Существуют такие старушонки-салопницы, которых можно встретить на окраине маленького тихого городка, обязательно где-нибудь в гостях, и обязательно за чашкой бурого кофе, с жидкими, вероятно, специально для салопниц изготовленными, сливками...
Являются они в гости, со смиренно поджатыми дряблыми губами, искательным взглядом и крайне ласковыми благочинными повадками.
-- Какой ваш Петенька-то стал, -- медовым голосом замечают они, -- большой-большой -- совсем мужчина.
-- Да, -- улыбается довольная хозяйка. -- Еще чашечку, Арина Ильинишна?
-- Выпью, -- соглашается Арина Ильинишна, жадными глазами впиваясь в вишневое варенье. -- Это, что у вас... новые гардины?
-- Да. Недавно купила. Нравятся?
-- То есть, так бы весь век и глядела на эти гардины! Так бы и глядела!.. Глазу от них не отведешь. А супруг ваш -- все на службе?
-- На службе.
-- Очень даже он замечательный человек! Редкий мужчина. Скромный, непьющий. Истинно, что вам Господь Бог счастие послал за вашу добрую душу и золотое сердце...
Пауза.
-- А что я у вас матушка-хозяйка попрошу, -- прерывает вдруг гостья молчание -- не можете ли вы дать мне на недельку швейной машинки?.. А то мой Гришка совсем обтрепался... Обшить бы его...
-- Что вы, Арина Ильинишна! Как же я могу дать, если она у нас каждый день в ходу: Семья-то -- слава Богу... То то, то сё. С утра до ночи она у нас занята.
-- Ну, на недельку могли бы!
-- На три дня не могу, милая Арина Ильинишна. Верьте совести!
-- Ах, так? Понимаю, понимаю...
-- Что вы понимаете?
-- Нет, уж... что там! Насквозь вижу вас. Это вы мне за то не хотите дать, что я вашему Петьке давеча, когда вы присылали, утюгов не дала. И не дам! Потому, я знаю вашего Петьку... Возьмет этот дылда утюги, да вместо того, чтобы вам снести -- пропьет их...
-- Не смейте так говорить о моем сыне!!
-- А плевать я, матушка, хотела на твоего сына! Тоже он не очень важная птица! Если бы еще в отца был, а то -- так... в проезжего молодца! Ты-то, милая моя (всему городу известно!), был грех -- целый год с землемером хвосты трепала! Да и муженек твой тоже -- сквозь пальцы смотрел, а? Тоже птица хорошая! Ему бы только в картишки играть... Да еще как он там и играет? Я, чай, больше из рукава карты таскает. А тебе я скажу вот что: ноги моей у тебя не будет, вот что! Чтоб вас тут всех громом побило, паршивцев!! Ты у меня давеча сковородку брала из кухни -- отдай, пока я тебе бельма-то не выцарапала... Небось уже сбыла ее татарину, мошенница разнесчастная!! И чего, спрашивается, я таскалась в это гнилое семейство... Тьфу!!!
* * *
Это -- салопница в обыденной жизни.
А вот -- салопница мировая.
Когда у Германии с Англией произошел разрыв дипломатических сношений, император Вильгельм II (император же, все-таки!) написал в письме английскому послу:
"...Отныне буду считать для себя позором когда-нибудь надеть английский мундир"!
А совсем недавно эта вздорная немецкая салопница написала:
"Берлинское правительство доводит до сведения германского общества, что отныне Япония перестала существовать для Германии, как страна, с которой следует поддерживать сношения, установившиеся между европейскими странами".
-- И страна ваша жульническая, -- кричал разгоряченный Вильгельм, запахивая полы своего поношенного халата, -- и ноги моей у вас не будет, и всегда-то вы были продувным народишком... И носы-то у вас плоские, и скулы нехорошие. И все-то вы дрянь противоестественная!.. Тьфу на вас!!
-----
Бедная растерявшаяся салопница.