(Жизнь человека)
Начало этой печальной и трагической истории такое.
В шестом этаже большого каменного дома стояли в разных позах трое лиц и вели между собой оживленный разговор.
Женщина прижимала красивыми полными руками к груди простыню, забыв, что простыня не может нести двойную службу и прикрывать в то же время ее стройные обнаженные колени; женщина плакала; и в промежутке между рыданьями женщина говорила:
-- О, Иван! Уверяю же тебя, что я не виновата... Это все он... Вскружил мне голову, увлек меня и все это, уверяю тебя, против моей воли! Я боролась...
Один мужчина, не снимая пальто и шляпы, сильно жестикулировал и укоризненно говорил третьему в этой комнате:
-- Мерзавец! Я тебе докажу сейчас, что ты подохнешь, как собака, и закон будет на моей стороне! Ты расплатишься за эту кроткую страдалицу, подлый змей-искуситель!!
Третьим в этой комнате был молодой господин, одетый в настоящий момент хотя не совсем тщательно, но державшийся с большим достоинством...
-- Что ж я... Я ничего, -- возражал он, печально смотря в пустой угол комнаты.
-- Ты -- ничего? Так вот же тебе, негодяй!
Мощный мужчина в шляпе распахнул окно, выходившее на улицу, схватил в охапку не совсем тщательно одетого молодого господина и выбросил его в окно.
Очутившись в воздухе, молодой господин стыдливо застегнул жилетку и, прошептав себе в утешение: "Ничего... Неудачи закаляют!" -- полетел вниз.
Не успел он еще в своем полете достигнуть следующего, пятого, этажа, как из груди его исторгся тяжелый вздох.
Воспоминание о женщине, которую он сейчас только покинул, отравило своей горечью всю прелесть ощущения полета.
-- Боже ты мой! -- горестно подумал молодой господин. -- Ведь я ее любил... А она не нашла в себе даже мужества во всем признаться супругу! Бог с ней! Теперь я чувствую, что она для меня далека и безразлична...
С последней мыслью он достиг уже пятого этажа и, пролетая мимо окна, с любопытством заглянул в него.
За покосившимся столом, подперев голову руками, сидел молодой студент и читал книгу.
Пролетавший господин, увидя его, вспомнил свою жизнь, вспомнил, что он до этого проводил все свое время в светских забавах, забывши о науке, о книгах, и его потянуло к свету знания, к раскрытию пытливым умом тайн природы, к восхищению перед гением великих мастеров слова...
-- Милый, милый студент! -- хотелось ему крикнуть читавшему. -- Ты разбудил во мне дремавшие стремления и излечил от того пустого увлечения суетой жизни, которая довела меня до такого печального разочарования в шестом этаже...
Но, не желая отрывать студента от занятий, молодой человек не крикнул этого, а пролетел до четвертого этажа, и здесь мысли его приняли другое направление.
Сердце сжалось сладкой и жуткой болью, а голова закружилась от восхищения и восторга.
У окна четвертого этажа сидела девушка и, имея перед собою швейную машину, что-то шила.
Но ее прекрасные белые руки забыли в настоящий момент о работе, и голубые, как васильки, глаза смотрели куда-то вдаль мечтательно и грустно.
Молодой господин не мог оторвать взора от этого видения, и в сердце его росло и ширилось какое-то новое, большое и властное чувство...
И понял он, что все его прежние встречи с женщинами были не более как пустыми увлечениями и что только теперь он познал это странное, загадочное слово: любовь.
И его потянуло к тихой, семейной жизни, к ласке беззаветно любимого существа, к улыбке радостного и умиротворенного бытия.
Следующий этаж, который он в настоящий момент пролетал, еще более укрепил его в этом стремлении.
В окне третьего этажа он увидел смеющуюся мать, которая, подбрасывая на коленях полненького улыбающегося ребенка, пела ему тихую песенку, и в глазах ее светилась любовь и ласковая материнская гордость.
-- И я хочу жениться на девушке из четвертого этажа и хочу иметь таких же розовых, пухленьких ребят, как в третьем этаже, -- подумал господин. -- И я весь отдамся моей семье и в этом самопожертвовании найду свое счастье...
Но приближался уже второй этаж. И картина, которую в окне этого этажа увидел молодой господин, заставила сжаться его сердце.
За роскошным письменным столом сидел господин с блуждающим взглядом и взъерошенными волосами. Он беспрестанно поглядывал на фотографическую карточку, которая стояла перед ним. При этом правой рукой писал какую-то записку, а в левой держал револьвер, прижимая дуло его к виску.
-- Безумец! Остановись!! -- хотел крикнуть ему пролетающий молодой господин. -- Жизнь так прекрасна!
Но какое-то инстинктивное чувство удержало его от этого.
Роскошная обстановка квартиры, богатство и уют навели молодого господина на мысль, что в жизни есть что-то другое, что может развеять и этот уют, и довольство, и семью, что-то более сильное, властное и ужасное...
-- Что же это такое? -- подумал с тяжелым сердцем молодой господин, и, как будто нарочно, жизнь дала ему суровый и бесцеремонный ответ в окне первого этажа, которого он теперь достиг.
У окна, почти совсем скрываясь за драпировкой, сидел молодой человек без сюртука и жилета, а на коленях у него сидела полуодетая дама, любовно обвивши шею возлюбленного круглыми розовыми руками и жарко прижимаясь к нему пышной грудью...
Молодой господин вспомнил, что он видел эту нарядную даму на прогулке с мужем, но этот человек не был ее мужем... Тот был старше, с черными полуседыми кудрями, а этот имел прекрасные белокурые волосы.
И вспомнил молодой господин свои давешние планы -- ученья, по примеру студента пятого этажа, женитьбы на девушке четвертого этажа, мирной семейной жизни на манер третьего этажа -- и тяжело сжалось его сердце.
Увидел он всю эфемерность, непрочность счастья, о котором он мечтал, увидел в будущем около себя и жены целый ряд молодых людей с прекрасными белокурыми волосами, вспомнил муки господина второго этажа и те меры, которые тот принял для избавления от этих мук, -- и понял он его.
-- После всего виденного жить больше не стоит, это и глупо, и мучительно, -- с болезненной, саркастической усмешкой подумал молодой человек и, сдвинув брови, решительно подлетел к самому тротуару улицы.
И не дрогнуло сердце его, когда он коснулся руками тротуарных плит и, сломав эти бесполезные теперь руки, разбил голову о твердый, равнодушный камень.
-----
А когда около его неподвижного трупа собрался любопытствующий народ, никому и в голову не пришло, какую глубокую и сложную душевную драму пережил за момент перед этим молодой господин!