Одно из главных душевных свойств Чудака выяснилось для меня совершенно случайно.
В то время мы были мало знакомы, и только еще присматривались друг к другу.
Прекрасным росистым утром гуляли мы с ним по полю, пригреваемые ранним солнышком. Дышалось легко, чудесно, полной грудью, а ноздри жадно расширялись навстречу сладким полевым запахам.
-- Какое чудесное утро, -- воскликнул я. -- И какой райский аромат!
-- Да, -- кивнул головой Чудак. Жаль только, что я ботинки промочил росой.
-- К черту ваши ботинки! Вы посмотрите -- все до последней козявки, до последнего жучка живет сейчас полной жизнью, стараясь до дна исчерпать свое краткое предназначение.
Чудак с сомнением покачал головой.
-- Тоже, знаете ли, разные жучки бывают и разные их предназначения... Иной жучок только тем и живет, что хлеб на корню пожирает и убытки делает...
-- Вы не любите природы? -- спросил я с досадой.
-- Мы оба не любим друг друга. Так что -- квиты.
Я оглядел его тощую, нескладную фигуру, его впалую грудь и желтые усы на бледном лице. И подумал:
-- "А, пожалуй, голубчик, ты и прав. Природа тоже тебя не особенно жалует".
-- По-моему, этот "цветочный ковер", которым вы так восхищаетесь -- одна безвкусица. Тона подобраны кое-как, без всякого смысла...
-- Ага!.. Вы, значит, требуете какой-то высшей гармонии. Ну, в самой природе вы гениальности не встретите; в описаниях ее -- пожалуй. Помните, Пушкина? Ни с чем несравнимые строки:
Тиха украинская ночь.
Прозрачно небо. Звезды блещут.
Своей дремоты превозмочь
Не хочет воздух. Чуть трепещут
Сребристых тополей листы,
Луна спокойно с высоты
Над Белой Церковью сияет...
-- Знаете, что напоминают мне эти стихи? Протокол. Бесстрастный полицейский протокол. О чем пишет поэт? Об украинской ночи? Ну, да, она бывает тиха... Тут ничего особенного. "Прозрачно небо"... Конечно, раз нет туч и небо ясно -- оно прозрачно. Наверное, всякий обыкновенный человек тысячу раз говорил в этих случаях: "какое прозрачное небо!.. Как блещут звезды"... В том, что иногда в воздухе чувствуется тревога -- нет ничего удивительного, даже животные иногда чувствуют это. А насчет "трепетания сребристых тополей" -- это ведь любой хохол видел, знает и ничего не находит тут замечательного. Трепещут потому, что дует небольшой ветерок. Легкое движение воздуха.
-- Замолчите! -- крикнул я. -- У вас, вместо сердца, кусок сухого дерева!
Чудак улыбнулся и ответил:
-- Нет, сердце у меня хорошее. Вот легкие -- действительно, не особенно приличные.
* * *
Однажды, прогуливаясь по шумной улице, я встретил Чудака. Он быстро шел, оглядывая фасады домов и внимательно прочитывая все вывески.
-- Здравствуйте, Чудак. Куда вы?
-- Гроб покупать.
Я рассмеялся.
-- Странное у вас нынче остроумие. Пойдемте, прогуляемся.
-- Не могу. Честное слово нужно заказать гроб.
-- Кому?
-- Нашей хозяйке дома. Она умерла нынче, и все ее домашние так растерялись, что взвалили эту обязанность на меня. Впрочем, старуха. Уже 60 лет.
Мы отыскали мрачное логовище гробовщика и спустились по ступенькам вниз.
Чудак выбрал небольшой черный гроб, вынул бумажник и потом вдруг, будто что-то вспомнил, огляделся.
-- Еще что-нибудь прикажете? -- засуетился гробовщик.
-- Да... Как вы думаете, -- обратился он ко мне. -- Если человек на полголовы ниже меня -- какова его длина?
-- Высота, вы хотите сказать?
-- Длина. Я беру лежащего. Мне понадобится еще один гроб. Можно купить заодно, чтобы потом не возиться.
-- Для кого?!
-- Для моего отца.
-- Да разве он умер?
-- Живехонек. Но у него рак желудка -- дело верное... Больше трех месяцев не протянет.
-- И вы говорите таким тоном об отце?!
-- Я говорю обыкновенным тоном. Тут уж ничего не поделаешь. Жалко его очень, -- но от рака излечения нет. А гроб-то ведь, все равно, понадобится. Теперь ли, тогда ли...
-- И вы способны для живого отца купить гроб?
-- Да, ведь, я старику не покажу его... Спрячу пока в чулан -- пусть стоит. А тогда, когда начнется суматоха...
-- Вы, черт знает, что говорите! "Пока"... Прощайте!
Я сухо пожал руку удивленному, не понимавшему меня Чудаку и, расстроенный, убежал...
* * *
Я не был свидетелем третьего поступка Чудака -- я слышал все происшедшее со слов других.
Однажды в одном из отелей Швейцарии, Чудак, в самый день своего отъезда в Россию, познакомился с семьей петербургского чиновника. Дочь чиновника, двадцатилетняя Ирина, чрезвычайно ему понравилась. После обеда Ирина в сопровождении Чудака спустилась к озеру, и там между ними произошел следующий разговор:
-- Как жаль, что мы познакомились только сегодня, именно, в тот день, когда мне нужно уезжать.
-- Да... Жалко.
-- Вы мне очень нравитесь.
-- Merci.
-- Слушайте, знаете что? (Чудак вынул часы). До отъезда мне осталось полтора часа... За это время, конечно, ничего не успеешь... Но если вы умная девушка -- вы должны понять меня. Я вам не противен, и если бы нам пожить бок о бок, так -- месяц или полтора, вы могли бы влюбиться в меня и согласиться выйти за меня замуж. Но -- повторяю -- этого времени у нас нет, а я не прочь жениться на вас. Я знаю, конечно, что нужно делать все постепенно: сначала взгляды, потом легкое пожатие руки, мимолетный вздох, поцелуй после недолгой борьбы и потом -- предложение руки и сердца. Кладем на пожатие руки две недели, на вздох -- две недели, и на поцелуй -- неделю. Итого -- больше месяца. Предстоит трудная задача -- проделать все это в 1 1/2 часа... Вдумайтесь -- если вы меня поняли -- мы, по приезде в Россию, можем быть счастливы...
-- Вы сумасшедший! Нас ведь все засмеют! Никогда я не слыхивала ничего подобного...
-- Почему? Сделай я это самое предложение полтора месяца спустя, вы бы не удивились, а тут отказываетесь. А что особенного могло случиться за эти полтора месяца, так называемого "ухаживания"? Несколько букетов цветов, билетов в театр, десяток коробок конфет?.. Ну, если вы так привержены обычаю, традиции -- извольте: я могу еще сейчас успеть прислать вам тридцать-сорок букетов, пуда полтора конфет и целую книжку билетов в театр на сегодняшнее представление "Норы". Ведь это все равно, в сущности... Не правда ли?
-- Вы... или сумасшедший, или... нахал! -- сердито крикнула девушка, и, вырвав руку, ушла одна, оставив позади себя огорченного Чудака.
Чудак долго и печально, с горькой складкой у углов рта, глядел, как удалялось чудаково счастье, не понявшее его, Чудака...
* * *
Я долго не встречался с Чудаком -- несколько месяцев.
Вчера я зашел к нему, по делу немного щекотливому, но удивительно -- я совсем не стеснялся этого странного, сухого, рассудительного человека.
-- Здравствуйте, Чудак, -- сказал я, усмехаясь. -- У меня к вам дело. Это немного бестактно: столько времени не видеться и прийти теперь только по делу...
-- О, ничего. Вероятно, вы были очень заняты и не могли зайти, а теперь время нашлось.
Я бросил на него косой пытливый взгляд -- не шутит-ли он?
Нет. Чудак был совершенно серьезен и говорил без иронии.
-- Так вот, милый Чудак. Мне нужна дозарезу тысяча рублей.
-- Хорошо. У меня есть деньги.
-- Вот удача-то! Я вам отдам через три с половиной месяца.
-- Постойте, -- сказал Чудак, призадумавшись, и, как будто, что-то высчитывая. -- Вы говорите -- через три с половиной месяца? Так ничего не выйдет: или отдайте через два с половиной месяца, или уж совсем не отдавайте.
Я изумленно посмотрел на него.
-- Я вас не понимаю...
-- Ах, Господи, -- сказал он с легким нетерпением, глядя в потолок. -- Расчет очень простой: через 2 1/2 месяца я смогу получить долг, а через 3 1/2 месяца не могу.
-- Уезжаете?
-- Не совсем. Просто у меня скоротечная чахотка, и доктора сказали, что я проживу самое большее три месяца.
Я вскочил с места, а Чудак похлопал меня по плечу и сказал:
-- Но, если бы я, в крайнем случае, протянул еще недельку сверх срока -- не хлопочите. У меня, ведь, наследников нет, а с гробовщиком мы уже сделались... Помните, тогда -- заодно с отцом.