I
-- Михаил! -- сказал отец. -- Через две недели экзамены, а ты до сих пор и за книжку не брался.
Михаил Черепицин, ученик второго класса, держался на этот счет другого мнения.
-- Еще рано готовиться, -- ответил он, не задумываясь.
-- Как так рано?!
-- Еще две недели. Если я теперь все выучу, так к экзаменам и забуду.
-- Нечего сказать, хороший ученик! Другие всю жизнь помнят, а он через две недели собирается забыть... Марш сейчас же за книгу!
Михаил Черепицин, ученик второго класса, покорно вздохнул и сел за книгу. На переплете было написано: "Малинин и Буренин. Арифметика".
Но если раскрыть эту книгу, на первой же странице можно было прочесть:
"Солнце склонялось к западу... Вдруг высокая трава заколебалась, чьи-то руки раздвинули ее, и на прогалину выполз краснокожий сиукс, свирепое лицо которого было покрыто татуировкой.
-- Оах! -- воскликнул он вполголоса, хватаясь за томагавк..."
Готовиться к экзаменам было еще рано. Так мирно шли дни, и каждое утро и каждый вечер сиукс Голубой Шакал хватался за томагавк. А когда до экзамена осталось два дня, ученик второго класса Михаил Черепицин, по примеру сиукса, схватился за книги.
Но, схватившись, увидел, что, пожалуй, к экзамену ему не приготовиться. Книг было много, а времени мало.
Вдумавшись в свое положение, Черепицин заметался, как зверек в клетке, но помощи ждать было неоткуда.
Даже сам гроза прерий Голубой Шакал не мог помочь Черепицину, несмотря на все свое влияние и связи на Дальнем Западе.
Сколько бы он ни кричал свое грозное "оах", сколько бы ни размахивал томагавком, учителя не обратили бы на него никакого внимания.
Черепицин тоскливо брал книги в руки, перелистывал их одну за другой, но вызубрить все это в несколько часов -- он сам понимал -- было невозможно.
-- Ну, раз уже поздно, -- решил Михаил Черепицин, -- ничего не поделаешь. Попробую на авось.
Впрочем, в день перед экзаменом некоторые меры, которые были в ходу у ленивых товарищей, он принял: положил на ночь книги под подушку, что, по словам некоторых бездельников, якобы помогает в смысле запоминания предмета.
Кроме того, вырвал из книги самые трудные страницы и натощак съел их. Кто-то в училище уверил его, что если съесть какую-нибудь страницу, то уж никогда ее не забудешь.
Было очень противно: жеваная бумага не проходила в черепицино горло, но он запил водой и с трудом проглотил несколько отвратительных комков.
А отправляясь на экзамен, Черепицин решил сделать доброе дело: дал нищему две копейки и попросил помолиться за то, чтобы он, Черепицин, выдержал экзамен.
II
-- Черепицин Михаил!
-- Здесь.
-- Подойдите к столу.
Ноги Черепицина дрожали, когда он подходил к экзаменационному столу.
"Эх, -- подумал он, -- хорошо бы, чтоб сейчас из-под этого покрытого зеленым сукном стола выполз вождь сиуксов Голубой Шакал! Все бы испугались, убежали, и экзамена бы не было".
Но чудес в наши дни не случается. Из-под стола никто не вылез, а учитель математики прищурился и сказал:
-- Ну-с... Черепицин Михаил... Что такое арифметика?
Черепицин Михаил проглотил слюну и ответил, робко озираясь:
-- Арифметика, это такое... такая книжка, которая... которая... орая...
-- Которая что?
-- Которая... в зелененьком таком переплете с корешочком...
-- Нет, Черепицин, я с вами не о внешности книги говорю, а о сущности этого предмета. Какую цель преследует арифметика?
-- Она преследует... цель.
-- Ну, да. Какую же?
-- Эту самую... Задачи. Берется задача и решается.
-- Я вас не о задачах спрашиваю! Арифметика -- это наука о числах.
-- Наука о числах, -- печально повторил Черепицин.
-- Этого, очевидно, вы не знаете... Ну-ка, скажите нам что-нибудь о дробях. Сколько будет -- половина от трех восьмых?
Черепицин опустил голову:
-- Ну?
-- Половина из трех восьмых?
-- Да.
-- Сейчас... сейчас, -- забормотал Черепицин. -- Половина из трех восьмых... трижды восемь... двадцать четыре, вычитаем половину, остается двенадцать... восемь и три -- одиннадцать...
-- Ну?!
-- Сейчас, сейчас...
-- Ну, у вас есть три восьмых. Сколько из них -- половина?
Черепицин вытер пот со лба и прохрипел:
-- Видите ли... Наверно, я вам не могу этого сказать, только многого это не составит.
-- Та-ак. А сколько будет, если сложить сорок семь и девяносто два?
-- Рубль тридцать пять...
-- Что-о-о?
-- Пол... полтора рубля.
-- О господи! Я вас не о деньгах спрашиваю, а о числах!
Один из экзаменаторов что-то шепнул другому, и тот, ответив "хорошо", обратился к Черепицину:
-- Попробуем теперь письменный ответ. Вот садитесь за ту парту и решите вот эту задачку. Прочтите ее! Вы ее понимаете?
Черепицин прочел задачу и признался очень добросовестно:
-- Нет, не понимаю. Ее нельзя решить.
-- Да?.. Вы так думаете? А составитель задачи думал, вероятно, иначе. Он думает, что ее решить можно. Ну? Чего же вы молчите?
-- Составить задачу легче, чем решить, -- пролепетал Черепицин, водя пальцем по краю стола.
-- Да? Вы так думаете? Знаете что? Садитесь вон за тот стол и составьте-ка задачу вроде этой. Посмотрим... Может быть, у вас действительно особый талант.
Экзаменатор улыбнулся и шепнул что-то соседу. Тот тоже усмехнулся.
III
-- Готово?
-- Готово.
-- Ну-с... посмотрим: "Три мальчика имели двенадцать пушек: первый имел три пушки, второй вдвое больше, а третий имел остальные. Сколько пушек имел каждый мальчик?"
-- Ну, милый мой, какая же это задача? Ее и шестилетний ребенок решит. Нет, ты составь задачу посложнее, подлиннее. Чтобы ее решить было не так легко.
-- Подлиннее? -- тоскливо сказал Черепицин. -- Сейчас.
-- Да, да. Понимаешь, чтобы она была запутаннее, а то что это такое -- три строки, и готово. Так нельзя.
Усевшись снова за стол, долго тер бедный Черепицин свою бедную пустую голову.
-- Длинную задачу... Ну, как ее там сочинишь, длинную-то?
Только через полчаса поднялся он с места и неуверенно подошел к экзаменатору.
-- Сделал? Ну, давай. Гм... "Три виноторговца купили 12 кусков сукна. Один выехал из Москвы, другой ему навстречу из Петербурга, а третий устроил бассейн и выпустил туда все вино в четыре часа. Если из одного крана вода выливается в час сто ведер, а в другой кран вливается пятьдесят, то спрашивается, сколько было воды. От Петербурга до Москвы 6400 верст, а из Москвы в Петербург вдвое дешевле: спрашивается, сколько стоили билеты двух виноторговцев, если один выехал туда, а другой обратно. Сочинил ученик 2-го класса Михаил Черепицин!"
-- Здорово! -- сказал учитель. -- Ступай домой, больше нам от тебя ничего не надо.
С искаженным от ужаса лицом вышел на улицу Черепицин. Увидел нищего, подошел к нему и сказал плачущим голосом:
-- Ты, наверное, не молился... Отдавай мои две копейки!