Одинъ человѣкъ рѣшилъ жениться.
Мать.
-- Я женюсь, -- сказалъ онъ матери. Подумавъ немного, мать заплакала. Потомъ утерла слезы. Сказала:
-- Деньгами много?
-- Не знаю.
-- Ну, хоть такъ, тряпками-то -- есть что-нибудь? Серебро тоже понадобится, посуда. А то потомъ хватишься -- ни ложечки, ни салфеточки, ни тарелочки... Все покупать нужно. А купчишки теперь такъ дерутъ, что приступу ни къ чему нѣтъ. Обстановку въ гостиной, я думаю, перемѣнить нужно, эта пообтрепалась такъ, что принять приличнаго человѣка стыдно. Перины есть? Пуховыя? Не спрашивалъ?
И не спросила мать:
-- А любитъ тебя твоя будущая жена?
Любовница.
-- Я женюсь, -- сказалъ онъ любовницѣ.
Любовница поблѣднѣла.
-- А какъ же я?
-- Ты постарайся меня забыть.
-- Я отравлюсь.
-- Если ты меня хоть немножко любишь -- ты не сдѣлаешь этого.
-- Я? Тебя? Люблю? Ну, знаешь ли, милый!.. Кстати ко мнѣ сегодня Сергѣй Иванычъ три раза по телефону звонилъ. Думаю весной поѣхать съ нимъ на Кавказъ.
Помолчавъ, спросила:
-- Что жъ она... богатая?
-- Кажется.
И съ облегченнымъ сердцемъ подумала:
-- Ну, значить, онъ меня оставляетъ изъ-за денегъ. Кажется, что это не такъ обидно.
И не спросила любовница:
-- А любитъ тебя твоя будущая жена?
Горничная.
-- Я женюсь, -- сказалъ онъ горничной.
-- А какъ же я? Меня-то вы оставите? Или искать другое мѣсто?
-- Почему же? Вы останетесь.
-- Только имѣйте въ виду, баринъ, что ежели васъ двое, то жалованье тоже другое. Во-первыхъ, около женщины больше работы, a потомъ и мелкой стирки прибавится, то да сѣ. Не иначе, пять рублей прибавить нужно.
Даже въ голову не пришло горничной задать своему барину простой человѣческій вопросъ:
-- А любитъ васъ ваша будущая жена?
Прохожій.
У прохожаго было такое веселое полупьяное располагающее къ себѣ лицо, что собиравшійся жениться человѣкъ улыбнулся прохожему и сказалъ:
-- А я, знаете, женюсь.
-- И дуракъ.
Растерялся собиравшійся жениться:
-- То есть?
-- Да ужъ будьте покойны.
И, нырнувъ въ толпу, не догадался спросить этотъ прохожій...
-- А любитъ васъ ваша будущая жена?
Другъ.
-- Я женюсь, -- сказалъ онъ своему другу.
-- Вотъ тебѣ разъ!
Послѣ нѣкотораго молчанія, сказалъ другъ:
-- А какъ же я? Значитъ нашей дружбѣ, крышка?
-- Почему же? Мы, попрежнему, останемся друзьями.
И только тутъ задалъ другъ вопросъ, который не задавалъ никто:
-- А любитъ тебя твоя будущая жена?
Взоръ человѣка, собиравшагося жениться, слегка затуманился.
-- Не знаю. Думаю, что не особенно...
Другъ, что-то соображая, пожевалъ губами.
-- Красивая?
-- Очень.
-- М-да... Н-да... Тогда конечно... Въ общемъ, я думаю: отчего бы тебѣ и не жениться?
-- Я и женюсь.
-- Женись, женись.
Холодно и неуютно живется намъ на бѣломъ свѣтѣ. Какъ тараканамъ за темнымъ выступомъ остывшей печи.