгой в руках. -- Это еще что за безобразие? Носового платка нет, что ли? Твой нос действует мне на нервы.
-- Так про губернаторов? -- прищурился дед Пантелей. -- Правду рассказывать?
-- Не тяни, дед, -- сказала бойкая Аксюшка. -- Ты уже впадаешь в старческую болтливость, в маразм и испытываешь наше терпение!
-- И штой-то за культурная девчоночка, -- захохотал дед. -- Ну слушайте, леди и джентльменты... "Это было давно... Я не помню, когда это было -- может быть, никогда", как сказал поэт. Итак, начнем с вятского губернатора Камышанского [Камышанский П. К. -- прокурор петербургской судебной палаты. В 1910 г. -- вятский губернатор.]. Представьте себе, детки, вдруг однажды он издает обязательное постановление такого рода: "Виновные в печатании, хранении и распространении сочинений тенденциозного содержания подвергаются штрафу с заменой тюремным заключением до трех месяцев!"
Ванькина мать Агафья подняла от книги голову и прислушалась.
-- Позволь, отец, -- заметила она, -- но ведь тенденциозное содержание еще не есть преступное? И Толстой был тенденциозен, и Достоевский в своем "Дневнике писателя"... Неужели же...
-- Вот поди ж ты, -- засмеялся дед, -- и другие ему то же самое говорили, да что поделаешь: чрезвычайное положение! А ведь законник был, кандидат в министры! Ум имел государственный.
Дед помолчал, пожевывая провалившимися губами.
-- А то херсонский был губернатор. Уж я и фамилию его забыл... Бантыш, што ли... Так тот однажды оштрафовал газету за телеграмму Петербургского Телеграфного Агентства из Англии с речью какого-то английского деятеля. Что смеху было!
-- Путаешь ты что-то, старый, -- сказал Ванька, -- Петербургское Агентство ведь официальное?! Заврался наш дед.
-- Ваня, -- укоризненно заметила Агафья.
Дед снисходительно усмехнулся.
-- Ничего... То ли еще бывало! Как вспомнишь -- и смех и грех. Владивостокский губернатор закрыл корейскую газету за статью о Японии, симферопольский вице-губернатор Масальский оштрафовал "Тавричанина" за перепечатки из "Нового времени" ["Новое время" -- газета, издаваемая в 1868--1917 гг.; отражала интересы дворянско-чиновничьих кругов; с 1905 г. приобрела в значительной мере черносотенное направление; владельцем с 1876 г. был Алексей Сергеевич Суворин (1834--1912).]... Такой был славный, тактичный. Он же гимназистов на улице ловил, которые фуражек ему не снимали, и арестовывал. Те, бывало, клопики маленькие, плачутся: "за что, дяденька?" "За то, что начальство не почитаете, меня на улице не узнаете!" -- "Да мы с вами не знакомы!" -- "А-а, не знакомы? Посидите в каталажке -- будете знакомы!" Веселый был человек.
Дед опустил голову и задумался. И лицо его осветилось тихой задушевной улыбкой...
-- Муратова [Муратов Н. П. -- тамбовский губернатор в 1912 г.] тамбовского тоже помню... Приглашали его однажды на официальный деловой обед. "Приеду, -- говорит, -- только если евреев за столом не будет". "Один будет, -- говорят. -- Директор банка". -- "Значит, я не буду!" Такой был жизнерадостный...
Телефонный звонок перебил его рассказ.
Аксюшка подскочила к телефону и затараторила:
-- Алло! Кто говорит? Дядя Миняй! Отца нет. Он на собрании общества деятелей садовой культуры. Что? Какую книжку? Мопассана? "Бель-Ами" ["Бель-Ами" ("Bel-Ami") -- "Милый друг" (фр.) -- один из самых известных романов Ги де Мопассана (1850---1893).]? Хорошо, спрошу у мамы. Если есть -- она пришлет.
Аксюшка вернулась от телефона и припала к дедову
-- Еще, дедушка, что-нибудь о губернаторах.
-- Да что ж еще?..
Дед рассмеялся.
-- Нравится? Как это говорится: "Недаром многих лет свидетелем Господь меня поставил"... Хе-хе... Толмачева одесского [Толмачев И. Н. -- одесский генерал-губернатор (1907--1911), известный своим административным самодурством и антисемитизмом.] тоже хорошо помню. Благороднейший человек был, порывистый! Научнейшая натура. Когда изобрели препарат "606", он и им заинтересовался. Кто, спрашивает, изобрел? Эрлих [Эрлих Пауль (1854--1915) -- крупный немецкий врач, бактериолог и биохимик, основатель химиотерапии, лауреат Нобелевской премии (1908). В 1909 г. создал противосифилитический препарат сальварсан (он был 606-м по счету из испытанных препаратов, отсюда его второе название -- "606").]? Жид? Да не допущу же я, говорит, делать у себя в Одессе опыты с жидовским препаратом. Да не бывать же этому! Да не опозорю же я родного мне города этим шарлатанством!! Очень отзывчивый был человек, крепкий.
Дед оживился.
-- Думбадзе [Думбадзе И. А. (1851--1916) -- генерал-черносотенец; с 1916 г. градоначальник г. Ялты, терроризировал население, вмешивался в судебные дела, в 1910 г. был уволен, но вскоре опять назначен градоначальником.] тоже помню! Тот был задумчивый.
-- Как, дед, задумчивый?
-- Задумается, задумается, а потом скажет: "Есть у нас среди солдат евреи?" -- "Есть". -- "Выслать их". Купальщиц высылал, которые без костюмов купались, купальщиков, которые подглядывали. И всех -- по этапу, по этапу. Вкус большой к этапам имел... А раз, помню, ушел он из Ялты. Оделся в английский костюм и поехал по России... А журналу "Сатирикон" стало жаль его, что вот, мол, был человек старый при деле, а теперь без дела. Написали статью, пожалели. А он возьми и вернись в Ялту, когда журнал там получился. И что ж вы думаете, детки: стали городовые по его приказу за газетчиками бегать, "Сатириконы" отнимать, в клочья рвать. Распорядительный был человек! Стойкий. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И долго еще раздавался монотонный добродушный дедов голос. И долго слушали его притихшие изумленные дети.
А за окном выла упорная сельская метель, слышались звуки автомобильных сирен и однотонное гудение дуговых фонарей на большой занесенной снегом дороге...
Ежилась, мерзла и отогревалась святая Русь.