ЕРОПЕГОВ

I

Недавно ко мне зашел мой приятель Еропегов и среди разговора вдруг, будто что-то вспомнив, всплеснул руками.

-- Да! Чуть не забыл... С тобой очень хочет познакомиться Демкин.

-- Какой Демкин?

-- Демкин! Очень симпатичный парень. Я ему много о тебе говорил. Тебе с ним обязательно нужно познакомиться.

Я пожал плечами.

-- Ему что-нибудь от меня нужно?

-- Ну, вот видишь, вот видишь, какой ты сухой, черствый человек. Сейчас -- "нужно"! Просто он тобой очень интересуется -- я ему так много рассказывал о тебе... Почему же вам не познакомиться?

Еропегов был известен мне за человека крайне порывистого, нелепо-суетливого и восторженного. Поэтому я еще раз пожал плечами и спросил:

-- Да он что же, по крайней мере, интересный человек?

-- Он? Удивительный! Стихи пишет.

-- Да что ж тут удивительного: и я пишу стихи.

-- И ты удивительный человек. Я знаю, ты о себе преувеличенно скромного мнения, но... эх, брат! О чем там говорить. Так можно его привести к тебе? В нем, между прочим, есть еще одно драгоценное качество: незаменимо рассказывает анекдоты!

-- Ну что ж -- приводи.

-- Очень тобой интересуется. А анекдоты -- ты животики надорвешь.

II

На другой день, сидя в кабинете, я услышал звонок и потом шум какой-то борьбы в передней.

-- Да пойдем! Чего ты, чудак, стесняешься? -- слышался голос Еропегова.

-- Уверяю же тебя, что неудобно. Ну, как это так вдруг, ни с того ни с сего, явиться к незнакомому человеку знакомиться! -- доносился до меня другой голос.

-- Пустяки! Он тобой очень интересуется. Я так много рассказывал ему о тебе. Ты ему доставишь только удовольствие! Расскажешь два-три анекдота -- посмеемся. Раздевайся! Тут запросто.

-- Да почему ему так хотелось со мной познакомиться?

-- Ну, как же! Он тоже стихи пишет...

Дверь отворилась, и на пороге показался оживленный Еропегов, таща за руку конфузливо упиравшегося черного человека с кривыми ногами и мрачным, унылым взглядом впалых глаз.

-- Вот он, проказник! Насилу приволок... Ффу!.. Познакомьтесь, господа!

Демкин застенчиво пожал мою руку и сел, скривив голову набок.

-- Вот, брат, тот Демкин, о котором я говорил. Стихи пишет! Поэт.

Поэт сконфузился и занялся своими ногами: одну подвернул под кресло, а на носок другой стал пристально смотреть, будто не веря глазам, что он еще обладает этой частью тела.

Руки решительно затрудняли его: сначала он сложил их на коленях, непосредственно за тем перенес их на грудь и, в конце концов, подпер одной рукой бок, а другой стал обмахивать лицо, покрасневшее от уличного холода.

-- Вы действительно пишете стихи? -- спросил я, желая ободрить его.

-- Пишу, -- отвечал он надтреснутым голосом.

-- Только так, для себя...

Этот человек трогал меня до слез своим жалостным видом. Я решительно недоумевал: зачем Еропегов притащил его?

-- Нет ты, брат, расскажи лучше анекдотик какой-нибудь. Изумительно анекдоты рассказывает, -- обратился ко мне оживленный, веселый Еропегов. -- Право, расскажи!

Демкин потупил голову и гудящим, унылым голосом покорно начал:

-- Один купец пришел в ресторан. Видит -- висит клетка с соловьем. "Сколько, -- говорит, -- стоит". -- "Триста рублей". -- "Зажарьте".

-- Этот анекдот мне известен, -- сказал я. -- Купец, когда зажарили, сказал: отрежьте на три копейки. Да?

-- Да, да, -- кивнул головой Демкин. -- А то другой анекдот есть: армянин застал жену с приказчиком на диване. Они целовались, и он...

-- Знаю! -- перебил я. -- Потом он еще диван продал.

Демкин тяжело вздохнул и замолчал.

-- Ты расскажи об еврее, который пришел в театр, а потом ушел, не желая ждать, когда прочел в программе, что между вторым и третьим действием проходит полтора месяца, -- подсказал Еропегов.

Мрачный Демкин покорно рассказал анекдот об еврее.

Анекдот был тоже мне знаком, но я сделал вид, что впервые услышал его, и поэтому насильственно смеялся.

Еропегов громко хохотал и одобрительно повторял:

-- Этакий весельчак! Удивительно! Вот ему бы, -- обратился он ко мне, -- с Подскокиным познакомиться! Надо будет их познакомить. Да что, брат, там думать... Пойдемте сейчас все к Подскокиным. Они будут очень рады.

Я категорически отказался, ссылаясь на работу. Демкин встал и стал прощаться со мной. Еропегов хлопал его по плечу, одобрительно говоря:

-- Уморушка с тобой! То есть, откуда у него берутся эти анекдоты?! Прямо удивительно!

Потом я слышал, как Еропегов говорил Демкину в передней:

-- Ты, брат, к нему запросто приходи! Он очень будет рад. Ну, как он тебе понравился? Не правда ли -- душа человек?.. А сейчас мы к Подскокиным поедем.

-- Да я ж с ними не знаком!

-- Пустое! Они очень будут рады.

III

На днях я собирался ехать в Москву. Услышав об этом, Еропегов всплеснул руками и спросил меня:

-- Ты где же думаешь остановиться?

-- В гостинице. Мне на два дня.

-- Ну не чудак ли?.. Я всегда говорил, что ты -- форменный чудак! Поезжай прямо к Коле Полтусову и остановись у него.

-- К какому Коле Полтусову?

-- Ты не знаешь Кольку? Он не знает Кольку! Тебе стоит только явиться к нему и сказать: "привез вам поклон от Алеши!" Он тебя в объятьях задушит.

Глаза его увлажнились слезами.

-- Да... -- прошептал он, будто охваченный потоком нахлынувших воспоминаний. -- Коля Полтусов... Сколько у меня связано с этим именем... Наши кутежи, попойки... Милый, непосредственный Коля... Нет, брат! Ты его обидишь, если не приедешь прямо к нему. У него ты великолепно устроишься на эти два дня.

-- Но как же мне поехать к незнакомому человеку? Ведь это ты с ним друг. А мне он не знаком.

-- Колька не знаком?! Николай Полтусов не знаком? -- вскричал Еропегов. -- Ну, ты, милый, меня уморить хочешь. Вас через час водой не разольешь! Прямо скажи -- поклон от Алеши! Ну, согласись... ведь ко мне ты бы поехал? Почему же к нему не хочешь? Ты скажи только -- я друг Алеши! И довольно. И довольно!!

Я спорил с Еропеговым около часа и, наконец, он победил меня своей стремительностью, взяв торжественное слово, что я, по приезде в Москву, направлюсь прямо к Полтусову.

-- Но ведь не могу же я ему сказать: "приютите меня". Это неудобно!

-- Этого и не надо. Он сам в тебя вцепится. Да. Коля Полтусов... Что-то ты сейчас делаешь там, в своей Москве?! -- растроганно прошептал Еропегов.

IV

Приехав в Москву, я прямо с вокзала поехал по данному мне адресу и действительно увидел подъезд с металлической дощечкой на дверях:

"Николай Карпович Полтусов, присяжный поверенный".

Меня впустили и через минуту ввели в кабинет Полтусова, высокого пожилого господина, недоумевающе поднявшегося мне навстречу.

-- Здравствуйте, -- сказал я, отрекомендовавшись. -- Привез вам поклон от Алеши.

-- От какого Алеши? -- спросил он.

-- От Алексея Петровича Еропегова, вашего друга.

-- Алексея... Агапеньева?.. Что-то... такого я не знаю, -- задумчиво сказал Полтусов.

-- Не Агапеньева, а Еропегова.

-- Еропегова?.. Гм... Да он какой из себя?

-- Высокий такой, костлявый. Вечно суетится.

Полтусов потер лоб.

-- Не припомню... Что за странность!..

-- Да вы Полтусов? Ваше имя Николай?!

-- Да.

-- Ну как же вы его не помните?! Он еще вспоминал о ваших попойках, о каком-то кутеже в "Славянском Базаре"...

Полтусов задумался.

-- Он не брюнет ли такой, с размашистыми движениями?.. Еще всех знакомить любит?..

-- Он! -- вскричал я. -- Конечно, Еропегов!

-- Теперь я припоминаю. Мы с компанией однажды сидели в "Славянском Базаре" за столиком, а этот господин, сидя рядом, со своим знакомым, подошел потом к нам и сам представился. Помню, помню. Он еще предлагал мне выпить на брудершафт, да я отказался... Ну что за смысл пить с почти незнакомым человеком... Не правда ли?

Я встал, пробормотал несколько слов извинения и, опрокинув стул, поспешно ушел от Полтусова, боясь оглянуться, чтобы не встретиться с его глазами.

V

-- Ну что, -- спросил Еропегов, радостно приветствуя меня по возвращении из Москвы. -- Как Коля?

-- Ничего. Просил тебе кланяться, -- усмехнулся я.

-- Вот видишь! Ты, конечно, у него остановился?

-- О, да. Он меня принял, как родного. Одно твое имя раскрыло передо мной все двери.

-- Ну, вот видишь! Я всегда говорю, что человеческие отношения должны быть самыми простыми и задушевными.

Он посмотрел на меня, помолчал и потом, подумав немного, сказал:

-- Тебе нужно отдохнуть среди природы. Тебе нужно поехать в Новоузенский уезд.

-- Почему именно в Новоузенский?

-- Там живет семья помещика Козулевича. Прекрасные люди! Право, поезжай. Они тебя, как родного, примут. Чего, в самом деле.

-- Ты хорошо знаком с ними? -- усмехнулся я.

-- Я не знаком, но мне Демкин много говорил о них. Славные такие люди! Они будут тебе бесконечно рады...